СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ПРОЦЕССЫ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ПРОЦЕССЫ В СОВРЕМЕННОЙ
РОССИИ (НА ПРИМЕРЕ КУРСКОЙ ОБЛАСТИ)
Арцыбашева Т.Н.
д.культурологии, проф.кафедры
культурологии КГУ (г.Курск)
В 1991 году,
выступая на
Международной научной
конференции, посвященной памяти А. Блока, выдающийся ученый
XX века, один из основателей отечественной культурологии Юрий
Михайлович Лотман указал на «новую общую тенденцию:
непрерывного исторического расширения, в ходе которого
организация в пределах одного поколения движется в сторону
глобальности»1, 171, отметив при этом: «…если мы наблюдаем
прекращение инерции, стиля, идей, методов, направлений, значит,
мы находимся в начале “культурного промежутка” и нам стоит
ожидать возникновения нового – научных и художественных,
социальных и культурных инноваций. В нач але каждого
“культурного промежутка” находится “культурный поворот”» 1,
163.
С тех пор прошло двадцать трудных лет, подтвердивших
правоту талантливого исследователя. Россия не только преодолела
«культурный поворот», но, как представляется, изживает очере дной
«культурный промежуток», поскольку нынешняя реальность
убедительно демонстрирует в качестве его «наследия» изменение
сознания,
расширение
культурных
практик
и
уход
от
однолинейности
в
многообразие,
от
универсальности
к
индивидуализации.
Пережитый в девяностые годы прошлого столетия «культурный
взрыв» (Ю.М. Лотман) оставил после себя «продуктивный
порождающий хаос» (Э.А. Шулепова), отмеченный кризисом
идентификации, изменением ценностных ориентаций, расколом
культуры и общества. Современное состояние о течественной
культуры – это состояние смены культурной парадигмы, переоценки
ценностей, мучительных поисков своего истинного прошлого,
настоящего и будущего.
Культурный мир сегодняшней России, в том числе, России
провинциальной,
активно
демонстрирует
мног оликость
и
многообразие проявлений социально -творческого начала во всех
областях общественной жизни. И хотя еще «трудно, почти
невозможно
определить,
какие
факты
являются
важными,
обусловливающими магистральное направление развития культуры,
а какие будут сметены ходом истории в ближайшее время» 2, 92,
открылась реальная возможность (и насущная необходимость)
всестороннего анализа тех явлений и процессов, что наблюдаются в
конкретном геокультурном пространстве, как глобальном, так и
локальном.
Действительно,
переход
страны
к
иному
состоянию
осуществлялся
через
стремительную
дезинтеграцию
и
дезориентацию
общественных
групп
и
институтов,
утрату
личностной идентификации с прежними социальными структурами,
ценностями
и
нормами,
постепенное
разрушение
культуротворческих и общественных связей, перевод интересов в
сферу повседневных забот и повышение значимости «деловитости»,
«продвинутости», «успешности», показатель которых во многом
имеет материальные характеристики.
Современное общество, и российское не исклю чение, не
рассматривает развитие человеческой личности в числе главных
своих приоритетов, но ориентированно на прибыль и потребление.
Если
в
предшествующие
эпохи
превалировала
идеология,
придававшая труду гражданский и сакральный смысл 3, 130, то
теперь, в «эпоху неопределенности», основными мотивациями стали
высокий
заработок
и
удовлетворение
естественных
и
«вещественных» желаний. Сегодня «главные ценности населения –
материальное благополучие и порядок, значение которых растет» 4,
117. Происходит очевидное разрушение эмоциональных связей
между
людьми,
разрастается
отчуждение
и
подчинение
«благородного»
–
«полезному»,
меняется
смысл
базисной
аксиологической
установки
«хорошо–плохо»,
«белое–черное»,
«добро и зло».
Сегодня особо значимо проявились послед ствия таких
отрицательных для культуры метаморфоз, как уничтожение «резким
снижением уровня жизни и социального статуса в сочетании с
невозможностью самореализации в новых условиях» 5, 26
«советского среднего класса» или советской интеллигенции –
инженеров, офицеров, врачей, учителей, научных работников,
высококвалифицированных
рабочих.
