Пожалуй нет сегодня человека: который не знал, что такое

ЛИПКАН Владимир Анатольевич
Докторант Национальной академии внутренних дел
Украины, кандидат юридических наук
НУЖЕН ЛИ УКРАИНЕ ЗАКОН
„ПО БОРЬБЕ С ТЕРРОРИЗМОМ”?
Терроризм — это реальность
В настоящее время проблема борьбы с терроризмом стала
краеугольным
камнем
планетарной
безопасности.
Отмечу,
что
ассоциирование современного терроризма лишь с политическими
преступлениями представляется несколько тривиальным не только по форме,
но и по содержанию. Постулируя опасность терроризма, некоторые
исследователи до событий 11 сентября 2001 года считали преувеличенными
и
несколько
искаженными
имеющиеся
данные
относительно
рассматриваемого вопроса. Однако события в России и США развеяли
иллюзии касательно локальности терроризма.
Пожалуй, нет сегодня человека, который бы не знал, что такое
терроризм. Кажется всё легко: взорвали — терроризм, убили — тоже
терроризм. Возникает закономерный вопрос: чем же так опасен терроризм и
почему он настолько масштабен по объему сфер общественных отношений,
которые он может затронуть, что даже государственные деятели иногда
призывают к противозаконным действиям, а правопослушные граждане,
затмив разум эмоциональными всплесками, безропотно подчиняются, да ещё
и восхваляя подобные действия?
Я нисколько не оправдываю террористов, цель в другом —
продемонстрировать насколько терроризм может дестабилизировать
общество и какие рычаги имеет государство для обеспечения национальной
безопасности, под которой я понимаю в наиболее общем плане безопасность
нации, как единственного носителя государственной власти. И одним из
проявлений такой дестабилизации как раз и является превышение
полномочий правоохранительными органами во время проведения
антитеррористических операций, проведение специальных закрытых
судебных заседаний, значительное сужение спектра мер процессуального
принуждения и т.д.
Терроризм или варианты заблуждений
Самый банальный вопрос: что же такое терроризм? Видовая картина
вариантов ответов имеет весьма разнообразную палитру.
Заблуждение 1: терроризм — это убийства политических деятелей.
Сразу же возникает закономерный вопрос: зачем в УК Украины действуют
статьи 112 и 443 УК Украины (Посягательство на жизнь государственного
или общественного деятеля и Посягательство на жизнь представителя
иностранного государства)? Их наличие, вероятно, свидетельствует о
несколько иной правовой природе данных явлений, которые, хотя очень и
похожи, а некоторым политикам так и хочется их отождествления, в
принципе являются разными формами социально-аномальной деятельности.
Существенным отличием является чёткая персонификация данного
деяния, ибо само убийство направлено на конкретного человека, и факт
преждевременного прекращения жизни объекта является конечной целью.
Заблуждение 2: терроризм — это взрывы жилых домов либо
автомобилей бизнесменов. Опять же возникает вопрос: какие действия
будут квалифицироваться по п.5, ст. 115 УК Украины, предусматривающей
ответственность за совершение умышленного убийства двух и более лиц
(умышленное убийство, совершённое способом, опасным для жизни многих
лиц) либо по ст. 194 УК Украины — умышленное уничтожение или
повреждение имущества? Логика ответа такая же, стало быть, и указанные
действия не являются терроризмом.
Видимо терроризм таит в себе непростой механизм совершения,
вследствие чего и способен быть настолько масштабен и не прост для
описания.
Практически все исследователи, да и СМИ сходятся в мысли о том, что
атрибутивным компонентом терроризма является страх. Однако следует
разобраться: создание состояния страха является основной целью
террористов либо речь идёт об его использовании для своих собственных
целей. Как видно, вопросов можно ставить много и такая многоликость в
понимании терроризма не даёт возможности точно говорить о тех или иных
событиях. Однако очевидно одно — это обстоятельство нисколько не связано
с самим явлением — терроризм.
