Фетисова Наталья Юрьевна «Женщины Франции в межвоенный период: культурные представления и социальные практики» 07.00.03. исторические науки Д 002.249.01 Институт всеобщей истории Российской академии наук 119334, Москва, Ленинский проспект, 32а Тел. 938-00-76 Дата размещения на сайте 26.10.08. Сайт: www.igh.ru. Предполагаемая дата защиты 26 ноября 2008 г. На правах рукописи Фетисова Наталья Юрьевна Женщины Франции в межвоенный период: культурные представления и социальные практики Специальность 07.00.03. – всеобщая история (новейшая история) АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук Москва, 2008 2 Работа выполнена в Центре интеллектуальной истории Института всеобщей истории Российской академии наук Научный руководитель д.и.н., профессор Репина Лорина Петровна Официальные оппоненты д.и.н., профессор Канинская Галина Николаевна д.и.н., профессор Чеканцева Зинаида Алексеевна Ведущая организация – кафедра теории и истории культуры Российского государственного гуманитарного университета Защита диссертации состоится 26 ноября 2008 г. в 11 часов 00 мин. на заседании диссертационного совета Д002. 249.01. при Институте всеобщей истории РАН по адресу: 119334, Москва, Ленинский проспект, 32а (ауд.1406). С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ИВИ РАН Автореферат разослан « » октября 2008 г. Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук Н.Ф. Сокольская 3 Актуальность темы исследования. В настоящее время гендерная проблематика активно развивается в мировой историографии. Принадлежность к определенному полу, расе, социальному классу влияет на возможность получить хорошее образование, высокооплачиваемую работу, добиться властных полномочий. Именно поэтому исследования гендерных отношений привлекают все больше и больше внимания в обществах, стремящихся к политическому и социальному равенству, и особенно актуальны для современной России, пытающейся преодолеть последствия социально-политических и идеологических сдвигов 1990-х гг. В этой связи богатый на культурные и социальные трансформации межвоенный период французской истории позволяет лучше понять, как функционируют гендерные структуры, насколько реальная практика расходится с доминирующими в обществе гендерными представлениями и как, в свою очередь, влияет на них, в какой степени поведение личности обусловлено социальным влиянием, как складывается гендерная идентичность женщин в условиях кризиса привычных гендерных ролей. Особое значение имеет изучение нетрадиционных способов властвования, с помощью пока мало исследованных неявных механизмов, не вписанных в публичные структуры власти и слабо в этом смысле институализированных. Это напрямую затрагивает проблему публичной и приватной сфер, их взаимоотношения и соотношения с политической системой общества – вопрос, который остро стоит и перед современной Россией. Актуальной задачей современной историографии является анализ способов сохранения и воспроизводства гендерных отношений через различные практики социализации, эффективность аппарата принуждения и социального программирования, степень предоставляемой свободы, стратегии, позволяющие женщинам выходить за рамки поведенческих установок, предписанных идеологией, а также механизмы адаптации обоих полов к изменяющимся реалиям жизни. Степень изученности темы. Выбор темы обусловлен не только ее актуальностью, но и недостаточной степенью ее разработки в современной историографии. Междисциплинарный характер тематики диссертации определил необходимость обращения к широкому кругу работ, которые условно можно разделить на несколько групп. В первую группу входят фундаментальные труды по истории женщин в XIX – XX вв. Прежде всего, это «История частной 4 жизни» (том IV – V)1, в которой анализируется история семьи во Франции, Англии, Италии, Швеции, Германии и США на протяжении двух столетий. В фокусе внимания исследователей оказываются различные сюжеты –семейная и демографическая политика, материнство, сексуальность, воспитание и образование, история контрацепции, феминистское движение, телесность и т.д. В этом же русле написана «История женщин на Западе» 2, которая описывает повседневную историю обычных женщин, роли, которые они играли в обществе, их репрезентации. В этих двух грандиозных проектах, задавших тон последующим исследованиям, история женщин впервые вписана в общую историю, а история француженок, представленная на фоне истории других женщин на Западе, позволяет выявить типичное и особенное в их движении к равным с мужчинами правам и возможностям. Следующие два произведения воссоздают историю французских женщин, не вписывая ее в более широкий европейский контекст. «История женщин во Франции»3 представляет историю француженок начиная с Революции 1789 г. до конца XX века. Работа построена вокруг значимых событий французской истории – Великой Революции, 1848 г., Парижской коммуны, Первой и Второй мировых войн, войны в Алжире, 1968 г. Социальная тематика – воспитание, образование, работа, история телесности и материнства – разрабатывается параллельно культурной истории репрезентаций, описываются типичные для каждого периода гендерные стереотипы, а также высказывания женщин и высказывания о женщинах. Исследование «Женщины, участницы Истории: Франция, 1789-1945»4, охватывая более скромный период, представило более четкую хронологию женской истории, не всегда совпадающую с так называемой «мужской» официальной историей. Все эти работы, опираясь на опыт предыдущих исследований, задают общий контур истории французских женщин в XIX – XX вв., написанной в гендерном 1 A History of Private Life. From the Fires of Revolution to the Great War. V. IV. Ed. Michelle Perrot. The Belknap Press of Harvard University Press. London, 1990; A History of Private Life. V. 5. Riddles of Identity in Modern Times. Antoine Prost and Gerard Vincent, Editors. The Belknap Press of Harvard University Press. L., 1991. 2 Histoire des femmes en Occident, tome 5: Le XXe siècle. Ed. Georges Duby et Michelle Perrot. P., Perrin, 2002. 3 Zancarini-Fournel M. Histoire des femmes en France : XIXe-XXe siècle. Ed. PU Rennes, 2005. 4 Ripa Y. Les femmes, actrices de l'Histoire : France, 1789-1945. P., Armand Colin, 2002. 5 ключе, не вдаваясь, однако, в детальный анализ отдельных вопросов и отдельных этапов. Наибольшее число трудов разрабатывает тематику феминизма и участия женщин в рабочем движении. Отдельного внимания заслуживает произведение Е. Долеана и Ж. Деова5, в котором поднимаются вопросы социальной политики Франции, увеличение зарплат рабочих и улучшение условий труда. Несмотря на то, что в исследовании практически не учитывается положение работниц, оно по-прежнему остается одним из самых полных по данному периоду. «Женщины и феминизм во французском рабочем движении»6 М. Зильберберг-Окар ставит под сомнение привычное для историков рабочего движения разделение на публичное и частное, доказывая, что женщины занимали важное место в процессе формирования рабочего класса. В обширных трудах А. Деко и М. Альбистюра, Д. Армогата,7 основанных на разнообразных источниках авторы описывают наиболее знаменитые забастовки с участием женщин, показывают, что хотя женщины участвовали в стачках и забастовках реже, чем мужчины, зато были активнее в выдвижении требований. Среди работ, освещающих политическое положение француженок, их участие в рабочих движениях, партиях и профсоюзах особое значение имеют исследования М. Доган, Ж. Нарбонн и М. Колен8, которые не потеряли актуальности до сих пор: было замечено, что, несмотря на низкий уровень участия женщин в профсоюзах в целом по стране, в отдельных отраслях уровень женской синдикализации был высок. Низкий уровень участия женщин в профсоюзах объяснялся трудностями, с которыми сталкивались женщины, переходя в традиционно мужскую область политики, например, с открытой враждебностью мужчин. Эти же авторы показали, что феминистки среднего класса не изолировали себя от простых работниц, а активно набирали среди них сторонников, защищали на партийных собраниях право женщин на работу, 5 Dolleans E., Dehove G. Histoire du travail en France. Mouvement ouvrier et legislation sociale. De 1919 à nos jours. P., 1955. 6 Zylberberg-Hocquard M.-H. Femmes et féminisme dans le mouvement ouvrier français. P., 1981. 7 Decaux A. Histoire des Françaises. V. II. La révolte. P.: Librairie académique Perrin, 1972.; Albistur M., Armogathe D. Histoire du féminisme français du Moyen Age à nos jours. P.: Editions des femmes, 1977. 8 Dogan M., Narbonne J. Les Françaises face à la politique. Comportement politique et condition sociale. P., Librairie Armand Colin, 1955; Colin M. Ce n’est pas aujourd’hui. Femmes, syndicats, luttes de classe. P., Editions sociales, 1975. 