раздел 2. теория социальной работы

Министерство образования и науки Украины
Государственное высшее учебное заведение
«Приазовский государственный технический университет»
СОЦИАЛЬНАЯ РАБОТА:
ИСТОРИЯ, ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА
Монография
Под редакцией
доцента В. В. Харабета, профессора Л. М. Хижняк, доцента А. И. Андрющенко
Мариуполь
2015
УДК 364.1
ББК 60.990
С 69
Утверждено Ученым советом
ГВУЗ «Приазовский государственный технический университет»
(протокол № 14 от 25.06.2015 г.).
Авторский
к о л л е к т и в : Ю. П. Чуприн (предисловие); С. А. Горбунова-Рубан (1.1);
Ю. Ю. Шурыгина (1.2); А. Румянцева, М. Ведясов (1.3); Е. С. Мурадян, Тутумлу (Рустемова) Ассель (1.4);
А. И. Андрющенко (2.1); В. В. Харабет (2.2, полесловие); О. В. Мальцева (2.3); В. И. Подшивалкина (2.4);
В. Я. Зусин (2.5); О. А. Ташкинова (2.6); Л. Г. Гуслякова (2.7); С. И. Григорьев (2.8); Р. Н. Свинаренко (2.9);
Л. М. Хижняк (2.10); В. В. Сычова (3.1); Е. Ю. Клименко (3.2); Я. В. Одинцова (3.3); Н. А. Вахнин,
Е. Г. Вахнина, В. В. Шарок (3.4); С. Т. Кохан, А. В. Патеюк. (3.5); Н. С. Семено (3.6); С. В. Власова (3.7);
А. К. Эшиев (3.8); Т. Намжил (3.9); Т. Е. Мосийчук (3.10); А. Н. Свинаренко (3.11); А. М. Маринова,
О. Я. Марышева (3.12).
Рецензенты:
д-р соц. наук, доцент
Хомерики Е. А. –
Национального авиационного
университета, г. Киев;
Ковалиско Н. В. –
д-р соц. наук, профессор Львовского национального
университета имени Ивана Франко, г. Львов;
Любчук О. К. – д-р наук по государственному управлению, профессор ГВУЗ
«Приазовский государственный технический университет», г. Мариуполь.
С69
Социальная работа: история, теория и практика :
монография / В. В. Харабет [и др.];
под ред. В. В. Харабета,
Л. М. Хижняк, А. И. Андрющенко. – Мариуполь : ПГТУ, 2015. – 390 с.
ISBN
В коллективной монографии рассмотрены теоретико-методологические и
методические проблемы разработки и реализации концептуальных положений в
социальной сфере. Анализ теоретических положений и результатов практической
деятельности, представленный в материалах моногорафии, дает представление о
различных направлениях деятельности социальных организаций в современных
социально-экономическизх условиях.
Монография раскрывает проблемы, поиски и перспективы развития
социальной работы и оценки ее деятельности.
Коллективная монография может представлять интерес для преподавателей
социальной работы высших учебных заведений, студентов, практических
социальных работников учреждений, организаций социальной направленности,
социальных служб.
УДК 364.1
ББК 60.990
ISBN
© В. В. Харабет, О. В. Мальцева,
А. М. Маринова, Я. В. Одинцова и
др., 2015
© ДВНЗ «ПДТУ», 2015
2
Посвящается 85-летию
Государственного высшего учебного заведения
«Приазовский государственный технический
университет»
г. Мариуполь, Украина
3
Шановні викладачі Університетів країн
Європи, Америки і Азії !
ВІТАЮ
з виданням унікальної монографії «Соціальна робота: історія, теорія та практика», що
стала визначною подією в галузі наукового і навчально-методичного забезпечення
підготовки фахівців соціальної сфери.
Сподіваємося на подальшу плідну співпрацю наших Університетів у площині науки і
практики підготовки сучасних фахівців.
Волошин В’ячеслав Степанович
Ректор Державного вищого навчального закладу
«Приазовський державний технічний університет»
Доктор технічних наук, професор, Заслужений діяч науки України.
м. Маріуполь, Україна.
***
Дорогие преподаватели Университетов стран
Европы, Америки и Азии!
ПОЗДРАВЛЯЮ
с изданием уникальной монографии, «Социальная работа: история, теория и практика»,
ставшей большим событием в области научного и учебно-методического обеспечения
подготовки специалистов социальной сферы.
Надеемся на дальнейшее плодотворное сотрудничество наших Университетов в области
науки и практики подготовки современных специалистов.
Волошин Вячеслав Степанович
Ректор Государственного высшего учебного заведения
«Приазовский государственный технический университет».
Доктор технических наук, профессор, Заслуженный деятель науки Украины.
г. Мариуполь, Украина.
***
Dear teachers
of Europe, America and Asia University!
CONGRATUIATE
you on the publication of the unique monograph "Social Work: History, Theory and Practice". This
monograph is a big event in the area of scientific and educational-methodical providing of social
experts preparation.
We are looking forward to future cooperation between our universities on science and practice field
of the training of modern specialists.
Vyacheslav Voloshin
D. Sc., Prof., Honored Scientist Rector of State
High Educational Institute Pryazovskyi State Technical University
Mariupol, Ukraine
4
СОДЕРЖАНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ СОЦИАЛЬНАЯ РАБОТА КАК НАУКА,
ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И УЧЕБНАЯ ДИСЦИПЛИНА ...... 7
РАЗДЕЛ 1. ИСТОРИЯ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ ................................................ 15
1.1 Становление социальной работы в Украине: исторический аспект........... 15
1.2 История становления социально-медицинской работы в России .............. 32
1.3 Социальная работа в Польше: историко-методический аспект анализа ... 44
1.4 Система социального обеспечения и подготовка социальных работников в
Турции: историко-современный аспект .............................................................. 60
РАЗДЕЛ 2. ТЕОРИЯ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ ................................................... 75
2.1 Институционализация социальной работы как науки и профессии в
Украине ................................................................................................................... 75
2.2 Гармонизация системы непрерывного профессионального образования
социальных работников ........................................................................................ 90
2.3 Саморазвитие и самовоспитание как факторы профессионализации
деятельности социальных работников .............................................................. 104
2.4 Технологизация социальной работы как механизм повышения ее
эффективности ..................................................................................................... 121
2.5 Формирование профессиональной этики в процессе подготовки
социальных работников ...................................................................................... 134
2.6 Концептуализация предоставления социальных услуг первичного
трудоустройства выпукников вузов ................................................................... 145
2.7 Виталистская модель социальной работы: традиции и инновационные
подходы ................................................................................................................. 160
2.8 Управленческо-технологический ресурс повышения эффективности
социолого-ориентированных моделей социальной работы ............................ 172
2.9 Категория времени в социальной работе: психологический аспект анализа
................................................................................................................................ 191
2.10 Международные организации как субъекты оптимизации социальной
политики и повышения качества социальной работы ..................................... 206
РАЗДЕЛ 3. ПРАКТИКА СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ ........................................... 219
3.1 Функции общественных организаций социальной направленности в сфере
социальной работы .............................................................................................. 219
3.2. Модели социальной защиты детей, особенности их реализации в
практической социальной работе ....................................................................... 231
3.3 Проблемы социальной защиты вынужденных переселенцев и пути их
решения ................................................................................................................. 247
3.4 Социокультурная и психологическая адаптация студентов технического
вуза в контексте социальной работы ................................................................. 259
3.5 Роль иппотерапии в социальной реабилитации больных с различной
патологией в Забайкальском крае ...................................................................... 270
5
3.6 Создание условий для социальной интеграции лиц з ограниченными
физическими возможностями в общество ........................................................ 285
3.7 Реабилитационная помощь как фактор социализации лиц с
ограниченными возможностями в Беларуси ..................................................... 303
3.8 Маскулинность и ее трансформации в современном Кыргызстане ......... 316
3.9 Трансформация семейных ценностей в современной Монголии ............. 329
3.10 Технология социальной реабилитации в практике социальной работе . 335
3.11 Гармонизация межпоколенного взаимодействия клиентов социальных
служб в практической социальной работе ........................................................ 349
3.12 Патерналистские ожидания пожилых людей и особенности их адаптации
в современных условиях ..................................................................................... 367
ПОСЛЕСЛОВИЕ. СОЦИАЛЬНАЯ РАБОТА НОВОГО ВРЕМЕНИ ................ 382
6
ПРЕДИСЛОВИЕ
СОЦИАЛЬНАЯ РАБОТА КАК НАУКА, ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И УЧЕБНАЯ ДИСЦИПЛИНА
Социальная работа сегодня проходит этап своего становления,
институционализации в сложных социально-экономических, политических,
социальных и социокультурных условиях. Однако, несмотря на столетнюю
историю функционирования и развития ее как науки и профессиональной
деятельности, далеко не по всем социальным проблемам сформировалось
единство взглядов, напротив, – развивается многообразие подходов к
пониманию ее сущности, теоретико-методологических, методических,
практических, технологических проблем и их решения. Однако непререкаемым
фактом является признание всеми ее необходимости. Социальная работа стала
одним из слагаемых общецивилизационного процесса на рубеже ХХ-ХХІ вв. и
как особого рода социальный феномен заняла прочное место в системе
социальных наук, стала необходимым теоретическим фундаментом развития
специфической профессиональной деятельности, механизмом реализации
социальной политики в целом.
Сложность институционализации социальной работы как науки,
профессиональной деятельности и учебной дисциплины обусловлена
сущностью самой социальной работы, ее междисциплинарным, интегративным
характером. Обобщенно-социальное ее содержание требует использования в
познавательной и практической деятельности закономерностей, принципов и
методов других областей социального знания. Социальная работа акцентирует
внимание на изучении конкретных социальных проблем, преобразовании
социальной ситуации клиентов.
В связи с этим представляется важным анализ наук, изучающих человека
и общество, специфики теории социальной работы как относительно
самостоятельной дисциплины. Следует отметить тесную связь социальной
работы с социальной политикой государства, социальными институтами
гражданского общества. Сегодня начато изучение процессов формирования и
функционирования института социальной работы, системы государственных,
общественных
и
частных
учреждений,
организаций
социальной
направленности.
Содержание социальной работы определяется как специфический вид
профессиональной
деятельности,
оказание
государственной
и
негосударственной помощи, поддержки, социальной защиты с целью
обеспечения уровня жизни индивида, семьи, общности. Социальная работа –
7
универсальный социальный институт, социальные работники оказывают
помощь всем нуждающимся в ней, независимо от социального статуса,
национальности, конфессиональной принадлежности, расы, пола, возраста и
других характеристик. Единственный критерий – потребность в помощи и
невозможность своими силами справиться со сложными жизненными
обстоятельствами.
В отличие от других помогающих профессий, социальная работа
выступает как двухстороннее взаимодействие. Сотрудник социальной службы,
организации, учреждения должен опираться на ресурсы самого клиента,
организовывать, мотивировать его для разрешения собственной проблемы.
Активность клиента обусловлена его суверенностью. Вмешательство в личную
жизнь индивида, семьи, любой социальной группы возможно только с их
согласия, за исключением случаев, когда необходима защита в экстренных
ситуациях, угрожающих жизни, опасности вследствие жестокого обращения,
что предусмотрено законом.
В теории социальной работы такие понятия, как «социальное
обеспечение», «социальная защита», «социальное обслуживание», имеют иную
интерпретацию, отличающуюся от других общественных наук. В частности,
социальное обслуживание рассматривается как деятельность социальных служб
по социальной поддержке, оказанию социально-бытовых, медико-социальных,
социально-правовых услуг, материальной помощи, содействие социальной
адаптации и реабилитации граждан, находящихся в трудной жизненной
ситуации. Деятельность индивидов в социуме рассматривается как обмен
услугами и товарами.
Такой подход повышает субъектную роль клиента социальной работы: он
свободен в принятии или отказе от услуги, должен знать о ее наличии и
оценивать потребность в ней. Социальная работа включает в себя социальное
обслуживание, но не сводиться только к нему. Понятие социальной работы
намного шире, оно включает в себя все виды социальной деятельности,
направленной на обеспечение саморазвития личности, полноценное и
всестороннее его функционирование, а не только социальное обслуживание,
обеспечивающее выживание индивидов, семей в трудных и чрезвычайных
жизненных ситуациях, кризисных обстоятельствах.
Социальная работа выступает посредником между человеком и
обществом. В поле зрения социальной работы находится сам человек и его
окружение. Основная цель социальной работы – поиск баланса между
потребностями человека и общества, что требует высокого профессионализма
специалистов социальной работы, качественной их подготовки.
8
Авторский коллектив поставил перед собой цель рассмотреть в
монографии проблемы социальной работы многосторонне:
- во-первых, проанализировать историю становления института
социальной работы, раскрыв как общие тенденции, так и специфические,
характерные для тех или иных стран направления его развития;
- во-вторых, дать анализ формирования и развития ее как науки, раскрыв
междисциплинарный, интегральный характер, обосновать относительную
самостоятельность и одновременно раскрыть теоретические источники
формирования ее моделей, показав связь со многими отраслями
обществоведческого,
естественного,
политического,
юридического,
экономического, педагогического, психологического, социологического и т. п.
знаний;
- в-третьих, подчеркнуть многоуровневый характер социальной работы,
охарактеризовав ее как теоретико-прикладную дисциплину, представив на
страницах монографии практический опыт социальной работы как
профессиональной, так и непрофессиональной, накопленный в разных странах
мира.
Коллективная монография включает в себя три раздела. Первий раздел –
«История социальной работы» – посвящен анализу возникновения социальной
работы в разных странах, в нем раскрываются как общие закономерности и
тенденции ее становления, так и специфика ее развития в Украине, Польше,
Турции. Авторы выделяют основные этапы ее развития, роль
благотворительности в становлении института социальной защиты, помощи и
поддержки наиболее уязвимых слоев населения, дают характеристику
субъектов и объектов социальной работы в разных странах.
В коллективной монографии анализируются содержание, направленность,
специфика деятельности социальных организаций на различных этапах
развития общества. Раскрываются пути становления социальной работы как
профессионального вида деятельности, проведен анализ особенности
становления и развития социальной работы в Украине. Украинское общество
на каждом этапе своего развития брало на себя функции социальной работы.
Формы, методы и направления ее изменялись в процессе социогенеза.
В начале развития общества эти функции реализовывались
преимущественно через институт семьи и семейные связи. В дальнейшем в этот
процесс активно включились церковь, религиозные, профессиональные,
территориальные общины, благотворительные организации, а со временем
государство стало основным субъектом социальной помощи. Государственная
система ограничивалась рамками социального обеспечения и представляла
9
минимум социальных гарантий. Осознание необходимости профессиональной
социальной работы появилось в 80-е гг. ХХ в.
На протяжении многих веков основной смысл социально-медицинской
работы в России заключался в милосердии, сострадании и любви к человеку. В
истории развития социально-медицинской работы в России рассмариваются
шесть этапов: зарождение и развитие монастырской медицины, после принятия
церковного устава 996 г. (Х-ХІV вв.); появление и развитие практик
общественного
призрения
(ХІV-ХVІІ вв.);
образование
системы
государственного призрения от начала реформ Петра І и Екатерины ІІ (ХVІІХІХ вв.); зарождение медико-социальной работы как профессиональной
деятельности в виде общин сестер милосердия и т.д. (ХІХ-ХХ вв.); советский
период государственного решения всех социально-медицинских проблем;
современный период – становление медико-социальной работы как нового
социального института (с 90-х гг. ХХ в. и по нынешнее время).
История возникновения социальной работы в Польше хронологически
представлена от религиозных учреждений времен ХV в. до современных
институтов с законодательным обеспечением. Соответственно историческим
периодам раскрываются роли, задачи и функции социального работника. Дана
характеристика методов социальной работы в Польше, определены группы
задач, которые стоят перед социальным работником.
Раскрывается
специфика
становления
института
социального
обеспечения в Турции. Выделены группы теорий, определяющие сущность
понятия «справедливость». Исследованы модели услуг, которые предоставляет
Департамент социального обслуживания и защиты детей целевым группам
населения. Уделяется внимание учебным заведениям, которые готовят
специалистов в сфере социальной работы.
Второй раздел – «Теория социальной работы» – посвящен теоретическим
проблемам социальной работы. В нем представлен целый круг проблем,
связанных с институционализацией социальной работы как науки,
профессиональной деятельности и специальности в Украине. Поднимается
вопрос о подготовке профессиональных кадров социальных работников,
необходимости создания мегасистемы непрерывного образования специалистов
социальной работы, гармонизации всех ее элементов для повышения качества
подготовки кадров.
Рассмотрены
проблемы
технологизации
социальной
работы,
значительное внимание уделено проблемам профессионализации деятельности
социальных работников, формированию их профессиональной этики в высших
учебных
заведениях,
роль
личностных
качеств
специалистов;
проанализированы специализированные формы социальной работы.
10
Становление и институционализация социальной работы как науки и
профессии в Украине обусловлены потребностью широких слоев населения в
социальной помощи, поддержке, защите, что в свою очередь потребовало
создания системы социальных служб и подготовки специалистов по
социальной работе.
Социальная работа как интегральная система знаний использует
наработки многих наук – психологических, социологических, педагогических,
правовых, медицинских и т. д. в зависимости от ситуации проблем человека.
Социальная работа раскрывает биопсихосоциальную сущность человека,
анализирует его социальные взаимосвязи. Главной ее целью является
гармонизация системы общественных отношений на любом уровне: в
обществе, в семье, в коллективе.
В коллективной монографии рассмотрена взаимосвязь социальной
работы и социальной политики. Социальные работники привлекаются к
разработке государственных программ социальной политики, широко
используются в качестве экспертов при подготовке законодательных актов,
принятии решений местными органами власти и общественными
организациями по социальным вопросам.
Дана характеристика социальной работы в Украине, подчеркивается
доминирование государства в системе социальной защиты. Вследствие
затяжного кризиса, финансирование социальной сферы осуществляется по
остаточному принципу, что не обеспечивает удовлетворение потребностей
граждан.
Рассматриваются актуальные проблемы социальной работы, в частности,
подготовки кадров высшей квалификации этого профиля. Отмечается, что в
Украине делаются лишь первые шаги по подготовке работников для
социальной сферы. Подготовка кадров высшей квалификации по социальной
работе вообще не ведется. Частично подготовка специалистов высшей
квалификации этого профиля компенсируется в рамках подготовки кандидатов
в других общественных науках, в частности психологии. К сожалению, такая
ситуация сдерживает дальнейшее развитие социальной работы как науки и
профессиональной деятельности.
Гармонизация системы непрерывного профессионального образования
рассматривается как механизм ее оптимизации, целью которой является
создание целостной и мобильной системы непрерывного профессионального
образования социальных работников. Регулярное и периодичное повышение
квалификации, переквалификация, подготовка специалистов высокого уровня
профессиональной компетентности, конкурентоспособных на рынке труда и
мотивированных на постоянное приобретение новых знаний, умений, навыков
11
социальной работы – это ожидаемые результаты модернизации подготовки
работников социальной сферы.
Создание единой мегасистемы подготовки специалистов предполагает:
упорядочение,
обеспечение
преемственности,
единых
теоретикометодологических основ, методических средств, стандартизацию нормативных
документов, партнерских отношений, что будет способствовать развитию
социального института социальной работы, повышению ее имиджа в обществе.
Особое значение в подготовке высококвалифицированных специалистов
имеет саморазвитие и самовоспитание социальных работников как
представителей специфической профессиональной группы. Большое внимание
уделено профессионально важным психологическим, морально-этическим,
волевым, профессиональным качествам.
Технологизация социальной работы рассматривается как механизм
повышения ее эффективности. Выделены четыре основных типа технологий в
соответствии с ее функциями, а именно: силовой, коммуникативной и
познавательной. Проанализированы такие характеристики технологий, как
модальность деятельности, интенсивность, целостность, обобщенность,
константность и др., а также принципы их реализации.
В условиях глобализации повышается значение международных связей
для оптимизации социальной политики, повышения качества социальной
работы, расширения функции общественных организаций социальной
направленности.
В этой связи подчеркивается роль международных организаций в
формировании и развитии
гражданского общества, консолидации
региональных сообществ.
В современных условиях актуальным является развитие теории
социальной работы, связанной с совершенствованием практических моделей
помощи нуждающимся, поддержки физического, психического и социального
здоровья человека. В особенности важной для социальной работы становится
виталистская социологическая парадигма, в фокусе внимания которой
находится проблема взаимодействия жизненных сил человека и его жизненного
пространства.
Третья раздел «Практика социальной работы» посвящен практической
социальной работе. В нем анализируется социальная работа с различными
категориями населения. Рассматриваются проблемы социальной реабилитации
наиболее уязвимых категорий, социализации лиц с ограниченными
возможностями, адаптации пожилых людей в современных условиях и ряд
других проблем, связанных с социальной защитой населения в странах
ближнего и дальнего зарубежья.
12
Представлен опыт координации совместной работы общественных
организаций
социальной
направленности,
позволяющий
избежать
дублирования и дающий возможность рационального распределения ресурсов.
С целью расширения сети общественных организаций был реализован принцип
соревновательности – проведение конкурса социальных программ для
получения грантов.
Результатом явилось создание единой социальной сети, расширение
рынка услуг, использование инновационных технологий. На основе
достигнутых результатов началось внедрение инновационных программ.
Акцент был сделан на улучшение качества услуг, создание сети электронных
консультационных офисов. Обращается внимание на то, что Украина, избрав
путь евроинтеграции, стала перед необходимостью создания условий для
физического, интеллектуального, духовного развития граждан и приведения
этой сферы деятельности в соответствие с Соглашением об ассоциации с ЕС.
Анализируются российская, скандинавская, континентально-европейская,
трансатлантическая и англосаксонская системы социальной защиты населения.
Характеризуются
модели
социальной
защиты
детей:
либеральная
(Великобритания), солидарная (США) и патерналистская модель (Россия,
Япония, Индия, Китай).
Весьма актуальной является проблема вынужденных переселенцев и
путей их решения. Анализ становления понятия «миграция населения», его
экономических, политических, общественных, нравственно-психологических,
социально-методических, этнических и религиозных особенностях, позволил
представить ретро-экскурс в те времена, когда проблема вынужденной
миграции была предметом многих научных исследований.
Исследование понятийно-категориального аппарата миграционной
теории позволяет выявить причины, побудившие людей к переселению,
перейти от аналитических аспектов к практической работе с вынужденными
переселенцами в г. Мариуполе.
Стремительные изменения общественной жизни создают дополнительные
трудности адаптации к быстроменяющейся реальности, требуют навыков
ориентирования в трансформирующемся обществе, обнаружения «точки
опоры». Особенно это касается социокультурной и психологической адаптация
студентов в контексте социальной работы
В связи с этим раскрываются направления психологической адаптации и
такие ее виды, как копинг-стратегии, психологическая защита личности, к
которым неосознанно прибегают студенты.
Социально-экономическое развитие любого государства требует
соответствующего человеческого потенциала. Эффективная организация
13
реабилитационной
помощи
связана
с
системным
подходом
и
целенаправленным
ее
развитием,
что
способствует
сохранению
жизнедеятельности членов общества, социализации лиц с ограниченными
возможностями. Прежде всего, это касается эффективности технологии
социальной реабилитации.
В коллективной монографии проанализированы актуальные научные,
теоретические и практические проблемы, касающиеся сущности, принципов,
методов социальной работы, становления и развития социальной работы, ее
специфики в отдельных странах.
Коллективная монография представляет собой важный шаг в развитии
инновационных направлений в области социальной работы и учебнометодического обеспечения подготовки специалистов этого направления.
14
РАЗДЕЛ 1.
ИСТОРИЯ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ
1.1 Становление социальной работы в Украине: исторический аспект
Социальная работа в конкретной стране тесно связана с ее
экономическим, политическим положением, демографической ситуацией,
типом социальных отношений, социокультурных особенностей, менталитета,
свойственных тому или иному периоду ее развития. Как любому социальному
феномену, ей присущи как общемировые, так и специфические тенденции
становления и развития, характерные для той или иной страны.
Предметом анализа является становление и развитие социальной работы
в Украине в историческом ракурсе с момента ее зарождения до нынешнего
времени. Знание истории развития института социальной работы позволяет
уяснить логику ее развития, предметную сущность последней, социальную
значимость как науки, профессиональной деятельности и учебной дисциплины.
Социальная работа становится объектом научного исследования в конце
XIX в. в связи с актуализацией потребности обществ в осмыслении
практической деятельности людей по оказанию помощи, поддержки
нуждающимся, что послужило основой разработки ее теории, утверждения
нового направления научных исследований.
Однако в общественном сознании на обыденном уровне задолго до
появления социальных теорий (социологических, политических правовых и
т. п.) возникли представления о способах и формах совместной жизни,
регуляции жизнедеятельности людей, общинного решения возникающих
социальных, экономических, политических проблем в обществе. Среди многих
черт, присущих разным народам, есть общие черты – это сочувствие,
готовность откликнуться на чужую беду, оказать помощь, поддержку слабому,
нуждающемуся. Проявление целенаправленного внимания к людям, которые по
разным причинам не могут собственными силами обеспечить себе
минимальные условия существования, предоставление им посильной помощи,
материальной и психологической поддержки – типичная черта людей, ведущих
общинный, коллективистский образ жизни.
В основе возникновения социальной работы как общественного феномена
лежит благотворительная деятельность, истоки которой в разной форме мы
находим в сохранившихся исторических источниках древнеславянских племен.
Трудоемкость основных занятий человека, в частности животноводства,
земледелия, требовало коллективных усилий, поэтому в жизни славян большую
роль играла взаимопомощь, что привело к формированию общин – родовых,
15
территориальных, соседских, известных как «верв», деятельность которых
включала и помощь нуждающимся, бедным, обездоленным.
Формы помощи у славян были различными: связанные с религиозными
обрядами – «культовые», общинно-родовые, хозяйственные. Среди первых
можно отметить братчину (форму поклонения богам), «культ героя»
(празднование военных побед), «культ смерти» (обряд поклонения умершим
предкам) и др.
Среди общинно-родовых наиболее распространенными были «институт
престарелых» (система мероприятий по оказанию помощи пожилым людям),
«институт приемничества» (мероприятия по оказанию помощи пожилым
людям), «институт вдов» (форма помощи вдовам).
Среди хозяйственных можно выделить сезонные и внесезонные формы
помощи, такие как: «супряга» (объединение рабочих животных для
коллективного их использования, оказания помощи тем, кто не имел таковых в
своем хозяйстве); толоки – совместная обработка земли, уборка урожая и т. п.;
складчина – совместная заготовка корма для животных; «наряды миром» –
ежедневная помощь по хозяйству нетрудоспособным, больным и т. п. Кроме
основных функций эти мероприятия включали перераспределение продуктов,
вещей, т. е. выступали механизмами достижения экономического равенства.
Внесезонные формы помощи оказывались в экстремальных ситуациях, в
случаях пожара, наводнения, болезни членов семьи. В это время
формировались реципрокные социальные связи по принципу «я – тебе, ты –
мне», передача части излишков продуктов в распоряжение общины
(редистрибуция), ставшая основой христианской модели помощи и поддержки
нуждающимся, бедным.
В Х-ХIII вв. произошла смена социально-экономического строя и
соответственно социокультурной ситуации, которые сопровождались распадом
первобытно-общинного
строя,
разрушением
родоплеменных
связей,
возникновением племенных союзов и созданием государства – Киевской Руси
(таблица 1). Развитие феодальных отношений, интересы государства требовали
проведения реформ, что привело к признанию христианства государственной
религией и появлению новой организации – церкви, что повлияло на
содержание, характер, формы оказания помощи нуждающемуся населению.
Появились новые субъекты и объекты помощи. В качестве объектов выступали
больные, нищие, вдовы, сироты и другие нуждающиеся люди. Субъектами
благотворительной деятельности являлись князья, церковь, монастыри,
приходы, парафии и соответственно выделялись направления помощи –
княжеская, церковно-монастырская [8, с. 46].
16
В это время появляются законодательные акты, регулирующие
отношения поддержки различных слоев населения.
С принятием христианства у князей активно формируется традиция
занятия благотворительной деятельностью. Она была тесно связана с
государственной помощью, которая носила религиозный характер. Все это
способствовало распространению христианства на Руси.
Виды
помощи
Субъекты
социальной
помощи
Таблица 1.1 – Субъекты и виды социальной помощи в IX-XIII вв.
Князья
Церковь
«Лучшие люди»
В. Великий
Монастыри
Члены княжеских
Я. Мудрый
Приходы
семей
Д. Галицкий
Парафии
Митрополиты
В. Волынский
Епископы
и др.
Монахи
Врачи
1) подача милостыни
1. Создание больниц, Строительство
помощь
больным, богаделен
школ, училищ,
вдовам, сиротам
2. Содержание
больниц
2) содействие
нищих,
образованию,
нуждающихся,
3) просвещению,
бездомных
развитию науки
Князь Владимир считал необходимым проявлять заботу о ближнем, быть
милосердным. Владимир, по свидетельствам летописей, рекомендовал
«всякому нищему и убогому приходить на княжеский двор, брать еду, пищу и
деньги из казны». Тем, кто не мог прийти (старые, больные, немощные), по его
приказу привозили и раздавали продукты.
С целью развития благотворительности, придания ей организованного
характера, Владимир издал в 996 г. Устав (Закон), в котором поручил
духовенству и церквям оказывать помощь больницам, баням, приютам для
одиноких, установил выделение для благотворительных учреждений
«десятины». Он проводил прогрессивные для того времени мероприятия, что
позволяло повышать образованность, культуру восточных славян. Было
создано училище для обучения бедных людей, богадельня, дом для
паломников, введены народные праздники, на которых раздавали милостыню
нищим, сиротам, вдовам, паломникам. Его примеру следовали другие
представители княжеских семей и духовенства.
Благотворительная деятельность приобретала в Киевской Руси все более
организованный и социально направленный характер.
17
Князь Ярослав Владимирович основал сиротское училище, опекал и
содержал в нем 300 юношей. Помогали бедным князья Изяслав и Всеволод
Ярославовичи. За время их правления известный епископ Ефрем
Переяславский построил бани и больницы для бедных и сирот, назначил
медиков, постановил, чтобы больных лечили бесплатно. Владимир Мономах
опекал бедных и нищих.
Традиции благотворительности князей Киевской Руси получили развитие
в истории Галицко-Волынского княжества. Особенно большое внимание
благотворительности уделяли Ярослав Осмомысл, Данила Галицкий, Владимир
Волынский. Помогали бедным члены княжеских семей, священники. В то же
время следует отметить, что эта помощь не была системной и
всеохватывающей. В основном она имела место лишь в малочисленных
городах. Не зафиксировано в летописях ее проявление в экстремальных
ситуациях, во время голода, эпидемий и др. [3, c. 45].
Следует отметить, что на первоначальном этапе христианизации Руси,
когда православие не имело своих институтов, государство оказывало помощь
и брало на себя строительство храмов, монастырей, поддерживало церковь с
помощью десятины, определяло круг лиц (вдовы, калеки, бедные, монахи и пр.)
и институтов (больницы при монастырях, постоялые дворы, ночлежки),
которыми должны ведать церкви. Следует отметить, что кроме функций
оказания медицинской помощи, обеспечения бедных, нищих, монастыри
занимались организацией обучения и контроля над соблюдением религиозных
и моральных норм.
Значительную роль играл Киево-Печерский Монастырь, основавший и
патронирующий деятельность госпиталя для бедных больных, увечных. Его
монахи Агапий, Алипий бесплатно лечили больных, помогали всем
нуждающимся. Широко известна благотворительная деятельность Феодосия
Печерского, Ефрема Переяславского. Следует отметить, что монастырская
система постепенно вытеснила княжескую благотворительность, становилась
самостоятельным субъектом помощи [3, c. 44].
Монголо-татарское нашествие явилось тяжелым испытанием для
Киевской Руси. В условиях краха государственности и иностранного
владычества православная церковь стала единственным прибежищем для
нищих, больных, престарелых. Церковь и монастыри взяли на себя
благотворительные функции, пользуясь тем, что татарские ханы с уважением
относились к духовенству, особенно в первый период своего господства,
выдавали иерархам грамоты, освобождали церкви и монастыри от дани и
поборов, оставили право духовенству проявлять заботу о нуждающихся.
18
Татаро-монгольское нашествие нанесло непоправимый урон Киевской
Руси. Ее общественно-политическое развитие сдерживало порабощение
чужеземцами. Несмотря на сложное время, традиции благотворительной
деятельности не были утрачены.
На сложном пути возрождения государственности постепенно
развивались различные формы общественной опеки в двух направлениях,
дополнявших одна другую. Первая – это продолжение традиций личного
опекунства и защиты бедных, престарелых, сирот и т. п. Вторая – усиление
организационного
начала,
совершенствование
форм
и
масштабов
государственной поддержки социально незащищенных, слабых слоев
населения при сохранении благотворительной деятельности церкви.
При православных общественных объединениях создавались больницы и
другие благотворительные учреждения. Например, в предместьях Львова были
открыты 4 больницы. Киевское братство имело свою школу и госпиталь для
больных, престарелых, бедных. В Каменец-Подольском функционировал
венгерский госпиталь, созданный на средства местной общины для больных
разных национальностей [5, c. 37].
Развитие различных форм социальной поддержки продолжалось в XIVXVIII вв. Поскольку этот период обширный, то исследователи, как правило,
выделяют два этапа: первый охватывает период с XIV по первую половину
XVII вв., а второй – вторую половину XVII-XVIII вв.
На первом этапе Украина не была в составе Московского государства. В
этот период получают дальнейшее развитие три формы социальной помощи –
монастырская, государственная и частная. Однако они существенно
изменяются сравнительно с предыдущими периодами. Для монастырской
помощи характерен переход от открытой благотворительности к системе
«закрытого призрения», поскольку монастыри-вотчины, заменившие
ктиторские монастыри, ввели обязательный взнос при поступлении в эти
заведения, что затрудняло попадание в них всех желающих [5].
Основными направлениями деятельности монастырей этого периода
были: похороны воинов или жителей, которые погибли во время нападения
чужеземцев, что считалось одной из первых форм общественных работ; борьба
с эпидемиями путем создания специальных застав; помощь потерпевшим при
пожарах; борьба с голодом в неурожайные годы путем регулирования цен на
хлеб, распределения продуктов и др.; выкуп пленных; укрепление
законодательства в отношении государственной опеки бедных (издание
судебников в 1550-х гг., различных указов; создание ведомств, которые
выполняли функции социальной защиты (например, Пленичный приказ о сборе
средств, Патриарший казенный приказ для выкупа пленных).
19
Следует отметить следующее: если в западноевропейских странах
появились в этот период ряд законов, запрещающих нищенство, то в Украине
этот институт фактически был легализован. Нищие создавали свои слободки,
сформировалось несколько их категорий, попрошайничество стало их образом
жизни, появились профессиональные нищие. Эти люди по состоянию здоровья
могли работать, но занимались сбором подаяний. Однако уже в это время были
попытки пересмотреть отношение к нищенству: Стоглавый собор 1551 г.
отмечал опасность этого социального явления, а Церковный собор 1681 г.
предложил дифференцированный подход к нищим.
Частными формами благотворительности в это время занимались бывшие
государственные деятели, представители церкви, помещики. Основными
направлениями их деятельности были помощь голодающим, организация
больниц для бедных, их лечение, выкуп пленных. В этот период возникают
благотворительные организации, общества.
В развитие благотворительности значительный вклад внесли украинские
князья – Острожский, Вишневецкий, гетманы Сагайдачный, Хмельницкий,
Мазепа. Большинство местных феодалов были выходцами из средних классов,
знали потребности низших слоев и в критических ситуациях старались помочь
обездоленным. В условиях постоянной чужеземной угрозы, отсутствия
государственного устройства развивались демократические, гуманные для
своего времени традиции, обычаи, формы социальной жизни.
Основным принципом, утвердившимся в Предднепровье в 1648 г., было
стремление к равенству. Любой мог вступить в Запорожское войско, получить
казацкие права и свободы. В трехтомном труде Д. Яворницкий отмечал
свободу, равенство, самоуправление, справедливую судебную систему, которая
существовала в Запорожской Сечи. Здесь ценились лишь личные достоинства –
храбрость, опыт, ум, сообразительность, все дела решались совместно,
общиной. Куренные атаманы опекали казаков. Численность казацкого войска
вместе с зимовниками и слобожанами достигала 100 тыс. человек.
Те, кто не служил в войсках, тоже были свободными, выполняли другие
обязанности. По переписи 1654 г. половина населения были казаки, остальные
относились к мещанам. Между социальными группами не было резкой грани
различий.
Гетманское государство того времени было уникальным политическим
образованием. По свидетельству французского инженера и исследователя,
который посещал Запорожскую Сечь, казаки владели эффективными методами
медицинской самопомощи и взаимопомощи, занимались целительством. Они
поддерживали отношения с профессиональной медициной, врачи обучали
казаков основам санитарии, гигиены, лечения.
20
В Предднестровье (Трахтемирове под Каневом, в Лебединском
монастыре рядом с Чигирином, Левкивском храме и др.) действовали
благотворительные учреждения, которые оказывали помощь раненым и
пожилым воинам свободной Запорожской республики. По свидетельству
летописей, таких госпиталей насчитывалось в Неженском полку 138,
Черниговском – 118, Любинском – 107, Полтавском – 42, Миргородском – 29.
Это были одновременно и больницы, и приюты, и общественные пристанища
для тех, кто не мог работать и служить, кого опекало украинское общество [4,
c. 45].
Второй этап характерен для середины XVII в., который связан с
присоединением большой части Украины к Российскому государству. На
территории бывших украинских земель сохранились традиции, заложенные
киевскими князьями: помощь нуждающимся – раздача милостыни, и помощь
голодающим. Эти традиции поддерживались церковью, обществом,
сохранилась частная благотворительность.
В петровскую эпоху были внесены существенные изменения в систему
социальной помощи. Государство, общественность начинают понимать
ограниченность частной благотворительности, церковно-монастырской опеки,
идут поиски новых подходов борьбы с нищенством, другими социальными
проблемами.
Идея государственной системы опеки начала реализоваться еще при царе
Федоре Алексеевиче, который в 1682 г. начал строительство госпиталей,
богаделен как государственных учреждений. Началось преследование
профессионального нищенства. Петр I, стремясь искоренить псевдонищенство,
запретил подачу милостыни (угроза штрафа 5 рублей), благотворителям он
советовал оказывать помощь в госпиталях и аналогичных местах. Царь поручил
священному синоду и государственным администрациям (Камерам конторы,
Главному магистрату, воеводам) начать строительство больниц, богаделен,
сиротских приютов, домов для опеки незаконнорожденных детей, бродяг и др.
Это направление развития общественной опеки как наиболее
цивилизованной формы благотворительности под влиянием прогрессивных
идей Запада и отечественной общественности стало поддерживаться и
государством. Например, Екатерина II 1 сентября 1763 г. издала Манифест об
основании воспитательных домов для сирот. В 1775 г. она в законодательном
порядке установила государственную систему опеки для представителей всех
общественных слоев. Эта система охватывала народные школы, сиротские
дома, аптеки, госпитали, дома неизлечимо больных, сумасшедших,
нарушителей моральных норм и т.п. Для их содержания выделялись
государственные средства, предоставлялись права городам создавать такие
21
заведения, лично вносить благотворительные взносы. Лично Екатерина II
выделила для этих целей 250 тыс. рублей, а вельможи увеличили эту сумму до
500 тыс. рублей.
Екатерина II основала общество воспитания благородных девиц (1764 г.),
а также другие благотворительные учреждения – дома опеки, госпитали,
родильные отделения для бедных женщин, школы. Эти сети, которые
продолжали расширяться, в 1854 г. были объединены в «Ведомство
императрицы Марии».
Опекунство бедных имело свои отделения в Киеве и других городах
Украины. В деятельности благотворительных товариществ принимали участие
представители богатых людей, прогрессивной интеллигенции. Опекунство
было направлено на поиск людей, требующих помощи, тех, кто стыдился
просить милостыню. Для трудоспособных открывались ремесленные классы и
школы с мастерскими, оборудованием, капиталом [4, c. 47].
Большое значение имело возникновение Общества Красного Креста как
специальной организации по оказанию помощи раненым на войне. Его
предвестником считался военный врач П. Загорский, который в конце XVIII в.
помогал пленным и гражданскому населению без разделения последних на
«своих и чужих».
Известный хирург М. Пирогов впервые сформировал отряды сестер
милосердия для ухода за ранеными и больными солдатами. Под влиянием его
начинания А. Дюнан пришел к выводу о необходимости создания
международной организации помощи раненым. В 1876 г. в Швейцарии на базе
филантропической организации «Общественная польза» начал работу
Международный комитет помощи раненым. В 1876 г. он стал Международным
комитетом Красного Креста.
В 1887 г. возникло Общество опеки раненых в России. В него вошла
хорошо организованная украинская структура. Общество оказывало помощь
гражданскому населению, предоставляя медицинские услуги. В Харькове были
организованы поликлиника и детская больница Красного Креста. В Киеве было
создано Общество по борьбе с инфекционными болезнями, при котором был
открыт Бактериологический институт, больница для чернорабочих, их филиалы
открылись на Подоле, Приднепровье и других местах. Во время военных
действий открывались сотни госпиталей. Членами этого общества были
ученые, врачи, общественные деятели, писатели. С Красным Крестом
сотрудничали А. Чехов, С. Руданский, М. Булгаков, С. Боткин, И. Мечников,
М. Склифасовский и другие известные люди [4, c. 48].
В конце XIX в. в России, преимущественно в европейской части, в том
числе в Украине, насчитывалось 14854 благотворительных общества и других
22
заведений, 37,5 % из них были частными. На протяжении 1898 г. услугами
благотворительных обществ воспользовались 7 млн. человек, зарегистрировано
20 млн. случаев разовых обращений за помощью. Однако все эти организации
были расположены в городах, больших поселках. Большинству нуждающихся,
особенно на окраинах империи, благотворительная помощь была недоступна [4,
c. 49].
Основная тяжесть общественной помощи в сельской местности
возлагалась на общины, что было обусловлено коллективной организацией
жизни. В Украине длительное время функционировало народное вече.
Традиция коллективного решения проблем хозяйственной и общественной
жизни утвердилась и сохранилась в сельской общине, что привело к
становлению самоуправления. Общине были присущи взаимопомощь людей, в
основе которой лежали общие интересы. Люди объединялись в целях взаимной
выгоды и социальной безопасности.
В XVI-XVIII вв. община, сохраняя определенную преемственность со
старорусской общиной, играла ведущую роль, регулируя все направления
жизнедеятельности крестьян. По своей сущности она была, с одной стороны,
пережитком средневекового уклада, а, с другой, – демократической
организацией, которая объединяла крестьян в борьбе за свои права, социальную
защиту.
В этой форме самоуправления важную роль играли общественные
советы, суды, обычное право, простые процессуальные нормы, выборы и
назначение должностных лиц. В функции общины входило так же
рассмотрение социальных вопросов. Контроль осуществлялся за охраной
собственности, общественного порядка, наказанием нарушителей правовых и
моральных норм.
Община была ответственной за своих членов, особенно бедных, нищих,
бездомных. В соответствии с уставом она обязана была содержать бедных,
нищих, увечных, помещики должны были обеспечивать подданных работой,
заработком для приобретения самого необходимого. Руководители общины
должны были обеспечивать приюты обездоленным, обедневшим семьям
помогать продуктами накануне праздников, поощрять благотворительность.
Общепринятой была помощь погорельцам. Особое внимание уделялось
сиротам и вдовам.
В Украине, в отличие от России, церковь не зависела от государства,
носила общинный характер, приобрела характер демократического учреждения.
Материально она зависела, прежде всего, от средств прихожан, которые
принимали участие в решении вопросов использования пожертвований,
назначения священников, оплаты их деятельности. Украинская церковь
23
постепенно превратилась в духовный центр, объединяющий в себе храм, школу
и госпиталь. Храмы стали традиционным местом массовых встреч и общения
людей, где обсуждались жизненные проблемы, часто оглашались распоряжения
руководителей общин и правительственные приказы.
Разновидностью общин были церковные братства, принимавшие
активное участие в решении социальных проблем украинского общества того
времени. Их членами были мещане и духовенство. Существовали братства за
счет взносов, пожертвований, доходов от хозяйственно-торговой деятельности.
Со временем они стали выполнять не только религиозные, но и общественные
функции. Кроме поддержки церквей, братства открывали школы, госпитали,
помогали бедным и престарелым [5, c. 37].
На Левобережной Украине такие общественные структуры получили
развитие во второй половине XVII в. В отличие от западного региона, где их
деятельность разворачивалась преимущественно в крупных городах, на
Левобережье они создавались в небольших поселках и даже в селах. Братства
охватывали, опекали наименее защищенные слои общества – лиц преклонного
возраста, инвалидов, обездоленных, сирот, для которых создавали госпитали,
где по аналогии со своим укладом вводили самоуправление. Избранные
членами общины старосты, атаманы решали вопросы внутренней жизни:
формировали бюджет, собирали и рационально расходовали финансы,
продукты, одежду, лекарства и пр. Они открывали «старческие» питейные
заведения, прибыль от которых шла на содержание госпиталей.
Братства играли большую роль и значение, чем обычная
филантропическая деятельность, были воплощением гуманного отношения к
пожилым, больным, сиротам, поскольку сами являлись представителями
социальных низов, знали их потребности и проблемы.
Значительную благотворительную деятельность проводили монастыри.
Кроме религиозной и просветительской деятельности они развивали ремесла,
садоводство, огородничество, помогали бедным, нищим, сиротам, людям,
попавшим в беду.
Религиозные организации существенно влияли на общественные
отношения и вне церкви, в светской жизни. Большое социальное значение
имела пропаганда моральных, духовных ценностей, контроль над их
соблюдением, индивидуальная работа с прихожанами. Осуждали неуважение
старших, лень, безделье, пьянство. В церковные праздники устраивали
общественные обеды, подаяния старикам, калекам, сиротам. Община и церковь
заботились о семьях, воспитании детей, уважении к родителям и старикам.
Общественному порицанию, наказанию предавались воры, злодеи,
хулиганы. За нарушение общественных норм в XIX в. чаще всего налагались
24
штрафы, иногда наказывали розгами и т. п. Общественные нормы,
общественное мнение способствовали социализации личности, предупреждали
негативные поступки.
В конце XVIII в. в Российской империи начала создаваться система
общественного опекунства над бедными, немощными, что означало переход к
государственной системе призрения. Вначале XIX в. начали функционировать
богадельни не только при монастырях, но и при учреждениях общественной
опеки, обслуживающих людей разных сословий, не имеющих родственников,
которые могли бы оказать материальную помощь (больные, бедные, люди
преклонного возраста, вдовы, неизлечимо больные, душевнобольные).
Одновременно эти учреждения выполняли функции пенитенциарных заведений
для определенных групп осужденных: инвалидов, неспособных идти по этапу в
Сибирь; женщин с грудными детьми, высланных на поселение, солдатинвалидов арестантских рот; лиц, лишенных духовного сана.
В Украине, как и в других европейских странах, были открыты работные
дома (дома трудолюбия), осуществляющие принудительное трудовое
воспитание и перевоспитание представителей неблагополучных групп путем
предоставления работы и приюта [6].
Критерием оценки человека в украинских общинах были знания, опыт,
навыки, поведение, поступки. Социальное воспитание естественно вплеталось в
повседневную жизнь, осуществлялся постоянный контроль. Социальная
мобильность, общественная активность были достаточно высокими. Каждый
взрослый житель осознавал свои обязанности перед другими, без принуждения
их выполнял, прилагал усилия для достижения успеха, проявлял
сообразительность, экономность. Это давало возможность украинцам
сохранить уникальные формы государственности, самобытную культуру,
преодолевать социальные отклонения.
К началу XX в. в Украине преобладало сельское население. По данным
переписи 1897 г. 86 % украинцев занимались сельским хозяйством. В России
этот показатель составлял 80 %, в Германии и Франции – 42 %, в Англии –
12 %. Лишь 13 % населения Украины в 1897 г. проживали в местностях,
имевших статус города [9, с. 55]. Украинцы среди городского населения
составляли чуть больше 5 %.
Модернизация экономики, индустриализация обусловили в ХХ в.
радикальные изменения в социально-экономической структуре населения,
урбанизацию, классовую борьбу и т. п., которые сопровождались острыми
социальными конфликтами. Сознательные и патриотические силы стремились
смягчить острые социальные проблемы, занимались благотворительностью.
25
В это время в Киеве было организовано общество содействия начальному
образованию, создана народная аудитория, где проводились публичные
медицинские чтения, организовывались богадельни для пожилых людей, не
имеющих родных и средств для жизни. В них одинокие и больные в пожилом
возрасте получили приют, питание, поддержку, медицинские услуги. В
уникальном календаре-справочнике Киева на 50 страницах перечислялись
благотворительные заведения. Среди них – губернское опекунство детских
приютов, опекунство детей военных, лига защиты детства, общество помощи
бедным, борьбы с туберкулезом, дневные приюты для детей рабочих и др.
Бесплатные школы, приюты, богадельни, ночлежки помогали бедным
выживать в тяжелых условиях.
Таким образом, украинское общество на каждом этапе своего развития
брало на себя функции помощи и поддержки, хотя способы реализации их,
формы, методы, направления изменялись в процессе социогенеза. В
первобытном обществе эти функции реализовывались преимущественно через
институт семьи и систему семейных связей. С развитием общества социальные
институты постепенно трансформировались, передавая частично или
полностью обязанности поддержки нуждающихся другим социальным
институтам. Особенно активно включались в этот процесс церковь,
религиозные,
профессиональные,
территориальные
общины,
благотворительные организации, а со временем и государство.
Коренные качественные изменения в системе государственного
социального обеспечения произошли после Октябрьской революции, прихода к
власти большевиков. Фактически единственным субъектом социальной
помощи населению стало государство, утвердилась ее патерналистская модель.
В 1919 г. Совнарком УССР издал декрет о национализации всех
благотворительных организаций, имеющих частный и общественный характер.
В соответствии с декретом наркомату соцобеспечения УССР передавались
частные и общественные структуры. К 1941 г. в ведении этого наркомата
находились 154 дома-интерната для пожилых и инвалидов, 22 детских домаинтерната. Однако эти стационарные учреждения вряд ли можно было отнести
к сфере социальной работы, поскольку они не соответствовали принципам
организации профессиональной социальной работы.
Социальная работа как профессиональная деятельность оказалась в
ведении четырех ведомств – образования, здравоохранения, социального
обеспечения и внутренних дел. Некоторые функции выполняли партийные,
комсомольские и профсоюзные организации. Вся система была организована
по ведомственному и бюрократическому принципам, что во многих случаях
снижало ее результативность. Считалось, что социалистические отношения
26
позволяют полностью решить такие проблемы как преступность, алкоголизм,
бедность. Забота о материальном благосостоянии осуществлялась путем
государственного централизованного регулирования занятости, зарплаты,
жилищного обеспечения, образования и охраны здоровья. Это давало
основание утверждать, что в Украине институт социальной работы
реализовывал коллективные функции защиты.
Фактически
единственной
негосударственной
организацией,
предоставляющей социальные услуги, было украинское общество Красного
Креста, созданное в 1918 г. В работе съезда приняли участие представители
Союза городов и медико-санитарных организаций Союза Земств. Мариинское
благовещенское общество зарекомендовало себя активной благотворительной
деятельностью. При нем впервые в Украине были созданы курсы сестер
милосердия, построена благотворительная лаборатория, больница, аптека.
Новое общество обратилось с просьбой к правительству передать под его
юрисдикцию имущество организаций Российского Красного Креста на
территории республики. В функции общества входили помощь беженцам,
инвалидам, детям-сиротам, военнопленным, борьба с инфекционными
болезнями (тифом), создание госпиталей, пунктов питания, санитарное
просвещение.
Во время голода 1921-1923 гг. общество организовало сотни бесплатных
столовых, раздало крестьянам миллионы продовольственных планов. В 1920 г.
было создано много домов для беспризорных, противоэпидемических
диспансеров, амбулаторий. На средства украинского общества Красного Креста
функционировало 119 медицинских учреждений, 206 профилактических и
детских учреждений, 400 аптек и магазинов санитарии.
Во время Второй мировой войны и в послевоенное время Общество
Красного Креста совместно с санитарными организациями и медиками
поддерживали сеть больничных и реабилитационных учреждений, столовых,
проводило профилактическую работу, пропагандировало санитарную работу.
Санитарные дружины Красного Креста шефствовали над ветеранамиинвалидами, матерями погибших, солдатскими вдовами – помогали вести
хозяйство,
обеспечивали
продуктами,
осуществляли
медицинское
обслуживание и пр. Государственная система социальной помощи
ограничивалась рамками социального обеспечения и предоставляла минимум
социальных гарантий. Она была безадресной и основывалась на
патерналистской модели. Педагоги, врачи в своих учреждениях выполняли не
свойственные им функции, которые в других странах входили в компетенцию
социальных работников. Социальные стационарные учреждения не имели
профессионально – подготовленных социальных работников.
27
Осознание необходимости профессиональной социальной работы
появляется в 80-е гг. ХХ в. В этот период начинают создаваться новые
государственные службы, оказывающие услуги по месту жительства. В 1985 г.
министерство социального обеспечения УССР издало приказ о проведении
эксперимента
по
социально-бытовому
обслуживанию
одиноких
нетрудоспособных граждан, требующих посторонней помощи и ухода в
домашних условиях. В проведении эксперимента участвовали дома-интернаты
Винницкой, Днепропетровской, Донецкой, Запорожской, Львовской областей и
г. Киева. Были созданы 10 специализированных служб, введены должности
социальных работников, разработаны должностные инструкции, организована
подготовка кадров, утверждено временное положение об организации
надомного обслуживания. Специализированные службы полностью себя
оправдали, обслуживание данного контингента обходилось в 10 раз дешевле
содержания пенсионеров в домах-интернатах.
В 1987 г. было утверждено Типовое положение о территориальных
центрах социального обслуживания пенсионеров и отделениях социальной
помощи на дому. В Украине были взяты на учет 186 тысяч одиноких
нетрудоспособных граждан, нуждавшихся в помощи в домашних условиях. В
государственном классификаторе профессий появилась запись – «социальный
работник», как рабочая профессия, не требующая особых умений и навыков
(неквалифицированный труд). Тогда еще не было понимания необходимости
профессионализации социальной работы, требующей высокого уровня знаний
для решения острых социальных проблем.
В 1980-х гг. в связи с кризисной экономической, политической,
социальной ситуацией резко ухудшилось материальное положение широких
слоев населения, представители которого не могли самостоятельно без помощи
государства и общества решить свои проблемы. Появилась возможность
проникновения информации с Запада о социальной работе как важном
институте гражданского общества.
Распад Советского Союза, развал государственной экономики
способствовали дальнейшему снижению уровня жизни людей, возникновению
дефицита товаров, расширению острых социальных проблем – безработицы,
бездомности, беженцев.
После провозглашения независимости Украины пред государством стала
проблема реформирования денежно-компенсационной системы социального
обеспечения, создание новой модели социальной защиты и развития
гражданского общества. Первоочередной задачей было определено проведение
экономических реформ. Однако, по мнению ученых, одной из главных причин
их неэффективности явилась недооценка важности развития социальной сферы,
28
ее инфраструктуры, отсутствие одного из главных механизмов реализации
социальной политики – профессиональной социальной работы, которая
ориентирована не только на повышение материального благосостояния
малообеспеченных, но и на активизацию жизненных сил человека, повышение
их социальной субъектности, активной роли в обществе [7].
С 1990-х гг. в Украине начали создаваться различные государственные
службы: территориальные центры по обслуживанию одиноких пожилых людей,
инвалидов, которые были организованы в каждом районе. Создавались
социальные службы для молодежи. Однако никто из работников социальных
служб не имел специального образования по социальной работе.
В эти годы начала возрождаться благотворительная деятельность и
волонтерское движение. Бурно развивались общественные организации и
группы самопомощи: создаются клубы и дневные центры для детей-инвалидов
и их родителей, людей с проблемами психического здоровья, наркозависимых и
их близких. Эти негосударственные структуры актуализировали потребность
помощи специалистов, поскольку столкнулись с необходимостью проведения
реабилитационной работы [1].
В середине 1990-х гг. ХХ в. начинают создаваться негосударственные
службы в общинах (хеседы, обслуживание людей преклонного возраста в
еврейских общинах, организация «Джерела» в Киеве, осуществляющие уход за
людьми с умственной отсталостью и др.).
К 2000 г. только женских организаций в Украине насчитывалось более
2500, 1/3 которых имела социальную направленность, оказывая социальные
услуги.
Таким образом, в Украине возникла потребность в подготовке
профессиональных социальных работников. Официально эта специальность
была введена как учебная дисциплина весной 1991 г., что было связано с
деятельностью Временного научно-исследовательского коллектива (ТНДК –
тимчасовий науково-дослідний колектив) «Школа-микрорайон», который был
создан Академией педагогических наук и Государственным комитетом
народного образования СССР в 1989 г. Специальный факультет
переподготовки социальных педагогов и социальных работников был открыт в
Донецком университете.
Подготовка профессиональных социальных работников в начале 1990-х
годов началась в Харьковском национальном университете имени
В. Н. Каразина. В 1990 г. на социологическом факультете была создана кафедра
«Социологии труда и социальной работы». В 2003 г. с открытием
специальности «Социальная работа» она была переименована в кафедру
«Социологии управления и социальной работы». Кафедра является одним из
29
ведущих центров Украины по подготовке квалифицированных специалистов по
социологии управления, социальному менеджменту и социальной работе.
Значительную роль в развитии социальной работы как науки,
профессиональной работы и учебной дисциплины сыграл украино-британскопортугальский проект ТЕМПУС-ТАСИС «Социальная работа в Украине».
Грант европейского Союза позволил Киево-Могилянской академии пригласить
известных зарубежных специалистов (Шулалит Рамон, Стивен Шардоу,
Фердинанд Родригес и др.) для чтения лекций студентам. Они делились опытом
работы с украинскими коллегами.
Проводились международные научно-практические конференции,
организовывались стажировки студентов и преподавателей за границей.
Поскольку проект был поддержан правительством, была введена специальность
в перечень профессий Министерства образования, что легализовало
социальную работу как учебную дисциплину.
Профессионализации социальной работы в Украине способствовала
деятельность западных фондов-доноров. В Украине реализовался украинофинско-голландский проект ТАСИС Европейского Союза «Социальная работа
в Украине». В 1996-1998 гг. на базе Министерства труда и социальной
политики, который предусматривал подготовку профессионалов социальной
работы. В рамках проекта были разработаны программы подготовки
специалистов в Черниговском юридическом колледже, где была введена
специальность «социальная работа» на уровне младшего специалиста (1997 г.).
Этот же проект поддерживал развитие последипломного образования – курсов
повышения квалификации для руководителей системы социальной защиты, с
целью чего в Харьковском филиале Академии госуправления при Президенте
Украины была реализована программа менеджмента социальной защиты.
В 1997-2000 гг. в Украине был реализован украино-шведский проект по
разработке модели подготовки социальных работников базового уровня (курсы
были проведены в нескольких областях Украины, подготовлено и издано
учебное пособие «Введение в социальную работу»).
Определенную роль в координации деятельности преподавателей
социальной работы сыграл украино-британо-бельгийский проект ТЕМПУСТАСИС, цель которого заключалась в создании сети учебных заведений по
подготовке социальных работников на базе Ужгородского государственного
университета. Немало проектов реализовано Детским христианским фондом в
сотрудничестве с различными международными организациями для повышения
квалификации кадров преподавателей дисциплин по социальной работе.
В конце 1990-х гг. появились первые украинские издания по проблемам
социальной работы: учебники, методическая литература, а также научные и
30
научно-популярные периодические издания. С 1997 г. выходит журнал
«Социальная политика и социальная работа», позже появился журнал
«Практическая психология и социальная работа»; ведомственные издания
Министерства труда и социальной политики «Украина – аспекты труда»,
«Социальная защита». В конце 2002 г. начал издаваться журнал «Социальная
работа в Украине: теория и практика» (Государственный центр социальных
служб для молодежи).
В Украине продолжается утверждение социальной работы как науки,
профессиональной деятельности, учебной дисциплины.
Правовому и законодательному утверждению социальной работы как
специальности в Украине содействовало принятие законов «О социальной
работе с детьми и молодежью» (2001 г.), «О социальных услугах» (2003 г.),
внесение соответствующих должностей в государственный классификатор
профессий, разработка социальных стандартов предоставления социальных
услуг. В 2003 г. был принят этический кодекс специалистов по социальной
работе в Украине.
В настоящее время идет становление и развитие социальной работы в
Украине. По результатам исследования, проведенного Credit Suisse в 200
государствах, украинцы названы в числе самых бедных народов мира.
Среднегодовой доход украинца составляет менее 5 тыс. дол., что в 10 раз
меньше, чем в среднем в мире. По индексу человеческого развития Украина,
ранее занимавшая место в первой десятке стран, находиться на предпоследнем
месте из 186 стран (данные ЮНЕСКО).
Следует отметить, что в сложных условиях затяжного социальноэкономического, политического кризиса, военных действий на территории
Украины, потока беженцев и вынужденных переселенцев произошло падение
жизненного уровня широких слоев населения. Это все вызвало активизацию
социальной помощи, потребность в защите, социальной безопасности
населения Украины.
Литература
1. Волонтерський рух в Україні: тенденції розвитку / Р. Х. Вайнола,
А. Й. Капська, Н. М. Комарова та ін. – К. : Академпрес, 1999. – 122 с.
2. Халецький, В. Доброчинність в Україні: минуле, сучасність,
майбутнє / В. Халецький. – К., 1998. – 54 с.
3. Лукашевич,
М. П.
Теорія
і методи
соціальної роботи /
М. П. Лукашевич, І. І.Мигович. – К. : МАУП, 2002. – 49 с.
31
4. Лукашевич, М. П. Теорія і методи соціальної роботи : навч. посіб /
М. П. Лукашевич, І. І. Мигович. – 2-ге вид., доп. і випр. – К. : МАУП,
2003. – 55 с.
5. Лукашевич, М. П. Соціальна робота. Теорія і практика /
М. П. Лукашевич, Т. В. Семигіна. – К. : Каравела, 2009. – 37 с.
6. Попович, Г. Соціальна робота в Україні і за рубежем / Г. Попович. –
Ужгород : Гражда, 2000. – 134 с.
7. Реформування соціальних служб в Україні: сучасний стан та
перспективи. – Львів ; Вінніпенг : «Малті-М», 2003. – 257 с.
1.2 История становления социально-медицинской работы в России
Становление и развитие такого социального института, как социальномедицинская работ в России, происходит c 90-х гг. ХХ в., в последующие годы
развивается его базовая модель. Поэтому представляет практический интерес
изучение социально-медицинской или медико-социальной работы в
историческом аспекте.
История социальной работы в России содержит сведения о событиях и
фактах медико-социального характера оказания помощи убогим и нищим.
Поэтому можно констатировать, что социальная работа на Руси исторически
зарождалась как работа медико-социальной направленности и являлась таковой
на протяжении длительного времени. Глубинный смысл медико-социальной
работы, ее сердцевина заложены в милосердии, сострадании, любви к человеку,
желании пробудить в нем силы для возрождения.
В 996 г. киевский князь Владимир Святославович в Уставе о
православной церкви обязал церковь заботиться об убогих, нищих и юродивых.
Начиная с X в., при монастырях стали привечать убогих и больных и, таким
образом, при них начали создаваться богадельни, больницы и детские приюты.
Это явилось началом этапа в истории медико-социальной работы, которому
было дано название «монастырской медицины».
В своей монографии «Дома-интернаты от призрения к реабилитации»
Н. Дементьева и А. Модестов рассматривают историю медико-социальной
работы, касающуюся области психиатрии [1]. Они также приводят сведения о
том, что первые документальные упоминания, касающиеся слабоумных,
относятся к X в. Уже в XII-XIII вв. при некоторых монастырях начали
создаваться убежища-приюты, где призревались «умалишенные». В России
такое убежище впервые появилось в Киево-Печерской лавре. Иван Грозный в
XVI в. ввел в судебник статью о необходимости попечения нищих, больных и
тех, кто «одержим бесом и лишен разума». А в 1677 г. был принят
32
законодательный акт о правовом положении слабоумных, который лишал права
управлять своим имуществом глухих, слепых, пьяниц и глупых. Первое
учреждение в России для умственно отсталых детей было открыто в 1854 г. в
Риге доктором Фридрихом Плацем.
Медико-социальные страницы в истории России неразрывно связаны с
призрением – культурно-историческими практиками социальной помощи и
поддержки, складывавшимися на протяжении нескольких столетий в
православной России [2]. В XIV-XV вв. начинает появляться практика
общественного
призрения,
как
наиболее
цивилизованной
формы
благотворительности. И теперь общественное призрение уже идет бок о бок с
частной благотворительностью в России.
В XVII в. в России начинается процесс создания российской
государственности. Петр I пытается упорядочить и систему общественного
призрения. Он создает целую сеть социальных заведений, таких как
«гошпитали», «смирительные дома» и др. Кроме того, он разрабатывает проект
указа о создании госпиталей для душевнобольных, но не успевает претворить
задуманное в жизнь. Указ «Об учреждении приказов общественного
призрения» был принят только в царствование Екатерины II. Таким образом,
была основана государственная система общественного призрения в России.
Во второй половине XIX в. в России происходят два значительных
события, ставшие вехами в истории социально-медицинской работы: появление
с 1844 г. общин сестер милосердия и создание при их непосредственном
участии в 1876 г. Российского общества Красного Креста [3]. Велика роль
Н. Пирогова, который первым в России во время Крымской войны возглавил
работу «Крестовоздвиженской общины сестер попечения о раненых и
больных».
В конце XIX- начале XX в. начинается зарождение социальной работы
как вида профессиональной деятельности, в основу которой легли
благотворительная деятельность и государственное призрение. Сестры
милосердия Красного Креста и православных общин организованно оказывают
социально-медицинскую помощь, а их деятельность закреплена документально
в указах и положениях. В печати появляются публикации, посвященные
медико-социальной тематике [4]. В 1909 г. был учрежден Всероссийский Союз
учреждений, обществ и деятелей общественного призрения, а в 1910 г. при
психоневрологическом институте открыта кафедра общественного призрения.
Но это продолжалось недолго. После 1917 г. в развитии социальной
помощи в России начался новый этап. Государство стало главным и
определяющим субъектом в разработке социальной политики оказании
нуждающимся помощи и поддержки медико-социального характера.
33
Потребность в специалистах по социальной работе как профессионалах отпала.
Поэтому на протяжении почти семидесяти лет социальные функции выполняли
представители различных профессий, а медико-социальные функции
преимущественно были возложены на медицинских работников.
Социально-экономические изменения российского общества 1990-х гг.
ХХ в. привели к тому, что в стране обострились социальные проблемы.
Появились уязвимые категории населения, заболеваемость социально
обусловленными болезнями значительно возросла, снизилась рождаемость и
увеличилась смертность и т. д. Появилась система социального страхования,
частью которого стало обязательное медицинское страхование, поэтому
возникла объективная необходимость создания служб социальной защиты:
социального обеспечения, социального обслуживания и др. Таким образом, в
России вновь появилась необходимость в профессиональных кадрах –
социальных работниках, а также в специалистах медико-социального профиля.
В современной России существует Служба милосердия Российского
Красного Креста (РКК), которая играет серьезную роль в охране здоровья и
социальной поддержке населения Российской Федерации. Президиумом
правления РКК в 2003 г. разработана и утверждена Концепция развития
Службы милосердия РКК, которая «…предполагает в современных социальноэкономических условиях разработку нового подхода к социально значимой
проблеме оказания медицинской, психологической помощи, медикосоциальных и социально-бытовых услуг наименее защищенным слоям
населения».
В настоящее время в России возрождается движение общин сестер
милосердия. Сестра милосердия должна воспринимать человека как образ
Божий, стремиться помочь не только его телу, но и душе. Сестричество
возродилось в России в 1991 г. на базе Первой городской больницы в г. Москве.
В 2001 г. в Москве уже было 11 сестричеств и групп милосердия [5].
В настоящее время религия представляет собой институт, который
стремится к взаимодействию с другими социальными институтами. Это
стремление нашло отражение в «Основах социальной концепции Русской
Православной церкви», принятой на Юбилейном Архиерейском Соборе в
2000 г. Одной из форм проявления такого сотрудничества являются
многочисленные контракты учреждений: больниц и храмов, родильных домов и
сестричеств милосердия и т. д. При таком сотрудничестве Церковь, кроме иных
функций, берет на себя роль санитарного ухода за пациентами и их социальной
поддержки, с чем лечебно-профилактические учреждения не могут справляться
сами в полной мере из-за нехватки младшего медицинского персонала.
34
Статья 30 Основ законодательства Российской Федерации об охране
здоровья граждан, принятого в 1993 г., определила, что «пациент имеет право
на доступ к нему священнослужителя, а в больничном учреждении – на
предоставление условий для отправления религиозных обрядов». С момента
принятия Основ началось активное открытие и восстановление больничных
храмов и часовен, только в одной Москве уже насчитывается более 50 таких
объектов. Свободно посещая храм или часовню в час тяжелой болезни, пациент
или члены его семьи приходят к психологическому равновесию.
Необходимо остановиться на такой медико-социальной технологии
помощи тяжелобольным (которую предлагает Церковь), как помещение их в
богадельню. Слово «богадельня» образовано от словосочетания «Бога деля» в
XIX в. Тогда это были социальные учреждения приказов общественного
призрения, предназначенные для убогих, увечных и престарелых всех
сословий, не имеющих родственников, для их материальной поддержки и
обеспечения. В богадельни за определенную плату принимались инвалиды,
нижние чины сухопутных и морских войск, неизлечимо больные,
умалишенные, престарелые, калеки и др.
Современные богадельни начали открываться в Москве в конце 90-х гг.
ХХ в. и сейчас находятся в ведении храмов или иных церковных структур.
Жителя богадельни называют насельник. Обязательным требованием является
православное вероисповедание и тяжелое заболевание насельника. По
организации своей социально-медицинской работы современные богадельни
напоминают интернаты для инвалидов и престарелых, а также хосписы.
Отличительной же особенностью их является особая забота о душевной
природе человека.
За последние два десятилетия в России была выработана концепция
социально-медицинской работы, определена ее базовая модель, а в
учреждениях здравоохранения начали трудиться специалисты по социальной
работе. Медико-социальная работа находится в состоянии становления.
Можно выделить шесть этапов в истории развития социальномедицинской работы в России:
- X-XI вв. – зарождение и развитие монастырской медицины после
принятия Церковного устава 996 г.;
- XIV-XVII вв. – появление и развитие практик общественного призрения;
- середина
XVII- середина
XIX вв.
–
образование
системы
государственного призрения от начала реформ Петра I и Екатерины II;
- конец XIX- начало XX вв. – зарождение медико-социальной работы как
профессиональной деятельности в виде общин сестер милосердия и т. д.;
35
- советский период государственного решения всех социальномедицинских проблем;
-с
90-х гг. XX в. - современный
период,
–
характеризующийся
становлением медико-социальной работы как нового социального института
[6].
Все вышеизложенное имеет большое значение для построения базовой
модели социально-медицинской работы и понимания ее глубинного смысла.
Кроме того, исторические примеры сострадания, организации медикосоциальной помощи на всех этапах ее развития являются важным материалом
для воспитания профессионализма и милосердия у студентов специальности
социальная работа. Приказом Государственного комитета образования СССР от
7 августа 1991 г была введена специальность «социальная работа» в систему
профессионального образования страны.
Появление социальных служб и кабинетов медико-социальной помощи в
учреждениях здравоохранения России явление достаточно новое. Современную
организацию социально-медицинской работы и ее историю представляется
возможным рассмотреть на примере одного из субъектов Российской
Федерации – Республике Бурятия.
Впервые в Бурятии социальный работник появился в Республиканском
психоневрологическом диспансере (РПНД) в 1998 г. За прошедшие 16 лет
количество лечебно-профилактических учреждений республики, имеющих в
своем штате социальных работников, возросло до пятнадцати. Накоплен
определенный опыт работы, применяемых технологий, направленных на
решение социально-медицинских проблем населения.
Как известно, тяжелые заболевания влекут за собой появление у
пациентов проблем социального характера, таких как нехватку средств для
лечения болезни, потерю работы, психологический дискомфорт, возникновение
проблем с ближайшим окружением и т. д. Оказания одной медицинской
помощи в таких случаях бывает недостаточно.
Одной из самых социально-незащищенных и уязвимых групп являются
потребители психиатрических услуг. Понимая всю важность оказания
социальной реабилитации потребителям психиатрических услуг, руководство
РПНД в 2000 г. пригласило в штат специалиста по социальной работе.
Деятельность этого специалиста стала первым шагом на пути внедрения
инновационных технологий социальной реабилитации для повышения
эффективности медицинской помощи в психиатрии.
Приказ Министерства здравоохранения и социального развития
Российской Федерации от 17 мая 2012 г. № 566-н регламентирует введение
36
социального работника в штат каждого диспансерного участка и специалиста
по социальной работе в штат диспансера.
В 2013 г. также был проведен сплошной опрос всех специалистов по
социальной работе диспансера и сравнительный анализ полученных
результатов [7]. Зафиксировано устойчивое преобладание женщин в составе
специалистов по социальной работе. Это, вероятно, связано с низкой
заработной платой. Все опрошенные – молодые специалисты, возраст которых
колеблется в пределах 24-30 лет, имеют высшее образование и стаж работы от
1 года до 10 лет в области психиатрии.
По данным опроса большинство специалистов (90 %) пришли в
психиатрию только потому, что больше некуда было идти. В работе молодых
людей привлекало преимущественно то, что они работают по своей
специальности и имеют возможность помогать нуждающимся в их помощи
людям.
Обнаруживается
отсутствие
профессиональной
мотивации
у
специалистов при поступлении на работу. Основными трудностями своей
работы опрошенные специалисты считают нехватку знаний в области
психиатрии и слабую материальную базу диспансера.
Основными функциональными обязанностями специалисты по
социальной работе считают такие:
- выявление проблем социально-экономического характера и составление
социальных паспортов на каждого поступившего больного;
- оформление или восстановление утерянных документов;
- распоряжение пенсионными средствами и приобретение на них
предметов первой необходимости;
- сбор и распределение одежды нуждающимся в ней;
- устройство после прохождения лечения в специализированные домаинтернаты;
- организацию досуга больных;
- тренингов социальных навыков у больных; трудотерапии и т. д.
По сравнению с 2005 г. в диспансере стала развиваться социальная
программа «Модули самообразования». Эта программа представляет собой
ограниченные по времени группы закрытого типа, работающие под
руководством профессионалов в области психического здоровья и нацеленные
на образования и обеспечение поддержкой пациентов-участников данных
групп.
Образование пациентов не есть односторонний процесс передачи знаний
от профессионала в области психического здоровья (врача, психолога или
специалиста по социальной работе), выступающего в данном случае в роли
37
эксперта, пассивному больному. Больной человек выступает не пассивным
«реципиентом» информации, а активном участником процесса.
Психообразование включает следующие составляющие: обеспечение
пациентов информацией, инструктирование, руководство и консультирование.
В настоящее время консультирование признано в качестве неотъемлемого
элемента образования больных. Особую важность это приобретает с больными
хроническими заболеваниями.
Наркологическая служба, являясь звеном психиатрии, имеет нисколько не
меньше проблем социального характера. В изменяющихся экономических и
политических условиях, при росте количества наркологических больных и
принятии новых законов о психиатрической помощи, изменяется и социальная
направленность ее деятельности.
Наркологический диспансер (РНД) в Бурятии был открыт в 1978 г. До 90х гг. прошлого века в каждом отделении наркологического диспансера
существовала должность медицинской сестры социальной помощи, которая
была упразднена в 90-е гг. В ее функциональные обязанности входило
трудоустройство больных и возвращение их в семью в период прохождения
лечения в стационаре. Проблем с трудоустройством практически не возникало,
т.к. существовала стройная система организации трудотерапии больных, в виде
наркоотделений на промышленных и строительных предприятиях города УланУдэ и республики. Проводилась активная работа с членами семей для
возвращения больных после курса лечения домой. Такая вторичная
профилактика давала хорошие результаты, т. к. после выхода из больницы,
пациент попадал в здоровые условия окружающей среды.
Трудотерапия – основной метод лечения и реабилитации в психиатрии,
поэтому ее актуальность для больных наркологического профиля имеет не
меньшее значение. В период современной рыночной нерегулируемой
экономики, после развала и ликвидации государственных заводов и фабрик,
трудоустройство наркологических больных вызывает особенные трудности.
Что касается восстановления социально-полезных связей, то работа в
этом направлении также ослаблена. Ранее работа по профилактике наркомании
и алкоголизма в семье велась по месту непосредственного жительства больных
– по участковому принципу. После вступления в силу в 1993 г.
Законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан, это ушло
в прошлое. Медицинские работники ждут на приеме добровольного обращения
нуждающихся в наркологической помощи больных. Таким образом,
пресловутое соблюдение прав человека в таких областях, как наркология и
венерология, нанесли непоправимый ущерб здоровью граждан России.
38
Была разрушена и система лечебно-трудовых профилакториев (ЛТП) –
лечебно-исправительных учреждений, предназначенных для тех, кто по
решению суда направлялся на принудительное исцеление от наркомании и
алкоголизма. Эти профилактории строились вдалеке от населенных пунктов,
что снижало доступность приобретения алкогольных напитков и сказывалось
положительно на процессе лечения и реабилитации. По такому же принципу
действуют современные религиозные общины для алкоголиков и наркоманов.
В 2008 г. был открыт отдел профилактики РНД, в штате которого
трудится психологи, имеется должность специалиста по социальной работе.
Выстроена комплексная система первичной профилактики заболеваний
наркологического профиля, которые преимущественно направлены на детей и
подростков Основными технологиями, которые реализуются его сотрудниками,
являются: лекции, семинары, акции и тренинги. В 2008 и 2009 гг. был
реализован проект «Живи здра-vo!». Проводится большая работа с
волонтерами. Эти меры дают положительные результаты, что подтверждается
статистическими данными Минздрава Бурятии [8].
В Республиканском Центре профилактики СПИД и инфекционных
заболеваний также создан отдел профилактики. Основными функциональными
обязанностями специалиста по социальной работе, психолога и пиарменеджера, являлась организация волонтерского движения. Впервые программа
«Равный обучает равного» с организацией волонтерского движения по
первичной профилактике ВИЧ/СПИДа была апробирована в Бурятии в 1993 г.
К обучению по данной программе привлекаются подростки и молодежь в
возрасте от 15 лет и старше. Занятия с ними проводят специалисты отдела
профилактики по 12-часовой программе с включением в нее современных
интерактивных методик. Пройдя такие тренинги, молодые люди в дальнейшем
самостоятельно обучают своих сверстников. Опыт работы центра показывает,
что волонтерами становятся социально активные молодые люди, лидирующие в
среде сверстников, что повышает их авторитет и вызывает доверие к
получаемой информации.
Данная программа дает возможность не только предоставить
теоретические знания об опасности разного рода зависимостей, ВИЧ/СПИД,
заболеваний передаваемых половым путем, но также развить навыки общения,
безопасного поведения, ответственного принятия решений и адекватной
самооценки, помочь противостоять давлению сверстников, осознать
собственные установки по отношению к здоровому образу жизни.
В конце обучения успешно прошедшим тестирование выдается
удостоверение волонтера, позволяющее проводить просветительскую
деятельность по профилактике ВИЧ-инфекции среди своих сверстников. По
39
программе «Равный обучает равного» в Бурятии обучено около трех тысяч
человек из школ, средних и высших учебных заведений.
В Бурятии вся противотуберкулезная работа осуществляется
Республиканским клиническим противотуберкулезным диспансером. Учитывая
крайне неблагоприятную эпидемиологическую ситуацию по туберкулезу с 90х гг. ХХ в. Бурятским региональным отделением Красного Креста в
противотуберкулезном диспансере был развернут кабинет медико-социальной
помощи.
Проведен опрос больных Республиканского противотуберкулезного
диспансера на предмет наличия у них проблем медико-социального характера.
Такими проблемами у фтизиатрических больных являются: утеря паспортов
либо их отсутствие после выхода из мест лишения свободы; отсутствие
прописки; отсутствие медицинских полисов; невозможность оформления
инвалидности; отсутствие у бациллярных больных жилья; отсутствие
постоянного места работы; потеря места работы, особенно декретируемых
групп населения в связи с болезнью; отсутствие вещей первой необходимости,
особенно у больных детей из асоциальных семей (среди пациентов детскоподросткового отделения); незнание больными своих юридических прав;
значительное психологическое напряжение, особенно в начале пребывания и
при длительном сроке лечения в диспансере; отсутствие элементарных
санитарных знаний, а порой и навыков в повседневной жизни.
В 2009 г., в диспансере было создано медико-социальное отделение,
укомплектованное дипломированными специалистами по социальной работе и
психологом. Их деятельность позволила разрешить множество вопросов
социально-медицинского характера и тем самым улучшить социальную
составляющую помощи больным туберкулезом [10].
В 2006 г. в поликлиниках г. Улан-Удэ было проведено исследование
хронометража рабочего времени среди сотрудников первичного звена с целью
выявления нехарактерных для медицинского персонала социальных функций,
выполняемых ими в процессе работы. Было определено, что в процессе
выполнения своей работы, каждый медицинский работник первичного звена
тратит в среднем около 5,1 ± 0,15 % времени на выполнение немедицинских –
социально ассоциированных функций, отрывая это время от занятий лечебным
процессом (p ≤ 0,05). Таким образом, было доказано, что привлечение в отрасль
специалистов по социальной работе и открытие кабинетов медико-социальной
помощи населению, может освободить до 5% рабочего времени медицинского
персонала для занятия его лечебным процессом.
В ноябре 2005 г. в детской поликлинике № 2 г. Улан-Удэ был создан
кабинет медико-социальной помощи, со штатным социальным работником. Для
40
организации его деятельности были разработаны Методические рекомендации
«Об организации кабинета медико-социальной помощи детского амбулаторнополиклинического учреждения» В них были определены модель работы
кабинета, функциональные обязанности сотрудников, критерии оценки
деятельности. Были определены формы ведения текущей и отчетной
документации.
Основными функциями кабинета социальной помощи являются:
- выявление несовершеннолетних детей, находящихся в социальноопасном положении, принятие их на учет, создание электронной базы данных
неблагополучных семей;
- осуществление в этих семьях патронажа и проведение социальной
диагностики; посредничество между семьей и специалистами субъектов
профилактики;
- взаимодействие с государственными, муниципальными органами,
учреждениями, занимающимися проблемами семейного неблагополучия,
расположенными на территории г. Улан-Удэ;
- оказание консультативной, информативной помощи и психологической
поддержки; содействие в оформлении документов и направлении на временное
или постоянное социальное обслуживание, нуждающихся в стационарные
учреждения органов здравоохранения, образования и социальной защиты.
Информация о неблагополучных семьях поступает от медицинских
работников участковых служб, граждан. В поликлинике действует
отработанный алгоритм для работы с семьями, находящимися в социальноопасном положении, согласно которому все сведения о выявленной семье
передаются в соответствующие инстанции для проведения профилактической
работы с целью недопущения ухудшения условий проживания, воспитания,
содержания несовершеннолетних.
Сотрудник кабинета социальной помощи является постоянным членом
Комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав.
Социальным
работником
организовано
сотрудничество
с
реабилитационным центром социальной адаптации для лиц без определенного
места жительства и занятия «Шанс». Часто трудности возникают в определении
детей из семей, в которых кто-либо из родителей болен туберкулезом, в
санаторные учреждения или специализированные детские сады. Как правило,
такие родители алкоголизированы, недооценивают опасности для здоровья
детей, либо боятся возможного последующего лишения родительских прав.
Когда нахождение ребенка в семейных условиях чревато явным вредом
для здоровья или для жизни, социальным работником предпринимаются
срочные меры по оповещению об этом органа опеки и попечительства с
41
дельнейшим изъятием ребенка. В 2006 г. в государственное учреждение были
устроены 37 детей, в 2010 г. – 48, в 2011 г. – 31, в 2012 г. – 36. Специалист
кабинета социальной помощи помогает семьям, где имеется положительный
потенциал, восстановить утраченные функции для возможности возврата детей
из государственных учреждений в семейные условия. В 2006 г. в семьи
вернулось 7 детей, в 2010 г. – 18, в 2011 г. – 12, в 2012 г. – 10.
Целенаправленная работа с указанными категориями семей начинается с
проведения к ним медико-социального патронажа с уточнением социального
статуса, проведения социальной диагностики и разработки индивидуального
плана работы с каждой семьей.
При выявлении особенно сложных случаев, когда дети находятся в
угрожаемой для жизни и здоровья ситуации, проводится экстренная работа по
изъятию детей с места проживания.
Для повышения эффективности организации оказания медикосоциальной помощи силами немедицинского персонала, был проведен
хронометраж рабочего дня социального работника поликлиники. Анализ
проведенного хронометража показывает, что деятельность социального
работника в детской поликлинике включает совместную работу по оказанию
медико-социальной помощи со следующими структурами: органами опеки и
попечительства районных администраций; отделами записей актов
гражданского состояния; комиссиями по делам несовершеннолетних и защиты
их
прав
районных
администраций;
подразделениями
по
делам
несовершеннолетних районных отделов внутренних дел; отделами труда и
социального развития районных администраций; городским управление
здравоохранения
и
Минздравом
РБ;
лечебно-профилактическими
учреждениями города и республики; домами ребенка, детскими домами и
приютами;
домом
ночного
пребывания;
молочными
кухнями;
общеобразовательными и коррекционными школами.
Деятельность кабинета была неоднократно высоко оценена различными
инстанциями, центрами планирования семьи и репродукции.
Ситуация к лучшему в области социальной составляющей охраны
репродуктивного здоровья изменилась в 2008 г., когда на принципах Клиник,
дружественных к молодежи (КДМ), начали действовать молодежная
консультация «Акуна-Матата» при детской поликлинике МУЗ «Городская
больница № 4» и «Молодые – молодым» при ГУЗ «Республиканский
перинатальный центр» (РПЦ).
В состав этих структур входят специалисты по социальной работе,
которые занимаются организацией волонтерской деятельности в рамках
программы «PRO здоровый выбор» по профилактике поведения высокой
42
степени риска среди детей и подростков. Молодежная консультация «АкунаМатата» активно и эффективно развернула свою деятельность. ЮНИСЕФ в
числе других всего восьми подобных организаций в России в сентябре 2010 г.
присвоила ей статус Клиники, дружественной к молодежи.
В 2011 г. в рамках модернизации системы здравоохранения в г. Улан-Удэ
на базе РПЦ был открыт кризисный центр «Маленькая мама», в функции
которого входят: создание единой статистической базы несовершеннолетних
беременных, оказание им психологической, юридической и медицинской
помощи и поддержки, межведомственное взаимодействие со всеми
заинтересованными структурами. Организацию всей деятельности центра
осуществляет магистр социальной работы.
Таким образом, социально-медицинская работа как новый для
современной России социальный институт за 20 лет своего развития накопила
определенный опыт профессиональной деятельности социальных работников в
медицинских учреждениях. Во-первых, появилась нормативно-правовая база,
регламентирующая деятельность социальных работников в учреждениях
здравоохранения. Во-вторых, изменился менталитет медицинского персонала
лечебно-профилактических учреждений в отношении к деятельности в них
социальных работников. Все это способствует повышению роли
здравоохранения России в обеспечении качества жизни граждан.
Литература
1. Дементьева, Н. Ф. Дома-интернаты от призрения к реабилитации :
монографія / Н. Ф. Дементьева, А. А. Модестов. – Красноярск, 1993. –
195 с.
2. Мантурова, С. Ч. Общественная и частная благотворительность в
Забайкалье во второй половине XIX - начале XX в. : монография /
С. Ч. Мантурова. – Улан-Удэ : Издательско-полиграфический
комплекс ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2005. – 148 с.
3. Хохлова, Л. Н. Российский Красный Крест: история и современность /
Л. Н. Хохлова, Р. С. Яцемирская. – М. : Либри Плюс, 2013. – 465 с.
4. Бушуев, В. Ф. Н. И. Пирогов и начало женской помощи больным и
раненым на войне / В. Ф. Бушуев. – Киев, 1908. – 6 с.
5. Черкасова, А. Е. Взаимодействие медицины и религии (на примере
российской медицины и русского Православия) : монография / А. Е.
Черкасова; под ред. А. В. Решетникова, В. З. Кучеренко. – М. : Софт
Издат, 2004. – 272 с.
43
6. Шурыгина, Ю. Ю. Исторические аспекты социально-медицинской
работы в России / Ю. Ю. Шурыгина // Вестник ВСГТУ. – №2. – УланУдэ, 2007. – С. 88–91.
7. Шурыгина, Ю. Ю. Актуализация проблем деятельности специалистов
по социальной работе в психоневрологическом диспансере /
Ю. Ю. Шурыгина // Экология. Здоровье. Спорт : сборник науч. работ
V Междунар. науч.-практ. конф. – Чита : ЗабГУ, 2013. – С. 59–61.
8. Шурыгина, Ю. Ю. Наркомания и организация ее профилактики в
Бурятии / Ю. Ю. Шурыгина // Здоровье для всех : сб. статей V
Междунар. науч.-практ. конф. (25-26 апреля 2013 г.; Пинск). – Пинск :
ПолесГУ, 2013. – С. 169–171.
9. Шурыгина, Ю. Ю. О деятельности специалистов по социальной работе
в учреждениях здравоохранения Бурятии / Ю. Ю. Шурыгина //
Актуальные проблемы социальной медицины и психологии :
материалы Международ. науч.-практ. Конф.: посвященной 80-летию
Даггосуниверситета (19 февраля 2011 г.; Махачкала). – Махачкала :
ИП Овчинников (АЛЕФ), 2011. – С. 100–105.
10.Шурыгина, Ю. Ю. Технологии и формы организации медикосоциальной помощи на примере Республики Бурятия : монография /
Ю. Ю. Шурыгина. – Улан-Удэ : Изд-во ВСГТУ, 2006. – 220 с.
1.3 Социальная работа в Польше: историко-методический аспект
анализа
Изучение истоков зарождения социальной работы в Польше,
характеристика современных тенденций ее развития в современной Европе,
предполагает анализ не только общих закономерностей, но и учет специфики
национальных особенностей.
В области социальной работы как профессиональной помощи
(квалифицированной социальной услуги) деятельность социальных работников
как профессиональной группы сосредоточена на оказании непосредственной
поддержки нуждающимся.
Социальная работа в Польше в XII в. выглядела несколько иначе, чем в
других странах мира, поскольку реформаторское движение, которое сыграло
большую роль в Западной Европе, в Польше не было популярно. Истоки
социальной работы в Польше связаны с деятельностью религиозных
объединений, и, в частности, «гостиными домами». В XV в. к деятельности,
осуществляемой религиозными учреждениями, начинали подключаться
миряне.
44
При церквях были организованы братства, которые вели, как правило,
благотворительную деятельность. Создавались и первые законодательные акты,
регулирующие деятельность государства. Одним из первых был устав
Вищницкий (134 г.) Казимира Великого об опеке над малоимущими. Другим
актом, принятом в 1496 г., было право на попрошайничество, на основании
которого выдавались свидетельства. Возникла первая в истории Польши
законодательная база (устав Литовский 1526 г.) о психически больных,
учитывающая необходимость опеки над ними. Во второй половине XVII в.
Польский Сейм издал так называемую Больничную Конституцию (1775 г.), на
основе которой был создан комитет надзора над благотворительностью.
Инновации XIX и XX вв. – это, прежде всего, создание и деятельность
Института Ленвала, Парк Ердана и Садов Пая.
Институт Ленвала проводил лечебную, профилактическую и
гуманитарно-педагогическую деятельность. Парк Ердана обслуживал, прежде
всего, детей и молодежь. XIX в. принес с собой создание и развитие различных
ассоциаций и общественных организаций, которые дополняли деятельность
государственных институтов в области поддержки бедных слоев общества.
Среди различных обществ, работающих на территории Польши можно назвать:
Варшавское Общество Благотворительности, Общество Друзей Детей,
Общество Опеки над Бедными Матерями и их Детьми, Варшавское
Гуманитарное Общество, Общество Личной Гигиены.
На средства социальных фондов были созданы больницы, религиозные
общества, лазареты (госпитали) больницы городские, провинциальные, и т. д.
На заводах были введены должности инспекторов, которые следили за
безопасностью и гигиеной труда работников, организовывались амбулатории,
создавались акушерские советы для беременных работниц, предоставлялся
ежегодный оплачиваемый отпуск.
После обретения Польшей независимости была принята Конституция
Речи Посполитой (Польши), в которой пять статей касалось проблем
социальной помощи. В 1923 г. был принят закон о социальном обеспечении, в
котором государство брало на себя заботу об удовлетворении актуальных
жизненных потребностей лиц, которые постоянно или временно собственными
материальными средствами или собственным заработком этого обеспечить не
могли.
Предоставлялись такие услуги:
- уход за младенцами, сиротами, детьми, помощь людям, освобожденным
из мест лишения свободы и т. п.;
- защита материнства;
45
- уход за стариками, инвалидами, неизлечимо больными, калеками,
умственно отсталыми;
- опека над бездомными и жертвами войны;
- опека над заключенными;
- борьба с попрошайничеством, проституцией, алкоголизмом;
- оказание помощи помогающим организациям и взаимодействие с ними.
В ситуации безработицы, царящей в довоенной Польше, помощь
предоставлялась из средств Фонда Труда (созданного в 1933 г.), и социального
Всепольского Гражданского Комитета Зимней Помощи Безработным.
Независимо от государственной обязательной помощи услуги предоставляли
фонды, религиозные общины и монашеские конгрегации. С 1928 г. в каждом
муниципалитете, городе, районе появились опекуны, которые сотрудничали с
правительствами и муниципалитетами, районными и воеводскими комиссиями
социальной помощи, в состав которых входили также представители
опекунских объединений и органов местного самоуправления. Опекуны
выбирались городскими советами, на срок до трех лет и пользовались правовой
защитой при выполнении своих обязанностей.
Первые годы после второй мировой войны были в Польше периодом
социальных работ и общественной помощи бывшим узникам, возвращающимся
из немецких концентрационных лагерей, им оказывалась помощь в
обеспечении пищей, предоставления одежды, организации домов для ночлега и
приютов для бездомных. Были основаны Министерство Труда и Социальной
защиты (1945 г.) и отделы опеки в центрах провинций, а также общественные
Комитеты Социальной защиты. Постепенно расширяли свою деятельность
различные общественные организации. Помощь оказывали также такие
организации, как: Польский Красный Крест, Общество Друзей Детей,
Центральный Комитет Социального Обеспечения, Общество Участников
Вооруженной Борьбы за Независимость и Демократию и т. д.
В 1950 г. действовали также Общество Друзей Детей Улицы, Общество
Сирот, Общество Общежития и Стипендии, Польский Институт
Общественного Служения.
1947-1953 гг. – это период реорганизации и ликвидации многих
организаций и ассоциаций. Закон о территориальных органах единой
государственной власти (март 1950 г.) аннулировал закон о социальной помощи
детям и подросткам, принятый в 1923 г. Опека над детьми была передана
Министерствам образования, здравоохранения и социальной помощи.
Была создана также сеть центров социального опекунства. Был
организован Польский Комитет Социальной Поддержки Населения, начали
работать первые организации Польского Красного Креста, появились дома
46
социальной помощи. После создания Министерства Здравоохранения и
Социальной защиты (1960 г.), возникли первые школы социальных работников
(1966 г.).
Действующая до начала Второй мировой войны система социального
страхования была реорганизована. Было введено обязательное и добровольное
страхование. Социальное обеспечение предполагало страхование на случай
болезни и предоставление разного рода пособий.
После обретения независимости утвердили Закон о социальном
обеспечении (1923 г.). В статье 1 этого документа говорилось о создании
специальных муниципальных органов социальной опеки или комиссии по
социальному воспитанию. Эта помощь была бесплатной. Закон определял
также обязанности опекуна, которые соответствовали выполняемой должности.
Среди обязанностей были выделены такие: взаимодействие с органами
городской власти в области оказания социальной помощи; оказание помощи
нуждающимся в рамках действующего законодательства; оказание в
необходимых случаях неотложной помощи; представление комиссии отчетов о
своей деятельности.
Причиной появления закона и призвание к необходимости должности
социального опекуна были меняющиеся растущие потребности развития
социальной работы. Нужны были специалисты, помогающие людям
адаптироваться к новым экономическим и социальным условиям жизни, в
задачи которых входило: информирование, консультирование, обучение
справляться со сложными жизненными ситуациями, оказание поддержки,
помощи. В этих условиях возникла потребность в социальном работникеинструкторе, способном оказать помощь в активизации жизненных сил
человека в решении проблем и адаптации к новым вызовам времени.
Институт так называемых общественных Инструкторов был создан в
1937 г. на территории Варшавского воеводства. В его обязанности входило
обучение осуществлению опеки над детьми из приемных семей путем
систематической работы с приемными семьями, а также контроль и
стимулирование работы органов местного самоуправления по их социальной
защите. Инструктор занимался организацией экскурсий, библиотек,
культурных мероприятий. Например, к социальному работнику, работающему
в сельской местности, предъявляются требования знания среды, культуры,
экономического положения, традиций, менталитета в обществе. Функции
соцработника в тот период выполняли специалисты в какой-либо сфере, в
частности: врачи, специалисты в области образования, здравоохранения,
инженеры, фермеры [2].
47
Период Второй мировой войны – это резкий рост потребности в опекунах
центров социальной помощи. Основными формами помощи спасательной
службы было обеспечение питанием, доставка одежды, организация домов для
ночлега и приютов для бездомных. После войны были восстановлены
общественные организации, а социальный работник изменил характер своей
деятельности.
Этот сотрудник должен быть внимательным, отзывчивым и
ответственным руководителем, советником, способным в любой жизненной
ситуации найти верное решение. В 1958 г. произошел переход от так
называемой помощи пассивной к активной помощи, которая заключалась в
поиске людей и семей, нуждающихся в уходе, выяснении потребностей
человека непосредственно по месту жительства. В этот период были построены
первые школы для подготовки социальных работников и сеть центров
социального опекунства.
После второй мировой войны оказание социальной помощи в Польше и
подготовка социальных работников испытывали ряд трудностей. В 1949 г. в
Лодзинском Университете была создана Кафедра Социальной Педагогики,
которая продолжала традиции подготовки социальных работников. После
продолжающегося несколько лет периода торможения развития социальной
помощи, а, следовательно, и подготовки социальных работников, в 1962 г.
возобновлена профессиональная подготовка социальных работников на
кафедре Педагогики и Социальной работы Лодзинского Университета.
В 1966 г. были созданы в Варшаве и Познани первые Высшие школы
социальных работников. Дальнейшее развитие обучения персонала следует
связывать с открытием в 1977 г. в Институте Социальной Политики – заочного
факультета Сотрудников Социальных Служб, в 1988 г. – заочного факультета
по специальности «Социальная работа» в Яггелонском Университете.
До 1990 г. социальная работа в Польше не была в центре внимания
общественной жизни. Оставалась она в компетенции Министерства
Здравоохранения и Социальной защиты и была сильно недофинансирована.
Узкий диапазон предлагаемых услуг, низкая компетентность кадров,
отсутствие элементарных правовых норм – оказывали деструктивное
воздействие на развитие социальной работы.
Низкий престиж этой профессии, низкая заработная плата, плохие и часто
неподходящие условия работы и обслуживания клиентов, не способствовали
повышению мотивации и квалификации. В 1989 г. только 40 % сотрудников
социальных служб имели соответствующую профессиональную подготовку и
квалификацию. События, которые произошли после 1989 г., повлияли на статус
и задачи социальной работы в Польше. Необходимость создания эффективной
48
системы, смягчающей последствия трансформаций, стала основой коренных
изменений в социальной работе.
Группа по вопросам Реформы в 1989 г. была призвана осуществить
реформы социальной работы, а именно: повышение профессионализма
специалистов, престижа профессии социального работника; интенсивное
профессиональное обучение, создание условий для развития персонала, его
карьерного роста.
В документе определены направления социальной работы (утвержденные
в более поздних нормативных положениях), а также профессиональные
функции социальных работников, необходимые для эффективной
деятельности, владения методами диагностики, коррекции, профилактики и
т. п. Комитет по делам Реформы разработал также правовую базу,
регулирующую социальную работу.
В этом документе определены функции, обязанности, полномочия и
требования, предъявляемые к социальному работнику. Он должен иметь
профессиональное или другое соответствующее высшее образование.
Предусмотрены также права для решения вопросов, связанных с выполнением
обязанностей, в государственных и муниципальных органах управления,
организациях и учреждениях. Предприятия, учреждения, организации обязаны
предоставлять работникам социальную информацию в случае, если они
необходимы для профессиональной деятельности [10].
Эти акты оговорены в законе «Об Общественной помощи» (1990 г.).
Социальные работники, работающие в центрах социальной помощи, стали
работниками местного самоуправления и их права были регламентированы
законом «О сотрудниках органов местного самоуправления» (1990 г.).
Принятие законов, касающихся специалистов социальной работы,
безусловно, имело огромное значение для повышения статуса профессии.
Однако, информация, полученная при опросе социальных работников в
отделениях социальной помощи в различных областях страны, показывает, что
по-прежнему существуют большие различия в их функциональных
обязанностях. По-разному понимаются роль и задачи социального работника,
несмотря на то, что центры социальной помощи числятся в структурах органов
местного самоуправления, а также последние выступают партнерами органов
местного самоуправления, других учреждений и организаций.
Социальный работник – несмотря на высокую квалификацию и
профессионализм – не всегда считается партнером. Сложившиеся стереотипы и
представления о социальной помощи, психологические барьеры являются
серьезным препятствием в достижении партнерской модели сотрудничества.
49
В настоящее время были определены новые задачи всех субъектов
социальной
работы
–
государства,
местных
органов
власти,
неправительственных
организаций
в
соответствии
с
принципом
субсидиарности. Перед социальным работником ставятся новые задачи, что
вызывает новые трудности и проблемы. Остается надежда, что повышение
статуса профессии социального работника станет возможным после принятия
закона о профессии социального работника, отвечающего нынешним
потребностям общества.
Изменения, которые произошли после 1 января 1999 г., касаются
уточнения компетенций органов власти и местного самоуправления,
основанного на принципах самоуправления. Новые задачи велики для
муниципалитетов, они передаются с уровня губернатора на уезды. Гмины на
самом деле ничего не потеряли. В уездах появились новые задачи,
заполняющие пробелы в системе социального обеспечения, которыми до сих
пор неумело пытались заниматься [4].
Выстраивая новую систему социальной работы, следует обратить
внимание, что в нашем обществе немало слабо социально защищенных людей,
которые по-прежнему будут нуждаться в различных формах поддержки. Есть
также большая группа семей, которые умеют и могут сами справляться со
своими проблемами. Помощь для этих групп должна быть другой. Новая
система, которая в настоящее время создается, должна учитывать специфику
потребностей различных категорий клиентов и их жизненных ситуаций.
Отсутствие поддержки государства может принести вред, но иногда
избыток помощи дает аналогичный результат. В настоящее время сложилось
мнение, что государство должно помогать, но не афишировать свою помощь.
Социальный работник не может знать лучше семьи, как ухаживать за ребенком,
пожилым человеком, как правильно распоряжаться бюджетом – это семья знает
лучше всего. Социальный работник очень аккуратно и умело должен
поддерживать семью в ее функциях. Нужно помогать родителям в
удовлетворении их потребностей, но не заменять ее. Система так и должна
работать, чтобы семья могла иметь свой собственный потенциал и собственные
доходы. Если это не возможно, то государство должно предоставлять льготы,
социальную помощь и поддержку.
Закон о социальной помощи содержит положения о помощи человеку в
период адаптации и социализации его к новым социально-экономическим
условиям. Социальная работа, чтобы помочь человеку в сложной социальной
ситуации, должна заниматься превентивной работой, удовлетворять актуальные
жизненные потребности и способствовать расширению возможностей
саморазвития, самореализации личности.
50
Несмотря на положительные изменения, которые внесли в закон о
социальной помощи, многие его положения требует совершенствования.
Существует недоработка системы льгот для безработных, которая вызывает
ослабление трудовой мотивации.