В
90 -е
сформировался
специфический слой «новых русских», образовавшийся за счет сверх
доходов от продажи природных ресурсов и сосредотачивающий на
своих счетах львиную долю национального дохода. «…70–75%
населения – это «старые» и «новые» бедные, подавляющая часть
которых живет на уровне простого воспроизводства рабочей силы
или даже ниже» 5, 19.
Расслоение по уровню достатка год от года только углубляется
и характерно для всех российских регионов. Так, социологические
исследования,
проведенные
в
2008
г.
в
максимально
репрезентативной для России Курской области, дают такую его
картину 6, 163–172:
– слой «зажиточных» и «богатых» достигает 16,0 –17,0% (что
существенно превышает данные по России – 11,0%) и включает лиц
в возрасте 25–34 и 35–44 лет;
– среди 29% «обеспеченных» доминируют городские жители
(более 60%) и лица с высшим и средним специальным образованием.
Это, так называемый, новый «средний класс», включающий
предпринимателей, работников банков, госслужащих, ИТР, врачей;
– в ряду 17% «необеспеченных» преобладают женщины 45 –54
лет и старше со средним и высшим образованием;
– «бедных» 33%.
Основной тенденцией модификации структуры населения
Курской области стало увеличение численности городских жителей.
По данным Всероссийской переписи в 2002 г. доля селян составила
39%, а горожан – 61%, увеличившись с 1970 г. вдвое 7. В
последующем эта тенденция сохранилась, но темпы урбанизации
несколько снизились. При этом небезын тересно отметить, что
нынешнее «городское население по большей части состоит из
мигрантов первого-второго поколения, которые вырваны из своей
прежней традиционной культуры и не имеют возможности в новых
условиях в полной мере соблюдать привычные для себя о бычаи в
устроении жизни» 8, 29.
Наряду с урбанизацией, в России в последнее десятилетие идут
активные процессы субурбанизации, связанные с желанием
обеспеченных
людей
жить
в
благоустроенных
домах
в
«окультуренных» природных ландшафтах.
Площади коллективных огородов и садов в пригородах и
городской черте неуклонно сокращаются. По мере стабилизации
экономической ситуации «горбачевские дачные шести -сотки»
выводятся («за нерентабельностью») 9, 16 из землепользования и
используются для жилой, а в городской черте, и «коммерческохозяйственной»
застройки.
Процветает
в
экономически
перспективных
городах
исследуемого
региона
–
Курске,
Железногорске, Курчатове, и типовая высотная точечная и
микрорайонная застройка.
Российский поселенческий ландшафт приобретает но вые
очертания, характерной его деталью становятся окруженные
высокими заборами или скрытые рельефом местности коттеджные
поселки. В Курске таковых, и в городских пределах, и в 10 –15 км за
городом, уже около десятка. Первые, появившиеся в 90 -е, самые
трудные годы кварталы особняков метко названы в народе «полем
дураков» и «долиной нищих». Коммерческие элитные поселки 2 -х
тысячных или, как нынче говорят, нулевых изначально приобрели
звучные названия: «Ясные зори», «Майские зори», «Коренские
дворики». Новое строительство, как правило, ведется членами
местных элит, к коим, помимо чиновников, относятся и
предприниматели, чаще всего промышляющие торговлей, а также
семьями, в которых есть отходники 10.
Взаимопроникновение урбанистического и сельского пока
ограниченно локальными территориями Курского, Железногорского,
Курчатовского, Кореневского и Глушковского районов. В одних
случаях действует фактор «пригорода», в других наблюдается
«дачное» возвращение на малую родину, на наследственные
земельные наделы детей советских хлеборобов, заработавших в
мегаполисах достаточные (большие по сельским меркам) деньги,
чтобы возвести коттедж или благоустроить родительский дом.
Заметно меняется система расселения, «отчетливо проявились
два противоположно направленных процесса » – опустынивание
одних территорий и «вторичная урбанизация, в ходе которой заново
обустраиваются поселения, находящиеся вблизи магистралей» 11,
11 или в экономически перспективных районах. Традиционные,
существующие с XVII и XVIII вв., деревни и села вымирают вместе
со своим стареющим населением.
