И прости нам грехи наши
advertisement
Ипростинамгрехинаши... Каким шальным ветром прибило к ним Стефа – тощего, безликого очкарика лет за тридцать,смахивающегонастранствующегомузыканта-шарманщика,укоторогооттяжелой шарманкиперекосилоплечо,Левшазатруднялсяприпомнить. Много времени прошло с тех пор, когда, у привокзальной Магистрали, в кафе «Экспресс» ближе к вечеру собирались наперсточники, лотерейщики, подкидчики с переворотчиками и прочая шершавая аферистическая публика. Стеф скупал «рыжье» – обручалки, перстни, сережки и цепочки, которые были желанной добычей аферистов и, ввидунесовсемблаговидногопроисхождения,продавалисьнижереальнойстоимости. Электронных портативных весов, которыми сейчас пользуются скупщики золота, еще небылоивпомине,иСтефвзвешивалнамаленькихвесахсдужкой,накоторыхохотники отмеряют дробь. Подозрительный карманник Венька Шуфутинский неоднократно высказывал сомнения в их точности, но клиенты Стефа на это не обращали внимания. Скупщикубылинепонутрузамечанияслишкомвнимательногощипача,ноонникакнаних не реагировал. Подняв вверх правое плечо, Стеф плотнее закутывался в серое твидовое пальто, цветастым носовым платком протирал очки и подальше прятал перетянутое резинкойтугоепортмоне. Левша часто наблюдал за новоявленным скупщиком и по старой лагерной привычке пытался, анализируя, отнести его к той или иной категории проходимцев. Делалось это очень просто. Он мысленно перебирал в памяти бесчисленное множество самых характерных типажей, с которыми приходилось сталкиваться, и, проводя параллель, примерял к ним объемный портрет Стефа. Учитывалось не только внешнее сходство, но и мимика, одежда, характерные движения и другие мелочи, на которые чаще всего никто не обращаетвнимания.Наудивление,многократнопроверенныйспособдавалсбой.НаСтефа такиненашлосьподходящеголекала. В тот вечер дела у Стефа шли не очень успешно, и фарт был явно не на его стороне. Шелдождьсоснегом,погодадляаферистовбыланелетная,изавсевремяонпринялтолько два кольца, из которых одно оказалось низкопробным, а второе, «бочонок» граммов на десять,былоивовсесомнительнойпробы.Стефпотереголяписом,ссомнениемпокрутилв руках,новсе-такивзял,соблазнившисьнизкойценой.«Еслинезолото,толканукому-нибудь вВысокополье»,–подумалон. ИграявкартысШуфутинскимзасоседнимстолом,Левшаукрадкойпоглядывал,время отвремени,всторонускупщикаинаблюдалзаманипуляциямиСтефа. Какобычно,Венькавелсебявигребезобразно.Покаемуневезло,онсиделтихо,как мышь.Нокактолькоемупошлакарта,старыйжидзаважничал,сталговоритьприбаутками, а получив в прикупе двух черных вальтов и козырного туза в придачу, и вовсе ошалел от счастья. Отложив карты, щипач встал из-за стола, сделал поклон немногочисленной аудитории, послал воздушный поцелуй грудастой барменше и, поглядывая на Стефа, запел низкимсипловатымбаритоном: Неходинатой Неводисьс Рыжихнескупай Скуюткандалами Карманникзапустилоберукиподмышкии,сделавнесколькоразвязныхтелодвижений из «Хаванагивы», неожиданно побелев лицом, схватился за сердце и, цепляясь за Стефа, стал медленно оседать на пол. Скупщик от неожиданности шарахнулся в сторону, но движимыйчеловеколюбием,бросилсякумиравшему. – Дышать нечем. Воздуху не хватает, – чуть слышно прохрипел Венька, закатывая выпуклыеглаза. Нераздумывая,Стефподхватилстарогоеврейскогопрохвостаподбелыерукииповелк окну. Несколько глотков пропитанного автомобильными выхлопами свежего воздуха моментально вернули Вениамину прежнее хорошее самочувствие. Он освободился от не прошеной опеки Стефа, не доиграв партию, рассчитался с Левшой и жизнерадостно заторопилсяквыходу.Моментальнооценивситуацию,Левшадогналеготольковподземном переходе. – Он скупает для меня. Придется сделать возврат, – шепотом соврал он на ухо карманнику,нащупываявегорукаветолстоепортмонеСтефа,скоторогоВенькаужеуспел сорватьрезинку. Когда Левша возвратил скупщику его казну и отказался от вознаграждения, Стеф накрылстол,ионипросиделивсоседнемресторанедоутра. Привсембогатствевоображения,Левшаникогданесмогбыипредположить,кембыл его новый знакомый. Оказалось, что Стеф, он же Стефан Радзивилл, потомок древнего шляхетскогорода,былхудожником-реставратором,специализирующимсянареставрациии росписицерквей.РодомонбылизподЛьвова,нодомажилредко.Художникпутешествовал по монастырям, изредка перебиваясь случайным заработком. В прошлом году ему улыбнулась удача. В старом глухом селе Высокополье он подрядился сделать ремонт в маленькой церкви, которую вернула себе епархия. Заказчики, в целях экономии, дали художникудвоихмонаховнаподмогуизагодработабылапочтизакончена. Все это время Стеф снимал комнату в доме по cоседству с Храмом, а мастерской ему служил старый, заброшенный флигель, стоявший в углу двора. Жилось художнику ладно и спокойно, пока к его квартирной хозяйке не вернулась из города, окончив медицинское училище,дочкаАльбина,попрозвищуКарамель. Привсейсвоейнезавиднойнаружности,шляхтичимелдушувесьмаромантическую,а так как он уже получил большую часть гонорара за реставрацию церкви и, вдобавок, жениховвселебылонетакужимного,тоСтеф,недолгодумая,покорилсердцекрасавицы Карамели,иделошлокзаконномубраку. Но, как часто бывает в подобных жизненных ситуациях, в ход событий вмешался казенныйкороль.Альбинаустроиласьмедсестройвсельскуюбольницуи,нетеряявремени нараздумья,закрутиларомансчерноусымкрасавцемглавврачом. Несостоявшийся жених не находил себе места. Он день и ночь напролет думал, как вернуть ускользающее счастье. И тут в его разгоряченную шляхетную голову пришла единственно правильная мысль. Он решил взять красавицу Карамель кушом. Но для этого надо было стать очень богатым человеком. Начальный капитал влюбчивый реставратор решил заработать на скупке краденого золота, а вырученные деньги умножить, прокрутив операциюсредкостнымипочтовымимарками,переправивихконтрабандойвПольшу –Прысягаюсь,такилииначе,онабудетмоей,–заявилхудожникприочереднойвстрече сЛевшой,–и,еслиэтапсякрев,эскулапбудетмешать,яегоубью. И, демонстрируя серьезность своих намерений, очкарик откинул полу пальто и, не вынимаярукиизкармана,черезразрезвподкладке,погладилобрезохотничьегоружья. «Аочкарьнетакойужеибеззащитный»,–подумалосьновомузнакомомуСтефа. Левшаниразунебылзаграницей,вдобавокнеимелникакогоотношениякпочтовым маркам, но предложение принять участие в филателической контрабанде принял охотно, поставивединственноеусловие: –Яничегоневкладываю.Денегуменянет. Стеф недовольно блеснул линзами очков, но все-таки согласно кивнул головой. Недостающие для закупки партии почтовых марок деньги контрабандисты заняли у негоциантаВиктораАпазиди,попрозвищуГрек.Заимодавецнесталвникатьвсутьдела,но предупредилЛевшу: – Я этого Птициана не знаю и знать не хочу. Ты за все в ответе. Расчет сразу по возвращении. УЛевшисразужевозниклисомнениявцелесообразностиегоучастиявэтойавантюре, но его недоверие к деловым качествам Стефа реставратор развеял как дым. Он записал фамилию, имя, отчество, дату рождения и, получив на руки две фотокарточки, уехал в Москву, а через неделю, вернувшись, вручил Левше новенький, пахнувший типографской краской загранпаспорт, с консульской печатью и дипломатической визой. В силу своей не совсеминтеллигентнойнаружности,дажестакимдокументом,Левшаврядлимогсойтиза посла или атташе, но на роль повара или шофера при посольстве мог претендовать не задумываясь.