Следует отметить, что каким бы хорошим, научно обоснованным не был
бы закон, он не может учесть особенности конкретных ситуаций, поэтому в
практической социальной работе нередко возникают противоречия между
законом и необходимостью решения конкретной проблемы клиента. С одной
стороны, сущность социальной работы, ее цель состоит в том, что социальный
работник должен делать все возможное для оказания помощи человеку,
способствовать его социальному развитию, активизации его жизненных сил,
потенциала для разрешения его проблемы, защищать его интересы. С другой
стороны, социальный работник должен действовать в интересах общества,
государства, социальная политика которого не всегда соответствует интересам
клиента. В таких ситуациях он вынужден выполнять функции социального
контроля, социального принуждения, что противоречит принципам социальной
работы. К сожалению, это не единственное противоречие в практической
социальной работе [5].
Рациональность как базовая характеристика капиталистического строя, в
социальной работе вступает в противоречие с нравственностью, моралью как
ценностной основой социальной работы, ее практике, основанной на
соблюдении принципов свободы, равенства возможностей, справедливости,
солидарности.
Абсолютно
рационализировать,
технологизировать,
объективировать социальную работу невозможно. Поэтому, технологии в
социальной работе носят рамочный характер, поскольку результаты
взаимодействия социального работника и клиента трудно прогнозируемы. В
силу действия объективно-субъективных доминант, на конечный результат
влияет масса переменных. Многие вопросы решаются интуитивно, зачастую
путем импровизации. Поэтому для социального работника важен творческий,
эвристический подход к выходу из каждой проблемной ситуации.
Основные методы социальной работы в Польше. Методы социальной
работы – это способы, средства, структурированные процедуры диагностики и
интервенции, стратегии которые используются для стимулирования изменений
в жизнедеятельности личности, подразделений, групп, сообществ, в
соответствии с целями социальной работы. Говоря о методах работы, следует
назвать три основные: частный случай (индивидуальная работа), групповая
работа и общинная работа. Эти методы, развивались первоначально независимо
друг от друга, основываясь на различных теоретических истоках. Ситуация в
корне изменилась в начале 70-х гг. ХХ в., когда в теории социальной работы
51
начал использоваться системный подход. Стало доминировать мнение о том,
что все методы социальной работы, основаны на общей национальной
парадигме, которая предполагает необходимость рассмотрения проблем и
потребностей клиентов в контексте целостной жизненной ситуации.
Этот подход к методам социальной работы требует от социального
работника знания всех методов социальной работы и их применения в
зависимости от типа проблем, с которыми он имеет дело.
В Польше за помощью к социальному работнику может обратиться
каждый, кто не в состоянии справиться с жизненной проблемой, нуждается в
совете и поддержке для изменения сложной ситуации, не зависимо от
материального благосостояния. Основанием обращения за помощью является
Закон Польши «О социальной помощи», принятый еще 29 ноября 1990 г. В
соответствии с данным законом, целью деятельности «социального работника»
является:
- помощь в решении или смягчении социальных проблем, причиной
которых является тяжелая жизненная ситуация, бедность или социальное
неравенство;
- инициирование и осуществление действий совместно с индивидами,
семьями и социальными группами, столкнувшимися с трудной жизненной
ситуацией, нуждой или социальным неравенством, а так же иными
жизненными проблемами;
- оценка результатов действий, упомянутых выше в пунктах 1 и 2 [11].
Исходя из этого, необходимо дать характеристику методов социальной
работы в Польше в традиционном понимании [6].
Частный случай (case work). Этот метод заключается в оказании помощи
в решении жизненных проблем единичного случая путем прямого воздействие
социального работника на личность и ее ближайшее окружение для улучшения
их взаимной адаптации. Этот метод, требует от социального работника
практических действий, основанных на теоретических знаниях из области наук
о человеке, особенно психологии, о среде, социологии, педагогики, а также на
практическом опыте (общение с людьми, эмпатия). Суть ведения
индивидуального случая не заключается в ответственности только социального
работника за благополучие, здоровье или самочувствие клиента. Параллельно с
активизацией жизненных сил для решения проблем, для оказания помощи
привлекаются соответствующие учреждения спасательной службы, ухода и
поддержки развития клиента.
Социальная работа с индивидуальным случаем – это сложный процесс
взаимосвязанных действий: диагностики, разработки плана помощи, его
реализации и оценки эффективности. Поведение социального работника,
52
ведущего конкретный случай должно начинаться со сбора информации, за
которым следует тщательный анализ причин, побудивших его или кого-то из
его окружения обратиться за помощью в учреждение или к социальному
работнику, имеющему опыт в решении таких проблем т. д. Основным
инструментом социального работника являются беседа и интервью с клиентом
и его социальным окружением.
Интервью – это один из самых распространенных методов получения
информации о мнениях, настроениях, убеждениях, стремлениях и пожеланиях,
а также о различных фактах, касающихся жизни исследуемых людей. Беседа и
интервью для социального работника являются бесценным источником знаний
о клиентах. Есть некоторые условия, от которых зависит успех проведения
беседы. Первое из них – это условия, в которых происходит контакт между
клиентом и работником социальной службы, кто был инициатором беседы,
была ли встреча инициативой самого клиента или социального работника,
независимо от того, является ли она первой или очередной встречей обеих
сторон. Второе условие-это место, где беседа или интервью происходит –
присутствие третьих лиц, возможность полной конфиденциальности,
физический комфорт. Третье условие – предыдущий положительный опыт в
отношениях между социальным работником и клиентом. Беседа или интервью,
проведенные в ситуации, когда клиент не имеет времени или желания, как
правило, не приносят эффекта. Поэтому социальный работник должен заранее
подумать о правильной организации пространства, беседы (интервью), где не
будут мешать ему другие сотрудники или клиенты и подготовить место,
полный (в зависимости от цели встречи) план беседы (интервью).
Интервью и беседа являются основным видом взаимодействия между
социальным работником и клиентом, в которых протекает процесс общения.
Социальный работник должен не только внимательно слушать, что и как
клиент говорит, каких-то вопросов избегает, какие появляются в его
высказываниях постоянно, но и наблюдать за его поведением, невербальными
жестами (мимика, пантомимика, зрительный контакт), чтобы получить
представление о том, каково эмоциональное поведение клиента присутствует,
во время поднятых в беседе вопросов [6].
Беседа или интервью не являются и не должны быть единственным
источником информации о проблемах и трудностях клиента. Есть много других
методов сбора данных о клиентах. Некоторые из них могут сопровождаться
изучением социального окружения, например, оценка жилищных условий, в
которых живет человек, а некоторые – такие, как изучение документации
личного или официального характера, анализ социальных связей клиента,
53
возможность запрашивать мнение специалистов, которые должны быть
дополнением и одновременно проверкой данных, собранных путем опроса.
Стоит добавить, что в практике социальной работы в Польше введена
обязанность проведения опросов по единой форме. В анкете, которую
используют социальные работники, есть много вопросов, касающихся
материального положения, состояния здоровья (самооценки состояния
здоровья,
психофизической
состоятельности
(способности
самообслуживания)), семейного положения, жилищных условий. Эти вопросы
имеют схематическую конструкцию, речь идет о том, чтобы на основе
полученных данных можно было принять решение о предоставлении
определенной формы помощи – финансовой, материальной, услуг,
определенных соответствующими правилами.
Информацией о нынешней ситуации личности дает возможность лучше
понять ее поведение, мотивы, которыми она руководствуется, занимая
определенную позицию по отношению к социальному работнику [7].
Следующий этап процедуры работы с индивидуальным случаем
заключается в разработке плана, который определяет, что, когда и как будет
делать социальный работник. После разработки плана нужно определить время
на его внедрение, которое зависит от того, как были сформулированы цели
вмешательства, социальный работник здесь имеет возможность выбора
различных стратегий действия.
Последний, чрезвычайно значимый этап ведения индивидуального случая
– это оценка результатов вмешательства (оценка).
Метод групповой работы. Работа с группой определяется чаще всего как
метод социальной работы, который помогает организациям улучшить их
социальное функционирование и справиться с их индивидуальными,
корпоративными или социальными проблемами. Среди используемых в
социальной работе малых групп выделяют естественные (семья, ровесники,
соседи) и искусственно созданные для определенных их целей или задач.
Социальный работник, владеющий этим методом, должен иметь знания
из области социальной психологии: знать закономерности, регулирующие
поведение человека в группе (конформизм, формирование социометрической
структуры группового лидерства, взаимоотношений и сплоченности в группе);
стадии развития группы, причины конфликтов и неудач в общении между ее
членами, страхов и опасений, вызванных нежелательной близостью других лиц
и т. д. Метод групповой работы заключается в использовании этих
закономерностей в социальной работе, в воспитании, психотерапии,
организации свободного времени, в ресоциализации и т. д.
54
Благодаря знанию окружающей среды, социальный работник может
выявить существующие в нем группы или организовать новые. Задача
социального работника заключается в определении ряда положений, а именно:
каковы проблемы его клиентов, которые могут быть решены при участии
группы; в каком социальном контексте функционирует группа (в рамках какого
учреждения, организации или коллектива). Выясняется, кто является членами
группы; что их объединяет; есть ли сходство характеров, социальнодемографических характеристик, общих интересов, потребностей, целей; как
группа была создана; как формировалась ее внутренняя структура и т. д.
Если существует группа, и сотрудник начал с ней работать, необходима
предварительная диагностика системы социальных отношений (позиция ролей,
симпатии и антипатии, неформальных связей, руководителей, групповых норм,
ценностей, принятых в группе, системы поощрений и наказаний, образцов
общения, системы принятия решений, сплоченности группы, и т. д.).
Одним из основных условий нормального функционирования группы
является свобода и открытость обсуждения. Социальный работник, особенно в
начальный период функционирования группы, должен создавать климат,
благоприятствующий свободному обмену мнениями, учить уважению и
терпимости к людям, имеющим разные мнения, побуждать к самостоятельному
мышлению, помогать группе в определении целей, анализе проблем,
успокаивать слишком агрессивных людей, поддерживать застенчивых [8]. Эти
правила относятся и к третьему методу социальной работы.
Метод организации локального сообщества. Этот метод заключается в
плановом изменении в определенной общине, являющейся объектом
воздействия. Задачей социального работника является подключение к
организации локальной среды, т. е. идентификации с ней. Необходимо изучить
границы этой общины, ее действия, предварительно определить окружающую
среду. Суть этого метода заключается в развитии в людях чувства
принадлежности к определенной подгруппе и усилении процессов
идентификации, которые в перспективе могли бы способствовать
формированию мотивации сотрудничества.
Процессы общения, особенно в прямых контактах, являются важным
источником формирования отношений между людьми. Поэтому организация
местного сообщества должна облегчить взаимообмен, непрерывное
взаимодействие между жителями, представителями учреждений, общественных
организаций, групп интересов, структур самоуправления.
Реалистичный подход, социологическое видение должны помогать
социальному работнику в решении социальных проблем с участием общины –
жителей села, поселка или микрорайона, использовать методы, которые дали
55
бы
возможность нахождения оптимальных
решений,
одобренных
большинством заинтересованных.
Улучшение окружающей среды в регионе, следует осуществлять, не
только изменяя общественное сознание – установки, отношения, взгляды, но и,
прежде всего, совершая конкретные действия. Таковыми могут быть –
назначение новых, полезных для группы устройств, социально-культурных,
инициатив, активизации деятельности органов местного самоуправления.
Задачей социального работника, использующего этот метод, является:
координация действий различных лиц или учреждений; обеспечение передачи
информации между людьми и учреждениями; проведение инструктажа для
добровольных участников боевых действий; стимулирование и поддержка
низовых инициатив и т. д. Безусловно, следует считать, что усвоение
принципов трех рассматриваемых методов должно стать основой деятельности
социального работника, независимо от того, какую роль ему придется
выполнять в определенной организационной системе.
Современные методы социальной работы общественных организаций в
Польше. Около четверти века – со времени возрождения негосударственного
сектора в Польше – в стране действует около 60 тыс. фондов и общественных
организаций, из которых более четверти – со стажем работы более 15 лет. Это
совсем другой сектор, чем он был еще десять лет назад, где субъекты с таким
опытом составляли меньше одной десятой, а более половины ассоциаций и
фондов, функционировала не более 5 лет. В секторе доминируют организации,
занимающиеся исключительно или в основном социальной работой [9].
В 2012 г. в Польше было зарегистрировано 11 тыс. фондов и 72 тыс.
обществ (не считая 16 тыс. добровольных пожарных команд). На основании
проведенного исследования, можно предположить, что активно работает около
60-80 % зарегистрированных организаций. Это составляет около 60 тыс.
Наибольшее количество организаций, по отношению к числу жителей,
расположены в Мазовецком воеводстве, Нижней Силезии, ВармийскоМазурском, Западнопоморском, Поморском и Любушском воеводствах.
Наибольшее количество организаций (в абсолютных цифрах)
зарегистрировано в Мазовии, что связано не столько с гражданской
активностью этого региона, а скорее с ролью Варшавы, в которой
зарегистрировано много национальных организаций. Если учитывать только
сельские гмины, то окажется, что организаций, зарегистрированных на
Мазовии и в Восточной Польше, столько же, сколько в совокупности на Западе
и Севере страны. По всей стране регистрируется в среднем за год около 4 тыс.
новых ассоциаций и почти 1 тыс. фондов. Можно наблюдать увеличение числа
вновь возникающих фондов.
56
Социальная работа в Польше не отвечает современным требованиям и
необходимость ее модернизации очевидна. Попыткой совершенствования
является введения в практику таких методов и моделей, как клиническая
социальная работа, микропрактика, основная практика – широко используемых
в решении проблем клиентов: индивидов, семей, групп, имеющих трудности
функционирования в обществе; поиск и применение новых методов и моделей
социальной работы, адекватных потребностям современного общества.
Польша, являясь частью глобализированного мира, стремится к реинтеграции и
росту социальной сплоченности.
Есть ли шанс для реализации в Польше современных технологий
социальной работы? Дать утвердительный ответ трудно по двум причинам.
Первой причиной является существование основных институциональных
барьеров. Дело в том, что основной областью практики социальной работы
является открытая социальная помощь. Вторая причина – это отсутствие
социальных сил, которые были бы заинтересованы в модернизации социальной
работы в какой-либо области. Трудно не согласиться, что с инициативой
изменений могла бы выступить администрация. Социальные работники,
мнение которых выражает Польское Общество Социальных Работников,
должны быть более защищены. Необходимы школы, колледжи и высшие
учебные заведения, включая университеты, которые бы готовили социальных
работников. Однако ситуация настолько сложная, что, если будет начата
подготовка социальных работников, выпускники вряд ли найдут работу.
Таким образом, самообразование без институциональной реформы мало
что может дать. Активная социальная политика может создать возможности для
развития нового вида социальной работы, ориентированной на экономическую
сферу, что предполагает введение соответствующих должностей на
предприятиях, фирмах и т. п. Социальные работники могли бы оказывать
помощь не только безработным в трудоустройстве, но и помогать решать
проблемы в сфере труда.
В соответствии с сущностью социальной работы, можно выделить четыре
группы задач стоящих перед социальным работником: оказание помощи в
повышении активности в сфере труда, экономической жизни; формирование
установки на повышение профессиональных компетенций овладение новыми
специальностями; развитие политической активности, правовой культуры.
Однако это требует более глубокой подготовки социальных работников по
экономическим дисциплинам для оказания помощи в реализации
профессионального потенциала в реальных условиях.
Кроме экономических знаний, социальный работник должен знать
психологию, право, социальную психологию, педагогику и социальную
57
политику. Кроме теоретических основ, важно иметь определенные навыки. От
профессионального социального работника требуются навыки установления
контакта с клиентом, принятия решений и быстрого реагирования, постановки
диагноза, оценки ситуации клиента [13].
Социальный работник – профессионал, должен обладать умением
организации труда и координации действий, направленных на удовлетворения
потребностей клиентов. Кроме знаний, умений и навыков социальный работник
должен обладать определенными личностными качествами, такими как
открытость, терпение, доброта, ответственность и эмпатия.
Важной характеристикой профессионализма является поддержание
этических стандартов не только в профессиональной деятельности, но и в
личной жизни. Следует отметить, что облик социального работника и его роль
в профессиональной области менялись в зависимости от потребностей
личности, групп или целых сообществ. Он прошел через ряд изменений и
улучшений, чтобы в нынешние времена стать профессионально
ориентированным в первую очередь на помощь людям, нуждающимся в
поддержке.
Социальная помощь является одним из компонентов социальной
политики. В функциональном смысле, социальную помощь определяют как
метод, технологию или инструмент действия, используемые с целью
удовлетворения определенных потребностей индивидов, семей или социальных
групп. В 80-е и 90-е гг. ХХ вв. Польше появились инновации в социальной
сфере. С изменением идеологии меняется социальная политика государства,
определяющая принципы взаимодействия государства и общества с целью в
улучшения жизни граждан.
Деятельность государства, направлена на предоставление отдельным
лицам и семьям помощи в преодолении тяжелых жизненных ситуаций, из
которых они не могут выйти, используя свои ресурсы и возможности.
Социальную помощь предоставляют органы госадминистрации и местного
самоуправления на основе партнерского сотрудничества с общественными,
религиозными организациями, ассоциациями, благотворительными фондами, а
также физическими и юридическими лицами. Индивиды и семьи,
пользующиеся социальной помощью, должны заключить соглашение с
определенной организацией для решения проблемы жизненной ситуации, с
которой они самостоятельно справиться не могут.
Социальная помощь предоставляется индивидам и семьям, которые
находятся в сложной жизненной ситуации. Клиентами социальных организаций
являются бедные, сироты, бездомные, безработные, инвалиды, лица,
испытывающие насилие в семье. Осуществляется защита материнства,
58
многодетных семей, неполных или многодетных семей, молодежи, вышедшей
из опекунских и воспитательных учреждений, беженцев, освобожденных из
тюрьмы, алкоголиков, наркоманов, а также пострадавших от экологических
бедствий.
Социальная работа в Польше является важным инструментом социальной
политики государства. Десятилетие 1990-х гг. привнесло кардинальные
изменения как в правовые, так и организационные структуры. В результате
реформы была создана автономная система социальной работы, объединившая
усилия администрацией, органов самоуправления и гражданских организаций.
Изменился и расширился диапазон охватываемых услуг социальной работы.
Прежней системой социальной работы накоплен определенный
положительный опыт, который должен стать базой будущих изменений. К
позитивным составляющим опыта стоит отнести:
- законодательное право на социальную помощь;
- самоуправление социальной работой;
- ориентацию на семью как единое целое;
- профессионализм профессорско-преподавательского состава;
- плюрализм субъектов, реализующих задачи в области социальной
помощи;
- развитие инфраструктуры, в том числе создание Центров Помощи,
организаций и учреждений социальных услуг;
- повышение роли и значения социальной работы на уровне местных
общин;
- появление инновационных решений;
- открытость для изменения кадров;
- расширение рынка социальных услуг, сферы социальной помощи.
В Польше институт социальной работы прошел определенный путь
становления и развития. Однако нынешняя система подвергается критике.
Несомненно, будущие реформы социальной работы вызовут положительные
изменения.
Литература
1. Golinowska, S. Pomoc spoleczna – zmiany i warunki skutecznego
dzialania / S. Golinowska, I. Topinska. – Warszawa 2002.
2. Les, E. Pomoc spoleczna – od klientyzmu do partycypacji / E. Les. –
Warszawa, 2002/2003.
3. Krajewski, R. Polskie prawo pomocy spolecznej / R. Krajewski,
A. Mielczarek // Zarys problematyki. – Kutno, 2005.
59
4. Szturm–Jaworska, B. Wprowadzenie do metod i technik badań
społecznych / B. Szturm–Jaworska. – Warszawa, 1988.
5. Kamiński, А. Funkcje pedagogiki społecznej / А. Kamiński. – Warszawa,
1980.
6. Pudełko, T. Metody pracy grupowej / T. Pudełko. – Warszawa 1978.
7. Orłowska, M. „Praca socjalna w poszukiwaniu metod i narzędzi” / M.
Orłowska, L. Malinowski. – Warszawa. : Wydawnictwo Akademickie
„Żak”, 2000.
8. Wódz, K. Praca socjalna w środowisku zamieszkania / K. Wódz. –
Katowice, 1998.
9. Kazmierczak, Tomasz Czy praca socjalna w Polsce JEST
NOWOCZESNA? / Tomasz Kazmierczak. – Warszawa, IPSiR UW.
10.Ustawy z dnia 24 stycznia 1991 r. O kombatantach oraz niektórych osobach
będących ofiarami represji wojennych i okresu powojennego (Dz. U. z 1997
r. Nr 142, poz. 950, zm. z 1998 r. Nr 37, poz. 204 i Nr 106, poz. 668).
11.Ustawy
z
dnia
7
stycznia
1993r.
o
planowaniu
rodziny, ochronie płodu ludzkiego i warunkach dopuszczalności
przerywania ciąży (Dz.U. Nr 17, poz. 78, z 1995r. Nr 66, poz.334, z 1996r.
Nr 139, poz. 646, z 1997r. Nr 157, poz. 1040 i Nr 141, poz. 943).
12.Ustawy
z
dnia
1
grudnia
1994r.
o
zasiłkach
rodzinnych , pielęgnacyjnych i wychowawczych (Dz.U. z 1998r. Nr 102,
poz. 651, zm. z 1998r. Nr 106, poz. 668).
13.Jadwiga Przewłocka, Piotr Adamiak, Jan Herbst (Stowarzyszenie
Klon/Jawor).
1.4 Система социального обеспечения и подготовка социальных
работников в Турции: историко-современный аспект
Система социального обеспечения в Турции имеет длительную
историческую перспективу развития и становления. Еще со времени Османской
империи религиозные организации, некоторые профессиональные учреждения
были вовлечены в сферу социальной поддержки и защиты нуждающихся. С
провозглашением Турецкой республики выполнение этих функций стало
функцией государственных организаций и институтов.
Внедрение системы социальных услуг в период Республики
продолжилось основанием Большой национальной Ассамблеи Турции.
Ассоциация защиты детей была основана 30 июня 1920 г. соратниками
Ататюрка и для выполнения своих задач привлекала волонтеров. В 1922 г. все
сиротские приюты, которые до этого были государственными учреждениями,
60
были включены в надзор комитета социальной защиты Большой Национальной
Ассамблеи, что было отправной точкой в стремлении государства организовать
предоставление социальных услуг под эгидой государства. В 1949 г. был
принят акт о защите нуждающихся детей.
После этого Турция прошла конституционную и законодательную
процедуру предоставления государственных гарантий для защиты прав
нуждающихся людей. Подготовка профессионалов в сфере социальной работы
приобрела особую важность в результате принятия в 1959 г. закона «Об
институтах социальных услуг». «Академия социальной работы», основанная в
1961 г., была подразделением Министерства здравоохранения и социальной
защиты до 1982 г., а с принятием нового закона о высшем образовании она
перешла под юрисдикцию Университета Хаджеттепе и была переименована в
«Факультет социальной работы». Рабочий план факультета предполагает
обучение социальных работников, гарантированное государством. В результате
включения социальной работы в современную систему образования были
улучшены политика и планирование социального обеспечения.
Закон о социальном обеспечении и защите детей, обнародованный 24 мая
1983 г., является показателем профессионального подхода к данному вопросу.
Данный закон обеспечил проведение социальной реформы, благодаря которой
были внесены многие правовые, административные и финансовые поправки, а
также была проведена реорганизация системы социального обеспечения в
соответствии с изменяющимися и развивающимися потребностями Турции.
Рассмотрим подробнее становление института социального обеспечения
и его основные постулаты, характерные для турецкого общества. Прежде всего,
следует отметить, что в турецкой литературе по данному вопросу, вслед за
Западной литературой, социальная работа воплощает в себе идеал содействия
развитию экономической и социальной справедливости. Хотя, это утверждение
подвергается критике, обусловленной, во-первых, наличием широкого спектра
значений, приписываемых термину «справедливость», а во-вторых, тем, что в
своей практике социальные работники используют различные определения
этого термина [1; 6].
Справедливость является очень противоречивым понятием и может
рассматриваться с разных точек зрения: например, с позиции адресата, для
которого дается определение; с другой стороны, это понятие может
определяться в зависимости от критериев, которые должны приниматься во
внимание. Таким образом, три разные группы теорий, объясняющих понятие
справедливости, функционируют с учетом разных факторов.
Первая группа акцентирует внимание на понятии справедливости как
заслуженности или заслуги; вторая группа оперирует понятием справедливости
61
как совокупности прав [9], третья группа рассматривает справедливость как
социальный договор. В данном контексте попытаемся очертить
существовавшие подходы к социальной справедливости как важного
компонента дисциплины «социальная работа» в образовательной сфере в
турецком обществе.
В рамках социальной работы как дисциплины социальная справедливость
определяется по-разному с позиций либерального, утилитарного, «правого» или
радикального подходов. Все обсуждения в пределах социальной работы как
дисциплины и различные споры о социальной справедливости являются
результатом наличия некой неопределенности между значениями понятий
«беспристрастность» и «равенство». Главенствующая роль, которая раньше
отводилась утилитарному подходу в рамках моральной философии, давала
теологическое пояснение, основанное на прагматических принципах [8], и в
целом оказывала влияние на практику социальной работы.
Этот подход предполагает, что социальная справедливость определяется
без учета структурных ограничений и влияния межличностных отношений.
Однако прагматизм (идея максимальной выгоды) и идея справедливости
(наиболее честное распределение благ) могут вступать в конфликт друг с
другом, когда социальные работники обращают внимание на ограниченность
существующих социальных ресурсов [2]. В таком случае, прагматизм
трактуется в практике социальной работы как необходимость для потребителя
заслужить блага, связанные с личным и общественным благосостоянием.
Несмотря на недостатки либерального подхода и его акцент на свободу,
такие философы, как Б. Барри, Г. Эспинг-Андерсен, М. Нуссбаум [9]
предлагают определение справедливости, учитывающее две предпосылки
благосостояния – и предоставление социальных благ, и попытку установить
социальную справедливость. При этом отмечается, что идея благосостояния –
являющаяся одним из основополагающих понятий конституции – не всегда
применяется на практике.
До 1980-х гг. ХХ в. Турция следовала экономической политике,
способствующей замещению импортных продуктов отечественными. Исходной
точкой данной политики является то, что страна должна пытаться уменьшить
свою зависимость от других государств путем развития внутреннего
производства промышленных товаров [4]. Это имело огромное влияние на
социальную политику, что привело к тому, что государство заняло весьма
четкую сторону интервенции вплоть до того, что начало считаться
государством-воспитателем.
С 1980-х гг. в рамках политики, направленной на усиление рыночной
экономики, понятие социальной справедливости начало трактоваться в
62
основном с точки зрения либерального подхода. Эта тенденция углубила
неравенства, существовавшие в социальной структуре. Обозначенный период
также характеризовался большим количеством антидемократических практик
(начиная с недемократической структуры некоторых партий), а также влиянием
военных сил на политическую и общественную жизнь и нарушением ранее
закрепленных прав трудящихся и грубым нарушением прав человека в целом,
как отмечает Али Риза Гунге.
С введением неолиберальной политики, которая стала главенствующей в
конце 1990-х гг. ХХ в., сформировался новый подход к определению
социальной справедливости. Данный подход значительно снизил степень
вмешательства государства и оставил приоритет за рыночной экономикой.
Согласно Алев Озказанч, понятие неолиберальной справедливости разрушило
связь между распределением социальных благ и социальными неравенствами.
После 1990 г. можно было заметить, что люди использовали стратегии
приспособления,
основанные
на
индивидуальном
подходе,
конкурентоспособности и большом количестве возможностей владения частной
собственностью в рамках стратегий традиционного благосостояния,
основанных на индивидуальном социальном капитале при столкновении с
растущей бедностью и вынужденной миграцией курдов [3].
В этот период снизилось также количество рабочих мест, и большое
количество работников трудились в секторах теневой экономики без
социальной защиты или профсоюзной поддержки. В Турции преобладает
молодое население. Так, 13 млн. жителей в возрасте от 15 до 24 лет, 19
миллионов – от 10 до 24 лет.
Согласно данным Турецкого института статистики, в течение 2014 г.
уровень безработицы колебался в пределах 10 %. Уровень безработицы среди
молодежи в возрасте от 15 до 24 лет находится на отметке в 17 %. Общая
численность рабочий силы в стране равна 28,3 млн. человек. Соотношение
уровня работающих мужчин и женщин составило примерно 70 % и 30 %
соответственно. При этом примерно треть всей рабочей силы Турции не имели
социального обеспечения. Особенно высокими были показатели количества
незарегистрированных работников сельскохозяйственного сектора: около 80 %
работников в этом секторе не получали пособия по социальному обеспечению.
Среди рабочих, занятых не в аграрном секторе, без социального
обеспечения находилось более 22 %. (Статистический институт Турции, 2014).
Считается, что на эти показатели оказывает значительное влияние теневой
сектор экономики. Поэтому иметь высокий доход (после выплаты налогов и
обязательных отчислений) и высокую платежеспособность считается одной из
основополагающих ценностей в обществе. Это изменение в обществе усилило
63
социальную изоляцию меньшинств курдов-алеви и малоимущих слоев
населения [5].
Существует несколько причин, объясняющих тот факт, что уровень
социальных расходов турецкого общественного сектора был ниже среднего. К
этим причинам относятся особенности правительственной политики, процессы
глобализации, подход «сокращения штатов», растущий индивидуализм
населения, внедрение новых правовых рыночных механизмов, направленных на
регулирование частного предпринимательства и серьезное влияние модели
экономического невмешательства государств [7].
С середины 1990-х гг. ХХ в. отношения Турции с Европейским Союзом
претерпели важные изменения в плане функционирования и проведения
определенных реформ общественными институтами. Данные изменения,
особенно касающиеся социальной политики, являются крайне важными, но,
несмотря на это, остается проблемным вопрос претворения в жизнь данных
реформ. К тому же осложнения бюрократического и технического характера
затрудняют полномасштабное внедрение практики социального включения, и
количество проведенных по этой теме турецких исследований слишком
ограничено, чтобы начать ломать эти барьеры. Традиционный и культурный
диктат в Турции обращен, в основном, на решение проблем семьи без
обращения к профессиональной помощи. В результате этого, образование по
специальности «социальная работа» в Турции представлялось только одним
факультетом до 1990-х гг. ХХ в. Социальные работники в основном были
трудоустроены в Департаменте социального обслуживания и защиты детей .
Основная функция данного Департамента, который несет первичную
ответственность за социальную сферу Турции, определена как защита детей и
уход за пациентами специальных учреждений (больницы, санатории). До 1990х гг. основной акцент делался на удовлетворение основных нужд клиентов с
привлечением ограниченного количества сотрудников. После 1990-х гг. были
разработаны новые услуги и модели услуг для разных групп. Например, в 1990х гг. актуализировался феномен бездомных детей вследствие вынужденной
миграции населения из юго-восточной Анатолии в города-метрополии, что
вызвало необходимость разработки новых моделей услуг – таких, как детские и
молодежные центры, центры реабилитационных услуг и т.д. Более того, была
разработана новая модель услуг, при которой основной акцент смещался с
предоставления институциональных услуг к альтернативным индивидуальным
услугам, предоставляемым дома.
На официальном веб-сайте Департамента указаны следующие
традиционно предоставляемые услуги:
- социальные услуги для детей, нуждающихся в защите;
64
- социальные услуги для пожилых людей;
- социальные услуги для людей с ограниченными физическими
возможностями;
- услуги по предоставлению социальной помощи.
Модели услуг и целевые группы становятся все более разнообразными. В
настоящее время целевыми группами являются материально нуждающиеся
люди, женщины, подвергавшиеся домашнему насилию, брошенные дети,
малолетние преступники, пожилые люди, люди с физическими ограничениями
и проблемные семьи. Юридически все граждане имеют право на защиту с
получением социальных услуг данного Департамента.
На сегодняшний день, кроме как в Департаменте социального
обслуживания и защиты детей, социальные работники могут быть
трудоустроены в сферах расследования преступлений, здравоохранения и
образования. В то время как центральное правительство все еще играет
главенствующую роль в этом процессе, местные власти и неправительственные
организации становятся все более влиятельными. Хотя количество учебных
заведений, предоставляющих образование по специальности «социальная
работа» увеличилось, их качество все еще остается под вопросом, поскольку
преподаватели, работающие на этих новых факультетах, сами не всегда имеют
образовательную базу по направлению подготовки «социальная работа».
В то время как Турция поддерживает свой традиционный и
консервативный режим благосостояния, он претерпел изменения и в свете
процесса присоединения Турции к ЕС, и создания неолиберальной политики,
способствующей внесению изменений в действующее законодательство,
систему социальной защиты и предоставление социальных услуг. С начала
1990-х годов количество групп людей с ограниченными возможностями
физического и психического плана в Турции возросло, поэтому новая
социальная политика должна делать больший акцент на социальную
справедливость и наличие большего количества социальных работников. В
этих условиях такая функция социальной работы, как обеспечение социальной
справедливости, приобретает все большую важность.
Турция находится в стадии быстрого социального и экономического
развития, и социальные услуги обеспечения благосостояния предоставляются
гражданам, ограниченным экономически или физически. Социальное
обеспечение с правовой точки зрения определяется как систематическое,
программное обеспечение с целью оказания помощи отдельным людям и
семьям, ставшим социально неблагополучными не по их вине, а в результате
действия внешних факторов, и с целью решения материальных, моральных и
социальных проблем и улучшения их условий жизни.
65
Важно отметить, что социальные услуги связаны не только с устранением
проблем, вызванных бедностью. В Турции, как и в других странах, есть
категории людей, которые, формально не являясь бедными, все-таки не
способны в полной мере жить в соответствие с принятыми стандартами жизни
в обществе. К этим группам относятся, например, люди с ограниченными
умственными и физическими возможностями, как уже отмечалось, пожилые и
одинокие люди и т. д. Понятие социальных услуг в Турции включает услуги,
предоставляемые: людям, которые вынуждены проживать в плохих условиях
из-за экономической ситуации; людям, которые не испытывают финансовых
затруднений, но нуждаются в профессиональной помощи. Департамент
социального обслуживания и защиты детей несет ответственность за эти услуги согласно
закону [10].
Данный Департамент является наибольшей в Турции организацией
помощи и имеет свои представительства в 80 провинциях. Эта организация
предоставляет поддержку детям, подросткам, пожилым, нетрудоспособным
людям и семьям. Услуги предоставляют нескольким сотен учреждений.
Департамент социального обслуживания и защиты детей имеет право определять
полномочия других общественных организаций и предоставлять помощь частным
организациям в их работе, давать разрешения на оказание социальных услуг и проверять
качество их предоставления. Департамент уделяет особое внимание сотрудничеству с
неправительственными организациями и местными администрациями, в том числе
регулирует участие населения в предоставлении социальных услуг.
В системе административного устройства Турции губернаторы являются
руководителями высшего звена, которые несут первичную ответственность за
управление провинциями. Губернаторы курируют внедрение и координацию
предоставления социальных услуг в провинциях. В провинциях существуют
консультационные советы по предоставлению социальных услуг, членами
которых являются обычно мэр, представители общественности и общественных
организаций, а во главе таких советов стоит губернатор. Кроме этого,
существуют также неправительственные организации, подчиняющиеся
институтам предоставления социальных услуг.
Неправительственные
организации
и
Департамент
постоянно
сотрудничают с целью улучшения эффективности использования ресурсов и
повышения мотивации волонтеров и организаций, участвующих в социальной
работе. Основные организации социальной защиты являются: Организация
социального страхования, Гражданский фонд социальной защиты, Департамент
социальной защиты мелких предпринимателей и граждан.
По мере того, как социальная работа формировалась как профессия,
образовывались новые подходы к практике социальной работы. В последние
66
годы наиболее распространенными формами стали работа с отдельными
проблемными случаями, групповая работа и общественная работа. Социальных
работников-практиков ранее в основном готовили к работе в одной из сфер
(например, дети и семья или политика и администрирование). В свою очередь,
социальный работник широкого профиля должен быть компетентен в большом
количестве сфер, а не ограничиваться одной областью.
Социальный работник широкого профиля может работать с людьми,
чтобы удовлетворять его ее индивидуальные потребности и в то же время
работать с агентствами, организациями, учреждениями и обществом с целью
изменить условия, создающие препятствия для успешного функционирования
отдельных людей в этом обществе. Такой специалист скорее использует
целостную оценку, а не стандартные методы.
Общий подход к социальной работе рассматривает практику как
перспективу, уделяющую особое внимание связи между двумя системами с
равным акцентом на: цель достижения социальной справедливости и
улучшение качества жизни людей. Первичный уровень общей практики
состоит из нескольких элементов: многоуровневая методология решения
проблем; многосторонняя теоретическая ориентированность, включая модель
экологической системы; гибкая база знаний, ценностей и навыков; выбор
стратегий и ролей для вмешательства.
Социальные работники широкого профиля должны обладать основными
навыками социальной работы, а система их участия в корректировке
основывается, в первую очередь, на системе потребностей клиентов.
Процесс социальной работы, используемый в Турции, основан, в первую
очередь, на научной модели, опираясь на теорию систем. Между фазами этого
процесса существует динамическая взаимосвязь. Обычно в этот процесс
включаются такие фазы: уточнение ситуации или проблемы; оценка ситуации
или проблемы; постановка целей и определение задач; фаза действия – задачи
решаются согласно запланированным стратегиям изменений; завершение
процесса; оценка результатов.
Хотя сфера деятельности важна для определения границ работы,
социальный работник широкого профиля должен обладать навыками,
эффективными в работе с клиентской базой любых размеров и уровней. Они
должны быть готовы решать как личные, так и общественные проблемы. Целью
практики общего профиля, в целом, является работа с клиентами по схеме,
наиболее подходящей для удовлетворения потребностей клиента с учетом
участия клиента в процессе.
В целом, социальный работник широкого профиля – это специалист,
способный работать в различных условиях, с различными клиентами, решая
67
ряд индивидуальных и общественных проблем и используя навыки для
внесения необходимых изменений на различных уровнях – от индивидуального
до общественного.
В Турции функционируют как государственные, так и частные
организации.
Государственные
организации,
из-за
недостаточного
финансирования, проводят ограниченное количество программ в сфере
предоставления государственной помощи детям, молодежи, пожилым людям и
т. д. Государственные программы социального обеспечения лучше
представлены в городах запада страны по экономическим причинам. Что
касается частных, волонтерских организаций, картина тоже разнообразна, в
зависимости от города, о котором идет речь.
В Турции очень мало волонтерских государственных организаций, что
частично также вызвано местными географическими особенностями. В
некоторых больших городах волонтерские организации разрабатывают
программы, рассчитанные на определенные социальные группы (женщины,
люди с ограниченными возможностями, бездомные дети и т. д.), и некоторые из
них работают на достаточно высоком уровне.
Социальные работники часто занимают управленческие должности.
Функции социальных работников постоянно развиваются. Власти все чаще
требуют от социальных работников выполнения многих поставленных перед
государством задач, вот почему спрос на социальных работников является и
остается стабильно высоким. Ежедневная практическая работа ставит
серьезные задачи перед специалистами и требует постоянного дополнительного
образования.
Развитие образования в сфере социальной работы Турции началось с
1961 г. Факультеты социальной работы начали основываться в мире с начала
ХХ в., Первый факультет социальной работы в университете Хаджеттепе
Турции до 2002 г. оставался единственным в стране. С увеличением
необходимости в социальных работниках начали открываться новые
факультеты и кафедры.
Кафедра социальной работы университета Хаджеттепе является одной из
старейших и единственной кафедрой, обучающей студентов по программам
подготовки студентов, магистров и докторов философии в сфере социальной
работы, что делает данное учреждение уникальным в сфере развития
образования в области социальной работы в Турции.
После Второй мировой войны одной из главных задач ООН было
улучшение качества социальных услуг в развивающихся странах и основание
образовательных учреждений для подготовки социальных работников. В
68
Турции ООН предоставила поддержку в основании и развитии образования в
сфере предоставления социальных услуг.
В 1957 г. были проведены встречи посетивших Турцию советников ООН
в сфере социального благосостояния с представителями соответствующих
министерств, общественных, частных и волонтерских организаций. Институт
предоставления социальных услуг был основан в Турции в 1959 г. Изначально
его функции включали следующие направления деятельности:
- выяснение причин бедности, определение сферы необходимых видов
социальной работы;
- принятие необходимых мер для предупреждения социальных
нарушений;
- защита и предоставление дошкольного и школьного образования как
обычным, так и детям с ограниченными возможностями;
- социальная и экономическая поддержка детей, подростков и взрослых;
- разработка рабочих программ реабилитационных организаций;
- установление
сотрудничества
между
всеми
организациями,
занимающимися предоставлением социальных услуг;
- установление сотрудничества с волонтерскими организациями;
- изучение статистических данных в сфере социальных услуг;
- обнародование основных целей предоставления социальных услуг.
Для реализации данных целей необходимо было основать
образовательное учреждение в форме «Академии социальной работы» для
подготовки будущих социальных работников. Было принято решение создать
программу подготовки продолжительностью в 4 года. Первый подобный
факультет был основан в 1961 г. и декларировал следующие цели:
- предоставление теоретической подготовки социальным работникам
(знания методов социальной работы и овладение профессиональными
навыками).
- обеспечение практической подготовки социальных работников,
специалистов, способных принимать активное участие в разработке и
реализации социальной политики и ее планировании на разных уровнях,
проведении исследований в сфере социальной работы.
В процессе становления «Академии социальной работы» первой группе
турецких преподавателей оказывали помощь американские преподаватели
социальной работы, работавшие по грантам ООН и американской программе
Фулбрайт. Также в качестве советников и преподавателей принимали участие
члены Голландской комиссии по оказанию технической помощи и комиссии
Фулбрайт.
69
Первые студенты «Академии социальной работы» окончили учебу в
1965 г. Согласно существовавшим правилам, были проведены экзамены и
успешно сдавшие их выпускники начинали преподавать. Академия
присоединилась к университету Хаджеттепе в 1983 г. и образовался «Факультет
социальной работы», где студенты могли получать магистерскую и докторскую
степень по специальности «социальная работа», не выезжая за пределы Турции.
До 2002 г. факультет социальной работы университета Хаджеттепе был
единственным университетом, предоставлявшим образование по специальности
«социальная работа». В 2001 г. в рабочий план был добавлен еще один год
английской подготовки, и обучение стало длиться 5 лет. С 1983 г. более
3000 студентов получили диплом университета Хаджеттепе по специальности
«социальная работа», но этого количества социальных работников было
недостаточно, чтобы удовлетворить возрастающую потребность Турции в этой
сфере. Начали открываться все больше факультетов и университетов,
профессия социального работника становится все более популярной, и
количество выпускников становится достаточным для удовлетворения
необходимости страны в подобных профессионалах.
В 2002 г. частный университет Башкент в Анкаре основал кафедру
социальной работы на факультете медико-санитарных дисциплин. Факультет
социальной работы университета Башкент, подал заявку на членство в
Международной ассоциации факультетов социальной работы и как результат –
является членом этой ассоциации с 1965 г.
В сфере социальной работы в Турции сложились подходы к
формированию образовательных программ. На протяжении периода времени с
1961 по 1995 гг. образование в сфере социальной работы продолжало
использовать традиционный методологический подход. В этот период было
внесено три изменения в рабочий план обучения, но обучение в целом
оставалось в пределах одного подхода. Изменения были внесены согласно
необходимостям общества, были введены новые курсы и увеличено количество
организаций для проведения практики социальной работы.
После 1980 г. группы обучения социальной работе после появления ряда
международных научных публикаций заметили изменение в идеях и смещение
акцента на более общий подход к социальной работе в Северной Америке и в
Европе, что и повлияло на образование в сфере социальной работы в Турции. В
Турции структура социального обеспечения не была приведена в соответствие
с предоставлявшимся образованием и студенты, которые занимались работой с
индивидами, группами и общностями, испытывали затруднения в сфере
практики. В турецкой структуре организации социальной работы не проводится
специализация профессионалов в области социальной работы.
70
Несомненно, особенности образования в указанной сфере определяются
обязанностями социальных работников в обществе. С учетом этого, было
проведено исследование с целью определения новой методики обучения для
удовлетворения потребностей общества. С этой целью в 1999 г. был проведен
опрос социальных работников Турции с целью оценки качества образования в
сфере социальной работы. Анкета была направлена 276 социальным
работникам в 38 провинциях, причем, только 97 были заполнены и возвращены.
Результаты опроса показали недостаточный уровень методической
подготовки социальных работников. Чаще всего уделялось внимание методам
работы с отдельными клиентами (две трети ответивших). Меньше внимания
уделялось изучению методов работы с группами (чуть более половины
ответивших). Многие социальные работники утверждали, что затрудняются в
выборе методов работы с конкретным клиентом или с группой клиентов. К
другим проблемам относилось отсутствие помощи более опытных коллег и
недостаточное признание этой профессии обществом.
Социальные работники, ответившие на вопросы анкеты, высказали много
предложений по улучшению содержания и формы преподавания и в целом
образования в сфере социальной работы.
Недостаточный методический и практический уровень подготовки
студентов, будущих социальных работников, и непонимание части
работодателей компетенции, которые они ожидают от выпускников, являются
двумя важными проблемами социальных работников. Необходимо программы
подготовки социальных работников обсудить с профессионалами в этой сфере
и прийти к общему пониманию проблемы и ее разрешению.
Нужно учитывать, что изменения, внесенные в систему образования в
сфере социальной работы, повлияют на социальный статус социальных
работников, их роль и функции. Поэтому студенты, изучающие социальную
работу в Турции, должны получить образование, соответствующее областям их
работы. Для претворения в жизнь вышеуказанного были приняты следующие
решения: введена специализация в подготовке социальных работников; широко
использовался проблемный подход; реорганизованы рабочие планы в
соответствии с принципами подготовки специалистов широкого профиля.
Данная проблема предполагает, что методическая подготовка
специалистов социальной работы должна осуществляться в рамках общего
структурного подхода, необходимо укрепление прочных междисциплинарных
связей.
Проблемный подход к подготовке студентов формирует понимание
проблем на международном и национальном уровнях и осознание того, как они
повлияют на отдельных людей, семьи и малые группы.
71
Считается, что социальные работники должны проходить подготовку в
рамках широкого практического подхода. Практика начинается со стадии
оценки потребностей клиента и продолжается выбором метода корректировки и
теоретическими перспективами, соответствующими этим потребностям.
В рамках общего подхода с учетом всех применяемых методов
согласовываются между собой профессиональные знания и практика. Общий
подход рассматривает проблемы человека и общества в целом и на практике
обращается к проблемным сферам, учитывая их междисциплинарный характер.
Во всех ситуациях прямой и опосредованной социальной работы в
Турции социальные работники используют не методологический, а
проблемный подход. После рассмотрения проблемы они планируют и
осуществляют корректировку на всех доступных уровнях для решения
существующей проблемы. В этом контексте образование, соответствующее
практическим задачам, будет обеспечивать взаимосвязь теории и практики.
А теперь обратимся к существующей структуре образования в сфере
социальной работы. Образование в сфере социальной работы предоставляется в
рамках подготовки специалистов широкого профиля. Срок обучения, как уже
отмечалось, составляет 5 лет.
Очень важно обращать внимание на особенности личностей студентов
как будущих социальных работников. Студенты принимаются на факультет по
результатам экзаменов, проводимых Центром высшего образования.
Проведение устных интервью с кандидатами уже не используется. С другой
стороны, из-за проблем, связанных с экзаменационной системой, студенты не
вполне осознанно выбирают свою профессию, выбор социальной работы может
быть случайным. Профессия социального работника требует социальной и
психологической зрелости.
Учебные курсы, преподаваемые на факультетах, были разработаны
американскими исследователями в данной сфере. К ним относятся основные
курсы гуманитарного образования и социальной работы, непосредственно
социальная работа, изучение человеческого окружения, профессиональная
подготовка, правовая подготовка, практика, ценности и философия социальной
работы, основные навыки общения, толерантность, процесс изменений,
направленный на решение проблем, оценка взаимоотношений людей.
Общей целью данного образования является подготовка студентов к
профессиональной деятельности социальной работы на основном и
продвинутом уровнях. К образовательным целям основного курса относится
стремление научить студентов применять знания, ценности и навыки
социальной работы на практике с клиентами различных уровней (микро-, мезои макро-) согласно месту их проживания (город-село); подготовить
72
профессионалов в сфере их специализации, а также в сферах
администрирования,
социального
планирования,
преподавания,
консультационных
услуг,
социальных
исследований;
подготовить
ответственных
выпускников,
которые
будут
продолжать
свой
профессиональный рост.
Основной курс также включает изучение аспектов социальной и
экономической справедливости, политики и представления о социальном
благосостоянии, теории и практики социальной работы, научные и полевые
исследования и семинары с подготовкой собственных проектов. Образование
включает теоретические занятия в классах и практические занятия с клиентами.
Применяется ряд методов преподавания и оценивания. Особо поощряется
активность студентов.
Социальная работа в Турции в последнее десятилетие переживает
большой подъем. В Турции работают около четырех тысяч социальных
работников, и спрос на профессионалов в этой сфере настолько высок, что
рабочее место предлагается будущим выпускникам за 3 месяца до окончания
обучения. К сожалению, это также означает, что часто соответствующая работа
выполняется недостаточно квалифицированными сотрудниками, хотя
постоянный спрос является высоким.
Выпускники факультетов социальной работы имеют большие
возможности трудоустройства и в общественном, и частном секторах. Они
работают в кабинете министров, министерствах здравоохранения, образования,
внутренних дел, департаменте социального обслуживания и защиты детей,
университетах, министерстве труда и социальной защиты, местных
администрациях и кризисных центрах и неправительственных организациях, а
также в частных учреждениях.
Литература
1. Banerjee, M. M. Applying Rawlsian Social Justice to Welfare Reform:
AnUnexpected Finding for Social Work / M. M. Banerjee // Journal of
Sociology and Social Welfare. – 2005. – № 32(3). – p. 35–57.
2. Banks, S. Ethics and Values in Social Work / S Banks. – London : Palgrave,
2001. – 218 p.
3. Bourdieu, P. Outline of a Theory of Practice / P. Bourdieu. – Cambridge :
Cambridge UniversityPress, 1972. – 255 p.
4. Brian, N. A Comprehensive Dictionary of Economics / N. А. Brian. –
Chandigarh : Abhishek, 2004. – 208 p.
73
5. Bugra, A. Kapitalizm, Yoksullukve Türkiye’de Sosyal Politika [Capitalism,
Poverty and Socio-Politics in Turkey] / A. Bugra. – İstanbul : İletişim,
2008. – 275 p.
6. Caputo, R. K. Social Justice: Whither Social Work and Social Welfare /
R. K. Caputo // Families in Society. – 2002. – № 83(4). – p. 341–342.
7. Caslin, T. Devlet ve Ekonomi [The State and the Economy] / T. Caslin,
K. Saybaşılı [in ed.] // Liberalizm, Refah Devleti, Eleştirileri [Critiscisms of
the Welfare State andLiberalism. – İstanbul : Bağlam, 1993. – p. 290–316.
8. Doytcheva, M. Çokkültürlülük [Multiculturalism] / M. Doytcheva. –
Istanbul : Iletisim, 2009. – 15 p.
9. Esping-Andersen, G. The Three Worlds of Welfare Capitalism / Gosta
Esping-Andersen. – Cambridge : Polity Press. – 1990. – 260 p.
10. Fehim, T. Ankara: General Directorate of Press and Information of the
Prime Ministry / T. Fehim. – Turkey, 1988.
74
РАЗДЕЛ 2.
ТЕОРИЯ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ
2.1 Институционализация социальной работы как науки и профессии
в Украине
Становление в Украине социальной работы как науки и области
профессиональной деятельности обусловило необходимость формирования и
развития научных основ ее осуществления, разработки учебных, методических
пособий для подготовки специалистов этого профиля.
В сложных социально-экономических условиях резко возросла
потребность широких слоев населения в социальной помощи, поддержке,
защите, что обусловило создание системы социальных служб, учреждений,
организаций социальной направленности, необходимость подготовки
специалистов по социальной работе. Накоплен определенный опыт
практической социальной работы, однако потребности последней опережают
разработку ее теоретических основ. Практическая социальная работа и ее
теоретико-методологическое
осмысление,
разработка
методического
обеспечения преподавания дисциплин этого профиля, подготовка специалистов
происходит фактически одновременно.
В связи с этим институционализация социальной работы как науки
протекает сложно, противоречиво. На основе изучения зарубежного опыта
осуществляется анализ различных направлений теоретического осмысления
социальной работы с целью выявления возможностей их использования на
практике, решении конкретных социальных проблем. Сложность этой задачи
состоит в специфике социальной работы, которая имеет интегративный
характер, что обусловливает необходимость использования в практической
деятельности научные разработки многих отраслей знания. Социальная работа
использует как общие, так и специфические закономерности, принципы,
методы наук, изучающих человека и общество [1-4; 6-9].
Междисциплинарный характер социальной работы предусматривает
использование полипарадигмального подхода. Важны знания многих как
общественных дисциплин – философии, политологии, права, психологии,
социологии, педагогики, так и естественных, например, медицины. В связи с
этим теоретико-методологические разработки социальной работы в настоящее
время происходят в трех направлениях:
- во-первых, определяется место социальной работы как науки среди
таких дисциплин, как социальная философия, социальная история, психология,
социология и др.;
75
- во-вторых, ведется поиск собственной теоретической константы как
самостоятельной отрасли науки;
- в-третьих, определяется ее взаимодействие с другими науками о
человеке и обществе.
Развитие теории социальной работы происходит в условиях постоянных
дискуссий. Особенно остро обсуждается вопрос о ее места в системе наук.
Статус социальной работы как самостоятельной науки до сих пор не
конституирован. В оценке статуса социальной работы как научной дисциплины
доминируют два подхода:
- сторонники первого считают, что теоретическую основу социальной
работы составляют несколько смежных наук о человеке и обществе
(социальная философия, антропология, социология, медицина, право,
психология, этика и т. п.);
- сторонники второго – обосновывают самостоятельность социальной
работы как научной дисциплины, в рамках которой выделяют теоретический и
прикладной аспекты.
Таким образом, имеются два подхода к определению теоретических
основ социальной работы: первый рассматривает ее как прикладную
(практическую) деятельность, основанную на разработках других наук о
человеке и обществе; вторые обосновывают самостоятельность социальной
работы как отрасли научного знания [5].
По нашему мнению, теория социальной работы имеет все структурные
признаки, что свидетельствует о ее сформированности как науки:
специфический, присущий только ей, предмет исследования, объект изучения,
закономерности, понятийный аппарат, категории, принципы и методы
деятельности.
Предметная сущность социальной работы воплощается в сложном
феномене – «социальность», которая отражает разнообразие способов и форм
сосуществования и взаимодействия социальных субъектов в обществе
(социальных общностей, классов, социальных групп, слоев, личностей и т. д.).
Социальная работа как наука изучает существенные, необходимые связи и
явления, присущие социальным процессам, социальному развитию общества,
которые обусловливают характер и результативность экономического,
политического, управленческого воздействия на поведение различных
социальных общностей и личности.
Именно поэтому предметом исследования этой науки являются
социальные отношения, взаимосвязи и взаимодействие различных групп
людей, конкретных личностей, занимающих различное положение в обществе,
по-разному участвующих в его функционировании и развитии, в результате
76
чего они отличаются уровнем и качеством жизни, источниками и размерами
доходов, структурой личного потребления. Именно социальные отношения
характеризуют субъектов как представителей тех или иных социальных
общностей, слоев, их место в социальной структуре общества.
В основе концепции данного феномена лежит понимание целостности
человека как субъекта общественной жизни. Теория социальной работы как
относительно самостоятельная система научного знания сосредоточивает
внимание на глубинной сущности человека и его социальных связях, развитии
социальных процессов, дает возможность выявления оптимальных путей
решения социальных противоречий и конфликтов.
В рамках социальной работы человек рассматривается как биосоциальное
существо со всей совокупностью его потребностей – базовых и социальных.
Именно поэтому социальная работа опирается на систему знаний других наук –
психологических, социологических, педагогических, правовых, медицинских и
т.д. в зависимости от специфики проблем человека, использует их методы.
Вследствие этого социальная работа выступает интегральной наукой,
имеет междисциплинарный характер, сохраняя при этом только ей присущие
концептуальные основы (рисунок 2.1). Соотношение теории социальной
работы с другими науками базируется на системном подходе. Последний как
методологический принцип предполагает не только анализ, но и синтез систем
знания с точки зрения своего специфического предмета исследования.
Основным компонентом теории социальной работы как ее объекта и
субъекта выступает человек с присущей ему биосоциальной природой,
социальные группы как носители различных материальных, социальных и
духовных потребностей и интересов, имеющих разный уровень образования,
культуры,
жизненного
опыта
и отличающиеся психологическими
особенностями, уровнем активности, участия в общественной жизни. Человек,
действующий в различных сферах общественной жизни (экономической
политической,
социальной,
семейно-бытовой)
выступает
основным
компонентом социальной работы, главным интегрирующим фактором ее
системы, определяющим содержание социальной работы как науки.
77
Социология
Философия
Право
Социальная
работа
Медицина
Психология
Политология
Экономика
Педагогика
Рисунок 2.1 – Социальная работа как интегративная относительно
самостоятельная система научного знания
По характеру решения социальных проблем социальная работа занимает
особое место среди наук о человеке и обществе. Улучшение социального
самочувствия человека, совершенствование условий его жизни, обеспечение
достойного социального существования – содержание социальной работы.
Социальная работа как наука раскрывает сущность человека, анализирует его
социальные взаимосвязи. Главной целью социальной работы является
гармонизация системы общественных отношений на любом уровне – в
обществе в целом, в семье, коллективе и т. д.
Интегративный
характер
социальной
работы
предусматривает
комплексный, системный подход к анализу ее предметной области.
Взаимосвязь с другими науками углубляет и расширяет возможности анализа
социальных, психологических и других проблем человека и общества как в
теоретико-методологическом, так и в практическом планах.
Философия обеспечивает определение общих принципов и подходов к
пониманию тех или иных проблем, стоящих перед человеком, обществом,
отдельными социальными общностями. Философия как наука об общих
законах развития природы, общества и мышления способствует формированию
обобщенной системы взглядов на мир в целом и место в нем человека. Она
78
определяет принципы формирования взаимоотношений людей, их общностей,
отношение человека к ним, форм жизнедеятельности и защиты. С этих позиций
социальная работа анализирует взаимоотношения человека с окружающей
средой с целью усовершенствования социальных отношений на любом уровне.
Фундаментальной основой социальной работы выступает, таким образом,
гуманизм. В этом заключается философская основа социальной работы.
Значительную роль для понимания сущности и проблемного поля
социальной работы играет социальная философия. Социальная работа
использует такие универсальные категории, как человек, социум, социальное
время и пространство, качество жизни и т. д.
Социология занимает ведущие позиции как методологическая основа
понимания социальной работы как науки и общественного феномена.
Социологический подход к анализу общества как целостного социального
организма, как социальной системы, элементы которой тесно взаимосвязаны и
взаимодействуют, рассмотрение любого социального явления или процесса
сквозь призму потребностей и интересов человека как представителя той или
иной социальной общности, выступает основой концептуальных основ
социальной работы как науки. Раскрывая особенности конкретных типов
общества, социология позволяет выявить социальную структуру, выделить те
социальные группы, наиболее уязвимые, слабо социально защищенные,
которые становятся объектом социальной работы.
Социологические разработки выступают методологической основой
теории и практики структурной социальной работы, направлены на разработку
механизмов оптимизации социальной работы учреждений социального
обслуживания, повышение эффективности социальной политики в обществе в
целом. Значительная часть современных теорий социальной работы
сформировалась на базе социологических концепций различного характера.
Многие теории социальной работы базируются на психологическом
подходе. Психоанализ выступает основой разработки диагностической теории
социальной работы, что определило методы индивидуальной психосоциальной
работы. В последние десятилетия особое значение приобретают положения
гуманистической психологии в теориях социальной работы (самоактуализации
личностного роста и т. п.), которые позволяют рассмотреть человека как
целостную личность, взаимодействующую с окружающей средой.
И социальная работа, и психология имеют не только теоретический, но и
прикладной характер, для практики социальной работы особое значение
приобретают определенные психологические теории, в частности,
психодиагностики, психологического консультирования, психотерапевтической
помощи. Психология дает возможность использовать в социальной работе
79
различные формы, методы взаимодействия с клиентом (психодрама,
музыкотерапия и т. п.).
Для социальной работы актуальны связи со многими отраслями
общественного знания, в частности, с педагогикой.
Однако между ними есть существенная разница. Предмет социальной
работы, ее направленность и цель – гораздо шире. Социальная работа
направлена на комплексное решение проблем клиента – экономических,
правовых, медицинских, психологических, воспитательных и т. д., в то время
как, педагогическое воздействие концентрируется на развитии личностного
потенциала человека, его воспитании. Педагогика может рассматриваться как
одна из теоретических основ социальной работы.
Следует отметить взаимосвязь социальной работы с антропологией,
которая изучает человека, формы социокультурной организации общества,
традиции, быт и т. п. Она характеризует социальное пространство как среду
жизнедеятельности людей. Социальная работа использует разработки
антропологии с целью оптимизации условий жизнедеятельности человека,
снижения воздействия ситуаций риска, возникающих в процессе
жизнедеятельности человека. Однако тесная связь с другими науками не
отменяет ее самостоятельность как отрасли научного знания.
Анализ социальной работы как науки в широком понимании исключает
сведение сущности социальной работы как науки только к обоснованию ее как
прикладной системы знаний, инструмента социальной политики, рассмотрение
ее как механизма предоставления социальной помощи, социальной защиты
наиболее уязвимых слоев населения, что упрощает, сужает содержание и не
раскрывает ее социальную сущность.
Социальная помощь, как и социальная защита населения, его социальное
обеспечение являются важными направлениями социальной работы. Однако,
как мы уже обосновали, ее социальная сущность гораздо значительнее.
Социальная работа как наука использует философские, общенаучные,
специально-научные и специфические, только ей присущие методы познания в
зависимости от специфики проблем человека, социальных общностей и т. п.,
научные разработки смежных наук являются методологической базой
формирования ее теоретической системы.
Традиционно в социальной работе выделяются несколько моделей
теоретического обоснования, каждая из которых отражает ее связь со
смежными науками о человеке и обществе, естественными и
социокультурными основами жизнедеятельности людей, что определяет
содержание социальной работы, формы и методы оказания помощи гражданам,
оказавшихся в сложной жизненной ситуации.
80
В качестве основных выделяются модели, основанные на трех группах
теорий, а именно: психолого-ориентированных, социолого-ориентированных и
комплексно-ориентированных. В теории социальной работы четко
прослеживается связь с той или иной системой теоретических знаний в
основных направлениях практической деятельности социальных работников.
Такие теоретические подходы были заложены в основу разработки
концепции социальной работы как профессии и учебной дисциплины. Вполне
логично, что социальная работа как междисциплинарная наука была включена
в
направление
подготовки
специалистов
по
образовательноквалификационному уровню бакалавра, специалиста и магистра в группу
социально-политических дисциплин, с учетом тесной связи между ними. С
1990 до 2007 гг. подготовка специалистов по социальной работе происходила в
рамках этого направления.
В 2007 г. Министерство образования и науки Украины внесло изменения
в перечень направлений подготовки специалистов по образовательноквалификационному уровню бакалавра без обсуждения этого вопроса с
образовательно-научными институтами. Социальная работа была выведена из
направления социально-политических наук, то есть была оторвана от своей
теоретико-методологической базы и оказалась в области социального
обеспечения (шифр 1301) по направлению подготовки «Социальная помощь»
(код направления – 6.130101) без определения специальности. Все это
свидетельствует о том, что процесс институционализации социальной работы
как науки, профессиональной деятельности и учебной дисциплины происходит
сложно, противоречиво, нецеленаправленно.
Следует отметить тесную взаимосвязь социальной работы и социальной
политики. Социальная работа как наука, разрабатывающая научнообоснованную модель оптимального функционирования человека (общности,
социальной группы, общества в целом) как полноправного субъекта
социальных отношений, должна являться теоретико-методологической и
методической основой разработки социальной политики. Социальная политика,
т.е. социальная практика, должна базироваться на научно-обоснованной оценке
реально существующей социальной структуры населения, объективной
информации о состоянии социальной сферы общества, тенденций и
закономерностей ее развития.
Социальная политика, т. е. социальная практика, должна базироваться на
научно-обоснованной оценке реально существующей социальной структуры
населения, объективной информации о состоянии существенных характеристик
социальной сферы общества, тенденций и закономерностей ее развития.
Социальная политика не может быть эффективной без учета социально81
экономического положения различных групп и слоев, уровня их
благосостояния, статусных позиций, потребностей и ожиданий помощи,
поддержки государства, предоставляемых в тех или иных конкретных формах,
уровня
удовлетворенности
последними.
Усиление
социальной
ориентированности реформ, повышение эффективности социальных программ
невозможно без наличия достоверной социальной информации, без обратной
связи, знания оценки и уровня удовлетворенности социальной политикой
государства как населения в целом, так и отдельных его социальных групп,
слоев.
Социальная политика в рамках теории социальной работы
рассматривается как целенаправленная деятельность политических и
социальных субъектов (государства, политических партий, общественных
организаций), по регулированию, согласованию, гармонизации социальных
потребностей и интересов различных групп и слоев населения, обеспечению их
благосостояния, личностного развития, социальной безопасности, снижению
социальных рисков, которые возникают в процессе развития общества.
С точки зрения теории социальной работы трансформационные
процессы, экономические и политические реформы должны рассматриваться
государством не как цель, а как средство обеспечения и повышения жизненных
возможностей людей, их благосостояния в настоящем и будущем.
Приоритетами
социальной
политики
должны
быть
обеспечение
цивилизованного развития общества, преодоление, снижение масштабов
бедности, оптимальная занятость, социальная интеграция, защита окружающей
среды, что будет способствовать формированию и развитию социальных
субъектов, их социального потенциала.
Сегодня сформировалось два стратегических подхода к решению задач
социальной политики. Первый ориентирован на решение проблем
жизнеобеспечения граждан путем использования экономических стимулов,
актуализации экономических интересов. Это предполагает развитие рыночных
отношений, базирующихся на свободе предпринимательства, инвестировании
производства, внедрении инноваций, структурной перестройки хозяйственного
механизма, а также изменении поведенческих стереотипов, возрождении
деловой активности и личной инициативы.
Второй подход направлен на решение текущих социально-экономических
проблем путем реализации разных форм социальной помощи, гарантии
минимального прожиточного минимума, что в какой-то степени позволяет
снизить остроту падения за черту бедности. Однако, это может дать лишь
временный эффект поддержки в незначительной степени, но не будет
способствовать повышению жизненных стандартов.
82
Ни тот, ни другой путь не дают возможности кардинального решения
проблемы. Социальная политика должна включать три важнейших
направления, которые в совокупности могут обеспечить не только физическое
выживание населения, но и поддерживать определенный стандарт жизненного
уровня в условиях переходного периода.
Во-первых, это программы социальной помощи, которые гарантируют
гражданам, очутившимся за чертой бедности и не имеющих в силу различных
причин возможности обеспечить себе минимальный жизненный уровень,
условия психофизического выживания в кризисном социуме.
Во-вторых, это программы социального обеспечения, которые
направлены на поддержание доходов, гарантирующих определенный уровень
жизни (предупреждение потери регулярных доходов, оказание помощи в случае
потери их источника, компенсация дополнительных расходов и т. п.).
В-третьих, поддержка потенциала социально-экономической активности
работоспособного населения.
Базовым понятием, объединяющим социальную работу и социальную
политику, является категория бедности. Однако ее понимание, трактовка имеет
существенные различия. В теории социальной работы бедность
рассматривается в широком понимании. Она определяется как невозможность
вследствие отсутствия или ограниченности средств существования, доступа к
ресурсам поддерживать образ жизни, присущий конкретному обществу. Т. е. к
бедным слоям общества относят тех, кто не по своей воле лишен благ, которые
являются необходимыми для функционирования человека как полноправного
субъекта социальных отношений: наличия соответствующего жилья, работы,
которая бы удовлетворяла его потребности, возможности поддерживать свое
здоровье, участвовать в политической жизни, заниматься любой деятельностью
в сфере досуга. Иными словами, человек должен иметь все условия для
самореализации себя как социального субъекта.
В рамках социальной политики бедность трактуется в узком значении –
как невозможность поддерживать минимальный уровень потребностей,
который определяется государством на основе физиологических, социальных и
культурно обусловленных нормативов, расчет которых, ориентируясь на
ограниченность бюджетных ресурсов, не всегда является научно
обоснованным. Таким образом, разница подходов заключается в том, что в
рамках концепции социальной работы к бедным относятся те, кто живет ниже
определенного стандарта, тогда как в социальной политике – лишь те, кто не
имеет минимального прожиточного уровня, который определяет государство.
В силу этого, разработки в рамках социальной работы как науки должны
выступать теоретико-методологической и методической основой социальной
83
политики, ибо они разрабатывают научно обоснованную модель оптимального
функционирования человека (общности социальной группы слоя) как
полноправного субъекта социальных отношений, общественной жизни.
В Украине актуализируется необходимость преодоления узкого подхода к
формированию системы социальной работы. Сферой деятельности социального
работника, объектом его воздействия должны выступать не только наиболее
уязвимые социальные группы и слои населения, а и социальная сфера в целом,
поскольку она нуждается в реанимации, возрождении в силу почти полного
разрушения ее инфраструктуры на всех уровнях.
Как свидетельствует мировой опыт, социальные работники, специалисты
по решению социальных проблем, привлекаются к разработке государственной
социальной политики, участвуют в разработке социальных мероприятий и
проектов на макро-, мезо- и микроуровне. Специалисты этой области широко
используются в качестве экспертов при подготовке законодательных актов,
принятии решений местными органами власти и общественными
организациями по социальным вопросам.
Широкий круг профессиональных компетенций, которыми должен
обладать специалист по социальной работе, требует фундаментальной
подготовки в области гуманитарных, социально-политических и других
общественных наук и сведение этой области знания, социальной практики к
направлению социальной защиты без уточнения специальности не является
научно обоснованным.
Разработки в рамках социальной работы как науки выступают теоретикометодологической и методической основой практической работы в социальной
сфере, в частности, социальной политики, поскольку именно она дает научно
обоснованную модель функционирования человека (социальной общности,
группы, прослойки) как полноправного субъекта социальных отношений,
общественной жизни. Это актуализирует необходимость преодоления узкого
подхода к трактовке социальной работы. Сферой деятельности социального
работника, объектом его воздействия выступают не только представители
наиболее уязвимых социальных групп и слоев населения, а социальная сфера в
целом, которая наиболее пострадала в результате социально-экономических
трансформаций, состояние последней в настоящее время выступает тормозом
устойчивого развития общества, что требует возрождение ее инфраструктуры
на всех уровнях.
Все
это
свидетельствует
о
научной
необоснованности,
нецелесообразности вывода социальной работы из направления социальнополитических дисциплин, сужения ее социальных функций и общественной
значимости.
84
Отсутствие четкого определения понятия и сущности социальной работы
как науки не может не отражаться на процессе институционализации ее как
общественного феномена, социального института, практической деятельности.
В Украине, как и в других постсоветских странах, происходят
трансформационные процессы, которые имеют глубинный характер, коренные
преобразования касаются всех сфер общественной жизни, меняется социальноэкономический уклад общества, его основа – социальная структура.
Изменяются отношения собственности и власти, механизмы социальной
стратификации, дифференциации населения. В социальной структуре
появились новые слои, большинство ранее благополучных социальных групп
потеряли свои социальные позиции, маргинализировались, быстро растет
численность социально уязвимых, незащищенных групп населения. Изменения
в социальной структуре сопровождаются глубокой поляризацией населения по
уровню дохода, материального благосостояния, социальных потребностей и
возможностей их удовлетворения.
Особенно обострилась ситуация в связи с последними событиями –
военными действиями на территории Донецкой, Луганской областей, ростом
потока беженцев, вынужденных переселенцев, нуждающихся в экстренной
помощи, социальной поддержке, реабилитации.
Такая социальная дезинтеграция отражается на социальном и
психологическом состоянии людей, что проявляется в резком возрастании
чувства тревоги, неуверенности в собственных силах, социальной
нереализованности, чувстве «лишнего человека». В этих условиях особенно
остро встает проблема массового расширения бедности, формирования ее
субкультуры, что примитивизирует жизнь людей, парализует их активность,
сводит на нет их жизнеспособность.
Вследствие негативных социальных последствий трансформации более
70 % населения в Украине очутились за чертой бедности, а почти треть из них –
в нищете. К наиболее бедным слоям населения относятся, прежде всего,
женщины с низким уровнем образования, одинокие люди и многодетные семьи,
пенсионеры, безработные, молодежь, инвалиды и пр. Падение жизненного
уровня негативно отражается на семейных отношениях – растет количество
разводов, брошенных детей, социальных сирот. Существенно ухудшилась
охрана здоровья, возросла смертность.
Экономическое реформирование, которое проводится без необходимых
подстраховочных механизмов поддержки населения, привело к падению уровня
социальной защищенности людей, существенному росту социальной
напряженности, к усилению конфликтов между обществом и государством,
недоверию населения к властным структурам.
85
Субъектами социальной работы выступают государство в лице органов
публичной власти, отвечающих за разработки и реализацию социальной
политики, а также организации, учреждения, предприятия независимо от форм
собственности, а также отдельные граждане, предоставляющие социальные
услуги людям, нуждающимся в них. Организации социальной направленности
относятся к государственному и негосударственному секторам и
предоставляют услуги разного характера представителям социально уязвимых
социальных групп, индивидам, требующим посторонней помощи.
Характерной чертой рынка социальных услуг в Украине является
доминирование государственного сектора, что в современных социальноэкономических
условиях,
характеризующихся
затяжным
кризисом,
финансированием социальной сферы по остаточному принципу не
обеспечивает удовлетворение потребностей граждан, которые нуждаются в
посторонней помощи и внимании. В силу этого возникло значительное число
общественных организаций социальной направленности, предоставляющие
социальные услуги.
В 2000 г. конкретизируя стратегические направления преобразования
Украины в европейское социальное государство, сложившиеся механизмы
реализации социальной политики были дополнены такой эффективной формой
как социальный заказ.
Социальный заказ – это форма привлечения негосударственных, в первую
очередь общественных и благотворительных организаций к практическому
решению социальных проблем общества, которые не охватываются
государственными структурами социальной направленности. Данная форма
эффективно используется развитыми странами с социально ориентированной
экономикой. Функционирование механизма социального заказа базируется на
принципах межсекторального социального партнерства, содержанием которого
является конструктивное взаимодействие трех секторов – государственных
структур, коммерческих предприятий и некоммерческих организаций.
Представители каждого из секторов имеют разные возможности и ресурсы для
решения социальных проблем.
Несмотря на то, что они часто имеют разные представления о
потребностях клиентов социальной работы, их сотрудничество необходимо,
поскольку ни государство, ни бизнес, ни общественность самостоятельно не в
состоянии справиться с решением различных проблем общества.
Как показывает зарубежная и отечественная практика, социальный заказ
является эффективной формой межсекторального партнерства, взаимодействия
между государством и негосударственными некоммерческими организациями,
поскольку базируется на конструктивной инициативе граждан. Роль
86
государства заключается в определении социальной политики, формировании
целевых социальных программ, социальных заказов, на конкурсной основе
выбора исполнителя в лице НГО и осуществление контроля над выполнением
социальных контрактов. Социальный контракт заключается между заказчиком,
выступающим от имени государства, местного самоуправления и
некоммерческой негосударственной организацией, победившей в конкурсе
(НГО). В свою очередь НГО может на договорной основе привлекать к
реализации
социального
заказа
спонсоров
в
лице
субъектов
предпринимательской деятельности или грантодателей. Таким образом,
выполнение конкретных функций государства в социальной сфере
делегируется представителям третьего сектора, организациям гражданского
общества и бизнесу, что снижает административные издержки и позволяет
более экономно использовать ресурсы.
Как показывает опыт реализация социального заказа, он способствует
расширению сферы предоставления социальных услуг, повышению
эффективности социальной работы, развитию как профессиональной, так и
непрофессиональной ее форм, что содействует институционализации
социальной работы. НГО, играя роль посредника между отдельными людьми,
социальными группами и государством, усиливает влияние гражданского
общества на содержание и реализацию социальной политики, расширяет
возможности граждан в решении социальных проблем, защите экономических,
политических и социальных прав и свобод.
Партнерские отношения органов власти и негосударственных
организаций обеспечивают прозрачность и открытость процедур разработки и
реализации социальной политики на разных уровнях, позволяют более точно и
своевременно разрешать наиболее актуальные проблемы, как с точки зрения
власти, так и широкой общественности, что без сомнения повышает
эффективность социальной работы, достижение положительных социальнополитических результатов.
Следует подчеркнуть, что внедрение социального заказа на принципах
межсекторального партнерства способствует:
- повышению уровня информированности граждан о сфере социальной
защиты и состоянии рынка социальных услуг, адресности, и обеспечивает
доступность и массовость их предоставления;
- росту уровня социальной защищенности всех категорий населения,
гражданской активности, широкому использованию общественных ресурсов,
расширению общественного контроля над деятельностью государства,
эффективному использованию бюджетных и небюджетных средств.
87
Социальный заказ способствует увеличению количества объединений
граждан на всех уровнях – от всеукраинских до районных. Значительная часть
этих организаций представляет интересы различных социально уязвимых групп
населения – ветеранов, инвалидов, чернобыльцев, многодетных семей. Сегодня
большое
внимание
уделяется
координации
деятельности
НГО,
разрабатываются механизмы на основе изучения передового отечественного и
зарубежного опыта.
Для выполнения функций координации деятельности организаций
создается структура, получившая название «Единая социальная сеть». Она
основана
на
соблюдении
следующих
принципов:
обязательность
предоставления информации по реализации социальных проектов всем
участникам единой социальной сети, подготовка информационноаналитических материалов для дальнейшего развития проектов и разработки
управленческих
решений
для
устранения
выявленных
проблем,
ответственность участников за качество предоставляемых услуг.
Социальный заказ способствует формированию разветвленной, гибкой,
научно обоснованной системы социальной защиты, помощи, социальной
реабилитации, которая бы обеспечила социальную поддержку незащищенных
слоев населения.
Государство как основной субъект управления, способствуя внедрению
инновационных механизмов формирования гражданского общества – системы
социального диалога широкого масштаба, социального заказа, социального
предпринимательства, может консолидировать усилия 3-х секторов –
негосударственных (общественных) организаций (НГО), бизнес-структур и
исполнительных и муниципальных органов власти, и направить их на решение
актуальных социальных проблем, что будет способствовать повышению
социальной защищенности всех членов общества, уровня их социальной
безопасности.
Для ускорения процесса институционализации социальной работы как
науки и профессиональной деятельности целесообразно решение еще одной
проблемы – обеспечение возможности подготовки кадров высшей
квалификации этого профиля (т. е. включение социальной работы в перечень
научных направлений подготовки специалистов с присвоением ученой
степени).
Сегодня в Украине делаются первые шаги по подготовке работников для
социальной сферы с базовым образованием по социальной работе. В силу этого
социальной работой разного профиля (научной, преподавательской,
практической профессиональной) занимаются представители смежных наук –
философии, социологии, психологии, педагогики и т. п. Это приводит к тому,
88
что специфические проблемы социальной работы часто рассматриваются с
точки зрения предметного поля конкретной науки, что не всегда раскрывает
сущностные характеристики данного феномена.
Отсутствие возможности подготовки кадров высшей квалификации по
социальной работе частично компенсируется путем расширения направлений
подготовки специалистов этого профиля в рамках других общественных наук.
В перечне специальностей ВАК уже имеется направление подготовки по
психологии социальной работы (уже защищены десятки кандидатских и
докторских работ), является актуальной подготовка специалистов высшей
квалификации по социологии социальной работы. Однако это не решает
проблему кардинально, поскольку в нынешних сложных условиях
актуализируется потребность в специалистах высшей квалификации по
социальной работе в других направлениях (в частности, медико-социальном и
т. п.).
Такая ситуация сдерживает дальнейшее развитие социальной работы как
науки, ее теоретико-методологических, методических основ, препятствует
повышению престижа профессии социального работника, эффективности его
практической деятельности.
Литература
1. Андрющенко,
А.
И.
Социальная
работа:
практикум /
А. И. Андрющенко. – Х. : Харьковский национальный университет
имени В. Н. Каразина, 2007. – 108 с.
2. Вступ до соціальної роботи : навчальний посібник / за ред.
Т. В. Семигіної, І. І. Миговича. – К. : Академвидав, 2005. – 304 с.
3. Гамачек, В. А. Підготовка соціальних працівників в Україні.
Соціальний захист / В. А. Гамачек // Соцінформ. – 1998. – № 7.
4. Лукашевич, М. П. Соціологія соціальної роботи : навчальний
посібник / І. І. Лукашевич, Т. В. Семигіна. – К. : ІПК ДСЗУ, 2009. –
210 с.
5. Павленок, П. Д. Социальная работа как научная и учебная дисципліна /
П. Д. Павленок // Социс. – 2000. – № 9 – С. 119–220.
6. Сидоров, В. Профессиональная деятельность социального работника :
ролевой подход / В. Сидоров. – Винница : Глобус-пресс, 2006. – 408 с.
7. Тюптя, Л. Т. Соціальна робота: теорія і практика : навч. посіб. / Л. Т.
Тюптя, І. Б. Іванова. – 2-ге вид., перероб. і доп.. – К. : Знання, 2008. –
574 с.
89
8. Фирсов, М. В. Теория социальной работы : учеб. пособие для вузов /
М. В. Фирсов, Е. Г. Студенова. – М. : Гуманит. изд. центр Владос,
2000. – 431 с.
9. Холостова, Е. И. Теория социальной работы : учебник /
Е. И. Холостова. – М. : Юристъ, 2001. – 334 с.
2.2 Гармонизация системы непрерывного
образования социальных работников
профессионального
Социально-экономические условия развития общества вызывают
качественные изменения во всех сферах жизнедеятельности человека: в
производстве, социальной сфере и в образовании. Прогрессирующие
технологические процессы производства выступают активными факторами
совершенствования
профессионально-квалификационной
структуры
производителей продукции – квалифицированных специалистов и рабочих
кадров, эффективность деятельности которых определяется уровнем их
образовательно-профессиональной подготовки и социальной защитой.
Социальная сфера общества как источник кадрового потенциала связана с
происходящими переменами в сфере производства. С одной стороны, это
активно воздействует на систему образования [7], а с другой, – вызывает поиск
эффективных взаимосвязей социально-экономических процессов и процессов
профессионального образования, разрешение которых основывается на
гармонизации системы профессионального образования и профессиональной
деятельности специалистов социальной сферы [5; 6].
Принципы непрерывного профессионального образования лежат в основе
социальных процессов, которые вызывают глубокие изменения не только в
сфере производства, но и в области социальных отношений и в области
образования [4]. Поэтому социальная мобильность специалиста социальной
сферы связана с необходимостью постоянного повышения квалификации, а при
необходимости, и переподготовки, что связано с утверждением или изменением
должностного профессионального статуса.
Эффективность решения данной проблемы основывается на создании
системы непрерывного профессионального образования, составляющими
компонентами которого являются обучение, периодическое повышение
квалификации и переподготовка специалистов, взаимосвязь которых
основывается на гармонизации соответствующих образовательных процессов.
Опираясь на концептуальное понятие «гармонизации» (связь, стройность,
соразмерность и соизмеримость), гармонизация рассматривается как взаимное
согласование компонентов непрерывного профессионального образования,
90
сведение их в мегасистему, их коррекцию, упорядочение и обеспечение
взаимного структурно-содержательного соответствия компонентов процесса
непрерывного профессионального образования.
С точки зрения непрерывного профессионального образования,
гармонизацию можно также представить как комплексную систему взаимно
согласованных процессов обучения, повышения и переподготовки
специалистов на основе образовательно-квалифицированных характеристик
специалистов социальной сферы. В своей совокупности они составляют
внутреннее содержание мегасистемы, выражающееся в единстве всех ее
составляющих и взаимоотношений: заказчиков (предприятий, организаций,
учреждений) и учебного заведения, образующих профессиональнопедагогическую мегасистему.
Согласно требованиям квалификационной характеристики специалиста
социальной сферы, одним из составляющих его обязанностей является
проведение психологических и педагогических консультаций лицам, которым
это необходимо. В этой связи специалист должен знать законодательство
Украины по вопросам социальной защиты населения, а также владеть
психолого-педагогическими навыками общения с клиентами. В соответствии с
данными требованиями учебным планом по подготовки бакалавров социальной
работы предусматриваются дисциплин психолого-педагогического цикла [1; 3]
Следовательно, при создании курсов повышения квалификации и
переподготовки, планирование рабочих учебных планов должно основываться
на требованиях квалификационных характеристик и соответствующих рабочих
учебных планов подготовки специалистов социальной сферы в учебных
заведениях.
Следует отметить, что гармонизация системы непрерывного
профессионального
образования
обеспечивается
действующими
Государственными, отраслевыми стандартами и стандартами высших учебных
заведений по соответствующим специальностям.
Одним из методов стандартизации нормативных документов является
унификация, связанная с введением пропорциональных нормативов, как по
содержанию, так и по времени обучения. Это ведет к согласованию и
сближению нормативных документов социальных организаций, и рабочих
учебных планов учебных заведений по данной специальности. Данное
положение также ведет к согласованию и целенаправленной деятельности
социальных работников и
преподавателей базового высшего учебного
заведения.
91
Проектирование
системы
гармонизации
непрерывного
профессионального образования возможно при взаимосвязи социальных служб
и соответствующего учебного заведения.
Теоретико-практические
аспекты
гармонизации
непрерывного
профессионального образования рассмотрим на примере гармонизации
системы непрерывного профессионального образования социальных
работников в Приазовском государственном техническом университете и
социальных служб города Мариуполя Донецкой области (Украина).
Город Мариуполь является наибольшим промышленным центром и
морским портом на юго-востоке Украины. По численности населения занимает
второе место в области. В городе работает около 50-ти промышленных
предприятий, относящихся к 9-ти отраслям промышленности, в числе которых
крупнейшие металлургические предприятия «ММК имени Ильича» и «МК
«Азовсталь». В городе развита сеть социальных служб, включающая около 40
государственных социальных служб, социальных служб на предприятиях и
общественных социальных организаций.
Развитая сеть социальных служб связана с особенностями социальноэкономических условий в регионе, вызывающими необходимость постоянного
совершенствования профессиональной компетентности социальных работников
в решении социальных проблем населения. Данные обстоятельства вызывают
необходимость повышения квалификации, а возможно и переподготовки
социальных работников, что связано с установлением партнерских отношений
и содружества предприятий и организаций с учебными заведениями.
Профессиональная подготовка квалифицированных специалистов в
области социальной сферы носит комплексный характер и направлена, с одной
стороны, на удовлетворение кадровым потенциалам социальные организации
соответствующими специалистами, а с другой, – удовлетворение
профессиональной самореализации личности специалиста.
Цель гармонизации направлена на создание целостной и мобильной
системы непрерывного профессионального образования. Системообразующими
идеями здесь являются:
- перспективное развитие экономики в стране, в регионе;
- развитие учреждений и организаций социальной защиты населения;
- профессиональная специализация учреждений и организаций
социальной защиты населения;
- открытие новых специальностей в учреждениях социальной сферы в
соответствии с перспективами развития предприятий, учреждений и
организаций социальной защиты населения;
92
- постоянное совершенствование педагогических систем учебных
заведений, способных обеспечить современными высококвалифицированными
специалистами, конкурентоспособными на рынке труда.
В основу гармонизации непрерывного профессионального образования
положен ряд основополагающих принципов.
Принцип связи социально-экономических условий региона и системы
непрерывного совершенствования кадрового потенциала социальных
работников. Социальные и научно-технические трансформации в обществе
вызывают существенные изменения в характере и содержании трудовой
деятельности человека в различных сферах, в том числе и социальной. Данные
объективные обстоятельства, в свою очередь, вызывают необходимость
постоянного повышения квалификации, а также переподготовки специалистов.
Основой выступает базовое образование специалиста, основой которого
являются образовательно-квалификационные характеристики специалиста [1].
Образовательно-квалификационной характеристикой устанавливается
определенный объем знаний и умений, выполнение которых определяет их
место и объем в профессиональной деятельности социального работника. По
своему объему, целям и времени выполнения они гармонируют как с
содержанием базового профессионального образования по специальности
социальная работа, так и по времени планируемого на его изучение.
Подготовка, повышение квалификации и переподготовка специалистов
социальной работы в социально-экономических условиях Приазовского
региона с развитым тяжелым машиностроением и металлургической
промышленностью
требует
владения
информацией
об
условиях
производственной деятельности, что позволит объективно и профессионально
решать социальные проблемы населения. В этой связи содержание изучаемых
дисциплин должно строиться с учетом социально-экономической специфики
региона таким образом, чтобы специалисты владели данной информацией.
Решение социальных проблем в сфере занятости населения связано не
только с владением информацией поступающей от обращаемого населения, но
и с владением результатов социологических исследований, что позволит
обоснованно принимать решения с учетом конкурентоспособности человека и
условий на региональном рынке труда. Решение данных вопросов связано с
установлением партнерских отношений с учебными заведениями,
специализирующимся на подготовки специалистов социальной работы.
Эффективность решения данных проблем основывается на принципе
социального партнерства учреждений социальной сферы, предприятий и
учебного заведения.
93
Принцип социального партнерства учреждений социальной сферы,
предприятий и учебного заведения. В
условиях
интенсивного
развития
экономики возрастает значимость совместной деятельности организаций в
решении социальных проблем. Одной из активных, целенаправленных и
результативных социальных технологий деятельности социальных организаций
является социальное партнерство с заинтересованными организациями, в числе
которых и высшие учебные заведения.
Принцип социального партнерства социальных организаций и учебных
заведений рассматривается как установление партнерских отношений учебного
заведения и социальной организации – заказчиком, заказы которого связанны с
целевой подготовкой, повышением квалификации или переподготовкой
специалистов социальной сферы.
Определенную роль в партнерских отношениях социальных организаций
и учебных заведений играет изучение социально-экономических особенностей
региона, деятельности предприятий, что связано с потребностью
соответствующих специалистов и выбора социальной организацией-заказчиком
соответствующего учебного заведения как социального партнера.
В зависимости от вида и содержания партнерских отношений социальных
организаций как заказчиков и учебного заведения как исполнителя заказа могут
быть как непосредственными, так и опосредованными.
Рассмотрим данные виды социального партнерства относительно
деятельности высшего учебного заведения, в частности взаимодействия
Приазовского государственного технического университета и Мариупольского
городского центра занятости и промышленных предприятий города.
Непосредственные партнерские отношения – это отношения между
социальными организациями, предприятиями, и учебным заведением,
устанавливаемые на основе заказа социальной организации на подготовку
соответствующих
специалистов,
повышением
квалификации
или
переподготовку. Они носят взаимный характер в зависимости от должностных
обязанностей определенной категории специалистов.
Непосредственные партнерские отношения, устанавливаемые при
повышении квалификации или переподготовки специалистов, выводят
заказчиков на ведущую роль в партнерских отношениях с учебным заведением,
которое выступает в роли исполнителя заказа, регламентируемого
непосредственными заказчиками.
Учебный процесс может строиться на основе рабочего учебного плана,
предлагаемого заказчиком, или рабочего учебного плана, разработанного
учебным заведением, и согласованного с заказчиком. Основным требованием в
данных вариантах выступает соразмерность и соизмеримость содержания
94
повышения квалификации или переподготовки специалистов социальной
сферы с содержанием базового образования специалиста.
Опосредованные партнерские отношения учебного заведения с
предприятиями и организациями-заказчиками строятся на взаимоотношениях с
социальными организациями, выступающими в роли координаторов
социального партнерства. К таковым относятся городские центры занятости,
деятельность которых направлена на обеспечении населения рабочими местами
и обеспечении социальной защиты.
В непосредственных и опосредованных партнерских отношениях
ведущим партнером в реализации заказа выступает учебное заведение,
деятельность которого строится на «Законе о высшем образовании», а
предприятия и организации регламентируют специфику реализации заказа [2].
Системообразующим центром обеспечения занятости населения являются
Мариупольский городской центр занятости, деятельность которого
основывается на «Законе о занятости населения» [3].
Состояние занятости населения постоянно изменяется в связи с
изменением производственной деятельности предприятий. В связи с этим
центром занятости населения проводится работа по систематизации
профессиональной квалификации работников по профессиям, которые имеют
спрос на рынке труда. При необходимости предоставляется возможность
пройти профессиональное обучение и переобучение. Так, в 2012 г. прошли
профессиональное обучение, переобучение и курсы повышения квалификации
1202 безработных. Это составляет около 13,5 % от числа лиц,
зарегистрированных на рынке труда в городе.
Одним из направлений реализации Закона Украины «О занятости
населения»
является
организация
профессионального
обучения,
переподготовка кадров соответственно потребности работодателя и
требованиям рынка труда [3].
В этих условиях социальная организация выступает опосредованным
социальным партнером между предприятием и организациями, заказчиками и
учебным заведением. Социальные организации изучают также опосредованную
роль в отношениях между официальными личностями и группами населения и
учебными заведениями.
Особо следует отметить, что образовательно-профессиональной основой
повышения квалификации и переподготовки специалистов выступает базовое
образование. Рассмотрим методологические подходы к разработке некоторых
рабочих учебных программ для подготовки социальных работников
образовательно-квалификационного уровня «Бакалавр» в ГВУЗ «ПГТУ» в
условиях промышленного региона.
95
Программой курса «Технология социальной работы» предусматривается
изучение теоретико-методологических основ технологии социальной работы,
выступающей основой изучения технологий социальной работы среди
молодежи и людей старшего возраста. Общетеоретические вопросы должны
рассматриваться в тесной связи с деятельностью промышленных предприятий,
а, следовательно, и с решением проблем занятости и социальной защиты
населения в промышленном регионе.
В свою очередь содержание рабочей учебной программы «Технология
социальной работы» учебного плана подготовки бакалавров должно составлять
теоретическую основу рабочих учебных планов повышения квалификации
социальных работников или переподготовки специалистов и представлена
двумя модулями:
- первый модуль, содержащий общетеоретические вопросы, связанные с
технологией социальной работы;
- второй модуль, содержащий вопросы, связанные со специализацией
социальных работников в области социальной работе с определенным
контингентом населения.
Совместная Деятельность предприятий и учебных заведений в регионе
носит многолетний характер, поэтому складывающиеся отношения партнерства
выступают социально-профессиональной и психологической педагогической
основой непрерывного образования, что в свою очередь связано с их
гармонизацией систем как факторов эффективности непрерывного
профессионального образования. Это, в свою очередь, является эффективным
фактором непрерывного профессионального образования.
Принцип единства и соразмерности социально-профессиональных и
педагогических систем. Гармонизация непрерывного профессионального
образования строится на единстве и соразмерности профессиональных и
педагогических систем и соизмеримости их компонентов.
Соразмерность рассматривается как слияние разных компонентов в
единое целое, а соизмеримость – как однородные величины, обладающие
общей мерой.
Принцип единства и соразмерности социально-профессиональных и
педагогических
систем
подготовки,
повышения
квалификации
и
переподготовки специалиста, в свою очередь, требует решения соизмеримости
их компонентов.
Таковыми в принципе единства и соразмерности выступают социальнопрофессиональные и педагогические системы, которые в своем
целесодержательном единстве и соразмерности образуют профессиональнопедагогическую мегасистему непрерывного профессионально образования.
96
Установление социального партнерства между социальной организацией
и учебным заведением с целью обучения, повышения и переподготовки
специалистов ведет к проектированию профессионально-педагогической
мегасистемы, основополагающими компонентами которых являются: должен
знать и должен уметь специалист.
Фактором установления соразмерности профессионально-педагогической
системы-заказчика и педагогической системы учебного заведения относительно
конкретной обучаемой специальности или повышения и переподготовки
специалиста являются образовательно-квалификационные характеристики
специалистов, основанные на требованиях Государственных, отраслевых
стандартов и стандартов образования высших учебных заведений.
Конструктивно-содержательной основой соразмерности компонентов
профессионально-педагогической мегасистемы выступает учебный план по
определенной специальности принятой учебном заведении, на основе которого
разрабатываются рабочие учебные планы повышения и переподготовки
специалистов, содержательные компоненты которых должны отвечать
принципу единства и соразмерности.
Соразмерность также должна выражаться в общности компонентов
профессионально-педагогической мегасистемы, основанной на целесодержании
пропорциональной системы знаний и умений, что заключается в следующем.
Образовательно-квалификационной характеристикой устанавливаются
определенный объем знаний и умений, выполнение которых определяет и
устанавливает их место в профессиональной деятельности социального
работника. По своему объему, целям и времени выполнения они должны
соответствовать содержанию базового профессионального образования по
специальности «Социальная работа» и по времени на его изучение.
Выступая
как
составляющие
компоненты
непрерывного
профессионального образования, повышения квалификации и переподготовки,
они обладают как общностью, так и структурно-содержательной спецификой.
Переподготовка специалиста связана с изменяющимися социальноэкономическими условиями в регионе, производственными условиями на
предприятиях и организациях, изменением нормативно-законодательных
положений социальной сферы, а также с изменением личностных социальнопрофессиональных интересов специалиста. Вместе с этим возникает, как со
стороны организации или предприятия, так и со стороны специалиста
необходимость переподготовки, направленной на овладение другой
специальностью.
Возможны следующие направления переподготовки:
97
- специалисты социальной защиты населения, имеющие соответствующее
базовое профессиональное образование, проходят переподготовку в пределах
профессиональной компетенции социальной сферы;
- специалисты, не имеющие соответствующего базового образования,
связанной с будущей профессиональной деятельностью социального
работника.
При прохождении переподготовки специалиста в пределах данной
отрасли, содержание переподготовки должно быть, с одной стороны, связано с
содержанием базового профессионального образования, а с другой, – с
требованиями образовательно-квалификационной характеристики должности
служащего, занятого в социальной сфере.
При переподготовке специалиста с одной отрасли на другую базовое
профессиональное образование выступает как основа характеристики
общеобразовательного и общепрофессионального уровня специалиста.
Содержание овладеваемой осваиваемой специальности в профессиональном
направлении, в определенной мере соизмеримо с общетехнической
составляющей содержания предыдущей специальности.
Повышение квалификации связано с совершенствованием технологии
социальной работы, принятием законодательно-нормативных документов, с
изменением квалификационных требований к специальности и должностным
обязанностям. Данные объективные обстоятельства требуют от специалистов
овладения новыми знаниями и практическими умениями их реализации, что
связано с периодическим повышением квалификации специалиста.
Образовательной основой повышения квалификации специалиста
является базовое профессиональное образование, которое служит основой
соразмерности и соизмеримости с квалификационной характеристикой
соответствующей должности служащего.
Так, например, программа курса «Практическая психология в системе
социальной работы» разрабатывается с учетом требований к подготовке
социальных работников, которые должны владеть практическими средствами
психологии для выполнения социальной работы. Факторами гармонизации
содержания данного курса и практической деятельности социального
работника выступают объем квалификационных заданий и обязанности
соответствующей должности, а также требования, определяющие необходимые
знания по психологии. Так, в задачи и обязанности «Специалиста социальной
работы» входят проведение психологических и педагогических консультаций и
специалист с должен знать психологию.
Следуя принципам гармонизации при разработке рабочих программ
повышения квалификации и переподготовки специалистов, содержание
98
учебных программ должно быть соразмерно как с содержанием практической
деятельности специалиста, так и содержанием рабочей программы курса при
подготовке бакалавров социальной работы.
Принцип единства и соразмерности социально-профессиональных и
педагогических
систем
подготовки,
повышения
квалификации
и
переподготовки специалистов требует решения соизмеримости их
компонентов.
Принцип соизмеримости компонентов профессионально-социальных и
педагогических систем. Педагогическая система подготовки бакалавров
социальной работы и профессионально-социальные системы повышения
квалификации и переподготовки специалистов социальной сферы включают
идентичные компоненты: цели и задачи, содержание, средства деятельности и
процессы достижения цели – профессионально-социальный и педагогический
процессы.
Реализаторами профессионально-социальных процессов выступают
специалисты социальной работы, а педагогических – студенты, будущие
специалисты и преподаватели, обеспечивающие достижения поставленных
целей.
Каждый
из
компонентов
профессионально-социального
и
педагогического процесса характеризуются определенными свойствами,
влияющими на целостность мегасистемы и эффективность ее результативности,
достижения которой связана с соизмеримостью компонентов профессиональносоциального и педагогического процессов.
Соизмеримость рассматривается, с точки зрения общности однотипных
компонентов, обладающих целесодержательными характеристиками и общей
мерой их оценки.
Рассмотрим компоненты профессионально-социального процесса и их
взаимосвязи, а также их взаимосвязь с адекватными компонентами
педагогического процесса.
Целевой компонент профессионально-социального процесса определяет
деятельность руководителей по обеспечению реализации поставленных задач,
а специалистов – их практическую реализацию. Основополагающими
документами целевого компонента выступают отраслевые нормативные
документы и рабочая документация социальных служб.
Целевой компонент педагогического процесса подготовки специалистов,
направлен на обеспечение студентов системой профессиональных знаний и
умений, обеспечивающий высокий уровень профессиональной деятельности и
конкурентоспособности на рынке труда. Основополагающими документами
целевого компонента выступают Государственные стандарты высшего
99
образования, отраслевые стандарты высшего образования и стандарты
образования высшего учебного заведения.
Содержательный компонент профессионально-социального процесса
строится на основе требований квалификационных характеристик
специалистов, включающий в себя – профессиональные компетентности,
которые должен освоить специалист что должен знать и что должен уметь
специалист, а также область их применения.
Содержательный компонент педагогического процесса основывается на
учебных программах дисциплин рабочего учебного плана по соответствующей
специальности. В свою очередь, структура и содержание рабочего учебного
плана по специальности включает перечень дисциплин, которые в своей
совокупности отражают квалификационную характеристику соответствующего
специалиста, т. е. все направления и виды его деятельности.
Средствами профессиональной деятельности специалистов в социальной
сфере выступают технические и информационные средства, которыми
овладевают студенты в процессе обучения.
Если педагогический процесс направлен на формирование и развитие
профессиональных знаний и умений, тогда как профессиональный процесс – на
их практическое применение.
В системе непрерывного профессионального образования социальнопрофессиональные и педагогические процессы определенной специализации
должны быть сопоставимы соизмеримы как по структуре, так и по содержанию
профессиональной деятельности специалиста и содержанию осваиваемой
овладеваемой специальностью студентом. Определенную роль в их
соизмеримости играет поставленная цель на подготовку специалистов, а
учебного заведения достижение поставленной цели [4].
Рассмотрим применение принципов соразмерности и соизмеримости при
разработке учебного плана бакалавров социальной работы в комплексе с
разработкой планов повышения квалификации и переподготовки специалистов
социальной работы.
Концептуальной основой разработки учебного плана выступают
квалификационные характеристики должностей специалистов, занятых в
социальной сфере, соответствующие образовательно-квалификационному
уровню «бакалавр» [1]. Задачи и обязанности, что должен знать и
квалификационные требования должны быть соизмеримы с содержанием цикла
профессионально-ориентированных дисциплин, в числе которых могут быть:
«Введение в специальность», «История и теория социальной работы»,
«Технология социальной работы», «Социальная работа с различными группами
клиентов», «Специализированные службы в социальной сфере», «Социальное
100
обеспечение населения» и другие дисциплины, которые по своему содержанию
адекватны требованиям квалификационных характеристик бакалавра.
Вторым этапом гармонизации структуры учебного план является
соизмеримость ведущих дисциплин с дисциплинами смежных циклов, что
связано с приоритетным выделением учебных часов на соответствующие
дисциплины, при этом базовые дисциплины должны выступать ведущими по
времени их изучения.
При разработке учебных планов повышения квалификации и
переподготовки специалистов социальной сферы принципы соразмерности и
соизмеримости, принятые при разработке учебных планов подготовки
бакалавров, должны находиться в преемственной связи, как по своему
содержанию, так и по объему учебных часов.
Эффективность
результатов
непрерывного
профессионального
образования связана с непрерывной профессионализацией личности
специалиста.
Принцип непрерывности профессионализации личности. Образование как
процесс становления и развития личности непрерывен на протяжении активной
жизнедеятельности человека. Одним из радикальных составляющих данного
процесса является профессионализация личности.
Определение и развитие профессиональных способностей личности
осуществляется в процессе общеобразовательного обучения и воспитания,
выступающие основополагающим фактором профессионализации личности,
что связано с педагогическими системами профессиональной направленности:
- педагогические системы высшего образования подготовки бакалавров и
магистров социальной работы;
- педагогические системы переподготовки и повышения квалификации
социальных работников.
