Палеоботаника - Русского ботанического общества

Палеоботаника
Том 1
ПАЛЕОБОТАНИКА
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ПАЛИНОЛОГИЧЕСКОГО
ИЗУЧЕНИЯ ОТЛОЖЕНИЙ БОЛОТА МЕЖДУ БРЕСКУЛОМ И
ПОЖИЖЕВСКОЙ (УКРАИНСКИЕ КАРПАТЫ)
О.О. Андреева, А.А. Кагало
Львов, Институт экологии Карпат НАН Украины
Палинологические исследования отложений болот служат надежной основой реконструкции этапов развития растительности на протяжении четвертичного периода и влияния
на нее антропогенного фактора в историческое время. На сегодня палеопалинологическая
информация о растительном покрове высокогорья Украинских Карпат очень ограничена и
относится к середине XX в. (Tołpa, 1928, Kozij, 1934, Środoń, 1948, Козий, 1950, 1960).
Исследованное болото расположено в седловине между Брескулом и Пожижевской
(массив Чорногора, Украинские Карпаты) (48º09´N, 24º30´E), на высоте 1750 м н.у.м., субальпийский пояс. Глубина современных торфяных отложений 2,3 м. Формирование болота
началось в среднем голоцене. Получены спорово-пыльцевые комплексы (СПК), характеризирующие растительный покров территории в среднем и позднем голоцене.
СПК №1, характеризует средний голоцен. Участие пыльцы деревьев и кустарников
составляет 75,9-80,7% от всей суммы пыльцевых зерен. Доминирует пыльца Picea (28,625,2%), Pinus (17,5-20,1%), Corylus (14,0-19,5%); заметное участие в формировании спорово-пыльцевых принимает пыльца Alnus incana (до 7,2%). Сумарный процент пыльцы широколиственных пород (Carpinus betulus, Quercus sp., Fagus sylvatica, Ulmus sp., Tilia
cordata) составляет 6,0-7,8%. Постепенно увеличивается роль пыльцы Fagus sylvatica – от
одиночных находок в более древних образцах до 1,3% в более поздних. Участие пыльцы
травянистых растений составляет 19,3-24,1% от всей суммы пыльцевых зерен. В этой группе доминирует пыльца Poaceae (5,9-8,1%), в более поздних образцах совместно с
Cyperaceae (3,8%). Широко представлено семейство Asteraceae как флористически –
Asteroidea, Cychorioidea, Achillea sp., Aster sp., Artemisia vulgaris, Aster alpinum, Centaurea
sp., Taraxacum sp., так и количественно. Процентное их содержание достигает 6,7% (в том
числе и пыльца Artemisia vulgaris до 1,9%). Участие пыльцы Ranunculaceae составляет
3,0%. Споры составляют 11,5% от всей суммы пыльцевых зерен и спор, представлены преимущественно спорами Polypodiaceae.
СПК № 2, поздний голоцен. Участие пыльцы деревьев и кустарников незначительно
отличается от такового в среднем голоцене и составляет 72,6%, но происходит смена доминантов: Picea (24,6%), Fagus sylvatica (13,9%) и Pinus (11,0%). Существенно уменьшается
участие пыльцы Corylus – до 3,2%. Также существенно вырос сумарный процент пыльцы
широколиственных пород – до 19,9%. Участие пыльцы травянистых растений составляет
27,4% от всей суммы пыльцевых зерен. В этой группе доминирует пыльца Poaceae (9,1%),
Ranunculaceae (2,6%), Cyperaceae (2,5%). Отмечены пыльцевые зерна культурных злаков
Cerealia (Hordeum). Выросло процентное содержание пыльцы Artemisia vulgaris до 2,3%.
Участие пыльцы семейства Chenopodiaceae составляет 1,2%. В заметных количествах присутствует пыльца антропофитов – Rumex acetosella (1,5%), Urtica и Brassicaceae (по 0,5%),
Plantago sp. (0,9%). Споры составляют 10,5% от всей суммы пыльцевых зерен и спор, представлены преимущественно спорами Polypodiaceae, с участием Lycopodium, Sphagnum.
