В Алуште три гостиницы, в каждой... Первая от въезда из Симферополя –... Н. ГОЛОВКИНСКИЙ.

Н. ГОЛОВКИНСКИЙ.
Путеводитель по Крыму.
Симферополь. 1894 год.
АЛУШТА
В Алуште три гостиницы, в каждой комнаты отдаются посуточно и помесячно.
Первая от въезда из Симферополя – «Русская» гостиница, с просторною крытой
террасой и чистыми номерами (от 1 рубля до 3 рублей в сутки); следующая по шоссе –
«Восток» (Нумеров 14, от 1,5 до 2,5 руб. в сутки); третья гостиница – «Европейская»,
на берегу моря, первая от въезда из Ялты (нумеров 20, от 75 к. до 3 р. в сутки).
Многие из дачевладельцев отдают в наем комнаты и целые дачи, как в самой
Алуште, так и в ее окрестностях. Некоторые содержат пансионы. Средняя плата за
полный пансион, в месяц, с персоны 50-60 р. Зажиточные татары тоже отдают внаймы
свои домики, но татарская часть Алушты настолько тесна и грязна, что е нельзя
рекомендовать с гигиенической точки зрения.
Извозчичьей биржи в Алуште нет, но есть несколько извозчиков, имеющих
хороших лошадей и экипажи, которыми можно пользоваться по заказу для экскурсий в
окрестности и для проезда в Симферополь, Ялту и Судак. Цены сходны с
симферопольскими. На подобных же условиях, т.е. по заказу, можно иметь и дроги для
перевозки тяжестей. Большое значение для выезда из Алушты имеют обратные
фаэтоны, т.е. извозчики, привозившие в Алушту пассажиров и возвращающиеся
порожняком в Симферополь или Ялту. Они берут с попутных пассажиров недорого.
На базаре и у почтовой станции, ко времени прихода дилижанса, бывают
носильщики, обыкновенно – бедно одетые татары или цыгане. Кроме услуг по
переноске багажа, они принимают на себя также заботы по отысканию квартир.
С апреля по октябрь в Алушту заходят два раза в неделю товаро-пассажирские
пароходы Рус.Об.П.иТор.: один раз в Ялту и один раз в Судак. Есть и баркасы, которые
можно нанимать для переезда в недалекие береговые пункты. Должно иметь в виду,
однако, что переезды морем всегда зависят от капризов погоды; при сильном волнении
даже пароходы не подходят к алуштинскому берегу, так как тут нет пристани, а море в
течение двух-трех часов способно превратиться из тихого в бурное.
Алушта расположена по склонам небольшого холма, между устьями двух речек:
северо-восточная – Демерджи, юго-западная – Улу-узень или Месарли, как называют ее
греки. Занимаемый селением холм отлого спускается к первой из речек и круто во
второй. Алушту можно разделить на статую, татарскую, часть и новую, русскую.
Татарская часть, с узкими и грязными проездами, не заслуживающими названия улиц,
теснится по крутому склону над рекою Улу-узень. Издали кажется, что маленькие
домики с плоскими кровлями и галерейками буквально стоят один на другом. Русская
часть широко раскинулась по отлогостям, спускающимся к речке Демерджи. Большая
часть этой площади занято виноградными и фруктовыми садами, в которых лишь коегде бывают дачные постройки.
Выдающуюся достопримечательность и лучшее украшение Алушты
представляют развалины древнего укрепления Алустон, построенного византийским
императором Юстинианом I (славянином по происхождению и известным
законодателем, 527-565 гг.) в VI веке от Р.Х. Толщина стен этих башен простиралась до
одной сажени.
Первую, верхнюю башню татары называют Чатал-куле (рогатая башня); одна
половина ее обрушилась в 1830 г., а другая, грозившая ежеминутно падением, была
разобрана в 1866 г. Вторая, четырехугольная башня называется у татар Орта-куле
(средняя башня). По приказанию кн. Воронцова существование ее упрочено в 1883 г.
1
тем, что под нее подведено новое основание. Третья башня – круглая (у татар – Ашагакуле, нижняя башня).
Византийский писатель того же столетия, Прокопий, в сочинении «О постройках
императора Юстинина» говорит: «когда Юстиниан узнал, что стены Босфора (Керчи) и
Херсона (у Севастополя), городов приморских, лежащих по ту сторону Меотиды, выше
тавров и тавроскифов, на пределах ромейской (византийской) империи, стали
разрушаться, то он их вновь восстановил и сделал их красивыми и весьма крепкими.
Там же он построил крепости Алустон и Герзувитон» (ныне Гурзуф).
Хороший план древнего Алуштинского укрепления дан у Кеппена («Крымский
сборник», стр. 154). Из этого плана и из остатков башен видно, что укрепление было
значительное. Внутри его была стеною выделена часть в виде акрополя, или верхнего
города. Восточная сторона укрепления прикрывалась тремя башнями, от которых
остались только кое-какие развалины, а остатки крепостных стен теперь едва заметны,
хотя в 30-х и даже в 40-х годах они были еще видны хорошо. Из камней этих стен
некоторые татары строили свои дома; и теперь еще можно заметить, что иные из
татарских домов прислонены к древним крепостным стенам.
Само поселение, или древний город Алустон был расположен за речкою Улуузень. Теперь на месте, где он находился, сажают виноград и табак, и нередко при
вскапывании земли под виноградники находят древние греческие амфоры, или
глиняные кувшины, а иногда золотые вещи; но последние обыкновенно тщательно
скрываются нашедшими.
О значительном населении древнего города Алустона свидетельствуют открытые
Дюбуа следы и остатки нескольких находившихся здесь церквей; а в одной из них
Дюбуа нашел полукруглое возвышенное место, предназначавшееся обыкновенно в
греческих церквах для епископа. Поэтому еще Паллас, убедившись, что остатки
Алуштинского укрепления относятся к греческой эпохе, выразил мнение, что Алушта
имела некогда своего епископа.
Но и в эпоху генуэзцев, т.е. в XIII столетии, Алушта была еще значительным
местом, управлялась особым генуэзским консулом и упоминается часто в итальянских
актах и на средневековых картах под именами: Lusce, Alusta, Lustia, Lusto, Lusca и
проч.
Просторная и плодородная долина Алушты естественно обращала на себя
внимание прежних жителей Крыма и по всему видно, что была в древности густо
населена. Следы древних поселений и построек видны не только в самой деревне, но и
во многих окрестных местах.
Тип алуштинских татар, как и всех почти татар, южно-бережских, горских
деревень, греческий, а не монгольский. Они стройны, легки и свободны в движениях;
лица у них продолговатые, довольно правильные; эти черты приводят к убеждению,
что здешние татары – потомки живших здесь в древности греков.
Язык горских татар резко отличается от языка татар степных, отличается до того,
что они часто не понимают друг друга. Вообще же наречие татар всего Ялтинского
уезда, к которому принадлежит и Алушта с окрестными деревнями, много отличается
даже от наречия других горских татар, живущих в стороне Феодосии и Судака. Многие
слова у тех и других имеют различное значение. Различие это легко объясняется тем,
что в прибрежных местах Крыма живут остатки разнородных племен, некогда здесь
обитавших. Большая часть их – греки, сплошною массою населявшие в старину
нынешний ялтинский уезд. Далее к Феодосии хотя также жили греки, но встречались и
другие племена, например, генуэзцы, которые впоследствии слились с греками.
Превратясь в мусульман, эти народности не могли не оставить некоторого оттенка в
наречии нынешних горских татар.
Главное занятие южно-бережских татар заключается в садоводстве и
табаководстве. Хотя на своих маленьких полях они сеют также лен и хлеб, но в очень
2
небольшом количестве. Они имеют и овец, но овцеводство не составляет здесь
исключительного занятия.
Вообще, каждая южно-бережская деревня со своими жителями много напоминает
жизнь греков и притом греков времен Гомера.
В настоящее время Алушта – татарская деревня, проявляющая намерение
сделаться со временем городом. Двадцать лет назад в Алуште было 700 человек
постоянных жителей, приезжие были редки, гостиниц не существовало. Теперь
постоянных жителей не менее 1200, число приезжающих на лето ежегодно возрастает.
Соответственно растет и производительность Алушты: 50 лет назад здесь было только
35 десятин виноградников, а в настоящее время около 300 десятин. По количеству
виноградных и фруктовых садов алуштинская долина может считаться одною из
богатейших крымских долин.
В Алуште есть православная церковь с колокольней Готфического стиля,
построенная во время управления новороссийским краем кн. М.С. Воронцова;
татарская мечеть, почтово-телеграфная контора, земская больница, ночлежный приют,
строится ремесленная школа (приют и школа устроены на средства дачевладельца Н.Д.
Стахеева, недавно поселившегося в Алуште и много способствующего ее
процветанию), аптека, хлебопекарня, бакалейные, фруктовые и мясные лавки.
Из должностных лиц здесь постоянно живут: пристав 1-го стана ялтинского уезда,
инженер, заведующий местными участками шоссейной дороги, начальник местной
пограничной стражи и земский врач.
Проезжие поселяются в Алуште на летние месяцы ради морских купаний и
пользования виноградом. Берег для купанья здесь удобен; на дне песок с округленною
галькой, а в расстоянии нескольких десятков сажен, по «Лоции Черного Моря»,
глубина моря – 15 сажен, грунт – ил с ракушками.
Лечебный виноград здесь очень хорош и находится в изобилии. Обычная цена его
(с половины августа) от 10 до 15 коп. за фунт.
Здесь практикуется также лечение кумысом, хотя специального кумысолечебного заведения в Алуште нет; но приезжие больные, помещаясь у кого-либо из
садовладельцев, могут нанять кобылицу и татарина помесячно для приготовления
кумыса.
Климат в Алуште, здоровый, болот нет и лихорадки не чаще, чем в Ялте и других
местах Южного берега. Некоторые утверждают даже, ссылаясь на словесный отзыв
известного врача С.П. Боткина, что Алушта здоровее Ялты, так как во время летних
жаров воздух здесь непрерывно обновляется тягой через горные проходы по обеим
сторонам Чатырдага. Зимою Алушта несомненно холоднее и доступнее ветрам, чем
Ялта. Для многих Алушта имеет то важное преимущество, что в ней жить дешевле. К
сожалению, в последнее время преимущество это становится сомнительным.
Местоположение Алушты живописно. Не имея над собою грандиозных высот
Ялты, убранных темными соснами, она привлекательна ее светлым простором.
Демерджи и Чатырдаг на севере, Бабуган и Кастель на юго-западе красиво декорируют
горизонт; а воздушные очертания и краски уходящего на восток гористого берега
представляют такую пейзажную черту Алушты, которой нет в западной половине
Южного берега.
Господствующая минеральная порода в Алуште и ее ближайших окрестностях –
темноцветный глинистый сланец юрской системы, сильно изогнутый в крутые и
запутанные складки. По соседству с горами Урага и Кастель в нем часто встречается
кварц. В горе Демерджи большая толща конгломерата, лежащего на упомянутом
сланце. На Демерджинской яйле, Чатырдаге и Бабуга-яйле – верхний член юрской
систем, мраморовидный известняк. Урага и Кастель образованы из кристаллической,
кремнекислой породы, трахита (одно из видоизменений лавы).
