Ценности и интересы в отношениях России и США А.П
advertisement
Ценности и интересы в отношениях России и США А.П. Цыганков В книге: Внешняя политика России в условиях глобальной неопределенности / Под. ред. П.А. Цыганкова. — М. : КНОРУС. 2015 1. Ценности, интересы и внешняя политика Современная теория международных отношений располагает несколькими подходами к пониманию роли ценностей и интересов во внешней политике. Реалисты исходят из значимости интересов, рассматривая ценности как вторичные по своей значимости по сравнению с сохранением суверенитета, безопасности и статуса державности. Наиболее важной для реалистов предстает категория национального интереса, под которым подразумевается безопасность государства перед лицом вызовов международной системы. Иначе мыслят либералы, для которых ценности отражают значимость экономического и политического развития государств. Представители академического сообщества либералов-международников, в частности, нередко пишут о роли экономической глобализации и демократизации и необходимости для государств приспосабливаться к глобальным переменам. Подобно реалистам, либералы усматривают в отстаиваемых ими идеалах нечто универсальное и определяемое международной системой. Правда, в отличие от реалистов, для либералов речь идет не столько о безопасности, сколько об укреплении демократических институтов и создании благоприятной инвестиционной среды для транснационального бизнеса. 1 Наконец, для конструктивистов первоочередное значение имеют национально-исторический опыт и определяемый им характер «значимого другого», оказывающего решающее влияние на формирование ценностей и интересов государства. В зависимости от такого опыта, одни государства будут прежде всего озабочены безопасностью границ, в то время как другие вопросами политического и экономического развития. В отличие от реалистов и либералов, конструктивизм принципиально плюралистичен и отвергает односторонние, представляемые как «рациональные» допущения относительно природы государств. Социальная реальность рассматривается здесь не как неизменно данная, а как ценностно и культурно своеобразная, определяя ценности как морально-этические установки, существующие в определенном контексте.2 Упор на анализ ценностных установок не означает, что конструктивизм не пригоден для осмысления внешнеполитических интересов. Однако он недостаточен и должен синтезировать в свой понятийные аппарат выработанные реалистской и либеральной мыслью категории безопасности и развития. Думается, что адекватная теория внешней политики должна включать в себя понятия (1) ценностной системы, определяющей внутреннее своеобразие нации; (2) системы интересов, выявляемой отношениями государства с участниками международной системы, одни из которых диктуют поиск безопасности, а другие развития; (3) совокупности материально-силовых ресурсов государства; и (4) восприятия внешней среды руководством государства. Исходя из такого понимания, можно предложить несколько гипотез-допущений для осмысления внешнеполитического поведения государств. Система национальных ценностей является первичной по своей значимости и задающей базовые установки и ориентиры внешнеполитического поведения. С точки зрения представителя национального сообщества нет ничего более важного, чем выживание и развитие системы объединяющих его ценностей. Даже безопасность и границы вторичны. В этом смысле можно утверждать, что есть вещи поважнее, чем мир и процветание. Интересы безопасности и развития вторичны и формируются взаимодействием нации с внешним окружением, в котором имеются свои ведущие и ведомые. Ведущие выступают в роли «значимых других», задавая контекст и ориентиры внешнеполитического поведения. В случае если значимый другой не признает и ущемляет интересы безопасности и развития нации (не говоря уже о ее ценностях), ее внешняя политика будет воспринимать международное окружение как угрозу своим интересам и ценностям, демонстрируя тенденцию к усилению национализма и закрытости по отношению к данному значимому другому. Если же значимый другой демонстрирует готовность к сотрудничеству и признанию интересов и ценностей нации, ее внешняя политика будет открыта международному окружению и не склонна к демонстрации национализма по отношению к данному значимому другому. 1 См. подробнее о либеральных и иных теориях ценностей в международных отношениях в: Универсальные ценности в мировой и внешней политике. Отв. ред. П. А. Цыганков. Москва, 2013. 