Annotation Валерий Серенко, Вилорик Ушаков, Николай Петров, Николай Быков, Геннадий Михедов,ВладимирДубаков—гидрологинаучнойстанции«Островное».Живутиработают на Северном Урале. Летом — гидрологические обследования в тайге и тундре, зимой — обработкаматериаловнаэкспедиционнойбазе.Ивсяихжизнь?Невся… СтаниславГагарин СтаниславГагарин Каксчитаютперевалы РисункиН.Мооса КрасивыйвидсобрывистогоберегаИллиркей-озера,нодвоепосматриваличащевверх. НиколайПетровиАлексейСитневждаливертолет. Летошлокакбыполосами—полосакомариная,мошкарная,полосатяжелых,шумных дождей. Уронила иголки лиственница. Поджали первые морозы. Дни стояли одинакового предосеннегоцвета—прозрачные,подзолоченные. Вертолетначальникагидрологическойстанции«Островное»ВалерияСеренкопришел в день закрытия поста. Можно было возвращаться на базу, потом — в Свердловск, а из Кольцовскогоаэропорта—воткрытоераскати-поле,вотпуск! Долженбылприлететьвторойвертолет,загрузами… Послеужинаизпоследнихзапасовотправилисьнабаркасесниматьприборы. Как все произошло, никто не понял. Лодка сильно накренилась, черпнула бортом и, вынырнуввпервыйраз,НиколайуспелувидетьтолькоискаженноелицоВалерияСеренко.И откуда-тоиздалека: —Колька,Колька! …Онпочувствовал,какрезковстряхиваютегочьи-тосильныеруки. —Футы… Валерийсмотрелнанегоитерлобрукавом. —Заморгал,наконец? Николайповернулсянаспину.Лешкалежалпоодаль,иллиркейскаяводатекласнего… —Нукак?—спросилВалерий. —Чтокак?—непонялНиколай. —Чувствуешьсебя? —Нормально…Ктонас?Сюда…Наберег… —Сами,—сказалВалерий.—Выплыли.Аужотберегаявампомоготползти. —Апочемустебяводатечет,каксводяного? —Оступился,намокнемного… —Да?—спросилНиколай. Шумело в ушах, стрекотанье мотора услышал, когда машина зависла над деревьями. Потомскользнулавниз,напосадку. «В небо смотреть все одно приятней, чем на воду внизу, — подумал невесело Николай,—дажееслиидождалсявертолета!..» Егоименинеотыщешьвсвятцах,хотяфамилиявполнерусская—Ушаков.Азовутего Вилорик, что означает: «Владимир Ильич Ленин — организатор рабочих и крестьян». Не совсемобычноеимя,революционное. …Шубаупаланаполужеподутро,исондосмотретьВалериюнеудалось. —Собачийхолод,—ворчалон,поеживаясь. Валенки стояли на печке. Примерзшую дверь открыл резким ударом ноги. Мерцали звездыимелкийснег. ГрохотупавшихполеньевразбудилВалеркиногозама—ГеннадияМихедова. —Нельзялипотише,—сказалГенанедовольнымголосом. —Невдровахдело.Тычаюхочешь. Генкарассмеялсяивыскочилиз-подоленьейшкуры. —Чаю,чаю,дапокрепче. Онипиличай,еливчерашниххариусов. На станцию «Островное» Валерий Серенко ушел один — Генка забежал на почту посмотретьнетличего. В большой комнате рубленого пятистенка, заставленной столами, работали. Вторая, поменьше,былакухней,столовойиспальней. ДежурилЛешаПономарев,техникспостаПогодино.Едваснявшубу,Валерийпринялся стаскиватьипиджак. —Погодиподкладывать.Каквбане.Дровапобереги,—сказалон. Входилиребята. —ВалерийВасильевич,воттутуменясотчетомзагвоздка.Вчерадопозднапросидел… ЭтоВолодяДубаков.Первыйгодработает. —Давайпосмотрим… Серенкосклонилсянадстолом. —Акуритьбудемсегодня?—пробурчалкто-то. —Уже?—сказалСеренко. — Трудовым законодательством перерывы назначены. Брось-ка, Володя, спички, — сказалНиколай. —Кстати,сегоднявклубемероприятиевроде… —Сегодня,кажется,репетициядрамкружка… —Ябольшетуданеходок,—мрачносказалКоляПетров. —Вчемдело?