Земля, вода и небо

Annotation
«До Береговой гряды парламентеры добрались на закате. Старый Дронго описал над
похожей на изогнутый клюв скалой полукруг и плавно приземлился на выступ. Сапсан и
Зимородокопустилисьнакамнипоодаль.
Со стороны моря гряда была отвесной, а значит, неприступной. Однако со стороны
суши горные склоны спускалась в низины полого. Это означало, что на Береговой гряде
поднебесникамжитьзаказано:взятьгнездовьяприступомдляравнинниковнесоставилобы
труда. Сапсан, прищурившись, вгляделся в прилепившееся к подножию скалы селение
равнинников. Уродливые, под стать обитателям, тесные жилища. Кривые проходы между
ними, слякоть и грязь. Несколько строений размером побольше, в них равнинники
собираются вместе, если следует принять важное решение – к примеру, когда собирать
урожай, чтобы уплатить водникам дань, и сколько его приберечь, чтобы не сдохнуть с
голоду…»
МайкГелприн
МайкГелприн
Земля,водаинебо
До Береговой гряды парламентеры добрались на закате. Старый Дронго описал над
похожей на изогнутый клюв скалой полукруг и плавно приземлился на выступ. Сапсан и
Зимородокопустилисьнакамнипоодаль.
Со стороны моря гряда была отвесной, а значит, неприступной. Однако со стороны
суши горные склоны спускалась в низины полого. Это означало, что на Береговой гряде
поднебесникамжитьзаказано:взятьгнездовьяприступомдляравнинниковнесоставилобы
труда. Сапсан, прищурившись, вгляделся в прилепившееся к подножию скалы селение
равнинников. Уродливые, под стать обитателям, тесные жилища. Кривые проходы между
ними, слякоть и грязь. Несколько строений размером побольше, в них равнинники
собираются вместе, если следует принять важное решение – к примеру, когда собирать
урожай, чтобы уплатить водникам дань, и сколько его приберечь, чтобы не сдохнуть с
голоду.
Старый Дронго, отдышавшись, поднялся на ноги. С силой тряхнул крыльями раз,
другой,затемсложилихзаспинойипринялсяосвобождатьсяотпоклажи.
–Завтрабудетнелегкийдень,–напомнилон.–Надовыспаться.
Сапсан кивнул, стянул через плечо перевязь с мечом, аккуратно уложил на камни.
Умостилрядомлук,колчансострелами.Отцепилспоясаберестянуюбутыльсядомгорной
змеи, тщательно укутал в льняную тряпицу и прикрыл мешковиной. Зимородок раздал
вяленуюбаранинуи,покасородичинасыщались,сноровисторасстелилвместах,пригодных
дляночлега,постели–периныипокрывалаизовечьейшерсти.
Сапсан долго не мог заснуть. От предстоящих назавтра переговоров с водниками
зависит многое, если не все. Захотят водники помочь, и горные племена будут жить. Не
захотят – всеобщая гибель лишь вопрос времени. Равнинников в десятки раз больше, их
кузнецы и оружейники искусны, а воины злы и безжалостны. Вот уже третьи сутки
равнинные орды стягиваются к предгорьям. Гнездовья на отвесных склонах неприступны,
нодлительнойосадыподнебесникамневыдержать.Неуберечьовечьиотарыикозьистада,
а значит, не избежать голода. Тогда не помогут ни ядовитые стрелы, ни стремительные
налеты:равнинниковслишкоммного,онипопростуодолеютгорцевчислом.
Дронго считает, что с водниками удастся договориться. Вернее, с водницами,
поправился Сапсан, у них же верховодят женщины. За свои неполные двадцать четыре
Сапсан видел водников лишь однажды. Год назад, когда летал на разведку в ничьи земли.
Издалека видел, с уступа прибрежного холма на самой границе с этими землями,
бесплоднымиибезжизненными.Водникибылидажеуродливееобитателейравнин.Сапсан
отчетливо помнил охватившие его отвращение и брезгливость. Равнинники хотя бы
скрывают уродство под одеждой, а эти расхаживают как ни в чем не бывало нагишом,
выставляя напоказ хрящеватые плавники, растущие прямо из плеч на том месте, где
подобаетбытькрыльям.
Наутро на скорую руку позавтракали, и старый Дронго велел собираться. Сапсан
нацепилнапоясбутыльсядом,перекинулчерезплечоперевязь,подвесилнанеемечилукс
колчаном.Всвоемплеменионбылпервымвоином,вожакомстаи,исоружиемуправлялся
лучшелюбогосородича.ВотличиеотЗимородка,которыйвоинскимиуменияминеблистал,
затобылвыносливвполете.
Взлетели,едвасолнечныелучивызолотиливосточныйгоризонт.Дронгозанялместов
головеклина,медленно,натужнонабралвысотуиустремилсясолнцунавстречу.Островбыл
вполуторачасахлета.Сапсаннамгновениепозавидовалптицам,вчестькоторыхвгорных
племенах матери традиционно называли детей. Покрыть расстояние до острова для птиц
былопустяком.Людямжедальниебезостановочныеперелетыдавалисьструдом,особенно,
когдачеловекбылуженемолод,какДронго,илитяжелиприоружии,какСапсан.
Море раскинулось внизу бескрайним серо-зеленым ковром со стелющейся по
поверхностибелойвязью.Водникинаверняказаметилипарламентеров,едватепрошлинад
береговой кромкой, и теперь наблюдали. Наблюдателей, однако, было не разглядеть на
глубине. Интересно, думал Сапсан, сколько их сейчас, разрезая воду, скользит попутным
курсом.