В целом можно предполагать, что растительный покров высокогорья Черногоры
сформировался в современном виде в конце среднего голоцена. Появление пыльцы антро-
252
XIII Съезд Русского ботанического общества (Тольятти, 16-22 сентября 2013 г.)
пофитов в позднем голоцене свидетельствует о существенном антропогенном влиянии на
растительный покров в последние два тысячелетия.
Для более детальной характеристики динамики растительного покрова высокогорья
Черногоры в голоцене необходимы определения абсолютного возраста отложений и более
подробный палинологический анализ.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Козий Г.В. Четвертичная история восточнокарпатских лесов: Автореф. дис. … д-ра биол. наук. Львов, 1950. 30 с.
Козій Г.В. До історії флори і рослинності
Українських Карпат // Тез. доп. конф. по вивченню
флори і фауни Карпат та прилеглих територій.
Київ, 1960.
Kozij G. Stratygrafja i typy florystyczne torfowisk
Karpat Pokuchich. Pamiętn. Pañstw. Naukowego
Gosp. Wieskiego w Puławach. T. XV, zecz. 1, 1934. –
S. 160-226.
Środoń A. Górna granica lasu na Charnohorze i w
Górach
Czywczyńskich.
Rozp.
wydziału
Matematyczno-Przyrodn. 1948. 72, № 7. S. 1-96.
Tołpa S. Z badań nad wysokogórskimi
torfowiskami Czarnohory // Acta Soc. Bot. Pol., Vol.
V. Warszawa, 1928.
ИСКОПАЕМАЯ ПИХТА (СОСНОВЫЕ)
НА РОССИЙСКОМ ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
Н.И. Блохина
Владивосток, Биолого-почвенный институт ДВО РАН
На российском Дальнем Востоке (РДВ) произрастают 4 вида рода Abies Mill.
(Pinaceae): A. holophylla Maxim., A. nephrolepis (Trautvetter) Maxim., A. sachalinensis Fr.
Schmidt (в синонимику включен вид A. mayriana (Miyabe et Kudo) Miyabe et Kudo) и A.
gracilis Kom. (Недолужко, 1995).
В ископаемых флорах пихта встречается сравнительно редко, а её остатки представлены в основном пыльцой. Находки пыльцы, относимой к роду Abies, на РДВ известны,
начиная с позднего мела, тогда как наиболее древние достоверные макроостатки пихты
описаны из эоцена – это отпечатки женских шишек A. tigilensis Cheleb., сопоставимые с таковыми современной A. grandis (Douglas ex D. Don) Lindl. (цит. по Блохина, 2010). Несколько чаще и разнообразнее пихта представлена в миоценовых флорах. Отпечатки хвои
A. pterofirma Tanai, Abies sp. 1 и Abies sp. 2 указываются из нижнего миоцена Сахалина
(цит. по Блохина, 2010). В Приморском крае макроостатки пихты обнаружены в миоценовых отложениях – это отпечатки семян Abies sp., близких семенам современной A. mayriana
(Miyabe et Kudo) Miyabe et Kudo, включенной ныне в синонимику A. sachalinensis (цит. по
Блохина, 2010). Отпечатки хвои Abies sp. приводятся из среднего миоцена, а из верхнего
миоцена – отпечатки хвои и побегов Abies sp., близких таковым современной A. gracilis
(цит. по Блохина, 2010). В Хабаровском крае в верхнем миоцене р. Ботчи обнаружены семенные чешуи и крылатки с семенами A. mariesiformis Akhmet., облиственные побеги A.
sichota-alinensis Akhmet. и крылатки с семенами Abies sp. 1 и Abies sp. 2 (Ахметьев, 1973).
A. mariesiformis имеет некоторое сходство с современными видами A. homolepis Siebold et
Zucc., A. mariesii Masters и A. lasiocarpa (Hook) Nutt.; A. sichota-alinensis имеет признаки
современной A. homolepis, а Abies sp. 1 – современной пихты A. firma Siebold et Zucc. (Ахметьев, 1973).
