ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН В РЕЛИГИОЗНОМ СОЗНАНИИ (социально-философский аспект)
advertisement
На правах рукописи КОЗЛОВ ОЛЕГ БОРИСОВИЧ ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН В РЕЛИГИОЗНОМ СОЗНАНИИ (социально-философский аспект) Специальность 24.00.01. — теория и история культуры АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук Майкоп 2007 Диссертация выполнена на кафедре философии и социологии Адыгейского государственного университета. Научный руководитель: доктор социологических наук, профессор Афасижев Туркубий Индрисович Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор Сидоров Валерий Григорьевич доктор философских наук, профессор Сергодеева Елена Александровна Ведущая организация: Северо-Кавказский государственный технический университет Защита состоится 28 мая 2007 года в 13.00 часов на заседании диссертационного совета КМ. 212.001.04 при Адыгейском государственном университете по адресу: 385000, Майкоп, ул. Университетская, 208, конференц-зал университета. С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке АГУ. Автореферат диссертации разослан 27 апреля 2007 г. Ученый секретарь диссертационного совета С.А. Ляушева I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы исследования. Серьезные изменения всех сторон жизни Российского государства и общества в постсоветский период не могли не коснуться такого важного социокультурного феномена, как религия. Снятие в 1988-89 гг. запретов религиозной деятельности привело к возникновению постсоветском чрезвычайно пространстве. сложной религиозной Следствием ситуации антирелигиозной на политики Советского государства и законодательного вакуума первой половины 90-х годов стало распространение в России огромного числа нетрадиционных религиозных объединений, в т.ч. деструктивного характера. Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий», принятый в 1990 г., фактически освободил религиозные организации от какого-либо вмешательства со стороны государства. Россия стала полем активной прозелитической деятельности иностранных миссионеров, а низкая степень религиозной информированности привела к тому, что в нашей стране зачастую добивались серьезных успехов религиозные организации, имеющие весьма сомнительную репутацию за рубежом. Коррупция и отсутствие законодательной базы обусловили возможность проникновения подобных религиозных объединений в систему образования, государственные и силовые структуры. В деятельности новых религиозных организаций можно выявить, с одной стороны, четко выраженные цели и задачи, с другой – явную или скрытую связь с политикой ряда зарубежных государств в отношении России. На протяжении всей человеческой истории религия в той или иной степени была одним из важнейших инструментов политики, как внутренней, так и внешней. Различные государства издавна использовали религиозные идеи для решения стоящих перед ними геополитических задач. Распространение в России нетрадиционных религий и культов создает серьезную угрозу традиционной духовной культуре и национальной самобытности народов нашей страны. Следовательно, научное осмысление различных сторон этого явления по-прежнему остается актуальным и представляет собой несомненный теоретический и практический интерес для религиоведения, философии, социологии, политологии. Степень научной диссертационного разработанности исследования проблемы. представляет Проблематика собой широкую и многоаспектную проблему. Она базируется на исследованиях отечественных и зарубежных философов, религиоведов, историков, этнологов, психологов, социологов, политологов. Изучение нетрадиционной религиозности в России имеет давнюю историю. Проблема взаимоотношений русской и западной культур, включая и ее религиозные аспекты, неоднократно освещалась в русской дореволюционной и эмигрантской философской и богословской литературе (Н.Я. Данилевский, И.А. Ильин, Ю.Ф. Самарин, В.В. Розанов, Г. Флоровский). В советский период, в рамках «научно-атеистического» подхода, проблема нетрадиционных религий нашла отражение в трудах таких исследователей, как Л.М. Митрохин, И.Р. Григулевич, В.И. Гараджа, П.П. Яшин, А.А. Ткачева. Менее продолжительную историю, чем за рубежом, пока имеет у нас исследование культов «Нового Времени», что связано со сравнительной новизной этой проблемы для нашей страны. Поэтому здесь весьма важен зарубежный опыт, т.к. в западной религиоведческой науке изучение нетрадиционных религий и культов представлено весьма широко и связано с именами У.Р. Мартина, Ж.Ф. Буайе, Дж. Ричи, Дж. Макдауэлла, Д. Стюарта, Р. Таккер, Й. Строрупа, Р. Энрота, и др. В современном российском религиоведении эта тема активно разрабатывается многими авторами, как церковными (диакон Андрей Кураев, А.Л. Дворкин, свящ. Олег Стеняев и др.), так и светскими (Н.А. Трофимчук, Н.В. Кривельская, А.И. ХвыляОлинтер, Б.З. Фаликов). Проблемы соотношения религии и национальной культуры, религии и национального менталитета находят отражение в работах выдающихся исследователей, как отечественных, так и зарубежных: Л.Н. Гумилева, А. Тойнби, М. Вебера, М. Элиаде, И.Р. Шафаревича, Г. Гачева. О важной геополитической роли религии говорят в своих произведениях такие известные западные политологи и политики, как С. Хантингтон, З. Бжезинский, П.Дж. Бьюкенен. Этот вопрос затрагивается и в трудах многих российских политологов: К.Э. Сорокина, Э.А. Позднякова, И.Н. Панарина, Ю.Г. Носкова, М. Калашникова. Весьма значимым является вклад в изучение этой проблемы ученых Северо-Кавказского региона (А.В. и В.А. Авксентьевы, З.С. Арухов, В.О. Бобровников, С.А. Воронцов, Х.В. Дзуцев, С.А. Ляушева, Н.П. Медведев, Р.А. Ханаху, А.Ю. Шадже, А.