Двое русских – три мнения
advertisement
РУСОФОБИЯ В США Андрей Цыганков Международные процессы, № 3, 2006 http://www.intertrends.ru/twelfth/010.htm Критика в адрес России видными представителями американского истеблишмента – привычный факт. Несмотря на наличие хороших личных отношений между президентами двух стран, взаимодействие политических элит не в лучшем состоянии. Опубликованный в США доклад Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations) «Неверное направление России»1, подготовленный под руководством видных представителей Демократической и Республиканской партий, равно как и выступления ряда представителей администрации Дж. Буша-младшего, подтверждают это. В Соединенных Штатах отмечают, что в России нарастают тенденции к авторитарности и «империализму» в отношении Грузии и Украины. Обсуждаются темы коррупции, ситуации в Чечне, заказных убийств, сотрудничества России с антизападными режимами, притеснения власти по отношению к иностранному бизнесу, в том числе на Сахалине. В России эти настроения считают русофобскими или продиктованными страхом перед Российской Федерацией. Односторонность американской критики в адрес России видна невооруженным глазом. Во-первых, критика российской политической системы не сопровождается самокритикой. Репутация самой американской демократии между тем изрядно пошатнулись после скандалов вокруг тюрем Абу-Грейб (Ирак) и Гуантанамо (Куба), а также в результате ущемления гражданских свобод внутри страны и агрессивной внешней политики – прежде всего на Ближнем Востоке. Во-вторых, критики России ошибочно считают образцом российской демократии режим Б. Ельцина, игнорируя то обстоятельство, что именно при нем в Российской Федерации сложился коррумпированный олигархический капитализм, страна была поставлена на грань распада, а подавляющая часть населения попросту разорена. Все это не могло изгладиться и не изгладилось из памяти российских избирателей, отказывающихся голосовать за «правых либералов». В-третьих, нападки на Россию за недостатки ее демократии – – классический вариант «двойных стандартов». Российская демократия, при всей ее ограниченности, полней и совершенней, чем демократия в Казахстане или Грузии, хотя ни одна из названных стран не фигурирует среди объектов американского негодования. В России подобная критика не вызывает никакого желания исправляться, а только убеждает граждан в «предвзятости американцев» и их стремлении манипулировать российской политикой при помощи грубого пропагандистского давления. В итоге растут ряды сторонников той части старых русских мыслителей (Николая Данилевского, Константина Леонтьева и Николая Гумилева), которые мутили мысли сагами о принципиальной «культурной несовместимости России и Америки». В США о несовместимости Запада и Незапада не устает писать С. Хантингтон. Кое в чем современные российские и американские «почвенникицивилизационщики» близки. Они укрепляют друг друга взаимным признанием. Между тем, русофобия не является продуктом американской ментальности или неприязни западных людей к России. Русофобская риторика может быть рациональной в основе, выступая продуктом прагматического расчета политического класса. Непредвзятые исследователи отмечали связь между укреплением позиций России в мире и ростом таких настроений. Проблема заключается не столько в их культурной укорененности, сколько в инструментальности: подобные стереотипы служат конкретным политическим интересам Америки. 1 Внешняя политика США не направлена непосредственно против России и в этом смысле не является в своей основе антироссийской. Но она легко становится такой, если Москва «оказывается на пути» реализации американских планов. Большинство американцев не принадлежат к числу «культурно несовместимых» русофобов. Они просто мало интересуются Россией. Ситуация в таком ракурсе становится и проще, и сложнее. Проще, поскольку нередко в основе антироссийских эмоций – не базовые культурные стереотипы, а сиюминутные интересы. Сложнее, поскольку выявить элитные группы, поднимающие на щит и использующие русофобию, не просто. Исходя из допущения о культурном противостоянии, шансов на российскоамериканское сближение нет по определению. Если не связывать себя им, стоит вместо «разоблачения пропаганды» сосредоточиться на поиске взаимопонимания с американской элитой. Как выразился однажды Джордж Буш-младший во время визита в Канаду, Америка – друг, нравится вам это или нет. В основе представлений об Америке, характерных для «российских окраинных» (левых – в лице КПРФ и правых в лице ЛДПР), лежит предположение о том, что США целенаправленно стремится ослабить Россию и подчинить ее. Г. Зюганов и близкие ему интеллектуально-политические силы любят тезис об «управляемой катастрофе», согласно которому Вашингтон продолжает «управлять процессами распада» в России. Почвенник А. Дугин, «зеркально отражая» примитивизмы З. Бжезинского, извел горы бумаги, описывая «геополитическую несопосоставимость» Америки и России. С. Глазьев усмотрел в неолиберальной стратегии шоковой терапии сознательное стремление к истреблению русских – геноцид. Многие газетные и журнальные писатели транслировали те же идеи в собственных интерпретациях. Американские авторы, правда, все время подбрасывали пищу для появления таких мнений. Любимый автор российских «крайних» Збигнев Бжезинский так много и сладострастно писал о перспективах российского государства, что он стал самым читаемым американским политологом в среде русских националистов-почвенников. Разрушительные (не только для коммунизма, но и страны) советы американских экспертов при президенте Б. Ельцине (А. Аслунд и Дж. Сакс) тоже истолковывались в России как хорошо продуманные «происки США». Теория «антироссийского заговора» кажется многим простым россиянам объяснением тех процессов, которые происходят в отношениях между Россией и Западом. Миф о русофобии как основе американской внешней политики работает на укрепление «российских крайних». Прежде всего, это, конечно, проблема России. Но это и проблема Америки в той мере, как ей бывает нужна поддержка Москвы. В Соединенных Штатах есть влиятельные силы, стремящиеся к конструктивным отношениям с Россией. Но немало и тех, кто полагает, что существование сильной Россия не отвечает интересам Запада, и дело тут не в пороках российской политики, а в самом факте наличия в стратегически и экономически важном районе Евразии крупного и независимого государства. Есть фонды и организации, положившие антироссийские убеждения в основу своей деятельности. Даже интеллектуал Г. Киссинджер убежден в том, что Россия не может быть никакой, кроме как антизападной, авторитарной и экспансионистской. Но американская внешняя политика более прагматична. Большинство политического класса США понимает, что слабая ядерная Россия по-настоящему опасна для мира, а лишить ее ядерного оружия нет возможности. Грубая критика в адрес России – не показатель меры понимания американской элитой смысла отношений с Москвой, а инструмент давления на нее, как правило, по конкретным вопросам или их блокам. В других случаях резкости о России – просто окрик, призванный напомнить ей о необходимости если не следовать в фарватере американской политики, то по крайней мере не ставить под сомнение безусловность американского лидерства в мире. В принципе истоки русофобии можно отыскать в истории. Россия стала раздражать Запад своим могуществом со времени Петра I. Появились планы раздела России, возник образ «варварского народа», не способного воспринимать идеи политической и экономической свободы. В XVIII – XIX столетиях русофобия коренилась в Великобритании, либеральная общественность которой возмущалась «азиатским деспотизмом» Российской империи. Всякий раз, когда Россия демонстрировала потенциал роста и независимости в мировых делах – в посленаполеоновский период, в балканском и польском вопросах при Николае I, в период модернизации Витте-Столыпина – в британском и европейском общественном мнении пробуждались страхи перед «российским экспансионизмом». Америка и Россия отделены друг от друга огромной географической, политической и культурной дистанцией. Стоит ли удивляться, что наблюдения относительно слабости знания России самими русскими не в меньшей мере приложимо к американскому народу – нашу страну в США знают плохо. Данные, приводимые американскими исследователями2, позволяют выделить по крайней мере пять периодов развития американских представлений о России. До 1994 г. большинство американцев воспринимали Россию и относились к ней с симпатией. Такое отношение отвечало доминирующим в американском политическом классе настроениям, согласно которым российский народ двигался по пути демократических реформ и стратегического партнерства с Америкой. Период после 1994 г. отмечен явным пессимизмом – большая часть американцев относятся в это время к России с настороженностью. Такая реакция в целом соответствует изменившимся представлениям американской элиты. Поражение правых либералов на думских выборах 1993 г. и процессы приватизации российской экономики обнаружили рост коррупции и неспособность Б. Ельцина к эффективному руководству страной в процессе перехода к новой системе. В 1996–1997 годах настрой американцев временно улучшается, вероятно, в связи с новыми надеждами, связанными с повторным избранием Б. Ельцина в 1996 году. Однако оптимизм сменился пессимизмом в 1999 году, когда лишь 33% американцев выражали благоприятное отношение к