Az orosz nyelvészet alapjai (Основы русской лингвистики)

ОСНОВЫ РУССКОЙ ЛИНГВИСТИКИ
Данный курс лекций рассчитан на один семестр, включающий 14 часов, т.е. 1 час в неделю.
Форма оценки: экзамен
Ответственный за предмет: Ласло Ясаи, профессор
Вводные замечания
Настоящий курс лекций преследует две цели: с одной стороны, усвоение
студентами теоретических основ описательной лингвистики и, с другой стороны,
овладение соответствующей терминологией, принятой в современном русском
языкознании. Курс рассчитан на иностранных (в основном на венгерских) студентоврусистов, в некоторой мере владеющих русским языком и усвоивших основы
практической грамматики (т. е. окончивших программу бакалавра). Исходя из
компетенций, фиксированных в программе бакалавра, в рамках этого курса мы должны
поставить перед собой задачу – ознакомить студентов с содержанием важнейших
понятий общей и русской лингвистики, с ее главными направлениями и тем самым,
подготовить их к самостоятельному изучению данной дисциплины на русском языке. В
течение семестра (в рамках 14 часов) мы имеем возможность лишь выделить
фрагменты из многочисленных тем описательной лингвистики. Выделенные темы
можно сгруппировать по трем кругам узлевых вопросов, составляющих основу нашей
тематики. Первый круг вопросов в ключает в себя элементарные сведения о языке
(которые уже сообщались на предыдущем этапе обучения, однако в менее подробном
изложении, да и на венгерском языке). Второй и третий круги вопросов дожны
способствовать более глубокому пониманию языковых явлений, специальному
изучению семантики, а также и изучению функционального направления грамматики и
тем самым, опосредованно, и выбору того или иного спецсеминара по лингвистике.
Конкретнее, в тематику входят следующие темы:
1) Вопросы, связанные с такими понятиями как: типологическая классификация
языков, языковая система, оппозитивные и многочленные отношения, языковые уровни
и соответствующие им единицы (как морфема, лексема, словосочетание, предложение).
Подробнее остановимся на анализе понятия ’слово’.
2) Центральное внимание уделяется вопросам семантики, в частности,
характеристике а) лексического и грамматического значения, б) общего значения
(инварианта) и частных значений (вариантов). В этом блоке будем говорить о
московской семантической школе, прежде всего по поводу применения семантического
языка.
3) Основы функциональной грамматики. При разных интерпретациях этого
направления упор делается нами на концепцию петербургской школы, разработанную,
в первую очередь, А. В. Бондарко.
Кроме того, на последней, обзорной лекции будем касаться еще следующего
вопроса: Чтобы подготовить студентов к проведению самостоятельной
исследовательской работы (прежде всего, к написанию дипломной работы),
рассматриваются те вспомогательные средства, которые необходимы в
лингвистических исследованиях: библиографии, энциклопедии, научные журналы,
академические грамматики, толковые, этимологические и прочие специальные словари.
1
Содержание отдельных лекций
Лекция 1
О т и п о л о г и ч е с к о й к л а с с и ф и к а ц и и я з ы к о в . Коротко остановимся на
понятиях, обозначающих основные типы языков мира: (1) агглютинативные языки
(напр., венг.), (2) флективные языки (напр., русск.), (3) изолирующие (или аморфные)
языки (напр., китайский), (4) инкорпорирующие языки (напр., мн. языки индейцев).
Х а р а к т е р и с т и к а я з ы к а к а к с и с т е м ы . Под системой понимается
совокупность взаимообусловленных элементов, образующих нечто целое. При
изучении любой системы выявляются отношения, существующие между элементами
системы. Если какой-л. элемент не обнаруживает никаких отношений к другим, он
находится вне системы.
Таким образом мы должны подходить и к элементам языка, если рассматривать
его как систему. Так, напр., о множественном числе можно говорить только по
отношению к единственному числу или о мужском роде только по отношению к
женскому или среднему роду. Грамматические категории базируются на оппозициях.
Если же нет формального показателя противопоставления, грамматическая категория
не выделяется (так, напр., в венгерском языке нет смысла говорить о мужском,
женском и среднем роде). Существующие в языке системные отношения позволяют
выделить значащие элементы, которые не получают в языке прямого выражения.
Примером таких невыраженных элементов может служить нулевая морфема или
значимое отсутствие какого-л. служебного слова (ср., напр., Мы пойдем [изъяв. накл.] и
Пойдем! [повел. накл.] или в артиклевых языках, в том числе и венгерском, значимое
отсутствие артикля). Иногда, хотя некоторая семантическая характеристика не
грамматикализовалась (т. е. отсутствует противопоставление на морфологическом
уровне), она может обнаруживаться в скрытой форме. Принципом системности языка
обусловлены и скрытые категории, обнаружение которых связано с более глубокими
структурными особенностями языка.
Приведем два примера для выражения определенности и неопределенности,
которые отсутствуют в русском языке в качестве самостоятельных грамматических
категорий. Данные характеристики всё же присутствуют, выражаясь синтаксически. (1)
Ср. определенное и неопределенное значение слова лампа в предложениях с
изменением актуального членения: Лампа стоит на столе и На столе стоит лампа.
(2) Ср. с этой точки зрения отрицательное двусоставное и односоставное предложения:
Документы не сохранились и Документов не сохранилось.
Лекция 2
Р а з н о ур о в н е в ы е е д и н и ц ы я з ы к а . В языке выделяются единицы разного
ранга, и эти единицы характеризуются в рамках разных уровней языка – фонологии,
морфологии и синтаксиса. В рамках фонологии описывается фонема как мельчайшая
единица языка, которая сама не имеет значения, но выполняет смыслоразличительную
функцию. В центре внимания морфологии стоит слово, состоящее из морфем.
Морфемам уже приписывается какое-л. значение – корневая морфема образует
смыловое ядро (лексическую основу) слова, остальные же морфемы выражают, по
сравнению с корнем, более отвлеченные значения – словообразовательные или
грамматические. На синтаксическом уровне выделяются единицы, называемые
словосочетанием и предложением. Отличительным признаком предложения считаем
предикативность. Рассмотрим подробнее упомянутые понятия морфологии и
синтаксиса.