Островадостигли,когдасолнцепроползлоужеполовинупутиотгоризонтакзениту.На
подлетестарый Дронговыбилсяизсилисталтерятьвысоту.Зимородок,легкий,тонкийв
кости, извернулся в воздухе, поддержал старика за плечи. Сапсан, хотя сам порядком
выдохся, зашел снизу и подстраховал, так что на кряжистые, отвесно дыбящиеся из воды
камнивсетроеопустилисьодновременно.
***
Мать Барракуда, сопровождаемая свитой из молодых акульщиц, неспешно ступала по
дну вдоль коралловых заграждений. Мужчины-дозорные при виде процессии кланялись,
Мать Барракуда отвечала легким кивком. Заграждения строились и укреплялись
поколениями водников. Они опоясывали сушу и отделяли обитаемые прибрежные воды от
населенныхморскимичудовищамиглубин.
Процессия миновала плантацию донных водорослей, обогнула рыбные вольеры и
выбралась к крабовому питомнику как раз к началу утренней кормежки. Мать Барракуда
остановилась,благосклоннонаблюдаязанеторопливорасправляющимисяспищейбоевыми
крабами. Свита приблизилась, акульщицы, оттолкнувшись от дна, всплыли, чтобы лучше
видеть. Восемнадцатилетняя Сайда завороженно смотрела, как хватают запущенную в
питомник кормовую рыбу тысячи и тысячи клешней. Боевые крабы были силой, главным
оружиемводников,грозныминепобедимым.
–Матушка!
МатьБарракудаоглянулась,властнымжестомприказалаостановитьсяспешащемукней
дозорному.Сайдавгляделась:молодойСпинорог,пытавшийсяухлестыватьзанейсовремен
прошлогодней Акульей охоты. Сайда пренебрежительно хмыкнула: у ухажера не было
никакихшансов.Еслионакогоиприблизитксебе,этобудетгарпунщик,охотникнакитов,а
не дозорный, планктонщик или какой-нибудь бездельник из крабовой обслуги. Впрочем,
зачать от гарпунщика, то есть от ровни себе, мечтает большинство водниц, только вот
неробкихисильныхмужчинрождаетсякрайнемало.
–Говори,–велелаМатьБарракудадозорному.
– На восходе три человека-птицы взлетели с прибрежных скал, – дозорный развел
плавникивстороныисложилсявпоклоне.–Летят,направляяськОстрову.
Мать Барракуда удивилась, но внешне осталась невозмутимой. В последний раз
крылатыхжителейгоронавиделаполвеканазад,когдабылаещедевчонкой-акульщицей,и
Мать Мурена, тогдашняя предводительница, затеяла поход в пресные воды. Они тогда
поднялись вверх по реке вдесятером и добрались до самых предгорий. Вернулись не все:
стычкасравнинникаминаобратномпутиунеслашестьжизней…
Мать Барракуда презрительно скривила губы: в те времена равнинники еще были
уверены, что властелины мира – они. Береговая война сорокалетней давности с этой
уверенностьюпокончила.
– Сайда, Макрель, – позвала Мать Барракуда. – Поплывете со мной. Приготовьтесь:
поднебесники уродливы, и от них смердит, как от каждого, кто живет на суше. Эти трое,
однако, явно летят к нам с умыслом. Мы выслушаем их, постарайтесь не выказывать
отвращения.
Сайда невольно залюбовалась Матушкой. Подводным языком жестов та владела в
совершенстве, с легкостью выражая любые мысли синхронными движениями рук и
плавников. Сама Сайда по молодости предпочитала язык надводный, голосовой, хотя для
разговорананемиприходилосьвсплыватьнаповерхность.
МатьБарракудаоттолкнуласьотднаинеторопливопоплылапонаправлениюкОстрову.
Отставаянапредписанныеритуаломполторакорпуса,акульщицыпоследовализаней.
***
У окраины селения Ласка осадила коня. Ее сотня пылила по проселочным дорогам и
петлялаполеснымтропамвотужепятыесутки.Всадникиподустали,иконямнемешалобы
день-другойпопастисьвлугах,нонаотдыхвременинебыло.Общийсборвоеводаназначил
напослезавтра,исейчаскпредгорьямстекалисьополченческиеотрядысовсехравнинных
земель.
В селение сотня въехала на закате. Здесь в избах остались лишь старики и дети,
молодежьушлавополчениепоголовно,каквсегдабывалововремявойн.Впрочем,овойне
Ласказналалишьсословдеда,даитотнелюбилонейвспоминать.Какивсякийстарик,
заставший времена, когда на равнины хлынули из прибрежных вод полчища клешнястых
чудовищ, погоняемые умостившимися на панцирях бесстыдными уродинами, голыми,
словнособиралисьнаслучку.
У коновязи Ласка спешилась. К ней, сгорбившись, семенил старик в латаной белесой
рубахе,повсемувидать,староста.
–Приветствуютебя,сотница.
–Приветитебе,старик.–Ласкабросилаповодьяподоспевшемудесятникуишагнула
старосте навстречу. – Мы нуждаемся в ночлеге, еды не прошу, питаться будем тем, что
осталосьвторбах.
Еды в селении не было, как и в любом другом. С тех пор как водники обложили
равнины данью, люди жили впроголодь, наедаясь досыта от силы раз пять в году, по
праздникам.Ничего,победанадгорцамиположитголодуконец.
– Дикобраз! Оцелот! – подозвала Ласка обоих полусотников. – Разведите людей по
домам.
Она стремительно зашагала к ближайшей избе. Война будет кровопролитной, это
понимали все. Поднебесников мало, на земле они неуклюжи, неповоротливы и едва
ковыляют на своих коротких слабых ногах. Их изнеженные малахольные женщины не
воюют. Но мужчины тверды и отважны, а от пущенных с воздуха отравленных стрел не
спасаетдажекольчуга.
