Спецкурс-спецсеминар: Ислам, иудаизм и христианство: формативный период Цель курса

Р.М. Шукуров (МГУ)
Спецкурс-спецсеминар: Ислам, иудаизм и христианство: формативный период
Цель курса: Дать слушателям базовые представления об исламе в сравнении его с
иудаизмом и христианством. Сегодня необходимо расчистить поле смыслов от
недопонимания, заблуждений и ложных интерпретаций, накопившихся в отношении
ислама в европейском, и в особенности, русском обыденном сознании. Таким образом,
курс нацелен на нормализацию представлений об исламе и приведение их в соответствие
с современным научным знанием.
Курс рассчитан на 1 семестр.
Предполагается обсудить следующие тезисы:
1) Обращаясь к исламу в контексте Средиземноморской культуры, нужно иметь в виду,
что ислам не явился неким маргинальным отголоском духовного, интеллектуального,
культурного mainstream, проходящего в Палестине, Сирии, на Балканах – в северной и
северо-восточной части Средиземноморья. Аравия, как показывает опыт исследования
аравийской жизни, в канун появления ислама была очень тесно вовлечена в
Средиземноморье со всеми вытекающими последствиями: и в материальную жизнь
Средиземноморья, и в политическую, и в духовную. Традиционный тезис о
провинциализме Аравии в контексте Средиземноморья в кон. VI – нач. VII в. вызывает
сейчас большие сомнения и требует многих оговорок.
2) Отталкиваясь от первой посылки, можно выдвинуть и другой тезис: ислам ни в коем
случае не является «плохим пересказом» иудаизма и христианства, а является
модификацией этих традиций. А скорее – одной из удачных попыток модификаций,
переросшей в мировую религию. Ислам – одна из попыток выйти за пределы христианскоиудейских споров. Христианско-иудейское соперничество развивалось, в частности, и на
территории Аравии, как среди самих арабов, так и пришлых. Я определил бы ислам как
сохранение монотеистической строгости иудаизма при принятии универсалистской
проповеди Христа.
3) Более того, возникновение ислама создало новый горизонт для иудаизма и для
христианства. И эту тему я бы условно назвал «Исламские горизонты христианства и
иудаизма».
ТЕМА I. Иудаизм, христианство и аравийское язычество до VI в.
В силу высокой степени христианизации арабов, а также распространению в Аравии
иудаизма, мы застаем в Аравии VII в. чрезвычайно сложную и многомерную картину
религиозной жизни. На относительно небольшом пространстве Аравийского полуострова,
отделенном от окружающего мира относительным этническим и языковым единством
арабов, соединяется чуть ли не вся история семитского и в первую очередь самого
плодовитого в религиозном отношении западно-семитского духа. Типологически
разноэтапные системы мировоззрения, через которые некогда прошли евреи
удивительным образом сходятся в Аравии. Древнейшие семитские языческие культы
соседствовали с предмонотеистическим брожением ханифов, рядом с ними проповедовал
и утверждался иудаизм, рядом, опираясь на финансовую мощь Византии и Ирана,
процветало семитское по преимуществу монофизитское и несторианское христианство.
Эти религии тесно соседствовали друг с другом в различных регионах Аравии, в больших
и малых поселениях, городских кварталах, но и внутри аравийских родов и семей.
1
Неделя I. Аравийское язычество в доисламскую эпоху.
Параллели для аравийского язычества отыскиваются скорее в типологических
сопоставлениях с другими древне-семитскими культурами, нежели с последующей
исламской культурой, расцветшей севернее Аравии на землях индоевропейцев.
Аравийские культы отличались значительной мозаичностью, локальной спецификой. В
различных регионах существовали самостоятельные иерархии божеств, нередко в
отдельных местностях, племенах и родах почитались специфические культы,
отсутствующие в иных регионах. Можно говорить не об одной, но нескольких языческих
религиях арабов.
Другая немаловажная особенность. Наиболее многочисленная и влиятельная
группа южно-аравийских культов носила древнесемитское происхождение и имела много
общего с древнейшими культами Месопотамии (как например, культы астральных
божеств). В то же время, в центрально и западно-аравийском язычестве в
неприкосновенности сохранились те западно-семитские архаические черты, которые лишь
смутно просматриваются в Библии и давно были забыты к V–VII вв. евреями.
Чтение
Грюнебаум Г.Э. фон. Классический ислам (600—1258). М., 1986. С. 24–26
Негря Л.В. Общественный строй Северной и Центральной Аравии в V–VII вв. М., 1981.
Лундин А. Г. «Дочери бога» в южноарабских надписях и в Коране // ВДИ. 1975. № 2. С.
124—131.
Неделя II. Аравийское христианство в IV–VI вв.
