Древние идолы города Тейшебаини

з ъ ч д л ц д ф р ^ й з м ш т ъ иип- г г а п ь м п ь ъ ш ч » а в д а ь ц м з г »
ИЗВЕСТИЯ
АКАДЕМИИ
НАУК АРМЯНСКОЙ
ССР
^шишрш1}ш1|ш6 ^тшрдшбОЬр
№5,
1951
Общественные
науки
СООБЩЕНИЯ
Древние идолы города Тейшебаини
Среди многочисленных археологических материалов, ежегодно
доставляемых раскопками экспедиции Института истории Академии
наук Армянской ССР и Государственного Эрмитажа в районе
холма Кармир-блур, близ Еревана, проводимыми под руководством Б. Б.
Пиотровского, особое место занимают материалы из древнего города Тейшебаини (VII в.—начало VI в. до н. э.)—военно-административного центра и оплота урартского владычества в Закавказье в
последний период истории государства Урарту. 1 Совместное изучение дворца урартского наместника в цитадели и городских кварталов, расположенных у ее стен, несомненно, даст со временем возможность ярко осветить древнейшие страницы истории народов советского Закавказья, но уже сейчас, несмотря на незначительность площади, раскопанной в городе, есть возможность дать историко-культурную характеристику, по необходимости предварительную, некоторым находкам и ввести их в обиход советской науки. К числу таких находок относятся определенные предметы религиозного культа,
найденные при раскопках города в уже довольно значительном
количестве.
В 1947 г. участник экспедиции А. А. Вайнман обнаружил на
территории, прилегающей к цитадели на Кармир-блуре, метрах в 70
к юго-западу от ее стены, древнего идола и произвел здесь небольшие раскопки. В этом месте • на площади, скрывающей остатки
древнего города, была большая, неправильных очертаний яма, нарушившая культурный слой. На ее дне А. А. Вайнман заметил торчавший из-под земли четырехгранный камень с каким-то рисунком на
одной стороне, состоявшим из прямых, довольно глубоко прорезанных линий. Раскопки показали, что камень с рисунком был древним
идолом, сохранившимся целиком и стоявшем в том же самом положении, в каком он стоял две с половиной тысячи лет тому назад.
Этот идол (№ 1, рис. 1) сделан из большого куска рыжеватого
туфа и представляет собой плоскую фигуру высотой 64 см, отда1
О раскопках города Тейшебаини см. .Археологические раскопки в Армении" № 1, Кармир-блур, 1, Б. Б. Пиотровский, Результагы;работ археол. экси. Института истории Академии наук Арм. ССР и Государственного Эрмитажа 1939—1940
годов. Ереван, 1950, стр. 17—21. а также В. С.Сорокин. Тейшебаини—урартский
город на территории Закавказья, .Ученые записки Ленинградского ордена Ленина
Государственного университета им. А. А. Жданова*. № 146. Серия исторических
наук, вып. 19.
Рис. 1. Идол Ка 1. (Рис. А. А. Вайнмана).
ленно напоминающую фигуру человека. Широкое й приземистое туловище, несколько округленное с боков и горизонтально срезанное
снизу, имеет вверху перехват, изображающий талию, выше которого
расположены голова и руки. Массивная голова представлена широким прямоугольником, поставленным вертикально на короткую сторону. Шеи у идола нет. Голова внизу плавно расширяется, как бы
переходя в плечи, от которых прямо вверх поднимаются руки. Они
отделены от головы узкими и глубокими вертикальными вырезами,
и своими верхними краями, несколько скошенными от середины фигуры, почти достигают ее верхнего края. Внешние стороны рук,
слегка расширяющихся книзу, у их основания имеют перегиб, изображающий локти. В месте своего прикрепления к туловищу руки
обломились. В целом идол представляет грубо очерченную широкую человеческую фигуру без ног, с массивной нижней частью
туловища и чрезвычайно низкой ее верхней частью, с прямоугольной
головой без шеи и поднятыми вверх руками.
