ИСКУССТВО НУЖНО ТАМ, ГДЕ НЕ ХВАТАЕТ СЛОВ

Культпросвет
В молодости он изучал физику
в Варшавском университете
и философию в Краковском.
И снимал любительские фильмы. Киношколу окончил только
в 28. Но его дипломный фильм
«Смерть провинциала» получил
приз в Венеции и главную премию в Мангейме. Теперь он,
самый работоспособный режиссер польского кино, чередующий игровые картины с
документальными, полнометражные с короткометражками, –
мастер мирового уровня.
№ 16 (113)
1 – 14 сентября 2011 г.
Кшиштоф ЗАНУССИ:
ИСКУССТВО НУЖНО ТАМ,
ГДЕ НЕ ХВАТАЕТ СЛОВ
Главное - внимание
– Господин Занусси, ваш коллега
Отар Иоселиани, будучи главой жюри
II Киевского международного кинофестиваля, заметил, что фестивали утратили смысл.
Но вы постоянный гость киносмотров.
Значит, вы ничего не имеете против соревновательности в искусстве?
– Конечно, можно вспомнить, что
Каннский кинофестиваль не принял картины, скажем, Эрика Ромера – великого
режиссера, который останется в истории,
и отметил картины, о которых уже давно
все забыли. Но все же, знаете, это похоже
на бал, на котором выбирают самую красивую женщину. На самом деле она не
будет красивее других. Но нам приятно. К
тому же в настоящее время кинофестивали – это новая форма проката, именно
они зачастую помогают донести до зрителей картины не голливудского производства.
– Одним из самых значимых событий
II Санкт-Петербургского международного кинофорума, который состоялся в
июле, считается молодежный киногород
«Метрополис», где Александр Сокуров
работал с непрофессиональными режиссерами. Не происходит ли девальвации профессии – теперь любой может быть
режиссером?
– Нет, это не девальвация, это демократизация. Да, технические возможности
таковы, что любой человек может снять
картину. И если сюжет интересный и
фильм сделан хорошо… Это важнее, чем
профессионализм. Сейчас проблема не
снять кино, а добиться того, чтобы зритель
эту картину посмотрел. Всему миру не хватает сырья: железа, воды, нефти, газа. Но
больше всего не хватает человеческого
внимания. Люди столько времени в день
отдают средствам массовой информации,
что пространство для кино становится все
меньше и меньше. И мы все боремся за
внимание зрителей. Если кто-то посмотрел мою картину – в кинотеатре, на DVD
– пусть даже не целиком, пусть хоть половину, – я уже благодарен. Привлекает зрительское внимание сейчас небольшое
число картин.
– И что же нужно делать, чтобы привлечь внимание?
– Кто бы знал, на что откликнутся люди
в конкретный момент? Публика сама
никогда не знает, чего хочет. И что же
кинематографисты должны делать?
Артикулировать то, что, с нашей точки
зрения, важно для этих людей, либо идти
на компромисс и говорить только то, что
им хочется слышать и видеть? Рисковать и
говорить больше, чем от нас ожидают? Но
зритель может не захотеть это принять. К
тому же люди часто с подозрением отно-
?
?
?
23
России сегодня, – это только вы можете
судить.
Но, признаюсь, если бы мне предложили это сделать, – я бы, пожалуй, не отказался. Ведь и фильм о Ельцине я сделал по
заказу. Но сам с подобным предложением
ни к кому обращаться не буду, потому что
не смею в это вмешиваться – как иностранец. В любом случае это будет взгляд со
стороны. Пытаясь разобраться с ситуацией в России в 91-м году, я ведь что сделал?
Просто провел разговоры с разными
людьми. Я их спрашивал: «А что это означает и что из этого будет?» Просто разговаривал с Ельциным. Потом я много раз
пересматривал фильм, когда власть
Ельцина уже клонилась к закату, и ловил
себя на мысли, как же интересно все получилось. Когда картину впервые увидели на
Западе, многие были возмущены: как же
так, в России есть такой прекрасный
политический деятель Михаил Горбачев, а
я рассказываю о Ельцине. Никто не мог
поверить, что я окажусь правым.
– А сами вы никогда не хотели «пойти
во власть»? Или художник у власти –
это нонсенс?
