Приложение № 2 к Решению № 21 Бюро Правления

Приложение №2 к Решению
Бюро КРРК № 23 от 09.04.04г.
О проекте Закона Республики Казахстан
«О качестве и безопасности пищевых продуктов»
О нормах действующего законодательства.
Данный Закон не реформирует действующее законодательство и не гармонизирует
его с международным. В целом он представляет собой набор норм, применяемых в
действующем
законодательстве.
Так,
статья
6
Закона
озаглавлена
«Государственное нормирование в области обеспечения качества и безопасности
пищевых продуктов, материалов и изделий». Название статьи соответствует цели
данного Закона. Однако, из текста статьи следует, что цель уже достигнута
действующим законодательством. Все 5 пунктов данной статьи содержат
отсылочные к действующему законодательству. Формально все статьи данного
Закона (кроме статьи 7 «Государственная регистрация пищевых продуктов,
материалов и изделий») перенесены из других нормативных правовых актов.
Нормы действующего законодательства используются для реализации интересов
чиновников и заинтересованных деловых кругов (генетически модифицированные
продукты, бутилированная питьевая вода, витамины для пшеничной муки высшего
и первого сорта).
Государственная регистрация пищевых продуктов, материалов и изделий.
Во-первых, в пункте 1 статьи 7 содержится неконкретная формулировка о том, что
«государственной регистрации подлежат впервые внедряемые и ввозимые на
территорию Республики Казахстан» продукты. В данном контексте слово
«впервые» носит неопределенный смысл, а для создаваемого Государственного
реестра все продукты выступят как «впервые внедряемые». Таким образом
очевидно, что данная норма будет распространяться и на ранее «внедрённые и
ввозимые» продукты. Это подтверждается статьёй 3, которая запрещает
реализацию пищевых продуктов, материалов и изделий, не прошедших
государственную регистрацию
Во-вторых, данная норма не отвечает цели данного Закона, так как не имеет ничего
общего с безопасностью пищевых продуктов. Регистрация сама по себе еще не
обеспечивает безопасности.
В-третьих, регистрация нужна для целей статистики. Но в данном случае эта мера
представляется излишней. И у нас в стране и за рубежом список как разрешённых,
так и запрещённых для производства пищевой продукции, сырья и материалов
известен, поэтому нет смысла регистрировать то, что уже известно.
В-четвёртых, если этот Закон будет принят, то, с точки зрения безопасности,
ситуация значительно ухудшится, так как государственный контроль будет занят
делом, не имеющим никакого отношения к безопасности производимой продукции.
Вся идея в том, чтобы создать реестр, а потом выдавать справки, что этот материал
или сырьё в реестре есть. И хотя о выдаче справок в Законе ничего нет, на самом
деле это подразумевается, так как без справки из реестра невозможно будет
прохождение таможни.
В-пятых, заявленная в Законе норма не соответствует существующей в мире, и
существовавшей ранее у нас, практике. Правительство обязано издавать
нормативно-правовые акты либо государственные стандарты, содержащие списки
2
разрешённого сырья, разрешённых ингредиентов, разрёшенных для контакта с
пищей материалов (так называемые «положительные списки»), тогда всё остальное
– запрещено. Либо наоборот, Правительство публикует что запрещено (так
называемые «отрицательные списки»), тогда всё остальное – разрешено. Органы
по сертификации осуществляют проверки на соответствие установленным
требованиям, руководствуются этими списками. А контрольно-надзорный аппарат
государства осуществляет контроль, как за производителями, так и за органами,
подтверждающими соответствия.
В данном Законе норма, обязывающая Правительство издавать нормативноправовой акт либо национальный стандарт, содержащий «положительные» либо
«отрицательные» списки, отсутствует. По-видимому, главной целью Закона
является организация регистрации «всех и вся» и выдача справок. Таким образом,
СЭС решила получить свой метр границы.
Кроме того, с учётом нашего желания вступить в ВТО и следовать рекомендациям
«Соглашения о технических барьерах в торговле» и «Соглашения по применению
санитарных и фитосанитарных мер», требование о создании реестра и выдаче
справок о государственной регистрации выглядит абсурдом. Эта норма создаёт
барьер для поставщиков, включая производителей, причём без всякой на то
необходимости для нашего государства.