Ископаемая древесина со структурными признаками древесины пихты описана из
плиоценовых (по новым данным – нижнеплейстоценовых) отложений Южного Приморья –
A. chavchavadzeae Blokh. et O.V. Bondarenko (Блохина, Бондаренко, 2008) и пограничных
олигоцен – миоценовых отложений Сахалина – Abietoxylon shakhtnaense Blokh. (Блохина,
2010). Abies chavchavadzeae имеет некоторое сходство с современными видами A. magnifica
A. Murray и A. grandis. У Abietoxylon shakhtnaense наряду с некоторыми признаками Abies
magnifica и A. grandis, имеются признаки современной A. sachalinensis. Кроме того, в нижнеплейстоценовых отложениях Южного Приморья обнаружена ископаемая древесина A.
aff. sachalinensis (Блохина, Бондаренко, 2008).
У ископаемых пихт, произраставших на РДВ в палеогене и неогене, отмечены некоторые признаки современных: A. grandis, A. magnifica, A. sachalinensis, A. firma, A. homole-
253
Палеоботаника
Том 1
pis, A. mariesii, A. lasiocarpa и A. gracilis. Согласно A. Farjon и K.D. Rushforth (1989), A.
grandis относится к секции Grandis Engelm. emend. Farjon et Rushforth; Abies magnifica – к
секции Nobilis Engelm.; Abies sachalinensis, A. gracilis (подсекция Medianae Patschke emend.
Farjon et Rushforth) и A. lasiocarpa (подсекция Laterales Patschke emend. Farjon et Rushforth)
– к секции Balsamea Engelm. emend. Farjon et Rushforth; Abies firma (подсекция Firmae
(Franco) Farjon et Rushforth) и A. homolepis (подсекция Homolepides (Franco) Farjon et Rushforth) – к секции Momi Franco emend. Farjon et Rushforth и Abies mariesii – к секции Amabilis
(Matzenko) Farjon et Rushforth. Наиболее близкородственные связи наблюдаются между
пихтами секций Grandis и Momi, однако пихты из секции Grandis имеют явные родственные связи и с пихтами секций Balsamea и Amabilis; наиболее примитивные – пихты секций
Grandis и Momi (Farjon, Rushforth, 1989). У эоценовой Abies tigilensis обнаружены некоторые признаки пихт из секции Grandis, что позволяет предположить возможную определенную древность этой секции.
Таким образом, на РДВ в эоцене, вероятно, произрастали пихты с признаками современных представителей секции Grandis, в раннем миоцене таксономическое разнообразие
пихт пополнилось видами с признаками современных пихт из секции Nobilis и подсекции
Medianae (секция Balsamea), а в позднем миоцене – из секции Amabilis и подсекций Firmae,
Homolepides (секция Momi) и Laterales (секция Balsamea). Современные пихты РДВ относятся к подсекции Holophyllae Farjion et Rushforth (секция Momi) – Abies holophylla и подсекции Medianae (секция Balsamea) – Abies nephrolepis, A. sachalinensis и A. gracilis. Возможно, древние пихты из других подсекций и секций постепенно исчезли с данной территории в послеплиоценовое время.
Работа поддержана грантами РФФИ (№ 11-04-01208), Президиума РАН и Президиума
ДВО РАН (№ 12-I-П28-01).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Ахметьев М.А. Миоценовая флора СихотэАлиня (р. Ботчи). М., 1973. 124 с. (Тр. ГИН АН
СССР. Вып. 247).
Блохина
Н.И.
Ископаемая
древесина
Abietoxylon shakhtnaense sp. nov. (Pinaceae) из
верхнеолигоценовых / нижнемиоценовых отложений Юго-Восточного Сахалина // Палеонтол.
журн. 2010. № 3. С. 99-105.
Блохина Н.И., Бондаренко О.В. Новые виды сосновых, установленные по ископаемой древесине
из плиоцена Южного Приморья (российский
Дальний Восток) // Палеонтол. журн. 2008. № 2. С.
96-103.
Недолужко В.А. Конспект дендрофлоры российского Дальнего Востока. Владивосток, 1995.