Растительность. Путник, прибывший в Крым по железной дороге и переехавший в
Алушту прямо из Симферополя, впервые встречается в здешних садах с характерными
3
декоративными растениями Южного берега, которые житель севера привык видеть
только в комнатах и теплицах. Таковы из хвойных – замечательно стройный кипарис,
разнообразные туи, кедры, сосны, тис; из лиственных, вечнозеленых – лавр,
лавровишня, магнолия, Buxus (кавказское пальмовое дерево), маслина, Evonymus,
юкка; с опадающей листвой – настоящая акация, платан, стеркулия, фига, шелковица,
Cercis; вьющиеся древовидные – глициния, плющ, бигнония, Passiflora. Из
дикорастущих особенно распространены – колючка или держи-дерево (Paliurus),
терпентин, Celtis, жасмин, капарец, Rhus, вечнозеленые Arbutus, Ruscus.
В непосредственной окрестности Алушты лес почти истреблен; потому и
растительность весьма скудная, особенно среди лета. Желающий побольше зелени и
тени должен делать экскурсии в окрестные горы. Это тем необходимее, что в самой
Алуште нет удовлетворительного места для гулянья, хотя за Ялтинским мостом
поставлена над решеткой вывеска «Эльдорадо». И по размерам и по обстановке
алуштинский эльдорадо более чем скромен. По вечерам приезжая публика держится на
берегу моря, на устроенном по краю шоссе узком тротуаре. Здесь можно бы иметь
прекрасную набережную; к сожалению, большая часть береговой полосы примыкает к
частным владениям, а частное и общественное не всегда живут в ладах.
Можно рекомендовать экскурсии: 1) на гору Демерджи, 2) на Чатырдаг, 3) в
Козьмодемьянский монастырь, 4) на горы Кастель и Урагу. Люди, привычные к ходьбе,
делают эти экскурсии пешком, но нужно предварительно хорошо обдумать
предположенную экскурсию, руководясь картой и описанием, следующим ниже, а
также иметь в виду, что ходьба по горам очень утомительна. Мы будем предполагать,
что путник отправляется верхом. В Алуште есть несколько проводников-татар; они же
держат верховых лошадей, английские и дамские седла. Плата за верховую лошадь с
английским седлом, в сутки 3-4 рубля.
ПОЕЗДКА ИЗ АЛУШТЫ НА ДЕМЕРДЖИ
Поездку на Демерджи легко сделать в один день. Проехать туда можно
различными путями; один из них самый обычный, идет сначала по Симферопольскому
шоссе, с которого сворачивает вправо на 4,5 верстах, сейчас за последней усадьбой г.
Молчанова. Дорога переходит глубокую долину речки Демерджи, постепенно
поднимается по ее восточному склону и верстах в 12-ти от Алушты вступает в деревню
Демерджи. Другой путь, кратчайший (верст 9-10) и для всадника достаточно удобный,
хотя некрасивый, идет сначала по Судакскому шоссе; в полуверсте от Алушты, считая
от моста через речку Демерджи, нужно свернуть влево, в овраг, и держаться его русла
версты полторы или две, а затем выбираться вправо, на сланцевый бугор, где находятся
дорожки и тропы, ведущие почти прямо в деревню Демерджи, расположенную на краю
обрыва, у подошвы утесов горы того же имени. Огромные обломки скал, свалившиеся
сверху, лежат возле самых домов, много превосходя их размерами. Из-под груды
обломков вытекает прекрасный ключ.
От времени до времени, по преимуществу весною, подобные обвалы
повторяются, производя сотрясение почвы, напоминающее землетрясение; столб пыли
поднимается тогда выше горы Демерджи. Значительный обвал случился весною 1893
года и очень напугал жителей, заговоривших о переселении в менее опасное место. Вид
горы и после обвала внушал серьезные опасения; множество трещин, отделившиеся,
нависшие утесы угрожали новым обвалом в близком будущем. Он совершился около
полдня 4-го апреля 1894 года; обломок скалы, в 25-30 куб. сажень величиною,
разрушил 4 дома и не обошлось без жертв: погибла женщина и ребенок, а две девочки,
засыпанные остатками дома, были спасены поспешною раскопкою; другие обитатели
разрушенных домов, к счастью, находились на работе, вне жилищ. Теперь, когда мы
пишем это строки (на другой день после обвала), по-видимому, катастрофа еще не
4
кончилась: осмотр окрестности показал, что огромная масса горы над деревнею, не
менее 250000 куб. сажень в объеме, отделена свежими трещинами, осела и тихо
движется; в трещинах слышен непрерывный шум от сыпящихся обломков.
На месте теперешней татарской деревни находилось древнегреческое поселение с
церковью во имя св. Феодора Стратилата. Стены этой церкви отчасти целы еще и
теперь (на северо-запад от деревни), а лет 20 назад были заметны в алтаре еще и следы
стенной живописи, и изображение св. Георгия было кем-то иссечено – по-видимому,
умышленно. Остатки существовавшего тут укрепления, или крепостцы с башнею
теперь едва заметны.
Дорога, ведущая на гору, огибает утесы Демерджи с северо-запада. В расстоянии
около версты за деревнею тропа направляется на восток, пересекая несколько раз
бегущий на встречу речей. Справа – Демерджи, слева – скалы Сарпа-кая. Сланцевый
склон зарос приземистым буком и орешником. Близ верховья ручья благоразумно
сделать привал, для завтрака или обеда, смотря по времени; выше вода не встретится.
Тут уже не жарко; в июне или даже в июле на этой высоте еще попадаются цветущие
розы и созревающая клубника. Дальше подъем становится все круче и круче; лошадь
идет трудно, седло слезает назад. Необходимо идти пешком или, по крайней мере,
сильно нагнуться вперед, крепко держаться за гриву и направлять лошадь сколько
возможно зигзагами, часто давая ей отдыхать. Достигнув узкого, открытого гребня,
соединяющего гору Демерджи с Демерджинскою яйлой, нужно круто повернуть вправо
(на юг) и продолжать подъем, еще значительный, хотя не столь крутой, как прежде.
Гора Демерджи 570 сажень (почти 4000 ф.) над уровнем моря. Вершинная
площадь холмиста и покрыта густым зеленым дерном, из-под которого часто
проглядывает сплошная беловатая скала; это конгломерат с известковым цементом. С
южного края горы, венчающего почти вертикальные утесы, открывается обширный вид
на море, Алушту, Кастель, Аюдаг и Бабуган.
Деревня Демерджи, лежащая у подошвы утесов, кажется игрушечно-маленькой.
Демерджинский конгломерат размыт вертикальными бороздами, которые сообщают
обрывам формы полуколонн и башен, разделяемых горизонтальными трещинами на
ярусы. По уступам и карнизам этих причудливых форм растут прекрасные сосны, снизу
почти незаметные. В некоторых пунктах южного края горы эти скалы дают пейзажу
необыкновенно красивый передний план.
На юго-восточном углу горы, между торчащими каменными глыбами, есть
тесный проход, которым можно спуститься с края вершинной площади, и держась
вправо, зигзагами, добраться до подножия демерджинского бюста, о котором
упоминалось при описании пути из Таушан-базара в Алушту. Бюст есть утес не менее
десяти сажен в вышину; неровности, кажущиеся издали чертами лица, есть результат
случайной комбинации расколов и промоин, без участия человеческого искусства;
вблизи черты бюста почти не распознаваемы. Взобраться к самой голове нельзя.
Необходимо возвратиться на вершинную площадь тем же путем. (Решающийся
спуститься к подножию бюста ни в коем случае не должен брать с собою верховую
лошадь, если даже она обнаружит готовность идти туда, что, впрочем, маловероятно.)
Некоторым лицам случалось видеть на вершине Демерджи интересное явление.
Утром, когда лучи солнца приблизительно горизонтальны, а пред Чатырдагом, т.е. на
западе, висит густое белое облако, наблюдатель видит на облаке свой силуэт и силуэты
своих спутников; это, конечно, их тени. Необходимыми условиями явления следует,
по-видимому, считать: приблизительную горизонтальность солнечных лучей, ясность
воздуха на востоке и близкое густое облако на западе. Демерджи, как одна из гор,
сильно выдающихся к востоку от главного горного кряжа и потому остающаяся иногда
вне полосы облаков, которые лежат на склоне кряжа, особенно благоприятна для
появления этих условий. Можно думать, что то же явление наблюдается, например, на
Аюдаге, но на его вершине редко кто бывает.
5
С Демерджи в Алушту возвращаются обыкновенно тем же путем, через деревню
Демерджи, но можно проехать иначе, только этот иной путь на 2-3 версты длиннее и
менее проторен. С узкого гребня, на который выводит описанный выше подъем, нужно
ехать в противоположную сторону (к востоку), тоже вниз, через полверсты
(приблизительно) повернуть на юго-восток, держась левого незаросшего лесом склона
оврага, по которому ниже бежит ручей. Перебравшись затем через ручей на правый
крутой и скалистый склон, густо покрытый лесом, нетрудно отыскать тут верховую
тропу, которая сначала очень узка, заграждена камнями и валежником, местами даже
опасна, но дальше постепенно улучшается. Она огибает Демерджи с восточной,
береговой стороны. Неопытным всадникам этот путь нельзя рекомендовать.
ПОЕЗДКА ИЗ АЛУШТЫ НА ЧАТЫРДАГ
От Алушты до вершины Чатырдага следует считать 14 верст. Если
путешественник намерен ограничиться посещением вершины, то поездку можно
свободно сделать в один день (10-12 часов, считая тут и остановки); если же
предполагается побывать и в чатырдагских сталактитовых пещерах, то потребуется не
менее 15-ти часов, потому нужно – или выезжать очень рано (не позже 7 часов) и
постоянно спешить, или выехать с вечера и ночевать в дер. Корбеклы, у татар, или,
осмотрев Чатырдаг, ночевать в домике, устроенном при пещерах Крымским Горным
Клубом.
(В домике Крымского Горного Клуба каждый путешественник может иметь место
для ночлега, пользоваться услугами сторожа и получить от него некоторые съестные
припасы, по таксе. Так, например, по таксе 1893 года полагалось: за ночлег (от 8 часов
вечера до 8 часов утра) 20 коп. с человека, топка печи 20 к., посещение каждой пещеры
в сопровождении сторожа 10 к., свеча 10 к., самовар и прибор 30 к., стакан чая 8 к.,
стакан кофе 10 к., стакан молока 8 к., десяток яиц 25 к., пачка галет 50 к. Другие
припасы по соглашению со сторожем, но последний не имеет права брать более 20%
сверх рыночной цены продукта. Гг. путешественники приглашаются вносить в книгу,
имеющуюся у сторожа, свои фамилии и отмечать сколько и за что уплачено сторожу;
путешественники могут записывать в книгу свои замечания и жалобы.)