О государственном контроле за качеством (потребительскими свойствами)
продукции.
В соответствии с принятыми в 1999 году Законами Республики Казахстан «О
сертификации» и «О стандартизации», сертификация продукции и
государственный контроль за ней осуществляется только на соответствие
обязательным требованиям. Потребительские свойства к таковым не относятся. В
1999 году мы с гордостью заявляли, что опередили Россию и сделали шаг
навстречу международному законодательству, и теперь потребительские свойства
не контролируются государством, они в информации для потребителя, и
потребитель сам определяет, что ему надо. В этом плане мы на 4 года обогнали
Россию. Приведём
выдержку из интервью
начальника Экономического
управления Президента РФ А.В.Данилова-Динильяна, данное им журналу
«Пищевая промышленность» в январе этого года, в связи с вступление в силу с 1
июля 2003 года Закона РФ «О техническом регулировании»: «Кое-что уже
изменилось. С 1 июля (2003 г.) контрольно-надзорные органы не имеют права
контролировать параметры качества. Также они утратили право издавать новые
нормативные акты обязательного характера».
Вместо того, чтобы, опережая соседей, двигаться вперёд, контрольно-надзорные
органы делают попытку как можно сильнее затормозить процесс гармонизации
нашего законодательства с международным. И это, несмотря на то, что на сегодня
уже мы отстаём от России почти на два года.
Об обязательной разработке и регистрации технических условий (статьи 10 и 12) и
обязательной санитарно-эпидемиологической экспертизе (статья 8, п. 3).
К сожалению, существующее сегодня законодательство, обязывает предприятия
разрабатывать технические условия. Но именно это обстоятельство не в лучшую
сторону отличает наше законодательство от международного. В Европейском
Содружестве законодательство о техническом регулировании – двухуровневое, а
3
именно, директивы и стандарты. Причём директивы принимаются
законодательным органом, а стандарты – уполномоченным органом, и для
применения являются добровольными. Это означает, что можешь пользоваться
государственными стандартами, можешь разрабатывать фирменный стандарт.
Важно лишь выполнить существенные требования директивы.
По умолчанию или по существующей практике, учитывая избыточность данной
нормы контролирующие органы не требовали её исполнения.
Если данный Закон вступит в силу, то больше всего пострадает общественное
питание, так как «обязательная санитарно-эпидемиологическая экспертиза» (см.
статью 1, п.п.23 и статью 8, п.3) и обязательная процедура разработки технических
условий (статья 10, п.2) будут распространяться и на него.
Что касается «обязательной санитарно-эпидемиологической экспертизы», то по
своей сути это обязательная сертификация. Но для продукции общественного
питания, в особенности, в этом нет никакой необходимости.
Для продукции общественного питания источники опасности могут закладываться
в равной степени, как на стадии проектирования, так и на стадии производства. То
есть риски будут зависеть от того, в каких условиях и на каком производстве
осуществляется выпуск продукции, причём продукции, выпускаемой штучно. В
этой ситуации «экспертиза» ничего не определяет с точки зрения подтверждения
соответствия, так как она является однократной процедурой, свидетельствующей о
том, что в момент «экспертизы» продукция отвечает установленным требованиям.
В силу этого, никогда ни у нас в стране, ни за рубежом продукция общественного
питания, а именно, борщи, супы, салаты и т.п. не стандартизировалась и не
сертифицировалась. Ранее в СССР был «Сборник рецептур блюд и кулинарных
изделий для предприятий общественного питания», который был необходим
государству как собственнику, с точки зрения списания сырья, и не более того. На
Западе есть сертификация общественного питания, но она добровольная и
проводится общественными объединениями ресторанов и гостиниц. Государство
никакого отношения к этому процессу не имеет. Оно лишь следит за тем, чтобы все
процессы жизненного цикла пищевой продукции осуществлялись при
гигиенически безопасных условиях и, в случае необходимости, может осуществить
контроль за готовой продукцией, причём только по показателям безопасности.