Верхняя половина лицевой стороны идола занята резным рисунком, сплошь покрывающим голову, руки и небольшую часть туловища. Рисунок состоит из прямых линий, нанесенных в известном
порядке, который, однако, строго не выдерживается. Голова и руки
разделены на две приблизительно равные части вертикальными линиями. Вдоль верхнего края головы проведена черта, а в левой половине добавлена еще одна черта, идущая несколько наклонно. Левая
рука заштрихована наклонными линиями, а правая — „елочкой"
ветвями вниз, причем с одной стороны внизу добавлены несколько
вертикальных штрихов. Обе половины головы, примерно до середины, заштрихованы линиями, наклоненными в одну сторону, в нижней
же части левой половины наклон линий постепенно изменяется на
противоположный. Левая половина нижней части головы и верхней
части туловища заштрихована косыми линиями, в правой же половине четыре первых линии сверху являются продолжением соответствующих линий левой стороны и направлены или несколько с изгибом вверх, или почти горизонтально, а ниже их идет вертикальная штриховка. Длинная горизонтальная черта отделяет верхнюю,
покрытую рисунком часть фигуры, от нижней. У правой руки вертикальная черта пересекает эту линию, заходя ниже ее на незанятую
рисунком нижнюю часть лицевой стороны. На других сторонах идола рисунка нет.
Идол стоял на земле почти в вертикальном положении, с небольшим наклоном назад, и был подперт сзади бс^ьшим камнем.
Лицевой стороной он был обращен на север. По наблюдениям А. А.
Вайнмана, небольшой участок земли перед идолом был покрыт довольно толстым слоем золы, а значительная часть лицевой поверхности идола была закопчена (на рис. 1 показано штриховкой).
Прямо перед идолом, на расстоянии 80 см, в землю был врыт большой
сосуд, верхняя часть которого, выступавшая над древней дневной
поверхностью, не сохранилась. Сосуд был черного цвета, с лощеной
поверхностью, с небольшим по его размерам дном (диам. 15,5 см) и
наибольшей шириной корпуса в 68 см. Повидимому, в самой широкой части или несколько ниже ее он был украшен двумя параллельными выпуклыми линиями, горизонтально опоясывающими корпус. В заполнении сосуда можно было предполагать наличие золы;
встречены также обломки костей и глиняных сосудов, очевидно попавших сюда из культурного слоя. Более полно уяснить себе обстановку вокруг идола не удалось.
Эта находка большой важности была первым ригналом, указывающим на своеобразный древний культ жителей города у стен
урартской цитадели на Кармир-блуре.
В 1948 г., когда начались раскопки города Тейшебаини, было
найдено несколько фрагментов подобных же идолов из туфа. Первый из них (рис. 2а), к сожалению, был обнаружен рабочими в
отвале раскопа и сейчас не представляется возможным даже указать
из какого жилища он происходил. Этот фрагмент представляет обломок нижней части левой руки идола. На нем хорошо виден изгиб
в том месте, где рука соединялась с плечом. Верхняя часть р у к и
отбита. Лицевая поверхность, шириной 11,5 см, сильно п о в р е ж д е н а ,
но все ж е на ней отчетливо виден резной рисунок в виде вертикальной черты, разделяющей пополам поверхность, и косой штриховки по обеим сторонам от нее в виде густой „елочки* с ветвями,
направленными вверх.
В том ж е году при выявлении направления улицы древнего
города, недалеко от стен цитадели, были найдены два небольших
обломка, несомненно, т а к ж е от рук идолов. Один из них (рис. 2г),
высотой 15 см, имеет на лицевой поверхности вертикальную разделительную черту и р е д к о расположенные косые штрихи „елочкой"
ветвями вверх. Второй (рис. 2д)—совсем маленький обломок с тем
20 см
Рис. ?. Фрагменты идолов. (Рис. автора).
ж е рисунком, но с густой „елочкой", направление ветвей к о т о р о й
не устанавливается.