Или, наконец, провести ночь в лесу, на западном склоне горы и возвратиться в
Алушту на другой день, к полудню. Соответственно принятой программе должно
запастись провизией и теплой одеждой, так как высоко в горах бывает по ночам
холодно и среди лета.
На Чатырдаг можно ехать тремя дорогами; одна идет первые пять верст по
новому шоссе, затем по старому, выше дер. Шумы; наконец сворачивает влево к
буковому лесу. Другая дорога направляется от Алушты долиною речки Улу-узень и
идет чрез деревню Корбеклы. Вторая дорога приятнее первой, во-первых, потому, что
по ней больше зелени и тени и меньше пыли, чем на шоссе, во-вторых, потому, что она
идет по новым местам, приезжему незнакомым. Третья дорога, наименее жаркая, идет
по водоразделу между обеими алуштинскими речками, прямо на деревню Корбеклы.
Она отделяется от Козьмодемьянской дороги вправо еще в самой Алуште.
Вторая дорога держится левого (по течению) края долины речки Улу-узень,
между плетнями, ограждающими непрерывные фруктовые сады, виноградники и
табачные плантации. Верстах в 2-х, справа – дача Штекера, верстах в 3-х, слева – дача с
надписью «Рай» (Сарыбана). За рекою круто поднимаются лесистые склоны Ураги.
Хорошая торная дорога продолжается до горного прохода и выводит в долину Алмы,
но верстах в 5-ти от Алушты есть поворот направо, в гору; это – дорога в Корбеклы.
Подъемы становятся чувствительны. Сухие сланцевые покатости изрыты оврагами и
почти голы; встречаются только уродливые кусты колючки, боярышника, дуба, граба и
шиповника.
6
Корбеклы – типичная горная деревня Южного берега. Она живописно
раскинулась по разветвлениям глубокого оврага. Каменные, на глине сложенные
домики, все снабжены узкими галереями, с тонкими деревянными колоннами и иногда
лепятся по таким обрывам, что к дому можно добраться только по деревянному
помосту. При многих домах есть маленький огород, играющий вместе и роль цветника
или декоративного садика, так как кроме кукурузы, фасоли и других овощей в нем
встречаются пунцовые мальвы, розы, шелковица, тополь. Независимо от этих садиков,
есть значительные фруктовые сады. Главную массу зелени, украшающей и затеняющей
горную деревню, дают вековые орехи, простирающие свои огромные сучья над
плоскими кровлями. На этих кровлях, употребляемых как балконы, по вечерам можно
видеть женщин и детей в ярких костюмах. Между женщинами встречаются
замечательные красавицы чисто греческого типа. (Мы не раз видели их именно в
Корбеклах). К характерным чертам горной деревни принадлежит обилие текущей воды;
всюду слышно журчание ручейков и шум каскадов; русло потока часто заменяет улицу;
ездят по воде, что довольно неудобно, так как ложе потока каменисто и лошадь часто
спотыкается.
Путник, которому приведется ночевать в Корбеклах, может рассчитывать на
гостеприимство почти каждого домохозяина (укажем, например, охотника Мурата) и на
относительные удобства в восточном вкусе; всегда найдется особое отделение хаты с
коврами или, по крайней мере, войлоками на чистом полу и с подушками. Можно
получить молоко, яйца, иногда «чебуреки» (жаренные пирожки) и вскипятить воду для
чая или кофе. Корбеклы славится сотовым медом. Цены этих продуктов весьма
умеренные. Еще недавно денег с гостей не брали, но в последние годы, с увеличением
числа посетителей, этот патриархальный обычай почти исчез. За помещение и
соединенные с ним хлопоты следует заплатить, смотря по числу посетителей, от 1-го до
3-х рублей.
За Корбеклами продолжительный подъем, за которым следует относительная
отлогость. Почву составляют груды известнякового щебня, смешанного с красноватою
глиной. Попадаются целые холмы, состоящие из обломков известняка и огромные
отдельные глыбы этой породы. Возле дороги быстро бежит ручей Догдан-су.
Местность все еще пустынна, но впереди уже видна зеленая, густая чаща.
Нижняя граница букового леса приблизительно совпадает с нижнею границей
сплошного известняка, который выше слабо прикрыт растительною землей и местами
щебенистою глиной. В глубине леса почти нет ни травы, ни кустарника; рослые и
частые буки настолько затеняют почву, что только немногие растения способны
держаться здесь; к таким принадлежат кизил и плющ, встречающиеся тут в изобилии.
Ближе к просветам попадается белладонна, а на светлых полянках, густо покрытых
злаками, растет много земляники, поспевающей в июне.
В лесу, с моджарной дороги сворачивают на тропу. Есть несколько тропинок; не
особенно важно, которой из них держаться, лишь бы она вела, во-первых, вверх, вовторых, правее (восточнее) средины горы. Подъем становится все круче, тропа
взбирается наверх зигзагами и наконец выводит из пояса леса к голым утесам яйлы.
Верхняя граница леса находится на высоте около 550 сажен (3850 ф.) над уровнем
моря. Влево от лужайки, огражденной последними группами буков, есть небольшой, но
хороший источник Ат-Чокрак; это самый высокий на Чатырдаге.
Под тенью последних буков полезно отдохнуть, дать отдышаться лошадям и
поправить седла; впереди еще значительная доля трудного подъема.
Многочисленные тропинки, ведущие наверх, – одна другой хуже; потому все
равно, которую ни выбрать; можно даже сначала ехать вовсе без тропы, тщательно
заботясь только об одном важном условии – взбираться отлого, делая крутые повороты;
а самое лучшее идти пешком, держа лошадь в поводу.
7
Менее, чем в полчаса, путник достигает края яйлы, но это еще не вершина.
Волнистая площадка, густо покрытая шелковистою травою, ограждена с севера
высокою стеною… …
…стр. 180-183…
… …ширину и столько же в длину; она образует большую часть плато Чатырдага
(его плоской возвышенности); на ней находятся известные сталактитовые пещеры.
Третья терраса отделяется от второй менее резко, а для наблюдающего с вершины горы
даже незаметно; она еще на сотню сажен ниже и размыта огромными оврагами. Яйла
Чатырдага, постепенно понижающаяся упомянутыми уступами на север, резко
ограничена с запада долиной Алмы и ее притоков, с востока долиной Ангара и имеет в
длину до 10 верст (от южного края вершинного гребня до дер. Аян), а в окружности
около 30 верст. Она представляет прекрасное пастбище, сохраняющее свежую зелень
даже среди лета, когда солнце сжигает травы на нижележащих горных склонах. Трава
на яйлах необыкновенно густа и мелколистна; все травоядные животные едят ее с
жадностью; ее корни образуют крепкий дерн, в котором тропинки протаптываются так
глубоко, что получают вид канав. В числе растений, составляющих флору яйлы,
встречаются северные формы: лапчатые листочки Alchemilla и красные цветы Adonis.
Цветы отличаются здесь особенной яркостью красок, что представляет обычное
явление в высоких местностях. Своеобразное растение Яйлы – Cerastium Bibersteinii;
густые пучки его серебристых продолговатых листьев растут в изобилии на сухих
утесах. Из этих листьев, точно покрытых слоем белой паутины, посещающие яйлу
связывают маленькие букеты, присоединяя к ним несколько голубых и розовых
цветочков, и сохраняют на память об экскурсии. Это – крымский Edelweiss.
Луговина яйлы далеко не представляет сплошного покрова; она прерывается на
всех выдающихся неровностях поверхности, а таких неровностей много.
Преобладающую черту рельефа составляют длинные, волнообразные гребни, круто
обрывающиеся к югу и юго-востоку и сравнительно отлогие в противоположном
направлении; на крутой стороне обнажены скалы, разбитые горизонтальными и
вертикальными трещинами на отдельные глыбы, точно стены циклопической
постройки. У основания этих стен обыкновенно расположены широкие
воронкообразные ямы, в которых дождевые промоины обнаруживают, под яркою
лужайкой, красную глину. Часто на уровне дна такой воронки виден темный ход под
скалу, в который стекают дождевые воды. Это – внешние признаки процесса, которым
образуются сталактитовые пещеры.
На Чатырдаге посещаются две пещеры: Бин-Баш-коба и Суук-коба. Как уже было
сказано выше, обе они находятся на широких плато второй террасы. Отправляясь туда,
нужно спуститься с вершинного холма на прежнюю тропу и продолжать путь на север.
Этого же направления может держаться и тот, кто не хочет осматривать пещеры, но не
прочь проехать иною дорогой, если он не дорожит лишним часом времени; в
противном случае следует вернуться назад.
Тропа, пересекающая вершинный гребень становится неопределенной на
северном крае его. Склон неровный и каменистый; между камнями стелется
низкорослый можжевельник: лет 10 назад он сгорел, но теперь вновь отрастает. Его
густые и упругие сплетения маскируют почву и могут причинить падение, а последнее
тут опасно. Спускаться здесь верхом на лошади решительно не следует.
У конца спуска начинается небольшая буковая роща. Кто не едет в пещеры, тот,
проехав еще версты две на север, вдоль западного края плато, найдет поворот налево и
спустится в буковый лес, на колесную дорогу из Биюк-Янкоя в Корбеклы. К этому же
пункту вернется и едущий в пещеры.
Найти пещеры в этом лабиринте скалистых холмов и ям, осложненном
беспорядочною зарослью кустарника, очень трудно, и нужно положиться только на
8
знание проводника. В случае, если его нет, необходимо обратиться за указаниями к
одному из чабанов, которые всегда находятся где-нибудь в окрестности. Их
многочисленные спутники, овцы и собаки, облегчают задачу открыть их место
пребывания.
Вход в пещеру Бин-Баш-коба (пещера тысячи голов) весьма неудобен; первые
шаги можно сделать не сгибаясь, но затем проход быстро понижается и суживается;
приходится ползти, распластавшись, как лягушка, погружая руки и колени в вязкую
грязь и касаясь плечами стен, а спиною потолка; такое положение е допускает
возможности зажечь свечу и нужно пресмыкаться в полном мраке. Длина этого хода
сажен десять. К довершению неудобства, в конце его, где становится немного
просторнее, есть глубокая, подобная колодцу яма, а возле – бугры мусора,
затрудняющие обход ямы; это – сувенир археологических раскопок, произведенных
одним ученым исследователем несколько лет назад.
Преодолев трудности входа, посетитель проникает в просторные камеры, где уже
можно зажечь свечи. Пол, стены и потолок мокры; всюду причудливые сталактиты, о
которых мы уже говорили в предыдущей главе, по поводу Кизыл-коба. Особенность
Бин-Баша – обилие костей, которыми в прежние годы был усыпан пол пещеры; между
ними попадалось много человеческих черепов. В самой большой камере, посредине
которой находится возвышение вроде алтаря, еще в тридцатых годах стояло несколько
«прислоненных к стене человеческих скелетов» (повторяя это сообщение г-жи
Сосногоровой по прежним изданиям «Путеводителя», мы не можем не выразить
некоторого недоумения: как могли держаться «прислоненные» к стене скелеты, не
рассыпаясь?). В то время вход в пещеру не был так занесен глиною, и входить было
довольно удобно. В настоящее время нет не только скелетов, но и целых черепов: все
разобраны посетителями. Говорят, здесь встречались, между другими, черепа с
широким низким лбом, похожие на те, которые находят в курганах южной России и
приписывают скифам. Быть может, Бин-Баш-коба некогда служила языческим
капищем, где приносились человеческие жертвы. Раскопки могли бы открыть много
интересного, но пока еще не открыли.