Как отмечает губернатор Курской области А.Н. Михайлов,
«радикальные реформы рубежа XX–XXI вв. лишили сельское
население привычного образа жизни, подорвали социальную
стабильность, что вызвало пьянство и другие социальные рецидивы»
12, 25. Власть утверждает, что укрепившееся в наших краях в 90 -е
гг. немногочисленное и территориально локальное фермерство
включилось
в
социально-реабилитационную
работу:
«Фермеры…занялись соцкультбытом сразу же независимо от их
материально-финансового состояния. Феномен этого объясняется
крестьянской ментальностью российских фермеров … хозяйства
фермеров становились основой развития социально -культурной
инфраструктуры своих регионов. В центре их внимания была
заработная плата, дороги, медицинское обслуживание, школы и
газификация» 12, 24–25. В то же время исследователи справедливо
отмечают,
что
«фермерские
хозяйства…представляют
собой
формирующиеся поместья…Их владельцы, как правило, бывшие
руководители и специалисты колхозов и совхозов, волей -неволей
воспроизводят отношения «барин–крестьянин», в которых участники
связаны
специфическими
взаимными
обязательствами,
предполагающими, кроме прочего, необходимость заботы барина о
крестьянах» 11, 11.
Однако влияние «новых реальных хозяев территориально очень
ограничено» 13, 21. За годы кризисной ситуации в селе произошли
необратимые изменения. Значительная часть сельского пространства
«бесхозна и безлюдна». Постоянные реорганизации колхозов и
совхозов,
акционерных
обществ,
кооперативов
и
сельхозпредприятий, их организованное банкротство привели не
только к разрушению производства, но и к массовой безработице в
деревне. Молодежь, особенно мужская его часть, уезжает на
заработки в крупные города, преимущественн о в Москву и
Петербург, прошедшие армию оседают в мегаполисах, по большей
части, пополняя столь многочисленное сегодня «охранное
воинство». Благоразумные родители изо всех сил стараются выучить
своих детей, чтобы они могли уехать из этого «развала» – села.
Безвозвратно нарушен сельский уклад. Крестьянство как
сословие в России кануло в лету. Завершается трехсотлетний период
«закрытого» существования русской, остававшейся по своей сути
деревенской, культуры. Научно-техническая революция, «экранная»
культура, активная информационная глобализация – вот те факторы,
что подтачивают и разрушают культурные границы воспетой
русской литературой России. Сегодня отечественная провинция –
скорее не востребованный в полной мере и быстро утрачивающий
свой потенциал ее «социальный фрагмент».
Информационная насыщенность современной жизни, активно
стимулирующая расширение общественных и межличностных
контактов, предопределяет развитие гуманистической сферы
общества, способствует зарождению новых социальных инициатив и
культурных форм. Однако исследователи отмечают, что во многом
«…вектор поиска направлен в прошлое: люди ищут почву под
ногами, обращаясь к опыту прошлого, которое мифологизируется в
коллективной памяти как место истинного знания, юдоль покоя и
стабильности…» 14, 30. Нельзя не заметить проявления
ностальгических настроений, самым тесным образом связанных «с
формированием чувства идентичности, благодаря которому народы
соотносят прошлое с настоящим и будущим, пытаясь осмыслить свое
место и предназначение в истори и. Если общество не уверено в себе,
оно, повинуясь инстинкту самосохранения, ищут убежище в
воспоминаниях, рассматривая их как один из путей к спасению» 15,
51, и «…каким бы мощным ни был характерный для новейшего
времени сдвиг в сторону индивидуализации , на национальногосударственном уровне “Мы – идентичность” скорее укрепилась»
16, 291. Подчеркнуто выражено и ощущение землячества как
единства в рамках региональной идентичности.
Переход
страны
к
иному
состоянию
сопровождался
стремительной дезинтеграцией и дезориентацией общественных
групп и институтов, утратой личностной идентификации с прежними
социальными структурами, ценностями и нормами, постепенным
разрушением
культуротворческих
связей,
«замораживанием»
идеалов и переводом жизненных интересов в сф еру повседневных
забот. Произошло фрагментирование социокультурной жизни и
структуры российского общества, расслоение по уровню достатка,
материального благосостояния, социального статуса в сочетании с
невозможностью самореализации большей части образованн ых
россиян – бывшего «советского среднего класса» и их потомков.
Характерная черта сегодняшней российской действительности –
субкультуральность, развивающаяся в лоне русской культуры и
заимствующая извне лишь сходное по духу, перерабатываемое под
свой ритм, такт и вкус. Отмечается стратификация населения по
возрасту,
интересам,
социальной
мобильности;
появление
альтернативных, инновационных жизненных стратегий, часто
связанных с переменой местожительства вплоть до оставления
России.