– Ну, почему… Были вполне положительные примеры. Например, в Польше
после Первой мировой войны премьерминистром и министром иностранных дел
был пианист и композитор Игнаций Ян
Падеревский. И я, кстати, мог стать заместителем министра. И даже участвовал в
президентской кампании – меня вопреки
моей воле выдвинули. Я набрал 4% голосов, что совсем неплохо для начала. Но
поскольку мне все это не интересно, я
отказался. Как когда-то человек во власти
был интересен Мольеру, так же он интересен и мне. Я наблюдаю за этими людьми и
пытаюсь разобраться в их психологии.
Причем гораздо менее мне интересно чьелибо политическое мнение – это пусть
потом история судит. Я же лишь наблюдатель…
– У вас есть мечта?
– Да, успеть сделать как можно
больше. Благодаря Богу, у меня силы есть.
Но никто не знает, сколько этих сил осталось. Желание что-то делать сейчас для
человека в моем возрасте значит гораздо
больше, чем когда ты молодой. Вокруг
столько интересных вещей – ужасно жаль,
что жизнь уже прожита! И я так и не прочитаю многих книжек, которые хотел прочесть. Не увижу каких-то мест, не
познакомлюсь с какими-то интересными
людьми…
– Вашим коллегам не всегда удается
реализовать то, что задумывалось.
Многое остается за кадром, и тогда человек
берется за ручку…
– Я тоже пишу – у меня вышло
несколько книг, много статей. Если нет
возможности снять кино, многое можно
высказать иначе. И более того, если я
могу внутренне освободиться от какойлибо проблемы благодаря статье, я не
буду делать на эту тему картину.
Искусство нужно там, где обычного языка не хватает.
?
сятся к тому, что мы поставляем – им не
хочется терять время, не говоря уже о
деньгах. Зритель включает телевизор,
смотрит фильм две-три минуты и переключает на другой канал – в этом заключается недоверие. Сегодня, пожалуй,
только Голливуд имеет авторитет.
«Американский блокбастер? О, стоит
заплатить за билет». Хотя и Голливуд часто
подводит. А с другой стороны, зрителей
можно понять – зачем платить деньги за
картину, которая снята, условно говоря, с
помощью мобильного телефона? Хотя
есть картины, которые сняты именно
таким образом и имеют мировой успех.
Так что здесь нет никаких законов.
Единственное правило – из огромного
количества произведений выживают и
побеждают только те, в которых есть
искренние человеческие чувства – нечто,
с чем зритель может идентифицировать
себя, свою жизнь.
Главное – чувства,
а не новаторство
– Можно заметить, что выдерживают
испытание временем те произведения,
чья форма предельна проста, – новаторство
устаревает моментально…
– Нет, здесь тоже нельзя ответить однозначно. Хотя, конечно, «Аватар» Кэмерона,
вызвав огромный интерес, увлек на момент,
но лет через десять его вряд ли вспомнят. А
вот картины Жака Тати мы и через пятьдесят лет смотрим с удовольствием и смеемся
– они не устаревают.
– Вы преподаете в киношколах многих стран мира. Но если мы говорим о
том, что сегодня любой может снять кино,
имеет ли смысл появление новых киношкол?
– Суть вопроса заключается в том, что
любая киношкола дает не только азы
?
?
мастерства, но и помогает понять вечные
принципы искусства. У молодых есть
иллюзия, что интересным может быть
только то, что происходит в ускоренном
ритме, наполнено большим количеством
спецэффектов.
– Многие мастера, которые преподают в киношколах, говоря о новом
поколении студентов – будущих режиссеров, сетуют на их тотальный инфантилизм.
– Это так. Мне кажется, что жизнь в
развитых странах, включая Россию, стала вполне благополучной – никто не
голодает, большой войны на наших глазах тоже давно не было. Это позволяет
людям не дозревать, а значит, общество
очень инфантильно. Я как-то попросил
студентов: расскажите мне о своих решениях, трудных моментах жизни. Один
молодой человек ответил: «Я только
одно трудное решение принял – покупать телефон фирмы Nokia или
Motorolla».
– Вас не удивляет, что в режиссуру
идут люди, которым нечего сказать и
которые думают только о Nokia?
– Нет, потому что я понимаю, что ими
движет. Им кажется, что у нас красивая
жизнь. Их привлекает красная фестивальная дорожка. Но мы-то знаем, что она не
имеет никакого отношения к кино.
?
?
Художник может быть
политиком
– В этом году исполняется двадцать
лет постперестроечной России. В 91-м
году вы сняли документальный фильм о
Борисе Ельцине. Не хотелось бы вам повторить опыт и рассказать о сегодняшней политической ситуации в нашей стране?
– Наверное, это должен делать кто-то
другой, изнутри, ведь как обстоят дела в
?
?
?