2 Подробнее о конструктивистском направлении в анализе внешней политики см.: Цыганков А. П. Внешняя политика России от Горбачева до Путина: структура национального интереса. Москва, 2008. С точки зрения средств осуществления внешней политики, важнейшую роль играют материально-силовые ресурсы. Государство более склонно к проведению наступательной политики, если такие ресурсы значительны и продолжают расти, и менее, если они незначительны и снижаются. Важную роль в проведении внешней политики играют характер и восприятие принимающего важнейшие решения лидера государства. Это восприятие может быть более или менее адекватным в оценке имеющихся ресурсов и возможностей для проведения более или менее наступательного курса, а также принятии решений стратегического и тактического характера. Кроме того, заинтересованный в удержании власти лидер способен использовать внешнюю политику в своих интересах, подчас пренебрегая базовыми ценностями и интересами нации. Такая политика не может быть долгосрочной и в конечном счете будет скорректирована действием более важных факторов, которые будут действовать через силу общественного мнения. 2. Характер отношений России и Запада В отношениях России с Западом можно выделить три традиции: сотрудничество против общих угроз, гибкая союзническая политика и наступательное отстаивание ценностей и интересов.3 Примерами сотрудничество против общих угроз могут быть попытки России участвовать в Первой северной войне против Швеции (1655-1660) в союзе с другими европейскими государствами, включая Польшу, Пруссию, Рим и Норвегию. Чуть позже Россия присоединилась к Священной лиге Австрии, Польши и Венеции для противостояния Оттоманской империи, подписав в этих целях в 1686 году соглашение о Вечном мире с Польшей, своим давним соперником. Петр Первый тоже начинал свое правление с Посольского путешествия, преследовавшего целью объединить большинство европейских государств против шведской угрозы. Екатерининское участие в Семилетней войне и провозглашение России «европейской державой» укладывается в то же понимание методов державничества. Еще более важный пример — Священный союз, заключенный Александром Первым с другими европейскими государствами во имя предотвращения угрозы, еще недавно исходившей от наполеоновской Франции. Во второй половине 19-го и 20-м столетии примерами российских союзов с западными странами против общей угрозы были Антанта, попытка создать анти-гитлеровскую коалицию в преддверии Второй мировой войны, а также открытие Второго фронта в целях нанесения поражения фашизму. В 21-м веке Россия пыталась выстроить единый с Западом союз против международного терроризма. Ко второй традиции относится выстраивание гибкой союзнической политики, не замыкаясь при этом на странах Запада как приоритетных партнерах. В условиях, когда России не удавалось достичь своих целей в союзе с западными странами или добиваться их поддержки, российские правители нередко уходили в относительную изоляцию для перегруппировки сил, или получения «передышки» (Ленин). В начале 17-го столетия после поражения со стороны Польши Россия не выходила из периода изоляции до 1654 года, в котором она начала новый период наступления присоединением Украины. В 18-м веке Россия взяла двадцатилетнюю паузу, заняв позицию нейтралитета в войне со Швецией в целях финансового и демографического оздоровления. После поражения в Крымской войне Россия «сосредотачивалась», проводя в жизнь политику гибких союзов пока не смогла наконец восстановить утраченные позиции на Черном море. «Мирное сосуществование» большевиков и сталинская теория «социализма в отдельной взятой стране» тоже относились к разряду попыток ослабить внешнеполитическую активность в целях укрепления страны, вышедшей из революции и гражданской войны. Наконец к этой же группе державного мышления можно относить попытки Евгения Примакова маневрировать между Западом, Китаем и Индией после окончания Холодной войны. Для третьего типа отношений характерна наступательность, в том числе, в отношениях с Западом. Действуя с позиции силы, Россия неоднократно утверждала свои интересы в одностороннем порядке, невзирая на критику западных стран. В 17-м веке российское государство вело многочисленные войны с Польшей и Оттоманской империей, стремясь к укреплению границ и защите балканских славян. В 18-м веке Петр нанес сокрушительное поражение Швеции, не нуждаясь для этого в коалиции поддержки со стороны европейских государств. В