Такаяскоростьоформлениязагранпаспортанемногонастораживала,новтоже времявнушалауважение. Закупив марки и надежно спрятав их под подкладкой новенького кожаного чемодана, «дипломатическиепредставители»заехаливВысокополье. –Нужнопотолковатькоескемподушампередотъездом,–мрачнозаявилСтеф. Деньбылбудний,втолькочтоотремонтированномХраме,пахнувшемсвежейкраской, лакомиладаномнебылонидуши.Большаячастьиконужебыларазвешенаиснихпечально и,какпоказалосьЛевше,снемымукором,внимательносмотрелиликисвятых.ПокаСтеф, став на колени, молился у теплившейся в дальнем углу лампады, он обошел церковь, с удивлениемрассматриваямастерскивыполненныенастенныеросписиирисункиизжизни святых. «У этого замухрышки золотые руки, – подумал Левша, – зря он пускается в дальние странствия.Занималсябысвоимделомигорянезнал». Тихо скрипнула входная дверь, и на пороге появился много поживший и столько же повидавшийсвященниксослезящимисяглазами. –Уезжаюотвас.Благословитенадорогу,панотче,–обратилсякнемуСтеф. –ЕжайсГосподом,–перекрестилреставраторасвятойотец,–нонезабывай–нельзя служить и Богу и мамоне. Роскошные одежды твои будут изъедены молью, а золото и сереброизоржавеетиржавчинаихбудетсвидетельствоватьпротивтебя,исъесттвоюплоть, какогонь... – Доверь дела твои Господу и все предприятия твои свершаться. Верую в Бога отца, Господа нашего Иисуса Христа и Святого духа, – перебил святого отца художник и перекрестился. – Раздувальный мех обгорел, свинец истлел от огня, плавильщик плавил напрасно, – чутьслышнопрошепталсвященник.–Злыенеотделились.Отверженнымсеребромназовут их,ибоГосподьотвергих. Когдапутешественникивышлиизцеркви,Левша,придержавСтефаназарукав,и,глядя емувглаза,недоверчивопроизнес: –Поляки,следуякатолическойвере,крестятсяслеванаправо.А,тыкрестилсясправа налево.Какправославный.Что-тонесходится. – Господь один для всех нас, кто в него верит, – ответил художник, – и не важно, как креститься.Но,тыподметилправильно.Яведьпоматериукраинец. Водворедома,гдеСтефснималкомнату,вдолькирпичногозаборагусторослирозовые кусты, и Левше вдруг показалось, что он спутал времена года. Последний куст, прижатый сородичами к забору, несмотря на начало декабря и выпавший первый снег, пламенел бутонамиедвараспустившихсяалыхроз. «Большое чувство способно творить чудеса, – подумал Левша,– я, кажется, начинаю верить во всепобеждающую силу любви Стефана, от которой, вопреки законам природы, круглыйгодцветутрозы». Когда они подошли ближе, все оказалось не так романтично. Последний куст, с непостижимой достоверностью, был нарисован на тщательно отштукатуренной части забора. – Всё стало на свои места.Чудес не бывает, – с сожалением вздохнул Левша, – и, как обычно,торжествуетземноепритяжение. Но, всматриваясь внимательнее в необычное произведение, он на какую-то долю мгновения потерял нить, связывающую его с реальностью и, ощутил головокружение и режущуюбольвглазах.Краскиначалисмешиваться,растворяться,таятьиисчезать,уступая место яркому сиянию. Только один красный цветок на правой стороне куста оставался нетронутымиЛевша,понеобъяснимойпричине,немоготорватьотнеговзгляд. – Не задерживайся. Жду тебя в мастерской, – услышал он, звучащий как будто из другогоизмерения,голосСтефа. Левша в последний раз прощальным взглядом окинул так поразивший его настенный рисунок,стараясьсохранитьвпамятикаждуюдеталь. Во флигеле, который Стеф арендовал под мастерскую, царил Его Величество беспорядок, который иногда, в счастливую минуту, успешно сочетаясь с творческой идеей, являлнасветБожийнечтонепостижимое. Крохотная мастерская, вперемешку с карандашными набросками, этюдами и гипсовымислепками,былазаваленастраннымипредметами,непонятногопроисхожденияи предназначения,иЛевшепоказалось,чтоонпопалвлабораториюсредневековогоалхимика. Итольковдальнемуглубылочисто,светлоитихо,каквраю. – Посторонись, ты заслоняешь свет, – художник тронул за плечо замершего у подрамникагостя. НахолстевысотойвчеловеческийростбылоизображенораспятиеХриста. –Немогупонятьпочему,ноуменятакоепредчувствие,чтоэтомояпоследняяработа,– произнесСтефани,немногопомолчав,тиходобавил: –Преждевсего,намнадонаучитьсяуНегопереноситьстраданиябезжалоб,ипрощать. От Него трижды отрекся апостол Петр, апостол Павел преследовал первых христиан, а Фома не поверил в Его воскресенье. Но Иисус смог все понять и простить. Нужно только покаяться.ДляНегоодинраскаявшийсягрешникбылдорожедевяностодевятиправедников. Ипростинамгрехинаши... Всматриваясь в полотно, Левша обратил внимание, что некоторые детали картины выполненытолькосхематично,однимдвижениемкисти. –Ноэтаработаещенезакончена,–заметилонхудожнику. –Эторабочийвариант.Оригиналвдругомместе,–ответилСтеф.–Придетвремя,иты сможешь его увидеть. Трудно сказать, когда это произойдет, но я почему-то в этом почти уверен. Если сможешь, помяни тогда меня в своих молитвах. Попроси, чтобы Он простил мне мои грехи. И сам, если что будет не так, не держи на меня зла и строго не суди. Мне кажется,чтояздесьдолгонезадержусь.Но,надеюсь,чтобезменяэтотмирбудетлучше. Такой поворот событий заставил Левшу, в какой-то мере, изменить свое отношение к художнику.Несмотряниначто,онисамбылглубокоиискренневерующимчеловеком. – Если когда-нибудь захочешь сделать мне подарок, – обратился Левша к художнику, – нарисуймнеиконуХриста,нашегоСпасителя,иябудутвоимдолжником. – Я не пишу по дереву. Если Бог даст, то это будет работа на холсте. Но я ничего не обещаю… Дома никого не оказалось, и Стеф, достав из-под крыльца связку ключей, наскоро собралсвоипожиткиирешительнозашагалксельскойбольнице. –Чекайздесь,–остановилонЛевшунаскрипучембольничномкрыльце,–делоидето моейчестииясамдолженвовсемразобраться. Художник приосанился, застегнул верхнюю пуговицу пальто и исчез в глубине больничного коридора. Прошло более получаса томительного ожидания и, когда, решив вмешаться в ход событий, Левша потянул на себя больничную дверь, то столкнулся с реставратором,икраемглазазаметилудалявшуюсяженскуюфигурувбеломхалате. – Не получилось разговора с коновалом. Он, холера ясная, спрятался в кабинете и закрылсянаключ,–промолвилСтеф,стираясощекигубнуюпомаду. Когдаонипокидалибольничныйдвор,Левшаобернулсяизаметил,чтоизокназаними внимательнонаблюдаетчерноволосыйупитанныймедицинскийработник. ПоездМосква-Варшаваприбылоколополуночи.Ночнаястолицагорелаогнями,какад, в котором Стеф знал все входы и выходы. Сдав в камеру хранения новенький кожаный чемодан, в котором, под двойным дном были аккуратно уложены десять кляссеров с их филателическим богатством и, обменяв на злотые, оставшиеся после дорожных расходов доллары,дипломатическиепредставителиоказалисьнапривокзальнойплощади. –Холераясная,–дальшеСтефуверенноперешелнапольский,категорическиотвергая предложение двух квартирных хозяек, сильно смахивающих на проституток, которые приглашалинапостой. Онрасправилплечи,придирчивоосматриваястаренький,видавшийвиды«Мерседес», долго, и скорее всего, небезуспешно торговался с заспанным таксистом и, добившись значительнойскидки,важноуселсянапереднеесидение. –Наокраинегорода,рядомсаэропортоместьбывшаягостиницаАэрофлота,–пояснил онкомпаньону,–номератамне«Люкс»,даидалековато.