Document 992498

РЕЦЕНЗИЯ
на альманах «Эволюция» (М., выпуск 2).
Под ред. Л. Е. Гринина, А. В. Маркова, А. В. Коротаева
Очередной выпуск альманаха «Эволюция» содержит статьи, посвященные различным
проблемам биологической и социальной эволюции. Произведения авторов вызывают
большой интерес, поскольку затрагивают важные темы, раскрываемые свободно и подробно,
как правило, с новых точек зрения, в противовес сложившимся представлениям.
Первая часть альманаха открывается статьей Е.Н. Букваревой и Г.М. Алещенко
«Механизмы оптимизации разнообразия в ходе формирования и эволюции
надорганизменных биосистем». Авторы ставили перед собой цель «рассмотреть возможности
использования принципа оптимального разнообразия для объяснения некоторых
закономерностей формирования надорганизменных биосистем (популяций и сообществ) в
ходе экологических, микроэволюционных и эволюционных процессов» (с. 116). Для
достижения этой цели использован авторский «принцип оптимального разнообразия,
предполагающий, что разнообразие элементов (сложность) биосистемы является
оптимизируемым (регулируемым) параметром, который позволяет экстремизировать
(максимизировать или минимизировать) ее другие жизненно важные характеристики»
(с.116). Раскрывая суть своей концепции, авторы полагают следующее (С. 130):
«В соответствии с нашей гипотезой сообщество с оптимальным разнообразием наиболее эффективно
(полно) использует ресурсы среды, то есть по отношению к субоптимальным сообществам его можно
рассматривать как очередную (на данный момент финальную) стадию сукцессии. Субоптимальные сообщества
при этом могут сохраняться в виде начальных стадий сукцессии. Пространственно-временные масштабы
процессов такого типа могут быть любыми. Так, например, Г. А. Заварзин говорит о сукцессии всей биосферы
(Заварзин 2001; 2004).
Однако в этой схеме тоже много неясностей и противоречий. Одно из наиболее ярких – постепенное
«наползание» верхового болота на окружающий лес, что мы нередко можем наблюдать в европейской и сибирской
тайге. Очевидно, что в этом случае болото – это сообщество с минимальным разнообразием, которое наименее
эффективно использует ресурсы (именно поэтому оно откладывает торф). При этом оно «побеждает» окружающие
более разнообразные и эффективные сообщества, то есть все происходит не как в нашей схеме, а наоборот.
Понятно, что в этих ландшафтах на самом деле есть какой-то баланс между болотными и лесными сообществами
(иначе бы все покрылось болотами), но никакого явного преимущества более разнообразных сообществ при этом
не наблюдается.
Таким образом, рассуждения о возможных механизмах оптимизации разнообразия на уровне сообществ
тоже пока приходится завершить знаком вопроса.
Возможно ли достижение оптимального состояния биосистемами? Можно предположить, что такие
случаи должны быть довольно редкими, если они вообще возможны».
Мне представляется, что этот фрагмент статьи показывает её парадоксальную суть.
Авторы рискуют рассматривать все стадии сукцессии (за исключением, по-видимому,
климаксных стадий) не оптимальными или, в их терминологии – субоптимальными. Но ведь
каждая стадия сукцессии является закономерной, следовательно, адекватные этим стадиям
биоценозы и экосистемы оптимальны по всем своим параметрам. Эти биосистемы, а также
входящие в их состав системы популяционного уровня, структурно-функционально
оптимальны (оптимально разнообразны) в соответствующие моменты своего развития. В
этой связи утверждение о том, что «болото – это сообщество с минимальным разнообразием,
которое наименее эффективно использует ресурсы (именно поэтому оно откладывает торф)» не
корректно. Формирование в данной области биосферы болотной экосистемы – закономерное
явление, процесс, адекватный сложившимся природным условиям, в частности
сформировавшемуся локальному водному режиму в почве. Это значит, что для этих условий
сложилось то биоразнообразие (и адекватная ему эффективность метаболизмов), которое
необходимо, т.е. оптимальное разнообразие и соответствующая эффективность экосистемы.
Поэтому вряд ли можно согласиться с мнением авторов о том, что любая «биосистема как бы
2
находится в постоянной «погоне» за своим оптимальным состоянием», а «ненарушенные
климаксные сообщества и входящие в их состав ценопопуляции находятся в состояниях,
максимально приближенных к оптимальным, – насколько это им позволяет соотношение
скорости изменения параметров оптимальности и скорости их адаптации к этим изменениям»
(С. 131).
Неправомерными мне представляются и такие выводы авторов статьи: «возникновение
оптимальных значений внутрипопуляционного и видового разнообразия возможно без
действия механизмов разделения ниш и конкуренции. Это позволяет предположить, что
оптимизация может дополнять действие этих механизмов, являясь в том числе предпосылкой
для существования симпатрических экологических видов-двойников» (с. 149); «оптимизацию
разнообразия можно рассматривать как дополнительный механизм формирования и эволюции
биоразнообразия, действующий наряду с конкуренцией, разделением экологических ниш,
естественным отбором» (с. 150).
