3. В штабе 42-го стрелкового округа

В штабе 42-ого корпуса
1
Однажды совершенно для меня неожиданно вызвал к себе
начальник отдела кадров майор П.Ф. Заредский, любезно предложил мне
сесть, а затем после короткого разговора зачитал приказ командующего
Ленинградским военным округом генерал-лейтенанта М.М.Попова о
назначении меня в штаб 42-ого стрелкового корпуса на должность
начальника 5-ого отдела. Потом вручил мне предписание, подписанное уже
начальником штаба армии. Пожелал успехов и добавил, чтобы не
задерживаться с выездом, а семью пока оставить в Мурманске.
Вот такова моя карьера - снова попадаю в штаб корпуса, тогда в
штабе 13-ого корпуса и был заместителем начальника 5-ого отдела, а теперь
я буду начальником отдела. За семь лет я продвинулся по служебной
лестнице на одну ступень, но мечту попасть в строевые части я не покидал и
надежда меня не оставляла. Я настойчив, - сказал я сам себе, - добьюсь
своего, тем более я уже командовал батальоном в Приволжском военном
округе.
Написал рапорт начальнику штаба об убытии, попрощался с
друзьями, со своими командирами отдела и направился домой. Дома ждала
жена. Она быстро собрала обед, сели вдвоем обедать. У меня не было ни
настроения, ни аппетита. Жена это заметила и спросила, в чем дело, что
случилось? Скрывать это было нельзя, это касалось и жены, почти в такой же
мере, как и меня. Ну вот, – обиженно сказала жена – только что приехала и
вот расстаемся, опять будем жить врозь.
Побыв дома пару дней, затем собрав необходимые вещи,
апрельским морозным вечером простился с семьей, которую не первый раз за
долгую свою службу в армии, оставляю одну, я отправился на вокзал
пешком, так как тогда в Мурманске общественного транспорта и такси не
было. На станции Мурманск собрались уже все командиры, отъезжавшие к
новому месту службы. Время посадки в поезд подошло, и мы направились к
вагону. Проводница у нас билеты не спросила, но справилась у нас, будем ли
мы брать постельное белье, мы ответили ей утвердительно. На следующий
день рано утром, мы прибыли в Кандалакшу, где нас встретил офицер штаба
корпуса и отвез в выделенное нам общежитие.
1
В общежитии я находился недолго, вышел на улицу, осмотрелся
кругом, а затем направился в штаб корпуса, который находился в военном
городке и размещался в двухэтажном кирпичном доме. Там оперативный
дежурный по штабу на мой вопрос, может ли меня сегодня принять
начальник штаба, ответил – да! Он сказал, что начальник сегодня принимает
всех прибывающих командиров.
В приемной, куда я вошел, уже ожидали приема два прибывших
командира. Пришлось подождать. Через некоторое время меня пригласили в
кабинет. Я представился. Начальником штаба работал полковник М.И.
Малицкий: небольшого роста человек, с умным и волевым выражением лица.
Беседа продолжалась недолго. Я рассказал о себе, а полковник М.И.
Малицкий ознакомил с предстоящей работой, основной упор сделал на
мобилизационную работу. В заключение он сказал, что завтра утром
представьтесь командиру корпуса генерал – майору Р.И Панину.
Дел больше не предвиделось. В гарнизоне имелась хорошая
столовая. В помещении, куда я вошел, было чисто и уютно. За некоторыми
столиками сидели и обедали несколько командиров. Обслуживали их
молодые женщины, вероятно, жены командиров, одетые в красивые платья.
На столах стояли искусственные цветы. Все это создавало уют и хорошее
настроение у посетителей.
С большим аппетитом пообедал, поблагодарил девушек за хорошее
обслуживание и внимание. Я пошел знакомиться с городом, со странным
названием Кандалакша. Несколько позже, один старожил объяснил мне, что
название города Кандалакша произошло от слова «кандалы». Раньше сюда
ссылали каторжников, закованных в кандалы. В города имелось очень мало
растительности, одни камни разных размеров были разбросаны повсюду.
Кандалакша – районный центр и портовый город Мурманской
области. Город расположен на берегу Кандалакшского залива Белого моря.
Имеется морской порт, пароходы идут в Архангельск и в города Карелии,
расположенные на западном берегу Белого моря. Город в основном состоит
из одноэтажных деревянных домов. Дома приземистые темно-серого цвета
Еще до войны в Кандалакше стала развиваться промышленность.
Заканчивалось строительство гидроэлектростанции на р. Нева. Турбины
станции смонтированы в шахте на глубине 40 метров. Шахта тоннелем
соединилась с морем. В трех километрах от Кандалакши строился
алюминиевый завод. Для рабочих построен и хорошо благоустроен городок:
2
дома деревянные, двухэтажные восьмиквартирные. Улицы широкие,
прямые с деревянными тротуарами.
