ЦЕНТРАЛИЗОВАННЫХ И РЫНОЧНЫХ

О МАКРОЭКОНОМИЧЕСКОЙ СОПОСТАВИМОСТИ ДВУХ ОБЩЕСТВЕННОЭКОНОМИЧЕСКИХ АНТИПОДОВ – ЭКОНОМИК ЦЕНТРАЛИЗОВАННЫХ И
РЫНОЧНЫХ
Ковалев И.Н.,
к.т.н., доцент,
Институт управления, бизнеса и права,
г.Ростов-на-Дону, Россия
Постановке темы статьи предпошлем небольшое вступление.
Период Английской революции и гражданской войны, свержения монархии и становления республики, протектората Оливера Кромвеля и реставрации Стюартов охватил
несколько десятилетий. Все говорило о том, что хозяйству и экономике Англии нанесен
огромный ущерб. Но первый профессиональный экономист Уильям Петти (1623 – 1689),
для которого познание экономических процессов представляло самостоятельный интерес,
понимал все иначе. В своем фундаментальном трактате «Политическая арифметика» он
утверждает, что богатство и сила страны за это время возросли. В чем же дело? Почему
ученый пришел к этому неожиданному выводу?
Все научные выводы Петти основывались на обобщенных, фундаментальных принципах, вне зависимости от политических соображений и иной конъюнктуры. Это подход
настоящего ученого. Поэтому он имел право говорить: «Я скорее согласен быть медным
фартингом, но имеющим свою внутреннюю ценность, чем латунной прлукроной, как бы
красива она ни была отчеканена и позолочена». В самом начале пути он заявил: «Первое,
что необходимо сделать, – это подсчитывать…» По мнению ведущих авторитетов, Петти
явился автором понятия национальный доход и метода его расчета. Он первый его и
подсчитал. Это уже потом, спустя 100 лет, Адам Смит расширил и доработал эту главную
макроэкономическую концепцию. Отсюда и стартовал метод мирового национального
счетоводства, с известными обобщенными характеристиками: ВНП, ВВП, ЧНП …
Современная система ведения национальных счетов возникла и совершенствовалась в рыночной экономике и отражает сугубо рыночные закономерности. Для
дальнейшего это важно иметь в виду. В основе этой системы лежит установленная классиками политэкономии, прежде всего Адамом Смитом, закономерность: любая конечная
продажа является составляющей ВВП, увеличивает ВВП, ибо только в рыночной экономике каждый участник добровольной сделки получает больше, чем отдает (разумеется, со
своей точки зрения), поэтому оба участника остаются в выигрыше. Последующая теория
потребительского поведения неоклассиков лишь углубила и расцветила этот тезис, сопроводив его отточенной логикой и математикой.
Сразу отметим, что в плановой, распределительной экономике сформулированный
исходный принцип счетоводства не соблюдается по определению. Это тоже будем иметь в
виду.
Перейдем к теме статьи. На современном этапе экономических преобразований в
нашей стране у экономистов часто возникает желание (и необходимость) сопоставления
количественных экономических результатов ее динамики с той исходной позицией, откуда стартовали реформы [1, 2]. Чаще всего в качестве исходной точки берется величина
ВВП Советского Союза в 1988 году, и сравнивается она с аналогичной величиной, скажем, для 2007 года. Именно эти рубежи наиболее интересны для сравнения, поскольку
есть основания считать, что переходный (трансформационный) период закончился и экономический уровень новой общественно-экономической формации страны вернулся к дореформенной отметки.
В такой постановке вопроса есть много сомнительных моментов. Сопоставляются
результаты хозяйственной деятельности двух совершенно разных формаций. С одной стороны – тоталитарная система власти с плановой, зарегулированной экономикой, с другой
– смешанная экономика, как органическое единство рыночных механизмов хозяйствования, демократических принципов права и стабилизирующей роли государства. Конечно,
все три эти составляющие только начинают выстраиваться. И рыночные механизмы – в
зачаточном состоянии, и демократии нужны десятилетия для обретения приличного статута, и контуры государственного участия еще долго будут вырисовываться. Тем не менее
та формация и нынешнее формационное образование – в экономическом аспекте сильно и
даже принципиально различаются по множеству позиций.