Во-первых, следует отметить, что терроризм необходимо рассматривать
в нескольких аспектах: терроризм — как негативное социально-аномальное,
деструктивное явление и терроризм — как преступление. Исходя из этих
позиций, и следует его анализировать. Конечно же, терроризм, на первый
взгляд, может показаться очень аморфным, недоступным, хотя, пожалуй,
каждый с уверенностью скажет, что знает, что такое терроризм. Речь идет о
конфликте концепта терроризма и его определения. И дело здесь совсем не в
правовом нигилизме нашего населения, а, скорее всего, в тех ярлыках,
которые СМИ иногда наклеивают на те или иные преступления. Ведь,
постулируя опасность терроризма, необходимо хотя бы дать абрис этой
опасности. Я не желаю поколебать незыблемости прав на свободу слова
(свободу вещания), вместе с тем хотелось бы, чтобы представители СМИ
более взвешенно и ответственно относились к сообщениям подобного рода.
Ведь одно дело перепутать комментатору во время матча американский
футбол и регби, и совсем иное перепутать взрыв, убийство, бандитизм,
диверсию с террористическим актом.
Террористическая
истерия,
нагнетаемая
некоторыми
проституированными СМИ, бесстыдно потворствующими террористам,
привела к терроровиктимофобии, когда каждый боится стать жертвой
терроризма. Именно поэтому, весьма разумным является не столько
демагогические призывы к построению демократии (на самом деле модели
циклического хаоса, предложенного США), сколько обеспечение
целостности государственного механизма, важной составляющей которого
являются СМИ. Грань между цензурой и демократией диссипативна. Ярким
подтверждением тому могут служить события, происходящие в США —
глашатая демократии, — которые ввели цензуру в американских СМИ по
поводу проведения антитеррористической операции.
Современный терроризм
Итак, что же такое терроризм? Многие исследователи этой проблемы
как на западе, так и в бывших странах СССР и даже Украины трактуют
терроризм как политически мотивированное насилие. Однако, если на
первый взгляд, данная позиция и может сначала показаться правильной, то на
поверку всё оказывается не так-то просто. Если разобраться повнимательней,
то выйдет, что терроризм не может быть ограничен лишь политической
сферой по самой своей сути. Терроризм — негативное системное социальное
явление. Поэтому может существовать и криминальный и кибернетический,
и экологический терроризм, за который, кстати, во Франции предусмотрена
уголовная ответственность как для физических, так и для юридических лиц.
В последнее время все большего распространения получает кибертерроризм,
который по своей затратной силе является на сегодняшний день наиболее
эффективным оружием действия террористов. Стало быть, терроризм не
всегда направлен именно на политическую сферу.
Бытует много определений терроризма, которые в большей или
меньшей степени отражают сущностные черты данного явления. Однако
терроризм настолько многолик, его формы проявления настолько
многообразны, что многие учёные вообще отказались от поиска
унифицированного определения. Я считаю данный подход неприемлемым,
ибо отсутствие чётких дефиниций в уголовном законодательстве может
привести к произволу со стороны правоохранительных органов, когда
последним на искупление будет отдана возможность решать: совершено
обычное преступление либо терроризм.
Почему мы потеряли чувство опасности?
Если взять на рассмотрение, например, такой элемент терроризма как
страх, то нужно посмотреть, от чего же он возникает. Вряд ли страх,
описываемый Аристотелем в „Поэтике” имеет идентичные источники со
страхом, вызываемым террористами. И хотя механизм его генезиса в некоем
плане схож, сущностное наполнение всё же несколько иное. События
середины января 2002 года (теракт в Парламенте Индии), в начале сентября
1999 года в Москве, в 1998 году Кении и Танзании, Японии и Франции, ну и
конечно же в сентябре 2001 года в США продемонстрировали не очень
желаемое — уязвимость. Теперь каждый почувствовал, что он может стать
жертвой терроризма. Люди начинают задумываться о главном: почему было
потеряно чувство опасности? Ведь оно не является патологическим, как
может показаться на первый взгляд. Это чувство даёт человеку, нации и
государству возможность жить и адекватно функционировать в сегодняшнем
геополитическом пространстве. Однако я снова поставлю вопрос: чем
отличается то состояние страха, которое обоснованно возникает у жителей
определенного города вследствие действий, например, серийного маньякаубийцы, от того, которое возникает вследствие взрыва дома? Ведь если
рассуждать по клише, которое всем навязывают СМИ, то действия маньяка
тоже терроризм: тот же страх, та же боязнь стать жертвой, то же алогичное
насилие, и случайные, или, как их называют некоторые любители
экстраполяции медицинских терминов, невинные жертвы… Появляется
новое чувство — терророфобия — боязнь терроризма.