Такилииначе,войнасподнебесникаминеизбежна.Инетолькооттого,чтозаливные
луга и черноземы предгорий жителям равнин необходимы. И даже не оттого, что
пограничные селения стонут от разбойничьих ночных налетов, и люди из них бегут, и
залежныеполянезасеяны.Авосновномпотому,чтопередновойвойнойпротивводников
следуетизбавитьсяотврагавтылу,иэтопонимаетлюбойополченец.
С горцами необходимо покончить, пускай это будет стоить жизни множеству
равнинников.Пускайдажекаждомувторому.Дахотьиейсамой.
***
Потупивглазавземлю,Сапсанстаралсянесмотретьнаголуюстаруюкаргу,лохматую,
собвислойморщинистойгрудьюидряблымтелом.Заспинойкаргимаячилиещедвенагие
«красотки»,иотвсейтроицынестерпиморазилонесвежим.
–Пойдем,–велелстарыйДронго.
Он поднялся и заковылял по прибрежным камням к крошечному галечному пляжу, на
котором дожидались водницы. Сапсан, сглотнув, двинулся следом, запах с каждым шагом
становилсявсеболееотвратительным.
– Приветствую вас, – донесся до Сапсана булькающий надтреснутый голос, глухой,
будтокаргаговорилавсложенныековшомладони.–Выпроделалидолгийпуть.Зачем?
Старый Дронго резко остановился, Сапсан едва не налетел на него. Скосил и быстро
отвелглаза–наполовинурасправивкрыльяигордозадравголову,стариксмотрелнаводниц
в упор. Ну и выдержка у него, уважительно подумал Сапсан, вновь упершись взглядом в
галечнуюроссыпьподногами.
– Меня зовут Дронго, – представился старый вожак. – Со мной поднебесные воины
СапсаниЗимородок.Могулияузнатьвашиуважаемыеимена?
–Тебеониникчему.
Сапсан вздрогнул и наконец поднял глаза. Кровь прилила Дронго к лицу, старческая
рука метнулась к заткнутому за пояс кинжалу. И застыла на рукояти. Сапсан вновь
позавидовалвыдержкевожака:старыйДронгосумелстерпетьоскорбление.
–Какскажешь,–проговорилонмедленно.–Тыправа:мыпроделалинеблизкийпуть.И
мыздесьдлятого…
ВэтотмоментСапсанвздрогнул,метнулисьзаспинойкрыльяивраззамерли.Замери
он сам. Дронго продолжал говорить, но Сапсан больше его не слышал. По правую руку от
уродливойстаройкаргистояла…онсмотрелнанее,невсилахоторватьвзгляд.Белокурая
голубоглазаякрасавицасвысокойгрудью,впалымживотоми…
Сапсан отшатнулся. И с хрящеватыми полупрозрачными плавниками там, где у людей
крылья.Взглядметнулсяниже,насекундузамернатом,чтостыдливыеиробкиеженщины
гор прячут под одеянием, прошелся вниз по стройным длинным ногам и застыл на
бесформенных,перепончатыхутиныхступнях.
– Что с твоим спутником, пришлый? – насмешливо спросила старуха. – Кость
проглотил?
Сапсан тряхнул головой, отгоняя морок. Лохматая карга скалилась на него. Рослая
черноволосая воительница по левую ее руку хихикала в кулак. А белокурая девушка с
высокой грудью, закусив губу, не мигая, смотрела ему в лицо ставшими вдруг огромными
глазамицветаполевойнезабудки.
Их взгляды встретились, и Сапсан перестал воспринимать окружающее. О чем-то
настойчиво и размеренно басил старый Дронго, клокочущий надтреснутый голос ему
отвечал,ноСапсанбольшенеслышалслов,необонялзапаховиневиделничеговокруг.
Он не знал, сколько времени простоял недвижно. Он пришел в чувство, лишь когда
старыйДронгоссилойхлопнулегопоплечу.
–Что?–вскинулсяСапсан.–Чтотысказал?
Водницы одна за другой уходили по мелководью прочь. Вот присела и скрылась под
поверхностьюлохматаякарга.Изогнуласьдугойисшумомвонзиласьвводурослая.Сапсан
подался вперед и, не ухвати его за локоть Зимородок, помчался бы к замершей на отмели,
вполоборота оглядывающейся на него белокурой красавице с высокой грудью и
полупрозрачнымикрыльями.
– Плавниками, – вслух сказал, словно сплюнул, Сапсан. – Жабрами, – со злостью
добавилон.–Ластами.
Плевать, понял он миг спустя, когда девушка, грациозно качнувшись, ушла под воду.
Какаяразница,чтоунее:плавникииликрылья.Она…
–Очнись,–донессянаконецдоСапсанаворчливыйголосстарогоДронго.–Зналбы,
что ты такой чувствительный, взял бы кого-нибудь другого. Что, противно? Тоже мне –
вожакстаи.Ладно,можешьпроблеваться,толькоотойдизакамни,чтобэтинеувидели.
Сапсаннанетвердыхногахпобрелпоберегупрочь.Обогнулкаменнуюосыпь,тяжело
опустилсяназемлюизакрылглаза.
«Неужели…–беспорядочнодумалон.–Неужелия…»
Ни одна поднебесница подобного остолбенения не вызывала и близко. Даже Чайка,
самаясмелая,самаяотважнаяизвсех,дажекрасавицаОляпка,дажеПустельга,откоторойу
негосыновья.
–Чтостобой?–приселрядомнакорточкиЗимородок.
–Видимо,подурнелоотсмрада,–солгалСапсан.–Поравпуть?
–Вкакойещепуть?–изумилсяЗимородок.