6 влияли на то, чтобы профсоюз учитывал интересы женщин. Несмотря на то, что во всех вышеописанных работах отдельные положения, связанные с мужскими и женскими стратегиями политической и социальной борьбы, а также взаимосвязью репрезентаций феминности и маскулинности с категорией власти не получили развития, эти исследования остаются основополагающими для изучения истории феминизма, на что указала в своей статье одна из крупнейших современных исследовательниц этого вопроса Л. Фрадер9. Она также указала на то, что межвоенный период французской истории остается наименее изученным, что необходимо рассматривать то, каким образом неравенство инкорпорировано в само понятие работы и определенные профессии, как соотносится феминность с «работницей». Следующая группа исследований акцентирует внимание на работе женщин. В книге «Женская работа и работа на дому»10, построенной на основании проведенного опроса работниц, рассматривается, в основном, занятость женщин по изготовлению одежды на дому в период с 1930-х гг., оплата и условия домашнего труда сравниваются с оплатой и условиями работы в ателье, возраст работниц соотносится с их мобильностью, выясняются причины, по которым женщины предпочитают работать на дому, а не в ателье, несмотря на очевидные преимущества последнего. Авторы опровергают мнение о том, что именно буржуазия была наиболее ригидна в вопросе женской занятости вне дома. В книге Джеймса МакМиллана11 дается общая тенденция изменения занятости городских женщин среднего класса, постепенно оставлявших работу на дому в связи с образовательной реформой и экономической необходимостью, однако некоторые существенные вопросы, например, причины выбора той или иной профессии, остаются нераскрытыми. Исследование Ги Тиллье12 посвящено работе француженок в администрации в XX веке, однако основное внимание уделено периоду после Второй мировой войны. Исследователь отходит от прогрессистских позиций, показывая периоды отката, однако не уделяет внимания женским стратегиям на пути к административным постам. Книга 9 Frader L. L. Femmes, genre et mouvement ouvrier en France aux XIX et XX siècles: bilan et perspectives de recherche // Clio, №3, 1996. 10 Guilbert M, Isambert-Jamati V. Travail féminin et travail à domicile. P., 1956. 11 McMillan J. F. Housewife or Harlot: the Place of Women in French Society 1870-1940. New York, 1981. 12 Thuillier G. Les femmes dans l’administration depuis 1900. P., 1988. 7 «Женщины на заводе во Франции в межвоенный период»13 поднимает проблемы дискриминации работниц, их участие в профсоюзах и забастовках, т.е., главным образом, социальные вопросы, практически не затрагивая частную жизнь. Жизнь и быт крестьянки в начале XX века реконструируется только в книге «Мамаша Дени» Сержа Графто14, причем автор прослеживает судьбу нескольких поколений одной семьи, оставляя в центре внимания связующее звено: главную героиню, бретонскую крестьянку, ставшую известной во всей Франции после проведенного с ней интервью. Все эти произведения затрагивают только отдельные категории работающих женщин, не представляя комплексного исследования занятости француженок разных слоев общества в период между двумя мировыми войнами. Следующая группа работ, включающая детальный фактический материал, хронологию событий и богатые статистические данные, обращается к проблемам образования во Франции. Здесь выделяется книга Антуана Про «История образования во Франции»15, в которой эволюция женского образования представлена как часть общей тенденции к светскому, бесплатному образованию для всех граждан, к единой школе. Работа Джона Тальбота16 ставит акцент на образовательной реформе 1924 г., открывшей женщинам дорогу в университеты, показывает длительность трансформаций, первые результаты которых начали проявляться только накануне Второй мировой войны. Среди работ, связанных с гендерным анализом сферы образования следует выделить труды Кароль Лекюйе17, охарактеризовавшей основные этапы вхождения женщин в сферу высшего образования и связанное с этим появление стереотипов. В нескольких статьях18, появившихся в специальном номере журнала Fourcaut A. Femmes à l’usine en France dans l’entre-deux-guerres. P., 1982. Grafteaux S. La mère Denis. L’histoire vraie de la lavandière la plus célèbre de France. P., 1976. 15 Prost A. Histoire de l’enseignement en France. 1800-1967. P., Armand Colin, 1977. 16 Talbott J. E. The Politics of Educational Reform in France, 1918-1940. Princeton, New Jersey, 1969. 17 Lécuyer C. Une nouvelle figure de la jeune fille sous la IIIe République: l’étudiante // Clio, №4, 1996, Lécuyer C. «Un thé chez les étudiantes parisiennes» par Marguerite d’Escola (1926) // Clio, №4, 1996. 18 Hery E. Quand le baccalaureat deviеnt mixte // Clio, № 18, 2003. О ситуации в Севрских учебных заведениях см. Efthymiou L. Le genre des concours. // Clio, № 18, 2003. См.также Raymond A. La coéducation dans l’Education nouvelle. // Clio, № 18, 2003., Hochard C. Une experience de 13 14 8 «Клио», рассматривается специфика женского образования до унификации программ обучения, а также приобретение опыта совместного обучения юношей и девушек. Авторы подчеркивают, именно в межвоенный период сложилась ситуация, когда в обществе принимался сам факт женского образования, равного мужскому, тогда как теоретически доказывалось обратное. Среди исследований, посвященных истории сексуальности, в первую очередь следует отметить «Сексуальность и история» Ивонн Книбилер19, «Любовь и сексуальность на Западе»20, а также «Занимаясь любовью. Тело и пол от греков до Фрейда» Тома Лакера21. Все эти три работы отличаются широтой постановки проблемы, охватом большого временного периода, что позволяет проследить изменения представлений о мужском и женском теле, сексуальности и любви в европейской культуре. Во всех работах отрицается поступательный прогресс женской эмансипации, знавшей взлеты и падения в зависимости от эпохи. Следующая группа работ22 рассматривает влияние христианской традиции на становление европейского отношения к сексуальности, подчеркивается разрыв между церковными запретами, табуирующими сексуальность, и библейскими рассказами, проникнутыми эротизмом. Несмотря на обилие работ во Франции по проблемам религии и сексуальности 23, соотношение религиозных запретов и практик повседневной жизни католичек в период между двумя мировыми войнами лишь отчасти затронуто в интересной книге Мартины Севгран24, чьи mixité dans l’enseignement secondaire à la fin des années 1930: le lycée Marcelin Berthelot à Saint-Maur-des-Fausses. // Clio, № 18, 2003. 19 Knibiehler Y. La sexualité et l’histoire. P., Ed. Odile Jacob, sept.2002. 20 Amour et sexualité en Occident. Introduction de Georges Duby. P., Editions du Seuil, 1991. 21 Laqueur Th. Making Sex. Body and Gender from Greeks to Freud. Cambridge, Massachusetts, and London: Harvard University Press, 1990. 22 Religion et tabou sexuel. Problèmes d’Histoire des Religions. Edités par Jacques Marx. Editions de l’université de Bruxelles, №1, 1990; Аккерман Д. Любовь в истории / Пер. с англ. Е. Бабаевой, Ларю Дж. Секс в Библии / Пер. с англ. А. Блейз. М.: Крон-Пресс, 1995.; Геевский И. Любви таинственная власть: от древности до наших дней. М.: Мысль, 1995. 23 Эта проблема очень популярна и среди современных ведущих французских исследователей – Ф. Тебо, Ф. Рошфор, Д. Пеллетье. Наибольший интерес вызывает XIX век во Франции, а также все, что связано с исламом. 24 Sevegrand M. L’amour en toutes lettres. Questions à l’abbé Viollet sur la sexualité (1924–1943). P., Albin Michel, 1996. 9 исследовательские интересы, однако, приходятся, в основном, на XIX век. Очень ценным для данного исследования стал фундаментальный труд Ж. Годме «Брак на Западе. Нравы и право»25, в котором автор тщательно анализирует французское семейное право, установленное кодексом Наполеона, описывает отношение к браку, бытующее среди разных слоев населения и укорененное в обычаях, рассматривает юридические и моральные санкции в ответ на выходящее за рамки общепринятого сексуальное поведение женщин. Превосходное исследование Анны-Мари Сон26 посвящено частной жизни француженок XIX – XX вв. В нем рассматриваются интимные вопросы повседневной жизни женщин разных классов общества, такие как гигиена, контрацепция, свободные связи, аборт, обсуждение которых долгое время табуировалось. Множество фактов, приведенных в книге, позволили скорректировать представление исследователей о границах допустимого поведения для женщин. Сексуальность женщин долгое время считалась возможной только в рамках брака и рассматривалась в тесной связи с фертильностью не только общественным мнением, но и медицинским сообществом: очень интересный анализ медицинского дискурса представлен в работе «Женщина и врачи. Исторический анализ»27, основное внимание в которой уделено периоду XIX – начала XX века. На основании этого исследования впоследствии была написана статья, посвященная проблемам сексуального образования девушек в XX веке28. Отдельного внимания заслуживает работа Алена Корбена, рассматривающего проституцию во Франции на протяжении XIX – XX вв.29. Во всех этих работах так или иначе затрагиваются вопросы трансформации в системе ценностей в отношениях между мужчинами и женщинами, изменения критериев выбора партнера, гендерных ожиданий от брака и материнства, при этом показано, как частная сфера переплетена с публичной в таких вопросах как права замужней/незамужней 25 Gaudemet J. Le marriage en Occident. Les moeurs et le droit. P.: Editions du CERF, 1987. 26 Sohn A.-M. Chrysalides. Femmes dans la vie privée (XIX-XXe siècles). V.II. P., Sorbonne, 1996. 27 Knibiehler Y., Fouquet C. La Femme et les Médecins. Analyse historique. P.: Hachette, 1983. 28 Knibiehler Y. L’éducation sexuelle des filles au XXe siècle // Clio, №4, 1996. 29 Corbin A. Les filles de noce: misère sexuelle et prostitution (19e et 20e siècles). Collection historique dirigée par Maurice Agulhon et Paul Lemerle. P.: Aubier Montaigne, 1978. 10 женщины, социальная защищенность материнства, государственный и общественный контроль женской сексуальности и т.д. Несмотря на очевидную актуальность проблемы гендерных отношений во Франции 20-30 гг. XX века, отечественная историография до последнего времени не уделяла особого внимания данной теме: приоритетным было изучение политических, экономических и культурных сюжетов межвоенного периода, важное место отводилось социальным факторам. Следует отметить, что в отечественной историографии первые работы, связанные с гендерной проблематикой, появились в 90-е гг. и носили обобщающий характер – целью авторов статей был анализ общей картины становления и современного состояния истории женщин и гендерной истории (наибольший интерес здесь представляют работы ведущих современных исследователей Л.