Секрет Левши, или Из России, с любовью

1
robe-o@ya.ru
Роберт Орешник
СЕКРЕТ ЛЕВШИ
или
Из России, с любовью
комедия в 2-х действиях
по мотивам сказа Николая Семёновича Лескова
место действия: английский корабль
время действия: царствование Николая I
действующие лица:
ЛЕВША – русский мастер, щуплый, среднего роста, косоглазый, с родимым пятном на
щеке, с редкими белёсыми волосами
ЭЙДРИАН – английский моряк, невысокий крепыш, с квадратным лицом и сизым носом,
рыжий
2
ДЕЙСТВИЕ 1
СЦЕНА 1. ПАЛУБА
В деревянном кресле, сделанном для прочного, но удобного отдыха, сидит Левша,
одетый в тёплые дорогие одежды, и пялится вдаль, по ходу судна, и напевает
тоскливо.
ЛЕВША
Как на речке-реке, да там кораблик стоит
А на етом корабле, да там детина сидит
Там на етом корабле, да там детина сидит
Там детина Василий-Вася музыку играет
Там детина Василий-Вася музыку играет
Левша подскакивает на ноги, сбрасывает шапку с пальто и пускается в пляс,
продолжая петь.
ЛЕВША
Приходила к Ваське мать, стала Ваську
унимать
Приходила к Ваське мать, стала Ваську
унимать
Брось ты Васька баловать и за реку
ходить гулять.
Брось ты Васька баловать и за реку
ходить гулять
За рекой у майора была дочь хороша
За рекой у майора была дочь хороша
Была дочь хороша, звали Настенькою
Звали Настенькою, подружка Васеньки
Уж ты Васенька-дружок, да приходи под
вечерок
Уж ты Васенька-дружок, да приходи под
вечерок
Ты не стукайся, да ты не брякайся...
Левша резко замирает, одевает шапку с пальто, возвращается в кресло, кончая
петь, тоскливо.
ЛЕВША
Не в зелёненьких-ты его садах
Я увидела любезнова
У сусёдушка, ох и поздно я вечерком.
У сусёда его я на бесёды
Угостила я дружка доночевать,
Всё просила: хоть единую ноченьку
доночуй.
Входит Эйдриан.
ЭЙДРИАН
Поём?
3
ЛЕВША
Да не, поскуливаем.
ЭЙДРИАН
Танцуем?
ЛЕВША
Да не, подёргиваемся.
ЭЙДРИАН
Не пьёшь?
ЛЕВША
Да не, попиваем.
ЭЙДРИАН
Что-то я ни разу не приметил, чтоб ты за
наше плаванье чарку пригубил?
ЛЕВША
Так резону не было. А чего без толку
организму мытарить, оно ж нам один раз
дано, другого не будет.
ЭЙДРИАН
Спустись в кубрик, здесь же холодно.
Вон, у тебя сопля уже от простуды
повисла, скоро ручьи потекут.
ЛЕВША
Ничего, сопля – это, может, горючая слеза
мозгового разума, её, может, не простуда
пускает, но тоска по родине. Доплывём
до России, выбьем сопли о домашний
порог, и жизнь образуется.
ЭЙДРИАН
Ты здесь в одиночестве уже который день
торчишь, а там, внизу, люди. Скучно же.
ЛЕВША
Правильному человеку со своими думами
скучно быть не может, а в народ пусть те
сбиваются, кому думать нечем.
ЭЙДРИАН
Намекаешь, что мы все – дураки
неумные?
ЛЕВША
Отвечаю, что мне не скучно. А вы все
хорошие, но аглицкие, и я ваших речей
без толмача не понимаю. С одной
стороны, я – человек холостой, мне
одному привычно. А с другой, - мне тут
снаружи лучше, со мною под крышей от
колтыхания морская свинка сделается.
4
ЭЙДРИАН
Я – подшкипер, зовут меня Эйдриан.
ЛЕВША
А я – так, поплавать по Твердиземному
морю приладился. И как меня звать не
помню, а тугамента личности нет.
Знакомцы Левшой окликают, я и
откликаюсь. Ни к чему истинным именем
среди народу разбрасываться, вдруг, что
чёрное случиться может. Всякая сила
через знание имени другую силу
побеждает.
ЭЙДРИАН
Это, как корабль, - как назовёшь, так он и
поплывёт.
ЛЕВША
Так что, лучше и самому своего имени не
помнить, или не знать, чтобы не
проговориться.
ЭЙДРИАН
В кубрике тепло, а здесь – осень.
ЛЕВША
Там у вас Англия, а здесь у меня
отечество.
ЭЙДРИАН
Где же ты видишь отечество?
ЛЕВША
А вон, в той стороне.
ЭЙДРИАН
Так не видно же.
ЛЕВША
Что глаза не видят, сердце почует. А там,
в вашем аглицком кубрике, и глаза
смыкаются, и сердце затухает. И душа
дуреет от затхлости.
ЭЙДРИАН
Наш корабль плесенью не пахнет! У нас
тут с чистотой строго.
ЛЕВША
Откуда ж ты, добрый человек, русскому
разговору знакомый?
ЭЙДРИАН
Я – моряк, мне много языков знать надо,
чтобы ничего не упустить да прихватить,
и привезти в Англию. Вот и ты, небось,
нашпионничал у нас и везёшь своему
5
королю наши английские секреты.
ЛЕВША
Может, и вёз бы, да шпионничать у вас
нечего. Нет у вас ничего такого
аглицкого, чего бы у нас русского прежде
не было.
ЭЙДРИАН
То есть, выходит, что ты мне сейчас
оскорбление наносишь?
ЛЕВША
Как это?
ЭЙДРИАН
Обижаешь наши английские достижения
с успехами. А значит, обижаешь меня.
ЛЕВША
Разве ж ты себя чувствуешь всеми
английскими успехами и достижениями?
ЭЙДРИАН
Может, тебе симметрию устроить,
косорылый? Чтоб и правый глаз
отключился, и родимому пятну на другой
щеке товарища наладить?
ЛЕВША
Русского человека побить нельзя.
ЭЙДРИАН
Почему это?
ЛЕВША
Нас с детства бьют – и родители, и сами
друг друга, и господа, и священники. На
мне вот живого места нет, к примеру. И
что толку бить битое? Оно ж затвердело
уже и не бьётся.
ЭЙДРИАН
А я попробую.
ЛЕВША
За что?
ЭЙДРИАН
За родину, за королеву.
Эйдриан хватает Левшу за грудки, трясёт – тот не сопротивляется. Эйдриан бьёт
кулаком в лицо Левшу – тот падает, поднимается, опять садится в кресло.
ЭЙДРИАН
И ты мне не ответишь?
ЛЕВША
А что тут скажешь, дурное дело не
хитрое.
6
ЭЙДРИАН
Да не словом, кулаком!
ЛЕВША
Боюсь, зашибу.
ЭЙДРИАН
(хохочет) Левша, - говоришь? Всё, тогда
под левую твою грозную руку вставать не
стану, остерегусь.
ЛЕВША
Шёл бы ты, полушкипер, к своим, от них
тебе веселее будет, а от меня любому
человеку одни раздражительные только
чувства обретаются.
ЭЙДРИАН
Какой ты странный, ей-богу.
ЛЕВША
Нас, православных, из собственной
шкуры ещё никому не удавалось
вытрясти, мы же не грушевые деревья
какие с грушами, падать с нас нечему. А
если упадёт что, так подбирайте, чего
там, не жалко.
ЭЙДРИАН
Выпьем?
ЛЕВША
Не пьющие мы.
ЭЙДРИАН
Это без резону. А если со смыслом?
ЛЕВША
Откуда же смыслу взяться среди
неохватного осеннего моря?
ЭЙДРИАН
Смысл таков: мировая. У меня и
баклажечка при себе. (достаёт из-за пояса
пузатую фляжку)
ЛЕВША
А я с тобой не ссорился.
ЭЙДРИАН
Но я-то же с тобой подрался, - принял
грех.
ЛЕВША
Так ты и пей.
ЭЙДРИАН
И до самого русского берега тверёзый и
станешь мёрзнуть? А если окоченеешь, и
7
к берегу отправят одну твою заледенелую
упрямость, что я-то тогда делать примусь
с не отпущенным грехом? Себя не
любишь, так хоть меня пожалей.
ЛЕВША
Не люблю я пьянствовать.
ЭЙДРИАН
Да зачем же нам пьянство? Я ж про
мировую говорю. По одной чарке, ну, по
две, и – всё.
ЛЕВША
По одной?
ЭЙДРИАН
Ну, по две.
ЛЕВША
И - всё?
ЭЙДРИАН
Как сам скажешь, а я – как ты.
ЛЕВША
Небо тучится, брюхо пучится,- скука
большая, а путина длинная, и родного
места за волною не видно. Плескай, авось
с одной-двух порций тоскливее жить не
станет.
ЭЙДРИАН
А повеселеть может! И наверное
потеплеет. Но чарок при себе не имею, да
оно из горла мужественнее. (подаёт
фляжку) Начинай.
ЛЕВША
Тепло, оно всегда добротнее, когда
изнутри поднимается, а не снаружи
кутается. Не только со всей вежливостью
могу сказать, сами первыми кушайте, на
здоровье.
ЭЙДРИАН
Боишься, опою или отраву подсыпал?
ЛЕВША
Отрава – не отрава, не только душа у тебя
не русская, а рука аглицкая, кто вас не
наших знает. Вот и водка у вас всегда
зелёная, будто купоросом заправленная.
ЭЙДРИАН
Не станем рядиться попусту, не-то
скиснет отрава, греться будет нечем. Будь
здоров, Левша! (пьёт из фляжки) Эх, как
8
божок, босичком, по жилочкам пробежал.
На, пользуйся. (подаёт фляжку)
ЛЕВША
(принимает фляжку) Дивлюсь тебе,
откуда наших столько словов да буковок
набрался?
ЭЙДРИАН
Ты ещё моей сестры не слышал, та от
русской речи прямо, как сахар от кипятку
плавится.
