Сравнительное изучение доверия в различных странах

Заявка на выступление на XIV-й Апрельской международной научной конференции
«Модернизация экономики и общества»
Секция: Менеджмент.
Тема: Проблемы российского бизнеса в контексте доверия: компаративистский
анализ на примере семи стран (Problems of the Russian business in the context of
confidence: the comparative analysis on the example of the seven countries)
Фамилия, имя, отчество
Место работы
Должность
Ученая степень и звание
Тел. раб., факс
Тел. моб.
Тел. дом.
E-mail
Почтовый адрес:
Давыденко Владимир Александрович
Тюменский государственный университет
Завкафедрой менеджмента, маркетинга и логистики
Доктор социологических наук, профессор
(345-2) 45-25-29;
89120777697
(345-2) 33-88-67
Vlad_davidenko@mail.ru
625003, г. Тюмень, ул. Ленина, д. 16, офисы: 105, 106
Фамилия, имя, отчество
Место работы
Должность
Ученая степень и звание
Тел./факс раб.
Телефон моб.
E-mail
Почтовый адрес
Ромашкина Гульнара Фатыховна
Тюменский государственный университет
Проректор по научной работе
Доктор социологических наук, профессор
(3452) 461131
сот. 8-922-266-07-12
gr136@mail.ru
625003, г. Тюмень, ул.Кирова, д.46, кв.13
Фамилия, имя, отчество
Место работы
Должность
Ученая степень и звание
Fax: Telephone:
Fax:
E-mail:
Sasaki Masamichi (Сасаки Масамиси)
Chuo University, Tokyo
Head of the project "Trust"
Professor of Sociology at Chuo University
Почтовый адрес:
Masamichi Sasaki 1028 Kinashi, Kato-shi, Hyogo-ken. 673-1461
81+6-6848-3451~2; 81+795-42-0021; 81 +(42)674-3 849 (direct)
81+6-6849-8357; 81+795-42-0021
masasaki@tamacc.chuo-u.ac.jp;
masamichi_sasaki@hotmail.co.jp
V. Davydenko (Tyumen State University),
G. Romashkina (Tyumen State University)
M. Sasaki (Chuo University, Tokyo)
Развернутая аннотация предполагаемого выступления
Тема: Проблемы российского бизнеса в контексте доверия: компаративистский
анализ на примере семи стран1
В.А. Давыденко, Тюменский государственный университет, Vlad_davidenko@mail.ru;
Г.Ф. Ромашкина, Тюменский государственный университет, gr136@mail.ru;
Масамиси Сасаки (Masamichi Sasaki), Chuo University, Tokyo; masasaki@tamacc.chuou.ac.jp; masamichi_sasaki@hotmail.co.jp
Развернутая аннотация. Предпринята попытка показать проблемы российского
бизнеса в контексте доверия / недоверия на примерах стран, в которых проводились
авторские опросы по этой тематике. Семь стран по ответу на вопрос: «Считаете ли Вы,
что большинству людей можно доверять?» образовали три группы по уровню доверия (в
скобках - индексы доверия). Страны с «относительно высоким уровнем доверия»: Япония
(79.9), США (78.8), Германия (75.8), Тайвань (70.0); страны со «средним уровнем
доверия»: Россия (55,4), Чехия (48.8); страна с «низким уровнем доверия»: Турция (10.2).
Доклад в своей полной версии будет представлять аналитическое исследование
социального устройства стран относительно проблемы социальной организации бизнеса в
контексте доверия. В своих предпринимательских практиках в России бизнес не ждёт к
себе доверия от власти, реализуя на практике принцип: «не верь, не бойся, не проси», что
подтверждает вполне очевидную гипотезу об архаизации российского бизнеса (общества в
целом), и частично верифицирует концепцию проф. А.Г. Эфендиева о том, что российская
бизнес-среда приводит к успеху фирмы с кланово-аскриптивной социальной организацией
[Эфендиев и др., 2010, 2011, 2012].
Ключевые слова: социальная организация бизнеса в контексте доверия; единая
методика опроса по семи странам (Япония, Тайвань, США, Германия, Россия, Чехия,
Турция), компаративистский взгляд на доверие, дискриминантный анализ и графическая
трансформация данных категориальной шкалы в декартовой системе координат.
Key words: the social organisation of business in the context of the trust (confidence);
uniform survey methodology for seven countries (Japan, Taiwan, USA, Germany, Russia, Czech
Republic, Turkey), comparative look at the trust (confidence); the discriminant analysis and
graphical transformation of the data by categorical scale in the Cartesian coordinate system.