П. Репиной, Н.Л. Пушкаревой, Г.И. Зверевой), но в последнее десятилетие значительно возросла доля конкретно-исторических исследований, написанных в русле обозначенных методологических подходов. Что касается Франции начала XX века, то этот период затронут в работах Т.В. Королевой30. В своих статьях она рассматривает специфику французского социального феминизма и либерального женского движения в начале XX века. Автор опровергает мнение о незначительной роли женского движения при подготовке реформы среднего женского образования, подчеркивая, что женщины смогли добиться успеха, обращаясь в целом к традиционной системе ценностей, постоянно подчеркивая мысль об укреплении семьи и материнства. Именно нежелание подрывать сложившуюся гендерную систему и ориентация на решение социальных проблем позволили социальному феминизму перейти в начале XX века в фазу институциализации. Т.В. Королева подчеркивает негативный эффект гендерных стереотипов, затруднявший женщинам возможность отстаивать свои интересы. Подводя итоги историографическому обзору, можно сделать следующие выводы: в отечественной литературе, несмотря на растущий интерес к проблемам гендерной истории, с одной стороны, и к периоду между двумя мировыми войнами в истории европейских государств, с другой, представленная в данной работе Королева Т.В. Феномен «социального феминизма» в истории французского женского движения начала XX века //Адам и Ева, №4, М., 2002. С.123-137.; Она же. Реформа среднего женского образования во Франции в 1900-1924 гг.: государственная политика и либеральное женское движение // Адам и Ева, №11, М., 2006. С.230-257. 30 11 тематика не привлекла внимания исследователей. В западной историографии, несмотря на давние традиции изучения гендерных аспектов межвоенного периода французской истории, отдельные темы (например, гендерный анализ учебной, научной и художественной литературы изучаемого периода, деятельность женских католических организаций и др.) остаются либо малоизученными, либо вовсе нераскрытыми, тогда как роль системы образования, экономики и политики в гендерной социализации человека, а также проблемы частной жизни француженок представлены лучше всего, т.е. очевидна неравномерность в исследовании определенных вопросов. Кроме того, отсутствуют комплексные исследования положения француженок в 20-30 гг. XX века. Степень изученности проблемы позволяет сформулировать цель диссертационного исследования, которая состоит в анализе социальных практик, осуществляемых француженками в повседневной жизни и выявлении специфики репрезентации французских женщин в 20-30-е гг. XX века. Реализация поставленной цели предполагает решение следующих исследовательских задач: – рассмотреть французскую женщину как субъект деятельности и объект контроля со стороны социальных институтов и властных структур разного уровня; – выяснить основные сферы социальной активности француженок, возможности осуществления выбора деятельности, социализации; – исследовать частную сферу жизни француженок в указанный период, особо обращая внимание на взаимосвязь репрезентаций телесности, сексуальности и материнства; – выделить и проанализировать гендерные стереотипы и гендерные представления, распространенные во французском обществе 20-30 гг. XX века; – проанализировать женские и мужские стратегии репрезентации феминности, определить различия и сходства в женских и мужских нарративах; – соотнести изменения в моде, досуге, быте французской женщины с трансформациями гендерных отношений после Первой мировой войны. Поставленные цель и задачи обусловили выбор теоретикометодологической основы исследования, определив необходимость привлечения главных положений и категорий 12 гендерных исследований, теорий повседневности и телесности. Большую роль сыграли исследования, рассматривающие различные гендерные подходы – например, теория социального конструирования гендера (Дж. Лорбер, Э. Гофман, Г. Гарфинкель, Д. Зиммерман и другие), подходы к гендеру как стратификационной категории (Дж. Скотт, Т. де Лауретис и др.) и культурной метафоре.31 Гендерные отношения – это, прежде всего, отношения власти, доступ к которой отражен в представлениях о «феминном» и «маскулинном». Вопрос о роли гендера и гендерной системы в распределении властных полномочий является важной составляющей данного исследования, что неизбежно влечет за собой необходимость заимствования отдельных положений из современной концепции власти.32 Кроме того, для работы с категорией телесности был привлечен труд В. Подороги33, представившего философско-теоретические основы понятия человеческого тела, а также фундаментальные исследования М. Фуко34, рассмотревшего правила существования телесных практик, которые варьировались от эпохи к эпохе. Применительно к западной культуре нового времени Фуко исследовал карательные анатомии, при которых тело человека подвергается опосредованному воздействию через определенные внешние ему механизмы (организацию пространства и времени, ограничения подвижности или исключение из сферы юридической и моральной нормы). При этом, согласно веберовской Работы ведущих западных и отечественных авторов, представляющих различные способы осмысления понятия «гендер» и подходы, существующие в этом исследовательском направлении, представлены в сборнике Теория и методология гендерных исследований: Сборник материалов / Сост. Н.Ю. Фетисова. Часть I-II. М.: ИВИ РАН, 2006, а также в сборнике Пол, гендер, культура. М., 1999. Среди зарубежных исследователей помимо вышеозначенных особое внимание следует обратить на работы Хубер Дж., Фридман С., Колодны А., фон Хайдебранд Р. и Винко С., включенные в указанные сборники. 32 Подробнее о пересечении концепций гендера и власти см. Репина Л.П. Гендерная иерархия и «власть женщин»: индивидуальный опыт в социальном контексте // Теория и методология гендерных исследований: Сборник материалов / Сост. Н.Ю. Фетисова. Часть I-II. М.: ИВИ РАН, 2006. С.173-194. 33 Подорога В. Феноменология тела. М.: Ad Marginem, 1995. 34 Фуко М. Воля к истине. По ту сторону знания, власти и сексуальности. М., 1996. 31 13 социологии35, от индивида ожидают ориентации его поведения на установленный порядок, причем в среднем эти ожидания оправданы, поскольку упомянутые индивиды эмпирически считаются «обязанными» участвовать в действиях, конститутивных для данного сообщества, и поскольку существует шанс на то, что эвентуально, если они не захотят участвовать, их заставит повиноваться (пусть даже посредством мягких мер воздействия) «аппарат принуждения». Те, кого (в среднем) считают объектом насильственно введенных установлений, действительно – из страха, религиозных убеждений, пиетета к властителю, или любых других мотивов – считают эти установления практически «значимыми» для своего поведения и, следовательно, ориентируют (в среднем) свои действия на их смысл. Главной исследовательской установкой стал комплексный, многоаспектный подход к рассмотрению положения французской женщины в определенный исторический период. Другая методологическая особенность исследования – сочетание двух исследовательских перспектив в подходе к изучаемой теме. Первая, историко-ситуационная, позволяет рассматривать явления в контексте соответствующей исторической ситуации. Вторая, историко-ретроспективная, дает возможность посмотреть на явления с определенной исторической дистанции с учетом сегодняшних проблем и задач исторической науки. Интертекстуальность, одна из главных характеристик данной работы, позволяет выявить некое общее культурное информационное пространство данной эпохи, являющееся, с одной стороны, хранилищем, а с другой, – генератором культурных символов и смыслов, что делает его мощным средством воздействия на жизнь будущих поколений. При передаче константного текста от одной культурной субструктуры36 (например, профессионального сообщества) к другой (читателям, входящим в иные субструктуры с другим составом и объемом памяти) часто прибегают к редукции, пояснениям, комментариям, которые облегчают понимание данного текста, но в то же время являются ретрансляторами позиции интерпретатора, который, изучая тот или иной классический текст, либо создавая свой собственный на базе подобных текстов, дает им толкование, либо критикует. Такие переработка и переосмысление Вебер М. О некоторых категориях понимающей социологии // Вебер М. Избранные произведения. М., Прогресс, 1990. 36 О культурных субструктурах см. Лотман Ю.М. Память в культурологическом освещении // Лотман М.Ю. Избранные статьи. Т.1. Таллинн, 1992. С. 200–202. 35 14 «высвечивают» коды, используемые в данный период для дешифровки текстов, а также типичные для этого времени или определенной группы людей схемы восприятия. Способ представления того или иного объекта или феномена особенно зависит также от надындивидуальных норм научных дискурсов 37. Поэтому при работе с источниками особое внимание было направлено на сам текст, его стилистику, язык, структуру и семантику. Применение контент-анализа помогло выявить общие, характерные для всех проанализированных текстов черты. При этом интересно было выявить не столько то, что говорится, сколько как это говорится, т.