основном успешные войны с Турцией продолжились вплоть до Крымской войны, которую Россия проиграла благодаря поддержке, оказанной Турции со стороны Англии и Франции. Но после внутреннего выздоровления Россия вернулась на Балканы, нанеся туркам новое поражение в 1870-е годах. В 20-м веке большевистская доктрина «мировой революции» стала ярким примером наступательного мышления, поскольку ставила под сомнение саму систему западных государств-наций. В 1920 году большевики даже попытались вторгнуться в Польшу и подтолкнуть там смену правительства. Во время Холодной войны Советский з действовал наступательно, укрепляя свое геополитическое влияние в мире, как 3 См. подробнее: Tsygankov A.P. Russia and the West from Alexander to Putin: Honor in International Relations. Cambridge, 2012. это было, например, в период Карибского кризиса в 1962 году или в случае ввода войск в АфганиСоюстан в 1979 году. После окончания Холодной войны примером российской наступательности стало вооруженное вмешательство в конфликт Грузии и Южной Осетии, несмотря на критику «ревизионистского» курса Кремля со стороны Европейского Союза и США. В чем причины смены одного курса другим в отношениях России с Западом? Эти причины связаны, вопервых, с поведением западных стран и их готовностью признать российские ценности и интересы, а вовторых, с ощущением в самом российском руководстве способности отстаивать свою правоту в международных отношениях. Принципы сотрудничества с западными странами выстраиваются в тех случаях, когда стороны согласны в определении угроз сформулированным базовым принципам и нормам. Чаще всего стимул к сотрудничеству возникает в условиях выявления западными странами их уязвимости перед лицом новых вызовов безопасности. Так было в период роста ревизионистских амбиций наполеоновской Франции, вильгельмовской и гитлеровской Германии, а также после террористических атак 11 сентября 2001 года. На иных основаниях развиваются отношения гибкой союзнической политики или наступательная школы державнической мысли. И в том, и в другом случае западная цивилизация стремится утвердить и расширить ареал своего влияния, оказывая давление на ценности и интересы России. Но если в первом случае российское государство слишком слабо, чтобы оказать действенное противодействие Западу, то во втором случае оно ощущает в себе достаточно сил для оказания сопротивления и активного утверждения своих ценностей и интересов. Примером для сравнения может служить сталинское мышление до и после войны. В довоенный период Сталин маневрировал между либеральной Европой и гитлеровской Германией, одновременно проводя ускоренную индустриализацию и коллективизацию внутри страны. Однако после войны вождь СССР с уверенностью заявил, что «советский общественный строй оказался более жизнеспособным и устойчивым, чем несоветский» и с этих позиций настаивал на создании советской сферы влияния не только в Восточной Европе, но и в части Японии и на севере Ирана. Рассмотрим подробнее современные отношения России с США и формирование принципов российской наступательности. 3. Разногласия России и США Уже «перезагрузка», а затем и избрание Владимира Путина президентом в марте 2012 года выявили всю глубину разногласий в отношениях России и США. В ходе «перезагрузки» отношений двух стран в период сотрудничества Дмитрия Медведева и Барака Обамы две страны продвинулись по нескольким направлениям, подписав новый рамочный договор об ограничении ядерных вооружений, создав ряд совместных правительственных комиссий по решению конкретных вопросов, углубив экономическое сотрудничество (вступление России в ВТО, развитие энергетического диалога, инвестиции и высокие технологии).4 Стороны сумели преодолеть близкую к конфронтации атмосферу, возникшую после Кавказских событий и российского признания независимости Южной Осетии и Абхазии. В то же время уже на том этапе в отношениях двух стран остались нерешенными важнейшие вопросы, связанные с развертыванием США ПРО в Европе, новыми поставками Вашингтоном вооружений восточноевропейским странам, нежеланием американского руководства рассматривать возможные альтернативы НАТО-центричной системы безопасности в Европе. В Америке по прежнему не верили в необходимость расширения российского участия в системе региональной безопасности и категорически не были готовы признавать российское военное присутствие в Южной Осетии и Абхазии. Более того, уже на этом этапе ценностно-либеральный подход Белого Дома осложнял отношения с Россией, настаивая на несоответствии ее ценностей демократическим. Например, во время своего визита в Москву весной 2011 Вице-президент США Джо Байден счел возможным указать на нежелательность и «недемократичность» выставления Путиным своей кандидатуры на пост президента. Несмотря на усилия президента Медведева сформировать новый имидж "прозападной" России, она по прежнему воспринималась с подозрением и не рассматривалась в качестве кандидата на стратегическое сближение. 