Во-первых, до 1988 г. в СССР не применялась мировая система ведения национальных счетов. Достаточно сказать, что вместо ВВП (сумма всех конечных продаж, включая
сферу услуг) использовалась величина валового общественного продукта (ВОП), в котором плюсовались все без исключения продажи, в том числе – и промежуточные, и не учитывался нематериальный сектор – услуги. Поэтому не совсем понятно, как величина ВОП,
измеренная в непонятно каких-рублях (см. ниже), эквивалентировалась величиной ВВП
для 1988 года.
Во-вторых, сопоставлять разные периоды экономического развития по одной только
величине ВВП можно лишь при одной и той же формации общества, либо социалистической, либо рыночной. Когда же речь идет о принципиально разных формациях, то нужны
слишком серьезные аргументы для такого простого метода сопоставления. Дело в том, что
в последнем случае экономические достижения нужно описывать двумя разными наборами показателей. Сравнивать нужно не две величины, но два вектора с разными, в общем случае, компонентами. Сравнение же двух векторов, явно разнонаправленных, по их
длине совершенно недопустимо. В этом случае происходит «потеря размерности», выражаясь языком математиков-системщиков.
В-третьих, все компоненты и первого, и второго вектора нужно измерять в одних и
тех же денежных единицах. Казалось бы, здесь не предвидится сложностей – можно в любой валюте, в том числе – в нынешних рублях. Но одно дело рассчитать нынешний экономический показатель, другое – относящийся к плановой экономике, которая использовала несколько видов рублей того времени с разной покупательной способностью.
Эти три позиции нуждаются в подробном рассмотрении.
Антиработа как значительная составляющая плановой экономики. Хорошо известно, что не менее половины экономического потенциала СССР работало на военнопромышленный комплекс. Иначе и быть не могло, поскольку главная идеологическая цель
коммунизма – мировая социалистическая революция и ликвидация частной собственности. Первые годы советской власти убедили ее вождей в том, что бессмысленно ждать
самостоятельного и закономерного перехода к социалистическому строю на Западе. Не
получилось это ни в Германии, ни в Польше. Слабая надежда оставалась лишь на восточные развивающиеся страны (Афганистан, Индия). Но в любом случае нужны были большие и современные вооруженное силы, и военные расходы были важнейшим приоритетом
советского руководства. К концу существования советской империи масштабы вооружения далеко превысили все разумные пределы. Непосредственно ядерными силами занималось «среднее машиностроение», но это сопровождалось немалой дополнительной загрузкой и энергетики, и обрабатывающей промышленности, и машиностроения. Соответствующие относительно точные оценки экономической составляющей вооружения могут
быть получены на основе специальных исследований. Но существуют неопровержимые
факты, которые косвенно подтверждают масштабный размах военного строительства и
соответствующую «военную» составляющую ВВП Советского Союза.
По самым оптимистическим подсчетам экономика СССР уступала экономики США
не менее, чем в четыре раза при невысоком технологическом совершенстве. Поэтому постоянно поддерживать с США и ее союзниками военный паритет, содержать группировку
из 40 дивизий на китайской границе и обеспечивать высокую боеготовность стран социалистического содружества могла страна с чрезвычайно высоким военным потенциалом.
Кроме того, нужно иметь в виду и колоссальную инерционность советского военно-промышленного комплекса. Объемы производства вооружений определялись не столько военными потребностями, а тем, какие производственные мощности уже созданы [3].
Начальник Генерального штаба С . Ахрамеев в 1990 г., отвечая на вопрос, заявил «…
Ценой огромных жертв мы создали первоклассные заводы, не хуже, чем у американцев.
Вы что, прикажите им прекратить работу и производить кастрюли? Нет, это утопия». Или
пример из истории выпуска советских танков. В 1970-х гг. их производилось в СССР в 20
раз больше, чем в США. Количество танков, стоящих на вооружении составляло более 60
тыс. штук, что во много раз превышало необходимые пределы.