Нонеоченьдорого,долларовпо тридцатьначеловекавсутки.Икаждоеутробесплатный«Шведскийстол». Преимущество бесплатного «Шведского стола» Левша в полной мере оценил только черезнеделю,когдаунихзакончилисьденьги,аСтефнепродалниодноймарки. Оказалось,чтопокупатель,накоторогоонрассчитывал,умерзанеделюдоихприезда, а другие филателисты, как сговорившись, давали смехотворно низкую цену. Левша уже перестал сопровождать предприимчивого авантюриста Стефа в его ежедневных поисках потенциальногопокупателя.Во-первых,онразуверилсявблагоприятномисходедела,авовторых,унегонебылоденегнаавтобусныйбилет. Он до неприличия долго засиживался на «Шведском столе» и, отягощенный перееденнойпищей,возвращалсяксебевномери,какудав,целыйденьвалялсянадиване, перевариваясъеденное,стоскойвспоминая«Магистраль»и«Экспресс». –Ичегомненесиделосьдома?–корилонсебя,переваливаясьсбокунабок.–Надоже бытьтакимдураком,чтобысвязатьсясэтимвлюбленнымнеудачником. В тот день художник вернулся раньше обычного. Владелец частного филателистического магазина выгодно купил у него несколько экземпляров и дал адрес своегокомпаньонавВенгрии.Окрыленныйуспехом,Стефобложилсягазетамиидопоздней ночиделалзаметкивзаписнойкнижке. – Завтра переезжаем в Будапешт, – уверенно сообщил он Левше, – там, наверняка, расторгуемся.Аеслинет,тоянашелнесколькоадресоввАвстралии. –МожетвАвстрии,–снадеждойпереспросилЛевша,подумав,чтоослышался. – Нет, в Австралии. Я по газете нашел покупателя в Мельбурне, – безумно блеснул стекламиочковСтеф. –Акакмытудадоберемся,–унылопоинтересовалсясобеседник.Унаснехватитденег заплатитьзабилетынапароход. ЭтозамечаниеСтефанеобескуражило. – Что-нибудь придумаем. Можно будет устроиться кочегарами на пароплав. Или, в крайнемслучае,продадимтвоекольцосдиамантом.Язнаютутодногооченьпорядочного ювелира. Уверен, что он даст настоящую цену, и мы опять будем на коне. До речи, давно збираюсьзапытать,откудаутебякольцостакимкоштовнымкамнемстаройогранки? –Купил,нашел,елеушёл,–усмехнулсяЛевша. ЕмуниподкакимсоусомнехотелосьплытькберегамдалекойАвстралиивпыльнойи душнойкочегарке,атемболеерасставатьсясбриллиантовымкольцом. Наутро он забрал у компаньона пачку злотых с множеством нулей и объявил о своем выходеизконцессии. –Сейчаседемнавокзал,берембилетдоМосквыименяемчастьденегнароссийские рублимненапроезд.Все,чтоостанется,твое. Когда подали поезд и Левша, мысленно попрощавшись с гостеприимной Варшавой, взялсязапоручни,Стефпридержалегозарукав. – Не гневысь, отец родной. Может, передумаешь и залышышся. Все так файно складывается.Ямайжепевенвуспиху.Анасчетдиамантовогокольцаяпожартував.Итак прорвемся. Где-то в глубине сознания у Левши на миг возникло недовольство собственным прагматизмом. «Может быть, правильно поступает этот настырный очкарик, ради любви пустившийсявовсетяжкие,недумаяопоследствиях?–Спросилонсебя.–Можетвсе-таки стоитостатьсяинежалетьэтоничтожноекольцо?ТемболеечтоСтефзнаетодногоочень порядочногоювелира,готовогодатьнастоящуюцену.Послечегоониопятьбудутнаконе». Но,эточувстводлилосьтолькооднокороткоемгновение.«Пустьмудростьбудеттвоей сестрой, а разум братом твоим» – вспомнил Левша слова из самой главной Книги, когдалибонаписаннойлюдьми. Он тыльной стороной поднес ладонь к губам, дохнул на бриллиантовое кольцо, потер егоорукавшерстянойкурткииполюбовалсяигройсамоцвета. –Всенормальнобыловбане,тольконебыловоды.Тыизвини,бродяга,нокажется,нам стобойнепопути. Левшапожалсухую,холоднуюладоньСтефаисудовольствиемуслышал,какприлично одетый,солидныйгосподинвбелыхлайковыхперчаткахисбабочкой,похожийнапольского киноактера Збигнева Цибульского, поднимающийся впереди него, зацепившись толстым чемоданом,виртуозновыругалсянарусскомязыкеивыплюнулнаполтамбуражевательную резинку. –Шкандаль,–сукоризнойбросилемувследСтефан. «Скореевсего,тожедипломат»,–подумалЛевшаи,следуяунезнакомогопопутчикав кильватере,прошелввагон. Вернулся бродячий филателист, только когда стало тепло, давно отцвели вишни и, по вечерам,доголовокруженияпахлосиренью.Гдеикакпровелнесколькомесяцевидоплыл лидодалекойАвстралии,онблагоразумноумолчал. Одет Стеф был по-европейски модно и дорого. Темно-коричневый замшевый пиджак, ослепительно белая батистовая рубашка, черные брюки из тонкой шерсти и туфли с золотистымипряжкамиот«ЧезареПачотти»,делалиегопохожимнаоперногопевцапервой величины. На носу, вместо роговых, красовались очки в золотой оправе, а правой рукой путешественник небрежно держал резную тросточку из сандалового дерева. Когда он протягивал барменше непомерные чаевые, то Левша обратил внимание на сжимавшие запястьелевойрукишвейцарскиезолотыечасысбраслетом. «Стакимфрантомможнобылоипоаферепоработать»,–подумалон. Несмотрянастольреспектабельныйвид,Стефвременноотказалсявозвратитьзанятые у Апазида деньги. Грек возмутился и согласился ждать три дня, а после этого пообещал включитьсчетчик. – Я сейчас без наличностей, – веско заявил Стеф негоцианту, поглядывая на часы. – Рассчитаюсьчерезнеделю.Всевложилвдело. Он стал в позу фехтовальщика, как шпагой прикоснулся тростью к левой стороне Апазидовойгрудиинебрежнодобавил: –ГреческийГобсек,есливыбудететакимжорстоким,явызовуваснадуэль.Выимеете делосоСтефаномРадзевиллом.Вашиникчемныеденьгикаквбанке.Замнойнезаржавеет. – А за мной тем более. – Белоснежным носовым платком Грек потер то место, к которомуприкоснулсяСтефибросилеговурну. ГрекотвелЛевшувсторонуинедовольнопроворчал: –Чтоутебяобщегосэтимбезумнымдуэлянтом? Реставраторненадолгопропал,аднейчерездесятьвернулсяипривезполторадесятка игровых автоматов третьего поколения. «Одноруких бандитов» временно складировали у Левшивкоридореивприхожей,ионкаждоеутроиспытывалнеудобство,протискиваяськ дверивихузкомлабиринте. Пристроитьавтоматывделотак,чтобонидавалиприбыль,неудалось,ибылорешено ихпродать.ПокупателейподыскалАпазид,сусловием,чтопослесделкиСтефпогаситдолг. Автоматы уплыли в неизвестном направлении, а вместо денег продавец получил чек, срок действия которого истекал через два дня. Дело было под вечер в пятницу, банки уже закрылись и Левша понял, что Стеф не получит ничего. После продолжительных переговоров,выступавшийгарантомсделки,Грек,согласилсяпринятьчек,сусловием,чтов половину его стоимости войдет долг Стефа, а вторую половину негоциант обещал отдать черезмесяц. Рассчитался Апазид только осенью. Вместо денег Стеф получил на руки целый грузовик подтаявших леденцов, петушков на палочках, «подушечек» и карамелек. Из разорванногокартонногоящикаСтефнедовольновыловилоплывшегорозовогопетушкана палочке, и, как будто, он был причиной его неудачи, мысленно отождествив петушка с Апазидом,сненавистьюоткусилемуголову,уронилподногиирастоптал. РеализоватьконфетыврозничнойсетиневзялсяниктоиСтефотвезихвВысокополье. Будущая теща замесила на них брагу и целую зиму гнала самогон на продажу. Процесс затянулся до весны. На реализации стоял не просыхающий ни на минуту тещин кум. И потомуСтефнеполучилникопейки. Левша полностью разуверился в деловых качествах Стефа и, когда реставратор предложил ехать в Среднюю Азию за ядами и затем переправлять их за кордон, благоразумноотказался. ЧерезполгодаСтефпотерялсвойзаграничныйлоскиартистическийвид.