1
Данный доклад в форме расширенных тезисов подготовлен на основе использования
социологических данных проекта "Сравнительные исследования доверия в разных странах в
период глобализации" ("Comparative studies of trust in different countries during the period of
globalization") при финансовой поддержке Japan Society for the Promotion of Science (грант
№19203026; рук. проф. Masamichi Sasaki); в России – на основе опроса, проведенного ВЦИОМ в
сотрудничестве с социологами Тюменского Государственного университета (рук. проф. В.А.
Давыденко) при финансовой поддержке Федеральной целевой Программы "Научные и научнопедагогические кадры инновационной России" на 2009-2013 гг., проект №14.740.11.1377" (рук.
проф. Г.Ф. Ромашкина).
Цели исследования. Выяснение реальных противоречий и эмпирическая проверка
имеющихся результатов, идентифицируемых в научной литературе по доверию, учитывая
дебатируемые мнения по этой проблеме [Gheorghiu, Vignoles & Smith 2009]; адаптация и
верификация инструментария по доверию, адекватно воспринимаемого респондентами в
странах, где проводились опросы; проведение репрезентативных опросов, анализ данных
в контексте социальной организации изучаемой страны и бизнеса в контексте доверия.
Подтверждение или опровержение гипотезы Барта Ноутбума (Bart Nooteboom) о том, что,
хотя неоинституциональная теория трансакционных издержек помогает понять сущность
доверия в экономической сфере, тем не менее, следует признать именно то, что доверие в
своей основе есть социальное явление, а потому его полное и всестороннее понимание
требует сочетания экономики, социологии, социальной психологии и когнитивной науки
[Nooteboom, 2002, 2007]. Анализ актуальных проблем российского бизнеса в контексте
доверия / недоверия и «модельных переменных» работы предпринимателей в изучаемых
странах (Япония, Тайвань, США, Германия, Россия, Чехия, Турция).
Гипотеза 1. Доверие и власть – два краеугольных камня в основе социального
порядка и социальной организации бизнеса в любой стране мира.
Гипотеза 2. При сравнении базовых черт бизнеса в различных странах смысловое и
содержательное значение имеет контекст доверия. В России контекст недоверия связан
у предпринимателей с тем, что законное поведение объявляется «незаконным» [Шлейнов,
2012], а реально незаконное – как «добросовестное», то есть «законное». Практическую
принадлежность к первому или второму случаям чётко обозначает контекст доверия,
который продиктован современными социально-политическими нормами, культурой и
институтами, работающими в России по принципу «свой – чужой».
Аналог гипотезы 3: Имеются различия культур с "универсалистскими" ценностями
против "партикулярных" ценностей. Люди из универсалистской культуры утверждают,
что «нельзя доверять людям из партикулярных культур, потому что они могут
посредством лжи защищать своих друзей", в то время как народы партикулярных
культур могли бы сказать: «нельзя доверять людям универсалистской культуры, потому
что они не стали бы защищать своих друзей даже посредством лжи» (Dietz, 2009).
Степень завершенности исследования. Продолжающийся проект (с 2008 по 2013
г.г.) по панельной межстрановой репрезентативной выборке.
Характеристика исследования, включая информацию о теоретической и
информационной базе. Если мы хотим как можно лучше понять современный феномен
доверия и социальные основы организации общества и особенно бизнеса, то мы должны
изучать не только его постоянные проявления и скрытые формы, социальные функции
(роли) и сущностные характеристики сами по себе. При сравнении базовых черт доверия в
различных странах имеет высокое смысловое значение его контекст. Социальное доверие
как экономико-социологическое понятие описывает явление, которое не исчерпывается
лишь личностными характеристиками, он принадлежит общественной жизни в целом.
Важнейшей, если не ключевой, детерминантой уровня социального доверия выступает
общественная фракционализация (social fractionalization) – то есть разделение общества на
группы в соответствии с уровнем неравномерности распределения власти, доходов и их
социальным статусом [Bjørnskov, 2008, с. 271]. Системное доверие отражает «особый тип
общественной репутации, обусловленной осознанными личными интересами, которые, в
свою очередь, продиктованы общественными институтами, социальными нормами и
политическими мерами, формирующими у сограждан рациональное побуждение к
взаимному доверию» [Bjørnskov, 2008, с. 272]. О доверии как социологическом понятии
говорят в случае, если оно рассматривается с учётом социальных норм и ожиданий,
которые укоренены [embedded] в данной социальной общности. Доверие будет
"пониматься социологически", когда оно "встроено в социальные институты, социальную
стратификацию, социальные изменения" [Wuthnow 2004, с. 151-152]. Если мы говорим о
современной российской бизнес-среде и хотим понять реальную логику успеха бизнеса, то
мы, обращая внимание на основное течение (mainstream) социологической теории,
должны констатировать роль функционирующего доверия, реализуемого в базовых
социальных практиках, характерных для бизнеса в той или иной страны [Endreß, 2002,
2004].