Мы будем единственной в мире страной, которая, в соответствии со статьей 10
проекта, будет разрабатывать на борщ технические условия и регистрировать это в
санэпидемстанции. Причём эта служба будет потом контролировать
потребительские свойства. Ни у кого даже не возникает вопроса: санитарный врач
и технолог общественного питания – это что, одна специальность? Более того, если
вы измените количество соли или перца, то вам придется пройти процедуру
перерегистрации. Трудно себе представить государственный реестр, в котором
только от Алматы будет зарегистрировано несколько тысяч борщей, потому что
каждой точке общественного питания надо будет зарегистрировать свой
фирменный стандарт или ТУ. А что касается супов, то их будет несколько сотен
тысяч. При этом Закон не учитывает интересов потребителя, который в результате
не сможет при заказе блюда попросить что-либо изменить. Никто уже не сможет
ему помочь. ТУ есть ТУ, тем более что можно нарваться на контролёра. Нам
кажется, что это уже было в нашей истории.
4
Проводимая в нашей стране в последние годы политика делает казахстанскую
продукцию всё более конкурентоспособной. Особенно значительно поднялся
уровень общественного питания, где создана реальная конкурентная среда,
создающая стимул для высокого качества. Кто бывает в соседних с нами странах
СНГ, включая и Россию, тот видит разницу. Трудно не видеть, что некоторые
предприятия общественного питания по своим качественным параметрам уже
превосходят общеевропейский уровень. Но авторам проекта, видимо, хочется
вернуть нас назад, во времена, когда качество продукции в общественном питании
было на очень низком уровне. Зато государственный контроль, в лице контрольнонадзорных ведомств, Народного Контроля СССР и ОБХСС, был на высоком
уровне. Опыт прошлого говорит нам, что не в контроле счастье.
О пищевых продуктах, полученных с помощью генной технологии.
Хотя авторы Закона стыдливо спрятали эту тему из заглавия Закона, но в статьях 7
и 11 «генетически модифицированные источники» упоминаются наравне с
«пищевыми продуктами, материалами и изделиями». По сути «генетически
модифицированные источники» являются ещё одним объектом регулирования
данного Закона. Они подлежат государственной регистрации, занесению в
Государственный реестр (статья 7, п.1) и к «генетически модифицированным
источникам…, предназначенным для употребления населением…» (статья 11, п.1),
устанавливаются требования к обеспечению «качества и безопасности».
При этом не учитывается мнение граждан Казахстана. Производство и
использование продуктов из генетически модифицированных организмов является
одной из актуальных социальных проблем. Трудно скрыть негативное отношение
общественности к генетически модифицированным продуктам. Это связано, вопервых, с продовольственной паникой в Англии и других западноевропейских
странах, по поводу бычьего энцефалита и отсутствия знаний о причинах этой
болезни. И, во-вторых,
с недостаточностью проверенных сведений о
предсказуемости и свойствах трансгенных культур. В силу этого, использование в
пищевых целях трансгенной продукции не находит широкой поддержки у
потребителей во всём мире. Так, наши соседи, Китай, на сегодня не допускают
производства генетически модифицированных продуктов на своей территории.
Исключение составляет лишь хлопчатник, который по причинам безопасности
выращивается в строго ограниченных зонах, установленных Министерством
сельского хозяйства.
В настоящее время, учитывая запросы потребителей, произошла сегрегация рынка
продовольственного сырья на ГМ-культуры и обычные нетрансгенные культуры.
Инициаторами сегрегации выступили японские импортёры. Они заявили, что хотят
доплачивать за гарантированные немодифицированные поставки. В апреле 2001
года японское Министерство здравоохранения выдвинуло новые правила
импортирования ГМ-продуктов и подстегнуло проверки с нулевым допуском.
Японские компании, когда поняли, что фирмы США, поставляющие картофель, не
в состоянии отделить одно от другого, отказались от поставок из США и стали
изыскивать сырьё в Европе.
Для обеспечения сегрегации в настоящее время в пищевой промышленности
Европы и США внедрены два типа систем сохранения идентичности: мягкая и
5
жёсткая. Эти системы предполагают количественный контроль присутствия ГМпродуктов.
Даже в самих США крупнейшие продовольственные компании, такие как
«Дженерал Миллс», «Крафт», «Келлог», «Кока-Кола», увеличивают производство
органически продуктов (натуральных, экологически безопасных). В США рынок
органических продуктов за последние 10 лет демонстрирует прирост на 20-25% в
год. С января 2003 года такие крупнейшие мировые производители
продовольствия, как компании «Нестле» и «Крафт» ввозят на свои предприятия в
России только ингредиенты, прошедшие систему жёсткого контроля сохранения
идентичности.