—спросилначальникстанции. —ДаэтотКачалов… —Директор? —Нуда.Предлагаетставитькакую-топьесуизрепертуарногосборника… —Нуичто? —Ато,чтонадоелоэтодочертиков.Почемусчитается,чтосамодеятельностинепод силу серьезные вещи? Разве это подход? Я и говорю Качалову: «Давай поставим классическое:Островского,Шекспира…» Ребятарассмеялись. —Аартсиленкигдеж?—спросилВалерий. —Пустьнеполностью,пустьотрывок.Ябысыграл… — Внимание, ребята! — крикнул Вилорик. — Только один день! Бессмертный Шекспир! «Ромео и Джульетта»! В роли Ромео — пока не заслуженный артист Николай Петров. Дверьприоткрылась.ПоказалсяГенаМихедовипригласилСеренковыйти. —Тебеписьмо,ВалерийВасильевич,—сказалон. —Давайсюда.Плясатьнадо? —Пляшиздесь.Тамнеудобно.Тыженачальство. Изачемтолькопришлоэтописьмо? Впрочем, ничего особенного и нет в нем. Наоборот, вроде радоваться надо за приятеля… «Валерий,здравствуй!Несъелиещетебябелыемедведи?Давнотыникомуи ничего не писал. Я же не держу тайн: сдал кандидатский минимум, скоростным темпом готовлюсь дальше. Шеф доволен: то, над чем я корплю около двух лет, войдет в его монографию о реках бассейна Черного моря. В отредактированном виде, разумеется. Что делать: во все времена монографии шефам писали аспиранты…Очень жаль,чтотынеснами. Майка,кажется,выходит замуж.Зря тызабралсявтакуюглушь… Пока…» По всему видно, Семен Хлопов будет кандидатом… Это ладно. А Майка? Если ты завтрадашьтелеграммувдваслова:«Явозвращаюсь»,—онаневыйдетзамуж… Ну,вставайже,пишиэтидваслова,ВалерийСеренко! Пошевелил кочергой угли в печке. Подбросил еще пару поленьев. Когда нагибался к печнойдверке,хрустнуловправомколене.Памяткастогослучая,когдапрошелоднаждына Погодинесороккилометровпопоясвводе…Третийгодонздесь,бирюк! Вдверьпостучали,ионасразужераспахнулась. —Васильич!—закричалиспорогаребята.—Нучтотысидишьодин?Пошликнам! Владикубабкавареньеприслаламалиновое.Чайпитьбудем…Ну,давай,давай! «ДорогаяМайка! Сегодня5октябрянаисходе,имоиподопечныерекиужезамерзли.Вилорика, моего помощника, две недели назад увез вертолет, а начальник Мейвемейского гидропоста (так я, кажется, пока именуюсь) остался до рекостава. Здесь делать больше нечего. Работы свернуты, приборы уложены, жду, когда снимут. Да вот письмо тебе решил написать. Правда, отправлю я его только по возвращении на базу,нотогданедописембудет. Нет,Майка,делопрошлое,асоскучилсяяпотебеочень.Шуткали—двагода ужепрошло.Скореебывотпуск!Еслименяснимутднячерездва,тринеделина отчет(по20часовбудуработать),коктябрьскимпраздникамбудувОдессе. …Утро 6-го октября. Пишу после завтрака из последних запасов. Погода, Майка,отличнаяи,кажется,сегодняэтописьмоначнетдлинныйпутьктебе. Знаешь,мнесейчасвголовупришланеплохаяидея.Когдая… Стоп! Какой-то тип нарушает таежный покой. Точно! Что-то летит. Извини, бегу!..» МашинаскользнуланадлесомипрошласлеваотмахавшегошапкойВалерияСеренко. Сначалазатихгулмотора,потомисчеззаголымилиственницамисамолет. —Наверное,наметеостанциюдвинул,—снадеждойсказалВалерий. Оннаправилсяквымпелу,сброшенномуссамолета,которыйпрошелвторойкруг.Снова замиралострекотанье.Наэтотраз,видно,совсем…НеопытныйпилотзаставилЯшкудолго разыскиватьвымпелвзаросляхтальника. Он развинтил металлический цилиндр. Осторожно расправил свернутый трубочкой листок. «НачальникуМейвемейскогогидропостат.