208 с.
Farjon A., Rushforth K.D. A classification of
Abies Miller (Pinaceae) // Notes Roy. Bot. Gard. Edinburgh. 1989. Vol. 46. №. 1. P. 59-79.
ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ ТЕТИСОВОЙ
РАННЕПАЛЕОГЕНОВОЙ ФЛОРЫ РУССКОЙ РАВНИНЫ
С.В. Викулин
Санкт-Петербург, Ботанический институт им. В.Л. Комарова РАН
Основные особенности палеоцен-эоценовых и олигоценовых флор и растительности
Тетисовой палеофлористической области западной части Северной Евразии (в пределах
Европейской России и сопредельных областей Украины) впервые обобщены, как на оригинальных авторских материалах, так и на классических палеогеновых коллекциях фитофоссилий, собиравшихся несколькими поколениями палеоботаников и геологов России в XIXXX вв. Наряду с традиционным морфологическим анализом ископаемых остатков, проведены детальные анатомические исследования структурно сохранившихся листьев, а также
привлечены оригинальные сведения по ключевым таксонам ископаемых плодов и семян,
что позволяет не только уточнить прежние таксономические определения, но и провести
палеоэкологическую и палеофлористическую реконструкции на новом, современном уровне, прежде не использованном для кайнозойских Тетисовых флор Русской равнины. Исторически сложилось так, что раннепалеогеновые флоры юга России и сопредельной Украины оказались наименее изученными в сравнении с одновозрастными флорами Казахстана,
Северо-Восточной и Тихоокеанской частей России. Кроме разрозненных списков опреде-
254
XIII Съезд Русского ботанического общества (Тольятти, 16-22 сентября 2013 г.)
лений и предвоенной работы ученицы А.Н. Криштофовича Н.В.Пименовой о флоре третичных песчаников правобережья Украины, и еще более ранних сводок И.Ф. Шмальгаузена, А.Н.Краснова, И.В. Палибина конца XIX – начала XX вв., нуждающихся в существенном пересмотре, современные монографические описания отсутствуют. Необходимо критическое современное осмысление южнорусских, украинских и сопредельных с ними палеоценовых, эоценовых и раннеолигоценовых флор “Древнесредиземноморской (Тетисовой) палеофлористической области”, необходимость которого отмечали еще
А.Н.Криштофович и А.Л.Тахтаджян (Тахтаджян, 1966).
Флористический обмен в пределах “Тетисовой области” осуществлялся через северные побережья эпиконтинентальных мелководных морей Северного Перитетиса и островные архипелаги (Ахметьев, 2004, 2012; Ахметьев, Беньямовский, 2006; Vickulin, 1999a, b;
Викулин, 1987, 1990, 1991, 2013). Палеофитогеографически, рассматриваемые раннепалеогеновые флоры - от южной Англии, включая Германию и Богемию, до Украины и юга
Средне-Русской Возвышенности, Поволжья, Южного Урала и Казахстана соотносятся преимущественно с прибрежными местообитаниями вечнозеленой лесной растительности (Vikulin, 2012; Vikulin et al., 2013; Викулин, 2013).
Паратропические раннепалеогеновые флоры Северного Перитетиса изучаемой территории: Канев, Болтышка (Викулин, 2013), нижнее Поволжье, относятся к рубежу палеоцена
и эоцена. На этом рубеже (танет) биосферный кризис, связанный с сильным потеплением
(‘термальный максимум’) вызывает появление максимального количества таксонов тропического родства в средних широтах Парижского бассейна, Днепровско-Донецкой впадины
и нижнего Поволжья. Флористическая перестройка при переходе от равномерновлажного
на протяжении годового цикла паратропического позднепалеоценового климата завершилась к началу среднего эоцена. Исчезает ‘ушиевый комплекс’ древних архаичных буковых
(‘буково-березовых’ камышинских ‘дубов’). Возникает кастанопсисово-лавровый комплекс
в составе, которого продолжил свое существование архаичный Dryophyllum (родственен
некоторым примитивным дубам и особому виду литокарпуса из северной Калифорнии).