Христианство проникает в Аравию в IV–VI вв. преимущественно в форме монофизитства,
несторианства и православия. Христианизация Аравии происходила из трех источников –
Сирии, Эфиопии и Ирана. Много христианских епархий было в Йемене и на юго-востоке
полуострова. К VII в. христианство пустило глубокие корни на всей территории Аравии
как в среде оседлых, так и кочевых арабов. Христианство становится непременным
элементом духовного и культурного ландшафта аравийских обществ. Это утверждение
справедливо и по отношению к Хиджазу и, в особенности, Мекке, в которой Храм Каабы
рассматривался и как христианское святилище.
Чтение
Грюнебаум Г.Э. фон. Классический ислам (600—1258). М., 1986. С. 21–23.
Кобищанов Ю.М. Северо-Восточная Африка в ранне-средневековом мире (VI—середина
VII вв.). М., 1980. С. 10–143.
Неделя III. Иудаизм в Аравии в VI–VII вв.
Иудаизм в Аравии был по преимуществу прозелитским, миссионерским. В
распространении иудаизма заметна векторная сила торговли: евреи селились вдоль
торговых путей, в частности, много их колоний было в Северном Хиджазе и в
экономически более развитом Йемене. В начале VI в. иудаизм становится
государственной религией Химьяра. Южно-аравийские иудеи имели выраженную
проиранскую ориентацию.
Чтение
Пигулевская Н.В. Ближний Восток, Византия, славяне / Отв. ред. Б.Б.Пиотровский. Л.,
1976. С. 110–129.
Кобищанов Ю.М. Северо-Восточная Африка в ранне-средневековом мире (VI—середина
VII вв.). М., 1980. С. 10–143.
2
Неделя IV. Аравия и ирано-византийское соперничество в IV–VII вв.
Через Аравию проходило две ветви торгового пути, соединявшего Средиземноморье и
Восток: первый – через Оман по восточному побережью в пределы Ирана; второй через
Йемен. Йеменский путь разделялся надвое – главная ветвь вела на север в Сирию через
Хиджаз, другая – через Красное море в Эфиопию, Африку и Египет. Эти пути сохраняли
свое значение около полутора тысяч лет. Именно международная торговля и
сопутствующее ей политическое соперничество между Византией и Ираном «ввели»
Аравию в Средиземноморскую цивилизацию, подтолкнув сверхдержавы к активному
политическому и идеологическому проникновению на Аравийский полуостров.
Чтение
Пигулевская Н.В. Византия на путях в Индию: из истории торговли Византии с Востоком в
IV-VI вв. М.-Л., 1951. С. 99–214.
Тема II: Авраамическое единство
Мухаммад возобновлял религию Авраама – согласно мусульманской традиции, Мухаммад
не создавал новой религии, но возобновлял древнейшую старую. Идея единства
иудейской, христианской и мусульманской религий, произошедших от учения Авраама, –
центральный тезис мусульманской историософии, имевший как догматические, так и
социальные импликации.
Неделя IV. Авраам и Измаил в Ветхом завете и в Коране
Авраам, отошедший в тень в иудаистической и христианской системах, в историософии
Ислама занимает особое место: его религия – первоначальна, она служит идеальной
парадигмой для своих преемниц. Арабы – прямые наследники Авраама через Измаила.
Измаил был в числе первых уверовавших в Бога и обрезавшихся вслед за Авраамом.
Одним из важнейших элементов обращения стало обрезание. После удаления Агари и
Измаила, Авраам посещал Измаила в районе Мекки и они вместе возвели Храм Каабы.
Измаил, будучи призван Исааком, участвовал в погребении Авраама. Ветхий Завет весьма
внимателен к судьбе Измаила, поскольку внимателен к ней был сам Авраам. Лишь
последующее
христиано-мусульманское
соперничество
и
иудо-мусульманское
соперничество придало Измаилу явственную отрицательную окраску. Но, в Ветхом Завете
ее еще не было, напротив, Ветхий Завет весьма уважителен к Измаилу как к
первородному сыну Авраама не только в физическом, но (что важнее) в духовном смысле.
Следует особо отметить тут, что среди арабов в доисламские времена существовала
легендарная традиция об Аврааме, Измаиле, их роли в создании Храма Каабы. Эта
традиция отчасти совпадала с библейской, а в каких-то частях расходилась с ней,
добавляя новые сюжеты и трактовки.
Чтение
Коран, II, III, XIV, XIX, XXXVII
Быт. XII–XXVI.
Пиотровский, М.Б. Коранические сказания, М., 1991. С. 80–89.
Шукуров Ш.М. Искусство и тайна. М., 1999. С. 56–92.
Неделя V. Пророк Мухаммад и иноверцы (иудеи и христиане)
Уже в эпоху Мухаммада складывается базовая парадигма взаимоотношений мусульман с
иудеями и христианами. Отношение Мухаммада к христианам и иудеям было
акцентировано положительным, что находило обоснование в высоком престиже и
почитании мусульманами основателей этих религий Моисея и Христа, а также и
Богородицы. Вместе с тем, мусульманский пророк подчеркивал догматические различия
между своим откровением и учениями иудеев и христиан. В политической плоскости уже
3
при жизни Мухаммада противоречия с иудеями и христианами могли приводить к
насильственному подавлению последних мусульманами.