2
Морф, морфема, алломорф. Наименьшая формальная часть слова, имеющая
значение, называется морфом. Понятие морф и морфема. М о р ф е м а – это обобщенная
единица, а м о р ф ы – это конкретные сегменты, которые обнаруживаются при
членении слова. (ср. соотношение слово как лексема – слово как словоформа).
Морфемы могут проявляться в алломорфах, т. е. разновидностях морфем,
тождественных по значению. Формальное различие между ними обусловлено их
позицией в слове (напр.: рука–ркчной, звук–звучный). Отношения между морфом,
морфемой и алломорфом во многом аналогичны отношениям между фоном, фонемой и
аллофоном на фонологическом уровне языка. Как аллофоны, так и алломорфы
находятся друг с другом в отношении дополнительной дистрибуции. Существует и
понятие: варианты морфем. Они тождественны по значению и сособны заменять друг
друга в любых позициях, они находятся в отношении свободного врьирования. Напр.:
тракторы / трактора (множ. число), выпить коньяка / коньяку (партитивный
родительный), приготовлять / приготавливать (суфф. имперфективации).
Морфемы делятся на корни и аффиксы. Корневые морфемы являются
обязательной частью слова; не существует слов без корня. Аффиксальные морфемы –
это факультативная часть слова; имеются слова без аффиксальных морфем (дом, здесь,
вчера). Как уже указывалось, между значением корня и лексическим значением слова
имеется связь. Корень выражает семантическое ядро слова, однако корни не обладают
той степенью семантической определенности, как слово. Более того, данная связь
может явиться и опосредованной или скрытой: ср. корень рук- и производные слова
ручка (дверная или для писания), приручить ’сделать послушным (обычно животное)’.
Среди аффиксальных морфем по их функции и характеру значения выделяются
два больших класса: (1) словообразовательные и (2) словоизменительные.
1) Словообразовательные морфемы: префиксы (приставки), суффиксы,
интерфиксы, циркумфиксы (напр.: на-гулять-ся), постфиксы (боять-ся, какой-то).
2) Словоизменительные морфемы: флексии (окончания). Это изменяемая
(склоняемая или спрягаемая) часть слова, они служат для образования разных форм
слова. В частных, ичключительных случаях флексия, предназначенная для образования
множественного числа имени существительного, в русском языке может выполнять и
словообразовательную функцию, создавая новую номинацию по сравнению с формой
ед. числа. Ср. род  роды (как физиологический процесс), час  часы (как инструмент
для измерения времени), песок  пески (как пространство) и др.
Лекция 3
Х а р а к т е р о к о н ч а н и й . Характер окончаний различается в разных языках, в
частности, в языках флективных (куда относится русский язык) и в языках
агглютинативных (от лат. agglutinatio ’приклеивание’; таким является венгерский
язык). Сравним формы моим домам и ház-ai-m-nak.
1) Русское окончание -ам выражает одновременно и падеж, и число; венг. -nak
однозначно, оно выражает только падеж. В аглютинативных языках окончания
выражают только одно грамматическое значение, и они «приклеиваются» одно к
другому (отсюда термин «прилепа» в знач. окончания).
2) В аглютинативных языках окончания стандартны, т. е. для данного
грамматического значения всегда употребляется одно и то же окончание. В флект.
языках флексии не стандартны, т. е. для выражения данного грамматического значения
употребляется не одна флексия для всех слов. Так, флексия дательного падежа -ам
употребляется только во множественном числе, а в ед. ч. употребляются, в зависимости
3
от определенных морфологических хараетеристик слова, окончания -у, -е, -и: дом-у,
ламп-е, ноч-и.
3) Для флективных языков характерно, что в различных словоформах корень
может изменяться в своем составе: день–дня, друг–друзья и т.п.
П р о б л е м а о п р е д е л е н и я с л о в а , 1 . Слово – центральная, основная единица
языка, занимающая в языке ключевые позиции. Его основной функцией является
номинация, но она играет существенную роль в осуществлении и гносеологической, и
коммуникативной, и прагматической функций. Употребляя язык, мы сочетаем их по
правилам грамматики данного языка. Таким образом слово выступает как базисная
единица и в области лексики, и в области грамматики. Функциональная сфера слова
настолько широка, что само слово может функционировать как морфема (в сложных
словах, как снегопад) или как целое высказывание (Снег! Пожар!). Особенно следует
подчеркнуть двойственную природу слова, т. е. единство его лексической и
грамматической стороны. Слово являетя одновременно основным средством
номинации и структурной ячейкой языка: оно имеет определенную морфологическую
оформленность и, таким образом, обладает грамматической значимостью в языке.
Проблема определения слова связана с двумя вопросами: с вопросом отдельности
и с вопросом тождества слова.
Лекция 4
Проблема определения слова , 2.
1. Проблема отдельности слова расчленяется на два вопроса: 1) Чем отличается
слово от части слова, т. е. от морфемы или от компонента сложного слова? (вопрос о
выделимости слова) 2) Чем отличается слово от словосочетания? (вопрос о цельности
слова)
1) Важным признаком слова считается его позиционная самостоятельность, а
также его внутренняя спаянность. Во многих языках (в том числе и в русском и
венгерском) слово отличается широкой подвижностью, перемещаемостью в
предложении. Морфемы же (по крайней мере в русском языке) внутри слова не
перемещаются. (Относительно некоторых других языков внутренняя спаянность слова
не является абсолютной.) Спаянность слова нарушается в аналитических формах типа
читал бы, буду читать, пусть читает. Здесь мы сталкиваемся с расхождением между
функциональной и структурной стороной этих образований: функционально – одно
слово, а по составу – сочетание слов.
2) Сложное слово и словосочетание различаются тем, что слово является
цельнооформленным, а словосочетание раздельнооформленным (ср. караблекрушение
и крушение карабля).