А. Ярлыкапов). Хотя в последние годы тема экспансии нетрадиционных религий в России освещается довольно широко, все же связь между отдельными аспектами данной проблемы – религиозным, этнокультурным и геополитическим – прослеживается, на наш взгляд, недостаточно четко. Это и стало основным побудительным мотивом написания данной работы. Объектом исследования является влияние нетрадиционных религий иностранного происхождения на духовную культуру современного социально-философские, религиозные, российского общества. Предмет исследования культурологические, – этнологические и геополитические аспекты деятельности нетрадиционных религиозных организаций в России. Теоретические и методологические основы исследования. В данном диссертационном исследовании в качестве методологической основы для изучения феномена влияния нетрадиционных религий используются общефилософские принципы и методы исследования: системный анализ и системный подход, типологизация явлений, сравнительно-исторический анализ, методы индукции и дедукции. Цель диссертационного исследования состоит в выявлении духовных, культурных и политических мотивов и особенностей распространения нетрадиционных религий в России. Реализация представленной цели осуществляется посредством решения следующих основных задач: – обосновать представление о генезисе и сущностных особенностях распространения нетрадиционных религий; – доказать несовместимость нетрадиционных религий с традиционной культурой и национальным менталитетом коренного населения России; – доказать наличие угрозы традиционным национальным культурам народов России со стороны нетрадиционных религий; – рассмотреть перспективы процессов распространения нетрадиционной религиозности в России, разработать классификацию религиозных организаций современной России с культурологической и социальнополитической точек зрения; Новизна исследования заключается в следующем: 1. Определены особенности распространения нетрадиционных религий в России и их влияние на духовную культуру современного российского общества. 2. Уточнена решающая роль религии в формировании национальной культуры, тесная взаимосвязь религии и национального самосознания. 3. На основе теоретического анализа определены цели и задачи деятельности нетрадиционных религиозных организаций в современной России. 4. Показана возможность использования в условиях современной России нетрадиционных религий для изменения сознания, как отдельной личности, так и этноса в целом. 5. Рассмотрены перспективы процессов распространения нетрадиционной религиозности в России и возможности их оптимизации. Основные положения, выносимые на защиту: 1. Со времен «перестройки» нетрадиционные религиозные организации ведут в России активную миссионерскую деятельность. Их активность значительно превышает активность традиционных религий народов России. Большинство нетрадиционных религиозных организаций России имеет тесные связи с зарубежными центрами, которые обеспечивают их финансовыми, материальными, информационными и др. ресурсами. 2. Традиционная культура и национальный менталитет любого этноса в значительной степени формируется религией. Выбор религии на уровне этноса не случаен, и определяется его комплиментарностью по отношению к другим этносам. По отношению к России комплиментарность ее основного геополитического конкурента – Западной цивилизации – отрицательна. 3. Распространение нетрадиционных религий в России преследует несколько основных целей: во-первых, изменение традиционной культуры и национального менталитета русского населения в сторону большей лояльности ценностям Западной цивилизации; во-вторых – рост религиозной нетерпимости, национализма и сепаратизма среди мусульманского населения. Конечной целью этого должен стать распад Российского государства и переход его отдельных частей под полный политический, экономический и культурный контроль Запада. 4. Деятельность нетрадиционных религиозных организаций в России пользуется поддержкой правительств, политических кругов и спецслужб ряда иностранных государств, для которых Россия исторически является геополитическим конкурентом. Миссионерская деятельность является важным элементом идеологической и культурной экспансии против России. 5. Политика Российского государства в отношении религии в постсоветский период основывалась на ошибочных установках и заимствованиях, следствием чего является усиление роли и влияния нетрадиционных религий в ущерб традиционным. Государство должно дифференцированно строить отношения как с традиционными, так и с нетрадиционными религиозными организациями. Необходимо, в первую очередь, поддерживать религии, являющиеся традиционными для коренного населения России, внесшими основной вклад в становление и развитие национальных культур, лояльные к государству и обществу. Теоретическая и практическая значимость исследования определяется тем, что содержащиеся в диссертации положения и выводы позволяют расширить представление о месте и роли миссионерской деятельности нетрадиционных религиозных организаций в России, могут применяться в решении проблем взаимоотношений государства и религии и противостоянии религиозному экстремизму. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в процессах разработки программ преподавания общественных дисциплин: «Религиоведение», «Философия культуры», «Этнология», «Геополитика». Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры философии и социологии Адыгейского государственного университета. Текущие результаты исследования заслушивались и обсуждались на научно-практических конференциях: региональной научно-практической конференции «Современные миграционные процессы на Северном Кавказе: проблемы интеграции и повышения уровня толерантности» (Ставрополь, СГАУ, 2002), научно-практической межвузовской конференции «Актуальные проблемы гуманитарных наук» (Ставрополь, ИДНК, 2003), IIIV региональных научно-практических конференциях «Совершенствование методов управления социально-экономическими процессами и их правовое регулирование» (Ставрополь, СИУ, 2003-2005.), ежегодной Международной Интернет-конференции «Социально-экономическая политическая власть» (Ставрополь, 2006). реальность и Отдельные вопросы темы диссертации лекционных курсов «Религиоведение», включены в учебные планы «История государственного управления в России», «Управление общественными отношениями» в Ставропольском институте управления. Основное содержание и наиболее значимые выводы диссертации изложены в 9 научных публикациях общим объемом 7,8 п.