В начале эоцена (ипр) климат сменяется на субтропический, летне-влажный муссонного типа, важнейшим индикатором которого являются вечнозеленые дубы и лавровые,
современные аналоги которых населяют муссонные области Юго-Восточной Азии. К концу эоцена (лютет-бартон), с продолжающейся перестройкой морских коммуникационных
систем происходит изменение характера субтропического климата, он напоминает современный средиземноморский с сухим, жарким летом и влажной зимой. Растительность
представлена узколистными, склерофильными лаврово-дубовыми лесами (Викулин, 2011) с
разнообразными мириками, вересковыми – Epacris, Pieris, Lyonia, Comarostaphylis,
Andromeda, Leucothoe (Викулин, 2010, 2011) и пальмами.
Начиная с конца эоцена эпиконтинентальные моря Перитетиса начинают отступать,
климат становится влажным, с равномерным распределением осадков по сезонам, и склерофильные формации сменяются широколиственными лесами. Широко распространяются
предтургайские флоры с мезофильными таксодиевыми, листопадными буковыми и ниссой
(Vikulin, 1999).
Рубеж эоцена и олигоцена знаменуется глобальным похолоданием климата и повсеместным распространением теплоумеренных листопадных лесов тургайского экологического типа. В Западной Евразии процесс смены флор – паратропической – субтропической
– теплоумеренной происходил в несколько стадий, но различался в деталях для ЗападнойЦентральной-Восточной Европы и западного Казахстана (Викулин, 2010).
Очевидна необходимость тщательной ревизии опубликованных ранее материалов и
анализа новых неизвестных ранее науке коллекций ископаемых растений, для выявления
палеофлористических связей наиболее важных ключевых таксонов, их изучения с применением всех современных методик с целью уточнения систематического состава палеофлор.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Викулин С.В. Плоды вересковых (Ericales: Epacridaeae, Ericaceae) в олигоценовых флорах Калинин-
градской и Воронежской областей // Бот. журн. СПб:
Наука. 2010. Т. 95, № 1. С. 59- 69.
Викулин С.В. Термофильные буковые (Fagaceae):
Quercus, Lithocarpus, Castanopsis в позднем эоцене
255
Палеоботаника
Том 1
юга Европейской России // Чтения памяти А.Н.
Криштофовича. СПб, 2011. Вып. 7. С. 128-146.
Викулин С.В. Папоротники Weichselia (Matoniaceae) и Blechnum (Blechnaceae) в палеоцене-раннем
эоцене Болтышской впадины (Украина, Кировоградская область) // Бот. журн. СПб: Наука. 2013 Т. 98, №
4.С. 453-467.
Vickulin S.V. Palaeogene leaf compressions of myrtaceous affinity from Pasekovo, Middle Russian Upland,
southern European Russia // Bot.l Jour. Linnean Soc.
London. 1999a. Vol. 131, N 1. P. 65-98. With 92 figures.
Vikulin S.V. The Eocene and Early Oligocene floras
of Russian Plain and their relation to palaeofloras of Central Europe / Proc. 5 Europ. Palaeobot. Palynol. Conf.,
June 26=30. 1998, Krakow, Poland. Acta Palaeobotanica.
Suppl. 2. 1999b. P. 429–-eous fern Weichselia in postimpact pioneer vegetation succession of Boltysh Impact
Depression / Abstr. scientif. Reports, presented to the
International Paleobot. Conf. Moscow (1st Feb – 3rd February 2012), Russ. Acad. Sc. Geol. Inst. (GIN RAS),
dedicated 100 jubilee V.A. Vakhrameev (1912-1986),
2012, p. 19.
Vikulin S.V., Bystriakova N., and H. Schneider. Postimpact plant macrofossils from the Boltysh Crater illustrate survival of a Cretaceous fern relict Weichselia reticulata into the Paleogene within a refugial geothermal
ecosystem / Volcanism, Impacts and Mass Extinctions:
Causes and Effects, Int. Conf. March 27-29, 2013, The
Natural History Museum, London, Abstracts. 2013. p.