Постсоветские годы – время активной миграции, связанной с
усилением прессинга по национальному признаку, потерей
материальных средств, иноэтничной и религиозной враждебностью и
дискомфортом существования в чуждой социокультурной среде. При
этом российская провинция отличилась в ысоким потенциалом
терпимости и комплиментарности, индифферентным отношением к
приезжим на фоне негласного одобрения консолидации по
этническому признаку как основе разграничения на «своих и
чужих». «Курский пример» подвергшихся миграционной активности
российских регионов показывает, что ее последствия, уже нашедшие
отражение в структурных изменениях, пока не столь очевидны:
социальное и этнокультурное значение русского населения, его
численная доля в общем составе жителей Центральной России
остаются стабильными.
Конец 1990 – начало 2000 гг. XX века отмечены возвратом к
сфере частной жизни и религиозно -духовной проблематике. Эта
трансформация духовного климата обусловлена жизненными
тяготами, упадком имиджа общественного человека, непомерным
нарциссизмом и цинизмом общества потребления. Сегодняшние
поколения соотечественников – свидетели, а часто и причастники,
расцвета многообразного сектантства, эзотеризма и оккультизма, –
всего, что лишь с большой долей условности можно назвать истинно
религиозным.
Одновременно
наблюдается
формализация
традиционной веры, превращение Православной церкви в символ
русскости, а также ее «срастание» с государством.
Специфика современной ситуации заключается и в том, что
эффект
от
преобразований
многократно
усилен
рядом
глобализационных общекультурных и общецивилимзационных
процессов,
и
прежде
всего,
сверхбыстрого
развития
информационных технологий и средств коммуникации.
В ситуации явного нивелирования отечественного феномена
интеллектуальной и культурной провинции все отчетлив ее роль
культуры как средства самоидентификации личности. Одновременно
с унификацией культуры наблюдаются активные процессы ее
локализации: все более очевиден интерес к местной истории и
культуре, усиленно развиваются региональные СМИ и местная
пресса, активно выходят малые по тиражу, но весьма влиятельные
для регионов издания. Культура на местах начинает пониматься как
стратегический ресурс развития территории, ее совокупный,
исторически накопленный культурный капитал.
Примечания:
1 . Ци т ир уе тс я по : К о н д а ко в И.В . «К ул ь т ур ны й пр о м е ж ут о к » и «к ул ь т ур н ы й
по во р о т » ( В ар иа ц и и на тем ы Ю. Т ы ня но ва и Ю. Ло тм а н а) / / ОН С. – 2 0 0 8 . – №4 .
2 . Ар ц ы баш ев а Т .Н. П р о в и нц и а ль на я к ул ь т у р а и по с тм о дер н / / В е ст н и к ис то р ии и
фи ло со ф и и К ур с ко го г о с удар ст ве н но го ун и в е р си те та . Сер ия «Ис то р и я ». – №1 (3 ). – 2 0 0 8 . –
№1 .
3 . Ка к в ыр аз и ла сь О .В . Гр уш и на, «О ко нч ат е ль на я по б ед а в ко н це X X в. к а п ит а ла на д
тр уд о м сд е ла ла им е н н о ка п и та л … г ла в ным , а зн ач и т д еф и ц ит н ым и до р о г им р е с ур со м ».
См . : Гр уш и на О.В . Ж и л ищ н ый во пр о с в Р Ф : р еше н и е в р ам ка х н о во й э ко но м ичес ко й
пар ад и гм ы // М ир Р о сс и и. – 2 0 1 1 . – №2 . – С. 1 3 0 .
4 . К аар иа й н ен К., Ф ур м ан Д.Е. Р е л иг ио з но ст ь в Р о сс и и на р уб е же XX– XXI с то л е т ий
// – 2 0 0 7 . – №1 .
5 . Я вл и н ск и й Г. А. Ко с м ын и н А.В . Дв ад ц ат ь ле т р ефо р м – пр о м е ж у то ч ны е и то ги? / /
Р усс к и й м ир . – 2 0 1 1 . – №1 .
6 . К ур с к ая о б лас т ь в д и на м и к е со ц ио к ул ь т ур ны х изм ер е н и й: м о но гр а фи я /
Е. А. Ко га й, Ю.М. Па со ве ц, Т .Г . К ул ьс ее ва, А . А. Т е лег и н, Р . С. Го р е м ычк и н . – К ур ск : ОО О
«У ч и т е ль, 2 0 1 1 .