Эти случайные находки, сделанные на разных участках т е р ритории города Тейшебаини, поставили перед кармир-блурской экспедицией задачу прямых поисков подобных идолов д л я выяснения
тех культурно-исторических проблем, которые могут оказаться
связанными с ними. В 1950 г. был наконец получен материал, позволивший сделать некоторые предварительные выводы.
Были сделаны четыре новые находки. В одном из помещений
цитадели, в завале, образовавшемся от разрушения сырцовых стен,
выше уровня пола, был найден обломок верхней части р у к и идола
(рис. 2в). Сделанный из светлого р ы ж е в а т о г о туфа, этот обломок
отличался от у ж е известных нам тем, что его лицевая поверхность была
не плоской, а несколько округленной, а т а к ж е весьма тщательным выполнением рисунка, изображавшего ту ж е „елочку" ветвями вверх.
То, что этот фрагмент идола был найден в цитадели выше уровня
пола помещения, позволяет его т а к ж е отнести к числу предметов
из города. Наблюдения, сделанные во время раскопок как в цитадели, так и в городе, позволяют утверждать, что жители города
укрылись за стенами цитадели во время нападения скифов, где разместились на время осады во всех помещениях, во дворе и даже на
крышах. Вероятно, один из беглецов принес с собой из своего городского жилища вместе с прочим имуществом и своего идола. Любопытно, что, судя по фрагменту, этот идол был небольшим и его
нетрудно было перенести, в то время как более крупные идолы
были оставлены там, где они стояли в момент военной тревоги. Высота обломка 15 см.
Далее, в том же году, на вершине холма, с&еди остатков фундамента постройки XII в. н. э. была найдена сильно поврежденная
левая рука идола (рис. 26). На очень сильно испорченной лицевой
ИДОЛ №2
0
1
I
I
I
идол №3
2
'
ч
3
1
I
4
1
1
1
1
Рис. 3. План помещения 2 (50)? (Рис. автора),
поверхности руки виден характерный рисунок „елочкой" ветвями
вверх. Несомненно, что средневековая постройка на холме, скрывшем развалины цитадели, была выстроена из камня, взятого на
развалинах города, и таким образом сюда попала рука идола. Высота этого фрагмента 20 см.
Но наиболее интересные находки в 1950 г. были сделаны в самих
развалинах города Тейшебаини. В помещении 2 (50) у северной стены
были откопаны три грубо обработанные плиты, поставленные на
ребро с таким расчетом, чтобы образовался огороженный участок,
открытый только в сторону центра помещения (см. план, рис. 3).
Перед этим сооружением, несколько в стороне от него, л е ж а л на
уровне пола помещения лицевой стороной вниз идол из туфа с поврежденной нижней частью, левым боком и отбитыми руками. Р у к и
не были найдены, несмотря на самые тщательные поиски.
Этот идол
см. рис. 4) представляет собой плоскую фигуру из рыжеватого с черными включениями туфа толщиной о к о л о
О
»
I
10
1
20 см
»
Рис. 4. Идол № 2. (Рис. автора)
12 см и высотой 49 см.* Несмотря на сильные повреждения, нет
никакого сомнения в том, что в целом виде он был таким же, к а к
и идол № 1. Его лицевая поверхность сплошь покрыта резным ри-
сунком, имеющим тот же характер и, несомненно, то же значение,
что и на первом идоле. Голову и верхнюю часть туловища разделяет по середине вертикальная линия, по обеим сторонам которой
расположены штрихи „елочкой" ветвями вниз. По самому верху головы проведена горизонтальная черта. Д в е несколько наклонные
черты пересекают идола по середине, одна в месте, где были прикреплены руки, другая ниже. Нижняя часть идола покрыта рисунком
иного характера. Слева мы видим треугольник, прикрепленный длинным основанием к нижней пересекающей фигуру полосе, тупой
вершиной вниз. От треугольника книзу отходят прямые линии. Самая правая из этих линий не касается треугольника и как бы яв-
0
1
I
Ю
Рис. 5. Идол № 3.
I
I
20 см
I
(Рис. автора).