ЛЕВША
Так ты, выходит, наш, хоть и аглицкий, а
русак!
ЭЙДРИАН
Как-то вроде того.
ЛЕВША
Видно, быть второй чарке. И что там про
сестёр? Женская часть семьи очень
говорящая черта для понимания самого
человека.
ЭЙДРИАН
У меня есть три сестры. Двое приличных,
а средняя всё – в Москву, да в Москву,
говорит, хочу, хоть тресни. Да ещё
матерщинкой приправит. Мы же все
вместе живали в первопрестольной, когда
наш старший сводный брат
купечествовал.
ЛЕВША
Подожди исповедаться, мне-то на сухую
больно зябко тебя слушать. Будь здоров,
Эй… Ай… Дрю…
ЭЙДРИАН
Эйдриан! Это моё фамилие. А зовут меня
Уильям. Да ты пей.
ЛЕВША
Запросто не выговорить. Как же я буду
пить, не знамо за кого. Надо нам
определиться как-то с твоим названием.
Не-то провозгласишь безымянно, ангелы
не поймут и другого кого наобум
здоровьем обеспечат. Уильям? Тоже не
очень. Столько соседних буков ни один
рот не выдюжит, чтоб не обидеть.
Эйдриан?
ЭЙДРИАН
Эйдриан.
9
ЛЕВША
По-нашему, похоже, слышится: Адриан.
Был у меня товариш – Адрияшка. Точно,
будешь Яшкой! Яшею, - значит.
ЭЙДРИАН
Хоть горшком назови, только по нужде не
садись. Ну, Яша, так Яша. Как ты
говорил, и чтоб никто не догадался, кто,
что и зачем.
ЛЕВША
Будь здоров, Яша! (выпивает) Ах, ты ж
моча купоросная, как забирает, прямо
праздник во всех кишках и проходах!
Доброе пойло, внушительное.
(возвращает фляжку)
ЭЙДРИАН
А ещё жил в Китае, в Аравии. Как меня
везде только ни звали… И лучше всех я
себя чувствовал в Англии. А русаком
быть не желаю, хоть режь.
ЛЕВША
Это за что же такая неловкость?
ЭЙДРИАН
Не люблю Россию, есть в ней какая-то
нутряная острая неприятность для всех
других народов. Особенно, для меня,
лично. Не могу сказать словами, просто
чую. От ваших краёв как будто мрак
какой-то дышит и тучею вдоль границ
колобродит. Никто от вас ничего доброго
не ждёт.
ЛЕВША
Разве Россия когда какому народу
грозила? Или воевала кого? Не бывало
такого. У нас у самих всё есть, главное,
руками не замай, не-то поотрываем.
ЭЙДРИАН
Тоже мне, отрывальщик выискался. Но
ты, вроде, неплохой мужик, вся наша
команда тебя уважает, очень уж ты как-то
яростно домой рвёшься, пялишься вдаль,
как и взаправду дом видишь.
ЛЕВША
А ты, кроме Москвы, где бывал у нас?
ЭЙДРИАН
Не пришлось.
10
ЛЕВША
Вот тебе и мнится страх. А ведь Москва и
моя родная Тула – это ж разные совсем
муниципальные поселения. Москва у нас
ни на кого не похожа. Это как среди
людей. Есть барин, а есть его холопы. Поаглицки говоря, разве можно судить про
господина, глядя на его слугу или
скотника? Кучер на людях снаружи всегда
в ливрее, скотник всегда в навозе, а что у
них на душе, со стороны не видать и
зерна не разглядеть…
ЭЙДРИАН
Выпьем?
ЛЕВША
Выпьем.
ЭЙДРИАН
Выпьем?!
ЛЕВША
Куда деваться, раз надо.
Левша и Эйдриан выпивают.
ЭЙДРИАН
Так ты какой, таки, от нашего государства
в Россию секрет везешь?
ЛЕВША
Это моё дело.
ЭЙДРИАН
Тогда ещё выпьем.
ЛЕВША
Да что ж ты так частишь! У нас, в
России, так не принято. Наши любят
мирком, ладком, да под разговоры с
песнями. Или ты хочешь из-под меня
секрет выведать? Так тут хоть упейся, не
выйдет.
ЭЙДРИАН
Ты находишься на палубе корабля
Британской Империи. А значит, изволь
придерживаться обычая подданного
британской короны! Пей, коли
предложено – Англия наливает. Или
зашибу.
ЛЕВША
Да я не возражаю. Не только
сожалительное разумение имею. Сколько
народов в мире Британская империя под
себя подмяла, и неужели теперь весь мир
11
так грубо водку кушает?
ЭЙДРИАН
Мы водкой никого не кормим.
ЛЕВША
Но вы же пример, говоришь, подаёте.
ЭЙДРИАН
Можешь не пить, Левша, тем паче, что
фляжка пустая. (убирает фляжку в
карман)
ЛЕВША
Хорошо русские завсегда били иноземцев
и до командования над собой никого не
допускали. Не-то попади-ка под такое
агликанство, спиться же на раз под
корень можно.
ЭЙДРИАН
А мы вашего допуска спрашивать не
станем. Если приспичит, навалимся так,
что не балуй и здравствуй.
ЛЕВША
Русских никто не побеждал.
ЭЙДРИАН
Англичане побеждали всех, даже через
поражение, но всегда верх наш был.
ЛЕВША
Русские непобедимые никем и никак.
(даёт Эйдриану пинок под зад) Бонапарта
вас в бараний рог скрутила? А мы
скрутили Бонапарту.
ЭЙДРИАН
Это что сейчас такое произошло? Ты
меня, разве, под зад пинанул?
ЛЕВША
Я за Россию не то, что под зад, в морду
могу так ткнуть, что самому не приведи
Господь.
ЭЙДРИАН
Ах, ты… русский таракан…
Эйдриан бьёт кулаком в лицо Левше, но тот ловко уворачивается.
ЛЕВША
А ты - аглицкая стоеросовая пьяная
дубина.
Левша бьёт кулаком в лицо Эйдриана, попадает, но тот даже не шелохнулся и
только удивляется.
12
ЭЙДРИАН
Меня – по лицу!?
ЛЕВША
Нет, не по лицу, а по морде.
Промахнулся, что ли?
ЭЙДРИАН
Зашибу! Раздавлю клопа!
ЛЕВША
Клопы тоже кусаются.
Эйдриан нападает на Левшу, но тот ловко уворачивается, угощая противника то
пинком, то щелбаном, по ходу сбросив шапку с пальто.
ЭЙДРИАН
Не смей шелобаны ставить, это обидно!
ЛЕВША
А я не для того тебя бью, чтобы политесы
разводить.
ЭЙДРИАН
Убью!
Эйдриан подключает всё своё бойцовое умение, но Левша, как бы танцуя и без
усилий, отбивается, применяет борцовские приёмы и, наконец, побеждает:
Эйдриан лежит ниц, а Левша сидит на нём сверху.
ЛЕВША
Признавай мою победу! Или надаю
щелбанов, что обратно до аглицких
берегов побежишь по морю, аки по суху.
ЭЙДРИАН
Признаю.
ЛЕВША
Тогда встаём.
Левша подаёт руку Эйдриану – оба встают.
ЭЙДРИАН
Вот не думал, что ты владеешь вашим
рукопашным плясом.
ЛЕВША
Я же - мастер, Яша, мне в мире всё
интересно знать надо. Мир?
Эйдриан бьёт кулаком в лицо Левши, тот от неожиданности отлетает в сторону.
ЭЙДРИАН
Теперь мы в расчёте. Вот тебе, Левша,
моя рука. Мир
ЛЕВША
Нехорошо исподтишка.
ЭЙДРИАН
Зато надёжно.
13
ЛЕВША
Согласен, Англия – надёжная страна.
ЭЙДРИАН
Если Англия силой кого не возьмёт,
навалится умом и расчётом.
ЛЕВША
Или ножом в спину?
ЭЙДРИАН
А хоть и так, главное: победа. Примешь
руку?
ЛЕВША
Нет. (поднимается)
ЭЙДРИАН
Благородный никак?
ЛЕВША
Славяне даже зверя в спину не бьют, и на
медведя с переду нападают. Каждому –
своё, мистер Уильям Эйдриан.
ЭЙДРИАН
Ишь ты, как… выговорил.
ЛЕВША
Все умные науки имеют английское
подданство. Хотя в разных краях есть
мастерня поискуснее ваших.
ЭЙДРИАН
Я слышал, ты – машинный изобретатель?
ЛЕВША
Не жалуемся. Вот как проветрились!
Холки друг дружке намылили, теперь
надо мыло смывать? Придётся новую
мировую распивать.
ЭЙДРИАН
А у меня, как раз, ещё баклажка
затесалась. (достаёт из-за пояса другую
фляжку)
ЛЕВША
(вынимает из кармана пальто такую же
фляжку) И у меня дежурная найдётся.
Верный мужчина в дорогу всегда всего
прихватит. От скуки правильное
средство, и от глупого попутчика. А для
нового товарища – самое лучшее
подношение! Будем, Яша, эту мировую
пить из моей баклажки, потому, как
военные действия я затеял, мне и
выплачивать контрибуцию. А ты свою
14
баклажку убери на другое, какое
дежурное событие. Твоя очередь
начинать. (подаёт фляжку)
ЭЙДРИАН
(принимает фляжку) А чего ты у нас в
Британии обретался?
ЛЕВША
Ничего я у вас не обретался, меня туда
против моей воли обрели. Баклажку не
задерживай. Курьером доставили.
ЭЙДРИАН
А скажешь, на кой ляд ты курьеру сдался,
или тоже секрет?
ЛЕВША
Дело началось, как говорят, ещё на
пятнадцатом годе, с ампиратором
Александром Павловичем. Если пить не
будешь, верни имущество обратно.
ЭЙДРИАН
За тебя, Левша, за меня, Эйдриана, и за
обе наших империи.
ЛЕВША
Спятил, столько тостов палить на один
глоток? Ты же любишь расчёт, так и
давай, как-то рассчитывай.
