К вопросу о праве собственности на бездокументарные ценные

УДК 347.457.1
А.Ю. Никифоров
К ВОПРОСУ О ПРАВЕ СОБСТВЕННОСТИ НА БЕЗДОКУМЕНТАРНЫЕ ЦЕННЫЕ БУМАГИ
Рассматривается вопрос о возможности признания бездокументарных ценных бумаг объектами права собственности; проводится анализ практической потребности, а также теоретической обоснованности такого подхода; исследуется зарубежный опыт.
Вопрос о праве собственности на бездокументарные
ценные бумаги в настоящее время является одним из
наиболее дискуссионных в отечественной науке гражданского права. В соответствии с п. 1 ст. 149 Гражданского кодекса РФ [1] (далее – ГК РФ) правила, установленные для ценных бумаг, применяются к бездокументарной форме фиксации прав, если иное не вытекает из
особенностей фиксации. При этом согласно ст. 128 ГК
РФ ценные бумаги признаются вещами. Вместе с тем в
других действующих нормативно-правовых актах РФ
бездокументарные ценные бумаги также рассматриваются в качестве объектов права собственности. Так, согласно ст. 2 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» от 22.04.1996 г. № 39-ФЗ [2] (далее – Закон о ценных бумагах) владельцем ценной бумаги, безотносительно формы ее выпуска, признается «лицо, которому
ценные бумаги принадлежат на праве собственности или
ином вещном праве». Возможность применения к отношениям, связанным с использованием бездокументарных ценных бумаг, норм вещного права признается и в
судебно-арбитражной практике [3].
Таким образом, действующее законодательство РФ
и текущая судебно-арбитражная практика в целом позволяют говорить о распространении на отношения,
связанные с использованием бездокументарных ценных бумаг, норм о праве собственности. Однако в российской науке гражданского права в данном случае
выработалось две противоположные позиции. Представители так называемой документарной концепции выступают против признания бездокументарных ценных
бумаг вещами. В качестве основных аргументов в
пользу указанной точки зрения ими выдвигаются доводы о том, что «в европейском континентальном правопорядке нельзя установить вещное право на право требования» [4. C. 323], а также о том, что «права и вещи
невозможно подвергнуть идентичному правовому регулированию» [5. C. 15]. Иного мнения придерживаются сторонники так называемой бездокументарной концепции [6. C. 79]. Опираясь на действующее законодательство РФ, поддерживая сложившуюся судебноарбитражную практику и апеллируя к современному
зарубежному опыту, они призывают подчинить регулирование отношений, связанных с бездокументарными ценными бумагами, нормам вещного права. При
этом в качестве основного аргумента в данном случае
выдвигается предположение о том, что именно право
определяет ценность ценной бумаги, а документ, это
право удостоверяющий, служит лишь вспомогательным инструментом юридической техники [7. C. 7].
На первый взгляд, позиция сторонников документарной концепции представляется более ясной и четкой: в случае с бездокументарными ценными бумагами
имущественные права теряют свою вещественную оболочку, а вместе с ней должны терять и статус вещей.
Исходя из этого, казалось бы, очевидно, что такие права относятся к области регулирования обязательственного права. И действительно, без правил об исполнении обязательства внесением долга в депозит (ст. 327
ГК РФ, при отказе акционера от получения дивидендов), об освобождении должника от ответственности
при просрочке кредитора (ст. 406 ГК РФ, при уклонении держателя облигаций от получения выплачиваемых по ним денежных сумм), о прекращении обязательства совпадением должника и кредитора в одном
лице (ст. 413 ГК РФ, при выкупе акционерным обществом своих акций) эмитенты могли бы регулярно оказываться в ситуациях правовой неопределенности, а без
базовых норм о недопустимости одностороннего отказа от исполнения обязательств (ст. 310 ГК РФ), о получателе (ст. 312 ГК РФ), сроке (ст. 314 ГК РФ), месте
(ст. 316 ГК РФ), валюте (ст. 317 ГК РФ) исполнения
обязательств, об ответственности за их неисполнение
(гл. 25 ГК РФ), а также о прекращении обязательственных правоотношений (гл. 26 ГК РФ) функционирование отечественного фондового рынка во многом бы
лишилось своих юридических оснований.