…стр. 188-189…
… …Если путешественник выехал из Алушты в этот же день утром, не особенно
рано, побывал на вершине Чатырдага и в пещерах, то он едва успеет добраться засветло
до этого источника. Если предположено ночевать в лесу, то лучше всего сделать привал
здесь, однако не у самого источника, где слишком сыро и нечем покормить лошадей, а
не доезжая высокоствольника, на возвышенной полянке. Продолжать путь можно
только в том случае, если еще остается не менее часа до сумерек. В большом лесу, даже
в ясную, звездную ночь совершенно темно и можно опасно поранить себя о сухие
сучья.
На дальнейшем пути, недалеко от Талхана, есть значительный подъем,
выводящий на зеленую поляну Казак-алан, где дорога раздваивается: левая,
продолжающаяся по прямой линии, есть дорога лесная, скоро теряющаяся; нужно взять
другую, поворачивающую круто вправо и ведущую в Корбеклы.
Дорога идет приблизительно горизонтально на высоте около 500 сажен над
уровнем моря. Она известна у татар под названием Узун-алан-йоль (дорога длинной
поляны). Направляясь сначала на юг, потом на юго-восток, она обходит основание
Эклиз-буруна. В расстоянии около 3-х верст от источника Талхан дорога пересекает
линию древней стены Таш-хабах (в переводе – каменная стена), построение которой
татары приписывают легендарному Аксак Темиру. Кеппен доказывает, что это часть
стены, построенной в VI веке, по повелению византийского императора Юстиниана,
для защиты живших в горных долинах готов от нападений с севера.
9
За этим местом дорога вскоре поворачивает на юг и начинает спускаться. Спуск
продолжается почти непрерывно за деревню Корбеклы, до долины Улу-узени.
ПОЕЗДКА ИЗ АЛУШТЫ В КОЗЬМОДЕМЬЯНСКИЙ МОНАСТЫРЬ
В Козьмодемьяновский монастырь из Алушты можно проехать в экипаже по
хорошей дороге, устроенной заново в 1886 году, по случаю сооружения возле
монастыря охотничьего дома для государя. Дорога не шоссирована, но, тем не менее,
весьма покойна, особенно в дальней от Алушты половине, где для нее проложено новое
полотно. Это сначала та же дорога долиною речки Улу-узень, о которой мы говорили в
главе по поводу пути на Чатырдаг. Верстах в двух от поворота на Корбеклы дорога
проходит возле водяной мельницы. Речка Улу-узень шумно течет здесь в глубоком
русле и густо заросла деревьями. Долина быстро суживается. На 9-й версте дорога
пересекает приток Улу-узени Софу и начинает заметно подниматься к горному проходу
Кебит-богаз. Слева видно замкнутое ущелье Узень-баш (верховье речки), над которым
белеют скалы Бабугана. Округленная лесистая вершина к востоку от Узень-баша –
Чамны-бурун или Наратли (сосновая гора); к западу от ущелья – отрог Агыс-Хыр,
образующий Кебит-богаз. Направо от пути – склоны Чатырдага. Равномерно
поднимаясь зигзагами, дорога прорезывает густой буковый лес, представляющий
местами красивую высокоствольную чащу. Высший пункт дороги (276 сажен над
уровнем моря) на тринадцатой версте. Старая дорога проходила тут же, но круто
спускалась в долину Алмы, тогда как новая понижается постепенно, направляясь
склоном долины вверх по течению. Кебит-богаз самый удобный из крымских горных
проходов, и до проложения почтовых дорог через Ангарский перевал и Байдарские
ворота служил главным путем из степной части полуострова на Южный берег.
Последние версты к монастырю дорога идет берегом реки Алмы, которая течет
здесь в живописном ущелье, замыкаемом в перспективе массивным Бабуганом. С
правой стороны – Черная гора или Синабдаг, на которой водится много оленей. Это –
заповедное место царских охот.
Описав экипажную дорогу к монастырю Козьмы и Демьяна, прежде чем
продолжать речь об этой местности, скажем несколько слов о другом пути сюда,
который мы рекомендуем каждому путешественнику, если он не особенно избегает
верховой езды и горных тропинок. Мы говорим о пути через Бабуган-яйлу и Гаврельбогаз. В Крыму мало найдется мест, которые могли бы соперничать пейзажной
красотой с некоторыми пунктами этого маршрута. Мы советуем ехать в монастырь
через Бабуган, а возвратиться в Алушту через Кебит-богаз описанной выше экипажной
дорогой.
Путь через Бабуган длиннее и может быть сделан только верхом (или пешком).
Он потребует 8-10 часов времени, считая тут и остановку часа на два; следовательно,
нужно рассчитывать ночевать в монастыре, хотя возвратный путь через Кебит-богаз
можно сделать в крайности и ночью.
Из Алушты на Бабуган можно проехать различно, но чтобы не утомлять без
нужды, лошадей, которых силы понадобятся впереди, лучше ехать по шоссе к БиюкЛамбату. На 9-й версте, против ворот, ведущих на гору Кастель (слева дороги), можно
свернуть направо в гору, или проехать по шоссе версты полторы дальше и свернуть
вправо.
Первый путь идет по северному склону горы Урага до скалы Сераус (или
Кастелька), против которой начинается длинный и крутой подъем на седловину между
горами Урага и чамны-Бурун; от седловины до источника Ак-чокрак версты полторы;
дорога идет хорошим лесом, но упомянутый подъем (около 100 сажен вертикальной
высоты) – труден.
10
Второй путь огибает Урагу с юга, направляясь сначала на юго-запад, потом на
запад, наконец на северо-запад. Он идет мелким, вырубленным лесом, минует
несколько татарских чайров (местное название огороженных лесных полян, которые
эксплуатируются, как сенокосы, или обрабатываются под плантации), поднимается по
бесплодному руслу сланцевых оврагов и приводит к тому же источнику Ак-чокрак. На
правой стороне этого пути гора Урага, на левой скал Парагильмен, широкое основание
которой, тоже скалистое, называется Балатыр. Почти на средине дороги от шоссе до
Ак-чокрака, влево, остается многоводный источник св. Ильи, составляющий начало
речки Кара-узень. Тут был некогда монастырь. Алтарь церкви находился над самым
источником. Кучи камней от построек и следы стен, окружавших монастырь, заросли
травой и кустарниками. Древняя дорога, ясно заметная еще и теперь, вела к морю и к
древнему городу Лампасу, который находился ниже, при деревне Кучук-Ламбат.
Ак-чокрак (белый источник) находится на высоте за 400 сажен над уровнем моря,
у подошвы белых утесов одной из вершин Бабугана Куш-кая (соколиная гора). Поляны
под Ак-чокраком тоже называются Белыми полянами. Здесь следует сделать привал
для завтрака, или отложить еду еще часа на три, так как на переезде через Бабуган воды
нет.
От источника Ак-чокрак начинается крутой подъем горного прохода Ак-чокракбогаз. Через полчаса тропа выходит на чистую лужайку седловины, соединяющей
скалистый Бабуган, поднимающийся налево, с округленною вершиной, поросшею
буком и сосной, направо; это Чамны-бурун или Нарат-бурун (русские охотники зовут
эту вершину Черный Шпиль). Чамны-бурун состоит из кристаллической кремнекислой
породы (род лавы), которая ни в каком другом пункте Крыма не достигает такой
высоты на уровнем моря, именно 536 сажен (3750 футов). Выступы скал при вершине
Чамны-буруна обнаруживают замечательное действие на компас: магнитная стрелка
отклоняется от меридиана на десятки градусов (до 90). Влияние на магнитную стрелку
замечается и при других выходах кристаллической породы (например, в горе Кастель),
но мы нигде не наблюдали его в таком размере, как на Чамны-буруне.
Скалы Бабугана состоят из известняка, а седловина между этими высотами
сланцевая. (Положение магнитной стрелки здесь нормальное).
С седловины открывается далекая перспектива на северо-запад, через Узень-баш,
Кабит-богаз и западные отроги Чатырдага, по направлению к Симферополю.
Тропа, которой должно следовать, поднимается на скалы (к югу) и становится
щебенистой. Особенно дурен конец подъема – Чертова лестница, глубоко врезанная в
скалу, скользкая и неровная покатость; ее нужно пройти пешком, а неопытному
путнику опасно даже вести в поводу лошадь, так как последняя вынуждена делать
прыжки и может ударить; лучше отдать ее проводнику.
За Чертовой лестницей начинается яйла с ее каменными буграми,
воронкообразными ямами и зеленою луговиной; пушистые листочки Cerastium,
Alchemilla, незабудки. Едва заметная тропа оставляет влево вершину Куш-кая,
имеющую со стороны яйлы вид зеленого кургана, и затем разветвляется. Правый путь
теоретически, т.е. по направлению, правильнее, но практически не приводит к цели
скорее и лучше, чем левый. Так как последний притом представляет более открытый
горизонт, то его следует предпочесть.
Левая тропа спускается на несколько десятков сажен с края главной площади
яйлы и версты полторы держится этого уровня. Внизу виден Парагильмен, который с
шоссе кажется принадлежащим к вершинам яйлы. Урага и Кастель с окрестными
холмами, светлая полоска шоссейной дороги – видны, как с птичьего полета.
Соединившись с тропой, идущей от Парагильмена (Талма богаз), наша тропа
снова поднимается на высокую площадь яйлы (около 650 сажен над уровнем моря).
Обширная, совершенно горизонтальная луговина, на которую выезжает путник,
называется Стратогай. Окруженная со всех сторон дикими скалами, она поражает своей
оригинальностью.
11
Тут можно ехать скоро, даже скакать, что обыкновенно и делают молодые
путешественники. На луговинах яйлы лошадиный топот звучит особенно, как будто вы
едете по сводам над пространными подземельями.
Тропинок на яйле много; направляясь к Гаврель-богазу, до которого от Стратогая
версты три, нужно держать на запад, на северо-запад, наконец на север.
После продолжительного переезда по каменистой пустыне яйлы вид с Гаврельбогаза производит особенно светлое впечатление. Близко впереди – тяжелая масса
Синабдага, правее и дальше Чатырдаг, а за ними необозримые степи, исчезающие во
мгле дали. Особенно украшают вид ярко-зеленые поляны на склонах Бабугана, резко
отделяющиеся от темного соснового леса, который густо покрывает часть склона.
Дорога идет через эти поляны, отданные на долгий срок в пользование монастырю.
Монахи косят тут траву.
Первые полверсты спуска следует идти пешком, тропа камениста и тесна. На
полянах есть небольшой источник и если путник не делал привала у Ак-чокрака, то
может сделать его тут. Источник находится у верхней окраины второй поляны, в
долинке, где нужно искать и тропу, которая теряется в густой траве поляны.