л., в том числе в двух статьях, опубликованных в журналах, включенных в утвержденный ВАК перечень ведущих научных журналов и изданий. Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих шесть параграфов, заключения и библиографического списка литературы. Общий объем работы – 164 страницы. Список литературы включает 159 – наименований, в том числе 10 – на иностранных языках. II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ. Во введении обосновывается актуальность темы исследования, определяется степень ее научной разработанности, формулируется цель и задачи работы, диссертации, определяется отмечаются теоретико-методологические элементы новизны, излагаются основы основные положения выносимые на защиту, освещается теоретическая и практическая значимость работы, ее апробация. Первая глава – «Теоретико-методологические аспекты исследования религиозно-культурной проблематики», состоящая из трех параграфов, посвящена рассмотрению феномена «новой религиозности», который проявляется в возникновении и распространении нетрадиционных религий и культов. религиоведческие, В данной главе рассматриваются философские, культурологические исследованию этой проблемы. и этнологические подходы к В первом национального параграфе сознания» «Вопросы с позиций взаимосвязи религии этнокультурного и подхода рассматривается проблема выбора религии. В наше время принято считать неоспоримым утверждение о праве каждого человека на свободный выбор религиозных убеждений. Это положение является одним из главных признаков демократического общества и цивилизованного государства. Оно закреплено в конституциях и законах всех стран, претендующих на звание демократических и цивилизованных (в западном понимании этих терминов). Эта же точка зрения характерна для большинства нетрадиционных религий в России. С другой стороны, исторический опыт разных стран и народов показывает, что выбор религии может осуществляться и на надличностном уровне – например, на уровне общества или этноса. Теоретическое и методологическое обоснование данной проблемы построено на теории этногенеза Л.Н. Гумилева. Согласно данной теории, в процессе своего развития этнос проходит ряд этапов, соответствующих фазам жизненного цикла человека, и имеет среднюю продолжительность жизни около 1200 лет. На ранней стадии этногенеза, как правило, провозглашается идеология, которую формулирует пассионарная группа – ядро будущего этноса. Эта идеология составляет основу мировоззрения, разделяемого всеми членами нового этноса, и становится субстратом, на котором формируется этнический (национальный) менталитет, по терминологии Л.Н. Гумилева – доминанта. Национальный менталитет обладает большой устойчивостью и сохраняется, в общих чертах, на протяжении всего существования этноса, хотя первичная идеологема может изменяться или даже полностью утрачиваться. Новые этносы могут как создавать собственную оригинальную идеологию, так и выбирать уже существующую, доказавшую распространенным типом свою идеологии, эффективность. формировавшим Наиболее мировоззрение большинства современных этносов и суперэтнических образований, является религия. Ответ на вопрос о причинах, по которым этнос осуществляет выбор той или иной религии помогает найти еще один элемент теории этногенеза Л.Н. Гумилева – теория комплиментарности. Гумилев определяет комплиментарность как подсознательное ощущение взаимной симпатии (положительная комплиментарность) комплиментарность), которое или люди антипатии испытывают (отрицательная друг к другу. Комплиментарность определяет деление на «своих» и «чужих». На начальной стадии этногенеза именно комплиментарность служит средством отбора и объединения людей в пассионарную группу, становящуюся ядром нового этноса. Те же правила действуют не только на уровне межличностных отношений, но и на всех уровнях этнической структуры человечества – субэтническом, этническом и суперэтническом. Этнос, так же, как и отдельная личность, может испытывать симпатию или антипатию к другим этносам. Это обуславливает складывание этносов в суперэтнические общности и определяет весь спектр отношений между ними. В частности, если этнос А испытывает отрицательную комплиментарность к этносу В, то и религия этноса В будет неприемлемой для этноса А. Богатый материал для исследования данной проблемы дает история кочевых (тюрко-монгольских) народов Евразии, т.к. мобильный образ жизни этих этносов обеспечивал многочисленные и разнообразные контакты с окружающими цивилизациями, в ходе которых они могли знакомиться с различными религиозными системами, включая основные мировые религии – христианство, ислам и буддизм. Восприятие кочевниками различных течений мировых религий было неоднозначным и зависело, в первую очередь, от комплиментарности. Для кочевых народов характерна положительная комплиментарность в отношениях с Византией, Русью, Тибетом, нейтральная – с арабами, отрицательная – с Западной Европой, Ираном и Китаем. Поэтому они охотно принимали восточно-христианские учения (православие и несторианство), суннитский ислам и ламаизм, и отвергали католицизм, шиизм и специфические китайские версии буддизма (чань, амидизм). Влиянием комплиментарности во многом обусловлено и принятие православия на Руси в конце X в. Это был выбор, сделанный не только князем Владимиром, но и значительной частью древнерусского этноса. Подсказать Владимиру решение мог тот факт, что к тому времени множество киевлян уже сделало свой выбор, приняв не иудаизм, не ислам, не католицизм, а именно православие. Очевидно, что выбор людей, в большинстве своем далеких от политики мог быть продиктован именно комплиментарностью, тем, что к православным византийцам на Руси испытывали большее доверие, чем к католикам, мусульманам или иудеям. Большинство современных нетрадиционных религий, действующих сегодня в России, принесено к нам из цивилизаций, имеющих по отношению к России отрицательную комплиментарность. Все это можно проиллюстрировать множеством примеров, когда люди, принимавшие религию, принесенную из инокультурной среды, своим выбором ставили себя вне общества, становились чужаками, иностранцами в собственной стране. Классический пример – русские протестанты (баптисты и др.). Даже сегодня, когда государство и общество совершенно не препятствуют им исповедовать свою религию, они так и не смогли полностью интегрироваться в российское общество. Общество в целом воспринимает протестантов как чужеродный элемент. Но и сами протестанты ощущают себя чужеродным элементом в российском обществе. Их мироощущение входит в диссонанс с мироощущением русского этноса. Согласно теории Л.