Итак, танковые заводы построены, на них работают люди. Безработицы при социализме, как утверждала идеология, нет и быть не может. Поэтому люди должны выпускать
продукцию вне зависимости от того, какого она качества и какой на нее спрос. Это относится и к выпуску танков, и к другим видам военной техники. Прежде всего, к производству и размещению советских ракет средней дальности СС-20.
Известно и то, что производство вооружений было не только избыточным, но и
многократно избыточным, включая ядерные боеголовки и средства их доставки. Много
военной техники производилось в беспрецедентных количествах: миллионы бомб и снарядов, десятки тысяч тонн отравляющих веществ. Многое из этого после 1992 г. пришлось уничтожать, пускать в переплавку, утилизировать. А ведь военную продукцию, как
и продукцию десятков смежных отраслей, обслуживающих военно-промышленный
коплекс (ВПК), включали (как и включают сегодня) в расчет валового национального
продукта. Доказанное учеными мира положения, что в возможной ядерной мировой
войне не может быть победителей – не выдержит планета! – поставило барьер и развязыванию ядерной войны, и производству лишнего, не нужного вооружения. Именно поэтому
с начала 1992 г. ВПК был сокращен не менее, чем в 5 раз. Это привело к снижению ВВП
примерно на 15% [4]. Вот примерная оценка только «военной» антиработы, которая, однако, формально сильно увеличивала ВВП Советского Союза, представляя собой определенный балласт и уж никак не могла характеризовать экономические достижения.
Приведем характерную статистику по структуре машиностроительного сектора на
1988 г. в пересчете на цены мирового рынка: фондовая составляющая – 32%, вооружение
и военная техника – 62%, потребительские товары – 6% [3].
Тему антиработы при социализме можно продолжать в разных направлениях.
Например, можно было бы поговорить о навязчивой идеи советского руководства по
«освоению Севера», на что были израсходованы огромные средства. Не жалели средств и
на работы по «восстановлению» уровня Каспийского моря. Огромные средства шли на
поддержку до того загубленного сельского хозяйства без ощутимой отдачи. Едва не началась реализация проекта «переброски северных рек» с помощью нескольких десятков малокалиберных атомных бомб.
Один только критерий оценки работы автотранспорта в тонна-км являет яркий пример антиработы, поскольку «накручивать» лишние километры никому не возбранялось.
И на современном этапе явление антиработы существует, существует хотя бы потому, что энергоемкость ВВП продолжает почти в два раза превышать таковую для развитых стран мира и Китая (несмотря на то, что за последние 10 лет существенно снизилась).
Однако размах этого явления, представляющего, по существу, уничтожение дорогих
энерго-сырьевых ресурсов страны, несравненно ниже, чем в Советском Союзе.
Ценовые диспропорции в плановой экономике. Опыт социалистического хозяйствования показал, что под действием разного рода факторов внешнего мира (высокая
инфляция с середины 60-х и до середины 80-х годов, мировой энергетический кризиз,
начавшийся в 1973 г.) и специфических особенностей плановой экономики в стране возникла большая ценовая разница между рублями двух контуров денежного обращения –
потоки наличных рублей, обращающихся в сфере потребления, и безналичных, относящихся ко всему непотребительскому, фондовому сектору. Наличные рубли – это «легкие»
рубли, формирующие фонд заработной платы, по покупательной способности эквивалентные центам. Безналичные рубли – это «тяжелые» рубли, фондовые, каждый эквивалентный нескольким долларам. Ситуация, когда на отдельных полюсах экономики разница покупательной способности денежной единицы измеряется разами, явно аномальна.
Возникат огромный перекос внутренней ценовой структуры относительно мировой системы цен. Такое ситуация со временем возникает только в практически «закрытой» экономики (абсолютно изолированной экономика тоталитарного СССР не могла быть в
принципе из-за жизненно важных экспортно-импортных потоков, регулируемых властью).