ляется продолжением вертикальной разделительной черты, хотя значительно отклоняется от вертикального положения. Правая сторона
рисунка нижней части идола заштрихована ломаными дугами, две
из которых пересекают часть линий левой стороны.
Положение идола ш зЦч с несомненностью указывает на то, что
он первоначально стоял в описанной выше загородке из плит и был
обращен лицом на юг. Камни из расползшейся и рухнувшей северной стены вытолкнули его вперед и причинили^ему повреждения,
хотя, вероятно, руки были отбиты и утрачены задолго д о этого.
Наконец, в том же помещении 2 (50), против дверного проема
в северной стене, был обнаружен еще один крупный обломок еще
одного идола (№ 3, см. рис. 5). От него сохранилась только левая
половина туловища с характерным вырезом на месте талии, участком левого плеча и основанием головы. Лицевая поверхность настолько сильно повреждена, что резной рисунок на ней различается с
большим трудом. Однако совершенно ясно, что и здесь она разделялась посредине вертикальной чертой, две линии—одна на уровне
талии, другая несколько выше плеч—проходили горизонтально, поле
между этими линиями было заштриховано „елочкой" ветвями вверх,
а левую руку, отделенную наклонной линией, разделяла посредине
вертикальная черта. Повидимому, нижняя часть фигуры, так же, как
и у идола № 2, имела на правом боку дугообразные линии, пересеченные прямыми. Особенностью идола № 3, как кажется, было
низкое расположение талии и, соответственно, широкий участок в
соединении рук с. туловищем, чем, очевидно, и объясняется тот
факт, что левая рука отломилась не у основания, а на уровне плеча.
Таким образом, за три года раскопок сделано восемь находок
целых идолов или их фрагментов. Все они носят одинаковый характер как по форме, так и по нанесенному на них рисунку, и поэтому
можно с уверенностью утверждать, что они типичны для города
Тейшебаини и что дальнейшие раскопки дадут еще немало подобных
находок.
Оценивая в целом характер описанных идолов, можно не сомневаться, что они представляют собой изображения человеческой и
притом женской фигуры. Несмотря на несоблюдение нормальных
пропорций и общую схематичность, ряд признаков указывает на женский характер изображаемого идолами божества. К числу этих
признаков относятся подчеркнуто широкая и объемистая нижняя
часть туловища, ясно выраженная талия, крутой изгиб в верхней
части бедер и те дугообразные линии на идолах № 2 и № 3, которыми, возможно, обозначались некоторые детали женского тела.
Особенно важно, что идолы № 2 и № 3 были найдены в культурном слое, на полу жилища, весьма типичного для города Тейшебаини. При этом для идола № 2 совершенно несомненно место, которое он занимал в помещении.
Дело в том, что на небольшом пока участке города Тейшебаини, вскрытом сплошным раскопом, обнаружен систематически повторяющийся определенный тип жилища, ранее нигде не встреченный. Главным помещением такого жилища является комната с прямоугольным, сложенным из плит очагом и с низкой перегородкой,
о т д е л я ю щ е й узкий участок, вымощенный камнем. В п е р е г о р о д к у
обычно включены к р у г л ы е (в одном случае прямоугольные) базы,
с л у ж и в ш и е опорами столбов, поддерживавших плоскую кровлю. Из
этого главного помещения у з к и е д в е р и с порогами в е д у т в остальные помещения- жилища. Таких главных помещений встречено у ж е
пять и можно считать, что они х а р а к т е р и з у ю т основной тип жилища
города Тейшебаини.