е. сам способ презентации сообщения. То же самое относится и к визуальным источникам. Следует подчеркнуть большую роль дискурса в процессе построения гендерной идентичности, частично потому, что бинарные структуры глубоко укоренены в языке (хороший/плохой, черный/белый и др.), а также потому, что язык регистрирует противоположность между мужским и женским в бесконечном разнообразии культурно обусловленных форм.38 Источниковая база исследования представлена кругом материалов, которые условно можно разделить на несколько групп. Для выявления гендерных стереотипов в научном сознании того времени продуктивным представляется анализ классических работ в области истории, литературы, психологии, чьи авторы являлись для современников наиболее «маститыми авторитетами» в гуманитарных науках. Созданные ими так называемые «прецедентные тексты» получили широкое распространение в обществе, а отдельные труды стали эталонами для профессионалов – историографов, историков литературы, психологов, философов-моралистов. Наиболее авторитетным представителям научного исторического сообщества того периода, чьи труды стали классическими, вошли в исторический канон39, являлись исключительно историкиШаберт И. Гендер как категория новой истории литературы. // Пол, гендер, культура. М., 1999. С. 109. 38 О том, как язык «конструирует» гендерные различия, см. Sally A. Becoming a Woman and Other Essays in 19th and 20th Century Feminist History. Virago, London, 1994; Riley D. Am I that name? Feminism and the category of “Women” in History. Macmillan, London, 1988. 39 Под каноном здесь имеется в виду определение, данное Ренатой фон Хайдебранд и Симоной Винко в статье Хайдебранд фон Р., Винко С. Работа с литературным каноном: проблема гендерной дифференциации при восприятии (рецепции) и оценке литературного произведения // Пол. Гендер. Культура. Вып. 2. М.: РГГУ, 2000. 37 15 мужчины40: Э. Лависс, Г. Глотц, Г. Аното и др41. То же самое наблюдалось и в отношении произведений в области психологии и истории литературы: их авторами почти всегда выступали представители только одного пола. Среди историков литературы исследуемого периода наиболее значимыми фигурами являлись Л. Жолье, Р. Лалу, Ж. Дериа, Ш.-М. Дегранж, Д. Морне и др42. Эталонными работами стали труды таких психологов, как Р. Алленди, Г. Эйман, А. Пьерон, С. Люпаско, Т. Рибо и др43. Учитывая Список наиболее значимых для современников исследуемого периода исторических произведений, приводимый в работе Histoire et historiens depuis cinquante ans. Methodes, organisation et resultats du travail historique de 1876 a 1926. T. 1. P.: Librairie Felix Alcan, 1927. P. 164–166., послужил основой выбора работ для анализа. 41 Lavisse E. Cours supérieur (de 11 a 13 ans). La Deuxième année d’Histoire de France et d’histoire générale. P.: Librairie Armand Colin, 1915. (Первое издание этого труда было в 1911 г., последнее – в 1922 г.) Lavisse E. Histoire de France. P.: Hachette, 1928. T. 5, Histoire populaire des colonies françaises / Préface par M. le President Gaston Doumergue. L’Indochine. P.: Editions du Velin d’or, 1932.; Lavisse E. Histoire de France depuis les origines jusqu’a la révolution. T.1-3, 6-9. P.: Hachette, 1928.; Histoire générale publiée sous la direction de Gustave Glotz, membre de l’Institut. Histoire ancienne. 3eme partie. Histoire romaine. T. I. Des origines a l’achèvement de la conquête (133 avant J.-C.) par Jean Bayet. Presses universitaires de France, P.: 1926, Histoire générale publiée sous la direction de Gustave Glotz. Histoire du Moyen Age. T. I par Ferdinand Lot, Christian Pfister, François L. Ganshof. P.: Presses Universitaires de France, 1928; Hanotaux G. Histoire de la nation française. T. XIII. Histoire des lettres. 2-eme v. De Ronsard à nos jours. P.: Plon, 1923.; Hanotaux G., La Force duc de. Histoire du cardinal de Richelieu. P.: Plon, 1935; Cours d’histoire redigé conformement aux nouveaux programmes (31 Mai 1902). Sixième A et B. Histoire narrative et descriptive de l’Antiquité par Ch. Seignobos. P.: Librairie Armand Colin, 1907 (первое издание пришлось на 1902 г., последнее издание данной работы было в 1922 г.), Malet A. Cours complet d’histoire à l’usage de l’enseignement secondaire. L’époque contemporaine. Classe de troisième. P.: Hachette, 1922. 42 Joliet L. Precis illustré de la litterature francaise. P., 1924; Lalou R. Histoire de la littérature française contemporaine (1870 à nos jours). P., 1923; Deriat J. Histoire de la littérature française. 8e ed. P., 1933; Des Granges Ch.-M. Histoire de la littérature française des origines à nos jours. P., 1937; Mornet D. Histoire générale de la littérature française. Exposée selon une methode nouvelle. P., 1925; Lanson G, Tuffrau P. Manuel illustré d’histoire de la littérature française. P., Hachette, 1936., Abry E., Audic C., Crouzet P. Histoire illustrée de la littérature française. P., 1922, Billy A. La littérature française contemporaine. P., 1937. 43 Allendy R. Les tempéraments. P., Vigot Frères, 1922. ; Allendy R. et Y. Capitalisme et sexualité. Le conflit des instincts et les problèmes actuels. P., 1932; Heymans G. La psychologie des femmes. P., Felix Alcan, 1925; 40 16 междисциплинарный подход данного исследования, полезными источниками стали произведения З. Фрейда, К. Хорни, К.Г. Юнга, оказавшие огромное влияние на современников 44. Данные труды позволили проанализировать репрезентации феминности и маскулинности в научном сознании. Кроме того, особое внимание было уделено Международной библиографии исторических наук за 1926-1936 гг.45, работа с которой позволила определить количество авторов-женщин, входящих в научное сообщество Франции исследуемого периода и публикующихся, а также общую направленность их работ. «Видение» закреплялось в сознании людей, входящих в профессиональное сообщество, которые руководствовались теориями и методами исследования, принятыми в рамках их культуры. Этот особый тип рациональности, свойственный участникам профессионального сообщества, безусловно, отражал тот социокультурный контекст, в который были включены исследователи, и вне его не может быть понят. Обращение к художественным произведениям позволило проследить представления о феминности и маскулинности в общественном сознании, определить идеальные модели поведения для мужчин и женщин46. Pieron H. Le Cerveau et la Pensée. P., Felix Alcan, 1923; Lupasco S. Du devenir logique et de l’affectivité. T.II. P., 1935; Ribot Th. La logique des sentiments. P., Felix Alcan, 1920; Peillaube E. Caractère et personnalité. P., Chez Pierre Tequi, 1935, Payot J. L’éducation de la volonté. P., 1928, Rabaud E. L’Hérédité. P., Armand Colin, 1921.; Paulhan Fr. Les transformations sociales des sentiments. P., Ernest Flammarion, 1920, Montier Ed. La psychologie des filles pour l’instruction des garçons. P., Editions familiales de France, 1938, Parodi D. Les bases psychologiques de la vie morale. P., 1928. 44 Фрейд З. Психология бессознательного: сб. произведений. М., Просвещение, 1990; Хорни К. Собрание сочинений в 3-х тт. Т. 1. Психология женщины; Невротическая личность нашего времени / Пер. с англ. М.: Издательство «Смысл», 1997; Юнг К.Г. Собрание сочинений. Психология бессознательного / Пер. с нем. М.: Канон, 1994. 45 Издание представляет собой библиографию самых значимых исторических монографий и периодических статей, публикуемых во всем мире и затрагивающих различные периоды истории. International Bibliography of historical sciences. 1926–1936. Washington, 1930–1938. 46 Margueritte V. La garçonne. M., 1996; d’Houville G. Le temps d’aimer. Roman. P., 1905; Tinayre M. Madeleine au miroir. Journal d’une femme. P., 1912; Reval G. La jolie fille d’Arras. P., 190_. Эти произведения неоднократно переиздавались в межвоенный период. 17 В рассмотрении социокультурного контекста межвоенного периода большую роль сыграли пресса и научно-популярные издания. На страницах прессы нашли отражение мнения и дискуссии по широкому кругу вопросов, представляющих интерес для настоящего исследования – от проблем роли и места женщин во французском обществе до политики государства в отношении демографии, контрацепции, досуга, образования и занятости француженок.47 Научно-популярные издания48 представлены тематически разнородным, но связанным проблематикой исследования кругом материалов, посвященных вопросам положения женщин во французском обществе, проблемам гигиены, здоровья, охраны материнства и детства, условиям работы и возможностям карьерного роста, обучения и воспитания, Chronique sociale de France. Revue d’étude et d’action; Le Figaro; le Soir; Echo de Paris; Pour Vous; Cinémonde; l’Ecole liberatrice; Information sociale; l’Ecole émancipée; Revue pédagogique; Almanach ouvrier et paysan; la Voix des Femmes; Revue universitaire. 48 Almeras H. de. La femme amoureuse dans la vie et dans la littérature. Etude psycho-physiologique. P., Albin Michel, 1920., Valti L. Maternités secrètes. Enquete sociale. P.: Editions Baudiniere, 1937., Ducharme C. L’avortement. P.: Editions sociales internationales, 1933, Descoeudres A. Le sentiment maternel chez la jeune fille. Genève, 1925., Moll-Weiss A., Mme, laureate de l’Institut et de l’Academie de Médecine. La femme, la mère, l’enfant. Guide à l’usage des jeunes mères. 6e ed. P., 1917, Descoeudres A. L’education des enfants anormaux. Observations psychologiques et indications pratiques. 2e ed., Neuchatel-Paris, 1922., Faussecave M. La femme dans la société capitaliste. Son role, son exploitation, ses droits. P., 1926., Pouresy E. Souvenirs de vingtcinq années de lutte contre l’immoralité publique. Bordeaux, 1928, Cordelier S. F. Femmes au travail. Etude pratique sur dix-sept carrières feminines. P., Librairie Plon, 1935, Rameau M. De la condition sociale des femmes au temps present. Asnières (Seine), 1927., Ostroga Y. Les independantes. P., 1932, Cattier G. La sterilité féminine. Les maternités récupérées. P., Editions médicales, 1927, Maday-Hentzelt M, professeur à l’institut J.