Дальнейший путь, до самого монастыря, идет прекрасным лесом, то буковым, то
сосновым. Склон крутой, но дорожка проведена зигзагами с равномерным уклоном.
Монастырь Козьмы и Демьяна расположен в глубокой теснине; крутые склоны
гор и высокоствольный лес окружают со всех сторон скромные монастырские
постройки. Нигде поблизости нет ровного места; для строений и дорог монахи должны
произвести большие земляные работы. В монастыре есть две церкви, несколько
домиков, где живут монахи, и гостиница для приезжих. В нескольких десятках сажен
над монастырем лет 10 назад выстроен царский охотничий домик.
Монастырь весьма беден материальными средствами и не может содержать более
десяти монахов. Главный сбор бывает 1-го июля, в храмовой праздник. В остальное
время года посетители редки и кругом царствует глубокая тишина, нарушаемая только
шумом бегущей с гор воды.
В короткие зимние дни солнце редко заглядывает в это ущелье; да и летом оно
всходит в монастыре не ранее седьмого часа, а в 5 уже заходит. Снег выпадает рано – в
октябре, и лежит до марта, иногда до апреля. Часто снег бывает в горах до того глубок,
что сообщение с Симферополем и с Южным берегом, где монахи закупают свою
провизию, или прекращается совершенно, или бывает весьма затруднительно.
Самое удобное время для посещения монастыря – июнь и июль месяцы. В августе
уже начинаются в горах частые дожди и холодные ночи.
У самого монастыря вытекает источник Савлух-су (здоровая вода), которому
приписывают целебные свойства. Он принят в хорошо устроенный резервуар, из
которого проведен в купальный бассейн под крышей. Вода чиста, как хрусталь, и
приятна на вкус; температура ее 7,5 градуса Цельсия. Невольно думается, что для
слабых организаций такая ванна довольно рискованна.
Вера в целебность этой воды держится между обитателями Крыма еще со
времени греков-христиан и распространена не только между христианами, но и межу
татарами. Они возят сюда своих больных, купают их и увозят домой воду из источника.
Издавна, ко дню святых Козьмы и Дамиана, память которых празднуется 1-го июля,
сюда стекалось множество народа.
Из жизнеописания «святых бессребреников Козьмы и Дамиана» видно, что эти
два брата-врачи, сделавшись христианами и посвятив себя на безмездное врачевание и
помощь страждущему человечеству, жили в Риме и там умерщвлены своим учителем и
погребены «при потоке вод». Но у жителей Крыма есть предание, что Козьма и Дамиан
умерщвлены в Крыму и погребены у того самого источника, при котором существует
теперь основанный во имя их монастырь.
Лет пятьдесят тому назад ко дню Козьмы и Дамиана стали приезжать сюда
священники, и производилось служение.
12
Какой-то Симферопольский купец, который выздоровел от продолжительной
болезни, выкупавшись в водах источника, построил над ним сруб и поставил образ
святых.
Ежегодное стечение народа к источнику Савлух-су, равно как и ко многим другим
местам в горной части Крыма, подало мысль покойному Иннокентию, архиепископу
Херсонскому и Таврическому, к восстановлению на Крымском полуострове всех тех
мест, которые с древнейших времен прославились в народе своею святостью, и где
находились следы и остатки древних церквей и монастырей. В 1855 году покойный
преосвященный приступил к устройству в горной части Крыма шести иноческих
обителей, к которым принадлежит и Косьмо-Дамианская киновия. Первый настоятель,
инок Макарий, – лет десять тому назад умерший от чахотки, – был главным строителем
этой киновии: он собственноручно, с помощью двух-трех братий, взрывал скалы,
ровнял землю, устраивал дороги и сам построил первую келью.
Савлух-су есть один из истоков реки Алмы (нет никакого основания произносить
это слово на романский лад и писать Альма, как делают некоторые).
В монастырской гостинице можно переночевать, но не следует рассчитывать на
удобства. Запас желаемой провизии и персидский порошок должны быть привезены с
собою.
На возвратном пути можно осмотреть сады и развалины Мутул, находящиеся
верстах в пяти от Алушты, при подошве Ураги. Несомненно, что тут было некогда
большое поселение.
ПОЕЗДКА ИЗ АЛУШТЫ НА ГОРЫ КАСТЕЛЬ И УРАГУ
Кастель интересна ее каменными обвалами, остатками древних сооружений и
широкими видами с верхней части горы, а прогулка по Ураге, в ее тенистом лесу,
обильно орошаемом источниками, непременно доставит удовольствие среди лета,
когда в береговой полосе все сухо и раскалено. Конечный пункт и конечная цель
поездки по Ураге, по нашему предположению, есть водопад, не только почти не
посещаемый, но и мало кому известный, хотя он с честью выдержит сравнение с
известным водопадом Джур-джур под горой Тырке. Затруднение в том, что он
находится в дикой, малодоступной местности, куда нет определенной дороги. Только
немногие татары знают, как проехать к водопаду.
По предлагаемому нами маршруту эта экскурсия потребует около 14 часов,
считая тут и остановки; потому если предполагается сделать ее в один день, нельзя
выезжать поздно; иначе следует заранее рассчитывать на ночлег в лесу и захватить с
собою все, что для этого нужно; на Ураге нет жилья.
Путь от Алушты идет на юг, берегом моря. В последние годы прибрежные
землевладельцы проложили здесь экипажную дорогу до Кастели, на протяжении около
5 верст; дорога требует, однако, дополнительных работ, так как морские бури местами
ее размывают. Поворот на эту дорогу с шоссе – за мостом через Улу-узень, налево.
Пред спуском к морю, направо от нее отделяется крутым подъемом дорога на дачи
Тихомирова, Дахнова, фон Гаген. Береговая дорога идет близ уровня моря, под
сланцевыми обрывами. Версты через полторы, в устье глубокого оврага начало крутой
тропы на дачу Карабальчик. Дальше по берегу несколько домиков дачи Бекетова, а за
сухим руслом виноградник Ганота. Он расположен в устье широкий долины Чолмекчи,
в глубине которой видны старые кипарисы и дом г-жи Троцыны. До конца
семидесятых годов эта усадьба принадлежала покойной М.М. Славич, автору первых
изданий нашего «Путеводителя», писавшей под псевдонимом Сосногоровой (перевод
со шведского ее родовой фамилии Даненберг). Здесь Е. Марков писал его поэтические
«Очерки Крыма».
13
За чолмекчинскою долиной береговая дорога идет опять возле сланцевых
обрывов, а версты через 3 от Алушты поднимается на высокий, лесистый край их,
перед дачей Чернова. Характер местности вдруг меняется: дорога проходит через
полосу больших серых обломков трахита, которые спускаются из-под утесов Кастели
до моря, как каменный поток, образуя небольшой мыс Камыш-бурун. С поворота
дороги, огибающей Камыш-бурун, красивый вид на перспективу берега,
заканчивающегося Аюдагом. С этого пункта растительность заметно проявляет
характер Южного берега. Терпентин (Pictasia) с блестящими перистыми листьями,
каркас (Celtis) с гладкою светло-серою корой, колючий вечнозеленый Ruscus – играют
видную роль. С полверсты далее, за дачей Умова, подъем делается постоянным. Еще
через полверсты, если есть намерение посетить Темир-хапу и залежь известкового
шпата, можно свернуть на верховую тропу, ведущую к даче Головкинского; тут ближе,
но тропа довольно крутая и тесная. Можно продолжать путь по экипажной дороге,
мимо дач Кирпичникова и Голубева (в подвале г. Голубева производится продажа вина
фирмы «Кастель Приморский»). Перед последнею, продолжая подниматься, дорога
делает крутой поворот назад и приводит к воротам. На вершину Кастели нужно ехать
влево; но если путник желает видеть кастельское Темир-хапу и побывать на жиле
известкового шпата, то следует держать направо и миновать дом Головкинского. Там,
где дорога начинает поворачивать к дому, против второй белой калитки, из-под горы
выходит верховая тропа, о которой мы упоминали выше. Дальше нет торной дороги,
можно пробираться только пешком и «как-нибудь», возле изгороди виноградника,
направляясь в общем на север. (Можно пройти и дорогою через виноградни, но в
дальнем конце его придется перелезать через колючий плетень или через камни.) До
Темир-хапу (железные ворота) отсюда не более 100 сажен. Это – огромная гряда
каменных обломков, спускающихся с горы до самого моря и преграждающая путь.
Можно думать, что она представляет остаток скалистого гребня, который сбегал по
склону, как поток, или жила лавы. Весьма вероятно, что прежние жители Кастели
воспользовались природными условиями и, приложив к ним свой труд и искусство,
соорудили здесь род крепостной стены. К западу от Темир-хапу, в пределах загородки,
видна яма с нависшим над нею большим камнем. Местная легенда говорит о ней, как
об остатке подземного хода, который вел из крепости на вершине горы к морю.
Направляясь от Темир-хапу на запад и обходя изгородь виноградника справа, со
стороны горы, можно кое-как выбраться на тропу, ведущую к известковому шпату;
следует предупредить, однако, что путь очень дурной и нелегко найти его.
Известковый шпат образует не столько жилу, сколько большую гнездовидную залежь в
зеленовато-сером трахите. (Известковый шпат есть кристаллическая углекислая
известь; раскалывается на косые многогранники (ромбоэдры) с блестящими
плоскостями и немного просвечивается. Совершенно прозрачные куски – на Кастели их
нет – довольно ценны и употребляются для оптических инструментов. Из кастельского
известкового шпата можно сделать только одно употребление – держать на столе, как
пресс-папье и сувенир.)
Выше тропы, ведущей к известковому шпату, на каменистом склоне горы видны
большие кусты с красными стволами. Это Arbutus Andrachnae; он не бросает листьев,
но ежегодно, в июне месяце, меняет кору; тогда он зеленовато-желтый. Кастель –
самый восточный пункт его распространения.
Чтобы продолжать путь к вершине горы, необходимо возвратиться к упомянутым
раньше воротам. Не въезжая в ворота, повернуть направо. Дорога поднимается между
виноградниками. Оставив направо дачную постройку и налево рабочую казарму, нужно
свернуть в гору, обходя молодой виноградник. Выше есть старая кастельская дорога,
которая до семидесятых годов была единственным колесным путем кастельской дачи,
по которому вывозили бочки с вином, запрягая три и четыре пары волов. Независимо
от существования теперь других дорог, свободный проезд по «старой дороге» до шоссе
оговорен крепостными актами. (Тем не менее, путь не всегда свободен, встречаются
14
загородки. В случае несокрушимости последних можно проехать западнее, за оврагом,
через виноградник гг. Таюрских.) дорога огибает Кастель с юга и имеет местами
крутые и каменистые подъемы. Она проходит у подножия грандиозной натуральной
стены, называющейся Гемата-кая, в переводе – Кровавая скала. На ней, по светлосерому фону, видны широкие черные полосы, которые, то разветвляясь, то сливаясь,
сбегают вниз. Народная молва говорит, что это следы крови, пролитой здесь при взятии
Кастельской крепости (генуэзцами у греков). В действительности это – остатки низших
растений (род плесени), селящихся в неровностях скалы, по которым стекает дождевая
вода.