Новые теоретические подходы: обозначение контекстов доверия.
В современной теории существует проблема контекстного элемента доверия,
особенно в эффектах социальной дистанции, отражающих поведение в разнообразных
играх доверия (various trust games) [Hoffman et al., 1996; Buchan and Croson, 2004].

Доверие рассматривается с учётом социальных норм и ожиданий акторов,
линии поведения которых встроены / укоренены [embedded] в данной общности.

Доверие понимается социологически, когда оно встроено в социальные
институты, социальную стратификацию, социальные изменения и рассматривается как
элемент социальной структуры.

Линии поведения отдельных акторов (actors behave), социальные нормы и
ожидания встроены в социальные институты (social settings) и образуют ядро
функционирующего доверия [Endreß, 2002, 2004].

Функционирующее доверие, реализуемое в базовых социальных практиках,
является основой бизнеса любой страны. В реальных бизнес-ситуациях функционирующее
доверия трактуется как «результат истории интеракций» и как «модус отно-шений»,
особенно в ситуациях т.н. «безусловного доверия».
Вопросы, связанные с определением контекста доверия: (1) Что именно в
содержательном плане представляет собой контекст, в котором может быть выражено
доверие? (2) Какие смысловые единицы доверия лежат в основе структурного контекста,
значимого в межличностных и социальных отношениях? (3) Как культурный контекст
сопровождает структурные элементы контекста? (4) Как культурный контекст влияет на
доверительное поведение? (5) Наоборот, как культурный контекст связан с обманными
действиями или с нарушением доверительным отношений (breach of trust) людей? На
проблему структурного контекста обращают внимание А.Г. Эфендиев и Е.С. Балабанова,
когда они справедливо пишут: «Социальное устройство жизни бизнес-организации
понимается нами как контекст, в котором фокусируется внимание на тех процессах
интеграции единичных индивидов в организацию как устойчивую группу, которые имеют
ценностно-нормативный смысл, окрашены оттенком "одобряемого", "должного"…»
[Эфендиев, Балабанова, 2012, с. 59].
Базовая концепция.
1. С точки зрения доверия «контекст интеграции» (А.Г. Эфендиев и Е.С. Балабанова)
не только реально существует, он имеет ключевое значение в социокультурной жизни
бизнес-организации, так как обладает силой «социального факта» по Э. Дюркгейму.
2.
Аналоги
«контекста
интеграции»:
индивидуальные
и
групповые
типы
мировосприятия - «идиосинкразические перцепции» (idiosyncratic types of perceptions);
типы мировоззрения (Weltanschauung),правила поведения, традиции, обычаи, верования,
обряды, законы, денежная система, язык – как факты коллективного сознания.
3. Следствием объективности социальных фактов является их характеристика как
социального принуждения к определённому действию.
4. В основе структурного контекста, который играет важную роль в межличностных
и социальных отношениях доверия, и который отчётливо проявляется в межстрановых
эмпирических исследованиях, лежат мировоззрения коллективного сознания.
Экспериментальные исследования показали, что «контекст интеграции» (А.Г.
Эфендиев и Е.С. Балабанова) с точки зрения доверия не только реально существует, он
имеет ключевое значение в социокультурной жизни бизнес-организации. При этом важно,
что
имеется
специфика
индивидуальных
и
групповых
типов
мировосприятия
(idiosyncratic types of perceptions - «идиосинкразические перцепции») в территориальных
рамках не только национальных государств, но и целых регионов [Bjørnskov, 2008, с. 273,
279]. Эти «идиосинкразические перцепции» с точки зрения доверия и есть искомый
«контекстный элемент доверия / недоверия», которые имеют серьёзное значение в той
или иной стране; в том или ином регионе; в той или иной социальной группе; и особенно
в том случае, если говорится о сетевых структурах и социальном капитале. Стереотипы и
типы мировосприятия людей и групп как идиосинкразические перцепции (idiosyncratically
perceived) в региональном сообществе есть «именно то, что принято обозначать немецким
словом Weltanschauung – мировоззрение» [Bjørnskov 2008:273]. Такой тип мировоззрения
Weltanschauung обладает силой «социального факта» по Дюркгейму (1995), как и всякий
образ действия, который способный оказывать на индивида и группу внешнее давление и
имеющий своё собственное существование. Полезность социальных фактов для общества
заключается в том, что они обеспечивают социальный порядок, в основе которого могут
лежать не только доверие, но и власть; а также такую социальную связь между
индивидами, когда «социальный порядок соответствует действительному порядку
фактов» [Дюркгейм, 1995, с. 112]. Следствием объективности социальных фактов
является их характеристика как социального принуждения: давление, оказываемое на
человека, как принуждение к какому-то определённому действию. Можно предположить,
что в основе структурного контекста, который играет важную роль в межличностных и
социальных отношениях доверия, и который отчётдиво проявляется в межстрановых
эмпирических исследованиях, лежат мировоззрения коллективного сознания, смыслы и
содержания которого составляют стержень того или иного национального характера.