ЭЙДРИАН
А я рассчитал. Все тосты на всю
баклажку выложил, теперь можно со
свободной головой, ни разу не
развлекаясь, молча выпивать и тебя
слушать. Разумно?
ЛЕВША
Голова! Не возражаю. Начинай глотать.
ЭЙДРИАН
А ты рассказывай. (выпивает)
ЛЕВША
Точно всего не знаю, а мне вот как
донеслось. Будто бы подарили
Александру Павловичу, сразу после того,
как он Бонапарту заломал, аглицкие
мастера нимфозорию. Может, со страху
подарили, может, из уважения. Но за
миллион рублей серебром.
ЭЙДРИАН
Никого наши мастера не бояться,
выходит, не со страху. (подаёт фляжку)
15
ЛЕВША
(принимает фляжку) Стоят, значит, ваши
рабочие в тужурных жилетках и в
фартуках и держат поднос, на котором
ничего нет. Государь вдруг и удивился,
что ему подают пустой поднос. - Что это
такое значит? - спрашивает; а ваши
мастера отвечают: - Это вашему
величеству наше покорное поднесение. Что же это? - А вот,- говорят,- изволите
видеть сориночку? Государь посмотрел и
видит: точно, лежит на серебряном
подносе самая крошечная соринка.
Работники говорят: - Извольте пальчик
послюнить и ее на ладошку взять. - На
что же мне эта соринка? - Это,отвечают,- не соринка, а нимфозория.
(выпивает) - Живая она? - Никак нет,отвечают,- не живая, а из чистой из
аглицкой стали в изображении блохи
нами выкована, и в середине в ней завод
и пружина. Держи, Яша. (подаёт фляжку)
Извольте, говорят, ключиком повернуть:
она сейчас начнёт дансе танцевать.
ЭЙДРИАН
(приняв фляжку, выпивает) Государь ваш,
небось, залюбопытствовал и спрашивает:
- А где же ключик? Ну-ну, а что наши?
ЛЕВША
А ваши говорят: - Здесь и ключ перед
вашими очами. - Отчего же,- государь
говорит,- я его не вижу? - Потому,отвечают,- что это надо в мелкоскоп.
Подали мелкоскоп, и государь увидел,
что возле блохи действительно на
подносе ключик лежит. - Извольте,говорят,- взять ее на ладошечку - у неё в
пузичке заводная дырка, а ключ семь
поворотов имеет, и тогда она пойдёт
дансе... Насилу государь этот ключик
ухватил и насилу его в щепотке мог
удержать, а в другую щепотку блошку
взял и только ключик вставил, как
почувствовал, что она начинает усиками
водить, потом ножками стала перебирать,
а наконец вдруг прыгнула и на одном
лету прямое дансе и две верояции в
сторону, потом в другую, и так в три
верояции всю кадриль станцевала.
16
ЭЙДРИАН
Едрёна вошь!
ЛЕВША
Вот и ампиратор про что. Но замечу, не
вошь, а блоха… ха-ха. Александр
Павлович, между нами, любил всё
заграничное, уважал, что не наше. В
отличие от нынешнего ампиратора,
Николая Павловича, младшего братца
прежнего государя. Этот, сам знаю, вот
тебе крест честной (крестится), наоборот,
всё русское уважает и непременно выше
прочего ставит.
ЭЙДРИАН
Откуда ж ты знаешь?
ЛЕВША
Так я же с ним беседы водил, он меня же
к вам и выслал.
ЭЙДРИАН
Так ты, червя такая, с самим Его
Величеством разговаривал!
ЛЕВША
Так вышло.
ЭЙДРИАН
Выпей, на. (подаёт фляжку)
ЛЕВША
(принимает фляжку) Николай Павлович,
вишь ты, когда наследство братское
разгрёб, взял и на нимфозорию
наткнулся. А что да как с ней творить,
один только казачий атаман Платов и
знал, потому как при оплате аглицкого
подарка непосредственно присутствовал.
Это,- говорит Платов,- ваше величество,
точно, что работа очень тонкая и
интересная, но только нам этому
удивляться с одним восторгом чувств не
следует, а надо бы подвергнуть ее
русским пересмотрам в Туле или
Сестрорецке,- не могут ли наши мастера
сего превзойти, чтобы англичане над
русскими не предвозвышались.
(выпивает) Государь Николай Павлович в
своих русских людях очень уверенный и
никакому иностранцу уступать не любит:
- Это ты, мужественный старик, хорошо
говоришь, и я тебе это дело поручаю
поверить. Поезжай, мол, на тихий Дон и
17
поведи там с моими донцами
междоусобные разговоры насчёт их
жизни и преданности и что им нравится.
А когда будешь ехать через Тулу, покажи
моим тульским мастерам эту
нимфозорию, и пусть они о ней
подумают. Скажи им от меня, что брат
мой покойный этой вещи удивлялся и
чужих людей, которые делали
нимфозорию, больше всех хвалил, а я,
мол, напротив, на своих надеюсь, что они
никого не хуже. Они моего слова не
проронят и что-нибудь сделают. (подаёт
фляжку Эйдриану)
ЭЙДРИАН
(принимает фляжку, выпивает) Неужели
придумали?
ЛЕВША
Не то!
ЭЙДРИАН
Да не томи же ты уже!
ЛЕВША
Платов нам, мастерам, работу обеспечил
и ну – на свой Дон. Недели через две
возвратился. А нервы у него после всех
сражений да по старости совсем
никудышные сделались, толком не
разобрал, не выслушал, выбрал из троих
мастеров меня, как самого, кого на вид не
жалко, бросил себе под ноги в коляску и
повёз в сам Петембург.
ЭЙДРИАН
(обнаружив, что фляжка пуста) Твоя
выпивка кончилась, принимаемся за
мою?
ЛЕВША
Ты не спрашивай, ты делай. И баклажку
пустую не возвращай, плохая примета,
вдруг навсегда для меня пустой
останется.
ЭЙДРИАН
(убрав пустую фляжку, достаёт третью,
полную, подаёт Левше) То есть, пленил
тебя старый вояка, чтобы не самому за
блоху перед королём отвечать?
ЛЕВША
(принимает фляжку) А не зря ты в России
пожил, соображения на лету
18
выказываешь верные. Или ты аглицкий
шпион?
ЭЙДРИАН
Ни один шпион столько не выпьет, чтоб
утром что-то вспомнить.
ЛЕВША
Нравишься ты мне, Яшка, слов нет!
ЭЙДРИАН
И я тебя, Левша, почти полюбил. А не
хочешь, если во мне сомневаешься, что я
шпион, дальше не рассказывай.
ЛЕВША
(выпивает) Ты же мне на радость послан,
потому что на родной речи со мной
говоришь, а мне ж это, как матушкина
колыбельная! (подаёт фляжку) Слушай.
Кинул Платов меня к себе в коляску, в
ноги. - Сиди,- говорит,- здесь до самого
Петербурга вроде пуделя,- ты мне за всех
ответишь. А вы,- говорит свистовым,теперь гайда! Не зевайте, чтобы
послезавтра я в Петембурге у государя
был. Мастера мол, вы Левшу от нас так
без тугамента увозите? ему же нельзя
будет назад следовать! А Платов им
вместо ответа показал кулак - такой
страшный, бугровый и весь изрубленный,
кое-как сросся - и, погрозивши, говорит:
"Вот вам тугамент!" А казакам говорит: Гайда, ребята! Казаки, ямщики и кони всё враз заработало, и умчали Левшу,
сиречь меня, раба грешного, без
тугамента, а через день, как приказал
Платов, так его и подкатили к государеву
дворцу и даже, расскакавшись как
следует, мимо колонн проехали.
ЭЙДРИАН
(выпив, возвращает фляжку) А давай,
споём?
ЛЕВША
(приняв фляжку) Тебе дальше
неинтересно?
ЭЙДРИАН
Хочу петь.
ЛЕВША
Я же про себя, горемыку, рассказываю!
Какой же ты после таких словов мне
товарищ? Никакой.
19
ЭЙДРИАН
Какой.
ЛЕВША
Никакой!
ЭЙДРИАН
Какой!
ЛЕВША
Какой?
ЭЙДРИАН
Такой, что – ну. Я - хороший.
ЛЕВША
Так рассказывать?
ЭЙДРИАН
Конечно.
ЛЕВША
Ампиратор Николай Павлович призывает
меня принесть и пред ним, значит,
поставить, с разъяснениями. Поставили.
Государь спрашивает: - Что это такое,
братец, значит, что мы и так и этак
смотрели, и под мелкоскоп клали, а
ничего замечательного не усматриваем?
А я ему: - Так ли вы, ваше величество,
изволили смотреть? Мы,- говорит
ампиратор,- вот как клали. - И положил
инфозорию сию блохастую под
мелкоскоп. Смотри,- говорит,- сам ничего не видно. А я ему и отвечаю: Этак, ваше величество, ничего и
невозможно видеть, потому что наша
работа против такого размера гораздо
секретнее. Надо,- говорю,- всего одну её
ножку в подробности под весь мелкоскоп
подвести и отдельно смотреть на всякую
пяточку, которой она ступает. - Помилуй,
скажи,- говорит государь,- это уже очень
сильно мелко! - А что же делать,говорю,- если только так нашу работу и
заметить можно: тогда все и удивление
окажется.
ЭЙДРИАН
А я уже, наверное, догадываюсь, что вы
такое там насекретили.
ЛЕВША
Вот тогда сам и рассказывай.
ЭЙДРИАН
Споём?
20
ЛЕВША
Не буду я петь с закадыкой, который мой
рассказ не уважает до конца выслушать.
ЭЙДРИАН
Хорошо, давай конец.
ЛЕВША
Тебе же не интересно.
ЭЙДРИАН
Неправда твоя, очень даже интересно. Я,
может, хочу, чтобы ты женился на моей
сестре, особенно на средней, что по
всему русскому скучает. В этой связи мне
очень даже важно знать всё про тебя,
брат. Докладывай!
ЛЕВША
Я на аглицкой бабе жениться не могу.
ЭЙДРИАН
Проблемы?