Таким образом, в области регулирования отношений, связанных с осуществлением прав, составляющих
содержание бездокументарных ценных бумаг, нормы
обязательственного права незаменимы. Однако как они
действуют применительно к случаям, когда ценные
бумаги, выпущенные в бездокументарной форме, выступают объектами правоотношений? Как нормы обязательственного права выполняют свои регулятивные
функции по отношению к правам на бездокументарные
ценные бумаги? Представляется, что в этих случаях
обязательственное право не располагает всеми необходимыми средствами. Так, нормы обязательственного
права не регулируют условия приобретения бездокументарных ценных бумаг по давности владения (ст. 264
ГК РФ), порядок прекращения права собственности на
бездокументарные ценные бумаги путем обращения
взыскания (ст. 237 ГК РФ) и конфискации (ст. 243 ГК
РФ), правила пользования (ст. 247 ГК РФ) и распоряжения бездокументарными ценными бумагами, находящимися в общей долевой собственности (ст. 246 ГК
РФ). Все эти вопросы разрешаются только на основании норм вещного права. Кроме того, обязательственное право практически не обеспечивает интересов добросовестного приобретателя имущества. Опираясь на
его нормы, крайне затруднительно оградить «лицо,
которое приобрело ценные бумаги, произвело их оплату и в момент приобретения не знало и не могло знать
о правах третьих лиц на эти ценные бумаги» (ст. 2 За109
кона о ценных бумагах), от их истребования. Только
вещное право, представленное в данном случае нормами, закрепленными в ст. 302 ГК РФ, позволяет защитить интересы добросовестного приобретателя бездокументарных ценных бумаг. Именно поэтому, не имея
достойной альтернативы, суды широко применяют соответствующие нормы вещного права применительно к
бездокументарным ценным бумагам [8]. Наконец, невозможно не заметить, что законодательство РФ об
эмиссионных ценных бумагах закрепляет целый ряд
правовых механизмов, использование которых возможно только применительно к вещам. Так, в соответствии с п. 4.13 Положения о депозитарной деятельности [9] с согласия клиента депозитарий может приобретать в отношении бездокументарных ценных бумаг
права удержания, а согласно п. 4 ст. 3 Закона о ценных
бумагах бездокументарные ценные бумаги могут являться предметом договора займа.
Таким образом, для распространения норм вещного
права на отношения, связанные с использованием бездокументарных ценных бумаг, имеются ясные практические основания. Однако обосновано ли такое распространение с теоретической точки зрения? На этот вопрос должен быть дан положительный ответ. Это объясняется следующим.
Во-первых, согласно позиции, обоснованной еще в
советской литературе, интерес обладателя относительных имущественных прав может быть нарушен не
только непосредственным контрагентом, но и третьими
лицами. Как отмечал М.М. Агарков, при определенных
условиях «надо строго различать два разных правоотношения: а) отношение между кредитором и должником (нарушение возможно лишь со стороны должника)
и б) отношение между кредитором и всяким и каждым
(нарушение возможно со стороны всякого и каждого).
В первом случае мы будем иметь обязательственное
правоотношение, во втором – особое абсолютное право» [10. C. 17]. Интерес обладателя прав, зафиксированных в бездокументарной форме, как и интерес любого другого обладателя относительных имущественных прав, может быть нарушен любым третьим лицом.
Более того, в последние годы такие нарушения стали
самыми распространенными, а судебно-арбитражная
практика изобилует подобными примерами [11].
Во-вторых, как и любому собственнику вещи, обладателю бездокументарных ценных бумаг принадлежит
наиболее полное господство над ними, включая правомочия пользования и распоряжения. Реализуя права,
которые зафиксированы в бездокументарной форме, в
том числе получая доход (например, в виде дивидендов), информацию (например, о деятельности эмитента), участвуя в управлении (например, путем голосования на общем собрании акционеров), он осуществляет
правомочие пользования. Совершая с бездокументарными ценными бумагами какие-либо сделки, обладатель бездокументарных securities распоряжается ими.