–Прости.ОчемДронгоснимидоговорился?
Зимородокукоризненнопокачалголовойисталрассказывать.Выяснилось,чтопросьбу
о помощи старая карга обещала обсудить с приятельницами, наверняка такими же
уродинами,каксама.Поэтомуночеватьпредстоитнаострове,азавтракаргаявитсявновь.
Нотолкуточноникакогонебудет,даисчегобыемубыть–чтоможнождатьотнарода,где
вожакамиголыезловредныестарухипоганоговида.
***
Сказавшись больной, Сайда улизнула из свиты. Забравшись в самую гущу коралловых
насаждений, уселась на рыхлый песок, подтянула к себе колени и, свернувшись в клубок,
попыталасьвыброситьизголовыэтогомускулистогогорбоносогоатлетасхищнымлицоми
властнымвзглядом.Аещескрыльямизаспинойискрюченнымикогтистымипальцамина
ногах.
НичегоуСайдыневыходило,чужакупорнонешелизголовы.Каконнанеесмотрел…
Пристально, жадно, безотрывно, словно она застила ему свет. А может, так и было,
заполошнодумалаСайда.Может,ондействительнопотерялголову,такжекакиона.Сайда
вскочила на ноги, заметалась, распугивая снующие между кораллами стайки мелкой
рыбешки.Онавнезапнопредставиласебясчужаком,каксмужчиной.Мгновениеспустяее
заколотило: вместо ожидаемого отвращения она почувствовала вдруг слабость в низу
живота.Туслабость,окоторойрассказывалиболееопытныеподругиикоторуюсамаСайда
неиспытываланиразу.
Онассилойоттолкнуласьотдна,всплыла,глотнулачерныйвечернийвоздух.Слабость
ушла. Раскинув руки, Сайда легла на спину. Это чудовищно, отчаянно думала она,
невозможно, немыслимо. Она мечтает о крылатом уроде, словно о храбреце-гарпунщике,
которогоготоваприблизитьксебе.
Он не урод, поняла Сайда мгновением позже и вновь представила себя с чужаком.
Слабость тотчас вернулась и пошла гулять внутри ее жаркими волнами. Сайда едва не
закричала,саманезная,отстрахаилиотнаслаждения.Выдохнула,перевернулась,головой
внизушлаподводуи,вытянувшисьвструну,ниочемужебольшенедумая,стремительно
понесласькострову.
Она ни мгновения не сомневалась, что чужак с хищным лицом ее ждет, и ничуть не
удивилась, увидев его, нервно расхаживающего вдоль берега. Полная луна серебрила
вздыбившиеся за спиной крылья. Сайда вынырнула, в рост поднялась на мелководье, и
чужак, разбрызгивая воду, бросился к ней. С ходу прижал к себе, так крепко, что у нее
перехватило дыхание. Отстранил, придержал за талию, и долгое растянувшееся мгновение
онисмотрелидругдругувглаза,иСайдавдыхалаисходящийотнегозапахоблаковинеба,
еще утром казавшийся ей отвратным и гнилостным, а ныне сладостным и пьянящим. А
потом чужак стал срывать с себя одежду, и Сайда неумело помогала ему, пока он не стал
полностью обнаженным, как она. Тогда он подхватил ее за бедра, рывком приподнял, она
закинуларукиемунаплечи,имгновениеспустяонссилойнаделеенасебя.
Сайдавскрикнулаотпробившейееболиипопыталасьвырваться,нокрылатыйчужакне
позволил,удержалеевмускулистыхрукахисталритмичнонасаживатьнасебя,ибольушла.
Азатемпокачнуласьирухнуласнебалуна,ипосыпалисьвследзанейзвезды…
Матери-предводительницы соседних племен прибыли под утро, каждая со своей
свитой. Молодые акульщицы привычно сбились вместе посплетничать. Сайда улизнула в
водорослевыезарослиипоплечизарыласьвпесок.То,чтопроизошлоэтойночью,досих
поркружилоейголовуизаставлялотаитьсяотсверстниц.Этобылопостыдно.Иэтобыло
прекрасно,такпрекрасно,какничтовцеломподводноммире.
Сапсан, повторяла Сайда хлесткое, похожее на звук, издаваемый пробившим китовую
шкуругарпуном,имя.Сапсан,Сапсан,Сапсан…
Они расстались еще затемно, когда Сапсана окликнул с берега его сородич.
ПоднебесникнамгновениевыпустилСайдуизрук,обернулся,ионаскользнуланаглубину.
Она не простилась, прощаться было ни к чему, и слова были ни к чему, все, кроме тех
немногих, которыми они успели обменяться в перерывах между тем яростно прекрасным,
чтоунихбыло.
Чтожетеперь,подытожиланаконецразрозненныемыслиСайда.Онаперевернуласьна
спинуирывкомсела.Еслиматери-предводительницыоткажутчужакамвпомощи,тоонис
Сапсаном больше никогда не увидятся. А возможно, он погибнет, потому что жестокие и
многочисленныеравнинникизатеваютвойну.
Войну! Сайда вскочила на ноги. Устройство мира было знакомо каждому воднику с
детских лет, с первой пары сменившихся перепонок. Три человеческие расы испокон
заселяливоду,землюинебоииспоконвраждовалидругсдругом.Такбылодотехпор,пока
жадные и жестокие люди равнин не смастерили страшное оружие, которое взорвало мир.
