Полный текст

Рогожникова В. Н.
к.ф.н., научный сотрудник
Московский государственный университет
имени М. В. Ломоносова
Экономический факультет
(г.Москва, Россия)
Образ науки в «Философии хозяйства» С. Н. Булгакова
и современные дискуссии о научном статусе экономики
Аннотация
Статья посвящена анализу представлений о природе
науки в произведении русского мыслителя С.Н. Булгакова
«Философия хозяйства» и выяснению актуальности этих
представлений для современных дискуссий о научном статусе
экономики. Автор делает следующий вывод: основные
характеристики науки в «Философии хозяйства» относятся и к
современной экономической теории. Более того, философия
хозяйства, благодаря особому подходу к предмету и методу
экономической науки, свойственному национальному научному
мышлению, может способствовать актуальному на сегодня
выяснению специфики социально-гуманитарных наук, к которым
относится и экономика.
Ключевые слова: философия хозяйства, современная
экономика, наука, научный статус экономики,
социально-гуманитарные науки.
JEL коды: A 10, B 31, B 41.
На страницах отечественных экономических журналов сегодня встречается
немало публикаций, касающихся кризиса современной экономики как системы
способов хозяйствования в мире в целом, в отдельных странах и регионах, а также
статуса экономики как науки. В глобальном плане эти дискуссии связаны с
определением сущности и природы науки вообще и, в частности, социальногуманитарных наук, к которым относится экономика.
В поисках ответа на эти вопросы российские ученые-экономисты нередко
обращаются к отечественному наследию в области философии экономики – в
частности, к «Философии хозяйства» С.Н. Булгакова, книге, 100-летие со времени
выхода которой в свет мы отмечали в 2012 году.
1
В связи с этим нам представляется логичным проанализировать представления о
сущности и природе науки, изложенные в главе пятой «Философии хозяйства», с тем
чтобы понять, насколько эти представления актуальны сегодня и какую помощь они
могут оказать в поиске выхода экономической науки из кризиса.
В главе, которую С.Н. Булгаков назвал «Природа науки», автор предлагает
поразмышлять над проблемой оправдания науки в целом, оправдания, которое
необходимо в свете все большей специализации отдельных наук и, в связи с этим, в
свете возникающих сомнений в способности науки искать и находить истину. С
задачей оправдания науки, полагает русский мыслитель, может справиться только
философия. Именно с позиций последней автор и рассуждает о природе науки; на
основании его рассуждений можно выделить следующие черты научного знания:
1) Относительность и условность – суть следствия все возрастающей
специализации наук: любая специальная наука занимается только определенной
областью знания, решая конкретные практические задачи. Русский мыслитель
отмечает,
что
«каждая
наука
имеет
свой
стиль
и
по-своему
стилизует
действительность» (5, 172); более того, «стилизация науки есть вместе с тем ее
сознательная предвзятость и преднамеренная односторонность в отношении к миру» (5,
172). Будучи стилизованной, действительность в науке никогда не предстает во всей
своей непосредственной целостности, очевидной для «наивного восприятия». В силу
этого становится невозможным синтез специальных наук в единую универсальную
науку, а также создание их силами единой научной картины мира. Единство наук
возможно не на уровне их содержания (всегда особенного), а на уровне их
методологии, принципов выработки понятий.
2) Механистичность – В основе науки лежит «отчужденность и взаимная
непроницаемость субъекта и объекта, живого и неживого бытия» (5, 197);
объективность науки обусловлена почти полным исчезновением (объективацией)
субъекта в пользу полноты представленности изучаемого объекта. Воссоздавая мир,
субъект устанавливает механические связи между объектами; в таких схемах нет
жизни. С.Н. Булгаков пишет: «научное и механистическое мировоззрение /научный
детерминизм/ – это синонимы. Научное отношение к миру и есть отношение к миру как
к механизму» (5, 198)1. Не понимая этого, ученые «действительность в том виде, как
она доступна науке, приравнивают действительности вообще, другими словами,
Философ, очевидно, не имеет в виду механизм как таковой (в техническом смысле), но говорит о
механистически понимаемой природе.