России. Отчасти это можно связывать с отсутствием позитивных изменений внутри страны и последовавшим финансовым дефолтом, отчасти с возросшим стремлением России и ее нового премьер-министра Е. Примакова проявлять самостоятельность в международных делах (Югославия). После 1999 г. и вплоть до второй половины 2001-го показатели отношения к России в американском общественном мнении находились на низшей отметке, все более воспринимая ее как угрозу, а не как союзника. Такая эволюция укладывается в политическую конъюнктуру: на этот период приходится обострение российскоамериканских отношений в связи с войной НАТО против Сербии. Ситуация резко изменилась в конце 2001 г. в связи с вспышкой близости между Россией и США на волне солидарности после событий 11 сентября 2001 года. 60% американцев воспринимали Россию в качестве союзника. Затем это восприятие снова тускнеет. После 2003 г. в американских СМИ начинает нарастать усилившаяся сегодня критическая кампания против России. «Россию Путина» рисуют авторитарной и «потенциально антиамериканской». Сначала Россия отказалась поддержать войну в Ираке, а затем стала примеряться к более активной политике в сфере мирового энергетического снабжения – а это уже косвенно задевало интересы США как глобального лидера. Американское общественное мнение в своих основных установках послушно реагирует на политические сигналы администрации США. По опросу Мэрилендского университета, лишь 34% американцев оценивают роль России положительно, а 40% – негативно. Любопытны и другие данные опросов. Многие американцы понимают долгосрочные перспективы России лучше, чем текущие конкретные проблемы российско-западных отношений. В 2002 г. 55% американцев считало, что в ближайшее десятилетие Россия будет играть более важную международную роль3, и не разделяло опасений относительно агрессивности намерений российского руководства. В том же году лишь 31% американцев считали серьезной угрозу, происходящую из России (52% в 2000 г.)4. Значительное большинство (68%) полагали в 2002 году, что НАТО должна принять в свой состав Россию в качестве полноправного члена5. При этом в 2003 г. опросы показали, треть американцев вообще никогда не слышала о В. Путине и не имеет ясных представлений о нем6. Другое исследование в том же году обнаружило, что большинство американцев ассоциирует российский народ с коммунизмом, КГБ, холодной погодой и организованной преступностью7. При этом американцы не склонны расходовать средства на изучение России. Согласно опросу Ассоциации современных языков, число желающих изучать русский язык и русскую культуру сократилось по сравнению с 1990 г. на 50%8. Университеты переориентируются на изучение Китая и стран СНГ. Странно ли, что любые измышления по поводу происходящего в России должны восприниматься американцами главным образом «на веру». Американскую элиту в целом тоже не особенно волнуют смыслы внутриполитических процессов в России. Российская в этом смысле интересуется американской внутренней политикой больше. Политический класс США погружен в собственные интересы и живет в гармонии со своими общими, базовыми представлениями, для которых конкретика российской действительности сугубо второстепенна. Американец твердо убежден, что американская система – лучшая в мире, и остальной части земного шара нет ничего разумнее, как воспроизвести ее у себя. Кроме того, политический класс отлично понимает, что главное – контролировать ситуацию внутри Соединенных Штатов, реагировать на мнения избирателей и требования лоббистских группировок, в том числе этнических. Правда, системы лоббирования российских интересов в США по-прежнему нет. Это делает Россию особенно беззащитной перед злонамеренной критикой – ответить на нее изнутри США бывает просто некому. 2 Американская элита формирует общественное мнение умело, деликатно и в соответствии со своими установками. Огромным подспорьем оказываются СМИ, находящиеся под контролем 4–5 крупных корпораций и поэтому фактически давно зависимые от своих владельцев. Претерпевают изменения сами основы американской демократии, которая становится снова похожей на демократию элитарную и манипулятивную. Вместо демократии «рационального выбора хорошо информированных граждан» (по Й. Шумпетеру) возникает «система политически и финансово подготовленного выбора профессионального политического слоя голосами членов весьма ограниченно и избирательно информированного общества». В целом выделяются своим отношением к России две группировки. Доминируют сторонники военно-политического господства США в мире, с раздражением воспринимающие любые проявления независимости российской политики. Это «гегемонисты-однополярники» – З. Бжезинский, Г. Киссинджер, Дж. Маккейн, Т. Лантос