Переходим, далее, теперь к структурному и аналитическому описаниям нашего
эмпирического исследования по доверию.
Методы исследования: интервьюирование «лицом-к-лицу» по стандартному
инструментарию с демонстрацией карточек по ключевым вопросам, апробированному в
разных странах методом обратного перевода. Инструментарий: 65 вопросов (от 2-х до 15
переменных в каждом). Примеры ключевых вопросов: 1. Можете ли вы сказать, что в
большинстве случаев люди стараются быть готовы помочь другим; или они главным
образом просто блюдут свои интересы? 2. Как вы думаете, большинство людей будут
пытаться воспользоваться вами, если они получат такой шанс, или они будут стараться
быть просто порядочными? 3. Вообще говоря, как вы считаете, большинству людей
можно доверять или что лучше быть более осторожными имея с ними дело? (взят из
инструментария «Всемирного ценностного опроса» (World values survey) – в т.ч. для
сравнения получаемых данных).
Апробация методики: предтесты на малых выборках, когда в каждой стране
применялся обратный метод перевода (back translation) для того, чтобы можно было снять
«двусмысленное толкование» задаваемых вопросов.
Эмпирические данные: случайные стратифицированные выборки: Япония. Октябрь
2008 г., на основе двух стадий опроса, 130 населённых пунктов. Выборка N=924 чел.
США. Ноябрь-декабрь 2008 г., 86 населённых пунктов, N=1008 чел. Россия. Февраль 2009
г., 140 населённых пунктов, N=1650 чел. (ВЦИОМ плюс Тюменский ГУ). Германия.
Апрель-май 2009 г., на основе ADM-Master Sample (стандарт в Германии соц. опросов),
153 населённых пунктов N=1007 чел. Чехия. Сентябрь 2009 г., 184 населённых пунктов,.
N=981 чел. Тайвань. Октябрь-ноябрь 2009 г., 138 населённых пунктов, N= 981 чел. Турция.
Январь-февраль 2010 г., 86 населённых пунктов, N=1007 чел. Итого: семь стран.
Ключевая проблема: каков контекстный элемент доверия для каждой страны?
Годятся ли респонденты в тех семи странах, где проводились эмпирические опросы по
доверию для того, чтобы они реинтерпретировали для себя вопросы по доверию примерно
одинаковым образом? Это являлось тем ключевым вопросом, ответ на который помог бы
позволить выявить контекстный элемент доверия для каждой данной страны.
Теоретические вопросы, ответы на которые предполагалось получить с помощью
эмпирических данных: Что лежит в основе структурного и культурного контекстов
доверия в разных странах? Как народы и культуры различаются по признаку «доверия»?
Насколько доверие, основанное на норме взаимности (reciprocity) – универсальное
явление? Как влияет процесс социализации, особенно в семье, на уровни доверия /
недоверия взрослых? Насколько доверие играет важную роль в межличностных и в
социальных отношениях? Могут ли основы доверия быть сформированы на основе
личностных черт? Социальная организация бизнеса в данной стране в контексте проблемы
доверия – ключевой вопрос для дальнейшего анализ и интерпретации данных.
Верификация и переход от теоретических дебатов к эмпирическим переменным
основывались на концепциях: (а) доверия и его культурного контекста; (б) доверия и
воспитания детей; (в) доверия и нормы взаимности; (г) формы / основы проявления
доверия; (д) ведения бизнеса в разных странах в контексте доверия / недоверия как
социального явления, манифестирующего социальный порядок в данном регионе мира.
Операциональные задачи, на которые требовалось получить ответы: Что лежит в
основе структурного и культурного контекстов доверия в разных странах? Как народы и
культуры различаются по признаку «доверия»? Насколько доверие, основанное на норме
взаимности (reciprocity) – универсальное явление? Как влияет процесс социализации на
уровни доверия / недоверия взрослых? Каковы формы осуществления ведения бизнеса в
различных странах в контексте доверия / недоверия как социального явления?