Серенко. Вамнадлежитприбытьнаметеостанцию«Осиновая»,находящуюсяв20 километрах к юго-западу от гидропоста, и временно исполнять обязанности заболевшегоначальникастанции…» …Метеостанцияпомещаласьвнебольшомдомикеизпронумерованныхбрусьев. Большая комната — «кают-компания». Здесь же радио и прочая аппаратура. И двери. Ониведутвкухню,вмаленькиеклетушки-спальни,вподсобноепомещение.Ивтайгу. —Этотвоя. Высокийрыжеватыйпареньоткрылдверь«каюты». —Здесьначальникжил.Твое,сталобыть,место. Ониужепознакомились.НиколайБыков—радист.Десятьклассов.Тригодаармии.Год работал в райуправлении гидрометеослужбы, на передающей станции. Лето провел здесь. Зимоватьсобиралсявпервые. Валерийположилрукунаегоплечо. —Житьнамстобоювместе.Давайготовитьсякзиме.Она,брат,ойкакаядлинная… —Зимадлинная,—задумчивопроизнесНиколай.—Давайготовиться… Валерийпридирчиворазглядывалтушкутолькочтоощипаннойкуропатки. Отложилеевсторонуипринялсязавторую.Сегодняего,Валерия,очередьзаниматься готовкой.Николайзабралружье,ушелвлес. Посмотрелначасы.Черезтричасасеанс.Николайбудетработатьнарации. Вкуснопахнуттушеныекуропаткискартошкой!Валерийснималкрышкускастрюли,с наслаждениемводилносомслеванаправоисправаналево,хмурился,цокалязыкомиужес досадойсмотрелначасы. Минулополчаса.Подходилсрокпередачиметеонаблюдений. Валерий выходил на крыльцо. Сначала сердито, потом как-то беспокойно смотрел на безразличныйчастоколлиственниц. Густая тень поглотила их домик. Он вышел на крыльцо снова и увидел, как над севернойчастьюгоризонтаподнимаетсябелыйсегмент. Печьужеостывала,когдаВалерийуслышал,какскрипнуладверь. Частодыша,опираясьнастволружья,запорогомстоялНиколай. Он поднял ногу, занес ее, силясь шагнуть. Медленно наклонился. И начал падать. Вперединемноговсторону. «Япровозилсяснимвесьвечер.Делосложнее,чемядумал.Онполомаллыжи.Шелпо тайгеинапоролсянаналедь. Представляешь, окунуться в воду при наших морозах?! Как он добрался, не приложу ума. Ноги я ему оттер, но простудился парень знатно. Вторые сутки наша станция не передает сводки. Увы, рацией я овладеть не успел. Правда, молчание — сигнал о том, что здесьчто-тослучилось,ноАН-2унассейчаснесядет,авертолетыпритемпературениже минуссорокнелетают.Аунассейчас…впрочем,ладно.Думаю,кутруонотойдет… Выходилсейчасснятьпоказания.Хотьмыимолчим,нонаблюдения—святоедело… Эх,чтосейчасделаетсянанебе,Майка!Давноясобираюсь…Нуладно.Попробую. Понимаешь,вэтоместьчто-топугающее.Сполох…Старинноерусскоеслово«пожар». Знаешь,разумомвсеприемлешь.Магнитныебури,пятнанасолнце,светящиесягазына высоте250–300километров.Всеэтотак,носердцутруднеедаватькоманды,сердценехочет миритьсясформуламииищетвсполохахсвоистранные,емулишьпонятныетайны… Есть такое слово «мерячка». Я, Майка, не верил, да и сейчас верю с трудом, хотя и раньшеслышалрассказыстарожилов. Мерячка — это полярная истерия, которой заболевают люди под воздействием северногосияния.Вплотьдопсихическогорасстройства. Веритсяструдом.Покрайнеймере,насебеяэтогонечувствую,хотя,знаешь,струдом заставляешьсебяуйтивдом. Впрочем… Задумался сейчас над словом «сполох». Иногда про нервного, неуравновешенного человека говорят: «заполошный». И еще: всполошиться — значит, взволноваться.