-J. Rousseau. L’amour maternel, son origine, son evolution. Lausanne-Paris, 1918, Bruggeman A., Sellier H. Le probleme du logement et son influence sur les conditions de l’habitation et l’amenagement des villes. P., 1927; Risler G. L’amelioration du logement des travailleurs en France. P., 1937, Jouenne A., Fauconnet A. L’enfance et la cooperation. Preface de M. Paul Strauss, Senateur, Membre de l’Academie de Medecine, Ancien Ministre de l’Hygiene. P., 1929, Le jardin d’enfants d’aujourd’hui. Ce qu’il est, ce qu’il deviendra. Monographies rassemblées et préfacées par Mad. Halphen Istel. P., Librairie classique Fernand Nathan, 1921, Mirepoix L., duc de, Vogue F. de, compte. La politesse, son role, ses usages. P., Les Editions de Paris, 1937, Warnod A. Visages de Paris. P., 1930; Duco H. Pourquoi l’école unique? P., 1932. 47 18 жилищных условий и отдыха. Учебник по сельскому хозяйству предвоенных лет49, а также аналогичное произведение середины 1930-х гг.50 позволили сравнить положение женщины в сельском хозяйстве, ее функции и обязанности. Эти работы дополняются другими трудами51, анализирующими общее состояние французской деревни и положение сельских жителей в первой трети XX века. Исследования по истории женского образования 52, проведенные незадолго после образовательной реформы во Франции середины 1920-х гг., помогли выяснить отдельные детали этого события, а также непосредственную реакцию современников. Работы53, в которых приводится динамика зарплат рабочих, предоставили интересный материал в отношении разницы зарплат у мужчин и женщин, а также покупательской способности рабочих. Воспоминания феминисток межвоенного периода54 – Луизы Весс, Симоны Вейл, Сюзанны Бидо – дали возможность выделить некоторые особенности взаимоотношений активисток женского движения с их противниками, специфику борьбы француженок за свои политические права, а также трудности, с которыми сталкивались женщины на работе. Для рассмотрения проблемы проституции в исследуемый период полезным оказался труд Абрахама Флекснера55, который, в отличие от других авторов, занимающихся сходной проблематикой, исключил конкубинат и свободный союз из понятия проституции, а также обратил внимание на то, что 49 Manuel d'enseignement ménager agricole à l'usage des institutrices de campagne, pour l'instruction des jeunes filles, par Mme Jeanne Percheron. Préface par M. Tisserand. P., 1914. 50 Trouard R. Y. Les activités féminines en agriculture. P., 1935. 51 Quercy J. Un village français. Son évolution. 1900-1935. P., 1936.; Garet A., Billard A. La resurrection du village. P., 1930.; Hottenger G. La population rurale. Nancy, 1927; Braibant M. La tragedie paysanne. P., 1937. 52 Coirault G. Les cinquante premières années de l’enseignement secondaire féminin. 1880-1930. Tours, 1940; Charrier E. L’évolution intellectuelle féminine. P., Editions Albert Mechelinck, 1931. 53 Dubreuil H. Employeurs et salariés en France. P., Felix Alcan, 1934; Laporte H.–A. Mouvements de salaires depuis 1914. Bordeaux, imprimerie de l’Université, 1926. 54 Weiss L. Combats pour les femmes. 1934-1939. P., Albin Michel, 1980; Weil S. La condition ouvriere. P., 1966. (Книга представляет собой сборник текстов, написанных между 1934 и 1940 г.); Bidaul S. Par une porte entrebaillée, ou comment les Françaises entrent dans la carrière / Table ronde, 1972. 55 Flexner A. La prostitution en Europe. Lausanne-Paris, 1919. 19 проституция бывает не только в женском ее варианте. Учебник акушерства и гинекологии56 предоставил интересный материал в отношении женской сексуальности, а пособие по уходу за грудными детьми57 показало желаемую линию поведения молодой матери. Отдельную группу источников представляют собой официальные документы и материалы общественных организаций, которые дают возможность проследить динамику изменений положения француженок в публичной жизни в межвоенный период58. Наконец, важную роль играют фотографии, рисунки и другие визуальные источники, предоставляющие информацию по широкому спектру вопросов повседневной жизни французских женщин исследуемого периода59. Хронологические рамки исследования охватывают период между двумя мировыми войнами. Выбор данного периода определен особенной интенсивностью женской эмансипации в эти годы, заложившей фундамент дальнейших трансформаций. Нижняя граница приходится на годы после Первой мировой войны, которая внесла значительные изменения в привычные Demelin L.A., Devraigne L. Manuel de l’accoucheur. P.: Librairie Octave Doin, 1924. 57 Dr Variot G. La puericulture pratique ou l’art d’élever les enfants du premier âge. 5e ed. P., Librairie Octave Doin, 1929. 58 Французский гражданский кодекс 1804 г. с позднейшими изменениями до 1939 г. М.: НКЮ СССР, 1941, Code pénal. Imprimé Charles-Lavauzelle et C-ie. P., 1946. (Переизданный Кодекс законов, отражающий все вносимые изменения вплоть до Второй мировой войны), Bulletin du Ministère du Travail. №1-3, 1925, Bulletin international de la Protection de l’Enfance publié par l’oeuvre nationale de l’enfance. Janvier 1933, №122-128, Société des nations. Commission consultative pour la protection de l’enfance et de la jeunesse. Etude sur la situation de l’enfant illegitime d’après les renseignement communiqués par les gouvernements. Genève, le premier mars 1929, Dennery E. La question de l’habitation urbaine en France // Société des Nations. Organisation d’hygiène. Genève, 1935, Annuaire de l’enseignement libre français. Guide des familles. 1928. P., 1928, Livret de l’étudiant de Paris. 1928-1929. Bureau des renseignements scientifiques à la Sorbonne. P., 1928, Jeunes filles de notre pays. Rapport présenté au VIII Congrès de la Fédération des jeunesses communistes de France par Danielle Casanova. Marseille, 18–22 mars 1936. 59 Parmentier A. Les jeux et les jouets. Leur histoire. P., 1922; Pour le tapissier amateur par A. Beaurieux. P., 1928.; Olmer P. Le mobilier français d’aujourd’hui (1910-1925). Paris et Bruxelles, 1925. – 60 p.+ planches. 56 20 гендерные отношения, а верхняя определяется 1939 г., когда Франция находилась на пороге очередной войны, внесшей немало перемен в европейский социальный контекст. Научная новизна диссертационной работы обусловлена недостаточной разработанностью темы и определяется тем, что предпринято первое комплексное исследование социокультурных, экономических и политических аспектов гендерной ситуации во Франции в 20-30 гг. XX века, в том числе осуществляется анализ научной, художественной и учебной литературы изучаемого периода на предмет трансляции и трансформации способов репрезентации женщин, освещаются сюжеты социализации женщин, в частности, роль игрушек, учебного материала в формировании гендерной идентичности в указанный период. Впервые в отечественной исторической литературе предпринимается многостороннее описание частной жизни француженок межвоенного периода, способов государственного и общественного контроля женской телесности в указанную эпоху во Франции; представлена социальная активность французских женщин разных слоев общества; внерабочее время, мода и быт рассмотрены в гендерном аспекте. Изучение указанной проблематики осуществляется на основе современных концепций и методик, с учетом новейших тенденций мировой исторической науки. Исследование проведено на основе широкого круга французских источников, часть которых недоступна в России; в научный оборот введены материалы, не использовавшиеся ранее не только у нас в стране, но и за рубежом. Научно-практическая значимость работы заключается в возможности использования результатов исследования, собранного и изученного материала при подготовке общих и специальных курсов по гендерной истории, при чтении лекций и разработке спецкурсов по новой и новейшей истории стран Европы. Кроме того, отдельные выводы и положения диссертации могут использоваться в дальнейшей научно-исследовательской работе. Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации были обсуждены на заседаниях Центра интеллектуальной истории Института всеобщей истории Российской академии наук, а также представлены в докладах на конференции в Казанском государственном университете, на круглом столе в Институте всеобщей истории Российской 21 академии наук, в центре гендерных исследований Высшей школы социальных наук Дома наук о человеке (EHESS MSH, Париж). Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, которые в свою очередь делятся на параграфы, заключения, списка источников и литературы, приложения. Изложение в главах дается по проблемному принципу. Во введении к диссертации обоснована научная актуальность темы исследования, определены цели, задачи и методология работы, представлены основные типы исследуемых текстов, обзор современного состояния историографии вопроса, обоснована структура работы. Первая глава, «Участие женщин в публичной жизни», посвящена рассмотрению основных сфер социальной активности француженок. Задача этой главы состоит в том, чтобы, с одной стороны, показать возможности осуществления выбора деятельности, социализации, существующие для женщин в исследуемый период, и с другой стороны, рассмотреть французскую женщину как субъект деятельности и объект контроля со стороны социальных институтов и властных структур разного уровня. Первая глава данного исследования делится на три параграфа. Первый, «Женское образование», посвящен проблеме женского образования во Франции межвоенного периода. В 1924 г. была проведена реформа унификации программ среднего образования для мужчин и женщин, что повлекло за собой тождественность «мужской» и «женской» степеней бакалавра и, соответственно, открыло женщинам дорогу в высшие учебные заведения страны. Сразу следует оговориться, что среднее и высшее образование в исследуемый период было доступно женщинам буржуазии и элиты, тогда как крестьянки в силу ряда причин получали в лучшем случае только начальное образование. Несмотря на кардинальную реформу образования, в нем оставалось еще очень много традиционных элементов. Например, вся система воспитания была направлена на превращение женщины в мать, заботливую воспитательницу и хорошую домашнюю хозяйку – книги, игры, школьная программа немало способствовали распространению многовековых гендерных стереотипов. Кроме того, идея совместного обучения представителей разных полов, а также вопрос о введении 22 сексуального образования в школе по-прежнему имели многочисленных противников. В целом показатели вовлеченности женщин в сферу высшего образования были низкими, несмотря на проведенную реформу, что можно объяснить многочисленными моральными и материальными трудностями, с которыми им приходилось сталкиваться в повседневной жизни, а также трудностями при устройстве на работу. Во втором параграфе, «Женщина в системе трудовых отношений», обозначаются сферы социальной активности француженок, рассматривается их место в системе трудовых отношений, способы и эффективность борьбы за свои права. Наиболее значимым событием в послевоенной истории Франции, которое повлекло за собой изменения во всех областях человеческой жизни, стало вхождение женщин из буржуазной среды в экономическую систему общества. В силу существования гендерных стереотипов, некоторые профессии по-прежнему были недоступны француженкам, а на оставшиеся так называемые женские места была сильная конкуренция. Кроме того, крайне низкая оплата женского труда заставляла работодателей рассматривать оказание женщиной сексуальных услуг в качестве дополнительного источника ее доходов. Предлагаемые женщинам виды занятости отбирались по остаточному принципу – это те виды работы, где мужская конкуренция либо слаба, либо вовсе отсутствует, так как эта работа не престижна и тяжела. Отношение к женскому труду явно видно из реакций общества в ответ на экономические потрясения начала и конца 1920-х гг. В условиях кризиса 1920–1922 гг., когда безработица усугубилась возвращением мужчин с войны, работодатели не нашли ничего лучшего, как уволить женщин, занявших «не свои» рабочие места. То же самое повторилось в 1929-1930 гг. Следует отметить, что фонды помощи безработным мужчинам и женщинам поддерживали в основном первых. Престижной для дипломированных женщин считалась административная работа. Появление женщин в офисах потихоньку меняло нравы и привычки офисных работников, но также затрагивало и частную жизнь женщин. Что касается семейного фермерского хозяйства, то положение женщины, обязанной работать на других, было таким тяжелым, что во многих регионах практически не оставалось француженок, которые согласились бы работать на ферме. В индустриализованных регионах для женщин существовала еще одна возможность заработать деньги: устроиться на завод или фабрику. Разделение 23 труда в промышленности так же, как и в администрации, основывалось на принципе половой сегрегации. Естественно, такое положение дел не могло устраивать женщин, поэтому они пытались защитить себя и свои права всеми возможными в той ситуации способами. Во-первых, женщины создавали организации, помогающие найти работу. Во-вторых, формировали феминистские объединения и группы, проводили конгрессы, в рамках которых обсуждали наболевшие вопросы. Кроме того, в 20-е гг. XX века действовал целый ряд журналов и газет, информировавших читательниц о достижениях, требованиях, проблемах женщин. Наибольшую полемику в прессе вызывал вопрос обретения политических прав француженками – позднее, по сравнению с другими странами (1944 г), дарование французским женщинам права голосования можно объяснить тем, что, во-первых, большинство женщин игнорировали свои политические права, а во-вторых, в ряду требований, выдвигаемых французскими феминистками, на первом месте обычно стояли требования, связанные с охраной материнства, борьбой с алкоголизмом и т.д. Отдельного внимания заслуживает низкий процент участия женщин в профсоюзах. По ряду причин француженки были мало синдикализированы. Тем не менее, это не мешало им принимать активное участие в забастовках, в ходе которых женщины пытались привлечь внимание властей к волнующим их вопросам. Однако их требования практически никогда не удовлетворялись, так как общество, профсоюзы и мужчины-работники считали женские вопросы малозначимыми и не стремились поддержать женщин, выступающих в защиту своих прав. Возможно, француженкам так и не удалось добиться рассмотрения «женских» вопросов, если бы не плачевная санитарно-гигиеническая и демографическая ситуация, сложившаяся после первой мировой войны. Именно в этом контексте работницы требовали принятия мер социальной защиты, гарантированных государством. Правительство вынуждено было пойти на уступки: с 1921 по 1930 г. шла выработка проектов законов по различным типам пособий, охране материнства так, чтобы удовлетворить рабочих, средний класс, буржуазию. Однако четкого соблюдения законов не было. В третьем параграфе, «Внерабочее время француженок», определяется специфика досуга француженок в связи социальными и культурными трансформациями в межвоенный период. В результате потрясений, вызванных первой мировой войной, изменений в промышленности, технике и экономике, 24 распространением массовой культуры появилось новое понимание досуга. Развивалось общество потребления, пропагандировалось отношение к жизни как непрерывной вечеринке. Женщины научились курить, пристрастились к опию и кокаину, в одиночку ходили в дансинги, где танцевали новые танцы, слушали джаз, водили автомобили, пили коктейли и шокировали публику «свободными нравами». Все большее значение как для мужчин, так и для женщин приобретали массовые зрелища, среди которых лидировали кинематограф и спортивные состязания, в которых француженки принимали активное участие, что было невозможным в довоенные годы. Городские жительницы обладали достаточно широкой палитрой развлечений и, несмотря на то, что отдельные женщины были ограничены в материальных средствах, большинство из них все же могли выбирать способы проведения свободного времени в зависимости от своего возраста и предпочтений. Иная ситуация складывалась в деревне, где провинциальная жизнь предоставляла значительно меньше возможностей развлечься в свободную минуту, и, кроме того, женщины даже в свое «свободное» время были постоянно заняты каким-либо делом. Вторая глава, «Женщины в приватной жизни», анализирует частную сферу жизни француженок в указанный период, особое внимание обращается на взаимосвязь репрезентаций телесности, сексуальности и материнства. Кроме того, соотносятся изменения в моде и быте французской женщины с трансформациями гендерных отношений после Первой мировой войны. В первом, «Телесность и сексуальность – нормы, ограничения, репрезентации», рассматриваются репрезентации телесности и сексуальности, а также нормы и ограничения, налагаемые на них обществом в исследуемый период. Во французском обществе 2030-х годов XX века сосуществовали две противоречивые тенденции по вопросам женской сексуальности. С одной стороны, распространение работ Фрейда и Юнга вкупе с экономическими и культурными изменениями послевоенного периода помогло осознать роль социальных и культурных факторов в формировании половой (гендерной) идентичности человека, положило начало сексуальному образованию и относительно свободному обсуждению в обществе вопросов сексуальности, привлекло внимание к проблемам лесбиянства, проституции, двойной морали – одним словом, способствовало эмансипации женщин. С другой стороны, смешение частной и публичной сфер в данный исторический период мешало власти предоставить 25 женщинам полную свободу поведения и контроль над собственным телом, поэтому ключевые проблемы женской сексуальности – контрацепция и аборт – не только остались нерешенными, но и значительно усугубились введением жестких санкций. Во втором параграфе, «Материнство: представления и практика», поднимается вопрос представлений о материнстве, распространенных во французском обществе межвоенного периода, соответствие таких представлений реальности, а также специфика демографической политики государства. В 20-30-е гг. XX века отношение общества к материнству отличалось двойственностью. С одной стороны, государство нуждалось в детях, поэтому всячески пыталось повысить рождаемость в стране. Именно с этим было связано формирование многочисленных стереотипов относительно материнства через образование, государственную политику и законодательство, через средства массовой информации, апеллирующих к патриотизму женщин в связи с сокращением роста населения. Одной из немногих мер, предпринятых государством для улучшения демографической ситуации, стало строительство в городах родильных домов нового типа, распространение яслей, внимание к охране младенцев, их гигиене и питанию. С другой стороны, законодательных мер было недостаточно: яслей и детских садов не хватало, а смехотворное пособие для матерей, не состоящих в браке, не способно было помочь им воспитывать ребенка. Закон, касающийся выяснения