Наличие больших ценовых перекосов покажем на конкретных цифрах.
Согласно официальной статистики в стоимости всей промышленной продукции в
1986 г. составляющая топлива и энергии всего 6.7%. В настоящее время, когда фондовые
и потребительские цены определяются под влиянием рыночных отношений, энергетическая составляющая себестоимости промышленной продукции оценивается в среднем не
менее 25%.
Еще пример. В конце 80-х годов мировая цена нефти колебалась в пределах $(160
– 180)/т, что примерно в десять раз превышала ее рублевую цену в СССР. Аналогичная
ситуация и с различными видами жидкого топлива, с
металлами, строительными
материалами, пиломатериалами и др.
С другой стороны, анализ потребительских цен у нас и в развитых странах, проведенный в 1990 г. ИМЭМО АН СССР, показал превышение рублевых цен на большинство продуктов питания, изделий легкой промышленности и особенно электроннобытовую технику от полутора до пяти раз над ценами в долларах. Известный советский
телевизор “Рубин” стоил в конце 1980-х годов 650 руб. Цена же значительно лучшего во
всех отношениях “Шарпа” – 400 долларов. В коммерческих магазинах того времени этот
“Шарп” выставляли за 4-5 тыс. руб., следовательно, рубль на этом полюсе был эквивалентен 8-10 центам.
На рис.1 данный парадокс показан на условной схеме экономического соревнования
двух формаций – рыночной (вверху) и плановой – при одинаковых сырьевых ресурсах
стоимостью C (площади кругов слева – одинаковы), измеренной одинаковыми денежными единицами. Этими же единицами измеряются конечные стоимости (продажи) V1 и V2.
Очевидно, что эффективность экономик, их рентабельность определяется соотношениями
между доходами (заштрихованные области справа) и величиной С. Естественно, что V1 >
V2 , поскольку при прочих равных условиях рыночная экономика всегда эффективнее
централизованной, плановой. Поскольку советская идеологияубеждала в обратном, все
время приходилось как-то и чем-то комбинировать для доказательства обратного результата, а именно, что V2 > V1. Вот и практиковалась своеобразная система национального
счетоводства, где в качестве главного обобщенного показателя использовался упомянутый ВОП. Рассмотренная ценовая аномалия как нельзя лучше способствовала желаемому
результату, поскольку в рублевом эквиваленте стоимость С уменьшалась (см. пунктир
слева) в силу «тяжести» безналичных рублей, а добавленная стоимость, исчисляемая в основном «легкими» наличными рублями, возрастала (на рис.1 не показана). Вот и удавалось посредством таких мер и соответствующей статистики регулярно оповещать об
успехах социалистического строительства. Между тем, не исключено, что для отдельных
секторов советской экономики (например, некоторых видов легкой промышленности)
площадь правого круга могда быть меньше левого круга, что говорило об убыточности
сектора. Не забываем то, что если в системе рыночного ценообразования что-то не пользуется спросом, цена этого блага близка к нулю. На этом месте вполне могли оказаться
многие изделия потребительского рынка, которые с конца 1960-х годов стали замещаться
импортом.
а
С
Производство
б
С
V1
Производство
V2
Рис. 1. Сравнительная рентабельность экономик рыночной (а) и централизованной (б),
рассчитанная в одинаковых денежных единицах (заштрихованные площади – добавленные стоимости конечной продукции):
C – стоимость задействованных природных ресурсов,
Vi – стоимость конечной продукции
Последствия рассмотренного ценового перекоса влекут самые негативные последствия для страны до сих пор. Искусственно удешевленные сырьевые ресурсы и, что особенно печально, энергоресурсы расточительно использовались и используются в производственной деятельности, в результате чего страна на производство одних и тех же благ
тратит, как уже сказано, не менее, чем в два раза больше энергии и сырья.