Станция Кандалакша – узловая станция, от нее идет
железнодорожная ветка до границы, построенная зимой 1939-1940 годов. На
станции имеются два депо, одно для паровозов, другое – для электровозов.
Участок железной дороги Кандалакша – Мурманск электрифицирован еще в
1935 году.
Вернулся в общежитие поздно вечером. В комнате, в которой я
расположился, селилось еще три офицера: полковник А.С.Медведев –
начальник отдела связи штаба корпуса; подполковник В.Я. Пляскин –
корпусной инженер; военный врач – 1 – го ранга Б.А. Брмачков – корпусной
ветврач. Они уже познакомились и о чем-то вели оживленный разговор.
Войдя в комнату, я им представился. С удовольствием пожал каждому руку.
Затем сказал, что будем хорошими боевыми друзьями. И действительно, в
дальнейшем у нас сложилась крепкая товарищеская дружба.
Утром следующего дня мы направились в штаб корпуса, где
каждого из нас принял командир корпуса генерал-майор Р.И.Панин. В его
кабинете находится комиссар корпуса – бригадный комиссар К.П.Исаев.
Когда дошла моя очередь, я вошел в кабинет и представился:
- Майор Голованов прибыл в ваше распоряжение.
Генерал спросил меня, откуда я прибыл, на какую должность и где
служил раньше? Вкратце я ответил генералу на все вопросы. Это его
удовлетворило.
- Хорошо, - сказал генерал, - идите и приступайте к работе.
Генерал находится в хорошем расположении духа, одним словом, в
настроении и все время улыбался. Стройный, высокий, с хорошей военной
выправкой. Генерал произвел на нас приятное впечатление.
На следующий день начальник штаба корпуса собрал всех
командиров штаба, побеседовал с нами и дал указания по работе. Лично мне
он приказал включиться в работу по составлению мобилизационного плана.
Этот план начали только что разрабатывать, на основе плана армии, с
которой я в некоторой степени был знаком. Знал и некоторые разделы
оперативного плана армии. Здесь, в штабе корпуса, мне стало известно, что
округом и еще не утвержден рубеж обороны на Кестеньгском направлении и
3
там еще не приступили к оборонительным работам. Штаб округа настаивал
на выдвижении войск к самой границе. Командующий 14-й армии возражал
против этого, он считал, что выгоднее рубеж обороны на Кестеньгском
направлении создать по реке Софьянка, в 50-ти километрах от границы. Эта
река, соединяющая два крупных озера, являлась самым удобным рубежом
для обороны в этом районе. В результате этот спора 242-й стрелковый полк
104-й стрелковой дивизии, выдвинутый на Кестеньгское направление, не
сумел к началу войны оборудовать себе рубеж обороны.
На Кандалакшском направлении, по оперативному плану армии,
строилась главная полоса обороны непосредственно у границы. Эта задача
возлагалась на 122-ю стрелковую дивизию, которая расположилась близ
границы. Кроме строительства оборонительных полос шла и подготовка тыла
корпуса. Готовилась станция снабжения для корпуса в районе Алакуртти.
Готовились районы для дислокации тыловых учреждений и складов,
строились к ним подъездные пути. В районе Алакуртти строился аэродром.
Условия Заполярья создавали большие трудности, как в
строительстве обороны, так и в организации тыла. Широкий фронт обороны,
слабо развитая сеть дорог, удаленность войск от баз снабжения – все это
требовало иметь в войсках значительные запасы всего и развертывания
дополнительных тыловых учреждений и создания надежных складов.
Планом корпуса предусматривалось организовать станцию
снабжения на железнодорожной станции Алакуртти, а дополнительную
станцию снабжения организовала армия в районе Кандалакши. На основной
станции снабжения открывались головные склады, имея на них отделения по
всем видам запасов, а на дополнительной станции снабжения развертывались
передовые армейские склады. Армейские полевые подвижные госпитали
предполагалось развернуть: один в войсковом тылу, в районе
железнодорожной станции Войта, второй – в Кандалакше. Намечены и
районы для развертывания ветлазаретов, банно-прачечных отрядов и других
тыловых учреждений.