отцовства, так и остался мертвой буквой. Кроме того, благодаря влиянию идей психоанализа мать стала «Великой Ответственной» за счастье своих детей. В то время как превозносили величие и благородство задач по рождению и взращиванию детей, порицали всех, кто не умел или не мог превосходно это выполнить. Но даже при таком идеологическом давлении социума некоторые женщины отдавали детей нянькам, кормилицам, просто на людях изображая «хорошую мать». Третий параграф, «Материальный мир, мода, окружающая среда, быт как отражение гендерных отношений», показывает, каким образом гендерные отношения нашли отражение в материальном мире, моде, окружающей среде и быте французов в период между двумя мировыми войнами. Механизмы воздействия на женское тело посредством системы запретов, исключения из сферы юридической и моральной нормы, рассмотренные в первом и втором параграфах второй главы, имели также свое конкретное телесное выражение – особые для женщин одежда, прически, 26 запахи, очертания тела, и, кроме того, находились в тесной связи с окружающим материальным миром. Радикальные изменения в женском силуэте и костюме, произошедшие в 20-е годы XX века во Франции, были показателем эмансипации женщин. Француженки не только обнажили колени, подрезали волосы и подчеркнули андрогинную природу людей – они сделали первый шаг к сексуальной свободе. Всего за несколько лет они из пассивных, робких и невинных созданий, мечтающих о появлении в своей жизни «покорителя сердец», превратились в равноправных партнерш, активно завоевывающих мужское внимание. В 1929–1930 гг., когда мировой экономический кризис докатился до Франции, процесс женской эмансипации пошел на убыль. Мужчины вновь предпочли видеть женщин дома, занимающихся детьми и домашним хозяйством, поэтому андрогинный стиль уступил место традиционным стереотипам женственности. Конечно, изменения одежды и поведения и новые требования красоты тела, а также связанные с этим оценочные суждения коснулись, прежде всего, горожанок. Тем не менее, сельские жители старались не отставать, перенимая модели поведения и нормы, распространенные в крупных городах. В послевоенной Франции пристальное внимание государства и общественности было направлено на оборудование и благоустройство городов. Параллельно шла борьба за гигиену и санитарию школ, больниц, госучреждений. Однако многим малоимущим французам приходилось по-прежнему ютиться в трущобах, на поддержание порядка в которых уходили последние деньги, силы и время людей. Что касается большинства деревень, то в них жизнь протекала в основном все так же традиционно: дома были простые и неблагоустроенные, почти нигде не было электричества, воду женщины продолжали брать из колодца или реки, дороги находились в очень плохом состоянии, что делало отдельные деревни фактически изолированными, а жизнь людей в них сложной. После Первой мировой войны происходило постепенное изменение стиля домашней обстановки. Традиционные мебельные гарнитуры уступали место разрозненным вещам, мебель стала более удобной, раздвижной, выполняющей несколько функций одновременно. С одной стороны, это было приспособление к нехватке жилой площади. С другой, индивид уже не так жестко соотносился с семьей, а благодаря подвижности и многофункциональности вещей, становился свободнее в организации пространства, что отражало более широкие 27 возможности в социальных отношениях, и не столь сильную привязанность к семейным традициям и иерархии. В третьей главе, «Женщины в 20–30-х гг. XX в.: старые стереотипы в новом контексте», рассматриваются гендерные стереотипы и гендерные представления, распространенные во французском обществе 20-30 гг. XX века, анализируются женские и мужские стратегии репрезентации феминности, определяются различия и сходства в женских и мужских нарративах. В 20–30-е гг. XX века во французских гуманитарных науках существовали особые, специфические мужские структуры рациональности, включающие в себя несколько компонентов. Во-первых, это унификация людей только по мужскому полу. Во-вторых, изредка встречающиеся в работах женские образы выстраивались путем наслоения элементов, «вычеркнутых» из «имиджа» мужчины, которые можно условно разбить на ряд смысловых групп. Первый комплекс черт «женского характера» включает в себя такие понятия как эмоциональность, истерия и пугливость. Эмоциональная неустойчивость лежит в основе второго комплекса черт – неискренности, лживости и притворства. Следующий комплекс «женских» качеств характеризуется разумным и активным мужским началом и пассивным, с особыми, отличными от мужских, интеллектуальными способностями, женским. Кроме того, из текста в текст повторяется идея самоотдачи, альтруистической любви, что наглядно демонстрирует установки общества относительно желательного женского поведения. Такая центрация женщины в первую очередь на мужчине, затем – детях и все ее специфические черты объясняются психологами той эпохи наследственным фактором. Суммируя все вышеперечисленные «женские» характеристики, можно говорить о репрезентации несамодостаточности женщин, которая многократно и разнообразно подчеркивается в анализируемых работах 20–30 гг XX века. Распространенность такого гендерного кодирования наглядно проявляется в приписывании феминных и маскулинных черт неодушевленным объектам: метафора «Дуба и плюща», отчетливо выражая гендерную иерархию, характеризует отношения властности и подчинения между мужественным началом главы государства и женственным началом Франциистраны, что прекрасно отражает инкорпорированность властных отношений в гендерные. Одной из особенностей рассматриваемого периода является сосуществование противоположных по своему характеру гендерных дискурсов, что свидетельствует о смешанной идентичности, характерной для психосоциального строя личности в период кризиса. Именно в это время происходит ослабление 28 поляризации мужского и женского начала, чье проявление строго ограничивалось правилами существования телесных практик. Следует отметить еще одну особенность текстов того периода: автор – будь то мужчина или женщина – обладали типичным набором стереотипных маскулинных черт и схожей манерой письма, так как, чтобы «обрести голос» в мужской культуре, надо было мимикрировать и завуалировать сильные проявления женского, и, наоборот, подчеркнуть «вирильность». В заключении диссертации обобщены итоги исследования. Проведенное исследование показало, что эмансипация француженок в межвоенный период проходила далеко не линейно и была во многом непоследовательной. Во-первых, в некоторых областях – например, образование, работа, мода, спорт – она провлялась более ярко, чем в других, сохранивших многие традиционные элементы довоенного периода – отношение к материнству, браку, сексуальной свободе. Сильное изменение претерпела форма, но не суть отношения к женщине. Например, даже наиболее прогрессивная реформа межвоенного периода – доступ женщин к университетскому образованию – была крайне непоследовательной и во многом незавершенной, хотя современные исследователи склонны подчеркивать ее прогрессистский характер. Действительно, французские женщины среднего и высшего классов, получив доступ к высшему образованию, могли в будущем более успешно конкурировать с мужчинами на рынке труда. Долгое время считавшиеся неспособными к интеллектуальной деятельности, женщины теперь удивляли общество своими поистине блестящими результатами, ломая сложившиеся гендерные стереотипы, изменяя свои гендерные статусы и роли. Тем не менее, базовые составляющие женского образования, его направленность и сущность сохранили много консервативных элементов, несмотря на формальное уравнение его с мужским образованием. Эти элементы, характерные для образования француженок в межвоенный период, затронутые в данном исследовании, как правило, мало освещаются в мировой историографии и нуждаются в дополнительном анализе, так как отражают основные тенденции эпохи в отношении положения женщин в частной и публичной жизни. Революция, произошедшая в отношении труда женщин, привела к тому, что после Первой мировой войны большинство девушек работали вне дома, в том числе занимаясь той работой, которую до войны считали «мужской», зарплаты (по сравнению с довоенными) повысились, рабочие часы сокращались, появилось свободное 29 время, что привлекало в город все новые потоки работниц. Однако все эти достижения были относительными: так, например, правила гигиены и безопасности на рабочих местах не соблюдались, частым явлением была и ночная работа, массовые нарушения со стороны руководства – это наблюдалось в отношении всех работающих вне зависимости от их пола. Причем помимо классовой дискриминации существовала и гендерная: разделение труда в промышленности и в администрации основывалось на принципе половой сегрегации. Социальное предназначение женщины по-прежнему виделось в исполнении ею ролей супруги и матери, а не рабочей, секретарши, адвоката или учительницы. Кроме того, крайне низкая оплата женского труда заставляла работодателей рассматривать оказание женщиной сексуальных услуг в качестве дополнительного источника ее доходов. Участие в профсоюзах и забастовках, рассматриваемое как несомненное достижение француженок, в реальности практически никак не влияло на решение вопросов, представляющих особую важность для женщин: во-первых, француженки в целом по стране были слабо синдикализированы в те годы, а во-вторых, несмотря на их активное участие в забастовках, организацию конгрессов и конференций, печатную деятельность, их требования, малозначимые в глазах общества, профсоюзов и мужчинработников, практически никогда не удовлетворялись. Еще одним интересным моментом является «отсталость» Франции по сравнению с другими странами Европы в вопросе предоставления политических прав женщинам, а также слабая заинтересованность большинства француженок этой проблемой. Несмотря на активную пропаганду феминисток, большинство действующих во Франции организаций, членами которых являлись женщины, игнорировали политические вопросы, что существенно выделяло Францию из ряда других европейских стран и позволяло говорить о формальной, но не реальной эмансипации. Деятельность женщин в таких организациях также во многом остается неизученной темой, хотя могла бы пролить свет на структуру властных отношений внутри разнополой организации, каналы неформального влияния и т.