Параллельно всему происходящему в мире возрастает спрос на экологически
чистые продукты питания. Не видеть этого просто нельзя. Вместо того чтобы стать
поставщиком экологически чистых продуктов в те же США, мы засорим нашу
землю трансгенными культурами и потом уже никогда и никому не сможем
доказать, что наш продукт чистый. Практически, засорение казахстанской земли
уже началось.
Возникает парадоксальная ситуация. Весь мир усиливает контроль за генетически
модифицированными продуктами, а мы в своём законодательстве просто их
регистрируем. Так, статья 5 «Информация о качестве и безопасности пищевых
продуктов, материалов и изделий» не устанавливает, как это делается во всем
мире, требований к информации о количестве ГМ-продуктов, присутствующих в
реализуемом продукте.
В этой связи само название Закона «О качестве и безопасности…» представляется
не состоятельным.
О «бутилированной питьевой воде» и «обязательном фортифицировании
(обогащении) пшеничной муки высшего и первого сорта» «в порядке,
установленном Правительством Республики Казахстан» (статья 1, п.13 и п.15,
статья 11, п.3, статья 13, п.4, статья 14, п.4, статья 15, п.4).
В статье 1 пункте 15 в определении «пищевые продукты» перечисляются
продукты, которые являются пищей. Если в европейском законодательстве, да и в
действующем нашем, к пище относится питьевая вода, то в данном Законе почемуто «бутилированная питьевая вода». Надо понимать, что остальная питьевая вода,
отвечающая
требованиям законодательства по безопасности, но не
бутилированная, теперь питьевой считаться не будет.
Это более чем странно. А если у Вас природные источники, артезианские
скважины, просто есть очистные сооружения и вода отвечает установленным
нормам, неужели перед употреблением её надо разлить в бутылку? А как быть с
той питьевой водой, которая заведена в квартиры? Как проконтролировать, чтобы
люди не пили из крана, а пили из бутылки? Невозможно! Но, если это нельзя
администрировать, то зачем нормировать?
Возникает вопрос: почему весь мир так не считает? Хотя в мире проблема с
питьевой водой стоит гораздо острее, чем на основной территории Казахстана.
Пункт о «фортифицировании» (статья 11, п.3) заслуживает того, чтобы привести
его полностью.
6
«Пшеничная мука высшего и первого сорта, производимая на территории
Республики Казахстан, подлежит обязательному фортифицированию (обогащению)
в порядке, установленном Правительством Республики Казахстан».
Здесь несколько вопросов. Откуда такая необходимость? А если такая
необходимость есть, то почему надо обогащать только высший и первый сорт, а
что делать с крупчаткой, вторым сортом и обойной? Почему, действующий сегодня
во всех странах СНГ, стандарт всего лишь допускает возможность витаминизации,
причём только в определенных пределах? Почему гражданам отказывается в
возможности пользоваться натуральной мукой высшего и первого сорта? Почему
натуральными продуктами будут только крупчатка и мука второго сорта? Почему
технологический процесс обогащения теперь будет проходить в порядке,
определяемом Правительством?
Дело даже не в том, что граждан Казахстан лишают возможности пить
натуральную воду, есть хлеб из натуральной муки. Дело – в другом. Как могло
оказаться, что в Закон, носящий общий характер, попали два конкретных продукта
«бутилированная питьевая вода» и «фортифицированная мука высшего и первого
сорта»? На наш взгляд, ответ очевиден. Один имеет производство по розливу, а
второй завёз порошкообразные витамины и, в добавок, купил лабораторию,
которая может эти витамины в муке определить. Теперь становится понятным,
причём здесь «в порядке, установленном Правительством Республики Казахстан».
Жителям Казахстана придётся в ущерб своему здоровью съесть то, что залежалось
и не используется на конкретной фирме.
О терминах.
Особенно досталось от авторов проекта терминам «качество», «безопасность» и
«идентификация», которые являются основополагающими для защиты интересов
потребителя.
Термин «качество». В данном проекте определение качества отличается от
принятого у нас в стране (СТ РК ИСО 9001-2001 Системы менеджмента
качества. Основные положения и словарь), в межгосударственных стандартах и
стандартах ИСО.