Каквидишь,языковыекорниголосуют«за»… Что-томойпареньспитнеспокойно.Градусникунасразбит,но,судяповсему,жару негоприличный…» Тайгастоялапритихшаяисветлая… Валериякрепкорванулизаплечо.Резкоповернулся. —Николай! Радистстоялбокомналеденеломкрыльце.Бледный,что-тошептал,потомзасмеялся. ПришлосьзавернутьНиколаюруку,преждечемонвтащилеговдом. «Его надо связать, — подумал Валерий. — Иначе… Хорошо. А дальше? Вызвать самолет?Помахавемушапкой?Илинабрать«0–3»ипопросить«скоруюпомощь»? Он перенес Николая на кровать и крепко привязал жгутами, скрученными из простыней.Скрыльцаглянулвнебо.Онопогасло,итольконасеверегде-томерцало. Рядом с домом, на высоких козлах, стояла оленья нарта. Тронул ее рукой, потом решительноударилножомпообрывкуремня,державшегонартунакозлах. …Днем они чаевали в долине реки Айны. Николай по-прежнему бредил, и Валерий насильно поил его сладким чаем. Потом он снова шел вперед, а нартовые полозья зализывали глубокие рваные ямы в снегу. Они шли долго до этого последнего перевала, которыйсейчасвзятьнеподсилу. Сталосовсемтемно,ноВалерийвсешелишел.Накостерсилхватило.Набилснегом чайник.Напоилрадиста,заставилсебяпроглотитьнесколькоразбухшихвкипяткегалет. Сталолегче.Поднялсяи,волочаноги,подошелктемнойстенекедрача. Глухо застонал Николай. Валерий бросил на снег уже срубленные зеленые лапы. У нартыостановился,помедлил.Потомоткинулшкуру.Запавшиеглазасмотрелиосмысленно. —Лучше,Коля?—спросилВалерий. Что-тодрогнуловегоглазах.Николайшевельнулсяипрошептал: —Действуй,какумеешь… Валерийнарубилкедрача,бросилохапкунаснег,легнанееипопыталсязабыться.Но сон не приходил, а спать было необходимо. Ведь скоро утро, с ним придет и последний перевал… Онпоправилмешокподголовой,закрылкозырькомшапкиглаза,рукисложилнагруди. Лиственницысклониливершины,закрываязвезды. …УтромперевернулНиколаянанарте.Головойвперед.Ведьонидолжныидтивверх. — Последний перевал, — подбадривая себя, сказал Валерий, когда ременная петля врезаласьвегоплечи… Онсчиталшаги,потомбросил.Пелпесни,поканеохрипинепонял,чтоони,песни, отнимаютсилы. Налысойвершинесопкишаманилюркийвъедливыйветер.Укрытьсябылонегде.Надо спуститьсявниз.Туда,гденачинаетсяполосалеса. ОнсноваповернулНиколая.Теперьголовойназад.Ведьониначинаютспускаться… После чая стало легче. Но склон был длинным, а тайга — сплошной бурелом. Идти приходилось зигзагом, нарта часто опрокидывалась, он, задыхаясь, ставил ее на полозья, осторожностряхивалснегсНиколая,которыйизредкаглухостонал. Онзнал,чтоскорокончитсялес,ионивыйдутвдолинуКурумку,чтовтрехстахметрах откромкилесажелтеютновыесрубыцентральнойусадьбыколхоза«Товарищ». Деревьякончились.ПереднимбыладолинаКурумку.Тольконебылосрубов… Ониперешлиулицуипоступенькамподнялисьнаверх.Захотелосьперекусить. —Знаешь,яусталоттакогообилиялюдей,встреч,разговоров,—сказалон. —Этопонятно.Одичалты,—сказалаона. — Сухое вино… Это хорошо, — сказал он и медленно поднес бокал к глазам, потом осторожнопридвинулкеебокалу. —Расскажидальше,—попросилаона. Пожалплечами.Усмехнулся. —Дальше…Ничегоособенного.Всетоже.Простояплохознаюарифметику.Ещесо школы.Неправильносчиталперевалы.Тотбылпредпоследний,—сказалВалерий. — Только и всего, — тихо согласилась она. — Может, их так и надо считать, эти перевалы.Чтобыникогданезнатьопоследнем… Пелым—Оус—Свердловск