д., а также объяснить такие парадоксы, как активное сопротивление социальных католических феминистов закону 1938 г. (упразднение статьи 213 – жена должна повиноваться своему мужу), который мог бы существенно способствовать эмансипации француженок. Не менее интересно было бы проследить в отдельном исследовании, каким образом специфика французского феминизма оказала влияние на международное движение феминисток: международные 30 конференции, куда феминистки разных стран приходили со своим видением тех или иных проблем, безусловно, способствовали обогащению как интернационального опыта, так и опыта отдельной страны и отдельных личностей. В частной жизни женская эмансипация проявила себя еще слабее, чем в публичной. В 20-30-е гг. XX века сосуществовавшие противоречивые тенденции по вопросам женской сексуальности привели к тому, что, с одной стороны, распространение работ Фрейда и Юнга вкупе с экономическими и культурными изменениями послевоенного периода помогло осознать роль социальных и культурных факторов в формировании половой (гендерной) идентичности человека, положило начало сексуальному образованию и относительно свободному обсуждению в обществе вопросов сексуальности, привлекло внимание к проблемам лесбиянства, проституции, двойной морали и т.д. – одним словом, способствовало эмансипации женщин. С другой стороны, смешение частной и публичной сфер в данный исторический период мешало власти предоставить женщинам полную свободу поведения и контроль над собственным телом, поэтому ключевые проблемы женской сексуальности – контрацепция и аборт – не только остались нерешенными, но и значительно усугубились введением жестких санкций. Отношение общества к материнству, отличавшееся точно такой же двойственностью, обусловило то, что, с одной стороны, законодательство не предусматривало ответственность матерей за благополучие своих детей и не считало материнство социальной функцией женщин, тогда как с другой, врачи, психологи, да и все общество в целом единственным ответственным за ребенка признавали исключительно мать, лишь в небольшой мере, в основном благодаря частным, а не государственным, инициативам, помогая ей вырастить и воспитать ребенка. Послевоенное стремление к «нормальному» порядку привело к тому, что женщин призывали, а подчас и вынуждали вернуться к домашнему очагу. Постоянно стимулируемый страх перед падением рождаемости отчасти отвлекал от экономических проблем. Очень просто оказалось обвинить в тяжелой демографической ситуации бездетных женщин, и еще проще – связать падение рождаемости с начавшейся эмансипацией и модой на укороченные волосы и юбки. «Свободные нравы» горожанок, наиболее ярко свидетельствующие об эмансипации, оборотной стороной имели приобщение женщин к считающимся «мужскими» вредным привычкам – курение, употребление алкоголя, частая смена партнеров, что лишило француженок мощной защиты в лице 31 общественного мнения и, ввиду отсутствия законодательной базы, обеспечивающей женщине равные с мужчиной права и обязанности, позволило многим современникам говорить о квазиэмансипации. В этой ситуации очень интересно проявила себя тактика французских феминисток (которых часто ассоциировали с новым поколением эмансипированных француженок), стремившихся найти равновесие между правами и обязанностями женщин, избежав, с одной стороны, поддержки массового увольнения француженок с предприятий, а с другой – опираясь на пропаганду наталистов, чтобы добиться улучшения законов по охране материнства и детства. Еще один фактор эмансипации француженок – спорт – до Первой мировой войны считавшийся способным нанести вред основной женской функции (прокреации) и активно пропагандируемый в послевоенные годы, был призван оздоровить женский организм и подготовить его к деторождению, а вовсе не даровать свободу самовыражения, раскрыть телесные способности и дать возможность олимпийской борьбы за победу, как подчеркивают современные исследователи. Двойственность и незавершенность процессов изменения положения женщин в межвоенный период обусловили размывание границ привычных гендерных ролей, оказали влияние на репрезентацию женщин в гуманитарных науках и публицистике, привели к созданию огромного количества текстов, так или иначе отражающих концептуальную матрицу данной эпохи, в которой, наряду с ломкой сознания большую часть продолжали занимать регрессивные тенденции вследствие сильной инерционности традиционного сознания, особенно проявляющейся в подобные периоды инноваций. Можно говорить о репрезентации несамодостаточности женщин, которая многократно и разнообразно подчеркивалась в работах 20–30 гг XX века: начиная от выбора лексики авторами текстов при описании женщин, заканчивая тем, что женщинам посредством дискурсивных практик прямо приписывали социальную инвалидность. Повторяясь из текста в текст, перекликаясь и наслаиваясь друг на друга, эти изображения влекли за собой мощный шлейф фонового знания о том, как надлежит поступать, чувствовать, взаимодействовать и т.д. мужчинам и женщинам, выстраивали четкую иерархию и задавали границы «нормального» для представителей каждого пола. Следует отметить, что малое количество представленных описаний женщин и особый способ их репрезентации были вполне нормальными для того периода и не расценивались как неоправданные или дискриминирующие ни мужчинами, ни женщинами, которые, получив возможность участвовать в 32 производстве научного и литературного дискурсов, перенимали характерный «мужской» взгляд и «мужскую» риторику. Из-за начавшейся эмансипации границы «допустимого» поведения для женщины, естественно, стали более эластичными: например, писательство, хотя и ограниченное жанром женского романа, больше не воспринималось современниками как из ряда вон выходящее. «Осязаемость» самовыражения в социальных и культурных областях жизни постепенно становилось уделом не отдельных женщин, а культурным феноменом, медленно, но верно распространяющимся во французском обществе как по горизонтали, так и по вертикали. Само слово «эмансипация» уже не вызывало ярко выраженного отторжения – к нему привыкли, так как, пожалуй, не было ни одного произведения, в котором бы это слово не упоминалось. Однако даже немногим авторам, выступающим в защиту женской эмансипации, было еще очень далеко до гендерной нейтральности. Сосуществование противоположных по своему характеру гендерных дискурсов – одна из особенностей рассматриваемого периода, свидетельствующее о смешанной идентичности, особенно характерной для психосоциального строя личности в период кризиса. Эта смешенная идентичность позволяет объяснить противоречивые реакции общества в периоды расцвета и упадка женской свободы на протяжении 20-30-х гг. XX века. Множественность и вариативность репрезентаций и социальных практик, проанализированных в рамках данной работы, в свою очередь, доказывает, что процесс эмансипации в 20-30 гг. XX века был длительным и предельно интенсивным. Само увеличение или снижение интенсивности эмансипации в те годы во многом зависело от экономического положения французов: массовое увольнение женщин и возвращение к традиционной женственности в силуэте, моде и поведении в ответ на кризисы начала и конца 1920-х гг. были наглядным тому примером. Выяснение причин незавершенности и откатов в процессе эмансипации во Франции после Первой мировой войны может стать темой отдельного исследования. Все вышеизложенное свидетельствует о том, что межвоенный период истории Франции, богатый на культурные и социальные трансформации, привел к разрушению традиционных гендерных отношений во французском обществе, в котором, несмотря на воспроизводимую бинарную оппозицию между полами для сохранения мужского доминирования в различных областях жизни стали появляться новые представления и новые социальные практики, ставшие привычными для поколения француженок 20- 33 30-х гг. XX века и позволившие после Второй мировой войны завершить начавшийся процесс эмансипации женщин. По материалам диссертации опубликованы следующие работы: 1. Образы прошлого во французской историографии 20-30 гг. XX века: гендерный аспект // Историческое знание: теоретические основания и коммуникативные практики. Материалы научной конференции. М.: ИВИ РАН, 2006. С. 220-223. 2. Женские образы во французской историографии 20-30 гг. XX века. // Адам и Ева. Альманах гендерной истории. № 12 . М.: ИВИ РАН, 2006. С. 48-83. 3. «Дуб» и «плющ»: старые стереотипы в новом контексте // Диалог со временем. 22. М.: Издательство ЛКИ, 2008. С. 118-146. 4. Женское образование во Франции в межвоенный период // Адам и Ева. Альманах гендерной истории. № 16. М.: ИВИ РАН, 2008. (В печати). 5. рецензия на книгу: В.А. Веременко. Женщины в русских университетах (вторая половина XIX – начало XX века). СПб., 2004. // Адам и Ева. Альманах гендерной истории. № 13 . М.: ИВИ РАН, 2007. С. 282-284. 34