Последними ушлизолотыешвейцарскиечасыитолько,слегкаподтоптанные,сосношеннымикаблуками, и потускневшими пряжками «Пачотти» и сандаловый стек свидетельствовали о его былом финансовоммогуществеипроцветании. НоСтефнеупалдухом,атолькоспустилсянагрешнуюземлюичутьсбавилобороты. НазанятыеуЛевшиденьгионпривезизНевиномыскаустройствопоизготовлениюсладкой сахарной ваты, снял на окраине гараж, закупил сахар, и ночи напролет колдовал над ее изготовлением. Злополучнаяватаупорнонехотелаполучатьсясъедобнойнавид,сбиваласькомкамии напоминала клочья мыльной пены после стирки, но энтузиаст не делал и шагу назад. Несколькоразкулинарскоробкомоттелевизорачерезплечо,полнымдоотказавосточными сладостями, выходил на «Магистраль», но расторговаться так и не смог. Слегка разуверившись в успехе, новоявленный кондитер прекратил производство и стал раздавать ватударом,ноделовсеравнопочему-тошлотуго. Выручил коробейника одинокий бомж, слонявшийся в поисках пропитания. Стеф вручил ему злополучный ящик, тот радостно утащил его к себе под мост и пропировал с братвойцелыесутки. Художник продал оставшийся сахар и у него на руках опять появились приличные деньги,аЛевшевместодолгаондоставилзамысловатоеустройствопоизготовлениюваты. Заимодавецпоставилеговприхожейнатоместо,гдекогда-тостояли«Однорукиебандиты» икаждоеутро,спотыкаясьобочкообразныйцилиндр,вспоминалСтефадобрымсловом. Эта небольшая неудача Стефа не обескуражила. На вырученные от продажи сахара деньги художник дал объявление в газете и в опустевшем гараже открыл приемный пункт старых швейных машинок фирмы «Зингер». В объявлении указывалось, что принимаются машинкидо1917-гогодавыпуска,влюбомсостоянии. – Наконец-то ты взялся за стоящее дело, – похвалил его Левша, заглядывая в полутемный гараж, – наверно, хочешь организовать швейный кооператив? Молодец. «Аляски»сейчассрукамиотрывают. –Самшейсвои«Аляски»,–фыркнулСтеф.–Ая,еслиулыбнетсяудача,хватанукушне менее десяти тысяч долларов единоразово, поеду в Калининград и займусь поисками Янтарнойкомнаты.А,может,махнузаУралиотыщупропавшеезолотоКолчака. Лишьбы сейчасхватилоначальногокапитала.Еслихочешь,могувзятьвдолю. – Не вижу ничего общего между десяткой «зелени» и этим зингеровским хламом, – указал Левша на груду швейных машинок и с сомнением покачал головой. – Поэтому тебе самомупридетсяискатьЯнтарнуюкомнатуиоткапыватьКолчаковскийклад. –Тывсегдавиделнедальшесвоегоноса,–усмехнулсяСтефинехотяпокрутилпривод швейной машинки, – поэтому, никогда не будешь по-настоящему богат. Нет у тебя полета мысли. Но, так уж и быть, открою тебе секрет моего теперешнего бизнеса. В своё время немецкий предприниматель Зингер, стремясь завоевать российский рынок, выпустил в Россиипартиюшвейныхмашинок,вкоторыхприводнойвалбылизготовленизплатины.На сегодняшний день цена этой детали десять штук баксов. Информация из самого достоверного источника. Мне уже понесли, потому что я не жадничаю, как некоторые, и даюхорошуюцену.Яуверенвуспехе.Этотольковопросвремени. Стеф продержался около месяца. Когда у него закончились деньги, гараж наполовину был завален разобранными швейными машинками. Но долгожданная удача ему так и не улыбнулась.Впасмурный,ненастныйпонедельникшвейныхделмастерпрекратилприёми отвезвсесвоебогатствовметаллолом. Послеэтогонеудачливыйпредпринимательзалегнадноинигденепоказывался.Хотя, изредка, его видели в центральном супермаркете на рекламных акциях, пробующим рекламируемуюдешевуюпродукцию. Завечеронобходилвселоткии,сытымпокидалсупермаркет,непотративникопейки. Бесплатная дегустация не пошла Стефану впрок. Как-то раз он отравился просроченным йогуртом,егодолготошнилоиканудиловживоте. Левшауженачалонемзабывать,нонетут-тобыло.Кактоподвечер,Стеф,одетыйв комнатные тапочки на босую ногу, в майку навыворот и твидовое пальто, заявился без приглашения, недовольно оглядел сиротливо стоявшее в прихожей устройство по изготовлению сахарной ваты, уселся на кухне, поставил чайник и принялся за забытую в холодильникеполовинку«Киевского»торта. –А,гдеже«Пачотти»итросточка?–сухопоинтересовалсяЛевша. – Трость я в ломбард отнес. Кстати, дали неплохо. А «Пачотти» в ремонте. Подошвы протерлись.Развемакаронникимогутчто-нибудьпутноесделать,кромеспагеттиипиццы? В«Пачотти»толькомазуркунапаркететанцевать.Недлянашихонидорог.Далисьтебеэти «Пачотти»–возмутилсягость,доедаяторт. –Недолгомузыкаиграла,недолгофраертанцевал,–заметилЛевшаипоинтересовался. –Атытанцуешьмазурку? –Приходилось.–ответилСтефан.–внашемродувсехорошотанцевали.Моябабушка умелатанцеватьдвенадцатьвальсов,мамавсеготри,аАльбинаниодного.Нодляменяэто неглавное.Яеёнаучу. Стеф поднялся со стула, шаркая тапочками, вальсируя, приблизился к холодильнику и выудилизнегопачкусливочногомаслаилитровуюбанкусмедом. – А, теперь, не перебивай и дай сказать по существу, старик, – заявил танцор безапелляционно, разрезая вдоль белый батон, – нужна твоя поддержка. У меня колоссальнаяидея.Есливсесрастется,будемсказочнобогаты. –Япогорлосыттвоимиидеями,инепоедунизаУрал,нивПрибалтику.Тыможешь обойтись без меня? Что-то мы последнее время стали друг другу противеть, – недовольно проворчалЛевша.-Надонампорежевстречаться. Несмотря на такой холодный прием, Стеф толстым слоем намазал хлеб маслом и медом,откусилбольшойломоть,неспешапрожеваливторичнопоставилчайник. –Когдаделовыгорит,может,мыстобойбольшеинеувидимся,еслиятактебенепо душе.ПоедувМонте-Карлоирванутамкушпосерьезнее.Я,кажется,разгадалсекрет«Блек Джека». –Ачтотытамбудешьставить?Очко,очкиитапочки?–УсмехнулсяЛевша. –Яжесказал,рванемкушсовместноивразныестороны.ЯвМонте-Карлоловитьза хвостптицуудачи,атымухоморничайтутвсвоемболоте.Да,недрейфь,стариган,тебеи делать ничего не надо. Найди только золотой николаевский империал в идеальном состоянии,нестарше1898гогодаихорошегодомушника.А,дальше,моязабота. –Давайпопорядку,зачемтебезолотыедвадцатьпятьрублей? Стеф налил очередную чашку чая, сыпанул сахара без меры, добавил столовую ложку меда,размешали,сделавбольшойглоток,поперхнулся. –Тырежетрамбуй,земляк,–порекомендовалЛевшаипостучалегопоспине. – Не попрекай куском, я же у тебя в гостях. Я после разгрузочного дня. Мог бы чегонибудь и посвежее предложить, кроме просроченного торта. Хочешь, чтобы я еще раз отравился,–гостьсукоромткнулпальцемвсинийштемпельнакрышкепустойкоробкиот торта, – я заметил, что с годами у людей портится характер, и они игнорируют правила хорошеготона.Еслибытыжилвдевятнадцатомвеке,тебяникогдабынеприняливсветское общество. –Весьмавозможно,–усмехнулсяЛевша,–ноэтоменянесильнобыиогорчило. –Другогоответаяоттебянеожидал.Тыжепорождениюплебс. Стеф высокомерно отодвинул на середину стола недоеденный батон и чашку, в протестующей тональности напевая полонез «Огинского», горделиво поднялся со стула и гоголемпрошелсяпокухне. –Помнишь,якогда-торыжьёмпромышлял? –Нуичтоизэтого?