Овладение базовой специальностью в системе профессионализации
рассматривается как начальный этап последующих этапов последипломного
образования-переподготовки и повышения квалификации в процессе
практической деятельности социального работника.
Профессионализация специалиста связана с активизацией личностной
мотивации на профессиональную деятельность в ее объективной
необходимости, повышением своего профессионального уровня, что, в свою
очередь, связано с непрерывной профессиональной подготовкой и повышением
квалификации [4; 6]. Радикальным фактором профессионализации интересов
личности специалиста является потребность данных специалистов и
профессиональная конкурентоспособность специалиста на рынке труда.
101
Нормативно-правовое
обеспечение
реализации
непрерывного
профессионального образования социальных работников основывается на
Законе Украины «О высшем образовании», отраслевых законодательнонормативных документах, государственных и отраслевых стандартов высшего
образования, стандартов образования высших учебных заведений.
Образовательно-квалификационный уровень подготовки специалистов с
высшим образованием – это характеристика специалиста, владеющего
системой
профессиональных
знаний
и
умений,
соответствующих
квалификационной характеристики специалиста определенного уровня
профессиональной деятельности.
Государственные стандарты в системе высшего образования позволяют
установить
единый
образовательный
простор
профессионализации
специалистов, регулируемый едиными требованиями к подготовке
специалистов соответствующего уровня квалификации.
Научное и учебно-методическое обеспечение реализации непрерывного
профессионального образования социальных работников связано с
комплексными научными исследованиями в области профессиональной
подготовки, повышения квалификации и переподготовки специалистов, а также
разработки рекомендаций по реализации концептуальных положений в теории
и практике непрерывного профессионального образования.
Учебно-методическое
обеспечение
является
составляющей
педагогических технологий, основой которых составляет является рабочий
учебный план по специальности. При подготовке специалистов определенного
образовательного квалификационного уровня (бакалавр или магистр)
разрабатываются рабочие учебные планы, которые соизмеримы как между
собой, так и с соответствующими стандартами. В свою очередь они выступают
основополагающими стандартами при разработке рабочих учебных планов
повышения квалификации или переподготовки специалистов.
Гармонизация
компонентов
учебно-методического
обеспечения
основывается на учете содержании квалификационных характеристик и
педагогического процесса по их овладению достижению. Целесодержательная
соизмеримость в системе непрерывного профессионального образования
определяется заказом на подготовку или переподготовку специалистов.
Условия и этапы реализации непрерывного профессионального
образования социальных работников определяются социально-экономическими
условиями региона, деятельностью организаций и служб социальной сферы и
деловым партнерством с учебным заведением.
102
Начальным этапом реализации является установление делового
социального партнерства заказчика и учебного заведения, согласного на
выполнение соответствующего заказа.
Нормативным документом социального партнерства является соглашение
о взаимном сотрудничестве, на основании которого принимается договор о
целевой подготовке специалистов, повышении квалификации или
переподготовке.
После установления соглашения о социальном партнерстве заказчик
определяет необходимый пакет документов – заказ на специалистов, исходя из
кадровой потребности и специализации будущей профессиональной
деятельности специалистов. Это является основанием второго этапа реализации
принципов непрерывного профессионального образования социальных
работников, включающего этапы:
- разработки рабочих учебных планов;
- разработки рабочих учебных программ.
Разработанный пакет нормативной учебно-методической документации
согласуется учебным заведением и заказчиком и принимается к реализации.
Решающим этапом реализации является организация учебного процесса.
С точки зрения педагогических технологий профессионального обучения,
весьма важным в данной ситуации является соизмеримость теоретического и
практического обучения, основных на нормативах, установленных заказчиком
и связанных со специализацией будущих специалистов.
Контроль над выполнением заказа и соблюдением установленных
требований осуществляется как соответствующими службами заказчика, так и
учебным заведением.
Результативность
принципов
гармонизации
непрерывного
профессионального образования социальных работников заключается в
достижении поставленной цели заказчиком и учебным заведением. Наиболее
приемлемыми профессионально-педагогическими критериями являются:
- достигнутый уровень профессиональной компетентности специалиста в
овладении специальными знаниями и практическими умениями, установленные
заказчиком;
- конкурентоспособность на региональном рынке труда специалистов
социальной сферы;
- повышение в должности согласно достигнутой компетентности.
Заказчики могут устанавливать и другие критерии, связанные с
профессионально-квалификационной востребованностью специалистов.
Непрерывность профессионального образования связана с постоянно
изменяющимися производственными и социальными процессами. В связи с
103
этим возникает проблема гармонизации процессов. Эффективность решения
данной проблемы связана с деловой партнерской деятельностью социальных
организаций и учебных заведений и гармонизацией нормативной
документации, основополагающими из которых являются Стандарты
нормативной документации высшего образования и квалификационные
характеристики работников социальной сферы. Уровень повышения и
переподготовки социальных работников связан с уровнем базовых
профессиональных знаний преподавателей курсов и методического мастерства
преподавателей высшего учебного заведения.
Литература
1. Довідник кваліфікаційних характеристик професій працівників /
Міністерство праці та соціальної. політики України // Соціальні
послуги. – Краматорськ : Центр продуктивності, 2005. – Вип. 80. –
74 с.
2. Закон України «Про вищу освіту» (Відомості Верховної Ради (ВВР),
2014, № 37-38, ст. 2004.
3. Закон України «Про зайнятість населення» (Відомості Верховної Ради
(ВВР), 2013, № 24, ст. 243).
4. Неперервна професійна освіта: проблеми, пошуки, перспективи :
монографія / за ред. І. А. Зязюна. – К. : Віпол, 2000. – 636 с.
5. Педагогічні технології у неперервній професійній освіті : монографія /
С. О. Сисоєва [та ін.] ; за ред. С. О. Сисоєвої. – К. : ВІПОЛ, 2001. –
502 с.
6. Толочек, В. А. Современная психология труда / В. А. Толочек. – СПб :
Питер, 2005. – 479 с.
7. Уткин, А. И. Глобализация : процесс и осмысление / А. И. Уткин. –
М. : Логос, 2001. – 254 с.
2.3
Саморазвитие
и
самовоспитание
как
профессионализации деятельности социальных работников
факторы
Саморазвитие и самовоспитание как факторы профессионализации
деятельности работников можно изучать с разных научных позиций
(социально-психологических, педагогических, социально-философских и др.).
В новом тысячелетии экономическое, политическое, социальное, духовнокультурное состояние развития общества отличается чрезвычайным
динамизмом, что предполагает способность личности соответственно
реагировать на вызовы истории, готовность постоянно совершенствоваться
104
интеллектуально, духовно, профессионально. Особенно актуализируется в
связи с этим научная разработка теоретических аспектов саморазвития и
самовоспитания личности.
На данном этапе уже сложилась определенная внутренняя
дифференциация исследований по этой проблематике, когда выделяют
отдельные ее направления, например: ценностную природу саморазвития
личности; единство социальной адаптации, социальной саморегуляции и
самотворчества; саморазвитие и самовоспитание в разных социальнодемографических группах; социальную детерминацию саморазвития в
многочисленных профессиональных группах и т. д.
Проблемой особой важности становится саморазвитие и самовоспитание
социальных работников как представителей специфической профессиональной
группы, на компетентности которой стремительные трансформации
социокультурной среды отражаются наиболее заметно.
Огромный спектр задач, которые должен решать социальный работник,
необходимость учитывать при этом множество разнообразных факторов и
условий для выбора наиболее эффективных методов, способов предоставления
социальных услуг клиентам требуют высокого уровня профессионализма
специалиста, творческого подхода к профессиональной деятельности.
Социальный работник должен не только находить действенные способы
решения сложных ситуаций в любой сфере жизнедеятельности, но и
способствовать активизации внутренних ресурсов клиентов, стимулировать их
к духовному и творческому саморазвитию, чтобы в дальнейшем они, попадая в
кризисные состояния, самостоятельно находили пути эффективного выхода их
них. Безусловного, чтобы развивать данные качества у других людей,
способствовать становлению личности в социуме, ее саморазвитию как в
собственных интересах, так и на пользу общества, социальные работники сами
нуждаются в постоянном самосовершенствовании. У них должна быть
сформирована установка на профессиональное саморазвитие и самовоспитание,
а также отработан механизм и теоретико-методологический инструментарий
для осуществления этого процесса. Это значит, что наряду с уже
существующими научными разработками относительно толкования сущности
профессионализма социальных работников, есть потребность в теоретическом
анализе разнообразных моделей их саморазвития и самовоспитания.
Для определения стратегических направлений саморазвития и
самовоспитания социальных работников необходимо выполнить несколько
взаимосвязанных между собой задач:
- определить сущность и побудительные механизмы саморазвития и
самовоспитания личности, а также условия формирования мотивации к
105
профессиональному самосовершенствованию будущих социальных работников
в образовательной среде высших учебных заведений;
- исследовать нынешнее состояние решения этих проблем, причины
низкой эффективности и слабого участия социальных работников в процессе
саморазвития и самовоспитания;
- выявить предпосылки и механизмы повышения профессионализма
социальных работников, пути их подготовки к осуществлению саморазвития и
самовоспитания как целенаправленного, сознательного, планированного
процесса.
Для анализа данной проблемы большое значение имеют работы
С. Елканова, А. Леонтьева, А. Макаренко, С. Рубинштейна, Л. Рувинского
относительно самовоспитания и саморазвития личности; В. Сухомлинского,
В. Андреева, И. Зязюна, В. Лозового, С. Сысоевой, Т. Сущенко, посвященные
развитию творческой составляющей личности; М. Васильевой, В. Гриневой,
Н. Кузьминой, Л. Марковой, В. Сластенина о профессиональном развитии
личности социального работника; В. Бочаровой, Л. Митиной, Р. Овчаровой,
которые изучают профессиональное развитие социального педагога;
М. Костенко, Г. Топчий, Л. Рыбалко о профессиональном развитии будущего
учителя; В. Харабета, Л. Кабусь, О. Васюты (Тополь) о проблеме саморазвития
и самовоспитания студентов специальности «Социальная работа».
На основе сравнительного анализа современных научных исследований
можно сделать вывод, что существует целый спектр определений понятия
«саморазвитие», сущность которого просматривается в результате их
конвергенции. В целом под саморазвитием понимают:
- сознательное качественное изменение личностью самой себя
(А. Бодалев);
- активность человека по преобразованию себя, раскрытие и обогащение
духовных потребностей, творчества, личностного потенциала (В. Иванов);
- творчество, направленное на самого себя, процесс сознательного
качественного изменения собственных моральных качеств, интеллектуальных и
социальных способностей и возможностей, физических, психических и
духовных сил для достижения идеального образа целостной личности
(Б. Мастеров);
- процесс самостоятельной, ценностно-ориентированной деятельности по
непрерывному обогащению индивидуального опыта и духовно-моральных сил
соответственно внутреннему призванию и актуальным социальным ожиданиям
(О. Власова);
106
- процесс целенаправленного творческого изменения личностью
собственных качеств, для успешного достижения жизненных целей и более
эффективного исполнения своего социального предназначения (Л. Куликова).
Профессиональное саморазвитие исследователи определяют как
личностно и профессионально значимый процесс целенаправленной
деятельности личности по непрерывному, сознательному управлению
собственным
профессиональным
развитием,
выбор
способов
профессионального совершенствования, направленного на формирование
индивидуального стиля профессиональной деятельности путем осмысления
передового опыта и практической деятельности (О. Власова).
Творческое
саморазвитие
личности
рассматривается
как
интегрированный творческий процесс сознательного личностного становления
с целью эффективной самореализации на основе значимых устремлений и
внешних влияний.
Таким образом, под профессиональным саморазвитием будущих
социальных работников понимается сознательный процесс совершенствования,
который проявляется в целенаправленной деятельности по приумножению
знаний, приобретению умений и навыков, развитию и реализации собственного
потенциала, личностных качеств, а также способность творчески использовать
профессиональный опыт и обогащать его благодаря собственному креативному
вкладу с целью успешного решения задач деятельности социального работника.
С точки зрения К. Роджерса, любая программа саморазвития становится
возможной при определенных условиях, а именно: при наличии мотивации;
нацеленности на более высокий уровень совершенства; потребности
объединить «Я-идеальное» и «Я-реальное». Поэтому первым шагом на пути
профессионального самосовершенствования является четкое формулирование
конечной цели профессионального саморазвития, целостное представление об
общественной миссии этой профессии, тех качествах, которые должны быть
свойственны ее носителям.
Своеобразный эталонный профессиональный портрет социального
работника, который может служить основанием для формирования идеального
профессионального «Я», представлен в Справочнике квалификационных
характеристик профессий работников [1]. Квалификационным требованием к
специалистам социальной работы является полное высшее образование
соответствующего направления подготовки и повышение квалификации.
Профессиональные обязанности специалиста социальной работы
обусловливают его роли. Он выступает как социальный педагог, учитель,
воспитатель, эксперт, консультант, когда предоставляет советы, обучает
107
различным умениям, эффективным методам семейного планирования и
хозяйствования, устанавливает обратную связь, применяет ролевые игры и т. д.
Специалист выступает в роли посредника, организатора, администратора,
когда его деятельность направлена на помощь в преодолении проблем
личности, находящейся в сложной жизненной ситуации. Он исполняет роль
социального адвоката, когда представляет интересы клиента или группы
клиентов. Специалист выполняет свои функции, работая в социальных службах
учреждений, предприятий и организаций различных ведомств, в
образовательных, культурных и медицинских учреждениях, домах,
микрорайонах или зонах социального обслуживания семей, а также занимается
частной практикой. Действия специалиста в его профессиональных ролях
представляют совокупность конкретных операций, необходимых для
реализации целого ряда профессиональных функций [2, с. 24-26].
По содержанию деятельности специалистов социальной работы выделяют
целый ряд функций, а именно: организационную, посредническую,
правозащитническую, информационную, психологическую, педагогическую,
социально-медицинскую,
социально-бытовую,
профилактическую,
регуляционную [3, с. 30]. Выполняя разные профессиональные роли и функции,
специалист вырабатывает особый стиль поведения, систему собственной
уникальной деятельности по предоставлению социальной помощи и поддержке
клиента.
Большое значение для успешной профессионализации имеет
направленность специалиста социальной работы, которая складывается из
системы ценностей и мотивации его деятельности. Она обусловливает
профессиональную причастность к практической социальной работе. Ценности
– это идеи, убеждения, на которые специалист опирается при принятии
решений. В связи с этим различают ценности альтруистического характера
(помощь, поддержка, защита), ценности этической ответственности
(достоинство и целостность профессии) и ценности, связанные с потребностями
самореализации, самоутверждения, самосовершенствования и достижения
профессионализма [4, с. 245].
Главным внутренним стимулом труда в социальной сфере должна быть
альтруистическая мотивация – желание специалистов социальной работы
приносить пользу своим клиентам и обществу. Также к значимым внутренним
стимулам
принадлежит
возможность
постоянного
проявления
самостоятельности, инициативы и творчества в работе. К внешним стимулам
можно отнести общественное признание профессии социального работника,
осознание необходимости ее осуществления для повышения социального
108
здоровья и благополучия граждан, проявление внимания со стороны
окружающих, создание условий для саморазвития.
Важно выделить группы качеств, которые должны поддаваться
специалистом самоанализу и самодиагностике на предмет их соответствия этим
требованиям. Например, О. Васюта (Тополь) предлагает выделять такие группы
качеств социального работника: психологические, морально-этические и
волевые,
профессионально-операционные,
организационные,
коммуникативные [5].
Профессионально важные психологические качества:
- психические: особенности психических процессов (памяти, мышления,
восприятия, ощущения, представления); внимание как состояние сознания и
условие выполнения деятельности; психические состояния (трудолюбие,
энергичность, инициативность, стрессоустойчивость, низкий уровень
тревожности);
эмоционально-волевые
проявления
(сдержанность,
настойчивость, последовательность, импульсивность и др.);
- интеллектуальные: социальный интеллект (способность анализировать
состояния других людей, предвидеть развитие событий); творческое мышление
(способность
принимать
нестандартные
решения,
действовать
в
неопределенных ситуациях); аналогичность, реалистичность, интуитивность,
прогностичность, критичность, гибкость мышления, эрудиция и кругозор;
достаточный образовательный уровень и др.;
- профессиональное самосознание: самоконтроль, самокритичность,
адекватная
самооценка,
стремление
к
самосовершенствованию
и
самообразованию, умение изменять собственные состояния.
Профессионально важные морально-этические и волевые качества:
- эмпатичность (способность к сочувствию, сопереживание, ощущение
настроения человека, понимание его внутреннего мира);
- деликатность, тактичность, внимание к клиенту (сосредоточение
внимания на состоянии клиента, его самочувствии, соблюдение принципа «не
навреди»);
- терпимость (внимание к интересам, убеждениям, идеалам,
потребностям, привычкам других людей, восприятие человека таким, какой он
есть, с его правом на выбранный способ жизни);
- терпение и выдержка (контроль над собственными эмоциями и
реакциями на вызовы раздражения, агрессивности и т. д.);
- нравственность и высокая духовная культура, этическое поведение,
гуманность, милосердие, чувствительность, бескорыстие (направленность на
интересы, потребности и защиту человеческого достоинства клиента, желание
помочь, симпатия к другим);
109
- честность (правдивость в пояснении положения клиента, возможностей
решения его проблем, возможных трудностей);
- объективность и справедливость (ровное отношение к клиенту,
несмотря на собственные симпатии, адекватное оценивание его проблем);
- моральная чистота в профессиональных делах, конфиденциальность
(умение сохранять тайну, если она не несет угрозу другим людям);
- порядочность, ответственность (контроль над своим поведением и
последствиями собственных действий);
- эмоционально-позитивное отношение к людям: доброжелательность,
доброта, любовь к людям, оптимизм (умение воспринимать человека как
самоценность, формировать позитивные чувства к нему, вселять надежду на
лучшее).
Профессионально-операционные качества:
- профессиональные знания: теоретические (по психологии, педагогике,
социологии, медицине, праву, геронтологии и др.) и практические (владение
технологиями социальной работы), умение применять теоретические знания на
практике, навыки работы с разными категориями клиентов, которые находятся
в разных условиях и ситуациях;
- организационно-коммуникативные способности: умение быстро
устанавливать контакт с людьми, выявлять их установки, ожидания,
атрактивность (привлекательность личности, умение выслушать клиента и
направлять беседу в конструктивное русло); умение вызвать симпатию и
доверие
собеседника,
создавать
благоприятную
атмосферу
во
взаимоотношениях с ним; красноречие (умение влиять и переубеждать) [5].
Совокупность личностных качеств, которые изменяются в процессе
профессионального становления, образуют комплекс профессиональных
способностей специалиста социальной работы, который выступает
операционным и организационным механизмом решения проблем клиентов.
Нормой регулирования профессиональной деятельности и результатом
самореализации личности в этой деятельности выступает профессионализм,
который характеризуется устойчивым уровнем знаний, умений и навыков,
который позволяет достигать эффективности и успеха. Профессионализм
специалиста социальной работы включает: способность анализировать
ситуацию, правильно ее воспринимать, принимать к вниманию все
существующие альтернативы и делать необходимый выбор, умение
устанавливать контакт с людьми, осуществлять дифференцированный подход к
клиентам; способность управлять деятельностью социальной службы,
использовать в социальной работе технологии проектирования, моделирования
и др.
110
Среди компонентов профессионализма особое значение имеет его
коммуникативная
составляющая.
Поскольку
разнообразие
форм
взаимодействия в социальной работе проявляет себя через многочисленные
формы социальной коммуникации, она пронизывает все стороны
профессиональной деятельности специалиста. Благодаря коммуникативным
актам устанавливается контакт и выстраивается система отношений с
клиентом, происходит общение, осуществляется понимание и познание его
проблем.
Социальный работник должен уметь выслушать и понять, пояснить и
доказать, спросить и ответить, переубедить, создать атмосферу доверия в
беседе, найти индивидуальный психологический подход к клиенту, разрешить
конфликт, снять напряжение. В основе такой деятельности лежит
коммуникативная техника общения, владение которой является важным
признаком профессиональной пригодности специалиста социальной работы.
Характеристики, которые составляют профессиональный портрет специалиста
с точки зрения владения ими коммуникативной техникой, называют
коммуникативной профессиограмой.
Специалист социальной работы должен:
- знать речевой этикет и уметь его использовать;
- уметь формулировать цели и задачи делового общения;
- организовать общение и управлять им;
- анализировать предмет общения, разбирать жалобу, заявление, задавать
вопросы и конкретно отвечать на них;
- владеть навыками и приемами делового общения, его тактикой и
стратегией;
- уметь вести беседу, собеседование, деловой разговор, диспут, полемику,
дискуссию, диалог, дебаты, круглый стол, деловое совещание, деловую игру;
- иметь навыки доказывать и обосновывать, аргументировать и
переубеждать, критиковать и опровергать, достигать соглашения решений,
компромиссов и конвенций, делать оценки и предложения;
- владеть техникой речи, риторичными приемами и фигурами, уметь
правильно строить разговор и другие публичные выступления;
- уметь с помощью слова проводить психотерапию, снимать стресс, страх,
адаптировать клиента к соответствующим условиям, корректировать его
поведение и оценки.
Таким образом, общение является важным инструментом специалиста
социальной работы и состоит в том, чтобы помочь клиенту найти себя, свое
место в динамично меняющемся мире, сориентироваться в новых социальных
отношениях и т. д.
111
В чрезвычайных, сложных или экстремальных условиях деятельности,
когда внешние или внутренние факторы вызывают нарушение нормального
действия функциональных систем, у социальных работников возникает
естественная потребность возобновить равновесие, сбалансированность
психических процессов.
Процесс профессионального саморазвития касается всех сфер личности –
мышления, чувств, воли и т. д. Однако способность к активной позиции, как в
профессиональной сфере, так и в повседневной жизнедеятельности не является
заданной, она приобретается личностью постепенно в результате длительных
целенаправленных усилий, направленных на изменения самой себя.
Профессиональное становление – это продуктивный продолжительный процесс
развития и саморазвития личности, освоения и самопроектирования
профессионально ориентированных видов деятельности, определения своего
места в мире профессий, реализация себя в профессии и самоактуализация
своего потенциала для достижения высокого уровня профессионализма.
Профессиональное
самосознание
формируется
постепенно
и
обусловливает профессиональность как
устойчивую
характеристику
специалиста социальной работы. На начальных стадиях профессионального
становления решающее значение имеют противоречия между личностью и
внешними условиями жизнедеятельности.
На стадиях профессионализации и особенно профессионального
мастерства главное значение приобретают противоречия внутрисубъективного
характера, что вызвано внутриличностными конфликтами, недовольством
своим профессиональным уровнем, потребностью в саморазвитии,
самоосуществлении, профессиональном росте. Разрешение этих противоречий
приводит к нахождению новых способов выполнения профессиональной
деятельности и, соответственно, повышения профессионального уровня.
Таким образом, стартом для саморазвития и самовоспитания является не
просто сравнение «Я-реального» и «Я-идеального», но и осознание
собственного
несовершенства,
несоответствия
определенным
профессиональным требованиям, качествам.
Люди бессознательно и невольно, то есть необходимо причастны к
несовершенству как элементу общечеловеческой природы. Но сознательносвободный, волевой момент обусловливает их личностную, индивидуальную
причастность к несовершенству. Если несовершенство с самого начала
свойственно индивиду от природы, вне его личностной деятельности, и лишь
только потом благодаря ему, то саморазвитие и самовоспитание должны всетаки начинаться и непрерывно сопровождаться (как обязательное условие)
личностными, сознательно-свободными, волевыми усилиями [6, с. 110-116].
112
Это касается и профессионального самовоспитания. Поэтому
причастность, как к индивидуально-природному, так и к профессиональному
совершенству должна быть, прежде всего, личностной, базироваться на
свободном устремлении к ней. Значит, одной из главных основ саморазвития и
самовоспитания должно быть стремление к более совершенному
профессиональному самовыявлению, более совершенному профессиональному
поведению, более совершенному отношению к жизненной среде и
самоотношению, активности вообще.
Однако далеко не всегда рациональное осознание профессиональных
требований, предъявляемых социальным работникам, автоматически приводит
к стремлению личностного профессионального роста, мотивирует к
настойчивому труду над собой.
На основе теоретических исследований сформировалось определенное
перспективное
видение
практического
развития
профессионального
самосовершенствования социальных работников. Здесь следует выделить два
существующих и наиболее часто реализуемых стратегических направления
этой деятельности:
- во-первых, это включение работников социальной сферы в систему
непрерывного образования в течение всего периода их профессиональной
деятельности;
- во-вторых, – создание специальных условий для профессиональнотворческого роста во время обучения в высших учебных заведениях с целью
формирования определенной установки, мотивации на профессиональный рост.
В рамках дальнейшего исследования обоснуем необходимость
привлечения третьего стратегического направления саморазвития и
самовоспитания социальных работников, направленного на вооружение
будущих специалистов еще на этапе обучения в высших учебных заведениях
специальным теоретико-методологическим и эмпирическим инструментарием
для осуществления этого задания. Также докажем целесообразность
комплексного объединения этих направлений для обеспечения позитивного
результата их применения, а также эффективность их комплексного
объединения. Действительно, анализируя многочисленные разработки по
данной проблематике, можно сделать вывод, что процесс саморазвития и
самовоспитания социальных работников большинство экспертов понимают как
вовлечение их в институализированные формы последипломного обучения.
Однако очевидным является то, что понятия «саморазвитие» и
«самовоспитание» значительно шире понятий «последипломное образование» и
«самообразование». Последипломное образование и специальные курсы
повышения квалификации, на самом деле, можно рассматривать как способ
113
улучшения профессиональной подготовки, но здесь вновь есть очевидное
противоречие, поскольку эти виды деятельности исключают самостоятельность
как глубинный побудительный, волевой фактор, что стимулирует к
саморазвитию.
Существует множество стимулов, влияющих на решение социальных
работников начать последипломное обучение, и далеко не всегда главным из
них является стремление к профессиональному совершенству, кроме того,
мотивация к нему часто бывает инспирирована извне.
Как свидетельствуют данные опроса социальных работников, здесь
первенство принадлежит:
- желанию получить диплом социального работника (для тех, кто его еще
не имеет) – 49 %;
- нацеленности на профессиональную карьеру и повышение по службе –
36 %;
- подготовке к аттестации – 11 %.
Остальные обращаются к получению последипломного образования по
инициативе администрации, и лишь единицы продолжаются обучаться из-за
интереса к опыту других социальных работников, потребности в
самообразовании и т. д. [7, с. 94].
Соответственно, логически правильный и непротиворечивый дискурс
можно выстроить, опираясь на понимание понятия «саморазвитие» как
концептуально более глубокого с точки зрения мотивационной сферы, чем
простое
расширение
профессиональных
знаний.
От
повышения
образовательного уровня зависит профессиональное самосовершенствование
социального работника, но это не исчерпывает всего поля деятельности и
работы над собой в плане развития психологических, коммуникативных,
организационных качеств, морально-духовного роста.
Поэтому важным заданием становится не просто обеспечение системы
непрерывного образования социальных работников, включая довузовскую
подготовку, обучение в высших учебных заведениях, последипломное
обучение, профессиональную переподготовку и разные формы повышения
квалификации, но и соблюдение второй стратегии: создания условий во время
обучения в вузе для развития устойчивой потребности в профессиональном
самосовершенствовании; формирования понимания того, что способность к
саморазвитию и самовоспитанию является неотъемлемой составляющей
профессионализма социального работника.
Эти теоретические выводы подтверждаются и практическими
исследованиями готовности студентов к работе над собой. Например, в научной
работе «Самовоспитание студентов и его влияние на формирование личности
114
будущего специалиста» (2010) В. Харабет приводит такие данные о студентах
Инженерно-педагогического факультета, специальности «Социальная работа»
ГВУЗ
«Приазовский
государственный
технический
университет»
(г. Мариуполь): «Студенты, которые стремятся получить высшее образование,
но не стремятся достигнуть определенных профессиональных высот,
составляют: 28,6 % на первом курсе, 21,4 % на втором курсе, 21,4 % на третьем
курсе, 28,6 % на четвертом курсе» [8, с. 375-380]. Это значит, что на момент
окончания обучения в вузе почти треть студентов уже/еще не имеют мотивации
к профессиональному самосовершенствованию.
Эффективное саморазвитие и самовоспитание возможно лишь в
способствующих достижению этой цели научных, технических условиях
высшего учебного заведения. Отсюда важным заданием в стимулировании
саморазвития будущих социальных работников является создание
соответствующих условий для их профессионального роста и вместе с тем
индивидуализация этих условий в рамках учебно-воспитательного процесса. В
первую очередь речь идет о повышении мотивации к самосовершенствованию
будущих специалистов социальной работы.
В связи с этим возникает необходимость активизации деятельности
студентов в данном направлении – управлении процессом их профессиональнотворческого саморазвития с постепенным переводом студентов на уровень
более сознательного самоуправления, что требует формирования у будущих
социальных работников устойчивой установки на профессиональное
совершенствование.
Психолого-педагогические источники свидетельствуют, что такая
установка имеет ряд атрибутивных черт:
- готовность к осуществлению действий в определенном направлении,
склонность субъекта, обеспечивающая устойчивый целенаправленный характер
деятельности относительно объекта (В. Петровский);
- направленность личности на выполнение определенной деятельности
(Л. Рыбалко);
- систему доминирующих мотивов и потребностей человека, которые
определяют основную линию его поведения и выявляются в целенаправленной
познавательной и эмоционально-волевой активности (С. Яремчук).
Установка отражает отношение личности к деятельности и содержит
такие компоненты, как: эмоционально-оценочный (позитивное-негативное
отношение к объекту), информационный (образ желаемого будущего),
поведенческий (готовность действовать относительно объекта, который имеет
личностное значение) [9, с. 420]. Большая роль здесь отводится волевому
115
компоненту, так как воля является стимулирующим и смыслообразующим
фактором установки.
Установки могут возникать и формироваться лишь в деятельности,
поэтому
профессиональное
саморазвитие
студентов
специальности
«Социальная работа» требует активизации всех сфер их личности в данном
направлении и должен осуществляться благодаря всему спектру видов
деятельности в высшем учебном заведении – учебной, воспитательной,
практической, исследовательской, самообразовательной, волонтерской.
По мнению Н. Кабусь, достижение этого уровня обусловливает
необходимость соблюдения определённых условий в учебно-воспитательном
процессе, а именно:
- обеспечение
четкой
ориентации
учебного
процесса
на
профессиональную деятельность, использование творческих, эвристических,
проблемных заданий, форм и методов активного моделирования
профессиональной деятельности социального работника на занятиях с целью
формирования устойчивой профессиональной направленности студентов,
обретения системы профессиональных знаний и развития соответствующих
умений;
- вовлечение
студентов
в
активную
общественно-полезную,
практическую и волонтерскую деятельность для непосредственного
приобретения опыта социальной работы и осознания необходимости в
дальнейшем профессионально-творческом совершенствовании;
- создание установки на самообразование, стимулирование студентов к
самостоятельной исследовательской, поисковой, проектной деятельности по
его творческому решению. Именно практическая деятельность с людьми,
которые требуют помощи, создает наиболее благоприятные условия для
формирования установки на профессиональное саморазвитие и мотивирует
будущих социальных работников на перманентное самосовершенствование
[10].
Однако саморазвитие и самовоспитание социального работника зависят
не
только
от
рационального
осознания
объема
надлежащего
профессионального
совершенства,
выявления
границ
собственного
несовершенства, мотивации к преодолению этой разницы, но и от владения
определенными навыками, методиками, инструментарием их достижения.
Об этом свидетельствуют результаты проведенного опроса бакалавров
четвертого года обучения и магистров специальности «Социальная работа» на
кафедре «Социологии и социальной работы» Социально-гуманитарного
факультета ГВУЗ «Приазовский государственный технический университет»
(г. Мариуполь). Цель опроса – выяснение степени осознания студентами
116
необходимости профессионального самосовершенствования, фактического
состояния саморазвития и самовоспитания будущих специалистов социальной
сферы и их теоретико-методологической готовности к осуществлению этого
процесса.
Как показало проведенное исследование, устойчивое понимание
необходимости профессионального самосовершенствования еще не является
залогом личностного включения в эту деятельность, а позитивные личностные
изменения, которые именно так оцениваются опрошенными, и формирование
определенных профессиональных качеств в процессе обучения не всегда
являются следствием настойчивого саморазвития и самовоспитания.
Все респонденты однозначно соглашаются с необходимостью
саморазвития и самовоспитания социальных работников на протяжении всего
периода работы в социальной сфере. Из них:
- 46 % отметили, что они сами проводили системный анализ собственных
профессиональных качеств с целью дальнейшей работы над собой. При этом
никто не имел и не имеет индивидуальной программы профессионального
самосовершенствования;
- 80 % опрошенных студентов признали, что в процессе обучения у них
сформировались необходимые профессиональные качества, которых ранее не
было.
- 30,8 % уверены, что приложили собственные усилия для саморазвития и
самовоспитания, т. е. развили педагогические способности; психологические
качества; коммуникативные навыки; организационные умения; навыки
самообразования. Все опрошенные указали, что их саморазвитие и
самовоспитание происходили без планирования и самоконтроля.
- 54 % опрошенных студентов отметили, что им для независимой
самодиагностики достаточно теоретических знаний о саморазвитии и
самовоспитании личности, полученных во время изучения психологопедагогических дисциплин.
Каждый пятый студент, формально получая высшее образование, не
демонстрирует мотивации и желания профессионально эволюционировать по
разным причинам (неудачная довузовская профориентация, настроенность
работать по другому профилю и др.).
Более двух третей респондентов указали на изменения к лучшему в
собственной профессиональной подготовке, считая при этом, что этот прогресс
является следствием усвоения учебной программы, объективного влияния
образовательной среды, комплекса учебно-воспитательных мероприятий, а не
результатом саморазвития и самовоспитания.
117
Опрошенные студенты не имеют сформированных практических навыков
составления программы собственного профессионального саморазвития и
самовоспитания. Они не владеют соответствующими технологиями,
методиками и т. д. Никто из них не знает, какие направления может содержать
такая программа, на какие из них следует акцентировать внимание, и что
именно они должны делать для преодоления негативных и укрепления
позитивных профессиональных качеств.
Однако, в отличие от формирования мотивации и установки на
саморазвитие и самовоспитание будущих социальных работников, которое
может длиться годами, научить конкретным методикам и технологиям
профессионального самосовершенствования, дать специальные знания и
закрепить навыки по самоорганизации, самореализации и самоконтролю над
исполнением этой задачи можно в ограниченный срок.
Отсюда вытекает предлагаемое третье стратегическое направление,
ориентированное на достижение этих целей, – внедрение в учебный процесс
специальной дисциплины «Теория и практика профессионального
саморазвития
и
самовоспитания
социальных
работников»
или
«Самоменеджмент социального работника», целью которой может быть
вооружение студентов специальными методиками, технологиями, приемами
самосовершенствования, самоорганизации, самоуправления. Основными
задачами этой дисциплины должны быть такие: сформировать навыки
самооценки (самодиагностики), самоанализа своих профессиональных
недостатков и ограничений; выявить их причины в собственной деятельности,
научить критически относиться к результатам собственной работы.
В содержание этой дисциплины следует включить технологии
профессиональной самооценки, самонаблюдения, самоанализа, составления
профессионального портрета, включая разные группы важнейших качеств
социального работника (психологические, педагогические, организационные,
коммуникативные, знания методик и технологий социальной работы, владения
нормативно-правовой базой и т. д.), самопрогнозирования, составления
индивидуальной программы саморазвития и самовоспитания, а также приемы
самоубеждения, самоконтроля.
Дисциплина должна раскрыть студентам конкретные пути решения их
проблем, что связаны с профессиональным совершенствованием, путем
предоставления практических рекомендаций относительно личностных
препятствий для профессиональной реализации. Соединение теории и практики
саморазвития и самовоспитания во время занятий сможет, наконец,
предоставить специалистам социальной работы не только рациональные
инструменты для самосовершенствования, но и определенные методические и
118
эмпирические разработки, условия для формирования собственного опыта
самопреобразования, которыми они смогут воспользоваться в будущем,
учитывая конкретные обстоятельства деятельности в социальной сфере.
Достичь успеха на пути вовлечения социальных работников в
эффективное профессиональное самосовершенствование можно при наличии
таких условий:
- четкое осознание студентами всего объема профессиональных
требований, которые предъявляются социальным работникам, и необходимых
им качеств, знаний, навыков, умений;
- создание на этапе обучения в ВУЗе креативной среды для выявления
собственных профессиональных успехов и несовершенств;
- формирование
у
студентов
мотивации
и
установки
на
самосовершенствование;
- предоставление
соответствующего
теоретико-методологического
инструментария для его реализации.
Возникает потребность в объединении уже реализуемых стратегических
направлений саморазвития и самовоспитания социальных работников и
предложенных нами на основе эмпирических исследований, а именно:
- создание общей благоприятной атмосферы для их профессионального
роста, целенаправленная работа по формированию устойчивой мотивации и
установки на саморазвитие и индивидуализацию этих условий в течение всего
периода учебно-воспитательного процесса в вузах;
- вооружение будущих специалистов конкретными методиками,
технологиями, приемами работы над собой, практическими алгоритмами
самооценки и составления индивидуальной программы саморазвития и
самовоспитания за счет внедрения в учебный процесс специальной
дисциплины;
- совершенствование
системы
непрерывного
профессионального
образования, которая должна дополнять перманентное саморазвитие,
самовоспитание, самообразование социальных работников квалифицированной
помощью по социализации, ознакомлением их с инновационными методиками
и технологиями социальной работы, в том числе с новыми подходами к
профессиональному самосовершенствованию.
Следует отметить, что рассмотренные нами три стратегических
направления саморазвития и самовоспитания социальных работников не
являются исчерпывающими, а являются необходимым условием их
активизации. Дальнейшие исследования этой проблемы предполагают
расширение и детализацию научного поиска для решения данной проблемы.
119
Литература
1. Довідник кваліфікаційних характеристик професій працівників /
Міністерство праці та соціальної. політики України // Соціальні
послуги. – Краматорськ : Центр продуктивності, 2005. – Вип. 80. –
74 с.
2. Основы социальной работы : учебник / отв. ред. П. Д. Павленок. – М. :
ИНФРА, 2001. – 395 с.
3. Соціальна роботи: технологічний аспект : навчальний посібник / за
ред. А. Й. Капської. – К. : Центр навчальної літератури, 2004. – 352 с.
4. Филатова, Е. В. Теория социальной работы : учебное пособие /
Е. В. Филатова. – Кемерово : Кузбассвузиздат, 2004. – 96 с.
5. Васюта (Тополь), О. І. Професійне становлення фахівця із соціальної
роботи / О. І. Васюта (Тополь) // Вісник Чернігівського національного
педагогічного університету імені Т. Г. Шевченка. – Чернігів, 2010. –
Серія «Педагогічні науки». – С. 122–125.
6. Лозовой, В. О. Саморозвиток особистості у філософській рефлексії та
соціальний практиці : монографія / В. О. Лозовий, Л. М. Сідак. – Х. :
Право, 2006. – 256 с.
7. Поліщук, В. А. Психолого-педагогічний факультет педуніверситету як
центр здійснення соціальної освіти в регіоні / В. А. Поліщук ; за заг.
ред. А. Я. Ходорчук // Соціальна робота в Україні: теорія та
практика. – К. : ДЦССМ, 2002. – 172 с.
8. Харабет, В. В. Самовиховання студентів та його вплив на формування
особистості майбутнього фахівця / В. В. Харабет // Социальна работа.
Социология : VI Международная научно-практическая конференция
«Унверситетская наука–2010» : сборник статей. – Мариуполь : ПГТУ,
2010. – 432 с.
9. Психология
:
словарь
/
под
ред.
А. В. Петровского,
М. Г. Ярошевского. – М. : Политиздат, 1990. – 494 с.
10.Кабусь, Н. Д. Дослідження проблеми формування установки на
професійно-творчий саморозвиток студентів – майбутніх соціальних
педагогів / Н. Д. Кабусь // Проблеми інженерно-педагогічної освіти. –
2012. – № 36. – С. 34–45.
120
2.4 Технологизация социальной работы как механизм повышения ее
эффективности
Проблемы технологии и технологического применения научных и других
видов знания, как никогда ранее в истории человечества, самым
непосредственным образом затрагивают социальные и смысложизненные
аспекты бытия человека и человечества. Вопросы технологии – это вопрос
включенности науки в различные сферы практической деятельности. Суть
технологии заключается в применении знаний на практике с целью изменения,
совершенствования и контроля условий жизни. В отличие от обычных научных
знаний, отвечающих на вопрос «Что?», технологическое знание представляет
собой знание, дающее ответы на вопрос «Как?». В социальной работе речь
может идти как о технологиях собственной профессиональной деятельности
социального работника, так и технологиях, передаваемых клиентам для более
эффективного удовлетворения их потребностей и улучшения их
жизнедеятельности [8].
Термин «технология» был введен в 1772 г. И. Бекманом. Он охватывает
широкий круг вопросов, связанных с взаимоотношением науки и практики. Под
технологией обычно понимают совокупность средств организации и
упорядочения целесообразной практической деятельности в соответствии с
целями и логикой процесса преобразования того или иного объекта.
В условиях расширения прикладных функций научного знания,
появляется возможность технологизировать все новые виды деятельности,
которые ранее были недоступны. Главным признаком технологичности многих
направлений деятельности социального работника есть возможность описания
алгоритма деятельности и тиражирование совокупности методических
приемов, обеспечивающих наиболее удачное решение подобных задач через
методические рекомендации, стандарты и т. д. При этом следует подчеркнуть,
что технология как процесс эффективной деятельности, не поддается полной
рационализации. Технология алгоритмизирует деятельность и поэтому может
быть многократно использована, воспроизведена и тиражированная для
решения подобных задач. Важными характеристиками технологии являются
стандартизация процедуры, обеспечивающей достижение результатов.
Понимание технологического феномена как формы мироотношения было
предложено М. Хайдеггером. Именно он акцентировал внимание не столько на
силовом, сколько на информационно-познавательном и коммуникативном
компонентах технологии [9, c. 118].
Можно выделить четыре основных типа взаимодействия человека с
технологиями.
121
Первый тип. Технология обеспечивает выполнение фоновых задач
(метафора «светофор», например, конкретные мероприятия с многовекторной
направленностью).
Второй тип. Технология используется для решения конкретных проблем
(метафора «очки или слуховой аппарат», например конкретные домашние
технологии поддержания порядка человеком с ограниченными возможностями
на основе технических устройств или приемов).
Третий тип. Технология представляет какое-то другое состояние
(метафора «социальные сети», например коммуникационные технологии типа
«анонимные алкоголики»»).
Четвертый тип. Технология как «другой», самостоятельный мир
(например, новые способы решения привычных или новых проблем человека)
Технология представляет собой процесс, упорядочивает не только
систему применяемых средств, но главное – регламентирует деятельность
субъекта по отношению к другим субъектам. Технологии связывают не просто
средства, механические воздействия, а упорядочивают саму деятельность
субъектов или актеров по достижению определенной цели.
Понятие социальной технологии в научных публикациях используются в
двух основных значениях. Прежде всего, под социальной технологией
понимается совокупность методов, средств, приемов, способов организации
человеческой деятельности как инструмента влияния на социальные процессы
и системы. Кроме того, социальная технология представляет собой описание
методов в методических указаниях, стандартах [5]. Причем, рождаясь в живой
практике, успешные приемы и методы требуют от своих создателей особых
усилий для того, чтобы «выкристаллизовать» их в методиках таким образом,
чтобы они адекватно могли быть понятными и воспроизведенными другими
людьми.
Представляет интерес ответ на вопрос, чем технология отличается от
конкретных методик работы. Взаимное проникновение на практике этих
понятий не в полной мере отражено в существующей литературе. Методика
представляет собой определенный, так же как и технология, способ
исследовательской или практической деятельности. Но в отличие от
технологии она, прежде всего, менее определена с точки зрения целевых
установок на ее использование. Социальная технология основывается на одной
или нескольких методиках, которые будучи включенными в определенную
технологию, приобретают новые свойства, связанные с нацеленностью на
определенный круг целевых задач [6].
Любой инструментарий, описываемый как методика, представляет собой
ноу-хау или как новая методика сбора информации, или как новая методика
122
обработки информации, или как то и другое вместе. При этом, как правило,
очерчивается и предлагается достаточно широкий спектр возможных вариантов
использования методики в зависимости от задач, стоящих перед ее
пользователем. Иными словами, методика имеет большое поле латентных
конфигураций, составляющих ее операций. Сам набор операций и их
последовательность уточняются или выбираются, исходя из целей применения,
и представляют собой вариант способа использования методики.
В
распоряжении
социального
работника-практика
находятся:
а) общепринятые методики, известные широкому кругу специалистов, и
получившие
широкое
практическое
распространение;
б) реально
существующие методики, зафиксированные в публикациях и различающиеся
по степени включения в практичеcкую реализацию; в) принципиально новые
методики, либо модификации известных процедур, которые еще не описаны и
широко не применяются, а известны лишь некоторые их детали.
Социальная технология принципиально отличается от методики, прежде
всего, своей организационной заданностью, настроенностью на определенную
цель,
направленностью
на
решение
конкретных
задач
узкоспециализированными
нормами,
временными
ограничениями,
специализированными формами применения совокупности конкретных
методик. Собственно процедурная часть технологии оказывается по своему
весу достаточно небольшой, по сравнению со всей технологической системой.
В социальной работе можно выделить собственные профессиональные
технологии и технологии, передаваемые клиенту, освоение которых позволяет
ему самостоятельно удовлетворять собственные потребности и решать
возникающие проблемы.
Для реализации технологии большое значение имеют некоторые ее
сущностные характеристики, которые чаще всего упускаются не только
практиками, но и исследователями. Прежде всего, речь идет о замысле и
смысле технологии. Любая человеческая деятельность включает в себя
проблемную область, которая собственно и придает смысл деятельности, то
есть то, ради чего она существует в обществе, и осуществляет особую
социальную функцию или их систему в обществе. Именно проблемная
ситуация отвечает на вопросы зачем и во имя чего разрабатывается и
внедряется технология, которая способна обеспечить достижение некоторого
целевого состояния социальных объектов. Именно поэтому социальную
технологию нельзя задать путем простого указания набора «команд» по
выполнению составляющих ее действий. Чтобы эффективно реализовывать
последовательность действий, которые в технологии составляют единое целое,
социальный работник как субъект собственной деятельности должен заранее
123
осознавать и понимать суть этого единства или содержание проблемной
ситуации, которая выступает системообразующим фактором для технологии.
Непонимание смысла технологии и своей роли в ее использовании
превращает социального работника как профессионала в объект внешних
инструкций и манипуляций, также как делает зависимым от него и его клиента.
Учитывая трудности вербального отражения деятельности (достаточно
попробовать описать в виде инструкции команду «изменить положение руки»),
следует признать, что инструкции не могут описать во всем объеме все
требования социальной технологии. Кроме того, часть требований опирается на
общую профессиональную или житейскую память партнеров (социального
работника и его клиента), связанную с общепринятыми методическими
действиями, и не требует специального описания.
Другая часть операций не описывается вообще, поскольку даже автор
какой-либо технологии до конца не может осознавать все необходимые
технологические действия, поскольку некоторые из них осуществляются
автоматически особенно, если речь идет об опытном специалисте, а не новичке.
В процессе освоения какой-либо деятельности человек пытается
контролировать и осознавать то, что она дает, отбирая и фиксируя удачный
опыт. Сознательный контроль усвоенных действий заменяется автоматическим
или полуавтоматическим выполнением. Понимание смысла – это условие для
подключения общей системы профессиональных и житейских знаний для
выполнения определенных операций, в том числе личностного творческого
потенциала.
Технология должна быть понятной, в противном случае она искажается в
силу того, что автоматическое действие, выполняемое человеком, может
наделяться не теми смыслами. Следует отметить несколько уровней
понимания.
Первый уровень предполагает, что для человека, который осваивает
технологию, важно понимать и различать внешние свойства и проявления
технологии. Способность к восприятию внешних проявлений технологических
процессов выступает в качестве первичного условия способности отдавать себе
отчет в общем о технологических операциях, которые выполняются.
Второй уровень понимания связан с осознанием «внутреннего»
содержания технологии, особенностей ее внутреннего устройства. Иначе
говоря, специалист должен уметь различать специфические внутренние
особенности осуществления технологии, ее концепцию, замысел.
Третий уровень характеризуется пониманием назначения технологии для
социальной среды.
124
Четвертый уровень понимания связан с осознанием личностных смыслов
людей, включенных, так или иначе, в технологию, с точки зрения личностной
адекватности, соответствия жизненным планам и культурным ценностям [6].
Эти уровни понимания обусловлены тремя основными функциями
социальной технологии: силовой, определяющей эффективность деятельности,
коммуникативной и познавательной. Отсюда профессионал должен понимать
внешние характеристики социальной технологии с точки зрения этих трех
функций, то есть ее полезности в удовлетворении определенных социальных
потребностей, новые познавательные возможности, которые несет в себе
технология для других, как она сказывается на их взаимодействии и
коммуникации. Кроме того, он должен осознавать, что обеспечивает
технология с точки зрения эффективности профессиональной деятельности,
коммуникаций с коллегами и информационно-познавательных возможностей.
В технологическом процессе происходит порождение новых смыслов в
широком спектре интерсубъектного взаимодействия, перенос и трансформация
знаний от индивида к индивиду, от организации к организации, от артефакта к
индивиду [1]. Наряду с этим важно осознание уровня полезности и
эффективности технологии, ее коммуникационных и познавательных эффектов
для социума в целом.
Очень важно, чтобы и социальный работник, и его клиент могли понять и
оценить, что приобретает лично каждый из них от внедрения технологии, как
технология скажется на эффективности их собственной деятельности, повлияет
на ситуацию, личную систему коммуникаций и насколько возможно личное
развитие человека, который реализует технологию.
Большое значение имеет и конкретная целевая составляющая социальной
технологии. Прежде всего, цель можно определить как субъективно
обусловленное назначение деятельности, предусматривающее определенный
результат и способы деятельности. Цель деятельности может быть понята в
четырех основных смыслах: как назначение, роль, функция деятельности в
определенной социальной системе; как предсказание или желаемый результат
деятельности; как проект деятельности, обеспечивающий достижение
определенного результата; как субъективный смысл деятельности, интерес,
мотив, потребность конкретного субъекта.
Социальные технологии как вид целерациональной деятельности, несут в
себе серьезные ограничения. Прежде всего, они, безусловно, уменьшают или
даже сводят на нет альтернативный подход к решению проблемы, предлагая
конкретный алгоритм. Кроме того, выбор технологии определяется не только
эффективностью, но и личным предпочтением технологии, а также принятыми
социальными нормами.
125
Важной характеристикой целенаправленной деятельности является ее
связь с имеющейся ситуацией, с социальными нормами и стереотипами, с
социально
сформированными
структурами
повседневного
опыта.
Использование
социальной
технологии
обусловлено
особенностями
организации повседневного опыта: ограниченности информации в процессе
деятельности, деятельностью по образцам, наличием систем норм,
прерывистостью и дискретностью опыта.
Важно подчеркнуть особенности соотношения технологии и цели. Для
достижения одной и той же цели можно использовать различные технологии с
тем же результатом, при этом выбор технологии определяется ее
адекватностью. В то же время одна и та же технология может обеспечивать
достижение различных целей.
К числу основных характеристик социальных технологий можно отнести:
универсальность (способность использоваться на различных по численности и
специфике объектах для решения однородных задач); конструктивность
(нацеленность на решение конкретных управленческих проблем проверенными
и обоснованными способами); результативность (ориентация на проверку
конечного результата); оперативность (возможность обеспечения реализации
технологии в оптимальные сроки); относительная простота (доступность
использования для специалиста определенной квалификации); надежность
(наличие некоторого запаса прочности, дублирующий механизм); гибкость
(способность к адаптации в меняющейся обстановке); экономичность или
экономическая целесообразность (Щербина, 1990).
Кроме того, особое значение имеет пространственно-временная структура
социальной технологии, которая связана с отражением пространственной
локализации отдельных этапов и операций технологического процесса с учетом
их последовательности и продолжительности. Социальная технология имеет
собственное пространственное устройство, множество своих конкретных
метрических характеристик: расстояние, параллельность, прямолинейность,
сходство, близость отдельных действий и операций.
Социальная технология, с одной стороны, реализуется в конкретном
физическом и социальном пространстве, а, с другой, – их преобразует и
переструктурирует с учетом собственных пространственных характеристик.
Поэтому освоение социальной технологии предполагает не только освоение
элементов технологии, но и логики их пространственного соотношения. Иными
словами, социальная технология представляет собой пространственную
упорядоченность ее процедур и действий.
Чаще всего в работах, посвященных социальным технологиям,
фиксируется временной компонент. Главное значение при этом имеет
126
последовательность состояний социальных объектов и последовательность
технологических операций, которые постоянно меняются. Для технологии
существует не только внешнее физическое время, но главное в ней существует
собственная темпоральность, внутреннее время. Идеи технологической
определенности действий субъектов соответствуют представлениям о
политемпоральности социального мира. «Находясь в своем внутреннем потоке
времени, человек окружен разнонаправленными временными векторами,
различными временными фазами и временными темпами» [4, с. 77].
Важно также подчеркнуть, что фактически, технология протекает в
настоящем, но при этом содержательные проекции вносят в это настоящее и
прошлое, и будущее. Социальный работник и его клиент овладевают, прежде
всего, пространственно-временным устройством технологии, которое чаще
всего, не совпадает особенно на начальном этапе с пространственными и
временными характеристиками реальности, в которой они живут.
Еще одной характеристикой технологии выступает модальность
деятельности. Общая сущность модальности состоит в наличии качественной
специфичности каждого из видов социальной технологии по сравнению с
другими. Модальность выступает содержательной составляющей технологии и
определяет принципиальную многовариантность технологических подходов к
решению любых задач. В практической жизни эти способы взаимопроникают,
перемешиваются и воспроизводят равновесие между экономикой и социальной
жизнью людей [7, с. 35].
Особое значение имеет интенсивность социальной технологии.
Интенсивность технологии может проявлять себя в интенсивности воздействия
или интенсивности деятельности тех, кто включен в нее. Речь идет о
революционном или эволюционном решении той или иной проблемы, того или
иного способов удовлетворения потребностей людей.
К числу важных свойств социальной технологии относится и
целостность. Это принципиально важное качество, обусловленное наличием
определенного алгоритма деятельности. А. Давидов вводит понятие
«алгоритмического постулата», суть которого заключается в том, что
социальные
агенты
являются
алгоритмизированными
системами,
существующими в алгоритмизированной социальной среде [2, с. 39].
Алгоритм – это такая система операций, последовательное выполнение
которых, по строго определенным правилам приводит к решению поставленной
задачи. При этом, особенность каждой из операций гораздо больше
определяется структурой или алгоритмом, чем внутренними свойствами
каждой из них. Это имеет значение для понимания того, что многие
методические приемы в определенных технологиях могут быть стандартными.
127
При этом реализуется важный принцип – «целое всегда больше своих
частей». Именно целостность определяет общую эффективность технологии.
Обобщенность как свойство социальных технологий определяет степень
их тиражирования, поскольку технологии призваны решать определенный
класс задач и иметь возможность применимости в подобных условиях, которые
никогда не бывают совершенно идентичными. Важно подчеркнуть, учитывая,
что любое тиражирование или воспроизведение технологии в пространстве и
времени осуществляется в уникальных условиях и не может быть
механическим. Основное значение приобретают содержание, методологические
принципы, теоретические положения, лежащие в основе технологии. Кроме
того, обобщенность связана и с саморазвитием технологии, с ее
совершенствованием в процессе применения.
Константность технологического процесса состоит в том, что в нем
есть то, что не подвластно изменениям, некое правило, определяющее характер
и последовательность действий. Устойчивость социальной технологии
предполагает конгруэнтность различных копий социальной технологии ее
первичному образцу, что позволяет сохранять конгруэнтность первоначальной
модели технологии с ее следующими образцами.
Большое значение для овладения любой технологией является
опредмеченность действий через специальные символы, бланки, собственные
метки или знания, позволяющие распознавать технологию и процессы, в нее
включенные. Только в процессе освоения технологии человек начинает
выделять и осознавать элементы, принадлежащие конкретной технологии, и
ему раскрывается многообразие и взаимосвязь составляющих ее элементов.
Социальные технологии, которые регулируют деятельность людей для
достижения определенных целей, могут стать источником опасности и риска
для отдельных личностей и социальных групп и сообществ. В качестве примера
можно привести технологию психотерапевтического воздействия на
зрительскую аудиторию средств массовой информации. Технологический риск
все больше осознается как реальная угроза не только жизни человека как
биологического существа, но и как угроза его социальной жизни. В
значительной степени риск во внедрении социальных технологий связан с
неучетом механизмов саморегуляции, присущих всем социальным системам, по
влиянию на порождение бифуркаций, итог которых непредсказуем.
Социальным
системам
свойственно
сохранять
свою
организацию
гомеостатически неизменным путем вариаций собственной структуры.
Кроме того, сами социальные технологии, как системы, имеют эффект
самоорганизации и порождают новые внутренние процессы. Отсюда возможны
рассогласования предварительных показателей риска с реальным риском.
128
Предпосылки снижения риска при внедрении социальных технологий связаны с
обеспечением личной адекватности технологии, с открытостью технологии, ее
адаптацией к внешним условиям, изменяющимся с уровнем интенсивности
технологии, с ее целевой реалистичностью.
Особенности восприятия общественностью проблем риска и
безопасности могут значительно влиять на судьбу той или иной технологии.
Для социальной технологии, как и для любой технологии, важны ее
интраперсональная адекватность с точки зрения соответствия личностным
свойствам, возможностям усвоения и постижения смысла операций и контроля
над их оптимальной реализацией. С точки зрения рискологии, субъективная
оценка опасности технологии тесно связана и с тем, угрозу каким ценностям
конкретно можно ожидать в случае неблагоприятного исхода; со степенью
свободы выбора технологии, с уровнем реальных и потенциальных принципов
организации технологической подконтрольности ситуации человеку; со
степенью новизны или традиционности процесса.
Оценки риска, возникающего в процессе внедрения, могут подвергаться
предварительному анализу непосредственного разработчика (заказчика). В
последнем случае технология может быть подвергнута экспертизе по
программе оценочного исследования, что получило широкое распространение
на Западе.
Исходя из этого, при разработке социальных технологий, на наш взгляд,
следует ориентироваться на такие принципы:
- принцип опоры на знания об оптимальном состоянии объектов и
процессов в социальном пространстве;
- принцип сочетания технологического воздействия и механизмов
саморегуляции субъектов социального процесса;
- принцип соразмерности проектируемых изменений человеку,
социальным группам и сообществам;
- принцип критического порога модификаций и модернизации,
предполагающей учет степени управляемости процессами и значимыми
последствиями таких модификаций;
- принцип комплексности учета взаимодействия человека с его
природным, культурным и социальным окружением;
- принцип реалистичности технологии.
Внедрение социальных технологий также должно основываться на ряде
принципов.
Принцип гуманности предполагает ориентацию на интересы всех
субъектов социального процесса. При этом важно учитывать некоторые
ограничения. Во-первых, существуют пределы управляемости. Внешнее
129
управление требует соответствующих органов контроля и наказания. Иными
словами, стремление к тотальному контролю над всеми сторонами социального
процесса крайне неэффективно и требует больших затрат.
Во-вторых, весь ход развития науки и культуры все больше убеждает в
отсутствии какой-то одной истины, одной-единственной картины мира. Так
называемая постмодернистская парадигма фиксирует внимание на том, что
всякие универсалии, в том числе и социальные, всегда ограничены и далеки от
реальной жизни и с большими оговорками могут служить руководством к
действию.
Социальная сфера – это самоорганизующиеся системы со своими целями
и ценностями. Признание и учет этих процессов может позволить решать
проблемы по принципу дополнительности, а не их антагонизма. Реальная жизнь
различных
субъектов
имеет
свою
рациональность,
определенную
упорядоченность и эффективность.
Принцип интеграции означает, что внедряемые социальные технологии
надо оценивать не на основе их индивидуальных достоинств, а только с точки
зрения их взаимодействия другом с другом и вклада в общую эффективность
деятельности.
Принцип адаптации к конкретным особенностям организаций в
социальной сфере предполагает, что внедряемые технологии должны
учитывать специфические особенности каждой из организаций как с точки
зрения специфики организационных структур, так и с точки зрения
особенностей их человеческого потенциала.
Принцип согласованности долгосрочных и краткосрочных целей
указывает на то, что стремление оперативно решить острые проблемы в любой
сфере часто несовместимо с их решением в долгосрочном плане и необходимо
координировать насущные потребности с долгосрочными перспективами.
Желание поскорее увидеть результаты своей деятельности толкает нередко
субъектов к разработке эффектных, но малоэффективных мер.
Принцип комплексного подхода предполагает использование широкого
спектра различных приемов и способов решения задачи в их единстве. Уровень
профессиональной подготовки зависит от уровня овладения субъектом всем
арсеналом методов. Вместе с тем эффективность деятельности может
определяться немногочисленными средствами, которые в большей степени
соответствуют его индивидуальным способностям.
Принцип этичности социальных технологий выражается в отработке
информационных каналов таким образом, чтобы обеспечить, с одной стороны,
доступность информации о ней самой и о процессе ее внедрения, а с другой, –
обеспечить достаточную конфиденциальность информации, связанной с
130
деятельностью ее субъектов. Поскольку речь всегда идет о жизни и судьбе
конкретных людей, социальных групп и организаций, то разглашение любой
информации без согласия участников не этично и не продуктивно.
В реальной жизнедеятельности профессионалов технологическое
выступает в двух ипостасях: как определенный способ деятельности (ее
система, алгоритм, механизм) и как технологическое управление, то есть как
целенаправленная деятельность по воспроизводству этих алгоритмов.
На наш взгляд, в области социальных технологий существуют модели с
двумя полюсами: одни из них ориентированы на массовидность явлений и
охватывается выборочными методами. Другие – на единичные случаи,
охватываемые монографическими методами (например, case study). Акцент на
массовости предусматривает не только широту охвата совокупности, но и
специфику методов обследования. Социальные технологии, направленные на
массовость, должны быть ориентированы на доступность языка, ограничение
глубины информации, формализацию и стандартизацию всех элементов
деятельности независимо от социокультурных различий.
Социальные технологии с акцентом на работу с единичными случаями
предполагают детальную программу, использование специалистов, ориентацию
на жизненный путь людей, учет их личностных особенностей. Отсюда так
называемые частные технологии с профессиональной точки зрения могут быть
более сложными, а их эффективность может быть не меньше, чем
универсальных. Тиражированность таких технологий может быть связана с
поддержкой идентичности технологической системы не столько в пространстве
(воспроизведение многими другими коллегами клиентами), сколько во времени
(многократное воспроизведение одним и тем же специалистом или его
клиентом). Социальная технология представляет собой регулярный процесс, и в
отличие от простой последовательности действий, в нем есть какое-то правило,
что делает возможным воспроизведение этой последовательности через
определенный интервал времени.
Современное состояние науки и ее взаимоотношения с практикой
определяются различными моделями взаимодействия социального работника и
его клиента.
Модель технократического типа ориентирует профессионала на
беспристрастность, опору на факты, избегание оценочных суждений. Ее основа
– это естественно-научный подход, то есть ориентация на научные методы при
недоверии к повседневному опыту. В этом случае социальный работник
исходит из представления об объективно существующих наилучших вариантах
выхода из конкретной социальной ситуации, не зависящих от субъективных
факторов, например, личностных особенностей клиента или лиц, которые будут
131
включены в процесс внедрения и функционирования социальных технологий.
Для социального работника такой подход позволяет занять нейтральную
позицию при внедрении результатов своей деятельности, избегать втягивания в
систему межличностных отношений с клиентом и другими специалистами,
включенными в технологию. Но в то же время не учет личностных
особенностей сотрудников организации и сложившейся системы отношений
может приводить к недолговечности функционирования социальной
технологии и постепенному ее отмиранию. Чем «мягче технология», тем в
большей степени она зависит не только от профессионализма внедряющего, но
и от его установок и вовлеченности в процесс внедрения. Поэтому при
внедрении «жестких» социальных технологий такая позиция может привести к
успеху.
Патерналистская модель строится на моральном авторитете социального
работника в глазах заказчика. При этом предполагается ориентация на пользу,
не нанесение вреда, охрану человеческого достоинства, соблюдение и
восстановление справедливости, ориентация на правду и исполнение обещаний.
Такая позиция может являться отражением как личных особенностей
социального работника, так и отношения к нему клиента. Основу такой
позиции составляет узкая специализация, когда в силу особой системы знаний в
какой-то области обладатель этих знаний имеет как существенные
преимущества перед клиентом, так и ответственность перед ним. Нередко
социальные работники присваивают себе право исправлять или отменять
непрофессиональные суждения своих клиентов. Установки в отношении
патернализма всегда и неизбежно представляют собой нечто амбивалентное. С
одной
стороны,
патернализм
формирует
чувство
зависимости,
принудительности, а с другой, – чувство некоторой безопасности,
защищенности.
Коллегиальная модель основывается на представлении о единой целевой
ориентации социального работника и его клиента. Этот подход вполне уместен
в ситуации, когда социальные работника и его клиент обладают сходной
системой знаний и клиент может выступать в качестве соавтора технологии.
Достоинством такого подхода является включенность клиента во внедрение
технологии и даже в ее разработку, что позволяет в наибольшей мере учесть
специфические особенности и потребности клиента. Недостатком этой модели
выступает то, что ее основу составляют представления о полной
тождественности интересов социального работника и клиента, что не может
служить даже идеалом, поскольку разные роли диктуют разные цели.
Контрактная модель основывается на разделении ответственности,
признавая право клиента на принципиальные решения при свободе социального
132
работника в обычных решениях. Приоритетной в этой ситуации оказывается
позиция клиента, который в известном смысле защищен от произвола
социального работника и зависимости от него. Такая модель взаимоотношений
фиксирует ответственность сторон при внедрении социальных технологий и
позволяет в большей мере учитывать личностные свойства и особенности
ситуации [5].
Таким образом, технология в общем виде определяется как деятельность,
основанная на умениях и мастерстве человека или группы людей, и обладает
собственным смыслом, ритмом и пространственной соразмерностью. Любая
технология – это социальная система, основанная на коммуникациях. Даже в
случаях, так называемых, безлюдных технологий можно говорить скорее о
трансформации коммуникаций, чем об их отсутствии. В социальных
технологиях предметом познания и преобразования становятся отдельный
индивид, социальные группы, организации и общности, социальные процессы.
Мы попытались обосновать мнение, что системообразующей признаком
технологии выступает смысл деятельности, а не ее целевые установки.
Смысловые конструкты выполняют функцию непосредственной оценки
близости реального положения вещей к необходимому состоянию, должному
или идеальному, с достижением которого связывается внедрение социальной
технологии.
Литература
1. Алексеева, И. Ю. «Техно-люди» против «постлюдей»: НБИКСреволюция и будущее человека / И. Ю. Алексеева, В. И. Аршинов,
В. В. Чеклецов // Вопросы философии. – 2013. – № 3. – С. 12–21.
2. Давидов, А. А. Системная социология / А. А. Давидов. – 2-изд. – М. :
Изд-во ЛКИ, 2008. – 192 с.
3. Иванов,
В. Н.
Инновационные
социальные
технологии
государственного и муниципального управления / В. Н. Иванов, В. И.
Патрушев. – М., 2007. – 457 с.
4. Кузьмин, М. В. Экстатическое время / М. В. Кузьмин // Вопросы
философии. – 1996. – № 2. – С. 67–79.
5. Подшивалкина, В. И. Социальные технологии: проблемы методологии
и практики / В. И. Подшивалкина. – Кишинев : Центральная
типография, 1997. – 352 с.
 Подшивалкіна, В. І. Технологія життєдіяльності та соціальна політика
суспільства, що трансформується / В. І. Подшивалкіна // Соціальна
політика в Україні та сучасні стратегії адаптації населення : зб. наук.
ст. – К. : НВФ «Студцентр»/ Ніка-Центр, 1998. – С. 82–87.
6. Суименко, Е. И. Социальный и индивидуальный способы
материальной и производственной жизнедеятельности людей / Е. И.
133
Суименко // Социология: теория, методы, маркетинг. – 2006. – С. 20–
36.
7. Теория социальной работы : учеб. пособие / М. В. Ромм [и др.] ; под
ред. М. В. Ромма. – Новосибирск : Изд-во НГТУ, 2000. – Ч. II. – 112 с.
8. Хайдегер, М. Время и бытие / М. Хайдегер. – М., 1993. – 447 с.
2.5 Формирование профессиональной этики в процессе подготовки
социальных работников
Формирование профессиональной этики специалиста является одним из
основополагающих принципов современного образования. Наряду с освоением
профессиональных знаний, умений и навыков, у будущего специалиста
необходимо сформировать понятие профессионального долга, личных
моральных и профессиональных ценностей, привить навыки делового общения.
Особенно значимым это является для лиц, которые в дальнейшем будут
работать в системе «человек-человек».
Профессиональная деятельность специалиста социальной работы
осуществляется в социальной сфере и связана с оказанием помощи и
поддержки лицам, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. В связи с этим,
знание норм и принципов профессиональной этики поможет социальному
работнику осуществлять эффективное социальное взаимодействие с клиентами,
членами их семей, ближайшим окружением. Кроме того, профессиональная
этика формирует ответственность социального работника за выполнение своих
профессиональных обязанностей, что оказывает непосредственное влияние на
уровень его профессионализма.
Рассмотрим особенности формирования профессиональной этики в
процессе подготовки социальных работников в высших учебных заведениях.
Для этого необходимо выявить сущность понятия «профессиональная этика
социальных
работников»;
рассмотреть
способы
формирования
профессиональной этики и этики делового общения социальных работников в
ходе организации образовательного процесса в высшем учебном заведении.
Этика – отрасль философии, призванная решать вопросы морали и
нравственности,
возникающие
перед
личностью
в
процессе
ее
жизнедеятельности. Трудовая деятельность человека является важнейшей
частью его жизнедеятельности, поэтому следует более подробно остановиться
на рассмотрении именно профессиональной этики.
Под профессиональной этикой понимается совокупность норм и правил
поведения специалиста в ходе решения им профессиональных задач. Это
своеобразный нравственный кодекс людей, устанавливающий определенный
тип человеческих взаимоотношений, оптимальный для лиц определенной
134
профессии. Профессиональная этика обусловлена особенностями профессии,
требованиями к специалисту, определенными корпоративными интересами,
профессиональной культурой и т. д. Профессиональная этика имеет значение,
прежде всего, в системе профессий «человек-человек». К таким профессиям
относится и профессия социального работника.
Социальная работа – специфическая профессиональная деятельность,
направленная
на
поддержку,
развитие
личности,
реабилитацию
индивидуальной и социальной субъектности человека. Социальная работа как
профессиональная деятельность является сложной и многогранной,
характеризуется наличием определенных нравственных проблем. Социальные
работники находятся в непосредственном взаимодействии с клиентами,
которые относятся к разным возрастным, социальным, религиозным,
национальным группам, очень часто являются неблагополучными, имеют
различные ограничения в социальном функционировании.
Объектом практической социальной работы выступают дети,
неблагополучные семьи, лица без определенного места жительства, индивиды,
зависимые от психоактивных веществ и т. д. Это требует от социального
работника определенных моральных и этических качеств. Обязательным
является уважение личности клиента и оказание ему всесторонней
квалифицированной помощи в преодолении различных форм социального
исключения.
Социальная
работа
осуществляется
на
профессиональном
и
непрофессиональном уровне. Непрофессиональный уровень социальной работы –
это добровольная (благотворительная) помощь, профессиональная социальная
работа реализуется через функционирование целого ряда учреждений и
организаций, направленных на решение конкретных проблем лиц, находящихся в
сложной жизненной ситуации (медицинских, юридических, экономических,
воспитательных и т. д.). Социальная работа как профессия имеет форму
социального проектирования и прогнозирования (структурная социальная работа)
и непосредственной работы с клиентом (психосоциальная работа) [1].
Можно выделить следующие характерные черты для личности
социального работника. Современный социальный работник – это специалист в
области социальной инженерии и социальных технологий. Он должен обладать
определенными интеллектуальными, моральными, личностными, духовными
качествами для успешного выполнения такого вида профессиональной
деятельности как социальная работа.
Профессия социального работника направлена на социальную сферу,
поэтому необходимым условием для выбора данной профессии является
социальная направленность личности, наличие соответствующих социальных
135
качеств, а именно: гуманизм, доброжелательность, справедливость,
ответственность, терпеливость, уравновешенность, готовность прийти на
помощь, эмпатия и др. [2].
Специалист по социальной работе должен:
- знать теоретические и методологические основы социальной работы, ее
исторические корни, традиции, отечественный и зарубежный опыт,
современные методы организации социальной защиты населения;
- иметь навыки социально-психологического и ситуационного анализа,
диагностики условий и уровня жизнедеятельности различных социальных
категорий и групп населения;
- уметь проводить социологические исследования, прогнозировать
развитие социальных процессов и учитывать их результаты в своей работе, а
также при регулировании социальных конфликтов;
- владеть организаторскими способностями, высокой общей культурой,
педагогическим
талантом,
быть
коммуникабельным,
общительным,
участливым, готовым к самопожертвованию;
- иметь необходимую методико-психологическую подготовку, быть
наблюдательным, внимательным, милосердным, скромным и т. п.;
- быть готовым оказывать квалифицированную юридическую помощь
при защите прав клиентов [3].
Особое значение имеет наличие склонности к практической деятельности
в социальной сфере. Эта склонность формируется в зависимости от
общественных условий жизни каждого человека, уровня его развития.
Склонность социального работника к профессиональной деятельности
проявляется в наличии интереса к работе с уникальным объектом – человеком.
Профессионально общаясь с разными людьми, социальный работник
должен оказать им помощь в решении их проблем. Проблема каждого человека
является своеобразной и уникальной, поэтому специалист по социальной
работе не может использовать один отработанный алгоритм оказания помощи.
Он должен постоянно находить новые уникальные решения жизненных
проблем клиента. Именно интерес мотивирует социального работника к
эффективной деятельности. Известно, что когда человек заинтересован в том,
что он делает, он действует инициативно, энергично, получая удовольствие
даже тогда, когда работа сложная и напряженная [3].
Следовательно, специалиста социальной работы характеризуют:
- соответствие его личностного и профессионального потенциала
требованиям профессии, стремление овладевать новыми знаниями, методами и
формами работы, способность осмысливать реалии социальной политики
государства и специфику проблем социально уязвимых групп граждан;
136
- личностная предрасположенность к профессии, мотивационная
готовность, профессионально необходимые качества, компетентность,
стремление к результативности своего труда и умение достигать цели в своей
работе;
- осознание значимости своей профессии, использование современных
прогрессивных методов, соблюдение стандартов профессии;
- настрой в профессиональной деятельности на новаторство,
индивидуально-творческий подход;
- осознание необходимости образования, повышения квалификации,
самообразования, изучения отечественного и зарубежного опыта;
- социальная активность, неравнодушие к актуальным вопросам
практической работы, попытки находить новые решения профессиональных
проблем и умение их использовать
Особое значение имеют моральные качества социальных работников,
которые проявляются во взглядах, чувствах, поведении, отношениях к другим
людям.
Профессиональная этика регламентирует профессиональное поведение
личности и помогает социальному работнику установить более эффективные
взаимоотношения с клиентом. Следует отметить, что требования к
профессионально-этическим качествам социального работника закреплены в
Международном и профессиональном кодексе социального работника, в
Этическом кодексе специалистов по социальной работе в Украине. Этический
кодекс специалистов по социальной работе (социальных работников и
социальных педагогов) Украины – это документ, который нацелен на
осуществление социальной работы с целью развития потенциала и
возможностей личности, а также удовлетворения человеческих потребностей.
В Этическом кодексе специалистов по социальной работе определены
положения, которые являются принципиальными ориентирами в вопросах
профессиональной деятельности, выполнения служебных обязанностей,
организации взаимодействия с клиентами. В документе определены пути
решения моральных проблем и принятия наиболее адекватного
профессионального решения в этических вопросах. В основу кодекса положен
отечественный опыт и международные этические принципы и стандарты
социальной
работы,
которые
сформулированы
на
конференции
Международной Федерации социальных работников в 1994 г.
Этический кодекс содержит:
- этические принципы деятельности специалистов по социальной работе
(перечень базовых этических норм и традиций, которые являются основанием
для принятия этического решения в социальной работе);
137
- нормы этического поведения специалистов по социальной работе
(основа профессиональной деятельности) [4].
Исходя из этого, социальные работники должны: служить человеку для
его благосостояния и реализации его возможностей; развивать и использовать
обоснованные знания о поведении человека в социуме; содействовать развитию
ресурсов, которые соответствуют индивидуальным, групповым, национальным
и международным потребностям и стремлениям; стремиться к достижению
социальной справедливости [5].
Как отмечает С. Ищук, социальный работник в своей профессиональной
деятельности
должен
руководствоваться
следующими
принципами
профессиональной этики [6]:
- соблюдение разумных интересов клиента (социальный работник должен
заботиться о принесении блага своему клиенту и обществу);
- личная ответственность социального работника за нежелательные для
клиента и общества результаты его деятельности (представитель социальных
служб должен выступать с позиций возможного, целенаправленного,
необходимого и желаемого результата);
- уважение права клиента на принятие самостоятельного решения на
любом этапе совместных действий;
- принятие клиента таким, каким он является, что предусматривает
личностный подход, учет индивидуальных психологических особенностей,
возможностей;
- конфиденциальность – основной принцип социальной работы и
профессиональной этики социального работника;
- принцип доброжелательности является основой нравственной культуры
социального работника, отражением и проявлением любви к людям;
- принцип бескорыстия предусматривает не только выполнение
социальным работником должностных инструкций, а и приложение всех
усилий, использование всех ресурсов для решения конкретной проблемы;
- честность и открытость во взаимоотношениях социального работника и
клиента является основой доверия и уважения в отношениях;
- полное информирование клиента о применяемых действиях, что
способствует активизации его личностного потенциала;
- отсутствие каких-либо предрассудков и предвзятости в отношении
клиента является обязательным условием налаживания взаимоотношений
сотрудничества между социальным работником и клиентом.
Взгляды, мировоззрение социального работника и клиента могут не
совпадать, но это не может быть причиной для того, чтобы социальный
работник считал своего клиента неполноценным, унижал и оскорблял его и т. д.
138
Н. Агронина отмечает, что профессионально-этическая культура
специалиста по социальной работе представляет собой интегративный
личностный ресурс, объективно наблюдаемый и измеряемый, формируемый в
период профессиональной подготовки и развивающийся в процессе
профессиональной деятельности. Данная культура специалиста по социальной
работе отражает системную целостность знаний, умений и навыков в области
профессиональных коммуникаций, позволяющих успешно решать трудовые
задачи в ситуации личностно-деловых контактов в рамках нормативно-ролевых
профессионально-деонтологических моделей [7].
Профессионально-этическая культура специалиста по социальной работе
характеризуется
совокупностью
компетенций:
нормативно-правовых,
аналитико-деонтологических, социально-геронтологических, этнокультурных,
социально-конфессиональных,
социально-статусных,
ассертивных.
Эффективность ее формирования может быть обеспечена, если данный процесс
[8]:
- базируется на личностно-деятельностном, ситуационно-контекстном,
этнопедагогическом подходах к подготовке кадров социальной работы и
взаимосвязан с развитием общей культуры личности будущего специалиста;
- осуществляется на основе интерактивных технологий профессиональноприкладного
образования,
моделирования
профессионально-ролевого
поведения специалиста по социальной работе в различных ситуациях
личностно-делового взаимодействия;
- студенты мотивированы и активны в овладении этикой социальной
работы, а также в профессионально-этической самореализации в периоды
волонтерской работы и практики;
- созданы необходимые условия, способствующие формированию
профессионально-этической культуры специалиста по социальной работе в
вузе.
Для формирования профессиональной этики специалиста по социальной
работе огромное значение имеет образовательная система, т. е. процесс
первичной профессионализации социальных работников в высших учебных
заведениях. Процесс формирования и развития профессионально-этической
культуры будущего специалиста по социальной работе осуществляется в вузе
благодаря содержанию учебных дисциплин, в ходе практики, посредством
участия в волонтерском движении, деятельности общественных организаций, в
процессе учебно-познавательной и научно-исследовательской работы
студентов. При этом формирование профессиональной этики специалиста
должно осуществляться комплексно.
139
Учебным планом должны быть предусмотрены специализированные
учебные дисциплины, такие как «Этика и эстетика», «Этика делового
общения», «Этика социальной работы». Кроме того, в рамках изучения
профессионально-ориентированных дисциплин должно уделять внимание
формированию у студентов профессионально-этической культуры.
Одним из составляющих современных принципов национального
образования является принцип гуманизации, который заключается в
утверждении человека как высшей социальной ценности, а также гармоничных
отношений человека и общества. Реализация данного принципа в системе
высшего образования связана с подготовкой специалистов для работы в
социальной сфере. Решение поставленных перед коллективом задач в
значительной мере определяется культурой общения руководителя с
подчиненными, его умением через общение организовать работу и быть
уверенным в успешном выполнении заданий.
Особую значимость деловое общение имеет в системе «человек-человек»,
особенно взаимодействие в социальной сфере. Деятельность специалиста
социальной работы – это общение с человеком, клиентом социальной службы.
Решение возникшей проблемы у клиента начинается с социального работника,
с его умения создать атмосферу доброжелательности и уверенности в клиенте,
в возможности социального работника решить его проблему.
Общение в любой сфере деятельности рассматривается как важнейший
инструмент профессиональной деятельности, которая формируется в процессе
общения социального работника с клиентом. Огромное значение в этом имеют
базовые знания делового общения, полученные студентами в процессе
обучения в высшей школе.
В рабочем учебном плане подготовки бакалавров социальной работы в
ГВУЗ
«Приазовский
государственный
технический
университет»
(г. Мариуполь, Украина) в цикле избираемых университетом дисциплин
включена дисциплина «Этика и этикет делового общения», учебная программа
которой предусматривает как теорию делового общения, так и практические
занятия. Содержание учебной программы находится в междисциплинарной
взаимосвязи с дисциплинами профессионально-ориентированного цикла,
такими как «Технологии социальной работы», «Социальная работа с разными
группами клиентов», «Социальная работа в сфере занятости населения»,
«Прикладные методы в социальной работе».
Сложившиеся содержание курса, методика преподавания и практика
делового общения позволили сформулировать цель изучения этики делового
общения социального работника: познакомить студентов с правилами этики и
140
этикета делового общения, а также функциональными особенностями,
определяющими имидж делового человека.
К учебно-воспитательным задачам изучения дисциплины относятся:
а) знакомство с содержанием делового общения социального работника;
б) формирование первоначальных умений и навыков общения с клиентами,
коллегами, подчиненными и руководством; в) овладение культурой делового
общения по телефону; г) обучение правилам поведения в ходе социального
взаимодействия с клиентом.
Формирование знаний и умений делового общения возможно в
междисциплинарной связи с блоком психологических и педагогических
дисциплин. Сложность заключается в многообразии субъектов социального
общения: взрослые и дети, работающие и пенсионеры, инвалиды и многие
другие представители льготной категории граждан. Каждая из перечисленных
категорий характеризуется собственным психологическим состоянием в силу
сложившихся социально-экономических отношений в современном обществе.
Поэтому решение индивидуальных проблем клиентов каждой категории
требует от социального работника знания их психологических особенностей,
чтобы построить эффективные взаимоотношения.
Проявляющиеся социально-психологические особенности клиентов
требуют от специалиста социальной работы знания элементов педагогического
общения. Эффективность педагогического общения зависит от личности
специалиста, его авторитета, компетентности, способов построения общения.
Поэтому эффективность общения предполагает общность языка, на котором
строится общение клиента и специалиста, а главное – их равноправие в
общении.
Основополагающим в изучении курса делового общения является
общение специалиста социальной сферы с его клиентами в различных сферах
жизнедеятельности человека. Если в процессе обучения студенты изучают
широкий спектр общения специалиста в социальной среде, тогда как в
практической деятельности общение носит, как правило, специализированный
характер, определяемый местом работы специалиста. Несмотря на общность
подходов к работе с разными группами населения, они существенно
отличаются с учетом специфики клиентов.
Рассмотрим некоторые направления деятельности социальных служб и
методические подходы, к общению социального работника с разными
категориями граждан.
Социальная работа в сфере материального производства требует от
социального работника знания специфики производства, чтобы обосновано
принять определенное решение. Следовательно, и общение должно строиться
141
на уверенности клиента в знании социальным работником возникших
проблемных ситуаций.
Деятельность социального работника в области занятости населения
находится постоянно в условиях психологических стрессов клиентов. Поэтому
овладение приемами общения в кризисных ситуациях клиента требует от
социального работника глубокого понимания, сочувствия и максимального
психологического напряжения и поддержки клиента.
Продолжая рассматривать подходы к овладению методикой общения
социального работника в различных сферах социальной службы, следует
отметить:
- сфера социальной службы определяет не только содержание общения,
но и психолого-педагогические подходы ведения социальной работы с
клиентами;
- социальный работник выступает не только в роли специалиста, но и как
психолог, педагог, наставник;
- совершенствование технологии общения требует от социального
работника глубоких знаний законодательно-правовой базы.
Овладение студентами первоначальными умениями общения возможно в
системе междисциплинарных связей «Этики и этикета делового общения» с
дисциплинами профессионально-ориентированного цикла. Вторым важным
условием являются практические занятия, построенные по методике деловых
игр, в которых студенты выступают и как социальные работники, и как
клиенты социальной сферы.
Рассмотрим роль имиджа социального работника как одного из
определяющих факторов этики делового общения.
Имидж социального работника – одно из важнейших условий успешности
адаптации в сфере обслуживания населения. Следует отметить, что имидж
социального работника оказывает существенное влияние на установление
взаимоотношений с клиентом, а, следовательно, и на решение возникшей
проблемы. Особенно это касается решения проблем, вызывающих
неудовлетворенность результатом у клиента.
Благоприятный имидж в сочетании с этикой делового общения
специалиста с клиентом несет в себе ряд позитивных ожиданий, а именно:
а) надежда клиента на благоприятное решение возникшей проблемы;
б) психологическая удовлетворенность решением специалиста; в) понимание
правомерности принятых решений специалиста в случае невозможности
удовлетворить просьбу клиента по объективным причинам.
Специалисты отмечают характерные черты личности социального
работника, оказывающие влияние на восприятие клиентом социального
142
работника. К ним в первую очередь относят: манеру поведения, особенности
речи, а главное умение до конца выслушать клиента с пониманием его
проблемы. Немаловажное значение имеют внешние данные специалиста:
аккуратность, прическа и манера поведения.
Следует особо отметить существенный факт имиджа специалиста:
внешнее проявление имиджа специалиста должно соответствовать внутреннему
состоянию. Таким образом, позитивный имидж должен приближаться к
общепринятым идеалам людей. Формирование имиджа специалиста может
идти двумя путями: во-первых, стихийно, в процессе деятельности путем «проб
и ошибок», а во-вторых – целенаправленно через формирование знаний этики
поведения специалиста. Второй путь – это путь изучения теории и практики
делового общения в процессе подготовки бакалавров социальной работы.
Подведем итоги рассмотрения некоторых аспектов формирования
делового общения у будущих специалистов социальной сферы в процессе
подготовки бакалавров социальной работы. Во-первых, теоретические знания
этики делового общения и первоначальные умения ведения работы с клиентами
социальной сферы выступают достаточно значимыми факторами в
профессиональной адаптации студентов в процессе учебной практики в
социальных службах. Во-вторых, в процессе овладения курсом «Этика и этикет
делового общения» наблюдаются личностные изменения поведения студентов в
общении между собой и с преподавателями. Этот курс прошел апробацию в
ГВУЗ «ПГТУ» и продолжает оставаться в системе подготовки бакалавров
социальной работы.
Данные выводы подтверждены результатами проведенного опроса
52 студентов, которые обучаются на специальности «Социальная работа» в
ГВУЗ
«Приазовский
государственный
технический
университет»
(г. Мариуполь). Практически все студенты отмечают повышение своего
духовно-культурного уровня и улучшение социально-психологического
состояния после прослушивания лекций по дисциплине «Этика и этикет
делового общения». Студенты отмечают, что создание благоприятной,
непринужденной, доверительной атмосферы на занятиях помогает им лучше
усвоить материал лекции и справиться с поставленными задачами на
практических занятиях. Также студенты отмечают и личностные качества
преподавателя, такие как вежливость, пунктуальность, эрудированность,
справедливость, объективность, тактичность, гуманность и др.
Таким образом, формирование профессиональной этики должно
осуществляться на когнитивном, эмоциональном и поведенческом уровне.
Для повышения уровня образованности и профессионализма социальных
работников необходимы: улучшение материально-технической базы высших
143
учебных заведений; информатизация образования и оптимизация методов
обучения; активное внедрение новых методик; формирование условий для
непрерывного профессионального роста кадров; участие работодателей и
других социальных партнеров в решении проблем профессионального
образования и в формировании заказа на подготовку специалистов по
социальной работе. Немалая роль должна отводиться и взаимосвязи теории и
практики во время обучения, поскольку в отечественных вузах при подготовке
социальных работников слабо выражен элемент практической деятельности,
хотя именно она (в комплексе с теорией) имеет определяющее значение в
формировании специалиста.
Особое значение необходимо уделить формированию духовной культуры
личности специалиста по социальной работе. Именно эмоциональная
вовлеченность в процесс обучения, личный пример преподавателя,
положительная социально-психологическая атмосфера на занятиях помогут
будущему специалисту по социальной работе более успешно усвоить
необходимые профессиональные знания и умения, развить необходимые
профессиональные качества.
Литература
1. Ромм, М. В. Теория социальной работы / М. В. Ромм, Т. А. Ромм. –
Новосибирск, 1999. – 123 с.
2. Тюптя, Л. Т. Соціальна робота: теорія і практика / Л. Т. Тюптя,
І. Б. Іванова. – К. : Знання, 2008. – 574 с.
3. Холостова, Е. И. Духовно-нравственный портрет социального
работника / Е. И. Холостова. – М., 1993. – 35 с.
4. Этический кодекс специалистов по социальной работе [Электронный
ресурс].
–
Режим
доступа:
http://www.ssm.kiev.ua/index.php/dopomoga/53-obitnucyz.html
5. Васильєв, В. В. Формування професійного потенціалу керівника
районного управління праці та соціального захисту населення /
В. В. Васильєв. – К, 2008. – 152 с.
6. Ищук, С. В. Этика социальной работы / С. В. Ищук. – Тернополь :
ТДПУ, 2008. – 59 c.
7. Агронина, Н. И. Формирование в вузе профессионально-этической
культуры специалиста по социальной работе [Электронный ресурс] /
Н. И.
Агронина.
–
Режим
доступа:
http://www.dissercat.com/content/formirovanie-v-vuze-professionalno-eticheskoikultury-spetsialista-po-sotsialnoi-rabote#ixzz3IBc9Xm7I
144
8. Зусін, В. Я. Етика та етикет ділового спілкування / В. Я. Зусін. – К. :
Центр навчальної літератури, 2005. – 224 с.
2.6 Концептуализация предоставления социальных услуг первичного
трудоустройства выпукников вузов
В современных социально-экономических условиях предоставление
социальных услуг в сфере первичного трудоустройства является важным
элементом социальной защиты населения. Проблема повышения уровня
занятости является одной из самых острых, так как именно обеспечение права
на труд является необходимым условием улучшения уровня и качества жизни
населения. Особого внимания требуют представители такой социальнодемографической группы, как молодежь, которые, с одной стороны, имеют
социальную перспективу и выступают источником пополнения трудовых
ресурсов страны, с другой – при наличии объективных и субъективных
ограничений в социальном функционировании процесс их профессиональной
реализации может осложняться. Наибольшим риском для молодежи является
безработица,
которая
порождает
социальную
апатию,
разрушает
положительную установку на дальнейшую профессионально-трудовую
карьеру, приводит к социальной уязвимости и социальному исключению.
Одной из наиболее уязвимых групп молодежи на рынке труда и в сфере
занятости являются выпускники высших и профессионально-технических
учебных заведений, которые после окончания обучения находятся в поиске
первого рабочего места (молодые специалисты). Так, почти половина
численности незанятого населения в Украине – молодежь (42,1 %). Наивысший
уровень безработицы среди экономически активного населения наблюдается в
возрастной группе 15-24 года (19,4 %). Из них 17,4 % – это выпускники высших
и профессионально-технических учебных заведений, которые ищут первое
рабочее место. Это актуализирует необходимость поддержки и социальной
адаптации к рыночным условиям молодых специалистов путем предоставления
им своевременных и качественных социальных услуг в сфере первичного
трудоустройства.
В современной научной литературе рассмотрены отдельные вопросы,
касающиеся особенностей предоставления социальных услуг в сфере
первичного трудоустройства молодых специалистов. Так, исследованием
вопросов эффективности социальной политики, социальной работы и
предоставления социальных услуг в условиях рыночной экономики занимаются
А. Андрющенко,
Б. Боденко,
Л. Гончарук,
И. Зверева,
И. Иванова,
Н. Кабаченко, Г. Коваль, В. Колков, К. Мищенко, В. Полуйко и др.
145
Рассмотрению вопросов повышения эффективности и качества
предоставления социальных услуг отдельным социально-уязвимым группам
населения уделяется внимание в работах таких социологов и экономистов, как
Л. Быковская, М. Галкин, И. Давыдова, Л. Кухтинова, С. Максимова,
А. Плахова, П. Романов, С. Усманова, К. Шишка, А. Щедрина и др.
Различные аспекты функционирования национального и регионального
рынков труда, эффективность деятельности центров занятости рассмотрены в
работах А. Барышниковой, Т. Вонберг, В. Калининой, Ю. Маршавина,
В. Пилипенко, С. Смирновой и др.
Рассмотрим особенности предоставления социальных услуг в сфере
первичного трудоустройства молодых специалистов в современных социальноэкономических условиях.
Социальная работа как один из важнейших механизмов реализации
социальной политики государства, имеет огромное значение для обеспечения
социальной защищенности населения в сфере занятости и на рынке труда. В
условиях кризисного состояния экономики и ограниченности финансовых
ресурсов нашего государства социальная работа направлена, прежде всего, на
поддержку социально-уязвимых слоев населения, которые находятся в сложной
жизненной ситуации. Но это не решает проблему бедности, а наоборот,
приводит к расширению социально-уязвимых групп, их массовому
воспроизводству.
Оптимальная модель социальной защиты населения должна быть
направлена на поддержку экономически-активных групп населения,
обеспечение возможности их вертикальной мобильности, создание условий для
нормального функционирования человека на уровне цивилизованных,
социальных стандартов качества жизни (высокий уровень заработной платы
позволит не только воспроизводить рабочую силу, но и будет способствовать
социальному развитию личности и общества в целом).
Социальная работа в этом смысле должна быть направлена не только на
оказание помощи и поддержки социально-уязвимым группам, но и на
поддержку среднего класса, расширение границ которого является залогом
стабильности общества, его устойчивого развития и социальной безопасности.
Такой подход исключает рассмотрение сущности социальной работы как
деятельности, направленной на предоставление необходимой социальной
помощи или социальной защиты только наиболее социально-уязвимых групп
населения, поскольку в современных условиях необходима поддержка и тех
слоев населения, которые еще не попали за черту бедности.
В связи с этим возникает потребность не только в реформировании
национальной социальной политики нашего государства, но и в изменении
146
модели социальной работы. Особое значение в данном случае имеет общая
социологическая теория, теории общества, отраслевые и специальные
социологические теории, в рамках которых любая социальная проблема
рассматривается сквозь призму потребностей и интересов человека.
Специфика социологического подхода к рассмотрению проблем
социально-уязвимых групп населения заключается в следующем: во-первых, в
рассмотрении общества как целостного социального организма, который
состоит из различных элементов социальной структуры, социальных
институтов, социальных отношений между ними; во-вторых, в рассмотрении
любых социальных явлений и процессов через призму потребностей человека,
социальной группы, общества в целом.
Социологический подход позволяет рассмотреть социальную работу в
широком аспекте, который предусматривает создание для социальных
субъектов нормальных условий жизнедеятельности в соответствии со
стандартами качества жизни. Такой подход предусматривает утверждение
цивилизованных стандартов уровня и качества жизни населения, в противовес
узкому подходу, в рамках которого обеспечивается минимальный уровень
жизни, что имеет негативные социальные последствия, а именно:
распространение бедности. Социологический подход к рассмотрению сущности
социальной работы в сфере занятости предусматривает разработку социальных
программ, проектов поддержки социальной защиты экономически-активной
молодежи, в частности выпускников высших и профессионально-технических
учебных заведений в сфере занятости и на рынке труда.
Основными направлениями социальной защиты должны стать меры,
направленные
на
восстановление
социального
функционирования
трудоспособного населения посредством предоставления им качественных и
своевременных социальных услуг. Следует учитывать необходимость
поддержки тех лиц, которые еще не стали социально-уязвимыми, для того
чтобы эта категория не увеличивалась. По нашему мнению, приоритетным в
этом направлении является обеспечение занятости трудоспособных лиц в
трудоспособном возрасте, а также создание социальных стандартов и гарантий,
направленных на удовлетворение не только их биологических, но и социальных
потребностей.
В рамках данного подхода меняется сущность социальных услуг. Так,
социальные услуги рассматриваются нами как социально значимая
деятельность в социальной сфере, которая направлена на удовлетворение
потребностей или всего населения (общие социальные услуги), или социальноуязвимых групп, которые имеют определенные трудности в социальном
функционировании и нуждаются в помощи со стороны государства и общества
147
(специальные социальные услуги). Кроме того, предоставление социальных
услуг представляет собой особый вид социального взаимодействия между
людьми, направленный на оказание помощи и самопомощи с целью развития
жизненных
сил,
формирования
социальной
субъектности
и
конкурентоспособности личности в социуме и на рынке труда, а также
гармонизации общественных отношений.
В оптимальной модели социальной защиты населения социальные услуги
должны рассматриваться как вспомогательные инструменты для перехода
населения в более высокие слои. При этом общие социальные услуги должны
быть направлены на помощь среднему классу в улучшении уровня его
социального функционирования. Специальные социальные услуги должны
предоставляться только социально-уязвимым группам. Именно такой подход
позволит разработать наиболее приемлемые меры по уменьшению социальноуязвимых категорий населения, то есть тех социальных групп, которые
нуждаются в помощи государства. Одним из условий решения проблемы
является разработка социального кодекса, который должен оптимизировать
правовое
поле
формирования
и
функционирования
социальной
инфраструктуры общества.
Например, молодежь в своем большинстве не требует специальных
социальных услуг. Наличие рабочего места и достойная заработная плата
позволит молодежи удовлетворять социальные потребности, не обращаясь к
услугам специальных социальных организаций города. Это актуализирует
необходимость сбалансирования региональных рынков труда, посредством:
согласования рынка образовательных услуг и рынка труда; разработки
эффективных
механизмов
первичного
трудоустройства
молодежи;
предоставления качественных и необходимых социальных услуг в сфере
первичного трудоустройства и т. д. Это позволит больше внимания уделять
оказанию адресной социальной помощи тем гражданам, которые действительно
в этом нуждаются.
Социальные услуги в сфере трудоустройства следует рассматривать как
услуги, которые предоставляются специально созданными социальными
учреждениями, действующими на основании лицензии и направленными на
решение социально значимых проблем, связанных с обеспечением занятости
населения в современных сложных социально-экономических условиях.
Социологический подход к анализу социальных услуг в сфере
трудоустройства позволяет сконцентрировать внимание на характере их
предоставления, т. е. рассмотреть их как особый вид социального
взаимодействия между работодателями, социальными работниками и
клиентами, направленный на изменение социального положения, улучшение
148
социально-экономического самочувствия последних и улучшение ситуации на
рынке труда.
К субъектам данного социального взаимодействия следует отнести:
- производителей услуг или заказчиков (работодателей, которые
предлагают рабочее место или других лиц, имеющих отношение к созданию
нового рабочего места),
- исполнителей услуг (субъектов, выполняющих работу по содействию в
трудоустройстве и предоставлению социальных услуг безработным);
- потребителей услуг (лиц, получающих социальные услуги).
Именно при содействии исполнителей услуг (специалистов социальных
служб) это социальное взаимодействие приобретает организованный характер,
что имеет позитивное значение как для работодателей, так и для безработных.
В процессе предоставления социальных услуг в сфере трудоустройства
исполнители выступают в роли посредников, то есть, с одной стороны, создают
условия для того, чтобы потребитель мог воспользоваться предложением
работодателя, с другой – повышают уровень конкурентоспособности
потребителя для того, чтобы удовлетворить потребность работодателя в
качественной рабочей силе. В результате решается общественно значимая
проблема – повышение уровня занятости населения. Получение
удовлетворительного конечного результата зависит от эффективности самого
процесса предоставления социальных услуг в сфере трудоустройства, а именно
процесса социального взаимодействия «исполнитель-потребитель» социальной
услуги.
Предоставление социальных услуг рассматривается как единый
непрерывный процесс производства услуги, создания наиболее благоприятных
условий для того, чтобы клиент мог воспользоваться ею, доведение услуги до
потребителя и персонального потребления услуги. В то же время спецификой
предоставления социальных услуг в сфере трудоустройства является их
прерывность, что обусловлено их посредническим характером.
Специальные социальные организации в сфере трудоустройства не
создают новое рабочее место, а лишь предоставляют возможность его
получения в соответствии с потребностями и интересами и безработного, и
работодателя в условиях специфического рынка труда (в том числе
посредством предоставления дотаций работодателям для создания нового
рабочего места). Поэтому оценить конечный результат и качество полученного
рабочего места крайне трудно.
Специалисты служб занятости не являются производителями основной
услуги – создания рабочего места, а лишь исполнителями и посредниками, т. е.
поставщиками социальных услуг в сфере трудоустройства. Следовательно, для
149
социальных услуг в сфере трудоустройства характерно несовпадение во
времени производства, предоставления и потребления услуги.
Специфика социальных услуг в сфере трудоустройства проявляется в их
посредническом характере и направленности на повышение уровня
конкурентоспособности лиц, которые не имеют рабочего места, желают его
получить, но не способны на равных конкурировать на рынке труда. Т. е.
можно выделить основную услугу – поиск подходящего рабочего места, и
дополнительные услуги, направленные на активизацию жизненного потенциала
клиентов в условиях регионального рынка труда, а именно:
- консультирование, психологическая поддержка, адаптация на рынке
труда;
- обучение поведению в ситуации поиска работы;
- активизация внутреннего потенциала клиента,
- обучение презентации себя работодателю;
- подготовка к прохождению тестирования и др.
Такой подход позволяет использовать теоретико-методологические и
методические достижения социологической науки для повышения
эффективности предоставления социальных услуг в сфере занятости населения
[1].
Предоставление социальных услуг в сфере первичного трудоустройства
– это определенный вид деятельности социальных субъектов (служб,
организаций, центров), направленный на оказание помощи в поиске первого
рабочего места молодым гражданам после окончания или прекращения ими
учебы в любом учебном заведении, завершения профессиональной подготовки
и переподготовки, а также после увольнения со срочной военной службы или
альтернативной (невоенной) службы.
Мы можем выделить такие категории незанятой молодежи в сфере
первичного трудоустройства:
- выпускники высших и профессионально-технических учебных
заведений;
- выпускники средних общеобразовательных школ;
- молодые люди, которые прекратили обучение в средних,
профессионально-технических и высших учебных заведениях;
- молодые люди, которые уволились со срочной военной или
альтернативной (невоенной) службы;
- лица, которым исполнилось 15 лет и которые по согласию одного из
родителей ищут первое рабочее место;
- молодые люди, освобожденные из мест лишения свободы;
- молодые люди, которые имеют инвалидность;
150
- молодые женщины, имеющие детей в возрасте до шести лет.
По нашему мнению, выпускники высших и профессиональнотехнических учебных заведений вообще не должны относиться к социальноуязвимым категориям молодежи, т. к. наличие образования и профессии
является важным условием не только для дальнейшего успешного
существования молодого человека, но и для будущего государства. На
современном этапе развития общества, когда возникает проблема
трудоустройства выпускников высших и профессионально-технических
учебных заведений на первое рабочее место, мы вынуждены говорить об этой
категории молодежи как об одной из наиболее социально-уязвимых.