Людей в мире почти не осталось, и появились ничьи земли и ничьи воды, бесплодные,
мертвые,гденичегонерастетиниктонеживет.Появилисьчудовища.Знанияпредковбыли
утеряны,города,вкоторыхонижили,превращенывпрах.Многопоколенийрасыборолись
зато,чтобывыжить,иимбылонедовойн.Нопотомлюдисушиистребиличудовищ,алюди
водыотгородилисьотних,ивойныначалисьвновь.Равниннаярасаодерживалавнихверх
до тех пор, пока водникам не удалось приручить самых страшных чудовищ – исполинских
панцирных крабов. С их помощью сорок лет назад водная раса перекроила мир. Крабовые
фаланги вторглись на сушу, в Береговой войне разбили ополчение и клешнястым валом
прокатились по равнинам, добравшись до самых предгорий. Равнинники были вынуждены
заключитьпозорныймир,стехпоррасапобедителейнезнаетнужды.
Совещание матерей-предводительниц завершилось незадолго до полудня. Едва солнце
перевалилочереззенит,СайдавследзаМатерьюБарракудойступиланаостровнуюотмель.
Троеподнебесниковстоялирядом,плечомкплечу,наберегуиждали,чтоонаскажет.Сайду
вновьомылоизнутрисладостнойжаркойволной,стоилоСапсанувстретитьеевзглядсвоим.
– Слушайте меня, чужаки, – медленно проговорила Мать Барракуда. – Наши предания
говорят,чторасыводыинебаникогданевраждовалидругсдругом.Ноникогданебылии
союзниками.Пускайтакостаетсяивпредь,воеватьзачужойинтересмынебудем.Теперь
прощайте.
УСайдывнезапноподломилиськолени,онабессильноопустиласьвводупопояс.
–Матушка,–едваслышнопрошепталаСайда.–Новедьравнинникиистребятих.
МатьБарракудапожалаострымистарческимиплечами.
–Намнетдоэтогодела,–бросилаонаиушлаподводу.
***
Лагерныекострыкраснымиязыкамисполоховлизалисгущающиесявечерниесумерки.
Исполинскимибезмолвнымичасовымизастылигоры.Там,наотвесныхсклонах,готовились
к войне крылатые стаи. Ласка, ощупывая взглядом острые, словно наконечники копий,
вершины, медленно двигалась вдоль костров. Завтра подтянутся последние ополченческие
сотни, и воевода отдаст приказ. Предгорья опустели, поднебесники отогнали стада на
склоны. Если ополчению удастся прорваться к горным подножиям, обороняющиеся будут
вынужденызарезатьовецикоз,иначнетсяосада–долгая,наизмор.
–Ласка!
Сотница обернулась через плечо. Оцелот, рослый, рыжебородый силач и храбрец, ее
полусотник и отец двух ее дочерей, манил Ласку рукой. Она нерешительно переступила с
ногинаногу.Приказовоздержанииотдан,забеременностьвовремявойнынаказывают,как
за трусость – плетьми и позором. Если забеременевшая выдает виновника, то обоих.
Желание, однако, раздирало Ласку по ночам, подчас становясь нестерпимым, а Оцелот
сильныймужчина,оннепотеряетголовуинедопуститбесчестья.
Ласка коротко кивнула на чернеющий за лагерными шатрами лес. Оцелот кивнул в
ответ, растворился в набухших чернотой сумерках. Когда из-за горных вершин поднялась
полная луна, Ласка, намертво стиснув, чтобы не заорать, зубы и вцепившись Оцелоту в
плечи, вбирала и вбирала в себя его естество, копьем пронзающее ее нутро и сладостью
терзающеесердце…
Она проснулась посреди ночи, осторожно выбралась из мужских объятий, бесшумно
поднялась на ноги. Постояла, любуясь залитым лунным светом суровым, мужественным
лицом. Нагнувшись, сдула у Оцелота со лба травинку. Счастливо улыбнулась и легко
зашагалаклагерю.
***
Сапсаногляделскопившуюсянаплоскомкарнизестаю.Сороксемьвоинов,оставшихся
от полутора сотен. В других племенах не лучше – за шесть месяцев осады равнинники
выбилидветретиспособныхдержатьоружиемужчин.Ноисамидальшегорныхподножий
непродвинулись.Семьразконныеипешиелавинынакатывалисьнасклоны.Ивсякийраз
былиотбитыиотброшенывспять,такинедобравшисьдомест,гдезаканчивалисьпастбища
и начинались рудные залежи и где, вмурованные в породу, таились кузницы и оружейные
мастерские.Сейчас,судяпосуетедалековнизу,уподножийготовиласьноваяатака.
Сапсан кинул взгляд вверх, на гнездовья – прилепившиеся к отвесному склону над
головой известняковые хижины, жилые пещеры и гроты. Остались в них лишь женщины,
детиистарики.Вгнездовьяхголод–сгибельюстаднесталомолокаисыра,апорциимяса
урезаютсяскаждымднем.Зерноимукаещеесть,ноихзапасытожестремительнотают.
Сапсанстоскойпереводилвзглядсоднойгорнойхижинынадругую.Вкаких-тоизних
были женщины, которых он когда-то любил, а на самом деле лишь думал, что любит.
Которые хотели его, отдавались ему и рожали от него сыновей. Ни одна из них не сумела
подарить ему того, что он испытал тогда, на островной отмели, с белокурой длинноногой
водницей по имени Сайда. И никогда, видимо, не испытает вновь: им не выстоять в этой
войне,неуцелеть,всеобщаягибельлишьвопросвремени.
Третьего дня старый Дронго предложил безумный план. Всем вместе сняться с
насиженныхместиулететьнаничьиземли,бросивутварьискарбизабравссобойлишьто,
чтоможноунестивруках.Отсидеться,скольковозможно,иоттудананестипоравнинным
селениямответныйудар.
–Наничьейземлежитьнельзя,–возразилБекас,вожакстаиизсоседнегоплемени.–
Преданияговорят,чтоничьиземлиубиваютвсякого,кторискнетзадержатьсянаних.