Главные результаты исследования связаны с пространственно-графическим
представлением семи стран Германии, Японии, Соединенных Штатов, России, Тайваня,
Турции, Чехии на основе проведённого дискриминантного и кластерного анализов разных
комбинаций вопросов с «привязкой» к определённому месту в декартовой системе
координат (в Японии есть патент на методику именно такого представления данных).
Пример анализа результатов исследования. Данные, представляемые в настоящих
тезисах, были получены на основе общенациональных социологических опросов по
изучению социального доверия поведенческого типа, проведенного среди семи стран: Эти
страны были отобраны на основе их показателей по доверию по данным Всемирного
ценностного опроса (World Values Survey), содержащего, в частности, вопрос: «Считаете
ли Вы, что большинству людей можно доверять?». В первую очередь, определялось: (а)
действительно ли три вопроса по оценке уровня межличностного доверия, разработанных
в Социологическом научно-исследовательском институте (университет Миннесота, США)
[Sociology Research Institute – ISR (University of Minnesota, USA)] и репрезентативны и
масштабируемы (не теряют репрезентации с изменением масштаба – scalable) среди семи
стран. Эти вопросы следующие: Question 1. Would you say that most of the time people try to
be helpful, or that they are mostly just looking out for themselves? Question 2. Do you think that
most people would try to take advantage of you if they got the chance, or would they try to be
fair? Question 3. Generally speaking, would you say that most people can be trusted or that you
can’t be too careful in dealing with people? По-русски после обратного перевода с
английского вопросы звучали таким образом: Вопрос 1. Можете ли вы сказать, что в
большинстве случаев люди стараются быть готовыми помочь другим; или они главным
образом просто блюдут свои интересы? Вопрос 2. Как вы думаете, большинство людей
будут пытаться воспользоваться вами, если они получат такой шанс; или они будут
стараться быть просто порядочными (честными, справедливыми)? Вопрос 3. Вообще
говоря, как вы считаете, большинству людей можно доверять; или лучше быть более
осторожными, имея с ними дело?; (б) действительно ли степень и характер родительской
социализации по признаку «доверие» оказывает существенное влияние на уровень
доверия человека в зрелом возрасте; (в) действительно ли доверие, основанное на норме
взаимности (reciprocity), является универсальным явлением, (г), действительно ли есть
основания выявлять у людей их установки на доверие на основе личностных черт.
В исследовании используется анализ таблиц сопряженности при помощи модели
двумерной номинальной регрессии, основанной на критерии хи-квадрат (chi-square). Этот
статистический метод применяется для анализа социологических данных, измеренных в
категориальной шкале. Метод позволяет представлять таблицы сопряженности ответов в
виде простых и элегантных графиков в двумерном евклидовом пространстве, способствуя
тем самым целостному полученных пониманию данных [Greenacre & Blasius 1994]. Для
приведения данных к сопоставимому виду страновые выборки были перевзвешены.
Признак, по которому было проведено сопоставление – страна; например, выборка
по России была перевзвешена на 65%. Для России выборка составила 1040 анкет вместо
1650 в исходном массиве данных. Дискриминантный анализ позволил перевести
дихотомизированные (да/нет) данные категориальной шкалы ответов на три
вышеперечисленных вопроса Q1, Q2, Q3 – в две оси X и Y. Расположение стран по
данным двум факторам показано на рисунке 1. По данным факторам мы можем в простой
двумерной связи отразить, насколько похожи / непохожи страны по ответам на данные
три вопроса. Дискриминантный анализ демонстрирует, что вклад вариации признака
доверия для X-оси составляет 51,9% общей вариации данных; и для оси Y составляет
29,4%, указывая, что вклад от оси X более значим для данных подвыборок. Ось X
объясняет доверие, ось Y – отражает вариацию вопросов Q1, Q2, Q3 плюс страна – точнее,
«тип ментальности», или способ мышления в данной стране относительно ответов на
вопросы. На рис. 1, положительная (справа) половина оси X описывает кластеры доверия,
и мы видим, что для США и ФРГ кластер доверия образован в правом нижнем углу.
Отрицательным (слева) половина ось X описывает кластеры недоверия, и мы видим, что
России, Чехии и Турции попали в кластер недоверия, образованный в левом нижнем углу.
Ось Y разделена на две части: положительная часть фиксирует две азиатские страны –
Японию и Тайвань – сверху, а остальные пять стран – Германия, США, России, Турции,
Чехии – расположены внизу относительно оси Y.