Образование и специальность не является гарантией трудоустройства
молодого человека. Так, 17,4 % безработных в Украине не трудоустроены после
окончания общеобразовательных и высших учебных заведений I-IV уровней
аккредитации [2]. Если учесть, что почти половина зарегистрированных
безработных в Украине это молодежь, то почти треть из них являются
безработными по причине отсутствия опыта работы и ищут первое рабочее
место.
Анализ современного законодательства Украины позволяет говорить о
наличии специфического правового статуса молодежи на первом рабочем месте
– «молодой специалист», который зависит от особенностей получения
образования и порядка трудоустройства. Так, молодыми специалистами
считаются выпускники высших учебных заведений, которым присвоена
квалификация специалиста с высшим образованием разных образовательноквалификационных уровней и которые трудоустроены на основании
направления на работу в течение трех лет с момента заключения трудового
договора с заказчиком [3; 4].
В то же время, законодательством Украины закреплены гарантии
трудоустройства выпускников на первое рабочее место, а именно:
Конституцией Украины, Кодексом законов о труде Украины, Законами
Украины «О содействии социальному становлению и развитию молодежи в
Украине», «О занятости населения», «Об общеобязательном государственном
социальном страховании на случай безработицы» декларируется право
молодежи на труд и на первое рабочее место.
Так, в Законе Украины «О содействии социальному становлению и
развитию молодежи в Украине» отмечается, что государство обеспечивает
трудоспособной молодежи предоставление первого рабочего места на срок не
менее двух лет [5].
В статье 197 Кодекса законов о труде Украины это положение
конкретизируется, а именно отмечается, что молодым гражданам Украины
151
после окончания или прекращения учебы в общеобразовательных,
профессионально-технических и высших учебных заведениях предоставляется
первое рабочее место на срок не менее двух лет. Выпускникам
государственных учебных заведений, потребность в которых ранее была
заявлена предприятиями, учреждениями, организациями, первое рабочее место
предоставляется по специальности на период не менее трех лет [3].
Учитывая особенности правового статуса «молодой специалист» и
имеющиеся проблемы в сфере первичного трудоустройства, необходимо
введение нового правового статуса «молодые специалисты, ищущие первое
рабочее место», т. е. выпускники высших учебных заведений, которые не
трудоустроились после окончания обучения в течение одного года и находятся
в поиске первого рабочего места.
Первичное
трудоустройство
молодых
специалистов
может
осуществляться самостоятельно, с помощью друзей или родственников, с
помощью объявлений в специализированных газетах и сети Internet, а также с
помощью специальных социальных институтов. В современной Украине
функционируют учреждения, организации и службы различных форм
собственности, деятельность которых связана с предоставлением социальных
услуг в сфере трудоустройства.
Реальная практика и анализ деятельности различных организационных
форм предоставления социальных услуг показывает, что основными
субъектами предоставления социальных услуг по первичному трудоустройству
молодых специалистов на местном уровне выступают учебное заведение,
местные органы власти и городской центр занятости [6]. Государственная
служба занятости предоставляет статус «безработный молодой специалист»,
что позволяет реализовать дополнительные гарантии в сфере занятости и на
рынке труда для молодежи, ищущей первое рабочее место в сфере первичного
трудоустройства.
Этот статус предоставляется выпускникам, которые учились и за счет
государственного (местного) бюджета, и за счет физических лиц (по
контракту), что позволяет им получать материальную помощь по безработице,
а также специальные социальные услуги, предусмотренные в центре занятости
для данной категории клиентов. Согласно Постановлению Кабинета Министров
Украины «Об утверждении Порядка регистрации, перерегистрации и ведения
учета граждан, которые ищут работу, и безработных» (с изменениями от
10. 08. 2011 г.), безработными молодыми специалистами считаются лица,
которые закончили обучение в профессионально-технических и высших
учебных заведениях и до обращения в государственную службу занятости не
работали по найму, не выполняли работу (не предоставляли услуги) согласно
152
гражданско-правовым
договорам,
не
обеспечивали
себя
работой
самостоятельно и обратились в государственную службу занятости в течение
года после окончания учебы. Выпускники учебных заведений относятся к
категории незастрахованных лиц, поэтому помощь по безработице им
назначается в минимальном размере продолжительностью не более 180
календарных дней [7].
С нашей точки зрения, предоставление социальных услуг в сфере
первичного трудоустройства как одно из основных направлений практической
социальной работы должно быть ориентировано не только на преодоление (или
снижение) негативного воздействия на личность сложной жизненной ситуации,
но и, с одной стороны, – на изменение объективных факторов, которые к ней
привели, с другой, – на формирование у личности способности в дальнейшем
самой решать свои проблемы (активизация жизненного потенциала и
формирование социальной субъектности).
Так, молодой человек, который не имеет работы, является социальноуязвимым к воздействию ряда объективных факторов, но предоставление ему
материальной помощи по безработице не решит проблему. Государственная
социальная политика в целом и деятельность работников центров занятости на
местах должны быть ориентированы, прежде всего, на обеспечение молодого
человека работой и формирование у него способности в дальнейшем
самостоятельно решать свои проблемы, а именно развитие социальной и
трудовой активности. Такой подход должен стать основой так называемой
«переходной» модели социальной работы – от узкой трактовки к широкой – до
тех пор, пока в государстве и обществе не будут созданы соответствующие
условия и механизмы для реализации оптимальной модели социальной защиты
населения.
Следовательно, изменение модели социальной защиты населения и
необходимость рассмотрения социальной работы в широком смысле
предполагает необходимость изменения модели предоставления социальных
услуг в Украине, в том числе и модели предоставления социальных услуг в
сфере первичного трудоустройства.
В рамках оптимальной модели социальной защиты населения социальные
услуги в сфере трудоустройства необходимо рассматривать с учетом ряда
положений.
Во-первых, как средство профилактики социальных рисков в обществе.
Социальную профилактику следует рассматривать как комплекс мероприятий,
направленный на устранение факторов социального риска для предупреждения
развития любых негативных процессов, ведущих к социальной уязвимости, а
затем и к социальной патологии. Это проведение профориентационной работы
153
среди учащейся молодежи и предоставление информационных услуг
студенческой молодежи; мониторинг местного и регионального рынка труда;
создание условий для социального взаимодействия между государственными и
негосударственными социальными организациями в сфере предоставления
социальных услуг и т. д. Координаторами этой деятельности должны стать
центры занятости.
Во-вторых, как средство поддержки «жизненных сил» отдельных
социально-уязвимых групп населения посредством компенсации имеющихся
ограничений (интеллектуальных, физических, экономических, социальных и
т. д.). По нашему мнению, социальную компенсацию следует рассматривать как
процесс возмещения любых убытков, восстановления функционирования
социальных субъектов и устранения или снижения негативных воздействий
социальной среды с помощью системы социальной защиты населения и
предоставления специальных социальных услуг.
Социальная компенсация должна не только поддержать представителей
социально-уязвимой группы, но и помочь им повысить свой социальный статус
в обществе. Социальные услуги должны быть направлены на удовлетворение
специфических потребностей определенных социальных групп, что станет
основой для восстановления и сохранения их социальных связей и будет
способствовать защите и охране прав этих категорий населения. В то же время,
социальные услуги, предоставляемые специалистами социальной работы,
должны быть направлены на сведение к минимуму негативного влияния
условий микросреды на индивида (семья, круг друзей и знакомых и т. п.). В
сфере занятости это переподготовка, повышение квалификации, поиск
подходящей работы, предоставление материальной помощи, специальные
гарантии для молодежи в сфере первичного трудоустройства и т. п.
В-третьих, как средство формирования социальной и трудовой
активности (социальной и профессиональной субъектности). Предоставление
социальных услуг должно основываться на подходе, который предполагает
отношение к потребителям социальных услуг не как к пассивным участникам
социального взаимодействия, а прежде всего как к активным социальным
субъектам. Социальное взаимодействие при предоставлении социальных услуг
на этом этапе должна носить субъект-субъектный характер (насколько это
возможно), то есть носить характер «развивающего сопровождения». В сфере
занятости это формирование социальной активности личности для
самостоятельного поиска работы и включения в трудовую деятельность.
Известно, что особое значение для эффективности процесса социального
обслуживания приобретает отношение человека к своей проблеме, то есть то,
как он воспринимает свое нынешнее состояние и насколько готов
154
самостоятельно решить возникающие проблемы. Человек, попавший в
сложную жизненную ситуацию, может выбрать различные адаптивные
стратегии поведения, связанные или с активной позицией, или пассивной. В
связи с этим интересным является изучение индивидуальных предпочтений в
выборе стратегий поведения в проблемных ситуациях, совокупность которых
характеризует стиль адаптации личности.
Выделяют следующие стратегии адаптивного поведения [8]:
- направленность – в проблемной ситуации человек или изменяет среду,
или изменяется сам;
- контактность или уход – в проблемной ситуации человек или
контактирует с «травмирующей средой», или выбирает стратегию
избегания контакта;
- активность или пассивность человека – в проблемной ситуации человек
выступает или субъектом адаптивных изменений, или пассивным агентом
адаптивных изменений.
В зависимости от того, какую стратегию адаптивного поведения выберет
человек, таким и будет результат. Поэтому важным является формирование у
человека социальной активности и желания активно участвовать в решении
своей проблемы, что в рамках витально-ориентированной модели социальной
работы называется активизацией жизненных сил человека, формированием
индивидуальной и социальной субъектности (С. Григорьев, Л. Гуслякова,
Ю. Растов и др.); социальной ответственностью за свою жизнь и жизнь своих
близких, что в психологии называется интернальный локус контроля
(Д. Роттер).
Практика предоставления социальных услуг в Украине в целом не
предусматривает формирование у клиентов положительного отношения к своей
сложной жизненной ситуации и активизацию их жизненного потенциала.
Самоопределение «социальное обслуживание» предусматривает пассивность и
зависимость клиента от того, кто его «обслуживает».
В связи с этим реформирование системы социальных услуг в Украине
должно быть направлено, прежде всего, на коррекцию целей предоставления
социальных услуг в зависимости от особенностей личности клиента и
сложности той проблемы, с которой он столкнулся. Следует отметить, что
именно Государственная служба занятости с сетью базовых центров занятости
в этом достигла определенных положительных результатов в данном
направлении. Так, центры занятости успешно используют в своей работе
единую информационно-аналитическую систему, единую технологию
предоставления социальных услуг населению и работодателям, также
внедряется технология организации профессионального обучения безработных
155
в центрах профессионально-технического образования государственной
службы занятости.
Единая технология предоставления социальных услуг центрами
занятости (ЕТПСУ) представляет собой систему форм, методов, способов
деятельности, стандартных и унифицированных процедур и операций, которые
осуществляют подразделения и специалисты центров занятости базового
уровня
при
предоставлении
предусмотренных
действующим
законодательством социальных услуг населению и работодателям,
оптимизации содержания и последовательности действий персонала, их
координации, учете индивидуальных качеств клиентов и конкретной ситуации,
сложившейся у соискателя или работодателя на рынке труда, с целью
достижения максимальной эффективности и качества услуг. Использование
ЕТПСУ позволяет оптимизировать деятельность центров и улучшить качество
и адресность услуг в сфере трудоустройства [9].
Одним из основных принципов ЕТПСУ определено активизацию
жизненных сил соискателей нового рабочего места, повышение
ответственности перед собой, своей семьей и обществом, предусматривает
обучение клиентов методам самостоятельного поиска работы; привлечения
незанятых граждан к участию в оплачиваемых общественных работах и т. д.
[8]. По нашему мнению, провозглашение этого принципа является очень
важным шагом в направлении повышения эффективности деятельности по
предоставлению социальных услуг, но само понимание активизации
жизненного потенциала должно быть более широким и включать и другие
направления деятельности.
Следовательно,
предоставление
социальных
услуг
в
сфере
трудоустройства обязательно должно быть ориентированным на установление
субъект – субъектного социального взаимодействия с потребителями
социальных услуг (насколько это возможно, учитывая индивидуальные
возможности человека), то есть активизацию (или формирование)
«субъектности» как позиции потребителя социальных услуг в процессе
социального взаимодействия с исполнителем. Социологическое понимание
понятия «субъектность» предполагает наличие у личности умения изменить
ситуацию в свою пользу, используя ресурсы социальных организаций.
Под формированием субъектности в данном случае мы понимаем, прежде
всего, активизацию жизненного потенциала потребителя услуги и
формирование у него желание не только решать свои проблемы, но и помочь
другим людям, которые имеют такие же проблемы. Следует различать
субъектность по степени участия человека в процессе «самопомощи» и
«взаимопомощи» (высокая, средняя, низкая) и вектором активности
156
(индивидуальная и социальная). При этом под понятием «индивидуальная
субъектность» мы будем понимать направленность человека на решение своей
личной проблемы. Под понятием «социальная субъектность» – направленность
человека на помощь другим лицам, которые оказались в подобной сложной
жизненной ситуации. Противоположной является пассивная (потребительская)
позиция.
В связи с этим, социологический подход позволяет рассмотреть
предоставление социальных услуг в сфере первичного трудоустройства как
компенсаторный механизм. Так, предоставление социальных услуг молодым
специалистам следует рассматривать как специфический компенсаторный
механизм системы социальной защиты на рынке труда и в сфере занятости,
который реализуется путем социального взаимодействия социальных
работников и клиентов с целью получения последнего рабочего места. Наличие
ситуации, которая может привести к социальной уязвимости группы (лица) или
уже привела, нуждается или в превентивных (профилактических)
мероприятиях, или в мероприятиях, направленных на компенсацию имеющихся
ограничений в жизнедеятельности. Следующий этап – активизация социальной
субъектности и реализация жизненного потенциала человека.
Социальная
эффективность
компенсаторного
механизма
детерминирована степенью отработанности содержания, форм, методов,
технологий социальной работы центров занятости по предоставлению услуг в
сфере первичного трудоустройства, которые направлены на превенцию
социальных рисков в сфере занятости, компенсацию имеющихся ограничений в
социальном функционировании и активизацию потенциала молодого человека,
что будет способствовать повышению конкурентоспособности молодых
специалистов на рынке труда и поиску приемлемого для них рабочего места.
Под конкурентоспособностью понимается комплексная многоаспектная
характеристика молодого специалиста, которая позволяет ему быть
востребованным на современном рынке труда. Конкурентоспособность
молодого специалиста на рынке труда определяют следующие характеристики:
- профессиональные качества (соответствие полученной специальности
потребностям рынка труда, наличие опыта работы, уровень образованности и
профессионализма,
готовность
к
профессиональной
мобильности,
направленность на постоянное повышение своей профессиональной
квалификации, уровень профессионализма, овладение смежными профессиями,
наличие дополнительных профессиональных качеств (изучение нескольких
иностранных языков, расширение спектра навыков работы на компьютере);
- личностные
качества
(социально-психологическая
зрелость,
инициативность, творческое отношение к профессиональной деятельности,
157
инновационность, интеллектуальность, широта кругозора, адаптивность,
креативность,
социальная
ответственность,
социабельность,
коммуникабельность,
работоспособность,
целеустремленность,
организованность, готовность к самосовершенствованию, адекватная оценка
своих возможностей, управленческие и организаторские качества,
психологическая готовность к конкурентной борьбе и другие);
- социальная активность (готовность к активному участию в
общественной жизни и в решении своих жизненных проблем, умение
использовать ресурсы социальных организаций, направленность на помощь
другим лицам, которые оказались в сложной жизненной ситуации и другие).
Предоставление социальных услуг в сфере первичного трудоустройства
будет
эффективным
только
при
условии
повышения
уровня
конкурентоспособности молодого специалиста на рынке труда. Повышение
конкурентоспособности
молодых
специалистов
предусматривает
совершенствование, как объективных условий трудоустройства, так и
субъективных характеристик личности.
В
условиях
становления
рыночных
отношений
необходимо
формирование у безработных молодых специалистов готовности к овладению
новыми знаниями, трудовой мобильности с учетом современных требований
работодателей, социально значимой мотивации в сфере труда, что будет
способствовать формированию у них социальных ценностей, повышению
трудовой и социальной активности. Это предполагает «развивающее
сопровождение» и персонификацию при предоставлении социальных услуг в
сфере первичного трудоустройства. Безработным молодым специалистам
необходимо предоставление не только поддерживающей социальной услуги.
Социальная работа с данной категорией клиентов должна быть направлена на
активизацию стремления у молодого человека к дальнейшей самостоятельной и
активной социальной деятельности, а не на воспроизводство «потребительской
позиции».
Таким образом, в современных условиях развития общества и
реформирования социальной политики государства необходимо говорить об
изменении модели предоставления социальных услуг в сфере трудоустройства.
Социальные услуги следует рассматривать как специфический
компенсаторный механизм системы социальной защиты населения на рынке
труда и в сфере занятости, что обеспечивает устойчивое системное
взаимодействие социальных организаций, управленческих и контролирующих
органов, исполнителей и потребителей услуг, видов, форм и методов работы,
направленное на профилактику социальных рисков, компенсацию имеющихся
ограничений в социальном функционировании и активизацию потенциала
158
молодого
человека.
Это
будет
способствовать
повышению
их
конкурентоспособности на рынке труда.
Особое значение приобретает расширение функций служб и учреждений,
которые предоставляют услуги по трудоустройству, что связано с
необходимостью не только обеспечить занятость лица, но и сформировать у
него социальную активность и социально-значимую трудовую мотивацию. Это
влечет за собой необходимость установления специфического социального
взаимодействия между исполнителем и потребителем социальной услуги,
которое предусматривает «профилактику, компенсацию и активизацию»
жизненного потенциала последнего, или субъект-субъектное социальное
взаимодействие. Координаторами в сфере трудоустройства должны быть
государственные центры занятости. Все это будет способствовать успешной
социализации молодого человека в сложной социально-экономической
ситуации и в период становления рыночной экономики.
Литература
1. Лановенко О. А. Эффективность предоставления социальных услуг:
некоторые аспекты анализа / О. А. Лановенко // Соціологічні
дослідження : зб. наук. праць. – Луганськ, 2010. – № 9. – С. 83-94.
2. Соціально-економічне становище України [Електронний ресурс] //
Офіційний сайт Державної служби статистики України. – Режим
доступу: http://www.ukrstat.gov.ua/
3. Кодекс законів про працю України : станом на 21.12.2010 р.
[Електронний ресурс] / Кодекс законів про працю України //
Офіційний сайт Верховної Ради України. – Режим доступу:
http://zakon.rada.gov.ua/cgi-bin/laws/main.cgi?nreg=322-08
4. Про Порядок працевлаштування випускників вищих навчальних
закладів, підготовка яких здійснювалася за державним замовленням:
станом на 12.07.2004 р. [Електронний ресурс] / Про
Порядок
працевлаштування випускників вищих навчальних закладів,
підготовка яких здійснювалася за державним замовленням //
Офіційний сайт Верховної Ради України. – Режим доступу:
http://zakon2.rada.gov.ua/laws/show/992-96-%D0%BF
5. Про сприяння соціальному становленню та розвитку молоді: станом на
23.12.2010 р. [Електронний ресурс] / Про сприяння соціальному
становленню та розвитку молоді // Офіційний сайт Верховної Ради
України.
–
Режим
доступу:
http://zakon1.rada.gov.ua/cgibin/laws/main.cgi?nreg=2998-12
159
6. Лановенко О. А.
Механизмы
первичного
трудоустройства
выпускников высших и профессионально-технических учебных
заведений в промышленном городе / О. А. Лановенко // Технологии
социальной работы с различными группами населения :
Международная научно-практическая интернет-конференция, 11-12
ноября 2011 г. – Чита : ЗабГУ, 2011. – С. 90-93.
7. Про затвердження Порядку реєстрації, перереєстрації та ведення
обліку громадян, які шукають роботу, і безробітних [Електронний
ресурс] : за станом на 10.08.2011 р. // Офіційний сайт Верховної Ради
України.
–
Режим
доступу:
http://zakon.rada.gov.ua/cgibin/laws/main.cgi?nreg=219-2007-%EF
8. Мельникова Н. Н. Диагностика социально-психологической адаптации
личности / Н. Н. Мельникова. – Челябинск : ЮУрГУ, 2004. – 57 с.
9. Маршавін Ю. М. Єдина технологія надання соціальних послуг
центрами зайнятості України [Електронний ресурс] : науково-дослідна
робота / Ю. М. Маршавін, Л. М. Фокас, Л. Є. Ляміна, Д. Ю. Маршавін
// Національна бібліотека України імені В. І. Вернадського [Сайт]. –
Режим доступу: http://www.nbuv.gov.ua/portal/Soc_Gum/Rpzn/20082/08mjmsrp.pdf
2.7 Виталистская
инновационные подходы
модель
социальной
работы:
традиции
и
В последнее десятилетие в связи с реформированием Российского
государства и всех сфер его жизни на передний план, наряду с экономической,
политической сферами, выходит социальная сфера, исследование которой
может осуществляться с помощью анализа качества жизни. Проблемы
измерения качества жизни, развития человека и общества на рубеже XXXXI вв. приобрели стратегическое значение, вызвали интерес на
международном и региональном уровнях во всех частях мирового
интеллектуального и политического пространства. Все это требует коренным
образом повысить культуру социального взаимодействия населения нашей
планеты, совместности его бытия, качества жизни, что определяется, прежде
всего, социологией и тесно связанными с ней науками о человеке и обществе.
Повышение интереса к изучению качества жизни – явная тенденция в
современном обществознании вообще, и в социологии в особенности.
Обществоведческие интерпретации качества жизни, взгляд на общество сквозь
призму проблем человеческого существования – характерная черта
160
формирования новых и модернизации классических социологических
парадигм.
На этой основе возникает и новая перспектива развития теории
социальной работы, совершенствование практических моделей организации
помощи нуждающимся, поддержки физического, психического и социального
здоровья человека. В особенности важной для социальной работы становится
виталистская социологическая парадигма, в фокусе внимания которой
находится проблема взаимодействия жизненных сил человека и его жизненного
пространства.
Исходными понятиями рассматриваемой теории выступают категории
«жизненные
силы»
и
«жизненное
пространство»
человека
как
биопсихосоциального существа, субъекта общественных отношений.
Взаимозависимость, взаимодействие данных явлений и понятий составляют
фундамент системы социологического знания, изложенного в категориях
социологии жизненных сил человека. Сущностная характеристика понятия
«жизненные силы человека» чаще всего сводится к способности людей
воспроизводить и совершенствовать свою жизнь индивидуально-личностными
и организационно-коллективными средствами.
Последнее
позволяет
использовать
понятия
«индивидуальная
субъектность» и «социальная субъектность» человека как составляющие
содержания категории «жизненных сил человека». Они отражают
воспроизводство и совершенствование жизни человека в сфере
государственного регулирования общественной жизни, бизнеса и «третьего
сектора».
По мере все более отчетливого обозначения контуров данных сфер
общественной жизни современной России в отечественной социологии
появляются труды, характеризующие дифференциацию поведения людей,
занятых в госслужбе, бизнесе и «третьем секторе», появляется все больше
оснований для характеристики соответствующих форм и содержания
субъектности человека в условиях современного российского общества.
Не менее важна и стратегия анализа соотношения жизненных сил и
жизненного пространства бытия человека в разрезе их дифференциации,
осмысления различий, логики взаимодействия. Это приводит к необходимости
охарактеризовать прежде всего взаимозависимость субъектов жизненных сил в
обществе по поводу использования для воспроизводства и совершенствования
жизни того жизненного пространства, которое их окружает, что закладывает
основы понимания природы первичных, социальных отношений как базовой
ячейки любой формы организации общественной жизни человека.
161
С одной стороны, жизненные силы человека, воздействуя на средства
жизнеосуществления, жизненное пространство своим количеством, качеством и
мерой, порождают, соответственно, отношения владения, пользования,
распоряжения. Иначе говоря, это значит, что в зависимости от степени
наличной развитости жизненных сил человека зависит характер осуществления
им владения, пользования и распоряжения своим жизненным пространством
[1].
Социология жизненных сил человека, развивающаяся активно в
последней трети ХХ в., в России в последнее 15-летие приобрела для
социальной работы особое значение [5; 9]. Это обусловлено, прежде всего,
конечно, резким ухудшением благосостояния абсолютного большинства
населения страны в результате неудач демократических реформ, затяжного
кризиса экономики и государственности. Не менее значимым оказались и
серьезные проблемы экологического характера. Все это многократно
осложнило решение практических задач социальной защиты «слабых» групп
населения, эффективности деятельности социальных работников по
повышению уровня и качества жизни. Данная проблематика привлекла
внимание достаточно широкого круга специалистов [4].
В настоящее время в научной литературе выделяются различные
индикаторы оценки качества жизни, что можно объяснить, на наш взгляд,
следующими причинами: отсутствием единого, общепринятого определения
понятия «качество жизни»; многообразием структурных компонентов качества
жизни; в) различием целей, стоящих перед исследователями.
Оценка качества представляет собой сложный и поэтапный процесс,
сопряженный с возникновением определенных трудностей. Одной из
важнейших является выделение критериев и показателей качества социальных
услуг, выступающих основаниями для разработки положений стандартов и
моделей оценки разного уровня и качества жизни; ведь процесс социального
обслуживания связан с воздействием на клиента системы факторов (внутренних
и внешних), и, следовательно, требует учета всей их совокупности.
Качество жизни становится интегральным индикатором оценки
социальных программ, проектов, определителей условий жизнедеятельности
человека, социальных групп, общества. Индикаторы качества жизни – это
оценка комфортности социальным субъектом его жизненного пространства, а
также средство фиксации субъективных реакций человека на экономические и
социальные условия его жизнесуществования. В контексте качества жизни, ее
сохранения и защиты в стратегиях управления социоприродной эволюцией
постиндустриального информационного общества, дифференцированного по
регионам, уровням и типам развития, формируется квалиметрия человека и
162
жизни. Все это повышает значимость теоретических исследований индикаторов
качества жизни.
В научной литературе существуют описания различных видов
социальных показателей:
- качественных и количественных, где первые фиксируют наличие или
отсутствие определенного свойства, а вторые – меру его выраженности,
развития;
- нормативных и аналитических, где первые опираются на социальный
прогноз и общественную потребность, они служат ориентирами в социальном
планировании и управлении, а вторые используются для исследования
социальных процессов. Но чаще всего социальные показатели рассматриваются
комплексно, как выражающие отношения между несколькими индикаторами,
которые являются не чем иным, как конкретными свойствами социальных
показателей.
Измерение социальных показателей позволяет выявить закономерности
функционирования той или иной социальной структуры или процесса. Это
обусловлено тем, что социальные показатели обладают устойчивостью (что
подтверждается регистрацией отдельных характеристик одного и того же
объекта при многократных его обследованиях). В связи с этим разработка
системы социальных показателей предполагает учет как внешних факторов,
влияющих на изменение данного объекта (социальной структуры, социального
процесса), так и имманентных его характеристик [7].
На основе базовых положений и идей социологической концепции
жизненных сил человека, его индивидуальной и социальной субъектности
может быть сконструирована виталистская модель социальной работы. С
позиции данной модели качество жизни рассматривается как основа
социального благополучия, выступающего интегративной характеристикой
процесса взаимодействия жизненных сил и жизненного пространства
социальных субъектов, которая зависит от степени развития жизненных сил
этих субъектов и сопряженной с ними оптимальности организации жизненного
пространства их бытия.
Исходя из этого, в качестве основных компонентов виталистской модели
качества жизни могут рассматриваться как развитость жизненных сил и
оптимальность организации жизненного пространства социальных субъектов,
осуществляющих свою жизнедеятельность на разных уровнях организации
общественной системы, включающих и разные системы социального
обслуживания населения.
Развитие системы социального обслуживания в каждом регионе
Российской Федерации имеет как общие черты, так и свои особенности,
163
обусловленные
географическим
и
геополитическим
положением,
особенностями экономического развития и др.
В настоящее время, как правило, оценка качества социального
обслуживания осуществляется по следующей схеме – вышестоящие
организации районные, городские и краевые (областные) управления по
социальной защите населения (министерство) осуществляют периодический
контроль деятельности служб и центров без учета мнений всех участников
процесса социального обслуживания. Необходимо отметить, что такой подход
не может дать объективных результатов, поскольку вышестоящие организации
являются заинтересованными лицами, так как результаты деятельности служб,
центров будут являться прямыми показателями эффективности деятельности
этих организаций.
Наибольшую сложность в настоящее время представляет выделение
оснований, критериев, показателей качества услуг, процесса социального
обслуживания, являющихся основаниями для разработки положений
стандартов разного уровня, условий договоров. Последние, в свою очередь,
необходимы для проведения оценки услуг, процесса социального
обслуживания. Вместе с этим необходимо приводить в соответствие критериям
и показателям качества методы, с помощью которых можно было бы проводить
измерения и осуществлять контроль над соответствием услуг процесса
социального обслуживания.
В ряде исследований были предложены различные основания и подходы
выделения критериев и показателей качества объектов социальной жизни,
среди которых комплексность, своевременность, безопасность, соблюдение
этики обслуживания, учет физиологических особенностей клиента, доступность
получения услуги, открытость информации о получении услуги, планирование
процесса оказания услуги и др. (Г. Воробьева, С. Григорьев, Л. Гуслякова,
В. Королькова, Г. Крылова, В. Нефедов, А. Раков, Ю. Растов, Г. Романов и др.).
В настоящее время социальное благополучие называют интегральным
показателем эффективности функционирования социальной сферы, отражением
социального самочувствия, уровня благосостояния, качества жизни населения,
индикатором социальной безопасности общественной системы.
Более двух тысячелетий проблемы благополучия человека и общества
находятся в центре внимания представителей разных областей социального
знания, в процессе развития которого представления о сущности и содержании
благополучия, постоянно дополняясь и корректируясь, претерпели
значительные изменения. В науке сложилось несколько традиций толкования
благополучия, на основании которых можно выделить основные направления
его исследования, в частности: этико-философское; социально-политическое;
164
экономическое;
психологическое;
медицинское;
экологическое;
социологическое.
В социологическом знании сформировалось три направления
исследования социального благополучия: объективистское, субъективистское и
интегративное, в рамках каждого из которых возможно конструирование
социологических моделей социального благополучия. Под социологической
моделью социального благополучия понимается условный образ, изображение,
описание социального благополучия как объекта социальной реальности.
Объективистское
направление
социологического
исследования
социального благополучия основано на положениях социологического
позитивизма. В рамках данного направления социальное благополучие
рассматривается как объективное явление социальной жизни. Социальное
благополучие связывается здесь, прежде всего, со стабильностью и
прогрессивным развитием общества, с согласованностью и качеством
функционирования его отдельных составляющих [8; 10;].
На научных идеях о социальном благополучии О. Конта, Г. Спенсера,
Э. Дюркгейма их сторонников и последователей может быть построена
функционалистская модель социального благополучия. В основе данной
модели лежит понимание социального благополучия как идеального устройства
общества, для которого характерна максимальная согласованность
функционирования его отдельных составляющих, обеспечивающая, с одной
стороны, сохранение социального порядка и стабильности, с другой стороны,
поступательное, прогрессивное социальное развитие.
Дальнейшему развитию объективистского направления исследования
социального благополучия способствовал структурный функционализм. Его
представители (Д. Аберле, Дж. Александер, К. Дэвис, Р. Мертон, У. Мур,
Т. Парсонс) в качестве своей главной научной задачи видели создание
целостной картины социального мира, охватывающей структуры и функции
всех его элементов, открытие законов стабильности и порядка, лежащих в
основе социального благополучия общества.
По мнению основателя структурного функционализма Т. Парсонса,
социальное благополучие – это состояние общества как целостной социальной
системы, которое характеризуется слаженностью функционирования
отдельных его подсистем, устойчивостью социальных пропорций и
динамическим равновесием. К основным механизмам, позволяющим
поддерживать социальное благополучие, по мнению Т. Парсонса, относятся
социализация, которая воспроизводит общественную структуру и формирует
компетентных носителей социальных ролей и социальный контроль,
обеспечивающий социальный порядок.
165
Представитель структурного функционализма Р. Мертон рассматривал
проблемы социального благополучия в контексте теории социальной аномии. С
позиции данной теории социальное благополучие понимается как условия
социальной жизни, при которых существует баланс между культурой и
структурой общества, когда каждый индивид имеет возможность
удовлетворить свои потребности социально одобряемыми способами, не
нарушая общественных норм и социального порядка. Социальное благополучие
достижимо в обществе с оптимально развитой социальной структурой при
более или менее равномерном распределении значимых социальных благ и
обеспечении всеобщего доступа к этим благам.
П. Сорокин рассматривал проблемы социального благополучия в рамках
теорий социальной стратификации и социальной мобильности. По мнению
П. Сорокина, уровень социального благополучия каждого индивида зависит от
высоты его социального положения, которое определяется такими
социальными критериями как престиж профессии, уровень образования,
величина дохода, доступ к власти. Большое значение П. Сорокин придавал
вопросам соблюдения в общественной жизни принципов альтруизма,
социального равенства и справедливости, которые являются важнейшими
условиями социального благополучия.
Обобщение научных представлений о социальном благополучии
представителей структурного функционализма дает возможность построить
структурно-функциональную модель социального благополучия. Эта модель
ориентирована на формирование оптимально развитой социальной структуры
общества, для которой характерны слаженность функционирования
составляющих ее компонентов (социальных институтов, организаций,
учреждений и т. д.), устойчивость социальных пропорций, динамическое
равновесие, обеспечивающие все необходимые условия для удовлетворения
потребностей и интересов социальных субъектов на разных уровнях их
социальной жизнедеятельности.
Таким
образом,
в
рамках
объективистского
направления
социологического исследования социальное благополучие описывается как
результат идеального социального устройства общества, основанного на
согласованном функционировании всех его подсистем, социальном консенсусе,
альтруизме, позитивизме, социальной солидарности, всеобщей реализации
общественных норм и ценностей, равенстве, социальной справедливости,
соблюдении прав и свобод человека.
Субъективистское
направление
социологического
исследования
социального благополучия основано на методологии понимающей социологии.
В рамках данного направления основное внимание акцентируется на
166
социальном благополучии отдельного человека, его субъективном восприятии
социальной реальности. Социальное благополучие предстает как результат
осмысления индивидом субъективных смыслов и идей, отражение его
удовлетворенности жизнью, обусловливаемой субъективными оценками
соответствия реальности и идеала. Социальное благополучие в рамках
субъективистского направления рассматривается с точки зрения кооперации,
согласованности интересов, смыслов, идеалов, действий отдельных индивидов,
по тем или иным причинам вынужденных или желающих существовать в
ограниченном функциональном пространстве, совместно двигающихся к
определенным целям и использующих для этого общие ресурсы [2].
В основе субъективистского направления исследования социального
благополучия лежат воззрения основателя понимающей социологии М. Вебера,
его теория «социальных действий», концепции «рационализации» и
«идеальных типов». По мнению М. Вебера, уровень социального благополучия
определяется степенью осознанности и рациональности социальных действий
субъектов общественной жизнедеятельности. С точки зрения понимающей
социологии М. Вебера, социальное благополучие рассматривается как
устройство общественной жизни, основанное на принципе рационального
взаимодействия социальных субъектов, подчинении их жизнедеятельности
законам, воплощающим идеальные типы.
Таким образом, социальное благополучие в рамках субъективистского
направления трактуется как состояние общественного бытия, основанное на
согласованности моральных принципов, идеалов, ценностей, убеждений,
интересов, целей и смыслов отдельных индивидов. Важная роль в рамках
данного направления отводится таким принципам совместной жизни людей как
солидарность, альтруизм, социальная ответственность, нравственность и
справедливость.
Объективистское
(социоцентричное)
и
субъективистское
(человекоцентричное) направления исследования социального благополучия
сформировались и получили свое развитие в рамках классического
социологического знания. Анализ лежащих в основе данных направлений
научных идей о сущности и содержании социального благополучия
свидетельствует об односторонности и взаимоисключении предлагаемых в их
рамках научных подходов к его осмыслению и исследованию. Дальнейшее
развитие научных представлений о социальном благополучии, обеспечение его
адекватного научного осмысления порождает необходимость выхода за рамки
классической
науки,
обусловливает
целесообразность
рассмотрения
социального благополучия в контексте неклассической социологии.
167
Интегративное направление социологического исследования социального
благополучия может быть представлено социологической концепцией
жизненных сил человека, его индивидуальной и социальной субъектности –
базовой концепцией виталистской социологии и ряда ее отраслевых
направлений, которая является результатом многолетних научных разработок
Алтайской социологической школы под руководством С. Григорьева. В рамках
данной концепции систематизируются знания о жизненных силах человека, его
жизнестойкости, жизненном потенциале, качестве жизни, которые были
накоплены различными социальными науками [3].
Эта концепция является адекватной методологической основой
осмысления и исследования социального благополучия. В соответствии с этим
формирование системы социальной защиты населения предполагает решение
главной цели: оказание такой социальной поддержки, которая гарантирует
реализацию индивидуальной и социальной субъектности, обеспечение каждому
человеку доступной помощи в преодолении кризисных ситуаций, решении
сложных жизненных проблем путем предоставления медицинской,
психологической, педагогической и других форм помощи в условиях
современного общества [6].
Рассмотрим это на примере формирования стратегии семейной политики
в современном российском обществе. Динамика изменений жизнедеятельности
российской семьи обусловлена как глобальными тенденциями развития семьи в
мире, так и специфическими тенденциями социально-экономического развития
страны. В настоящее время семья как важнейший социальный институт
приобретает все возрастающее значение. В семье, как определяющей ячейке
общества и государства, отражаются и получают «человеческое измерение»
процессы реформирования страны.
Формирование целенаправленной семейной политики в российском
обществе как одного из направлений социальной политики идет с начала 1990х гг. В этом направлении были сделаны определенные шаги. Так, в 1993 г. была
принята Концепция государственной семейной политики. В подготовке
концепции приняли участие различные научные коллективы и общественные
организации, что и обусловило интегральный характер этой концепции. Она
как бы вобрала в себя все предшествующие программы и документы, как
российские, так и международные, в частности, Всеобщую декларацию прав
человека. Концепция федеральной семейной политики была ориентирована не
только на решение приоритетных задач в условиях кризисного развития, в
котором находилось российское общество, но она ориентировала и на
долгосрочную перспективу укрепления и развития семьи, восстановление ее
168
внутреннего потенциала, обеспечивающего выполнение широкого спектра
общественно значимых функций семьи.
В настоящее время семейная политика государства признается не только
одной из актуальных проблем современного общества, но и является предметом
острых научных дискуссий. Практически по всем вопросам семейной политики
не существует единства мнений, а высказываются резко противоположные
точки зрения.
Несмотря на то, что во многом взгляды представителей различных
подходов к анализу социальной поддержки семьи часто противоречат друг
другу, большинство согласны с тем, что проблемы современной семьи, ее
социальной поддержки требуют активного и грамотного вмешательства со
стороны государства. В российской науке наблюдается количественный рост
эмпирических исследований, посвященных социальной поддержке семье.
Однако, формирование теорий семейных изменений, эвристические
возможности которых выходили бы за пределы систематического описания
эмпирических данных, существенно отстает.
Принципиальное значение имеет тот факт, что базой анализа основных
причин
социальной
активности
семьи
социологический
витализм
рассматривает культуроцентричность природы ее жизнедеятельности,
первичных социальных отношений как взаимозависимости людей по поводу их
жизненного пространства, всей совокупности условий бытия – отношений
владения, пользования, распоряжения и распределения, присвоения,
потребления. Развертывание, закрепление этих базовых отношений в семье во
всех сферах жизнедеятельности общества определяет активность семьи в
экономике, политической жизни, социально-бытовой сфере, в социокультурном
и социально-экологическом развитии общества в каждой стране, ее отдельном
регионе, на международном уровне. В концепции жизненных сил человека
семья – это одно из условий формирования, функционирования и развития
«бездефективных» систем жизненных сил людей.
Социологическая
концепция
жизненных
сил
человека,
его
индивидуальной и социальной субъектности позволяет более полно и
многогранно изучить социальную жизнь семьи, при этом затрагивать не только
особенности, обусловленные ее принадлежностью к данной социальной группе,
но и индивидуально-личностные характеристики. Такой подход позволяет
выявить основные механизмы воспроизведения и совершенствования жизни
семьи
индивидуально-личностными
и
социально-организационными
средствами в различных сферах жизнедеятельности семьи. В соответствии с
этим можно говорить не только о помощи семье в формировании ее
169
субъектных качеств, но и о поддержании достаточного уровня уже
сформированных.
Развитие современной семьи во многом связано с возрастанием роли и
значения жизненных сил, личностного потенциала в семейных отношениях.
Такое видение жизненных сил семьи определяет подход к решению проблем ее
защиты на всех уровнях социальной организации, во всех формах реализации,
видах осуществления. Наиболее сильно различаются в этой связи
психосоциальная работа, ориентированная на оказание помощи разным типам
семьи с учетом их особенностей и проблем, и структурная социальная работа,
предполагающая решение проблем социальной помощи семье на социальногрупповом и общественно-институциональном уровнях.
Социальная поддержка семьи в контексте социологического витализма –
это деятельность не только государственных, общественных субъектов, но и
самой семьи, направленная на реализацию жизненных сил и потенциала семьи
при взаимодействии с ее жизненным пространством. Формы социальной
поддержки семьи позволяющие повысить эффективность адаптационного
процесса, реализации жизненных сил, потенциала семьи и ее членов при
взаимодействии с жизненным пространством являются самозащитными, при
этом среди них можно выделить экономические, психологические, правовые;
негативные, позитивные и т. д.
Разработка новых методологических основ семейной политики во многом
зависит и от организации социальной работы в регионах. Региональная система
поддержки семьи должна рассматриваться в контексте ее характеристики и как
объекта социального управления, социальной помощи, и как субъекта активной
социальной самозащиты. Повышение статуса семьи как субъекта и объекта
социальной помощи предполагает расширение различных форм гражданской
активности населения.
Формирование семейной политики в регионе, создание и воплощение ее в
практику должно строиться на принципе социального участия. Социальное
участие укрепляет связи между государством и гражданами, а в территориях
между местными администрациями и гражданами. Большую роль в этом
процессе играют общественные организации – субъекты социальной политики,
а также учреждения социальной сферы, обладающие информацией, средствами.
Основные стратегические планы и меры социальной политики в регионе
должны учитывать не только государственные интересы, но и интересы
граждан, семей, высказываемые через общественные организации и т. д.
В настоящее время необходимо разработать стратегию и методологию
региональной семейной политики, ориентированной на активизацию
170
потенциала семьи и реализацию индивидуальной и социальной субъектности
каждого члена семьи.
Критерием успешного развития экономики региона должна быть не
нуждающаяся, а трудоспособная семья, которая может не только
самостоятельно выжить, но и являться поддержкой государства и общества,
определяющим фактором национального возрождения России.
В начале ХХI в. необходимо выходить на новый уровень сотрудничества
государства и «третьего сектора». На уровне региона наиболее актуальными
формами участия организаций «третьего сектора» в реализации
государственных и муниципальных социальных программ является совместная
разработка социальных программ, а также выполнение заказа на реализацию
социальных проектов.
Современное российское государство провозглашает социальное
благополучие населения стратегическим ориентиром и критерием
результативности социальной политики. Однако сегодня отсутствует
продуманная стратегия обеспечения социального благополучия населения, не
определены
эффективные
социальные
регуляторы,
способствующие
оптимизации его уровня, нарастает противоречие между государственными
целевыми установками на достижение социального благополучия населения и
реальными условиями их реализации.
Таким образом, с позиции виталистской модели социальной работы
качество жизни является основой социального благополучия и может
рассматриваться как характеристика процесса взаимодействия жизненных сил и
жизненного пространства социальных субъектов, которая зависит от степени
развития жизненных сил этих субъектов и сопряженной с ними оптимальности
организации жизненного пространства их бытия. Все это обусловливает
формирование новой миссии социальной работы в ХХI в. – обеспечение
социального благополучия человека и общества и, в свою очередь, возникает
необходимость дальнейших исследований теории и практики социальной
работы.
Литература
1. Бобров М. Я. Законы развития человеческого рода / М. Я. Бобров. Барнаул, 1995.
2. Вебер М. Избранное. Образ общества / М. Вебер. – М., 1994.
3. Григорьев С. И. Базовые категории виталистской ноосферной
социологии начала XXI в. (к формированию основ социальной
квалиметрии общества цивилизации управляемой социоприродной
эволюции) / С. И. Григорьев.– 3 изд. – М. : Русаки, 2012.
171
4. Григорьев С. И. Основы неклассической социологии / С. И. Григорьев,
А. И. Субетто. - М., 2000.
5. Григорьев С. И. Особенности социальной работы в регионе
экологического неблагополучия / С. И. Григорьев, Л. Г. Гуслякова. –
Барнаул, 1998.
6. Гуслякова Л. Г. Виталистская модель теории и практики социальной
работы : монография / Л. Г. Гуслякова. - Барнаул, 2006.
7. Гуслякова Л. Г. Социальная защита и социальное обслуживание как
направления социальной работы : учебное пособие / Л. Г. Гуслякова,
Г. В. Говорухина, Ю. А. Калинина. - Барнаул, 2005.
8. Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение /
Э. Дюркгейм; [пер. с франц. А. Б. Гофмана]. – М., 1995.
9. Жизненные силы человека: социальная метотеория или виталстская
социологическая парадигма? / под ред. С. И. Григорьева,
Л. Д. Деминой. - М., 2000.
10. Конт О. Дух позитивной философии / О. Конт. – СПб., 2001.
2.8
Управленческо-технологический
ресурс
повышения
эффективности социолого-ориентированных моделей социальной работы
Анализ современных теорий и моделей их практической реализации
позволяет сделать вывод о том, что значительная их часть базируется на
социологических концепциях того или иного характера. Социология оказывает
наиболее сильное влияние на теории социальной работы, преимущественно
ориентированные на структурную социальную работу, предполагающую
участие социальных работников в оптимизации деятельности учреждений
социальной сферы. Их основная цель – повышение эффективности социальной
политики в обществе в целом, в частности, оказание социальной помощи и
поддержки социально уязвимым группам и слоям. В связи с обострением
социально-экономической ситуации и расширением числа нуждающихся в
социальной помощи и защите классические модели социальной работы
требуют критического переосмысления, актуальным становится поиск новых
форм, методов социальной работы, поскольку существующие формы и методы
не обладают достаточной технологичностью и конкретностью достижения
цели.
В конце ХХ в. актуализировалась потребность в новых социальных
технологиях, технологизации социальной жизни современного человека,
пространства его бытия. Возникло новое сочетание технологического и
феноменологического в функционировании и развитии общества и человека,
172
что потребовало осмысления этого круга проблем, прежде всего, на
концептуальном уровне.
Актуальность этой задачи многообразно возрастает в связи с повышением
роли социальной сферы в постиндустриальной и переходной от
индустриализма
к
постиндустриализму
ситуации,
многообразно
дифференцированной по социально-территориальным, социокультурным
контекстам современного мира. В этой сфере оказываются занятыми все более
многочисленные социально-профессиональные группы, более разнообразными
становятся учреждения социальной сферы, технологии представляемых ими
услуг.
Возникновение ряда глобальных проблем современного общества
потребовало разработки новых технологий их решения. Это вовлекает в их
решение все более многочисленные группы специалистов. Сегодня мировой
опыт свидетельствует,
что с помощью социальных технологий
(информационных, обучающих, внедренческих, политических, управленческих
и др.) можно успешно разрешать социальные конфликты, снижать социальную
напряженность, предотвращать катастрофы, блокировать рискованные
ситуации, принимать и реализовывать оптимальные управленческие решения.
Технологизация деятельности современного человека, развитие и
функционирование общества со всей остротой поставила вопрос об
определении сущности социальных технологий как социального явления. На
этот вызов времени откликнулась большая группа ученых, обнаружились
разные подходы к определению сущности данного социального феномена.
Например, Н. Стефанов определяет ее как «деятельность, в результате которой
достигается поставленная цель и измеряется объект деятельности» [10, с. 182].
В. Афанасьев характеризует социальные технологии как «элемент механизма
управления» и «средство перевода абстрактного языка науки... на конкретный
язык... достижения поставленных целей» [1, с. 235].
М. Марковым социальные технологии характеризуются как «способ
реализации ... конкретного сложного процесса путем расчленения его на
систему исследовательских взаимосвязанных процедур и операций, которые
выполняются однозначно...» [8, с. 48]. А. Зайцев определяет их как
«совокупность знаний о способах и средствах организации социальных
процессов, сами эти действия, позволяющие достичь поставленной цели» [4,
с. 95].
В. Иванов представляет сущность социальных технологий как
инновационную систему методов выявления и использования скрытых
потенциалов социальной системы, получения оптимального социального
результата при наименьших управленческих издержках. «Они могут быть
173
также рассмотрены как совокупность операций, процедур социального
воздействия на пути получения оптимального социального результата
(укрепление социальной организации, улучшение условий жизни людей,
предотвращение конфликта и т. п.). Социальная технология – важнейший
элемент механизма управления...» [5, с. 4].
В БСЭ О. А. Владимиров и А. А. Пархоменко определяют понятие
«технология» как «…описание производственных процессов, инструкций по
внедрению, технологические правила, требования, карты, графики» [2, с. 235].
Можно говорить о различных основаниях дифференциации социальных
технологий.
Во-первых, используется сферный подход к дифференциации социальных
технологий. По этому основанию дифференцируются специфические
социальные
технологии
регулирования,
решения
проблем
сферы
производственно-экономических,
общественно-политических,
духовнокультурных и социально-бытовых отношений. В статистике обычно
выделяются отрасли (сферы) народного хозяйства – транспорт, сельское
хозяйство, наука, здравоохранение, связь, образование и др. Выделяют также
социальные технологии управления, контроля, регулирования хозяйственноэкономических отношений. За рубежом, а в последние годы и в России, широко
распространяется деление социальных технологий на различные виды:
социальные технологии, используемые преимущественно в таких сферах, как
бизнес, государственное управление и «третий сектор», то есть область
деятельности некоммерческих неправительственных организаций.
Во-вторых, социальные технологии, дифференцируются по предмету и
объекту, результату, получаемому с помощью их использования. Например,
технологии получения новой информации, культурных ценностей, отдельных
бытовых услуг и др.
В-третьих, социальные технологии различаются по характеру их
новизны или традиционности. В этой связи обычно выделяют инновационные и
традиционные технологии.
В-четвертых, социальные технологии различаются по признаку
характерных свойств развития и функционирования общества.
В-пятых, социальные технологии дифференцируются по важнейшим
задачам, проблемам социальной защиты, отличающихся способами оказания
помощи нуждающимся. По существу дифференцируется вся практика
социальной помощи по особым моделям социальной работы, объединяющим
различные способы оказания помощи нуждающимся.
174
В-шестых, можно говорить о дифференциации социальных технологий,
формирующихся в соответствии с различными моделями социальной работы,
прежде всего психолого- и социологоориентированных, а также комплексных.
Трансформации социальных технологий в XXI в. связаны с новыми
реалиями социальной жизни, становлением новой культуры управления. И
здесь ключевую роль играют технологии формирования управленческой
культуры, о чем говорил В. Иванов [5, с. 60-69]. Роль культурного фактора в
решении современных проблем управления обществом возрастает, и будет
возрастать в будущем. Это объясняется рядом следующих обстоятельств:
- регуляторы духовно-культурной общественной жизни в связи с
информационной революцией приобретают все большую значимость;
- они становятся все в большей мере системообразующими в
совокупности всех взаимодействующих сил в обществе и проникают в
деятельность каждого элемента общества, расширяя тем самым зону своего
воздействия.
- доля интеллектуальной собственности в общей совокупности
общественного продукта непрерывно возрастает, достигая в развитых странах
50 % его общего объема, что повышает значимость и ответственность общества
за рациональность использования его главного ресурса - интеллектуального,
частью которого и является управленческий ресурс.
Между тем, современное общество, Россия в особенности, стоит сегодня
перед острейшей проблемой, нарастающим противоречием: происходит
накопление интеллектуального потенциала, растут возможности его
использования в управленческой деятельности. Однако уровень управления
падает, мир переживает системный кризис управления, который угрожает
планете Земля непредсказуемыми катастрофами, даже уничтожением всего
живого.
Существует множество определений культуры вообще, частью которой
является управленческая культура. Знания, суждения, чувства, настроения,
философские, экономические концепции, управленческие в том числе,
мыслительный и эмоционально-чувственный процесс – являются важными
элементами культуры. Однако этого явно недостаточно. Базовым в
определении культуры является также «способ деятельности», условия жизни,
традиции, обычаи, нравы, общественные отношения, без которых нет
общественного производства, воспроизводства и потребления материальных и
духовных благ.
Итак, главный вопрос культуры – воспроизводство самого человека, его
знаний, навыков, ценностей материальных и духовных. Очевидно, что это
175
возможно только в системе определенных общественных отношений через
различные виды деятельности, прежде всего творческой.
В соответствии с этим можно выделить элементы управленческой
культуры как части общей культуры общества:
- управленческие
знания
(теория
управления,
менеджмента),
соответствующее сознание, чувства, настроения;
- общественные
отношения,
прежде
всего
управленческие,
организационные, которые материализуют знания, нормы, образцы. В процессе
социализации личность усваивает нормы и ценности общества, в том числе и
управленческие, делая их устойчивым элементом культуры человека;
- управленческая деятельность, носящая творческий характер, позволяет
переводить знания, ценности общества в процессе социализации в устойчивые
черты личности, формировать как саму личность, так и ее культуру, нормы ее
поведения, мотивы инновационно-управленческой деятельности.
Следовательно, управленческая культура может быть рассмотрена как
единство управленческих знаний, чувств, ценностей, управленческих и
организационных отношений на данном этапе управленческой деятельности.
Механизм ее формирования может быть представлен следующим образом:
- формирование знаний, управленческих концепций, проектов программ и
т. д.;
- развитие управленческих отношений;
- мотивация творческой деятельности в сфере управления;
- утверждение уважения в обществе к общественным институтам,
государству, законам, морали, праву;
- разработка и внедрение управленческих технологий, которые
оптимизируют сам процесс управления и объединяют в одно целое
управленческие знания, отношения и творческую деятельность, работу
общественных институтов.
В управленческой культуре особое значение имеет рациональное начало,
знания, современные концепции, наукоемкие технологии. Без современных
знаний, основ управления нельзя реформировать общество грамотно.
Управление – это достижение целей, задач общества, организации с
помощью определенных методов, действий, направленных на получение
конечного результата. Совершенно очевидно, что особое управленческое
действие начинается с познания сути происходящих процессов, выдвижения
новых идей, установок, что характеризует, прежде всего, содержание
управления, уровень управленческого мышления. Без умения выдвинуть
инновационные цели и задачи управления, а затем найти адекватные
технологии их решения, не может быть эффективного управления.
176
Кризис сегодняшнего управления, прежде всего, объясняется отсутствием
адекватных времени инновационных идей и задач управления, следовательно, и
адекватных им технологий решения.
Мир уже вступил в период разнообразия новых национальных культур.
Множественность культур – это не причина для усиления конфронтации, а
условие для толерантности, взаимной терпимости, взаимопонимания людей
путем обмена лучшими ценностями, культурными образцами и основание
формирования новой культуры ХХI в., способной отвечать на его вызовы. Пока
этого не происходит. Образцы «традиционных и сильных» культур, которые
уже во многом исчерпали себя, нередко силовыми методами навязываются
миру, отдельным его регионам, что усиливает социальную напряженность.
В целях выживания человечества миру еще предстоит совершить ряд
прогрессивных
изменений
в
организации
трудовой
деятельности,
производственных отношений, в утверждении принципов гражданского
общества, самоуправления и т. д. Но эта модернизация цивилизации сегодня
невозможна только в условиях ускоренной смены образцов культуры, знаний,
ценностей, способов освоения действительности.
Пока в культуре много рутинных элементов, устаревших стереотипов,
мертвых традиций, непонимания многими субъектами необходимости
терпимости и диалога разных культур, уважения к иным мнениям,
общественным институтам, разным государствам и моральным нормам.
Процесс модернизации общества необходим, культурное обновление
должно обеспечивать его темпы и сроки. Только изменяя «параметры»
культуры общества, его отдельных регионов, трудовых ассоциаций, личности,
можно вывести его на новую, более качественную ступень развития.
В данной ситуации возникает новое противоречие, связанное с явлением
«культурошока»: человек, сталкивающийся с «чужой» культурой, резкой
сменой культурной среды, наложением новой культуры на старую, теряет
ориентацию. В таких условиях может возникнуть футурошок - полная
дезориентация человека в жизненном пространстве, например, при появлении
многообразия форм собственности, становлении рыночных отношений,
изменении форм контроля.
Культура как социальное явление консервативна, поскольку передается
из поколения в поколение, сохраняет традиции, верования, пережитки. Она
менее подвижна, чем другие социальные феномены, например, экономика,
политика. В ситуации шока в сознании личности начинают работать
собственные консервативные механизмы:
- удержать прошлое любой ценой потому, поскольку оно лучше, чем
нынешнее состояние;
177
- неготовность к инновациям большинства порождает перенос опоры не
на инновации, а на «вечные ценности» (нравственные, национальные,
религиозные);
- происходит наркотизация духовного мира средствами «массовой
культуры», мистики, эротики, видеокультуры и т. п.
Возникает один из коренных вопросов современности – как открыть
доступ «замкнутым» «тоталитарным» культурам к открытому диалогу с
другими культурами мира, как добиться их взаимообогащения на основе
толерантности и обеспечить формирование новой открытой культуры ХХI в., в
том числе и управленческой?
Отвечая на этот вопрос, следует подчеркнуть, что последняя будет
интегральной культурой многих национальных и цивилизационных культур
человека не на основе подавления, навязывания образцов, а на основе согласия
и отбора всего лучшего. Она должна объединить, облагородить три типа
управленческих культур: административно-командную; информационноаналитическую; социально-ориентированную.
Первый тип управленческой культуры свойственен тоталитарным
режимам, основан на жестких бюрократических регламентациях, огромном
аппарате чиновников, мотивации страха, ответственности и господстве
административного права и государственных структур; превалировании
силовых методов, где во многом исключаются механизмы саморегулирования в
гражданском обществе, альтернативность решений, инакомыслие в сознании и
т. д.
Второй тип управленческой культуры базируется на господстве
информационных технологий, компьютерных систем при выработке и
принятии управленческих решений, в которых преобладает технократический
элемент над гуманитарным, гуманистическим.
Третий
тип
управленческой
культуры
является
социально
ориентированным, ограничивающим действие рыночных отношений и
включающим частично «социальный фактор» в механизм регулирования,
способствующий раскрытию творческого потенциала человека. Он
характеризуется
не
только
правовым,
административно-командным,
информационно-аналитическим типом регулирования, но и включением
социальной мотивации в виде высокого уровня социальной защиты своих
граждан, социально значимой мотивации их труда и всей жизнедеятельности.
Последний тип ближе всего к интегральной управленческой культуре
будущего, в основе которой, несомненно, будет лежать опора на человеческий
и природный ресурс, принципы гуманизма и защиты природы и человека как
высших ценностей. Принцип, ошибочно принятый за системообразующий:
178
«жить – значит потреблять, разрушать природу, загаживать Землю» исчерпал
себя. Нужна новая парадигма культуры: «жить – значит воспроизводить ее
прежде всего, а отныне еще и участвовать в ее саморегулировании, в ее
самопознании, саморазвитии» [12, с. 45], что благороднее, сложнее, но
актуально сегодня.
Можно ли сегодня говорить об общих контурах, чертах управленческой
модели будущего, способной ответить на вызовы ХХI в.? На этот вопрос можно
ответить утвердительно потому, что совокупный опыт многих культур
позволяет это сделать. Известно, например, что в Японии управленческая
культура – это сплав классической концепции европейского менеджеризма и
японского традиционализма.
Японцы внимательно изучили все известные концепции и построили
свою собственную. Как страна созерцательного мировоззрения, эстетического
отношения к действительности, тесной связи человека с природой, края храмов
и садов сумела усвоить, во многом переработать техническую и гуманитарную
культуру Запада, добиться вершин технического прогресса, стать мировой
экономической суперзвездой, сохранив свою самобытность?
Отвечая на этот вопрос, прежде всего, следует подчеркнуть, что в Японии
была
создана
современная
система
управления
и
формируется
соответствующая культура управления, в которой просматриваются тенденции
будущей мировой культуры.
Уникальность этой системы, прежде всего, состоит в ориентированности
управления на конкретные цели. Каждая фирма не довольствуется временными
успехами, а видит перспективу, солидно укрепляется на рынках. «Забудь о
сегодняшнем дне, а думай о завтрашнем» – эта установка стратегии и
массового сознания в корне противоположна западному менталитету: «Будет
день – будет пища». При такой стратегии нет места канонизации, наоборот,
открывается простор для гибкости, быстрой адаптации, маневрам и
перестройкам в борьбе за место на мировом рынке.
В целом, под стратегией в Японии понимают «готовность к событиям».
Основными характеристиками стратегии управления японской фирмы
являются: ориентация на изменения; ориентация на среду и место в среде;
отсутствие детерминированного курса поведения; учет и использование всех
возможностей для выживания в меняющемся мире не в конкретный момент, а в
длительной перспективе; выделение в качестве основного ресурса выживания
техники и технологии.
Отметим, что сами японцы – люди очень конкретного мышления, – но
требования концептуальной революции в Японии освоены и получили
приоритет. Обычно управление включает четыре основные функции:
179
планирование, организация, мотивация и контроль. Японцы нашли и освоили
свое ключевое звено – управление персоналом. Там разработаны уникальные
методики подбора, расстановки и обучения персонала управления. Известный
американский специалист в области управления У. Оучи японскую систему
управления характеризует как совокупность духовных и культурных
ценностей, сложившихся естественным путем и логически вытекающих из
своеобразия японской нации как комплекс взаимосвязанных элементов,
основой которого служит доверие, понимание людей, близкие, подобно
родственным отношениям.
С этим нельзя не согласиться: в центре японского менеджмента
действительно стоит «человеческий ресурс». Технические технологии в
японском производстве сопровождаются самыми современными, наукоемкими
социальными технологиями мотивации человека к труду и эффективной
организации внутригруппового поведения. Японцы в этой области давно
перестали быть учениками и сегодня стали примером для всего мира.
Японская фирма создает для работника специфическую атмосферу
согласия, толерантности, ощущения защищенности, что мотивирует человека к
эффективному труду. Здесь созданы уникальные методики истинно
человеческих отношений на производстве, которые органично сочетаются с
традиционной японской культурой корпоративности, что и дает в итоге
основное отличие японского менеджмента, например, от американского, где
основное внимание уделяется техническому аспекту организации производства.
Наконец, японцы обращаются к основополагающему моральному принципу
старой общины, нашедшей выражение еще в конституции принца Сетоку, –
«гармония превыше всего и всякого поощрения и похвалы достойно пресечение
неправедного поведения».
К числу основных черт японской модели управления и соответствующей
ей управленческой культуры относятся:
- долгосрочная стратегия;
- постепенность в формировании инновационной управленческой
культуры с сохранением своей самобытности и «встраивания» старых
элементов в новое содержание;
- быстрое освоение самых передовых образцов мировой технической
культуры, в том числе информационных, обучающих, социальных технологий
и их успешное использование в собственной культурной среде;
- выделение в качестве приоритетных ресурсов модернизации и развития
– человеческого ресурса и работы с персоналом управления;
180
- сохранение, поддержание и преумножение нравственных норм
культуры, без которых нельзя сделать ни шага в управлении, особенно, в
период модернизации общества, его реформирования.
Мировой культурный опыт свидетельствует, что в обществе нельзя
ставить цели и добиваться их осуществления любыми средствами. Если они
безнравственны, несут зло большинству людей, нации, нарушают основную
ценность морали – человеческую жизнь, ее самоценность, игнорируют смысл
человеческого общежития - гуманизм, то любое реформирование общества
бесперспективно, лишено смысла и обречено на торможение и затухание.
Хорошо известно, что нравственность, мораль, наряду с правом, основные
регуляторы общественной жизни, без использования которых нельзя
реформировать ни одно общество. Не есть ли в этом смысле опыт Японии в его
технологизированном виде, основных принципах и чертах модели – прообраз
управленческой культуры ХХI в.
Традиционно считается, что для формирования культуры менеджмента
достаточно экономических знаний и немного правовых. Нередко забывается,
что такое понимание менеджмента было исчерпано уже в 1930-е гг. в период
«Великой депрессии», или системного кризиса, который охватил тогда
западный мир. Именно тогда президент США Рузвельт пророчески заметил в
одной из своих приветственных речей, обращенной к губернаторам штатов в
Белом доме, что «сохранение наших национальных богатств является только
частностью по отношению к более общему вопросу о производительности
национального труда» [11, с. 7].
Что же включалось в понимание «производительности национального
труда»? Прежде всего «человеческий ресурс», формирующий взгляд на
управление, как на вид человеческой деятельности, где «поиски лучших, более
компетентных людей для выполнения функций, – начиная от президентов
наших крупных кампаний и до домашней прислуги включительно, – никогда не
были более настоятельными, чем в наше время, и спрос на знающих, хорошо
обученных людей никогда не превосходил в большей мере ограниченности
предложения» [11, с. 7].
Именно в 1930-е гг. в понятие «хорошее обучение» прочно вошло
усвоение разных отраслей знаний: от социологии, политики, морали, истории,
психологии, теории сложных систем – до информатики, логики, математики,
технологий прогнозирования и т. д. С тех пор культура управления понимается
как многознание, использование данных многих наук, их самых передовых
достижений и перевод интегральных данных на язык выработки и принятия
управленческих решений. Поэтому в сферу управления, во-первых, пришли
представители разных отраслей знания, во-вторых, стало осуществляться
181
непрерывное обновление накопленных знаний, постоянное переобучение
персонала управления. И что же приоритетным становится в обучении и
постоянном пополнении знаний управляющих и менеджеров?
Оказывается даже не экономика, не право, не технические технологии, а
поведение человека в организации, в обществе, законы раскрытия творческого
потенциала как менеджера, так и каждого человека, культура человеческого
общения [3; 9]. Словом, знание и понимание человека, возможностей его
поведения в социальной организации – важнейший элемент управленческой
культуры и суть менеджеральной революции, которую переживает мир, что
несомненно, составит основу новой культуры ХХI в.
Многие иностранцы, посещающие японские фирмы, удивляются как
японцы, используя ту же технологию, то же оборудование и сырье, что в
Европе и США, добиваются более высокого качества продукции. Японцы
считают, что иностранцы не понимают, что качество продукции дают не
станки, а люди. Руководители японских фирм обнаружили секрет овладения
энергией людей и использования их потенциалов с большей эффективностью,
чем кто бы то ни был. Эти секреты реализуют хорошо обученные и
талантливые организаторы-управляющие, менеджеры. В высокоразвитых
странах их готовят специальные средние и высшие учебные заведения,
государственные и частные школы, лицеи и колледжи. Эта профессия требует
настолько большой самоотдачи, что состояние стресса, как результат
чрезмерных умственных перегрузок, немцы в обиходе шутливо называют
«болезнью менеджера».
Каждая страна располагает ограниченным числом управляющих,
считается, что это «золотой фонд нации». В числе типичных социальнопсихологических черт личности этого склада: инициативность, энергичность,
уверенность, проницательность, предприимчивость, организованность, высокая
работоспособность и т. п. Но главные среди них: творческий склад ума,
стратегическое мышление, склонность к инновациям. Эти черты среди всех
традиционных менеджеров выделяют фигуру преобразующего лидера,
суперталанта организации дела, способного создавать новые организационные
структуры, решать неординарные задачи.
Традиционный менеджер и лидер отличаются, прежде всего, тем, что
последний не только сохраняет существующий порядок в организации, но и
осуществляет инновации, развивает существующий порядок, завоевывает
доверие людей, а не только осуществляет контроль, полагается на систему и
т. п. Лидеры, в свою очередь, имеют свою внутреннюю типологию: стратеги,
организаторы-тренеры, трансформационные лидеры и т. п.
182
По вопросам типологии лидерства на Западе проводятся исследования,
так как обнаружилась острая нужда в руководителях нового типа, способных к
инновациям, жесткой борьбе на рынке, могущих одним словом выиграть
сражение.
На что же опираются в своей подготовке лидеры разного типа в решении
инновационных и традиционных вопросов управления?
Постепенно преодолевается господствовавшее ранее представление, что
«капитаны промышленности рождаются, а не делаются», стоит только добыть
«настоящего» человека, а методы деятельности сами приложатся. Приходит
понимание, что даже выдающийся человек, лидер не может конкурировать с
несколькими традиционными менеджерами, обыкновенными людьми, которые
хорошо организованы и действуют на основе принципов организационной
культуры, которая начинает занимать важное место в управленческой культуре
в целом.
Организационная культура - система формальных и неформальных
правил и норм деятельности, обычаев и традиций, индивидуальных и
групповых интересов, особенностей поведения работников в данной
организации,
отличающейся
стилем
руководства,
показателями
удовлетворенности
работой,
уровнем
взаимного
сотрудничества,
идентифицирования работников с организацией и целями ее развития.
Каждый управляющий входит в такую организацию или их совокупность
и должен хорошо освоить принципы их функционирования и развития, иначе
никакие природные данные и высокие личностные качества управляющему не
помогут. Организация есть, во-первых, целенаправленная система, которая, вовторых, является частью (одной или более) целенаправленных систем и, втретьих, части которой – люди – имеют собственные цели.
Данная организация рассматривается как «открытая» система: ее успех
связывается, прежде всего, с тем, насколько удачно она приспосабливается к
внешнему окружению, умеет вовремя распознать угрозу, устойчива к «ударам
судьбы», не упускает возможности, возникающие в собственной среде,
извлекает максимум выгод из имеющихся возможностей.
Характером организации определяются методы и стиль управления.
Например, если среда организации и технологии стабильны, цели определены,
люди по своему складу технократы, исполнительны, а не творцы - для такой
организации вполне подходит традиционный стиль управления, а
инновационный не нужен или будет отвергнут.
По мере усложнения внешней и внутренней среды, технологий,
появления разнообразия целей или их изменения меняется методы и стиль
183
управления. Они все в большей мере переходят от централизованного к
децентрализованному.
Концепция культуры организации была разработана в начале 1980-х гг. в
США под влиянием трех научных течений: исследований в области
стратегического
управления,
теории
организации;
исследований
индивидуального поведения организаций. В конце 1970-х гг. эти теории во
многом зашли в тупик, но они в своем содержании уже накопили основы
теории культуры организации.
В научной литературе разработана типология культуры организации,
выявлены признаки и нормы их наиболее эффективного функционирования и
развития, классифицированы цели). Особый интерес сегодня вызывают
исследования в области инновирования в социальных организациях,
механизмов их изменения [7, с. 50-56].
В современных условиях, когда динамика перемен нередко ставит
организацию в кризисную ситуацию, могут оказаться полезными выводы
специалистов менеджмента о необходимости оказаться от догм в отношении к
кризисам. Преодолеть кризис, выйти из него с наименьшими потерями можно
только будучи к нему готовым, имея твердый план действий в условиях
кризиса. Система управления им должна предусматривать:
- анализ готовности предприятия (организации, региона) к действиям в
различных кризисных ситуациях; выявление областей действия организаций,
наименее устойчивых в условиях кризиса;
- создание постоянной группы управления кризисом, назначение
ответственных за планирование действий в условиях любых реально
возможных кризисных ситуаций;
- обучение персонала действиям в условиях кризиса и регулярную
проверку его готовности к действиям;
- моделирование кризисных ситуаций, создание постоянного центра
управления кризисом. Самым главным условием готовности организации к
кризису является назначение постоянного лица, ответственного за руководство
действиями организации в кризисных ситуациях.
Кризис может быть обращен на пользу организации, если использовать
его для проведения тех мероприятий по перестройке системы управления ею,
которые давно назрели, но по каким-либо причинам тормозятся и постоянно
откладываются.
Надо знать заранее наиболее часто возникающие кризисные ситуации,
чтобы своевременно предупредить или правильно отреагировать на них. Среди
них кризисы: обусловленные применением технологии, не отвечающей
требованиям рынка; вызванные недостаточной концентрацией производства и
184
распыленностью людских ресурсов; из-за быстрого производственного роста и
отставания, устаревания ряда систем управления; стратегические; кадровые;
связанные с делегированием своих полномочий (по мнению специалистов, на
первом этапе руководитель предприятия должен принимать активное участие в
решении всех управленческих вопросов, однако в определенный момент, не
слишком рано, но и не слишком поздно, он должен передать часть своих прав
другим менеджерам); административные, вызванные слишком большими
затратами на проведение организационных и административных мероприятий;
обусловленные движением денежной наличности; вследствие недостаточно
критического подхода к собственной деятельности; в результате слияния
предприятий, основной причиной которого являются слишком большие
расходы на реорганизацию, доминирование внутренних проблем над
внешними, потеря первоначальной динамики и мотивации, неудачное
воплощение целей отдельных организаций в единую стратегию [7].
В целом мировой опыт свидетельствует, что совершенствование
федеральных и региональных программ развития – это те приоритеты, которые
позволяют преодолеть кризис и выйти в передовые, из «учеников» в «учителя».
Опыт Японии – яркое тому доказательство. Покупая, например, в США
предприятия, японцы обычно не меняют материально-техническое оснащение,
технологию, персонал, но создают принципиально новую систему управления и
социальной организации, работы и обучения персонала и его мотивации к
труду (пакеты социальных технологий). Используя новые принципы
управленческой и организационной культуры, наращивая потенциал
интеллектуальной деятельности, они в короткое время добиваются
поразительных результатов в производительности труда, качестве и
надежности продукции.
Один из самых невостребованных среди интеллектуальных ресурсов в
России как на федеральном, так и на региональном уровнях – управленческий
ресурс.
Под интеллектом в управлении понимается «способность успешно
реагировать на любую, особенно новую, ситуацию путем надлежащих
корректировок поведения», «способность понимать взаимосвязи между
фактами действительности для выработки действий, ведущих к достижению
поставленной цели». Такая способность приобретается и развивается человеком
в процессе обучения и самообразования, а, следовательно, является
динамичной. Она может развиваться в результате повседневной практики,
которая выступает ее источником, побуждающим к постоянному
совершенствованию умственных способностей. Все это предполагает
основательную профессиональную подготовку, гибкость и адаптивность
185
мышления,
обеспечивающие
возможность
ориентироваться
в
быстроизменяющихся экономических и социальных условиях и вновь
создаваемой системе управления. данные качества, представленные как единое
целое, раскрывают содержание интеллектуальной культуры [6, с. 14].
Интеллектуальная культура и профессионализм в управлении
приобретают самостоятельную ценность и высоко ценятся на рынке услуг,
владельцы этого вида собственности – менеджеры – не только хорошо
оплачиваются, но нередко становятся совладельцами крупных капиталов,
ценных бумаг, завоевывают большой авторитет в обществе. Управленческий
интеллект становится важнейшим ресурсом общества и является частью общей
культуры, как общества, так и отдельной личности.
В
интеллектуальных
системах
управления
организуются
и
взаимодействуют личности, которые выступают носителями интеллекта. К
тому же они постоянно совершенствуют свои интеллектуальные возможности,
поэтому игнорировать интеллект как качество личности не правомерно и с
точки зрения науки, и с точки зрения практики организации управленческой
деятельности. Необходимо помнить, что осуществляется организация не только
средств, умений, навыков, способов взаимодействия и организационных
структур, но и личностей.
Важную роль играет индивидуальная, групповая и коллективная
рефлексия, посредством которой происходит осознание интеллектуальной
культуры в качестве особого феномена. Такое осознание выступает
самосознанием личности, группы, коллектива. Оно является и составной
частью мировоззрения специалиста. С позиции своего мировоззрения, личность
видит и понимает мир, в котором живет и действует, с этих же позиций и
принимает решения. Поэтому при решении вопроса об управленческом
интеллекте необходимо обратиться к самосознанию личности.
Интеллектуальное самосознание формируется на основе не только
личностного опыта, но и достижений наук о познающем мышлении, оно
является и составной частью интеллектуальной собственности. Важно
подчеркнуть, что в интеллектуальном самосознании обязательно сочетаются
фактические представления специалистов об управленческой деятельности и
научные сведения о совершенствовании и развитии самой этой деятельности,
используемых в ней средств и способов взаимодействия. Без
интеллектуального управленческого самосознания специалист не в состоянии
глубоко реагировать на динамику ситуаций, принимать решения по поводу
своих возможностей и развития.
Необходимо обладать не только данным компонентом самосознания, но и
развитой способностью к рефлексивному анализу и прогнозированию
186
собственных интеллектуальных возможностей. Благодаря рефлексии,
самосознание предстает «живым» инструментом самоорганизации личности. И
это относится не только к умениям и навыкам, но и к вовлечению в поле своих
возможностей новых методов, знаковых систем, вычислительных и
измерительных средств, организационных структур и способов взаимодействия
в интеллектуальных системах управления. Для всего этого нужны модели,
формируемые на основе достижений наук об интеллектуальной деятельности.
Однако модели могут оказаться недостаточными для эффективного развития и
использования интеллекта специалиста. Кроме того, специалист должен
обладать развитой интеллектуальной потребностью, уметь совершенствовать
свои
интеллектуальные
возможности.
Такая
потребность
должна
формироваться в особым образом организованной социальной среде –
начинаться с ранних этапов обучения и воспитываться в течение
общеобразовательной и профессиональной подготовки специалиста по
управлению.
Все сказанное свидетельствует о необходимости управления развитием
управленческого интеллекта. Смысл такого управления состоит в
стимулировании и охране личностей, развивающих свои интеллектуальные
возможности. Это необходимо, прежде всего, потому, что интеллект стал
национальным ресурсом. В современном мире на передовые рубежи будет
выходить та страна, которая найдет возможности для максимального развития
интеллекта своих специалистов и интеллектуального потенциала управления.
Следовательно, стимулирование и охрана интеллектуального развития
общества – стратегическая цель в современном мире.
Важно обратить внимание на такое понятие, как интеллектуальная
культура специалиста управления, который должен обладать целым рядом
профессиональных знаний, социальным мышлением, способствующим успеху
в управленческой деятельности. В этой культуре, как показывают
исследования, пока отсутствует органическая связь между гуманитарным
пластом, обеспечивающим грамотное социальное программирование, и
техническим,
позволяющим
осуществлять
системный
анализ
и
информационно-аналитическое обеспечение. Вопросы интеллектуальной
культуры специалиста пока только обсуждаются в научной литературе,
делаются первые шаги в этом отношении, а жизнь уже требует четкого
механизма
ее формирования потому,
что
другого
выхода из
антиинтеллектуальной, не управляемой ситуации просто нет.
В настоящее время существенное значение в аспекте о защите и развитии
интеллектуальной собственности приобретают проблемы формирования и
использования научного и образовательного потенциала управленца. Наряду с
187
техническим и информационным, они и составляют важные компоненты
интеллектуального потенциала общества в целом.
Увеличение интеллектуального потенциала управления связано с четким
представлением, во-первых, о реальном и желаемом прогнозируемом состоянии
объекта, количественных и качественных его характеристиках; во-вторых, той
величины, которая необходима или прогнозируется. Решение этой задачи
требует использования всей совокупности методов исследований, прежде всего
статистических и социологических, операционализации встроенных логических
категорий, что во многом еще является задачей будущего.
Одним из принципов и механизмов формирования управленческой
культуры является опора на «живые знания» – суждения экспертов по той или
иной управленческой проблеме. Только на основе научно разработанных
принципов, технологий можно управлять экономикой и всей общественной
жизнью с учетом национальных интересов, сохранением истоков культуры и их
развития, а не вопреки им (или разрушением национальной самобытности).
Поэтому управленческая культура органически включает в свое содержание
механизмы достижения согласия, порядочности и соблюдения определенных
правил (нравственных, юридических, духовных) в условиях здоровой
конкуренции, а не конфронтации.
Деклараций о целенаправленности управления, его перспективности,
человечности было немало, достаточно и сегодня, но следует подчеркнуть, что
культура – это реальное управленческое поведение, действия людей, способы
общения, которые материализуются в интеллектуальных продуктах,
организационных, информационных и управленческих технологиях. Разрыв
между словом и делом порождает двойную мораль и служит средством
дестабилизации общества.
Особую актуальность приобретает сегодня знание мирового опыта
оптимизации социального управления в сфере социальной работы.
Использование инновационных механизмов повышения эффективности
управления системой социальной работы на всех ее уровнях –
институциональном (уровне государственного управления – законодательной и
исполнительной власти – правительства, министерств и т. п.), управленческом
(федеральных, региональных, городских, районных госадминистраций),
технологическом (управление непосредственно учреждениями, организациями,
социальными службами социальной сферы) является вызовом времени.
Управление социальной работой выступает разновидностью социального
управления, цель которого – организация эффективного, целенаправленного
функционирования и развития системы социальной работы в целом,
направленной на предоставление социальных услуг гражданам в соответствии с
188
задачами социальной политики, с учетом мировых ее тенденций. Каждая из
организационных структур предоставляет определенный вид социальных услуг,
обеспечивая социальную помощь индивидам, группам, общностям с целью
преодоления последними сложной жизненной ситуации.
Управление учреждениями социальной работы, непосредственно
предоставляющим социальные услуги определенным клиентам, естественно
отличаются от управления социальной работой на государственном и
региональном уровнях по содержанию и формам, технологиям управленческой
деятельности. Поэтому субъекты управления учреждениями социальной
работы должны учитывать как общие управленческие подходы и
закономерности, так и специфику управления социальной организацией как
таковой, т. е. опираться не только на теоретические положения социального
управления, на котором базируется первый и второй тип управления
организациями социальной направленности.
Менеджмент социальной работы представляет собой относительно
самостоятельный вид профессиональной управленческой деятельности,
направленной на достижение целей социальной работы в рыночных условиях
путем рационального использования материальных, человеческих и других
ресурсов, используя научно-обоснованные принципы, формы, методы,
инновационные технологии управления. Особенностью социального
менеджмента является то, что субъектом и объектом управления выступает
человек.
На рубеже ХХ-ХХІ вв. в теории и практике социального менеджмента
произошли существенные изменения. Ответом на вызовы времени стали такие
направления как менеджмент человеческих ресурсов и самоменеджмент, оба
они являются перспективными для повышения эффективности управления
социальной работой. В этой связи опыт, накопленный японской школой
управления, является полезным, поскольку он направлен на развитие личности
социального менеджера и персонала, работника.
Сущность менеджмента человеческих ресурсов состоит в оценке человека
как важнейшего ресурса социальной организации, источник эффективности
функционирования и развития социальной работы. Эта концепция предполагает
создание в рамках организации условий для развития и реализации творческого
потенциала личности, высокую оценку личного вклада в достижение цели,
интеграцию социальной политики и целей, интеграцию социальной политики и
целей организации социальной направленности.
Новая концепция управления предполагает инновации в технологизацию
деятельности как организационной структуры, так и персонала социальных
работников. Меняются критерии эффективности социальной работы: вместо
189
минимизации расходов акцент переноситься на полное использование
человеческого потенциала как социального ресурса; место внешнего контроля
занимает
самоконтроль;
централизованное
бюрократическое
администрирование заменяется органичной гибкой формой управления.
Таким образом, приоритеты менеджмента человеческих ресурсов
способствуют гуманизации и демократизации управленческого процесса.
Активизация человеческого фактора в процессе управления социальной
работой
предполагает
использование
инновационных
технологий,
обеспечивающих устранение мелочного контроля, предоставление социальным
работникам большей свободы, прав, полномочий при выборе альтернатив
решения проблемы клиента, привлечение их к творческому процессу, доверие к
ним.
Ядром этой концепции выступают социальные работники. От их
потенциала,
способностей,
профессионализма
зависит
качество
и
эффективность деятельности социальной организации. Благодаря им
формируется управленческая культура организации как специфическая форма
отражения общих принципов социального управления и менеджмента в целом.
Формирование управленческой культуры как процесса интериоризации
управленческих норм, ценностей социальным работником способствует
формированию демократического стиля управления социальных менеджеров,
развитию творческого потенциала социальных работников как исполнителей.
Эффективность этого подхода к организации управления наглядно доказывают
результаты бурного развития Японии, уверенно занимающей позиции лидера в
мировом сообществе.
Литература
1. Афанасьев В. Г. Человек в управлении обществом / В. Г. Афанасьев. –
М., 1977.
2. Технология / О. А. Владимиров, А. А. Пархоменко // Большая
Советская Энциклопедия. – Т. 25. – М., 1976.
3. Вудкок Д. Ф. Раскованный менеджер / Д. Ф. Вудсток. – М., 1991.
4. Зайцев А. К. Внедрение социальных технологий в практику
управления / А. К. Зайцев // Социальное развитие предприятия и
работа с кадрами. – М., 1989.
5. Иванов В. А. Социальные технологии в современном мире /
В. А. Иванов. – М.; Н.-Новгород, 1996.
6. Интеллектуальная культура специалиста : сб. науч. трудов. –
Новосибирск, 1988.
190
7. Козлов В. Д. Управление организационной культурой / В. Д. Козлов. –
М., 1990.
8. Марков М. Технология и эффективность социального управления /
М. Марков. – М., 1983.
9. Мескон М. Х. Основы менеджмента / М. Х. Мескон, М. А. Ф. Дедоури
– М., 1992.
10.Стефанов Н. Общественные науки и социальная технология /
Н. Стефанов; [пер. с болг.]. – М., 1976.
11.Уинслоу Т. Ф. Принципы научного менеджмента / У. Ф. Уинслоу. –
М., 1991.
2.9 Категория времени в социальной работе: психологический аспект
анализа
Социальная работа как научная отрасль знания операционализирует в
рамках своего предметного поля понимание сущности времени в социуме и
культуре. Человек существует не только в пространстве, в конкретной
социальной среде, но и во времени. Он может выступать не только
социализированным, активным субъектом, планирующим и реализующим свои
жизненные стратегии во временных рамках, но и пассивным, бесцельно
плывущим по жизненным волнам, быть маргинальным, по разным причинам,
не вписывающимся в социальные отношения, попадая в сложные жизненные
ситуации, из которых самостоятельно выйти не может.
Время, как форма индивидуального бытия, конструирует внутренний мир
личности. С точки зрения различных концептуальных подходов время
определяется по-разному, но общим для них остается его субъективизация. Без
осознания человеком темпоральности актуального времени невозможна
целенаправленная психическая и практическая деятельность человека. В
процессе дезорганизации психики человека происходит ослабление или
исчезновение
собственного
времени:
сознание
больного
может
концентрироваться на прошлом, не воспринимать настоящее или будущее.
Регуляция поведения человека осуществляется в психологическом времени,
отличном от хронологического.
Субъективные формы функционируют на разных уровнях: сенсорном,
психическом на уровне сознания; времени личности, связанном с отражением
жизненного пути, социализацией индивида, «Я» концепцией и т. п. По мере
развития человека расширяется общий горизонт его существования, границы
индивидуального времени, личность осознает свою сопричастность к
сверхличностному, прошлому и будущему развитию культуры и социума.
191
Концепция уникальности судьбы, духовного мира человека выступает
важнейшим компонентом философии и психологии социальной работы,
синтезирующим научную проблематику времени в философском и
психологическом планах. Чем успешнее проходит социализация личности, тем
успешнее проходит социализация личности, тем глубже понимание времени на
каждом возрастном этапе жизни человека, в котором интегрируется
социальные, психологические и биологические его формы.
Категория времени как форма существования человека и характеристика
его личности привлекает внимание ученых. Антропоцентризм как центральная
концепция В. Вернадского интегрирует время культуры и цивилизации со
временем природы, социума и человека. Философия ХХ в. пытается ввести
человека в конкретный культурно-исторический и темпоральный контекст, в
связи с чем возрастает содержательная наполненность времени в зависимости
от типа деятельности и образа жизни человека.
Социальному работнику необходимы знания различных типов и уровней
времени. В процессе социальной работы специалист помогает клиенту овладеть
временем, стать его субъектом, активизировать его жизненные силы,
личностный потенциал для самостоятельного выхода из сложных ситуаций.
Задача социального работника заключается в воспитании у клиента культуры
времени, подготовки его как субъекта времени социума.
В психологии социальной работы особенно развитыми являются
индивидуальные формы работы с клиентом. Социальный работник ставит
проблему личностной регуляции в масштабе жизненного пути, который
включает возрастные этапы: детство, юность, молодость, зрелость, старость. На
каждом из временных этапов у индивида могут возникнуть риски, проблемные
ситуации, с которыми он самостоятельно не может справиться без посторонней
помощи. Жизненный хронотип индивида сливается с темпоральностью
возраста, оказывается зависимым от жизненного времени нации, времени
культуры.
Психология социальной работы, учитывая философские характеристики
цивилизации, операционализирует понятие времени в рамках своего
предметного поля, что позволяет диагностировать проблему клиента во
временных параметрах, предупреждать, смягчать возможные риски,
проблемные ситуации индивида, помогать в их решении. Психология
социальной работы в темпоральном аспекте преодолевает ограниченность
логического и социально-психологического аспекта в социальной работе,
концентрируя внимание на психологических механизмах функционирования
личности – ее переживаниях, экзистенциональном уровне общения.
192
Категории социальной работы включают в себя «социальное» как
сущностную характеристику основных понятий: социальная работа,
социальный риск, адаптация, хронотип, милосердие, социализация и т. п. В
психологии социальной работы акцентируется внимание на переживаниях и
страданиях человека, порой отчужденного от социума, разочарованного в
дегуманизации урбанизма, техницизма, массовой культуры, что приводит к
личностным кризисам.
В сфере социальной работы вступают во взаимодействие не просто
клиент и социальный работник как функционер социальной службы, а человек
находящийся в кризисной жизненной ситуации, и человек помогающий,
спасающий, милосердный. Объект милосердия не всегда может
соответствовать требованиям общества, иметь социально-значащую структуру
ценностей, ценностных ориентаций, установок, целей, быть девиантным,
маргинальным. Но, несмотря на это, социальный работник как представитель
самой гуманной профессии стремится, используя психологические модели,
формы, методы, технологии социальной работы, приостановить патологические
процессы, поддержать, помочь человеку преодолеть кризис. Личность клиента
в структуре приоритетов в психологии социальной работы является не менее
важной, чем решение самой проблемы.
Индивидуальные формы социальной работы предполагают учет
темпоральности возраста. Воздействие общества на человека многосторонне и
всепроникающе. Формирование человека как социального субъекта проходит
сложно на протяжении всей его жизни. В частности, взросление детей, т. е.
вхождение в культуру народа, к которому принадлежит его семья, происходит
путем социализации, овладения содержанием человеческого существования.
Сбои в этом процессе ведут к серьезным негативным последствиям. Дефицит
общения с взрослыми в первые годы жизни ребенка приводит к госпитализму –
синдрому психической и физической отсталости, запоздалому развитию, не
владению речью и т. п., иногда к психическим нарушениям. Личностные
качества индивида меняются на протяжении всей жизни. Однако об
абсолютной детерминации поведения человека в обществе говорить
неправомерно. В каждую эпоху индивиды располагают возможностью выбора
стратегии жизненного пути. Перед индивидом всегда имеются варианты
выбора – подчинятся ли внешним требованиям или отстаивать свои идейные,
нравственные позиции даже с риском для себя. Этот выбор – личностен и
независим. Чем более социально субъектен индивид, чем выше его уровень
самосознания и контроля, тем он более ответственен в трудных жизненных
ситуациях выбора.
193
Эффективность реализации психолого-ориентированных моделей
социальной работы зависит от уровня профессионализма социальных
работников, их глубокой психологической, философской, социальнопедагогической, социологической подготовки. Социальная работа как
интегральная наука предполагает использование междисциплинарного подхода.
Знание
психолого-ориентированных
моделей
позволяет
повысить
эффективность их профессиональной деятельности. Одним из инструментов
работы и является использование темпорального подхода в решении проблем
клиентов.
Время в психологии является предметом многочисленных теоретических
и экспериментальных исследований. Основными аспектами, направлениями
исследований является психофизический, психофизиологический, социальнопсихологический, личностно-психологический. В теории социальной работы
как междисциплинарной науки актуальными являются все подходы, которые
используются для решения проблем клиента разного характера. Наряду с
приведенной классификацией выделяют три уровня, масштаба исследования
времени – ситуативный, биографический, исторический.
Для теории социальной работы важной является категория
психологического времени, сущность которого проявляется в отражении в
психике человека временных отношений между событиями его жизненного
пути. Психологическое время включает в себя оценки одновременности,
последовательности, длительности, скорости протекания различных событий
жизни, их принадлежности к настоящему, прошлому, будущему, переживание
сжатости и растянутости, прерывности и непрерывности, ограниченности и
беспредельности времени, осознание возраста, возрастных этапов (детства,
молодости, зрелости, старости), представления о смерти и бессмертии, связи
собственной жизни с поколениями семьи, общества, человечества в целом.
Психологическое время отражает не просто хронологические интервалы и
события сами по себе, а сложную систему взаимообусловленных
межсобытийных связей типа «причина-следствие», «цель-средство».
Предметом нашего анализа являются психологические проблемы
времени, выделение временных составляющих картины мира, их
классификация, проведение типологического анализа представлений и
переживаний времени различными субъектами с учетом демографических (пол,
возраст и т. п.) и социальных характеристик (статуса, профессиональной
деятельности и пр.).
Время как неотъемлемый атрибут существования всех предметов и
процессов материального мира, единственная универсальная категория бытия,
является постоянным объектом научных исследований и вызывает неизменный
194
интерес ученых различных областей научного знания. Обращение к
исследованию временной составляющей в картине мира субъекта, в том числе
социального работника, в контексте проблематики отечественной
психологической науки определяется необходимостью создания условий для
всесторонней самореализации внутреннего потенциала человека, поскольку в
современном мире личное время становится одной из наиболее важных
ценностей.
Особую актуальность приобретает изучение особенностей представлений
и переживаний времени различными субъектами, например социальными
работниками и их клиентами. Кроме того, актуальным является вопрос об
отражении в субъективных картинах мира субъективных представлений и
переживаний всего многообразия физических свойств времени.
Личностные особенности картин мира представлены в работах
К. Абульхановой-Славской (2001), Ф. Василюка (1984), С. Максименко (2006).
Т. Титаренко (2003). В рамках психологии труда проблема картины мира была
изучена Е. Климовым (1995). Картина мира как содержательная составляющая
визуально и мыслительных стратегий рассмотрена С. Симоненко (2005).
Проблемы формирования субъективных представлений о времени
проанализированы в работах Ж. Пиаже (1952), З. Киреевой (2001),
С. Луцковськой (2000). Особенности использования времени личностью
исследованы К. Абульхановой-Славской (2001), Т. Березиной (2003),
А. Болотовой (2006), и др. Проблеме биографического времени посвящены
работы Е. И. Головахи (1988), А. Кроника (1988), В. Нурковой (2000), S. Buehler
(1959) и др.
Несмотря на многообразие теоретических подходов к проблеме времени,
все еще остается не рассмотренным целый ряд проблем, прежде всего, место
временной составляющей в картине мира субъекта, его структура, особенности
формирования, отображения времени в картине мира субъекта; система
характеристик времени для выявления типологических особенностей
представлений о времени и переживаний времени в картине мира субъекта.
Проблема времени занимает важное место в исследовании субъекта и его
внутреннего мира, поскольку время является определяющим в деятельности
индивида, его целеполагания Существующие психологические теории и
концепции позволяют рассматривать ее с разных сторон: индивидуальных
особенностей человека, его жизненного пути, хода его внутреннего «часов».
Ш. Бюлер обнаружила различия в отношении ко времени на разных
этапах жизненного пути. Представление о времени в детском возрасте
характеризуется отсутствием действенного контроля над временем. В зрелом
возрасте индивид вполне овладевает временной перспективой. В старости
195
доминантой отношение ко времени является осознание, что время не
принадлежит человеку.
В онтогенезе индивида, согласно Ж. Пиаже, представление о времени
формируется на пороге подросткового возраста, когда мышлению индивида
становятся доступны формальные операции. Под влиянием опыта, подросток
начинает отличать время от изменений, так же, как пространство от длины
вещей, и приходит к абстрактному понятию гомогенного и непрерывного
времени. Подняться на эту ступень, значит достичь высшей формы адаптации к
изменениям. На этом этапе своего развития индивид ориентирует себя
относительно всех видов изменений и становится способным адекватно
реконструировать прошлое, предвидеть будущие изменения и организовывать
их в той мере, в какой они зависят от деятельности, и таким образом создавать
свое собственное будущее.
З. Киреевой [3] установлено, что в сознании индивидов становления
представлений о времени имеет стадиальный характер и происходит по трем
взаимосвязанным направлениям: представление о метрических свойствах
времени, о топологических свойствах времени; об ориентации во времени. На
каждой стадии индивидуального развития субъекты осваивают определенный
объем и содержание представлений о времени, которые фиксируются в их
языковых конструкциях. Главным фактором в процессе становления
представлений о времени является индивидуальный опыт субъектов,
основанный на собственном переживании непрерывного течения времени,
который обусловлен ходом собственных «часов» индивида. Становление
представлений о метрических свойствах времени, прежде всего, о его
продолжительности, восходит к конкретным представлениям, в которых
отражены акты ходьбы, бега и собственные виды активности, индивидуальные
переживания и наблюдения, эмоциональные переживания, ассоциации, оценки
скорости течения времени.
Представление о топологических свойствах времени возникают в
сознании индивидов позднее, чем представление о метрических свойствах
времени. Уровни представлений о топологические свойства времени связаны с
выделением последовательности. Такие представления возникают в
пубертатном возрасте. З. Киреевой показано, что в период юношества
представление о времени переходит на более высокий уровень и приближается
к абстрактному отображению времени.
Исследователи формирования времени у взрослого человека выделяют
деятельностный, личностный, каузометричный, биографический подходы, а
также подход, основанный на выделении внутренних биологических
механизмов времени. С точки зрения деятельностного подхода, представление
196
о времени неразрывно связано с деятельностью субъекта; с точки зрения
каузометрического – с основными событиями, которые произошли на
жизненном пути индивида; с точки зрения внутреннего времени, представления
о нем формируются в зависимости от особенностей внутреннего времени
индивида [2; 8; 10].
Исследуя социальное время пенсионеров, Т. Козлова [4] показала, что
пенсионеры по-разному относятся к прожитой жизни, одни – положительно,
другие – отрицательно. При этом особое значение имеет оценка ими
успешности жизни их детей, оценка супружеской жизни и собственного
здоровья.
Большинство концепций времени в психологии (личностного,
психологического, субъективного, индивидуального) основываются на
признании принципиального различия между психологическим временем и
физическим и поиске выражений переживания и осознания времени и его
свойств обычными людьми. Вместе с тем, время, в силу своей субъективной
многозначности и познавательной сложности, слабо поддается пониманию и
рефлексии обычных людей, оно стало предметом многочисленных научных
исследований и глубокой рефлексии философов и мыслителей.
Представления о времени и его переживания являются неотъемлемыми
элементами картины мира субъекта. Они одновременно обеспечивают
когнитивный и чувственный пласты в отражении внешнего мира. Оба элемента
являются тесно связанными между собой, поскольку они с разных сторон
влияют на формирование временной составляющей картины мира субъекта.
Представление является результатом познавательной и интеллектуальной
активности субъекта, оно позволяет «овладеть» временем в виде понятий и
знаний. Кроме того, новые представления, благодаря речи и социальному
взаимодействию могут усваиваться, расширяя картину мира субъекта. Но
усваиваются при этом только те представления, которые соответствуют
внутренней картине мира.
Переживания в отличие от представлений основываются на
саморефлексии, самосознании и уникальном опыте субъекта. Но в переживании
времени есть две особенности, первая заключается в отсутствии у живых
существ сенсорной системы для «восприятия» времени. Вторая особенность
исходит из предыдущей и заключается в том, что время остается определенной
загадкой для самого субъекта, поскольку время практически не поддается
рефлексии и не всегда может получить соответствующее выражение.
Проведенное нами исследование показывает, что, несмотря на различие
между представлениями и переживаниями (представление является
когнитивным элементом картины мира, а переживания – чувственным)
197
времени, они оказываются близкими по своей структуре. По нашему мнению,
это вызвано с несколькими причинами.
Во-первых,
картина
мира
субъекта
является
целостным
фундаментальным
образованием,
которое,
по
мнению
некоторых
исследователей [1; 9], выступает субъективной конструкцией, не отражением
внешнего мира, а его субъективным построением, основанное на
взаимоотношениях с внешним миром [6], связанным с субъективным опытом
человека [4; 9].
Во-вторых, следует учитывать, что в основе функционирования времени
в психике человека лежит механизм, отсчитывающий время. Это врожденный
механизм, определенным образом отражающийся в сознании субъекта.
В-третьих, время является категорией абстрактной, поэтому переживания
и представления о нем совпадают, у времени нет раздражителя. По нашему
мнению, совпадение представлений и переживаний о времени не является
случайным, а, наоборот, закономерным. В других случаях (например,
пространственная составляющая картины мира) представление и переживания
должны отличаться вследствие наличия соответствующей перцептивной
системы человека.
Совпадение представлений и переживаний времени в картине мира
субъекта позволяет выделить и обосновать четыре типа временной
составляющей
в
картине
мира
субъекта:
«субстанциональную»,
«реляционную», «динамическую», «статическую».
Полученная нами типология позволяет сделать вывод о возможности
выделения типов картин мира на основе временной составляющей, поскольку
время является фундаментальной основой в картине мира субъекта, оно
определяет особенности всех других составляющих. То есть, выявленные
характеристики времени дают, по нашему мнению, целостное и
исчерпывающее представление о картине мира субъекта с точки зрения
временных особенностей (таблица 2.2).
Итак, для картины мира с «субстанциональным» типом временной
составляющей присущи следующие особенности: в картине мира людей с
таким типом временной составляющей время является равномерно текущим, то
есть наиболее важными его характеристиками выступают: постоянство
времени; его неограниченность; равномерность течения независимо от любых
обстоятельств. Кроме того, в данной картине мира время необратимо, иначе
говоря, время можно упустить, но не вернуть. Главной особенностью времени
выступает его продолжительность, что находит выражение в доминировании
внутреннего, постоянного времени. Время разделяется на части опытом и
практическими интересами.
198
Таблица 2.2 – Структура временной составляющей в картине мира
субъекта
Характеристики
времени
Равномерность /
неравномерность
Обратимость /
необратимость
Продолжительность
/
упорядоченность
Субстанцио нальный тип
Реляционный
тип
Динамический
тип
Статичный тип
Равномерность
Неравномерность
Равномерность
Равномерность
Необратимость
Обратимость
Необратимость
Необратимость
Продолжитель ность
Упорядоченность
Упорядоченность
Продолжитель ность
Непрерывность
Непрерывность
Непрерывность
Присутствует
Присутствует
Отсутствует
Неопределенно
Быстро
Медленно
Прерывность
Прерывность /
непрерывность
Точка
отсчета Отсутствует
времени
Скорость течения Неопределенно
времени
Содержание переживания прерывности времени раскрывается в таких его
особенностях, как делимость времени на части, каждая из которых не зависит
от других; ограниченность познания собственным опытом, важность именно
практических интересов. Переживания отсутствия точки отсчета времени
находит выражение в таких свойствах времени как бесконечность, вечность
времени, самодостаточность. Время не зависит от пространства и
материальных объектов, а мир приобретает особые свойства, поскольку он
является единственным, бесконечным и неизменным. Время состоит из
неделимых мгновений.
По многим характеристикам «реляционный» тип временной
составляющей противоположен вышеупомянутому «субстанциональному»
типу, особенно по характеристикам статуса времени. В картине мира людей с
таким типом временной составляющей время принципиально неравномерно,
неустойчиво, ограничено, изменяющееся, несамодостаточно, зависимо от
обстоятельств и условий.
Кроме того, в этой картине мира время является обратимым, т. е. оно не
является непрерывным, все можно всегда вернуть. Время выступает как
упорядоченность, что проявляется в таких свойствах, как последовательность,
детерминированность событий во времени, постоянство времени.
Кроме того, для людей с таким типом картины мира время непрерывно,
независимо от причин, не ограничено личным опытом и личными
практическими интересами. Со стороны характеристик становления времени,
ему присуще наличие точки отсчета времени.
199
Картины мира со «статическим» и «динамичным» типом временной
составляющей мало отличаются по характеристикам статуса времени. Для
обоих время является равномерным, необратимым. Единственное отличие
заключается в том, что для «статического» типа присуща продолжительность, а
для «динамического» – упорядоченность.