Н а х о д к а идола № 2 в культурном слое именно т а к о г о х а р а к т е р н о г о помещения позволяет считать указанный тип жилища и описанных выше идолов специфическими признаками одного э т н о к у л ь турного явления. Тип жилища, так ж е , к а к и тип основного к у л ь т о вого о б ъ е к т а , не в меньшей степени, чем бытовая утварь, у к р а ш е ния, о р у ж и е и костюм, п р е д с т а в л я ю т собою устойчивые и х а р а к т е р ные признаки л ю б о г о этнического образования на данной ступени
е г о исторического развития. Если один и тот ж е тип жилища, систематически повторяющийся на ограниченной площади, вскрытой раскопками, не д а е т е щ е оснований для окончательного суждения о
всем городе, то у ж е д о в о л ь н о многочисленные ц е л ы е и разбитые
одинаковые домашние идолы, встреченные в различных местах и в
т о ж е время бесспорно связанные с характерным городским жилищ е м , д а ю т право сделать в ы в о д , что население города было в основном этнически единообразным. К т о именно населял г о р о д сказать
в н а с т о я щ е е время с уверенностью конечно е щ е нельзя. Бесспорно,
ч т о город Тейшебаини был урартским городом в том смысле, что
он служил целям государства Урарту. Но известно, что древневосточные государства, т а к и е как Ассирия и Урарту, практиковали массовое п е р е м е щ е н и е населения в интересах укрепления своего господства над завоеванными народами. Населяли ли город собственно
урарты или э т о были представители одного из народов, покоренных
ими, д о к а з а т ь пока прямым образом нельзя. Я думаю, что э т о были
у р а р т ы . Но, во всяком случае, это не было аборигенное население,
т . к., несмотря на довольно х о р о ш у ю изученность Армянской С С Р
в археологическом отношении, нигде е щ е не встречались ни подобные жилища, ни подобные идолы. Конечно, в процессе жизни город а к его первоначальному населению д о л ж н ы были примешиваться
не т о л ь к о местные, но д а ж е и пришлые элементы, но очевидно это
не отразилось на его основном этническом л и ц е .
Не имея возможности на настоящей ступени изучения города Тейшебаини с точностью определить к а к о в был этнический
состав его населения, я склонен считать, что это все ж е были урарты. В пользу своего мнения я могу сослаться на одинаковую материальную к у л ь т у р у к а к в городских жилищах, гак и в цитадели,
п о с к о л ь к у это касается бытовых и недорогих предметов, например,
на керамику. Д а л е е , тип жилища, характерный для города, не имеет
ничего о б щ е г о с теми древними формами жилых сооружений, которые устанавливаются д л я З а к а в к а з ь я на основании археологических.
этнографических и письменных источников. Наконец, несмотря на
то, что в цитадели, у ж е без сомнения урартской, раскопано более
тридцати помещений, ни одно из них не оказалось жильем, доказательством чему служит тот неотразимый факт, что в них не было очагов для приготовления пищи. Должен же был кто-нибудь осуществлять те военные, политические, административные, хозяйственные,
фискальные и т. п. государственные функции, ради которых собственно и существовала цитадель на холме! Несомненно, подавляющая
масса людей, призванная проводить мероприятия урартского государства в завоеванном крае, обитала в городе, и именно она утвердила
здесь тот тип жилища и тот образец домашних идолов, которые в таком поразительном единообразии встречаются на обширной территории. занятой городом. 1 Конечно, повторяю, в городе могли и должны
были жить в каком-то количестве местные или пришлые элементы,
но от этого общая картина не могла существенно измениться.
Обращает, однако, на себя внимание тот факт, что типичные
для города идолы, урартские, как я их склонен считать, не находят
себе аналогий ни в одном из известных нам изображений урартских
божеств. Последние всегда представлены отчетливыми человеческими
или зооморфными (часто в виде чудовищ) образами и снабжаются
определенными атрибутами. Ни один из них не имеет тех условных,
схематических очертаний, которые так характерны для наших идолов, ни одному из них не свойственно украшение рисунком в виде
насечек в „елочку". Однако изображения урартских божеств, известные нам, все представляют собой дорогие, искусно сделанные и
богато украшенные предметы. Несомненно, что они были в употреблении у богатой, правящей верхушки урартского общества или же
принадлежали официальным государственным органам, например,
храмам. На них заметно также весьма сильное влияние соседящей
с Урарту Ассирии, в которой классовое общество и государство
сложились раньше и откуда более молодая урартская государственность черпала необходимые ей образы и понятия, так же, как и многие элементы своей культуры. Достаточно указать на заимствование
урартами из Ассирии клинообразной письменности или образов религиозной иконографии—например, весьма распространенные изображения дерева жизни, в стилизованной орнаментальной форме передающей ветви финиковой пальмы с ее плодами. По сторонам такого
дерева всегда изображаются крылатые божества, оплодотворяющие
его путем искусственного опыления (финиковая пальма—растение
двудомное). Вся эта сцена, вполне понятная для Ассирии, где финики были одним из существенных средств питания, для Урарту является чистым заимствованием,
к. финиковая пальма в Урарту не
растет.