82. (massextinction.princeton.edu)
ДИАТОМОВЫЕ ВОДОРОСЛИ (BACILLARIOPHYTA)
В ЛЕДНИКОВЫХ КЕРНАХ ГОРНЫХ МАССИВОВ АЛТАЯ
Е.Ю. Митрофанова
Барнаул, Институт водных и экологических проблем СО РАН
Ледниковые керны, как и озерные донные отложения, хранят информацию о событиях прошедших столетий и тысячелетий ввиду захоронения в них различных биологических
объектов, являющихся индикаторами палеопроцессов. С атмосферными потоками на ледники приносятся пыльца высших и споры низших растений, цисты золотистых водорослей,
останки беспозвоночных животных, а также панцири диатомовых водорослей. Живые диатомеи могут попадать на ледник с микроскопическими капельками воды из водоема в результате ветрового воздействия. Панцири отмерших клеток диатомей с литоральных участков водоемов и водотоков, обсыхающих периодически из-за колебания уровня воды, могут
быть подхвачены воздушными потоками и перенесены на значительные расстояния. Главное отличие ледниковых кернов от озерных осадков состоит в количестве обнаруживаемых
на ледниках створок диатомей, где их значительно меньше, и, возможно, меньшей сохранности створок ввиду подвижки ледниковых слоев. С другой стороны, диатомеи в ледниковых кернах (если это еще и редкие или эндемичные виды) могут «рассказать» откуда они
были занесены и какие воздушные циркуляции, возможно, преобладали в тот или иной период времени. В 2001 и 2009 гг. были отобраны ледниковые керны с горных массивов г.
Белуха (Русский Алтай) и Цамбагарав (Монгольский Алтай). Проведен диатомовый анализ
верхних слоев ледникового керна массива г. Белуха (43 пробы, покрывающие временной
интервал 1964-2001 гг.) и керна массива Цамбагарав (47 проб, временной интервал 19352005 гг.).
В ледниковом керне с седловины г. Белуха диатомовые водоросли были малоразнообразны по составу и встречались в небольшом количестве, чаще в виде обломков. Отмечены такие виды, как Achnanthidium minutissimum (Kütz.) Czarnecki, Pinnularia borealis Ehr.,
Fragilaria ulna (Nitzsch) Lange-Bertalot var. ulna, Hantzschia amphioxys (Ehr.) Grun., Navicula
cryptocephala Kütz., Encyonema minutum (Hilse) Mann., среди которых H. amphioxys отмечена практически в каждой пробе. Этот вид является не только обитателем литоральных участков водоемов, но и может развиваться в воздушно-капельной среде во мхах на камнях
заплесковой зоны. Вторым по значимости видом была P. borealis, которая встречалась тоже
во многих слоях. Наибольшее количество створок P. borealis было выявлено в слое с наибольшим общим количеством створок диатомей (31,2 ств./л) – слой 26, 1983 г., количество
створок P. borealis составило 18,0 ств./л, H. amphioxys – 11,1 ств./л.
Среди диатомовых водорослей в керне не было выявлено редких или эндемичных
представителей. Практически все обнаруженные в керне виды являются бентосными организмами, живущими в донных сообществах озер и рек бореальной зоны. Большинство обнаруженных диатомей принадлежат к группе космополитов, а P. borealis относится к видам
аркто-альпийской группы, т.е. предпочитает более холодные местообитания. Ввиду очень
256
XIII Съезд Русского ботанического общества (Тольятти, 16-22 сентября 2013 г.)
незначительных размеров панцири диатомей могут переноситься воздушными потоками на
многие километры. Так, в литературе отмечены факты выпадения с дождями в Лондоне
диатомей из плейстоценовых отложений Сахары (Росс, 1988).