Главные различия между статическим и динамическим типом
заключаются, прежде всего, в характеристиках становления времени. Так, для
«динамического» типа временной составляющей в картине мира субъекта
присуща наличие точки отсчета времени, то есть время не воспринимается как
нечто вечное, не имеющее начала. Кроме того, быстротечность времени
означает понимание того, что человек непрерывно постоянно меняется, не
остается тождественным себе самому ни на миг.
Наоборот, для «статического» типа временной составляющей в личной
картине мира характерно отсутствие точки отсчета времени и замедленность
его течения. В типологии временной составляющей картины мира субъекта
нами не выделено половозрастных особенностей, что свидетельствует об
универсальности характеристик времени. Полученные нами данные могут
свидетельствовать об определенной тенденции, что, однако, требует
дополнительной проверки.
Сравнительный анализ особенностей основных характеристик времени
позволяет сделать вывод, что отличительной чертой выделенных типов
является относительно одинаковый объем наполнения каждого из них
(таблица 2.3).
Как видно из таблицы 3, самым большим по численности является группа
лиц с «субстанциональным» типом временной составляющей в их картине
мира, как на уровне представлений, так и на уровне переживаний времени
Эта тенденция вызвана тем, что картина мира, в которой время
представляется и переживается как самостоятельный, самодостаточный
феномен, является самой распространенной в современном обществе.
Таблица 2.3 – Распределение респондентов по типам временной
составляющей в картине мира (в %)
Типы временной составляющей
Представления о
Переживание
времени
времени
«Субстанциональный» тип
29,9
33,6
«Динамический» тип
21,2
30,0
«Статический» тип
27,3
24,5
«Реляционный» тип
21,6
11,8
200
«Реляционный» тип временной составляющей оказался характерным для
меньшего числа респондентов, прежде всего, на уровне переживания времени.
«Статический» и «динамический» типы временной составляющей оказались
примерно одинаковыми по численности, как в переживании времени, так и
представлениях о нем.
Проведенное нами исследование позволяет сделать вывод о том, что для
«субстанционального» типа временной составляющей в картине мира субъекта
характерно тождество всех шести характеристик времени в переживаниях и
представлениях. Для этого типа и на уровне переживаний, и на уровне
представлений время течет равномерно, оно является необратимым,
прерывным, выступает как продолжительность и не имеет «точки отсчета» и
определенной «скорости течения».
Для «реляционного» типа временной составляющей в картине мира
субъекта также характерно почти полное совпадение
переживаний и
представлений о времени. Время для этого типа картины мира является
неравномерным, обратимым, упорядоченным, прерывным, с неопределенной
скоростью течения. Одним из отличий в переживании и представлении времени
для этого типа картины мира является отсутствие фиксированной точки отсчета
времени в представлениях о времени и ее наличие в переживаниях времени.
Данные отличия, на наш взгляд, обусловлены представлениями о
бесконечности времени. Однако в переживаниях внутреннее акцентируется с
точки отсчета времени. Это позволяет рассматривать «реляционный» тип
временной составляющей в картине мира субъекта как тип, имеющий точку
отсчета времени.
Два указанных типа временной составляющей в картине мира субъекта
является во многом противоположными. Так, для «реляционного» типа
характерна неравномерность течения времени, для «субстанционального»,
наоборот, – равномерность. Для «реляционного» типа характерна обратимость
времени, для «субстанционального» – необратимость. Для «реляционного»
типа время представляется как упорядоченность, для «субстанционального» как
продолжительность. Для обоих типов скорость течения времени не определена.
Проведенное исследование также позволило выделить особенности
представлений и переживаний о становлении времени, которые находят
выражение в двух типах временной составляющей в картине мира субъекта –
«динамическом» и «статическом» (таблица 3).
В «динамическом» типе временной составляющей в картине мира
субъекта время переживается и представляется как равномерное, необратимое,
упорядоченное, непрерывное. Вместе с тем, в переживаниях точка отсчета
времени не определена, а в представлениях о времени она ярко выражена.
201
Кроме того, в переживаниях время быстротечно, а в представлениях нет
акцента на скорости течения времени.
Для «статического» типа временной составляющей в картине мира
субъекта время необратимо, длительно, непрерывно, без фиксированной точки
отсчета. В переживаниях и представлениях о времени в «статическом» типе
временной составляющей в картине мира субъекта есть ряд отличий: в
пережитом времени оно течет равномерно, а в представлениях оно не является
равномерным. Если в переживаниях время течет медленно, то в представлениях
эта характеристика времени в нашем исследовании не определена.
На наш взгляд, доминирующее в культуре представление о
бесконечности времени, а также о самостоятельности его течения определили
непротиворечивость «субстанционального» типа временной составляющей в
картине мира субъекта, но некоторую несогласованность представлений и
переживаний о точке отсчета времени в «реляционном» типе временной
составляющей в картине мира субъекта.
Выявлено отсутствие противоречий между представлениями и
переживаниями точки отсчета и быстротечности времени в «динамическом»
типе временной составляющей. Также выявлено наличие различий в
представлениях и переживаниях таких характеристик как «равномерность –
неравномерность» и скорости течения времени в «статическом» типе. Кроме
того, общие доминирующие представления о быстротечности времени и о его
относительности определили, на наш взгляд, четкость в переживаниях и
представлениях о времени у «динамического» типа и не четкость у
«статического» типа временной составляющей.
Исходя из полученных данных, можно предположить, что картина мира
субъекта окончательно формируется в подростковом возрасте, когда субъект
впервые задумывается о времени и он становится для него субъективно
значимым. По субъективным оценкам опрошенных, формирование
представлений о времени приходится на возраст 13-15 лет. В оценках времени
половых различий не выявлено. Однако существуют возрастные различия:
большинство исследуемых старше 30 лет чаще указывают на то, что
формирование представлений о времени продолжалось и после 20 лет [7].
Время становится впервые значимым в подростковом возрасте. Однако для
возрастной группы старше 30 лет время становится особенно субъективно
значимым.
В условиях ускорения темпа жизни огромный интерес представляет
исследование взаимодействия человека с окружающим миром. Это
взаимодействие подчиняется сложным закономерностям, оно становится
возможным благодаря наличию у субъекта картины мира. Картина мира в свою
202
очередь является важным психологическим понятием и
по-разному
понимается в рамках различных теорий, однако, несмотря на это существует
общее понимание картины мира как совокупности конкретных представлений и
переживаний. Представление субъекта о времени наряду с другими (о
пространстве, о мире, о вселенной) образуют единую картину мира.
Вместе с тем, в психологии существует общее понимание того, что время
формируется в самом индивиде как носителе биологических свойств. Отсюда
коллективные,
социальные,
культурные,
религиозные,
философские
представления о времени находятся во взаимосвязи с индивидуальными
особенностями.
С одной стороны, социальные представления о времени являются
продуктом переживаний отдельных людей как носителей уникальных
биологических часов, с другой, – социальные представления о времени
позволяют субъекту найти адекватные выражения для передачи собственных
переживаний времени.
На основе факторного анализа выборов исследуемыми суждений о
времени были выявлены и проанализированы особенности отображения
характеристик времени в представлениях и переживаниях. Исследование
показало, что в субъективных переживаниях и представлениях о времени
представлена в общем виде единая структура из шести основных свойств
времени, но с разной значимостью отражения этих характеристик, в частности
в
переживаниях
времени
системообразующими
являются
такие
характеристики, как «равномерность времени» и «возвратность времени», а в
представлениях о времени – «непрерывность времени» и «упорядоченность
времени».
В работе обосновывается наличие единой системы характеристик
времени, отражающих существование различных типов временной
составляющей в картине мира субъекта. Показано, что индивиды в зависимости
от их представлений и переживаний о времени могут быть объединены в
четыре группы: с доминирующей субстанциональностью, реляциональностью,
статичностью и динамичностью времени. Аргументировано, что типы
представлений времени и типы переживания времени дифференцируются по
двум шкалам: «точка отсчета времени» и «прерывность-непрерывность
времени». Наряду с этим, типы представлений о времени различаются по шкале
«упорядоченность времени», а типы переживания времени различаются по
шкале «скорость течения времени».
Установлены тенденции в различиях в графическом отображении
переживаний времени субъектами с различными типами переживания времени.
В частности, для субъектов с «субстанциональным типом» переживания
203
времени наиболее характерен выбор рисунка времени, в котором линия
времени разделена на равномерные отрезки [7]. Для субъектов «статического
типа» характерно собственное графическое изображение времени.
Проведенное экспериментальное исследование расширяет и углубляет
представление о временной определенности человеческой жизни.
Формирование личности, становление индивидуального характера является
результатом динамического взаимодействия врожденных конституциональнофизиологических предпосылок и социокультурных характеристик, черт, оно
происходит на протяжении всей жизни человека. На различных временных
этапах развития индивида биологически обусловленные свойства могут
корректироваться воздействием социальной среды. На уровне формирования
личностных характеристик в процессе социализации происходит так
называемая компенсация личностных черт, неприемлемых в данной
социальной среде. Особенно ярко проявляется этот процесс в подростковом
возрасте. Сознательный подход взрослого человека к своей роли в мире,
самоконтроль и самовоспитание могут со временем привести к серьезным
изменениям личности – от полной адаптации к требованиям среды до протеста
против внешних условий и борьбы с ними, возможно, – к девиации.
Социальный
работник,
взаимодействующий
с
индивидами,
находящимися в сложной, порой критической ситуации, иногда с
деформированной личностью, должен учитывать жизненный цикл времени
индивида, его жизненный путь, специфику его субъективного времени, его
типологию. Современная концепция времени напрямую связана с типом
поведения, иерархией ценности бытия, смыслом жизни. Время человека не
сводимо к экзистенциональной темпоральности, оно включает и время
культуры. Социальный работник в работе с клиентом должен понимать, что
жизненный хронотип индивида сливается с темпоральностью возраста,
оказывается зависимым от него.
Социальному
работнику
необходим
определенный
уровень
психологических
знаний
для
результативного
выполнения
своих
профессиональных функций. Среди последних основным является оказание
психологической поддержки, посредничество-обеспечение взаимодействия с
конкретными специалистами – психологами, психотерапевтами, психиатрами,
социологами, юристами и т. п., в зависимости от специфики проблемы клиента,
поэтому психологическая подготовка должна включать изучение как общих
тенденций психических проявлений, так и специфических (в зависимости от
возраста, пола, профессии, социального статуса и т. п.).
Взаимосвязь психологии и социальной работы состоит и в том, что эти
системы научных знаний имеют прикладной, практический характер, у обеих
204
наук имеется общий объект воздействия – человек. Проведенное исследование
расширяет возможности повышения эффективности социальной работы с
учетом типологических особенностей индивидуального восприятия времени.
Следует также отметить, что сами социальные работники могут обладать
разными представлениями о времени и иметь различные переживания,
связанные с ним, так же как и их клиенты могут иметь в определенном возрасте
специфическое отношение ко времени. Многообразие устойчивых
типологических особенностей представлений о времени в личной картине мира
человека целесообразно учитывать при выборе способов решения
возникающих в жизни проблем. Успешность деятельности социального
работника, таким образом, зависит от его толерантности к картинам мира его
клиентов и к способам организации ими собственной жизни с точки зрения
временной организации.
Литература
1. Донченко О. А. Теоретико-методологічні засади фрактальної
психології / Олена Андрівна Донченко // Психологія і суспільство. –
2004. – № 4. – С. 167-181.
2. Голофаст В. Б. Многообразие биографических повествований /
В. Б. Голофаст // Социологический журнал. – 1995. – № 1. – С. 71-88.
3. Кіреєва З. О. Формування уявлень для орієнтування в часі в
свідомості індивідів / З. О. Кіреєва // Вісник Одеського національного
університету. – Том 6. – Випуск 2. – 2001. – С. 42-46.
4. Козлова Т. З. Социальное время пенсионеров / Т. З. Козлова //
Социологические исследования. – 2002. – № 6. – С. 72-90.
5. Лактионов А. Н. Координаты индивидуального опыта / А. Н.
Лактионов. – Х. : Бизнес Информ, 1998. – 491с.
6. Максименко С. Д. Генезис существования личности / Сергей
Дмитриевич Максименко. – К. : ООО «ККМ», 2006. – 240 с.
7. Садова М. А. Психологічний потенціал самореалізації особистості /
М. А. Садова, Р. М. Свинаренко;
наук. ред.
проф. д.с.н.
В. І. Подшивалкіної. – Кіровоград, 2011.– 412 с.
8. Соуксу Н. П. Влияние образа мира субъекта на структуру и
содержательные характеристики самопознания : автореф. дис. на
соискание научн. степени канд. психол. наук : спец. 19.00.01 «Общая
психология, психология личности, история психологии» / Наталия
Полихроновна Соуксу. – Сочи, 2006. – 26 с.
9. Титаренко Т. М. Життєвий світ особистості: у межах і за межами
буденності / Тетяна Михайлівна Титаренко – К. : Либідь, 2003. – 373 с.
205
10. Яковлев В. П. Социальное время / Вадим Полиенович Яковлев. –
Ростов-на-Дону: Изд–во РГУ, 1980. – 160 с.
2.10 Международные организации как субъекты оптимизации
социальной политики и повышения качества социальной работы
В решении социальных проблем на постсоветском пространстве все чаще
используется ресурс международных организаций. Поэтому в поле
исследовательских задач попадают такие проблемы как: развитие гражданского
общества
и
социальная
роль
международных
негосударственных
некоммерческих организаций; взаимодействие международных организаций в
сфере предоставления социальных услуг с национальными организациями
социальной направленности (социальными службами).
Поиск адекватной оценки роли международных организаций в решении
социальных проблем сдерживает теоретическая неразработанность феномена
международных организаций. Это происходит на фоне издания учебников,
словарей по данной теме [1], что, однако, не дает ответа на вопрос: как
оценивать деятельность международных организаций как субъектов
социальной политики в конкретных странах (регионах)? Открытым, на наш
взгляд, остается и вопрос о роли международных организаций в национальной
консолидации полиэтнических обществ, которые имеют социальноэкономические проблемы в виде критического уровня социального расслоения
и высокого уровня недовольства отдельными социально уязвимыми группами
возможностью реализации своих прав и свобод.
Трудно не согласиться с мнением В. Федоренко: «Мы наблюдаем сдвиг
от суверенитета к всеобщей взаимозависимости между государствами,
политическими представительствами и транснациональными корпорациями.
Это глобальное управление (global polity) означает, что доминирование силы
утратило свою прежнюю актуальность, а государство как носитель этой
властной силы вынуждено делить ее с международными организациями и
неправительственными движениями. Явное ослабление авторитета государства
внутри собственных территориальных границ демонстрирует все большую
включенность негосударственных игроков в повседневную жизнь обществ. …
Государства вынуждены адаптироваться к изменчивому, все более
взаимозависимому миру, в котором больше нет четкого разделения между
внешними и внутренними делами. Суверенные государства становятся
подверженными
влиянию
международных
структур,
регулирующая
деятельность которых охватывает сферы безопасности, прав человека,
окружающей среды и экономики» [2, с. 96].
206
Многочисленные попытки разработки типологии, классификации и даже
таксономии социальных организаций привели к признанию специалистами по
вопросам организации и управления того, что «все организации имеют
характеристики, которые позволяют отнести их к одному типу социальных
явлений», они также «имеют ряд общих характеристик, которые делают их
особым субъектом» [3, с. 60, 74].
Известный исследователь организаций А. Этциони (2004) ставит ряд
вопросов относительно распространения влияния международных организаций
на мировые и национальные процессы. В частности, он справедливо указывает
на то, что международные неправительственные организации, а также
транснациональные неофициальные структуры и общественные движения
выступают «основным поставщиком блоков для строительства новой
глобальной архитектуры» [4, с. 206], т. е. делают тем самым весомый вклад в
решение проблем международной безопасности, помогают смягчению многих
социальных проблем.
В современном мире, «деятельность международных организаций по сути
открывает дорогу процессам глобализации на национальном и международном
уровнях» [5, c. 69]. Не вызывает сомнения роль неправительственных
организаций (в т. ч. международных) не только в формировании и развитии
гражданского общества, но и в решении проблем социальной сферы –
социальной помощи и патронажа, здоровья, экологии, досуга, культуры и
благоустройства.
Перечень
задекларированных
видов
деятельности
международных организаций дает основания утверждать, что эти организации
главным образом решают социальные проблемы через реализацию тех или
иных социальных проектов.
Следует согласиться с А. Етциони: «Народы и правительства лучше
понимают, чего им недостает. В результате начинают возникать новые
организации, цель которых – восполнить пробел в возможностях, которые есть
в распоряженни старой системы глобального гражданского общества (включая
транснациональные коммунитарные организации» [4, с. 217]. Учеными и
практиками признается, что для воплощения социальной политики необходимы
прежде всего информация, система коммуникации и наличие воли к реализации
той или иной политики. Социальная политика воплощается преимущественно
через социальные программы (проекты), в т. ч. с участием международных
организаций.
По мнению исследователей, фокус социальной политики в настоящее
время смещается от сравнительной к надгосударственной или глобальной
социальной политике. Ведь вопросы социальной политики, социальной
поддержки и качества жизни все чаще решаются на уровне надгосударственных
207
и всемирных форумов. Наряду с властными, государственными учреждениями
на эти проблемы все чаще обращают внимание общественные движения и
надгосударственные (международные) организации. Влияние глобализации на
создание социальной политики проявляется в том, что глобализация «а) ставит
государства всеобщего благосостояния в условия конкуренции друг с другом,
б) поднимает проблемы социальной политики на надгосударственный уровень,
в) порождает всемирное обсуждение наилучших путей регулирования
капитализма в интересах социального благосостояния Востока и Запада, Севера
и Юга» [6, c. 273].
Реальные практики социальной политики и социальной работы
разворачиваются на пересечении глобального и локального, их сложного
переплетения, что особенно наглядно проявляется на уровне социальной
политики, проводимой международными организациями. Например,
международные организации задействованы в реализации глобальной
социальной политики в сфере занятости населения. Уместно указать на
деятельность Международной организации труда (МОТ), которая через
принятие Конвенций, касающихся сферы труда и занятости, способствует
преодолению социальных диспропорций на рынке труда, повышению
социальной защищенности лиц наемного труда, качества социальных услуг,
предоставляемых им при потере или угрозе потери рабочего места [7, с. 162163].
Приведем еще один пример. Проблема достойного труда на
международном уровне, в частности в рамках МОТ, впервые была поставлена в
1999 г., когда проблема обеспечения наемных работников достойным трудом
была названа главным вопросом нашего времени и определены три основные
заинтересованные в этом стороны – правительства, представители работников
наемного труда и предпринимателей. Обозначены такие четыре стратегические
задачи в сфере решения проблемы достойного труда:
- разработка стандартов и фундаментальных принципов и правил;
- изучение занятости в рамках концепции достойного труда;
- обеспечение социальной защиты;
- установление социального диалога [8].
Идея достойного труда, по мнению специалистов, получает все большую
поддержку в мире. Поэтому программы МОТ, направленные на обеспечение
людей достойной работой, могут способствовать распространению высоких
стандартов в сфере труда и социальной поддержки занятого населения.
Обращает на себя внимание обязательство МОТ способствовать
принятию странами программ, имеющих целью: полную занятость и
повышение жизненного уровня; занятость трудящихся на таких работах, где
208
они могут получить удовольствие от профессиональной самореализации;
возможность обучения и трудовую мобильность; признание права на
коллективные переговоры, сотрудничество работодателей и наемных
работников с целью постоянного улучшения организации производства и
сотрудничества; необходимую защиту жизни и здоровья работников на всех
работах; обеспечение необходимого питания, проживания и возможностей для
отдыха и культуры; обеспечение равных возможностей в общем и
профессиональном образовании и т. д.
Борьба за полную занятость, профилактика и сокращение безработицы,
помощь безработным – это наиболее значимые задачи МОТ. Международное
сотрудничество в области повышения качества трудовой жизни через
обеспечение трудоспособного населения достойной работой необходимо
постсоветским странам, в которых только начал формироваться
цивилизованный рынок труда и социальное партнерство в сфере труда и
занятости.
В решении проблем мигрантов, оказании им социальных услуг страны и
регионы также взаимодействуют с международными организациями.
Международной организацией, которая занимается проблемами миграции
населения, является Международная организация по вопросам миграции
(МОМ), которая была создана в 1951 г. как Межправительственный комитет по
вопросам европейской миграции, а затем переименована в 1980 г. в
Межправительственный комитет по вопросам миграции, а в 1987 гг. – на
Международную организацию по миграции. Целью МОМ является
обеспечение в глобальном мире упорядоченной и регулируемой миграции лиц,
нуждающихся в международных миграционных услугах. Используя
фундаментальный принцип свободы перемещения лиц и необходимости
тесного сотрудничества государств в целях обеспечения упорядоченности
мировых миграционных потоков, МОМ предоставляет услуги в области
миграции по запросам заинтересованных государств.
Для проведения эффективной социальной политики и повышения
качества социальной работы соответствующим социальным структурам
(службам) важно овладение социальной технологией, которая бы
способствовала продвижению идеи участия международных организаций в
социальных проектах как такой, которая отвечает как национальным, так и
региональным интересам и способна уменьшить негативные последствия
рисков реализации тех или иных социальных проектов.
В качестве такой технологии, на наш взгляд, можно использовать
социальный маркетинг. В этом случае исходным должна стать потребность в
информации об общественном мнении как элиты, так и населения страны
209
(региона) относительно включенности на их территории международных
организаций в решение социальных проблем.
Исследование общественного мнения может выяснить следующее:
поведение (какие шаги предпринимаются различными субъектами), знания (что
мы знаем о социальной миссии отдельных международных организаций),
общественное мнение, общественные настроения (взгляды), установки,
ценности. Положительную роль может сыграть проведение сегментирования
населения – разделение его на сегменты, которые имеют общие характеристики
в ответ на кампанию по участию международных организаций в реализации
конкретных социальных проектов.
Принципы такого сегментирования могут быть традиционные, а именно:
географический (с учетом специфики отдельных стран и регионов и
неоднозначного отношения жителей разных регионов к сотрудничеству с
конкретными
международными
организациями),
демографический
(возрастные, половые, образовательные, религиозные и другие различия
населения), психографический (общественное положение, образ жизни, тип
личности и т. д.), поведенческий (статус, степень приверженности идее
международного
сотрудничества
в
сфере
социальной
политики,
информированность, услуги и т. д.). После этого целесообразно провести
позиционирование – удовлетворение потребности соответствующего сегмента
целевых потребителей (жителей страны или региона) в социальных продуктах
(услугах), которыми могут выступать выгода, возможности, которые
предоставляют международные организации в решение социальных проблем.
Не менее важным является построение системы связей с
общественностью для завоевания общественного понимания и поддержки идеи
участия международных организаций в разработке и реализации социальной
политики. В основу этой технологии логично положить данные
социологического мониторинга на данной проблеме.
Условно мы выделяем две точки зрения на деятельность международных
организаций в социальном развитии стран и регионов. Первая точка зрения
сводится к тому, что международные организации, учитывая их мощный
финансовый, материальный, кадровый, инновационный потенциалы,
выступают важными субъектами социальной политики на постсоветском
пространстве и действуют в соответствии с требованиями социального
программирования в области социальной политики. Вторая точка зрения:
участие международных организаций в качестве носителей «внешних»
интересов в реализации социальных проектов в поликультурных и
полиэтнических региональных сообществах способна не только урегулировать
проблемы, но и провоцировать безудержную эскалацию конфликтов.
210
Для адекватной оценки роли международных организаций, прежде всего,
необходимо искать ответы на такие вопросы:
-какова роль международных организаций в формировании и развитии
гражданского общества в стране и регионе?
-какую роль международные (в т. ч. неправительственные) организации
могут взять на себя и насколько самостоятельной является их деятельность в
том или ином регионе (стране)?
-какова роль международных организаций в консолидации региональных
сообществ?
-какие особенности воплощения социальной политики в том или ином
регионе (стране) через социальные программы с участием международных
организаций?
-как относятся различные слои населения (особенно различные элитные
сегменты) к идее участия международных организаций в решении проблемы
социальной консолидации того или иного регионального сообщества? Что они
знают об этой идее, каковы их ожидания от ее осуществления? [9].
Чтобы понять, насколько важную роль могут сыграть международные
организации в оптимизации социальной политики и повышении качества
социальной работы на постсоветском пространстве, обратимся к тенденциям их
развития.
1. Диверсификация деятельности международных организаций,
овладение ими нового социального пространства. Практики социальной работы
с различными социально уязвимыми общностями (группами) начали активно
осваивать даже те международные организации, среди целей которых
социальные темы не были заявлены на этапе их создания (примером могут
служить НАТО, МВФ и др.).
2. Гибридизация социальных проектов, которые реализуют
международные организации. Примером могут служить проекты, в которых
соединяются военно-политические и социальные цели.
3. Инновационное инициирование социальных проектов со стороны
международных организаций. Это происходит в тех случаях, когда
международные организации начинают социально значимый проект, а затем
его передают на национальный, региональный или локальный уровень для
продолжения.
4. Передача странам и регионам опыта организации и проведения
социальной политики, решения проблемы повышения качества социальной
работы с локальными группами, нуждающимися в социальной поддержке и
интеграции в общество.
211
5. Многоуровневость деятельности международных организаций, в т. ч.
в социальной сфере. Исследователи отмечают, что «в своем развитии
международная организация стремится от уровня частной, специализированной
и внутриконтинентальной к уровню межправительственной, универсальной и
глобальной» [1, с. 29]. В социальной политике целесообразным может стать
переход к модели разделенной ответственности с привлечением как институтов
государства, гражданского общества, так и международных организаций к
контролю за разработкой, принятием и реализацией социальных программ.
Социальная политика тогда эффективна, когда с ее помощью решаются
социальные проблемы. Социальная проблема – это противоречие, возникающее
в процессе функционирования и развития общества, его подсистем, сфер;
комплекс вопросов, которые требуют решения средствами социальной работы.
Социальные проблемы делятся: на локальные (касаются отдельных социальных
аспектов общественной жизни на уровне индивида, социальной группы); на те,
что возникают на уровне общественных институтов; на те, которые требуют
структурных преобразований общественной системы в целом [10].
Ученые и практики признают, что для осуществления социальной
политики необходимы ресурсы (финансовые, материальные, кадровые,
организационно-управленческие, информационные и другие), а также система
коммуникации и воля к решению конкретной социальной проблемы.
Основными участниками социальной политики считаются лица, которые
разрабатывают решения; государственные служащие / правительственные
структуры; группы лоббирования; общество в целом; средства массовой
информации, а также международные организации.
Эффективная социальная политика, считает П. Спикер, должна учитывать
такие группы принципов:
- принципы, влияющие на обстоятельства жизни индивидов (они
касаются сущности социальной защиты, определение потребностей, а также
веса, предоставляемой интересам и требованиям);
- принципы, регулирующие взаимоотношения с другими людьми (они
включают нравственные нормы, альтруизм, взаимность, свободы, права);
- принципы, устанавливающие отношения между частями общественной
структуры (проблемы равенства, социальной справедливости, власти);
- принципы, регулирующие отношения между индивидом и государством
(права и свободы, роль государства в отношении собственности, распределения
социальной защиты);
- принципы, регулирующие взаимоотношения между государством и
обществом (ответственность государства, тип юридической системы,
демократии, государственного вмешательства и планирования) [11].
212
Воплощается социальная политика через социальные программы, в т. ч.
государственные и международные.
Социальная программа – это содержание и план деятельности с
изложением основных целей и задач решения социальных проблем, характера
мероприятий, уточнения срока выполнения и определение участников
процессов и их ролевых функций. Вопросы, связанные с типологией
социальных программ, до сих пор вызывают дискуссию.
Социальные программы различаются в зависимости от социальных
проблем, подлежащих решению; от сроков реализации и т. д. Они играют
консолидирующую роль только при условии, если правильно определены
приоритеты социальной политики, т. е. базовые направления целевых действий,
ориентированные на решение наиболее значимых социальных проблем в
конкретном пространственно-временном измерении.
Такие приоритеты обычно разрабатываются для отдельных сфер
жизнедеятельности общества: в сфере занятости; в области политики доходов; в
сфере социальной защиты населения; в сфере охраны здоровья и окружающей
среды; в сфере формирования социокультурной среды; развития комплекса
отраслей социального обслуживания населения.
Существует несколько типов событий, наступление которых обычно
защищается соответствующими социальными программами: старость,
инвалидность или потеря кормильца; болезнь или роды; несчастный случай на
производстве, профессиональное заболевание; безработица; бедность; нужда
семей с детьми; потери (моральные и физические) вследствие стихийного
бедствия или катастрофы. При разработке социальных программ особое
значение приобретают такие моменты: логика разработки социальной
программы; специфические методологические принципы и подходы; системы
показателей, используемые в процессе разработки цели и задач социальных
программ.
Многие международные организации имеют большой опыт реализации
социальных программ в различных странах. Этот опыт может помочь повысить
качество социальной работы на постсоветском пространстве. Международные
организации, не только выступают спонсорами тех или иных социальных
проектов, они также дают примеры их оптимальной реализации, позволяют
повышать качество социальной работы в соответствии с конкретными
внешними и внутренними условиями, в которых функционируют организации
социальной направленности. Многие из этих организаций на постсоветском
пространстве не имеют стратегии развития либо технологии предоставляемых
ими социальных услуг неадекватны социальной реальности.
213
Выделение таких характеристик внешней среды (макросреды)
организаций социальной направленности, как ее динамизм, степень
предсказуемости изменений (неопределенности), сложность строения и
гетерогенность, позволяет в значительной мере технологизировать социальную
работу.
Однако
проблема
жизнеспособности
организаций
социальной
направленности остается одной из наиболее острых, так как многофакторность
организационной динамики, экзогенный и эндогенный (спонтанный) тип
организационных изменений вносят неопределенность и непредсказуемость в
различные конструкции желательной формы эффективной организации
предоставления социальной помощи (социальных услуг).
Аналитические модели организаций социальной направленности, в
которых акцент делался на устоявшиеся структурные формы, бюрократические
процедуры, оказались неприемлемы для организационной динамики в условиях
современного потсиндустриального общества. Дебюрократизация, гибкость и
адресность предоставляемых социальных услуг, повышение профессионализма
социальных работников – эти процессы ускоряються с приходом в социальную
политику той или иной страны (региона) международных организаций.
С появлением на арене социальной политики международных
организаций в Украине активизировались два процесса в сопровождении
социальных проектов.
Во-первых, эти проекты стали базироваться на результатах эмпирических
социологических исследований, которые применительно к конкретному месту
и времени способны идентифицировать социальные проблемы и выявить
социально уязвимые группы, нуждающиеся в социальной поддержке.
Во-вторых, неотъемлемым атрибутом социальной политики и социальной
работы становятся PR-технологии, роль которых в информационном
сопровождении социальной работы трудно переоценить. Практика показывает,
что эффективность реализации социальных программ сдерживает отсутствие
PR-технологий в информационном сопровождении предоставления социальных
услуг клиентам социальных служб. Однако сама идея такого сопровождения
нуждается
в
теоретико-методологическом
обосновании,
социальноэкономическом и организационном обеспечении, привлечении опыта работы в
социальной сфере международных организаций.
Приведем пример социологического сопровождения реализации Проекта
DFID (Department International Development) «Содействие реформе социальных
услуг в Украине» (с участием автора сотрудниками социологического
факультета Харьковского национального университета имени В. Н. Каразина в
Харькове в январе 2006 г. опрошено 401 чел.: женщины 55 лет и старше,
214
мужчины 60 лет и старше). Материалы проведенного исследования показали,
что социальным службам города, оказывающим услуги пенсионерам,
целесообразно перейти к активной PR-деяльности с целью информирования и
привлечения клиентов. В PR-сопровождении оказания социальных услуг
пенсионерам, при разработке целей и средств PR-кампаний социальных
программ по защите пожилых людей предложено учитывать такие моменты
PR-акции должны идти по двум направлениям:
- способствовать активизации адаптационных возможностей лиц
пенсионного возраста, помогать в их стремлении к самовыживанию;
- информировать о возможностях и способах получения ими помощи
извне.
Ведь значительная часть пенсионеров (около двух третей) ничего не
делают для того, чтобы преодолеть свои материальные затруднения. Они
вынуждены надеяться исключительно на социальную помощь извне. Этому
способствует массовое обнищание стариков, разрушение традиционных
ценностей и стереотипов поведения, неготовность пожилых к жизни в
рыночных условиях, социальная незащищенность и беспомощность перед
общественными изменениями.
PR-акции должны разрабатываться с учетом того, что пенсионеры
мегаполиса – достаточно неоднородная группа, фиксируются разные запросы
отдельных их групп, выделяемых по полу, возрасту, уровню образования,
уровню и источникам дохода, прошлому трудовому и социальному опыту,
прошлому и настоящему социальному статусу, предпочитаемым культурным
практикам.
Наиболее слабым звеном в PR-сопровождении социальной работы с
пенсионерами выступает идентификация лиц пожилого возраста как
потребителей социальных услуг и анализ их актуальных потребностей. При
этом целесообразно учитывать сегментацию пенсионеров по таким признакам:
функциональные ограничения и потребность в постороннем уходе (около 30%
опрошенных пенсионеров постоянно или время от времени нуждаются в
посторонней помощи); активная позиция в преодолении материальных
трудностей (почти две трети опрошенных ничего не делают для изменения
своего положення); трудовая активность; наличие родственников и близких
людей, на помощь которых могут рассчитывать пенсионеры (28% респондентов
таких не имеют).
У пенсионеров все еще не сформированы потребности в соответствии с
современными стандартами жизни, принятыми в цивилизованных странах.
Практически невостребованной оказалась потребность в юридической и
215
психологической помощи, а ведь они важны для преодоления социального
дискомфорта и повышения безопасности.
Пенсионеры достаточно консервативны в своих мнениях, оценках,
предпочтениях, которые меняются не так быстро, как у молодежи. Неслучайно
респонденты предпочитают привычную еще со времен дефицита товаров
неденежную и натуральную форму социальной помощи, поэтому при
стремительной монетаризации льгот и пособий возникает их недовольство и
даже протестное поведение.
В предоставлении социальных услуг пенсионерам мегаполиса
доминируют государственные учреждения. Однако именно их деятельность по
обеспечению социальной защиты населения пенсионеры оценили ниже, чем
деятельность негосударственных организаций. Последние обслуживают
достаточно узкий сегмент населения, поэтому более трети опрошенных вообще
не смогли оценить их работу.
Большинство опрошенных (83%) нуждаются, по их мнению, в
дополнительной информации о социальных услугах и организациях, которые
их предоставляют. Учитывая рост числа таких организаций, особенно
негосударственных, а также переход их к реализации специальных проектов,
как правило, адресных и рассчитанных на ограниченные сроки, целесообразно
им самим заниматься PR-деятельностью (стратегическим и целевым
планированием, разработкой и реализацией PR-программ). PR-специалист для
социальных служб по работе с пожилыми становится особенно
востребованным.
Международные организации, которые реализуют социальные проекты,
концентрируют свое внимание преимущественно на защите прав таких слабых
групп населения, как молодежь; пожилые люди; лица, постоянно страдающие
различными видами физических, умственных или сенсорних расстройств;
национальные,
этнические,
языковые,
религиозные
меньшинства;
мааалочисленные коренннные народы, исчезающие под давленим технической
цивилизации; люди, лишенные свободы (находящиеся в местах заключения) [1,
с. 126-130].
Таким образом, участие международных организаций в проведении
социальной политики может быть целесообразным при условии реализации
ими соответствующих социальных проектов (программ). При этом такие
программы должны учитывать фактор ментальности жителей того или иного
региона и национально-государственную специфику общества (страны,
региона). Деятельность международных организаций на постсоветском
пространстве только тогда будет восприниматься общественностью в качестве
позитивной, если она будет соответствовать определенным критериям.
216
Во-первых, международные организации должны иметь четко
определенные
цели,
соответствовать
требованиям
национального
законодательства и не противоречить стратегическим национальным и
региональным интересам.
Во-вторых, проекты международных организаций должны включать
гуманитарную составляющую, соответствовать современным представлениям о
социо-гуманитарной деятельности.
В-третьих, международным организациям целесообразно способствовать
консолидации через реализацию социальных проектов, направленных на
укрепление социального согласия в конкретном обществе (регионе).
Мы исходим из того, что международные организации отвечают
определенным требованиям и имеют в современном мире значительные
финансовые, материальные, кадровые и коммуникационные ресурсы, однако
они не заменяют деятельности национальных структур, а только дополняют ее,
они также должны быть подконтрольны государственным структурам, на
которых лежит миссия поддержки социального согласия на своей территории.
Литература
1. Скопин А. Ю. Международные организации : учеб. пособие /
А. Ю. Скопин. – М. : Изд. Дом ГУ ВШЭ, 2007. – 492 с.
2. Федоренко В. Международные структуры как инструмент ограничения
государственного суверенитета / В. Федоренко // Власть. – 2013. – № 7.
– С. 94-98.
3. Холл Р. Организации: структуры, процессы, результаты; пер. с англ. /
Р. Холл. – СПб. : Питер, 2001. – 508 с.
4. Этциони А. От империи к сообществу: новый подход к
международным отношениям; пер. с англ. / А. Этциони. – М. :
Ладомир, 2004. – 384 с.
5. Мазурова Е. К. Глобализация и международные экономические
организации / Е. К. Мазурова // Вестник Московского университета.
Сер. 6. Экономика. – 2005. – № 1. – С. 64-81.
6. Дікон Б. Глобальна соціальна політика (міжнар. орг. й майбутнє соц.
добробуту); пер. з англ / Дікон Б., Халс М., Станс П. – К. : Основи,
1999. – 346 с.
7. Давиденко В. Соціальний діалог у формуванні політики Міжнародної
організації праці / В. Давиденко // Політичний менеджмент. – 2007. –
№ 1. – С. 151-164.
217
8. Reducing the decent work deficit: A global challenge : Rep. of the Directorgeneral / Intern. labour conf., 89th sess., 2001. – Geneva : Intern. labour
office, 2001. – VI, 75 p.
9. Хижняк Л. М. Критерії визначення впливу міжнародних організацій на
соціальну політику в українському суспільстві / Л. М. Хижняк //
Вісник Одеського національного університету. Том 13. – Вип. 5.
Соціологія і політичні науки. – Одеса, 2008. – С. 542-547.
10.Социальная политика : энциклопедический словарь / под общ. ред.
Н. А. Волгина. – М. : Академический проект, 2005. – 688 с.
11.Спікер Поль. Соціальна політика: теми та підходи / Поль Спікер. – К. :
Фенікс, 2000. – 400 с.
218
РАЗДЕЛ 3.
ПРАКТИКА СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ
3.1
Функции
общественных
организаций
направленности в сфере социальной работы
социальной
Социальную работу в Украине осуществляют субъекты государственного
и негосударственного секторов. В Украине на рынке социальных услуг в целом
наблюдается доминирование государственного сектора. Так, при участии
государства, местных органов исполнительной власти, органов местного
самоуправления создана разветвленная сеть учреждений, оказывающих
социальные услуги, которая насчитывает почти 3 тыс. субъектов.
Среди них 733 – территориальные центры социального обслуживания
(предоставления социальных услуг); 873 – отделения социального
обслуживания на дому; 656 отделений социально-бытовой адаптации, а также
значительное количество отделений социально-медицинских услуг и
предоставления денежной и натуральной помощи; домов-интернатов для
граждан преклонного возраста и инвалидов; детских домов-интернатов,
пансионатов для ветеранов войны и труда, реабилитационных учреждений для
инвалидов; центров профессиональной реабилитации инвалидов; учреждений
постоянного и временного пребывания инвалидов с умственной отсталостью;
коммунальных учреждений для бездомных; учреждений для лиц, отбывших
наказание в виде ограничения свободы или лишения свободы на определенный
срок; центров учета бездомных лиц и других профильных социальных
учреждений.
Этими учреждениями в среднем обслуживается более 2 млн. человек:
1500000 – в территориальных центрах социального обслуживания, 55 тыс. чел.
– в домах-интернатах для престарелых и инвалидов, 19,8 тыс. чел. – в
реабилитационных учреждениях для инвалидов, 20 тыс. лиц – в учреждениях
для бездомных, 400 тыс. семей получают различные формы помощи от центров
социальных служб для семьи, детей и молодежи и тому подобное [1, с. 112].
Государство (в лице органов публичной власти) не может обеспечить
удовлетворение всех потребностей граждан, которым необходима посторонняя
помощь и внимание. Поэтому большой объем социальной работы берут на себя
общественные, благотворительные, религиозные организации социальной
направленности.
Значительный опыт осуществления социальной работы общественными
организациями социальной направленности накоплен в Харькове, где с 1990х гг. общественные организации предлагали жителям территориальной общины
219
различные виды социальных услуг, зачастую дублируя друг друга, не имея
информации о конкурентах.
В последние годы активизировалась работа по формированию механизма
координации социальной работы общественных организаций и органов
местного самоуправления города Харькова. В настоящее время
реализовывается идея проведения конкурса социальных программ (проектов)
общественных организаций. В 1999 г. с целью координации деятельности
общественных организаций на рынке социальных услуг Управлением
социальных вопросов Главного управления гуманитарных и социальных
вопросов Харьковского городского совета был объявлен первый в Украине
конкурс
социальных
программ
общественных
организаций
и
благотворительных фондов.
В конкурсе приняли участие 39 общественных организаций социальной
направленности. Победителями стали четыре Консультативных центра:
- Харьковская городская общественная организация «Социальнореабилитационный центр незрячих»;
- Благотворительный фонд «Центр реабилитации инвалидов детства
«Проминь»;
- Харьковская городская общественная организация «Мир женщин»;
- Харьковская городская организация «Женская община» [2, с. 7; 3].
Социальная работа в 1990-х гг. проводилась с очень узким кругом людей
(одинокими гражданами пожилого возраста и инвалидами) силами социальных
служб территориальных центров. Общественные организации, которые
заявляли о себе в сфере социальной защиты граждан, были недостаточно
зрелыми и не обладали необходимыми знаниями. Именно конкурс социальных
проектов 1999 г. оказался тем механизмом, который, с одной стороны,
активизировал общественные организации, а с другой, – своими условиями,
привлечением экспертов, определил «зону знаний», которыми должны обладать
общественные структуры для того, чтобы стать партнерами местной власти в
вопросах социальной защиты населения. Конкурс способствовал отбору
инновационных предложений, качественных социальных технологий,
перспективных идей в социальной сфере, а также формированию партнерских
отношений между властью и обществом в сфере социальной защиты населения.
Победители первого конкурса социальных проектов в 2000 г. положили
начало городскому социальному проекту «Единая социальная сеть» (ЕСС) [2,
с. 7]. В основу работы «Единой социальной сети» в г. Харькове были положены
такие принципы: самостоятельная ответственность каждого участника за
предоставляемые им услуги; обязательность предоставления информации,
связанной с реализацией проекта, всем участникам «Единой социальной сети»;
220
обязательность подготовки информационно-аналитических материалов для
дальнейшего развития проекта и принятия управленческих решений по
существующим социальным проблемам. Для общественных организаций
характерно предоставление целого комплекса социальных услуг, наиболее
распространенными среди которых были услуги информационного характера
(около 2/3), а также социально-медицинские, психологические и юридические
(около 50 %) [2, с. 7].
Общественные организации социальной направленности городского
социального проекта «Единая социальная сеть» в 2001-2006 гг. участвовали в
шести конкурсах социальных проектов, которые проходили в рамках
ежегодной «Комплексной программы социальной защиты населения
г. Харькова». Количество организаций-победителей конкурса, как и их
бюджетная финансовая поддержка, возрастает (таблица 3.1) [3].
Таблица 3.1 – Динамика городского социального проекта «Единая
социальная сеть» 2000-2013 гг.
Год:
Показатели/
Количество участников
конкурса
(социальных проектов)
Количество победителей
конкурса (социальных
проектов)
Сума финансирования из
городского бюджета
(тыс. грн.)
Дополнительно привлеченные
средства (в т. ч. личные)
(тыс. грн.)
Коэффициент привлеченных
средств (на 1 грн. бюджетных
средств)
Кол-во клиентов (тыс. чел.)
2000
2005
2010
2011
2012
2013
39
48
63
58
82
112
3
32
37
40
65
70
6,0
430,0
985,0
50,4
870,6 2875,4 2207,2 5923,4 1982,4
Затраты на 1 клиента (грн.)
Количество созданных рабочих
мест (чел.)
Количество волонтеров (чел.)
573,2 1470,9 1200,0
8,4
2,0
2,9
3,9
4,03
4,5
0,8
63,5
500
900
926,4
930
70,5
20,5
4,2
1,7
7,98
2,67
28
137
102
106
166
141
50
421
3342
1990
2856
2811
221
С 2003 г. порядок получения социальных услуг, организация,
координация социальной работы и контроль, за предоставлением социальных
услуг регулируются Законом Украины «О социальных услугах». С этого
времени общественные организации г. Харькова при содействии местных
органов власти начали сотрудничать с Украинским Фондом Социальных
Инвестиций (УФСИ). Было положено начало конкурсу социальных
микропроектов общественных организаций.
Сотрудничество с местными органами власти способствовало
повышению доверия к общественным организациям со стороны ведущих
международных организаций-доноров (Всемирный банк, Фонд Мак Артуров,
Сеть гражданского действия в Украине (UCAN / ISC), Международный фонд
«Возрождение», Посольство Королевства Нидерландов в Украине, Посольство
США в Украине, Институт открытого общества, Компания «Филипп Моррис –
Украина» и др.). Положительный результат показали Благотворительный фонд
«Институт раннего вмешательства», «Харьковская общественная организация
незрячих юристов», Харьковская общественная организация инвалидов
«Креавита», «Ассоциация развития сообществ» и многие другие организации
[2, с. 8].
В 2004-2007 гг. осуществлялось сотрудничество «Единой социальной
сети» Харькова с Министерством международного развития Великобритании
(DFID) в контексте реализации программы мини-грантов в рамках проекта
DFID «Среднесрочная стратегия повышения уровня помощи уязвимым группам
населения в г. Харькове». Победителями конкурса мини-грантов в рамках
данной программы стали 19 социальных проектов харьковских организаций.
Община города получила дополнительно 1,360 тыс. грн., а реализация проектов
улучшила качество социальной работы по предоставлению разнообразных
услуг жителям города [2, с. 8].
Победа Управления труда и социальной защиты населения
Харьковского городского совета во Всеукраинском конкурсе проектов и
программ развития местного самоуправления при Кабинете Министров
Украины с 2005 г. способствовала переходу социальной работы
общественных организаций социальной направленности на новый уровень.
Так, в рамках проекта «Внедрение инновационного механизма повышения
качества
социальных
услуг
для
обеспечения
жизнедеятельности
территориальной громады» с 2006 г. в Харькове начала работу первая в
Украине сеть электронных офисов по информированию населения о
социальных услугах в городе.
В результате партнерства общественных организаций с Управлением
труда и социальной защиты населения Харьковского городского совета,
222
территориальными центрами и подведомственными учреждениями было
создано 20 электронных информационных социальных офисов (23 – в 2007 г.),
приобретено 5 микроавтобусов, что позволило предоставлять инновационные
транспортные социальные услуги жителям города [2, с. 8]. С VIII-го конкурса
социальных проектов (2007 г.) общественные организации социальной
направленности стали осуществлять социальную работу в рамках «Программы
содействия безопасной жизнедеятельности в сфере социальной защиты
населения г. Харькова на 2007-2010 гг.».
C 2008 г. в городе была создана транспортная социальная служба
«Инватакси» – специализированный автотранспорт с целью перевозки
маломобильных групп населения города (в частности, 1 и 2 групп
инвалидности) с проблемами опорно-двигательного аппарата, т.е. стал
реализовываться Закон Украины «О социальных услугах» в части
предоставления транспортных социальных услуг указанным категориям
граждан.
Очередной этап осуществления социальной работы общественными
организациями социальной направленности в г. Харькове начался с 2008 г.
Именно тогда 38 общественных организаций партнеров «Единой социальной
сети» объединились в Большой Общественный Совет по вопросам социальной
политики при Харьковском городском голове с целью развития социального
партнерства между городской властью и общественными организациями
Харькова. В 2014 г. он объединил около 50 общественных организаций
социальной направленности в г. Харькове [7, с. 50]. Примечательным стало то,
что с 2008 г. местные власти города стали обращаться к общественным
организациям с социальным заказом на оказание услуг (проведение
мероприятий), исходя из целей местного развития.
В 2008 г. было только два направления конкурса социального заказа:
- поддержка работы существующих и открытие новых клубов
продолжения активного долголетия граждан преклонного возраста (при
территориальных центрах и гражданских организациях города). Организация и
проведение творческого фестиваля клубов;
- сопровождение людей с ограниченными физическими способностями с
целью обеспечения их жизнедеятельности: предоставления транспортной
социальной услуги для инвалидов 1 и 2 групп с проблемами опорнодвигательного аппарата и услуги сопровождения инвалидов по зрению и слуху
[7, с. 22]. Уже в 2012 г. таких направлений стало более 10. Кроме
вышеназванных, добавились следующие:
- формирование здорового образа жизни в системе профилактики
онкологических (раковых) заболеваний;
223
- подготовка специалистов – социальных работников и волонтеров для
работы в условиях хосписа;
- дальнейшее развитие волонтерского движения. Организация и
проведение слетов волонтеров «ЕСС»;
- обеспечение работы Интернет-портала «Единая социальная сеть»,
Создание плана-схемы «Социальная карта Харькова»;
- повышение
осведомленности
территориальной
общины
об
инвалидности, изготовление тактильной карты-схемы города Харькова для
инвалидов по зрению;
- методическое и технологическое обеспечение работы информационных
электронных социальных офисов для предоставления информационных услуг
юридического, социального, организационного характера;
- проведение социологического, юридического, экономического и
научного анализа механизма взаимодействия органов местного самоуправления
с общественными организациями, передового опыта реализации социальной
политики, организация и проведение мероприятий (тренингов, семинаров,
круглых столов и т. д.) по охране жизни и здоровья в производственной и
непроизводственной сферах, организация и проведение учебно-рекреационного
лагеря для лидеров и активистов общественных организаций «Единой
социальной сети»;
- организация и проведение ярмарки социальных проектов;
- интеграция людей с инвалидностью и других незащищенных слоев
населения в харьковскую территориальную общину. Организация и проведение
тематических акций, конкурсов. Организация и проведение городского
фестиваля творчества людей с особыми потребностями;
- оказание помощи бездомным и беспризорным гражданам;
- организация мероприятий, направленных на создание условий для
развития социальной рекламы в г. Харькове;
- социально-педагогическая и психологическая поддержка и социальное
сопровождение, приемных семей, детских домов семейного типа и семей,
воспитывающих несовершеннолетних детей;
- создание механизма обмена квартир инвалидов-колясочников с целью
повышения уровня доступности их жилья [5].
В сентябре 2013 г. волонтеры «Единой социальной сети» г Харькова
провели свой 10-й юбилейный слет. В 2013 г. 59 общественных организаций (из
которых 11 впервые) предоставили 112 социальных предложений и проектов на
14-й конкурс социальных проектов Харькова «Единая социальная сеть». Такое
количество участников и проектов стало рекордным за все годы существования
конкурса. Экспертный совет проекта «Единая социальная сеть» выбрал 53
224
победителя, которые представили 74 предложения. Победителям была оказана
финансовая поддержка из городского бюджета в размере от 10 до 60 тыс. грн.
[6]. Победители – общественные организации социального направления
Харькова и предлагаемые ими проекты по осуществлению социальной работы
[6]:
- Харьковская городская общественная организация инвалидов
«Социально-реабилитационный
центр
незрячих»
(сопровождение
слабовидящих);
- Общественная организация «Центр «Равное право на жизнь» по
содействию распространения социальных программ в области здравоохранения
(«Жизнь бесценна»);
- Харьковская областная организация Украинского общества глухих
(УТОГ) (а) Центр сопровождения инвалидов по слуху г. Харькова (Центр
переводческих услуг, б) «Клуб активного досуга «Ветеран» для глухих
г. Харькова»);
- Харьковский областной этно-центр содействия развитию зеленого
туризма на Слобожанщине «Домаха» (Этно-клуб «Активное творческое
долголетие, как образ жизни»);
- Общественная организация – Харьковский Центр реабилитации
молодых инвалидов и членов их семей «Право выбора» («Школа для мамочек»
– школа родительского мастерства для семей, воспитывающих незрячих детей
раннего возраста);
- Харьковская городская общественная организация инвалидов
«Креавита»: а) организационное сопровождение социальной транспортной
услуги для инвалидов 1 и 2 группы с проблемами опорно-двигательного
аппарата, которые передвигаются на инвалидных колясках, б) «внедрение
механизма обмена квартир инвалидов-колясочников, с целью повышения
уровня доступности их жилья», в) организация интегральных мероприятий,
посвященных международному дню инвалидов);
- Харьковский областной благотворительный фонд «Социальная служба
помощи»: а) «Обеспечение здорового старения – шаг к активному долголетию»,
б) «Харьков благотворительный» – почувствуй себя частью этого города);
- Харьковская городская общественная организация «ЮНИТИ»:
а) «Старость? В радость!», б) «Союз сердец»);
- Городская общественная организация «Творческое содружество
Sensus»:
а) клубы
«Активного
образа
жизни»
Червонозаводского,
Коминтерновского и Киевского районов. Подготовка и проведение 5-го
городского фестиваля «С весной в сердце»; б) издание социальных
информационных вестников «Единой социальной сети», в) создание
225
Ресурсного центра профилактики бездомности и оказание помощи бездомным
людям);
- Представительство Всеукраинского союза общественных организаций
«Конфедерация общественных организаций инвалидов Украины» в
Харьковской области: а) Учебно-рекреационный лагерь «Лидер» (для лидеров и
активистов общественных организаций «Единой социальной сети» г.
Харькова), б) 10-й слет волонтеров «Единой социальной сети»);
- Общественная организация «Институт социальной политики региона»:
а) Изготовление информационно-справочного издания «Социальный паспорт
г. Харькова-2013», б) Лучшие практики в социальной политике);
- Предприятие «Редакция газеты «Во имя жизни» Харьковского
городского творческого объединения инвалидов «Инвапрес» («Издание
сборника «Волонтерское движение« ЕСC»);
- Благотворительный фонд «Харьковчанам – достойную жизнь» (Клуб
активного долголетия для пожилых людей «Объединяемся, друзья!»);
- Благотворительная организация «Центр реабилитации инвалидов
детства и детей-инвалидов «Луч» (Клуб социальной активности для пожилых
людей и инвалидов);
- Ассоциация многодетных матерей (семей) г. Харькова «АММА»,
общественная организация: а) Клуб единства поколений «Остров надежды» при
территориальном центре социального обслуживания (предоставление
социальных услуг) Московского района г. Харькова, б) «МАМА ХХI ВЕК»);
- Харьковский областной благотворительный фонд «Академия» («Школа
50 +»: социализация и обучение людей третьего возраста);
- Харьковское городское общественное объединение «Ассоциация
развития сообществ» (Обеспечение работы и совершенствования интернетпортала «Единая социальная сеть»);
- Молодежная общественная организация «Центр молодежного развития»
(Методическое развитие и технологическая поддержка сайта информационных
электронных социальных офисов);
Харьковская областная организация Общества Красного Креста Украины
(Клубы активного долголетия «Берег надежды», «Афродита»);
- Харьковский областной благотворительный фонд «Хесед-Шааре Тиква»
(Развитие клуба активного долголетия «Лехаим» («За жизнь!»));
- Харьковская общественная организация незрячих юристов: а) «Шаг в
общину» предоставление информационно-юридических услуг инвалидам и
выпуск радио-бюллетеня «ЕСС», б) «Харьков на ощупь»: производство
тактильной карты города Харькова;
226
- Харьковская областная молодежная общественная организация
«Харьковский центр волонтеров» («На крыльях волонтерства»);
- Харьковская городская профсоюзная организация Всеукраинского
профсоюза трудоспособных инвалидов («И.К.А.Р.» – Инновационное
креативное альтернативное радио);
- Харьковская областная общественная организация «Социальный
вселенная»: а) Клуб креативного долголетия «Позиция» как институт
супервизорства, б) дальнейшее развитие общественной молодежной службы
помощи паллиативным и хосписным пациентам «Эра милосердия», в) Создание
центра семейной поддержки – «Мудрые родители – счастливые дети»);
- Молодежный благотворительный фонд «Инициатива» (Телефон
«доверия» – путь к согласию через общение);
- Общественная организация многодетных семей и инвалидов Ленинского
района города Харькова (Развитие волонтерского центра Единой социальной
сети г. Харькова);
- Благотворительный фонд «Институт раннего вмешательства для детей с
нарушением развития и детей инвалидов» (Расширение городской сети раннего
вмешательства и качества услуг)
- Общественная организация «Валеологический центр «Атланта»
(Улучшение качества жизни людей путем повышения уровня их здоровья);
- Общество с ограниченной ответственностью «Центр управления
карьерой» (Охрана труда. Знание. Ответственность. Безопасность);
- Харьковская Ассоциация детского экранного творчества «Дитятко»
(«Безопасности ребенка, как приоритетное условие при создании социальной
рекламы»).
В 2014 г. на городской конкурс социальных проектов поступило 109
социальных предложений и проектов от 60 общественных организаций
социальной направленности.
Общая сумма, которая предлагалась конкурсантами на выполнение
социального заказа и реализацию социальных проектов, составила 16,8 млн.
грн., из которых 10,7 млн. грн. – привлеченные средства и собственный вклад
[4]. Общественные организации Харькова к 2014 г. предоставляли более 3 млн.
различных социальных услуг, которые получали более 900 тыс. жителей города
[4].
В Харькове по результатам 15-летнего опыта межсекторного социального
партнерства общественных организаций с органами власти сформировались два
основных подхода: конкурсный и программно-целевой.
Первый подход – конкурсный – механизм муниципальных социальных
грантов применяется в ситуации, когда власти не определились, какие меры
227
лучше осуществить для решения определенных социальных проблем. В этом
случае необходима организация конкурсного отбора проектов и программ,
отвечающих приоритетам социально-экономического развития города и
предлагающим конкретные пути решения определенных местных проблем.
После конкурса возникают отношения «социального заказа» (предметом
которого служат социальные предложения общественных организаций,
отобранные по результатам конкурса), когда с организациями – победителями
конкурса заключаются соглашения по их реализации.
Второй подход – программно-целевой, или механизм социального заказа.
Органы власти, ответственные за разработку и выполнение социальных
программ, знают, что нужно сделать, формулируют это в виде заказа (тендера)
и размещают его на конкурсной основе среди негосударственных организаций.
Такой механизм наиболее уместен для предоставления определенных
социальных услуг целевым социальным группам, для осуществления
системных действий исследовательского и организационного характера,
направленных на коррекцию взаимодействия всех участников процесса на
рынке социальных услуг (социологические исследования, распространение
социальной
информации),
проведение
общегородских
мероприятий,
посвященных определенным датам и т. д.
Дальнейшее совершенствование социальной работы невозможно без
четкого и однозначного понимания составляющих эффективности деятельности
общественной организации, без применения совокупности критериев и
показателей, позволяющих измерить или оценить качество их работы. Поэтому
в «Единой социальной сети» регулярно осуществляется качественный и
количественный анализ деятельности общественных организаций-партнеров.
Качественный анализ проводится по следующим показателям:
направления деятельности общественных организаций; виды социальной
работы/предоставляемых социальных услуг; целевые группы (клиенты
социальной работы). Количественный анализ проводится по следующим
показателям: количество клиентов социальной работы (в динамике);
количество волонтеров, привлеченных к реализации проектов; количество
дополнительных рабочих мест, созданных в системе социальных проектов;
объем внебюджетных средств, привлеченных для осуществления социальной
работы.
Общественные
организациями
социальной
направленности
предоставляют органам местной власти реальную и оперативную информацию
о существующих у жителей территориальной общины социальных проблемах.
Большинство членов этих организаций сами являются носителями этих
проблем.
228
Кроме того, партнерские отношения органов власти и негосударственных
организаций обеспечивают прозрачность и открытость процедур разработки и
реализации социальной политики на местном уровне, позволяют более точно и
своевременно ставить и решать наиболее актуальные проблемы, что дает
конкретные социально-политические результаты:
- повышение уровня информированности общества о возможностях в
сфере социальной защиты и состояния рынка социальных услуг;
- повышение адресности, доступности и массовости предоставления
социальных услуг;
- рост уровня социальной защищенности всех категорий населения,
находят для себя реальную поддержку в обществе;
- повышение общественной активности населения, расширение опоры на
общественные ресурсы, поддержки общественных инициатив;
- адекватное перераспределение социальной ответственности между
государством и обществом;
- расширение общественного контроля над деятельностью власти;
- сокращение возможностей для коррупции и протекционизма со стороны
представителей власти в процессе выбора вариантов решения социальных
проблем;
- эффективное использование бюджетных и привлечения внебюджетных
средств.
Клиентами общественных организаций социальной направленности
являются как различные социально-демографические группы населения –
объекты системы социальной защиты населения, так и субъекты социальной
защиты – акторы социальной политики (лидеры организаций социальной
направленности, руководители органов власти, представители СМИ и т. д.).
Эффективность использования бюджетных средств и работы
организаций-партнеров с донорами количественно оценить с помощью такого
показателя, как коэффициент привлеченных средств, который показывает
количество привлеченных средств на 1 бюджетный рубль.
Таким образом, с 1999 по 2014 гг. значительно увеличилось: число
жителей г. Харькова, охваченных социальной работой, осуществляемой
общественными организациями; сумма привлеченных средств для социальной
работы; количество волонтеров, занимающихся социальной работой.
Общественные организации научились работать с бюджетными деньгами,
сотрудничать между собой и с частными донорами. Установились партнерские
отношения между общественными организациями социальной направленности
и органами местного самоуправления.
229
Благодаря конкурсам социальных проектов и социального заказа в рамках
«Единой социальной сети» на рынке социальных услуг г. Харькова
сформировался общественный, негосударственный сектор, который расширяет
возможности органов местного самоуправления в сфере социальной защиты
населения, осуществляет социальную работу, которая не проводится
государственными социальными службами.
Литература
1. Бульба В. Г. Державне управління реформуванням системи надання
соціальних послуг / В. Г. Бульба, І. І. Тарабукіна // Теорія та практика
державного управління. – Вип. 4 (43). – С. 111-115.
2. Горбунова-Рубан С. О. Про роботу Харківської міської ради з
громадськими
організаціями
соціальної
спрямованості
/
С. О. Горбунова-Рубан, К. Ю. Жердєва // Соціальний паспорт
м. Харкова: Єдина соціальна мережа / [С. О. Горбунова-Рубан,
А. Є. Тамм, О.В. Кулініч та ін.]. – Х. : Вид-во «АДНДУ», 2011. – С. 510.
3. «Единая социальная сеть» – 10 лет работы на рынке социальных услуг
[Электронный ресурс] : развитие партнерских отношений с
объединениями граждан социальной направленности в г. Харькове
1999-2009 гг.. – Режим доступа: http://esm.kharkov.ua/dovidkova/ess-10let/
4. О реализации городского социального проекта «Единая социальная
сеть» в 2013 году и о перспективах работы в 2014 году [Электронный
ресурс] : конф. 27 март, 2014, Харьков. – Режим доступа:
http://soczakaz.org.ua/resultati-soczakaza/2014/03/482/
5. Соціальне замовлення в 2012 р. Напрямки соціального замовлення на
2012
р.
[Електронний
ресурс].
–
Режим
доступу:
http://esm.kharkov.ua/soc-zamovlennya/soczakaz-2012/
6. Соціальне замовлення в 2013 р. [Електронний ресурс]. – Режим
доступу: http://esm.kharkov.ua/soc-zamovlennya/soczakaz-2013/
7. Соціальний паспорт м. Харкова: Єдина соціальна мережа /
[С. О. Горбунова-Рубан, А. Є. Тамм, О.В. Кулініч та ін.]. – Х. : Вид-во
«АДНДУ», 2011. – 96 с.
230
3.2. Модели социальной защиты детей, особенности их реализации в
практической социальной работе
Проблема социальной защиты детей всегда является приоритетной при
формировании социальной политики государства. Особое значение она имеет
для Украины, которая после подписания Соглашения об ассоциации между
Украиной и ЕС должна привести в порядок указанную сферу в соответствии с
требованиями международного права. Именно поэтому для нашего общества
особенно актуальным становится решение проблемы социальной и правовой
защиты детей и создание соответствующих условий для их физического,
интеллектуального и духовного развития.
Социальная политика любого государства, непосредственным объектом
которой выступают определенные категории граждан, разрабатывается и
реализуется в рамках определенной модели. В ее основе лежит комплекс
стратегических ориентиров, для реализации которых создается определенная
система мероприятий направленных на преодоление конкретной социальной
проблемы. Эффективность государственной политики социальной защиты
детей, в свою очередь, тоже зависит от избранной модели, ее адекватности и
эффективности, понимания обществом функций, целей, задач и других
составляющих избранной стратегии. Перед нашим государством сегодня стоит
актуальная проблема выбора социальной модели, и определения в ее границах
принципа социальной защиты детей который бы включал в себя систему
государственных гарантий полноценного развития будущих поколений.
Однако вопрос выбора той или иной модели социальной защиты детей
всегда вызывает множество споров, поскольку является сложным и
дискуссионным. Кроме того, в сложившихся условиях, государство должно
учитывать специфику экономического, политического и социального развития
общества, взяв за критерий эффективности преодоление конкретной
социальной проблемы. В этой связи научные исследования, касающиеся
социальной защиты детей, условно можно поделить на две части. Первая
связана с научным анализом такой социальной категории как дети и
определением их роли и места в обществе. Вторая – с изучением
существующих стратегий государственной политики в вопросах социальной
защиты детей.
Впервые обратила внимание на роль ребенка в обществе немецкая
исследовательница Х. Цайхер, которая в социологическом эссе «Ребенок в
обществе и детство в социологии» предложила отойти от исследования
процессов социализации и обратиться к другим проблемам, связанным с
жизнью несовершеннолетних в социуме [10]. Поддержал эту теорию ее
231
соотечественник С. Бернфельд, пришедший в результате научных изысканий к
выводу, что ребенок рассматривается исключительно как средство достижения
теологической, этической, политической или социальной цели, в то время как
существует целый комплекс неотложных социальных проблем, которые
нуждаются в немедленном вмешательстве общества для ускорения их решения.
Изучая историю детства Ф. Арьєс ввел в научный оборот вопрос влияния
процессов социального развития на условия жизни детей тем самым открыв
новое направление для социологических исследований [11]. С другой стороны,
к изучению роли ребенка в социуме подошли российские исследователи
М. Астоянц и С. Щеглова, которые осветили проблему защищенности
подрастающего поколения и инклюзии его в социум [12].
Актуальность выбора государственной модели социальной политики в
сфере социальной защиты детей обуславливает заинтересованность в ее
решении не только политиков, но и ученых. Впервые на эту проблему обратили
внимание российские исследователи В. Капицин и Б. Краснов в контексте
определения зависимости форм социальной защиты от уровня самоорганизации
в обществе, и выделили три основные модели: либеральную, патерналистскую
и социальную.
Рассматривая западные научные парадигмы некоторые исследователи,
например, О. Федотов, пытались проследить взаимосвязь развития социальной
политики от объемов присутствия в обществе представителей среднего класса,
как социального гаранта реализации государственных программ. Немало
изысканий посвящено поиску зависимости модели социальной политики от
экономической стратегии избранной государством. Так, Г. Рузавину в
результате подобных исследований удалось выделить кейнсианскую и
монетаристскую модели. Особый интерес представляет концепция
М. Курбатовой, основанная на установлении корреляции между социальной
политикой и развитием трудовых отношений, в результате чего она выделила
модели «на понижение» и «на повышение» социальной политики
Творческий коллектив под руководством О. Смирновой-Ярцевой и
П. Романова
описал
скандинавскую,
континентально-европейскую,
трансатлантическую и англосаксонскую системы, взяв за основу
географический фактор как принцип формирования социальных отношений, а,
следовательно, и социального призрения. Хотя, их коллега В. Роик настаивал,
что логичнее было бы выделить бисмарковскую, бевериджскую и
резидуальную модели, поскольку именно они являются результатом развития
западного общества. В научной литературе встречаются и другие
классификации, которые так или иначе стараются интерпретировать уже
существующие концепции. Наиболее интересными среди них являются
232
теоретико-методологические
позиции
французской
школы,
яркими
представителями которой являются работы Ф. Перру, Л. Бартоли, Ж. Лекайон,
Л. Mapшал. Так же широко известна классификация, предложенная Г. ЭспинАндерсоном, в основу которой положено изучение политической и
макроэкономической ситуаций, позволившее ученому выделить солидарную,
либеральную и патерналистскую стратегии формирования моделей социальной
защиты [1, с. 28].
Таким образом, рассматривая комплексно особенности социальной
политики и классифицируя существующие стратегии ее формирования,
исследователи не анализируют конкретных сфер социальной защиты, поэтому
возникает некий пробел в изучении существующих моделей социальной
защиты определенных категорий населения. Не исключением в этом смысле
является и такая категория, как дети. В условиях трансформации украинского
общества, определения европейского вектора его развития особое значение
приобретает проблема защиты детства как будущего социального капитала
нашего государства. Опираясь на теорию Г. Эспин-Андерсона, которая дает
возможность разносторонне проанализировать концепцию социальной
политики избранной государством, было бы целесообразно описать опыт
существующих моделей патерналистской, либеральной, солидарной.
Особенности либеральной модели социальной защиты детей, на примере
Великобритании. Система социальной защиты детей в странах Западной
Европы на сегодняшний день строится в соответствии с одним из трех
основных критериев предоставления пособий: проверка нуждаемости, проверка
выполнения (утвержденных) установленных обязанностей, установление факта
простой принадлежности к группе или категории населения. Эти критерии
могут быть суммированы в виде принципов: «что ты имеешь», «что ты сделал»
и «кто ты есть».
Одной из ведущих моделей социальной защиты детей является
либеральная, которая действует главным образом на основе принципа «что ты
имеешь» и стремится отделить социальную защиту от свободного рынка,
ограничивая ее помощью лишь тем, кто в ней нуждается и не имеет других
доходов кроме государственной поддержки. Опыт организации подобной
системы интересен для современного украинского общества тем, что дает
возможность в условиях реформирования органов социальной защиты детей
минимизировать риски и оптимизировать отечественный опыт.
Либерализм (от лат. liberalis – свободный) провозглашает
неприкосновенность прав и свобод человека, выступая за снижение роли
государства в жизни общества. Основной идеей либерализма является
самодостаточность свободы человека во всех сферах жизни общества. В
233
контексте анализа либеральной системы социальной защиты детей особое
место занимают теоретические и методологические позиции английской
школы. Ее яркие представители Э. Джеймс, М. Сайлер, П. Мутон, изучая
международный опыт в области социальной защиты комплексно, развивают
идеи Г. Эспин-Андерсена и анализируют опыт Евросоюза .Серьезная дискуссия
касательно позитивных и негативных сторон либерализма в социальной роботе
в целом развернулась на страницах «Британского журнала социальной работы»
(British Journal of Social Work) [6].
Становление британской системы социальной заботы о детях
происходило в тесной связи с развитием законодательства. С конца XVI в. и до
середины XX в. был принят ряд законов о бедности, возлагавших полномочия
по защите обездоленных, в том числе и детей, на советы соблюдения законов о
бедности. Среди этих полномочий, начиная с конца XIX в, было право
распоряжаться судьбой сначала брошенных детей, а затем и тех, чьи родители
были признаны «негодными». В 1929 г. обязанности советов были переданы
местным властям. В конце XIX - начале XX в. были приняты законы,
обеспечивавшие юридическую поддержку системы детского социального
обеспечения. Закон «О браке» 1857 г. ввел юридическую процедуру развода и
предоставил судам право решать вопросы опеки и содержания детей.
На протяжении последних 20 лет Великобритания предприняла ряд
усилий по изменению как правовой основы регуляции прав детей и родителей,
так и системы взаимодействия социальных служб. Ратифицировав Конвенцию
ООН о правах ребенка в 1991 г., законодательный орган государства поднял
вопрос о представлении интересов ребенка в публичном (ситуация защиты его
прав) и частном (регуляция отношений между ребенком и родителями после их
развода или разрыва отношений) праве.
Это было обусловлено тем фактом, что социальные службы стали
руководствоваться принципом наилучшего представления интересов ребенка в
ситуации, которая повлияет на его жизнь. Британцы обратили внимание на
правовой парадокс, при котором понятие родительская ответственность
сосредоточено на правах и обязанностях родителей, а не на правах детей и их
ответственности [26, с. 18].
С начала ХХI в. Великобритания осуществляет системные попытки
выстроить новое законодательство относительно прав детей и родителей,
основываясь на идеологии Еврокомиссии по правам человека (ЕКПЧ). Закон «О
правах человека» (Human Rights Act), изменения в Законе «О правах детей»
(Children Act), преобразование служб и правил их деятельности в соответствие
с ценностями ЕКПЧ направлены на утверждение нового порядка рассмотрения
ситуаций, связанных с изъятием детей из семьи, сохранением или
234
ограничением родительских прав [5]. Основные векторы государственной
политики Великобритании направлены на повышение родительской
ответственности с тем, чтобы вне зависимости от наличия и
продолжительности брачных отношений между родителями гарантировать
интеграцию ребенка в семью с самого момента его рождения, а также
обеспечить исполнение родительских обязанностей, как личного, так и
имущественного характера [7, с. 65].
Реформирование социального сервиса привело к регулированию
деятельности социальных служб и улучшению обеспечения приватности
семейной жизни. В частности, социальные институты, которые изымали детей
и принимали решение об их судьбе, стали нести ответственность за
своевременное вмешательство в жизнь семьи.
Так, в Великобритании с 1 апреля 2001 г. действует «Служба поддержки
и консультации при судебном разбирательстве по вопросам семьи и детства»
(Children and Family Court Advisory and Support Service (CAFCASS) [7, с. 66]. Не
являясь самостоятельным государственным учреждением, как, например,
«Национальная служба здравоохранения», она, тем не менее, относится к
государственным органам, которые обязаны предоставлять регулярные отчеты
в парламент (Non-Departmental Public Body). Она объединила три органа по
социальной защите, а именно: Службу по обеспечению благополучия в
семейном суде (Family Court Welfare Service); Службу законных
представителей интересов детей в суде (Тhe Guardian ad Litem Service);
Подразделение по вопросам прав детей в службе адвокатов по назначению
(Children s Division of the Official Solicitor s Office) [7, с. 64].
CAFCASS призван следить за обеспечением интересов детей,
вовлеченных в процесс семейного судопроизводства. Важнейшим принципом
ее деятельности становится эмансипация участия детей в жизни общества,
наделение их правом на собственное мнение и обеспечение этого права.
Специалист, представляющий интересы ребенка, действует исходя из
междисциплинарных компетенций. Более того, ребенок, в случае несогласия с
мнением законного представителя, может просить о его замене. Страна
предприняла беспрецедентные шаги по распространению информации о данной
институции. Исследователи Ф. Джонс и Б. Флетчер указывают на то, что
служба оперирует принципами как традиционного права, так и
международного. Она представляет интересы детей в разных ситуациях и часто
находит способ разрешить конфликт интересов ребенка и родителей, тем
самым сохраняя семью [6, с. 122].
Семейная политика Британии и политика общественного воспитания
детей существенно отличается от современной украинской политики. В
235
Великобритании нет противопоставления семейного и несемейного устройства
детей. Но есть разделение на так называемый патронат, который относится
больше к социальным службам, и заботу со стороны родственников.
Основным критерием различия становится право социальных служб
вмешиваться и контролировать, как жизнь ребенка, так и его окружения.
Учреждения общественного воспитания и патронажные семьи относятся к
первому типу заботы, а социальные службы активно вмешиваются в жизнь
ребенка. С другой стороны институты усыновления и кровных семейных
отношений защищены правом на частную жизнь. В то же время одна из
последних тенденций развития системы заботы о детях состоит в сближении
стандартов обеспечения прав детей, которые находятся в разных формах
социального устройства.
Хотя учреждениями общественного воспитания охвачено небольшое
количество детей, следует отметить, что государство прикладывает максимум
усилий для обеспечения их теми благами, которые имеют дети, живущие в
кровных и замещающих семьях [8, с. 193]. В результате такого подхода к
решению социальных проблем семьи и детей в Англии произошла
индивидуализация социальной работы, что способствовало усложнению
организационного дизайна социальных служб. Практически все формы
устройства ребенка воспринимаются обществом как возможные, а их
эффективность оценивается в контексте каждого конкретного случая.
Еще одной отличительной чертой социальной политики Великобритании
в отношении защиты детей является формирование института независимых
экспертов, которые имеют право разрешать конфликт интересов семьи и
социальной служб, родителей и ребенка, занимая позицию, независимую от
государства. В Ирландии широко распространена практика, когда социальные
работники консультируют и поддерживают детей по целому ряду социальных
вопросов, начиная от проблем с алкоголем, семейных конфликтов и заканчивая
общими проблемами со здоровьем или психикой. При этом в функции
социального работника, работающего в службе по социальному обеспечению
семей и детей, входит предоставление услуг детям в возрасте до 18 лет и их
семьям
Любой ребенок или семья может воспользоваться указанными службами,
получив номер в Департаменте социальных услуг, в кабинете общей практики
или в больнице. Для детей и семей доступен целый ряд бесплатных услуг в
сфере здравоохранения и социального обеспечения. Эти услуги
предоставляются патронажными сестрами, специализирующимися на
общественном здравоохранении, обученные оказывать помощь семьям и детям
во всех социальных сферах. Они посещают женщин на дому перед рождением
236
ребенка и в течение 10-14 дней после рождения, следят за здоровьем и
развитием ребенка, предоставляют поддержку и помощь семьям во всех сферах
здравоохранения, например, послеродовая депрессия, кормление, вакцинация и
управление поведением. Если у ребенка есть проблемы со здоровьем,
патронажная сестра направит его на дальнейшие анализы и лечение. За общим
состоянием здоровья всех детей в школе следят школьные медсестры. Сюда
входят вакцинация, проверка зрения, слуха, измерение роста и веса. Если у
ребенка есть проблемы со здоровьем, школьная медсестра также направит его в
медицинское учреждение.
Между структурами социальных служб налажены теснейшие связи, в
результате чего различные специалисты «ведут» ребенка от рождения до
вступления в «самостоятельную жизнь», обеспечивая социальную защиту,
соблюдение
юридических
норм,
организацию
психологической
и
педагогической помощи. Социальные работники координируют свои действия
также и со службами образовательного департамента, отвечающими за
организацию досуга молодежи.
Таким образом, социальная работа в Великобритании имеет давние
традиции, хорошо отработанную структурную организацию и единый центр
координации действий Она обеспечивает учет и коррекцию индивидуальных
возможностей детей, подростков, молодежи, успешно способствует
организации жизнедеятельности и здорового образа жизни. Данная система
субсидируется целиком или частично местными властями, поддержку которым
осуществляют благотворительные источники. Следовательно, в либеральной
модели социальные службы по защите детства являются бюджетными
организациями, оказывающими бесплатную помощь и административно
подчинены органам местного самоуправления.
Особенности солидарной модели социальной защиты детей, на примере
Соединенных Штатов Америки. Гарантией стабильного развития любого
общества является обеспечения полноценного развития следующих поколений.
Поэтому одним из основных направлений государственной политики выступает
обеспечение права каждого ребенка родиться здоровым, выжить и иметь
условия для всестороннего развития, быть надежно социально и
психологически защищенным. Солидарность (от франц. solіdarіte − общность)
является принципом социального бытия, которое предусматривает объединение
ресурсов и возможностей субъектов определенных социальных отношений для
достижения общей цели, при условиях, что интересы каждого отдельного
индивида находятся в состоянии равновесия с интересами общества.
В большинстве развитых стран солидарная модель играет роль механизма
социальной саморегуляции, который разрешает максимально использовать
237
возможности всех членов общества для достижения индивидуального и общего
благосостояния путем участия граждан в финансировании социальных
проектов через уплату налогов. Обосновывая научную парадигму солидаризма,
Г. К. Гинс предложил рассматривать указанную модель в контексте
консолидации возможностей общества для достижения консенсусной цели в
социальных рамках разного масштаба − локального или глобального
В этом контексте обеспечения качественного роста и воспитания
следующих поколений является стратегической задачей каждого государства
отдельно и человечества в целом, поскольку от этого зависит будущее
общества. Одним из первых исследователей солидаризма был французский
социолог Э. Дюркгейм, который различал механический и органический типы
солидарности положив в основу классификации наличие и отсутствие
принципа индивидуализации в обществе.
В отличие от стран Европы социальная политика в Соединенных Штатах
Америки основана на принципе, при котором ответственность за личное
благополучие гражданина лежит на нем самом. Право на государственную
поддержку имеют только не способные самостоятельно себя обеспечивать
лица. Государство берет на себя ответственность лишь за отдельные категории
населения, которые попали в затруднительное положение. Такая особенность
социальной политики обусловлена следующими национальными отличиями:
большая территория, федеративное устройство, пестрый этнический и расовый
состав, индивидуализм, как особенность национального характера.
По результатам исследований, проведенных научными работниками
Университета Тенеси (Unіversіty of Tennessee) ежегодно в США по вине
взрослых гибнет 4 тыс. детей, а 116 млн. − становится жертвами плохого
отношения и насилия. По данным одного из ведущих исследователей проблем
семьи М. Х. Джозефа большинство из таких детей живет с безработным
родителем в географически (те, что живут на окраинах) или социально (те, что
сводят к минимуму контакты с внешним миром) отчужденных районах [9,
с. 120].
При таких условиях значительная роль в организации социальной
помощи семьям с детьми в США отводится благотворительным организациям,
фондам, частному предпринимательству и церкви, которые осуществляют
финансовую поддержку и берут на себя ответственность за уход, поддержку
детей и семей, которые попали в затруднительную жизненную ситуацию. В
государстве функционирует разветвленная сеть волонтерских организаций,
члены которых предоставляют помощь бесплатно на добровольных началах.
Показательным является тот факт, что впервые о соблюдении прав детей
в США начали говорить защитники животных. Так в 1870 г. восьмилетняя
238
девочка Мэре Елен Уилсон обратилась к полиции с жалобой на жестокое
отношение к ней приемных родителей. На защиту пострадавшей выступила
общественная организация «Американский союз по предупреждению
жестокого обращения с животными» (Amerіcan Socіety for the Preventіon of
Cruelty to Anіmals).
Во время судебного процесса юрист союза сделал акцент на том, что
дети, как и животные, нуждаются в защите. После этого в 1874 г. в Нью-Йорке
был создан «Союз по предупреждению жестокого обращения с детьми» (New
York Socіety for the Preventіon of Cruelty to Chіldren), который получил право
обращаться к правозащитным организациям с исками относительно социальной
защиты детей [2, с. 28]. В 1912 г. на государственном уровне был поднят вопрос
социальной защиты детей. В федеральной структуре США было создано
«Детское Бюро» (Chіldrens Bureau), перед которым ставились задачи
наблюдения и контроля над соблюдением интересов детства в обществе.
Сначала Бюро входило в структуру Министерства торговли и труда (Department
of Commerce and Labor), потом было переведено под юрисдикцию
Министерства здравоохранения и социальной помощи (Department of Health and
Human Servіces) [2, с. 29].
Следует отметить, что в солидарной системе США отсутствует единая
схема социальной поддержки семей с детьми, но вместо этого существует
множество больших и малых программ адресной социальной помощи, которые
действуют на уровне государства, штатов и отдельных общин. Основными их
задачами являются поддержка надлежащего уровня существования и
удовлетворение минимальных нужд семьи.
Главными условиями для получения такой помощи являются: доход ниже
установленного государством уровня; отсутствие одного из родителей;
отсутствие работы у одного, или обоих родителей; инвалидность одного, или
обоих родителей. Социальная помощь может иметь форму денежную
(налоговые льготы, субсидии) и натуральную (услуги, товары), причем
последней отдается преимущество, так как таким образом государство
предотвращает нецелевое использование средства.
Основным критерием для определения потребности в солидарной системе
является показатель черты бедности, причем для разных категорий населения
она разная. В Соединенных штатах ее ежегодно устанавливает «Бюро по
переписи населения США», при этом учитывается объем и состав семьи, ее
этническая принадлежность, местожительство, источник дохода и сфера
занятости, образовательный уровень и жилищные условия. Следует отметить,
что администрация каждого штата самостоятельно определяет так называемый
«стандарт потребностей», который является базовым для включения семьи в
239
социальные программы, действующие на определенной территории. В разных
регионах государства они существенно отличаются друг от друга и по объему
возмещения разницы между прожиточным минимумом и чертой бедности
определяемой для семьи.
В некоторых штатах эта сумма покрывается полностью, в отдельных −
частично, иногда устанавливается определенный процент от ее объема или
вообще выплачивается фиксированное пособие (так называемый сокращенный
стандарт).
Большинство программ социальной поддержки семьи в США были
учреждены после Второй мировой войны. Их реализацией занимались
федеральные ведомства, подчиненные администрациям штатов, имеющих
право самостоятельно утверждать планы, определять объемы выполнения
программ и осуществлять контроль над ними. Из государственного бюджета
возмещалась лишь половина всех затрат. В 70-х гг. ХХ в. Администрации
штатов получили от государства полномочия самостоятельно решать вопрос
предоставления налоговых льгот нуждающимся категориям граждан и
благотворительным организациям.
Объемы социальной помощи семьям, которые попали в сложную
жизненную ситуацию, были увеличены, и расширен круг субсидиариев, что
привело к росту социальных затрат государства. Но проблема обнищания
многодетных семей так и не была решена. Возникла острая необходимость
реформирования системы социальной помощи с целью повышения ее
эффективности и сокращения государственных расходов [3, с. 33].
На сегодняшний день в США сложилась система обеспечения
благополучия ребенка (chіld welfare system). Она начинает действовать в случае
поступления жалобы относительно: насилия над ребенком, оставления его без
ухода, ненадлежащего содержания и отсутствия условий для достойной жизни.
Соседи, например, могут позвонить в полицию и сообщить, что ребенок
остался дома в одиночестве (в 18 штатах такие действия являются
преступными).
По мнению законодателя, такой факт безответственности родителей
(учителей, воспитателей, нянь) может привести к смерти или увечью, и
является риском для жизни или здоровье, а потому подпадает под статью
«плохое отношение к ребенку» (chіld mіstreatment). Как правило, каждый
частный случай рассматривают сотрудники специального «Агентства по
защите детей» (Chіld Protectіon Servіce) (CPS), которые делают вывод –
пострадал, или нет ребенок от действий взрослых. По официальной статистике
в 2012 гг. в Агентство поступило 2,9 млн. жалоб, которые касались судьбы 5,5
240
млн. детей. В 68 % случаев было начато официальное расследование, а 32%
сообщений оказалось безосновательным [9, с. 203].
Кроме того сотрудники CPS имеют право проводить следственные
действия и подвергать допросу родителей, соседей, свидетелей для выяснения
реальной картины случившегося. Если факт «плохого обращения с ребенком»
подтвердился и это, действительно, произошло по вине родителей, агентство
принимает меры. Детей, которым угрожает серьезная опасность, на время
следствия и суда отправляют в приют, родственникам или определяют под
опеку в другую семью. При условиях незначительных нарушений за семьей
устанавливают официальное наблюдение, ее регулярно посещают работники
социальной службы, а родителей обязывают пройти консультацию у психолога.
В экстренных случаях суд выносит решение по лишению родителей
родительских прав и отдает ребенка на усыновление в другую семью.
Большинство детей, которых забрали у безответственных родителей,
государство пытается устроить к родственникам, отдав их под опеку, причем
опекуны получают государственные дотации. В крайних случаях
несовершеннолетние попадают в детские дома или дома общего проживания
для трудных и бездомных подростков − «групповые дома» (group home). В
2012 г. в США насчитывалось 523 тыс. таких детей, из которых 118,7 тыс.
стояли на очереди усыновления. Политика государства направлена на
социальную поддержку не только ребенка, а всей семьи в целом, которую
всеми силами стараются сохранить, поэтому после социального устройства
ребенка с родителями ведется активная работа. Приблизительно половина
детей, отправленных государством под опеку, со временем, возвращается
домой. Государство отводит социальным службам на реабилитацию родителей
из неблагополучных семей год [4, с. 228].
Если выявленные Агентством факты могут быть квалифицированы как
криминальное преступление (изнасилование, телесные повреждения), то дело
передается к правоохранительным органам (полиции). Во всех случаях имена
преступников и небрежных родителей фиксируются в специализированной базе
данных, доступ к которой есть у администраций школ, детских садов, бюро
которые занимаются набором нянь, домашних работников.
Особенностью солидарной модели является исключения из программ
поддержки полных семей, в которых оба родителя работают, даже при
условиях, если их доход ниже прожиточного минимума установленного для
получения субсидий. Это подрывает заинтересованность граждан в сохранении
семьи. Поскольку заставляет женщин после рождения ребенка отказываться от
брака, чтобы иметь право на включение в социальную программу и получение
материальной помощи. Поэтому в США растет количество внебрачных детей, а
241
некоторые нуждающиеся семьи вынуждены фиктивно разводиться, что бы
получить право на государственную поддержку.
Особенности патерналистской модели социальной защиты детей на
примерах России и Японии. Основные положения концепции патернализма
можно свести к следующему: патернализм всегда ориентирован на определение
государством уровня качественных и количественных параметров социальной
политики и предусматривает наложение полной ответственности за уровень
социальной защиты ребенка на государство. Примерами такого жесткого
детерминирования поведения человека в социальной сфере являются Россия,
Япония, Китай, Индия. Патернализм (от лат. patemitas − отцовство) система,
принципы и практика государственного управления, построенного по
парадигме воспитания и контроля отца над детьми в патриархальной семье.
Положительным опытом социальной политики государственного
патернализма является концепция «уверенности в будущем», согласно
основным позициям которой, государство определяет и гарантирует
предоставление социальных, образовательных, медицинских услуг и
финансового обеспечения. Однако существует и отрицательный аспект
подобной стратегии − это ее низкая экономическая эффективность. Кроме того,
в условиях патернализма власть вынуждена контролировать все сферы жизни
общества и вмешиваться в них, что отрицательно влияет на процессы
самоорганизации граждан.
В статье 1 Конституции Японии указано, что государство несет
ответственность за воспитание физически и психически здоровых детей и это
является основным принципом их социального обеспечения. Кроме того,
законодатель отдельно выделили Закон «О благосостоянии детей» в котором
речь идет о прикладывании максимальных усилий со стороны государства для
предоставления стабильных гарантий жизни и заботливого отношения к
следующим поколениям [21]. Неотъемлемым элементом системы социальной
политики в Японии ХХІ в. стала защита детства и создание надлежащих
условий для повышения рождаемости. Причиной последнего, кстати, является
желание многих женщин получить высшее образование, отложить создание
семьи на более поздний срок, повысить материальное благосостояние и достичь
карьерного роста. Это стимулировало государство для создания условий,
которые бы разрешали женщине рожать и воспитывать детей, не оставляя
работы.
В Российской Федерации детство рассматривается как социальный
феномен, который возлагает на государство ответственность за создание
достаточных условий для выживания и развития детей, защиты их прав и
интересов. В преамбуле к Федеральному закону «Об основных гарантиях прав
242
ребенка в Российской Федерации», указано, что государство рассматривает
каждого ребенка, как полноправного члена общества, который владеет всем
комплексом конституционных прав и свобод человека и гражданина. Таким
образом, ребенок выступает субъектом права и имеет свой особый правовой
статус.
Иногда стремление государства взять на себя ответственность за
социальное устройство детей приводит: во-первых, к увеличению социальной
безответственности граждан в среднем возрасте, которые уже могут не
проявлять заботу о своих потомках, а во-вторых, к увеличению в будущем
количества социально-неадаптированных индивидов. В этом смысле довольно
интересной является японская практика «благосостояния ребенка», в основу
которой положена разработка комплекса мер по обеспечению жизни ребенка в
социуме. Причем, если в 80-х гг. ХХ в. она применялась лишь к детяминвалидам и сиротам, то в ХХІ в., в условиях снижения рождаемости, − одним
из важнейших направлений становится воспитание здоровых и социально
полноценных детей во всех семьях без исключения, а также создание
благоприятных условий для их рождения и воспитания.
В России, как и в Украине, для увеличения рождаемости привлекают
исключительно финансовое поощрение родителей, объем которого, к
сожалению, заинтересовывает исключительно малообеспеченные слои
общества, а это в будущем, возможно, будет чревато социальной эксклюзией и
увеличением бремени социальных проблем.
В Японии кардинально другой подход к указанному вопросу, который
имеет исключительно историко-идеологический характер. Невзирая на ряд
серьезных изменений в стиле и качестве современной жизни японцев, и
связанной с этим трансформацией их жизненных циклов ответственность за
ребенка возложена на женщину, за которой осуществляют надзор
специализированные государственные органы и общественность. Общество
крайне отрицательно относится к матери, которая покинула ребенка, сдав в
государственное учреждение, или вышла на работу, оставив его в детском саду.
Закон относительно обеспечения равных возможностей женщин и мужчин
формально создал юридическую базу для решения этого вопроса и улучшения
социальной защиты ребенка, дав возможность родителям выбирать, кто будет
находиться в отпуске по уходу за ребенком по достижению им годовалого
возраста. В законе «Об отпусках по уходу за детьми», предусмотрены выплаты
на удержание грудного ребенка в размере 25 % от заработной платы одного из
родителей, которые, кроме того, освобождаются от взносов в страховые фонды
на период декретного отпуска, составляющих 12 % от общей суммы заработной
платы.
243
Семья с несовершеннолетними детьми находится в поле зрения
государства. Для этого в каждой префектуре существует разветвленная сеть
детских консультаций, являющихся центральными государственными
органами, которые осуществляют мероприятия по надзору за обеспечением
благосостояния детей. Они, в свою очередь, подчинены Государственному
центру социального обеспечения детей.
Специалисты указанных учреждений держат под постоянным контролем
семьи с детьми, следят за их бытом, условиями жизни и, в случае
необходимости, дают советы родителям. Каждая такая детская консультация
стандартно состоит из административных работников, психологов,
специалистов по социальной защите и обеспечению, которые прошли
специализированную подготовку. Поэтому с уверенностью можно сказать, что
в Японии ребенок находится под постоянным надзором государства, благодаря
чему сведено к минимуму количество семей, которые попадаются в «сложные
жизненные ситуации», и, соответственно, высоки социальные гарантии для
каждого ребенка. Однако у четкой и наработанной системы есть определенная
особенность: работники детских консультаций не имеют полномочий для
изъятия ребенка из семьи, а могут лишь зафиксировать факт нарушения его
прав. Хотя они и сотрудничают с полицией, но она тоже не имеет права
принимать
кардинальные
меры,
поскольку
существует
принцип
«невмешательство в частные дела».
Так, государство искусно избегает возникновения ситуации тотального
контроля над гражданами и сохраняет баланс между возможностью
необходимой помощи с его стороны и бесцеремонного вмешательства в
личную жизнь. Изъять ребенка из семьи, отправив его на воспитание в
государственное учреждение возможно только по решению Суда по делам
семьи после официального обращения к нему Государственного центра
социального обеспечения детей при условиях установления и подтверждения
фактов жестокого обращения с ребенком родителей. Во всех других случаях
контроль осуществляется над семьей.
В России, как и в Украине, семья попадает под надзор системы
государственных органов лишь при условии, когда уже находится в сложной
жизненной ситуации и ребенка из нее изымать жизненно необходимо.
Социальная политика многих стран постсоветского пространства, в отличие от
Японии, не действует на упреждение, а предусматривает защиту детства
постфактум.
Это
обуславливает
неограниченность
полномочий
правоохранительных органов и государственных служб относительно
процедуры изъятия ребенка из семьи.
244
Наиболее характерной тенденцией для развития российской системы
защиты детства является отказ от советских принципов социального
обеспечения путем максимального устройства их благосостояния, и перехода к
адресной помощи конкретным детям, которые находятся в наиболее
неблагоприятных условиях.
Таким образом, государство отделяет ребенка и его проблемы от семьи и
создает еще более отрицательную ситуацию, в которой социальные проблемы
решаются не в комплексе, а частично, разными государственными структурами.
Традиционным остается направление детей в государственные воспитательные
учреждения – интернаты, детские дома, приюты, где происходит их
институализация. Такой подход объясняется политикой социальной
солидарности, которая предусматривает ответственность настоящего поколения
за грядущее.
Отдельное внимание следует уделить изучению проблемы социального
устройства детей с особыми нуждами в рамках патерналистской модели. Как в
Украине, так и в России для указанной категории существует разветвленная
сеть интернатов, основной задачей которых является содержание за
государственный счет детей-инвалидов. В Японии работает совершенно иной
принцип деятельности подобных институтов – «Учреждения по
предоставлению помощи детям по обретению самостоятельности». Пребывание
детей с особыми потребностями в них ограничивается моментом получения
навыков самообслуживания. Их деятельность направлена на формирование у
ребенка-инвалида стойких умений и привычек для ведения самостоятельной
жизнедеятельности. Так, одна проблема в рамках патерналистской модели
социальной политики может решаться по-разному, с противоположной
эффективностью.
Таким образом, модель государственного патернализма имеет две
ключевые парадигмы: предупреждение возникновения социальных проблем и
преодоление уже существующих, в зависимости от выбора которых,
государство идет активным или пассивным путем развития социальной
политики. В прямой зависимости от этого находится стратегия социальной
защиты ребенка в обществе.
Положительным аспектом существования патерналистской модели
является несение государством ответственности за уровень социальной защиты
детей, которое берет на себя определения уровня качественных и
количественных параметров социальной политики. Таким образом,
патерналистская модель социальной защиты детей активно трансформируется в
условиях динамического развития современного общества. Следует отметить,
245
что каждое общество самостоятельно выбирает направление развития
социальной политики и формирует ее модель с учетом ментальной специфики.
Литература
1. Esping-Andersen G. A Child-Centred Social Investment Strategy /
G. Esping-Andersen // Why we need a New Welfare State. – New York :
Oxford University Press, 2002. – Р. 26-67.
2. Harlow E. Introduction: Postmodernism and Change in Social Work and
Social Welfare // In Management, Social Work and Change. – 2010. – №4.
– Р. 25-38.
3. Harrison W.D. Role Strain and Burnout in Child Protection Service
Workers // Social Services Review. – 2008. – № 54. – Р. 31-44.
4. Hawes J. M. The family in America : an encyclopedia [Electronic resource]
/ Joseph M. Hawes. – Boston : Twayne Publishers, 1991. – Regime to
access : http://www.worldcat.org/ title/childrens-rights-movement-ahistory-of-advocacy-and-protection/oclc/023287570 – Тhe name of the
screen.
5. How Effective is the Child Protection System in the United Kingdom with
Specific Reference to Black African Children in Tackling Child Abuse? –
[Electronic
resource].
–
Regime
to
access
:
http://www.powerfulwords.co.uk/ sample-assignments/social-work/childprotection-system.php#ixzz2IvX4RlQS
6. Jones F. Stressors and Strains amongst Social Workers / F. Jones, B.
Fletcher, K. Ibbetson // British Journal of Social Work. – 2001. – № 21(5).
– Р. 443-470.
7. Kempe H. Helping the Battered Child and His Family [Electronic resource]
\ Henry Kempe // Journal of the American Medical Association. – 1962.–
№
7.
–
Р. 120-128.
–
Regime
to
access:
http://www.librarything.com/author/kempechenry – Тhe name of the screen.
8. La Valle I., Lyons K. The Social Worker speaks the perceptions of recent
changes in British social work // Practice. – 2006(а). – 8(2). – Р. 5-14:
2006(b). – 8(3). – Р. 63-71.
9. MacDonald C., Harris J., Wintersteen R. Contingent on Context? Social
Work and the State in Australia, Britain, and the USA // British Journal of
Social Work. – 2003. – № 53(2). – Р. 191-208.
10.Temporary Assistance for Needy Families. [Electronic resource] // Sixth
Annual Report to Congress. – November 2012. – 480 р. – Regime to
access: http://usgovinfo.about.com/ od/federalbenefitprograms/a/tanf.htm –
Тhe name of the screen.
246
11.Zeiher H. Kindern eine Stimme geben / H. Zeiher // Sozial wissen schaft
liche Literatur Rundschau. – 1996. – № 19 (31/32). – Р. 48–54.
12.Арьєс Ф. Дитина та сімейне життя за старого режиму / Ф. Арьес //
Філософська і соціологічна думка. – 1995. – №5-6. – С. 72-84.
13.Астоянц М. С. Социальное сиротство: условия, динамика и механизмы
эксклюзии (социокультурная интерпретация) / М. С. Астоянц :
монография. – Азов : ООО «АзовПечать», 2009. – 240 с.
3.3 Проблемы социальной защиты вынужденных переселенцев и
пути их решения
Миграция населения – одна из важнейших проблем современного
мирового развития. Это не просто передвижение людей с одной территории на
другую, а сложный процесс, который затрагивает многие стороны
экономической, политической, общественной, нравственно-психологической,
социально-медицинской, этнической, религиозной жизни целых стран и
народов [2].
Революция в начале XX в. и первая мировая война вызвали огромные
потоки беженцев и вынужденных переселенцев. В наше время, проблема
беженцев и вынужденных переселенцев остается актуальной и стала предметом
для многих научных исследований, целью которых является: изучение
проблемы вынужденной миграции, выявление основных причин миграции, а
также основные направления социальной работы с мигрантами. До конца XX в.
человеческая мысль в отношении миграции, конструирования процесса
введения в жизнь на новом месте жительства эволюционировала стихийно. На
современном этапе развития общества такое отношение к человеческим
резервам становится расточительным и неоправданным.
Проблемы и перспективы развития международной миграции в ЕС,
входящих в него государств, рассматривали Роберт Холзманн и Рэинер Мюнз
(Стокгольмский институт перспективных исследований по режимам
глобальной мобильности населения). Исследовательскую работу по разработке
понятийно-категориального аппарата миграционной теории проводили
ведущие специалисты в области миграционной науки.
Стремление к перемене мест, является одной из основных характерных
особенностей человека. Это получило международное признание с принятием
Всеобщей декларации прав человека: «Каждый человек имеет право свободно
передвигаться и выбирать себе место жительства в пределах каждого
государства» и «…каждый человек имеет право покинуть любую страну,
247
включая свою собственную и возвращаться в свою страну» (Генеральная
Ассамблея ООН 10.12.1948 г., ст. 13)
С 1990 г. правительства многих стран начали осознавать несоответствие
постоянно усложняющегося характера нынешних потоков миграции
традиционным и юридическим системам. Эта озабоченность привела к
переоценке международных инструментов в области миграции. Юридическую
основу статуса беженца и вынужденного переселенца составляют
международно-правовые акты: Конвенция о статусе беженцев от 28 августа
1951 г.; Протокол, касающийся статуса беженца, от 31 января 1967 г.; Устав
управления Верховного комиссариата ООН по делам беженцев (УВКБ) от
14 декабря 1950 г.; Соглашение о помощи беженцам и вынужденным
переселенцам от 24 сентября 1993 г.
В последние десятилетия увеличились миграционные перемещения, где
значительную часть мигрантов составляют вынужденные переселенцы, что
приводит к необходимости разработки программ включения мигрантов в новое
пространство жизнедеятельности. Миграционные процессы носят как
естественный, так и вынужденный характер.
Мигранты – социальная общность, имеющая свою внутреннюю
структуру, свою систему ценностей, потребностей и интересов. Однако эта
общность внутренне неоднородна, что находит выражение даже в
неоднозначности понятий, которые используются для ее обозначения
«мигранты», «беженцы», «вынужденные переселенцы», «перемещенные лица»
и другие. Это обстоятельство создает дополнительные трудности и для
решения проблем мигрантов на всех уровнях социальной организации.
Содержание и основные аспекты технологии социальной работы с мигрантами
во многом определяются тем, к какой категории лиц они принадлежат.
Беженцы – это мигранты, которые были вынуждены покинуть свою
страну из-за обоснованных опасений, что их будут преследовать по каким-либо
причинам (расовым, религиозным, политическим, за принадлежность к каким –
либо группе или организации). Согласно международному основополагающему
правовому акту, направленному на защиту прав мигрантов, беженец – это
иностранец, прибывший в чужую страну. Такая же категория мигрантов, но
уже внутри страны, считается вынужденными переселенцами. Переселенец –
это человек, который порой лишен душевного комфорта, медицинского
обслуживания, постоянного места работы (нет паспорта, нет прописки, не хотят
брать на работу и т. д.). Решаясь на переезд, вынужденные переселенцы хотят
обрести стабильное место жительства, стремясь жить в надежном
экономически и политически устойчивом мире, желают обеспечить
248
определенный уровень жизни и желают удовлетворить потребности близких
для них людей.