2. Проблема тождества слова. Слова употребляются в предложении в разных
формах. Формы слова различаются своими грамматическими значениями, но они
имеют одно и то же лексическое значение. Вместе с тем, в известных случаях
изменение грамматического значения сопровождается изменением и лексического
значения: см. модификации типа час и часы, песок и пески, грязь и грязи, бег и бега и
т.п., а также и разные формы мн. ч. при общей форме ед. ч.: лист – листы (бумаги) и
листья (деревьев). Такие и подобные примеры показывают, что границы между
словоизменением и словообразованием не всегда являются четкими. Некоторые слова
имеют вариативные формы – а) акцентологические (напр., творог и творог), б)
морфологические (трактора и тракторы или выпить коньяка / коньяку), в)
словообразовательные (прочитать и прочесть).
4
Перейдем к определению общего грамматического значения предложения. Как
уже говорилось, фонема: основная структурная единица всех языковых элементов в
плане выражения; морфема: основная структурная единица в плание содержания;
слово: представляет собой основную номинативную функцию языка; предложение
является основной коммуникативной единицей языка. Наиболее существенное
свойство предложения, позволяющее ему выполнить коммуникативную функцию – это
п р е д и к а т и в н о с т ь . Номинативная функция позволяет называть явления
действительности, предикативная же функция указывает на связи между
обозначаемыми явлениями. То, о чем сообщается, либо реально осуществляется во
времени (в настоящем, прошлом или будущем), – это модальный план реальности (или,
что то же самое, временной определенности), либо мыслится как возможное, должное,
желанное, требуемое, – это модальный план ирреальности (или, что то же самое,
временной определенности). Ср.: (1) Он читает (читал, будет читать) эту книгу и (2)
Пусть он читает эту книгу; Он читал бы эту книгу; Если бы он читал эту книгу!
Понятия ’словосочетание’ и ’предложение’ различаются именно отсутствием или
наличием предикативности. Это наглядно можно показать, подходя к предикативности
формально: ср. Приезд туристов (нет предикативности) и Туристы приехали (есть
предикативность).
Лекция 5
С е м а н т и к а . П р о б л е м а и з уч е н и я з н а ч е н и й .
«Нынешняя эпоха развития лингвистики – это, бесспорно, эпоха семантики,
центральное положение которой в кругу лингвистических дисциплин непосредственно
вытекает из того факта, что человеческий язык в своей основной функции есть средство
общения, средство кодирования и декодирования определенной информации» (Ю. Д.
Апресян).
Семантика – это наука о значениях единиц языка – слов, морфем, синтаксических
конструкций и о законах, по которым из значений этих единиц складывается смысл
предложений (или шире: и смысл целых связных текстов). Здесь остановимся на
проблеме различения лексического значения и грамматического значения слова.
Действительность отражается в нашем сознании при помощи значений. Значение
как содержание слова отображает разные фрагменты действительности. При этом
лексическое значение как продукт мыслительной деятельности человека отображает и
закрепляет в нашем сознании представление о предмете, явлении, свойстве, действии,
событии, следовательно, оно имеет номинативную (назывную) функцию. Наиболее
общие и существенные признаки предмета, явления и т. п. отражаются в п о н я т и и . В
структуре лексического значения традиционно выделяются два аспекта:
д е н о т а т и в н ы й и с и г н и ф и к а т и в н ы й . Денотативное значение – это отношение
слова к своему денотату, т. е. к совокупности всех предметов (элементов
действительности), которые могут обозначаться данным словом. На конкретном
примере значения ’стол’: денотат – это возможное множество столов. Денотат,
определяемый контекстом, называется референтом (Это мой письменный стол).
Многозначные слова связаны не с одним денотатом. Сигнификативное значение – это
отношение слова к своему сигнификату, т. е. к данному лексическому понятию. Слово
называет элементы действительности не прямо, а через понятия. Так, в слове стол
денотатом является множество столов разного типа, референтом – названные в речи
стол или столы (мой стол, эти столы), сигнификатом – понятие о столе: ’предмет
мебели в виде горизонтальной доски на ножке или на ножках’.
Одни лингвисты включают в структуру лексического значения и прагматический
аспект, по мнению других лигвистов, однако, прагматика выходит за пределы
5
семантики. Согласно первой точке зрения лексическое значение определяется как
совокупность понятийного ядра и прагматических коннотаций, сопровождающих
содержательное ядро слова в данном языковом коллективе. Ср. напр., слова ишак и
осел. Со словом ишак ассоциируется представление о готовности безропотно работать
(Что я ишак? Не стану я за всех ишачить), тогда как со словом осел связано
представление об упрямстве и глупости.
Грамматическое значение – это обобщенное, отвлеченное языковое значение,
присущее ряду слов, словоформ и синтаксических конструкций. Грамм. знач. находит
регулярное выражение в грамматических формах, это значит, что оно выражается
обязательно. В области морфологии грамматическое значение – это общие значения
слов как частей речи (напр., значение предметности у существительных или значение
процессуальности у глаголов), а также частные значения слов, противопоставляемые
друг другу в рамках морфологических (грамматических) категорий. Эти категории
могут быть: а) с л о в о и з м е н и т е л ь н ы м и (как напр., падеж у существительного или
лицо, род и число у глагола) и б) к л а с с и ф и ц и р ую щ и м и (как напр., род,
одуш./неодуш. у сущ., возвратный залог у глагола). Заметим, что вид глагола в этом
отношении является спорным вопросом (некоторые лингвисты считают его
«промежуточной» категорией). В области синтаксиса грамматические значения
являются реляционными, они указывают на связь словоформ в составе словосочетаний
и предложений (напр., соединительное, противительное, условное, уступительное и т.
п. значения в сложных предложениях). Способы некоторых грамматических значений
могут характеризоваться как морфологически, так и синтаксически: ярким примером
такой категории является залог, а именно противопоставление актива и пассива (см.
участие морфологии и синтаксиса в реализации этого противопоставления: Водитель
открывает двери и Двери открываются водителем).
Лекция 6
Вследствие формальной маркированности грамматического значения, данный вид
значения проявляется в оппозитивных отношениях. Даже в тех случаях, когда
грамматическая категория включает в себя несколько (больше чем два) членов, мы
можем говорить о противопоставлении, так как и в таком случае один член
противопоставляется одному из других. Так, напр., винительный падеж можно
осмыслить только по отношению к одному из других падежей (ср. напр., формулировки
выпить коньяк, выпить коньяку и коньяк выпит).