Среди диатомей в разных слоях ледникового керна массива Цамбагарав также встречались Hantzschia amphioxys (Ehr.) Grun. и Pinnularia borealis Ehr., кроме того – Fragilaria
pinnata Ehr., Cymbella lanceolata (Ehr.) V.H., виды родов Achnanthes и Aulacoseira. Большинство выявленных видов, как и в керне с ледника Белуха, являются представителями
донных сообществ, которые обитают в литорали озер и водотоков. Но были среди них и
планктонные формы, представленные единичными экземплярами. Возможно, небольшие
водоемы безлесной местности в окрестностях ледника массива Цамбагарав являются поставщиками как планктонных, так и бентосных форм диатомовых водорослей. Большая
часть выявленных в ледниковом керне видов (72,7%) встречается во флоре диатомовых водорослей Монголии (Дорофеюк и др., 2002), что может свидетельствовать о большом вкладе местных циркуляционных потоков в привнесении диатомовых створок и захоронении их
на леднике Цамбагарав. В выявленном составе диатомей не отмечено видов-эндемиков оз.
Хубсугул, расположенного восточнее ледника Цамбагарав, и оз. Байкал – северовосточнее, что может свидетельствовать о преобладающей западной розе ветров в данном
регионе. Максимальное количество створок в ледниковом керне массива Цамбагарав было
на порядок выше по сравнению с исследованным отрезком керна Белухи – 809,5 ств./л.
Проведенные исследования показали, что в различных слоях ледниковых кернов горных массивов Белуха и Цамбагарав обнаружены разнообразные диатомовые водоросли с
преобладанием донных форм и обрастателей. В ледниковом керне с массива Цамбагарав
количество створок диатомей значительно больше, на что оказывают влияние, вероятно,
сообщества диатомей многочисленных небольших озер безлесной местности вокруг ледника. Исследованные отрезки ледниковых кернов соответствуют лишь современным отложениям льда и попавшие в него различные биологические объекты, в том числе и диатомовые
водоросли, могут свидетельствовать о наличии определенных циркуляционные процессы в
атмосфере и возможные изменения климата, происходящие на современном этапе, что может быть проверено при изучении метеоданных по Западной Сибири. В целом разновеликие по длине керны с седловины г. Белухи (139 м) и массива Цамбагарав (72 м), пробуренные до коренной породы (Oliver et al., 2003; Herren et al., 2010), при разном количестве
осадков в районах расположения этих горных массивов хранят информацию примерно о
последней тысяче лет. Полученные данные из ледниковых кернов могут быть сравнены с
данными по донным отложениям Телецкого озера. Озерные осадки на разных участках дна
озера с различной скоростью осадконакопления (район максимальной депрессии в районе
устья р. Корбу и на вершине подводного хребта Софьи Лепневой) вскрывают временные
периоды от 1000 до 4000 лет. Сравнение и анализ данных, полученных из различных природных архивов (ледники и донные отложения), расположенных в непосредственной близости друг от друга и калиброванных по одним и тем же метеоданным (около 160 лет по
метеостации Барнаул), является перспективным способом построения более точной климатической шкалы, объективно отражающей региональные климатические изменения на фоне глобальных за последние 1000 лет.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Дорофеюк Н.И., Цэцэгмаа Д. Конспект флоры водорослей Монголии// Биологические ресурсы и природные условия Монголии: Тр. Совм. Рос.-Монг.
комп. биол. экспед.; Т. 42. М.: Наука, 2002.
Росс Р. Эндемизм и космополитизм диатомовых
водорослей Великих Африканских озер // Биосфера:
эволюция, пространство и время. М.: Прогресс, 1988.
С. 142-156.
Herren P.-A., Gäggeler H.W., Rufibach B., Schläppi
M., Sigl M., Schwikowski M., Machguth H., Papina T.,
Malygina N., Mitrofanova E., Uskov T. First results from
an ice core of the Mongolian Altai // Annual report 2009.
January 2010 (A. Türler, M. Schwikowski, A. Blattmann
Eds.). Paul Scherrer Institut, University of Bern, Switzeland, 2010. P. 32.
Olivier S., Schwikowski M., Brütsch S., Eyrikh S.,
Gäggeler H.W., Luthi M., Papina T., Saurer M., Schotterer U., Tobler L., Vogel E. Glaciochemical investigation of an ice core from Belukha glacier, Siberian Altai.