Для того чтобы раскрыть всю «глубину» данной проблемы, необходимо
разобраться в причинах, которые подвергли людей к переселению, раскрыть
понятие и типы миграционных процессов. Причины, вынуждающими или
побуждающими людей к перемещению по территориям, могут быть различного
порядка. К основным причинам миграции населения в современных условиях
относятся: социально-экономические, политические, этнические, религиозные,
экологические.
Социально-экономические причины миграции. Основную роль в
современном международном движении населения играют миграции,
вызванные экономическими причинами, называемые чаще всего трудовыми
миграциями (поиск рабочих мест, возможностей для самореализации,
получение образования, вступление в брак и т. п.) Экономически
обусловленная миграция людей в другие страны – в качестве легальных или
нелегальных иммигрантов – стала одной из наиболее сложных и весьма
противоречивых проблем эпохи, наступившей после окончания «холодной
войны».
Масштабы трудовой миграции в мире постоянно растут, в этот процесс
вовлечены практически все страны. Международная трудовая миграция
приняла беспрецедентный характер, становится типичным явлением
социально-экономической жизни современного мира.
Необходимость переселенческих движений наемного труда от страны к
стране диктуется неравномерностью образования относительно перенаселения
на международной арене. Рабочая сила движется от стран, богатых трудовыми
ресурсами, к более богатым капиталом странам. Во второй половине прошлого
столетия сформировались современные центры притяжения мигрантов.
Миграция стала идти из менее развитых стран, в более развитые страны. Самый
мощный центр притяжения сложился в Западной Европе, в результате из
поставщика эмигрантов она превратилась в центр притяжения рабочей силы.
Политические причины миграции связаны с преследованием по
политическим
мотивам,
политическим
протестом,
стремлением
к
распространению своих политических взглядов и принципов. Классическим
примером миграций по политическим мотивам может служить эмиграция
почти
полумиллиона
граждан,
преимущественно
представителей
интеллектуальных кругов общества (Альберт Эйнштейн, Лион Фейхтвангер,
Энрико Ферми, и др.) из фашистской Германии и Италии перед Второй
мировой войной, а так же из «франкистской» Испании. В середине 70-х гг.
ХХ в., после прихода к власти в Чили генерала Пиночета, эту страну покинуло
249
более 1 млн. чел. Политическая эмиграция в широких масштабах имела место
так же в дореволюционной России и СССР, на Кубе, во Вьетнаме, в Камбодже
и других странах.
Этнические причины миграции связаны с этнической рознью, угнетением
и преследованием по этническим признакам, стремлением к этническому
воссоединению. Миграционные, этнические и демографические процессы не
раз кардинально меняли биосоциальную структуру просторов многих
государств. Но направленность и интенсивность этих процессов зависела от
многих естественных и социальных факторов. Существуют объективные
критерии определения меры этнической мозаичности любой территории.
Главные среди них – общее количество имеющихся этнических сообществ
(обособленных, если это возможно, под этническим самоназванием) и доля
каждого этнического сообщества в общем количестве населения. Важным
показателем является уровень языковой ассимиляции каждого этноса.
Практически любой вид группового перемещения людей можно отнести к
категории этническая миграция. Например, переезд семьи, все члены которой
имеют общую этническую идентичность, из одного города в другой, согласно
данному определению, можно считать этнической миграцией.
При определении этническая миграция следует подчеркнуть несколько
моментов, которые отражают сущность данного социального феномена.
Базовым из них является рассмотрение принимающего сообщества как
инокультурного пространства по отношению к мигрантам. При этом этническая
миграция
связана
с
«инакостью»
этнокультурных
характеристик
принимающего сообщества по отношению к самим мигрантам, а не к
этнокультурной характеристике отдающего социума. Там миграция этнических
адыгов из Турции и Иордании на территорию современных республик Юга
России (Адыгеи, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии) не является для
данных регионов этнической миграцией в полноценном смысле. Такая
миграция, не являясь этнической для принимающего сообщества, выступает в
таком качестве для отдающего. Отсюда следует, что в определение этническая
миграция следует включить не только критерий этнокультурной
дифференцированности мигрантов с принимающим социумом, но и критерий
их этнокультурной отличительности с отдающим (или отвергающим) или
транзитным сообществом.
Этнический аспект миграции долгое время не являлся предметом
специального анализа. Упущение социологией данной проблематики
объясняется, с одной стороны, сложным процессом развития самой этой науки,
административными ограничениями поля ее исследований, а с другой, –
жестким идеологическим запретом публичных обсуждений тех процессов,
250
которые происходили в этнической сфере жизни советского общества. Поэтому
сама проблематика этнической миграции с точки зрения социологического
анализа в настоящее время на постсоветском пространстве является слабо
разработанной.
Характеристика понятия этнической миграции было дано известным
исследователем
в
области
социальной
психологии
Н. Лебедевой,
определяющей ее как «случаи массовых перемещений, когда представители
того или иного этноса (этнокультурной группы) добровольно или вынужденно
покидают территорию места формирования этноса и переселяются в иное
географическое или культурное пространство».
Религиозные причины миграции связаны с религиозной нетерпимостью и
рознью, религиозным паломничеством. Религиозная принадлежность
мигрантов становится причиной конфликтов, вызванных неуважением, а порой
и пренебрежением к традициям, морали и исполнению религиозных обрядов
титульной нации. Это в свою очередь обуславливает негативный настрой
общества по отношению даже к «своим» мигрантам. Примерами такой
нетерпимости являются события на Манежной площади, произошедшие в
декабре 2010 г. или в Норвегии в июле 2011 г.
Результаты исследования центра «Пью» показали, что около трех
процентов населения мира являются международными мигрантами. Общее
число мигрантов составило 214 млн. чел. Согласно исследованию, христиане
составляют почти половину международных мигрантов – 106 млн., или 49
процентов от всех международных мигрантов мира. Мусульмане – вторая по
величине группа людей, пересекших международные границы, это почти 60
миллионов человек, или 27 % всех мигрантов. Индуисты на третьем месте –
11 млн., или пять процентов, a буддисты составляют три процента
миграционного населения, или семь миллионов человек.
США приняли наибольшее количество мигрантов. Страна является
пунктом назначения номер один для мигрантов-христиан. Европейские страны
также приняли большое количество мигрантов различных вероисповеданий. В
России около четырех миллионов мигрантов-мусульман, в основном из бывших
советских республик Мигрантов-христиан в Европейском союзе намного
больше, чем мусульман. В 27 странах-членах Европейского союза проживает
26 млн. мигрантов-христиан и около 13 миллионов мигрантов-мусульман.
Экологические причины миграции связаны с неблагоприятными
природными условиями региона, экологическими катастрофами и другими
экологическими катастрофами. ООН выделяет несколько типологических
факторов экологических миграций:
251
- элементарные разрушения (циклоны, вулканы, землетрясения и другие
естественные бедствия);
- биологические разрушения (насекомые, вредители, флора);
- техногенные разрушения, вызванные взаимодействием экологических и
человеческих действий в течение длительного периода (вырубка лесов,
деградация земли, эрозия почвы, опустынивание и т. д.);
- случайные разрушения как побочные продукты индустриальной
революции (например, отравления при использовании химикатов и т. д.);
- военные действия на определённой территории и желание людей
избежать их возможных последствий.
Экологические мигранты – лица, вынужденные покинуть места своего
постоянного проживания и перемещающиеся в пределах своей страны или
пересекающие ее границы вследствие резкого ухудшения состояния
окружающей среды или экологических катастроф. Люди, подвергшиеся
переселению вследствие изменений в окружающей среде, как правило, не
рассматриваются в качестве беженцев, даже если они при этом вынуждены
пересекать национальную границу и переселяться в другую страну. Для
обеспечения личной безопасности беженцы прибегают к помощи
международного сообщества. Экологические мигранты, как правило, могут
рассчитывать на защиту своего государства, даже если его возможности по
оказанию чрезвычайной помощи или долгосрочному содействию в
восстановлении экологии ограниченны.
Одной из причин возможности миграции населения по определению ООН
являются военные действия. Таковыми оказались военные действия на Юговостоке Украины. Дестабилизация ситуации в Донецкой и Луганской областях
заставили Украину столкнуться с новой для нее проблемой – проблемой
переселенцев. С первых дней возникновения вооруженного конфликта, город
Мариуполь занял активную позицию по оказанию помощи мигрантам.
Актуальность проблемы появления беженцев и вынужденных переселенцев из
Донецкой и Луганской областей обусловлена локальным конфликтом, что
породило тенденцию национальной нетерпимости и разобщенности.
В ноябре 2014 г. в Украине вступил в силу «Закон о внутренне
перемещенных лицах». Закон направлен на решение неотложных вопросов по
учету и жизнеобеспечению внутренне перемещенных лиц и членов их семей в
новых условиях проживания, на упрощение порядка временной регистрации
вынужденных переселенцев. Содержит нормы относительно порядка и сроков
рассмотрения заявлений об оформлении, переоформлении, продлении
социальных выплат внутренне перемещенным лицам, обеспечение их
социальными и медицинскими услугами. Закон также предусматривает
252
создание правовых предпосылок по разработке специальных комплексных
государственных программ, создание и ведение единого реестра и базы данных
с внутренне перемещенных лиц. Принятый Закон позволяет создать социальноэкономические условия для обеспечения социальной защиты перемещенных
лиц. В городе Мариуполе беженцев – то есть людей, которые бегут из другой
страны – нет. Есть временные переселенцы с оккупированной территории – АР
Крым и Севастополя (правда их очень мало) и есть временные переселенцы из
регионов, Донецкая и Луганская области, где проходят Антитеррористические
операции (АТО).
С первых дней все службы Мариуполя активно включились в работу по
оказанию помощи переселенцам. Так как Мариуполь территориально относится
к Донецкой области и сам является приграничным городом с зоной проведения
АТО, поэтому государственные программы по помощи переселенцам на город
не распространяются. Государственные программы по помощи переселенцам
работают во всех областях кроме Донецкой и Луганской [4].
Мариупольский центр социальных служб для семьи, детей и молодежи,
специалисты центра «Диалог» вместе с городскими властями обратились за
помощью и активно сотрудничают с благотворительными фондами, а так же
основными градообразующими предприятиями и организациями города:
трудовые коллективы группы «Метинвест» комбинаты «Ильича» и
«Азовсталь», Агенство ООН по делам беженцев», «Фонд развития Украины»,
торговые сети «Амстор», «Сельпо» при содействии и сотрудничестве Красного
креста. Активно включились в помощь и христианские организации города и
жители города.
По официальной информации о работе с переселенцами из зоны
проведения АТО всего в 2014 г. в социальные службы Мариуполя обратилось
17092 чел. Из них занесены в базу 16788 человек (7429 семей, 4857 ребенка). С
учетом выехавших граждан, в г. Мариуполь находятся 6110 семей (13552 чел, в
том числе 3870 ребенка). Как показала практика, работа с переселенцами
требует особого подхода, и прежде всего психологического. Поэтому не
каждый из социальных работников может работать с данной категорией людей,
а тем более волонтеры.
Переселенцы нуждаются в том, чтобы необходимые им социальная
поддержка и помощь были оказаны как можно быстрее. Поэтому, социальная
работа с мигрантами – это, чаще всего, деятельность, направленная на оказание
людям срочной или экстренной социальной помощи. От социального работника
требуется ярко выраженная коммуникабельность. Необходимо правильно найти
подход для контакта с такими людьми. Надо дать им почувствовать заботливое
253
отношение к себе, не обидев, предлагая элементарную помощь: медицинские
услуги или питание, равно как и оказание психологической помощи.
Социальным работником в сжатые сроки изучаются субъективные
стороны вынужденной миграции. Исследуемые документы фиксируют личные
отношения человека к тем или иным социальным процессам, социальнопсихологическим ситуациям, в которые он был включен тем или иным образом
(опосредованно или неопосредованно). Интервью с переселенцами позволяют
социальному работнику выбрать наиболее адекватные для ситуации
вынужденной миграции способы получения необходимой информации о
клиенте и социальной помощи, в которой он нуждается [3].
Организуя и осуществляя социальную работу с беженцами и
вынужденными переселенцами, необходимо учитывать ряд обстоятельств,
которые во многом определяют потребности этих категорий людей. Во-первых,
мигранты в той или иной степени попадают в ситуацию маргинализации в силу
утраты ими «территориальных корней». При этом, разрушается привычная для
человека природная и социальная среда жизнедеятельности, нарушаются его
важнейшие естественно-антропологические права, такие как право на
этническую идентификацию, на определённый уровень жизни, жильё, семью и
т. п. Реализация этих и им подобных прав в значительной степени связана с
возможностью постоянного или длительного проживания в определённом
месте. Во-вторых, мигранты – это люди, находящиеся в состоянии
психологической, культурной и социальной дезадаптации, что во многом
определяет содержание необходимой им социальной поддержки и помощи.
Выделим основные направления, по которым осуществляется социальная
работа с вынужденными переселенцами как разновидностью мигрантов.
Социально-профессиональная и трудовая адаптация. Реализация этого
направления деятельности предполагает использование трудового и
профессионального потенциала мигрантов на новом месте жительства и в
новых условиях. Эта деятельность может и должна включать в себя такие
элементы как трудоустройство мигрантов с учётом имеющейся у них
квалификации и потребностей рынка труда, в месте их нового пребывания,
создание новых рабочих мест, которые могут быть предложены мигрантам,
организация системы профессиональной подготовки и переподготовки
мигрантов. Так, в 2014 г. в г. Мариуполь обратились 3396 человек за помощью
о трудоустройстве в городскую службу (из них 368 человек уже
трудоустроились). Проанализировав анкетные данные, можно сказать, что
основными профессиями являются: юристы, медперсонал, учителя, рабочие
специальности, строители, продавцы, бухгалтера, автослесари, водители.
254
Социально-экономическая адаптация. Это направление деятельности
предполагает решение проблем материальной компенсации понесённого
мигрантами ущерба, работу по предоставлению мигрантам какого-либо жилья,
оказание необходимой медицинской помощи, установление размеров
понесённого ими ущерба, назначение и выплату установленных законом
пособий и создание первичных условий для последующей социальнопсихологической и социально-трудовой адаптации и реабилитации [1].
Так, в 2014 г. количество переселенцев, желающих остаться в Мариуполе
и нуждающихся в жилье, составило 1967 семей (4951 чел.). В городе остро
стоит вопрос по обеспечению переселенцев жильем. В решение этого вопроса
активно включились градообразующие предприятия города, в частности были
изысканы возможности по предоставлению общежитий и пансионатов. Нельзя
не отметить активную позицию простых горожан, которые кроме гуманитарной
помощи, как то – теплые вещи и продукты питания, приносивших в отделения
социальных служб, безвозмездно предоставляли свое жилье переселенцам
(20 %).
Формирование и последующее развитие социально-гармоничной системы
взаимоотношений мигрантов с местным населением. Как показывает опыт
многих стран мира, это одно из самых сложных и болезненных направлений
работы по социальной поддержке мигрантов. Резкий наплыв мигрантов в
регион создаёт для живущих в нём людей серьёзные проблемы, связанные с
напряжением, которое испытывает инфраструктура, с обострением
конкуренции на рынке труда, с возникновением социокультурных конфликтов
и т. п. Однако, если эти проблемы своевременно не решаются, то ситуация в
регионе пребывания мигрантов существенно обостряется. Вместе с тем,
реализация данного направления деятельности предполагает, что значительные
усилия по преодолению негативной реакции со стороны местного населения
должны предпринимать и сами мигранты, принимая те правила, традиции и
образ жизни, которые характерны для него.
Формирование и развитие системы социально-правовой защиты
мигрантов. Включает в себя – пресечение и недопущение всех форм их
дискриминации. При этом, собственно правовые пути и способы решения этой
задачи должны дополняться другими: экономическими, медицинскими (право
на медицинское обслуживание), информационными, социокультурными и т. п.
Так, некоторые вынужденные переселенцы не имели при себе
необходимых документов, поэтому городские специалисты, совместно со всеми
городскими службами помогают в восстановлении документов (от пенсионных
удостоверений до свидетельств о рождении), содействуют в переоформлении
255
пенсий и других форм социальных выплат, консультируют по всем
возникающим юридическим вопросам.
Социально-психологическая адаптация и реабилитация мигрантов. В
этом случае речь идёт о профессиональной деятельности таких специалистов
как психологи и психотерапевты, консультанты. Эта работа должна быть
направлена на преодоление негативных психических и психологических
последствий причин, побудивших человека оставить прежнее место
жительства, создание условий и возможностей для последующей, активной и
полноценной жизни.
Создание условий, необходимых для успешной интеграции мигрантов в
новую для них «среду» предполагает принятие мер для достижения реального
социального равенства мигрантов и местного населения, создание системы
межкультурных коммуникаций, оказание необходимой помощи для включения
мигрантов в новую социальную среду.
Известно, что дети мигрантов часто получают психические травмы,
являясь свидетелями убийства или гибели своих родителей, близких. Как
констатируют психологи, травматические события оставляют в психике
ребёнка глубокий след, который долго сохраняется в его памяти. Все дети,
пережившие психологический шок, страдают от его последствий. Кроме
многих физических и психических расстройств, у них наблюдается также
нарушение процесса познания и поведения в обществе. Острота нарушений и
их проявлений связана, как правило, со степенью жестокости насилия,
наличием или отсутствием телесных повреждений у самого ребёнка, а также
утратой или сохранением семейной поддержки [5].
Специалисты отмечают психологические проблемы людей, вынужденных
переселенцев, покинувших прежнее место жительства и поэтому имеющих
особые психические состояния (депрессии, страхи, тревожность), личностные
особенности и посттравматические расстройства личности (бессонница,
непрошеные воспоминания, немотивированная бдительность, хроническое
чувство отчуждения от других людей, повышенная вегетативная возбудимость,
могут возникать острые вспышки страха, паники или агрессии).
Наиболее остро «ощущается» постмиграционный этап в развитии
личности вынужденных переселенцев зрелого возраста. В этот период
происходит переход от прежней личностной регуляции деятельности к новой,
пока еще несформированной системе отношений в незнакомой социальной
среде. Именно в это время можно вывести вынужденных переселенцев зрелого
возраста на прогрессивный путь развития, включив такие виды деятельности,
которые стимулируют собственную активность мигрантов в новой социальной
среде.
256
В настоящее время можно считать установленным, что в процессе
вхождения мигрантов в новую социальную среду характеристики личности не
остаются без изменений. Формируются качественно новые психологические
образования, которые сочетаются с ранее сложившимися психологическими
образованиями или функционируют автономно от них. У отдельных мигрантов
при благоприятном вхождении в новую среду проявляется интегративность
психологической организации, накапливаются соответствующие возрасту
ресурсы.
При регрессивном направлении для состояния мигрантов характерна
ностальгия, стресс аккультурации, культурный шок, маргинальный конфликт,
психосоматические аспекты депрессии, кризис идентичности. Именно поэтому
миграция рассматривается с позиции негативного воздействия на психику
человека. Предполагается, что к показателям развития личности при
регрессивном направлении относится деструктивное асоциальное развитие
после переезда, сохранение сложившейся личностной структуры без учета
новых общественных отношений, разрушение жизненных смыслов и т. п.
Краткосрочные программы и тренинги в работе с мигрантами не всегда
способны обеспечить оптимальное развитие личности вынужденных
переселенцев. Для оптимального развития личности после вынужденного
переезда на новое место жительства необходим комплексный подход,
обеспечивающий позитивное отношение переселенцев к себе; окружающим
людям и новому месту жительства [5].
Социально-медицинская работа. Все медицинские учреждения
Мариуполя проинформированы относительно круглосуточного оказания
помощи переселенцам. Непрерывно ведется работа с инвалидами, при
необходимости, оказывается индивидуальную помощь в обеспечении
лекарствами.
Социально-педагогическая работа. Данное направление социальной
работы с переселенцами, имеет большое морально-психологическое значение.
Предполагается «комплекс услуг» по помощи в овладении учебными
дисциплинами. Так в школах г. Мариуполь учится 1447 детей из числа
вынужденных переселенцев, в дошкольные учебные учреждения были
устроены 256 детей.
В условиях, которые сложились в Мариуполе, нельзя не отметить
проявление «эмоционального выгорания» сотрудников социальных служб. В
связи с наплывом вынужденных переселенцев рабочий день служащих стал
перегруженным, насыщенным психологическими и эмоциональными
проблемами. Хронически напряженная психоэмоциональная деятельность,
повышенная ответственность за исполняемые функции и операции,
257
«психологически особенный» контингент и т. п., оказывают неблагоприятное
воздействие на личностное самочувствие и профессиональную деятельность
сотрудников. Отрицательно влияет на специалистов в сфере миграционной
службы отсутствие специальных образовательных программ, содержащих
междисциплинарный синтез знаний о мигрантах и миграции.
Миграционные процессы в современном обществе концентрируют
особенности социально-экономического развития страны и ее регионов. В
общей структуре массовых передвижений, вызванных экономическими,
социальными, международными противоречиями переходного периода,
проблемы социокультурной адаптации мигрантов относятся к ключевым
вопросам стабилизации общества. Чем выше уровень адаптации мигрантов к
новым условиям жизни, тем значительнее экономическая и интеллектуальная
отдача человеческих ресурсов для развития регионов и, наоборот, усиление
конфликтогенного потенциала миграционных потоков на территориях въезда
снижает уровень адаптации вынужденных мигрантов, деструктурирует
региональный рынок труда и усиливает социальную напряженность [2].
Социальная адаптация мигрантов осуществляется через духовнопрактическую деятельность, основное содержание которой составляет
приспособление и привыкание к материальной культуре, нормам, ценностям,
образцам поведения новой среды, а также преобразование себя и этой среды в
соответствии с потребностями взаимодействующих сторон. Адаптация –
закономерная связь человека и сущностная функция всякой социальной
системы и организации [5].
Социальная адаптация семей беженцев и вынужденных переселенцев,
эффективна при условии создания на региональном уровне модели социальной
поддержки данной категории населения, деятельность которой осуществляется
на основе взаимодействия различных ведомственных структур; социума по
месту проживания, самих клиентов, если работа социальных служб и
отдельных специалистов носит комплексный, целенаправленный и адресный
характер. При соответствующей специальной профессиональной подготовке
социальных педагогов и овладении ими специфических знаний в области
педагогики и психологии и эффективными социально-педагогическими
технологиями по работе с семьями вынужденных мигрантов, а также, когда
сами социально-педагогические технологии адаптированы к данной категории
населения [1; 5].
Литература
258
1. Султанова Н. Д. Психологические основы реабилитационной работы :
монография / Н. Д. Султанова, Е. С. Унтила, М. В. Шулаева. –
Набережные Челны : Изд-во КамГАФКСиТ, 2008. – 272 с.
2. Особенности миграционных процессов в России / Н. Н. Удовиченко,
Л. Н. Цветков. – Барнаул : Изд-во АлтГТУ, 2011. – 214 с.
3. Федюнина С. М. Толерантность к межэтническим взаимодействиям с
мигрантами в установках сотрудников силовых структур /
С. М. Федюнина // Социально-гуманитарные знания. – 2007. – № 3. –
С. 151-158.
4. Хохлов А. А. Социальная работа с мигрантами / А. А. Хохлов. – М.,
1992. – 240 с.
5. Пезешкиан Н. Позитивная семейная психотерапия: семья как терапевт
/ Н. Пезешкиан. – [Пер. с англ., нем.]. – М. : Смысл, 1993.
3.4 Социокультурная и психологическая адаптация студентов
технического вуза в контексте социальной работы
В современном мире, идущем по пути глобализации, способность быстро
адаптироваться к условиям международной конкуренции становится
важнейшим фактором успешного и устойчивого развития. Предсказания
Э. Тоффлера, сделанные им ещё три десятилетия назад, практически полностью
сбываются. Мощная волна изменений катится по всему миру. Мы являемся
свидетелями весьма причудливых экономических течений; политики
наблюдают взлёты и падения своих рейтингов; университеты, больницы и
другие социальные институты вынуждены бороться с инфляцией. Системы
ценностей изменяются и даже терпят крушение, а институты семьи, церкви и
государства раскачивает, как в хороший шторм [10].
Современное российское общество в начале XXI в. также претерпевает
радикальные изменения. Практически нет ни одной сферы общественной
жизни, включая образование, в которой не произошли бы значимые
преобразования, требующие от людей новых образцов поведения, ценностных
установок, ориентаций и т. п. Переход к рыночной экономике, к либеральной
демократии, плюрализму и свободе в духовной сфере общества обусловливают
необходимость активного приспособления большинства населения к новым
условиям своей жизнедеятельности. Очевидно, что эти сущностные изменения
социально-экономических, политических и духовно-культурных условий жизни
предполагают и новые адаптационные механизмы.
Усложнение современной общественной жизни, непрерывные перемены,
связанные с бурным технико-технологическим прогрессом, непосредственно
259
вторгающимся во внутренний мир человека, влияют на его нравственность,
политическое сознание, на его мироощущение создают дополнительные
трудности адаптации к быстро меняющейся реальности, которая как бы
«рассыпается» на множество реальностей. Это ставит человека перед ситуацией
неопределенности и тотального поиска и в своих крайних выражениях
порождает, по мнению Зигмунда Баумана, не только боязнь неприспособления,
но неспособность приспособиться. Не ужас, вызываемый нарушением запретов,
а террор полной свободы. Не требования, превышающие возможности
личности, а беспорядочные действия в напрасных поисках надежного и
непрерывного пути [2].
Потребность в исследовании социокультурной реальности, которая
складывается в современных условиях, того ценностного мира, который дает
гражданам возможность сориентироваться в трансформирующемся обществе и
найти «точку отпоры» становится одной из актуальных задач.
Трудно не согласится с утверждением А. Моля о том, что те, кто будет
жить в «информационном обществе», будут обладать так называемой
«мозаичной культурой». В своей известной работе «Социодинамика культуры»
автор утверждает, что под влиянием средств массовой коммуникации и
превращения их в основной источник информации для людей, формируется
особый социальный тип личности с «расщепленным» сознанием, с искаженным
мировосприятием, деформированной шкалой ценностей. Такая личность,
считает автор, познает окружающий мир по законам случая, через множество
проб и ошибок, соответственно, знания формируются в основном не системой
образования, а средствами массовой коммуникации [6, с. 44-45].
Очевидно, что главное конкурентное преимущество высокоразвитой
страны связано с возможностью развития ее человеческого потенциала, которая
во многом определяется состоянием системы образования. Поэтому в
настоящее время данные проблемы получили в России приоритетное
обсуждение и попытку решения. Именно в этой сфере находится один из
источников обеспечения устойчивого социально-экономического роста страны.
Актуальными представляются исследования проблем социокультурной и
психологической адаптации студенческой молодежи, как одной из наиболее
динамичной и активной категорий населения.
Важность понимания того, как происходит у студентов современного
вуза приспособление к новым условиям жизни, деятельности, каковы
механизмы адаптации, имеет не только теоретико-методологическое значение,
но и практическое. Не менее важен анализ особенностей социокультурной и
психологической адаптации молодежи, которая приехала на учебу из других
260
регионов в крупные города, например, в северную столицу России – СанктПетербург, являющийся важным российским мегаполисом.
Следует отметить, что любой современный мегаполис, который
притягивает к себе людей из регионов, представляет собой особым образом
организованную культурную среду. Очевидно, что генезис мегаполиса, как
специфически
организованной
культурной
среды,
обусловливает
возникновение особого феномена мегаполисного сознания. Соответственно, в
этих условиях у студентов, особенно первых курсов, неизбежно возникает
целый комплекс проблем и противоречий, связанных с новой социокультурной
средой обитания, которые неизбежно приходиться решать.
Серьёзным испытанием на прочность для формирующейся личности
является сегодня выбор стратегии социальной адаптации. Известно, что
ценностные ориентации и стратегия поведения личности во многом зависят от
её отношения к изменениям. Исследования учёных показывают, что люди,
обладающие повышенной терпимостью к неопределённости, склонны к
решению более сложных и менее структурированных задач. Так, например, еще
в 1962 г. американский исследователь С. Баднер выделил в отношении к
неопределённости три составляющие: восприятие новизны, восприятие
сложности и терпимость по отношению к трудностям (к невозможности найти
решение) [9].
Хорошо известно, что терпимость россиян по отношению к
неопределённости является одной из национальных черт. Не без доли иронии,
заметим, что знаменитое русское «авось» – яркая иллюстрация этой
терпимости.
Каждое
общество
обладает
уникальной
ценностноориентационной структурой, в которой отражается самобытность культуры
того или иного народа. Поскольку в процессе социализации индивид
перенимает ценности, разделяемые большинством представителей своей
национальной культуры, проблема ценностных ориентаций молодежи
представляется особо актуальной в период социальной нестабильности.
Система ценностных ориентаций выражает содержательное отношение
человека к социальной действительности и в этом качестве определяет
мотивацию его поведения, оказывает существенное влияние на все стороны его
деятельности, в том числе профессиональное поведение. Однако далеко не все
задумываются о собственных ценностях, а если и задумываются, зачастую это
приводит к тому, что человек не понимает самого себя и испытывает
фрустрацию, которой не находит объяснения.
Важно подчеркнуть, что усвоение культурных ценностей не может быть
пассивным. Необходима достаточно напряженная работа сознания. И лишь
после осознания, т.е. после принятия и утверждения ценностей они становятся
261
обобщенными и устойчивыми мотивационно-ценностными ориентациями,
регулирующими поведение и деятельность. Так возникает ценностная позиция,
как своего рода деятельностно-этическая направленность личности [5].
Осознание же собственных ценностей помогает человеку избегать
внутриличностных конфликтов, поскольку он осознанно обходит ситуации, в
которых его ценности могут оказаться в противоречии друг с другом. Отдать
себе отчёт в том, чем мы руководствуемся в своём поведении или при принятии
решений, не так-то просто, но именно размышления на эту тему позволяют
наполнить свою жизнь смыслом. Ведь недостаточно просто жить. Еще Сократ
замечал, что «неосмысленная жизнь не стоит того, чтобы ее прожить».
Между тем внешняя стабильность, на которую можно ориентироваться,
является условием обретения внутренней душевно-духовной стабильности и
целостности личности. Человек не обладает какой-то стабильной природой или
сущностью, которые обеспечили бы ему «чувство непрерывной
самотождественности» (выражение Э. Эриксона), т. е. идентичности или,
проще говоря, стабильное уверенное существование.
Процесс формирования идентичности происходит путем идентификации
– определения индивидом самого себя, исходя из различных оснований:
гендерного, национального, культурного, профессионального, политического и
т.п. И в каждом конкретном случае она происходит путем сопоставления с
«Другим», принадлежащим другому сообществу людей. Еще в 1921 г. З. Фрейд
в работе «Психология масс и анализ Я» подчеркивал, что социальный инстинкт
не «первичен» и «неразложим» в душевной жизни индивида. Он нуждается в
«Ином» – в качестве образца, помощника или противника. «Иной» выступает
необходимым референтным фоном для самоутверждения. Таким образом, «Я»
и «Другой», идентичность и различие неразрывно связаны друг с другом.
Важно при этом, каким образом воспринимается «Другой», или «Другие», – как
само собой разумеющееся, как нечто естественное или как помеха, угроза, враг.
В настоящее время это приобретает особую актуальность, ибо попытки
ускоренной ценностной модернизации и стандартизации в условиях огромного
разнообразия форм социальной жизни и высокой степени социальной
мобильности в рамках глобализации привели к многочисленным локальным
этнокультурным конфликтам, которые продолжают усугубляться. Нельзя не
согласиться с утверждением Е. К. Быстрицкого «…что эти новые масштабы
человеческих жертв «локальных конфликтов» могут быть равнозначными
числу потерь в крупных военных операциях мировых войн» [3].
Таким образом, повышенный интерес к проблемам адаптации и
толерантности
обусловлен потребностями
практики
этнокультурного
взаимодействия, активно развивающейся в мегаполисах. Политическая
262
модернизация весьма противоречиво влияет на развитие данного явления в
обществе: с одной стороны она способствует реализации толерантности и более
эффективной адаптации, а с другой – провоцирует многообразные формы
проявления интолерантности. Очевидно, что это связано с самой природой
идентификационных процессов, но не только.
В основе культурной политики, проводимой большинством современных
государств, лежит идея культуры как чистой субстанции, атрибутом которой
выступает идентичность, коренящаяся в народной душе и хранящаяся в памяти
нации. Исходя из этого, преимуществами по отношению к другим наделяется та
культура, у которой корни глубже. Тем самым культура становится средством
господства, а политическая власть получает возможность воспользоваться
«предоставляемым народом» правом на применение насилия во имя сохранения
национальной идентичности, независимости и целостности.
«Большинство заручается своей национальной идентичностью, –
утверждает Й. Файхтингер, – за счет меньшинства, которое не владеет
легитимным языком, придерживается других обычаев или исповедует другую
веру. Но трагическая судьба этого меньшинства состоит в том, чтобы быть
вечно представленным в качестве «Иного». Этого требует логика
национального принципа. «Иное» должно специфическим, – собственно говоря,
иерархическим образом – быть частью Своего» [11].
С другой стороны – идея естественного равенства людей и народов, их
достоинства, обеспеченного равенством природы, а значит и их априорное
право на уважение – одна из фундаментальных ценностей демократии. И если
Локкова толерантность предполагала терпимое отношение лишь к тем, кто
принял существующий в государстве порядок, культурные традиции и
демонстрирует заинтересованность в процветание республики, то современное
требование культурной толерантности – это требование терпимости к иным
культурным укладам, часто несовместимым с жизненным миром
принимающего общества. Толерантность без признания может принять форму
снисхождения, равнодушия («ты меня не трогаешь – я тебя не трогаю»),
терпимости из милости, едва скрывающей раздражение, а, может быть, и
отвращение. Поэтому в течение последних 20-30-ти лет в странах западной
демократии активно внедрялись идеи культурного эгалитаризма и уважения к
«Другому».
Несмотря на это в настоящее время все чаще говорят о крушении идеалов
и политики мультикультурализма. Ведь, как ни странно, ее реализация привела
к феномену фрагментации и гибридизации национальной идентичности. В этих
условиях основой толерантности выступает широко распространенная
политика признания с ее принципом свободного гражданства в качестве
263
регулятивного идеала. На деле же она трансформируется в стратегию
управления. В сущности мультикультурализм выступает способом
«превращения свободы в условие осуществления власти» (М. Фуко).
Декларируемый
либерализм
толерантных
отношений
оборачивается
завуалированной тиранией большинства.
Однако стоит подчеркнуть, что в современных условиях именно
формирование позитивной этнокультурной (и не только) идентичности и
толерантности может способствовать успешной адаптации к изменяющимся
условиям и сохранению нашего социума во всем его многообразии.
Естественно, что роль высшего учебного заведения независимо от его
направленности в подготовке специалистов остается наиважнейшей.
Разумеется, что большинство студентов, которые обучаются в вузах
крупных мегаполисов и не только, не задумываются о «высокой материи»
проблем социокультурной и психологической адаптации к новой среде. Они
решают более прозаичные, на первый взгляд, вопросы, обустраивая свой быт,
формируя новую среду общения, осваивая новое культурное и образовательной
пространство, в котором они находятся, не осознавая того, что они являются
активными участниками процессов анализируемых в данной статье.
Актуальность исследования социально-психологической и культурной
адаптации студентов обусловлена ее влиянием на успешность обучения в
университете и включенность в студенческую жизнь. Изменения, происходящие
в жизни первокурсников, могут иметь не только позитивный, но и негативный
характер: вызывать эмоциональный дискомфорт, тревогу, негативно сказываться
на успеваемости и удовлетворенности учебным процессом. В процессе
обучения в университете студенты постепенно адаптируются к новым
условиям, однако специфика процесса адаптации сказывается на их дальнейшей
судьбе. Поэтому для проведения эффективных мероприятий, направленных на
повышение социально-психологической адаптации студентов, важно знать
факторы, которые способствуют и препятствуют процессу адаптации.
В частности, в психологической адаптации студентов различают
следующие виды:
- адаптацию к условиям учебной деятельности (приспособление к новым
формам преподавания, контроля и усвоения знаний, к иному режиму труда и
отдыха, самостоятельному образу жизни); адаптацию к группе (включение в
коллектив сокурсников, усвоение его правил, традиций);
- адаптацию к будущей профессии (усвоение профессиональных знаний,
умений и навыков, качеств) [4].
К факторам, способствующим адаптации, относятся осмысленность
жизни, низкая агрессивность и тревожность, устойчивое положительное
264
отношение к окружающей действительности, субъективное чувство
удовлетворенности социальными отношениями, трудом, жизнью. К факторам,
препятствующим адаптации, можно отнести трудности в общении, сложные
взаимоотношения в новом коллективе, переживания.
С социально-психологической адаптацией тесно связаны копингстратегии и психологические защиты личности. Необходимость адаптации к
новым условиям может восприниматься студентами как стрессовый фактор, в
результате чего студенты демонстрируют совладающее поведение или
прибегают к неосознаваемым психологическим защитам. Если эмоциональная
напряженность достигает чрезвычайно сильной выраженности, то защитные
механизмы личности начинают использоваться или сверхинтенсивно, или,
напротив, не справляются с ней, в результате чего появляется социальнопсихологическая дезадаптация [7].
Рядом исследователей выделяются оптимальные копинг-стратегии,
способствующие скорейшей адаптации студентов. Так, оптимальными для
преодоления
кризиса
учебной
адаптации
являются
проблемноориентированный стиль, субстиль «социальное отвлечение» и ситуационные
копинг-стратегии «планирование решения проблемы», «ассертивные действия»,
«положительная переоценка», а также низкая выраженность или отсутствие в
совпадающем поведении стиля, ориентированного на избегание, эмоциональноориентированного стиля и копинг-стратегий «принятие ответственности» и
«импульсивные действия» [8].
В группе студентов со стойкими проявлениями дезадаптационных
процессов выражена нестабильность механизмов психологической защиты, а
именно регрессии, вытеснения и отрицания, что способствует формированию
аномального реагирования в диапазоне от личностного, далее к
патопсихологическому,
до
фрагментарного
и
эпизодического
психопатологического реагирования [1].
Таким образом, изучая проблему социально-психологической адаптации
студентов, важно учитывать разные факторы: социально-демографические
характеристики студентов, особенности их межличностных отношений и
индивидуально-психологические особенности.
С целью выявления проблем социально-психологической адаптации и
связанных с ней психологических особенностей студентов 1, 2 и 4 курсов было
исследовано 87 студентов Национального минерально-сырьевого университета
«Горный»: 30 студентов 1 курса (21 девушка и 9 юношей); 27 студентов 2 курса
(22 девушки и 5 юношей) и 30 студентов 4 курса (27 девушки и 3 юноши).
Применялись психодиагностические методы исследования: авторская анкета,
методика диагностики социально-психологической адаптации К. Роджера и
265
Р. Даймонда, Опросник Плутчика-Келлермана-Конте Life Style Index, Опросник
«Способы совладающего поведения» Р. Лазаруса;
Проведенное эмпирическое исследование социально-психологической
адаптации студентов позволило выявить некоторые особенности этого
феномена.
Способствует адаптации первокурсников, по мнению опрошенных,
следующее: взаимодействие с преподавателями; взаимодействие с
одногруппниками; университетская атмосфера; совместные университетские
мероприятия; личностные особенности; необходимая информация, время,
интерес студентов; внеучебные мероприятия; процесс учебы.
В качестве факторов, мешающих адаптации первокурсников,
опрошенными были выделены такие: личностные особенности студентов,
мешающие
установлению
взаимоотношений,
новые
требования,
организационные
моменты,
произошедшие
изменения,
отношение
старшекурсников, высокомерие других студентов, чрезмерная концентрация на
учебе, недостаточный уровень знаний.
Тревогу или напряжение у студентов вызывают такие ситуации: учебные
требования (сессия, курсовые работы, рефераты); организационные моменты (в
основном очереди); конфликтные отношения с преподавателями; недостаточное
количество информации; публичные выступления; нехватка времени;
одногруппники.
Средние значения адаптации по методике диагностики социальнопсихологической адаптации К. Роджера и Р. Даймонда – 64,51 (SD=10,09).
Группу с низкой адаптацией составили студенты, показатели адаптации
которых были ниже 56, что составляет 25 % выборки, а группу с высокой
адаптацией – студенты с показателями адаптации выше 69, что также
составляет 25 %. Оставшиеся 50 % находятся в пределах средних значений.
Различий по курсу обучения в зависимости от степени адаптации не
обнаружено. Предполагается, что по мере обучения в университете студенты
постепенно адаптируются к новым условиям. Тем не менее, уровень
психологической адаптации как черты личности напрямую не связан с курсом
обучения, но связан с возрастом студентов. На одном курсе могут обучаться
студенты разного возраста. Нормы, предусмотренные для подростков и для
взрослых по методике К. Роджера и Р. Даймонда, различны и для подростков
они выше, чем для взрослых. Этим и могут быть объяснены полученные
различия: первокурсники обладают более высоким уровнем адаптации потому,
что их средний возраст меньше, чем у студентов других курсов. При этом
показатели психологической адаптации на 2 и 4 курсе одинаковые.
266
Обнаружены различия в копинг-стратегиях и психологических защитах в
зависимости от уровня адаптации. Так, в группе с низким уровнем адаптации
сильнее выражена копинг-стратегия «бегство-избегание» и психологическая
защита «регрессия», и менее выражена психологическая защита «отрицание».
Копинг-стратегия «бегство-избегание» и психологическая защита
«регрессия» в чем-то похожи. Стратегия бегства-избегания предполагает
неконструктивные формы поведения в стрессовых ситуациях: отрицание либо
полное игнорирование проблемы, уклонение от ответственности и действий по
разрешению возникших трудностей, пассивность, нетерпение, вспышки
раздражения, погружение в фантазии, переедание, употребление алкоголя с
целью снижения эмоционального напряжения.
Регрессия связана с бессознательным обращением к более ранним, менее
зрелым и менее адекватным образцам поведения, которые кажутся человеку
гарантирующими защиту и безопасность. Регрессия часто связана с легкой
сменой настроения, инфантильностью, употреблением психоактивных веществ,
в тревожной ситуации с повышенной сонливостью и неумеренным аппетитом.
Таким образом, бегство-избегание и регрессия являются дезадаптивными
способами поведения, поскольку они не помогают решить возникающие
проблемы.
Достаточно высокий уровень отрицания у студентов с высоким уровнем
психологической адаптации может быть объяснен следующим образом.
Согласно одной из концепций, механизмы психологической защиты являются
продуктами онтогенетического развития и научения. Они развиваются как
специфические
средства
социально-психологической
адаптации
и
предназначены для совладания с эмоциями различной модальности. В
частности отрицание нужно для совладания с эмоцией принятия [7]. С
помощью отрицания сознательно непереносимые мысли, желания, факты и
поступки отрицаются путем бессознательного отказа от них. Реальное
оказывается как бы несуществующим или трансформируется так, что более не
является неприятным или болезненно переживаемым. Таким образом,
отрицание способствует адаптации студентов.
Удовлетворенность учебой и своим социальным окружением является
одним из показателей успешной адаптации, что подтверждает выраженность
адаптации как психологической особенности личности.
Студенты с низким уровнем адаптации несколько чаще отмечают в
качестве причины выбора Горного университета рекомендации близких людей,
а также затрудняются назвать какую-то конкретную причину выбора, отмечая,
что просто так захотели, или вовсе не дают ответа, в то время как большинство
студентов с высоким уровнем адаптации отмечают, что выбрали Горный
267
университет, так как он лучший. Студенты с высоким уровнем адаптации чаще
ожидают от учебы в университете получения качественного образования, в то
врем как студенты с низким уровнем – и качественного образования, и просто
получения диплома.
Таким образом, осознанный самостоятельный выбор университета и
ожидание получения именно качественного образования связаны с успешной
последующей адаптацией. Наличие целей и понимание путей их достижения
характеризует хорошо адаптированную личность.
Существенных различий в понимании факторов, способствующих и
препятствующих адаптации, не обнаружено. Однако обнаружены различия в
ситуациях, вызывающих тревогу. Студенты с низким уровнем адаптации чаще
отмечают в качестве тревожащих ситуаций, связанные с проблемами
межличностного общения: конфликты с преподавателями и одногруппниками.
Проблемы в межличностном общении являются серьезным препятствием для
успешной адаптации.
При помощи дисперсионного анализа и анализа таблиц сопряженности
были выявлены различия между студентами, обучающимися на разных курсах.
Удовлетворенность учебой в университете максимальна на первом курсе.
Наблюдается тенденция снижения удовлетворенности группой по мере
обучения в университете и принятия других. Психологическая адаптация выше
у первокурсников, причем на 2 и 4 курсе она одинаковая.
Данные различия могут быть объяснены возрастными особенностями в
выраженности адаптации и принятия других как личностных характеристик.
Принятие других выражается в более высокой оценке удовлетворенностью
своим окружением, своей группой, что, в свою очередь, является одной из
составляющих успешной социально-психологической адаптации.
Также выявлены различия в объяснении причин поступления в Горный
университет. Первокурсники в основном в качестве причины выбора
указывают, что Горный университет является лучшим, студенты второго курса в
основном не дают аргументированного ответа, указывая, что просто так
захотели, студенты четвертого курса чаще отмечают, что им порекомендовали
поступать именно в этот университет. От обучения в университете
первокурсники в основном ожидают получения качественного образования, в то
время как студенты второго и четвертого курсов чаще, чем первокурсники,
ожидают просто получения диплома о высшем образовании.
Полученные различия, возможно, отражают специфику каждой из
учебных групп, обучающихся по разным направлениям подготовки, и не дают
достаточно оснований для общих выводов.
268
Способствовать адаптации, по мнению первокурсников, может
проведение совместных мероприятий. В качестве фактора, препятствующего
адаптации, первокурсники чаще отмечают личностные особенности, негативно
влияющие на межличностные отношения, и реже учебные требования.
Соответственно, учебные требования реже вызывают тревогу у
первокурсников.
Опрос испытуемых проводился в самом начале учебного года, что
сказалось на полученных результатах. Первокурсники на тот момент еще не
установили прочных межличностных отношений и испытывали потребность в
установлении новых дружественных контактов. Учебные требования не так
часто вызывают у них тревогу и не мешают адаптации, поскольку обследуемые
первокурсники мотивированы на учебу и получение качественного образования
и находятся только в начале учебного процесса, не зная, легко или трудно им
будет учиться.
Таким образом, проведенное исследование позволяет сделать следующие
выводы.
1. Различия в адаптации студентов разных курсов объясняются
возрастными особенностями и опытом, полученным в процессе обучения в
университете. Адаптация как психологическая черта ярче выражена у
первокурсников, что соответствует возрастным нормам.
2. Основным фактором, способствующим адаптации студентов к
университету, является фактор межличностного общения: отношения с
окружающими
людьми
(другими студентами
и преподавателями),
удовлетворенность своим окружением, статус в группе. В свою очередь
характер межличностных отношений определяется психологическими
особенностями личности студента.
3. Осознанный подход к обучению, наличие целей и понимание путей их
достижения характеризует хорошо адаптированную личность.
4. Существуют
копинг-стратегии
и
психологические
защиты,
способствующие и препятствующие адаптации. К способствующим относится
психологическая защита отрицание, к затрудняющим – копинг-стратегия
бегство-избегание и психологическая защита регрессия.
Результаты данного исследования позволяют расширить имеющиеся
представления о процессе адаптации студентов, и как следствие об
удовлетворенности обучением в университете. Соответственно, зная возможные
причины дезадаптации студентов, можно устранять негативные факторы и тем
самым повышать социально-психологическую адаптацию студентов и их
удовлетворенность учебным процессом. Знание того, как осуществляется
адаптация молодого поколения к вузу, новому городу, к современным
269
российским условиям, как формируется профессиональный и культурный
уровень современного специалиста, несомненно, может послужить хорошим
подспорьем в выработке образовательной, воспитательной и социальной
стратегии вуза.
Литература
1. Агличева И. В. Комплексное исследование особенностей личностной
адаптации студентов вуза: диссертация на соискание ученой степени
кандидата психологических наук / И. В. Агличева. – Ставрополь, 2006.
– 233 c.
2. Бауман З. Индивидуализированное общество / З. Бауман. – М., 2002.
3. Быстрицкий Е. К. Конфликт культур и методология толерантности /
Е. К. Быстрицкий // Вопросы философии. – № 9. – 2011.
4. Дубовицкая Т. Д. Методика исследования адаптированности студентов
в вузе / Т. Д. Дубовицкая, А. В. Крылова // Психологическая наука и
образование. – 2010. – № 2.
5. Зинченко В. П. Ценности в структуре сознания / В. П. Зинченко //
Вопросы философии. – 2011. – № 8.
6. Моль А. Социодинамика культуры / А. Моль. – М. : Прогресс, 1973. –
408 с.
7. Романова Е. С. Механизмы психологической защиты: генезис,
функционирование, диагностика / Е. С. Романова, Л. Р. Гребенников. –
Мытищи : Изд-во «Талант», 1996. – 144 с.
8. Сорокина Ю. Л. Преодоление кризиса учебной адаптации студентами
педагогического вуза: диссертация на соискание ученой степени
кандидата психологических наук. – Ярославль, 2005. – 257 с.
9. Солдатова Г. У. Психодиагностикатолерантности личности /
Г. У. Солдатова, Л. А. Шайгерова. – М. : Смысл, 2008. – 172с.
10.Toffler A. The Third Wave. – New York: William Morrow, 1980.
11.Файхтингер Й. По ту сторону методичного национализма.
Перспективы культуры исторической памяти и идентичности в Европе
: пер. с нем. В. Ф. Колязина // Вопросы философии. – № 9. – 2007.
3.5 Роль иппотерапии в социальной реабилитации больных с
различной патологией в Забайкальском крае
Особенностью медико-социальной реабилитации как направления
социальной работы является достижение такого состояния инвалида, когда он
способен к выполнению социальных функций, свойственных здоровым людям.
270
При этом под социальными функциями понимаются трудовая деятельность,
обучение, способность к чтению, письму, коммуникативная способность и
другие. В то время как большинство людей могут научиться социальным
умениям при минимальном формальном обучении, инвалиды нуждаются в
тщательном и систематическом обучении этим навыкам. Главная цель –
научить инвалида двигательным и социальным навыкам, основам грамоты и
счета (например, одевание, умывание, умение пользоваться столовыми
приборами, обращаться с деньгами, делать покупки и приготавливать пищу,
пользоваться телефоном, транспортом и так далее).
Меры по реабилитации инвалидов в Забайкальском крае закреплены в
законе Забайкальского края «О социальной защите инвалидов в Забайкальском
крае №181-ЗЗК от 29.05.2009 г.» [1]. В данном законе обозначено участие
органов государственной власти Забайкальского края в обеспечении
социальной защиты и социальной поддержки инвалидов, участия в реализации
государственной политики в отношении инвалидов на территории края в
пределах своих полномочий, принятия в соответствии с федеральными
законами и законами Забайкальского края постановлений Правительства
Забайкальского края, участия в определении приоритетов в осуществлении
социальной политики в отношении инвалидов на территории края с учетом
уровня социально-экономического развития края; разработки, утверждения и
реализации региональных программ в области социальной защиты инвалидов в
целях обеспечения им равных возможностей и социальной интеграции в
общество, а также право осуществления контроля за их реализацией;
осуществления обмена с уполномоченными федеральными органами
исполнительной власти информацией о социальной защите инвалидов и об
оказании им социальной поддержки; содействия трудовой занятости
инвалидов, в том числе стимулирования создания специальных рабочих мест
для их трудоустройства; осуществления деятельности по подготовке кадров в
области социальной защиты инвалидов; финансирования научных
исследований, научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в
области социальной защиты инвалидов; содействия общественным
объединениям инвалидов; определения порядка и оснований социальнобытового обслуживания инвалидов.
Правительство Забайкальского края, учреждения и организации
независимо от их организационно-правовых форм привлекают полномочных
представителей общественных организаций инвалидов к участию в
рассмотрении вопросов, связанных с созданием условий инвалидам для
беспрепятственного доступа к объектам инженерной, транспортной и
социальной инфраструктур.
271
Правительство Забайкальского края представляет общественным
организациям инвалидов по их запросам информацию о степени доступности
объектов инженерной, транспортной и социальной инфраструктур и о
планируемых мероприятиях, повышающих степень доступности к ним. В
Забайкальском крае активно применяется адаптивная физическая культура как
метод реабилитации инвалидов.
Цель адаптивной физической культуры: система мероприятий по
восстановлению
или
компенсации
физических
возможностей
и
интеллектуальных способностей, повышению функционального состояния
организма,
улучшению
физических
качеств,
психоэмоциональной
устойчивости и адаптационных резервов организма человека средствами и
методами адаптивной физической культуры, элементов спорта и спортивной
подготовки. Достигается цели в решении взаимосвязанных оздоровительных,
развивающих, образовательных и воспитательных задач. Несмотря на то, что,
по данным статистики, за последние два года число клубов физической
культуры для инвалидов выросло на 40 %, а количество их посетителей в
полтора раза, различными формами физической культуры и спорта в
Российской Федерации занимается менее 1 % инвалидов (0,9) [5]. Проведенный
А. Сахно анализ отечественной и зарубежной литературы, посвященной
проблеме здоровья, определению его качественных и количественных
параметров, позволил ему утверждать, что между понятиями «здоровье
человека» и «инвалидность человека» была воздвигнута непроходимая стена и
что эти понятия трактовались как взаимоисключающие.
В частности, понятие «здоровье», изложенное в уставе Всемирной
организации здравоохранения как «состояние полного физического, духовного
и социального благополучия, а не только отсутствия болезней и физических
дефектов», фактически отождествляется с «абсолютным здоровьем» и не
допускает и мысли о возможности наличия здоровья у инвалида, так как он
обладает тем или иным дефектом (физическим или психическим). Такая
постановка вопроса, по существу, отказывала огромной группе людей
инвалидам в здоровье и здоровом образе жизни, ядром которого является
рациональная двигательная активность человека или, более обобщенно,
физическая культура [2].
Адаптивную физическую культуру нельзя сводить только к лечению и
медицинской реабилитации. Она является не только и даже не столько
средством лечения или профилактики конкретных болезней, сколько одной из
форм, составляющих полноценную жизнь человека в его новом состоянии,
образовавшемся в результате травмы или болезни. Адаптивный спорт,
адаптивная двигательная рекреация и другие виды адаптивной физической
272
культуры как раз и ставят задачи максимального отвлечения от своих болезней
и проблем в процессе соревновательной или рекреационной деятельности,
предусматривающей общение, развлечение, активный отдых и другие формы
нормальной человеческой жизни.
На значительное расширение сферы традиционной медицины,
опьяненной успехами в лечении ранее неизлечимых болезней и спасении
умирающих и «видящих» только в этом главную задачу служения людям,
направлены такие ее «ветви», как валеология, изучение которой занимались
такие специалисты как Зозуля и профилактическая медицина, которую активно
рассматривают Башкирова и Ромм [4].
Однако, подчеркивая, что в отличие от медицины, занимающейся
больными, валеология – это наука о здоровье здоровых людей, а также
находящихся в состоянии предболезни или имеющих факторы риска.
И. Брехман – один из авторов и инициаторов ее появления, по существу, как бы
по инерции исключает хронически больных и инвалидов из числа тех, для кого
она предназначена. Хотя, безусловно, он, скорее по сложившейся традиции,
забывает эту категорию населения, нежели полагает, что валеология и вообще
валеологический подход к жизни им не нужны. Как это ни парадоксально, но
здесь повторяется ситуация, сложившаяся в сфере физической культуры. Те
люди, для которых и валеология, и физическая культура нужны более чем для
кого бы то ни было, оказываются за «бортом» их концептуальных схем.
Если проанализировать современные технологии Российского института
профилактической медицины – одного из лидеров данного направления:
ингаляция различных лекарственных и растительных препаратов, гало-,
аэрофито-, аэроионо-, фототерапия; музыкальная, аудиовизуальная терапия;
диетотерапия; биосауны; гидромассаж; солярий и другие, то станет вполне
очевидной их эколого-медицинская направленность.
Возвращаясь к проблеме подготовки специалистов для работы с
инвалидами в области физической культуры, необходимо констатировать, что
здесь уже сделаны первые шаги, имеется определенный, хотя и небольшой
опыт, опубликованы научные статьи и учебные материалы. Рассмотрим
основные положения концепции адаптивной физической культуры. Разумеется,
рассмотреть содержание, средства, методы, формы и другие компоненты
адаптивной физической культуры в рамках одной работы не представляется
возможным. Поэтому здесь конспективно рассмотрим основные ее виды и
наиболее общие задачи.
Основная задача адаптивного физического воспитания состоит в
формировании у занимающихся осознанного отношения к своим силам,
твердой уверенности в них, готовности к смелым и решительным действиям,
273
преодолению необходимых для полноценного функционирования субъекта
физических нагрузок, а также потребности в систематических занятиях
физическими упражнениями и вообще в осуществлении здорового образа
жизни в соответствии с рекомендациями валеологии.
Если вспомнить терминологию, предлагаемую Л. Матвеевым, то следует
учесть, что в содержание адаптивного физического воспитания (образования)
включено также содержание адаптивной базовой (школьной) и адаптивной
профессионально-прикладной физической культуры. Адаптивный спорт.
Содержание адаптивного спорта (как базового, так и высших достижений)
направлено, прежде всего, на формирование у инвалидов (особенно
талантливой молодежи) высокого спортивного мастерства и достижение ими
наивысших результатов в его различных видах в состязаниях с людьми,
имеющими аналогичные проблемы со здоровьем. Адаптивный спорт в
настоящее время развивается преимущественно в рамках крупнейших
международных Параолимпийского и Специального олимпийского движений
[8].
Исходя из концепции И. Быховской, рассмотревшей проблемы
человеческой телесности в социокультурном измерении, именно адаптивный
спорт, с обязательным участием инвалидов в учебно-тренировочном процессе и
системе различных (включая международные) соревнований, создает наиболее
подходящие условия именно для культурного бытия их телесности, важнейшим
атрибутом которого является общение, участие в диалоге двух «Я» [9]
Наибольший эффект от адаптивной физической рекреации, основная идея
которой заключается в обеспечении психологического комфорта и
заинтересованности занимающихся за счет полной свободы выбора средств,
методов и форм занятий, следует ожидать в случае ее дополнения
оздоровительными технологиями профилактической медицины.
Долгие годы у нас бытовало мнение, что понятия «инвалид», «физическая
активность», а, тем более, «спорт» несовместимы и средства физической
культуры рекомендовались только отдельным инвалидам как кратковременное
мероприятие, дополняющее физиотерапевтические и медикаментозные
назначения. Физическая культура и спорт не рассматривались как эффективное
средство реабилитации инвалидов, поддержания их физических возможностей
и укрепления здоровья [6]. 90-е гг. ХХ в. внесли серьезные изменения в
отношении общества к инвалидам в России. И, хотя в большей своей части эти
изменения лишь провозглашались, они все же сыграли свою положительную
роль.
Можно сделать вывод, что занятие спортом или адаптивной физической
культуры требует непосредственного общения с участниками процесса, то это
274
является одним из элементов не только реабилитации инвалида, но также его
социализации и адаптации в обществе. Можно привести пример таких
глобальных спортивных соревнований, как Параолимпийские игры,
Спортивные соревнования и турниры, проводимые на местных уровнях, тоже
являются примером того, как инвалиды могут общаться, развиваться,
стремиться быть не столько иждивенцами «на шее государства», сколько
показать, что они могут быть намного более самостоятельными и
независимыми. Сейчас человек, который имеет статус «инвалид» не хочет быть
исключённым из жизни, он стремится всё более чётко заявить о том, что он не
ущербный член общества, а вполне нормально функционирующая личность со
своими стремлениями. Можно говорить о том, что спорт является одним из
методов проявления его реабилитации и способом заявления о том, что данный
человек может делать то, что могут делать здоровые люди, и делать это во
многом лучше их.
Реабилитация инвалидов на примере государственного казенного
учреждения
социального
обслуживания
центра
медико-социальной
реабилитации инвалидов «РОСТОК».
Государственное казённое учреждение социального обслуживания центр
медико-социальной реабилитации инвалидов (ГКУСО ЦМСРИ) «РОСТОК»
Забайкальского края был зарегистрирован 20 сентября 2004 г. «РОСТОК»
работает в пределах города Чита и ведёт работу с другими городскими
учреждениями для инвалидов и людей с ограниченными возможностями. Центр
организует свою деятельность на следующих принципах: гуманизма и
милосердия, добровольности, самоуправления, законности, уважения личного
достоинства и мнения каждого, недопущения дискриминации инвалидов по
признакам категории, причины и группы инвалидности, признакам возраста,
религиозным и политическим убеждениям, гласности в работе руководящих
органов, доступности информации о деятельности центра. Основные виды
деятельности: оказание социальных услуг, образовательная деятельность,
медицинская деятельность, услуги специализированного автотранспорта для
инвалидов колясочников.
Кадровый потенциал ГКУСО Центр «РОСТОК» всего единиц по
штатному расписанию составляют 110, из них занято 109. Численность
работников – 109 чел. Специалистов, участвующих в реабилитационном
процессе, – 45 чел. Из них: врачи – 9 чел.; средний медицинский персонал –
9 чел.; психологи и педагоги – 20 чел.; прочие – 69,5 чел.
Подразделения центра: отделение анализа и прогнозирования; отделение
патологии слуха и зрения; отделение патологии опорно-двигательной системы;
отделение социально-психологической помощи; отделение иппотерапии;
275
отделение реабилитации лиц, попавших в трудную жизненную ситуацию;
отделение сопровождения инвалидов; общий отдел; административное
отделение.
Общее количество обслуженных клиентов на период с 11.01.2013 г. по
25.12.2013 г. составило 4030 чел., из которых: инвалидов – 3039 чел. (взрослых
инвалидов – 2100 чел., дети инвалиды – 939 чел.); с риском развития
инвалидности – 991человек; часто болеющие дети (ЧБР) – 320 чел.
Количество клиентов окончивших реабилитацию на данный временной
период 2034 чел., из которых: инвалидов – 1880 чел. (дети инвалиды –
1272 чел., взрослые инвалиды – 608 чел.); с риском развития инвалидности –
154 чел.; ЧБР – 81 чел.
Общее количество оказанных услуг в центре на период с 11.01.2013 г. по
25.12.2013 г. составили: социально-медицинские – 25732; социально-правовые
– 416; социально-бытовые – 6900; социально-психологические – 21675;
социально-педагогические – 16153. Общее количество оказанных услуг
составило 67876.
В последнее время проблема всесторонней интеграции инвалидов
приобрела большое значение и актуальность. Достичь этого можно только дав
инвалидам возможность самим содержать себя, реализоваться как личность и в
трудовой деятельности, и в семье, и в культурном досуге, и в дружеском
общении. Для успешного разрешения этих вопросов и работает областное
общество инвалидов.
Современное состояние нашего общества требует гуманизации всех
сторон его жизни. В связи с этим особое место должно быть уделено
инвалидам, имеющим недостатки в умственном и физическом развитии.
Физическая культура имеет большие возможности для коррекции и
совершенствования моторики инвалида. Большее число физических
упражнений и вариантность их выполнения позволяют производить отбор
целесообразных сочетаний для каждого отдельного случая. Отсутствие
необходимого уровня физической активности у населения Забайкальского края
является одним из факторов, влияющий на уровень продолжительности жизни
и вызывающий высокий процент смертности от сердечнососудистых
заболеваний и болезней органов дыхания. Только от 5 до 10,5 процента
жителей Забайкальского края систематически занимаются физической
культурой и спортом. Использование спорта в системе реабилитации
начинается уже в стационаре и продолжается после выписки больного.
Поскольку инвалид-спортсмен быстро утомляется, у него быстрее
наступает дискоординация движений, мышечный дисбаланс, гипертонус мышц.
Тренировки инвалидов-спортсменов имеют свои особенности: интенсивность и
276
продолжительность занятий снижается, делаются более длительные паузы
после выполнения того или иного вида физической деятельности. В последние
годы спорт инвалидов приобрел значительную известность и популярность.
Вид спорта и методика занятий выбираются с учетом возраста инвалида, его
физической подготовленности и времени, прошедшего с момента травмы
(заболевания). Применение элементов спорта в системе реабилитации
инвалидов давно используется нашими и зарубежными специалистами. Игры
на занятиях с больными положительно влияют на их психоэмоциональную и
психофизиологическую сферу, повышают общий тонус [7].
Травмы (заболевания) опорно-двигательного аппарата, нервной системы
и т. д. приводят к структурным (морфологическим) изменениям моторной
функции, локомоторного аппарата и пр. Занятия спортом не могут
восстановить нарушенные (утраченные) двигательные функции, но дают
психоэмоциональное и социальное удовлетворение. Инвалидность не позволяет
инвалидам-спортсменам правильно выполнять то или иное движение
(упражнение). В этой связи могут выработаться (так часто и происходит)
технически неверные движения, а при многократном выполнении
дополнительно возникают другие заболевания опорно-двигательного аппарата
(периартриты, периоститы, миозиты, потертости и др.) [3]. Поэтому очень
важно подбирать виды спорта с учетом особенностей патологии, степени
восстановления двигательной функции у инвалидов.
В Забайкальском крае специализируются на спорте с инвалидами
отделение иппотерапии. «Иппотерапия» – физиотерапевтическое лечение,
основанное на нейрофизиологии, использующее лошадь и верховую езду.
Предписывается терапевтами, выполняется при содействии физиотерапевтов,
получивших специальное образование. Данный метод лечения был признан
Немецкой физиотерапевтической ассоциацией. Лошадь (от грец. hippos –
лошадь) при движении шагом выступает в роли «терапевтического
посредника» для всадника, передавая двигательные импульсы, аналогичные
движению человека при ходьбе. Лошадь передает пациенту от 90 до 110
разнонаправленных двигательных импульсов в минуту. Данное двигательное
воздействие вызывает ответную реакцию пациента, которая помогает
физиотерапевту физиологично корректировать двигательную активность
больного. На основе стимуляции реакций, направленных на удержание
равновесия, решаются следующие задачи: нормализация мышечного тонуса,
координация движений, укрепление мышц, достижение двигательной
симметрии. Лечение применяется к пациентам со следующей симптоматикой:
нарушения
со
спастическими
и
гипотоническими
атаксическими
компонентами, наряду с нарушениями правильной двигательной активности
277
туловища, головы, рук и ног. Координация туловища в положении сидя верхом
на лошади при ее движении вперед оказывает реабилитационное воздействие
на походку пациента.
В отличие от других форм реабилитации, в процессе занятий
иппотерапией пациент не является пассивным объектом. Он активно
взаимодействует с лошадью. У него вырабатывается интерес к занятиям и
огромное желание самому участвовать в реабилитационных мероприятиях.
Именно это активное желание является колоссальной движущей силой
процесса реабилитации.
Основной механизм воздействия иппотерапии на организм человека
основан на концепции лечебно-профилактического влияния двух мощных
факторов: психогенного и биомеханического. Под психогенным фактором
подразумевается мотивация пациента, его личная заинтересованность в
процессе и результате деятельности. В качестве биомеханического фактора
рассматривается влияние колебаний, возникающих и идущих от спины лошади
в трех взаимно перпендикулярных плоскостях.
Эти колебания вызывают поочередно рефлекторное напряжение и
относительное расслабление почти всех групп мышц. Это обуславливает
частичное (а в некоторых случаях и выраженное) урегулирование мышечного
тонуса, уменьшение объема и амплитуды непроизвольных движений,
улучшение координации, улучшает статико-моторные функции, формирование
нормальных сенсомоторных стереотипов.
На основе наблюдений можно говорить о следующих изменениях:
уменьшение количества и амплитуды гиперкинезов; уменьшение проявлений
атаксии; увеличение объема движений в суставах, снижение патологического
тонуса; улучшение походки; более качественное выполнение физических
упражнений, в том числе управление лошадью; восстановление и
формирование прикладных двигательных актов; снижение реактивности и
тревожности; улучшение самочувствия, активности, настроения; отчетливой
тенденции к проявлению самостоятельности и независимости у инвалидов,
воспитывающихся и привыкших к гиперопеке. Достижение результатов в
коррекции двигательных нарушений содействует изменениям в социальнопсихологическом статусе больных, приводит к повышению их самооценки,
жизненной активности, нарастанию мотивации к реабилитационному процессу.
Для прохождения курса по иппотерапии в центр принимаются инвалиды
всех групп с различными заболеваниями в возрасте от 1,5 до 65 лет. Занятия
проводятся на открытом манеже, расположенном в черте города в зеленой зоне.
Для каждой категории пациентов используется индивидуальный подход,
разработаны схемы лечения в соответствии с имеющимся заболеванием и его
278
тяжестью. Оценка качества по ЛВЕ производится по методике А. Денисенкова,
Н. Робертс, И. Шпитберг. Оценка двигательных и психических особенностей
производится по 10 блокам (оцениваются двигательные навыки, координация
движений, умение держать равновесие, действия с предметами,
коммуникативные навыки и др.). Качество движений при этом различается по
способности самостоятельно выполнять действие.
Реабилитирующее действие проявляется в виде четырех основных
механизмов: тонизирующего влияния, трофического действия, формирования
компенсаций, нормализации функций. Тонизирующее влияние (изменение
биологических процессов в организме) влияние на «патологическую
доминанту» и застойные очаги торможения. Тонизирующее действие
физических упражнений является наиболее физически адекватным средством
для повышения тонуса центральной нервной системы, активности желез
внутренней секреции и уровня вегетативных функций.
Трофическое действие (улучшение обменных процессов и процессов
регенерации в организме) физические упражнения являются мощным
стимулятором обмена веществ, а это способствует восстановлению строения
опорно-двигательного аппарата, кожи, состава крови, окислительновосстановительных процессов и т. д.
Формирование компенсаций (временное или постоянное замещение
нарушенных функций) влияние на «вторичную» патологию и сопутствующие
заболеваний. Физические упражнения ускоряют сигналы о нарушении функций
поступающих в центральную нервную систему, которая перестраивает работу
органов и систем таким образом, чтобы компенсировать изменения. В процессе
лечения и реабилитации больных действие физических упражнений
проявляется в формировании компенсаций, т. е. временного или постоянного
замещения нарушенных функций, когда изменяется или усиливается функция
либо поврежденного органа, либо других органов и систем. Формирование
компенсаций представляет собой биологическую закономерность.
При нарушении функции жизненно важного органа компенсаторные
механизмы включаются сразу. Например, при ослаблении сократительной
способности сердца и уменьшении в связи с этим систолического объема крови
учащаются сокращения сердца, таким образом обеспечивая необходимый
минутный ее объем. Регуляция процессов компенсации происходит по
рефлекторному механизму. Пути формирования компенсаций установлены
П. Анохиным. Согласно его теории сигналы о нарушении функций поступают в
центральную нервную систему, которая перестраивает работу органов и систем
таким образом, чтобы компенсировать изменения. Вначале формируются
неадекватные компенсаторные реакции и лишь в дальнейшем, на основании
279
новых сигналов степень компенсации корригируется и происходит ее
закрепление.
Постоянные компенсации необходимы при безвозвратной утрате или
резком извращении функции. Например, подтягивание и переставление прямой
ноги (в ортопедическом аппарате и без него) за счет мышц таза и туловища при
параличе ног вследствие травматического повреждения спинного мозга.
В последние годы инвалидный спорт приобретает профессиональный
характер. Тренировки, частые соревнования существенно влияют на психику и
дееспособность инвалида. К сожалению, не только положительно. Выступление
на соревнованиях, особенно в международных, требует от инвалида –
спортсмена колоссального физического и психологического напряжения,
которых порой не выдерживает даже здоровый человек.
Работа данного центра направлена на реабилитацию инвалидов, оказание
им услуг, перечисленных выше, а также способствовать их полноценному
функционированию в обществе.
Изначально иппотерапия выступает в качестве дополнительного средства
реабилитации инвалидов, но принимая во внимание пользу данного метода,
можно говорить, что сейчас она является самостоятельным методом
реабилитации, социализации и адаптации инвалида.
Следует чётко разделить такие понятия, как «лечебная езда на лошади» и
«занятие конным спортом».
Лечебная езда – это, как правило, комплекс упражнений осуществляемых
на лошади под строгим наблюдением инструктора, который страхует инвалида
и не даёт ему самостоятельно управлять лошадью.
В данном случае работа ведётся следующим образом. Участниками
данного процесса выступают: снаряд (лошадь); два и боле инструктора, один из
которых ведёт лошадь, а другие страхуют и помогают выполнять упражнения
инвалиду; реабилитант (инвалид). Занятие длится от 5 минут до 40 минут, это
зависит от степени тренированности реабилитанта, уровня его страха перед
лошадью.
После посадки инвалида на лошадь осуществляется выполнение им
упражнений, но до этого момента инструктор должен проконтролировать,
чтобы реабилитант держал осанку сидя на лошади, в противном случае
дальнейшие занятия бессмысленны с точки зрения реабилитации. Но данное
правило не относится к инвалидам, которые не могут ездить сидя, тогда занятие
проводится, когда реабилитант лежит на спине лошади, но упражнения уже не
выполняет.
Перечень возможных упражнений со снарядом (лошадью): изменение
площади опоры; глазодвигательная гимнастика; упражнения сбивающего
280
характера; упражнения с дефицитом афферентной информации; упражнения с
постоянно изменяющимся маршрутом; упражнения на удержание статичной
позы с применением средств ограничения движений.
Влияние лечебной верховой езды разнонаправленное.
Физиологический уровень воздействия. Нормальная температура тела
лошади выше температуры человека на один – полтора градуса. Движения
мышц спины идущей лошади разогревают и массируют мышцы ног всадника,
усиливая кровоток в конечностях и во всем организме, и, в том числе, улучшает
кровоснабжение мозга.
Для обездвиженного больного очень важна, так же, имитация движений
человека, идущего нормальным шагом – тело имеет свои компенсаторные
механизмы запоминания полученного на биологическом и психическом
уровнях опыта. Тазобедренная область и нижние конечности всадника на
лошади, идущей шагом, имитируют сложные трехмерные движения идущего
человека. У всадника работают практически все группы мышц. Необходимость
удерживать равновесие на движущейся лошади заставляет всадника
синхронизировать работу мышц спины, туловища, шеи, конечностей. В работу
включаются мышцы, которые у человека бездействуют, даже не будучи
пораженными. Все это формирует динамический стереотип, который всадникинвалид переносит из верховой езды в повседневную жизнь.
Психосоциальный уровень воздействия. У большинства лиц с
физическими и интеллектуальными проблемами нарушено ощущение
пространства и представление о своем теле, а также осознание себя как
личности – словом, все то, что формирует и определяет взаимоотношения
человека с миром.
Успехи в верховой езде формируют личность: чуткость к движениям
лошади вырабатывает реакцию, необходимость управлять лошадью дает навык
оценки ситуации и влияния на нее, доверие к лошади постепенно переходит в
доверие к миру, к людям, с которыми больной ребенок взаимодействует.
У лечебной верховой езды на лошади есть список противопоказаний:
аллергия на шерсть животного, гемофилия (несворачиваемость крови), болезнь
Лобштайна-Фролика (остеопороз, ломкость костей), все острые заболевания и
травмы, в т. ч. любые заболевания в остром периоде или в стадии обострения,
воспалительных заболеваний почек, подтверждённое анализами мочи, диабет в
стадии обострения, некоторые травматические и воспалительные заболевания
тазобедренных суставов (обострение хронических коксартритов, в т. ч.
Неоперированный
врождённый
вывих
тазобедренного
сустава.),
травматические повреждения и врождённые аномалии шейного (синдром
281
Дауна) и нижней трети поясничного отдела позвоночника, злокачественные
новообразования.
Курсы реабилитации посредством работы с лошадьми за период с 2007 г.
по 2013 г. прошли 1655 чел.
Комплектование по группам составило 737 чел., из них:
- по заболеваниям: ДЦП – 65 % – 479 человек; резидуальная
энцефалопатия умственная отсталость – 16 % – 118 чел.; заболевание органов
слуха – 10 % – 74 чел.; аутизм – 4% – 29 человек;
- по возрастам: 1-3 года – 12 % – 88 чел.; 3-7 лет – 29 % – 214 чел.; 7-12
лет – 42 % – 310 чел.; 12-15 лет – 8 % – 59 чел.; 15-18 лет – 5 % – 37 чел.; 18 лет
и старше – 4 % – 29 чел.;
- по оценкам результативности: без динамики – 3 % – 22 чел.;
улучшение общего состояния – 55 % – 405 чел.; улучшение функций – 38 % –
280 чел.; значительное улучшение функций – 4 % – 29 человек;
- по курсам реабилитации: 1-3 года – 57 % – 420 чел.; 3-5 лет – 36 % – 265
чел.; 5-7 лет – 7 % – 52 чел.
Инвалиды с диагнозом ДЦП составляют большую часть реабилитантов,
это обусловлено тем, что занимаясь ЛВЕ, данные инвалиды могут получить
наиболее важные для их реабилитации результаты, как расслабление зажатых
групп мышц, тренировка мышечного корсета и формирование правильной
работы организма в целом. Но занимаясь ЛВЕ, данные инвалиды излечиться не
могут, а лишь снимают функциональный дисбаланс.
Наибольшую категорию участников укомплектованных групп составила
группа инвалидов в возрастной категории от 7 до 12 лет. Следует отметить, что
лица данной возрастной группы остаются и проходят курсы в более позднем
возрасте.
Как видно из вышеперечисленного, улучшения общего состояния
организма получают больше половины инвалидов, что говорит об
эффективности использования в реабилитации инвалида не только
медицинский комплекс реабилитации инвалидов, но и альтернативные ей
методы.
Статистические данные помогают судить о том, что с 2007 г. по 2014 г. на
6 % увеличилось количество реабилитантов с улучшением функций, на 1 % со
значительным улучшением функций. На 13 % увеличилось количество
инвалидов прошедших полный курс реабилитации. Ежегодно возрастает
количество районников прошедших реабилитацию (на 3 % по сравнению с
2007 г.). На 2 % в год увеличивается общая численность реабилитантов. На
12 % по сравнению с 2007 г. увеличилась численность обслуженных инвалидов.
На 17 % по сравнению с 2007 г. увеличилась численность обслуженных детей282
инвалидов дошкольного возраста, что способствует ранней коррекции. На 3 %
увеличилась численность обслуженных детей-инвалидов с аутистическими
расстройствами, что связано с плановой реабилитацией целевых групп (по
программам «Ступеньки к школе» и т. д).
С помощью лечебной верховой езды можно не только лечить, но и
готовить пациента к занятиям конным спортом. Нет других видов спорта (за
исключением может быть плавания), которые настолько соответствовали бы
потребностям инвалидов, как верховая езда. Многие аспекты верховой езды и
вольтижировки используются в педагогике при обучении трудно обучаемых
детей, людей с умственной отсталостью. Конный спорт, верховая езда для
инвалидов является частью лечебного применения лошади и ценны той
мотивацией, которая появляется у всадников. Ни одна форма терапии и
педагогическая программа для инвалидов не создает столь сильной мотивации.
При работе с такими пациентами эффективность терапии в огромной
степени зависит от их желания сотрудничать с врачом. Инвалиды часто устают
от бесконечных терапевтических процедур; возникает апатия, чувство
«залеченности», что приводит к отказу от терапевтических процедур. Когда же
пациент садится на лошадь, достичь сотрудничества с ним гораздо легче. Как
отмечают врачи, с точки зрения мотивации нельзя поставить ни одну другую
форму терапии рядом с лечебной верховой ездой: в этом уникальная ценность
терапевтического использования лошади, это оправдывает ее применение.
Если иппотерапия – это сугубо медицинское применение верховой езды,
то конный спорт и верховая езда решают в большей степени проблемы
социализации, обучения и укрепления психологического состояния инвалидов.
В литературе этот вопрос рассматривается довольно обширно, даже в работах
по иппотерапии, так как, начав с лечебных процедур, пациент с удовольствием
со временем приходит к верховой езде или как к способу проведения досуга
или как к спорту. Конный спорт для инвалидов предусматривает не только
самостоятельное управление лошадью, но и выполнение заданий по заданным
маршрутам в манеже или на специально устроенном поле для верховой езды.
В ГУСО ЦМСРИ «РОСТОК», занятие по конному спорту
осуществляются. Спортсменами в данном случае являются подростки в
возрасте от 12 до 18 лет, которые до этого проходили курсы ЛВЕ, и решили
посвятить свою жизнь данному виду спорта. Они участвуют в соревнованиях на
первенство города, края. Двое спортсменов являются членами сборной
команды России по стрельбе из лука.
В 2013 г. сборная команда центра, а именно 4 участника, впервые
приняла участие в Международном Байкальском фестивале конного спорта
инвалидов в городе Иркутске, где показала очень хорошие результаты: 2-е
283
детей стали чемпионами и завоевали 5 третьих мест в различных видах конноспортивной программы. Дети не только занимались спортом, но и общались со
сверстниками из других городов и стран, встречались с Правительством
Иркутской области, ездили на озеро Байкал. Для всех детей из центра, это была
первая поездка за пределы города. Ребята получили приглашение на участие
Международного Байкальского фестиваля конного спорта для инвалидов
2014 г.
Занятие конным спортом, как и другим видом спорта, предполагает
соревновательный элемент, в процессе участия в соревнованиях инвалид
становится морально устойчивее и более социализированным в обществе. Как
правило, проведение соревнований включает в себя привлечение большого
количества не только участников, но и заинтересованных лиц, что позволяет
инвалидам общаться, чувствовать себя на равных с другими людьми и не
ощущать своей ущербности.
Основные цели реабилитации, такие как восстановление основных
жизненно-важных функций человека, приобщение его к активному участию в
жизни общества, а также максимально возможное приближение его состояния,
как психического, так и физического к уровню здорового человека, можно
достигнуть посредством его приобщения к спорту. Основным мотиватором
дальнейшего совершенствования инвалида является победа. Достигнув
результатов единожды, человек не захочет останавливаться на этом, он и
дальше будет заниматься спортом, участвовать в соревнованиях, добиваться
успехов, что в свою очередь говорит об его реабилитации, адаптации и
социализации.
Подведем итоги. Спорт, в данном случае – конный, является одной из
важных форм технологии реабилитации инвалидов. Спорт может выступать и
самостоятельной технологией, об этом можно судить по результатам
Параолимпийских игр. Наши данные продемонстрировали значительные
положительные изменения в показателях реабилитации при использовании
иппотерапии. Это доказывает значимость данной технологии для всего мира в
целом, ведь спортсмен, не важно – инвалид или здоровый человек, вызывает
чувство гордости и восхищения.
Литература
1. О социальной защите инвалидов в Забайкальском крае : Закон
Забайкальского края от 20 мая 2009 года № 181-ЗЗК.
2. Богданов А. А. Тектология. Всеобщая организационная наука /
А. А. Богданов.– М., 2009.
284
3. Выдрин В. М. Методические проблемы теории физической культуры
Теория и практика физической культуры / В. М. Выдрин. – М. :
Юрайт–Издат, 2008.
4. Зозуля Т. В. Комплексная реабилитация инвалидов / Т. В. Зозуля,
Е. Г. Свистунова, В. В. Чешехина. – М. : Академия, 2009. – 304 с.
5. Лечебная физкультура в системе медицинской реабилитации / под ред.
А.Ф. Каптелина, И. П. Лебедевой. – М. : Медицина, 2008. – 400 с.
6. Махов А. С. Адаптивный спорт в России и за рубежом: становление,
организация, регулирование / А. С. Махов. – М. : РУДН, 2011. – 196 с.
7. Шалыто А. А. Заметки о мотивации / А. А. Шалыто. – М., 2011.
8. Пянной М. О. Физическая реабилитация старшеклассников –
инвалидов с последствиями детского церебрального паралича в
поздней резидуальной стадии: дис. … канд. пед. наук: 13.00.04 /
М. О. Пянной. – Малаховка, 2009. – 188 с.
9. Реабилитация инвалидов методами физической культуры и спорта
[Электронный
ресурс].
–
Режим
доступа:
http://mobile.uchebniki.ws/13331222/sotsiologiya/reabilitatsiya_invalidov_
metodami_fizicheskoy_kultury_sporta.
10. Kohan Sergey T., Head of Research and Education Centre «Ecology and
Human Health», PhD, Associate Professor, Transbaikal State University.
3.6 Создание условий для социальной интеграции
ограниченными физическими возможностями в общество
лиц
з
В настоящее время в мире насчитывается более 650 млн. (около 10 %
населения) людей, имеющих инвалидность. Из общей численности населения
трудоспособного возраста более 386 млн. человек являются инвалидами. При
этом безработица в данной группе составляет 80 %. Так, в США лишь 35 %
инвалидов имеют работу [1, с. 4-5], что свидетельствует о не достаточной
степени интеграции инвалидов в общество в мире.
Преодоление изоляции людей с ограниченными возможностями в
социально-политической, экономической и духовной жизни на Западе связано с
формированием идеологии независимой жизни и внедрением ее идей в
практику предоставления социальных услуг для инвалидов.
Развитие движения независимой жизни охватило правительственные
структуры, государственные и муниципальные учреждения, местные общины,
общественные организации инвалидов, что позволило достичь масштабных
успехов в процессе расширения прав и возможностей инвалидов.
Рассмотрим модели политики в отношении инвалидов. Люди, имеющие
285
инвалидность, с точки зрения социально-политического устройства общества,
представляют собой достаточно многочисленную и обособленную группу,
которая может являться активным участником (субъектом) социальной
интеграции.
Социальная интеграция, в широком смысле, означает процесс
установления оптимальных связей между социальными институтами,
группами, эшелонами власти и управления, тенденцию (закономерность) к
сплочению,
объединению,
выравниванию
показателей
социального,
экономического развития стран и регионов, общественных классов, социальных
групп и общностей [1, с. 15].
Проблемы
здоровья
ограничивают
возможности
полноценной
жизнедеятельности, обусловливают замедление процесса включения инвалидов
в социальное пространство, низкий материальный достаток, снижение уровня
социально-политической и гражданской активности, минимизацию социальных
контактов, замкнутость, другие социальные и психологические проблемы.
В то же время в странах Западной Европы созданы все условия для
жизнеобеспечения инвалидов, и они воспринимаются как полноценные члены
общества. В западной общественно-политической и культурной среде
доминирует не понятие «invalid», а «disabled person» – «человек с
ограниченными возможностями». Данный термин является адекватным
менталитету, культуре и традициям западноевропейской цивилизации.
Эволюция отношения мирового сообщества к проблемам людей с
инвалидностью включает в себя переход: 1) от безразличия и дискриминации к
– толерантности и социальному призрению инвалидов (2,5 млн. лет назад –
XIV в. н. э.); 2) от социального призрения – к осознанию возможности
социальной интеграции и адаптации таких людей через образование (XV- нач.
XX вв.); 3) от социальной адаптации – к социальной интеграции, от равных
прав – к равным возможностям (сер. XX в. - по настоящее время).
С середины 60-х гг. XX в. в Европе приобрела популярность модель
«нормализации», разработанная в скандинавских странах и получившая
распространение во всем мире. Суть данной модели:
- жизнь и быт инвалида должны быть максимально приближены к
условиям и стилю жизни общества, где они живут;
- независимый образ жизни: инвалиды имеют одинаковые для всех
потребности, они должны вести такую же жизнь, как и все нормально
развивающиеся сверстники.
Этот подход преобразуется к концу XX в. под воздействием ЮНЕСКО,
МОТ, ВОЗ в модель «общинной реабилитации». Ее цель – достижение
равноправия и полноценной интеграции инвалидов в социум посредством
286
прохождения реабилитации внутри общества, а не в специальных,
изолированных структурах. Главное условие – активность самих инвалидов, их
семей, групп, общественных организаций с целью защиты прав и свобод
инвалидов.
В целом, отношение общества к инвалидам обусловлено уровнем
экономического развития государства, историческими и социокультурными
особенностями. На Западе во взаимоотношениях общества и инвалида
доминирует модель «квалифицированный поставщик услуг и клиент». Инвалид
и социальный работник действуют строго в рамках регламентированных
служебных обязанностей. В отношениях доминирует нормативно-правовой
аспект. В России же преобладает модель «наставника, сопереживающего и
сочувствующего инвалиду и воспринимающего его болезни и проблемы как
свои собственные».
Г. Авцинова выделяет следующие модели государственной политики в
области социальной интеграции инвалидов:
- модель традиционной политики – наиболее ранняя (Древняя Греция,
Германия, Япония, Индия). Существовала до середины XX в., сейчас
встречается в современных традиционных обществах Африки, Новой Гвинеи.
Здесь инвалиды являлись объектами гонений, унижений, наказаний, вели
аскетический, асоциальный образ жизни. Традиционная политика связана с
медицинской моделью реабилитации инвалидов;
- посттрадиционные модели (основанные на социальной парадигме
инвалидности) – зародились в наиболее развитых странах Европы и США во
второй половине XX в. Основываются на идее, что не инвалид, а общество
имеет проблему и именно оно должно меняться. Инвалидность социально
конструируется и включает в себя: а) модель социально-материалистической
политики (британская), которая вытекает из идей К. Маркса. Впервые была
сформулирована в Великобритании и названа «великой идеей» британского
социального движения инвалидов. Основная идея: разделение общества на
инвалидов и физически здоровое большинство является социальной
конструкцией, вытекающей из экономического и социального развития
капитализма. Инвалидность – социальное угнетение, которое испытывают
инвалиды; б) модель политики нормализации жизни инвалидов (разработана в
скандинавских странах).
Ряд исследователей (Т. Дубровская, М. Воронцова, В. Кукушкин) к
британским моделям относят модель независимой жизни, которая возникла на
основе модели нормализации. Модель независимой жизни стала философией
социального движения инвалидов во многих западных странах, начиная с 1970х гг. ХХ в. Она рассматривает инвалидность как интеракцию между индивидом,
287
обществом и окружающей средой. Самопомощь инвалидов и потребительский
контроль над сервисом для инвалидов – основные пути решения проблем,
ассоциированных с инвалидностью. Она подразумевает способность инвалидов
осуществлять контроль над своей жизнью, действиями профессионаловпрактиков и возможность самостоятельного принятия решений [4, с. 19-20].
Заслуживают внимания также модель политики социального меньшинства
(США, 1994 г.), модель психосоциальной политики (американская), модель
политики социального стимулирования, модель политики равенства инвалидов,
модель социокультурной политики.
После Второй мировой войны доминирующей на Западе становится
модель формирования независимой жизни инвалидов. Ее стержнем является
идея достижения максимальной самостоятельности инвалидов (материальная
независимость, отсутствие помощи от посторонних при передвижении,
общении, в быту, повседневной жизни). Одним из приоритетных направлений в
социальной политике становится ликвидация притеснений инвалида со стороны
общества, устранение негативных установок, предоставление таким гражданам
равных возможностей.
Рассмотрим историю появления и основные идеи философии
независимой жизни. Независимая жизнь – это возможность самому определять
и выбирать, принимать решения и управлять жизненными ситуациями. В
философском понимании – это способ мышления, это психологическая
ориентация личности, которая ориентирует человека, имеющего инвалидность,
на то, что он ставит перед собой такие же задачи, как и любой другой член
общества. Независимая жизнь означает право самим выбирать, как жить, какие
социальные роли выполнять, возможность контроля над собственными делами,
участие в повседневной жизни общества [8, с. 189].
Философия независимой жизни во всем мире определяется как
возможность полностью контролировать свою жизнь на основе приемлемого
выбора, который сводит к минимуму зависимость от других людей в принятии
решений и осуществлении повседневной деятельности. Это понятие включает
контроль над собственными делами, участие в повседневной жизни общества,
исполнение целого ряда социальных ролей и принятие решений, ведущих к
самоопределению и уменьшению психологической или физической
зависимости от других. Независимость – понятие относительное, которое
каждый человек определяет по-своему. Философия независимой жизни ясно
определяет различие между лишенной смысла жизнью в изоляции и
приносящим удовлетворение участием в жизни общества [8, с. 191].
Идеология независимой жизни включает в себя аспекты демедикализации
инвалидности, деинституционализации и кросс-инвалидность (т.е. включение в
288
движение всех инвалидов независимо от диагноза) [9].
Основные условия реализации в модели независимого образа жизни
инвалидов:
- реальное выравнивание возможностей для инвалидов с возможностями
других людей в использовании инфраструктуры общества и их полноценное
участие в повседневной жизни;
- возможность инвалидам самостоятельно принимать решения о своих
действиях;
- возможность получать социальные услуги, обеспечивающие их жизнь и
открывающие возможности полноценного участия в общественной
деятельности, в той форме, и в то время, как это определят сами инвалиды;
- ответственность инвалидов за последствия самостоятельно принятых
решений для себя и для социального окружения;
- возможность для инвалидов пользоваться ресурсами, находящимися в
общественной собственности;
- возможность и обязанность инвалидов осуществлять деятельность по
повышению благосостояния общества;
- необходимость выполнять требования законодательства, требовать
выполнения законодательных норм от других членов общества, защищать свои
права и иметь доступ к правосудию, наравне со всеми нести ответственность за
нарушение законодательства [7, с. 27].
Как отмечает Т. Дубровская, Концепция независимой жизни инвалидов
позволяет выйти за рамки «медикализированного» понимания проблемы
инвалидности и рассмотреть в ней общегуманитарную проблему равенства
прав и возможностей, распространяющуюся на социальные группы,
находящиеся в особо трудных условиях [7, с. 23].
Активисты движения независимой жизни требуют устранения
инфраструктурных, институциональных и поведенческих барьеров и принятия
принципа универсального дизайна. В зависимости от инвалидности индивида,
вспомогательные услуги, такие как вспомогательные технологии, дополнения к
доходу или личная помощь, рассматриваются как необходимые для достижения
равных возможностей. Оценка потребностей и предоставление услуг должны
дать пользователям возможность контролировать свои услуги, свободно
выбирать среди конкурирующих поставщиков услуг и достойно жить в
обществе [9].
Появление концепции независимой жизни связано с последствиями
Второй Мировой войны, в частности, с появлением в Северной Америке
большого количества инвалидов военных действий. Солдаты получили увечия,
воюя за чужие территории, поэтому они потребовали к себе уважения, так как,
289
по их мнению, они «уважили» Европу. Можно сказать, что психологическими
предпосылками к появлению философии независимой жизни являются
самоуважением и заслуженное требование уважения к себе со стороны
социального окружения.
Поэтому именно США и Канада стали центрами развития движения за
независимую жизнь инвалидов, которое разворачивалось на фоне борьбы за
гражданские права афроамериканцев. По мнению Г. Эннса, на развитие
философии независимой жизни повлияли следующие движения:
- движение против монополии специальных учреждений для инвалидов,
попытка вернуть в общество людей с умственными отклонениями. Его
организовали родители и близкие людей с умственными отклонениями,
которые считали, что их родственники должны жить в обычных условиях;
- движение за гражданские права. Их объединяет идея, что отношения,
ставящие одних людей в унизительное положение по сравнению с другими,
позорят общество в целом;
- движение самопомощи инвалидов (возникло в 1950-е гг. ХХ в.),
основанное на идее движения «Анонимные алкоголики». Из принципов данной
организации были заимствованы принципы помощи самому себе при
поддержке со стороны такого же представителя общества. Люди с похожей
инвалидностью могут лучше понять друг друга;
- движение за пересмотр медицинского подхода, обусловившее переход
от авторитарной медицинской модели к парадигме индивидуальной активности
и ответственности при определении и осуществлении своих потребностей в
медицинской помощи, в том числе инвалидам;
- идея, что потребитель товаров и услуг имеет право контролировать свой
выбор и имеющиеся возможности [7, с. 77-78].
Базовыми принципами движения стали: отказ от дискриминации и
всевластия экспертов; каждый гражданин, пусть даже с серьезными дефектами
развития, может быть экспертом для самого себя, ни один врач, педагог,
чиновник, социальный работник не имеет права указывать инвалиду, что ему
делать [1, с. 131].
История реализации идей независимой жизни инвалидов началась в США
с создания центра независимой жизни в г. Беркли (1972 г.). В 1971 г. Эд
Робертс и его сторонники подготовили программу строительства пандусов в
г. Беркли. Это была первая подобная программа в США; по ней ежегодно
выделялось 30 тыс. долларов на организацию пандусов и съездов с тротуаров.
Также предусматривалось сотрудничество департамента общественных работ с
инвалидами для определения тех мест, где должны быть положены пандусы. В
1973 г. акт о социальной защите вывел на федеральный уровень программы
290
государственного социального обеспечения, в том числе путем финансовой
поддержки центров независимой жизни.
Еще один центр был создан Вэйдом Блэнком в Алабаме в 1974 г. –
коммуна «Атлантис». Коммуна предоставляла услуги персональных
помощников, контролировавшиеся клиентами. Сам Вэйд бесплатно выступал
помощником 9 человек. В 1978 г. Вэйд с коллегами инициировал создание
организации «Американские инвалиды за доступный общественный
транспорт».
История развития независимой жизни инвалидов в Канаде связана с
канадской ассоциацией общественной жизни, оформившейся как национальная
организация в 1985 г. Одним из лидеров движения является Генри Эннс.
Базовыми организациями также стали центры изучения инвалидности, которые
распространяют знания об инвалидах как полноправных членах общества.
Генри Эннс отметил различия традиционного реабилитационного
подхода и независимого образа жизни (таблица 3.2
Таблица 3.2 – Различия традиционного реабилитационного подхода и
независимого образа жизни
Критерий
Реабилитация
Независимый образ
жизни
Определение проблемы
Физическая травма
Зависимость от других
Внимание
сфокусировано
Решение проблемы
Социальные роли
Контролирование
процесса
Желаемый результат
На индивиде
На окружающей среде
Лечение
профессионалом
Пациент-клиент
Профессионалом
Преодоление барьеров
Максимальный уход,
трудоустройство
Полноценная жизнь в
обществе
Потребитель
Потребителем
Американский активист движения в защиту прав инвалидов Норман
Кюнк разработал Декларацию независимости инвалида. Ее содержание
отражено в таких тезисах:
- Не рассматривайте мою инвалидность как проблему.
- Не надо меня поддерживать, я не так слаб, как кажется.
- Не рассматривайте меня как пациента, так как я просто ваш
соотечественник.
- Не старайтесь изменить меня. У вас нет на это права.
291
- Не пытайтесь руководить мной. Я имею право на собственную жизнь,
как любая личность.
- Не учите меня быть покорным, смиренным и вежливым. Не делайте мне
одолжения.
- Признайте, что инвалиды сталкиваются с проблемой их социального
обесценивания и притеснения, предубежденного отношения к ним.
- Поддержите меня, чтобы я мог по мере сил внести свой вклад в развитие
общества.
- Помогите мне познать то, что я хочу.
- Не помогайте мне, когда я в этом не нуждаюсь, если это доставляет вам
удовольствие.
- Не восхищайтесь мной. Желание жить полноценной жизнью не
заслуживает восхищения.
- Узнайте меня получше. Мы можем стать друзьями.
- Давайте уважать друг друга. Ведь уважение предполагает равенство.
Слушайте, поддерживайте и действуйте.
К основателям движения за независимость инвалидов также относят
Джуди Хьюман, Джастина Дарта, Жербена Деджонга.
Таким образом, значительные успехи в достижении независимой жизни
инвалидов в США и Канаде были завоеваны в относительно короткие сроки и
при существенной финансовой и правовой поддержки государства.
В Европе идеи независимой жизни распространены не равномерно.
Наиболее успешными являются Швеция, Германия, Норвегия, Финляндия,
Великобритания. В меньше степени – Франция, Бельгия, Дания. Фактически не
развито данное движение в странах Восточной и Южной Европы.
Наиболее значимые даты и события в истории движения за независимую
жизнь инвалидов:
- 1946 г. – открытие в Нидерландах первого реабилитационного центра
инвалидов;
- 1960 г. – проведение в Италии первых официальных Параолимпийских
игр;
- 1973 г. – образование в Финляндии первого Центра независимой жизни
«Порог»;
- 1981 г. – основание Британского совета организаций инвалидов,
которым управляют сами инвалиды;
- 1982 г. – проведение в Германии первой в Европе конференции по
независимому образу жизни инвалидов;
- 1990 г. – создание европейской сети движения независимой жизни;
- 1990 г. – создание в Германии исследовательского и учебного института
292
независимой жизни;
- 2005 г. – создание Международного парламента ассоциаций инвалидов.
Идеи философии независимой жизни легли в основу создания в
зарубежных странах Центров независимой жизни инвалидов (далее – ЦНЖ).
ЦНЖ – это организации, которые целенаправленно занимаются вопросами
продвижения идеологии и практики независимой жизни.
Центр независимой жизни – это комплексная инновационная модель
системы социальных служб, которые в условиях дискриминирующего
законодательства, недоступной архитектурной среды и консервативного в
отношении людей, имеющих инвалидность, общественного сознания, создают
для людей с инвалидностью режим равных возможностей [8, с. 192].
ЦНЖ действуют на основе следующих административных принципов:
союз лиц со всеми видами инвалидности; принятие решений и управление
осуществляется инвалидами; максимальный выбор вариантов для независимой
жизни; исполнительный директор должен быть инвалидом; правление в
большинстве должно состоять из инвалидов [7, с. 324].
Деятельность ЦНЖ направлена на то, чтобы подготовить инвалида как
защитника своих интересов. В ЦНЖ создаются группы, в которых их участники
дают и получают персональную поддержку людей, которые имеют похожий
опыт. Группе также помогают и родные, близкие, консультанты, волонтеры.
ЦНЖ осуществляют четыре основных типа программ:
- информирование и предоставление справочной информации;
- консультирование «равными» (обмен опытом): подталкивает инвалида к
тому, чтобы удовлетворять свои потребности, принимая ответственность за
свою жизнь. Консультантом также выступает инвалид, который делится своим
опытом и навыками независимой жизни. Опытный консультант выступает в
качестве ролевой модели инвалида, который сумел преодолеть преграды, чтобы
жить полноценной жизнью наравне с другими членами общества;
- индивидуальные консультации по защите прав и интересов инвалидов:
координатор обучает человека говорить от своего имени, выступать в свою
защиту, самому отстаивать свои права. В основе такого подхода лежит
убеждение, что сам человек лучше знает, в каких услугах он нуждается;
- предоставление услуг: помощь инвалидам во время отсутствия (отпуска)
людей, осуществляющих уход за ними, ссуды для приобретения
вспомогательных приспособлений и т. д. [8, с. 193].
Выше упомянутый ЦНЖ г. Беркли (США) с момента своего основания
оказывает своим клиентам следующие услуги:
- услуги персональных помощников, которые помогают своим клиентам в
ведении хозяйства и обслуживании;
293
- обслуживание слепых: группы взаимного консультирования и
поддержки, тренинг навыков независимой жизни, оборудование для чтения;
- проект клиентской помощи: это часть федеральной программы защиты
прав потребителей и бывших клиентов департамента реабилитации в рамках
закона о реабилитации;
- проект «Выбор клиента»: проект специально разработан для того, чтобы
продемонстрировать способы расширить возможность выбора в процессе
реабилитации инвалидов, в том числе инвалидов из числа национальных
меньшинств и людей с ограниченным знанием английского языка;
- обслуживание глухих и глухонемых: группы поддержки и
консультирование, перевод на язык жестов, помощь в общении;
- помощь в трудоустройстве: поиск работы для инвалидов, подготовка к
собеседованию, написание резюме;
- консультирование по финансовым вопросам;
- консультирование по жилищным проблемам: поиск и содержание
доступного жилья, справки о программах найма жилья, переселения, скидок и
льгот;
- навыки независимой жизни: консультанты-инвалиды проводят
семинары, группы поддержки, индивидуальные занятия, учат пользоваться
техническими средствами;
- программа развития навыков независимой жизни для подростков и
молодежи «двигаться дальше»;
- юридическое консультирование;
- взаимная поддержка и консультирование по различным вопросам, с
которыми инвалиды сталкиваются в обычной жизни;
- молодежная служба: индивидуальное и семейное консультирование
молодых инвалидов и их родителей в возрасте от 14 до 22 лет; техническая
поддержка учителям, в чьих классах занимаются дети-инвалиды, тренинги,
разработка индивидуальных планов обучения, группы взаимопомощи для
родителей, летние лагеря [7, с. 326-327].
Залогом успешной политики в отношении инвалидов в США является
развитая система контроля за недопущением дискриминации инвалидов: на
Министерство юстиции возложен общий надзор за соблюдением
законодательства в области социальной интеграции инвалидов; министерства
образования, здравоохранения, социальных служб, жилищного строительства,
городского развития, труда, транспорта, по делам ветеранов, сельского
хозяйства также имеют контрольные полномочия в различных областях по
обеспечению и защите прав инвалидов.