Нетрудно убедиться, что биоразнообразие (разного характера) всегда возникает как
результат борьбы за существование (в частности, конкуренции), понимаемой по-дарвиновски,
т.е. метафорически: таковой борьбой является вся совокупность противоречивых отношений
биосистемы организменного уровня с окружающей природной средой (биотическими и
абиотическими компонентами этой среды). Экологическая ниша – абстрактное экологическое
понятие, означающее совокупность отношений, сложившихся у биосистемы видового уровня
в данной экосистеме с её биотическими и абиотическими компонентами. Исходя из этого,
«возникновение оптимальных значений внутрипопуляционного и видового разнообразия»
невозможно без механизмов формирования экологических ниш и конкуренции. В этой связи
«оптимизацию разнообразия» следует рассматривать не «как дополнительный механизм
формирования и эволюции биоразнообразия, действующий наряду с конкуренцией,
разделением экологических ниш, естественным отбором», а как результат (следствие)
конкуренции, разделения экологических ниш, естественного отбора. Именно эти процессы и
делают «разнообразие элементов (сложность) биосистемы … оптимизируемым
(регулируемым) параметром (выделено мной – А.С.)», согласно авторскому определению
«принципа оптимального разнообразия» (с. 116).
Вызывает возражение и вывод о том, что «формирование новых иерархических уровней
за счет интеграции биосистем … может рассматриваться как один из механизмов
оптимизации разнообразия биосистем в периоды дестабилизации среды (выделено мной –
А.С.)» (с. 148). При этом под интеграцией биосистем авторами подразумевается и процесс
симбиогенеза. Но в природе фактически нет «стерильных» организмов, а, следовательно, и
«стерильных» популяций: биосистемы организменного уровня являются симбиотическими
системами – аутоценозами, а биосистемы популяционного уровня – демоценозами, т.е. еще
более сложными симбиотическими системами, состоящими из аутоценозов (Савинов А.Б. //
Вестник ННГУ. 2005. Вып. 1(9). С.181–196). Следовательно, системы организменного и
надорганизменного уровней всегда, а не только в периоды дестабилизации среды,
интегрируются с симбионтами (паразитами, мутуалистами, комменсалами). Этот процесс
симбиогенеза также непрерывен и необратим, как и филогенез, частью которого симбиогенез
и является.
С учетом замечаний, сделанных выше, мне представляется, что «принцип
оптимального разнообразия» стоит переформулировать следующим образом: «В природных
условиях все надорганизменные биосистемы обладают оптимальным разнообразием
элементов (сложностью)». Тогда концепция оптимального разнообразия получит другой
смысл и описание. Это позиция рецензента. Каково будет мнение других читателей
альманаха?
3
В разделе «Дискуссии» «произошла» интеллектуальная «дуэль» между С.Д. Хайтуном,
автором книги «Феномен человека на фоне универсальной эволюции» (уже дважды
издававшейся у нас в стране – в 2005 и 2009 годах), и А.Д. Пановым, написавшим большую
рецензию на эту книгу. Важно, что редколлегия альманаха предоставила возможность
С.Д.Хайтуну ответить на критику, а А.Д. Панову – прокомментировать этот ответ. В данной
дискуссии отразилось не только различное истолкование многих физических,
космологических, социальных явлений, понятий и философских категорий, но и
противоборство сторонников альтернативных эволюционных парадигм: автогенетической
(номогенетической – в лице С.Д. Хайтуна) и неодарвинистской (тихогенетической – в лице
А.Д. Панова). Мне предоставлялись возможности говорить (на эволюционных конференциях)
и писать (в частности, в первом выпуске альманаха «Эволюция»), что следует активнее
поддерживать зреющее у ряда эволюционистов понимание необходимости превращения
указанного противоборства в поиск точек соприкосновения, взаимодополняющих элементов
альтернативных концепций. Полагаю, что такими рациональными элементами согласно
предложенному принципу интеграции рациональных элементов разрабатываемых
эволюционных теорий (Савинов 2008) следует считать эволюционные положения, которые,
во-первых, не противоречат законам диалектико-материалистической философии, системнокибернетическим положениям об адаптирующихся системах; во-вторых, согласуются с
достижениями естественных наук, проверяются практикой. К сожалению, несмотря на
материалистическую мировоззренческую ориентацию и А.Д. Панова, и С.Д. Хайтуна (что
уже не мало и отрадно в условиях государственного курса на клерикализацию всех областей
российской жизни), они продолжают не столько конструктивный диалог, сколько дискуссию
коллизионного характера. Несмотря на это, полагаю, что и книга С.Д. Хайтуна (при всех
ошибках и заблуждениях в ней), и рецензия на неё А.Д. Панова (содержащая ряд
односторонне освещаемых эволюционных явлений, например, умаление роли
взаимодействия материальных частиц, обуславливающего автогенетическую природу
активности биосистем) являются актуальными, фундаментальными произведениями, которые
прогрессивно мыслящие читатели должны воспринять с глубокой благодарностью. Уверен,
что рациональные элементы этих произведений помогут в решении многих проблем
естествознания, в том числе эволюционистики.