В нашем действующем законодательстве и международной практике: «качество –
степень, с которой совокупность собственных характеристик выполняет
потребности или ожидания, которые установлены, обычно предполагаются
или являются обязательными».
В Законе (статья 1, подпункт 7) «качество пищевых продуктов – совокупность
потребительские свойств пищевых продуктов, отражающих степень их
соответствия требованиям нормативных документов».
Авторы не раскрывают, что такое «потребительские свойства пищевых продуктов»,
и, поэтому нелегко понять, что они имели в виду. Из определения, которое
существует в нашем законодательстве, понятие «качество» включает в себя
потребительские свойства, а также обязательные требования, где, в частности,
находится безопасность. В данном Законе это не так, поскольку и в названии
Закона и в тексте авторы употребляют словосочетание «качество и безопасность»,
то с учётом определения получается, что понятие качества сужено до
потребительских свойств. А из этого следует, что своим определением авторы
значительно урезали права потребителей на защиту своих интересов.
7
«Нормативные документы» не содержат требований и ожиданий, которые
«обычно предполагаются», и не могут содержать требований, которые
устанавливаются во время заключения сделки.
Поясним на примере общественного питания, которое авторы также намерены
нормировать.
Вы пришли в ресторан и заказали себе бесбармак и у вас есть ожидания, которые
обычно предполагаются (наличие мяса, теста и т.п.). Кроме того, вы просите, чтобы
мясо не было жирным (потребности, которые установлены), то есть вы заключили,
так называемый, устный договор.
Вам приносят бесбармак, где вместо теста – лапша и мясо – жирное. То есть ваши
потребности и ожидания, которые были установлены и обычно предполагаются, не
выполнены. Вы вправе отказаться, но это – в соответствии с определением
качества, принятом в международном сообществе. Согласно определению авторов
Закона, вы этого сделать не сможете. Бесбармак обладает потребительскими
свойствами? Обладает! Соответствует техническим условиям, утвержденным СЭС?
Соответствует! Плати и можешь не есть – твои проблемы.
Если Закон вступит в силу, то потребитель будет лишён прав, вытекающих из
определения, которым пользуется вместе со всем миром наша страна.
Термин «безопасность» (статья 1, подпункт 1) также изобретение авторов и не
соответствует принятому у нас в стране и в международной практике.
Начнём с упоминания о ХАССП – системе управления безопасностью пищевой
продукции, получившей распространение во всём мире. Её наличие на пищевых
предприятиях стран ЕС, а также предприятиях, поставляющих пищевую
продукцию в страны ЕС, является обязательным.
Итак, как ХАССП определяет «безопасность». Чтобы было ясно, приведём и
несколько дополнительных определений:
риск – сочетание вероятности реализации опасного фактора и степени тяжести его
последствий;
допустимый риск – риск, приемлемый для потребителя;
недопустимый риск – риск, превышающий уровень допустимого риска;
безопасность – отсутствие недопустимого риска.
Теперь сравним с определением безопасности данное в Законе: «безопасность
пищевых продуктов – свойство пищевых продуктов, обеспечивающее
безопасное для жизни и здоровья людей использование и (или) хранение в
течение установленного срока годности».
Обычно такого рода определения должны быть выверенными и научнообоснованными. В данном случае это определение далеко от науки. Нам
непонятно, это что же тогда «свойство пищевых продуктов, обеспечивающее
безопасное … использование и (или) хранение …»? Кроме того, как можно дать
определение безопасности через «безопасное … использование … и (или)
хранение» !?
На наш взгляд, либо авторы не понимают проблему, которую взялись решать, либо
сознательно дезинформируют потребителя. Дело в том, что опасные факторы –
они всегда есть, и задача государства, потребителей и производителей – уменьшить
вероятность их реализации с помощью установления основополагающих
требований к продукции (причём в Законе, а не в стандарте) и, если это
8
необходимо, то и к процессам её жизненного цикла, к схемам подтверждения
соответствия, формам государственного контроля и надзора, включая контроль за
гигиеной производства и его лицензирование. Причём делать это надо, чтобы не
устанавливать для производителя барьеры, не адекватные риску нанесения вреда
жизни и здоровью человека.