1
2
научной методике придается онтологическое значение» (5, 199). Механицизм науки
объясняет ее претензии на дерзание науки воплотить всю сложность мира в формуле
(отсюда и возможность экономического империализма, как и империализма любой
другой специальной науки). Однако русский мыслитель отмечает, что механицизм
науки возник не всецело по ее вине, и в этом смысле он не совершенно субъективен;
причина механистичного мировоззрения – «в болезни бытия, в его раздробленности, в
которой и надо видеть начало дискурсивного знания» (5, 203) – науки и философии
науки. Спасает тот факт, что первичен не распад, не раздробленность, но
непосредственная целостность – то есть первична жизнь. Механизм есть лишь
отрицание организма, органического начала – жизни; или, иначе, «организм есть
опознанный и осознанный механизм, механизм – еще не организованная, хотя и
имеющая быть организованной природа» (5, 205). Так понимаемый, механизм
предстает как «хитрость хозяйства» (5, 205): стремление жизни победить в себе все
неживое. Цель хозяйства, таким образом, заключается в том, чтобы «сделать из
вселенной всеорганизм всечеловечества» (5, 205), и сделать это может лишь
историческое человечество, а не конкретные люди. Механизм не может быть
содержанием этого процесса, а может быть только средством («как», а не «что»). Для
человека механизм нужен как материал для его (человека) активности, т.к. человек не
может творить из ничего, а может лишь преобразовать нечто.
3) Неспособность осознать и объяснить самое себя – Механистическое
мировоззрение науки фиксирует лишь разрыв объекта и субъекта, но механизм не
может объяснить сам себя, т.к. он иначе «понимает» связь вещей и событий. Вернее,
механизм ничего не «понимает», он лишен сознания – но оно, по мысли С.Н.
Булгакова, в нем дремлет (потому что именно субъект понимает что-либо
механистически), т.к. субъект не может быть совершенно оторван от объекта, отброшен
от него, неизвестен ему. Механистическое мировоззрение науки в этом смысле
фрагментарно, мгновенно.
Вопрос о самосознании науки стоит уже тогда, когда последняя все сущее
объявляет механизмом – ведь таким образом она включает в этот механизм и себя. Но в
таком случае как объяснить способность науки давать пусть механистическое, но
представление о мире? Наука не может быть зеркально-пассивным отражением
мирового механизма, ибо тогда невозможно было бы никакое познание, что
противоречит действительному существованию познания. Кроме того, «само знание
есть деятельность, и только продукты ее приобретают потом застывший, объективный
характер» (5, 209). Поэтому знание никогда не может быть чисто объективным, ибо оно
3
есть двуединый процесс, субъект-объектная деятельность. Говоря об этом, мы
фактически утверждаем изначальное единство субъекта и объекта (из чего и исходит
С.Н. Булгаков). Стало быть, знание есть в то же время и самосознание; причем таков не
рациональный разум науки, ибо этот разум
бесплоден; творчество, как и жизнь,
порождается внелогичным (сверх- или вненаучным) путем.
4) Причастность жизни (наука как функция жизни) – Разъединенные в своей
специализации, науки едины постольку, поскольку их общим субстратом является
«единая всепроникающая и всесозидающая Жизнь» (5, 173); жизнь как основа науки
позволяет говорить о внелогическом единстве наук. Объективность науки в этом
смысле подтверждается тогда, когда связь идей соответствует связям действительности
(что предполагает тождество мышления и бытия). Это означает также вторичность
науки по сравнению с непосредственностью, глубиной и полнотой жизни.
5) Антропологичность – человек и есть та конкретная «точка», в которой
объединяются науки. Человек – это носитель жизни, создающий теории, ее
описывающие, и преследующий цели, которые диктуют ему его потребности,
вызванные к существованию самой жизнью. Таким образом, заключает С.Н. Булгаков,
наука всегда отсылает нас к «загадке о человеке» (5, 178). Поэтому не наука объясняет
человека, но человек собой объясняет науку (см.5, 185).