ЛЕВША
Этого никогда быть не может. Таким
делом если заняться, то надо с
обстоятельным намерением, а как я сего к
чужой нации не чувствую, то зачем
девушек морочить?
ЭЙДРИАН
Настоящий джентельмен! Я бы даже
уточнил: джентельменище! Не только
через одно любопытство знать желаю,
какие ты порочные приметы в наших
девицах приметил и за что их обегаешь?
ЛЕВША
Я их не порочу, но только мне то не
нравится, что одежда на них как-то
машется, и не разобрать, что такое надето
и для какой надобности. Тут одно чтонибудь, а ниже еще другое пришпилено, а
на руках какие-то ногавочки. Совсем
точно обезьяна-сапажу - плисовая тальма.
ЭЙДРИАН
Какое же тебе в этом препятствие?
ЛЕВША
Препятствия нет, но только опасаюсь, что
стыдно будет смотреть и дожидаться, как
она изо всего из этого разбираться станет.
ЭЙДРИАН
Неужели ваш бабский фасон лучше?
21
ЛЕВША
Наш фасон в Туле простой: всякая в
своих кружевцах, и наши кружева даже и
большие дамы носят.
ЭЙДРИАН
Короче, хоть тресни, а Россия лучше
Англии – так, по-твоему?
ЛЕВША
Может, и не лучше, а другая. И я другой,
не для аглицких посконщиц.
ЭЙДРИАН
Ладно, поживём - выживем. Так что ж ты
там, с товарищами, натворил с блохой?
ЛЕВША
Ты же сам, говоришь, догадался…
ЭЙДРИАН
Может, и догадался, да уже забыл, покуда
мы тут про женские очарования
говорили. Не обижайся, товарищ, я ж
тебя люблю. Поцелуемся!
ЛЕВША
Не могу я с мужиком целоваться.
Насмотрелся я в ваших краях на всякие
однополые непотребства, такого, что
истинно православные люди и придумать
бы не смогли.
ЭЙДРИАН
Так мы ж по-дружески!
ЛЕВША
А по дружбе-то всегда все беды и
начинаются.
ЭЙДРИАН
Я когда в Москве жил и в Петербурге,
юношей был. Так вот, русский ты мой
камрад, и приставали ко мне ваши
православные мужи, и мацали, и в
постель укладывали, хорошо, мой брат
людей наладил оберегать меня от того
непотребства, что выдумывают и
православные тоже. И простые, и барские
люди, и военные, и духовного вашего
звания…
ЛЕВША
Так вот!.. чем дело кончилось в царских
палатах. Положили нимфозорию под
мелкоскоп, как я сказал, и государь, как
только глянул в верхнее стекло, так весь и
22
просиял,- взял меня, какой я был
неубранный и в пыли, неумытый, обнял
меня и… поцеловал. А потом обернулся
ко всей своей дворне и сказал: - Видите, я
лучше всех знал, что мои русские меня не
обманут. Глядите, пожалуйста: ведь они,
шельмы, аглицкую блоху на подковы
подковали!
ЭЙДРИАН
(борясь со сном) Я так и знал. Но
поверить боялся. Не может быть.
ЛЕВША
Если бы был лучше мелкоскоп, который в
пять миллионов увеличивает, так все
изволили бы увидать, что на каждой
подковинке мастерово имя выставлено:
какой русский мастер ту подковку делал.
Ваши аглицкие мастера потом в Англии
свидетельство письменное выдали.
ЭЙДРИАН
И твоё имя там есть?
ЛЕВША
Никак нет, моего одного и нет.
ЭЙДРИАН
(засыпая) Почему же?
ЛЕВША
А потому, что я мельче этих подковок
работал: я гвоздики выковывал, которыми
подковки забиты,- там уже никакой
мелкоскоп взять не может.
ЭЙДРИАН
Где же вы взяли ваш мелкоскоп, с
которым управились произвести это
удивление?
ЛЕВША
Мы люди бедные и по бедности своей
мелкоскопа не имеем, а у нас так глаз
пристрелявши.
ЭЙДРИАН
И на всё это чудо есть свидетельство
наших английских учёных мастеров?
(засыпает)
ЛЕВША
Не то! Государь приказал сейчас же
подкованную нимфозорию уложить и
отослать назад в Англию. Вроде подарка,
без всякого миллиона рублей серебром,
23
чтобы у вас поняли, что нам, русским,
ничего это не удивительно. А ещё велел
государь, чтобы вёз блоху особый курьер,
который на все языки учён, а при нём
чтобы и мастер, в виде меня, находился и
чтобы я сам англичанам мог показать
работу и каковые у нас в Туле мастера
есть. Эх, баклажечка-то насухо опустела.
Эй, Яшка, ты чего? Эй, да ты никак
заснул! (толкает Эйдриана)
ЭЙДРИАН
Что? Чего!?
ЛЕВША
Хоть и пьёте вы, и все народы опаиваете,
а сами пить не научились.
ЭЙДРИАН
Это кто же не научился!
ЛЕВША
С третьей баклажки спать – это ж
петухам с бабами на смех. Не умеешь ты
пить, Яшка. Иди, отдыхай, а я тут ещё за
родину помечтаю.
ЭЙДРИАН
А если так, так давай держать с тобой
аглицкое пари.
ЛЕВША
Какое?
ЭЙДРИАН
Такое, чтобы ничего в одиночку не пить,
а всего пить заровно: что один, то
непременно и другой, и кто кого
перепьет, того и горка.
ЛЕВША
Хорошо, идёт! Только чтоб честно.
ЭЙДРИАН
Да уж это не беспокойтесь. Но только для
пари нам лучше будет в каюту мою
поселиться. С палубы за пойлом не
набегаешься. А там нам, по ходу,
доставлять будут, что ни попросим.
ЛЕВША
Опять же друг дружку из поля зрения
выпускать нельзя. Не возражаю.
ЭЙДРИАН
По рукам и пойдём? (подаёт руку)
24
ЛЕВША
По рукам. (отвечает рукопожатием) И
пойдём мы с песней, как ты хотел.
ЭЙДРИАН
Выходит, подковали аглицкую
нимфозорию?
ЛЕВША
За милую душу.
ЭЙДРИАН
И что она теперь в подковах пляшет?
ЛЕВША
А вот нет, чего нет. Не пляшет.
ЭЙДРИАН
Почему?
ЛЕВША
Так мы ж её подковали. Мы ж не учёные
какие, а так – мастеровые. Приземлили
русские подковы аглицкую блоху – вот.
ЭЙДРИАН
Плохо.
ЛЕВША
Об этом спору нет, что мы в науках не
зашлись, но только зато своему отечеству
мы верно преданные.
Левша запевает по-русски своё, Эйдриан – своё, но по-английски. Вместе,
обнявшись, Левша и Эйдриан уходят.
ДЕЙСТВИЕ 2
СЦЕНА 2. КАЮТА
Тесное помещение с маленьким иллюминатором. Стол и пол заставлены пустыми
сосудами из-под спиртного, с остатками закуски. На койке спит Левша. Под
столом – Эйдриан. Настойчивый стук в дверь. Эйдриан, не открывая глаз,
поднимается, идёт к двери, открывает.
МУЖСКОЙ ГОЛОС
(по-английски) Вы тут не перемёрли?
ЭЙДРИАН
(по-английски) Не знаю. Какое сейчас
время суток?
МУЖСКОЙ ГОЛОС
(по-английски) Утро. Скоро Петербург,
ты просил сказать.
25
ЭЙДРИАН
(по-английски) Петербург? Что это такое?
МУЖСКОЙ ГОЛОС
(по-английски) Тысяча чертей,
вспоминай! И глаза открой, Эйдриан.
Больше виски не будет, подшкипер. Мой
бог, какой же тут у вас духан!
Слышны удаляющиеся шаги.
ЭЙДРИАН
(по-английски, в коридор) Не надо так
топать! (закрывая дверь) Ты же мне
голову снесёшь своим стуком.
(осмотревшись, по-русски) Левша!
Просыпайся, товарищ, мне похмелиться
надо.
ЛЕВША
(не открывая глаз) Всё поровну, Яша, всё
по-честному. (садится) Плещи, мой
аглицкий товарищ, а я, по ходу,
подремлю.
Эйдриан садится за стол, напротив Левши. Оба – с закрытыми глазами.
ЭЙДРИАН
Не могу наливать.
ЛЕВША
Что с руками?
ЭЙДРИАН
Я их не вижу.
ЛЕВША
Почему?
ЭЙДРИАН
Не знаю, темно.
ЛЕВША
Тогда я налью.
ЭЙДРИАН
Ты – настоящий друг. Ты – брат мой,
Левша. (после паузы) Уже налил?
ЛЕВША
Нет.
ЭЙДРИАН
Ты становишься моим неприятелем.
ЛЕВША
Не могу наливать.
ЭЙДРИАН
Что-то с руками?
26
ЛЕВША
Они у меня пропали.
ЭЙДРИАН
Поищи.
ЛЕВША
Мне тоже темно.
ЭЙДРИАН
Как дальше жить?
ЛЕВША
Всё в руках Божиих.
ЭЙДРИАН
А его руки ты видишь?
ЛЕВША
Чьи?
ЭЙДРИАН
Божьи.
ЛЕВША
Здесь у меня тьма тьмущая, никто мне
рук не подаёт.
ЭЙДРИАН
И что теперь?
ЛЕВША
Смириться, и как-то с этим жить.
ЭЙДРИАН
Ежели меня не вылечить, я могу умереть.
ЛЕВША
Тогда давай к словам соображение
подпускать.
ЭЙДРИАН
Я – тёмный англичанин, а ты у нас
хитромудрый русак, вот и подпускай.
ЛЕВША
Ты – не тёмный. С тёмными русаки
неделями водки не хлещут. Ты – светлый.
ЭЙДРИАН
Но светлый без рук!
ЛЕВША
Будем подходить с рассуждением. Может,
теперь ночь?
ЭЙДРИАН
Я ночью на нашем корабле без свечи, с
закрытыми глазами, нигде не потеряюсь!
