«ШЕКСПИРОВСКИЙ ТЕКСТ» В РОМАНЕ Н.С. ЛЕСКОВА «ОСТРОВИТЯНЕ» Марийский государственный университет
advertisement
Першина М.А. © Аспирант, кафедра русской и зарубежной литературы, Марийский государственный университет «ШЕКСПИРОВСКИЙ ТЕКСТ» В РОМАНЕ Н.С. ЛЕСКОВА «ОСТРОВИТЯНЕ» Аннотация Статья посвящена особенностям выделения «шекспировского текста» как одного из основных прецедентных текстов в романе Н.С. Лескова «Островитяне». В ней рассматриваются формы, функции и стилистические характеристики межтекстовых связей романа с произведениями У. Шекспира. Ключевые слова: прецедентный текст, Лесков, Шекспир, цитаты, образы Keywords: precedent text, Leskov, Shakespeare, quotations, images В процессе изучения межтекстовых связей литературных произведений возникает необходимость рассмотрения прецедентных текстов – общеизвестных, значимых для того или иного автора текстов, к которым он неоднократно обращается в процессе своего творчества. Понимая под прецедентным текстом ментально-языковое образование, репрезентацией которого является некий культурно значимый текст, Ю.Н. Караулов отмечает, что тексты-прецеденты – это «готовые интертекстуально-эмоциональные блоки – стереотипы, образцы, мерки для сопоставления» [2, 220]. Применительно к художественному произведению, по мнению исследователя, обращение к прецедентным текстам помогает выявить его основную проблематику, ключевые конфликты, приемы построения художественных образов, особенности композиции и пути ее воздействия на читателей [2, 235]. Основными формами прецедентных текстов являются цитаты, аллюзии и реминисценции из произведений классиков мировой литературы, которые выполняют различные функции и несут важную стилистическую нагрузку. В русской литературе в начале XIX века под влиянием романтической европейской литературы формируется особый культ творчества английского поэта и драматурга У. Шекспира. Такие русские писатели и поэты как А.С. Грибоедов, В.К. Кюхельбекер, М.Ю. Лермонтов и особенно А.С. Пушкин, опираясь на пример Шекспира, создавали самобытную русскую национальную литературу, пропитанную духом народности. Культ Шекспира стал катализатором для осуществления многих прогрессивных идей и начинаний. По мнению В.А. Лукова и Н.В. Захарова, пушкинская модель шекспиризма становится существенной чертой русской культуры первой половины XIX века [4, 137]. Главной ее особенностью исследователи называют «отсутствие отрыва шекспиризма от западноевропейской шекспиризации», то есть прямое обращение к переводам произведений Шекспира, к его образам и сюжетам с отсылкой на первоисточник [4, 137]. Во второй половине XIX века появляется новое видение творчества Шекспира. В произведениях таких русских писателей как А.И. Герцен, И.А. Гончаров, И.С. Тургенев, Ф.М. Достоевский и Н.С. Лесков шекспировские образы переносятся в современность и получают новую интерпретацию. Подобное обращение к творчеству Шекспира не случайно, так как каждая национальная литература, согласно М.В. Урнову, «утверждает свою традицию восприятия и усвоения иностранной литературы. Для русской литературы Шекспир – отправная веха в традиции усвоения английской литературы» [6, 3]. Как замечает А.Ю. Зиновьева, в русской литературе с середины девятнадцатого века образы из пьес Шекспира начинают употребляться не как прямые заимствования и пародии, а как обобщение определенных человеческих типов, как «вечные образы» – «литературные © Першина М.А., 2012 г. персонажи, получившие многократное воплощение в словесности разных стран и эпох, ставшие своеобразными знаками культуры» [1, 121]. Имя самого Шекспира в русской литературе второй половины XIX века становится предметом, а иногда и решающим аргументом в полемике по вопросам, связанным с природой человеческой души и общим предназначением искусства. В романе Лескова «Островитяне» тема искусства занимает центральное место, одним из главных героев произведения является художник. Важнейшим обсуждаемым вопросом становится вопрос о роли и месте искусства в жизни человека и общества. Поэтому обращение писателя именно к шекспировским текстам в романе вполне закономерно. В «Островитянах» используются 3 цитаты, 4 аллюзии и ряд других форм межтекстовых связей с творчеством Шекспира. Наиболее часто прецедентный текст вводится Лесковым в свои произведения для характеристики того или иного персонажа. При этом интертекстуальные включения не только описывают жизнь героя, его душевное состояние, социальные и философские верования, но также выражают взгляды автора на общество в целом и отдельных его представителей в частности. В лесковском произведении повествуется о любви Манички Норк, младшей дочери в семье василеостровских немцев Норков, к художнику Истомину. Завязкой сюжета является описание главной героини романа, которая в речи рассказчика обретает сказочный образ. Н.