По мнению некоторых исследователей, обладатель
бездокументарных ценных бумаг имеет в отношении
них и правомочие владения – в этих случаях отмечается, что «можно говорить о тождественности в правовом
смысле записи на счете (для ценных бумаг) и владении
(для материальных предметов)» [12. C. 27]. И хотя в
110
соответствии с преобладающей в литературе позицией
владение в его традиционном понимании как физическое и юридическое господство над вещью, по отношению к бездокументарным ценным бумагам невозможно
[13. C. 33], несомненным фактом остается то, что, помимо пользования и распоряжения, обладатель бездокументарных ценных бумаг может осуществлять с ними также и любые другие действия, если они фактически возможны, а также не нарушают установленные
правовые нормы или права третьих лиц.
В-третьих, в действующем законодательстве РФ
предусмотрено значительное число случаев, когда отношения, связанные с использованием бездокументарных ценных бумаг, нормируются наравне с отношениями, возникающими по поводу вещей. Так, в соответствии с устоявшейся практикой Конституционного
Суда РФ [14], п. 1 ст. 35 Конституции РФ, устанавливающий, что право частной собственности охраняется
государством, распространяется одинаково как на вещи, так и на имущественные права (а значит, и на бездокументарные ценные бумаги. – А.Ю.). В свою очередь, в силу целого ряда положений ГК РФ, в том числе об имуществе юридического лица (ст. 48 ГК РФ), о
предприятии как имущественном комплексе (ст. 132
ГК РФ), о залоге (ст. 336 ГК РФ), о доверительном
управлении (ст. 1013 ГК РФ), о неосновательном обогащении (ст. 1106 ГК РФ), о наследовании (ст. 1112 ГК
РФ), в соответствии с положениями Семейного кодекса
РФ [15] (далее – СК РФ) об общем имуществе супругов
(ст. 34 СК РФ) правовой режим вещей и бездокументарных ценных бумаг фактически не различается. При
таких условиях правовая природа этих двух объектов
гражданских прав не должна противопоставляться.
Таким образом, бездокументарные ценные бумаги,
как и любые другие относительные имущественные
права, могут рассматриваться в качестве объектов прав
абсолютного характера. Однако должны ли это быть
непременно вещные права?
Абсолютный тип правовой связи свойствен трем
известным видам гражданских прав – таковыми являются права вещные, права, возникающие по поводу
объектов интеллектуальной деятельности, а также права, связанные с нематериальными благами [16. C. 67].
Ни объектами интеллектуальной деятельности, ни нематериальными благами бездокументарные ценные
бумаги не являются. Следовательно, и это первый вывод, на сегодняшний день вещные правоотношения
являются, по сути, единственным известным видом
абсолютных правоотношений, объектом которых бездокументарные securities могут считаться.
Как уже отмечалось, вещное право имеет весь инструментарий, необходимый для регулирования отношений, связанных с правами на бездокументарные ценные
бумаги, позволяет обеспечить интересы добросовестного приобретателя ценных бумаг, выпущенных в бездокументарной форме, а также дает возможность использовать на фондовом рынке ряд специальных правовых механизмов. Следовательно, и это второй вывод,
институт вещных прав вполне успешно справляется со
своими задачами не только применительно к материальным вещам, но и применительно к бездокументарным ценным бумагам.
Основное вещное право – право собственности – дает своему обладателю наиболее полное господство над
вещью, в том числе правомочия по владению, пользованию и распоряжению. По сути, и это третий вывод, невозможно «придумать» имущественное право, такое же
«полное», как право собственности – в любом случае
оно будет только его аналогом. Имеет ли смысл при таких условиях конструировать новый институт некоего
особого абсолютного права [17. C. 15] только лишь потому, что бездокументарные ценные бумаги не имеют
материальной формы? Представляется, что в ближайшее
время это делать нецелесообразно.
Исходя из вышеизложенного можно сделать вывод о
том, что бездокументарные ценные бумаги могут рассматриваться в качестве объектов права собственности.
Как вопрос о правовой природе бездокументарных
ценных бумаг решается в зарубежных законодательствах?