В связи со сказанным возникла еще одна проблема. Два вида рублей функционировали в советской экономике в двух малосвязанных ее частях – фондовый сектор и потребительский. Но неизбежно должен существовать один важный вид потребления, где за
фондовые ресурсы приходится расплачиваться наличными деньгами. Речь идет о жилищно-коммунальном секторе и о потреблении электроэнергии, тепла, газа и воды. Получалось, что за весьма объективно дорогие энергоносители расплачивались «легкими» рублями. Но по всем законам экономики производитель должен с лихвой компенсировать
производственные затраты получаемой выручкой. Но такого баланса в силу рассмотренной ценовой диспропорции не получалось! Однако в плановой экономике, которая, посуществу, не являлась экономикой в полном смыле этого слова, проблемы амортизации
основых фондов и их расширения не существовало, поскольку это все решалась распределенческим способом – за счет государственного мягкого бюджетирования. Когда же
начались рыночные реформы, такой денежный дисбаланс сразу обнаружил себя и возникла масса проблем по обновлению и расширению производственных фондов энергетики.
Но и на этом проблемы двух видов рублей опять не кончается.
Рассматриваемая симметрия рублевых и мировых цен создала невообразимое криминогенное поле в Советском Союзе и на постсоветском пространстве, как только в конце
1980-х годов была отменена государственная монополия на международную торговлю [5].
Огромная ценовая разница на многочисленные виды сырья и «богатства второго круга»
(промышленные и сырьевые отходы) привела уже в 1988 г. ко множеству потоков вывозимого сырья и ввозимых дефицитных потребительских товаров. Так возникли первые накопления капитала «по-советски». Но в образовавшихся условиях перехода к рынку и в отсутствии каких-либо законов это по необходимости и должно было произойти. И отнести это
следует все к тому ущербному наследию тоталитарной системы власти.
К сожалению, ценовое несоответствие вынужденно сохранилось и после либерализации цен в январе 1992 г., несмотря на переход к единой денежной единице – рублю. Дело в том, что правительство Е. Гайдара по объективным причинам оставило регулируемыми около 20% цен, цены на стратегические материалы и органическое топливо. Отпуск
и этих цен грозил гиперинфляцией (и без того цены за 1992 год возросли более чем 20-ти
кратно), что, скорее всего, и случилось бы.
В итоге до сих пор внутренние цены, например, на природный газ устанавливаются
государством, и они в несколько раз ниже экспортных. Этот ценовой диспаритет создает
многие проблемы в энергетической области [6], поскольку производители первичных и
вторичных энергоресурсов не восполняют производственные затраты соответствующими
тарифами.
Приведенный материал направлен на доказательство того, что сравнивать экономические результаты функционирования плановой экономики СССР и экономики нынешней, рыночного типа, можно только после тщательного анализа всех компонент валового внутреннего продукта. Величина ВВП вначале должна обосновано рассчитываться
по ВОП, уменьшена на стоимость всех видов антиработ, производственные и потребительские товары следует каким-то образом оценить современными рублями (или твердой
валютой), исключить те инвестиции, которые оказались «бросовыми».
Существующих упрощенный подход к сравнительной оценке явно завышает экономические достижения социализма при одновременном неучете ряда положительных
компонент выстраиваемой смешанной экономики.
ЛИТЕРАТУРА
1. Г.И. Ханин, Д.А. Фомин. 20-летие реформ в России: макроэкономические итоги //
ЭКО. 2008. № 5.
2. Г.И. Ханин, Д.А. Фомин. Экономический кризис 2008 г. в России: причины и последствия // ЭКО. 2009. № 1.
3. Е.Т. Гайдар. Гибель империи. Уроки для современной России. – М.: «Российская
политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006. – 440 с.
4. А.В. Аганбегян. Социально-экономическое развитие России. – М.: Дело, 2004. –
272 с.
5. И.Н. Ковалев. История экономики и экономических учений. Серия «Учебники,
учебные пособия». Ростов н/Д.: Феникс, 1999. – 544 с.
6. Корзаев В.И., Ковалев И.Н. Нормализация тарифов в электроэнергетике как средство обеспечения инвестиционно-амортизационных ресурсов. – М.: Энергосбережение, № 2, 2009.