ОТНОШЕНИЯ «АВТОР-ПЕРСОНАЖ» В РАМКАХ ПОЭТИКИ

Научные дискуссии о ценностях современного общества
СЕКЦИЯ 2. Литературоведение, искусствоведение
SECTION 2. Literary and art criticism
ОТНОШЕНИЯ «АВТОР-ПЕРСОНАЖ» В РАМКАХ
ПОЭТИКИ САМОРАЗРУШЕНИЯ В ЛИТЕРАТУРЕ XX-XXI
ВЕКОВ
Коломийченко А.С.,
магистратура, 1 курс,
ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный университет»,
Россия, г. Краснодар
THE RELATIONS «AUTHOR-CHARACTER» IN POETHICS
OF SELF-DESTRUCTION IN LITERATURE
OF XX-XXI CENTURIES
Kolomiychenko A.S.,
magistracy, 1st course,
Kuban State University, Russia, Krasnodar
Аннотация. В данной статье рассматривается такое явление
психологии человека, как саморазрушение, и его реализация в
литературных произведениях, в частности, XX-XXI веков.
Уделено особое внимание отношениям «автор-персонаж» как
одному из элементов структуры художественного текста и
предлагается классификация таких отношений.
Abstract. In this article such phenomenon of psychology of the
person as self-damage and its realization in literary works, particular
in the XX-XXI centuries, is considered. The special attention to the
relations «author-character» as one of elements of structure of the art
text is paid and classification of such relations is offered.
Ключевые слова: саморазрушение, поэтика, автор, персонаж.
Keywords: self-destruction, poetics, author, character.
В психологии не редко можно встретить такое понятие, как
саморазрушение (самодеструкция), которое представляет собой
состояние
человека,
характеризующееся
моральным
и
17
Научные дискуссии о ценностях современного общества
физическим самоистязанием. Данное состояние может быть
следствием психотравмы и имеет различные формы проявления:
от алкоголизма и депрессии до суицида. Саморазрушение (наряду
с другими психологическими явлениями) встречается и в
литературе, причём, начиная с произведений декаданса, оно
эстетизируется,
становится
доминирующей
чертой
в
изображаемом характере или даже центром текста. В литературе
XX-XXI веков понятие самодеструкции является особенно
актуальным: перед читателем возникает личность героя,
стремящаяся к Танатосу, не находящая спасения в Боге,
разочаровавшаяся в идеалах, миропорядке, в идее «светлого
будущего» и т.д. Отметим, что в постмодернизме подобные
настроения не носят ярко выраженный характер за счёт
присутствия в текстах иронии, игры, однако они остаются не
менее актуальными.
Нас интересовало, с помощью каких элементов формируется поэтика саморазрушения, для чего мы проанализировали ряд
текстов, в которых самодеструкция является одной из основных
особенностей персонажа, образов и мотивов и занимает (условно)
не менее трети произведения. В рамках данной статьи мы
остановимся на таком аспекте, как отношения «автор персонаж».
На материале рассмотренных произведений нами были
выделены три типа взаимодействия автора с персонажем:
1) персонаж ≠ автору (полное абстрагирование автора от
персонажа произведения);
2) персонаж ≈ автору (создание в произведении автором
пародии на себя, псевдоавтопортрет);
3) персонаж = автору (такая форма организации отношений,
при которой персонажу придаётся максимальное сходство с
автором, ему доверяются авторские переживания, мысли; данная
форма свойственна лирике; стоит учесть также тот факт, что
такой персонаж, независимо от степени сходства с личностью
автора, никогда не будет полностью равен ему).
В качестве примера первого типа можно привести роман Ч.
Паланика «Призраки». В творчестве данного писателя мотив
саморазрушения возникает во многих произведениях наряду с
другими проявлениями психических отклонений (например, в
романе «Бойцовский клуб» самодеструкция становится частью
18
Научные дискуссии о ценностях современного общества
философии главного героя), но роман «Призраки», на наш взгляд,
более показателен, поскольку мотив саморазрушения в нём
является ведущим. Каким образом реализуется поэтика
самодеструкции в произведении?
Персонажи романа отправляются на «писательский
семинар», условием которого является уединение в здании
заброшенного театра, вдали от общества. В произведении
постоянно проводится параллель с виллой Диодати (где Мэри
Шелли и др. писатели создали ставшие всемирно известными
произведения), однако «страшные истории» героев Паланика
воплощаются в жизни. Происходит актуализация одних из
наиболее частых в творчестве данного автора тем - рекламы,
популярности, жажды денег и признания - персонажи принимают
решение «сделать деньги» на всеобщем сочувствии к
перенесённым ими страданиям во время мнимого заключения:
«Нам всем хотелось ещё больше боли, ещё больших мучений.
Чтобы потом было, о чём говорить на телевизионных ток-шоу на
центральных каналах... Это будет история, которую можно
продать» [2].