Государство должно постоянно уменьшать вероятность реализации опасных
факторов. Обязательные же требования стандартов, на которые по всему тексту
ссылаются авторы, как раз и являются препятствием для технического прогресса и
нововведений, а значит и препятствием для уменьшения как количества самих
опасных факторов, так и вероятности их реализации. Вот почему с введением
Закона «О техническом регулировании» выполнение требований стандартов будет
добровольным.
И потребители, и предприниматели, которые сами являются ещё бóльшими
потребителями, никак не смогут согласиться с формулировкой авторов Закона, так
как в целом она ведёт к снижению уровня безопасности. Нам представляется, что,
если делаются определения, за которыми стоят жизнь и здоровье людей, надо хотя
бы внимательно вчитываться в то, что пишется.
В заключение, хотим сказать следующее. Мир выстрадал эти два важнейших
определения – «качество» и «безопасность», и вольное с ними обращение
существенно снижает возможности для защиты своих интересов, как потребителей,
так и предпринимателей.
«Пищевые продукты».
На наш взгляд, пищевые продукты – это то, что люди потребляют, и которые
разделяются на продукты для собственно потребления и для обращения на рынке.
Причём то, что производится, в том числе выращивается, для обращения на рынке,
называется пищевой
продукцией.
Поскольку государство никогда не
контролировало то, что выращивается или заготовляется для личных нужд, то
правомерно было бы в пищевом законодательстве пользоваться термином
«пищевая продукция».
Всего четыре слова в названии «О качестве и безопасности пищевых продуктов», а
сколько системных ошибок.
Термин «идентификация».
Приведем определение, которое дано в Законе: «идентификация пищевых
продуктов, материалов и изделий, контактирующих с пищевыми продуктами
– процедура установления соответствия определённых пищевых продуктов,
материалов и изделий требованиям нормативных, технических документов».
Здесь авторы спутали идентификацию с сертификацией, так как процедура
установления соответствия продукции требованиям нормативных документов есть
процедура сертификации. А «идентификация продукции – это процедура,
обеспечивающая на всех стадиях жизненного цикла продукции распознавание
определённой продукции по отличительным признакам». Так – в действующем
законодательстве, и это никогда не подвергалось сомнению.
Уровень основополагающих терминов, которых мы уже коснулись, а также
уровень других определений, приведённых в статье 1, на наш взгляд, не отвечает
уровню, предъявляемому к такому документу, как Закон.
9
Приведём пример наиболее одиозных определений и, на наш взгляд, технически
безграмотных.
Статья 1, п.п.10) «некачественные и опасные пищевые продукты – пищевые
продукты, употребление (использование) которых может представлять или
представляет опасность для здоровья и жизни людей».
Обратите внимание: «…опасные пищевые продукты – пищевые продукты,
употребление … которых может представлять … опасность…». Безопасность
определяем через безопасность, опасность – через опасность. Неужели трудно
были поднять нашу действующую документацию или ознакомиться с
европейскими нормами и правилами в этой области?
Статья 1, п.п.12) «оборот пищевых продуктов, материалов и изделий –
заготовка, изготовление, производство, закупка, импорт и экспорт, хранение,
транспортировка и реализация пищевых продуктов, материалов и изделий,
оказание услуг в сфере торговли и питания, а также утилизация или
уничтожение некачественных опасных пищевых продуктов, материалов и
изделий».
Поскольку в техническом законодательстве термин «оборот» не применяется, то не
сразу и поймёшь, что здесь хотели сказать авторы. Видимо, авторы имели в виду
стадии жизненного цикла продукции, начиная с проектирования и заканчивая
утилизацией. Однако, «заготовка, изготовление, закупка, импорт экспорт…,
оказание услуг в сфере торговли и питания…» – это откуда взялось? В
техническом законодательстве стадии жизненного цикла известны, и не стоит
бытовым языком поправлять то, что весь мир считает установленным.
При этом, определение, данное в глоссарии, не соответствует содержанию статьи 3
«Оборот пищевых продуктов, материалов и изделий». Здесь авторы сузили своё же
понятие «оборот», которое в этой статье соответствует принятому в техническом
регулировании понятию «стадия обращения».