Н. Гумилева, столкновение этносов с противоположной комплиментарностью приводит к образованию неустойчивой целостности, которую он называет химерой. Такая целостность не может существовать долго, и обычно заканчивается распадом этнической сопровождающимся тяжелыми кризисными явлениями. общности, Во втором параграфе – «Традиционные и нетрадиционные религии в национальной культуре России» – рассматривается проблема соотношения и сосуществования в российском обществе традиционных и нетрадиционных религий. Отсутствие единого мнения о роли и месте тех или иных религиозных конфессий в жизни российского общества создает серьезные препятствия для разработки продуманной религиозной политики государства. Действующий закон РФ «О свободе совести и о религиозных объединениях», принятый в 1997 г, не проводит четкого различия между ними. Сложность данного вопроса заключается в отсутствии четких критериев традиционности или нетрадиционности религий. Автором предлагается ряд факторов, которые могут быть использованы в качестве таких критериев. Во-первых, это этнический фактор: традиционными, безусловно, являются религии коренного населения России. Однако здесь могут возникать определенные трудности, связанные с тем, что вопрос о том, какие народы России следует считать коренными, а какие нет, также является недостаточно разработанным. Во-вторых, в качестве критерия может рассматриваться отношение (лояльность) религиозных организаций к государству и обществу. Это определяется гражданской позицией верующих различных конфессий, степенью их участия в политической и общественной жизни, отношением к военной службе и др. Как правило, для последователей большинства нетрадиционных религий характерна пассивная гражданская позиция, отчужденность от жизни общества, явная или скрытая оппозиционность государству и его институтам. В-третьих, одним из важнейших критериев должно считаться отношение к традиционной культуре. Непреложным является факт, что религия – это фундамент, на котором строится здание всей национальной культуры. Вряд ли кто-нибудь станет оспаривать ту роль, которую сыграло, например, православие в становлении и развитии русской культуры, или ханифитский суннизм – татарской. Столь же очевидно, что этого нельзя сказать о баптизме, иеговизме, кришнаизме или ваххабизме. Напротив, в России эти и им подобные религии зачастую выступают как носители ярко выраженного антикультурного начала. Национальная культура для них – позорное наследие темного прошлого, с которым необходимо вести непримиримую борьбу. На основании данных критериев традиционным религиям можно дать следующее определение: традиционными являются религии, наиболее типичные для коренных населения и составляющие основу его национальной культуры. Исходя из него, автором предлагается следующая схема классификации традиционные религиозных религии – конфессий православие современной (включая России: 1) старообрядчество), традиционный ислам (суннизм ханифитского и шафиитского толков с элементами суфийской мистики), ламаистское течение буддизма; 2) лояльные национальные религии (монофизитство, лютеранство, меннонитство, иудаизм, шиитское течение ислама); 3) нетрадиционные секты русского происхождения (катакомбная «истинно-православная» церковь, некоторые толки беспоповского старообрядчества, молокане, духоборцы, хлысты, скопцы, субботники, иеговисты-ильинцы и т.д.); 4) католицизм (религия, объединяющая, с одной стороны представителей ряда некоренных этнических меньшинств, с другой – ведущая активную прозелитическую деятельность среди нетрадиционные прозелитические религии коренного населения); с пассивной 5) гражданской позицией (баптисты, пятидесятники, методисты, квакеры, адвентисты, свидетели Иеговы и др. протестантские, неопротестантские и харизматические секты англо-американского происхождения, а также ряд неоиндуистских и необуддийских сект); 6) нетрадиционные прозелитические религии с активной гражданской позицией (мормоны, муниты, Церковь сайентологии, «Богородичный центр», некоторые харизматические, неоязыческие, неоиндуистские, необуддийские и оккультно-эзотерические секты, «коммерческие организации – культы»); тоталитарные 7) экстремистские религиозные секты (деструктивные культы) и экстремистские политические организации, выступающие под религиозными лозунгами (сепаратистские и националистические организации, придерживающиеся идеологии «чистого ислама», некоторые неоязыческие секты). Безусловно, наибольшую опасность для государства и общества представляют религиозные организации, относящиеся к седьмой и, в определенной степени, к шестой группам. Однако, и пятая группа также требует пристального внимания. Многие из них могут использоваться противниками России для решения самых разнообразных политических задач, например, для ведения и прикрытия разведывательной деятельности. Кроме того, будучи носителями иного (западного) менталитета, они образуют своего рода «пятую колонну», которая в любой момент может быть повернута против России, страны, являющейся для большинства из них не родиной, а лишь местом проживания. В третьем параграфе «Деятельность нетрадиционных религий как механизм распространения инокультурного влияния» рассматривается историческая роль религии и миссионерства как важного элемента геополитических стратегий многих государств. Религиозные факторы относятся к числу особенностей определяющих, моделирующих облик той или иной цивилизации, а, следовательно – геополитическую карту мира. Миссионеры влияли, влияют и будут влиять на ее формирование. Рассматривая взаимосвязь миссионерской деятельности и геополитики, следует отметить, что геополитика возникла как наука о влиянии комплекса географических факторов на исторический процесс, включая состояние и перспективы текущей мировой политики. Поэтому традиционную геополитику можно рассматривать как науку о влиянии геопространства на политические цели и интересы государства. Постепенно, однако, геополитики перешли к более сложному пониманию геопространства как среды, преобразующей в определенном направлении экономические, политические и прочие отношения между государствами. В настоящее время с термином геополитика связано множество определений. Некоторые авторы квалифицируют ее как изучение отношений между державной политикой государства и теми географическими рамками, в которых она осуществляется. При этом, согласно широко распространенной точке зрения, разница между геополитикой и политической географией соответствует отличию между внешней политикой и внутренней. Политическая география обычно определяется как наука о территориальной расстановке внутри страны, области региона, геополитика же связана с отношениями между пространственно-географическими единицами – странами, регионами, континентами. Однако такое определение может быть справедливым лишь частично. В геополитику составной частью входит и элемент внутренней политики государства, прежде всего его региональные аспекты. Один из типичных подходов состоит в распространении этого понятия на борьбу держав за влияние и власть в мире или регионе, т.е. геополитическими называют классические случаи межгосударственного соперничества. Суть геополитики как феномена главным образом связана с идеей контроля над пространством. На первых стадиях развития человечества она выступала как достаточно примитивный постулат, определяющий необходимость прямого военного подчинения сопредельных территорий. Ныне контроль над пространством – понятие многовариантное. Вследствие этого, в большинстве случаев, оно не может быть описано только в категориях военного или политического характера. С развитием технологий, с растущей взаимозависимостью мира приемы контроля над пространством объединяя старые, хорошо известные и апробированные элементы, включили в себя и новые формы. Различают следующие формы контроля над пространством: политический, военный, цивилизационный, коммуникационный, демографический, информационный. Примечательно, что в контроле над пространством напрямую задействованы культурнорелигиозные факторы. Они составляют основу цивилизационной формы контроля. Анализ миссионерской деятельности в исторической ретроспективе, начиная с эпохи Великих географических открытий, обнаруживает целостную картину с вполне очевидным геополитическим смыслом. Активность миссий основывается на уверенности в том, что христианство сохраняет и усиливает жизнеспособность любых рас и народов. Такое концептуальное осмысление и оценка Западом последствий воздействия христианства на иные народы породило у него убеждение в своем культурном превосходстве. Западное богословие, его церковные обряды и обычаи веками считались нормативными и не подлежали обсуждению. Ко времени начала широкомасштабной европейской колониальной экспансии западные христиане уже не осознавали того факт, что их богословие было культурно обусловленным, полагали, что оно надкультурно и имеет универсальное значение. На основании анализа миссионерской деятельности можно сделать вывод, что западные миссии всегда рассматривались как существенный и неотъемлемый элемент культурной экспансии европейско-американских народов. Практическое миссионерство включает в себя формы воздействия, благодаря которым на протяжении веков определенная система духовных ценностей распространяется и закрепляется в противостоящих культурных сообществах и территориях, способствуя, таким образом, территориальной и экзистенциальной экспансии. При этом сами миссионеры, осознают они это или нет, неразрывно связаны с государственной системой, которую представляют, являясь проводником ее интересов. Таким образом, миссионерство включало деятельность, благодаря которой западная система религиозно-нравственных ценностей распространялась в других частях света, а сами миссионеры были неразрывно связаны с западными государственными и церковными структурами, от которых получали полномочия. Миссионерство – деятельность, направленная на переход верующими географических, политических, религиозных и общественных границ для обращения людей в веру и распространения иных для данного пространства религиозно-духовных ценностей или их модернизации. Если рассматривать это явление с точки зрения категорий геополитики, то можно предложить следующее определение: Миссионерская деятельность – одна из форм осуществления цивилизационного контроля над пространством. Миссионер создает не только новый культ, он меняет менталитет народа. Вторая глава – «Роль и место религии в современном социокультурном пространстве России», также состоящая из трех параграфов, исследует деятельность нетрадиционных религий и культов в России с социокультурной, геополитической и правовой точек зрения. В первом параграфе «Основные направления религиозного влияния в российском обществе» высказывается предположение о целенаправленном характере экспансии нетрадиционных религий. Стойкая убежденность в превосходстве своей модели развития, характерная для Западной цивилизации, обусловила нежелание понимать и принимать как должное особенности и отличия, имеющиеся у других цивилизаций и культур. В отношениях с ними Западная цивилизация всегда выбирает самый простой подход: сталкиваясь с иной культурой, Запад, как правило, пытается изменить ее в соответствии со своей системой ценностей; если это не удается, такая культура объявляется «тупиковой ветвью» и подлежит изоляции или уничтожению. Политика Запада в отношении России во многом обусловлена именно непониманием особенностей исторического развития нашей страны, структуры