Наличие открытых флангов и больших промежутков между
направлениями создавало возможность противнику засылать в наш тыл
диверсантов и лазутчиков, а то и крупные подразделения с целью нарушения
работы тыла. Все это вызывало необходимость организовывать оборону не
только тыловых учреждений, но и коммуникаций. Оборона тыловых
учреждений возлагалась на них самих. Со стороны штаба корпуса
требовалось оказать им помощь в организации обороны, составлении плана
4
обороны, сделать боевой расчет и провести две-три боевых тревоги. Во время
боевых действий налеты на эти учреждения и склады неоднократно
совершались противником, но все они отражались силами самих тыловых
учреждений. Для обороны коммуникаций началось строительство деревокаменных блокгаузов с круговой обороной и гарнизоном от одного
отделения до взвода. В войсковом тылу эти блокгаузы должны располагаться
через 2-3 километра, а в армейском тылу – через 5-6 километров.
Трудный характер местности сильно ограничивал развертывание
тыловых учреждений вне дорог. А их развертывание требовало большой
затраты труда. Районы размещения тыловых учреждений выбирались по
карте и уточнялись на местности начальниками служб совместно с
начальниками учреждений и начальниками складов. Рекогносцировку района
для станции снабжения по указанию начальника штаба корпуса производил
я совместно с заинтересованными начальниками служб и начальником ВОСО
корпуса. Необходимо сказать, что рядом, по соседству со станцией
Алакуртти строился аэродром. Такое соседство нормальным назвать нельзя.
Вот эту ненормальность и ее последствия я должен был определить. Прибыв
в район Алакуртти, я увидел, что заключенные вырубают вокруг станции
лес, что демаскировало район, где предполагалось размещать склады. По
этому вопросу я разговаривал с начальником лагеря заключенных и просил
его вырубку леса в этом районе прекратить.
Для доклада командира корпуса о степени вырубки леса и
отрицательном значении этого для маскировки складов, а решил еще раз
обойти район станции снабжения. Лес вырубался большой площадью.
Работали заключенные и работали добросовестно, умело пользовались
лучковой пилой. Каждое дерево валил и обрабатывал один человек, не
затрачивая на это много времени. Во время наблюдения за работой
заключенных мое внимание привлек один человек, виртуозно владевший
лучковой пилой. Около него лежала собака-овчарка. Я подошел к нему,
постоял, подождал, пока он валил огромную сосну. Спилив ее,
заключенный встал, встала и овчарка, скаля на меня зубы. Я спросил, чья это
собака? Заключенный ответил, что собака принадлежит начальнику лагеря и
добавил, что он доверил ее для воспитания. Потом представился мне, что он
Владимир Дуров. На мой вопрос, почему он оказался в лагерях, Дуров
промолчал.
Владимир Дуров ходил на работу и обратно с работы без конвоя,
самостоятельно, а так как рабочий день заканчивался и идти нам по пути, я
5
пошел с ним вместе. Владимир Дуров поведал мне о жизни заключенных в
лагерях, о режиме, о питании. Размер пайки каждого заключенного зависит
от выполнения им дневного плана работы.
- Да, гражданин Дуров, долго еще Вам придется пилить сосны,
здесь, в Карелии?
- Нет, - ответил Дуров, - не долго. За меня ходатайствует мой брат
Юрий Дуров, скоро меня освободят. Дойдя до ворот лагерей, мы пожали друг
другу руки, сказали « до свидания», до встречи в Московском цирке или
каком-либо другом городе.
Владимир Дуров прошел через пропускную калитку и зашагал в
свой барак, думая наверно, о своем скором освобождении. Я постоял
немного, посмотрел на прибывшую колонну заключенных. У ворот их
остановили и начали проверку, а я отправился на станцию Алакуртти, где
стояла наша грузовая машина. Командиры, входившие в
рекогносцированную группу, все были в сборе. Через некоторое время
машина отправилась в Кандалакшу.
В штаб прибыли рано утром следующего дня. После небольшого
отдыха я отправился с докладом к начальнику штаба корпуса. Полковник
меня принял и внимательно выслушал мой подробный доклад. Работой он
остался доволен. В заключении сказал:
–Теперь идите и заканчивайте свою работу по мобплану, так как в
середине июня начнется учение, которое будет проводить штаб округа. Штаб
корпуса участвует в этом учении.
Полевую поездку проводил командующий округа генераллейтенант М.И. Попов. Во время учений мы наблюдали неоднократно
полеты немецкой авиации. После продолжительных переговоров с Москвой,
генерал Попов приказал обстреливать немецкие самолеты, нарушающие
наши границы.
I8 июня I94I года учение закончилось, и командующий округом
сделал разбор учения. В своем докладе он сделал упор на те трудности и
особенности боевых действий и в управлении войсками в Заполярье. Эти
особенности, - говорил командующий, - заключаются в обширности театра
военных действий, в слабом развитии дорог и связи, в большом управлении
одного направления от другого. Лесисто-болотистая местность, наличие гор,
оврагов и болот сильно затрудняют применение крупных войсковых
6
соединений, танков и сковывают маневр войск вне дорог. Применение
авиации ограничивается малым количеством аэродромов и трудностью их
строительства в Заполярье. Командующий дал оценку учения, оценил работу
штабов и командиров на этом участке. В заключение он сказал, что надо
шире использовать в боях мелкие подразделения, а для этого необходимо их
учить самостоятельным действиям вне дорог, на флангах в тылу врага.