Соответствие (соотношение) признаков и анализ по вопросам 1,2 и 3 для семи стран
Q1(+) = Try to be helpful
Q1(–) = Look out for themselves
Q2(+) = Try to be fair
Q2(–) = Take advantage
Q3(+) = Most people can be trusted
Q3(–) = Can’t be too careful
Постарайтесь быть полезными (для других)
Осторожен сам по себе
Старайтесь быть честными (справедливыми)
Использовать преимущества (для себя)
Большинству людей можно доверять
Лучше быть более осторожным
Question 1: Would you say that most of the time people try to be helpful, or that they are mostly
just looking out for themselves? (Можете ли вы сказать, что в большинстве случаев люди
стараются быть полезными для других людей, или что чаще всего они блюдут свои интересы
(стоят настороже своих интересов))?
Question 2: Do you think that most people would try to take advantage of you if they got the
chance; or would they try to be fair? (Как вы думаете, большинство людей будут пытаться
воспользоваться вами, если они получат такую возможность, или они будут стремиться быть
честным (правдивым, справедливым)?)
Question 3: Generally speaking, would you say that most people can be trusted or that you can’t be
too careful in dealing with people? (Вообще говоря, как вы считаете: большинству людей можно
доверять или что лучше быть более осторожным в общении (когда имеете дело) с людьми?).
Вклад вариации признака доверия для X-оси составляет 51,9% общей вариации данных для
вопросов Q1, Q2, Q3. Вклад вариации признака доверия для Y- оси составляет 29,4%, указывая на
вариацию вопросов Q1, Q2, Q3 плюс страна.
Необходимо сказать, что в данном исследовании проводится подобного рода анализ
достаточно большого числа таблиц, сопряжённых с представлением стран в различных
комбинациях вопросов инструментария. Всего в инструментарии 65 вопросов (от 2-х до
15 переменных в каждом). Помимо чисто эмпирических данных, в работе используются
ключевые смысловые и символические содержания контекстов доверия данной страны (в
том числе особенно важно – по национальным схемам и особенностям ведения бизнеса) с
применением различных видов экономического анализа. Например, проводится изучение
стран, поведения их элит и предпринимателей с учётом национальных интересов и
полученных реальных результатов страны в том или ином типе деятельности. Например,
объём валового внутреннего продукта (ВВП) по паритету покупательной способности
(ППС) GDP (purchasing power parity) на конец 2011 года (без European Union) даёт некое
представление об «экономической мощи», страны, задействованной в нашем анализе по
рангу с мире:
1 United States
$ 15,290,000,000,000
4 Japan
$ 4,497,000,000,000
5 Germany
$ 3,139,000,000,000
6 Russia
$ 2,414,000,000,000
16 Turkey
$ 1,087,000,000,000
19 Taiwan
$ 887,300,000,000
44 Czech Republic
$ 288,600,000,000
Источник: https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/rankorder/2001rank.html
В то же время объём валового внутреннего продукта по ППС на душу населения (на
конец 2011 года) даёт несколько иное представление по изучаемым странам:
1 United States
ВВП на душу населения $ 48 814
2 Taiwan
ВВП на душу населения $ 38 711
3 Germany
ВВП на душу населения $ 38 353
4 Japan
ВВП на душу населения $ 35 578
5 Czech Republic
ВВП на душу населения $ 27 400
6 Russia
ВВП на душу населения $ 16 856
7 Turkey
ВВП на душу населения $ 14 547
Имеется достаточно чёткая корреляция между уровнем социального доверия (страны
с «относительно высоким уровнем доверия»: Япония (79.9), США (78.8), Германия (75.8),
Тайвань (70.0); со «средним уровнем доверия»: Россия (55,4), Чехия (48.8); с «низким
уровнем доверия»: Турция (10.2)) – с объёмом валового внутреннего продукта по ППС на
душу населения (см. также «разброс стран» в табл. 1). Эти данные и связи переосмыслены
в дальнейшем анализе в контексте национального предпринимательства и сравнении
стран по признакам ведения бизнеса. В России на макроуровне происходит «наслоение»
различных неблагоприятных факторов. В частности, ключевыми является проблемы,
связанные с деинституционализацией власти, очевидным для многих членов экспертного
сообщества, с усилением разных форм аномии в нашем российском обществе и в его
регионах, элементы дезинтеграции – социальной, культурной, информационной, норм и
ценностей, регулирующих реальное поведение людей. Современная инновационная
экономика требует создания совершенно определенной культуры, которую можно было
бы обозначить как культуру «свободного модерна», в том числе в сфере инноваций,
новшеств, внедрений и модернизации – без чего невозможен настоящий бизнес.
Например, ответ вопрос: «А что мы в последнее время реально изобрели и внедрили?»