–Унаснетдругоговыхода,–насупилсястарыйДронго.–Еслиостатьсяздесь,вскоре
всехмужчинуничтожат,аженщиныидетиумрутсголоду.Преданиямногоочемговорят,но
онислагалисьвдавниевремена.Ктознает,неизменилосьликое-чтостехпор.
С последним замечанием Сапсан был согласен. Предания были древними, они
передавалисьподнебесникамиизуствуста,изпоколениявпоколение.
Когда-то, очень давно, человеческая раса была едина. Люди были богаты,
могущественны, жили высоко в горах и звались богами. Потом произошел раскол, и боги
низвергли с гор самых жадных и жестоких из них. Те заселили равнины, потеряли
способностьлетатьиразмножилисьчисломнесметным.Тогдапроизошелновыйраскол,и
победившие в нем равнинники вновь низвергли отколовшихся, на этот раз под воду.
Поднебесников по-прежнему почитали и называли богами, но потом та раса, что осталась
жить на равнинах, научилась изготовлять оружие, и начались войны. Одна из таких войн
взорвала мир и на долгое время погрузила в хаос. После нее и остались земли-убийцы,
называемыеничьими–порождающиечудовищиубивающиелюдей.
Суетауподножиязакончилась.ЭтобылоСапсанузнакомо–равнинникипостроились
для атаки. Сейчас там отдадут приказ, и конные отряды метнутся в прорыв вверх по
склонам,поддерживаемыесзадипешимиордами.
–Готовьтесь!–хриплокрикнулСапсан.
Он оглянулся через плечо на напряженные, суровые лица сородичей. Зимородок,
Кондор,Вальдшнеп…Кто-тоизнихумретещедополудня.Возможно,снимиумретион.
Человеческаямассауподножияпришлавдвижение.Сапсандождался,когдапередовые
отрядыпреодолелитретьрасстояниядооружейныхмастерских,и,сложивкрылья,бросился
скарнизавниз.
Онкамнемпадалнанакатывающиесяповытоптанномувойнойгорномулугуцепи.На
расстоянии полета стрелы распластал крылья и сдернул с плеча боевой лук. Стая клином
прошла над атакующими, сорок семь отравленных стрел разом обрушились на
прикрывшихся щитами всадников. Внизу хватала добычу смерть. Встал на дыбы и сбросил
седока конь. Запрокинувшись в седле, сползла на землю черноволосая ополченка. Ткнулся
лицомвгривуивыронилнеуберегшийегощитрусыйкопейщик.
Стая прошла над конными, новый залп проредил цепь наступающих вслед за ними
пеших. Сапсан взмыл, увернулся от встречной стрелы, описал петлю и повел сородичей в
новый заход. На этот раз смерть не забыла и их. Завертелся в воздухе и рухнул вниз
пронзенный метнувшимся от земли копьем Вальдшнеп. Пал на крыло и, теряя высоту,
потянул прочь подбитый стрелой Зимородок. Не дотянул, сломался в воздухе и камнем
полетелвниз.
Стая вновь взмыла, и Сапсан, наметив себе рослого рыжебородого всадника в голове
уцелевшегоотряда,выдернулизноженмеч.
***
–Матушка!
МатьБарракудаоторваласьотсозерцаниякрабовойкормежкииобернуласькСайде.
–Матушка,яхотелабыпоговоритьстобойнаедине.
МатьБарракудаотплылавсторону.
–Вчемдело?–спросилаона,окинувакульщицувзглядомизадержавегонамгновение
наокруглившемсяживоте.
–Уменябудетребенок,Матушка.
МатьБарракудапожалаплечами.Онанеслепая,чтобыневидетьподобныхвещей.
–Легкихродов,–пожелалаМатьБарракуда.–Что-нибудьеще?
–Егоотец…–Сайдаосекласьизамолчала.
Вотоночто,понялаМатьБарракуда.Онаужезабыла,каквсеэтобывает,аудевчонкинесмышленыша первая беременность, и та хочет похвастаться мужчиной, который ее
обрюхатил. И наверняка ждет от Матушки бурного восторга по поводу совершенно
заурядногожизненногособытия.
–Ктожеон?–вежливопоинтересоваласьМатьБарракуда.
– Он, он… – Молодая акульщица замялась. – Он один из тех, кто прилетал на Остров
семьмесяцевназад.ЕгозовутСапсан.
–Что?–опешилаМатьБарракуда.–Чтотысказаласейчас?
Девчонка потупилась и не ответила. Мать Барракуда ошеломленно смотрела на нее.
Расы не скрещиваются, это она знала точно. На том стоит мир – не скрещиваются даже
разные породы рыб, а уж о том, что можно скрестить подводных обитателей с
поднебесными, нечего и говорить. Более того – отвращение, которое расы питают друг к
другу, само соитие делает невозможным. Мать Барракуда вспомнила историю времен
Береговойвойны,когданесколькогарпунщиковрешилибылоизнасиловатьпленниц.Уних
ничегоневышло,надгарпунщикаминемалопослеэтогопотешались.
–Тышутишьсомной?–строгоспросилаМатьБарракуда.–Знай,чтотвоишуткиглупы.
– Нет! – девчонка вскинула взгляд. – Клянусь, у меня не было другого мужчины.
Матушка,мнестрашноподумать,чтоможетпроизойтиизмоегочрева.
Мать Барракуда в задумчивости скрестила на груди руки. Если девчонка не врет и
зачатие от поднебесника возможно, то… У Матери Барракуды закружилась голова, стоило
ей осознать, насколько важно то, о чем она услышала. Было это, однако, невозможно,
немыслимо, это противоречило не только преданиям подводного народа, но и самой
природевещей.