5 От России добивались конкретных уступок по Ирану, сокращению ядерных вооружений, а также помощи в связи с проведением военной операции в Афганистане, но не желали вести дело к формированию стратегического союза с Москвой. Избрание Путина президентом в марте 2012, а затем переизбрание Обамы на второй срок в ноябре того же года ознаменовались углублением разногласий двух стран. Несмотря на продолжение сотрудничества по 4 Соловьев Э.Г. Россия во внешнеполитической стратегии Обамы: преемственность и обновление.// Мировая экономика и международные отношения, № 8, 2010. 5 Rutland P. The Reset Misfires. Moscow Times, February 12, 2010. Афганистану, в области борьбы с терроризмом и ряде экономических проектов, Россия и США занимали противоположные позиции по всем важнейшим вопросам — размещение ПРО, стабилизация Ближнего Востока, внутренние изменения в России и революция в Украине. Москва не просто выражала свое несогласие с позицией Вашингтона, но и действовала вразрез с его интересами. Несмотря на приглашение Обамы, Путин отказался ехать на саммит НАТО в Чикаго после своего избрания, демонстрируя неудовольствие позицией США по ПРО. Кремль проявил независимость в вопросах стабилизации Сирии, отказываясь поддерживать спонсируемые западными странами резолюции в Совете Безопасности ООН. Кроме того, Россия отказалась продлить свое участие в американской программе Нанна-Лугара по снижению ядерных угроз, а затем предоставила политическое убежище Эварду Сноудену, несмотря на требования Обамы выдать его США. К нерешенности проблем безопасности добавилось раздражение Россией усилением давления США по линии ценностей. Формально в целях указания Кремлю на масштабы коррупции среди российского бюрократического аппарата, в Америке был принят Закон Магницкого, который запретил выдачу виз ряду российских чиновников и заблокировал их зарубежные финансовые счета.6 В ответ российская Дума приняла серию законов, ограничивающих приезд американских чиновников в Россию, а также Закон Димы Яковлева, запрещавший усыновление российских детей американскими. 4. Украинский кризис Кульминацией разногласий России и США стала ситуация на Украине, где в феврале 2014 произошла революционная смена власти. Америка и Евросоюз признали новое правительство в Киеве, в то время как российское руководство охарактеризовало случившееся как «анти-конституционный переворот». Вплоть до выборов нового президента Украины в мае 2014 Россия отказывалась иметь дело с новым правительством Киева. При этом Москва предоставила убежище бывшему президенту страны Виктору Януковичу, включила в состав России Крым, сосредоточила на украинской границе значительные силы армии и способствовала развитию протестных настроений на востоке Украины. На одной из пресс-конференций Путин назвал происшедшее в Украине «разгулом нацистских, националистических и анти-семитских сил».7 После происшедшей ломки власти и низвержения Януковича вооруженный конфликт на Украине продолжал расширяться. Ни ополченцы, ни украинские радикалы не собирались соблюдать требования разоружения, зафиксированные в договоренностях, достигнутых в Женеве в апреле 2014 года. 2 мая сорок человек были заживо сожжены в Одессе. Весной и летом вооруженный конфликт на востоке страны принял наиболее ожесточенные формы с использованием тяжелого вооружения с обеих сторон, с быстро растущим количеством беженцев и жертв среди мирного населения восточных регионов Украины. Несмотря на кажущийся перевес сил украинской армии, во второй половине августа ополченцы при поддержке России перешли в наступление, взяв в окружение значительные части противника и восстановив контроль над территориями южнее Донецка. Эти победа стали основой заключенного в Минске соглашения о прекращении огня. В ответ на действия российского руководства, ведомые США западные правительства наложили санкции против ряда чиновников России и пригрозили продолжить экономическую изоляцию страны путем введения банковских и