–спросилплебс. –А,деловтом,чтоязолотоодномужирномугусюсплавлял.Онизсудейских.Служит судьей в апелляционном суде. Такого не грех и пополоскать. По виду, матерый взяточник, рукуполокотьоткусит.Живодерредкий.Яслышал,чтотому,ктообворуетхотябыодного судью, простится часть его грехов, Но с деньгами этот прохвост с сумасшедшими. И все в золото переводит. Золотые монеты собирает. У него мания на коллекцию из шести «николашек» золотых. Хочет собрать до кучи напятерку, семь с полтиной, червонец, двенадцать с полтиной, пятнадцать и четвертак. К такой коллекции, если монеты в идеальномсостоянии,вЕвропесмелонольпририсоватьможно.Уэтогогусячетвертакане хватает,дляполногосчастья. –Ядостанутебезолотойимпериал,адальшечто?–спросилЛевша. –А,дальшевсепрощепаренойрепы.УменязнакомыйвинститутеНизкихтемператур. Мы эту монету облучаем изотопами, и она на счетчик Гейгера отзывается. Я её толкану этомуТяпкину-Ляпкину,аонеёксвоимдобавит.Такмынаеготайниквыйдем.Атамдобра немеряно. Не удивлюсь, если там окажется и царская золотая мясорубка с платиновыми ножами. Был слух о её существовании. Мелькала она а горизонте. Возможно, он её перехватил.Воттутипонадобитсядомушник.Но,такой,чтобыпринадобности,могисейф ковырнуть.Яэтогогусядавновычисляю.Живетодин,наНабережной.Вегоотсутствиемы кнемусГейгероминаведаемся. –Лишьбытамнеоказалосьплатиновойшвейноймашинки,–заметилЛевша–тяжело будеттащить.А,монетутыможешьуАпазидаперехватитьнавремя,нолучшекупитьили выменять.Потому,каккомбинацияэтанестопроцентная.Империалможетуплытьизрукс концами. – Да не каркай ты раньше времени, – возмутился Стеф, – от тебя доброго слова не дождешься.АкАпазидиюяниногой.Этотжирныйкрокодилменяпригрелзаавтоматы,я его на дух не переношу. Ну, ничего, еще подавится. Не все коту масленица, будет ему и Великийпост.Вобщем,монетаэтотвоязабота. –Ладно,яподумаю,–согласилсяЛевша,–позвоничерезмесяц. –Месяцдолго,–отрубилСтеф.–Неделятебесроку. ЧерездесятьднейЛевшавручилСтефузолотуюмонетуисвелсдомушникомФимкой покличкеЧистодел. –Послезавтрамонеткабудетготоваибудетпищать,какрезаныйпоросенок,–радостно сказалСтефидосталсчетчикГейгера. Через три дня, после того, как Стеф продал монету в нужные руки, они с Фимкой, дождавшись,когдагусь-крючкотворулетелпосвоимсудебнымделам,вскрылитризамкаи оказалисьвквартире. Стеф сразу же включил счетчик и стал обследовать все комнаты, кухню, санузел, кладовки и антресоли, но Гейгер так и не сработал. Толи батарейки сели, а может, золото было в другом месте. Обстановка в квартире была спартанская и прихватить было нечего. Отсутствовала и золотая мясорубка. Стеф выдвинул ящик кухонного стола и с огорчением обнаружилотсутствиеплатиновыхножей. – А ты, гнида судейская, оказалась хитрее чем я думал, – проворчал себе под нос Стефан.–Придетсяуходитьпорожняком. Но неугомонный кладоискатель все-таки отыскал где-то в углу старинную напольную вазу,инкрустированнуюсеребром. –Сшелудивойовцыхотьшерстиклок,–пробормоталонсебеподнос,снялсплечиков висевшуювплатяномшкафусудейскуюмантиюизавернулвнеенаходку. ВприхожейСтефжестомостановилЧистоделаивосторженнопрошептал: – Есть! Я так и знал!!! Если хочешь что-то надежно спрятать, положи это на самом видномместе. Стефпоставилоклунокнаполиначаллихорадочноразворачиватьвазу,неотрываяруки отвыпуклогоместанамантии. – Наконец-то и мне улыбнулась удача, – прошептал он скороговоркой, извлекая из пришитого во внутренней части мантии потайного кармана, цилиндрический, продолговатыйсверток. Стефоценивающевзвесилналадонидобычу,полуутвердительноиполувопросительно, глядявглазаЧистоделу,предположил: – Скорее всего это золотой червячный вал от царской мясорубки?! А, могут быть и монеты. –Даразворачивайтыбыстрее,нетомидушу,–свистящимшепотомпроизнесФимка,– атоспалимсянезапонюхтабаку. ДрожащимирукамиСтефсорвалупаковкуикрякнулотудивления. На его ладони лежал завернутый в порнографический журнал пластиковый фаллоимитатор . Причем картинки в журнале были самого пошлого и циничного содержания.Исвидетельствовалиосклонностикпедофилии. – А, судья-то, оказывается, дырявый. Положи на самом видном месте, – посоветовал Фимка,–думаю,этоемуещепригодится. Стефпримостил«сокровище»нажурнальномстолике,наспехзавернулвазувмантиюи шмыгнулналестничнуюклетку.Тутегопостиглаещеоднанеудача.Когдаонспускалсяпо лестнице,вазавыскользнулаизпотныхСтефовыхрукиразбиласьвдребезги. Послеэтогошляхтичпропалбольшечемнагодипоявилсятольковконцеследующей осени.Навидонбылмрачнеегрозовойтучи. –Чтотытакойозабоченный?–ПоинтересовалсяЛевша. – Не знаю с чего и начать. – чуть слышно произнес Стефан, переминаясь с ноги на ногу.–Я к тебе по очень важному делу. Вопрос жизни или смерти. Мне нужны сто тысяч «зелени». –Тыобратилсянепоадресу,–незадумываясь,сухоответилЛевша,–уменятакихденег нет.А,еслибыибыли,ябытебенедал. – Знаю, что не дал бы. Но я и не прошу. Это против моих правил, – гордо вскинул подбородокСтеф.–Яктебесделовымпредложением. –Говорикороткоипосуществу,–потребовалЛевша. –ВПетербургесостоитсяполуофициальныйслетворотилигорногобизнеса,–опятьпо сумасшедшему блеснул очками Стеф, – ты должен меня делегировать, как представителя криминального мира нашего города, – заявил он Левше. И, показал бейджик, который вешают на пиджак, со своей фотографией и длинным перечнем научных степеней, занимаемыхдолжностейинаград. –Еслимненеизменяетпамять,тыужесобиралсяловитьптицуудачивМонте-Карло, разгадав секрет Черного Джека. А меня, своего старого друга и партнера, бросал крохоборничатьвэтомболоте.Какимбокомтытеперьотносишьсякигорномубизнесу?–с сомнениемпокачалголовойЛевша. – Я тогда сказал «мухоморничать», а не «крохоборничать». Ты же не хочешь соответствовать обоим эпитетам одновременно? Не будь брюзгой и не придирайся к мелочам.–несмутилсяСтеф.–Самоеглавное,завестипобольшеполезныхзнакомствсреди этихсамодовольныхтолстяков.А,там,япридумаю,какихпопотрошить. И,какпоказалосьЛевше,несовсемкместу,бодродобавил.–Старик,ссудинадорогуи нажитье,бытье.Уменянишелягавкармане.Есличтонакручу,тывдолевполкуша. – Есть у меня в Питере один знакомец по кличке Фека. Полная его фамилия Феоктистов.Боксербывший,асейчасубратвывавторитете.Найдешьегов«Энглетере»и передашь от меня привет. Мы с ним в Крестах пайку ломали. У него, правда, как у всех спортсменов,ссоображениемтуговато,нодушканезанимать.Онтебявтасуетвпитерскую жизнь,абудеттуго,прикроет.Анавсякийслучай,запишиадрес,гдесможешьотсидеться, если дров наломаешь. Это по трассе между Питером и Новгородом. Деревня называется Шушары. Но ты, брат лихой, смотри там не прошушарься*. А, то останутся от тебя только рожки да ножки. А мне тебя будет не хватать. Не возьму в толк, какая сила нас связывает. Ведьоттебяпокачтотолькооднихлопоты,апользы,какскозламолока.