Какую цель преследует терроризм?
И тут-то мы и подходим к решению этого вопроса. Главная
отличительная черта терроризма — это мотив совершения преступления.
Целью терроризма не является устрашение, ибо само устрашение служит
лишь средством достижения более отдалённой цели. Вообще же можно
говорить о некоем механизме терроризма, который состоит в том, что под
терроризмом
понимается
следующая
органическая
иерархичная
совокупность действий: насилие либо угроза насилием неограниченному
кругу лиц, направленное на устрашение с целью добиться выгодных для
террористов изменений в объекте воздействия.
Конечно, проблема определения терроризма очень важна как с
теоретической, так и с практической точки зрения, однако сегодняшний
терроризм уже не является чем-то абстрактным, далёким — он постепенно
поражает все сферы нашей жизни, а посему необходимо как можно скорее
принять соответствующие жесткие меры.
По сути дела терроризм сегодня является самым действенным
оружием. Участившиеся кражи ядерных материалов, экспансия
деструктивных религиозных культов, исламизация определённой территории
создают благодатную почву для успешной эволюции терроризма.
Усиливающиеся ирредентные движения могут при неадекватном подходе
трансформироваться в сепаратистские настроения, что неминуемо приведет к
конфликтам низкой интенсивности.
Терроризм — продукт общества
О причинах терроризма сказано и написано много. Да и о
необходимости осуществления борьбы с терроризмом тоже. Но возникает
самый банальный вопрос, вопрос, который является наиболее простым и в то
же время наиболее сложным: что делать? Бомбить, убивать террористов или
же после проведения специальных операций предавать их суду, предоставляя
возможность иметь адвокатов, делать заявления по телевидению, и выступив
эдакими народными заступниками, логично и красиво завершить
террористическую мистерию — принять приговор безжалостной системы?
Где лежит истина?
По-моему, общество столкнулось с довольно сложной дилеммой: сама
демократия (в нынешней умышленно искажённой её интерпретации)
породила возможность не только существования деструктивных видов
человеческой деятельности, но и, что самое парадоксальное, она не в
состоянии предложить каких-либо действенных рецептов по излечению
тяжёлых недугов: будь то в виде терроризма, сепаратизма, агрессии,
информационных войн и т.д. Последние события в мире показали, что
концепция демократии является либо алогичной по своему содержанию,
либо незавершённой по своей сути. Мою позицию по этому вопросу
подтверждают последние действия Президента США, который после
введения цензуры, санкционировал тотальные проверки багажа в аэропортах.
Так что современная, а вернее сказать сегодняшняя парадигма демократии,
значительно претерпит изменений в 21 веке.
Какова же роль Украины в борьбе с терроризмом?
Определённый ответ на этот вопрос вырисовывается при анализе
действий США. Сегодня, когда США создали антитеррористическую
коалицию и под стягами борьбы с терроризмом параллельно образуется
новая система глобальной безопасности, Украина не может оставаться в
стороне.
Принятие Верховной Радой Украины нового Уголовного Кодекса,
хотя определённым образом и было индикатором осуждения нашим
государством терроризма, всё же не стало этапным моментом в построении
системы борьбы с терроризмом. Причина этого, на мой взгляд, зиждется на
таких постулатах.