По содержанию грамматические оппозиции могут быть: э к в и п о л е н т н ы м и ,
п р и в а т и в н ы м и и, реже, г р а д уа л ь н ы м и .
(1) При наличии эквиполентной оппозиции противопоставлены два
положительных, т. е. семантически маркированных (сильных) члена. В таком
противопоставлении члены равносильны. В лексике преобладают эквиполентные
оппозиции, но они встречаются и в грамматике.
(2) О привативной оппозиции мы говорим, если семантически сильному члену
противопоставляется слабый (немаркированный, семантически «нулевой») член,
характеризуемый отсутствием того признака, который присущ сильному члену. В
таком случае слабый член (под влиянием контекста или ситуации) может заменить
сильный: напр., при обозначении многочисленных профессий (напр., преподаватель–
преподавательница) существительное мужского рода может обозначать и женский пол
– Она работает преподавателем (т. е. преподавательницей) средней школы.
Интересно, что виды русского глагола (СВ и НСВ) функционируют как в рамках
эквиполентной оппозиции (образуя сильное противопоставление видов), так и в рамках
6
привативной (образуя слабое противопоставление видов, допуская даже их
конкуренцию).
(3) Градуальная оппозиция – это такая оппозиция, в которой
противопоставляемые члены характеризуются какими-то положительными признаками
не в равной мере. Ср. формы степеней сравнения, а также и словообразовательные
ряды типа белый – беловатый, теплый – тепловатый.
В грамматике значения принято характеризовать на двух уровнях – в абстрактном
и конкретном планах. В соответствии с этим различаются, с одной стороны, общее (или
инвариантное) значение и, с другой стороны, частные значения как конкретные
реализации в речи. Если, например, у повелительного наклонения общим значением
признается ’побуждение’ (как любое волеизъявление говорящего, направленное на
адресата), то его частными значениями считают выражение просьбы, совета, приказа,
поощрения, приглашения, разрешения и обусловленности ситуацией.
Лекция 7
Рассмотрев особенности грамматического значения, подробнее и с другой точки
зрения занимаемся характеристикой лексического значения слова.
Значение слова определяется не только его внешней направленностью (т. е.
отношением к сигнификату и денотату), но также соотношением с другими словами
языка. Отношение слова к другим словам на синтагматической оси называется
валентностью. Валентность – это способность слова сочетаться с другими словами. Под
термином «валентность», в дальнейшем мы будем понимать с е м а н т и ч е с к ую
в а л е н т н о с т ь слова. При этом, конечно, можно говорить также, с одной стороны, о
грамматической сочетаемости слов и словоформ (напр. соблюдение правил
согласования) – это грамматическая валентность, и, с другой стороны, об их
лексической сочетаемости (напр., карие глаза, смуглое лицо или венг. kutyaól, ebadó и
piros alma, vörös bor) – это лексическая валентность. Хотя понятием валентности
можно охарактеризовать все части речи, мы в этом плане ограничимся семантической
валентностью г л а г о л а , так как именно глагол является организующим центром
предложения. Глагол открывает в предложении ряд позиций (т. е. валентностей), из
которых одни заполняются обязательно, другие – нет. Современная теория
валентностей восходит к классическому труду французского лингвиста Люсьена
Теньера («Очерк структурального синтаксиса»). В нем Теньер рассматривал
предложение наглядным образом как «маленькую драму», в центре которой находится
действие с его участниками. Участников ситуации (т. е. соответствующие слова) автор
назвал актантами, а те сопроваждающие элементы действия, которые непосредственно
не участвуют в данной ситуации и тем самым не входят семантическое толкование
данного глагола – сирконстантами. Последние представляют собой разные
факультативные обстоятельства. Однако, как уже указывалось, актанты также могут
быть факультативными, – актантами данные элементы называются потому, что они
важны (по крайней мере не безразличны) с точки зрения семантического описания
глагола. Итак видно, что понятие семантической валентности глагола тесно связано с
его толкованием. Об этом мы будем говорить на следующей лекции.
Лекция 8
Толкование и применение семант ического языка.
В словаре «Русский глагол – венгерский глагол» под толкованием понимается
полное и достаточное описание ситуации, выполненное на упрощенном и
7
стандартизованном естественном языке. Ситуацией считаем тот кусочек
действительности, который обозначается глагольной лексемой. «Описать ситуацию
исчерпывающим и достаточным образом значит назвать всех ее участников и только
их, указав все свойства каждого участника и отношения между ними и только эти
свойства и отношения» (Апресян–Палл, с. 41). В качестве примера приводится глагол
перевозить (перевезти). Ср. в предложениях Лодочник перевез нас через реку (на
другой берег, с левого берега реки на правый), Сейчас целые поезда перевозят на
поромах.
Как показывают эти примеры, в ситуации перевозки имеется шесть участников
(актантов): 1) тот, кто перевозит (Х, субъект), 2) то, что перевозят (Y, объект), 3) то,
откуда перевозят (Z, начальная точка), 4) то, куда перевозят (W, конечная точка), 5) то,
через что перевозят (P, маршрут), 6) то, на чем перевозят (Q, инструмент). У актантов
этой ситуации имеются следующие свойства: Х – человек, Y – физический предмет
(существо или вещь), Z и W – участки или точки территории, Р – участок пространства
или территории, Q – машина, приспособление или животное.
Участники ситуации связаны следующими отношениями: Х каузирует то, что Y,
находящийся на Q, перемещается из Z-а в W, оставляя позади себя Р; одновременно с
этим Х сам перемещается из Z-а в W, находясь на Q или в контакте с Q, причем
перемещение Y-а из Z-а в W является целью Х-а (см. там же, 41). Таким образом для
эксплицитного истолкования смысла создается специальный семантический язык.
Анализируя многовалентные глаголы, бросается в глаза, что одновременно все
валентные позиции не заполняются – а) бывает, что все они не могут быть реализованы
из-за аномальности фразы, б) хотя реализация всех валентностей не приводит к
аномалии, но фраза будет искусственной и неестественной, тем самым нереальной в
практике речи. Что касается глагола превозить, обязательными у него являются
субъект и объект, при этом в принципе могут присутствовать в предложении и все
остальные актанты, однако такой пример возможен скорее лишь теоретически: ср.