6) Хозяйственность – эта черта напоминает нам о жизни как основе науки, т.к.
«жизнь есть безостановочный хозяйственный процесс, протекающий в напряженности
труда» (5, 179). И, поскольку этот процесс не является автоматическим, а предполагает
активное научно-практическое отношение к миру, постольку наука всегда связана с
человеком как носителем этой активности. Специальные науки образуют некое поле
жизненного опыта, приобщаясь к которому, человек преодолевает ограниченность и
условность своей индивидуальности, воплощая в эмпирических формах себя как
«трансцендентальный субъект», человечество. Хозяйственность науки автор понимает
широко, то есть как общую практическую ориентировку наук, к которым он относит и
гуманитарные (социальные) науки.
В основе хозяйственной деятельности лежат уже упоминавшиеся нами
потребности; в этом смысле человеческий труд (теоретический и практический) всегда
конкретен, всегда реализует ту или иную ценность – идеальную или практическую.
Поэтому, пишет С.Н. Булгаков, «предмет науки определяется через “отнесение к
ценности”» (5, 182). В этом смысле мыслитель говорит о двух критериях научности: а)
логическая правильность заключений науки, их последовательность, целесообразность,
соответствие
принципу
«экономии
мышления»,
изящность
и
стройность;
б)
4
практическая пригодность научных теорий, их польза для дальнейшей ориентировки в
мире. В свете этого требования бессмысленными С.Н. Булгаков объявляет попытки в
рамках политэкономии выработать некие абсолютные и окончательные параметры
человеческих потребностей, полезности, оценок (см. 5, 186); все теоретические
построения наук имеют сугубо служебный характер, но, тем не менее, необходимы для
выработки ориентации в жизни.
7) Софийность – то есть соответствие научной логики, логики разумного
мышления – той логике, которая есть Логос мира, универсальная связь вещей и
событий. Эта универсальная логика (живая логика, логика жизни) обуславливает и
науку, и хозяйство. При этом софийность науки, по С.Н. Булгакову, обосновывает
истинность именно содержания (а не формы, истинность которой обосновывается
логикой, основанной на тождестве субъекта и объекта) науки. Содержание науки
можно определить как совокупность специальных методов, процедур, практик,
основанных на определенных принципах научного мышления; в понятие содержания
науки также входят цели и задачи как научной деятельности в целом, так и конкретных
исследований в рамках специальных наук. При этом единство науки на основании ее
софийности есть единство научной деятельности (а не научного знания). В свете этого
можно сказать, что наука – это «орудие оживления мира, победы и самоутверждения
жизни» (5, 189) – но лишь постольку, поскольку логика научного мышления
соответствует Логосу, а это соответствие, как мы понимаем, не может быть полным.
8) Техничность (единство теории и практики) – Теория невозможна без
практики; последняя убеждает нас в реальности существования природы как объекта
хозяйства, а не только как теоретического объекта мышления. Собственно, «знание не
существует как чисто теоретическое – таковое есть абстракция, оно существует лишь в
конкретном единстве действия как его момент, оно входит в трудовой процесс жизни, в
хозяйство» (5, 195). Экономика как наука, стало быть, должна основываться на «факте
хозяйства» (5, 195), т.к. «только на почве экономического реализма, жизненной
подлинности объектов труда преодолевается субъективный идеализм, и знание
становится мышлением транссубъективным» (5, 195).
Проанализировав размышления С.Н. Булгакова о науке, мы можем сказать, что
последняя, несмотря на свою ограниченность, подверженность схематизму, склонность
к узкой специализации и утрате целостного взгляда на мир, в основе своей связана со
стремлением человека не только к единству мировоззрения, но и к единому,
целостному бытию. Более того, возникновение науки – свидетельство раздробленности
5
бытия, жизни – в то же время служит обретению искомого единства человека и мира
(природы).
