22 Молодая Германия

22. «Молодая Германия»
Насколько опередил Гейне свое время можно видеть при сопоставлении его с группой писателей,
к нему примыкающих, с так наз. «Молодой Германией». Деятельность этих писателей была в
значительной степени отзвуком Июльской революции и польского восстания - отзвуком среди
немецкой либеральной интеллигенции. Характеристику «Молодой Германии» находим у Энгельса:
«Как бы для того, чтобы завершить идейную спутанность, господствовавшую в Германии после 1830
г., ... элементы политической оппозиции перемешивались с плохо переваренными университетскими
воспоминаниями о германской философии и с непонятыми обрывками французского социализма, в
особенности сен-симонизма, и клика писателей, которая оперировала этим конгломератом
разнородных идей, полная тщеславия, сама дала себе титул „Молодой Германии" или „новой
школы"».
Подобно тому, как бюргерская группа романтиков, истолковывая Фихте, извращала его, так
деятели «Молодой Германии» поступали с Гегелем. Гегеля, питавшего «огромное почтение к
объективности», они хотели сделать «пророком субъективной автономии», навязать ему свой
«субъективный произвол, мечтательность и причуду» ( Энгельс). В этом субъективизме сказалась
слабость немецкого либерального бюргерства, неспособного понять происходящие в стране
социально-политические процессы, с тем же негодным оружием субъективизма подходившего к
сложным проблемам объективной действительности, как несколько десятилетий раньше.
Слабость «Молодой Германии» сказалась в ее отношении к сен-симонизму; в нем она восприняла
именно его мистические элементы, связывая их с антихристианскими тенденциями Гёте в
интерпретации примкнувшей к «Молодой Германии» Беттины Ф. Арним-Брентано («Переписка Гёте с
ребенком»). «Молодая Германия» пытается заменить христианство новой религией, соединяющей дух
и плоть, небесное и земное (ср. книгу Мундта «Мадонна», 1835; в ней многое напоминает те
религиозные идеи, которые развивал в XX веке Мережковский).
Хотя первые выступления «Молодой Германии» («Вилли сомневающаяся» Гуцкова и др.) были
чрезвычайно наивны и касались лишь вопросов религии и личной морали, немецкая реакция сразу
почувствовала, что в этих незрелых писаниях она имеет дело с отзвуком Июльской революции.
Менцель обвинил «Молодую Германию» в республиканизме и сен-симонизме, больше всего его
тревожила возможность воздействия «Молодой Германии» на массы «в больших столичных и
фабричных городах». Эта тревога свидетельствовала о росте сознания немецких рабочих масс, среди
к-рых в то время развиваются идеи «ремесленного социализма» ( Вейтлинг).
В результате доноса Менцеля сочинения представителей «Молодой Германии» подвергаются
запрету, в особенности сочин. Гейне, к-рого реакция считала главой новой школы.
Гонения на «Молодую Германию» оказали решающее влияние на дальнейшую судьбу движения.
Они обнаруживают неустойчивость прежде всего наиболее крайних ее деятелей. Так, Лаубе в своем
романе «Молодая Европа» выразил свое разочарование в революции, свое отступничество. Другие,
как напр. Гуцков, хотя и ревизуют свои взгляды, но все же остаются верны прогрессивному
направлению. Они продолжают успешно начатую еще Гейне борьбу с романтизмом. В литературной
практике школы это приняло форму отрицания лирики и утверждения прозы, как более
соответствующей требованиям и задачам эпохи. Теоретиком группы был Винбарг, к-рому и
принадлежит самое название «Молодая Германия», нанесший удары романтизму в лице швабской
школы, бивший по ее романтическим штампам. Его «Aesthetischen Feldzьge» - программная книга
«Молодой Германии», где фельетон в стиле парижских корреспонденций Гейне и короткая новелла
провозглашаются господствующими жанрами современности, где от лит-ры требуются
злободневность и тенденциозность, равнение на газету. Однако в области фельетона «Молодая
Германия» ограничилась лишь подражанием Гейне. В области новеллы она также не выдвинула
мастеров жанра.