Поромщик перевез нас на пороме через реку с левого берега на правый. Чтобы
проиллюстрировать факт аномальности, мы приведем глагол упасть, при котором
обязателен лишь субъект (Он упал). Кроме того, реальными актантами у этого действия
могут быть 1) на пол, 2) навзничь, 3) со стула, 4) от усталости, но все вместе
невозможны и исключены (ср. *От усталости он упал со стула навзничь на пол).
Лекция 9
Продолжая начатую тему, на этой лекции мы остановимся на применении
семантического языка, посредством которого мы ознакомим студентов с одной из
важных особенностей московской семантической школы. (Несколько представителей
этого направления: Ю. Д. Апресян, И. А. Мельчук, А. К. Жолковский, Л. Н.
Иорданская, К. И. Бабицкий, М. Я. Гловинская, Е. В. Падучева.)
Семантический язык – это метаязык, состоящий из элементарных смыслов,
которые нельзя истолковать через какие-либо другие смыслы. В семантизации
принимают участие своего рода «смысловые атомы». При толковании лексических
значений на семантическом языке учитываются следующие два требования:
1) Толкуемое значение должно определяться через более простые значения и тем
самым в конечном счете сводиться к небольшому набору элементарных
(неопределяемых) значений – слов семантического языка. Этот метод позволяет
избежать тавтологического круга в толкованиях. Это значит, что определяемое слово А
должно истолковываться не менее чем через два других слова В и С, каждое из которых
должно быть семантически содержательно. Обычные в словарях определения типа
арестоваывать = ’подвергать аресту’, помогать = ’оказывать помощь’ не
8
удовлетворяют этому требованию, потому что лексичесое значение отглагольных
существительных арест и помощь, во всяком случае не менее сложно, чем значение
соответствующих глаголов.
2) Определяющие значения ’ВС’ должны быть необходимы и достаточны для
определяемого значения ’А’ (Апресян, Лексическая семантика, 95).
На лекции продемонстрируем толкование и тем самым валентную структуру
нескольких слов на основе Толково-комбинаторного словаря. Здесь в иллюстрацию
приводится глагол учиться 1) в его основном значении и 2) в его вторичном значении.
УЧИТЬСЯ 1 (основное значение глагола)
Действие "X учится" = 'X, сознательно затрачивая усилия, стремится приобрести
знания или умения Y, передаваемые X-у Z-ом в учреждении W'.
X
Y
Z
кто приобретает что стремится
кто / что передает
знания / умения знать / уметь
знания / умения
1. Nn
1. Ndat
1. у Ngen
2. Vimperf, inf
2. под руководством
3. на Nacc
Ngen
4. по Ndat
3. по Ndat
W
в каком учреждении
1. в / на Nloc
Y/1, Y/3, Y/4: неактуально: ?Смотри, он сидит и учится математике; НО: Он учится
плавать (петь; водить машину и т. п.), ?В тот момент (когда я смотрел на него)
он учился на слесаря (на сапожника и т. п.).
Y/1: не слишком узкая область науки: ?Он учится теории чисел (формальному
синтаксису и т. п.), НО: Он учится русскому языку.
Y/3: практическая профессия: Он учится на слесаря (сапожника); НО: ?Он учится на
философа (на исследователя). При Y/3 нежелательно реализовать Z/1; Z/2; Z/3: ?Он
учится на сапожника у Михайловой (по учебнику Семенова).
Y/4 реализуется при наличии оценочного обстоятельсва: *Он учится по математике,
НО: Он хорошо (неплохо, слабо) учится по математике.
Z/1, Z/2: человек.
Z/3: информационный объект (напр.: книга, учебник).
Нежелательно реализовать вместе ADVERB. + Y/4 + Z/1 или Z/2 + (W/1): ?Он хорошо
учится по математике у Михайловой (в техникуме).
Как показывает таблица 1 (см. выше), глагол учиться может реализовать 4
валентные позиции. Буква Y как условное обознчение, обозначает, в каких типах
употребления может оформляться объект данного действия. В этой рубрике три
позиции выражают неактуальное действие. Это значит, действие, обозначенное
глаголом учиться, не может быть ответом на вопрос типа Что ты делаешь (что
делается, что происходит) в данный момент? Следовательно, равнозначные
предложения как синтаксические варианты Он учится плаванию и Он учится плавать
различаются тем тонким оттенком, что только инфинитивная конструкция может
изобразить действие как актуальное, протекающее как раз в момент наблюдения.
Преподаватели хорошо знают по опыту, что наши ученики часто ошибаются,
употребляя глагол учиться в актуальном значении (когда действие совпадает с
моментом наблюдения). Учиться в истолковании актуального действия неправильно и
в абсолютивном положении, т. е. без указания на объект: Что он сейчас делает? – ?Он
сейчас учится (в соседней комнате). Неправильность такого употребления объясняется
9
тем, что семантика глагола учиться включает в себя и место учебы, т. е. учебное
заведение, следовательно, глагол выражает значение 'быть учащимся', и логично, что
это значение не согласуется с актуальным протеканием действия, больше того,
противоречит ему. (В вышеуказанном актуальном значении, как известно, должен
употребляться другой глагол, это, как правило, заниматься.)
Следует заметить, что на реализацию тех или иных валентностей налагаются
разные ограничения, это иллюстрируется применением так наз. негативных примеров
(иллюстрирующих, что так нельзя сказать, включая и примеры непривычного или
сомнительного употребления). Так, валентность объекта при реализации
беспредложного дательного падежа (Y/1) не может заполняться словом, обозначающим
слишком узкую область науки. Y/3 т. е. конструкция с предлогом на + название
профессии возможна только в том случае, если имеется в виду практическая
специальность. Реализация Y/4 требует обязательного наличия оценочного
обстоятельства. Следует указать и на то, что одновременная реализация некоторых
валентностей может создать неестественность, нежелательное употребление.
Перейдем к характеристике этого глагола, несколько модифицируя его семантическое
толкование и валентную структуру.