7 . По да н ным В сесо юз но й пер е п и си н асе ле н и я 1 9 7 0 г . 3 3 % н асе ле н и я р е г ио н а
о т но с и ло с ь к го р о дс ко м у, а 6 7 % – к с е льс ко м у на се ле н и ю.
8 . Ф л иер А.Я . К ако й б уд е т к ул ь т ур а X XI ве ка : а на л и т иче с к и й пр о г но з / /
Об сер ва то р ия к ул ь т ур ы. – 2 0 1 0 . – №4 .
9.
«Л ю д и
быс тр о
по сч и та л и
с то и м о сть
ус и л и й
по
выр а щ ив ан и ю
се льс ко хо з я йс т ве н но й пр о д ук ц и и по ср а в не н и ю с ее с то им о с ть ю в м аг аз и не, и се йч ас
то ль ко п с и хо ло г иче с к и е ус та но в к и – “с во я – в к ус на я и э ко ло г ич ес к и ч ис та я” – м о т ив ир уе т
л юд е й
за н им а ть ся
о го р о д н ич ес тво м ».
С м .:
Ко р до нс к и й
С. Г.,
П л юс н и н
Ю.М. ,
Кр а ше н и н н и ко в а Ю. А ., Т ука ев а А.Р ., Мо р г уно ва О .М ., Ах ун о в Д .Э., Бо й ко в Д.В .
Р о сси й ск ая пр о в и н ц ия и е е о би т ат е ли (о пы т на б лю де н и я и по пы т ка о п иса н и я) // М ир
Р о сси и. – 2 0 1 1 . – № 1 . – С. 1 6 .
1 0 . О т хо д н и к и, т. е. ж и в ущ ие в н е сем ь и и з ар а ба ты ва ющ и е на да ле ко й с то р о не .
1 1 . Ко р до нс к и й С. Г., П люс н и н Ю .М., Кр аше н и н н и ко в а Ю. А., Т ука е ва А.Р .,
Мо р г ун о ва О. М., Ах ун о в Д .Э. , Бо й ко в Д.В . Р о сси й ск ая пр о в и н ц ия и ее о б ит ат е л и (о п ы т
на б л юд е ни я и по п ыт ка о п ис ан и я) // М ир Р о сс и и. – 2 0 1 1 . – № 1 .
1 2 . Ми х а йло в А.Н. С т ано в ле н ие и р аз в и т ие кр ес т ья нс к и х (ф ер м ер с к и х) хо з яй с тв в
агр а р но м пр о из во дс тв е К ур с ко й о б лас т и в ко н це XX – на ча ле XXI ве ко в. Д исс ер та ц ия н а
со и ск . с те пе н и к. и .н . – К ур с к, 2 0 1 1 .
1 3 . В ыр а ба ты ваем ы й фер м ер ам и К ур с ко й о б лас т и а гр ар н ы й пр о д ук т со с та в л яе т в
ср ед н ем 1 5 % е го о бщ е го о бъ ем а, пр и 1 5 ,7 % до л и по с е вно й п ло щ ад и . См .: М и х а й ло в А.Н.
С та но в ле н ие и р аз в ит ие кр ес ть я нс к и х (ф ер м ер с ки х ) хо з я йс т в в агр ар но м пр о из во д ст в е
К ур с ко й о б ла с ти в ко н це X X – нача л е XXI в еко в. Д исс ер т а ци я на со и ск . с те п е н и к. и. н. –
К ур с к, 2 0 1 1 . – С. 2 1 .
1 4 . Со ло вь ев А. В . Р азв и т ие но вы х к ул ь т ур ны х фо р м в ус ло в ия х пер е хо да к
и нфо р м а цио н но м у о б щ ест в у // О бсер ва то р и я к ул ь т ур ы. – 2 0 0 9 . – №2 .
1 5 . Б ар ыше ва Е. Но с та ль г ия ка к фа к то р т во р ч еско го со з и да н и я в со в р ем е н но м К и тае
// Об сер ва то р ия к ул ь т у р ы. – 2 0 0 8 . – № 2 .
1 6 . Э л иас Н. Об ще ст во И нд и в и до в . – М. : Пр а к с ис , 2 0 0 1 .