Не менее интересной и важной в разделе «Дискуссии» является статья Б.Ф. Чадова
«Квазицикл «Ген – проген» и эволюция», несмотря на его неправомерное предложение
изменить сложившуюся генетическую терминологию: переименовать гены в прогены, а РНК
и белки – в гены. Это революционное предложение было сделано Б.Ф. Чадовым ещё в 2006
году в статье «Новый этап в развитии генетики и термин «эпигенетика»» (Генетика. 2006. №
9). Уже тогда Б.Ф. Чадов (2006, с. 1262) утверждал, что на современном этапе развития
генетики «в качестве генов будут фигурировать не ДНК и ее участки, а информационные
продукты, образующиеся на ДНК», в связи с чем необходимо переименовать ДНК в прогены,
а ее информационные продукты – в гены. И тогда, и в рассмтриваемой статье альманаха
Б.Ф.Чадов аргументирует свою позицию, во-первых, тем, что ДНК и ее участки представляют
вещество наследственности, но их нельзя считать генами, поскольку последними
традиционно называются дискретные материальные единицы, передающиеся с гаметами от
родителей потомкам. Молекулы ДНК и хромосомы, хотя и передаются с гаметами, но
материально едины, т.е. дискретными не являются. Во-вторых, указывает Б.Ф. Чадов,
генетическая информация, заключенная в родительской ДНК, не реализуется и не
вовлекается в «информационный поток» без специфических дискретных переносчиков –
РНК, регуляторных белков и мобильной ДНК, ведущих себя независимо. Поэтому, полагает
Б.Ф. Чадов, именно эти переносчики следует называть генами, а исходную ДНК и отдельные
ее участки – прогенами, входящими в состав прогенома. В соответствии с таким подходом,
4
«наследственность передается в виде прогенов, а реализуется с помощью генов», тогда «с
точки зрения эпигенетики информационные продукты, названные … генами, это – эпигены, а
ДНК и ее районы – по-прежнему гены» (Чадов, 2006, с. 1263).
Уже тогда и в печати, и в личной переписке с автором, мной было высказано мнение о
том, что предлагаемое переименование генов в прогены нецелесообразно, хотя бы в силу
неизбежной терминологической путаницы (Савинов А.Б. // ХХI Любищевские чтения.
Современные проблемы эволюции. Ульяновск: УлГПУ, 2007. С. 60–72). Как показывает
новая статья Б.Ф. Чадова в альманахе, предложение об указанном переименовании он
оставляет в силе, несмотря на известное правило сохранять в научном обиходе
первоначальное значение термина. Тем более, так широко и продуктивно используемого
научным сообществом (см., например, Бикбулатова С.М. и др. // Успехи соврем. биол. 2009.
№ 4; Румянцева М.Л. // Генетика. 2009. № 9). Мне представляется, что нарушение данного
правила хотя и привлечет внимание к интересной концепции Б.Ф. Чадова, но затруднит её
восприятие и освоение научным сообществом. Между тем я согласен с утверждением
Б.Ф.Чадова о том, что развиваемая им концепция квазицикла дает возможность
рационального подхода к одновременному решению проблем сущности живого,
происхождения жизни и ее эволюции. Ключевыми для решения указанных проблем мне
представляются следующие замечательные идеи Б.Ф. Чадова: «Живое являет собой
найденный природой способ закачки свободной энергии в вещество в случае, когда поток
энергии не интенсивен, но постоянен. Наличие энергии понуждает к осуществлению
квазицикла в его бесчисленных повторениях». «Главное в модели – понуждаемые притоком
свободной энергии циклические химические взаимодействия между высокоинформационной
непрерывной матрицей … и дискретными информационными продуктами …».
Альманах завершает статья А.В. Маркова и Е.Б. Наймарк «О некоторых новейших
достижениях эволюционной биологии» с интереснейшими сведениями из областей
микробиологии, палеонтологии, палеоантропологии, эволюционной психологии и с
обширной библиографией.
Таким образом, очередной выпуск альманаха «Эволюция» удался, в чём большая
заслуга инициаторов его создания – Л.Е. Гринина, А.В. Маркова и А.В. Коротаева, взявших
на себя большой и важный труд по подготовке междисциплинарного эволюционного
издания, способствующего развитию эволюционистики в России. Несомненно, публикация
очередного выпуска альманаха явится заметным событием не только для отечественной
науки.
Доцент кафедры экологии
Нижегородского
государственного университета
им. Н.И. Лобачевского,
канд. биол. наук
А.Б. Савинов