Во-первых, Украина так законодательно и не признала, что существует такое
уголовно-наказуемое действие как терроризм, ибо в новом УК
ответственность закреплена за совершение террористического акта (ст. 258
УК Украины). То есть фактически законодатель вернулся к той норме,
которая была в УК до 1961 года. Не думаю, что в данном случае следовало
руководствоваться мыслью что, всё новое, это хорошо забытое старое.
Во-вторых, в Украине так до сих пор и нет цементирующего нормативноправового акта, который бы регламентировал действия государства по борьбе
с терроризмом в сфере обеспечения национальной безопасности. Противники
В-третьих, отсутствует фундаментальный Закон „О национальной
безопасности Украины”, что в принципе является вообще феноменальным
безразличием и поражающей апатией к проблемам построения суверенного
государства в условиях конфликтогенной атмосферы. Так, например, в
Концепции национальной безопасности России открыто провозглашается
необходимость военного присутствия России в некоторых стратегически
важных регионах мира с целью обеспечения своевременного реагирования на
кризисную ситуацию в ее начальной стадии, способствования реализации
внешнеполитических целей государства. Также интересным для Украины
может быть положение данной Концепции по поводу того, что Российская
Федерация рассматривает возможность применения военной силы,
включая ядерное оружие, для обеспечения своей национальной
безопасности. В то же время Украина со своей стороны пока не имеет
достаточного баланса законодательной базы для адекватного решения этого
вопроса.
Такая „триада отсутствия”, пожалуй, существенно снижает
возможности Украины не только действенно осуществлять борьбу с
терроризмом, но и быть сколь бы то ни было серьёзным партнёром в
обеспечении региональной безопасности. В первую очередь, речь идёт о
нашем стратегическом партнёре — России. Существенный дисбаланс
системы правовых актов в сфере обеспечения безопасности не даёт
возможности максимально задействовать потенциал двух держав и
значительно затрудняет сотрудничество по ключевым вопросам
безопасности.
Эти вопросы встают очень остро, когда речь идёт, например, не только
о борьбе с терроризмом в самой Украине (де-юре в Украине его нет, так как
ни в одном нормативно-правовом акте не имеется его определения), но и, что
самое главное, с учётом европейской интеграции абсолютно не
урегулированы вопросы сотрудничества антитеррористических центров как
стран СНГ и ГУУАМ, так и европейских государств.
ЧТО ДЕЛАТЬ?
На мой взгляд, выход из данной ситуации лежит в плоскости
необходимости реформирования правовой системы, в том числе активизации
законодательных усилий в многовекторном направлении.
Во-первых, безальтернативной видится необходимость принятия
кардинально обновлённой Концепции национальной безопасности Украины,
в которой бы адекватное место было отведено вопросам борьбы с
терроризмом. Причём сразу же подчеркну, что не следует повторять пути, по
которому пошли авторы сегодняшней концепции, где терроризму отведено
скромное место ( во-первых: терроризм является всего лишь одной из целого
ряда угроз; а, во-вторых: терроризм является угрозой лишь в политической
сфере). Сегодняшний терроризм — это системная опасность всем
национальным и наднациональным институтам. Он угрожает и в социальной,
и в экономической, и в политической, и в информационной, и в
политической, и в экологической, и в научно-технологической и в других
сферах. С учётом данной позиции и должна быть выстроена архитектура
национальной безопасности Украины.
Во-вторых, вряд ли целесообразно воздерживаться от принятия Закона
Украины „По борьбе с терроризмом”. Такой Закон имеют как наши партнёры
по СНГ (Россия, Казахстан, Киргизия и др.) так и по Европе (Германия,
Франция, Великая Британия и др.). Вхождение Украины в правовое поле
борьбы с терроризмом откроет для неё новые перспективы в контексте
необходимости становления её в качестве регионального лидера. Поэтому
принятие данного закона, по моему глубокому убеждению, является
насущной необходимостью сегодняшней действительности, катализатором
реформирования правовой системы в соответствии с вызовами, угрозами и
опасностями украинской нации.