Geophys. Res. Lett. 2003. 30 (19). P. 2019.
257
Палеоботаника
Том 1
О ПЛОДАХ LEITNERIA ИЗ ОЛИГОЦЕНОВЫХ
ОТЛОЖЕНИЙ КАЗАХСТАНА
П.Д. Тропина
Санкт-Петербург, Ботанический институт им. В Л. Комарова РАН
В верхнеолигоценовых отложениях на территории Казахстана впервые встречены ископаемые плоды Leitneria. Материал происходит из местонахождения Дюсембай в Джангельдинском районе Костанайской области из свиты, соответствующей верхней части чиликтинской свиты. Отсюда из образцов серых глин, промытых на ситах, были получены
карпологические остатки растений. В подавляющем большинстве, это остатки водных,
водно-болотных и прибрежных травянистых растений, таких как: Azolla, Salvinia, Saururus,
Braseniella, Dusembaya, Nuphar, Ceratophyllum, Aldrovanda, Stratiotes, Scirpus, Sparganium,
Typha. Поэтому особый интерес вызывают находки, свидетельствующие о присутствии
здесь древесных растений, это Magnolia, Sambucus и Leitneria. Плоды (точнее, чаще сохраняющаяся их часть – эндокарпы) Leitneria из Дюсембая определены как L. cf. uralensis P.
Dorof. Вид Leithneria uralensis был описан П.И.Дорофеевым из олигоцена местонахождения Смолинское в Западной Сибири, а также встречается в другом западно-сибирском олигоценовом местонахождении Нижняя Пристань. Этот ископаемый вид сильно отличается
от прочих ископаемых и особенно от современного вида Leitneria малыми размерами, менее вытянутой формой и малой толщиной стенки эндокарпов. Вид относится к секции
Leitneriopsis P.Dorof., куда также входят L. tavdensis P.Dorof. и Leitneria sp.3 (Дорофеев,
с.9), которые по внешнему виду и малой толщине оболочки эндокарпов также сильно отличаются от других видов.
Современный монотипный род Leitneria представлен видом L. floridana (Chapman)
A.W. Wood, произрастающим всего в трех изолированных районах в юго-восточной части
США. Это листопадный кустарник или небольшое дерево, произрастающее в пресноводных, солоновато-водных или соленых болотах и топях вместе с Taxodium distichum (L.)
Rich., Nyssa aquatica L., Planera aquatica (Walt.) J.F. Gmel. и другими болотными деревьями. (Имханицкая, с.8). Плоды Лейтнерии костянкообразные в очертании овальные, вытянутые, эндокарпы продолговато-овальные 12-20х7-7,5 мм. Они варьируют по форме от
овальных до неправильно вереновидных. Интересно, что плоды из мест естественного произрастания в Миссури значительно более узкие, чем из подобных мест во Флориде
(Sharma, Graves, 2004).
Изученные нами ископаемые плоды лейтнерии из Дюсембая, определенной как L. cf.
uralensis, отличаются от плодов остальных видов и даже от плодов самой мелкоплодной
Leithneria uralensis (6-7,1х3-3,6мм), своими маленькими размерами (~5х3мм), тонкой и
плотной стенкой плода, меньшим количеством слоев клеток стенки эндокарпа. На основании описанных различий ископаемых казахстанских эндокарпов от плодов ископаемых и
современного видов Leitneria предполагается описание особого казахстанского вида.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Дорофеев П.И. Leitneria. Виды, установленные
по плодам // Ископаемые цветковые растения России и сопредельных государств. Под ред. Л.Ю.
Буданцева, Т. 3. СПб., 1994. С. 8-13.
Имханицкая Н.Н. Leitneria. Виды, установленные по листьям // Ископаемые цветковые растения
России и сопредельных государств / Под ред. Л.Ю.
Буданцева, Т. 3. СПб., 1994. С. 7-8.
Sharma J. and W.R. Graves Germination of L.
floridana seeds from disjunct populations // Hort Science. 2004. N. 39 (7). P. 1695-1699.
258