состоит в следующем: «А мы ничего не изобрели и не внедрили». Если что-то реальное в
настоящее время изобретено и внедрено – то это, как правило, японское, американское,
немецкое, тайванское и т.д. изобретение или новшество. Россия сегодня практически
ничего не изобретает и не внедряет.
Как утверждают многие либеральные аналитики и либеральные эксперты с точки
зрения предпринимателей и «реальных инноваторов», модернизация и инновации на
самом деле были политическим блефом, сегодня модернизация и инновации отменены как
чисто символическое направление не осталось даже как риторические политические
декларации; модернизация и инновации заменяются архаизацией всех форм общественной
жизни; модернизация и инновации не работают также потому, что не работает рыночный
механизм, а рынок, в свою очередь, не работает потому, что в России не существует
верховенства права и закона; Россия - неправовое государство, законность тут «картонная
декорация»; модернизация – это не только новые «железки» и новые технологии.
Модернизация – это изменение самого типа человека, типа культуры, типа власти и типа
господства в данном обществе. Чего в России не наблюдается.
Доверие к государству и власти падает всё больше и больше, а агрессия власти
нарастает; граждане лишний раз укрепляются в мысли, что им врут: говорят одно, имеют
в виду другое, делают третье; тем самым проблема доверия к власти всё более
усугубляется.
Сегодня только и слышим, что бизнес в России все время подвергается покушениям
со стороны силовых органов, где получают ренту только от того, что они облагают своей
данью предпринимателей. От этого силового давления силовых структур государства и
власти многие предприниматели бегут за рубеж. Построить инновационную экономику
без демократической политической системы, без того, чтобы люди чувствовали себя
свободными, и без того, чтобы создать мотивы для новаторства и творчества – без этого
обойтись не сможем. В этом проблема «торможения» инноваций и тормоза модернизации.
Россия нуждается в усвоении ценностей и социальных норм, которые обеспечивают
возможность формирования современной инновационной экономики и модернизации,
продвижения реального предпринимательства. Здесь ключевой вопрос – это демократия.
Вопрос реально состоит в том, насколько она возможна, зачем демократия нужна.
Построить инновационную экономику можно только в случае, если она рассчитана будет
на определенные работающие демократические институты, которые в итоге порождают
доверие. Если нет обстановки доверия, если нет верховенства права, то ни на что нельзя
рассчитывать. Современный бизнес во всём мире очень сильно опирается на институты,
на доверие – на доверие институциональное и доверие личностное;
Основные ссылки исследования (для доклада):
Алексашенко С. (2011) Особое мнение. Эхо Москвы. 19 января 2011 // Доступ:
http://www.echo.msk.ru/guests/293/.
Верт Н. (2007) ГУЛАГ через призму архивов // «Восточная Европа» («Osteuropa»), 57-й год
изд., вып. 6, июнь 2007, с. 9-30. Доступ: http://shalamov.ru/research/61/1.html
Дюркгейм Э. (1995) Социология. Ее предмет, метод, предназначение / Пер. с фр.,
составление, послесловие и примечания А. Б. Гофмана. - М.: Канон.
Инглхарт Р., Вельцель К. (2011) Модернизация, культурные изменения и демократия:
Последовательность человеческого развития - М.: Новое издательство.
Козлов В.А. (2004) Социум в неволе: конфликтная самоорганизация лагерного сообщества и
кризис управления ГУЛАГом (конец 1920-х – начало 1950-х гг.) Статья 1 // Общественные науки и
современность. 2004. № 5. С. 95-109.
Стародубровский В. (2012) Куда несет нас рок событий? Российская экономика в 2011 году
// Экономическая политика 2012 №2. С. 179-204.
Шкаратан О.И. (2009) Социально-экономическое неравенство и его воспроизводство в
современной России. - М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп».
Шкаратан О.И. (2012) Социология неравенства. Теория и реальность. М.: НИУ ВШЭ.
Шлейнов Р., Казьмин Д., Стеркин Ф., Никольский А. (2012) Анатолий Сердюков – не
человек, он функция // Vedomosti.ru. 23.04.2012.
Штомпка П. (2012) Доверие – основа общества / Петр Штомпка: пер. с пол. Н.В.
Морозовой. - М.: Логос.
Эриксон Э.Г. (1996) Детство и общество. СПб.
Эфендиев А.Г., Балабанова Е.С., Гоголева А.С. Социальная организация российского бизнеса
сквозь призму социальных механизмов трудоустройства // Мир России. 2010. № 4. С. 69-105.
Эфендиев А.Г., Балабанова Е.С., Сорокин П.С. Карьера сотрудников российских бизнесорганизаций как социальное явление: опыт эмпирического исследования // Мир России. 2011. № 4.
С. 140-169.