секторных санкций. Всю полноту ответственности за кризис на Украине Запад возлагал на Россию, освобождая при этом от ответственности себя и киевские власти. Киеву была оказана полная моральная и политическая поддержка, в то время как с Москвой разговаривали лишь на языке ультиматумов и санкций. В июле 2014 года был сбит пролетавший над украинской территории малазийский самолет, в результате чего погибло 289 находившихся на борту человек. Без проведения расследования случившегося и предъявления каких-либо доказательств ответственность вновь была возложена на пророссийски настроенных ополченцев на востоке Украины и саму Россию. Против российской экономики ввели дополнительные санкции, активное участие в которых принял на этот раз и Евросоюз. В частности, был запрещен экспорт технологий двойного назначения, энергетического оборрудования и ограничен доступ российского капитала на европейские рынки.8 В ответ Россия наложила свои собственные санкции, ограничив доступ на свой рынок товаров европейской сельхозпродукции. В целом российский отношения с США и Евросоюзом опустились на чрезвычайно низкий уровень. Ситуация больше не подпадала под определение кризиса двусторонних отношений, но скорее напоминала объявленную России экономическую войну с целью наказать ее руководство за строптивость и установить 6 Некоторые американские аналитики охарактеризовали разногласия двух стран как новую холодную войну (Stephen F. Cohen, “America's New Cold War With Russia,” The Nation, February 4, 2013). 7 Пресс-конференция В. В. Путина, Kremlin.ru, 4 марта 2014 http://eng.kremlin.ru/news/6763 8 Alexey Eremenko, “Who Is Benefiting From West-Russia Sanctions War?,” Moscow Times, August 6, 2014. полный контроль над развитием ситуации в Украине. 5. Ценности и интересы в политике Путина Как объяснить происшедший поворот в российской внешней политики с избранием президентом Путина? В основе описанных разногласий лежит непризнание США ценностей и интересов России, помноженное на готовность Путина проводить наступательную внешнюю политику. Исторически сформировавшаяся в России система национальных ценностей — особая и включает в себя, помимо державности, общинно-православную идею трансэтничности, сильного государства и экономической справедливости. В 19-м веке Россия воевала не только за расширение границ, но и за честь и достоинство православных на Балканах. При всех ее отличиях от традиционной «русской идеи», коммунистическая идея также содержала в себе мотивационные компоненты чести и вела к поддержке зарубежных компартий не только по соображениям державности. Сегодня в пост-коммунистический период Кремль позиционирует российские ценности как включающие в себя идею «управляемой демократии», трансэтнического «государства-цивилизации» и социального патернализма. Несмотря на определенную историческую преемственность, эти ценности все еще находятся в процессе формирования. Внешнее давление со стороны США и нежелание признавать за Россией право развивать свою собственную, отличную от западной системы ценностей, способствует укреплению в стране национализма и анти-американизма. Во многом российские инновации в вопросе формирования собственной системы ценностей стали результатом западного давления. В первые периоды правления Путина Россия стремилась позиционировать себя как часть западного мира — страна демократии и рыночной экономики — с самостоятельными внешнеполитическими интересами. Даже после череды цветных революций в Евразии, Кремль сохранил такого рода позиционирование, хотя внутри страны были предприняты меры по ограничению деятельности прозападных негосударственных организаций и фондов. Во время правления Медведева упор на развитие отношений с Западом сохранился и даже усилился, чему способствовало благожелательное отношение к новому президенту со стороны администрации США, редко высказывавшегося в отношении России критически.9 Однако после нового избрания Путина президентом ценностные акценты руководства подверглись существенной корректировке. Упор был сделан на формулирование новой идеи, способной объединить этнически русских и нерусские национальности, укрепление конструкции сильного государства и усиление традиционных ценностей. В начале 2012 года в одной из своих предвыборных статей Путин выдвинул понятие государства-цивилизации и призвал рассматривать русских в качестве «стержня» России как культуры и государства.10 При этом он выступил против попыток сформировать «моноэтническое» государство как противоречащих тысячелетней истории страны и «кратчайший путь к разрушению» русского народа и его государственности.11 Другой темой выступлений Путина стала укрепление государства, способного дать отпор коррупции и устранить проблемы правоохранительной системы, способствующих развитию этнического насилия в стране. Наконец, Путин обратил особое внимение на «дефицит духовных ценностей» и рекомендовал укрепление институтов, ответственных за их развитие, в частности, школы и семьи. Он подверг критике то, что воспринимал как отклонения Европы от традиционных религиозных и семейных ценностей и декларировал стремление к сохранению «независимости и суверенитета в духовной, идеологической и внешнеполитической сферах» как «неотъемлемую часть нашего национального характера».12 В обращении в Федеральному Собранию 2013 года Путин сформулировал свое понимание России как «консервативной» державы и глобальной защитницы традиционных ценностей. 13 Обозначенный идеологический поворот был поддержан внутри страны и способствовал росту национально-патриотических настроений, в то время как озвученный Медведевым прозападный дискурс модернизации существенно ослаб. Концепции и теории самостоятельного цивилизационного развития были поддержаны чиновниками, такими как министр культуры Владимир Мединский, исполнительный секретарь 9 В США стремились укрепить отношения с Медведевым, надеясь усилить его позиции и ослабить Путина (Paul J. Saunders, “Another Setback for the Reset,” The National Interest, March 6, 2012, http://nationalinterest.org) Путин В.В. «Самоопределение русского народа — это полиэтническая цивилизация, скрепленная русским культурным ядром», Независимая газета, 23 января 2012. 10 11 Путин В.В. «Самоопределение русского народа». Новая государственная национальная стратегия до 2025 года была подписана Путиным в декабре 2012 года и вновь определила Россию в качестве «уникального социокультурного цивилизационного сообщества, сформированного многонациональным российским народом». При этом в результате лоббирования мусульманских республик ссылка на этнический русский стержень была опущена (Коммерсант, 19 декабря, 2012). 12 Путин В.В. Выступление на заседании международного дискуссионного клуба Валдай, 19 сентября, 2013, http://president.kremlin.ru 13 Путин В.В. Послание президента Федеральному собранию Российской Федерации,” 13 декабря, 2013, http://president.kremlin.ru Евразийского и Таможенного Союза Сергей Глазьев, министр железнодорожного транспорта Владимир Якунин,14 православными иерархами, начиная с патриарха Кирилла, и политиками истеблишмента, включающими лидеров КПРФ и Единой России. Возникли новые организации и клубы, вроде Изборского клуба, стремящие укрепить намерение государства двигаться в сторону от официально провогглашаемых западными политиками ценностей. В соответствии с новым ценностным поворотом, в России стало более жестким отношение к протестным движениям, особенно тем, что стремились дискредитировать обозначенные ценности государствацивилизации, сильного государства и традиционных ценностей. В частности, были осуждены за хулиганство и кощунственное отношение в православной церкви члены группы Pussy Riot. Кроме того, были приняты законы с осуждением «пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди детей». Оба решения было опротестованы западными странами, но поддержаны подавляющим большинством россиян.15 Наряду с разногласиями ценностного характера, Россию не устраивало стремление США к глобальному доминированию, которое вело к игнорированию российских интересов безопасности. Внешнеполитические документы России провоглашают формирование многополярного мира, в котором сотрудничество с Америкой видится в качестве партнерства равных, объединенных общим видением глоабальных угроз. Расширение НАТО, размещение элементов ПРО в непосредственной близости к российским границам при нежелании всерьез рассматривать возможность стратегического партнерства по безопасности со стороны западных стран не могло не способствовать усилению в Кремле позиций сторонников жесткой линии и укрепления страной военно-силовых ресурсов. Существенным в объяснении российской наступательной позиции в отношении США является и восприятие самого Путина, уверенного, в отличие от ряда российских политиков, в значительном укреплении России как великой державы, а также необходимости отпора давлению стран Запада как угрожающих безопасности и самому выживанию российского государства. После цветных революций в Евразии и дестабилизации Ближнего Востока в Кремле пришли к убеждению, что США делают ставку на протестные группы в России и стремятся опрокинуть российскую систему правления Путина. 