Несмотря на некоторые различия, наблюдаемые в рамках
каждой юрисдикции, общий подход законодательств ведущих государств мира прослеживается в данном случае
вполне яcно: бездокументарные ценные бумаги признаются объектами права собственности. При этом в большинстве случаев за инвесторами закрепляется право общей собственности на ценные бумаги, учитываемые записями по счетам. Так, в Германии Закон о депозите ценных бумаг (по состоянию на 11.01.1995 г.) различает индивидуальную собственность на бездокументарные ценные бумаги, в случае, если они учитываются индивидуально, и общую собственность в случае учета общего. В
Канаде бездокументарные ценные бумаги, которые целиком и полностью учитываются на счетах брокеров в Центральном депозитарии Канады, также рассматриваются в
качестве общей долевой собственности инвесторов. В
Англии концепция «co-ownership» возникла из традиционного английского траста: индивидуальные инвесторы
там рассматриваются в качестве сособственников ценных
бумаг, которые их номинальный держатель (депозитарий,
брокер или банк) держит как доверительный управляющий. Общая собственность на бездокументарные ценные
бумаги признается также в США в соответствии с Разделом 8 Единообразного торгового кодекса, в Бельгии – в
соответствии с Королевским декретом № 62 (в редакции
1995 г.), и в Люксембурге – в соответствии с Герцогским
декретом от 17.02.1971 г. (в редакции 1996 г.). При этом и
в Бельгии, и в Люксембурге (ст. 10 Королевского декрета
№ 62 и ст. 9 Герцогского декрета от 17.02.1971 г. соответственно) прямо признается, что бездокументарные ценные бумаги могут быть виндицированы.
Таким образом, действующее законодательство большинства ведущих западных юрисдикций признает бездокументарные ценные бумаги объектами права общей собственности. Применим ли такой подход в рамках российского законодательства? Представляется, что применим.
Во-первых, отечественная система рынка ценных
бумаг построена на тех же принципах, что и система
фондового рынка западных государств. Даже не вдаваясь в глубокий анализ, можно сделать вывод о том, что
принципы функционирования российского фондового
рынка в целом аналогичны принципам функционирования рынков ценных бумаг западных стран хотя бы по
той причине, что в свое время последние были взяты для
первых за образец.
Во-вторых, учитывая неизбежность интеграции России в мировую финансовую систему, а также принимая
во внимание необходимость унификации национальных законодательств в части правового регулирования
рынков ценных бумаг, следование общепринятым правовым подходам, в частности относительно признания
права общей собственности на бездокументарные ценные бумаги, бесспорно, имело бы значительный положительный эффект. Как отмечается в западной литературе, различие в правовом регулировании одних и тех
же отношений в рамках разных национальных законодательств сопряжено с существенными правовыми
рисками для инвесторов и может только отрицательным образом сказываться на развитии международного
фондового оборота [18. C. 5]. В свою очередь, по мнению западных исследователей [19. C. 33], всеобщее
признание права общей долевой собственности на бездокументарные ценные бумаги является одной из основных задач реформирования национальных законодательств государств, участвующих в международном
фондовом обороте.
В-третьих, в условиях российского законодательства
и сложившейся правоприменительной практики признание бездокументарных ценных бумаг объектами права
общей собственности было бы вполне логичным. Как
было отмечено выше, бездокументарные securities могут
рассматриваться в качестве объектов вещных прав. Для
этого имеются как практические потребности, так и
нормативные и теоретические основания. Однако так
же, как и на Западе, все российские эмиссионные ценные бумаги в пределах одних и тех же выпусков неразличимы, поскольку имеют один и тот же регистрационный номер и не могут быть индивидуально определены
[20]. Следовательно, в каждом конкретном случае образуется целый пул бездокументарных ценных бумаг. Как
в этих случаях можно индивидуализировать доли каждого собственника? Представляется, что наиболее подходящим решением в этом случае было бы признание
общей долевой собственности инвесторов на ценные
бумаги, находящиеся в одном таком пуле. По крайней
мере, при иррегулярном хранении подобная проблема
решается именно таким образом [21. C. 317].