Опять же, мне только что голос был, он
сказал, что на борту – утро.
27
ЛЕВША
Как ты говоришь?
ЭЙДРИАН
Утро.
ЛЕВША
Нет! Ты говоришь: с закрытыми глазами!
Я понял: нам надо открыть глаза.
ЭЙДРИАН
Зачем?
ЛЕВША
Чтобы узреть утро.
ЭЙДРИАН
Зачем зреть, если голос и так рассказал,
что творится вокруг.
ЛЕВША
Брат. Если мы не откроем глаза,
останемся без лекарства.
ЭЙДРИАН
Какой же ты мудрый, Левша.
ЛЕВША
Ты чего пыхтишь?
ЭЙДРИАН
Глаза открываю. А ты?
ЛЕВША
Та же беда. Может, руками попробовать?
ЭЙДРИАН
Ты – болван! Где мы руки возьмём? А
главное – чем, если рук не видно?
ЛЕВША
Аминь.
ЭЙДРИАН
А может, дать рукам волю, пусть сами
разбираются?
ЛЕВША
Вот же вы какие, аглицкие средства, всё
бы вам на силу расчёты строить.
ЭЙДРИАН
У тебя есть разумнее, что сказать?
ЛЕВША
Откуда, - с перепою.
ЭЙДРИАН
Тогда даём волю рукам. На счёт три?
ЛЕВША
Считай громко, у меня тут ещё и плохо
28
слышно.
ЭЙДРИАН
А у меня во рту – засуха, со счёту можно
сбиться. Давай, ты.
ЛЕВША
Я же арихметику не знаю.
ЭЙДРИАН
Мог бы с голоса уже научиться, сколько
раз за плавание чарки считали.
ЛЕВША
Мне в ученье не только волосы драли,
мне тогда ещё и в ухо исправно
налаживали. Так что, теперь, особенно,
когда выпью, ко мне не все звуки
проходят.
ЭЙДРИАН
Ладно. Готов?
ЛЕВША
Не томи.
ЭЙДРИАН
Начинаю счёт. Раз… два… три!
Руки Левши и Эйдриана сначала, расслабившись, опускаются, затем приступают к
неконтролируемому действу, выписывая странные жесты, сбрасывая со стола
предметы. И, наконец, возникает молчаливый кулачный бой. Одновременно,
Эйдриан и Левша точно попадают друг другу по сусалам и падают навзничь.
ЛЕВША И ЭЙДРИАН
(вместе) Дурак! Больно же. Искры
искрят… вижу… Вижу? Вижу!
(одновременно, поднимаются, видят друг
друга) Как дела? Всё путём.
(одновременно, наливают из бутылей
выпивку по чаркам друг друга, (вместе)
Ну? Будем? С Богом! (выпивают)
Хорошо… Вдогонку. (наливают) На
здоровье! (выпивают) И сходу - по
третьей, чтоб наверняка. (наливают) За
всех людей в мире, чтобы жили в
трезвости. (выпивают) А? А! А…
(присаживаются за стол) Хорошо сидим.
ЭЙДРИАН
Вот как оно: глаза бояться – руки делают.
ЛЕВША
И за что же так Божий свет устроен, что
за прозрение непременно надо в харю
огрести.
29
ЭЙДРИАН
Опять мудрствуешь. Жив – радуйся,
больше нечего рассуждать.
ЛЕВША
Мне без рассуждения жить нельзя, с
тоски загнуть может.
ЭЙДРИАН
Займись обучением грамоте, никакой
тоски не станет.
ЛЕВША
Какая грамота русскому мужику? Наша
наука простая: по Псалтирю да по
Полусоннику.
ЭЙДРИАН
Это удивительно.
ЛЕВША
У нас это так повсеместно.
ЭЙДРИАН
А что же это за книга "Полусонник"?
ЛЕВША
Это книга, к тому относящая, что если в
Псалтире что-нибудь насчет гаданья царь
Давид неясно открыл, то в Полусоннике
угадывают дополнение.
ЭЙДРИАН
Это жалко, лучше бы, если б вы из
арифметики по крайности хоть четыре
правила сложения знали, то бы вам было
гораздо пользительнее, чем весь
Полусонник. Тогда знал бы, что можно по
науке рассчитать нужную массу металла,
чтобы и подковать блоху, и не мешать ей
делать дансы.
ЛЕВША
Блоху? Какая блоха?
ЭЙДРИАН
Нимфозория.
ЛЕВША
А… припоминаю. Верно, неграмотность
меня обуяла такая, что после Англии
теперь, может, и проживать стыдно будет
во тьме. Поглядим. Но только, Яша, всё
одно, не в расчётах дело, а в
общемировой ситуации.
ЭЙДРИАН
Как это?
30
ЛЕВША
Раз мы смогли вашу нимфозорию
подковать, верно, смогли бы и танцам её
как-нибудь не препятствовать. Но только,
как ни рассчитывай, ничего здесь не
помогало бы, хоть какую металлу на
массу положи. Потому, как нет такой в
мире металлы. Не нашли и не добыли
ещё. У нас, в России, про металлу лучше
ваших англицких просторов известно.
ЭЙДРИАН
Вон оно как. То есть, весь мир виноват,
что танцевальную блоху подковать
можно, да нечем. Тогда, не пойму, зачем
было подковы приколачивать. По
здравому смыслу, главное же, что блоха
дансы выкаблучивает?
ЛЕВША
Нам, русским людям, здравый смысл – не
указ. Нам главное, что барин прикажет. А
тут сам ампиратор повелевает, мол, сей
секунд переплюнуть иностранцев и – вся
любовь. Плевать мы на чужую чудную
работу, конечно, не приучены, а вот
перемудрить мудрённого – это завсегда, с
особенным удовольствием.
ЭЙДРИАН
А нельзя блоху обратно сделать
неподкованной и свободной?
ЛЕВША
Никак. Вы не сможете, а нам приказу не
было. Да и неохота. Русский человек
обязательно должен показать всему миру,
что он кого угодно подкуёт.
Одновременно же, подковать самого его
есть чрезвычайно тяжкая арихметика с
математикой. Опять же, все должны
видеть, что только русский человек
мудреннее всех в мире. А до тех пор,
покуда другие иностранные мастера до
нас свои умения рассчитать не умеют,
извольте, как та ваша нимфозория,
лежать на боку и даже не рыпаться.
ЭЙДРИАН
Да ведь дансы заводной блохи радость
человеку доставляют. А человеку же
радость сегодня нужна, а не вчера и не
завтра. Теперь когда-то ещё мир сочинит
такой металл, чтобы из них можно было
31
танцевальные подковы настрогать.
ЛЕВША
Яша, поверь, от вашей нимфозории с
нашими подковами, да с моими
гвоздочками, для вашей же Англии толку
больше.
ЭЙДРИАН
Мудришь. Откуда тут польза?
ЛЕВША
Вот ты подумай. Нимфозория эта ленивая
лежит перед вами и тем глаза мозолит,
оттого мысли раздражение получают. Чем
долее она лежит и только лапками
дрыгает, без никаких дансев, тем
страшнее ваши мастера хотеть будут
соответственный металл выдумать, а
значит, вы скорее разыщите, что для того
требуется. Першпектива, Яша, вот, что
движет вас иностранцев к райской
радости проживания на земле,
першпектива!
ЭЙДРИАН
А русские – что, в першпективах не
нуждаются и в рай не мылятся?
ЛЕВША
Может, мы и так знаем, что это такое.
Потому что просторы у нас просторные и
першпектива вся, как на ладони. А раз –
на ладони, значит, тайны особой нет. А
нет тайны, так и нечего першпективить,
когда можно на печи полежать, откуда и
так всё видать. Или сделать ту печь
самоходной, чтоб сама, то есть, сходила,
куда скажешь.
ЭЙДРИАН
Объясни толком, что за штука такая –
русская першпектива. Только на примере.
А ещё лучше сравни с нашим,
английским, её отсутствием.
ЛЕВША
Вот, если у аглицкого человека сопли
потекли, что он придумает делать?
ЭЙДРИАН
К лекарю пойдёт, за лечением.
ЛЕВША
А русский зря тратиться не станет, он
просто возьмёт и высморкается.
32
ЭЙДРИАН
Так ведь сопли текут не одноразовым
образом, а по причине простуды дней
пять, не-то и все десять. Замучишься
сморкаться!
ЛЕВША
Ничего не замучишься, если с колыбели
никаких лекарей знать не знаешь.
Привыкаешь. Ничего, посморкаешься. И
ведь само по себе сморкание тоже не так
просто себе нафантазировали. Оно ж,
родное, череп с мозгами встряхивает, то
есть, взбадривает. А как взбодрило, тут
только лови, когда першпектива
нарисуется.
ЭЙДРИАН
Какая першпектива, тысяча чертей!?
ЛЕВША
Такая, что англичанин с лекарем сопли
просто останавливает. А русский,
получив от сморкания встряску, бодро
решает придумать, как сделать так, чтобы
сопли в голове вообще не производились,
никогда, ни у какого человека.
Понимаешь?
ЭЙДРИАН
Не очень…
ЛЕВША
Надо придумать избавление не от соплей,
а средство от самого их зарождения. Не
прыщик выдавливать надо, а сам корень
его искоренять на корню, причём прежде,
чем прыщик появится. Не болезнь
человекову пользовать надо, а самого
человека переделывать.
ЭЙДРИАН
Подковать, что ли, как нимфозорию?
ЛЕВША
Верно. Сначала от простуды, а там и от
другой заразы придумать избавление. И
потом – бах, одним махом, ещё в
колыбельке можно будет избавлять
организм от всех будущих слабостей. Нето и раньше колыбельки, ещё в утробе
матери.
ЭЙДРИАН
Так можно насочинять снадобье не
только против болячек, но и против
33
самого человека, до искоренения. Грех-то
какой невообразимый!
ЛЕВША
Грех, Эйдриан, великий грех. Вот я и не
лезу в першпективу внутриутробно.