Мнегрустноэто осознавать,нотывсебольшеибольшенапоминаешьмнеСвиридаПетровичаГолохвастова, –резюмировалЛевша. –Бардзодзенькуюзапоэтическоесравнение,–Стефвзялдвумяпальцамиподкозырек. –Ялюдыначестиивдолгунезалышусь. –Мойюныйдруг,–заметилЛевшанапрощанье,–теперьявижу,чтотынаподъёме. Как только у тебя появляется кураж, ты сразу же начинаешь переходить на Закарпатское наречие. Я ни на минуту не сомневаюсь, что ты порядочный человек. Ведь ты тоже аристократ от рог до копыт. Но если опять накружишь леденцов или восточного рахатлукума,тымнедолюневыделяй,уменянасладкоеаллергия.Да,ивотещёчто.Кактолько приедешь в Питер, прогуляйся по Невскому, загляни в парфюмерный магазин и купи туалетную воду. От тебя псом пахнет. Но, не вздумай брать «Шипр» или «Тройной», а то сразу спалишь хату. Возьми что-нибудь поприличнее. И,вот еще что. Скажи на милость. Зачемтебетаксрочнонужныденьги? Стефанопятьпомрачнели,глядявокно,тихопроизнес; -Альбинатяжкохвора.Унастакихворобынеликують.ТшебавестывИзраиль.А,без неименикрай.Нежитиму. Получив «добро» и финансовую поддержку, авантюрист укатил пытать счастье в Севернуюстолицу. В игорном бизнесе завязать нужные знакомства не пришлось, Не помогли ни научная степень, ни правительственные награды, но в каком-то ночном ресторане Стеф, с подачи Феоктистова,сошелсясрасторопнымфинном,приехавшимвПитерпоторговымделам. Узнав, что его новый знакомый представляет преступный мир, чухонец предложил выгодноедело,вслучаеудачногоисполнениякоторого,Стефполучаетнарукистодвадцать тысячдолларов.Работапредстояланепыльная.НедалекоотАпраксиногодвора,впереулке доживала свой век престарелая парочка, у которой квартира напоминала исторический музей.ДедуганвблокадномЛенинградеслужилвинтендантскойчастиивременидаромне терял. Финн показал Стефу десять фотоснимков самых ценных экземпляров и согласился ждатьодинмесяц. Стеф позвонил Левше и опять потребовал на подмогу домушника. Вдвоем с приехавшим скокарем Фимкой Чистоделом они сняли квартиру напротив, и день, и ночь велинаблюдение. Когда выяснилось, что старички не выходят из квартиры, а все необходимое им приносит домработница и, выкрасть антик в чистую не получится, в непутевую Стефову головупришлабедоваямысль.Оноблазилвсебарахолки,забесценокскупилустарьевщиков с десяток предметов, хотя бы внешне, смахивающих на заказанный антиквариат, вымазал весь этот хлам темно-бурой жидкостью, напоминающей запекшуюся кровь, упаковал в старыйбаулипозднейночьюспряталначердаке,гдежилистарики. В пасмурный, дождливый день он приказал финну ждать их в ста метрах на углу Апраксиногодворасдвенадцатидочаса.БезчетвертичасСтефидомушникФимкапулей вылетели из подъезда и, подбежав к машине заказчика, бросили на заднее сидение объемистый баул. Стеф плюхнулся рядом с побелевшим финном и, вытирая платком окровавленныеруки,заоралистерическимфальцетом: – Гони быстрее!!! Если спалимся, всем пожизненное. Хозяева на месте застукали. Пришлосьзамочить.Аты,голубесызый,какорганизатор,пойдешь«паровозом». –Каакэттопааровозом?–спросилфинн. –Пааровозом,эттопеервымподелу,–ещегромчепрокричалемунаухоСтеф,–иуже неотвертишься. ЧистоделЕфимсосуждениемпосмотрелнаСтефа. –Неори,недома,идоманеори,–угрюмопроскрипелФимка,–еслилягавыесцапают, всем нам гаплык. Надо быстрее делать расход и уносить ноги в разные стороны. Кажется, соседиполестничнойклеткенассрисовалинавыходе.Наверняка,ужезвонятвментовскую. Домушник решительно расстегнул злополучную сумку и, демонстрируя финну окровавленныеценности,зловещезаявил: –Затакуюработунадобыдобавитьзавредность,ноячеловекслова,пустьбудетпотвоему.Забирайтовар,раскошеливайсяитеряйсянавсечетырестороны. СкокарьФимкахлопнулпоспинеошалевшегочухонца. –Чттозначит,–рааскошеливайся?–заерзалнасиденье«пааровоз». –ДавайбыстреерасчетивысадинаснаОбводномканале,–скомандовалСтефтоном, нетерпящимвозражений,–Ато,из-занаситызасветишься.Атак,мытебянезнаем,ты наснезнаешь.Мынаавтовокзалена«частника»пересядем.Расход–вода,сденьгамигоре небеда! ДомушникуСтефанвыделилтолькодесятуючастьотобщейсуммы. –Твояквалификациянепригодилась,–пояснилон,–этобылауженекража,аафера. Поэтому и доля твоя поменьше будет. А нашему другу передавай пламенный привет от СвиридаГолохвостова.Емуиэтогобудетдостаточно.Этотчистоплюйхочетдомасидетьв тепле,апобольшойнуждесходить,иненадуться.Такнэбувае.Ивообще,уэтогостарого меринанасладкоеаллергия. – По блатному ты, Стец, не прав, – заявил Стефу домушник Фимка, пряча в боковой карман пачку новеньких долларов, – у Левого на таких стрикозлов как ты аллергия, и встречатьсятебеснимнесоветую. –Еслиисведетнассудьба,–задумчивопроизнесСтеф,–ещенеизвестно,чейкозырь старшебудет.Радзивиллынепередкемнеснималишляпы.Мышляхтичи–хозяевашляха,и делаемнасвоейжизненнойдороге,чтохотим.ВышенастолькоБог. – От такого куша можно было и в общак малую толику положить. Повеселить и подогретьбратвуухозяина,–предложилЕфим,–Левшатакбыипоступил. Стефанрасстегнулкожануюcумкуинеспешасложилвнеепачкидолларов. – Левша мне больше не указ, – высокомерно ответствовал шляхтич, – вот ты со своей долиивеселиэтуботву.Безвасразберусь,когомневеселить.А,общаковянепризнаю.Там, гдеколхоз,тамголод. –Ну,тебеизпогребавиднее,–ответилнапрощаньескокарьЕфим. Левшу Стеф обошел, не выделив ничего. Даже забыл отдать долг. В какой-то мере реставратора оправдывало только то, что он покидал Высокополье при очень непростых обстоятельствах,и,можетбыть,емубылонедоэтого. Когда,как-топодвечер,СтефвернулсяизПитера,тонезасталАльбинунидома,нив больнице. Он поставил на комод коробку с французским подвенечным платьем, спрятал в шкатулку футляр с бриллиантовым кольцом, достал обрез, зарядил оба ствола волчьей дробью и постучался в окошко к главврачу. Тот, не подозревая лихого, вышел на крыльцо. Следом,зябкокутаясьвпуховойплаток,появиласьпохудевшая,побледневшаяиосунувшаяся Альбина. –Будемстреляться!–решительнозаявилшляхтичиткнулнедругаобрезомвсолидный живот.–Одномуизнаснежить. – У меня ствола нет, это не по правилам, – промямлил доктор, оттягивая время и стараясьувильнутьотсатисфакции. «Зря я влез в эту халепу. И, зачем только связался с этой болезной вертихвосткой? – Корилсебяглавврач.–Неприведи,дойдетдоначальства,могутисдолжностипоперетьза аморалку.Придетсятогдапроситьсяветеринаромнасвиноферму.А,может,изоотехником возьмут, всё-таки, у меня диплом, – успокоил он себя, – там оклад больше. Опять же и от приплодабарыш.А,Альбине,всеравно,недолгоосталось.Тогдавсеиуспокоится». Ногиунегосталиватными,апередглазамипоплыличерныекруги. –Бегизаучастковым,–пересохшимигубамипрошепталонАльбине. –Михалычуженеделюкаквзапое,–холодноответиламедсестра.Вкакой-томомент ей показалось, что доктор испортил воздух. Карамель поморщилась и, сделав шаг назад, предательскизахлопнуладверь,отрезавдокторудорогукотступлению. – Стреляться будем по очереди, как у Лермонтова, – взвел курки Стеф, – Кто будет первым,кинеммонету.Авы,соколеясный,рахуйтедвадцатькрокив.Давы,никак,вштаны сострахуналожили?