Эфендиев А.Г., Балабанова Е.С. Социальная организация российского бизнеса: теоретикометодологические подходы и их реализация в эмпирическом исследовании // Социологические
исследования. 2012. №05. С. 58-69.
Ясин Е. (2012) «Одна из главных тем конференции – уровень доверия в обществе» //
http://www.hse.ru/news/50180628.html. 30 марта 2012.
Bjørnskov Ch. (2008) Social trust and fractionalization: A possible reinterpretation // European
sociological rev. Oxford, 2008. Vol. 4, №3. P. 271-283.
Buchan, N. and Croson, R. (2004). The boundaries of trust: own and others’ actions in the US and
China. Journal of Economic Behavior and Organization, 55, 485–504.
Delhey Jan and Kenneth Newton (2003). Who Trusts: The Origins of Social Trust in Seven
Nations. European Societies 5: 93-137.
Dietz, Graham, Nicole Gillespie, and Georgia T. Chao. (2010) Unraveling the Complexities of
Trust and Culture. Pp. 3-41 in Mark N. K. Saunders, Denise Skinner, Graham Dietz, Nicole Gillespie, and
Roy J. Lewicki (eds.), Organizational Trust: A Cultural Perspective. Cambridge, U.K.: Cambridge
University Press.
Endreß M. (2002) Vertrauen. Bielefeld: Transcript.
Endreß M. (2004) Eingrenzung des Menschlichen: Zur Transformation menschlichen Weltbezuges
durch Gewalt // Gewalt: Entwicklungen, Strukturen, Analyseprobleme / Hrsg. von W. Heitmeyer, H.-G.
Söffer. – Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 2004. S. 174–201.
Gheorghiu Mirona A., Vivian L. Vignoles, and Peter B. Smith. (2009) Beyond the United States
and Japan: Testing Yamagishi’s Emancipation Theory of Trust across 31 Nations. Social Psychological
Quarterly 72: 365-383.
Hoffman, E., McCabe, K. and Smith, V. L. (1996). Social distance and other-regarding behavior in
dictator games. American Economic Review, 84, 653–660.
Hofstede G. (1980). Culture's Consequences: International Differences in Work-Related Values.
Newbury Park, Calif.: Sage.
Hofstede G. (2001) Culture's Consequences: Comparing Values, Behaviors, Institutions and
Organizations Across Nations. Thousand Oaks, Calif.: Sage.
Knack S. and Zak P.J. (2002). Building trust: public policy, interpersonal trust, and economic
development. Supreme Court Economic Review, 10: 91–107.
Nooteboom, Bart. (2002). Trust: forms, functions, foundations, failures and figures. Cheltenham
UK: Edward Elgar. 2002.
Nooteboom, Bart. (2007). "Social Capital, Institutions and Trust." Review of Social Economy
65(l): 29-53.
Paxton P. (2007) Association Memberships and Generalized Trust: A Multilevel Model Across 31
Countries. Social Forces 86:47-76.
Sasaki M. (Chuo University, Tokyo), Davydenko V. (Tyumen state university), Romashkina G.
(Tyumen state university). Cross-National Studies of Trust based on Interpersonal Relationships
(Аннотация) // Программа XIII Апрельская конференция "Модернизация экономики и общества" Сессия K-12. Человеческое развитие и доверие. Председатель сессии: Ястребов Г. А. (НИУ ВШЭ).
Дискутант: Ю.В. Латов (Академия управления МВД России). 05 апреля 2012, четверг, 17:00-18:30.
Аудитория Г-606. М.: НИУ ВШЭ. http://conf.hse.ru/2012/program.
Trust: Comparative Perspectives (2012) / Edited by Masamichi Sasaki and Robert M. Marsh. Brill.
Leiden. Boston. - 381 р.
Yamagishi Toshio and Midori Yamagishi. (1994) Trust and Commitment in the United States and
Japan. Motivation and Emotion 18:129-166.
Yamagishi Toshio, Karen Cook and Motoki Watabe (1998). “Uncertainty, Trust and Commitment
Formation in the United States and Japan.” American Journal of Sociology 104:165-194.
Wuthnow R. (2004) Trust as an Aspect of Social Structure. Pp. 145-167 in Jeffrey C. Alexander,
Gary T. Marx, and Christine L. Williams, Eds. Self, Social Structure, and Beliefs: Explorations in
Sociology. Berkeley: University of California Press.
Zak P. and Knack S. (2001). Trust and growth. The Economic Journal, 111, 295–321.
Zucker L.G. (1986) Production of Trust: Institutional Sources of Economic Structure, 1840-1920.
Research in Organizational Behavior 8: 53-111.