Наконец, в-четвертых, в соответствии с действующим законодательством РФ в некоторых случаях право
общей долевой собственности на бездокументарные
ценные бумаги уже признается. Так, согласно п. 2
ст. 11 Федерального закона «Об инвестиционных фондах» от 29 ноября 2001 г. № 156-ФЗ [22], а также п. 1
ст. 3 Федерального закона «Об ипотечных ценных бумагах» от 11 ноября 2003 г. № 152-ФЗ [23] бездокументарные ценные бумаги, составляющие паевой инвестиционный фонд и ипотечное покрытие, являются общей
долевой собственностью владельцев, соответственно,
инвестиционных паев и ипотечных сертификатов участия. Как представляется, такое решение может быть
использовано и применительно к другим эмиссионным
ценным бумагам.
Таким образом, имеются основания полагать, что
признание бездокументарных ценных бумаг объектами
права общей долевой собственности было бы целесообразным исходя из экономических соображений и
обоснованным с точки зрения теории права.
111
ЛИТЕРАТУРА
1. Собрание законодательства РФ. – 1994. – № 32. – Ст. 3301.
2. Собрание законодательства РФ. – 1996. – № 17. – Ст. 1918.
3. Постановление Президиума ВАС РФ от 29.08.2006 № 1877/06.
4. Гражданское право: Учеб. / Под ред. Е.А. Суханова. – М.: БЕК, 2000. – Т. 1. – 848 с.
5. Белов В.А. Бездокументарные ценные бумаги / В.А. Белов. – М.: Центр Юр ИнфоР, 2001. – 106 с.
6. Мурзин Д.В. Ценные бумаги – бестелесные вещи / Д.В. Мурзин. – М.: Статут, 1998. – 176 с.
7. Решетина Е.Н. Правовая природа корпоративных эмиссионных ценных бумаг / Е.Н. Решетина. М., 2005. – Консультант Плюс [Электрон.
ресурс]: Справочная правовая система. Версия проф., сетевая. – М.: АО «Консультант Плюс», 1992.
8. Обзор практики разрешения споров по сделкам, связанным с размещением и обращением акций // Информационное письмо Президиума
ВАС РФ от 21.04.1998. – № 33.
9. Вестник ФКЦБ России – 1997. – № 8.
10. Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву / М.М. Агарков. – М., 1940. Консультант Плюс [Электрон. ресурс]: Справочная правовая система. Версия проф., сетевая. – М.: АО «Консультант Плюс», 1992.
11. Постановление Президиума ВАС РФ от 20.02.2006 № 5134/02.
12. Степанов Д.И. Защита прав владельца ценных бумаг, учитываемых записью на счете / Д.И. Степанов. – М.: Статут, 2004. – 127 с.
13. Скловский К.И. Применение гражданского законодательства о собственности и владении. Практические вопросы / К.И. Скловский. – М.,
2004 (комментарий к ст. 209) // Консультант Плюс [Электрон. ресурс]: Справочная правовая система. Версия проф., сетевая. – М.: АО
«Консультант Плюс», 1992.
14. Постановление КС РФ от 24.02.2004 № 3-П.
15. Собрание законодательства РФ. 01.01.1996. – № 1. – Ст. 16.
16. Хаскельберг Б.Л. Индивидуальное и родовое в гражданском праве / Б.Л. Хаскельберг, В.В. Ровный. – М.: Статут, 2004. – 236 с.
17. Белов В.А. Бездокументарные ценные бумаги / В.А. Белов. – М.: Центр Юр ИнфоР, 2001.– 106 с.
18. Harmonized substantive rules regarding securities held with an intermediary. The UNIDROIT study group. – 2003. – 36 с.
19. Randall D Guynn. Modernizing Securities Ownership / Randall D Guynn // Transfer and Pledging Laws. – 2002. – 86 с.
20. Постановление Президиума ВАС РФ № 8815/04 от 01.03.2005.
21. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. О.Н. Садикова. М., 2005 (комментарий к ст. 390) // Консультант Плюс [Электрон. ресурс]: Справочная правовая система. Версия проф., сетевая. – М.: АО «Консультант
Плюс», 1992.
22. Собрание законодательства РФ. – 2001. – № 49. – Ст. 4562.
23. Собрание законодательства РФ. – 2003. – № 46 (ч. 2). – Ст. 4448.
Статья представлена научной редакцией «Право» 30 апреля 2008 г.
112