российского общества, менталитета коренных народов России. Традиционный менталитет любой этнической общности, как уже было показано выше, почти всегда базируется на религии. Для более чем 95% коренного населения России таковыми являются христианство (русская версия православия) и ислам (суннизм с элементами суфийской мистики). Особую ценность в данных религиях (это в полной мере касается и третьей традиционной религии – ламаистского течения буддизма) представляет то, что, будучи мировыми, наднациональными, они в то же время не отвергают национально-культурных традиций, а напротив, впитывают их в себя, наполняя новым содержанием. Этносы, формировавшиеся в данных религиозных традициях получали возможность интегрироваться в соответствующие суперэтнические структуры (восточно-христианскую и исламскую цивилизации), не теряя при этом своей национально-культурной самоидентификации, «этнического лица». Запад имеет богатый опыт целенаправленной деятельности по изменению традиционного менталитета незападных культур. Огромная роль в этом процессе всегда отводилась религии. Против России используются религиозные учения и организации, придерживающиеся диаметрально противоположных идеологий, для которых характерно полное отсутствие связи с традиционной культурой и безусловный приоритет религии перед культурой. Следствием этого является отрицание или игнорирование уникальных национально-культурных особенностей. Разнообразие нетрадиционных религий, принимающих участие в этом процессе можно объяснить тем, что наши противники должны учитывать многонациональный и многоконфессиональный состав населения России. Поэтому в религиозной экспансии в России можно выделить несколько четких направлений деятельности по идеологической обработке конкретных этнических, конфессиональных и социальных групп. Во-первых, это – вытеснение традиционного христианства (православия); в этом процессе первостепенная роль отводится протестантизму и неопротестантским сектам; в меньшей степени, эту же задачу выполняет и католицизм. Во-вторых – реформирование и экстремизация традиционного российского ислама (особенно его мягкой, «татарской» версии); эту задачу призваны выполнять группы, придерживающиеся экстремистской идеологии «чистого ислама» (ваххабизма); усиление позиций «чистого ислама» будет способствовать росту религиозной нетерпимости, национализма и сепаратизма. В качестве третьего направления можно назвать деятельность по снижению социальнополитической активности населения и отчуждению молодежи и образованной части населения от традиционных религий; эту задачу могут выполнять самые разные нетрадиционные религии: те же протестанты, харизматы или ваххабиты, неоиндуистские секты, нетрадиционные культы, объединяемые под общим названием «New Age», а также тоталитарные секты. Многие из них (сайентология, муниты и др.) имеют давние и прочные связи с зарубежными спецслужбами. Во втором параграфе «Нетрадиционные религиозные организации и культы в поликонфессиональном российском обществе» проводится анализ геополитических задач, выполняемых в России нетрадиционными религиозными организациями. С. Хантингтон, один из ведущих современных геополитиков Запада, утверждает, что видимая геополитическая победа атлантизма не затрагивает глубинных цивилизационных пластов. Западная идеология – либералдемократия, рынок и т.д. – стали безальтернативными лишь временно, т.к. уже скоро у незападных народов начнут проступать цивилизационные особенности, основанные на культурно-религиозной идентичности и они будут все сильнее ощущать свою религиозную принадлежность. По этому, а также культурному признаку, Хантингтон, наряду с западной цивилизацией (Западная Европа, Северная Америка, Австралия), выделяет еще семь: славяно-православную, конфуцианскую (китайскую), японскую, исламскую, индуистскую, латиноамериканскую и африканскую. Их цивилизационное развитие, констатирует он, отличается от ориентиров Запада, что в перспективе снова приведет мир к ситуации противостояния. Уже ближайшее будущее будет во многом определяться «цивилизационными разломами» и столкновением цивилизаций. Важный постулат, вытекающий из модели Хантингтона можно сформулировать следующим образом: религиозные факторы относятся к числу особенностей, определяющих облик цивилизаций. Главный геополитический вывод Хантингтона – интересы Запада требуют укрепления собственной цивилизации. В связи с этим он дает западной цивилизации ряд рекомендаций, выполнение большинства из которых немыслимо без использования религиозных факторов. Новые культы в СССР стали появляться в 70-е годы. Однако пик их распространения пришелся на рубеж 80-90-х годов, в «расцвет» перестройки, когда лидеры СССР и российские «демократы» широко распахнули двери перед зарубежными нетрадиционными культами. В 90-е годы для распространения благоприятная нетрадиционных обстановка: религий исчезло сложилась единое великое исключительно государство, определявшее во многом в последние столетия геополитическую картину мира; радикально изменились государственное устройство, институты власти и ее атрибуты, идет бурный процесс государственного строительства, формирование нового правопорядка; разрушены прежняя политическая система, государственная идеология, в стране образовался идеологический вакуум, разрушающий душу народа, исчезла система приоритетов и ценностей, которую пытаются заменить западными ценностями; стремительно меняется вся система социальных взаимоотношений, часто эти изменения происходят в острой, конфликтной обстановке, готовят почву для социального взрыва; сохраняются межнациональные противоречия внутри России и проблемы взаимоотношений с бывшими республиками СССР; коренным образом изменились и положение нашей державы в мировом сообществе, ее взаимоотношения с иностранными государствами; Россию пытаются вычеркнуть из списка великих держав, лишить прежней роли в мировой геополитике; ведущие державы не заинтересованы в России как передовом, технологически развитом, мощном государстве, им не нужен столь мощный конкурент. Но главное – ослаблен