–Какэтослучилось?–бросилаМатьБарракуда.–Какимобразомэтомууродуудалось
соединитьсястобой?
– Он не урод, – выпалила в ответ акульщица. – Он, я… Мне кажется, мы с ним
полюбилидругдруга.
–Что-о-о?!–МатьБарракудаизумленноахнула.–Ты,девочка,всвоемлиуме?
***
Ласкаприняланащитпущеннуюснебастрелу.Припавкхолке,пустилаконявнамет
навстречу налетающей стае. Поднебесник с искаженным яростью лицом и клинком в
отведенной за спину руке несся прямиком на нее. Ласка осадила коня на скаку, вздернула
его на дыбы, наотмашь рубанула перед собой. Горец увернулся, взмыл в небо, но на его
местетотчасочутилсядругойинанесудар.Завалилсянакрупзарубленныйжеребец,Ласка
вылетела из седла, покатилась по лугу. Вскочила на ноги, в десяти шагах слева могучий
поднебесник с дерзким и хищным лицом рубился на мечах с Оцелотом. Отбил выпад,
клиноквылетелуполусотникаизладони.
–Оцелот!–зашласьвотчаянномкрикеЛаска.–Оцелот!
Поднебесник взмахнул клинком, развалил Оцелота пополам и взмыл в небо. От горя
Ласка на миг потеряла голову, бросилась за ним вслед. Опомнилась, метнулась к жеребцу
Оцелота, хрипом заходясь от ярости, вскочила в седло. Мимо промчался конь, волоча за
собойзапутавшегосявстременахубитогоседока.
–Вперед!–хриплым,сорваннымголосомзакричалаЛаска.–Вперед!
Во главе трех десятков всадников и спешащей вслед за ними пехотной полусотни она
погналажеребцавверхпосклону.Впередистаягруппироваласьввоздухедляновойатаки.
Ласкаплохопомнила,чтобылодальше.Храпеликони,умиралилюди,кто-тоистошноорал
заспиной«Отбой!»,ноона,необращаявнимания,гналаигналаконя.
***
Пущенное с двух десятков шагов копье перебило Сапсану крыло. Его закружило, меч
выпализослабевшейруки.Тщетнопытаясьудержатьсянауцелевшемкрыле,Сапсанпадал.
Чудомвыровнялся,поймалвоздушныйпоток,превозмогаяболь,потянулнадстелющимсяпо
горному склону лесу. На лету оглянулся: позади рубились с равнинниками остатки
потерявшейвожакастаи.
Крылонадломилось,Сапсанрухнулвниз.Грянулсяоверхушкуразлапистойгорнойели,
ломаяветви,полетелкземле.Упалнанееплашмялицомвниз,рычаотболи,перевернулся
на бок. Дрожащими руками ощупал переломанные крылья, застонал от бессилия. Собрав
волю,всталнаколени,затемподнялся.Подобралотлетевшийвсторонуприпадениибоевой
лукинанетвердыхногахзаковылялпосклонувниз,туда,гдестихалужешумсражения.
НавсадникаСапсаннапоролся,едвавыбравшисьнаопушку.Коньелепереставлялноги,
всадник,отпустивповодья,моталсявседле.Сапсанвырвализколчанаотравленнуюстрелу,
вэтотмоментравнинниквздернулголову,иихвзглядывстретились.
Женщина, понял Сапсан, углядев метнувшееся на ветру облако светлых волос.
Мгновениеонпомедлил,затеможесточеннопустилстрелу.Равнинницавзмахнуларуками,
завалиласьназадирухнуласконяоземь.
Сапсан сплюнул, постоял, ухватившись за еловый ствол, затем побрел к упавшей. Он
самнезналзачем.Пройдетнемноговремени,иядгорнойзмеисделаетсвоедело.Что-то,
однако,быловэтойравниннице,отличающееееотдюжиндругих,которыхСапсанзарубил
илизастрелилизлука.Оннепонимал,чтоименно,нобылоопределенно.
Сапсан приблизился. Равнинница, раскинув руки, лежала на земле навзничь. Стрела,
пробивтонкуюметаллическуюрубаху,впиласьвтеломеждугрудей.Сапсаншагнулближе,
взглянул умирающей в лицо и оцепенел, забыв даже о боли в покореженных крыльях.
Равнинницабылапохожанату,белокуруюиголубоглазуюсостровнойотмели.Дачтотам
похожа–чутьлинеоднолицо,толькота,чтолежаласейчасбезсознанияпередним,была
напять-шестьлетстаршеибезплавников.
Сапсанметнулся,сходупалпередравнинницейнаколени,вырвалстрелу,черезголову
стащил металлическую рубаху и разодрал исподнее. Сглотнул: у них и форма груди была
одинаковая. Яд уже начал действовать, вокруг раны растекалось синюшное пятно. Сапсан
охнул, выдернул из-за пояса кинжал, накрест полоснул острием по ране. Припал к ней и
сталотсасыватькровь.
***
– Так я и думала. – Мать Барракуда осмотрела произведенного на свет Сайдой
мальчика. – Что ж… Завтра я отправлю в равнинные селения гонцов. Если война еще не
закончилась,мыееостановим.
Матери-предводительницы соседних племен согласно кивнули. Младенец умостился у
Сайдывруках.Унегобылиплавникизаплечами,втомжеместе,гдеулюбоговодника.Но
вдобавоккнимизплечунегоросликрылья,покаещесовсемкрохотные,неоперившиеся.
–Еслисредиподнебесногоплеменинайдетсяещенесколькомужчин,подобныхэтому
твоемуСапсану.–МатьБарракудапристальногляделаСайдевглаза.–Иеслиунаснайдется
хотябынесколькоженщин,подобныхтебе…
–Чтотогда?–подаласьвпередСайда.