Так, заключая свои рассуждения о природе и сущности науки, С.Н. Булгаков
пишет: «наука есть хозяйство разума в природе, трудовое восстановление идеального
космоса как организма идей или идеальных закономерностей, гармонично сочетающих
космические силы или формирующих первоматерию и первоэнергию, “праматерь”
бытия» (5, 211).
Насколько сегодня актуально такое представление о науке? Применимо ли оно к
экономической теории? Что может дать булгаковское определение науки современной
экономике?
Анализируя современные дискуссии в отечественных научных периодических
изданиях о статусе экономической науки, о структурном кризисе экономики, мы
обнаруживаем параллели между основными чертами науки, приведенными С.Н.
Булгаковым, и характером современной экономической науки.
Так, В.А. Ушанков отмечает негативное влияние специализации экономики на
способность последней достигать свою цель – «обеспечение жизни человека и
общества» (15, 129); причина в том, что экономика не видит ничего за пределами
«опыта хозяйствования» (15, 130). По мнению того же автора, сегодня под наукой чаще
всего понимается «не теоретическое, строгое и фундированное знание, а метафора,
служащая для обозначения любого систематизированного знания, обладающего некой
степенью сложности, которое не поддается непосредственному восприятию и которому
приходится обучаться» (15, 133). Частным следствием этого является тот факт, что
экономическая наука уже не стремится к объективному описанию предмета своего
исследования, не порождает фундаментальное теоретическое знание. Тем не менее,
науке свойственна «неизбывная претензия… выдавать свою особенную точку зрения за
нечто действительно всеобщее» (12, 98). Одной из причин происходящего В.А.
Ушанков считает экономическую теорию индивидуализма. Автор подчеркивает, что
современный кризис «экономической науки – это кризис не ее рациональной или
научной формы. Это кризис понимания всеобщего в ней, то есть философский» (15,
136-137). Возможное решение проблемы автор видит в смене ориентации философии
науки, в избавлении от позитивизма и объективизма как характерных черт науки в
целом, в выходе за пределы рационального, в метафизическую область смысла.
Некоторые авторы проанализированных нами работ, рассуждая о кризисе
современной экономической теории, называют среди причин данного кризиса
методологические основания экономики. Например, С.Г. Кара-Мурза среди таких
6
оснований называет механику И. Ньютона, антропологию Т. Гоббса, идеи Реформации
и Просвещения, а также научную революцию с ее идеей естественного закона,
позволяющего математически описать мир. Ученый разделяет науку на два типа –
науку бытия и науку становления. Первая – это «такой тип видения мира и постановки
научных проблем, при котором внимание сосредотачивается на стабильных,
стационарных процессах и отношениях» (7, 21); для науки второго типа «главным
объектом исследования становится именно нестабильность, перестройка систем, кризис
старого и зарождение нового» (7, 21). С момента своего возникновения политэкономия
позиционировала себя как наука первого типа; она поставила в центр своей
проблематики идею равновесия, почерпнутую у естествознания, а именно – в
ньютоновской механике.
Помимо уже названных оснований экономической науки С.Г. Кара-Мурза
называет также идею эволюционного развития (Ч. Дарвин и социал-дарвинизм),
термодинамические представления о мире как движении энергии (С. Карно),
представления
о
наблюдаемом
человеческом
поведении
в
бихевиоризме
и
необихевиоризме (Ф. Скиннер). Общая характеристика этих представлений о мире –
механицизм – одна из черт науки, которую отмечал и С.Н. Булгаков. И пусть форма
механистического мировоззрения в ходе развития науки изменилась, сегодня
механицизм продолжает диктовать свой взгляд на мир; в экономике это мировоззрение
определяется принципом методологического индивидуализма.
Но С.Г. Кара-Мурза полагает, что механистическое мышление устарело, и лишь
современное
сращение
политики
и
экономики
искусственно
сдерживает
проникновение неравновесных процессов в экономику. Другой ученый-экономист, И.
Н. Шургалина, пишет, что экономическая наука более не является замкнутой системой,
поскольку сама концепция равновесия и устойчивости сегодня не актуальна (см.16).