духовный потенциал нации, та основа, на которой издревле покоилась мощь нации и государства. Сегодня только формируется национальная идея, цель и стратегия развития человека, общества, нации, государства, переосмысливается и их роль в человеческой цивилизации. Среди нетрадиционных религий, ведущих сегодня активную деятельность в России немало таких, которые за счет нашей страны пытаются решать свои внутренние неурядицы. С одной стороны, рост религиозного безразличия в странах Запада, отход от религии, наблюдающийся на протяжении всего XX в., с другой, распространение новых культов, начавшееся в 60-х годах, привели к тому, что многие религиозные конфессии «старшего поколения» переживают сегодня серьезный кризис. Такие проблемы сегодня есть у Католической церкви, у «свидетелей Иеговы» и многих других религиозных организаций. Подчеркнем, что если традиционные религии имеют глубокие корни в психологии, менталитете, в быту, системе праздников и обрядов, типе и способе мышления этноса, в литературе и искусстве, то новые культы, особенно зарубежного происхождения, не имеют ничего общего в народе. Они вытесняют традиционную религию, притом достаточно агрессивно, поскольку борьба ведется за жизнь, за территорию, за влияние на людей. Новые религиозные культы в России, нашли благодатную почву для своего распространения и развития, влияя на национальное самосознание, историческую память и духовные ценности россиян. Подавляющее большинство новых культов стремятся охватить молодежь. По материалам исследований Л.И. Григорьевой, молодежь до 30 лет составляет в среднем от 50 до 90%. Именно молодежь является той социальной группой, среди которой ведется основная миссионерская работа по поиску новых членов. Молодым людям, членам новых культов, свойственны высшие нравственные идеалы. Они верят в добро, справедливость, взаимопомощь, чистоту отношений, бескорыстие. В новых культах молодежь привлекает своеобразная романтика, система тайных инициаций, экстравагантность восточных культов, экзотика. Анализ динамики изменения численности организаций нетрадиционно-религиозного направления за последние годы показал, что если по количеству последователей «новые» культуры сегодня значительно уступают традиционным религиям, то по темпам роста количества организаций они являются самой быстрорастущей группой. Исходя из выявленных тенденций можно предположить, что в ближайшие годы рост численности организаций нетрадиционно-религиозной ориентации не прекратится, а увеличение числа разновидностей может продолжаться за счет внутрироссийских новообразований. В третьем параграфе «Проблемы регулирования религиозного влияния в условиях светского государства» рассматриваются проблемы взаимоотношений религии и государства в современной России. Дискуссии вокруг нового религиозного законодательства, развернувшиеся во второй половине 90-х годов, показали, что данная проблема является не только внутренним делом России. Попытки Ватикана, правительства США, ряда зарубежных религиозных организаций повлиять на ход обсуждения и принятия закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» нетрадиционные, говорят об иностранные их заинтересованности религиозные в объединения том, чтобы не только пользовались бы свободой деятельности в России, но и были бы уравнены в правах с традиционными религиями. Российскому руководству недвусмысленно дается понять, что попытки ограничения деятельности нетрадиционных религиозных организаций могут привести к серьезным осложнениям отношений России с другими странами в самых различных сферах. Такая заинтересованность зарубежных правительств и организаций объясняется, как правило, заботой о «правах человека», «ценностях демократии» и т.д. Однако, здесь нельзя не обратить внимания на двойные стандарты в подходах Запада к данной проблеме в России. С одной стороны, серьезные, подчас весьма жесткие ограничения религиозной деятельности в некоторых странах, не является препятствием для развития нормальных и даже дружественных отношений между ними и странами Запада. Практически не слышно никаких возмущений со стороны защитников прав человека по поводу разнообразных ограничений прав религиозных меньшинств в большинстве арабских и исламских государств. С другой стороны, в законодательстве многих стран Запада, чья приверженность принципам демократии и прав человека никем не ставится под сомнение, допускаются именно те положения, за которые подвергается критике Россия. В частности, это – четкое деление религиозных организаций на «свои и чужие», традиционные и нетрадиционные, причем «свои» явно или неявно занимают привилегированное положение. Такое положение попрежнему в различных формах закреплено в конституциях и законах некоторых стран Запада. В ряде стран – Великобритании, Норвегии, Дании, Греции, Ирландии, Болгарии – законодательство открыто провозглашает государственный статус определенной религии. В других странах – Италии, Испании, Польше – привилегии традиционных религий выражены не столь открыто, чаще всего, в виде особого упоминания конкретной религии в законодательных актах. В этой связи для России с особой остротой встает вопрос о выборе наиболее подходящей модели взаимоотношений между государством и религией. В современном демократическом обществе можно говорить о двух основных моделях взаимоотношений между государством и религией. Первую из них условно можно назвать «европейской», так как она присутствует в большинстве стран Западной Европы. Для нее характерны конституционные гарантии свободы религиозной деятельности для нетрадиционных конфессиональных меньшинств, но при этом закон, как уже было показано выше, может предоставлять привилегированный, фактически государственный статус одной или нескольким религиозным конфессиям, которые являются традиционными для данной страны. Эти тенденции уходят корнями в не очень далекое «до-демократическое» прошлое Европы. Европейские государства со времен позднего средневековья формировались как государства национальные, с централизованным управлением и единой идеологией, роль