Хотелось бы ещё раз подчеркнуть, что законодательство в области технического
регулирования пользуется такими терминами, как «стадии жизненного цикла» и
«стадии обращения» либо «обращение на рынке». «Оборот» – такого термина нет.
Нужно, хотя бы, чтобы глоссарий отвечал основному тексту.
Статья 1, п.п.14) «пищевые добавки – натуральные и искусственные вещества и
их соединения, специально вводимые в пищевые продукты в процессе их
изготовления и производства в целях придания им определённых свойств и
(или) сохранения их качества».
Статья 1, п.п.15) «пищевые продукты – продукты в натуральном или
переработанном виде, употребляемые человеком в пищу, в том числе продукты
детского, диетического питания, бутилированная (?) питьевая вода,
алкогольная продукция, жевательная резинка, безалкогольные напитки,
пищевые и биологически активные добавки».
Во-первых, обратите внимание с какой небрежностью написаны определения. Что
такое «искусственные вещества» и «биологически активные добавки», которые
нигде более по тексту не встречаются?
Во-вторых, сравните: «пищевые добавки – вещества …, вводимые в пищевые
продукты …», а «пищевые продукты – продукты …, употребляемые человеком
в пищу, в том числе … пищевые … добавки».
10
И такие несуразности по всему тексту. Видимо, Закон никто не вычитывал.
Продолжим дальше.
Статья 1, п.п.20) «техническая документация на пищевые продукты,
материалы и изделия (далее – техническая документация) – совокупность
документов,
необходимых
и
достаточных
для
непосредственного
использования на каждой стадии жизненного цикла продукции».
Трудно понять, о чём здесь идет речь. Но как
мудро удалось авторам
«техническую документацию» совместить со «стадиями жизненного цикла
продукции», причём через «непосредственное использование». Причём, если Вы
обратите внимание на подпункт 10 статьи 1, где слова «употребление» и
«использование» – это слова-синонимы, то получается вообще замечательно: через
«непосредственное употребление».
Или ещё.
Статья 1, п.п.21) «утилизация пищевых продуктов, материалов и изделий –
использование некачественных и опасных пищевых продуктов, материалов и
изделий в целях, отличных от тех, для которых они предназначены и обычно
используются». Просто феноменально! Это, для каких же целей «предназначены и
обычно используются» некачественные и опасные продукты? Или вот ещё.
Статья 7, п.3, п.п.1
«Государственная регистрация включает в себя: 1) экспертизу документов,
которые представляются изготовителем (поставщиком) и подтверждают
их соответствие требованиям нормативных документов, условиям их
изготовления или поставок, а также результаты проводимых испытаний».
Вторая часть подпункта 1, начинающаяся со слов «и подтверждают …» никак не
связана с предыдущим текстом. Видимо, эта часть текста попала сюда случайно.
Что ещё раз подчёркивает, что Закон никто не читал внимательно.
Или ещё.
Статья 11, п.1 «…материалы и изделия, предназначенные для употребления
населением, должны соответствовать нормативным документам …».
Во-первых, интересно посмотреть было бы на упаковку «предназначенную для
употребления».
Во-вторых, как она «должна соответствовать нормативным документам». Авторы,
видимо, хотели сказать: «должна соответствовать требованиям нормативных
документов». Хотели, но не сказали.
Статья 8. «Сертификация и подтверждение требований к качеству и
безопасности пищевых продуктов, материалов и изделий». Хотелось бы знать: ктонибудь из специалистов, разбирающихся в проблемах стандартизации и
сертификации, смотрел этот документ? Почему здесь «сертификация»
противопоставлена «подтверждению требований»?
И уже совсем безобидное. Специалистов в области системного менеджмента
качества, видимо, удивит изобретение авторов: статья 4, п.п.6) «внедрение
прогрессивных систем управления качеством».
Или употребление по всему тексту Закона словосочетания «изготовление и
производство» (статья 1, п.п.12,14 и статья 13, п.2, для примера). Специалистам в
области технического регулирования это не понятно. Есть стадия жизненного
цикла продукции и она называется «производство» и которая включает в себя
11
процесс изготовления. Не понятно, почему «изготовление» противопоставляется
«производству»?
Или в преамбуле «при их разработке». Обычно слово «разработка» применяется к
технической документации или в геологии, например: разработка месторождения.