6. Украина в зеркале интересов и ценностей России и США Украинский кризис подорвал позиции России в Евразии. Евразийский союз должен теперь развиваться без Украины, а в самом Киеве к власти пришли анти-российские силы, видящие в восточном соседе своего главного врага. Ситуация укрепила решимость Путина защитить российские ценности и интересы безопасности. К последним относятся Черноморский флот к Крыму, который Москва защитила путем присоединения Крыма. По убеждению Кремля, смена власти в Украине означала возвращение страны к риторике и политике предшественника Януковича Виктора Ющенко, тащившего страну в НАТО, вопреки возражениям России и значительной части самих украинцев. Риторика членства в Евросоюзе без НАТО также не убеждала многих в Кремле, считавших такое членство лишь новым путем в евро-атлантический альянс. Существенным, с точки зрения России, оказался и подрыв ее ценностей в Украине. Смена власти в Киеве укрепила позиции тех, кто во времена Ющенко и при его поддержке стремился подорвать позиции русского языка и чувство исторической сопричастности, связанной с участием в войне с фашизмом. Новое правительство отменило закон с гарантиями русского языка и продолжило линию подрыва общей российскоукраинской исторической памяти. Среди членов нового правительства оказалось немало тех, кто был политически связан с националистической партией «Свобода», идеологические предшественники которой боролись против СССР на стороне нацистской Германии и участвовали в массовом уничтожении русских, евреев и поляков. В США такое развитие событий способствовало укреплению анти-российских настроений и группировок. Американский истеблишмент больше не нужно убеждать в том, что Россия представляет собой важнейшую угрозу. Многие разделяли теперь тезис Ромни о России как «главном геополитическом противнике» США. Об этом теперь говорит и восприимчивый к настроениям политического класса президент Обама. Что бы ни происходило в российско-украинских отношениях, Киев представляется жертвой, а Москва — агрессором. В основных западных СМИ замалчивались и замалчиваются вопросы ответственности украинских властей за трагедию в Одессе, массовые бомбардировки мирного населения донецкой и луганской областей, использование фосфорного оружия, трагедию малайзийского самолета, прославление или попустительство нацизму и многое другое. Россия превращается в «негативного другого», через контраст с которым 14 Якунин В.И. Диалог цивилизаций для построения мирных и инклюзивных обществ. // Полис 5 (131), 2012; Якунин В. И. Политическая тектоника современного мира. // Полис 4 (136), 2013. 15 “Moscow Dismisses Western Criticism of Gay Propaganda Law,” RIA Novosti, August 7, 2013. американский политический класс стремится утвердить превосходство собственных идеалов и ценностей. В сознании американцев, как во времена Холодной войны, Россия начинает трансформироваться в противоположность ведомому США «свободному миру» — новую «империю зла», систематически подавляющую права и свободы граждан и опирающуюся на грубую силу в расширении сферы своего контроля. В этих условиях спор в политическом классе США сместился в область обсуждения лишь двух возможных, не исключающих друг друга вариантов — сдерживать ли внешнеполитические амбиции Кремля, опираясь на потенциал НАТО, или изолировать Россию по всему кругу вопросов, включая объявление ей экономической и идеологической войны и ведя дело к отставке Путина и последующему демонтажу «путинской системы». За первый вариант выступили политики вроде президента Брукинского института и в прошлом советника президента Клинтона Строба Талботта, который провозгласил возвращение к политике сдерживания в качестве оптимальной «стратегии Запада и миссии НАТО».16 Политику же конфронтации с Россией по широкому кругу вопросов сформулировал недавно вернувшийся из Москвы Макфол, разочаровавшийся теперь в недостаточно жесткой политике Обамы и готовый использовать прежние формулировки непримиримого борца с «диктатурой» Путина. Не добившись на должности посла США в России консолидации анти-путинской оппозиции и растеряв остатки авторитета в российском истеблишменте, Макфол сосредоточился на обосновании идейно-политической конфронтации с Кремлем. В программной статье в Нью-Йорк Таймс в марте 2014 года он заявил, что зигзаги в отношениях Запада и России закончились, как закончились и ожидания что ее руководство желает «постепенного подключения к существующему международному порядку». Новый российский режим есть стремящаяся к внешней экспансии и подавляющая внутренних противников диктатура, и следовательно противостоять ему по широкому кругу вопросов — необходимость американской внешней политики. 