–брезгливопринюхалсяРадзевилл. «Какое отношение я имею к Лермонтову? У меня по литературе всегда была двойка. Ревнивец, кажется, сошел с ума. Этому безумному Печорину место в психбольнице, в буйномотделении»,–подумалясныйсоколи,дляверности,сжимаяверхниечастиног,стал отсчитывать роковые шаги. Ему до безумия хотелось сделать шаги пошире, но это не получалосьпотехническимпричинам, которыепочти невозможнопередать литературным слогом. Надесятомшагеглавврачсогорчениемвспомнил,каксегоднявобедусебявкабинете неосмотрительноуничтожилцелуюкастрюлькудиетическойбольничнойкашисмолоком. «Можнобылоограничитьсяоднимитефтелями,тогдатакбынеподпирало»,–вихрем пронеслосьунеговголове. Поравнявшись с забором, он схватился за верхнюю планку и неожиданно для себя, легко подтянувшись, перебросил свое упитанное тело в соседский огород. Выскочив в калитку, дуэлянт пулей понесся вдоль улицы. Вслед прозвучал одинокий выстрел и протяжной вой бродячего пса. В горячке доктор почти не почувствовал боли, но что-то остройбритвойобожглолевоеплече.Онупалподракитовыйкусти,затаивдыхание,замер. «Не ко времени этот пьянчуга участковый в запой ушёл. Надо будет свозить его к беломуколдунуВладимируКоробутину»,–подумалдокторипотерялсознание. – Назад дороги нет, – крикнул Стефан появившейся на крыльце Альбине, – быстро собирайсявдорогу.ЧерезсуткимыбудемужевИзраиле. Победитель подбросил вверх пачку долларов, пальнул в нее из второго ствола и радостнозакричал: –Сальвавтвоючесть.Ятеперьбогат,какКрез!Весьмирбудетутвоихног!!! Ксчастью,выстрелбылнеприцельныминиоднакупюранепострадала. – Немного пиано, мой великодушный рыцарь. Не забывай, Эстебан, что я не совсем здорова и могу не выдержать.Даже взмах крыла испуганного мотылька может породить бурюиоченьдорогомнеобойтись. Альбина расцеловала Стефа и, сорвав с плеч платок, стала сгребать в него хрустящие «вашингтоны».Одинокаязеленаякупюра,упавшаявкадкусдождевойводой,даженафоне плавающих кленовых листьев, не осталась незамеченной. Внимательная медсестра двумя пальчикамивыловилаееизмутнойтиныи,протеревуголкомплатка,спряталавлифчик. ЭстебанприжалКарамелькгрудиинежнопрошепталнаушко. –Когдатывыздоровеешь,яувезутебявдалекуюстрану.Тамвсегдатепло.Тамкаждый годцвететпапоротник,стрекочутцикадыибольшиерозовыептахистоятпосредиозерана одной ноге. Я куплю там землю, разобью парк и назову его твоим именем. Такой же прекрасный, как Софиевка в Умани, который польский магнат Потоцкий посвятил своей возлюбленной.А,зараз,моясмерека,быстреедомойипереодягайсявподвенечноеплатье. Оновкоробкенакомоде.Аяптицейвцерьковь,пустьнаспанотчедоранкуобвенчает. Когда,черезполторагода,ЛевшавстретилСтефанаНовомАрбате,навыходеизказино «Метелица»,тотбылнеодинипосмотрелнапровинциаласвысока. – Пшепрашам пана, – пробормотал он скороговоркой, – то мы з паном майже не знайоми.Алеяпанущосьзаборгував? Аристократ расстегнул кожаное пальто с меховым воротником и достал уже знакомое портмоне.Нотолькоужебезрезинки. –Тоявидшкодуюспроцентом. – И оставь нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим, – остановил художника Левша, – ты мне ничего не должен. Единственная просьба – будешь в наших краях, забери сахарную центрифугу. Может еще сгодится. Тут, в Москве, дело пойдет веселее. – Эстебан, мы опаздываем на вернисаж, – капризно топнула высоким каблуком и тронула за плечо счастливого неудачника Эстебана очаровательная спутница, слегка злоупотребившая французской косметикой и парфюмерией. Но даже это не смогло испортить природной красоты красавицы Карамели. От болезни не осталось и следа. Ее девятнадцать с половиной лет пахнули весенней свежестью, как будто она очень долго проработалапродавщицейвмагазинеживыхцветов. –Неровенчас,закончатсяденьги,–продолжилЛевша,накрутитевдвоемсладкойваты где-нибудьвМытищах,аподругатвоякрасавицанавернисажевсеираспродаст.Уверен,что еесладостипойдутнарасхват.Ябыпервыйсталвочередь. –Дзенькуюбардзо!Тонедлямоегогонору!–Эстепансмахнулслицадавшуюлегкую трещинубеззаботность,приосанившись,выпятилгрудьизамахнулсясандаловойтростью. Левшаедвауспелуклонитьсяотудара.Стекпросвистелвмиллиметреотеговиска.Два секьюрити очень солидной комплекции, стоявшие у входа в «Метелицу», сделали шаг вперед,готовыеприйтиЭстебанунапомощь,ноРадзевиллповелительноуказалтростьюих место. КарамельпренебрежительноосмотрелаЛевшусголовыдоногибросиласвысока: – Почтенный, о какой сладкой вате вы говорите? Вам выпала незаслуженная честь разговариватьскняземикнягинейРадзивиллами. Красавица, взмахнув тонкой холёной рукой с бриллиантовым кольцом на безымянном пальце,исловноприкоснуласькструнамневидимойарфы,звукикоторойнапомнилиЛевше очем-тодалекоминедосягаемопрекрасном. –Подбирайтесоответствующуюлексику,–продолжилакнягиня,–неогорчайтесь,ноу вас отвратительная дикция, поэтому я не до конца разобрала ваш странный монолог, но замечание на счет первого места в очереди дает мне право сомневаться в вашем хорошем воспитании. –Ятэбэкохаюдобэзтямы,ясэнькамоя,–князьСтефанналетуподхватилладоньсвоей суженойипоцеловалсвнутреннейстороны. – Прошу покорно меня извинить, княгиня, – попросил прощенья Левша, смиренно склонив голову, – я, кажется, обознался. Но, пусть вам это не покажется странным, их сиятельство князь, как две капли воды, похож на одного известного мне ранее прохвоста, который когда-то очень давно, собственной персоной, торговал сахарной ватой на Белгородскомвокзале.Правда,несовсемуспешноизамоиденьги.Акогдаделонепошло, его светлость великодушно раздавал сладости нищим. Это был благородный поступок. НасколькоязнакомсисториейРечиПосполитой,Радзевиллывсегдаславилисьщедростью. Присмотревшись внимательней к их сиятельству, я понял, что это не он бездарно облучал золотые царские монеты, собственноручно торговал сладкой ватой, охотился за золотой мясорубкойсплатиновыминожамиинеонотравилсяпросроченныммайонезом,выступаяв роли дегустатора-любителя на распродаже уцененных продуктов питания. Прошу великодушно меня простить за это досадное недоразумение. Не смею вас больше задерживать. – Эстебан рассказывал мне эту пикантную гастрономическую историю, – засмеялась Альбинаинащекахунеёпоявилисьямочки,–но,еслимненеизменяетпамять,этобылне майонез,апростокваша.Какбытонибыло,это,нивкоеймере,неумаляетегоосновных мужскихдостоинств. Стефпобедоноснопосмотрелпосторонам,танцевальнымдвижениемпоставилправую ногу на носок, погладил себя по внутренней стороне бедра, как будто проверяя наличие вышеуказанной мужской субстанции, щелкнул каблуками, слегка выдвинул подбородок и язвительноусмехнулся. – Я выбачаю пану. Адже пан не дуже млодый и, мабуть, пидслипкуватый. Раджу пану прыдбаты окуляры, – его светлость прикоснулись к своим золотым очкам, – але, як я памъятаю,тобуланепростокваша,аряженка.А,може,«Киевский»торт? Аристократ подхватил Карамель под руку, потянул носом и небрежно заметил на прощанье: –Бардзокоштовныйупанапарфум.Мабуть,«КраснаяМосква»? –Это«Русскийлес»,–грустноответилЛевша. Он проводил долгим завистливым взглядом исчезающую в толпе княжескую чету. Левша и сам бы не отказался измерить глубину Cтефанового счастья, которое шляхтичу дарила княгиня Карамель. Но только геометрическим путем. Даже, несмотря на то, что у негонасладкоебылааллергия. «Может быть, ты все делаешь правильно, неугомонный очкарик», – опять подумалось Левше.Емусамомутакое«счастье»уженеугрожало.