За Кровавыми скалами дорога выводит двумя подъемами на просторную
площадку, известную под именем Монастырской. Здесь некогда были развалины
греческого монастыря Св. Прокла; потому, как эта площадка, так и соседний овраг,
называются по-татарски Ай-Брокуль. Теперь тут нет ничего, кроме похожей на
колодезь известковой печи, которую нужно тщательно обходить. За оврагом видна
усадьба Янике братьев Таюрских.
Выбравшись на седловину, соединяющую Кастель с главным горным склоном и
повернув к вершине колесною дорогой, путник проедет на подъеме остатки двух
крепостных стен; эти остатки с каждым годом становятся менее и менее ясными.
При разветвлениях дороги следует брать ту ветвь, которая поднимается круче, а
под конец пробираться лесом вовсе без дороги, направляясь туда, где местность выше.
Вершина Кастели скалиста и имеет обширную и глубокую впадину,
напоминающую кратер вулкана. Высшую точку горы представляет один утес с
горизонтальною площадкой, висящий на краю впадины. На него можно взобраться,
только пользуясь сучьями растущего возле дерева. Высота Кастели 207 сажен (1450
футов) над уровнем моря.
Как возле вершинных скал (по юго-западной стороне их), так и в окрестном лесу
видны остатки старинных построек. Кеппен говорит, что в тридцатых годах тут видно
было множество черепков старинной глиняной посуды и следы известкового цемента.
На итальянских и вообще на средневековых картах Черного моря, между
Алуштой и Ламбатом показывается значительное место, обозначаемое большими
буквам, под именами: Пангропуло, Пагрополи и проч. Кеппен высказывает убеждение,
что все эти названия суть не что иное, как нынешнее исковерканное Ай-Брокул, или
Ай-Прокул. Следует думать, что позднейшие, т.е. исторические укрепления на Кастели,
как указывают следы древних построек, находились в связи с укреплениями греческого
Алустона и, быть может, даже одновременны по своей постройке с последним.
Впоследствии же, когда Алустон был во власти генуэзцев, имевших тут своего
отдельного правителя или консула, генуэзцы владели и укреплениями Кастель-горы.
При проложении южно-бережского шоссе, были открыты в земле глиняные
водопроводные трубы, по которым была некогда проведена к горе Кастель вода из
источника Вериси, или Вриси, вытекающего из горы Урага, версты 2 от Кастели. Вриси
значит по-гречески «источник».
Автор (насколько нам известно, это был Г.Э. Караулов) брошюры «Феодора,
владетельница Сугдайи», изданной в 1859 году в Феодосии, рассказывает, что во время
поездки своей в Турцию он имел случай познакомиться с одним монахом из Малой
Азии и читать рукопись, в которой много говорится об истории Крыма и подробно
описывается жизнь последней владетельницы части Южного берега от Судака до Ялты,
царицы Феодоры. История самой рукописи следующая: по взятии кафянами
Кастельской крепости, оставшийся в живых монах Анастасий был отведен в монастырь
Св. Ильи, близ Ламбата. В монастыре написал он эту рукопись и передал ее, умирая,
настоятелю. Впоследствии, когда греческие монастыри были разорены, а многие греки
обращены в магометанство, рукопись была занесена одним крымским монахом в
монастырь Успения Божией Матери, находящийся недалеко от Трапезунда.
15
С Кастели следует возвратиться той же дорогой на седловину, переехать шоссе
поперек и подниматься малоезженою дорогой на восточный склон Ураги. Минут через
десять дорога становится лучше, и плохой кустарник понемногу превращается в лес. На
встречающемся тут разветвлении нужно держаться правой дороги (которая вскоре
переходит отлогую и широкую ложбину, тогда как левая идет в гору). Необходимо,
однако, иметь в виду, что лесные дороги весьма изменчивы и сбивчивы. Даже человек,
хорошо знающий местность, не гарантирован от блуждания. Не преследуя
недостижимую задачу – описать все детали пути, мы ограничимся только указанием на
его общее направление, положение и характер.
До источника Вериси дорога направляется в общем на северо-запад, мелколесьем,
постепенно, но не непрерывно поднимается, минует два чаира (огороженные поляны) и
пересекает две-три вершины оврагов. За Вериси, близ которого, судя по времени,
вероятно, придется сделать привал для отдыха и завтрака, подъем вскоре прекращается.
Дорога вступает в хороший дубовый лес и, сохраняя то же общее направление на
северо-запад, идет по северо-восточному склону Ураги на высоте около 250-300 сажен
над уровнем моря. Дорожка малопроезжая, местами заграждена валежником, но она
хорошо проведена (для инспектирования казенного леса). В двух-трех местах ее
пересекают, или на нее выходят колесные, маджарные дороги, тоже малопроезжие, но
нашу верховую дорожку нетрудно отличить, потому что нагорный ее край намеренно
врезан в почву, а подгорный во многих местах подложен камнями или бревнами.
В расстоянии получаса за Вериси от склона Ураги отделяется седловиной
небольшая скалистая горка Сераус, остающаяся с правой стороны дороги. Ее чаще
зовут попросту Кастелька, потому что она представляет как бы миниатюрную модель
Кастели. Тут тоже есть остатки старинного укрепления. На вершинную площадь,
заросшую лесом и богатую клубникой, взойти нетрудно по тропе, идущей с седловины
косвенно вправо. С красивых утесов хороший вид на Алушту, а в другую сторону на
Чатырдаг. Против Кастельки начинается крутой подъем на седловину между Урагой и
Чамны-буруном, о котором было упомянуто при описании поездки через Бабуган.
Возле Кастельки в лесу уже много бука. Менее чем через полчаса отсюда –
совершенно подобная скалистая вершина Ай-Йори (св. Георгия), но еще меньших
размеров. На ней тоже было укрепление. Возле, ниже дороги, из земли выходит
сильный ключ того же имени, орошающий внизу старые сады Мутул.
Если путник идет без шума, то на окрестном участке дороги может увидать дикую
козу; особенно часто пасутся они в заросли кизильника, покрывающей склон за АйЙори; разумеется, такая встреча есть все-таки счастливая случайность.
За кизильником дорога переходит вершину большого оврага и, сделав зигзаг
вправо, пересекает моджарную дорогу, которая ведет из дер. Корбеклы на Бабуга-яйлу.
Пройдя еще вершину оврага (совершенно подобную первой), дорожка становится
неясной. Начинаются высокоствольные буки, трава исчезает, под слоем листопада
проглядывают обломки белого известняка, которого раньше не встречалось. При
усиленном внимании все еще можно находить часто теряющуюся дорожку; но за
следующим оврагом мало помогает и усиленное внимание. Повторим еще раз, что путь
идет приблизительно на одном уровне. Сбивчивого места не более четверти версты;
дальше дорога опять видна и довольно круто спускается в вершину оврага. Впереди
уже слышен шум водопада. Переехав еще две вершины оврагов, путник спускается на
край глубокого русла, в котором течет шумный поток. Водопад находится выше по
течению и едва виден между ветвями деревьев. На коре ближних буков вырезаны
вензеля редких гостей этого дикого места. Только тут и можно расположиться
бивуаком для отдыха; другого удобного места вблизи нет. Оставив здесь лошадей и
багаж, желающий посетить водопад должен спуститься в русло и пробираться где и как
возможно; на левой стороне потока растет темно-зеленый тис. Путь очень дурной и
требует немало силы, ловкости и осторожности. Можно пробраться на самый край того
природного бассейна, в который низвергается водопад, и удобно поместиться на
16
лежащих тут камнях и валежнике. Вода падет с высоты около трех сажен; окрестные
скалы густо заросли плющом и мхом.
Около четверти версты выше по течению есть ряд каскадов, которые в
совокупности известны у местных посетителей под именем второго водопада. Чтобы
добраться туда, нужно сначала возвратиться к месту, где оставили лошадей, и идти
этой стороной, не спускаясь к потоку до того пункта, перед которым русло делает
крутой поворот. Пункт этот находится в 7-8 саженях выше потока на небольшом бугре
склона, возле поросшего мхом камня. Поток, направляющийся здесь прямо на
наблюдателя, последовательно сбегает широкими каскадами по ступеням огромной
лестницы, образуемой краями известняковых пластов. На склоне русла и здесь растет
тис.
Речка, образующая эти водопады, есть Улу-узень (у греков – Месарли), текущая в
Алушту. Ее верховье носит название Узень-баш.
Имея в виду сбивчивость лесных дорог, из этой трущобы следует выбираться по
крайней мере за час до сумерек. Ночевать здесь неудобно тем, что нечем кормить
лошадей, если посетители водопад Ане привезли с собою овса.
Возвращаться нужно сначала тем же путем, которым приехали; но, за тремя
оврагами взобравшись на длинный подъем, не следует сворачивать направо и искать
прежнюю тропу (под опасением почти неизбежно заблудиться), а должно продолжать
путь по колесной дороге, которая большими заворотами спускается под гору и
приводит вниз к речке, вытекающей тут на отлогие поляны. Отсюда легко выехать на
дорогу, идущую из Косьмодемьянского монастыря в Алушту. На проезд от водопада до
Алушты нужно считать не менее трех часов.
ШОССЕЙНАЯ ДОРОГА ОТ АЛУШТЫ ДО ЯЛТЫ
Станции: Биюк-Ламбат (13 с четвертью верст),
Ай-Даниль (17 верст),
Ялта (11 верст).
Южнобережское шоссе было начато в 1832 году, по распоряжению бывшего
начальника Новороссийского края, князя М.С. Воронцова, и окончено в 1837 году, к
приезду в Крым императора Николая Павловича. Нельзя не воздать должного гг.
инженерам, строившим эту дорогу, в особенности полковнику (впоследствии генералу)
Славичу, его помощнику капитану Куртееву и их преемникам, многократно
обновлявшим и улучшавшим различные участки дороги. Подъемы почти всюду легки и
равномерны; через потоки и овраги построены солидные мосты; в опасных местах
шоссе ограждено каменною стенкой или частоколом. Ширина шоссейного полотна
тоже была бы, по местному движению, вполне удовлетворительна, если бы
значительная доля ее не занималась запасами щебенки, почти постоянно лежащей с той
или другой стороны.
При выезде из Алушты, сейчас за мостом через р. Улу-узень, растут вековые
деревья грецкого ореха, под которыми красуется вывеска «Эльдорадо» – первая
попытка Алушты завести нечто общественное, кроме татарской кофейни и бузни.
За орехами влево отходит между плетнями береговая дорога, а шоссе постепенно
поднимается в гору, обходя гору Кастель с нагорной стороны. На 9-й версте, слева
дороги, ворота, через которые идет путь на вершину Кастели. Несколько дальше – дача
Янике братьев Таюрских, ведущих торговлю крымским вином под фирмою «Кастель».