УЧИТЬСЯ 2 (вторичное значение)
Действие "Х учится Y-у (у Z-а)" = Х приобретает Y – знания, умения или свойство –
посредством наблюдения за Z-ом, который проявляет или в котором проявляется Y (, и
подражания Z-у).
X
кто приобретает
знания
1. Nn
Y
какие знания
приобретает
1. Ndat
2. Vimperf, inf
Z
за кем / чем
наблюдает
1. у Ngen
2. на Npraep
Z/1 = человек, Z/2 = не предмет: ошибки, материал, опыт, пример.
Птенцы учатся у родителей;
На ошибках учатся; Этому я учился на примере брата.
Как видно, отличается и семантическое толкование этого значения от значения,
квалифицируемого выше в качестве основного: здесь валентностей только 3, в
семантику глагола в этом значении не входит указание на учебное заведение. Что
касается субъекта, важно, что он приобретает знания/умения или опыт (может быть, и
свойство) посредством наблюдения за кем-либо или чем-либо. В семантике действия
субъекта отсутствуют компоненты "стремление", "сознательная затрата усилий".
Меняется и оформление Z/2 (источник приобретения знаний/умений – если это не
человек: учиться на ошибках).
Лекция 10
О н а ц и о н а л ь н о й с п е ц и ф и к е я з ы к о в о й к а р т и н ы м и р а (на основе
книги: Т. В. Булыгина – А. Д. Шмелев, Языковая концептуализация мира, 481–494).
Многие лексические единицы в той или иной мере несут информацию о русском
характере и мировозрении. «Русская душа» находит отражение и в лексическом составе
русского языка. В иллюстрацию рассмотрим несколько лексических пар, отвечающих
универсальныхм философским концептам, такие, как правда и истина, долг и
обязанность, свобода и воля, добро и благо.
10
Слова правда и истина обозначают две стороны одного и того же философского
концепта: правда указывает на практический аспект этого понятия, а истина – на
теоретический аспект. В каком-то смысле истину знает только Бог, а люди знают
правду. Мы говорим: Скажи мне правду (а не истину). Нередко говорят, что у каждого
своя правда (но не *у каждого своя истина). Ученый стремится к познанию истины (а
не правды), но рассерженная мать хочет узнать правду (а не истину), кто разбил ее
любимую чашку. Истину никто из людей не знает, а лишь стремится познать. Правду
люди знают и стремятся донести ее до других людей (или даже навязать другим людям
свою правду). В суде свидетели клянутся говорить правду, а суд стремится выяснить
истину (см. указ соч., 481–484). Примеры показывают, что в современном русском
языке соотношение правды и истины можно квалифицировать как принадлежность к
сфере человеческого мира (правда) и более отвлеченного или божественного мира
(истина).
Остановимся также на лексической паре слов долг и обязаннось. Об этом
соотношении говорится, что долг метафоризуется как изначально существующий
внутренний голос, указывающий человеку, как ему следует поступить, тогда как
обязанность метафоризуется как груз, который необходимо перенести с места на
место. Мы можем возложить на кого-либо обязанность, как возлагают груз, но нельзя
*возложить долг. Мы говорим: У него нет никаких обязанностей, но нельзя сказать: *у
него нет никакого долга. Ведь долг существует изначально, независимо от чьей-либо
воли. Для человека важно иметь чувство долга, прислушиваться к голосу долга, к тому,
что повелевает долг. Во всех этих контекстах слово обязанность не употребляется.
Обязанности не надо чувствовать, их надо просто знать. Свою обязанность можно
переложить на кого-то другого; долг нельзя перепоручить другому человеку (см. указ.
соч., 484–485).
Существуют понятия, специальным образом выделенные в русской языковой
картине мира. Особенно значимыыми для русской культуры и русского сознания
являются такие слова, как судьба, душа и жалость. Так, слово душа широко
используется не только в религиозных контекстах – душа понимается как средоточие
внутренней жизни человека, как самая важная часть человеческого существа. Пушкин
писал: Татьяна (русская душою, сама не зная, почему) – но странно звучали бы
сочетания ?француженуа душою или ?англичанка душою. Сказанное, однако, не
означает, что носители русского языка отказывают англичанам или французам в
обладании душой (Там же, 488). Известно, что в русском языке активно употребляются
несколько десятков фразеологизмов и устойчивых словосочетаний со словом душа.
Напр.: Душа моя! (в обращении: милый /-ая), без души, с душой, по душе (нравится –
мне это не по душе), для души (для себя, для удовлетворения своих интересов), душа не
лежит к кому-чему-л. (нет интереса к кому-чему-л.), жить душа в дущу, залезать
(влезать) в душу кому-л., на душе и покойно, и весело (говоря о настроении) и т. п.
Лекция 11
О ф ун к и о н а л ь н ы х н а п р а в л е н и я х и з у ч е н и я г р а м м а т и к и . О с н о в ы
ф ун к ц и о н а л ь н о й г р а м м а т и к и .
Вопросу функциональной грамматики посяющается три лекции. На первой из них
рассматриваем данную тему в самой общей форме. «Функциональная грамматика – это
не одно из направлений, а этап в развитии лингвистики, включающий в себя
достижения разных направлений и школ» (М. В. Всеволодова). А. Мустайоки в своей
монографии (см. в литературе) дает обзор о многих функциональных моделях, точнее,
о таких концепциях, которые в той или иной степени имеют функциональную
ориентацию (112–145). Наиболее общим элементом в различных концепциях является
11
подход к описанию языкового материала в направлении «от значения к форме». В
дальнейшем при суммировании темы функциональной грамматики мы будем
придерживаться тех принципов, которые детально изложены в монографиях А. В.
Бондарко, и которые позволяют говорить о петербургской школе данного направления.
Сделаем несколько предварительных замечаний. Направление «от значения к
форме» имеет давнюю традицию, этот подход называется в своем первоначальном
щербовском смысле «активной грамматикой», а направление же «от формы к
значению» – «пассивной грамматикой». Активная грамматика (в понимании Л. В.