С 2001 г. общественная Национальная организация по делам инвалидов
294
присуждает премию «Америка доступна для всех» учреждениям и гражданам,
которые наиболее активно развивают возможности полноправного участия
инвалидов в социальной жизни.
С 90-х гг. XX в. в Великобритании многие общественные организации
инвалидов стали пропагандировать философию независимой жизни. При этом
общественность опирается на принцип, что экономически выгоднее, чтобы
инвалид жил самостоятельно, вне государственного учреждения, при
необходимости имея личного помощника, чьи услуги оплачивало бы
государство (при этом решается проблема занятости других групп населения).
Общественные организации при этом выполняют информационную функцию,
создают группы поддержки, в которых учат инвалидов отстаивать свои права.
Развиваются в Великобритании и ЦНЖ, и центры изучения
инвалидности. Центр Независимой жизни в городе Глазго (Великобритания)
занимается следующими проектами и оказывает такие услуги:
- информационные, компьютерные базы данных;
- наем персональных помощников для инвалидов, проведение тренингов
самообслуживания;
- реализация программ по отстаиванию прав инвалидов;
- развитие жилья для инвалидов, решение вопросов доступности и
собственности в жилищной сфере;
- трудоустройство и занятость инвалидов;
- реализация программ, разработанных для подготовки молодых лидеров;
- ресурсный центр для слепых;
- занятия со всеми категориями граждан по пониманию инвалидности;
- юридическая помощь;
- пропаганда и развитие навыков независимой жизни [7, с. 332-333].
Важной составляющей движения независимой жизни в Швеции является
акцент на жизнь инвалидов в рамках общества и государственном
финансировании услуг персональных помощников для инвалидов.
В Швеции существуют 8 кооперативов, которые организуют услуги
персональных помощников. Услуги контролируются государственной
программой персональной помощи. Те, кто пользуется этими услугами, могут
нанимать, обучать, составлять график работы своих персональных помощников
и руководить ими. Стокгольмская группа независимой жизни является
устойчивым предприятием с годовым бюджетом более 14 млн. долларов. Совет
директоров этой организации состоит только из потребителей услуг
персональных помощников.
В Швеции осуществляет активную деятельность Институт независимой
жизни, который в 1993 г. создали Стокгольмский и Готенбургский кооперативы
295
независимой жизни. Их целью было содействие развитию движения
независимой жизни в Швеции и за ее пределами.
Задачи Института независимой жизни: деятельность в области
образования, направленная на обеспечение новых возможностей, которые
необходимы, чтобы добиться самоопределения, полноценного участия в жизни
общества и равенства инвалидов как в Швеции, так и за ее пределами.
Деятельность института включает несколько направлений.
Консультирование. Институт заключил соглашение с Министерством
социальной защиты Словакии. Этот проект финансируется в рамках
европейской программы PHARE. В ходе годичного сотрудничества институт
давал консультации по вопросам персональной помощи, технических
приспособлений, приспособления жилья и транспорта для нужд инвалидов, а
также начал осуществление новой модели персональной помощи, основанной
на прямых платежах, и внедрение нового такси, приспособленного как для
обычных людей, так и для инвалидов-колясочников.
Виртуальное пособие по доступной среде. Этот проект осуществляется
согласно гранту, предоставленному Шведским советом потребителей, и
заключается в разработке и тестировании пособия по доступной среде на базе
сети Интернет.
Сеть персональной помощи. Создание в Интернете сети, посвященной
персональной помощи. В проекте принимают участие партнерские организации
из Бельгии, Финляндии и Австрии, которые создают свои собственные вебсерверы с документами (статьями, законодательными актами, комментариями,
учебными пособиями, дискуссионными материалами), посвященными
проблемам персональной помощи. Партнеры обмениваются своими
материалами, переводят их, и, таким образом, формируется обширная
ресурсная библиотека, которой смогут бесплатно пользоваться те, кто
нуждается в таких услугах, кто предоставляет их, а также исследователи и те,
кто определяет политику.
Техническая помощь. Проект осуществляется совместно с клубом
молодых инвалидов в Кошице (Словакия) в рамках европейской программы
TACIS-PHARE. Проект заключается в том, чтобы постепенно превратить клуб
в Центр независимой жизни [8, с. 197-198].
Одним из лидеров по качеству развития законодательства в отношении
инвалидов является Германия. Инвалиды здесь имеют право самостоятельно
решать свои проблемы (без помощи социальных служб). В основе
законодательства лежит идея, что развитие иждивенчества экономически
неоправданно, гораздо выгоднее обеспечивать всеми имеющимися средствами
реабилитацию и последующее трудоустройство инвалидов. Здесь действуют
296
законы «О содействии в трудоустройстве», «О труде лиц с пониженной
физической способностью», «О выравнивании услуг по реабилитации», а также
федеральная программа занятости лиц с тяжелой степенью инвалидности.
Эффективность интеграционных процессов поддерживается благодаря
собственной активности инвалидов, созданию для них условий,
экономическому стимулированию, грамотному политическому управлению
этими процессами, информированности и учету мнений всех заинтересованных
сторон [1, с. 95-96].
В настоящее время ООН оказывает активную поддержку странам
Азиатско-Тихоокеанского региона по решению проблем инвалидов. В
Китайской народной республике запрещены дискриминация и оскорбление
инвалидов. Насилие или публичное оскорбление инвалида, отречение от
недееспособного инвалида, если обстоятельства серьезны и скандальны,
квалифицируются как уголовные деяния. Отличительной особенностью Китая
являются положения об ответственности и обязанностях инвалидов: они
должны соблюдать законы, выполнять обязательства и инструкции, соблюдать
общественный порядок, уважать общественные нормы поведения. Граждане с
инвалидностью обязаны проходить реабилитационные программы, развивать
навыки
самообслуживания
и
профессиональные
компетенции,
демонстрировать силу духа, уверенность и активность во всех сферах жизни
общества, оптимизм, инициативность, чувство собственного достоинства.
Правительством разработаны меры поощрения достижений инвалидов, для лиц,
которые повлияли на улучшение качества жизни инвалидов [1, с. 107-108].
Социальная политика Японии направлена на развитие специального
образования, трудовой занятости, создание безбарьерной среды, внедрение
новых технологий реабилитации, доступность телекоммуникаций и
информационных технологий. Но инвалиды должны сами стремиться к
независимости, активному образу жизни, участию в социально-экономических
и политических процессах.
В Тайване также развиваются услуги по персональной помощи
инвалидам. Здесь в Тайбэе существует кооператив «Новая жизнь – ассоциация
Независимой жизни Тайбэя». Кооператив основан в 2007 г., в настоящее время
имеет около десяти клиентов, получающих регулярную помощь. Основатели
кооператива ранее побывали в Японии и были вдохновлены здешними
организациями независимой жизни, существующими с 1981 г. Кооператив
использует простых тайванцев в качестве помощников. Финансирование идет
за счет пожертвований богатых людей, и от организаций в Японии и в Тайване.
Инвалиды могут получить до 24 часов в день персональной помощи.
Помощник работает 8 часов в день, если инвалиду нужна большая по
297
продолжительности помощь, он получает еще одного помощника. В
кооперативе работают примерно 40 помощников, предоставляющих услуги
десяти постоянным пользователям и нескольким гражданам, иногда
прибегающим к услугам ассистентов. Также в планах создание новых
кооперативов в южной и центральной части Тайваня. В целом отношение к
инвалидам в тайваньском обществе меняется в лучшую сторону за последние
10 лет и к ним все больше и больше людей относятся уже не как к
бесполезному бремени для общества [11].
В 1989 г. В Европе была создана Европейская сеть независимой жизни
(ENIL), которая распространена на всей территории Европы. Она определяет
сторонников движения за независимую жизнь инвалидов и борется против
дискриминации. Миссия ENIL заключается в следующем:
- содействие распространению философии самостоятельной жизни среди
людей с ограниченными возможностями, широкой общественности,
национальных политиков, правительственных администраций, между
региональными организациями, такими как Европейский союз, Совет Европы и
Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ);
- разработка концепции, принципов и определения независимой жизни;
- содействие развитию центров независимой жизни во всей Европе и
укрепления солидарности и взаимодействия между ними;
- обучение и мероприятия по повышению осведомленности о проблемах
инвалидов на европейском уровне.
В ноябре 2012 г. ENIL приняла декларацию, включающую основные
категории независимой жизни, которые должны быть использованы в
разработке руководящих принципов политики и законодательства на уровне
Европейского Союза, государства и на местном уровне. К данным категориям
относятся:
- Концепция независимой жизни – предполагает возможность иметь
свободу выбора и контроля над своей собственной жизнью и образом жизни.
Независимая жизнь требует, чтобы антропогенная среда и транспорт доступны,
что в наличии есть технические средства, доступ к личной помощи и/или
услугам на местном уровне.
- Личная помощь должна быть обеспечена на основе оценки
индивидуальных потребностей и в зависимости от жизненной ситуации
каждого человека. Инвалиды должны иметь право набирать, обучать и
управлять своими помощниками при надлежащей поддержке. Ассигнования на
личную помощь должна покрывать зарплату личных помощников и другие
расходы производительности, таких как все взносы, причитающиеся с
работодателя, административные расходы.
298
- Деинституционализация – политический и социальный процесс,
который предусматривает переход от интернатных учреждений и других
изолирующих и сегрегирующих настроек в независимую жизнь. Эффективная
деинституционализация происходит, когда человеку, помещенному в
учреждение дается возможность стать полноправным гражданином и взять под
контроль его/ее жизни (в случае необходимости, с поддержкой). Существенное
значение для процесса деинституционализации является предоставление
доступного жилья в общине, доступ к государственным услугам, личная
помощь и поддержка со стороны коллег.
- Общинные услуги – предполагают меры для развития общественных
услуг, таких как жилье, образование, транспорт, здравоохранение и других
услуг и поддержки, открытых и доступных для людей с ограниченными
возможностями в обычных условиях.
Данный документ переведен на большинство языков Европы с целью
максимального доступа инвалидов всех стран к идеологии независимой жизни.
Система предоставления персональной помощи – это компонент
независимой жизни.
В 1994 г. в Швеции была официально утверждена услуга личной помощи.
С 1994 г. инвалиды в Швеции получили право на персональных ассистентов.
Им предоставлялась денежная выплата, с использованием которой они могли
нанять себе ассистента в муниципалитете или агентстве социального
страхования. Цель реформы заключалась в том, чтобы предоставить
повседневную помощь инвалидам, чтобы люди со значительными
ограничениями жизнедеятельности могли жить, как другие члены сообщества.
Конечная цель – повышение качества жизни инвалидов, реализация их
потребностей и предпочтений.
Лица, имеющие право на получение персональной помощи, должны
принадлежать к одной из трех групп, указанных в Законе: 1. Лица с
ограниченными интеллектуальными возможностями, аутизмом. 2. Лица со
значительными и постоянными интеллектуальными нарушениями в результате
повреждения головного мозга в зрелом возрасте в связи с травмой или
болезнью. 3. Лица, имеющие другие серьезные хронические физические или
психические нарушения, которые наступили не вследствие естественного
старения и которые вызывают значительные трудности в повседневной жизни.
Кроме того, люди должны нуждаться в помощи, по крайней мере, в одной
из таких пяти фундаментальных потребностей: личная гигиена; питание;
одевание и раздевание; общение с другими людьми; другая помощь, которая
необходима из-за повреждений человека [10].
Лица, которые нуждаются более чем в 20 часах помощи в неделю, имеют
299
право на выплаты в соответствии с законом. Оплата за личную помощь
обеспечивается через агентство социального страхования. Лица, которым
нужна помощь менее 20 часов в неделю, могут подать заявку на услуги
индивидуальной помощи или прямые платежи на закупку услуг от их местного
муниципалитета.
Кто именно будет выполнять функцию помощника, решается совместно с
будущим подопечным. При этом законодательно не установлены требования к
квалификации персональных помощников. Сначала можно взять родителя или
родственника. При подборе учитывается и тип ограничений – имеют ли они
физическую, психологическую или интеллектуальную природу. У некоторых
подопечных может быть по 10-12 ассистентов. Важно, что ассистенты не
решают, как жить, а помогают жить, как хочешь. В Швеции действует
организация JAG (со шведского это слово переводится как наше местоимение
«Я»: также эта аббревиатура расшифровывается как «Равноправие», «Помощь»,
«Сотрудничество»), которая занимается подбором персональных ассистентов.
Это наиболее крупная из 100 подобных организаций: она предоставляет услуги
более чем 2000 ассистентов при общем их числе в стране 50000. Услуги
помощника оплачивает в качестве работодателя кооператив JAG, он же
устраивает курсы для ассистентов.
Финансируется данная деятельность муниципалитетом (если помощь
требуется менее 20 часов в неделю) или страховой кассой (более 20 часов или
даже круглосуточно) [3, с. 175]. Право получения денежной субсидии
распространяется на лиц до 65 лет. С этими деньгами можно нанять как
государственного, так и частного ассистента, оговорить, что он конкретно
будет делать. При наиболее тяжелых отклонениях могут предоставить сразу
нескольких ассистентов.
Ассистент – нечто действительно особое, скорее призвание, чем работа.
По сути, это член семьи. Для ассистента важно обладать определенными
чертами характера – многие персональные ассистенты, сами здоровые люди с
массой возможностей и талантов заботятся о своих подопечных десятки лет,
становятся очень близкими для них людьми. Персональный ассистент может
даже вместе с подопечным переехать на новое место жительства.
Адольф Рацка, выступая против нахождения инвалидов в интернатных
учреждениях, дает высокую оценку роли персональных помощников в
активизации жизни инвалида. Он отмечает, что никогда не был в состоянии
работать в качестве директора института независимой жизни, проводить
встречи и выступления в Швеции и за рубежом без своих восьми личных
помощников.
Правительственные исследования показали, что услуги личной помощи
300
превосходят по качеству ранее существовавшие в Швеции муниципальные
дома вспомогательных услуг или групповые дома, где проживали инвалиды
небольшими группами и получали услуги от персонала. Если сравнить, во
сколько бы обошлось предоставление такого же объема помощи, которое
получают в Швеции инвалиды от персональных ассистентов, через
муниципальные дома, то это сэкономило шведским налогоплательщикам 3
миллиарда евро, при том, что обслуживание значительно более высокого
качества. С помощью личных помощников количество инвалидов, способных
работать в настоящее время составило 16 % от тех, кто получает помощь. Еще
24 % могли бы работать, если бы они имели больше часов помощи. К этим
цифрам мы можем добавить членов семьи, которые могут свободно вернуться к
своей повседневной работе, потому что они не должны больше помогать своим
родственникам-инвалидам.
В тоже время есть ряд спорных моментов, а именно:
- кто должен оценивать нуждаемость инвалида в тех или иных видах
помощи. Изначально это право отдано самим инвалидам, что исключает
общность подходов и может привести к обману с целью получения денежной
выплаты;
- отсутствие требований к уровню квалификации ассистентов;
- отсутствие четких границ того, что ассистенты должны и не должны
делать, с одной стороны, в законе указано, что ассистенты должны выполнять
все, что необходимо инвалиду, с другой стороны, некоторые муниципалитеты
вводят подобные ограничения. У частных агентств подобные ограничения
минимальны [10].
Решение данных вопросов стоит на повестке дня политической жизни
Швеции.
На протяжении многих лет движение независимой жизни
распространилось от Северной Америки на всех континентах, в процессе
адаптируясь и обогащаясь различными культурами и экономическими
условиями. Значительный объем научно-исследовательских, учебных
материалов и примеров хорошей практики существует в аспектах перехода от
учреждений к жизни в обществе, к занятости или самозанятости, организации
сообщества и пропаганды, культуры инвалидности, положении девушек и
женщин с ограниченными возможностями. Поддержка движения и
использования его опыта стала важным компонентом социальной политики
многих стран.
«Независимая жизнь не означает, что мы хотим сделать все сами, что нам
никто не нужен или, что нам нравится жить в изоляции. Independent Living
означает, что мы требуем тот же выбор и контроль в нашей повседневной
301
жизни, что и наши братья и сестры-не инвалиды, соседи и друзья считают само
собой разумеющимся. Мы хотим расти в наших семьях, пойти в школу по
месту жительства, использовать тот же автобус, как наши соседи, работать на
рабочих местах, которые соответствуют нашему образованию и интересам,
создать собственные семьи. Мы обычные люди, имеющие те же самые
потребности чувствовать себя включенными, признанными и любимыми» –
пишет А. Рацка.
Существует базовый набор услуг, которые предоставляются в
большинстве Центров независимой жизни инвалидов, но есть некоторые
различия в программах, которые предполагают разные источники
финансирования, различается и штатное расписание. Центры могут помочь с
адаптацией жилья для нужд инвалида, подобрать личного помощника, оказать
юридическую помощь. Как правило, центры работают совместно с местными и
региональными органами власти для улучшения инфраструктуры, повышения
осведомленности о проблемах инвалидности и лоббирования законодательства,
способствующего равным возможностям и запрету дискриминации.
Реализация концепции независимой жизни инвалидов вносит
значительный вклад в формирование ярко выраженных субъект-субъектных
отношений общества и людей с ограниченными возможностями. Достигая
оптимального взаимодействия инвалидов с окружающим миром, идеология
независимой жизни позволяет наиболее полно интегрировать людей с особыми
потребностями в условия современного общества.
Литература
1. Государственная политика в области социальной интеграции
инвалидов: российский и зарубежный опыт : монография /
Г. И. Авцинова, В. И. Жуков, С. А. Фурсов. – М. : Издательство РГСУ,
2012. – 276 с.
2. Государственная политика в отношении трудовой занятости людей с
инвалидностью: международный опыт и российская практика
[Электронный ресурс] : пособие для специалистов, работающих в
сфере трудоустройства людей с инвалидностью / составитель М. Л.
Новиков; ред. М. Ю. Веселов. – М. : РООИ «Перспектива», 2008.
3. Гуслякова Л. Г. Основы теории социальной работы : учебное пособие /
Л. Г. Гуслярова, Е. И. Холостова. – М., 1997.
4. Адаптация и реабилитация детей с ограниченными возможностями
здоровья : учебное пособие / Т. А. Дубровская, М. В. Воронцова,
В. С. Кукушкин. – М. : Изд-во РГСУ, 2012. – 364 с.
5. Корнюшина Р. В. Зарубежный опыт социальной работы [Электронный
302
ресурс] / Р. В. Корнюшина. – Владивосток : Издательство
Дальневосточного университета, 2004.
6. Социальное обслуживание в Финляндии [Электронный ресурс]. –
Хельсинки, 2007.
7. Ткаченко, В. С. Медико-социальные основы независимой жизни
инвалидов : учебное пособие / В. С. Ткаченко. – М. : Дашков и К,
2010. – 384 с.
8. Социальная работа с инвалидами : учебное пособие / Е. Р. ЯрскаяСмирнова, Э. К. Наберушкина Изд. 2-е, перераб. и доп. – СПб. : Изд-во
«Питер», 2004. – 316 с.
9. Independent living // Wikipedia, the free encyclopedia [Электронный
ресурс] // http://www.wikipedia.org.
10.Westberg Kenneth Personal assistance in Sweden. Stockholm, 2010
[Электронный ресурс] // http://www.independentliving.org.
11.Westberg K. Eunice Ya-Yu Kao, Taiwan – «Those who can pay have
migrant
care
workers
as
assistants»,
2012
//
http://www.independentliving.org.
3.7 Реабилитационная помощь как фактор социализации лиц с
ограниченными возможностями в Беларуси
Социально ориентированная политика Беларуси определяет направления
развития реабилитационной помощи в республике. Закон о социальной защите
инвалидов в Республике Беларусь, Государственные программы по
безбарьерной среде, демографической безопасности, бесплатной медицинской
помощи и другие нормативно-правовые акты гарантируют социальную
адаптацию лиц с ограниченными возможностями. Системе организации
реабилитационной помощи и ее особенностях в республике посвящена данная
работа.
В современном мире в эпоху глобализации и развития инновационных
технологий человечество вновь и вновь приходит к осознанию ценности жизни
каждого обитателя планеты Земля.
Многовековые
усилия
мирового
сообщества
и
всемирного
здравоохранения до настоящего времени не привели к решению проблем,
порожденных цивилизацией: повсеместный рост числа неинфекционных
заболеваний, омоложение хронических недугов и смертности, увеличение
количества молодых лиц с ограниченными возможностями.
Между тем, социально-экономическое развитие любого государства
требует соответствующего человеческого потенциала. В этой связи
303
эффективная организация реабилитационной помощи и превентивная медицина
становятся приоритетными и значимыми для будущего процветания нации.
Социально ориентированная политика Беларуси определяет системный
подход и целенаправленное развитие реабилитационной помощи в республике
для сохранения жизнедеятельности членов общества и социализации лиц с
ограниченными возможностями.
Особенности организации реабилитационной помощи и деятельности
служб их обеспечивающих, зависят от состояния и основных тенденций здоровья
населения.
Согласно данным Министерства здравоохранения Республики Беларусь, в
последние годы наметилась положительная динамика основных показателей
общественного здоровья. В 2013 г. коэффициент общей смертности снизился до
13,3 на 1000 населения, в т. ч. трудоспособного возраста.
Число случаев смерти от онкологических заболеваний, внешних причин, а
также болезней органов пищеварения и органов дыхания уменьшилось на 2,6;
10,6; 4,1 и 6,5 % соответственно. Стабилизировано общее число случаев смертей
от болезней системы кровообращения.
Снижение младенческой смертности до 3,4 перинатальной – до 3,3 на 1000
живорожденных, детской смертности – до 45,4 на 100 000 детского населения при
сохраняющейся заболеваемости и хронизации патологических состояний
новорожденных.
Это актуализирует проблему качества жизни детей и развитие
соответствующего комплекса лечебно-реабилитационной помощи.
Наметился рост коэффициента рождаемости, который увеличился до 12,5
на 1000 населения в 2013 г., что требует развития всего спектра помощи
беременным, новорожденным и детям. Наметилось увеличение ожидаемой
продолжительности жизни при рождении до 72,2 лет.
Постарение населения сопряжено с необходимостью развития социальной
службы, а так же дальнейшим поиском и совершенствованием технологий
медико-реабилитационной службы.
Кроме того, до 91,3 % мужчин и 85,7 % женщин трудоспособного возраста
имеют от одного до пяти основных поведенческих факторов риска, которые
снижают показатели здоровья. Треть населения Беларуси курит, в то время, как
только у 30 % молодежи уровень физической активности достаточен для
поддержания здоровья.
С 1995 г. по 201 г. уровень инвалидности вырос так:
- всего населения – на 30 %;
- взрослого населения – на 16,9 %;
- детского населения – на 94,6 %.
304
Уже к 2011 г. в Республике Беларусь по оперативным данным в органах по
труду и социальной защите состояло 508 433 инвалида, а в 2014 г. этот показатель
составил 536755 человек. Следует отметить, что количество детей-инвалидов в
возрасте до 18 лет достигло 27379 человек по состоянию на ноябрь 2014 г.
Однако наметилась тенденция незначительного снижения показателей
первичной инвалидности и тяжести инвалидности лиц трудоспособного возраста
(рисунок 3.1).
Рисунок 3.1 – Структура первичной инвалидности лиц трудоспособного
возраста (2011-2013 гг.) [по материалам Доклада министра здравоохранения
В. И. Жарко на итоговой коллегии Министерства здравоохранения Республики
Беларусь 29 января 2014 г.]
На 1 августа 2014 г. удельный вес инвалидов в общей численности
населения республики составляет 5,6 %.
Основными причинами первичной инвалидности трудоспособного
населения в Республике Беларусь являются новообразования, болезни системы
кровообращения, травмы, болезни костно-мышечной системы и соединительной
ткани.
Среди причин первичной инвалидности детского населения следует
отметить врожденные аномалии, болезни нервной системы, болезни эндокринной
системы, психические расстройства, новообразования.
Вышесказанное определяет направления деятельности учреждений не
только системы Министерства здравоохранения Республики Беларусь, но и
профессиональной помощи людям в социальной сфере: службы социальнобытовой помощи; службы психолого-педагогической помощи и службы
семейного досуга.
В Республике Беларусь целевыми группами в системе социальной защиты
населения, в первую очередь, являются малообеспеченные граждане и
нетрудоспособные, а также лица с ограниченными возможностями.
Таким образом, в связи постарением населения, низкой рождаемостью,
особенностями структуры и тяжести инвалидности лиц трудоспособного
305
возраста, роста удельного веса инвалидности детей и подростков в возрасте до 18
лет, социальная политика белорусского государства направлена на
совершенствование медико-социальной экспертизы и реабилитации.
Признание значимости реабилитации для социально-экономического
развития белорусского общества формировалось не за один год. Как и
большинство республик бывшего Советского Союза, Беларусь после обретения
независимости в 1991 г. вынуждена была создавать собственную систему
реабилитационной помощи.
В СССР доступ к информации о числе лиц с ограниченными
возможностями был ограничен. Экспертиза временной и постоянной утраты
трудоспособности с выдачей, в последующем, листа нетрудоспособности или
удостоверения об установлении группы инвалидности гарантировали данному
кругу граждан финансовую поддержку государства. Существовавшая система
способствовала формированию особого отношения общества к инвалидам и
соответствующего «признания ущербности». Бесплатная государственная
медицина, уравнительная система распределения доходов и демографическая
ситуация в сочетании с социалистическим укладом не предполагали
ответственности за собственное здоровье и экономическую оценку упущенной
выгоды.
Разработка вопросов врачебно-трудовой экспертизы и профилактики
инвалидности, а также формирование подходов к рациональному
трудоустройству инвалидов в Беларуси было возложено на Белорусскую научноисследовательскую лабораторию экспертизы трудоспособности и организации
труда инвалидов, преобразованную позже в Белорусский научноисследовательский институт экспертизы трудоспособности и организации труда
инвалидов Министерства социального обеспечения Белорусской ССР.
«С момента создания и до распада СССР институт обеспечивал
информационную, организационную, методическую и консультативную помощь
по проблемам врачебно-трудовой экспертизы, социально-трудовой реабилитации
гражданам Белоруссии, Литвы и Молдавии».
Уже в 1986 г. существующая концепция отношения к проблеме
инвалидности была подвергнута переоценке. Впервые зазвучала идея
реабилитации больных и инвалидов с целью их социальной интеграции. «В
основу государственных мер по проблемам инвалидности были положены
важнейшие принципы, сформулированные во Всемирной программе действий в
отношении инвалидов, принятой ООН на 1982-1992 гг. … Реальное право
участвовать в решении важнейших государственных задач получили инвалиды,
избранные депутатами высшего органа государственного управления…
Республики Беларусь».
306
Фактически только с 1990 г. в нашей стране начинается «становление и
развитие государственной системы мер по предупреждению инвалидности и
реабилитации инвалидов, научно-организационное и методическое обеспечение».
Были приняты важнейшие нормативно-правовые акты, среди которых Законы
Республики Беларусь «О социальной защите инвалидов», «О пенсионном
обеспечении» (1991 г.), приказ Минздрава Республики Беларусь «О создании
системы реабилитации больных и инвалидов в Республике Беларусь» (1993 г.),
Закона Республики Беларусь «О предупреждении инвалидности и реабилитации
инвалидов» (1994 г.), приказ Министерства здравоохранения Республики
Беларусь «О дальнейшем развитии и совершенствовании службы медицинской
реабилитации в Республике Беларусь»(1997 г.).
С 1992 г. врачебно-трудовые экспертные комиссии (ВТЭК) были
реорганизованы в медико-реабилитационные экспертные комиссии (МРЭК) и
переданы в ведение Министерства здравоохранения Республики Беларусь из
системы Министерства социального обеспечения.
Начался этап активного проведения мероприятий по реабилитации
инвалидов и интеграции их в общество. Ведется изучение вопросов сохранения
здоровья и улучшения качества жизни, окружающей инвалидов среды и
разработка вопросов ее адаптации под их потребности.
В
изменившихся
социально-экономических
условиях
развития
независимого белорусского государства в 90-х гг. ХХ в. обострились проблемы
занятости и инфляции, наметились тенденции роста числа лиц с ограниченными
возможностями, что вызвало необходимость разработки и реализации целого
ряда государственных программ на протяжении последующих десятилетий
(Государственной научно-технической программы «Реабилитация» (19962000 гг.), Государственной программы по профилактике инвалидности и
реабилитации инвалидов на 2001-2005 гг., Государственной программы по
предупреждению инвалидности и реабилитации инвалидов на 2006-2010 гг.,
Национальной программы демографической безопасности Республики
Беларусь на 2011-2015 гг., Комплексной программы развития социального
обслуживания на 2011-2015 гг., Программы развития и оптимизации сети
учреждений социального обслуживания до 2011 г., Государственной
программы по созданию безбарьерной среды жизнедеятельности физически
ослабленных лиц на 2011-2015 гг., Отраслевой научно-технической программы
«Разработать и усовершенствовать экспертно-реабилитационные технологии
медицинской, профессиональной и трудовой реабилитации» и др.).
Создаются отделения медицинской реабилитации в поликлиниках и
больницах.
Ведется
работа
по
открытию
специализированных
реабилитационных
центров. Пересматриваются штатные нормативы
307
медицинского и другого персонала, формируются мультидисциплинарные
бригады. Учреждения здравоохранения укомплектовываются специалистами,
обеспечивающими реабилитационный процесс, включая врача-реабилитолога,
инструктора-методиста по физической реабилитации, эрготерапии, врачаиглорефлексотерапевта и других. Создается единая для детского и взрослого
населения система медицинской и медико-профессиональной реабилитации.
Одновременно с формированием структуры реабилитационной помощи
развивается система подготовки кадров для реабилитационной службы.
С 1998 г. в соответствие с Приказом Министерства здравоохранения
Республики Беларусь «О дальнейшем развитии и совершенствовании службы
медицинской реабилитации в Республике Беларусь» в медицинских вузах стали
создаваться кафедры медицинской реабилитации, организовано прохождение
интернатуры по медицинской реабилитации выпускниками медицинских вузов.
На базе Белорусского государственного университета физической культуры, а в
последующем и в Полесском государственном университете начинается
подготовка
инструкторов-методистов
по
физической
реабилитации,
эрготерапии, адаптивной физической культуре, лечебной физической культуре
с высшим педагогическим образованием.
Благодаря кропотливой совместной работе инициативной группы
специалистов под руководством профессора Белорусского государственного
университета физической культуры Поляковой Т. Д., при активном участии
заведующего кафедрой Панковой М. Д., ассистента кафедры Белорусской
медицинской академии постдипломного образования Сикорской И. С. и других
сотрудников решается вопрос допуска к работе в учреждениях системы
Министерства здравоохранения Республики Беларусь специалистов с высшим
педагогическим образованием.
По мере присоединения Беларуси к Болонскому процессу и модернизации
высшего образования была открыта подготовка по специальности II ступени
высшего образования (магистратуры) «Восстановительная медицина, лечебная
физкультура и спортивная медицина, курортология и физиотерапия» с
получением степени магистра медицинских наук.
Беларусь начинает подготовку научных кадров высшей квалификации по
специальности 14.03.11 – Восстановительная медицина, лечебная физкультура
и спортивная медицина, курортология и физиотерапия в рамках аспирантуры и
докторантуры.
Совершенствуется
образовательный
процесс
по
повышению
квалификации и переподготовке врачей по реабилитации и экспертизе на
кафедре медицинской экспертизы и реабилитации Белорусской медицинской
308
академии постдипломного образования. Открыта переподготовка врачей по
специальностям: «Медико-социальная экспертиза» и «Реабилитология».
Под руководством первого заведующего кафедрой, д. м. н., профессора
Л. С. Гиткиной была создана школа экспертов в Республике Беларусь и
специалистов в области медико-социальной экспертизы, а в последующем и
реабилитации. С 2000 г. по 2005 г. кафедру возглавлял профессор, д. м. н.
В. Б. Смычек, который продолжил развивать и совершенствовать школу
белорусских экспертов-реабилитологов и одновременно осуществлять
руководство научно-исследовательским институтом медико-социальной
экспертизы и реабилитации (НИИ МСЭиР).
До настоящего времени, проведение научных исследований и
обеспечение
организационно-методической
помощи
организациям
здравоохранения по проблемам медицинской экспертизы и реабилитации, а
также внедрение в практику новых реабилитационных технологий
осуществляет Республиканский научно-практический центр медицинской
экспертизы и реабилитации, являющийся правопреемником НИИ МСЭ и Р
головным учреждением республики по данному направлению под
руководством В. Б. Смычка.
С ноября 2005 г. и по настоящее время кафедру медицинской экспертизы
и реабилитации Белорусской медицинской академии постдипломного
образования возглавляет к. м. н., доцент Г. А. Емельянов, который является
членом научно-технического совета по ОНТП «Экспертно-реабилитационные
технологии». Клинической базой кафедры становится Республиканская
клиническая больница медицинской реабилитации.
С 2000 г. в соответствии с основными направлениями развития
современной науки и Международной номенклатурой нарушений, ограничений
жизнедеятельности и социальной недостаточности совершенствуются подходы
медико-социальной
экспертизы,
разрабатываются
стандартизованные
программы
комплексной медицинской,
медико-профессиональной и
социальной реабилитации при наиболее значимой инвалидизирующей
патологии.
На современном этапе ведется разработка и внедрение технологий
медицинской экспертизы и реабилитации на основе использования
Международной
классификации
функционирования,
ограничений
жизнедеятельности и здоровья.
Таким образом, начиная с девяностых годов прошлого века, в Беларуси
создается
система
экспертно-реабилитационной
помощи
лицам
с
ограниченными возможностями, которая в настоящее время ориентирована на
309
оптимизацию имеющихся ресурсов и структуры с учетом мировых тенденций
развития отрасли.
Система реабилитации является элементом социализации лиц с
ограниченными возможностями. Современные подходы к реабилитации
базируются на хорошо известных принципах: раннее начало и индивидуальный
подход к проведению реабилитационных мероприятий, этапность и
комплексность их проведения, последовательность и непрерывность, а также
активное участие больного в реабилитационном процессе и преемственность.
Именно эти принципы легли в основу построения организации
реабилитационной помощи как элемента социализации лиц с ограниченными
возможностями.
Уже в терминологическом плане и на законодательном уровне
обозначена необходимость использования при общении термина «лица с
ограниченными возможностями» взамен привычного «инвалид» не только на
бытовом уровне. Хотя стоит отметить, что в связи с проведением экспертизы и
определением групп инвалидности в медицинской среде термин «инвалид»
полностью исключить не представляется возможным по объективным
причинам. Применение его на официальном уровне лишь подчёркивает факт
установления объема и уровня оказания медико-социальной помощи и
поддержки, а ни в коем случае не умаляет достоинство граждан.
В Конвенции о правах инвалидов, к которой присоединилась Беларусь,
сказано, что к инвалидам относятся лица с устойчивыми физическими,
психическими, интеллектуальными или сенсорными нарушениями, которые
при взаимодействии с различными барьерами могут мешать их полному и
эффективному участию в жизни общества наравне с другими. Между тем,
обозначено стремление к поощрению, защите и обеспечению полного и равного
осуществления всеми инвалидами всех прав человека и основных свобод, а
также в поощрении уважения присущего им достоинства.
Интеграция в общество, гарантии обеспечения прав инвалидов на
медицинскую, профессиональную, трудовую и социальную реабилитацию
закреплены на государственном уровне в Законе Республики Беларусь «О
предупреждении инвалидности и реабилитации инвалидов».
В реабилитацию лиц с ограниченными возможностями, представляющую
собой систему мер, «направленных на оказание помощи инвалидам в
достижении ими оптимального физического, интеллектуального и социального
уровней деятельности, а также поддержание их посредством предоставления
необходимых средств, услуг, информации и иными способами,
обеспечивающими улучшение качества жизни и расширение рамок их
независимости» вовлечено значительное количество государственных и
310
негосударственных учреждений и организаций под патронажем Министерства
здравоохранения и Министерства труда и социальной защиты Республики
Беларусь.
Координирует работу в области предупреждения инвалидности и
реабилитации инвалидов Республиканский межведомственный совет при
Совете Министров Республики Беларусь.
Тесное взаимодействие с органами социального обеспечения,
общественными ассоциациями, республиканскими обществами инвалидов,
глухих и слепых, профсоюзными и физкультурными организациями,
федерацией физической культуры для инвалидов и учреждениями
здравоохранения повышают эффективность единого комплексного процесса
реабилитации.
В Республике Беларусь технология реабилитации включает экспертнореабилитационную диагностику, в том числе определение ограничений
жизнедеятельности
по
основным
категориям
(самообслуживание,
передвижение, общение, обучение, ориентация, контроль своего поведения,
способность к труду), реабилитационного потенциала и прогноза,
принадлежность реабилитанта к определенной клинико-реабилитационной
группе; проведение медико-социальной экспертизы и составление
индивидуальной программы реабилитации (ИПР); реализация ИПР и
последующая оценка эффективности реабилитации с коррекцией при
необходимости проводимых мероприятий.
В качестве меры оценки различных нарушений и ограничений
жизнедеятельности в республике используется система функциональных
классов (ФК), которых пять. Нормальное состояние параметра соответствует
ФК-0, резко выраженное и полное нарушение параметров соответствует ФК 4.
Изменения параметров состояния пациента внутри класса соответствует 25 %.
Основной документ, регламентирующий конкретные виды, объемы и
сроки проведения реабилитации инвалидов, а также исполнителей,
ответственных за ее проведение, является ИПР инвалида. Она составляется
медико-реабилитационной экспертной комиссией (МРЭК), которая также
осуществляет проведение экспертизы нарушений жизнедеятельности граждан,
учет и анализ инвалидности.
В Республике Беларусь устанавливаются три группы инвалидности
взрослых (I (самая тяжелая), II, III) и четыре степени утраты здоровья у детей
(IV (самая тяжелая), III, II, I). Важно отметить, что МРЭК, как государственные
учреждения здравоохранения, созданы в каждой из шести областей Республики
Беларусь и г. Минске из расчета одна межрайонная (районная, городская)
311
комиссия на 90 тыс. человек при определенной ежегодной пропускной
способности.
Форма ИПР утверждена Министерством здравоохранения по
согласованию с Министерством труда и социальной защиты и Министерством
образования. Она включает разделы программ медицинской, профессиональной
и трудовой, а также социальной реабилитации, которые заполняются во МРЭК
и обязательны для всех участников реабилитационного процесса.
Оказания реабилитационной
помощи
предполагает
реализацию
мероприятий в рамках ИПР на стационарном, амбулаторно-поликлиническом, в
том числе домашнем, и санаторном этапах, в зависимости от степени
выраженности ограничений жизнедеятельности лиц с ограниченными
возможностями.
Наличие реабилитационного потенциала, совокупности комплекса
медицинских, психологических и социальных факторов, детерминирующих
потенциал восстановления нарушенных функций и способностей организма
пациента, определяет целесообразность проведения определенного объема
реабилитационных мероприятий.
Стационарный этап является финансово более затратным и
осуществляется, как правило, в многопрофильных больницах, где имеются
возможности использования необходимых структурных подразделений
пациентами различного профиля (отделения физиотерапии и ЛФК, кабинеты
иглорефлексотерапии, мануальной терапии, лабораторно-диагностический
комплекс и др.).
Кроме неспециализированных, в республике имеются профильные
центры реабилитации, а также государственные центры республиканского
значения такие, как: Республиканский научно-практический центр медицинской
экспертизы и реабилитации (Минский район, пос. Городище), Республиканская
детская больница медицинской реабилитации (Минский район, дер.
Острошицкий Городок), Республиканская клиническая больница медицинской
реабилитации (Минский район, деревня Аксаковщина), Республиканский
детский пульмонологический центр медицинской реабилитации (Мядельский
район, дер. Боровые), Республиканский центр медицинской реабилитации
ветеранов и инвалидов боевых действий на территории других государств
(г. Витебск).
Специализированные центры «усиливаются» не только с точки зрения
материально-технической базы (тренажерными залами, бассейнами, трассами для
терренкура, роботизированной техникой, механотерапевтическими аппаратами,
сенсорными комнатами, аппаратами БОС, эрготерапевтическими стендами и др.)
по профилю патологии, но и кадрами (вводятся дополнительные единицы
312
инструкторов-методистов по физической реабилитации и эрготерапии,
психологов, социальных педагогов, логопедов и специалистов по профилю
патологии). Формируются, так называемые, мультидисциплинарные бригады,
которые регулярно корректируют ИПР с учетом мониторинга состояния пациента
всеми специалистами: врачом-реабилитологом, врачом-физиотерапевтом, врачом
ЛФК, врачом ортопедом-травматологом, психотерапевтом, инструкторомметодистом и т. д.
Немаловажную роль в восстановлении утраченных функций играют
волонтеры, особенно в педиатрических стационарах. В настоящее время назревает
необходимость обсуждения введения в штатное расписание специалистованиматоров для организации досуговой деятельности, как элемента социализации
пациентов на стационарном этапе. Пребывание лиц с ограниченными
возможностями в учреждениях данного профиля обусловлено проведением
курсового восстановления, либо сопряжено с реконструктивными операциями
и (или) решением экспертных вопросов.
На амбулаторно-поликлиническом этапе проходят реабилитацию
значительное количество пациентов, поступающих со стационарного или
санаторного этапов, способных, в первую очередь, к самостоятельному
передвижению. Согласно типовому положению, на базе городских и районных
поликлиник созданы отделения медицинской реабилитации, которые включают
дневные стационары, кабинеты психотерапии, эрготерапевтические кабинеты
или кабинеты бытовой реабилитации, кабинеты массажа, залы ЛФК и другие
службы в соответствие с имеющимися возможностями учреждений.
Перевод пациентов с этапа на этап определен динамикой
восстановительного
процесса
и
стандартами,
регламентирующими
соответствующие сроки при каждой патологии. Преемственность оказания
помощи обеспечивается на уровне документооборота и координации
медицинского мониторинга между различными учреждениями. В настоящее
время в Республике Беларусь активно внедряются инновационные
телекоммуникационные технологии и электронный документооборот,
формируется единый республиканский реестр.
Еще в 90 гг. ХХ в. сотрудниками НИИ МСЭ и Р была проведена работа
по оптимизации управления системой реабилитации в здравоохранении и
созданию базиса для оценки здоровья населения республики по критериям
последствий болезней и травм для принятия решений и повышения
эффективности медицинской и медико-профессиональной реабилитации. Был
разработан автоматизированный банк данных реабилитационного центра
(АБД РЦ), который представлял собой специальную систему накопления,
хранения и поиска информации и обеспечивающую многоцелевое
313
использование этих данных в практическом здравоохранении и научных
исследованиях.
Сегодня информатизация белорусского общества в целом и
здравоохранения в частности позволяет не только запись на прием к врачу
через интернет, но и дистанционное консультирование даже во время
проведения высокотехнологичных вмешательств, активную трудовую
деятельность инвалидов он-лайн, их дистанционное обучение и овладение
новой профессией, решение социально-бытовых проблем и многое другое.
Домашний этап реабилитации лиц с ограниченными возможностями
осуществляется под патронажем медицинского персонала поликлиник и
сотрудников социальной службы. В случае отсутствия реабилитационного
потенциала или выраженных ограничениях жизнедеятельности социализация
пациентов осуществляется посредством адаптации к домашнему быту,
обеспечения медико-техническими средствами реабилитации и др. Лица,
ухаживающие за пациентами, обучаются основным приемам массажа, ЛФК,
ухода за подопечным. Чаще всего на платной основе оказываются услуги
постоянного медицинского мониторинга.
Изменения социально-экономических условий развития Беларуси
привело в 1997 г. к созданию Республиканского центра по оздоровлению и
санаторно-курортному лечению населения. В соответствие с Постановлением
Совета Министров Республики Беларусь в 2000 г. была сформулирована
Концепция санаторно-курортной помощи в Республике Беларусь. Отбор
больных
на
санаторно-курортное
лечение
сейчас
осуществляется
Министерством
здравоохранения
Республики
Беларусь
и
его
территориальными органами в соответствие с учетом последствий болезни и
профилем учреждения.
Ранний этап реабилитации пациентов трудоспособного возраста с
последствиями социально значимых заболеваний осуществляется в санаторнокурортных условиях с использованием природных факторов совместно с
диетотерапией, лечебной физкультурой и традиционной физиотерапией при
обязательном соблюдении санаторного и курортного режимов. Для нужд
социального сектора в Беларуси выделяется 85,4 % общего объема
государственной поддержки, что является самым высоким показателем в СНГ.
Составной частью общего процесса реабилитации является социальная
реабилитация лиц с ограниченными возможностями и включает в себя
социальную адаптацию и обеспечение инвалидов техническими средствами,
социальное обслуживание инвалидов на дому, в т. ч. оказание им повседневной
помощи, а также развитие творчества, физической культуры и спорта среди
инвалидов. Все аспекты социальной реабилитации (социально-правовой,
314
социально-трудовой, социально-психологический, социально-бытовой) находят
свое отражение в деятельности социальных служб.
Указом Президента Республики Беларусь от 19.01.2012 № 41 «О
государственной адресной социальной помощи» предусмотрено социальное
пособие для возмещения затрат на социальное пособие на оплату технических
средств социальной реабилитации и на приобретение подгузников.
Одним из важнейших элементов социализации лиц с ограниченными
возможностями является медико-профессиональная реабилитация. В Беларуси
открыты одноименные кабинеты для проведения профессиональной
диагностики, профессионального подбора, профессиональной консультации
детей-инвалидов в целях выбора профессии, соответствующей состоянию
здоровья, интересам, склонностям, задаткам профессиональных способностей,
конъюнктуре рынка труда и возможности их последующего трудоустройства.
Кроме того, специалисты осуществляют профессиональную ориентацию,
информирование и профконсультирование инвалидов трудоспособного
возраста. Составление профессиограммы позволяет определить возможности
обучения и переподготовки, а в последующем и обеспечить трудовую
занятость.
Важно отметить, что государство выделяет квоты для трудоустройства
инвалидов на предприятиях и в учреждениях. В соответствие с ИПР
осуществляется подбор оптимальных условий и режимов труда и отдыха в
целях исключения факторов, представляющих угрозу прогрессирования
заболевания, осложнения инвалидности, обеспечивается индивидуальная
адаптация на производстве.
Таким образом, социализация лиц с ограниченными возможностями в
Республике Беларусь осуществляется посредством реализации системного
подхода к проведению всех видов реабилитации.
Литература
1. Войтенко Р. М. Основы реабилитологии и социальная медицина:
концепцияи методология / Р. М. Войтенко – СПб., 2011. – 104 с.
2. Гиткина Л. С. Организация этапной реабилитации больных
инсультом / Л. С. Гиткина, В. Б. Смычек, Т. Д. Рябцева // Сб. м-лов
съезда невропатологов и нейрохирургов Республики Беларусь. – Мн.,
2002. – С. 15-17.
3. О социальной защите инвалидов в Республике Беларусь [Электронный
ресурс] : Закон Республики Беларусь от 11.11.1991 N 1224-XII (ред. от
17.07.2009).
–
Режим
доступа:
http://kodeksyby.com/zakon_rb_o_sotsialnoj_zashite_invalidov.htm. – 30.11.2014 11.25
4. О предупреждении инвалидности и реабилитации инвалидов
[Электронный ресурс] : Закон Республики Беларусь от 23.07.2008 N
315
422-З
(ред.
от
17.07.2009).
–
Режим
доступа:
http://pravo.levonevsky.org/bazaby/zakon/zakb1206.htm. – 30.11.2014
11.45
5. Медведев, А. С. Основы медицинской реабилитологии /
А. С. Медведев. – Минск: Беларус. навука, 2010. – 435 с.
6. Международная классификация функционирования, ограничений
жизнедеятельности и здоровья. – Женева : ВОЗ, 2001. – 342 с.
7. Национальный доклад о положении инвалидов в Республике
Беларусь
[Электронный
ресурс].
–
Режим
доступа:
http://www.disright.org/sites/default/files/doklad_alternativnyj.pdf
8. Смычёк В. Б. Современные аспекты инвалидности / В. Б. Смычек. –
Минск : БГАТУ, 2012. – 268 с.
9. Стандартные правила обеспечения равных возможностей для
инвалидов, принятые Генеральной Ассамблеей ООН в1993 г.
10.Disler, P. B. Rehabilitation medicine/ P. B. Disler, I. D. Cameron,
S. F. Wilson // Med.J.Aus. –2002. –Vol.177. – P. 385-386.
3.8 Маскулинность и ее трансформации в современном Кыргызстане
На рубеже XX и XXI вв. в условиях глубинных изменений социума –
экономических, политических, социокультурных, происходят изменения
гендерных ролей, содержания и форм функционирования мужчин и женщин в
обществе.
Со времени провозглашения независимости в Кыргызстане произошли и
продолжают происходить кардинальные и значительные изменения
практически во всех секторах жизни социума. Перемены, последовавшие вслед
за распадом Советского Союза, вынудили людей прийти к пониманию, что
ответственность за благополучие семьи и собственное благосостояние должно
взять на себя не государство, а каждый человек. Практически каждый
гражданин вынужден был адаптироваться к новым социально-экономическим
условиям и встал перед необходимостью переоценки жизненных стратегий в
направлении поиска путей личностной самореализации, свободы выбора
источников дохода и вида деятельности. В этих условиях обострилась проблема
маскулинности.
Термин «маскулинность», аналог латинского «masculinus», означает
«мужской». Понятие «маскулинность» имеет много определений. А. Абрамян
отмечает, что маскулинность – понятие, обозначающее социально
сконструированные ожидания, касающиеся поведения, представлений,
переживаний, стиля социального взаимодействия, присущего мужчинам,
соответствующих культуре и субкультуре определенного общества [1, с. 8].
316
А. Синельников отмечает, что при рассмотрении маскулинности необходимо
учитывать ее множественность, историчность и ситуационность [8, с. 78].
Мы рассматриваем маскулинность как социально конструируемый,
исторически и культурно обусловленный феномен. При этом маскулинность,
по нашему мнению, конструируется социальными структурами и
институциональными практиками так же, как и индивидуальными действиями.
Вот как охарактеризовал ситуацию И. Кон: «Трансформация традиционных
мужских ценностей и канонов маскулинности – общее неумолимое требование
времени. Нравится нам или нет, этот процесс давно уже идёт во всём мире. Но
смешение
дескриптивных,
аскриптивных
и
прескриптивных
черт
маскулинности может порождать опасные иллюзии. Хотя каноны
маскулинности и фемининности взаимосвязаны, представления жизни и образы
меняются и обновляются быстрее мужских, а женские представления о
мужчинах и представления мужчин о самих себя часто не совпадают. При этом
одни склонны преувеличивать, а другие – преуменьшать масштабы
происходящих перемен» [3, с. 240].
Трансформацию маскулинности предопределили перемены в жизни
современного общества и прежде всего такие факторы: а) стерлись
традиционные роли женщин и мужчин в семье; б) брачно-семейные отношения
эволюционировали; в) перемены в структуре гендерных ролей произошли в
результате стирания отличий между социокультурными стереотипами
фемининности и маскулинности. На систему гендерного перераспределения
труда в значительной мере повлияли рыночные отношения, переход к которым
вызвал огромные экономические изменения после распада Советского Союза.
Более деятельная активность женщин в политической, экономической,
социальной и прочих областях стала отличительной чертой современного
социума. В свою очередь, мужчины начали осваивать традиционно «женские»
профессии модельера, повара, швеи и т. д. В сфере политики явственно
поменялось гендерное отношение власти к женщинам. Они получили
возможность непосредственно участвовать в политической жизни страны и
влиять на неё.
С целью изучения изменения места и роли мужчины в современном
социуме нами проведено исследование, позволившее выявить причины и
тенденции трансформации мужественности в постсоветском Кыргызстане. Был
проведен анкетный опрос среди молодежи (по 100 чел. – из г. Бишкек, Чуйской,
Иссык-Кульской, Ошской обл. и 200 чел. – из Жалал-Абадской обл.). Всего в
квотной и репрезентативной выборке по возрасту и полу участвовало 250
женщин и 250 мужчин (500 чел.). Участникам опроса была предложена анкета
из 20-ти вопросов, из которых 4 – закрытого типа и 16 – открытого типа. Метод
317
выборки простой механический с сочетанием снежного кома. Объем выборки
указывает статистическую точность данных с 95 % вероятностью и с
погрешностью, не превышающей ± 5 %.
Почти 56 % женщин и 44 % мужчин согласны с тем, что в современном
кыргызском
обществе
постсоветского
периода
происходит
смена
традиционного восприятия образа, роли и места мужчины – 320 чел. Прежде
всего, респонденты это связывают с низкими доходами (так считает 43 %
женщин и 57 % мужчин); с социальной невостребованностью (56 % женщин и
34 % мужчин); с политической и экономической нестабильностью в стране
(65 % женщин и 35 % мужчин).
Полученные данные позволяют заключить: социально-экономические
причины, вызвавшие изменение роли мужчин в жизни социума нашей страны
предопределили то, что многие из них утратили способность выполнять
традиционные обязанности добытчика и кормильца семьи, предписанные
обществом, вследствие сложностей трудоустройства на высокооплачиваемую
работу. По этим причинам женщинам пришлось взять на себя роль основного
кормильца семьи, вынужденно выйдя на заработки.
Продолжим анализ факторов трансформации мужественности в
Кыргызстане постсоветского периода. Общеизвестно, что любое общество
придерживается определенного представления о «естественной» роли женщин.
В меньшей степени модернизированных обществах женщинам отводят роль,
которая отстраняет их от участия в политике. При этом повышение
образовательного уровня не приближает женщин к участию в политике, прежде
всего, в силу негативного отношения населения к политической активности
женщин.
Современная ситуация в Кыргызстане такова, что интеграция в мировое
сообщество и получение международного статуса в значительной мере зависят
от направленности и характера гендерной политики, что является одной из
важных задач политики большинства государств. Поэтому стало важным и
необходимым разработать новую стратегию действий и осмыслить пройденные
этапы для того, чтобы каждый гражданин страны чувствовал себя свободной и
равноправной личностью, не зависимо от его половой принадлежности.
Стереотипное общественное мнение закрепляет за мужчинами роль
«кормильца», что, собственно, вызвало массовую миграцию мужчин, как
впрочем, и женщин, за рубеж, из-за широкомасштабной безработицы, ставшей
следствием экономического развала. В итоге процесс выезда населения за
границу стал рассматриваться как один из признаков глобализации. Весте с тем
стали наблюдаться совершенно новые явления для постсоветского кыргызского
общества: рост числа женщин в стране, увеличение количества мигрантов и
318
появление новых видов миграции, где преобладающей стала временная
миграция.
В миграционных процессах прослеживается и гендерный аспект, если
мужчины, мигрирующие в поисках работы, трудятся на стройках, заводах и
сельхозработах, то женщины в большей массе заняты коммерцией и надомной
работой. Побудительными причинами миграции мужчин являются: обретение
новых перспектив, достижение материального благополучия, надежда на
высокооплачиваемую работу, отсутствие перспектив на родине, бедность.
Гендерное неравенство, довольно часто мешает семьям вырваться из
тисков бедности. В семье, где зарабатывает только один человек, покрываются
лишь основные расходы. Не секрет, что тысячи мужчин-мигрантов из
Кыргызстана с целью избежать бедности и нищеты, невозможности
выполнения возложенных на них обществом обязанностей «кормильца» семьи,
покидают родину и уезжают в более благополучные страны, главным образом,
в Казахстан и Россию. Там, мужчины-кыргызы, как правило, соглашаются на
низкооплачиваемую работу по уборке территорий, в сфере общепита, на
лесозаготовках, сельхозработах и на стройках. Значительная часть из них
проживает нелегально, не имея соответствующих разрешений.
Именно поэтому они не могут требовать достойной оплаты своего труда,
рассчитывать на медицинскую помощь в случае производственной травмы,
получение компенсации вследствие ненадлежащего обращения с ними. Для них
работать по 15 часов семь дней в неделю – норма. Условия проживания –
наихудшие, кыргызские мужчины вынуждены размещаться в палатках,
подвалах, сараях или по несколько человек в одной комнате. Они первыми
попадают под сокращения и увольнения, в том числе по причине сокращения
квот для приезжей рабочей силы со стороны принимающих стран. В целом,
наши эмигранты оставлены на милость работодателя и не ждут защиты от
родной страны.
Многие семьи, решившиеся на отъезд мужчин за рубеж, не остаются
внакладе. Деньги, перечисляемые кыргызами-мигрантами домой, зачастую
составляют основную и главную часть доходов кыргызской семьи. Да и членам
семьи, оставшимся на родине, жизнь дается нелегко. Женщины без поддержки
кормильцев вынуждены брать все насущные заботы о детях и стариках на себя.
И это в лучшем случае. Нередки ситуации, когда мужья-мигранты, временно
выехав из страны в целях заработка, не возвращаются и перестают высылать
деньги, что приводит к феномену «брошенных жен» – одного из социальных
последствий рабочей миграции. Вдобавок, утеря статуса кормильца и смена
роли нередко влияет разрушительным образом на мужское эго, поскольку
319
экономический успех в мужской роли кратно велик в сравнении с его другими
чертами.
Не секрет, что немалое количество молодых ребят вырастая и взрослея,
не питают никаких надежд на достойную и стабильную работу, что, по сути,
является одним из факторов формирования модели мужественности. В
результате, выброшенная на обочину жизни, озлобленная молодежь все чаще и
чаще прибегает к наркотикам, терроризму, вандализму и насилию, и всё ради
того, чтобы компенсировать потерю статуса мужской роли или отомстить
обществу.
Известно, что девиантные формы поведения мужчин (суицид,
психологические заболевания, алкоголизм, безработица) не лучшим образом
отражаются на женщинах. Уже сегодня наблюдается увеличивающееся
количество семей, где женщина становится во главе и, тем самым, снижает
свою защищенность и утяжеляет экономическую ношу для себя. Любой
человек, даже будучи трудоустроенным, вынужден находиться в стрессовой
ситуации в страхе провала, так как он обязан быть «добытчиком» для членов
семьи. Неспособность прокормить семью и страх потерять работу присутствует
практически всегда. В то же время безработица может оказать разрушительное
влияние, мужчина, потеряв работу, может лишиться мужественности и впасть в
депрессию, из-за ощущений собственной непригодности.
Перемены в культуре и в обществе, расширение бедности, негативные
социальные и экономические изменения, «лишающие женственности» женщин,
могут разрушительным образом повлиять на традиционные мужские роли
«добытчиков», тем самым ограничив доступ мужчин к другим важным ролям в
обществе и в семье. В результате мужчины пытаются продемонстрировать
свою мужественность иными путями, например, через домашнее насилие или
неадекватное сексуальное поведение. При этом в процессах гендерной
социализации следует с осторожностью навешивать ярлыки агрессивности на
мужчин и мирных созданий на женщин. Подобные штампы усугубляют
древние патриархальные представления о моделях мужественности и
женственности, исключая примеры насилия и доминирования со стороны
женщин, хотя уважительными и спокойными могут быть, как женщины, так и
мужчины.
Значительное влияние на многих мужчин оказала массовая безработица,
ставшая результатом их невостребованности на рынке труда. Об этом
свидетельствуют результаты проведенного исследования, а именно: многие
мужчины не желают или не могут трудиться по своей специальности;
экономические проблемы в стране, приведшие к массовой безработице, стали
причиной алкоголизма, наркомании, курения и многих других вредных
320
привычек среди мужчин; многие мужчины уступают роль кормильца
женщинам.
В то же время, если жена занята в коммерции, то её работа считается
малопрестижной, хотя и приносит стабильный доход. При таком распределении
ролей в семье могут проявиться проблемы в определении действительного
кормильца. Сегодня важным из двух категорий престиж и деньги, всё-таки,
считаются деньги. Остается надеяться, что в будущем, когда нынешнее
младшее поколение повзрослеет, престижность станет более приоритетной для
них.
Ответы респондентов на вопрос «Какие профессии наиболее популярны
среди современных мужчин?» показали, что наибольшей популярностью
пользуются юристы, экономисты, программисты. Отмечается снижение
популярности профессий врача, преподавателя и военного.
Ответы респондентов на вопрос: «На ваш взгляд, какие социальные
функции должны выполнять женщины и мужчины?» распределились таким
образом. Женщины и мужчины должны выполнять одинаковые функции (так
считает 77 % женщин и 23 % мужчин). Более половины опрошенных женщин
(54 %) и 46 % мужчин отметили, что согласно исторически сложившимся
традициям в патриархальном обществе, мужчина должен выполнять функции
добытчика, кормильца и защитника, а женщина – домохозяйки и матери.
На вопрос: «Взаимосвязаны ли между собой изменения в социальной
роли женщин и в образе мужчин?» утвердительно ответили 56 % мужчин и
44 % женщин.
Почти 44 % мужчин и 56 % женщин убеждены в том, что
трансформирование образа мужчин является следствием возрастания влияния
женщин в современном социуме, т. е. напрямую связывается с изменением
социальной роли женщин. Следует отметить, что такая взаимосвязь существует
еще и благодаря небезуспешным попыткам женщин достичь полного уравнения
своих прав с правами мужчин. Уже сегодня женщин можно встретить на
различных руководящих должностях в различных секторах жизнедеятельности
социума, они же наравне с мужчинами задействованы в сложных работах, в том
числе требующих вложения значительных физических сил.
Около 46 % опрошенных мужчин и 54 % женщин согласны с тем, что на
изменение образа мужчин оказали влияние и такие факторы, когда женщина
начала примерять на себя социальные функции мужчин. В дополнение к
результатам исследования следует отметить, особенно в той части, когда
миллионы женщин были вынуждены взвалить на себя обязанности мужчин,
после того, как во времена «перестройки» пошатнулись, казалось бы,
321
незыблемые традиционные представления о том, что мужчина – это опора
общества и семьи.
Данный фактор для кыргызского народа, как для женщин, так для
мужчин, особенно ярко проявился именно в те времена, когда в результате
приватизации и промышленных пертурбаций закрылись крупнейшие фабрики,
предприятия и заводы, а огромная армия мужчин, в числе которых были
специалисты высокой квалификации, остались без работы. Тогда, некогда
успешный «советский мужчина» впал в растерянность и неуверенность,
невольно передав бразды правления по содержанию семьи женщинам – это был
первый отголосок гендерного кризиса в постсоветский период.
В свою очередь, женщины, проявив решительность и силу, доказали, что
их уже нельзя считать «слабым» полом, как в былые времена. Вскоре
политическая и экономическая ситуация в стране несколько стабилизировалась,
женщины укрепили свой социальный статус в обществе и, почувствовав себя
увереннее, полноправно задались вопросом: «Кто в действительности является
«слабым» полом?».
Остановимся еще на одном факторе трансформации мужественности,
выраженной в проблемах эволюции брачно-семейных отношений.
Традиционные мужские и женские роли в семье постепенно стираются,
особенно на фоне значительных перемен, как в частной жизни людей, так в
пространствах социума, в быстро трансформирующемся обществе
Кыргызстана. В частности, это касается поведенческих моделей в сфере детскородительских и супружеских взаимоотношений.
Не секрет, что проблемы полового равенства особенно остро проявляются
внутри семьи. Семья – это социально-сложный институт, где многое из
взаимоотношений между мужем и женой, формирование внутрисемейных
отношений предопределяется как личностными характеристиками, так и
социально-экономической ситуацией, историческими корнями, национальной
культурой. Вместе с тем, семья – это базовая составляющая социума, где
конструируются именно те модели взаимоотношений между мужчинами и
женщинами, которые впоследствии накладываются на другие сектора
общественной жизни. Поэтому внутри семьи важно и необходимо
зафиксировать идеи полового равенства, а затем обеспечить механизмом
действительного претворения в реальную жизнь.
Трансформацию маскулинности респонденты связывают с тремя
основными факторами, а именно: с изменением социальной роли женщины; с
тем, что женщины выполняют социальные функции мужчин; с тем, что
мужчины и женщины зачастую не могут найти компромисся в отношенииях
(так называемого «гендерного компромисса»).
322
В научной литературе подчеркиваются такие факторы трансформации
современной семейно-брачных отношений: увеличивается количество женщин
и мужчин, сознательно ориентированных на бездетность; снижается среднее
число детей, рожденных одной матерью; рождение детей откладывается
родителями на более старший возраст; рождение детей чаще происходит вне
брака; развод перешел в категорию нормы, даже при наличии детей в семье,
впоследствии он всё чаще и чаще сопровождается созданием нового брачного
союза,
зачастую
незарегистрированного
и
неформального;
незарегистрированные браки практически распространены в той же мере, как и
официально зарегистрированные браки; большинство молодежи начинает
семейную жизнь с совместного проживания, а не с брачного союза [2, с. 45; 4,
с. 9-34].
Отход от традиционных моделей кыргызской семьи, не одно десятилетие
выступавшей в качестве образца, свидетельствует о том, что механизмы
трансформации запущены. Семья, созданная по традиционным канонам, схожа
с четко структурированной организацией, где перераспределены все роли и
полномочия, а также установлена определенная субординация. Обычно
«нормальная» среднестатистическая семья состояла из отца, матери и их
собственных детей; супруги долгое время жили в брачном союзе до тех пор,
пока их не разлучала смерть. В семье кыргызов традиционно складывалось
своего рода перераспределение труда: жена обеспечивала уход за домом и
семьей, а муж исполнял обязанности кормильца – работал. То же самое можно
продемонстрировать на очередности событий, из которых обычно складывался
цикл жизнедеятельности советской семьи.
Иными словами, модель «нормальной» семьи четко выстраивалась в
следующую последовательность: «любовь-брак-ребенок». Во-первых, встреча
двух влюбленных сердец; во-вторых – брачный союз, официально
зарегистрированный в ЗАГСе; в-третьих – появление детей. Такая модель
брачно-семейного поведения была жизненным стандартом для большинства
советских людей. Эта же схема «правильной последовательности» осталась в
умах многих, и немалое количество мужчин и женщин придерживаются именно
такого образа семейной жизни [5, с. 139-162].
Однако в условиях современных регалий часто и все более открыто
зарождаются новые модели семейно-брачных взаимоотношений. То есть,
некогда предусмотренный порядок создания семьи стал заметно уступать
новым разнообразным моделям брака. Ранее сформированная связка «любовьбрак-дети» уже не крепка. Чувство любви уже не вынуждает влюбленных
заключать брачный союз, а дети не входят в категорию последствия свадьбы, а
тем более, следствия любви.
323
Эволюционирование взаимоотношений полов становятся менее
традиционными и менее предсказуемыми, отличающиеся от ранее
распространенных моделей поведения. Современные семьи крайне
разнообразны по стилю жизни, составу семьи и характеру взаимоотношений.
На смену «нормальным» семьям пришли новые модели не противозаконного
партнерства, а именно: сводные семьи; гостевые браки; семьи с одним
родителем; незарегистрированные браки и другие [5, с. 139-162].
В современных условиях получила распространение идея равноценности
женских и мужских социальных ролей, а в центр брачной жизнедеятельности
выдвигается развитие всех членов семьи, забота о самореализации и любовные
отношения. Суть данных изменений заключается в признании социального
достоинства всех членов семьи, в движении к высоким социальным ценностям,
в расширении потенциала личностного выбора, в упразднении ограничений,
некогда существовавших в институте традиционной семьи. То есть,
наблюдаются тенденции последовательного воплощения в жизнь идеалов
терпимости, равенства и свободы, выдвинутых еще в эпоху Просвещения.
В ходе опроса респондентам был задан вопрос: «Какой тип семейного
устройства, на Ваш взгляд, сегодня наиболее приемлем?». Матриархатному
типу устройства семьи отдали предпочтение 87 % женщин и только 13 %
мужчин. Патриархатный тип устройства семьи предпочли 45 % женщин и 55 %
мужчин. К эгалитарному типу устройства семьи склонны 67 % женщин и
каждый третий опрошенный мужчина.
Анализ результатов исследования показывает, что совокупность
различных факторов (объективных и субъективных) обусловил отход
традиционной семьи от нормативной модели брачных взаимоотношений. Это
происходит через такие глобальные изменения в социуме, как: переоценка
ценностей, изменение традиционных нормативов, переосмысление культурных
факторов, направленность приоритетов в социальной политике, социальноэкономические
процессы
урбанизации,
социально-экономические
трансформации, модернизация.
Представленные результаты свидетельствуют, что большинство
респондентов отдали свои голоса за эгалитарную семью, иначе именуемую
биархатом, где предоставляется полное равенство полов во всех областях
жизнедеятельности. То есть, участники опроса считают, что мужчина и
женщина в условиях современной семьи должны иметь равные права в
воспитании детей, принятии решений, в выборе на трудовой деятельности и
т. д. при полном взаимопонимании, взаимоподдержке и взаимопомощи.
Невольно возникает вопрос: «Если в современном социуме отдается
предпочтение биархату, то должен ли мужчина продолжать исполнять роли
324
добытчика и кормильца?». Вероятность эгалитарной модели семейного
устройства в Кыргызстане в ближайшем будущем маловероятна, прежде всего,
потому, что кыргызская культура по-прежнему продолжает придерживаться
патриархальных установок, а современное общество пронизано духом
традиционализма.
Однако первым и главным шагом к гендерному равноправию должны
стать условия, освобождающие женщин от материальной зависимости, а
мужчин – от материальной ответственности. К сожалению, при нынешних
реалиях социума, это пока невозможно. Тем не менее, проведенные
исследования свидетельствуют о том, что биархата достичь можно и, несмотря
на то, что здесь одного желания не достаточно, постепенная ломка традиционно
сложившихся патриархальных устоев всё же приведет к положительному
результату. Что в малых формах можно уже наблюдать в сегодняшнем
Кыргызстане.
Невозможно не согласиться с Н. Андреевой, утверждающей следующее:
«эмансипация и феминизация общества вносят коррективы в некоторые
семейные стереотипы, образуя конфликт между полами. Женщина стремится к
эгалитарным отношениям в семье с равной долей прав и обязанностей всех её
взрослых представителей, мужчина же по инерции претендует на роль главы,
формального лидера, даже если не является таковым. Данный конфликт между
полами в семье разрешается с помощью разводов или семья становится
авторитарно-патриархальной. Это объясняется консервативностью и
нежеланием мужчин пересмотреть своё место и роль в семье и обществе» [7,
с. 61-62].
Ответы на наш вопрос: «Как вы считаете, какие функции обязательно
должен выполнять мужчина в современной семье?» распределились
следующим образом: мужчина должен материально обеспечивать семью (так
считает 61 % мужчин и 72 % женщин); участвовать в воспитании детей (43 %
мужчин и 57 % женщин); придерживаться семейных традиций (12 % мужчин и
7 % женщин).
На вопрос «Является ли продолжение рода основной и значимой задачей
семьи?» положительно ответили 64 % мужчин и 36 % женщин.
Обобщение результатов проведенных исследований позволяют сделать
следующие выводы: современный социум Кыргызстана продолжает быть
маскулинно ориентированным, и в кыргызской культуре всё еще доминируют
традиционно сложившиеся патриархальные устои. Одновременно с этим,
постепенно меняется общественная оценка роли мужчины.
Одним из секторов внедрения гендерной политики является образование
Кыргызстана, само по себе представляющее мощный инструмент
325
формирования социального капитала и человеческого сознания. Образование –
это не только система получения знаний, умений и навыков, но и механизм
воспитания и формирования у индивидуума отношения к себе и окружающим.
Эксперты отмечают, что в республике за жизнь одного поколения
свершились кардинальные перемены, коренным образом изменившие
положение мужчин и женщин, а также отразившиеся на духовном облике
нации. В частности, женщины Кыргызстана получают такое же образование,
если не лучшее в сравнении с мужчинами, и имеют равный доступ ко всем
уровням профессиональной подготовки наравне с мужчинами практически во
всех сферах. Именно сектор образования предопределил факторы, ставящие
вопросы о расширении возможностей и прав женщин и достижения паритета
между представителями обеих полов [6, с. 45].
Следует отметить значительные изменения, происходящие в
постсоветском Кыргызстане. Так, существенные перемены в экономике,
произошедшие после развала Советского Союза, заставили многих людей
осознать, что за личное благосостояние и благосостояние собственной семьи
должен взять на себя каждый отдельно взятый человек, а не перекладывать на
плечи государства. Практически каждая трудоспособная личность вынуждена
приспосабливаться к новым для страны социальным и экономическим
условиям, предложившим, как свободы поиска способов самореализации
личности, выбора источников дохода и сферы деятельности, так решение
проблем с переопределением жизненных стратегий.
В трансформирующемся кыргызском обществе происходят значимые
изменения, как в общественной, так и в частной жизни. Происходит эволюция
семейно-брачных отношений, что обусловлено такими факторами, как
глобализация, модернизация, социально-экономические трансформации,
различные приоритеты в социальной политике, изменение традиционных норм
и ценностей и др. В семье определяется субординация и перераспределение
полномочий. Отмеченные трансформации свидетельствуют об отходе от
традиционной модели семьи, которая выступала в роли нормативной многие
десятилетия. В связи с этим стираются традиционные роли мужчины в семье, в
ролевом наборе мужчины обнаруживаются новые главные роли.
Современное восприятие мужественности должно исходить из того, что
она создается не только сообществом, но и личностными и жизненными
практиками. Все это зависит от многих причин и факторов, а именно: от
исторической стадии развития общества; урбанизованности, религии и других
факторов. Характер признанных взглядов на маскулинность определяется,
прежде социокультурными факторами. Немаловажное значение принадлежит
степени свободы и степени личностного развития мужчины и женщины.
326
Следует остановиться еще на одном довольно существенном аспекте
анализируемой проблемы. Анализ научных публикаций, авторское
социологическое исследование показывает, что глубинные социальноэкономические,
политические,
социокультурные
трансформации,
детерминирующие изменения гендерных ролей в современном Кыргызстане,
проходят сложно, противоречиво на разных уровнях – индивидуальноличностном, семейном, региональном, обществе в целом. Адаптация к новым
социальным реалиям требует изменения ценностных приоритетов, поиска
новых путей самореализации, выбора видов деятельности. Особенно
болезненно происходит и переживается потеря привычного статуса, изменение
социальных ролей мужчин и женщин, как в семье, так и в обществе. Индивиды,
семьи, социальные группы адаптируются к новым условиям, изменяют свои
стратегии, жизненные ценности, социальные установки, что приводит к
разрушению традиционных взглядов, представлений, мировоззрения.
Изменяются представления о месте и роли мужчины и женщины в семье,
социуме. Утрата общепринятых, традиционных представлений мужчин о себе и
женщинах, женщин о себе и мужчинах, месте и роли каждого из них в
жизненном пространстве, ведет к межличностным и семейным конфликтам,
разводам, появлению новых форм семейных отношений. Все чаще возникают
жизненные ситуации, когда человек самостоятельно без посторонней помощи
не может решить свои проблемы.
В этих условиях актуализируется потребность широких слоев населения в
наличии системы социальной защиты от негативных последствий социальноэкономических, политических, социокультурных трансформаций.
Именно институт социальной работы, деятельность которого направлена
на гармонизацию личностных, семейных и общественных отношений,
выступает субъектом, оказывающим помощь отдельным индивидам, семьям,
общностям, испытывающим затруднения в личностном и социальном
функционировании, путем оказания помощи, защиты, поддержки,
реабилитации, адаптации, социализации к новым социальным условиям.
В современном Кыргызстане процесс трансформации мускулинности
происходит особенно болезненно, поскольку в их поведении обостряется
межролевой конфликт – в силу объективных причин – безработицы,
невостребованности в трудовой сфере, низкими доходами, экономической и
политической нестабильностью в стране, мужчины не могут выполнять
традиционную роль кормильца семьи, вследствие чего теряют статус ее главы.
Женщины вынуждены брать на себя содержание семьи.
Институт социальной работы может оказать существенную помощь в
решении проблем трудоустройства, поскольку является государственным
327
инструментом регулирования функционирования рынка труда и сферы
занятости населения. Его функции заключаются в обеспечении занятости,
согласовании спроса и предложения на рабочую силу, устранении
противоречий на рынке труда, регулировании социально-трудовых отношений
между работником и работодателем, социальной защите и социальной
поддержке населения, создании условий для сокращения уровня безработицы.
Основным субъектом социальной защиты населения в сфере занятости и
рынка труда является Государственная служба занятости с системой
аналогичных территориальных центров занятости. В ее системе
представляются различные социальные услуги в сфере занятости не только
экономически активному трудоспособному населению, но и людям, не
способным на равных конкурировать на рынке труда, школьникам и
студенческой молодежи, лицам ограниченными физическими возможностями.
Одним из партнеров центров занятости в обеспечении вторичной
занятости населения является государственная служба семьи, детей и молодежи
с сетью областных, районных, городских и сельских социальных служб для
детей семьи и молодежи. Эта служба оказывает помощь ученикам, студентам,
аспирантам дневной формы обучения в трудоустройстве во внеучебное время.
Зарегистрированные в Центрах занятости получают помощь, пособие по
безработице.
В последнее время увеличилось количество негосударственных
социальных организаций в сфере занятости и рынка труда (общественные
организации третьего сектора), частные службы (агентства, биржи, бюро)
занятости населения, которые предоставляют услуги по трудоустройству,
занимаются профориентационной работой, помогают овладению новой
профессией.
Как в высокоразвитых странах, так и в государствах СНГ, накоплен
значительный опыт по оказанию помощи безработным, разрабатываются и
реализуются государственные и территориальные программы занятости.
Однако эффективность этого направления социальной работы, как показывают
материалы исследования, в странах на постсоветском пространстве
недостаточно высока.
Особого внимания государства требует и миграционная политика.
Основными ее приоритетами должны быть: создание условий для минимизации
нелегальной трудовой миграции из Кыргызстана; сбалансирование спроса и
предложения рабочей силы на внутреннем рынке; усиление социальной и
правовой защиты граждан Кыргызстана, пребывающих за рубежом.
Необходимо учитывать негативные последствия миграции для Кыргызстана, а
именно: ухудшение демографической структуры, снижение репродуктивного
328
потенциала страны с выездом на заработки лиц репродуктивного возраста,
ослабление института семьи. Требуется активизация социальной работы с
семьями, члены которых (муж, жена, дети) выехали за границу на заработки,
чаще всего нелегально.
Литература
1. Абрамян А. Мир мужчин и женщин / А. Абрамян, Т. Б. Щепанская,
В. Р. Арсеньев и др. // Этнические стереотипы мужского и женского
поведения. – Л., 1991.
2. Баллаева Е. А. Гендерная экспертиза РФ: репродуктивные права
женщин в России / Е. А. Баллаева. – М. : МЦГИ. Проект «Гендерная
экспертиза», 1998. – 177 с.
3. Григорьева Н. С. Гендерная теория и здравоохранение: введение
/ Н. С. Григорьева, Т. В. Чубарова // Гендерный подход в
здравоохранении : учеб.пособие. – М. : Альфа-Принт, 2001. – 322 с. –
С. 145-167.
4. Гуманистический подход к охране здоровья / отв. ред. Н. Берковитц;
пер. с англ. под ред. К. В. Григорьева. – М. : Аспект-Пресс, 1998. –
283 с.
5. Гендерная школа в Кыргызстане. Материалы и рекомендации для
тренингов. – Бишкек : Илим, 2003. – 195 с.
6. Малышева М. Современный патриархат : социально-экономическое
эссе / М. Иалышева. – М. : Academia, 2001. – 352 c.
7. Насилие в семье: жертва – мужчина? [Электронный ресурс] //
Французско-русский журнал онлайн. – Режим доступа: http:www.tete-atete-magazine.fr/ru/societe/?ID=558
8. Синельников, А. Маскулинность / А. Синельников // Словарь
гендерных терминов / под ред. А. А. Денисовой; Региональная
общественная организация «Восток-Запад: Женские Инновационные
Проекты». – М. : Информация XXI век, 2002. – 256 с.
3.9 Трансформация семейных ценностей в современной Монголии
Перестройка общества, которая происходит в современной Монголии,
вызывает перемены и в семейных отношениях. Это требует изучения
современных семейных отошений и ценностей современной монгольской
семьи. Семья – это первичное звено, которое обеспечивает условия жизни, и та
среда, которая формирует ценностные ориентиры личности.
329
Под семейными ценностями понимаются почитание старших, любовь,
уважение в конкретной семье [1]. Если исходить из того, что материальные и
духовные ценности создаются в семье, то продовольственные и
потребительские ценности следует включать в материальные, а обычаи,
традиции и нравственность, формирующиеся в семье, понимать как духовные.
Помимо материальных и духовных семейных ценностей, а также
социальных – образования, воспитания, рода деятельности, интерес
представляют и другие, такие как:
- роль и место семьи в обществе;
- безопасность семьи, мирная среда жизнедеятельности, физическое
воспитание, здоровье, обычаи;
- потребности и интересы, отдых и свободное время для каждого члена
семьи;
- отношения между членами семьи, взгляды, интеллектуальные
способности, религия;
- традиции семьи и стиль жизни.
Кроме вышеназванных, сюда можно включить мораль или нормы жизни
семьи, её происхождение, требования внутри семьи, ожидания; легенды,
связанные с её историей; доверие; ценности, которые считаются
«священными», принимаются, поддерживаются, передаются от поколения к
поколению.
В структуре ценностей монгольской семьи выделяются следующие виды
[3]:
Бытовые. Счастливая и полноценная жизнь, здоровье, родословная,
продуктивные животные;
Нравственные. Забота и взаимоуважение родителей и детей, чистая
совесть, установление связей между родственниками, почитание чести семьи,
принятие взаимной ответственности, почитание священной земли, на которой
родились и выросли;
Религиозные. Норма и чувство почитания религии, священных гор,
святого духа, а также мужчин;
Эстетические. Красивая природа, хороший конь, краснощекие девушки,
красивые мужчины.
В современных условиях в традиционных ценностях монгольской семьи
происходят глубокие изменения.
В последнее время утрачиваются такие семейные ценности, как
ответственность, честь и др. [4].
Это обусловлено следующими обстоятельствами:
330
- ярко выражена утрата ценностей, связанных с традиционной культурой
Монголии, которая является достоянием не только национальной культуры, но
и всего человечества;
- наблюдается коренное изменение в традиционных религиозных
ценностях современной монгольской семьи;
- с 1990-х гг. ХХ в., хотя и возрождаются буддийские ценности, дети и
молодежь отдают предпочтение другим религиозным направлениям;
- снижается значимость таких ценностей как любовь, уважение к
родителям у детей, здравомыслие, совесть, гуманное отношение к животным,
честный труд, почитание родной земли, экономность, которые ранее были
присущи монгольской семье.
Было проведено исследование по изучению ценностей монгольской
семьи, уточнение тенденций их изменения. Опросом было охвачено 1000
монгольских семей [5].
Для определения современных тенденций изменения традиционных
семейных ценностей в 2010 г. институтом «Улан-Батор» совместно с Фондом
Демографии ООН и Министерством труда и социальной защиты, под
руководством
доктора
Т. Намжила
было
проведено
исследование
«Современное состояние семейных отношений в Монголии». В данное
исследование были включены путем случайной выборки 1000 семей из разных
районов страны.
В системе ценностей монгольской семьи преобладают такие, как любовь,
доверие, дети, семья, здоровье. Как показало исследование, духовные ценности
оцениваются выше, чем материальные, значимыми, как и прежде, остаются
такие, как честь семьи, почитание старших, уважение обычаев и традиций.
Результаты исследования показали отличие оценки семейных ценностей
различными возрастными группами:
- молодые семьи превыше всего ставят взаимоотношения в семье, заботу
друг о друге, любовь и доверие;
- для семей среднего возраста важными являются: получение образования
и специальности, роль и место семьи в обществе, распределение прав и
обязанностей в семье, экономические гарантии обеспеченности, а также
наличие детей и взаимоотношения в семье;
- семьи старшего поколения больше обращают внимание на получение
образования, правильное воспитание детей, передачу традиций и обычаев
семьи последующему поколению, установление единства и теплой атмосферы в
семье.
Отсюда следует, что для молодой семьи наиболее важны
взаимоотношения в семье, для семьи среднего возраста – безопасность и
331
экономические гарантии благополучия, а для семьи старшего поколения
важными ценностями являются соблюдение и наследование семейных обычаев
и традиций, создание теплой атмосферы в семье.
Важнейшей ценностью для монгольской семьи являются дети. Монголы
особо обращают внимание на их подготовку к самостоятельной жизни,
получение образования и специальности, наличие работы, сохранение здоровья,
становление человека как личности. Участники исследования отметили, что для
них самой важной ценностью являются дети, они учат их самостоятельному
образу жизни, способствуют получению образования и специальности,
сохранению здоровья, стремятся, чтобы они стали хорошими людьми. Для того,
чтобы дети выросли достойными людьми, им ни в чем не отказывают, что стало
основным жизненным принципом.
Составление родословной – это духовная ценность, передаваемая в
наследство от наших предков. С целью уточнения уровня ответственности
современных семей за претворение в жизнь данной ценности мы провели опрос
и определили, что всего 9 % респондентов составляют свою родословную.
Однако большинство из них (77 %) отметили, что знают происхождение и
историю своей семьи, а также 52 % опрошенных планируют в дальнейшем
составление родословной. 52,8 % опрошенных хорошо выполняют права,
отмеченные в пункте закона Монголии «О семье» – изучать, почитать,
усваивать обычаи, традиции семьи. Однако пункт закона «Составление
родословной» почти не выполняется.
Национальные праздники данного государства являются ценностями,
выражающими историю и культуру народа. С целью уточнения, как
сохраняются эти ценности, мы опросили семьи и выявили, что среди
опрошенных самыми популярными праздниками являются: «Белый месяц»,
Новый год, национальный праздник «Наадам», а также детский и женский
праздники. 63 % монгольских семей празднуют эти праздники по своим
возможностям, в кругу семьи, однако есть 3% семей не могут их праздновать.
При изучении традиций и обычаев семей выяснилось, что 10,9 %
респондентов в полной мере сохранили свои традиции и обычаи, в то время как
48,3 % не всегда их соблюдают. Важность материальных ценностей и обычаев
отметили люди в возрасте от 41 до 50 лет, из них 75 % женщины и люди с
высшим образованием. 59 % столичных граждан обладают материальными и
духовными ценностями, переданными родителями, а около 40 % не имеют
таких традиций.
Опрошенные отметили, что семейные взаимоотношения в настоящее
время являются составной частью семейных ценностей. 58 % опрошенных
указали на хорошие взаимоотношения в семье, а 34 % – на
332
удовлетворительные. Были и те, которые считают их неудовлетворительными
(8 %) (рисунок 3.2).
Рисунок 3.2 – Уровень удовлетворённости респондентов семейными
взаимоотношениями
По результатам исследования и другим информационным источникам,
мы классифицировали ценности монгольских семей [6]:
Таким образом, в структуре семейных ценностей вышли на первое место
любовь и доверие, дети, родители, родословная, честь семьи, наследие, обычаи,
здоровье – нормальные отношения между родителями и детьми,
родственниками (рисунок 3.3).
Взаимоотношения
Здоровье
Родословная, честь семьи,
наследие, обычаи
Дети, родители
Любовь, доверие
Рисунок 3.3 – Рейтинг ценностей современной монгольской семьи
333
На вопрос «Что вы должны сделать, чтобы сохранить семейные
ценности?» 29 % опрошенных ответили «не знаю». Очевидно, что люди мало
информированы для того, чтобы сохранять ценности своей семьи. Поэтому мы
предлагаем следующее:
- необходимо ориентировать людей на изучение своей родословной,
передавать информацию о ней следующим поколениям;
- отстаивать честь семьи;
- устанавливать доброжелательные отношения с родственниками;
- осознавать права и ответственность семьи за правильное воспитание
детей;
- считать важными отношения в семье.
Хотя и изменяется стиль жизни в семье, сохранение, защита и передача
последующему поколению ценностей, по нашему мнению, будет положительно
влиять на рост и улучшение образа жизни всей семьи. Семейные ценности – это
одна из составных частей общественных ценностей, поэтому почитание и
защита такой ценности, как семья, имеет большое значение для стабильного
развития и процветания общества.
С целью сохранения ценностей монгольской семьи следует [7]:
- определить общие, коренные ценности, дать их оценку;
- для определения тенденций изменения, обновления ценностей следует
проводить мониторинговые исследования с определённым интервалом.
Таким образом, в ходе общественно-экономических изменений,
происходящих в Монголии, в монгольских семьях наряду с сохранением
традиционных
ценностей,
появляются
новые,
современные.
Если
традиционными в семье являлись уважение, почитание старших, то для
последующего поколения эпохи социализма важными ценностями были
честность и справедливость.
В современное время самыми важными, как показало наше исследование,
являются любовь и доверие. А также в процессе исследования было
установлено, что с омолаживанием населения все больше утрачивается
представление о традиционных ценностях, сокращается численность людей,
которые знают и сохраняют их.
На первое место выходит ценность семьи, семейных отношений.
Повышается значимость духовных ценностей, нравственных отношений,
однако утрата традиционных ценностей приводит к потере национальных
особенностей семьи.
На наш взгляд, изменение стиля жизни семей актуализирует
необходимость сохранения и передачи последующим поколениям
334
традиционных ценностей, которые создавались в течение многих лет и
являются достоянием национальных традиций Монголии.
Литература
1. Тунгалаг Д. Гэр бүлийн ёс суртахууны үнэлэмж, өөрчлөлт хувьсал / Д.
Тунгалаг. – Дисс УБ.,1999.
2. Баатартогтох Ц. Монгол хүний үнэлэмжийн байдал / Ц. Баатартогтох
// Соёл судлалын багш нарын үндэсний V-р семинарын материал. –
УБ., 2007.
3. Намжил Т. Монгол гэр бүл: хөгжил, өөрчлөлт, төлөв / Т. Намжил, Д.
Тунгалаг, П. Увш . – УБ., 2004.
4. Галиндэв Б. Монгол гэр бүлийн үнэлэмжийн өөрчлөлт, түүнд нөлөөлж
буй хүчин зүйл өгүүлэл «Монгол гэр бүл сэтгүүл» / Б. Галиндэв . –
УБ., 2006, № 2. – 76 дахь тал.
5. Монгол гэр бүлийн харилцааны өнөөгийн байдал : суурь судалгаа,
НХХЯ, НҮБ-хүн амын сан, Улаанбаатар Их сургууль. – УБ., 2010 он.
6. Монгол гэр бүлийн харилцааны өнөөгийн байдал : суурь судалгаа,
НХХЯ, НҮБ, Гал голомт үндэсний хөдөлгөөн. – УБ., 2004 он.
7. Монгол гэр бүлийн харилцааны өнөөгийн байдал : суурь судалгаа,
НХХЯ, НҮБ, УБДС хамтран 2010 онд хийсэн судалгаа.
3.10 Технология социальной реабилитации в практике социальной
работе
В современном обществе актуализируется проблема совершенствования
механизмов социальной реабилитации, которые не получили достаточного
научного осмысления и требуют дальнейшего исследования. Также важное
значение имеет определение стратегий и технологий социальнореабилитационной деятельности применительно к различным категориям
населения, а также обоснование социальной реабилитации как вида
социологической деятельности. А для этого необходимо разработать
концептуальную
модель
социальной
реабилитации
социальнодепривированных групп населения в условиях повышения рисков в
современном украинском обществе, описать источники и механизмы
институционированияя
реабилитационной
деятельности
социальнодепривированных групп населения.
Для эффективного существования современного общества необходим
механизм социальной интеграции индивидов, которые стали создавать
определенные специфические группы вследствие эксклюзивных процессов,
«спровоцированных» ситуацией риска. При этом важен социологический
анализ концептуальной основы социальных технологий реабилитации как вида
335
социологической деятельности в контексте социально-гуманитарного и
конструктивистского подходов и методов их практической реализации.
Актуализируется задача выявления способов обеспечения успешной
социализации и интеграции в общество социально-депривированных категорий
населения. Особую значимость в условиях постоянных изменений социальная
реабилитация как процесс в обществе рассматривается с точки зрения
реконструкции социальной реальности. Современный подход к социальнореабилитационным процессам направлен на возвращение индивида в общество,
в отличие от патерналистского обеспечения.
Социальные технологии, в свою очередь, выступают как научный ресурс,
использование которого позволяет не только изучать и предусматривать
различные социальные изменения, но и активно влиять на практическую жизнь,
получать эффективный прогнозируемый социальный результат, основываясь на
специфике технологического подхода к социальной сфере, в которой
изменениям подвергаются общество в целом, отдельные его слои и группы,
отношения между людьми, их мысли и чувства. Согласно В. Подшивалкиной,
системообразующим фактором социальной технологии выступает смысл
деятельности [6].
Проблема заключается в том, что, с одной стороны, реальность
общежития в современном украинском обществе показывает, что существует
объективная потребность в успешной социальной реабилитации социальнодепривированных категорий населения с использованием современных
социальных технологий реабилитации. С другой стороны, для ее обеспечения
требуется
разработка
организационно-практических
моделей
таких
современных социальных практик реабилитации, стратегии которых будут
целенаправленно адекватно отражать потребности целевых социально
депривированных групп.
Социальную реабилитацию целесообразно рассматривать как социальное
образование, социально-реабилитационную деятельность с точки зрения
трансформационных процессов, продуцирующих возникновения различных
объектов реабилитационного воздействия (социально-депривированных групп),
иначе – потребителей реабилитационных услуг, требует разработки
социальных технологий в деятельности, которая основывается на
социоинженерном подходе.
Представители многих научных сфер: медицины, психологии,
педагогики, права, социологии обращаются к реабилитации как к виду
практической деятельности и рациональной реализации бытового и трудового
устройства индивида (больного, инвалида, безработного, бездомного), а
социальные технологии – это такой тип технологического процесса,
336
основанный в значительной степени на отношениях «субъект-субъект».
В связи с этим возможно отметить, что каждый индивид является
социальным технологом для себя и своих близких; он участвует в
осуществлении социальных технологий различных уровней, способствуя
преобразованиям, проводя или уклоняясь от них, разделяя цели и средства
деятельности органов социального управления или противопоставляя им
какую-то другую цель и средства, в связи с чем важное значение уделяется
экспертизе. Такие положения, с учетом той или иной специализации не
вызывают возражений, но будучи изъяты из «контекста», они неправомерно
сужают цели и задачи социальной реабилитации, которую необходимо
рассматривать значительно шире, а главное в виде сложной системы.
Именно поэтому социальную реабилитацию, на наш взгляд, с точки
зрения системного подхода, можно рассматривать как социальную технологию,
по определению В. Подшивалкиной, – «инструментальную, искусственную
систему, которая является результатом целенаправленной человеческой
деятельности и создается для решения задач в какой либо проблемной сфере»
[6, с. 142]
В нашем исследовании социальная реабилитация преимущественно
рассматривается с точки зрения отклонений в социально-правовой и
социомедицинской сферах. С точки зрения социологического подхода,
социальная
реабилитация
предполагает
восстановление
утраченных
социальных связей, ограниченного ролевого поведения, утраченных личных и
социальных статусов, в изменении идентификации и самоидентификации не
только отдельного индивида, но и целых социальных групп в аспектах
медицинской и психологической концепций социальной реабилитации в
пределах понятий «норма-отклонение-восстановление-норма», то есть
«здоровье-болезнь-реабилитация-здоровье».
Осмысливая подходы к рассмотрению понятия «социальная
реабилитация» на основе интерпретации ее учеными права и медицины,
приходим к общему выводу о том, что модель социальной реабилитации можно
рассматривать на основе системного или структурно-функционального
подходов, которая формируется из равнозначных составляющих: процесс,
способ (метод), цель.
Ссылаясь на этимологию слова «реабилитация» как восстановление или
компенсация, сквозь призму медицинской реабилитации заключается в
восстановлении нарушенных функций организма; потери трудоспособности;
способности к самостоятельной деятельности. Сквозь призму юридической
реабилитации заключается в восстановлении прав и свобод; доброго имени;
экономического или материального ущерба. Сквозь призму социальной
337
реабилитации заключается в восстановлении-утраченных социальных связей;
ограниченного ролевого поведения; личных и социальных статусов; изменении
идентификации и самоидентификации;
Способами медицинской реабилитации является комплекс медицинского
или санаторно-курортного лечения, участие и поддержка индивида семьей или
близким окружением, а также органами социальной помощи или социальной
защиты. Целью медицинской реабилитации является восстановление состояния
здоровья, возвращения приобретенной профессии или овладение новой,
адекватной физическому состоянию.
Способами
юридической
реабилитации
выступает
комплекс
процессуальных норм в зависимости от формы и степени вины; решение
правомочного органа об отсутствии состава вины или отбытия наказания за
совершение преступления. Целью юридической реабилитации является
компенсация нанесенного ущерба, несения наказания и возвращение доброго
имени.
Социальная реабилитация рассматривается как возвращение индивида
своей жизнедеятельностью в социум. Способом возвращения является
восстановление социальных связей с малыми социальными группами,
социальными институтами, социальными организациями.
Цель социальной реабилитации – расширение ролевого поведения,
изменение идентификации и самоидентификации, изменение образа и качества
жизни.
В реабилитационной деятельности выделяются два типа процессов:
реабилитация как полное восстановление потенциала человеческих
способностей и реабилитация как восстановление возможностей (физических,
правовых, материальных, профессиональных, экономических, политических,
культурных и т.д.). Для восстановления как способностей, так и возможностей
необходимо желание индивида и поддержка социального окружения. Таким
образом, проблемами в социальной реабилитации являются проблемы как
индивида, так и социума. Для перехода индивида или социальной группы с
маргинального положения к адекватно идентифицированному статусу
необходимо определенное социальное время.
Реабилитацию
следует
рассматривать
на
макроуровне
как
институциональную реабилитацию, которая предполагает социальную защиту,
социальную помощь, социальную поддержку со стороны государства, а также
на микроуровне, как реабилитацию индивидуальную, которая основывается на
личной активности в реализации своей жизненной стратегии. Очень важными в
процессе социальной реабилитации является соотношение институционального
и индивидуального подходов.
338
Внешняя активность через отсутствие собственно личной активности
подавляет волю человека, делает его зависимым от внешних обстоятельств.
Однако отсутствие внешней помощи иногда сводит собственные усилия
человека на нет, порождает неуверенность, и неразрешимость ситуации.
Следовательно, значимым аспектом социальной реабилитации индивидов
является средовая реабилитация. Средовую реабилитацию мы понимаем как
влияние социального окружения, той социальной среды, которая включает в
себя социальные общности, социальные группы, друзей, семью, т. е. тот
социальный фон, который позволяет индивиду перейти к самоорганизации
своей собственной жизни в период социальной реабилитации.
Однако социальную реабилитацию не следует рассматривать как опеку со
стороны государства, так как она касается строго определенных категорий лиц.
Исходя из этого, можно выделить три основные стратегии в реабилитационной
деятельности: 1) полная активность личности при минимальной активности
социума; 2) активные усилия социума для возвращения индивида в
общественную и социальную жизнь; 3) иждивенческая позиция (индивид
извлекает пользу из дотаций государства) [4, с. 82].
Итак, осмысливая подходы к рассмотрению понятия «социальная
реабилитация», приходим к общему выводу о том, что реабилитация с точки
зрения системного подхода состоит из равнозначных составляющих:
реабилитация как процесс, средство (метод), цель. Социальная реабилитация
предполагает восстановление утраченных социальных связей, ограниченного
ролевого поведения, личных и социальных статусов, в изменении
идентификации и самоидентификации. Способом реабилитации является
восстановление способностей и возможностей для налаживания социальных
связей с малыми группами, социальными институтами и социальными
организациями с целью расширения ролевого поведения личности, изменения
образа жизни и улучшение качества жизни.
Система всех реабилитационных мероприятий не исчерпывается простым
восстановлением каких-либо функций, а представляет собой длительный
процесс адаптации или ресоциализации, в результате которого у человека
образуется активное отношение к утраченным или нарушенным функциям и
восстанавливается позитивное отношение к жизни, к семье, к обществу в
целом. Иными словами, в социальном аспекте реабилитация представляет
собой процесс освоения человеком новых социальных ролей и образцов
ролевого поведения для дальнейшей жизнедеятельности, то есть – освоение
нового социального статуса, самоидентификации и идентификации в социуме.
Выделяются три типа социальной реабилитации, а именно: первый тип –
социальная реабилитация как адаптация и реадаптация человека в социуме;
339
второй тип – социальная реабилитация как ресоциализация человека в
социуме; третий тип – собственно социальная реабилитация [5, с.84]. С
процедурной точки зрения процессы социальной реабилитации представляют
собой социальные технологии по жизнеобеспечению различных категорий
населения с целью освоения ими новых способов решения жизненных проблем.
Таким образом, понятие «социальная реабилитация», на наш взгляд, может
быть
определенно
как
комплекс
медицинских,
юридических,
административных, социально-психологических мероприятий, направленных
на адаптацию человека в обществе, его идентификацию и самоидентификацию;
а также как процесс восстановления функциональных связей индивида с
социальными группами, социальными институтами с целью восстановления
или освоения личного и социального статусов и социальных функций для
формирования нового образа и качества жизни.
Типы социальной реабилитации и их соотношение. С точки зрения
социальной реабилитации адаптация связывается с периодами кардинальной
смены деятельности индивида и его социального окружения. Потребность в
изменении деятельности людей может возникнуть через инвалидность,
травматизм, в результате чего человек не может работать на прежней работе, а
также через невозможность продолжать деятельность в силу возрастных
ограничений (балерины, военнослужащие, космонавты, летчики-испытатели,
подводники и др.). Таким образом, некоторые социальные группы вынуждены
приспосабливаться к новым социальным условиям и нормам, потеряв в силу
разных обстоятельств возможность заниматься привычной профессиональной
деятельностью. Поэтому важным аспектом социальной реабилитации или
реадаптации является принятие индивидом новой социальной роли в результате
изменения социального статуса, минуя этап приобретения временного
социального статуса (например, статуса безработного).
Эффективность этого типа социальной реабилитации зависит в
значительной степени от того, насколько адекватно индивид осознает себя и
свои социальные связи в новой социальной среде для освоения нового статуса.
Процесс социальной реабилитации как ресоциализации следует
рассматривать как усвоение новых социальных ролей, новых навыков в других
благоприятных условиях, что происходит за счет включения индивида во
временную группу, то есть через приобретение временного социального
статуса (больного, инвалида, заключенного, осужденного), а впоследствии –
приобретение нового социального статуса. Самоидентификацию при этом мы
понимаем как вживание индивида в новый социальный статус, а
идентификацию – как принятие индивида в социальную группу в его новом
социальном статусе.
340
Социальную реабилитацию как ресоциализацию следует рассматривать
сквозь призму положения (состояния), в котором человек оказался через
судимость, заболевание, инвалидность, то есть через вынужденный
приобретенный специфический статус (осужден, больной, инвалид).
Судимость, заболеваемость, инвалидизация носят массовый, повторяющийся
характер и пострадавшие при этом образуют целые социальные группы
(безработные, чернобыльцы, беженцы и др.). Основой формирования этих
групп является анормативность. Пребывание каждого из индивидов в
специфическом временном статусе ограничено во времени, то есть
предполагается возвращение в социум, но чаще всего не до прошлого
начального статуса, а возвращение через ресоциализацию личности, через
освоение нового социального статуса.
Собственно социальная реабилитация также предполагает переход
индивида во временную группу, приобретение временного социального
статуса. Это может быть, например, пребывание в санатории с целью
восстановления здоровья (больной / здоровый). Но в этом случае человек после
пребывания во временной группе возвращается в прошлый статус и далее в
процессе жизнетворчества и жизнедеятельности формирует сеть социальных
ролей, идентифицируясь с ними. Собственно социальную реабилитацию
следует рассматривать как возвращение индивида в предварительно
приобретенный социальный статус после пребывания во временной группе –
переход от временного к постоянному социальному статусу.
С процедурной точки зрения процессы социальной реабилитации
представляют собой социальные технологии по жизнеобеспечению различных
категорий населения с целью освоения ими новых способов решения
жизненных проблем. Таким образом, понятие «социальная реабилитация», на
наш взгляд, может быть определено как комплекс медицинских, юридических,
административных, социально-психологических мероприятий, направленных
на адаптацию человека в обществе, его идентификацию и самоидентификацию;
а также как процесс восстановления функциональных связей индивида с
социальными группами, социальными институтами с целью восстановления
или освоения нового личного социального статуса и социальных функций для
формирования нового образа жизни [4, с. 86].
Рассмотрим типы и уровни социальной реабилитации и их соотношение.
Различные социальные изменения, которые происходят в украинском
обществе, с одной стороны, обусловливают нарушения нормативной системы,
формирующейся десятилетиями, а с другой – выступают важным условием
нового нормотворчества. Реформирование всех сторон жизни основывается на
устоявшихся в теории и практике представлениях о социуме.