Лучше я сдуру ещё какую нимфозорию
подкую, а в божий промысел переться на
рожон не стану. И вместо обозрения
першпективы лучше водки выпью.
(наливает по чаркам) А?
ЭЙДРИАН
Скоро Кронштадт покажется, может,
трезветь уже приступим?
ЛЕВША
Не возражаю. Ещё по чарке и приступим.
(подняв чарку) Бум?
ЭЙДРИАН
Бум.
Левша и Эйдриан выпивают.
ЛЕВША
Как оно?
ЭЙДРИАН
Дьявольски замечательно. А всё-таки не
понимаю я вас, русских, хотя жил среди
вас. И кроме тебя, никого русского не
люблю. И Россию не люблю. Правда, мне
от такого чувства отчего-то грустно. Как
на кладбище. Всех так невыразимо
жалко!
ЛЕВША
Не плачь, Яша. Я ведь, по честному,
Россию тоже не люблю.
ЭЙДРИАН
Вот те раз! За компанию, что ль?
ЛЕВША
А как мне её любить, рассуди. Вот у меня
руки, даже глаза, оказывается, имеются, с
ногами, и прочей живностью организма.
И всё это я. Но как же это вот всё я могу
любить? Оно есть и всё тут.
ЭЙДРИАН
А если, жизнь чего лишит, по ходу?
ЛЕВША
Верное наблюдение. Когда лишит, тогда,
может, и полюблю. Ибо будет не
доставать. К примеру, для работы. Опять
34
же не себя всего полюблю, а того, чего
лишился.
ЭЙДРИАН
Как себя не любить! Весь цивильный мир
в себя влюблённый: а эти, видите ли, нет.
Кто же меня полюбит, если не я сам?
ЛЕВША
Господь Бог, с Сыном, их это забота –
меня любить. Ну, вот люблю я, скажем,
мою ногу. И что мне теперь, холить её,
лелеять, смазывать благовониями? Не то
и не ходить вовсе? Ведь ежели любишь,
значит, оберегаешь, так?
ЭЙДРИАН
Так.
ЛЕВША
Что дано от рождения, то любить
незачем, так я размышляю. Есть и есть.
Лучше не будет, а хуже должно быть.
Потому что со временем снашивается и –
бог с ним. Нечего жалеть. А Россия –
что? Она же для меня то же самое, что я.
То же самое, что матерь моя или отец.
Вот мы все вместе есть я и они, вместе и
поврозь, и – всё, амба. Другого нет, и
быть не могло. И не может. И уже не
будет. Мы с Россией друг от друга никуда
не денемся. Как? Куда? Зачем же в таком
разе с этим носиться, как с писаной
торбой, да ещё с сердечным чувством, так и сердце надорвать можно раньше
срока.
ЭЙДРИАН
Как же так, - и я её не люблю, и ты. А она
живёт и крепнет! Не понимаю…
ЛЕВША
Загадка. Или смысл мира не в любви
человека? И не в человеке? А только,
Яшка, между нами есть разница, - мне
печальнее, чем тебе. Потому, как у тебя
есть выбор: то полюбишь, то разлюбишь,
а у русского человека выбора нет.
Уродился здесь, и хоть уродом, а живи. И
торчит она, Россия, никем нелюбимая,
посредине мира, холодная, одинокая…
кому - маяк во мгле, кому - шиш во лбу.
ЭЙДРИАН
Так, может, в Англию вместе вернёмся?
35
ЛЕВША
Нельзя бросать отечество без присмотра.
ЭЙДРИАН
Но секреты-то аглицкие зачем выдавать?
ЛЕВША
Пусть Отечество знает.
ЭЙДРИАН
Я тоже желаю знать!
ЛЕВША
Желай. Ты мне не Отечество.
ЭЙДРИАН
Я тебя, наверное, с корабля никуда не
пущу. Не позволю обстряпывать
шпионные дела против моей родины.
ЛЕВША
И убить меня можешь?
ЭЙДРИАН
Могу.
ЛЕВША
А сможешь?
ЭЙДРИАН
Не знаю. Если подумать, - навряд ли. Как
же ж мне тебя остановить? Вот задача!
ЛЕВША
Ещё по последней и порешаем? (наливает
в чарки)
ЭЙДРИАН
Давай. Сколько от вас, русских, мыслей
лезет непонятных, неправильных,
мутных каких-то. Угораздил чёрт
выучить русскую речь! Мало мне
китайского как будто. Споём?
ЛЕВША
Выпьем, обнимемся и споём. За Россию!
ЭЙДРИАН
За Англию!
ЛЕВША И ЭЙДРИАН
(вместе) За весь честной мир.
Левша и Эйдриан выпивают. Обнимаются. Начинают петь, каждый своё и посвоему. Вдруг они оба замолкают, уставившись в иллюминатор.
ЛЕВША И ЭЙДРИАН
(вместе, испуганно вопят) Аааа…
(замолкают) Чёрт! (крестятся) Свят-святсвят. Пропал…
36
ЭЙДРИАН
Ты, взаправду, видел чёрта?
ЛЕВША
Ну, я же не слепой.
ЭЙДРИАН
Вот ведь как, чем ближе к российскому
берегу, тем жизнь страшнее.
ЛЕВША
Не то страшно, что чёрт был, а то - куда
он подевался. Гляну-ка в окошко…
(открывает иллюминатор)
ЭЙДРИАН
Сухопутная твоя натура, не окно это, иллюминатор!
ЛЕВША
(выглядывает) Никого. Да вон он! Гля,
опять из воды лезет, нечистый…
ЭЙДРИАН
(присоединяется к Левше) Подвинься-ка.
От шельма рыжая, как выпрыгивает…
ЛЕВША
Перепил ты, что ли? Не видишь, тёмный,
как мурин. Нашёл рыжика, такой чёрный
мордошкур. Давай, опять перекрестимся
и отворотимся от этого чёрта из пучины.
ЭЙДРИАН
Не спеши, дай-ко, приглядеться. И
никакой он, кажется, вовсе и не чёрт.
Точно. Это же морской водоглаз! Рыжий,
аж красный. Наш – английский, засранец.
ЛЕВША
Он, конечно, никак не рыжий, хоть ты тут
что. Может, и не чёрт, может, водомор…
нам-то, что с ним делать?
ЭЙДРИАН
Не водомор, а морской водоглаз.
ЛЕВША
Или чёрт. Как тут проверить?
ЭЙДРИАН
Хочешь, я тебя в море швырну? Ты не
бойся, если морской водоглаз, - он мне
тебя сейчас назад подаст.
ЛЕВША
Научная проба? Согласен. Швыряй.
Только аккуратно, чтоб я об окошко
последний глаз не покалечил.
37
ЭЙДРИАН
А ну, дай, я тебя обойму…
ЛЕВША
Я щекотку люблю, но умеренно.
Эйдриан, обхватив Левшу, проталкивает Левшу в иллюминатор, но тот не входит.
ЭЙДРИАН
Плечи ужми!
ЛЕВША
Где ж я тебе плечи возьму, чтоб ужать.
ЭЙДРИАН
Не выходишь никак…
ЛЕВША
Всё, стой! Поздно швырять, чертяку
волной смыло.
ЭЙДРИАН
Так крикни, он и вылезет обратно!
ЛЕВША
Чтоб русский человек всякую дрянь на
себя кликал? Ему надо меня тебе вернуть,
чтоб доказать, кто такой? Вот пусть сам и
вылезает.
ЭЙДРИАН
Пойдём на палубу? Там швырнёшься за
милую душу.
ЛЕВША
Учёнейшая мысль! Но сначала выпьем,
там – наверху – осень. И море.
Холодрыга.
ЭЙДРИАН
Не возражаю. (наполняет чарки)
ЛЕВША
Ещё один вопрос возникает. Если этот
анчутка – ваш аглицкий гад, что же он
плавает возле наших берегов?
ЭЙДРИАН
Были ваши – стали наши.
ЛЕВША
Ты про что?
ЭЙДРИАН
Про берега. Смешно?
ЛЕВША
А по сусалам?
ЭЙДРИАН
(хватает за грудки Левшу) Вот тебе мои
38
сусала – на, ударь, попробуй.
ЛЕВША
(хватает за грудки Эйдриана) Не
протягивай ручки, не то протянешь
ножки.
ЭЙДРИАН
Биться бум?
ЛЕВША
Бум.
ЭЙДРИАН
Я же сильнее тебя.
ЛЕВША
А я ловчее.
ЭЙДРИАН
Убивать я тебя не стану, пусть будет
честный поединок.
ЛЕВША
Не возражаю.
ЭЙДРИАН
И ворованного секрета ты мне ещё не
сказал. Выпьем перед боем?
ЛЕВША
Это святое. Плещи.
ЭЙДРИАН И ЛЕВША
(поднимают чарки) За победу!
(выпивают) С Богом.
ЛЕВША
Командуй, как надо.
ЭЙДРИАН
Расходимся по углам, потом, на счёт
«три» сходимся в центре и…
ЛЕВША
Понеслась.
ЭЙДРИАН
По углам.
Левша и Эйдриан, едва передвигая ноги, расходятся.
ЭЙДРИАН
Ну?
ЛЕВША
Считай.
ЭЙДРИАН
Так и не выучил.
39
ЛЕВША
А зачем перед геройской смертью разум
арихметикой засорять. Давай.
ЭЙДРИАН
Раз, два, три, - сходимся.
Левша и Эйдриан, передвигаясь из последних сил, сходятся. На подходе друг к
другу, одновременно, размахиваются и падают навзничь. Стук в дверь.
МУЖСКОЙ ГОЛОС
(по-английски) Россия на горизонте! Эй,
пьяницы, поднимайтесь на палубу, Кронштадт уже виден. Эй, вы там живы?
Откройте дверь!
Стук в дверь. Раздаётся храп Эйдриана и Левши.
СЦЕНА 3. ПАЛУБА
Спустя месяц. Входит Левша, с перебинтованной головой, в нательной одежде, в
носках. Осматривает палубу, оглядывает почти зимнее море, как будто что не
может отыскать.