МатьБарракуданеожиданноподмигнула.
–Уравнинниковестьсвоипредания,–поведалаона.–Отличающиесяотнаших.Они
гласят, что человеческая раса была когда-то едина и жила на равнинах. Но потом, после
большой войны, уцелевшие люди изменились. У равнинников для этих изменений есть
особое слово – мутация. Я слыхала его от пленных во времена Береговой войны. Часть
мутантовсталажитьподводой,какрыбы.Часть–вгорныхгнездовьях,подобноптицам.Не
мутировавшие сохранили тот образ жизни, который был свойственен людям раньше.
Появились три расы. С каждым днем они отдалялись друг от друга до тех пор, пока
полностью не обособились. Но вместе с тем легенды равнинников говорят, что так будет
продолжаться не вечно. Что настанет время, и расы соединятся вновь. В одну, более
могущественную и умелую, чем каждая из трех по отдельности. Я полагаю, первый день
этоговремениуженастал.
–Чтожетеперь,Матушка?–растерянноспросилаСайда.
– Теперь? Надеюсь, войне мы положим конец. Когда твой сын немного подрастет, я
отправлюстобойвверхпорекедвадцатьакульщиц.Посмотрим,сумеешьлитывновьнайти
этогочеловекасптичьимименем.
***
ЛаскаподбросиласучьеввкостеривзглянулавглазасидящемунакорточкахСапсану.
–Завтраяухожу,–сказалаона.–Никогдабынеповерила,чтосмогунесколькомесяцев
прожитьбокобоксврагом.Тывыходилменя,иядолжнабытьтебеблагодарна.Нотымой
врагиубилотцамоихдочерей,поэтомуянестанублагодарить.
Сапсан поднялся на ноги. Повел крыльями, поморщился от боли в неправильно
сросшихся костях. Огляделся с тоской. Горный склон опустел, так же как известняковые
хижины, пещеры и гроты – поднебесники снялись с гнездовий и улетели в ничьи земли.
Победителисвернулипоходныелагеряиоткатилисьнаравнины.
– Значит, завтра уходишь, – проговорил Сапсан задумчиво. – Ты могла бы остаться со
мной.
–Зачем?
Сапсандолгонеотвечал.Гляделвземлю,вдыхалзапахжарящихсянапрутьяхгрибов.
–Тебяведьсородичинепримут,–сказалоннаконец.–Возможно,подвергнутпозоруза
предательство.Возможно,казнят.Тымоглабыостатьсяижитьсомной,каксмужчиной.
–Тыспятил?–Ласкаотшатнулась.
–Явсвоемуме.Покатылежалавбеспамятстве,ямногоразмогвзятьтебя.Нонестал.
Ласкаиздевательскирасхохоталась.
– Ты? – переспросила она, отсмеявшись. – Меня? Ты наверняка повредился умом. У
тебяничегоневышлобы,поднебесник.
Сапсанвскинулнанеевзгляд.
–Вдохнивоздух,–велелон.–Чувствуешьлитымойслякотныйотвратныйзапах?
Ласкавздрогнула.
–Нет,–неувереннопроговорилаона.–Хотя…Нет,нечувствую.
Сапсанкивнул.
– Не понимаешь? – обронил он. – Однажды у меня была женщина. Когда она
приблизиласькомневпервые,отнеенеслотиной.Тыпоняла?Затхлым,несвежимсмрадом.
Этопотому,чтозаспинойунеерослиплавники,анашеебылишрамыотжабр.Ностоило
мнеразпосмотретьнанее,изапахпропал,сгинул.Знаешь,почемуяоставилтебявживых?
–Почему?–эхомоткликнуласьЛаска.
Сапсанопустилголову.
– Ты все равно не поверишь, – сказал он глухо. – Мне уже не взлететь, а значит, не
добратьсядоморя.Яникогдабольшееенеувижу.Иядумал…Неважно,ябылнеправ.Не
ждидозавтра,ступай,янехочубольшетебявидеть.
– Ты гонишь меня? – едва слышно прошептала Ласка. До нее внезапно дошло, о чем
говорилэтотчужаксперебитымикрыльями.–Япохожананее,да?
Сапсанстиснулзубы.
– Мужчины моего народа рождаются реже женщин, – сказал он, – а умирают гораздо
чаще.Поэтомуунашихмужчинпонесколькоженщин,иверностьдлянас–ничто.Тыправа:
я, видать, повредился умом, когда думал, что могу хранить верность одной женщине с
другой.Аможетбыть,мойрассудокнипричемиунаспопростунасталиновыевремена.
Теперьступай.
–Чтож,–выдохнулаЛаска.–Прощай.
Онастремительнозашагалапрочь,потомпобежала.Новыевремена,навязчиводумала
онанабегу.Онправ,насталиновыевремена.Онанебылауверена,чтонезахочетвернуться.
Сапсандолгосмотрелейвслед.Вотивсе,сгоречьюдумалон.Новыевременанастали
недлянего.Сперебитымикрыльямиемунедобратьсянидоничьихземель,нидоморя.Три
последнихмесяцаонпрожилпоошибке.Опустивголову,Сапсанмедленнопобрелвнизпо
склону,туда,гдеярилсянадонныхкамняхстремительныйгорныйручей.Наберегувстална
колени, до ломоты в зубах лакал ледяную чистую воду. Поднялся, безучастно посмотрел
вниз. Где-то там ручей расширялся, набирал мощь и превращался в полноводную реку.
Сапсаннезнал,чтовверхпоэтойрекеужеспешатвпредгорьядвадесяткаакульщиц.