Некоторые направления современной научной мысли, например общая теория систем,
термодинамика, синергетика, теория бифуркаций и катастроф, ведут сегодня поиск
междисциплинарных оснований для специальных наук, в том числе для экономики.
Такая черта науки, как неспособность сознавать и объяснять самое себя, также
нашла отражение в размышлениях современных отечественных ученых-экономистов.
Например, М.Н. Глазунов полагает, что основания экономической науки следует искать
прежде всего в отечественной духовной культуре (см.6); необходимость целостного
осмысления предмета экономики с помощью адекватного метода подчеркивает
У.Ж.
Алиев; П.А. Рачков писал о социологии экономики как об альтернативном философии
способе анализа неэкономических факторов; к философским основаниям экономики
7
для анализа ее предмета и метода считают нужным обратиться С.Г. Кара-Мурза, Р.М.
Нижегородцев, В.А. Ушанков; важную роль философии хозяйства в разработке
оснований экономической науки отмечают Л.А. Тутов, Ю.М. Осипов, А.В. Бузгалин.
Связь экономической науки с практикой подчеркивают ученые, выступающие за
возрождение отечественной экономической мысли (или философии экономики на
основе русской философии) – С.Г. Кара-Мурза, М.Н. Глазунов, А.В. Бузгалин, Ю.М.
Осипов, А.А. Олейников и другие. Практика в данном случае понимается широко, как
национальный способ хозяйствования, связанный с особенностями отечественной
культуры. Стремление науки применять свои теоретические модели к реальным
социальным и хозяйственным процессам, по мнению С.Н. Булгакова, особенно
нуждается в философском анализе. В этом смысле можно говорить о лишь
инструментальном значении экономики (см.15).
Отдельную полемику вызывает вопрос о причастности науки к этическим
ценностям. Напомним, что С.Н. Булгаков считал «отнесение к ценности» одним из
существенных
способов
определения
предмета
науки.
Значение
этической
проблематики подчеркивает и С.Г. Кара-Мурза. Он пишет, что А. Смит, основатель
классической
политической
экономии,
сформулировавший
теорию
стоимости,
поставил в центр экономической науки уже не природу (в отличие от физиократов), а
человека и, следовательно, продолжил аристотелевскую традицию включения
этической проблематики в предметное поле экономической теории. Кроме того,
ссылаясь на М. Фуко, С.Г. Кара-Мурза отмечает взаимосвязь политической идеологии
и экономики; идеологию ученый определяет как «систему знаний, предназначенных
для легитимации того или иного “ценностного порядка мира” (и соответствующего ему
социального порядка)» (7, 25). Опять же, научное сообщество, развиваясь, продуцирует
свои ценности и ориентиры.
Итак, очевидно, что в сегодняшних дискуссиях о сущности, природе и
основаниях экономики многие идеи перекликаются с тем, что писал о науке в целом
С.Н. Булгаков. Это неслучайно, поскольку русский мыслитель предпринял анализ
философских оснований именно экономики. Научный статус последней в работе С.Н.
Булгакова чрезвычайно высок: экономика, по мысли русского философа, должна стать
наукой о хозяйстве, окончательная цель которой далека от частно-практических целей
современной экономики; ее цель – восстановление идеального космоса и идеального
человечества. Авторы статей и научных работ, цитируемых нами, противопоставляют
8
взгляды русских экономистов и философов тому, что принято называть экономикс 2.
Они подчеркивают необходимость критического анализа оснований экономической
науки, в том числе и с помощью философии хозяйства. Cегодня данный анализ связан
прежде всего с выяснением специфики социально-гуманитарного знания в его
сравнении с естественнонаучным; в булгаковской «Философии хозяйства» основой
такого различения наук выступал философский подход к определению предмета и
метода экономической теории. Не в последнюю очередь размышления С.Н. Булгакова и
современных
ученых-экономистов
определяются
особенностями
русского
национального мышления, исключающего однозначно утилитарный, ориентированный
только на сиюминутные нужды и нивелирующий национальные особенности стран –
участниц мировой экономики подход к процессам хозяйствования.