Входит Эйдриан, несёт шубу, шапку, сапоги, с деревянным креслом. Ставит
кресло, одевает Левшу в тёплое.
ЛЕВША
Что ты, добрый человек, одеваешь на
меня не моё?
ЭЙДРИАН
Твоё, Левша, твоё.
ЛЕВША
Да нет же, мне аглицкие мастера в дорогу
для морской прохлады на поздний
осенний путь дали байковое пальто с
ветряной нахлобучкой на голову. Очень
тепло одели.
ЭЙДРИАН
Я теплее одену.
ЛЕВША
Да нет же, мне привычнее то, прежнее…
ЭЙДРИАН
Нет того прежнего. Ни пальто, ни
нахлобучки. И тебя прежнего нет.
ЛЕВША
Ты меня Левшой верно называешь,
одеваешь вот, с обувкой, благодарим
чрезвычайно. А за что же мне такое? Или
мы знакомы?
40
ЭЙДРИАН
Знакомы.
ЛЕВША
Ты, вроде, аглицкий мужчина, а порусски разговариваешь почти без
ковыряния.
ЭЙДРИАН
Было, жил я по малости лет в Москве.
Вспомни, я – подшкипер. Яша.
ЛЕВША
Яков, значит. А как меня звать… как меня
звать?
ЭЙДРИАН
Почему же Яков? Я – Эйдриан.
ЛЕВША
Как имя моё?
ЭЙДРИАН
Ты сказал, что тебя кличут Левшой.
ЛЕВША
А почему ты - Эйдриан, если Яша?
ЭЙДРИАН
Твоя логика: Эйдриан – Андриан –
Андрияшка – Яшка – Яша. И вдруг
Яков…
ЛЕВША
Левша – прозвище, а имя?!
ЭЙДРИАН
Не знаю. У тебя слишком немало
секретов было, а теперь, похоже, стало
больше. Видно, с памятью твоей
произошла экзекуция после того, как в
больнице головой об пол кинули.
ЛЕВША
В больнице? Но мы же на корабле…
ЭЙДРИАН
Эх, не знаю, прав ли, неправ, на борту
лекаря не имеется, чтоб совета спросить,
но лучше-ка я тебе всё расскажу. Готов?
ЛЕВША
Не-то!
ЭЙДРИАН
Что ты помнишь?
ЛЕВША
Сам я из Тулы, мастер. Родители есть.
Православный. Что ещё-то надо?
41
ЭЙДРИАН
Зачем в Англии оказался?
ЛЕВША
Нимфозорию привёз по велению
ампиратора Николая Павловича.
ЭЙДРИАН
Как на этом корабле оказался?
ЛЕВША
Домой невмоготу захотелось, ваши
мастера меня на борт и запихнули, в
байковом пальто с ветряной нахлобучкой.
ЭЙДРИАН
А меня уже не помнишь?
ЛЕВША
Не-а.
ЭЙДРИАН
А наше пари?
ЛЕВША
Не-а.
ЭЙДРИАН
Забились мы, с тобой, кто в питие
сильнее, русский или англичанин.
ЛЕВША
Ну?
ЭЙДРИАН
Победила дружба. И пили поровну, и
спали, и песни пели. Поровну нас и
срубило. У самого Кронштадта. В
Петербурге расклали нас на разные
повозки и повезли: меня в
посланнический дом на Аглицкую
набережную, а тебя - в квартал. Отсюда
судьба наша начала сильно разниться. Ко
мне, как привезли, сейчас сразу позвали
лекаря с аптекарем. На другой день я
встал, как новенький, пилюлю в нутро
проглотил, на легкий завтрак курицу с
рысью съел, ерфиксом запил и говорю: Где мой русский камрад? Я его искать
пойду. Оделся и побежал.
ЛЕВША
Ишь ты, как оно душевно.
ЭЙДРИАН
Слово за слово, узнал я твой путь.
Свалили тебя в квартале на пол и
спрашивают: - Кто такой и откудова, и
42
есть ли паспорт или какой другой
тугамент? А ты от болезни, от питья и от
долгого колтыханья так ослабел, что ни
слова не отвечаешь, но только стонешь.
Тогда тебя сейчас обыскали, пёстрое
платье с тебя сняли и часы с трепетиром,
что аглицкие мастера презентовали, и
деньги обрали, а самого пристав велел на
встречном извозчике бесплатно в
больницу отправить.
ЛЕВША
Вишь ты, пристав, но тоже не без души.
ЭЙДРИАН
Повёл городовой тебя на санки сажать, да
долго ни одного встречника поймать не
мог, потому русские извозчики от
полицейских бегают. А ты всё время на
холодном парапете лежал. Потом поймал
городовой извозчика, только без теплой
лисы, потому что они лису в санях в
таком разе под себя прячут, чтобы у
полицейских скорей ноги стыли. Везли
так, непокрытого, да как с одного
извозчика на другого станут
пересаживать, всё роняют, а поднимать
станут - ухи рвут, чтобы в память
пришел.
ЛЕВША
Слышь, чтоб помер дёргали.
ЭЙДРИАН
Привезли в одну больницу - не
принимают без тугамента, привезли в
другую - и там не принимают, и так в
третью, и в четвертую - до самого утра
тебя по всем отдаленным кривопуткам
таскали и всё пересаживали, так что ты
весь избился. Тогда один подлекарь
сказал городовому везти тебя в
простонародную Обухвинскую больницу,
где неведомого сословия всех умирать
принимают. Тут велели расписку дать, а
тебя до разборки на полу в коридор
посадить.
ЛЕВША
А куда ж ещё-то простому человеку…
ЭЙДРИАН
Тут-то я тебя и нашёл. Только тебя ещё на
кровать не уложили, ты в коридоре на
полу лежал и жаловался мне, мол, мне
43
бы, говоришь, два слова государю
непременно надо сказать. Я побежал к
графу Клейнмихелю и зашумел: - Разве
так можно! У Левши,- говорю,- хоть и
шуба овечкина, так душа человечкина.
Меня сейчас оттуда за это рассуждение
вон, чтобы не смел своим зарубежным
языком поминать в России душу
человечкину.
ЛЕВША
Ишь как оно… это верно… да.
ЭЙДРИАН
Потом мне один из наших, кому я про
тебя обсказывал, решил: "Сходил бы ты
лучше к казаку Платову - он простые
чувства имеет". Достиг я Платова,
который на укушетке лежал. Платов меня
выслушал и про тебя вспомнил. - Как же,
братец,- говорит,- очень коротко с ним
знаком, даже за волоса его драл, только
не знаю, как ему в таком несчастном разе
помочь; потому что я уже совсем
отслужился и полную пуплекцию
получил - теперь меня больше не
уважают,- а ты беги скорее к коменданту
Скобелеву, он в силах и тоже по этой
части опытный, он что-нибудь сделает.
ЛЕВША
Не погнушался, - присоветовал.
ЭЙДРИАН
Пошёл я к Скобелеву и всё рассказал:
какая у тебя болезнь и отчего сделалась.
Скобелев говорит: - Я эту болезнь
понимаю, только немцы ее лечить не
могут, а тут надо какого-нибудь доктора
из духовного звания, потому что те в этих
примерах выросли и помогать могут: я
сейчас пошлю туда русского доктора
Мартын-Сольского.
ЛЕВША
Ага! Болеют господа, таки, за простого
мужика.
ЭЙДРИАН
Хотел бы я видеть, что было бы, если бы
его не англичанин, а русский спрашивал.
ЛЕВША
Русский до таких господ сам ни за что не
добрался бы. Так-так, и что доктор?
44
ЭЙДРИАН
Когда доктор Мартын-Сольский приехал,
ты уже кончался, потому что у тебя
затылок о парапет раскололся, и ты одно
только мог внятно выговорить: - Скажите
государю, что у англичан ружья
кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас
не чистили, не то, храни бог войны, они
стрелять не годятся. И с этою верностью
ты перекрестился и помер.
ЛЕВША
При тебе, что ли, секрет выболтал?
ЭЙДРИАН
Выходит.
ЛЕВША
Незадача. Постой-постой, ну,
перекрестился – это понятно, но как
помер-то?
ЭЙДРИАН
А тут вот как повернуло, значит…
ЛЕВША
Ладно, не обо мне речь. Доктор-то секрет
передал, куда следует, не знаешь?
ЭЙДРИАН
Нормальному человеку должно про себя
быть интереснее, тем паче после
смерти…
ЛЕВША
Ну-ну, Эйдриан…
ЭЙДРИАН
Мартын-Сольский сейчас же поехал, об
этом графу Чернышову доложил, чтобы
до государя довести, а граф Чернышев на
него закричал: - Знай,- говорит,- своё
рвотное да слабительное, а не в своё дело
не мешайся: в России на это генералы
есть.
ЛЕВША
А ты за доктором шпионничал? Откуда
знаешь?
ЭЙДРИАН
Знаю, потому как из-за тебя ещё раз к
нему обращался. Родных и знакомых,
кроме меня, у тебя в Петербурге не
оказалось.
ЛЕВША
Откуда ж им там взяться!
45
ЭЙДРИАН
И я сказал, что похороны сам образую.
ЛЕВША
По православному хоть канону?
ЭЙДРИАН
Я ж не злодей, конечно, по
православному. Сижу я, значит, с какимто доктором, он как раз тугамент пишет,
что ты окончательно помер. И тут
забегает другой доктор, из мертвецкой.
Кричит, ругается, слюной белой брызгает,
мол, чего вы мне живого подсунули, или
забирайте, или сами, мол, ступайте в
мертвецкую и живого добивайте, а в
живом виде я его, говорит, разрезать
отказываюсь. Мы – в мертвецкую. А там
ты, опять живой.
ЛЕВША
Закавыка, тугамент о смерти выписан, а
человек нате вам. Или не успели справить
бумагу?
ЭЙДРИАН
Успели.
ЛЕВША
Что-то у меня в утробе мутно как-то
становится.
ЭЙДРИАН
Ты же сегодня в первый раз к жизни
пешком вернулся, тебе назад в каюту
надо, отдыхать.