Но, разработка пищевых продуктов, – с этим приходится встречаться впервые. В
стадиях жизненного цикла продукции есть стадия «проектирование», которая и
включает в себя процесс разработки технической документации. Нам
представляется, что в подобном Законе, где идёт речь о безопасности, надо
разговаривать на технически точном языке.
О том, чего нет и что должно быть.
Самое главное, авторы так и не раскрывают понятие, что такое пищевые
продукты. Обратите внимание, как дано определение «пищевые продукты»:
«продукты питания – продукты в натуральном или переработанном виде,
употребляемые человеком в пищу, в том числе продукты детского, диетического
питания, бутилированная питьевая вода, алкогольная продукция, жевательная
резинка, безалкогольные напитки, пищевые и биологически активные добавки».
Безопасность определяем через безопасность, опасность – через опасность,
продукты питания – через пищу. Если учесть, что «продукты питания» и «пища»
слова-синонимы, то получается вообще абракадабра.
Кроме того, ошибочной представляется попытка авторов раскрыть понятие
«пищевые продукты» через простое перечисление их различных видов. С одной
стороны, это неграмотно с точки зрения создания основополагающего Закона, к
которому авторы стремятся, а с другой стороны, исходя из практики
законотворчества, подобный подход всегда приводит к упущениям.
Так из «пищевых продуктов» выпала вода, попадающая в пищу во время её
производства, подготовки и обработки (не путать с питьевой водой). Но зато
попала «бутилированная питьевая вода», «пищевые и биологически активные
добавки».
Особо надо отметить, что для обеспечения высокого уровня защиты человеческого
здоровья и интересов потребителя необходимо, чтобы подобный Закон, охватывал
не только пищевую продукцию, но и корма, предназначенные для животных,
производящих пищу, или для животных, которые сами могут быть использованы в
качестве корма. Контроль за применением добавок и стимуляторов, изложенный в
пунктах 2 и 3 статьи 13, это лишь маленькая часть проблемы.
Ошибкой выглядит отсутствие в Законе основополагающих (существенных)
требований к безопасности пищи и корма, предназначенного для скармливания
животным, производящим пищу, или которые сами могут использоваться в
качестве корма. Например, в европейском пищевом законодательстве статья,
устанавливающая основополагающие требования к безопасности пищевой
продукции, содержит 9 пунктов, а статья, устанавливающая основополагающие
требования к безопасности кормов – 6 пунктов. Не думаем, что это сильно
засорило бы этот Закон. Чуть более странички текста.
Обобщая вышесказанное, надо подчеркнуть, что Закон не только не дает четкого
определения объекта, который собирается нормировать, но и не устанавливает к
нему основополагающих требований.
12
Кроме того, отсутствуют основополагающие требования к материалам и
изделиям, предназначенным для непосредственного контакта с пищевой
продукцией.
Отсутствуют основополагающие требования к водоснабжению предприятий,
выпускающих пищевую продукцию. Отсутствуют также требования к отходам
пищевой продукции, что представляется очень важным для безопасности.
Нет основополагающих требований к здоровью и личной гигиене персонала
пищевых предприятий и наличию у персонала знаний по этому вопросу.
Закон не устанавливает основополагающих требований к выбору схем
подтверждения соответствия.
Не нашла отражения в Законе и такая важная для пищевой промышленности и
общественного питания мера, как лицензирование деятельности.
Отсутствует чрезвычайно важное, на наш взгляд, требование о наличии на
пищевом предприятии системы менеджмента, обеспечивающей безопасность
производимой продукции.
К сожалению, эта система не нашла отражения в Законе. Да это и понятно,
внедрение этой системы поможет навести порядок в этой отрасли и на 95% снимет
вопросы о безопасности пищевой продукции в нашей стране. Но тогда контроль и
надзор, лишится дополнительного заработка. И это объективно. Весь мир внедряет
ХАССП или ещё более мощную систему безопасности BRC, а мы продолжаем
усиливать государственный контроль. Не будет на этом пути прогресса, а будет
лишь усиление коррупции и, как следствие, снижение уровня безопасности!
Подытоживая всё вышеизложенное, надо сказать, что данный Закон не может быть
признан Законом. Он скорее напоминает инструкцию для государственного
контролёра, причём неудачную.
8 апреля 2004 года