Не закончив еще полного разбора учения, командующий получил
телеграмму из Москвы, в которой говорилось о немедленном возвращении
командующего в Ленинград.
Поблагодарив всех командиров, командующий направлялся к
станции Кандалакша, где в тупике стоял поезд Военного Совета округа.
Через некоторое время поезд отправился в Ленинград. Второй поезд –
Военного Совета I4-й армии ушел в Мурманск, где располагался штаб армии.
2I июня, в субботу вечером, по разрешению начальника штаба
корпуса, я поехал в Мурманск к семье. На станцию Кандалакша я прибыл за
несколько минут до отхода поезда. От Кандалакши до Мурманска ходили
электрички, и расстояние 270 километров они проходили за 7 часов.
День был полярный, и солнце светило круглые сутки. Поезд шел
через леса и болота. Болота так близко подступали к железнодорожным
путям, что когда смотришь в окно, то кажется; поезд идет непосредственно
по болоту.
Поезд прибыл в Мурманск в полночь. На улице было светло,
светило солнце, небо было ясное. Солнце на небосводе опустилось на самую
низкую точку, затем стало медленно подниматься вверх. Удивительная
красота природы! Сильное впечатление остается после такого зрелища.
В городе стояла тишина, улицы были пусты. Окна домов были
«зашторены» черной плотной бумагой, жители Заполярья специально
зашторивают окна бумагой, начиная с восьми часов вечера, и включают
электрический свет, создавая этим впечатление ночи.
До квартиры мне предстояло пройти до 2-х километров. Через 20
минут я открыл своим ключом дверь квартиры и включил свет. Лена и сын
проснулись и очень были рады моему приезду. Я жену предупредил, чтобы
они не вставали, кушать я не хотел, хотелось спать.
7
II.
В воскресенье я проснулся в одиннадцать часов дня, жена уже
приготовила завтрак, сын ушел на улицу. Я встал, занялся утренней
гимнастикой. Затем умылся, включил приемник, и стали с женой завтракать.
Рассказал жене о своих впечатлениях о городе Кандалакша, как устроился и
добавил, что в Кандалакше придется прослужить несколько лет, а надежды
на получение квартиры пока нет. Планируют только строительство
нескольких домов для офицеров корпуса.
Вдруг по радио диктор предупредил:
- Внимание! Внимание! Через несколько минут будет передаваться
важное правительственное сообщение.
В 12.00 по радио мы услышали голос В.М. Молотова.
- Товарищи, - обратился к народу В.М. Молотов ,- в 4.00 22 июня
немецко-фашистские войска вероломно, без объявления войны напали на
Родину. Бомбили города Одессу, Севастополь и другие. Перешли границу и
наступают на нашей земле.
Началась война, - сказал я жене. И тут же вспомнил слова генерала
М.М. Попова, сказанные им 13 июня в Кандалакше:
- Наверно, немцы скоро нападут на нас.
Его слова с точностью подтвердились.
Надо возвращаться в Кандалакшу, к месту службы, а поезд отходит
только в 18:00.Закончив завтракать, я направился в штаб армии,
расположившийся в здании средней школы северной части Мурманска.
Начальник штаба армии полковник Пигаревич принял меня. Рассказал
обстановку, дал указания, которые я должен передать полковнику
Малицкому и в заключении сказал, чтобы не задерживаться и немедленно
отправляться в штаб корпуса.
Попрощавшись с полковником Пигаревичем, я вышел из его
кабинета и поехал на вокзал, где через коменданта приобрёл билет на 18:00
на Московский поезд. Вернулся домой, пообедал и всей семьёй пошли на
вокзал. На вокзале народу собралось очень много, как отъезжающих, так и
провожающих. Попрощавшись с женой и сыном, я вошёл в вагон и занял
своё место. Затем посмотрел в окно и, найдя глазами жену и сына, помахал
8
им рукой. Поезд тронулся точно по расписанию. Это прощание было на
долго - встретились с женой только в конце 1944 года.
Поезд в Кандалакшу прибыл в 23:00 23 июня. По приезду я тут же
явился к начальнику штаба корпуса и передал ему указания полковника
Пигаревича , рассказал ему, что сейчас происходит в Мурманске.
- Хорошо, - ответил полковник Малицкий,- идите отдыхайте, а
завтра в 10:00 управления корпуса и выезжает на командный пункт в район
Кайрала.
9