Щербы) служит для того, как надо выражаться, создавать предложения, в то время как
пассивная грамматика способствует тому, чтобы правильно понимать смысл. Так,
традиционные словари, как двуязычные, так и толковые (напр., «Ожегов»), являются
пассивными, они способствуют в первую очередь пониманию (в них показано, что
слово как некоторая форма имеет определенный набор значений), однако эти словари
не учат тому, как следует выражаться, как следует строить предложения. Активные же
словари задаются именно целью, создавать разные предложения, выражающие один и
тот же общий смысл: они содержат разного рода информацию о том, какие средства
имеются в распоряжении языка для этой цели и словарная статья учит тому, как надо
пользоваться этими средствами. Прототипическим активным словарем является
Толково-комбинаторный словарь русского языка под ред. И. А. Мельчука и А. К.
Жолковского, о котором уже говорили на 9-й лекции. Также активным словарем можно
считать словарь «Русский глагол – венгерский глагол» (Ю. Д. Апресян – Э. Палл),
адресованный преподавателям и студентам.
Что касается понятия функиональной грамматики (в дальнейшем: ФГ) в
предлагаемой здесь интерпретации, мы заранее должны сказать, что она не
отождествяется с активной грамматикой (и, конечно, также не с пассивной), а включает
в себя оба направления. Прежде чем вдаться в подробности, я предлагаю выделить 5
особенностей данной модели:
1) ФГ не отказывается от направления «от формы к значению», но акцент делает
не на этом, а на противоположном направлении «от значения к форме». Так, в
конечном счете можно сказать, что ФГ исходит из семантических отношений.
2) Семантические отношения описываются в полевой структуре по принципу
центра–периферии, с интеграцией разных уровней – морфологии, лексики,
словообразования и синтаксиса.
3) Рассматривается соотношение и взаимодействие разноуровневых явлений
внутри поля.
4) Анализируются равнозначные, синонимичные языковые средства (варианты),
имеющие разные структуры.
5) Анализируются соотношение и взаимосвязи отдельных категорий (или шире –
полей).
Лекция 12
Остановимся на перечисленных особенностях.
1) Почему ФГ не оставляет в стороне направление «от формы к значению»? Эта
ее особенность имеет следующие основания: именно форма является той единицей, на
которой базируется системное единство грамматики. Для того, чтобы мы могли
анализировать и сравнивать некоторые значения, сначала их надо извлечь из формы.
Только после этого можно перейти к исходно-семантической ориентации описания.
Как известно, направление «от формы к значению» как аналитический процесс связано
с пониманием (а не с сообщением чего-л.). Однако, когда мы подчеркиваем
коммуникативный аспект перподавания, должно быть само сабой разумеющимся, что
12
коммуникация предполагает две стороны – создание текста, как формы, с одной
стороны, и понимание текста, с другой. Следовательно, ФГ рассматривает указанные
два направления языкового описания в единстве.
2) Описание языковых явлений в полевой структуре. Применение принципа
центра–периферии восходит к учению пражского лингвистического кружка. Центр или
ядро функционально-семантического поля составляют регулярные грамматические
средства, отвечающие формальным требованиям грамматической категории. Напр., в
случае глагола морфологическим ядром поля является какая-то глагольная категория –
вид в центре аспектуальности, время в центре темпоральности, наклонение в
центре модальности, залог в центре залоговости и лицо в центре персональности.
Обычно между центром и периферией обнаруживаются разные переходные зоны со
сложной градацией.
3) Специального исследования требует соотношение явлений в ядерной зоне и
явлений на периферии. Проиллюстрируем это на примере аспектуальности. В центре
выделяется вид как наиболее грамматикализованная сфера аспектуальности, который
однако очень тесно связан с лексической семантикой глагола. А на периферии –
способы глагольного действия как лексико-семантические группировки глаголов,
которые проявляют и грамматические свойства. (В этой связи см. описание
спецсеминара «Виды глагола и способы действия в русском языке»).
Бывает, что объем самого ядра является расплывчатым, не точно определенным.
Напр., по поводу определения центра залоговости возникает следующая «загвоздка»:
центром здесь следует считать оппозицию актива и пассива, но иногда бывает трудно
сказать, чтó нужно считать пассивом. Если мы исходим из никем не оспариваемой
содержательной дефиниции, согласно которой форма актива имеет исходносубъектную ориентацию действия, а форма пассива – исходно-объектную, то на
семантическом основании пассивными следует считать и действия типа это находит
применение ( применяется), это подверглось анализу ( было проанализировано), это
является предметом исследования ( исследуется) и др., несмотря на то, что в этих
действиях нет показателя страдательного залога. Это – неканонические пассивы, но
вопрос о том, какой статус они занимают в иерархии поля, остается спорным.
4) Важная с практической точки зрения задача ФГ анализировать различия
синонимических средств. За тождественным смыслом различных форм и структур
обычно кроется различие интерпретационного характера: в рамках грамматической
синонимии разные формы по-разному интерпретируют одно и то же. Из множества
возможных случаев укажем на два примера. 1. При повествовании возможно
параллельное употребление прошедшего времени и настоящего ичторического (ср.
подошел, поздоровался...  подходит, здоровается...). Смысловая основа у этих форм
общая, но их языковая интерпретация (способ представления действия) разная. 2.
Небесполезно с точки зрения интерпретации сравнить определенно-личные, безличные
и пассивные предложения, когда общий смысл интерпретируется в трех
разновидностях: Град побил посевы / Градом побило посевы / Посевы побиты градом.
Как мы видим, ФГ не удовлетворяется констатацией того, что данный смысл
можно выразить по-разному, а она старается выявить на фоне общего специфические
семантические различия, выводимые, как правило, из самой грамматической формы.
5) ФГ стремится к синтезу и обеспечивает широкий лингвистический кругозор.
Стремление к синтезу проявляется, в частности, и в том, что Функциональносемантическое поле интегрирует разноуровневые явления, рассматривая их не
изолированно, а во взаимодействии друг с другом. В более широком плане синтез
проявляется в том, что ФГ рассматривает, каким образом отдельные поля (категории)
13
взаимодействуют, какие взаимосвязи обнаруживаются между центрами отдельных
полей (см. напр., связь вида с временем и залогом).