Близ 10 верстового столба начинается дорога на дачу Голубева и другие
прибрежные дачи под Кастель. На 11-й версте каменный мост через речку Кара-узень
(черная речка) и огромные ореховые деревья. Вправо – красная глинистая осыпь и
серые скалы подножия Парагильмена. На 13-й версте шоссе огибает коническую гору
17
Ай-Тодор (Св. Феодор), к которой с восточной стороны примыкает деревня БиюкЛамбат; в дальнем конце ее – почтовая станция.
В начале деревни есть дорога к приморским дачам Саяни и Карабах.
Здесь было в древности греческое селение. Развалины греческой церкви св.
Феодора заметны повыше деревни. Церковь была построена из тесанного камня и
окружена стеной. Внутри ограды находилось кладбище. Повыше на утесе стояла
крепостца, а еще выше сторожевая башня. Развалины ее ясно заметны еще и ныне.
Около двух верст за Биюк-Ламбатом шоссе проходит маленькую деревню Еникой, настолько скрытую в зелени, что ее трудно заметить.
Далее начало спуска к береговым дачам Карасан и потом Партенит. При вершине
следующего оврага, где стоит постоялый двор, поворот в деревню Дерменкой
(правильнее – Дегерменкой – мельничная деревня), расположенную выше, при речке
Таката. Принадлежащая к этой деревне водяная мельница находится при шоссе с
версту далее. Тут начинается длинный ряд изгибов дороги, которая, спускаясь и
поднимаясь, обходит до двенадцати оврагов, глубоко врезанных в полосатую толщу
сланца. Причудливые изгибы слоев в грандиозных бесплодных обрывах невольно
поражают путника. Однако однообразие этих заворотов скоро становится
томительным. Пустынный Аюдаг, серую массу которого дорога здесь обходит, то
остается назади, то снова является перед глазами. Едущий нетерпеливо ждет конца
этой горной мистификации.
Влево остается дер. Курклет, вправо – Кизыл-таш (красный камень), названная
так по красноватому утесу, возвышающемуся неподалеку. На нем есть развалины
древнего укрепления.
На девятой версте дороги, между Курклетом и Кизыл-ташем, есть поворт на дачу
Артек (под Аюдагом, с западной стороны его).
Пройдя Аю-даг, шоссе несколько верст спускается к речке Авунда, текущей в
Гурзуф, живописно расположенный на берегу залива, огражденного с востока Аюдагом. Въезд в Гурзуф, имение Губонина, хорошо заметен по изящной караулке и
густой группе хвойных деревьев. Версты через две почтовая станция Ай-Даниль
(Святой Данииль). Название показывает, что здесь находилось когда-то греческое
поселение, с церковью или монастырем во имя этого святого; но теперь тут не видно
никаких развалин.
Имение Ай-Даниль (Удельного ведомства) есть одно из богатейших виноградных
имений на Южном берегу. Ай-Даниль принадлежал прежде князю М.С. Воронцову,
который выписывал для своих виноградников лучшие лозы из Бургони, Бордо, с
берегов Рейна, из Венгрии, Испании, Португалии, с острова Мадеры.
Почтовая дорога из Ай-Даниля идет через татарскую деревню Никита, под
которой расположен Императорский Никитский сад, а далее Магарач. Горные склоны,
покрытые до сих пор дубовым и грабовым лесом, здесь зарастают красивой крымской
сосной и можжевеловыми деревьями.
Из множества дач и имений, расположенных в виду дороги, наиболее
замечательна Массандра, принадлежавшая, как и Ай-Даниль, князю Воронцову, в
теперь Уделам. Ее легко распознать с дороги по обширному насаждению кипарисов и
других хвойных деревьев, которое шоссе минует верстах в пяти от Ялты. Последние
версты к Ялте дорога идет легким спуском по склону глубокой зеленой долины, в
которой расположены богатые и красивые татарские деревни Дерекой и Ай-Василь.
БЕРЕГОВАЯ ТРОПА ОТ АЛУШТЫ ДО ЯЛТЫ
Большая часть путешествующих по Крыму обозревают Южный берег только с
почтовой дороги. Но для удовлетворительного ознакомления с местностью нужно
проехать от Алушты верхом по «старой» или «нижней» дороге, которая прежде, до
18
устройства южнобережского шоссе, только одна и существовала. Теперь этот путь
известен под названием береговой или кордонной тропы, так как по нему делает
регулярные обходы пограничная, или кордонная стража. Длина пути около 30-ти верст.
Расстояние некоторых попутных пунктов от Алушты можно считать
приблизительно так: Камыш-бурун (мыс при Кастели) – 3 версты, Карабах – 7, КучукЛамбат – 9, Партенит – 12, Артек – 16, Гурзуф – 20, Никитский сад – 25, Ялта – 30
верст.
Первые пять верст от Алушты описаны поездкой на горы Кастель и Урага.
Против дачи Голубева, не доезжая до поворота дороги к большому дому, следует взять
круто налево, мимо маленького домика, принадлежащего к той же даче, и проехать
через ворота по дороге, спускающейся к морю. От устья ближнего оврага идет уже не
колесная дорога, а узкая плохая тропинка, которая то взбирается на обрыв, то
спускается на береговой гравий (щебень). Справа возвышается круча темноцветного
сланца, прихотливые изгибы которого резко выступают на голых обрывах. У подошвы
прибрежного склона растет стелящийся капорец с его голубоватыми листьями и
большими красивыми цветами. Другое распространенное здесь растение – очень
ядовитый молочай, сок которого может отравить даже через прикосновение.
С версту далее, на берегу лежат груды валунов, отшлифованных морем в
необыкновенно правильные формы: дисковидные, эллиптические, яйцевидные; валуны
весьма различной величины, от фута до дюйма в диаметре; все они вышлифованы из
крепкого кастельского трахита и могут служить хорошими пресс-папье. Существование
этой натуральной гранильни обусловлено тем, что тут в море есть водоворот, причиной
которого постоянное береговое течение, направляющееся на ют, и некоторые детали в
очертании берега.
Верстах в 2-х от Кастели тропа переходит устье речки Кара-узень. Близ устья дача
г. Голоперова. За речкою, на возвышенности дача Саяни, принадлежавшая прежде П.П.
Шлейдену; теперь принадлежит г. Винбергу.
В полуверсте далее мысок и дача Карабах, в которой жил и работал известный
исследователь Крыма Петр Иванович Кеппен. В некотором расстоянии за Карабахом,
на береговом обрыве, есть густая роща кипарисов, в которой Кеппен похоронен. Роща
посажена им самим в 1864 году. При копании земли для посадки кипарисов было
найдено много остатков древних жилищ; а впоследствии возле отрыли мраморную
колонну, много мраморных украшений и следы какого-то строения.
За Карабахом тропа пролегает среди местности, представляющей необыкновенное
зрелище. Ученый путешественник 40-х годов Дюбуа, а за ним другие путешественники
называют это место «Хаосом»; татары дают местности название Сунен-кая, или
Чугунун-кая. Множество известняковых скал всевозможных форм и размеров,
представляя как бы остатки обрушившегося отрога яйлы, покрыли горный склон до
самого моря, а некоторые обломки возвышаются над водою на расстоянии нескольких
десятков сажен от берега. Самый большой из островов-утесов называется здешними
жителями «монахом» по сходству (будто бы) с человеком в рясе. Все скалы Хаоса
проникнуты бесчисленными трещинами, которые после выполнены известковым
туфом; в некоторых пустотах есть маленькие сталактиты. Близ уровня моря из Хаоса
вытекает хороший ключ Суук-су. Температура его 8,75 градусов Цельсия.
Среди утесов Хаоса были когда-то раскинуты жилища человека, ибо здесь
находили много битой глиняной посуды и черепицы, заметны были следы стен и
развалины каких-то построек.
За Хаосом, в небольшой бухте, против кордонного домика, есть рыбная ватага.
Осенью здесь ловится много кефали и приготовляется кефальная икра, которую многие
причисляют к гастрономическим тонкостям.
Перейдя бугор у подошвы трахитовой скалы, тропа вступает в деревню КучукЛамбат.
19
Скалистый мыс, ограждающий с востока маленький залив, называется Плака. На
мысе построена часовня, где похоронены прежние владетели Кучук-Ламбата; к часовне
ведет кипарисовая аллея. По скале и возле нее расположен прекрасный, теперь
одичавший сад.
Это когда-то богатое и хорошо устроенное имение ныне совершенно запущено.
Оно принадлежало прежде Бороздину, потом княгине Гагариной, а теперь г.
Стерликову. При этой даче были некогда сделан опыт разведения лимонных и
апельсиновых деревьев на открытом воздухе; опыт показал необходимость устраивать
на зиму навес для защиты деревьев и плодов от снега.
Татарская деревня Кучук-Ламбат раскинута амфитеатром среди утесов. Здесь
повсюду еще не очень давно заметны были следы древних построек. Здесь стоял
древний город Лампас, который исчез, как исчезли и некоторые другие города на
Южном берегу после их многовекового существования. О Лампасе, как о порте и
городе эллинском, упоминают еще авторы древних «периплов» (Оким Хиоский,
Безыменный и Арриан). Название «Лампас», т.е. «светильник», указывает на то, что
здесь разводились какие-то огни, характерные для этого места, но значит ли это, что
тут существовал именно маяк, как предполагают некоторые? Кеппен делает следующее
замечание: «Кто в темные вечера видел Южный берег Крыма и любовался
многочисленными огнями, которые нередко разводятся рыболовами, тому может
придти на мысль, что Ламбат, лежащий при заливе, получил название от этих огней.
Таким же образом и в Гурзуфском округе одна приморская скала называется Вардагу,
или Яваларь, оттого, что на ней рыболовы разводят огни».
Во всяком случае, это древнее название явно слышно в нынешнем татарском
названии деревень «Биюк и Кучук-Ламбат».
Любопытно, что этот древнегреческий город Лампас был известен нубийскому
географу XII столетия Эдризи под именем города Лебеды. Вероятно, это также
исковерканное на восточный лад Лампас. Ламбат показывается и в генуэзских актах, в
числе других селений, принадлежащих генуэзцам в Готфии – как у них назывался
южный берег от Судака до Балаклавы.
Сейчас за деревней, по берегу той же бухты, находится богатое имение
принцессы Мюрат, принадлежавшее прежде г-же Сомовой. Тут прекрасный парк и
большие виноградники, дающие известное на Южном берегу вино.
Береговая дорога идет между парком Мюрат и виноградником Карасана; дойдя до
берегового обрыва, она круто поворачивает между заборами в гору, проходит между
карасанскими хозяйственными постройками и снова спускается под гору. Невольно
возникает вопрос, почему кордонная тропа не прокладывается понизу, у пяты
берегового обрыва?
Карасан, принадлежащий наследникам генерал-майора Раевского, замечателен
своим прекрасным парком, оранжереями и цветниками. Лет семь назад среди парка
выстроен большой красивый дом.
Из Карасана в Партенит можно проехать или у самого берега перед дачею
Чукурлар (также Ватель), или горою, выше этой дачи; первая дорога хуже, но ближе.
За скалистым бугром, ограждающим Чукурлар с юга, находится Партенит,
татарская деревня и имение, принадлежавшее полковнику Н.Н. Раевскому, убитому в
сербско-турецкую войну. Теперь оно принадлежит, как и Карасан, наследникам М.Н.