Н. Старыгиной отмечается, что портрет главной героини обнаруживает сходство с внешним обликом русалки, традиционным для романтической прозы и поэзии образом – «рассказывая о Маничке Норк, Лесков активно пользуется сложившимися стереотипами» [5, 42]. Другим романтическим образом, сравнение с которым проводится писателем при создании портрета Манички, является образ Титании, королевы фей из комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь»: «…вижу твою милую головку, поэтическую головку Титании, мелькающую в тени темных деревьев старого, сказочного леса Оберона, и начинаю свой рассказ о тебе…» [3, 9]. Аллюзия на шекспировскую пьесу не только отмечает сказочную красоту лесковской героини, но и намекает читателям не ее дальнейшие злоключения. Как околдованная Обероном Титания влюбляется в превращенного эльфами в осла артиста, так и Маничка Норк переносит много горестей изза безответной любви к использовавшему ее Истомину. Творчество Шекспира как эталон искусства также служит в романе для передачи положительных и отрицательных эмоций персонажей. Так, Фридрих Шульц, хваля игру актера Самойлова, сравнивает его с другим известным актером А. Олриджем, который прославился исполнением ролей из трагедий Шекспира: «…уж я не говорю об этом черте, об Ольридже… но… но, я спрашиваю вас… ну что же это такое? Конечно, там в Отелло он хорош, ну ни слова – хорош; но ведь это… ведь это все-таки не то же, например, что наш Василий Васильевич, который везде и во всем артист. Да-с, да, Самойлов! Что может сравниться, я говорю, когда он произносит это, знаете: «О, защитите нас, святые силы неба!» [3, 66]. Глубина трагичности шекспировских персонажей выступает сравнением талантов актеров, которое, по мнению Шульца, выигрывает Самойлов. Цитата ключевой реплики из трагедии «Гамлет, принц датский» становится решающим доказательством преимущества таланта российского актера и ярко отражает восторженные чувства Фридриха Шульца, как истинного ценителя театра. В свою очередь, при описании плача Иды Норк Лесков использует не одну, а несколько именных аллюзий и цитату, которые вместе образуют центонный текст, обусловленный, согласно Н.А. Фатеевой, созданием «некоего сложного языка иносказания, внутри которого семантические связи определяются литературными ассоциациями» [7, 137]. «Есть много известных женских лиц, трудясь над изображением которых даровитые художники представили этих женщин плачущими. Таковы известные изображения: нежной дочери короля Лира, Корделии; целомудренной римлянки Лавинии, дочери Тита Андроника… и, наконец, еще так изображена Констанция, вдова, устами которой Шекспир сказал красноречивейшее определение скорби. Корделия, молящаяся за сумасшедшего отца; Лавиния, обесчещенная, с отрубленными руками; … и Констанция, научающая скорбь свою быть столь гордой, чтобы пришли к ней короли «склониться пред величьем тяжкой скорби», все это женщины с различными скорбями … мне кажется, что Ида плакала вот так! Она плакала совсем иначе» [3, 183]. Благодаря введению центонного текста, писатель точно передает горечь глубокой скорби героини, навсегда потерявшей надежду и плачущей необычными мертвыми, ледяными слезами. Кроме того, имя самого Шекспира и цитаты из его пьес вводятся Лесковым в речь персонажей как аллегория человеческих ценностей. Сам Лесков высоко ценил творчество английского поэта и драматурга и уважал мудрость, заключенную в его произведениях. Благодаря обращению к шекспировскому творчеству, писатель дает характеристику своим героя, причем в зависимости от их оценки Шекспира, она становится либо положительной, либо отрицательной. Так, крылатые слова короля Клавдия «беды, когда идут, идут не в одиночку, а толпами» вводятся Лесковым при передаче мыслей Фридриха Шульца, который «из наблюдений собственных, из старческих поверий, как из слов великого Шекспира состроил убеждение, что радости резвятся и порхают в одиночку, а «беды ходят толпами»» [3, 171]. Подобное отношение к «шекспировскому тексту» как к непреложной истине положительно характеризует лесковского персонажа. Введенная метафора отмечает его опытность и осторожность. В свою очередь, художник Роман Истомин, беседуя с Фридрихом Шульцем, оправдывает свое нежелание жениться тем, что люди искусства не подходят для выгодного брака: «Что мы в самом деле такое, все-то какие есть искусники? Ведь уж как вы там хотите, а ваша лисья шуба вам милей Шекспира?.. что? Ей-богу, правда! Не думаете ли вы взаправду, что мы какая-то соль земли? Напротив, вы и сами того убеждения, что мы так, что-то этакое, назначенное для вашего развлечения, какие-то этакие брелоки, что ли, к вашей цепочке» [3, 71]. Имя Шекспира в речи Истомина выступает синонимом всего искусства, создаваемого на потеху банкирам, предпринимателям и другим «серьезным» людям. Ирония героя передает лживость его натуры, эгоизм и желание оправдать себя перед другими. Таким образом, «шекспировский текст» является одним из наиболее важных прецедентных текстов в романе Лескова «Островитяне». Благодаря введению цитат и аллюзий, часто выраженных в форме метафор и сравнений, писатель дает образную характеристику внешним и внутренним качествам героев своих произведений. Творчество английского поэта и драматурга является для Лескова воплощением искусства, поэтому положительное и отрицательное отношение к нему персонажей романа выражает их собственную оценку писателем, как определенных типов представителей современного ему общества. Подчеркиваемая автором проекция на шекспировские произведения оказывает безусловное влияние на восприятие всего романа, определяет его смысловую полноту и своеобразие поэтики. Литература 1. Зиновьева А.Ю. Вечные образы // Литературная энциклопедия терминов и понятий. – М.: НПК «Интелвак», 2001. – С. 121-123. 2. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. – М.: «Наука», 1987. – 264 с. 3. Лесков Н.С. Собр. соч.: в 11 т. – Т. 3. – М.: ГИХЛ, 1957. – 640 с. 4. Луков В.А., Захаров Н.В. Культ Шекспира // Знание. Понимание. Умение. – 2008. – №1. – С. 132-141. 5. Старыгина Н.Н. Мотив «русалочки» в «Островитянах» // Новое о Лескове: Научнометодический сборник. – М., Йошкар-Ола, 1998. – С. 38-52. 6. Урнов М.В. Вехи традиции в английской литературе. – М.: «Художественная литература», 1986. – 382 с. 7. Фатеева Н.А. Интертекст в мире текстов. Контрапункт интертекстуальности. – М.: КомКнига, 2007. – 282 с.