Резюмируя сказанное, можно подчеркнуть следующее: ФГ позволяет
рассматривать языковые явления в единстве, эта грамматика является максимально
комплексной и она имеет интегрирующий характер. Из комплексности, однако, не
следует, что в ней стираются различия разных языковых уровней, ведь каждый из них
сохраняет свою силу. Дело в том, что при выражении наших мыслей, при построении
предложений мы должны отдавать предпочтение активной грамматике, потому что
некоторые разноуровневые явления семантически связываются, имея инвариант общей
смысловой основы, и, как следствие этого, их целесообразно объединить в один более
широкий семантический комплекс, называемый функционально-семантическим полем.
Лекция 13
Сказанное выше в общих чертах покажем на конкретном языковом материале – на
примере т е м п о р а л ь н о с т и .
Темпоральнось
–
это
фунционально-семантическое
поле
(ФСП),
предполагающее двусторонее единство темпоральной семантики и системы
разноуровневых средств ее выражения. Данное ФСП является моноцентрическим.
Центр (ядро) образует грамматическая категория времени – система
противопоставленных друг другу рядов грамматических форм с дифференциальными
признаками выражения времени по отношению к моменту речи или иной исходной
точке отсчета. В русском языке категория времени выражается спрягаемыми формами
глагола (в случае сложного будущего аналитически) в сфере изъявительного
наклонения. Если точкой отсчета является момент речи, мы говорим об абсолютном
времени, в рамках которого различаются три временных плана – настоящее,
прошедшее и будущее. Если точкой отсчета является время какого-л. другого действия,
мы говорим об относительном времени, согласно которому различаем отношения
одновременности, временной последовательности и преждевременности.
К ближнему окружению (к ближней периферии) ядра темпоральности могут быть
отнесены следующие компоненты: 1) причастно-страдательные формы типа был
рассмотрен – рассмотрен – будет рассмотрен, 2) формы полных причастий
прошедшего (как рассмотревший, рассмотренный) и настоящего времени (как
рассматривающий, рассматриваемый), 3) образования типа говаривал, сиживал со
значением «давнего обыкновения» (эти формы малоупотребительны), 4) Особые,
экспрессывные формы выражения прошедшего времени а) «глаголы-междометия» типа
прыг, хлоп, бац (подчеркивается моментальность, внезапность), б) формой квазиимператива: А он и упади (выделяется неожиданность), 5) Разные синтаксические
конструкции со значением настоящего времени: предложения типа Ночь; Холодно;
Брат – учитель; Мать в саду; Ждать мучительно и др.
К дальней периферии данного ФСП можно отнести, в частности, следующие типы
языковых средств, участвующих в передаче темпоральных отношений: 1) деепричастия
в составе деепричастных конструкциий, 2) синтаксические конструкции,
имплицирующие темпоральную отнесенность ситуации к будущему: Уйдите!
Молчать! Отдохнуть бы; Помочь вам? 3) Лексические обстоятельственные
показатели, как сейчас, завтра, через две недели, на прошлой неделе, год тому назад и
т. п., 4) конструкции с временными союзами типа когда, пока, в то время как, как
только и т. п., 5) различные контекстуальные средства передачи темпоральных
отношений, напр., тогдашний; в более поздних произведениях...; воспоминается...
В части случаев темпоральные лексемы выступают как структурно обязательный
компонент конструкции (Скоро отпуск; Скоро конец).
14
Лекция 14
Студентов надо подготовить и к проведению самостоятельной исследовательской
работы, прежде всего, конечно, к написанию дипломной работы. Поэтому здесь
рассматриваются те вспомогательные средства, которые необходимы в
лингвистических исследованиях: библиографии, энциклопедии (как напр.
Лингвистический энциклопедический словарь), научные журналы (Вопросы
языкознания, Русский язык за рубежом и др.), академические грамматики (1980, 1982),
толковые, этимологические и прочие специальные словари – такие, как «словарь
Ожегова», академический словарь в 17 томах, в 4 томах, «этимологисеский словарь
Фасмера», Большой фразеологический словарь русского языка (отв ред. В. Н. Телия),
словарь Русский глагол – венгерский глагол и др. Все эти источники (и многие другие)
доступны нашим студентам, им предлагается литература, имеющаяся на Кафедре
русского языка и литературы, в библиотеке Института славянской и балтийской
филологии или в кабинете русского языка при Центре русистики.
Использованная литература
Рекомендуемая литература: отрывки из нижеследующих произведений
Алефиренко Н., Спорные проблемы семантики. Москва, 2005.
Апресян Ю. Д., Лексическая семантика. (Синонимические средства языка) Изд.
2-е, испр., дополн. Москва (б.г.).
Белошапкова В. А. (под ред.), Современный русский язык. Москва, 1989.
Бондарко А. В., Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии.
Ленинград, 1983.
Бондарко А. В., Теория значения в системе функциональной грамматики. (На
материале русского языка) Москва, 2002.
Булыгина Т. В., Шмелев А. Д., Языковая концептуализация мира (на материале
русской грамматики). Москва, 1997.
Всеволодова М. В., Теория функционально-коммуникативного синтаксиса.
Москва, 2000.
Лендваи Э., Лексическая семантика русского языка. Будапешт, 1998.
Мельчук И. А., Жолковский А. К., Толково-комбинаторный словарь современного
русского языка. Вена, 1984.
Мустайоки А., Теория функционального синтаксиса. (От семантических
структур к языковым средствам) Москва, 2006.
Пете И., Лексикология русского языка. Сегед, 2006.
Степанов Г. В. (главн. ред.), Энциклопедический словарь юного филолога
(языкознание). Москва, 1984.
Ярцева В. Н. (главн. ред.), Лингвистический энциклопедический словарь. Москва,
1990.
Apreszjan J. D., Páll E., Orosz ige – magyar ige. Vonzatok és kapcsolódások. 1–2.
[Русский глагол – венгерский глагол. Управление и сочетаемость] Budapest, 1982.
Péter Mihály: Лекции проф. М. Петера по современному русскому языку (в
рукописи).
Papp Ferenc (szerk.), A moszkvai szemantikai iskola. [’Московская семантическая
школа’] Budapest (é.n.).
15