Литература
1. Алиев У. Ж. Противоречивое единство предмета и метода теоретической экономики
// Философия хозяйства. 2001-№5. – с.154-169.
2. Ананьин О. Экономика: наука и/или искусство? // Вопросы экономики 2007-№11.
С.4-24.
3. Арутюнов В.С., Стрекова Л.Н. Социологические основы научной деятельности. – М.:
Наука, 2003.
4. Бузгалин А.В., Коганов А.И. Философия хозяйства: как она соотносится с
теоретическим знанием об экономике? // Философия хозяйства. 2009-№1. – с.73-78.
5. Булгаков С.Н. Философия хозяйства. – М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 2008.
6. Глазунов М.Н. Об экономической теории и экономической науке // Экономическая
теория на пороге XXI века-2. Под ред. Ю.М. Осипова, В.Т. Пуляева, В.Т. Рязанова, Е.С.
Зотовой. – М.: Юристъ, 1998. – с.412-431.
7. Кара-Мурза С. Г. Научная картина мира – экономика – хозяйство // Философия
хозяйства. №1-1999. – с.21-38.
8. Микешина Л. А. Философия науки: Современная эпистемология. Научное знание в
динамике культуры. Методология научного исследования. Учеб.пособие. – М.:
Прогресс-Традиция: МПСИ: Флинта, 2005.
9. Микешина Л. А. Философия познания. Проблемы эпистемологии гуманитарного
знания. 2-е изд., доп. – М.: 2008. http://ideashistory.org.ru
2
Раздел экономики, изучающий рыночные отношения; характеризуется в большей степени прикладным
характером по сравнению с политической экономией.
9
10. Нижегородцев Р. М. Экономическая наука на рубеже третьего тысячелетия:
становление экономической парадигмы // Экономическая теория на пороге XXI века.
Под ред. Ю. М. Осипова, В. Т. Пуляева. – СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1996. – с.338347.
11. Олейников А. А. Методологические основы современной экономической теории
(Методология системного политико-экономического анализа национального хозяйства)
/ Под общ.ред. В. В. Чекмарева. – М.: МГУ им. М. В. Ломоносова; Кострома: КГУ им.
Н. А. Некрасова, 2006.
12. Погребняк А. А. Философия хозяйства и экономическая наука: исчезновение
трансценденции // Философия хозяйства. 2009-№1. – с.97-107.
13. Рачков П. А. Философия, философский подход и экономическая наука
(приключения понятий) // Философия хозяйства. 1999-№1. – с.62-77.
14. Тутов Л. А. Философия хозяйства: теоретические рубежи // Философия хозяйства.
2009-№1. – с.55-66.
15. Ушанков В. А. Наука о хозяйстве и философия хозяйства // Философия хозяйства.
2011-№1. – с.129-137.
16. Шургалина И. Н. Формирование новой теоретической парадигмы и
методологические проблемы изучения переходных процессов и социальноэкономических трансформаций // Экономическая теория на пороге XXI века. Под ред.
Ю. М. Осипова, В. Т. Пуляева. – СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1996. – с.353-364.
10
Varvara Rogozhnikova
Ph.D. in Philosophy, Research associate
Moscow state university
Faculty of economics
(Moscow, Russia)
The image of science in the
"Philosophy of the economy" of S.N. Bulgakov
and contemporary debates about the scientific status
of economic theory
Abstracts
The article is devoted to the analysis of representations of
science in a book of the Russian thinker S.N. Bulgakov – “Philosophy
of Economy” – and to the clarification of relevance of these
representations for the modern discussions of the scientific status of
economic theory. The author draws the following conclusion: main
characteristics of science in the “Philosophy of Economy” treat
modern economic theory. Moreover, the philosophy of economy,
because of the special approach to the subject and the method of
economic science, which is peculiar to national scientific thinking, can
promote actual for today finding-out of specifics of the social
humanities, to which the economy belongs also.
Key words: the philosophy of economy, modern economy,
the title of economy, social humanities.
JEL codes: A 10, B 31, B 41.
11