341
В целом заметное преимущество двух основных подходов к пониманию
устройства общества. Один вытекает из понимания общества как единого
сообщества, стержнем которого является строго иерархическое государство с
вертикальной функциональной ответственностью. Жизненный успех в рамках
первого подхода – выработка от достигнутого социального статуса,
соотнесенного с возрастно-ролевыми ожиданиями, самооценкой и оценкой
другими. Уникальность и неповторимость личного жизнетворчества
рассматривается как свидетельство неполного тождества социальным (чаще
всего юридическим или медицинским) нормам.
Согласно другому подходу, общество представляет собой ассоциацию
многообразных
суверенных
сообществ,
объединенных
широкими
горизонтальными связями и личной ответственностью их членов. Уникальность
и неповторимость может выступать условием успешной деятельности, а
индивид выступает как объект, и, главное, как субъект социальных инноваций,
который желает быть свободным в организации собственной жизни, брать на
себя ответственность за собственную жизнь и за жизнь семьи. Поэтому в
условиях падения роли государства в жизни общества стали получать все
большее развитие самоорганизационные процессы.
Сквозь призму социальной реабилитации это означает, что стало
увеличиваться число субъектов реабилитационной деятельности, а именно:
общественные фонды, общественные организации, волонтерские сообщества,
спонсорские групповые и персонифицированные взносы, направленные на
социально-реабилитационные мероприятия, однако их деятельность не может
удовлетворить потребности растущего числа объектов реабилитационного
воздействия. Реабилитационный потенциал государства слишком мизерный для
поддержания большого количества социально недостаточных социальных
групп населения, нуждающихся в социальной поддержке или социальной
помощи. Актуализируются проблемы совершенствования различных
механизмов социальной реабилитации, которые еще не получили достаточного
осмысления и требуют дальнейшего исследования.
В медицинской и социально - психологической реабилитации сочетаются
методы божественной, медицинской и социальной парадигм; в юридической и
социальной реабилитации все более актуализируются методы и способы,
направленные на восстановление статуса и расширение социальных связей и
отношений объектов социальной реабилитации, которые потенциально
способствуют самоорганизации жизнеобеспечения. Следовательно, вступает в
силу социальная парадигма, которая требует детального методологического
обоснования.
342
Сформировались и развиваются два основных подхода по
реабилитационной деятельности: институциональный и индивидуальный, или
самоорганизационный. Трансформация современного общества требуют от
человека большей самостоятельности, личной ответственности, большей
включенности в социально-трудовую деятельность, расширения выбора
социально-признанной
самореализации,
личностно-ориентированную
социально-реабилитационную активность.
Рассматривая социальную реабилитацию как социокультурное явление
сквозь призму теории П. Сорокина, можно выделить такие ее характеристики и
особенности [8]. Социально-реабилитационная активность, опосредованная
через деятельность как процесс, то есть комплекс мероприятий,
характеризуется постепенностью и стадиальностью, направленностью на
определенный результат. Следует отметить два основных типа процессов:
а) полное
восстановление
потенциала
человеческих
возможностей;
б) восстановление возможностей (физических, правовых, материальных,
профессиональных, экономических, политических, культурных и т. п.),
направленных на субъекта реабилитации, выбрав определенные методы, то есть
опосредованные через личность способы и меры воздействия малых
социальных групп и содействие социальных институтов и социальных
организаций.
Конкретизируя
социально-реабилитационную
деятельность,
целесообразно использовать определение социальной технологии Н. Данакина,
как «способа осуществления деятельности на основе ее рационального
расчленения на процедуры и операции с их последующей координацией и
синхронизацией и выбором оптимальных средств, методов их выполнения» [3].
Данное определение может быть отнесено ко всем видам человеческой
деятельности, как теоретико-методологической, так и социальной работы, как
интегрированного универсального вида деятельности, направленного на
удовлетворение социально-гарантированных и личностных интересов и
потребностей людей, прежде всего, социально-уязвимых групп.
Итак, при указанных типах реабилитации, основываясь на стратегиях
реабилитационной деятельности, необходимым встает вопрос о механизмах,
влияющих на формирование социально-реабилитационной деятельности.
Механизмы социально-реабилитационной деятельности формируются, на наш
взгляд, на основании социальных и социально-психологических факторов.
Эффективность реабилитационной деятельности определяют такие факторы:
во-первых, субъекты с определенным уровнем профессиональных знаний,
осведомленности и трудовой активности, необходимых для выполнения
реабилитационных функций; во-вторых, экономические интересы людей, их
343
заинтересованность участвовать в воспроизведении или восстановлении
социального статуса; в-третьих, сеть различных организаций и социальных
институтов, при помощи которых можно привлечь группы людей к участию в
реабилитационной деятельности.
К числу социально-психологических факторов, которые дополняют
социальные целесообразно отнести следующие: готовность или неготовность
человека к участию в реабилитационных процессах; установки, ориентации,
жизненные ценности и планы; диспозиции и ожидания.
Эти факторы влияют как на трудовую деятельность человека, так, в
частности, и на реабилитационную. От знания факторов и умелой их регуляции
зависит в значительной степени решение самой проблемы социальной
реабилитации, а эффективность реабилитационной деятельности – от
определения ее механизмов.
Понятие «механизм», с одной стороны, можно рассматривать как
совокупность промежуточных состояний и процессов, которые происходят в
каком-то явлении или процессе, то есть в нашем случае социальную
реабилитацию можно рассматривать как промежуточное состояние, период
между потерей и восстановлением каких-то определенных функций; с другой
стороны «механизм» определяется как система, устройство, определяющее
порядок какого то вида деятельности, то есть социальная реабилитация
выступает как определенная система устройства социально-реабилитационной
деятельности [5]. Интерпретируя социальную реабилитацию таким образом, ее
можно рассматривать, согласно определению В. Афанасьева «как элемент
механизма управления» и «средство перевода абстрактного языка науки ... на
конкретный язык ... достижения поставленной цели» [1, с. 235].
Социальная
реабилитация
рассматривается
нами
как
вид
социологической деятельности, поэтому есть необходимость рассмотреть
различные механизмы социально-реабилитационной деятельности.
Механизм социальной реабилитации – это самоорганизационный
процесс. Социальную деятельность личности можно рассматривать как
персонифицированный
процесс
опредмечивания
производительных
способностей индивида, ориентированный на достижение результатов,
соответствующих его собственным интересам и интересам других людей.
Социальная деятельность человека в большой степени зависит от его
самооценки, которая выступает важным регулятором поведения. Адекватность
самооценки в целом зависит от социальной зрелости индивида, его жизненного
опыта, а также полученного образования. Социально-реабилитационная
деятельность индивида на основе так называемого самоорганизационного
процесса зависит от многих, по нашему мнению, взаимосвязанных и
344
взаимообусловленных важных факторов: социальной зрелости и социальной
компетентности, успешной социализации, активной социальной деятельности
при адекватной самооценке, саморегуляции и самоорганизации своей жизни.
Важную роль при этом будут играть свойства индивидов, выражающиеся в их
способности быстро и адекватно модифицировать свою деятельность при
возникновении новых обстоятельств, легко и быстро усваивать новые реалии в
различных сферах жизнедеятельности, находить адекватные способы решения
неожиданных проблем и выполнения нестандартных задач. Этот способ
социальной реабилитации можно назвать, согласно теории М. Вебера,
«идеальным типом» [2].
При таких условиях может успешно осуществляться медицинская,
профессиональная, трудовая социально-реабилитационная деятельность
личности. Механизмом социально-реабилитационной деятельности при такой
схеме выступает собственная активность индивида и активность тех субъектов
социально-реабилитационной деятельности, которые были задействованы в
самом социально-реабилитационном процессе, и на который направляются
социально-реабилитационные мероприятия.
Механизм социальной реабилитации как процесс институционального
взаимодействия. Социальная реабилитация представляет собой комплекс
мероприятий, направленных на создание и обеспечение условий для
социальной интеграции депривированных категорий населения, а также тех
индивидов и социальных групп, которые переживают кардинальные изменения
деятельности или социального окружения, восстановление их социального
статуса. Координация различных направлений социального обслуживания
осуществляется специалистами по социальной реабилитации, социальными
педагогами, специалистами в социальной работе с отдельными
депривированными индивидами, семьями и детьми группы риска. Социальные
работники осуществляют связь с органами здравоохранения, образования,
правовыми службами, организуют необходимые консультации, активизируют
социальный потенциал семьи или определенной группы, способствуют
предоставлению финансовой поддержки.
Социальный аспект реабилитации на основании институционального
подхода имеет интегральный характер, направленный на решение
определенных и конкретных проблем человека, выполняя при этом
организационную и посредническую функцию. Механизмом социальной
реабилитации выступает организация, координация и контроль всех звеньев
реабилитации как в пределах одного реабилитационного учреждения, так и
между различными учреждениями и организациями (государственными,
коммерческими, частными и общественными), осуществляющих тот или иной
345
аспект реабилитации, социальной охраны и поддержки реабилитанта и его
семьи (образования, здравоохранения, правовой защиты, социальной защиты).
Эффективность реабилитационной деятельности будет зависеть от
активности объекта, в значительной степени от адекватности осознания себя в
новой социальной роли в новой социальной среде для усвоения нового
социального статуса, самоидентификации и идентификации, а также
социальной ответственности должностных лиц, занимающих определенные
социальные статусы, и действующие согласно требованиям их служебного и
гражданского долга. Социальная реабилитация как адаптация или реадаптация
к новым социальным условиям может носить как кратковременный характер,
так и продолжаться во времени.
Механизм социальной реабилитации как процесс функционального
взаимодействия. Основную категорию, подлежащую функциональному
подходу социальной реабилитации, составляют социально-уязвимые, те,
которые через социальные последствия получили нарушения здоровья, что
привело к ограничению жизнедеятельности человека и необходимости его
социальной защиты. Социальная недостаточность при этом представляет собой
социализацию нарушения или ограничение жизнедеятельности и отображает
последствия для индивида – культурные, социальные, экономические и
контактов со своим привычным окружением. Виды социальной
недостаточности: ограничение физической независимости, мобильности,
способности заниматься обычной деятельностью, ограничение способности к
получению образования, ограничение способности к профессиональной
деятельности, ограничение экономической самостоятельности, ограничение
способности к интеграции в общество [7].
Механизм социальной реабилитации на основе функционального подхода
сочетает в себе институциональный подход с учетом социальной диагностики,
предусматривающей выяснение состояния системы обеспечения индивида или
группы (наличие и состояние семьи, социальные контакты, медицинское
обслуживание, условия проживания и оснащенность средствами реабилитации
и жизнедеятельности, характер проведения досуга, трудоустройства).
Механизмом реабилитационной деятельности выступает социальный патронаж,
включающий в себя медико-социальную, социально-трудовую, социальнопсихологическую, социально-бытовую, социально-трудовую и социальноправовую поддержку индивида и его семьи, социальной группы с целью
создания оптимальных условий его реабилитации и жизнедеятельности,
направленной на получение нового социального статуса (профессионального,
имущественного, правового).
346
Каждое из направлений патронажа, социальной поддержки, социальной
помощи индивиду (инвалиду) и его семьи объединяет целый комплекс
мероприятий, который конкретизируется в реабилитационной программе в
зависимости от результатов социальной диагностики (согласованных с
результатами других видов диагностики), возраста человека, наличия болезни и
тяжести заболевания или инвалидности и индивидуальных или групповых
особенностей.
Социально-реабилитационная
деятельность
с
точки
зрения
функционального подхода выступает механизмом, направленным на
ресоциализацию, идентификацию и самоидентификацию индивида или
социальной группы в социальном окружении.
Успех
субъектов
социальной
реабилитации
в
практическом
осуществлении в значительной степени будет зависеть от учета механизмов
социально-реабилитационной деятельности. Вместе с тем практическая
социальная деятельность требует определенных социоинженерных технологий,
методологическое обоснование которых должно осуществляться такими
научными направлениями в социологии, как социология организаций и
социальное управление и. др.
Таким образом, норма, отклонение (девиация), реабилитация составляют
триаду, где социальная норма выступает желаемым стандартом, социальное
отклонение – определяющим стандартом (видом девиации), а социальная
реабилитация – стандартом, который реализуется (конструируется), чтобы
привести опять к норме. Такое логическое звено зависимости понятий по
функциональной нагрузке допустимо к изучению процессов социальной
реабилитации на индивидуальном уровне. Если рассматривать социальную
реабилитацию как социальное явление, то к звену вышеупомянутых
взаимосвязанных понятий, на наш взгляд, необходимо добавить понятие
социальной
эксклюзии.
Следовательно,
социологические
категории
«социальная норма», «социальное отклонение», «социальная эксклюзия»
составят предпосылки для «социальной реабилитации», а «социальная
реабилитация» будет основным конструктом, для приведения системы в
«социальную норму».
Социальная реабилитация предусматривает взаимодействие индивида
или группы с различными социальными институтами, то есть с обществом в
целом. На этом основании, на наш взгляд, социальная реабилитация – это
комплексная системная деятельность человека и реабилитационного
учреждения по восстановлению личностного и социального статуса человека и
обеспечения
ему
оптимального
качества
жизни
в
дальнейшей
жизнедеятельности.
347
Медицинская и юридическая практика прежде способствовала
возникновению интереса к феномену реабилитации, выделяя в комплексе
реабилитационных средств социальный аспект. Собственно латинский корень
«reabilio», означая «восстановление чего-либо» предусматривает как
собственную активность человека, так и активность внешних организаций.
Причем важно определенное соотношение этих усилий. Внешняя активность
при отсутствии собственной личной активности подавляет волю человека,
делает ее зависимой от внешних обстоятельств. Отсутствие помощи со стороны
делают усилия человека бесполезными и порождают уверенность в
неразрешимости ситуации.
На этой почве социальную реабилитацию можно рассматривать по
определению Н. Стефанова как социальную технологию, предполагая
«деятельность, в результате которой достигается цель и измеряется объект
деятельности» в дальнейшем жизнеобеспечении по освоению нового способа
решения жизненных проблем.
Итак, социальную реабилитацию целесообразно рассматривать как
процесс, как цель, как способ деятельности, и важнейшим методологическим
подходом к ее рассмотрению является деятельностный. Реабилитационная
деятельность требует определенных операций и действий, этапов и механизмов
осуществления, что обусловлено системным подходом к изучению и
осуществления.
Различные социальные изменения в обществе обусловливают нарушения
нормативной системы, формирующейся десятилетиями, и выступают важным
условием нового нормотворчества. Такое состояние предполагает структурнофункционального анализа к изучению проблемы.
В то же время для изучения причин и механизма коренных
институциональных изменений в социальной структуре общества, выработки
нисходящей социальной мобильности, формирование процессов социальной
эксклюзии, и как следствие – групп социального исключения применяется
институциональный подход. Целесообразно использование субъективных и
объективных факторов для обоснования механизмов социальной реабилитации.
Литература
1. Афанасьев В. Г. Человек в управлении обществом / В. Г. Афанасьев. –
М. : Политиздат, 1977.
2. Вебер М. Избранные произведения / М. Вебер. – М. : Прогресс, 1990. –
750 с.
348
3. Данакин Н. С. Теоретические и методические основы разработки
технологий социального управления : автореф. дис. ... д-ра социолог.
наук: 22.00.07 / Акад. управления. – М., 1994. – 40 с.
4. Мосийчук Т. Е. Понятие «социальная реабилитация» и его
социологическое обоснование / Т. Є. Мосийчук // Соціальні технології:
актуальні проблеми теорії та практики : міжвузівський збірник. –
Одеса : Астропринт, 2000. – Вип. 6–7.
5. Мосійчук Т. Є. Соціальна реабілітація як механізм відновлення
соціальних зв’язків у соціумі / Т. Є. Мосійчук // Вісник Одеського
національного університету. – 2003. – Т. 8. – Вип. 9. – С. 266-271.
6. Подшивалкина В. И. Социальные технологии: проблемы методологии
и практики / В. И. Подшивалкина. – Кишинев : Наука, 1997. – 352 с.
7. Реабилитация. Словарь основных терминов / [под ред.
Э.И. Танюшина]. – СПб. : Санкт Петербургский НИИ экспертизы
трудоспособности и организации труда инвалидов, 1997. – 79 с.
8. Сорокин П. А. Структурная социология / П. А. Сорокин // Человек,
цивилизация, общество / [общ. ред., сост и присл. А.Ю. Согомонов ;
пер. с англ.] – М. : Политиздат, 1992. – 543 с.
3.11 Гармонизация межпоколенного взаимодействия
социальных служб в практической социальной работе
клиентов
Поколенный подход в теории и практике социальной работы, т. е. учет
особенностей представителей того или иного поколения, выступает одним из
условий повышения ее качества и эффективности. В теории социальной работы
поколение рассматривается как сложный социально-демографический
феномен, в основе концепции которого лежит понимание целостности человека
как субъекта общественной жизни, характеризующегося биопсихосоциальной
его природой. Уже накоплен определенный практический опыт
профессиональной деятельности в социальной сфере, однако потребности
последней опережают разработку научных основ социальной работы.
Практическая социальная работа и ее теоретико-методологическое
осмысление идет одновременно. Сложность этой задачи заключается в
специфике социальной работы, которая носит междисциплинарный,
интегративный характер, что обуславливает необходимость использовать в
практической деятельности научные разработки многих областей знаний.
Социальная работа использует как общие, так и специфические
закономерности, принципы, методы наук, изучающих человека и общество. Все
это требует от специалистов по социальной работе не только знания многих
349
научных дисциплин – философии, политологии, права, психологии,
социологии, медицине, педагогики, но и умения на практике применять ту или
иную систему знаний для решения конкретных социальных проблем.
По сравнению с другими науками социальная работа является молодой,
она проходит сегодня этап институционализации, интенсивно разрабатывает
теоретико-методологические
и
методические
основы
практической
деятельности.
Категория поколения в концепции социальной работы рассматривается не
только как совокупность определенных возрастных групп, а как сообщество
социальных субъектов, жизнедеятельность которых в разные возрастные
периоды (детство, юность, молодость, зрелость, старость) проходила в
одинаковых
исторических
условиях
(экономических,
политических,
социокультурных и т. п.), что способствовало формированию определенных
типических черт, духовного единства. В силу этого разные поколения
отличаются друг от друга социокультурным, экономическим, политическим,
жизненным опытом, ценностными приоритетами, стратегией и тактикой
поведения и деятельности. Межпоколенные различия были и будут всегда,
поскольку жизнь, общество меняются от поколения к поколению.
Последующие поколения отличаются от предыдущих не тем, что одни
«лучше», а другие «хуже, а потому, что каждое новое поколение просто
«другое», поскольку выросло в новых исторических условиях, к которым
старшим поколениям адаптироваться сложно. Поэтому межпоколенное
взаимодействие протекает сложно, могут возникать межличностные,
межгрупповые конфликты, непонимание, жизненные коллизии, с которыми
самостоятельно индивиды, группы справиться не могут.
Социальная работа как профессиональная деятельность, направленная на
гармонизацию личностных и общественных отношений, оказывает помощь
отдельным индивидам, группам и общностям людей, испытывающим
затруднения в социальном функционировании, используя различные модели
(психолого-ориентированные, социолого-ориентированные, комплексные и
т. п.), формы, методы социальной поддержки, защиты, коррекции,
реабилитации, социализации и пр. Социальная работа требует от
профессионалов знания особенностей представителей разных поколений, их
социокультурные характеристики, ценностные ориентации, социальные
установки. Однако этот аспект недостаточно изучен и представлен в теории
социальной работы. Учитывая полипарадигмальный характер социальной
работы, использующей и операционализирующий в рамках своего предметного
поля теоретические наработки смежных наук, целесообразно рассмотреть
концептуальные подходы теоретического осмысления категории «поколения».
350
Понятием «поколение» оперируют многие социологи, политологи,
философы, экономисты, психологи. Главный вклад в развитие теоретического
осмысления поколения как социологической категории сделал К. Мангейм. К
проблеме поколений обращались Х. Ортегой-и-Гассет, С. Эйзенштадт, Д. Берта,
Е. Урат, А. Инкелес, Е.П. Роос, И. Кон. На постсоветском пространстве важный
вклад в разработку проблемы внесли Ю. Левада, В. Ядов и Л. Гордон,
Б. Докторов, П. Цыганков, С. Макеев, С. Бархатная, Е. Шве, П. Гнатенко,
В. Павленко, Т. Воропай и др. Вместе с тем отмечается недостаточность
теоретических и эмпирических разработок, посвященных межпоколенным
взаимодействиям. Эту проблему усиливают и изменения в социальнодемографической структуре общества, увеличение численности поколения
пожилых людей с достаточно высокой гражданской активностью. Вместе с тем,
в современных исследованиях, посвященных анализу социальной
действительности, чаще всего используется понятие возрастной группы или
возрастной когорты, которые не учитывают исторического контекста в
формировании различий между поколениями.
С точки зрения исследования проблемы поколений, важно подчеркнуть,
что «… каждое социальное время имеет «свою» содержательную фактуру, свои
принципиальные компоненты: уходят в небытие одни, меняются, по сути,
другие, приходят третьи значимые социальные компоненты и состояния» [8,
c. 132]. Г. Саганенко приходит к выводу, что «в принципе исследование должно
учитывать «дух эпохи», который носит глобальный или локальный характер по
отношению к проблеме и месту ее изучения». К макропараметрам социального
времени, с ее точки зрения, относится политический строй и экономическое
положение страны, в которой живут как сам исследователь, так и объекты его
исследования. Кроме того, она подчеркивает, что конкретное социальное время
определяется техническими и коммуникационными достижениями, которыми
характеризуется каждая эпоха [8, c. 132].
Как отмечают И. Савельева и А. Полетаев, в современной науке
выделяется два доминирующих и взаимодополняющих образа времени. Один
(условно «Время-1») является статическим, дискретным, гомогенным и
каузально-нейтральным,
пространственно-ориентированным.
Элементы
времени описываются как отрезки или точки временной оси (например, в
социологическом исследовании это выражено в кодировке возрастных групп), и
время оказывается аналогичным пространству. Все моменты времени
сосуществуют так же, как и точки пространства, и тем самым допускается
возможность движения во времени, то есть перемещение из одной точки в
другую. В этой системе связываются вместе статические состояния, и она не
генерирует эндогенных изменений [7]. В рамках же второго образа (условно
351
«Время-2»), время выступает необратимым, динамичным, континуальным,
гетерогенным и каузально-эффективным. При этом, как описывают
И. Савельева и А. Полетаев, сам ход времени, превращение его из одного
«сегодня» в другое «сегодня», образует «творческую эволюцию», изменяя и
будущее, и прошлое. «Время-1» ассоциируется с представлениями «внешнего,
абсолютного наблюдателя», а «Время-2» – с представлениями «действующего»
социального субъекта. Так как социальное время приобретает качество,
производное от опыта, отсюда в разных поколениях присутствует
специфическая заполняемость исторического времени. Таким образом, с
позиции «Времени-1», юность и старость рассматриваются как этапы в жизни.
Однако с позиции «Времени-2», изучается наполнение социального времени. В
рамках позитивизма используется, прежде всего, «Время-1», где «каждое
общество (культура, цивилизация) проходит те же этапы (фазы, периоды)
развития, поэтому историю каждого общества можно нанести на
унифицированную временную шкалу, разделенную на этапы, одинаковые для
всех обществ».
Относительно недавно появились понятия исторической эпохи и
исторического периода как отрезков исторического времени, наполненных
определенным социальным содержанием. Как отмечают И. Савельева и
А. Полетаев, основное количество исследований времени посвящено
измерению и структурированию именно астрономического времени –
суточного и годового (это направление тесно связано с историей астрономии и
механики, изобретений и книгопечатания и т.д.) [7].
Еще одно направление исследований связано с изучением истории
«времени действующего», есть те представления о времени, которые
существовали в сознании действующих в обществе субъектов. Вместе с тем, эта
тема освещена крайне мало.
На наш взгляд, для понимания феномена поколения (вслед за Э. Холлом)
целесообразно,
различать
монохроничное
время,
когда
события
рассматриваются как отдельные единицы и организуются последовательно, и
полихроничное время, когда события происходят одновременно [12, с. 138].
Когда события происходят в параллельных временных континуумах, они могут
происходить одновременно, проходя схожие этапы в нескольких параллельных
последовательностях.
В самом общем виде, возраст – это период в жизни человека, степень его
развития. Как указывает И. Кон, формальное определение возраста имеет два
значения. Абсолютный, календарный или хронологический возраст, который
выражается количеством временных единиц, обозначающих отрезок времени,
прошедший с момента возникновения организма. Это количественное
352
абстрактное понятие, обозначающее длительность существования объекта, его
локализацию во времени. Условный возраст, или возраст развития
определяется путем установления местоположения объекта в определенном
эволюционно-генетическом ряду, в некотором процессе развития на основании
каких-либо качественно-количественных признаков [1, с. 65]. В социальных
науках, по его мнению, рассматривают две основные категории возраста: с
точки зрения индивидуального развития и с точки зрения социальновозрастных процессов, социально-возрастной структуры общества. К первому
относятся объективные категории возраста: физиологический или
биологический возраст, социальный возраст и возраст психического развития
(умственного, эмоционального) и субъективные – пережитый возраст,
возрастное самосознание в зависимости от напряженности, событийной
наполненности жизни и степени самореализации субъективно воспринимается
личностью.
«Возраст» как переменная в исследовании может обладать широкими
объяснительными возможностями. Именно ряд социальных характеристик,
тесно связанных с календарным возрастом человека, несет важную
исследовательскую информацию. Эта информация может быть связана с
психологическими
факторами,
социально-ролевыми
особенностями,
различиями в этапах жизненного пути.
Ключевыми понятиями возрастной стратификации является «возрастная
группа», «когорта», «поколения». Возрастная группа – это социальное
объединение, родственное по возрасту, которое имеет отношение к каким-либо
содержательным характеристикам [1, с. 68].
Понятие когорта сейчас используется для определения любой группы
людей с темпорально-конкретным опытом, например, выпускники школы
одного года, или когорты, определенные по дате заключения брака [17, с. 199].
Когортным анализом называют любое исследование, в котором измеряются
некоторые характеристики одного или нескольких когорт через постоянные
интервалы после решающего или значимого социального события.
Проблема когортного анализа заключается в дифференцировании как
возрастных, когортных эффектов, так и эффекта периода времени. Возрастные
эффекты связаны со старением; когортные эффекты распространены среди
людей одного возраста; эффект периода времени вызван общностью опыта
переживания конкретного исторического события – например, Второй мировой
войны. Не существует простого способа их распределения. Это принципиально
важно, так как эффекты перемешаны и возможны различные интерпретации
изменений (например, культурные, политические или социальные изменения,
которые, могут быть вызваны когортными эффектами или старением), выводы
353
должны быть соответственно осторожными. Когортный анализ является
особенно весомым, когда хорошо теоретически обоснован [17, с. 199]. Кроме
того, в описании таких возрастных категорий, как «когорта» и «поколения»,
часто используют понятия «сверстники» и «ровесники».
Сверстники представляют собой совокупность лиц разных годов
рождения, но взятых для сравнения в одном и том же возрасте, а ровесников –
как совокупность лиц, родившихся в течение одного года. В англоязычной
литературе понятие сверстников рассматривается с точки зрения процесса
социализации. Английское словосочетание «peer group» чаще переводится как
сверстники, которые определяются как некоторое количество людей,
объединенных определенными общими характеристиками, такими как возраст,
этничность или статус, которые воспринимают себя как особую социальную
общность или коллектив. Такая группа имеет собственную культуру, символы,
санкции и ритуалы, в которые должен социализироваться каждый новый член
группы, а если это сделать кому-то не удается, то он может быть наказан. [17,
с. 199]. Иными словами, можно сознательно стать членом группы сверстников,
интегрироваться в нее, управлять процессом своего сознательного становления
как члена группы.
Когда мы переходим к анализу темпоральных аспектов социальных
изменений, возникает необходимость развития понятийного аппарата, который
раскрывал бы суть социального времени. В связи с этим, одним из ключевых
понятий является «поколение».
Понятие поколения чрезвычайно многозначно и означает биологическое
происхождение и генеалогическую последовательность. В этой связи
отношения между поколениями воспринимаются как отношения между
родителями и детьми, предками и потомками. Здесь ключевым является связь
понятия «поколение» с родством [1]. Вместе с тем, поколение – это одна из
форм возрастных групп, которая состоит из членов общества, которые
родились примерно в одно время [15]. Иными словами, термин «поколение»
используют и для обозначения современников или для обозначения
сверстников.
И. Кон выделяет, по крайней мере, четыре распространенных смысла, в
которых употребляется слово «поколение». Слово «поколение» означает:
- «генерацию, звено в цепи происхождения от общего предка, например,
поколение «отцов» в отличие от поколения «детей»;
- возрастную однородную группу, когорту сверстников, родившихся в
одно и то же время, но не связанных узами родства;
- условный отрезок времени, в течение которого живет или активно
действует данное поколение;
354
- сообщество современников, которое сформировалось в определенных
исторических условиях под воздействием каких-либо значительных
исторических событий, независимо от их хронологического возраста» [1].
Исследователи считают, что поколение «является возрастной группой,
которая сформировалась в определенных исторических условиях, обладает
уникальным стилем мышления и жизни, объединенная исторически
обусловленными особенностями социальной деятельности» [4, с. 124]. Все
исторические изменения прямо или косвенно связанные со сменой поколений;
степень влияния прошлых поколений на современное являются одним из
главных факторов социальной эволюции.
При определении поколения используется ряд ключевых понятий:
продолжительность поколения, преемственность или связь между
поколениями, контекст формирования поколения. С нашей точки зрения,
категория «поколения» важная для понимания технологий социальной работы и
особенностей взаимодействия социального работника с клиентами, поскольку
учитывает содержательные контексты социальных изменений. Как мы считаем,
категория «поколения» позволяет адекватно описать процесс как
индивидуальных, так и коллективных идентификации, служит для определения
связи между двумя функциями идентификации: социализацией и образованием
групп и сообществ.
Проблема поколений как социально-исторического явления является
малоизученной. Однако принято считать, что главный вклад в развитие
теоретического осознания поколения как научной категории был сделан
известным немецким социологом, одним из столпов социологии знания –
К. Маннгеймом. Среди тех, кто обращался к проблеме поколений, можно
назвать известного испанского философа – Х. Ортега-и-Гассета, а также
французского исследователя классовой проблематики – Д. Берта, одного из
важных теоретиков классовых отношений Е. Урайта, американского
исследователя вопросов воспитания и образования А. Инкелеса и культуролога
Дж. Колиэр. В 1980-х гг. ХХ в. активную исследовательскую работу проводил
финский исследователь поколений Е. Роос. Особое значение имеет его вклад в
методологию исследований данной проблематики.
В начале тридцатых годов ХХ в., когда фашизм только начал набирать
силу, а большевизм демонстрировал свои те только позитивные стороны,
Х. Ортега-и-Гассет предложил и обосновал использование концепции
поколения как метода исторического исследования. Позже после завершения
Второй мировой войны, всего за несколько лет до начала широкого
молодежного движения во Франции и культурной революции, охватившей
Европу и Америку, которая совпала по времени с «дестабилизацией» и
355
«оттепелью» в Советском Союзе, известный немецкий социолог К. Мангейм
предложил еще более детально разработанную теорию поколения. Его
поколенческий метод анализа является непосредственной частью такой
дисциплины как социология знания и был изложен в работе «Эссе по
социологии знания» в 1953 г. К формулировке поколения как метода познания
К. Мангейм пришел длительным путем научных поисков.
Поколение как метод исторического познания охватывает несколько
ключевых понятий, определение которых дает представление о сущности
метода: сверстники, современники, контекст, между поколениями контакты.
Х. Ортега-и-Гассет объясняет, что современники – это люди разного возраста в
определенный исторический момент. Сверстники же – это люди примерно
одного и того же возраста. Поколение является «совокупностью существующих
в одном кругу сверстников» [6, с. 261]. К такому кругу принадлежит некоторое
жизненное пространство, социальный или исторический контекст, который
может быть определен по различным критериям. Например, представители
одного класса будут воспринимать и интерпретировать те или иные
экономические или политические события по-разному по сравнению с
представителями другого класса [5; 9; 13; 14; 16; 21]. Также представители
этнического меньшинства, которые оказались задействованы в этническом
конфликте, будут воспринимать ситуацию иначе, чем представители
большинства или представители других этнических меньшинств, которые в
таком конфликте не были задействованы.
Если рассматривать поколения с биологической перспективы, то
проблема возраста будет сведена к определенному «состоянию души и тела»
[6, с. 271].
В своих лекциях Х. Ортега-и-Гассет последовательно обосновывает один
из главных принципов своей философии «человек – это, прежде всего, его
жизнь, его жизненный путь в достаточно продолжительном времени» [6,
с. 271]. Возраст является одним из этапов этого жизненного пути. Во многих
современных эмпирических исследованиях рассмотрение возрастных
особенностей тех или иных социальных групп в основном значительно
упрощенно и сводится к механической, слабой или необоснованной
категоризации возрастных когорт. К вопросу о том, сколько возрастных когорт
следует выделять в исследовании, необходимо подходить с позиции цели
исследования, где выделение когорт зависит от того, как определяется возраст в
пределах конкретного круга явлений.
Так, как многие из современных количественных исследований часто
касаются не одного, а нескольких социальных явлений, то возрастные группы
не определены заранее в инструментарии и заменены на графу с указанием
356
возраста. Это придает гибкости дальнейшему анализу и определении
возрастных когорт в зависимости от позиции исследователя. Х. Ортега-и-Гассет
сформулировал тезис, который получил дальнейшее развитие представителями
социального конструктивизма о том, что возраст является социально
сконструированной и максимально контекстуализованной категорией.
Х. Ортега-и-Гассет утверждал, что каждый жизненный этап длится
примерно 15 лет. Также, по мнению Карла Мангейма, примерно 15 лет
проходит между одним поколением и появлением следующего. «Значимый
мир» и «дух времени», по мнению Х. Ортеги-и-Гассета, охватывает те
значимые события, которые меняются с каждым новым поколением. Единство
возраста и наличие жизненных контактов являются главными признаками
поколения. Коммуникативный момент имеет принципиальное значение не
только в пределах одного поколения, но и между поколениями. Х. Ортега-иГассет указывает на то, что поколения необходимо рассматривать «не как
последовательность, а как своего рода полемику одного с другим» [6, с. 268]. И
эта полемика не означает только отрицание (например, молодым поколением
старого) наоборот, «есть своеобразная преемственность, обучение,
сотрудничество, развитие достигнутого» [6, с. 269].
«Поколение» – понятие «субъективно-историческое», «главное не в том,
что одно поколение сменяет другое, а в том, как современники существуют».
Более того, «главное в жизни поколений не то, что они сменяют друг друга; а
их взаимное пересечение» [6, с. 274], момент взаимодействия и общения одного
поколения с другим, межпоколенного взаимодействия. Таким образом,
Х. Ортега-и-Гассет трансформирует один из самых сложных и критических
моментов в теориях поколений: разграничение от последующего поколения, их
взаимодействие.
Другим важным моментом является связь с социальным контекстом
(историческими событиями, политическими процессами, социальными
отношениями), которые не обязательно находятся в прямой и
непосредственной связи. В социальной философии Х. Ортеги-и-Гассета связь
между человеком и историей заключается в том, что человек, который является
частью определенного поколения, является в первую очередь гражданином,
который принимает участие в формировании истории [6, с. 272]. Х. Ортега-иГассет обосновывает свой метод поколения в исследованиях политической
сферы, рассматривает индивида как гражданина и применяет свой метод к
анализу различных исторических событий. Именно с учетом исторической
политической сферы испанский философ предлагает выделять пять возрастных
промежутков человеческой жизни, каждый из которых длится 15 лет: детство
(до 15 лет), юность (16-30), вступление в жизнь (31-45), господства в нем (46357
60) и старость (после 60). И «к подлинной истории принадлежат только два
зрелых века». Согласно его концепции историческое поколение живет
пятнадцать лет становления плюс пятнадцать лет управления, аналогично и
«историческая тональность» меняется каждые пятнадцать лет [6, с. 280].
Особенность поколения заключается в том, что его идентификация
основывается на отличиях от других, а поколенческая самоидентификация
затруднена, «любое поколение возникает между двумя другими, каждое из
которых, в свою очередь, граничит еще с другим, и так далее» [6, с. 276].
Молодое поколение не может себя идентифицировать как поколение
(«поколение-Икс»), так как его можно сравнить только с предыдущим, но не с
будущим, представителями которого будут его дети, которые пока не
существуют.
Определение поколения, по мнению Х. Ортеги-и-Гассета, базируется на
оценке значимого события. А так как история, по мнению Х. Ортеги-и-Гассета,
субъективна, то и значимое для поколения событие можно персонифицировать,
например, сравнивать его с какой-либо исторической фигурой. В современном
и постсовременных обществе (в обществе модерна и постмодерна) такая
позиция может быть не всегда корректной и здесь наверняка требуется более
обобщенный подход к определению значимого исторического события или
серии событий. Х. Ортега-и-Гассет приводит пример развития философской
мысли в Европе в Средневековье и Новом времени, подчеркивая взаимосвязь
между развитием философской мысли и политическим развитием (философия
определяла политическую идеологию). Х. Ортега-и-Гассет выбирает в истории
одну из известных и влиятельных личностей (например, чьи философские идеи
были влиятельными в конкретный период времени), и считывает
пятнадцатилетние периоды до и после. Таким образом идентифицируется
предыдущее и последующие поколения, в соотношении с которыми может
быть идентифицировано поколение.
Два десятилетия спустя Х. Ортеги-и-Гассета немецкий социолог Карл
Мангейм опубликовал свое видение проблемы поколения. Основные
положения теории поколений можно встретить в «Эссе по социологии знания»
и в других его работах, например «Идеология и утопия», «Человек и общество
в эпоху реконструкции».
К. Маннгейм придерживался несколько иной точки зрения, чем
Х. Ортега-и-Гассет в вопросе о связи поколений с фиксированными
интервалами времени. «Полностью неправильным является предположение,
которое делают большинство исследователей, действительно проблема
поколений существует постольку, поскольку существует ритм поколений,
возвращающийся через постоянные интервалы» [15, с. 286]. Даже если не
358
удается установить такие интервалы, проблема поколений, однако, остается
важной областью исследований. Главная причина этого заключается в том, что
основная идея существования поколений не ограничена присутствием
«интервалов, которые не изменяются в истории», формирующие каждое
поколение. Есть много других факторов, которые больше зависят от
человеческого сознания, а не от неизбежности любых исторических циклов.
Однако мы еще не знаем, существует ли ритм истории, и возможно, этот
вопрос будет когда-то выяснен, но пока он находится за пределами нашего
научного знания. Но мы можем подчеркнуть, что существует немало
философских попыток и концепций, которые различными способами
доказывают существование этих ритмов. Прежде всего, К.Маннгейм
подчеркнул важность принятия того факта, что «поколение является
конкретной группой с ее конкретным социальным местоположением в
пространстве и времени» [15, с. 288].
Важное значение для понимания поколения имеет понятие «контекст»,
связанный с его «местоположением в пространстве и времени». В зависимости
от характеристик «местоположения» или контекста актуализируются те
социальные идентичности, которые являются наиболее релевантными и
значимыми для поведения и деятельности индивида в том контексте. Иерархия
социальных идентичностей личности конструируется в соответствии с
конкретным социальным контекстом, что придает им характер адекватности
поведению личности. Для того чтобы получить представление об основной
структуре феномена поколений, нужно выяснить специфические взаимосвязи
индивидов, входящих в состав каждого поколения.
К. Мангейм утверждает, что одна из характеристик, отличающих
поколения от других видов социальных групп, заключается в том, что ее
формирование основывается на сознании принадлежности к этому
специфическому поколению. Поколение является конкретным сообществом,
которое сформировано в конкретном историческом времени и в конкретном
социальном пространстве.
Для каждого поколения черты его «места расположения» во времени его
формирования могут быть определены с помощью описания структур, в рамках
которых и через которые группы с общим «расположением» появляются в
исторической социальной действительности. Например, классовая позиция
базируется на чертах экономической системы и структуры власти в обществе.
Одновременно с культурными чертами, поколение основано на «биологическом
ритме человеческого существования, то есть факторах жизни и смерти,
ограниченного периода жизни и старения» и характерных чертах исторического
периода [15, с. 290]. Индивиды, которые относятся к одному и тому же
359
поколения, имеют примерно один год рождения, общее место расположения в
историческом измерении социального развития.
Если бы не было социального взаимодействия между людьми, не было ни
одной социальной структуры, ни одной истории, основанной на специфическом
виде непрерывности, в таком случае не было бы поколения как явления
социального местоположения. Так что кажется, что научная проблема
поколений начинается там, где обнаружена уместность биологических
факторов наряду с культурным обсуждением поколений [3]. В работе «Эссе по
социологии знания» К. Мангейм указывает, что «факт принадлежности к тому
же классу и принадлежности к тому же поколению или возрастной группе,
имеют общим то, что оба обеспечивают индивидов общим местонахождением в
историческом процессе, и таким образом ограничивают их определенным
диапазоном потенциального опыта, привлекая их к конкретному и
характерному образу мыслей и опыта, а также характерному типу исторически
уместных действий» [15, с. 291].
На наш взгляд, общее место в историческом процессе определяется
общими чертами контекста культурного формирования поколения. Эти
контексты имеют свою темпоральность, и их общие черты существуют в
течение конкретного, ограниченного времени, когда они трансформируются.
Характеристики контекстов существуют в конкретных сферах социальной
жизни. Например, политика, трудовые отношения и другие сферы, о которых
можно говорить, что они создают и воспроизводят культурные ценности и
отношения, могут создавать необходимые контексты для поколений.
Преемственность положительного содержания каждого места расположения
является тенденцией, которая указывает на определенность модели поведения,
чувств и мыслей. Например, для любой группы индивидов, имеющих один и
тот же классовый статус, общество может восприниматься в соответствии со
знакомым повторяющемся опытом, в переходных обществах особенно остро
ощущается недостаток конкретного опыта.
Таким образом, поколение как социальный феномен является
специфическим видом идентичности местоположения в обществе. Поколение
может быть определено в рамках «некоторых образцов опыта и мысли, которые
имеют тенденцию быть созданными и существовать как естественная данность,
переходят от одного поколения к другому» [15, с. 291]. Эти «естественные
данности» состоят из образцов для поведения, ценностей, норм, правил и
идентичностей. Можно предположить, что общества продолжаются за счет
своих членов и изменяются только потому, что «существующее поколение
взрослых будет заменено надлежащим образом существующим поколением
360
детей, которые, будучи взрослыми, будут иметь привычки, очень похожие на
их родителей» [14, с. 357].
В пределах конкретного поколения можно идентифицировать подгруппы
(Мангейм назвал каждую из них как «поколенная единица»), которые
представляют собой скорее конкретные группировки, чем поколения.
Например, можно считать, что молодежь, которая сталкивается с одинаковыми
конкретно-историческими проблемами, является частью одного поколения; в то
же время эта группа в пределах этого поколения, нарабатывает общий опыт
различными способами и представляет отдельные «поколении единицы».
Под поколением как локацией понимается в самом широком смысле
процесс присоединения к отдельному поколению на основании
принадлежности к конкретной возрастной группе или занимает определенное
место в ней. Поколение как актуальность предполагает, что каждый человек,
который принадлежит к конкретному поколению, имеет общий с другими опыт
и чувства. Мангейм опубликовал свои результаты исследования поколений в
1920-х гг., но можно привести и более современные примеры такой
классификации. Эмоциональное негативное отношение американской
молодежи к войне во Вьетнаме является современным примером актуального
поколенческого опыта. Мангейм утверждал, что такой опыт приобретается на
общем (т. е. макро-) уровне. Для того, чтобы дать исчерпывающий анализ он
разработал и предложил концепцию поколенной единицы. Поколенная единица
как конкретная группа имеет общую идентичность ощущений и взглядов на
социальные события. Итак, например, в пределах поколения по отношению к
Вьетнамской войне имеется несколько различных социальных единиц (групп):
те, кто выступает против войны и те, кто поддерживают ее [10].
Исследователи, обращаясь к теории поколения К. Маннгейма, часто
критикуют ряд моментов. Обращается внимание на ее гипотетичность и
недостаточное эмпирическое обоснование. Также отмечается и то, что
К. Мангейм не предложил методических разработок, как исследовать этот
феномен. Вместе с тем, саму теорию поколений и ее основные положения
К. Маннгейм развивал на протяжении многих лет. Практически во всех его
монографиях: «Идеология и утопия», «Человек и общество в эпоху
преобразований», «Диагноз нашего времени», «Консервативная мысль»,
«Трактат по социологии знания» можно проследить постепенное развитие и
становление теории поколений. Она является одной из составных элементов его
социологии знания.
Вероятно, что в первую половину ХХ в. именно из-за господства
позитивистской парадигмы социальных наук, особого интереса к работам
Маннгейма не было. Этот интерес появился лишь на рубеже XX и XXI вв.
361
Мы исходим из предположения о том, что количество сосуществующих в
конкретный период времени поколений связано со многими существенными
процессами, которые формируют и изменяют характер и содержание общего
развития социума. Количество существенных фактов или процессов меняется
во времени. Могут быть длительные периоды времени (годы, десятилетия,
столетия, в зависимости от сферы), когда никаких существенных событий или
изменений не наблюдается, или один вид событий продолжается долгое время.
В таком случае одно поколение может содержать много возрастных групп. И
эта непрерывность одного поколения может продолжаться до тех пор, пока не
произойдут изменения в этой сфере, и возникнет новое поколение. Например,
мы можем применять этот тезис к советскому поколению. Это поколение было
сформировано после основания Советского государства в начале ХХ в., однако
его жизнь продолжается гораздо дольше, чем существовало Советское
государство. Это был период смены нескольких биологических поколений,
следовательно, советское поколение состояло из людей разных возрастных
групп. Основная группа первого советского поколения – это люди, которые
родились в конце XIX в. и начале ХХ в. Остальные члены этого поколения
родились в конце 1960-х и начале 1970-х гг. Большинство членов этого
поколения будет жить до середины XXI в., и мы сможем сравнивать их с
новыми поколениями.
Таким образом, поколение как научная категория является связующим
элементом социальных характеристик возрастной структуры сообщества и
социального контекста. Кроме того, поколения являются и субъектом
коллективных идентификаций. Более того, на наш взгляд, поколения являются
объектами
индивидуальных
идентификаций,
однако
поколенческие
идентичности отличаются от групповых в двух аспектах: 1) поколенная
самоидентификация
связана
с
кругом
специфических
проблем;
2) идентификация одного поколения требует существования двух групп
«других» – младших и старших.
Поколение как объект идентификаций рассмотрела О. Куценко в своем
исследовании, сделанном на материалах опроса населения восточных регионов
Украины. Автор отметила, что из списка объектов наибольшее количество
респондентов отметили идентификации с «поколенческими группами». При
этом, самую высокую значимость принадлежности к своему поколению
показали представители старшего поколения [2].
Поколения в конкретном обществе отличаются друг от друга как
культурными, так и биологическими чертами. Разнообразие поколений
предполагает, что разные возрастные когорты, которые задействованы в
одинаковые культурные процессы, воспринимают их по-разному. Как
362
утверждает К. Маннгейм, научная проблема поколения основана на
биологическом ритме: рождение-старение-смерть [3]. Поэтому поколения,
которые сравнивались, отличались друг от друга не только с точки зрения
разнообразного культурного наследия, но также и тем, что они представлены
людьми разного возраста. Неизменно одно. Как правило, поколение всегда
выделяется по основному возрастному признаку: старики, люди среднего
возраста, или молодежь. С этой точки зрения, одним из важнейших вопросов
является то, какие факторы выступают существенными: факторы возраста,
определяющие культуру, или факторы культуры поколений, которые меняются
через возрастные группы?
Очевидно, что взаимодействие между поколениями можно рассматривать
как форму межгрупповой коммуникации [11], а поколения – как субъекты
идентификации. Н. Коупланд предложил несколько стратегий для объяснения
культурных взаимодействий между людьми пожилого возраста и молодежью.
Во-первых, пожилые люди не могут приспосабливать свое поведение к
поведению молодежи [12]. Причина такого поведения может заключаться в
том, что они имеют мало контактов с молодыми людьми и не могут знать, как
адаптироваться к ним. Наоборот, когда молодые люди общаются с пожилыми,
они приспосабливаются к последним, учитывая ограниченные возможности
пожилых, которые могут иметь физические ограничения (например, потеря
слуха) и социальные (например, неадекватно воспринимают действительность).
Во-вторых, пожилые люди могут использовать стратегии самозащиты,
поскольку могут ожидать негативное отношение со стороны молодых людей.
В-третьих, пожилые люди могут считать, что их поведение может не
соответствовать ожиданиям молодых людей. В-четвертых, пожилые люди
могут негативно относиться к молодежи. В-пятых, пожилые люди могут иметь
разные ценности и мысли, и даже говорить по-другому, поскольку они
стремятся сохранить свою социальную идентичность. Приведенные отличия
касаются, в первую очередь, атрибутивной стороны взаимодействия между
пожилыми людьми и молодежью. Широкий спектр различий и сходств
существует и в сфере политической и этнической культуры. Одна из главных
проблем пожилых людей заключается в невозможности самостоятельно
поддерживать качество своей жизни без помощи представителей других
поколений, прежде всего молодежи [20].
Таким образом, в социальных науках существует два основных
направления теоретического анализа понятия «поколение»: первое – понимание
поколения как семейно-генеалогического явления и возрастной когорты; в
рамках второго направления поколения рассматривается как социальноисторическое явление. Первое направление непосредственно связано с
363
позитивистской ориентацией в социальных наук, в его рамках исследуются
структурные аспекты поколения сообщества и понятие «поколение» трактуется
с пространственно-хронологической позиции. Второе направление связано с
феноменологическим
и постструктуралистским
подходами,
которые
акцентируют внимание на факторах внутреннего духовного единства
поколений, общность идей и деятельности. В первом случае предметом
исследования
становились
факторы,
детерминирующие
поколенное
сообщество, во втором – поколение выступает как динамическая связь, как
субъект исторического творчества [1].
Одним из важнейших компонентов культуры являются ценности,
которые наделяются особыми значениями в индивидуальном и общественном
сознании. Они являются условиями существования людей и регулируют их
поведение. Согласно теории Т. Парсонса социальный порядок зависит от
существования общих ценностей, разделяемых всеми людьми, считающимися
легитимными и обязательными, которые выступают в качестве стандарта,
определяющего цели и действия. Анализ их динамики в контексте протекания
социального времени, отраженного в поколениях, представлен ниже. Для
анализа мы взяли только 5 ценностей со всего широкого спектра ценностей,
излучавшихся в рамках наших социологических исследований. Мы
утверждаем, что именно эти ценности позволят нам четко представить
поколенческие изменения.
На первых местах во всех поколений находятся такие ценности:
«материальное благосостояние», «интересная работа» и «самостоятельность».
Из выделенных нами ценностей у молодежи в возрасте до 18 лет приоритет
отдается «интересной работе» – индекс i = 0,80, на втором месте, с
незначительным разрывом, «самостоятельности» і = 0,79 и на третьем месте
ценность «материальное благосостояние».
С увеличением возраста приоритеты среди этих ценностей меняются и,
безусловно, лидирует ценность материально обеспеченной жизни, которая не
отходит на второй план, даже если старшее поколение достигает пенсионного
возраста. Значимость такой ценности, как интересная работа падает до
показателя i = 0,27, а у респондентов в возрасте от 16 до 55 лет этот показатель
составляет от 0,82 до 0,71. Достаточно четко прослеживается тенденция
зависимости от возраста такой ценности как «самостоятельность», имея
относительно высокие позиции (до 0,79 у респондентов 16-18 лет) как одна из
наиболее актуализированных, эта ценность постепенно теряет свое высокое
значение, снижаясь до показателя 0,54 у респондентов старше 56 лет. Вероятно,
это можно объяснить тем, что в старшем возрасте респонденты, как правило, не
имеют работы и находятся на пенсионном обеспечении со стороны государства
364
(в зависимости от государства) и физиологические особенности данного
возраста обусловливают определенную степень зависимости от возрастной
когорты более молодых [18].
Наиболее противоречивы колебания значимости такой ценности как
«активная деятельная жизнь». Принято считать, что эта ценность более значима
для молодежи в возрасте от 16 до 30 лет. В общем, если мы будем оценивать
средний показатель значимости этой ценности по группам 16-17 летних, 18-22летних и 23-30-летних респондентов, то данное предположение
подтверждается. Средний индекс равен i = 0,50 и обычно выше значений
индексов ценности активной деятельной жизни в старших возрастных когортах:
i = 0,31 у респондентов в возрасте от 31 до 45 лет, 0,33 и 0,17 у респондентов в
возрасте от 46 до 55 и старше 56 лет, соответственно. По сути, молодое
поколение можно охарактеризовать как достаточно противоречивое. Эта
противоречивость отражена особой позицией возрастной когорты от 18 до 22
лет. По сравнению с предыдущей (15-17 лет, i = 0,57) и последующей (23-30
лет, i = 0,54) индекс значимости рассматриваемой ценности в 18-22 летних
респондентов составляет i = 0,40.
Примерно такая же тенденция наблюдается в оценках значимости
ценности «равенство». Молодежь в возрасте 16-17 лет представляет ее
наиболее идеализированно и индекс ее значимости равна 0,41, затем значение
резко снижается до уровня 0,18 у респондентов от 18 до 22 лет, которые
впервые столкнулись с реалиями «взрослой» жизни. В дальнейшем с
увеличением возраста респондентов значимость «равенства» как ценности
увеличивается (i = 0,25 у респондентов в возрасте от 23 до 30 лет, i = 0,27 в 3145-летних), пик значимости этой ценности (i = 0,41) наблюдается у
респондентов в возрасте 56 лет и старше. То есть в той группе, которая
оказалась наименее социально защищенной в процессе становления новой
экономической системы и трансформации общества, ценность «равенство»
наиболее актуализирована. Мы предполагаем, что, чем больше значительных
изменений в течение жизни одного человека, тем более отличий можно
наблюдать между поколениями.
Предложенный метод изучения поколений помогает определить
украинские поколения в их историческом контексте. Мы различили три
«советских» поколения и одно «постсоветское», а именно: «Сталинское»
поколения, поколения «оттепели», поколения «застоя», и поколения «Икс»
(«перестройки»). Мы утверждаем, что родительское посредничество играет
значительную роль в конструкции коллективных идентичностей украинской
молодежи. В рамках этой идеи мы утверждаем, что каждое поколение может
быть связано друг с другом через посредство отношений типа «родители-дети».
365
Существует тенденция считать, что такой тип отношений между
поколениями имеет значительное влияние на формирование коллективных
идентификаций и отношений. Мы определили следующие пары поколений:
«Сталинское» поколения и поколения «застоя», поколения «оттепели»,
«поколения перестройки». В целом группы образуют два «мира», которые были
воспроизведены в их поведенческих и идентификационных моделях, ценностях
и
политических
ориентациях:
условно-пассивной
коллективистской
идентификации и условно-активной индивидуалистической идентификации
[19]. Межпоколенные различия находят свое отражение и в позиции клиентов
социальной помощи, которая может заключаться в потребительском
негативном или активном позитивном отношении к социальным работникам.
Межпоколенный подход в социальной работе с клиентами предполагает
учет как общих, типичных черт представителей того или иного поколения, так
и индивидуальных и групповых особенностей. Дело в том, что в рамках одного
и того де поколения есть индивиды, группы не разделяющие идеологические
постулаты, политические нормы, общепринятые социокультурные модели
поведения. В рамках тоталитарных и авторитарных обществ властвующие
элиты ведут непримиримую борьбу с инакомыслящими, именуя их
диссидентами. Кроме того, в трансформирующихся обществах переходного
периода от одного типа социально-экономического уклада к другому
происходит резкая смена норм, ценностей, представлений, т. е. старые
нормативно-ценностные регуляторы перестают действовать, люди не успевают
адаптироваться к быстрым коренным изменениям, социальной анемией
охватываются не отдельные индивиды или социальные группы, а крупные
общности, общество в целом.
В этих условиях происходит резкое падение жизненного уровня широких
слоев
населения,
расширение
бедности,
социально-экономических
неустойчивостей, неуверенность в завтрашнем дне, возрастают социальные
риски, пробелы, с которыми они не могут самостоятельно справиться, т. е.
возрастает потребность в социальной помощи, поддержке, защите,
безопасности. Однако не все представители того или иного поколения
нуждаются в одинаковой мере в помощи социальных работников.
Поскольку индивидуальный подход требует диагностики жизненной
ситуации клиента, которая нарушает его нормальное социальное
функционирование, выявление причин объективного и субъективного
характера ее возникновения, то необходимо не только знание общих
характеристик, типичных черт поколения, но и его структуры, выявление
нетипичных его представителей. Поэтому социологический анализ специфики
потребностей, интересов, ценностей, ценностных ориентаций социальных
366
установок половозрастных групп в том или ином поколении дает возможность
социальному работнику более точно диагностировать проблему клиента, найти
адекватные способы, формы, методы ее решения, активизировать жизненные
силы последнего для решения проблемы. Социологическая информация
позволяет улучшить качество предоставляемых услуг клиенту, повысить
эффективность социальной работы в целом, ее результативность.
Литература
1. Кон И. С. Ребенок и общество / И. С. Кон. – М. : Наука, 1988. – 356 с.
2. Куценко О. Д. Социальные идентификации в постсоветской Украине:
формирование новой социальности / О. Д. Куценко // Харьковские
социологические чтения. – Харьков : Основа, 2002. – С. 124-134.
3. Манхейм К. Диагноз нашего времени / К. Манхейм. [пер. с нем. и
анг.]. – М. : Юрист, 1994. – 700 с.
4. Методы сбора информации в социологических исследованиях. Кн. 1 /
отв. ред. В. Г. Андреенков, О. М. Маслова. – М. : Наука, 1990. – 232 с.
5. Молодежная субкультура / под ред. Н. А. Победы. – Одесса :
АстроПринт, 1999.
6. Ортега-и-Гассет Х. Избранные труды / Х. Ортега-и-Гассет. [пер с
исп.]; сост., предисл. и общ. ред. А. М. Руткевича. 2-е изд. – М. : Весь
Мир, 2000. – 704 с.
7. Савельева И. М. Социальные представления о прошлом: типы и
механизмы формирования. Препринт WP6/2004/07 / И. М. Савельева,
Г. И. Полета Социальное время как значимый фактор эмпирической
социологии / Г. И. Саганенко // Журнал социологии и социальной
антропологии. – 2002. – Том V. – № 4. – С. 129-136.
8. Bertaux D. Transmission in Extreme Situations: Families Expropriated by
October Revolution, in Pathways for Social Class: a Qualitative Approach
to Social Mobility / D. Bertaux. – Clarendon press, 1997.
9. O’Donnel M. Age and Generation / М. O’Donnel. – London : Tavistock
Publications ltd, 1985.
10.Communicating with strangers an approach to intercultural communication /
W. Gudykunst, Y.Y. Kim. – New York : McGraw-Hill, 1997.
11.Language, Society and the Elderly: Discourse, Identity and Ageing /
N. Coupland, J. and Giles Coupland. – Oxford : Blackwell, 1991.
3.12 Патерналистские ожидания пожилых людей и особенности их
адаптации в современных условиях
Активизация научного знания по проблемам геронтологии в последние
десятилетия объясняется несколькими объективными факторами. Во-первых,
«старение населения» является глобальной проблемой, способной порождать
политические, экономические, социальные и психологические кризисы. Во367
вторых, распад советской государственной системы и последовавшие за этим
экономические и политические преобразования превратили людей пожилого
возраста в самых социально уязвимых и обездоленных членов общества. Втретьих, кризис мировой экономики способствовал тому, что социальноэкономическое положение пожилых людей стало ухудшаться.
Социальная политика государства с учетом патерналистских интенций по
отношению к пожилым гражданам уходит в прошлое. Процесс адаптации
пенсионеров в новых условиях и патерналистские ожидания помощи со
стороны государственных служб претерпевают изменения.
Понимание терминов «государственный патернализм», «социальная
политика государства», «социальная адаптация», «социальная активность»
заключается в следующем. Термин «патернализм» трактуется в философском
словаре двояко, с одной стороны, «покровительственное отношение
государства к своим гражданам, фирмы к своим работникам …», с другой, это
«убеждение в том, что государство, правительство обязаны заботиться о
гражданах, обеспечивать удовлетворение их потребностей за государственный
счет, принимать на себя все заботы о благоденствии граждан» [1]. Основную
группу «патерналистов» составляют именно пожилые люди, т. е. люди
советские по своим убеждениям, поэтому, их ожидание помощи от государства
вполне логично и в то же время это люди, не имевшие возможности скопить
собственные средства для материального обеспечения старости.
Социальная политика государства, в широком понимании, предполагает
создание условий для всестороннего развития личности, т. е. отвечает за
удовлетворение потребностей общества в образованных, здоровых и
культурных гражданах. Исходя из более узкой трактовки, «социальная
политика», чаще всего, понимается как «совокупность (система) конкретных
мер и мероприятий, направленных на жизнеобеспечение населения. Выделяют
следующие виды социальной политики: государственная, региональная,
корпоративная и т. д., в зависимости от того, кто является главным
инициатором этой политики. Социальная политика государства должна быть
направлена на то, чтобы гарантировать населению минимальные условия
жизни: прожиточный минимум доходов, защиту от болезней, инвалидности,
безработицы, старости для тех, кто не может это сделать самостоятельно.
В научной литературе принято выделять несколько моделей реализации
социальной политики государства: монетаристскую, патерналистскую,
«всеобщего благосостояния», в последнее время большую популярность
приобретает модель Workfare State «благоприятствующая труду».
Монетаристская модель получила свое развитие в период становления
капиталистических отношений и просуществовала вплоть до первой половины
368
XX в. Для нее характерно неучастие государства в вопросах, связанных с
социальной сферой (сокращение безработицы, помощь немощным и больным
членам общества и др.). Такой подход оказался несостоятельным, большинство
развитых стран отказались от нее в пользу патерналистской или модели
«всеобщего благосостояния».
В «чистом» виде патерналистская модель социальной политики
предусматривает гарантированное государством право на труд, более того, она
обязывает трудиться всех граждан, способных к этому. Государство создает
унифицированную и стандартизированную систему оказания основных
социальных услуг населению.
К достоинствам такой системы государственной социальной политики
можно отнести высокую социальную защищенность для нетрудоспособных
слоев общества, а также высокий уровень участия государства в решении
социальных проблем и ответственность за благополучие всего населения. А
негативным является способ реализации такой политики: отсутствие
экономической свободы и уравнительная оплата труда, что приводит к
большому числу людей, которые не находят для себя стимулов к труду,
становятся иждивенцами на попечении государства. В результате проведения
такой государственной социальной политики, социальные программы, так и
остались «декларацией о намерениях», или реализовывались не в полном
объеме, в силу недостаточности государственных ресурсов.
Отношения между отцами и детьми традиционного общества,
построенные на паритете «опека в обмен на послушание», переложенные в
плоскость государство – граждане давно стали историей. Индустриализация и
становление городской субкультуры привели к тому, что патерналистские
отношения сначала стали носить эпизодический характер, и, в конечном счете,
перестали быть главенствующими на микро- и макроуровнях социума.
В современном обществе патернализм выступает в роли субститута [2,
с. 52], элементы которого теперь можно увидеть в рамках отдельных аспектов
социальной политики, проводимой государством: рынок труда, безработица;
социальное партнерство и социальная защита; социальное страхование;
пенсионная система и др.
Помимо вышесказанного, необходимо отметить особенности развития
социальной политики стран с общим советским прошлым: во-первых, переход
от эгалитарной модели социальной политики (т. е. построенной на принципах
создания равных условий для всех граждан) потребовал, чтобы социальная
помощь стала более персонифицированной и адресной; во-вторых, круг
субъектов социальной защиты расширяется, как правило, за счет
369
негосударственных организаций, что влечет за собой децентрализацию
социальной деятельности.
Социальная политика государства, основанная на принципах социальной
справедливости, должна обеспечить достойный уровень жизни и уравнять
неодинаковые стартовые возможности, может быть реализована при
проведении государственной социальной политики, условно названной
Workfare State (государство, благоприятствующее труду), отвергающей
иждивенчество и требующей «повышения социальной активности человека» [3,
с. 12].
Гуманистически трактуя «государственно-организованное общество»,
вовлекающее в социальную деятельность все население страны, Л. Мамут
выделяет несколько причин такой активности: прежде всего, поддержание
доступного уровня жизни, есть непреложное условие существования
государственности; уменьшение социальной напряженности и конфликтов;
соблюдение нормативов цивилизованного общежития; и наконец, выполнение
предписаний нравственного долга. Анализируя социальную политику
государства, он отмечает, что «первичная и главная обязанность – обеспечивать
свое существование – лежит на самом трудоспособном человеке…
Ответственность государства наступает лишь постольку, поскольку
потребности данного человека ему самому никак не удается удовлетворить
надлежащим образом» [3, с. 12].
Государство, исходя из вышесказанного, должно переместить акценты
законотворчества с попечительства над гражданами на организацию
предпосылок реализации ими своих потенциальных возможностей. И тогда,
способные к труду граждане смогут без «посторонней помощи» обеспечить
себе достойный уровень жизни, во всяком случае отличающийся от того
минимума, который предоставляет государство.
Для того, чтобы реализовать эту модель государственной социальной
политики, необходимо учитывать, что с одной стороны, еще очень сильны
патерналистские ожидания граждан оказания помощи в решении практически
всех, как социальных, так и бытовых проблем. С другой стороны, в условиях
рыночной экономики, невозможно осуществить социальные программы в
полном объеме, поэтому доля негосударственного сектора в социальной сфере
будет неуклонно возрастать. Степень участия государства в социальной сфере
не может ограничиваться перераспределением ресурсов, более того,
многочисленные благотворительные фонды и волонтерские организации, берут
на себя функции поиска нуждающихся в помощи и контроля над ее
осуществлением. Акцент, таким образом, смещается от патернализма в сторону
370
антиэтатизма, отрицающего значение и роль правовых институтов как силы
способной организовать и упорядочить жизнь общества.
Прогнозируя результаты демографического старения, М. Денисенко
отмечает, возрастающее несоответствие «стареющей» возрастной структуры
существующей социально-экономической системе, сформировавшейся в
условиях молодого населения. Подобная разбалансировка угрожает, в
частности, увеличением расходов социального обеспечения пожилых (пенсии,
социальные услуги, здравоохранение) за счет других возрастных групп, ростом
налогового бремени, уменьшением сбережений, сокращением рабочей силы и
замедлением темпов экономического роста.
Приведение демографической и социальной системы в соответствие
другу с другом потребует длинной серии глубоких политических, социальных и
экономических преобразований во всем мире [4]. Не случайно, и в Украине и в
России ведутся поиски адекватной системы пенсионного обеспечения
населения (пропорциональное сочетание накопительной и распределительной
систем, вовлечение в этот процесс негосударственных пенсионных фондов).
Идет реформирование системы социальной защиты населения,
ориентированной на создание условий для активизации трудовой и социальной
жизни людей пожилого возраста. Обыденное понимание термина «пожилые
люди» включает женщин и мужчин, как правило, отошедших от активной
трудовой деятельности или достигших пенсионного возраста, иногда и то, и
другое, однако, это однозначное и недифференцированное понятие. Еще в
1974 г. геронтологи Б. Нейгартен и Э. Шанас выдвинули гипотезу о «молодых
стариках» «the Young Old» и «the Old Old».
В 1990-е годы английский демограф П. Ласлетт предложил разделить
жизненный цикл современного человека на четыре стадии. Две последние
стадии – «третий возраст» и «четвертый возраст» – соответствуют «the Young
Old» и «the Old Old» [9]. «Молодых стариков» формально, можно отнести к
группе пожилых или старых, по возрастной периодизации Всемирной
Организации Здравоохранения (60-75 лет – пожилые люди, 75-90 – старые,
свыше 90 лет – долгожители). Они находятся в самом продуктивном возрасте,
имеют жизненный опыт, налаженные годами, прочные социальные отношения,
состояние здоровья позволяет достаточно эффективно трудиться, а главное, –
есть желание продолжать как профессиональную, так и общественную
деятельность. Н. Дементьева и В. Катюхин предложили свою классификацию
пожилых, в основу которой легла способность к социальной активности,
степень выраженности и формы ее проявления:
- люди, сохранившие профессиональные навыки и потребность
осуществлять трудовую деятельность, у них ярко выражены и другие формы
371
активности: общественная деятельность, общение, участие в активных видах
досуга. Пожилым людям этой группы присущи самостоятельность и
инициативность;
- трудовая деятельность не является значимой для этой категории, и
возможности вовлечения в нее ограничены. Межличностные отношения у
представителей этой группы стихийны. Преобладающей формой активности
является общение и проведение досуг;
- пожилые люди, активность их выражается преимущественно в
самообслуживании. Для них характерен сознательный отказ от общественно
полезной деятельности, который они объясняют плохим самочувствием,
опасением возможного ухудшения здоровья;
- для этой группы пожилых характерно отсутствие какой-либо
целенаправленной деятельности, активность проявляется в реакциях узнавания
окружающих людей и проявлении сохранившихся навыков самообслуживания;
- крайне ослабленные пожилые лица старческого возраста, находящиеся
на постельном режиме и нуждающиеся в постоянном постороннем уходе,
составляют последнюю по степени активности группу [5].
Увеличение доли людей первой самой активной группы имеет в своей
основе две составляющие: создание благоприятных условий со стороны
государства для участия пожилых людей в экономической и политической
жизни страны, и поддержание высокого уровня социальной активности самими
пенсионерами, как результат ресоциализации.
Таким образом, адаптация пожилых людей к новым условиям жизни,
является еще одной дуалистической проблемой, стоящей как перед
государственными учреждениями, так и перед обществом в целом. Новыми
условиями для «молодых» пенсионеров является отсутствие необходимости
постоянной официальной работы, а для пенсионеров «со стажем» – это
постоянно меняющийся социум, в котором они не находят себе применения.
Встает вопрос необходимости готовить людей к изменениям социального
статуса, связанным с выходом на пенсию, т. е. нужна система социальнопсихологических мероприятий, способная помочь адаптации и ресоциализации
пожилых людей в «новой реальности».
В этой связи согласимся с мнением О. Новиковой, которая, справедливо
замечает, что адаптация пожилых людей есть сложный процесс, включающий:
- активное взаимоприспособление и взаимопривыкание пожилого
человека к условиям социальной среды;
- гармоничное вхождение в систему социальных отношений;
- освоение различных социальных ролей;
372
- осуществление социально-ценной деятельности без длительных
внутренних и внешних конфликтов;
- развитие адаптационных потребностей и адаптационных возможностей;
- ориентация на дальнейшее развитие, самосовершенствование,
самоидентификацию [6, с. 159].
Повышение самооценки пожилых людей, как перспективной и активно
востребованной социальной группы, и регулирование жизненных стратегий
пенсионеров в сторону активизации социального поведения помогут в решении
назревшего вопроса.
Анализируя пути активизации социального поведения пенсионеров,
Е. Щанина подчеркивает, что этот процесс связан с ростом самостоятельности
(пожилого человека), он начинается с анализа существующей ситуации,
понимания того, что необходимо самому изменять ситуацию или вырабатывать
альтернативные решения [7, с. 65]. Приведем перечень видов деятельности, в
которых могут себя проявить пожилые люди:
- трудовая занятость (в рамках прежней или овладение новой профессией)
не только позволит улучшить материальное положение, но и станет хорошим
стимулом для поддержания физической формы, а также принесет ощущение
нужности и полезности обществу;
- организованный досуг, даст возможность общаться в кругу ровесников
и единомышленников, посвящать время увлечениям;
- работа в общественных и политических организациях (Совет ветеранов,
партия пенсионеров и др.), даст возможность участвовать в политических и
общественно-значимых делах района, города, страны;
- волонтерское движение, участие даст возможность избавиться от
чувства собственного одиночества и не востребованности.
Таким образом, социальная адаптация «молодых стариков» представляет
собой непрерывный динамический процесс, взаимодействия личности и
социального окружения (государственные органы, социальные службы,
общение и поддержка семьи, спектр социальных связей от семейных и
дружеских до профессиональных). В результате должны сформироваться
механизмы самореализации пожилых людей в обществе, путем выработки
адекватных моделей поведения, рационализации ресурсов для удовлетворения
различных видов потребностей.
Следует отметить, что значимой прослойки «третьего возраста» ни в
Украине, ни в Российской Федерации еще не сложилось в силу ряда факторов.
Во-первых, большое число пожилых людей оставляют трудовую
деятельность, только тогда, когда состояние здоровья ухудшается настолько,
что начинает мешать выполнению служебных обязанностей. Низкая ожидаемая
373
продолжительность жизни стариков также не способствует увеличению числа
людей активного «третьего возраста».
Во-вторых, нельзя забывать тот факт, что семейные узы традиционно
играют очень большую роль в организации жизни населения, как России, так и
Украины. Если учесть, что внутрисемейные взаимоотношения зачастую носят
патерналистские интенции, то становится очевидным, что высокая степень
ожиданий социальной поддержки пожилых людей есть результат перенесения
этих отношений в государственную плоскость.
Роль бабушек и дедушек в воспитании внуков остается большой. Хотя,
социологические исследования недавнего времени показали, что эти отношения
смещаются в сторону придания большей самостоятельности как старшему, так
и младшему поколению. «Во всех рассуждениях респондентов о
взаимодействии поколений в семье прослеживается установка, – отмечает
Е. Вовк, – общение должно быть достаточно интенсивным, чтобы не
прерывались внутрисемейные узы, но вместе с тем и в достаточной степени
разреженным, чтобы старики и молодые не становились одной семьей. Кроме
того, оно должно строиться так и поддерживаться только в той мере, в какой
доставляет сторонам исключительно положительные эмоции» [8]. Все чаще
встречаются семьи, состоящие из четырех поколений, т. е. горизонтальные
внутрисемейные связи становятся короче, поскольку число детей стабильно
невелико, а вертикальные, в силу увеличения продолжительности жизни
удлиняются.
В-третьих, у пожилых людей нет навыков организации досуга,
социальные контакты также во многом связаны с работой, сохранение
социального статуса, в условиях продолжения трудовой деятельности, имеет
большее значение, чем сохранение доходов.
Таким образом, можно констатировать, что выход на пенсию по выслуге
лет или прекращение профессиональной деятельности в силу других
обстоятельств влечет за собой изменение социального статуса и материального
положения человека не в лучшую сторону, а это означает, зачастую, переход в
«четвертый возраст», т. е. в старческий, практически минуя «третий». Можно
сказать, что это начало нового этапа социализации.
Интересен тот факт, что почти половина пенсионеров мотивируют отказ
от работы возможностью переложить ответственность за свое материальное
положение на государство. Пенсию по старости считают вознаграждением за
предшествующий труд, признанием заслуг перед обществом, оплатой
заслуженного отдыха, либо это компенсация заработка, утраченного при
наступлении
нетрудоспособности,
вызванной
старостью,
отмечает
374
Е. Смольницкая, анализируя медицинские, социальные, психологические и
экономические аспекты трудоспособности пожилых людей [9, с. 55].
Решая проблему занятости пожилых людей на рынке труда, все большее
число исследователей сходятся во мнении, что нужно использовать различные
схемы постепенного выхода на пенсию. «Такие схемы позволяют
«распределить» процесс ухода с рынка труда на несколько лет, за которые
работник постепенно переходит от круглогодичной занятости к занятости
частичной рабочего времени или года, возможно по другой профессии, или на
другом предприятии. …При этом предусматривается возможность получать
часть или полный размер пенсии» [10]. Эти меры могли бы снять финансовую
нагрузку с государственных структур по выплате социальных пенсий и
пособий, с одной стороны, и создаст благоприятные условия для постепенного
вхождения пожилых людей в новый этап своей жизни, снизило бы градус
психологической напряженности на этом пути.
В Украине и России утверждаются новые эталоны возраста социальной
успешности, которые интенсивно пропагандируются. Телевидение, глянцевые
журналы, Интернет культивируют не просто молодость как одно из условий
достижения жизненного успеха, а юность. Эталоны внешности, стиль
поведения, тип социальной активности, этика поведения, которая моделируется
этими средствами массовой информации, не оставляет места для людей
пожилого возраста. Особенность ситуации заключается в том, что при
значительном старении населения – формируется модель социального
поведения, которая совсем не учитывает данную возрастную группу.
Эту проблему активно обсуждали участники II Национальной
конференции «От стареющего общества к обществу для всех возрастов»,
которая прошла 9-10 октября 2014 г. в Москве.
В итоговом документе прямо указывается, что «в стране утвердились
негативные образы старения и стареющего человека, что не только затрудняет
включение людей пожилого возраста в различные формы жизни общества, но и
несёт угрозу социальной дезинтеграции из-за размывания межпоколенческой
солидарности. Отрицательные образы старения наносят вред и молодому
поколению, лишая его перспективы индивидуального развития на протяжении
всей жизни, включая её более поздние этапы» [11]. Популяризация позитивного
образа пожилого человека, преодоление эйджизма и негативных стереотипов
старости всеми доступными средствами – важнейшая задача, от решения
которой зависит преемственность поколений и будущее благополучие
общества.
В этой связи, следует обратить внимание, на морально-этическую
сторону взаимоотношений между поколениями. Как подчеркивал Директор
375
Института геронтологии АМН Украины В. Безруков – «это не только и не
столько научная тематика исследовательских институтов, сколько жизнь
большого количества пожилых и стариков в условиях социальноэкономического кризиса и хронического социально-психологического стресса»
[12]. С этим нельзя не согласиться, какую бы сферу существования пожилых
людей мы бы ни взяли, всегда нужно помнить, что они заслуживают внимания
и благодарности, материальным выражением этого должна стать их достойная
жизнь.
Если в традиционном обществе человек, переходя из одной возрастной
группы в другую, занимал заранее определенное место в системе
общественных отношений и, выполняя предписанные ему ролевые действия,
чувствовал себя востребованным, то в настоящее время все изменилось.
Современное общество не представляет человеку готовых ролевых моделей,
особенно в стадии перехода от активной трудовой деятельности к пожилому
возрасту. Неопределенность места в социуме, отсутствие устойчивых
социальных перспектив приводит к трудностям в адаптации стареющих людей
к новым условиям.
В связи с этим можно выделить несколько категорий социальных
опасений, «страхов», которые, с одной стороны, мешают им успешно
адаптироваться к существующим условиям, а другой – повышают вероятность
усиления патерналистских настроений в данной возрастной группе:
- страх потери привычного уровня материальной обеспеченности;
- страх материальной зависимости от детей и близких родственников;
- страх потери социального статуса и привычных социальных связей;
- страх невостребованости;
- страх физиологического старения, изменение пропорций тела, черт
лица;
- страх зависимости от близких в связи с физической немощью.
Такие настроения затрудняют адаптацию и приспосабливаемость
пожилых людей к новым условиям жизни. Проблему дезадаптации пожилых
людей может решить, как уже отмечалось выше, формирование условий для
развития самореализации людей рассматриваемого возраста. Как известно, под
самореализацией понимают способность человека к самоорганизации,
построения своего жизненного пути, реализацию потенциальных возможностей
личности. Этот термин тесно связан с потребностями человека. Особой
потребностью, которая выступает как теоретическая деятельность по анализу
своей жизненной ситуации, по выявлению проблем и способов их решения, как
мы знаем, является потребность в самореализации.
376
В данном случае открытым остается вопрос о потребностях лиц
пенсионного возраста в современных условиях. В социологической литературе
сформировались две точки зрения, выражающие противоположные мнения.
Представители одной из них, считают, что пенсионеры занимают пассивную
социальную позицию и готовы переложить значительную часть задач по
реализации собственных проблем на государство. Представители другой точки
зрения считают, что такой тезис не находит подтверждения в практике, и
утверждают, что пожилые люди, выйдя на пенсию, хотят быть
востребованными и иметь возможность успешно реализовать себя в
посттрудовой период.
Следует учитывать, что активное участие в жизни общества тесно связано
с внутренним миром человека, его сложной структурой и динамикой. Эта
структура характеризуется многоуровневым строением. Деятельность, которая
имеет определенные качественные и количественные характеристики в
определенной взаимосвязи, будет являться социально активной. Такая
деятельность не должна быть навязана извне, она должна быть внутренне
необходимой человеку, и порождаться его потребностями.
Движущим фактором социальной активности являются лишь те
потребности, удовлетворение которых имеет социальное значение, затрагивает
общественные интересы. Традиционно выделяют такие виды социальной
активности, как трудовая, общественно-политическая и познавательная.
Открытым остается вопрос о приоритете формируемых в пожилом
возрасте потребностей. Традиционно считается, что пожилые люди связывают
воспоминания о собственной самоактуализации и социальной активности с
трудовой деятельностью, однако исследователи расходятся во мнениях о
наличии потребности в переобучении и переквалификации в этом возрасте.
Известно, что для людей, приближающихся к пенсионному возрасту и
пенсионеров характерен страх физиологического старения, однако, нет
единства мнения о том, насколько высока потребность в спортивных занятиях
как средстве поддержания формы.
Наиболее часто упоминаемой, является проблема снижения уровня
материальной обеспеченности, однако не до конца изученным остается вопрос
о поиске новых источников доходов для лиц пожилого возраста, поскольку
возможности самореализации пожилого человека, как правило, ограничены
особенностями современной действительности. Прежде всего, это связано с
тем, что окружающий мир настолько быстро меняется, что прежние,
приобретенные в ходе социализации знания, навыки, умения остаются не
востребованными, а условия для формирования новых знаний, навыков,
377
умений, которые помогли бы пожилым людям адаптироваться в социум, часто
для них не доступны.
По мнению некоторых исследователей, эту проблему могло бы решить
геронтообразование, и как одна из форм организации досуга, и как
возможность улучшения материального положения получением новой
специальности или повышением квалификации.
Наиболее активными «искателями» новых знаний являются работающие
или ищущие работу пенсионеры. Стремление продолжить свою трудовую
деятельность мотивирует их участвовать в образовательных программах,
повышающих уровень квалификации, и актуализирует потребность в
расширении знаний.
Доступность образования, возможность переобучения в любом возрасте,
и стимулирование профессиональной востребованности пожилых должны стать
приоритетными направлениями при разработке государственных и иных
программ поддержки старшего поколения. Это позволит снизить градус
напряженности и дискриминации по возрасту в трудовых отношениях.
Основываясь на эмпирических материалах и опыте обучения лиц
пожилого возраста, М. Зыскина пришла к выводу, что «занятия в школе дали
возможность им чаще общаться с другими людьми, больше читать, следить за
своим здоровьем, заняться собой и своими любимыми делами» [13, с. 40]. Для
неработающих пенсионеров, имеющих в своем распоряжении достаточно
много свободного времени, обучение становится частью досуга, помогающего
повысить самооценку, сформировать активную жизненную позицию.
Активные формы досуга также способствуют более легкой адаптации
пожилых людей к новым обстоятельствам своей жизни. Как показала практика,
комплексное решение обозначенной проблемы можно осуществить в рамках
деятельности геронтологических досуговых центров, на базе которых
создаются благоприятные условия для социально-психологической адаптации
стариков.
Приоритетными направлениями работы с пожилыми людьми в таких
центрах являются:
- проведение оздоровительных и профилактических мероприятий,
медицинского контроля;
- осуществление мероприятий по коррекции психологического статуса;
- проведение просветительной работы с целью повышения возрастной
адаптации, формирование навыков и умений решать возникающие проблемы;
- увеличение степени самостоятельности, восстановление способности к
посильному труду;
- предупреждение снижения уровня социальной защиты;
378
- предоставление социальных услуг, достаточных для удовлетворения
основных жизненных потребностей.
Технологии организации досуговой деятельности пожилых людей могут
быть самыми разнообразными. Вместе с тем социальная изоляция, в которой по
объективным причинам оказывается большинство лиц пожилого возраста,
выдвигает на передний план потребность в общении, установлении новых
контактов в изменившемся социальном окружении. Большую популярность в
деятельности служб по обслуживанию пожилых граждан и инвалидов имеют
такие формы организации досуга, как клубы по интересам, «посиделки»,
тематические вечера, дни здоровья, экскурсии, лекторий.
Так, в г. Мариуполе (Украина) в городском центре помощи пожилым
людям «Забота», разработаны и успешно реализуются наиболее оптимальные
модели организации социальной работы с гражданами пожилого возраста.
Одним из звеньев такой деятельности являются лектории, которые позволяют
соединить образовательные начала с практикой общения пожилых людей и
эффективного заполнения их свободного времени. Пожилые люди получают
возможность преодолеть социальную изоляцию, установить новые контакты,
получить новые знания и на этой основе укрепить ощущение собственной
значимости и достоинства. Получая дополнительный потенциал образования,
слушатели лекториев пытаются решить свои проблемы самостоятельно, не
дожидаясь помощи извне, в том числе и от государства.
Патерналистские ожидания пенсионеров тем сильнее, чем сильнее они
чувствуют свою зависимость и уязвимость от окружающего социума, чем
сильнее чувство неудовлетворенности жизнью, однако как только появляются
возможности для удовлетворения различных видов потребностей и дальнейшей
адаптации в общество настроения меняются, позитивные оценки своего
положения усиливаются.
Таким образом, одним из приоритетных направлений в разработке
программ помощи пожилым людям со стороны государственных органов
должно стать «содействие реализации человеком его потенциала для
приобретения физического, психического и социального благополучия на
протяжении всех этапов жизни, а также его полноценного участия в жизни
общества в соответствии с индивидуальными потребностями, желаниями и
возможностями» [11].
Предпринимаются попытки гармонизации взаимоотношений между
пожилыми гражданами и государственными структурами путем мониторинга
общественного мнения, оказания консультационно-информационных услуг.
Примером этого может служить Сайт Геронтологического информационноконсультационного центра Института геронтологии АМН Украины. Как
379
позиционируют его создатели, сайт предназначен для обеспечения населения
информацией о путях и источники решения медико-социальных, бытовых и
других проблем пожилых людей, обучению населения и волонтеров принципам
обеспечения активного долголетия и основам само- и взаимопомощи.
Размещённые на его страницах материалы дают возможность познакомиться с
различными вариантами решения злободневных проблем, получить
консультацию, а также найти информацию о государственных и
благотворительных организациях, способных оказать помощь. А также дает
возможность общения людям пожилого возраста, способствует их активному
участию в жизни общества и углублению взаимодействия профильных
государственных и негосударственных организаций [14].
Подводя итоги исследования, следует отметить, что социальная политика
государства и социальная работа должны учитывать задачи, ранее не
являвшиеся приоритетными, в современных условиях приобретающие новый
смысл:
- создавать условия для более активного включения пожилых людей в
экономическую, политическую, социальную и культурную жизнь общества;
- способствовать формированию позитивного имиджа старости, как
социальной группы, вносящий весомый вклад в развитие современного
общества;
- осуществлять государственные гарантии с целью максимального
удовлетворения социальных потребностей и культурных запросов пожилых
людей.
Акценты государственного участия в жизни граждан должны постепенно
смещаться в сторону организации условий комфортного (во всех отношениях)
проживания граждан. Процесс превращения людей «третьего возраста» в
социально защемленных, экономически самостоятельных, политически
активных граждан есть процесс центростремительный, требующий усилий как
со стороны самих пожилых людей, так и со стороны государственных структур.
Литература
1. Философский словарь / под ред. И. Т. Фролова. – 4-е изд. - М., 1981.
2. Кочнова О. А. Патернализм как субинститут благотворительности /
О. А. Кочкова // Вестник СевДТУ. – Вып. 94. – Севастополь, 2009.
3. Мамут Л. С. Социальное государство с точки зрения права /
Л. С. Мамут //Государство и право. – 2001. – № 7.
4. Денисенко М. Тихая революция / М. Денисенко // Отечественные
записки. – № 3 (24). – 2005. – Режим доступа: http://www.stranaoz.ru/2005/3/tihaya-revolyuciya.
380
5. Дома-интернаты / Н. Ф. Дементьева, В. В. Катюхин. – СПб., 1996.
6. Новікова О. Ю. Сутність поняття «соціально-педагогічна адаптація
людей похилого віку» / О. Ю. Новікова // Вісник Житомирського
державного університету. – 2011. – Вип. 59.
7. Щанина Е. В. Факторы социальной активности старшего поколения /
Е. В. Щанина // Известия высших учебных заведений. Поволжский
регион. Общественные науки. – 2009. – № 2 (10).
8. Вовк Е. Старики в семье: особенности межпоколенческого
взаимодействия / Е. Вовк // Отечественные записки. – № 3 (24). – 2005.
–
Режим
доступа:
http://www.strana-oz.ru/2005/3/stariki-v-semeosobennosti-mezhpokolencheskogo-vzaimodeystviya
9. Смольницкая Е. С. Медицинские, социальные, психологические и
экономические аспекты трудоспособности пожилых людей (обзор
литературы) / Е. С. Смольницкая // Проблемы старения и долголетия. –
№ 19. – 2010.
10. Ткаченко Л. Г. Захист трудових прав людей похилого віку / Л. Г.
Ткаченко.
–
Режим
доступа:
http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:OgQ6IhNu1dgJ:w
ww.idss.org.ua/arhiv/2013_1415_11_Tkachenko_materjaly.doc+&cd=11&hl=ru&ct=clnk&gl=ua
11. Заключительный документ Второй Национальной конференции по
старению «От стареющего общества к обществу для всех возрастов».
9-10 октября 2014 года, Москва. – Режим доступа: http://www.ageingforum.org/ru/
12. Безруков В. В. Мораль та етика в геронтології / В. В. Безруков //
Вісник НАН України. – 2002. – № 2.
13. Зыскина М. А. Геронтообразование как фактор самореализации лиц
пожилого возраста / М. А. Зыскина // Педагогическое образование в
России. – 2013. – № 2.
14. Сайт
Геронтологического
информационно-консультационного
центра Института геронтологии АМН Украины. – Режим доступа:
http://gicc.org.ua/
381
ПОСЛЕСЛОВИЕ
СОЦИАЛЬНАЯ РАБОТА НОВОГО ВРЕМЕНИ
Социальная работа нового времени развивается в современных
социально-экономических условиях каждой конкретной страны и тесно связана
с ее экономическим, политическим положением, демографической ситуацией,
типом социальных отношений, социокультурными особенностями и
менталитетом, присущих тому или иному периоду ее развития.
Стратегические
направления
совершенствование
направлений
социальной работы связано с необходимостью разработки и теоретического
обоснованием единых подходов к различным направлениям проявлениям
деятельности в социальной сфере. Решение социальных проблем в
изменяющихся
развивающихся
социально-экономических
условиях
значительно способствует усиливает необходимость расширение научных
исследований в области социальной работы.
Cтановление и развитие социального института представляет
практический интерес к изучению, становлению и развитию социальной работы
в историческом аспекте. Как любому социальному феномену, социальной
работе присущи как общемировые, так и специфические тенденции
становления и развития, характерные для той или иной страны.
Актуализация потребности общества в осмыслении практической
деятельности людей по оказанию помощи и поддержке нуждающихся
послужила основой разработки теоретических положений в области научных
исследований и практики социальной работы.
Систематизация содержания данной монографии направлена на
всестороннее научно-методическое обеспечение теоретической и практической
подготовки социальных работников. Также в ней уделяется внимание и
современным актуальным проблемам социальной защиты населения в
критических ситуациях.
Социальная работа становится объектом научного исследования в конце
XIX в. Знание истории становления института социальной работы позволяет
уяснить логику ее развития, предметную сущность последней, социальную
значимость как науки, профессиональной деятельности и учебной дисциплины.
Социально-экономические условия развития общества вызывают
качественные изменения во всех сферах жизнедеятельности человека: в
производстве, социальной сфере и в образовании. Современные
технологические процессы производства выступают активными факторами
совершенствования
профессионально-квалификационной
структуры
382
производственных систем, а, следовательно, и конкурентоспособности кадров
на рынке труда. Это повышает требования к образовательнопрофессиональному уровню кадровой подготовки.
Происходящие перемены в сфере производства активно воздействуют на
систему образования. Отсюда проблема поиска эффективных взаимосвязей
социально-экономических процессов и процессов профессионального
образования, разрешение которой основывается на гармонизации системы
непрерывного профессионального образования, и профессиональной
деятельности специалистов социальной сферы.
Принципы непрерывного профессионального образования лежат в основе
социальных процессов, которые вызывают глубокие изменения не только в
сфере производства, но и в области социальных отношений и образования.
Поэтому социальная мобильность специалиста социальной сферы связана с
необходимостью постоянного повышения квалификации, при необходимости и
переподготовки, а также с утверждением или изменением должностного
профессионального статуса.
Эффективность решения данной проблемы основывается на создании
системы непрерывного профессионального образования, составляющими
компонентами которой являются обучение, периодическое повышение
квалификации и переподготовка специалистов, взаимосвязь которых
основывается
обеспечивается
на
гармонизации
соответствующих
образовательных процессов.
Становление социальной работы как науки и области профессиональной
деятельности специалистов социальной сферы обусловили необходимость
формирования и развития научных основ ее осуществления, разработки
учебных, методических пособий для подготовки специалистов, отвечающих
современным социально-экономическим условиям страны. Совершенствование
практики социальной работы, подготовка специалистов и разработка
методического обеспечения преподавания дисциплин этого профиля
происходит фактически одновременно.
В развивающихся социально-экономических условиях и конкурентности
на рынках труда естественно возрастает потребность широких слоев населения
в социальной помощи, поддержке, защите, что обусловило создание системы
социальных служб, учреждений, организаций социальной направленности.
Социальную работу осуществляют субъекты государственного и
негосударственного секторов. На современных рынках социальных услуг в
целом наблюдается доминирование государственного сектора.
Складывающиеся социально-экономические условия и их воздействие на
социальные проблемы связаны с социальной защитой населения, что в свою
383
очередь требуют высококвалифицированной подготовки специалистов.
Поэтому в поле исследовательских задач попадают такие проблемы, как:
развитие гражданского общества и социальная роль международных
негосударственных
некоммерческих
организаций;
взаимодействие
международных организаций в сфере предоставления социальных услуг с
национальными организациями социальной направленности (социальными
службами).
В своей практической деятельности социальный работник должен не
только находить действенные способы решения сложных ситуаций в любой
сфере жизнедеятельности, но и способствовать активизации внутренних
ресурсов клиентов, стимулировать их к духовному и творческому
саморазвитию, чтобы в дальнейшем они, попадая в кризисные состояния,
самостоятельно находили пути эффективного выхода их них.
Быть конкурентоспособным на рынке социальных услуг социальные
работники нуждаются в постоянном самосовершенствовании, что связано с
непрерывностью профессионального образования. Важнейшими факторами
выступают являются не только высокий уровень базового профессионального
образования, но и самообразование и самовоспитания специалиста.
Социальные технологии выступают как научный ресурс, использование
которого позволяет не только изучать и предусматривать различные
социальные изменения, но и активно влиять на практическую жизнь, получать
эффективный прогнозируемый социальный результат.
В современном мире в эпоху глобализации и развития инновационных
технологий человечество вновь и вновь приходит к осознанию ценности жизни
каждого обитателя планеты Земля.
Миграция населения – одна из важнейших проблем современного
мирового развития. Это не просто передвижение людей с одной территории на
другую, а сложный процесс, который затрагивает многие стороны жизни целых
стран и народов.
В наше время проблема беженцев и вынужденных переселенцев остается
актуальной и стала предметом многих научных исследований, целью которых
является: изучение проблемы вынужденной миграции, выявление причин
миграции, а также основных направления социальной работы с мигрантами.
Социальная интеграция, в широком смысле, означает процесс
установления оптимальных связей между социальными институтами,
группами, эшелонами власти и управления, тенденцию (закономерность) к
сплочению,
объединению,
выравниванию
показателей
социального,
экономического развития стран и регионов, общественных классов, социальных
групп и общностей.
384
Социально-экономическое развитие любого государства требует
соответствующего человеческого потенциала. В этих условиях социальная
реабилитация рассматривается как возвращение индивида к своей
жизнедеятельности в
социуме.
Способами
возвращения
являются
восстановление социальных связей с малыми социальными группами,
социальными институтами, социальными организациями.
Особую значимость в условиях постоянных изменений социальная
реабилитация как процесс в обществе рассматривается с точки зрения
реконструкции социальной реальности. Современный подход к социальнореабилитационным процессам направлен на возвращение индивида в общество.
При этом важен социологический анализ концептуальной основы
социальных технологий реабилитации как вида социологической деятельности
в контексте социально-гуманитарных и конструктивистских подходов и
методов их практической реализации.
Социальная политика государства, в широком понимании, предполагает
создание условий для всестороннего развития личности, т.е. отвечает за
удовлетворение потребностей общества в образованных, здоровых и
культурных гражданах.
Выделяют следующие виды социальной политики: государственная,
региональная, корпоративная и т.д., в зависимости от того, кто является
главным инициатором этой политики. Социальная политика государства
должна быть направлена на то, чтобы гарантировать населению минимальные
условия жизни: прожиточный минимум доходов, защиту от болезней,
инвалидности, безработицы, старости для тех, кто не может это сделать
самостоятельно.
Анализ изложенных концептуальных идей определяет необходимость
творческого поиска путей их реализации с учетом особенностей развития
образования и социально-экономических условий в каждой стране. Особое
значение в разрешение данных проблем имеют не только современные, но и
перспективные потребности социальной защиты населения. Перспективность
разрешения проблем связана с результатами прогнозируемых исследований,
направленных на выявление новых знаний, и постановку новых задач,
перспектив развития создание концепций, которые будут отвечать
потребностям будущего времени.
Обоснование и путей решения современных и перспективных проблем
социальной работы требует глубокого и многопланового поиска, объединение
творческих усилий научных работников и практиков. Следует также учитывать
результаты научной и практической деятельности в зарубежных странах.
385
В монографии рассматривается комплекс проблем, связанных с
социальной работой и обеспечением ее эффективности. Обоснованность
представленных материалов подтверждена представлена многочисленным
количеством теоретическими источников и результатами практической
деятельности отечественных и зарубежных социальных служб. Представленная
монография должна способствовать разрешению комплекса проблем
направленных на будущее развитие социальной работы.
Коллектив авторов надеется, что монография будет полезной
руководителям социальных служб, преподавателям и студентам высших
учебных заведений, научным работникам, исследующим социальные проблемы
населения.
386
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Андрющенко Алиса Ильинична – кандидат философских наук,
доцент, профессор кафедры социологии управления и социальной работы
Харьковского національного университета имени В. Н. Каразина, (г. Харьков,
Украина).
Ассель Тутумлу (Рустемова) – доктор философии, профессор
международных отношений, факультет экономики и административных наук,
Университет Гедиз (г. Измир, Турция).
Вахнин Николай Алексеевич – кандидат философских наук, доцент
кафедры социологии и психологии Национального минерально-сырьевого
университета «Горный» (г. Санкт-Петербург, Россия).
Вахнина Екатерина Георгиевна – кандидат философских наук,
доцент кафедры социологии и психологии Национального минеральносырьевого университета «Горный» (г. Санкт-Петербург, Россия).
Ведясов Марк Игоревич – магистр, ГВУЗ «Приазовский
государственный технический университет» (г. Мариуполь, Украина).
Власова Светлана Викторовна – кандидат медицинских наук,
доцент кафедры общей и клинической медицины, учреждение образования
«Полесский государственный университет» (г. Пинск, Беларусь).
Горбунова-Рубан
Светлана
Александровна
– кандидат
социологических наук, доцент, зав. кафедрой социологии управления и
социальной работы Харьковского национального университета имени
В. Н. Каразина (г. Харьков, Украина).
Гуслякова Людмила Герасимовна – доктор социологических наук,
профессор кафедры психологии и социальной работы Горно-Алтайского
государственного университета (г. Барнаул, Россия).
Григорьев Святослав Иванович – доктор социологических наук,
профессор, член-корреспондент РАО, заместитель генерального директора
ОАО «Всероссийский центр уровня жизни» (г. Москва, Россия).
387
Зусин Владимир Яковлевич – доктор технических наук, профессор
кафедры оборудования и технологии сварочного производства ГВУЗ
«Приазовский государственный технический университет» (г. Мариуполь,
Украина).
Клименко Елена Юрьевна – кандидат исторических наук, доцент
кафедры менеджмента социально-культурной деятельности Харьковского
государственного университета культуры (г. Харьков, Украина).
Кохан Сергей Тихонович – заведующий Научно-образовательным
центром «Экология и здоровье человека», Заслуженный врач РФ, кандидат
медицинских наук, доцент, ФГБОУ ВПО Забайкальский государственный
университет (г. Чита, Россия).
Мальцева Ольга Владимировна – кандидат философских наук,
доцент кафедры социологии и социальной работы ГВУЗ «Приазовский
государственный технический университет» (г. Мариуполь, Украина).
Маринова Анна Маратовна – кандидат философских наук, доцент
кафедры социологии и социальной работы ГВУЗ «Приазовский
государственный технический университет», (г. Мариуполь, Украина).
Марышева Ольга Ярославна – кандидат исторических наук, доцент
кафедры отечественной истории, ФГАО УВПО Южный Федеральный
университет, (г. Ростов-на-Дону, Россия).
Мурадян Елена Сергеевна – кандидат социологических наук,
доцент, и. о. декана социологического факультета Харьковского национального
университета имени В. Н. Каразина (г. Харьков, Украина).
Мосийчук Татьяна Евгеньевна – кандидат социологических наук,
доцент кафедры социологии Одесского национального университета имени
И. И. Мечникова (г. Одесса, Украина).
Намжил Тумур-Очирын – доктор Sс.D, профессор, заведующий
кафедрой социальной заботы Университета «Улан-Батор» (Монголия).
Одинцова Яна Владимировна – кандидат филологических наук,
доцент кафедры социологии и социальной работы ГВУЗ «Приазовский
государственный технический университет» (г. Мариуполь, Украина).
388
Подшивалкина Валентина Ивановна – доктор социологических
наук, профессор, заведующая кафедрой социальной и прикладной психологии
Одесского национального университета имени И. И. Мечникова. (г. Одесса,
Украина).
Патеюк Андрей Владимирович, доктор медицинских наук,
профессор кафедры социальной работы ФГБОУ ВПО «Забайкальский
государственный университет» (г. Чита, Россия).
Румянцева
Анна
Александровна
–
магистр,
Горнометаллургическая Академия им. Станислава Сташица (г. Краков, Польша).
Сычова Виктория Викторовна – доктор наук по государственному
управлению, профессор кафедры социальной и гуманитарной политики
Харьковского регионального института государственного управления
Национальной академии государственного управления при Президенте
Украины (г. Харьков, Украина).
Свинаренко Радион Николаевич – кандидат психологических
наук, докторант Центра исследований семьи Университета Кентукки (США).
Свинаренко Арсений Николаевич – кандидат социологических
наук, сотрудник Александровского института Хе́льсинкского университета,
преподаватель университета Тампере (Финляндия).
Семено Наталия Сергеевна – кандидат философских наук, доцент,
заведующий кафедрой социальной работы, ГБОУ ВПО «Кировская
государственная медицинская академия» (г. Киров, Россия).
Ташкинова Оксана Анатольевна – кандидат социологических
наук, доцент кафедры социологии и социальной работы ГВУЗ «Приазовский
государственный технический университет» (г. Мариуполь, Украина).
Харабет Виктор Викторович – кандидат педагогических наук,
доцент, заведующий кафедрой социологии и социальной работы ГВУЗ
«Приазовский государственный технический университет» (г. Мариуполь,
Украина).
389
Хижняк Лариса Михайловна – доктор социологических наук,
профессор кафедры прикладной социологии и социальных коммуникаций, зам.
декана по научной работе социологического факультета Харьковского
национального университета имени В. Н. Каразина (г. Харьков, Украина).
Чуприн Юрий Павлович – директор Мариупольского городского
центра занятости (г. Мариуполь, Украина).
Шарок Вероника Викторовна – кандидат психологических наук,
ассистент кафедры социологии и психологии Национального минеральносырьевого университета «Горный» (г. Санкт-Петербург, Россия).
Шурыгина Юлия Юрьевна – доктор медицинских наук, профессор,
заведующий кафедрой социальных технологий Восточно-Сибирского
государственного университета технологий и управления (г. Улан-Удэ, Россия).
Эшиев Асылбек Кайимович – кандидат политических наук, доцент
кафедры географии, Жалал-Абадского государственного университета
(г. Жалал-Абад, Киргизия).
390