Раевского, владельца Карасана.
Партенит расположен при устье одной из прекраснейших долин Южного берега,
на пологом и песчаном берегу морского залива, образующем бухту, превосходно
защищенную вдавшимся в море Аю-дагом. Долина орошается двумя речками.
Обрабатываемые жителями Партенита сады, огороды и лен растут роскошно; а
производящийся здесь табак почитается одним из лучших на Южном берегу; он по
своему достоинству равняется высоким сортам турецкого табаку.
20
Из сохранившихся о Партените исторических известий видно, что здесь было в
древности большое греческое поселение или, быть может, город, судя по количеству
остатков древних построек в долине и на соседнем Аюдаге. Это можно заключить и по
многим находимым тут следам древних жилищ, церквей, укреплений и обломкам
древних черепиц, кирпичей и глиняных сосудов. «Мы полагаем, – говорит Г.Э.
Караулов в прежнем издании «Путеводителя», – что самое название «Партенит» (явно
греческое) очень древнее и, по всей вероятности, произошло от «храма девы» или, быть
может, храма жестокой богини народа тавров, которой приносились в жертву
чужестранные мореходцы. Тела этих жертв сбрасывались с утеса в море, по
свидетельству Геродота. Древние греческие писатели сообщают, что тавры были очень
многочисленны в крымских горах и потому они, по всей вероятности, имели на Южном
берегу несколько храмов своей богини, основанных на обрывистых мысах. Один из
таких храмов, быть может, находился около Партенита, на Аюдаге.
Несомненно кажется также, что Партенит соответствует месту родины св.
Иоанна, епископа Готфии VIII века (память его празднуется православной церковью 26
июля), ибо в источниках о жизни этого святого сказано, что он родился в Партените
(Parthenitae).
В XIV и XV веках Партенит принадлежал генуэзцам, имевшим здесь также своего
консула или правителя; Партенит упоминается и в актах под именем Partenice. А у
арабского географа XII века Эдризи – Партенит скрывается под именем Бертабита.
Во время выселения татар собственно татарская дер. Партенит совершенно
опустела: здесь осталось всего лишь несколько татарских семейств. С тех пор самый
вид прекрасной и богатой деревни изменился, и в настоящее время она не представляет
ничего привлекательного. Прежде красивое местоположение, богатая растительность,
зажиточность и гостеприимство здешних татар привлекали в Партенит почти всех
путешественников. Все любили отдыхать здесь под вековым громадным ореховым
деревом, которое было окружено несколькими деревянными скамьями. Это
многовековое историческое дерево, впрочем, сохранилось и теперь. Оно замечательно
еще тем, что под его ветвями известный светский дипломат и остряк, принц де Линь
писал некогда письма к императрице Екатерине II-й, передавая ей свое восхищение
Южным берегом Крыма. Подле этого ореха построен теперь погреб Раевского.
Покойный Н.Н. Раевский скупил земли у вышедших татар и стал разводить здесь
обширные виноградники и вести вообще сложное и образцовое южно-бережское … ….
Он делал опыты разведения … … вполне удавшиеся. Им же заве… … Партените
обширные школы декоративных … растений, которые можно приобрести … …
Глубина моря у берегов Партенита 7,5 сажен. Берег песчаный. Морское купанье
превосходно.
За Партенитом береговая тропа обходит гору Аюдаг с нагорной стороны, так как
прибрежные утесы его отвесно спускаются в море и непроходимы.
Аюдаг возвышается над уровнем моря на 260-280 сажен. Название горы
производят от татарского аю – медведь и даг – гора; почему русские называют его
«Медведь-горою». Странная форма горы, может быть, и напоминает несколько фигуру
какого-нибудь зверя; это, пожалуй, подтверждается и тем, что моряки Средиземного
моря называют Аюдаг «Camillo», т.е. верблюд. Но не произошло ли скорее это
татарское «аю» от греческого «ай» (что значит в сокращении «святой») – название,
которое придается многим местностям в Крыму, как, например, Ай-Бурун – святой мыс
и др.? Во всяком случае, Кеппен говорит, что татары называли Аюдаг Буюк-Кастель
(Большая крепость) и что он назван Кастелью, а не Аюдагом, в одном старом татарском
документе 1686 года. Муравьев-Апостол, Дюбуа и некоторые другие принимают
Аюдаг за мыс Криуметопон Страбона и Безыменного автора перипла Понта
Эвксинского. Некоторые, однако, не согласны с этим, потому что расстояние Аю-дага
от древнего «Лампаса» показанное у Безыменного автора, не соответствует
21
действительному расстоянию названного мыса от … Ламбата. Но от этого ли
«Лампаса» считаются древние стадии и так ли они считаются?
Со стороны Партенита Аюдаг легкодоступен; из деревни идет на гору хорошая
тропинка и в час времени, пешком или верхом, можно достигнуть по ней вершины.
Аюдаг выдается к морю тремя выступами. На восточном выступе, среди высоких
дерев, которые видны из Партенита, находятся остатки церкви. Около нее разбросаны
камни и как бы следы жилищ. Думают, что тут стоял храм св. Константина и Елены.
Здесь еще в начале нашего столетия лежали мраморные колонны; при взятии Крыма
храм, вероятно, еще не был разрушен и от него оставалось много украшений, из
которых князь Потемкин, как говорят, приказал вывести в Херсон две колонны
зеленого мрамора, а одну, из белого мрамора, покойный князь Воронцов перевез в
Гурзуф (принадлежавший в начале 30-х годов ему), а после в Алупку.
По дороге на вершину, в полугоре, есть древняя стена, местами еще хорошо
сохранившаяся. Дорога идет через стену, где были ворота, и подымается на средний
выступ, куда идет и стена; но здесь она обрушилась. Над обрывом, у моря, находятся
остатки большого строения, именно фундамент его. Быть может, это остатки того
языческого храма тавров, в котором приносились человеческие жертвы. От фундамента
шли в два ряда 13 круглых башен (теперь видны их развалины). На третьем выступе
горы, куда тоже идет тропа, находится четырехугольное строение, теперь тоже
разрушенное. Хотя в строении этом и был найден образ или какой-то лик, иссеченный
на камне, но, тем не менее, судя по архитектуре, строение это не могло быть
христианскою церковью. Посредине строения найдены были человеческие кости.
На самой вершине горы видны следы крепости; развалины поросли высокими
деревьями.
По осмотре Аюдага неизбежно спуститься по той же тропе в Партенит, так как
иного спуска нет.
Проехав с четверть часа пути из Партенита в Артек, направо от дороги опять
видны остатки древнего храма, открытого в 1871 году. При раскопках найдена плита с
греческою надписью, из которой видно, что храм построен при архиепископе всей
Готфии Иоанне и возобновлен в XV веке «митрополитом города Феодоро (Мангупа) и
всей Готфии Дамианом». Здесь были также найдены колонны и капители прекрасной
работы. Пол в среднем алтаре мраморный, а в боковых пределах из мозаики, состоящей
из кусков известкового шпата и полированного кирпича.
Достигнув седловины, идущей к главному горному склону от западной
оконечности Аюдага, дорога разветвляется. Прямо на запад – выезд на почтовый тракт,
налево у подошвы Аюдага – ворота в Артек.
Артек принадлежал прежде Потемкиной, а еще раньше графу Олизару, который
назвал его греческим словом Кардиатрикон, т.е. врачевание сердца. Теперь Артек
принадлежит г. Первушину. Около строений дачи находится построенная Потемкиной
небольшая домашняя церковь, очень красивая, вся увитая розами и другими
вьющимися растениями.
Дорога обходит парк справа и спускается в устье овражка, у самого моря. Залив,
защищаемый Аюдагом с северо-востока, очень удобен для якорной стоянки; глубина
моря 16 сажен.
В полуверсте за речкою Артек тропа снова удаляется от моря, взбираясь на
каменистые холмы. Местность аналогична Хаосу за Кучук-Ламбатом, только размеры
этого хаоса меньше; такие же растрескавшиеся известковые скалы беспорядочно
нагромождены на береговой склон; так же, как там, некоторые обломки лежат в море,
образуя маленькие острова. В даче княгини Голицыной, Суук-су, принадлежавшей
прежде Султан-Крым-Гирею, в этих скалах есть размытая волнами пещера, доступная
только с моря.
За дачей Суук-су дорога пересекает широкий овраг и поднимается на скалистый
бугор, за которым расположен Гурзуф. На приморской оконечности бугра, влево от
22
дороги видны развалины крепости, построенной по приказанию византийского
императора Юстиниана I одновременно с Алуштинским укреплением, как мы сказали
выше, и названной у Прокопия крепостью Горзувитов. Еще и теперь в развалинах
укрепления заметны следы бастионов и стены, спускавшейся к морю, где был устроен
мол. От этой крепости, как видно, шла стена, которая окружала все греческое
поселение или город Горзувитов, где находился и порт для судов. В XIV веке греческое
поселение, с его укреплениями, перешло во власть генуэзцев, которые имели здесь
также своего отдельного консула и свою администрацию. У итальянцев и на их картах
оно было известно под именем города Grasui, Gorzanium и т.п. А нубийский географ
Эдризи называет его «Гарура».
Миновав крепость, дорога вступает в узкие проходы между садами и домами
деревни Гурзуф. Нужно выбраться на низкое прибрежье моря, превращенное теперь в
хорошую набережную, проехать под стенкою, ограждающею роскошный гурзуфский
парк, миновать домик кордонной стражи. За домиком – ворота, в которые следует
въехать. Здесь тропа идет не в далеком расстоянии от моря, виноградниками АйДаниля, которые отсюда тянутся вверх по склону. Строения Ай-Даниля видны в
зелени.
При конце виноградников – тропа упирается в изгороди. Надо повернуть к морю
по едва заметной тропинке и проехать каменистым берегом шагов 50. При повороте
заметны основания трех древних башен, вероятно, остатки бывшего здесь приморского
укрепления или пристани греческого города Сикиты.
Затем подъем на гору, по красноватой тропе среди можжевелового леса, на мыс,
живописно выдавшийся здесь в море и именуемый Никитским, который носит на себе
следы древних построек и, кажется, укреплений. Все это место, до самой подошвы
Яйлы, было в древности обитаемо, судя по существующим еще и теперь тут во многих
местах остаткам древних строений. Не было ли это место занято большим греческим
поселением или, быть может, городом Сикитой, существовавшим еще в XV веке,
упоминаемым в «Актах константинопольского патриархата»?
Перейдя мыс, тропа спускается довольно круто к строениям Никитского сада. (С
почтовой дороги в Никитский сад спускаются по хорошему шоссе.)
В пограничном с Никитским садом Магараче, где кроме казенных виноградников
и построек, принадлежащих училищу виноделия, есть немало частных дач, береговая
тропа снова спускается к уровню моря, при даче Селям, графа Орлова-Давыдова,
откуда открывается живописный вид на Ялтинский залив. Почти не теряя из виду Ялту,
она проходит по земле удельного имения Массандра (бывшее князя Воронцова) и
вступает в город по Массандровской улице.
23