которой играла единая государственная религия. Такое положение сохранялось вплоть до XIX-XX вв., когда религиозная идеология европейских государств уступила место либерально-секулярной. Тем не менее, и в современной «демократической» Европе допускается особый статус для преобладающих конфессий с той лишь разницей, что религиозные меньшинства, преследовавшиеся и ограничиваемые в прошлом, теперь получили право на существование и полную свободу действий. Вторая модель, «американская», наблюдается во взаимоотношениях государства и религии в Соединенных Штатах Америки. Для нее характерно провозглашение формального конфессиями, независимо равенства между всеми религиозными от численности их последователей, продолжительности присутствия их в стране и вклада в национальную культуру. В американской модели не проводится грани между традиционными и нетрадиционными религиями. И это вполне объяснимо для страны, население которой формировалось из мигрантов, принадлежавших к различным этническим и конфессиональным группам. Ни одна конфессия в США никогда не занимала доминирующего положения. Естественно, что в таких условиях предоставление особого статуса какомулибо одному религиозному объединению было практически невозможно. Соединенные Штаты были первой страной, провозгласившей принципы свободы вероисповедания, равенства всех религий перед законом и отделения религии от государства. В истории США известны случаи ограничения деятельности некоторых конфессий, но никогда не было государственной религии. Логика подсказывает, что европейская модель в гораздо большей степени, чем американская, соответствует российским традициям отношений религии и государства. Несмотря на известные особенности своего исторического пути, Россия (по крайней мере, в Новое Время) развивалась на тех же принципах, национальное что государство и страны с Европы: единой как идеологией, централизованное основанной на государственной религии – Православии. Причем данные принципы в России сохранялись значительно дольше, чем в Европе – фактически до 1917 г. Антирелигиозная политика коммунистического режима в СССР, хотя и причинила серьезный урон религиозной жизни страны, но, тем не менее, не привела к существенным изменениям, как количественным, так и качественным, в конфессиональном составе населения. К началу 90-х годов, когда в СССР снимались ограничения на религиозную деятельность, в России существовали, в целом, благоприятные условия для утверждения европейской модели взаимоотношений государства и религии, как это было сделано в некоторых бывших социалистических странах и советских республиках. Однако, попытки применения такого подхода натолкнулись на серьезное сопротивление со стороны определенных религиозных, политических и журналистских кругов, как внутри страны, так и за ее пределами. События, связанные с принятием закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» со всей очевидностью показывает, что, как внутри страны, так и за рубежом, имеются определенные силы, заинтересованные в дестабилизации религиозной, а, как следствие этого, и политической ситуации в России. Религиозный прозелитизм издавна использовался как инструмент политической экспансии, причем не только в период «мрачного» средневековья, но и в Новое время. История колониализма показывает, что в завоеванных странах именно «новообращенные», как правило, вместе с религией перенимавшие чужие этические, культурные, политические установки и ценности, становились главной опорой колонизаторов. В заключении формулируются основные выводы исследования, даются некоторые практические рекомендации по мерам возможного противодействия деструктивным процессам, связанным с распространением нетрадиционных религий и культов. III. ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ: 1. Козлов О.Б. Распространение баптизма на Северном Кавказе в конце XIX – начале XX вв. //Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета. Серия «Право». Выпуск 2. – Ставрополь: Северо-Кавказский государственный технический университет, 2000. – 0,4 п.л. 2. Козлов О.Б. О роли религиозных факторов в миграционных процессах //Материалы региональной научно-практической конференции «Современные миграционные процессы на Северном Кавказе: проблемы интеграции и повышения уровня толерантности». – Ставрополь: СГАУ, 2002. – 0,2 п.л. 3. Козлов О.Б. Религиозные мотивы миграционных процессов в истории России //Материалы региональной научно-практической конференции «Современные миграционные процессы на Северном Кавказе: проблемы 4. 5. 6. 7. 8. 9. интеграции и повышения уровня толерантности». – Ставрополь: СГАУ, 2002. – 0,3 п.л. Козлов О.Б. Правовое обеспечение религиозной деятельности в России. //Совершенствование методов управления социально-экономическими процессами и их правовое регулирование. Сборник материалов III региональной научно-практической конференции. Ч.I. – Ставрополь: Изд-во Ставропольского института управления, 2003. – 0,2 п.л. Козлов О.Б. Отношение нетрадиционных религиозных организаций к военной службе //Совершенствование методов управления социальноэкономическими процессами и их правовое регулирование. Сборник материалов IV региональной научно-практической конференции. Ч.III. – Ставрополь: Изд-во Ставропольского института управления, 2004. – 0,2 п.л. Козлов О.Б. Конспект лекций по дисциплине «Религиоведение». – Ставрополь: Изд-во Ставропольского института управления, 2004. – 5,5 п.л. Козлов О.Б. Вначале было Дао: христианское учение сквозь призму китайско-корейской мистики //Философия в XXI веке: Международный сборник научных трудов. – Вып. 4. – Воронеж: Изд-во Воронежского государственного педагогического университета, 2005. – 0,2 п.л. Козлов О.Б. О роли религиозного фактора в информационных войнах второй половины XX – начала XXI вв. // www.conf.stavsu.ru. Материалы ежегодной Международной Интернет-конференции «Социальноэкономическая реальность и политическая власть», Ставрополь, 2006. – 0,3 п.л. Козлов О.Б. Выбор религии и национальный менталитет. //Научная мысль Кавказа. Приложение №10. 2006. – 0,5 п.л.