Таким образом, жажда славы становится движущим
фактором, который заставляет персонажей калечить себя, и
деструкция является для них, с одной стороны, самоцелью. С
другой стороны, в романе постоянно упоминаются «призраки»
(вынесенные даже в заглавие), преследующие героев, которых с
точки зрения психологии можно расценивать как воплощение
психотравмы, перенесённой тем или иным персонажем, за счёт
чего самоистязание приобретает дополнительное значение наказание, которому они подвергают себя неосознанно. В любом
случае, автор полностью абстрагируется от своих персонажей, о
чём свидетельствует их «неодушевлённость», искусственность,
неестественный эмоциональный отклик на происходящие вокруг
них события - равнодушие, отсутствие страха. Кроме того, об
авторской
отстранённости
и
отсутствии
сочувствия
свидетельствуют подчёркнутые гротеск и сарказм в изображении
героев. Стоит также отметить гипертрофированный натурализм,
доходящий до т.н. «чернухи» в описании сцен самоистязания и
др. извращений.
Второй тип отношений «автор - персонаж» может быть
представлен романом М. Уэльбека «Карта и территория», в
19
Научные дискуссии о ценностях современного общества
котором появляется образ автора, выступающего в качестве
второстепенного персонажа: он пишет предисловие к каталогу
картин главного героя. В благодарность художник рисует его
портрет, а позже узнаёт об убийстве Уэльбека. В желании автора
романа создать своё литературное воплощение, на наш взгляд,
проявляется игра с читателем. В пользу этого утверждения
говорит также тот факт, что образ автора представлен в
ироническом ключе: Уэльбек подчёркивает негативные или, по
крайней мере, нелицеприятные черты его характера.
Кроме того, саморазрушение в данном случае представлено
в двух ипостасях: первая реализуется непосредственно в рамках
произведения
(персонаж
разрушает
себя
алкоголем,
одиночеством, депрессией): «Автор «Элементарных частиц»
предстал перед ним в серой полосатой пижаме, смутно
напоминая каторжника из телесериала; мало того, что его
грязные волосы были всклокочены, а лицо приобрело фиолетовобагровый оттенок, - писатель ещё и подванивал. Несоблюдение
правил личной гигиены - верный признак депрессивного
состояния…» [3]. Вторая - более сложная - также связана с игрой
и выходит за пределы художественного текста, подключая автора
(автор как бы уничтожает сам себя, не просто описывая процесс
саморазрушения, болезни, но и посылая к персонажу убийцу).
Наконец, третий тип может быть представлен в лирике. В
данном случае остановимся на примере произведений С.
Есенина. Из биографии поэта известно о его депрессивном
состоянии, тяге к алкоголю (возможно, утрированных
современниками, но всё же имевшими место), что отразилось на
его лирике: автор «передоверяет» лирическому герою свои
настроения. В связи с этим в его стихотворениях возникают темы
смерти, безумия, алкоголя. В творчестве Есенина можно
встретить такие строки: «И вновь вернуся в отчий дом, чужою
радостью утешусь, в зелёный вечер под окном на рукаве своём
повешусь» [1, С.42] («Устал я жить в родном краю»), «А мой
удел катиться дальше, вниз» [1, С.166] («Письмо к женщине»).
Наиболее ярко саморазрушение представлено в стихотворении
«Чёрный человек», в котором происходит как психологический
распад лирического героя (раздвоение личности), так и
физический (он как будто рассыпается на части): «Голова моя
машет ушами, как крыльями птица...» [1, С.233]. Чёрный человек,
20
Научные дискуссии о ценностях современного общества
настойчиво повторяющий историю жизни лирического героя,
представляется персонификацией внутреннего источника
самоистязания, уничтожение которого становится попыткой
уничтожения самого себя (не случайно в стихотворении дан
образ зеркала как одного из способов самоидентификации).
Все три указанных нами типа взаимоотношений между
автором и персонажем в рамках поэтики саморазрушения могут
служить достижению различных целей: с одной стороны, автор
совершает попытку абстрагироваться от настроения, сопровождающего саморазрушение, избавиться от него, «запечатав» в своём
персонаже, с другой стороны, целью может быть повторное
возвращение к нему, что также является проявлением
саморазрушения. Кроме того, не стоит оставлять без внимания
собственно эстетический фактор: создание в произведении
автором поэтики самодеструкции может преследовать чисто
художественный замысел, например, ориентация на т.н.
«негативный катарсис», который должен испытать читатель,
столкнувшийся с неприемлемым для него (с точки зрения
здорового сознания) явлением.
В любом случае, разнообразие структурных элементов
произведения, с помощью которых создаётся поэтика саморазрушения, свидетельствует, на наш взгляд, о её актуальности и
востребованности в литературе XX-XXI веков.
Список литературы
1. Есенин С. Лучшие стихотворения. Избранная проза /
Сергей Есенин. - М.: Эксмо, 2009. - 416 с.
2. Паланик Ч. Призраки [Электронный ресурс] / URL:
http://c-portal.ru/books/read/170/0 (дата обращения: 21.05.2014)
3. Уэльбек М. Карта и территория [Электронный ресурс] /
URL:
http://www.rulit.net/books/karta-i-territoriya-la-carte-et-leterritoire -read -248635-1.html (дата обращения: 21.05.2014)
21