ЛЕВША
Ничего. Что дальше-то было?
ЭЙДРИАН
Мартын-Сольский по моей просьбе
приехал, осмотрел. Но лечить отказался,
мол, не могу лечить неживого по
тугаменту, закон не дозволяет. Наш
аглицкий лекарь отказался, говорит, не
наш подданный и не в нашей империи
помер, - не могу, мол. А мертвецкий
доктор требует, чтоб тебя забрали, место
занимаешь. Он мне и подсказал, к
знахарке обратиться. Долго рассказывать.
Чтобы не рассусоливать, скажу кратко.
Знахарка, как увидела нерусские деньги,
сразу взялась пользовать.
ЛЕВША
И видишь – выходила.
46
ЭЙДРИАН
А тут мой корабль должен уже домой
возвращаться. Куда тебя девать? Опять в
квартал? Ты там уже был. Обратно в
мертвецкую? Не примут. А по тугаменту
выходит один тебе путь – на кладбище.
Поговорил я с капитаном, ты ему всегда
нравился, и вся команда тебя зауважала,
что пари не проиграл. Так вот оказался
ты опять на корабле. Пойдём, отдохнёшь.
ЛЕВША
Ну, обиделся граф его сиятельство
Чернышов на мой секрет – это в России
может быть. Ну, выжил я, с мертвецким
тугаментом, - это в России запросто.
Однако, зачем же мне обратно в Англию?
Непонятно!
ЭЙДРИАН
Наши мастера тебя знают, приветят, к
делу пристроят. Жить покуда будешь у
меня. А ещё я мечтаю, чтобы ты взял в
жёны какую-никакую одну из трёх моих
сестёр. Да хоть всех трёх разом для тебя
не жалко, да закон не разрешит. А так,
женишься, детей наплодишь, притом, что
хоть один из них непременно в тебя
разумом с талантом пойдёт. Не дети, так
внуки. И сестре хорошо, и ты в достатке,
и Англии великая польза.
ЛЕВША
Выходит, это есть горе моё, что ты
русский язык знаешь.
ЭЙДРИАН
Как это?
ЛЕВША
Кабы не знал ты нашего языка, не
разговаривал бы со мной, не было бы
пари на перепой. И прибыл бы я в
отечество моё в трезвом виде. Тогда,
может, ампиратор принял бы мой отчёт, с
секретом. И поехал бы я на родину, в
Тулу мою…
ЭЙДРИАН
Выходит, я перед тобой виноват?
ЛЕВША
Нет. Трезвый ли, пьяный ли, живой или
мёртвый, России я не нужен. Без
тугамента, по прибытии, всё одно свели
47
бы в квартал. И всё случилось бы также.
Только я-то при том был бы в себе и в
разуме! И пусть бы в могиле или в
каторге, но в России! Ты понимаешь,
Эйдриан? Я – русский мужик, а твой
корабль идёт в чужую сторону!
ЭЙДРИАН
Теперь-то уже поздно.
ЛЕВША
Не могу я жить без России!
ЭЙДРИАН
Так ты же был там только что.
ЛЕВША
Я не помню. Я не заметил.
ЭЙДРИАН
Успокойся, тебя же не в рабство везут.
Заработаешь на обратную дорогу,
вернёшься.
ЛЕВША
А я сейчас хочу. Сию секунду.
ЭЙДРИАН
Невозможно, Левша. Мы идём уже
вторую неделю.
ЛЕВША
Побегу… полечу… поплыву!
Благодарствуй, Эйдриан, за
сердобольство твоё милосердное, но
только я хочу домой. Прощай!
Левша разбегается, чтобы прыгнуть за борт, Эйдриан ставит подножку и Левша
падает ниц.
ЭЙДРИАН
Никуда я тебя не пущу, брат. Ни на тот
свет, ни в море. Выздоровеешь, сам
решишь, как жить. А сейчас – в койку,
отдыхать. Иди-ко ты ко мне на руки,
русак. (поднимает Левшу на руки) Это
ведь правда, виноват я пред тобой.
Виноват.
ЛЕВША
Яша… брат. Мне больно, я так голову
стукнул сильно…
ЭЙДРИАН
Ничего, голова – не душа, это можно
починить. (несёт Левшу) Знахарка мне
столько трав и снадобий целебных в
дорогу дала, на всю жизнь хватит…
48
ЛЕВША
Я сам дурак… какой же я дурак!
Эйдриан уходит, унося на руках Левшу.
СЦЕНА 4 – ЭПИЛОГ. ПАЛУБА
Лето. Левша, хорошо одетый, сидит в плетённом кресле, читает газету, пьёт кофе.
Входит Эйдриан.
ЭЙДРИАН
(по-английски) Всё, Лео, мы вышли в
открытый океан.
ЛЕВША
(по-английски) С Богом.
ЭЙДРИАН
(по-английски) Замечательная погода.
ЛЕВША
(по-английски) Выходить в море осенью
я больше не намерен.
ЭЙДРИАН
(по-английски) Лео, моя сестра
призналась, что опять беременна?
ЛЕВША
(по-английски) Не знаю насчёт твоей
сестры, но моя жена беременна точно.
ЭЙДРИАН
(по-английски, смеясь) Зачем было
пускаться в такой далёкий опасный путь
с такой новостью?
ЛЕВША
(по-английски) Хочу, чтобы мой пятый
ребёнок родился гражданином Америки.
ЭЙДРИАН
(по-английски) Остроумно! Второй – во
Франции, третий – в Австралии,
четвёртый – в Китае. И только первый,
хвала Всевышнему, коренной
англичанин.
ЛЕВША
(по-английски) Не хочу привязывать
семью к одной стране, пусть для нас
везде будет приют.
ЭЙДРИАН
(по-английски) Что пишут в газетах? А!
Ну, конечно. Про Россию… Говорят,
крымская кампания для России
49
складывается крайне неудачно.
ЛЕВША
(по-английски) Анонимный
корреспондент с места событий пишет,
что стали русские ружья заряжать, а пули
в них и болтаются, потому что стволы
кирпичом расчищены.
ЭЙДРИАН
(по-русски) А доведи в свое время до
государя твои слова,- может, совсем бы
другой оборот был.
ЛЕВША
(по-английски) Россия обходится без
меня. У неё есть государь, есть генералы.
У неё есть всё. Без меня. Она мне даже
выписала свидетельство о смерти. Это её
выбор.
ЭЙДРИАН
(по-русски) Никто так крепко не
ненавидит русских, как сами русские.
ЛЕВША
(по-английски) Аминь.
ЭЙДРИАН
(по-русски) Ты ездишь, куда угодно, по
всему миру, только не в Россию.
ЛЕВША
(по-английски) Я еду туда, где требуется
моё умение и мои таланты. Та
подкованная стальная блоха сделала мне
сильную рекламу.
ЭЙДРИАН
(по-английски) И всё же ты тоскуешь по
России, несмотря даже на то, что не
хочешь говорить по-русски.
ЛЕВША
(по-русски) Я по России не тоскую, я
просто её люблю, и всё. (по-английски)
Хочешь кофе?
ЭЙДРИАН
(по-английски) Спасибо, нет. Помоги, я
на днях в пабе учил со всем народом
новую русскую песню.
ЛЕВША
(по-английски) Русофил неугомонный.
ЭЙДРИАН
(по-английски) Но, понимаешь, песня
50
никак не ложится на те движения русской
пляски, что ты меня учил. А песня на
танец так и просится.
ЛЕВША
(по-русски) А ты, как та нимфозория,
ложись на бок и сучи ножками. Постойпостой, уж не подковала ли тебя какая
русская эмигрантка?
ЭЙДРИАН
(по-английски) Зачем эмигрантка? Она
наша, английская. Но русская по матери.
ЛЕВША
(по-английски) По матери – да, по матери
мы можем. Сколько ж в Лондоне нас,
русских, развелось… как тараканов.
ЭЙДРИАН
(по-английски) Как блох!
ЛЕВША
(по-русски) А ну, напой?
ЭЙДРИАН
(по-русски) Очи черные, очи
страстные! Очи жгучие и прекрасные!
Эйдриан приплясывает, Левша подпевает.
ЭЙДРИАН И ЛЕВША
(вместе) Как люблю я вас! Как боюсь я
вас! Знать, увидел вас я в недобрый час!
ЛЕВША
(по-русски) Знаю, знаю. Я её уже в
английском переводе слышал. Только
песня эта не русская, а малоросская, - с
Украины.
ЭЙДРИАН
(по-русски) Потому и не клеится с
русским танцем?
ЛЕВША
(по-русски) С гопаком, думаю, тоже не
срастётся. Плюнь.
ЭЙДРИАН
(по-русски) Надо! Мне очень надо… ради
моей девушки.
ЛЕВША
(по-английски) Сюда может чечётка
подойти.
ЭЙДРИАН
(по-английски) Вот не думал! Но я хотел
51
на русском языке.
ЛЕВША
(по-английски) Песня - не совсем
русская, девушка - не совсем англичанка,
почему танцу не быть не совсем в ту
степь. Ирландская чечётка вполне
подходит. Смотри. (бьёт чечётку и поёт
по-английски) Ох, недаром вы глубины
темней! Вижу траур в вас по душе
моей. Вижу пламя в вас я
победное: Сожжено на нем сердце
бедное. (останавливается) Вот и вся
любовь.
ЭЙДРИАН
(по-английски) Глупо, но забавно. (порусски) Забацаем вместе? До Америки
путь неблизкий. Семья твоя с прислугой
отлично устроены. Пари? Кто – кого.
ЛЕВША
(по-английски) Принято.
Левша, по-английски, и Эйдриан, по-русски, поют «Очи чёрные» и танцую степ.
ЛЕВША И ЭЙДРИАН
Но не грустен я, не печален
я, Утешительна мне судьба моя: Всё, что
лучшего в жизни Бог дал нам, В жертву
отдал я огневым глазам! Очи черные, очи
страстные! Очи жгучие и прекрасные!
Как люблю я вас! Как боюсь я вас! Знать,
увидел вас я в недобрый час!