и М. Олбрайт. Среди них есть и республиканцы, и демократы. Другая группа либеральней, она исходит из необходимости распространения американских ценностей. Крайне негативно оценивая рецентрализацию российского государства при В. Путине, именно либералы первыми «запустили» в США тезис об авторитаризме в России. Либеральная «Нью-Йорк Таймс» в этом смысле мало отличается от консервативных и неоконсервативных изданий «Полиси ревью» или «Уикли стандарт». Гегемонисты» хотят укрепления американского доминирования. Либералы – возвращения «ельцинской» слабой, децентрализованной России. Тех и других выводит из равновесия все, что отдаленно напоминает уход Москвы с позиции «вечной слабости». Обе группировки исходят из того, что договориться с «более сильной Россией» так, как с ней «договаривались» при Б. Ельцине, будет сложно, а потому надо вести дело к изоляции Москвы. Антироссийская пропаганда последнего времени – инструмент решения этой конкретной задачи: «напугать с помощью изоляции». Конечно, в Америке сохраняют влияние еще и «реалисты». Они склонны к деловому диалогу с Россией и поиску общих интересов. Странно или нет, но этот подход временами находит понимание по крайней мере у части республиканской администрации. Они несомненно тоже – как «гегемонисты» – хотят для США могущества и мирового лидерства. Но эта группа в отличие от первых двух меньше подвержена идеологии и «американской великодержавности», и «американского демократического мессианизма». Ее меньше волнует задача «переделать Россию на американский лад», а больше – цель использовать потенциал сотрудничества с Москвой на пользу американским интересам. Примерно так можно описать воззрения президента Дж. Буша и его госсекретаря К. Райс. Повлиять на мнения американцев о России сложно. Думается, стоит пропагандировать образ сильной в военном и экономическом отношении Российской Федерации, которая начинает играть более заметную роль в мировых делах, но определенно настроена на взаимопонимание и тесное сотрудничество с Вашингтоном и не собирается «ставить палки в колеса американцам». При этом Россия не претендует на роль «идеальной демократии», но твердо нацелена на строительство собственной версии демократического общества и имеет в этом смысле шансы на успех никак не меньший, чем народы Турции или Ирака. Американские прагматики и реалисты способны отнестись с должным пониманием к российской политике ограничения крупного бизнеса, обеспечения безопасности граждан, если поймут, что именно таковы на самом деле приоритеты Москвы. Важно создавать присутствие России и российского общественного мнения на американском медийном рынке. Пока же новый российский канал на английском языке «Russia Today» не присутствует в Америке и известен лишь узкому кругу знающим о нем пользователям Интернета. Для контраста: недавно возникший арабский канал «Аль-Джазира» уже пробился на американское телевидение и имеет доступ примерно к 40 миллионам зрителям в мире. При этом содержание новостей этого канала трудно счесть исключительно проамериканским. Крайне сложная проблема – найти контакт с американскими либералами, которым предсказывают нарастание влияния в связи с перспективами демократической партии на победу в предстоящих президентских выборах 2008 года. Как бы то ни было, без продуманной стратегии российского присутствия в западном информационном пространстве Россия будет и далее восприниматься в США неадекватно./ Примечания См.: Russia’s Wrong Direction: What the United States Can and Should Do (http://www.cfr.org/ content/publications/attachments/Russia_ TaskForce.pdf). 2 Gallup Poll (http://poll.gallup.com/content/ default.aspx?ci=16201&VERSION=p). 3 Christian Science Monitor. September 3-8, 2002 (http://www.americansworld.org/digest/ regional_issues/russia/russia4.cfm). 4 Gallup / Time, Cable News. May 23, 2002 (http://www.americans-world.org/digest/ 1 regional_issues/russia/russia4.cfm). 5 Chicago Council on Foreign Relations. June 2002 (http://www.americansworld.org/digest/ regional_issues/russia/russia4.cfm). 6 Susan Jacoby. Now That We’re Comrades, We Don’t Care Anymore // Washington Post. November 9, 2003. В 2002 г. эта цифра достигала 44%. См.: Harris Interactive / Time, Cable News Network, May 22-23, 2002 (http://www.americans-world.org/digest/ regional_issues/russia/russia4.cfm). 7 На основе личного опыта могу засвидетельствовать устойчивость подобных стереотипов о русской культуре. В поисках «русского подарка» в американском супермаркете или магазине одежды вам могут предложить, например, галстук с изображением кремлевских звезд в окружении бутылок водки с селедкой. Как говорится, где национальная гордость, там и выпивка с закуской. 8 Susan Jacoby. Op. cit