Чтение
Уотт У.М. Мухаммад в Мекке / Пер. с англ. Резвана М.Е., Терлецкого Н.С. СПб., 2006.
Грюнебаум Г.Э. фон. Классический ислам (600—1258). М., 1986. С. 26–47.
Шукуров Ш.М. Искусство и тайна. М., 1999. С. 56–92.
Неделя VI. Теологема ахл ал-китаб и социологема ахл аз-зимма
В мусульманском богословии иудеи, христиане и зороастрийцы были наделены
статусом «людей Писания» (ахл ал-китаб), т. е. тех, кто знает Истинного Бога через
посредство Св. Писания, но в собственной догматике и обычаях отличается от мусульман.
Политическая
же
доктрина
ислама
придала
«людям
Писания»
статус
«покровительствуемых» (ахл аз-зимма), т.е. тех, кто обладает правом на
беспрепятственное отправление своих культов и находится под правовой защитой
исламского государства. Вместе с тем, в средневековом мусульманском обществе
существовал целый ряд ограничений знакового, социального и экономического характера,
подтверждавших неравенство между мусульманами и иноверцами. Положение иудеев и
христиан в мусульманском обществе можно определить как умеренную сегрегационную
систему.
Чтение
Медников Н.А. Палестина от завоевания её арабами до крестовых походов по арабским
источникам. Т. 1. СПб., 1897. С. 538–613.
Vajda G. Ahl al-Kitab // The Encyclopaedia of Islam. New Edition. Leiden, 2004. T. 1. P. 264.
Cahen Cl. Dhimma // The Encyclopaedia of Islam. New Edition. Leiden, 2004. T. 2. P. 227f
Тема III: Исламский горизонт христианства
Неделя VII. Исламский религиозный релятивизм
Мусульманская концепция «людей книги» была первой попыткой в пространстве
монотеизма расширить горизонт самой монотеистической истины, признав, что в этом
горизонте присутствует относительность. При этом, согласно Корану, человеку запрещено
оспаривать религию «людей книги», межконфессиональные различия будут разрешены
Самим Богом в Последний День, а различия между иудаизмом, христианством и исламом
проистекли не из людского заблуждения, но являются частью Божественного плана.
Ислам настаивает на истинности собственной трактовки Божественного Слова, но, в то же
время, не берется судить иудеев и христиан, считая, что это – прерогатива Бога.
Это и есть догматический релятивизм ислама, который несвойственен для мировых
религий монотеистического толка и именно в нем заключается одна из принципиальных
инноваций ислама. Если современная, новоевропейская веротерпимость базируется на
философских основаниях, то мусульманская веротерпимость базируется на основаниях
догматических, религиозных. Исламский горизонт христианства – это, в первую очередь,
конечно, религиозная терпимость на доктринальном уровне.
Чтение
Коран, II: 107, 257II: 107; III, 78; IV, 149; V. 53; L:44.
Неделя VIII. «Апология» ислама у Луи Массиньона и Владимира Соловьева
Европейский образ ислама с эпохи средневековья до наших дней эволюционировал от
безусловного неприятия мусульманства как язычества или ереси сперва к позитивистской
попытке непредвзятого описания ислама как религиозного, политического и социального
4
феномена и к, наконец, попыткам описать ислам в терминах богословских или
богословствующих, как бы вглядываясь в ислам изнутри. Причем, именно последний
подход оказался наиболее плодотворным для адекватной оценки вклада ислама в
человеческую цивилизацию в сравнении с иудаизмом и христианством как религиозноидеологическими системами. «Апологию» ислама европейской христианской мыслью
наиболее удобно представить на примере двух мыслителей – католика Луи Массиньона и
православного Владимира Соловьева. Оба мыслителя, отвлекаясь от традиционных
европейских рассуждений о вторичности и примитивности ислама, стремятся уяснить
смысл Божественного замысла в проповеди Мухаммада. Л. Массиньон воспринимает идею
об авраамическом единстве монотеистических религий и внедряет ее в европейское
религиоведение.
Чтение
Журавский А.В. Христианство и ислам. М., 1990. С. 43–53
Соловьев Вл. Магомет, его жизнь и религиозное учение (1896, любое издание)
Неделя IX. Декларация Nosrta Aetate Второго Ватиканского собора
Ватиканский собор впервые рассмотрел на доктринальном уровне проблему отношения
церкви к нехристианским религиям. Была принята декларация «О взаимоотношениях
церкви с нехристианскими религиями». Особенное внимание было уделено исламу.
Делается акцент на общем происхождении монотеистических религий от Авраама.
Впервые признается, что и мусульманство несет в себе частичное знание Божества.
Чтение
Журавский А.В. Христианство и ислам. М., 1990. С. 57–65
Журавский А.В. (ред.) Ислам и христианство: на пути к диалогу. К 40-летию принятия
декларации Nosrta Aetate. М., 2006 (Приложение с русским переводом декларации)
5