1
Раньше я был другого мнения. Я считал тип жилища в городе Тейшебаини
урартским, а идолов местными (см. статью, указ. в прим. 1).
То, что было естественно и необходимо для сильных своим
богатством правящих кругов общества, собственно и представлявших
в определенных организационных формах государство, не могло
иметь прямого отношения к широким массам, в значительной степени е щ е сохранявшим черты родо-племенного быта. Несомненно, что
в гуще рядового населения жили древние, еще первобытно-обшинные религиозные представления и отражающие их формы культа.
Такие представления и выражающие их материальные формы мы и
видим в древних идолах города Тейшебаини.
Отсутствие отчетливого человеческого образа вместе с растительной орнаментацией свидетельствует о том этапе развития религиозных представлений, когда в центре их е щ е стояло поклонение
растительным силам природы. У идолов города Тейшебаини, в общем, несомненно, у ж е пытающихся передать человеческие формы,
нет, например, лица и его место сплошь покрыто растительным
орнаментом. Р у к и идолов являются в то же время и ветвями, растущими вверх. В связи с последним можно предположить, что культ
дерева жизни, в значительной степени в своих внешних формах воспринятый у более передовых обществ, не явился абсолютно чуждым
народным массам, т. к. в основе его лежало то же почитание растительных сил природы.
С другой стороны, сочетание в образе идолов растительных
мотивов с женским образом указывает нам на ту стадию развития
религиозных представлений, когда представление о растительных и
плодоносящих силах природы сливается с образом женщины, как
источника плодородия. На золотом медальоне из Топрах-кале, изображавшем, повидимому, Багбарту, супругу бога Халда, сидящую на
троне с предстоящей ей в молитвенной позе женской фигурой, богиня держит в руке ветку или какое-то растение, изображенное в виде
„елочки" ветвями вверх, т. е. в манере рисунков на наших идолах. 1
Вероятно здесь мы наблюдаем расчленение того комплексного образа женщины-растения, который выражают идолы города Тейшебаини,
бытовавшие в народной среде, сохранявшей в своей идеологии многие черты первобытно-общинного строя.
*
*
Раскопками археологической экспедиции Института истории
Академии наук Армянской С С Р и Государственного Эрмитажа под
руководством Б. Б. Пиотровского на территории урартского города
Тейшебаини (около г. Еревана) в 1948—1950 гг. обнаружены древние
идолы из туфа, представляющие условно очерченные женские фигуры с поднятыми руками, покрытые с лицевой стороны резным
рисунком растительного характера. Найден один целый идол, два
1 Б. Б. Пиотровский, История и культура Урарту, Ереван. 1944, рис. 74.
82
В. С. Сорокин
поврежденных и пять фрагментов. Высота идола № 1—64 см, идола
№
2—49 см.
Идол № 2 найден в жилище, типичном для города Тейшебаини,
а т. к. находки идолов сделаны в различных местах города, то можно
принять это как указание на этнически однообразный состав его
населения. Автор считает это население урартским.
Несходство между известными изображениями урартских божеств, всегда отчетливо антропоморфных, указывает на различие в
идеологических представлениях правящих слоев урартского государства, в значительной мере воспринявших ассирийскую иконографию,
и представлениях широких народных масс, сохранявших идеологию
первобытно-общинного строя.
В идолах города Тейшебаини выражено комплексное представление о растительных силах природы и женщине, как носительнице
плодородия.
В. С. Сорокин