Ондавнозаметил,чтовегосторонус интересом посматривают только представительницы бальзаковского периода. Возраст не тот, не романтик. А самое главное, не богат. Но, он ни о чем не жалел. Даже о бриллиантовомкольце,которое,проигравшисьвкарты,заложилсвоемустаромуприятелюи несмогвовремявыкупить. «Не дай мне, Господь, ни богатства, ни бедности, – подумал он, – потому что, если я стану богат, то могу возгордиться и сказать: «Кто Господь?». А если обеднею, то начну вороватьивспоминатьимяГосподавсуе». Послеэтойвстречивдушувсечащеичащечернойкрысойзакрадывалосьсомнение,а вместеснимизлодейказависть.Левшенелегкобылопризнатьсясамомусебе,чтоонвсетакизавидовалэтомузамухрышкеинеудачникуСтефу.Преждевсего,завидовалеготаланту художника. Во-вторых, испытывал чувство щемящей зависти к его безусловному аристократизму. А самое главное, не мог простить Стефану Радзевиллу его молодости, неистребимогооптимизмаивсепобеждающеготяготениякженскойкрасоте,которыеунего самого,кглубокомусожалению,давношлинаубыль,ибесследноисчезали,какзвук. Спустя год до Левши дошли слухи, что тонкого ценителя женской красоты Стефана Радзевилла застрелили кавказские торговцы наркотиками с Черемушкинского рынка, которымонпопыталсяперейтидорогу. РадзивиллснепростительнойхалатностьюотнессякпредложениюЛевшиперевезтив МосквусахарнуюцентрифугуипоставитьАльбинунареализацию. Вместо этого, неугомонный Стеф, все-таки, поехал в Таджикистан за ядами. На ходу переключившись, он привез в Москву партию афганского героина. Но, в одиночку, не выдержалконкуренции.. «Плавильшик плавил напрасно. Ибо злые не отделились. Они живут среди нас», – всплыливпамятикогда-тоуслышанныеслова.–Всезакономерно.Герычшутокнелюбит»– подумалЛевша. «Как только люди научились добывать из мака опий-сырец, лукавый поселился в каждоймаковойголовке.Итому,ктопытаетсяегоперехитрить,остаетсятолькопроклясть свойденьрожденияиумереть.Нечистыйдаетправойрукой,алевойотбирает.И,вместес тем,отнимаетдушуижизнь.Тот,кто,приблизитсякнаркотикамнарасстояниевытянутой руки, вступает в сделку с нечистой силой, и, какой бы радужной не казалась перспектива, итогбудетпечальный». Еслисмыслэтогоабзацадойдетдосознанияхотябыодногочеловека,изтехкомуэто необходимо,то,можетбыть,Господьпроститавторучастьегогрехов. Проводив Эстебана в последний путь, Карамель не долго оставалась в одиночестве. Возвращаться в далекое Высокополье очень не хотелось и она, познакомившись на очередной выставке с престарелым сенегальским торговцем картинами, вышла за него замуж и уехала в те далекие края, куда не успел довезти, но о которых ей так красочно и поэтично рассказывал неисправимый идеалист и романтик преступного мира Стефан Радзивилл. Туда, где всегда тепло, где круглый год цветет папоротник, стрекочут цикады и розовые фламинго стоят на берегу озера на одной ноге, а босоногие бедуины и берберы бьютвбубен,белозубоулыбаютсяипьюткокосовоемолоко. К, сожалению или к счастью, и второй ее брак оказался не долговечным. Торговец картинами не выдержал свалившегося на него семейного счастья и, неожиданно, ушел печальнойтропойдалекихпредков. Унаследовав процветающий бизнес, Альбина перевела дело в Россию и поселилась в столице. Управившись с делами, она выписала из Сенегала глыбу розового базальта с прожилками из чистого золота и заказала из него памятник Стефану Радзивиллу. Отполированнуючастьпостаментаукрасиланадпись: «УшелотВаснавсегда. Снадеждой,чтобезменяэтотмирбудеткращий.» Ноэтовсеголишьслухи,задостоверностькоторых,нельзяпоручиться. Не сложилась судьба и у Апозида. Слова Радзивилла о скором окончании масляной недели оказались пророческими. Как-то, в разгар уборочной, Грек прокрутил очередную аферистическуюсделкусзерном,котораязакончиласьдлянегоплачевно. Деньги,спрятанныевтайникеподунитазом,куда-тоисчезли.Апазидипопалвцейтнот и выкрутился с большим трудом. С этого времени началась череда неудач и негоциант Апазидипостепеннопропалзагоризонтом. Главврача-дуэлянта рано утром обнаружил деревенский придурок, гнавший коров за околицу. Пастух забил тревогу и потерявшего много крови врача срочно перевезли в районнуюбольницу,гдеонпролежалбольшемесяца. Через год главврач сошелся с сухопарой терапевтшей, которая была старше его лет на десять. И зажили они припеваючи. Пока главврач не застукал сухопарую и пастуха на горячем.Онпостаройпамяти,хотелбыловызватьпридурканадуэль,нопередумал. Послеэтогоприскорбногослучаяглавврачопятьзажилбобылем.Такая,видать,унего планида. ВенькаШуфутинскийэмигрировалвИзраиль,нонеприжилсянаисторическойродине ивскореоказалсявГермании.Социальныхвыплатнехватало,онподворовывалвнедорогих вещевых магазинах, пел в хоральной синагоге и с грустью вспоминал «Экспресс» и то далекое,счастливоевремя,которое,ксожалению,ушлонавсегда. У Чистодела Фимки тоже не сложилось. Как-то, на очередной квартирной краже, его покусалротвейлерипослеэтогослучаяон«завязал»иушелвдомпрестарелых. Прошло немало времени и, как-то на Покрова, возвращаясь из глубинки, Левша на сутки задержался в Сергиевом Посаде. В привокзальном буфете шла пересменка и он с трудомвыхлопоталкурицугриль,салатизвялойкапустыистаканхолодногочая. Курица оказалась не совсем свежей, Левша отодвинул ее в сторону, допил чай и собиралсяуходить. Краемглазаонзаметил,чтозанимиздалинаблюдает,одетыйвовсечерное,пожилой, усталый человек, напоминающий монаха, у которого на лице было написано: «подайте нищим,нетообыщем».Левшадавноприметил,чтотакиетипыбылиздесьнередкость. Как только он стал отходить от стойки, бродяга сделал шаг вперед, ни на секунду не спуская глаз с заветной курицы. Он был в полуметре от цели, когда, словно из-под земли, появилсятщедушный,сперекошеннымиплечамиочкариквтвидовомпальто.Схвативптицу двумяруками,онскрылсявдверномпроеме. –Опетьпындеокийизмонастырядерудал.Теперязанимнепоспеешь,–махнулдавно немытойрукойбродягаидобавилнесовсемлестноеопределение. –Эй,Стефан,постой!–бросилсязабеглецомЛевша,нотогоиследпростыл. «Скореевсего,яобознался.Этовсеголишьсовпадение»,–решилЛевша. Оноплатилещеоднукурицу,поставилеенастойкупередбродягойивышелнаперрон, подумав: «Неисследимы пути Господни и неизъяснимы Судьбы Его. Кто познал ум Господень? ИликтобылсоветникомЕму.ИликтодалЕмунаперед,чтобыОндолженбылвоздать?» Эпилог Как-товеснойЛевшавторичнооказалсявВысокополье.Прошелдождьи,несмотряна окончаниемая,ржавыекрышидомовпочему-топахлиосенью.Итолькоцерковныекупола радостносияли,обогретыетихимилучамивесеннегосолнца.Былотихо,ногде-тонакраю селазвенеликолокольчикамикоровы,возвращающиесяспастбища. Водворе,гдекогда-токвартировалнеугомонныйромантик,подчиняясь,зовуприроды, зацвели розы. Но последний рукотворный куст, не выдержал испытания временем и непогодой. Розовый куст исчез навсегда, смытый и унесенный холодными проливными дождями,открывнаписанногоподнимСпасителяИисусаХриста. Толькоодинцветок,понеобъяснимойпричине,осталсянетронутым.Онпревратилсяв рану на правом боку, у открывшегося свету Божьему, написанного под смытым кустом, СпасителянашегоГосподаИисусаХриста,своейкровьюискупившегонашигрехи. «ПростиГосподьгрехимнеирабутвоемуСтефану»,–подумалЛевшаиперекрестился. БлагодатьГосподанашегоИисусаХристасовсемиВами.ИбовсеизНего.ИмикНему. Аминь. СблагословлениемкВамрабБожийислугаИисусаХристаАл.Войнов.