17 7. Будущее российской внешней политики Дальнейшее формирование Россией независимой внешней политики сопряжено с необходимостью развития ценностных оснований, материально-силовых ресурсов и теоретических основ международного поведения в усложнющемся мире. Во-первых, необходимо понимание и развитие российских ценностей, провоглашенных руководством страны как связанных с поддержанием этнического многообразия, укреплением системы государственного управления и поддержанием традиционных ценностей образования и семьи. У России имеется немалый исторический потенциал для проведения внешней политики ценностей. 18 Однако, эти ценности должны быть прежде всего четко сформулированы и разделяться широкими слоями населения. Господство же групповых интересов и коррупции в высших эшелонах власти не способно вести к чему то большему, нежели договоренности относительно «прагматичной» внешней политики. Слабое, неффективное государство не способно на постановку и решение долгосрочных задач. Переформулировать сообразно времени традиционные русские ценности и национальную идею — задача сложная, которая под силу философам и международникам-теоретикам, но не пиарщикам, экспертам и журналистам. Многое зависит и от того, готова ли власть к постановке долгосрочных задач или по прежнему надеется укрыться за риторикой прагматизма. Только после внутреннего осознания и развития ценностей можно будет ставить задачу их продвижения во внешней политике, действуя наступательно и конкурируя на ценностном поле с Китаем, Евросоюзом, США, Турцией и другими странами. Эти страны действуют наступательно, активно продвигая и насаждая свои ценностные принципы в Евразии и других регионах мира. В ряде аспектов нет оснований противопоставлять одну систему ценностных ориентаций другой: для такой страны, как Россия западничество может сочетаться и даже органически соединяться с плодотворным сотрудничеством с другими частями мировой системы, сближаясь с Западом и Востоком, но при этом оставясь Россией. Вместе с тем, важно понимать, что без активной политики сохранения, защиты и продвижения своих ценностей в мире сфера российского культурного влияния будет продолжать сужаться, а кризисы в Евразии, подобные грузинскому и украинскому, станут постоянным явлением. Во-вторых, важно помнить о важности развития материально-силовых ресурсов страны, использование которых может обуславливаться слабостью иных, в том числе ценностных ресурсов. Существенно и осознание границ использования материально-силового ресурса во внешней политике страны и продвижении ее ценностной системы. Надорванность продвижением коммунистических проектов по всему 16 Peter Baker, “Obama Team Debates How to Punish Russia,” New York Times, March 12, 2014. 17 Michael McFaul, “Confronting Putin’s Russia,” The New York Times, March 23, 2014. 18 Подробнее о российском потенциале «мягкой силы» см.: Andrei P. Tsygankov, Current History, 2013. миру, вопреки имеющимся возможностям, должна была многому научить российских политиков. Новая внешняя политика не должна стать вторым изданием советской политики или же уподобиться панславизму, подтолкнувшему Россию к разрушительной войне с Германией и Австрией в в 1914 году. Должен стать уроком и захлебывающийся сегодня американский проект продвижения либеральной демократии в мире. Сегодняшний — и сравнительно длительный — этап не восстановления «своей империи», а собирания, сбережения и осторожного продвижения своих ценностей там, где для этого уже имеется подготовленная почва. Нужно готовиться к длительному и упорному самоутверждению в мире, причем расчеты на кризис или упадок западной цивилизации могут, во-первых, не оправдаться, а во-вторых, являются сомнительно плодотворными в принципе. Наконец, необходим поиск новых теоретических основ формирования российской внешней политики. Предстоит заново осмыслить природу современной системы международных отношений, характер внешних вызовов и оптимальные варианты ответа на эти вызовы. Формирование действительно полицентричного или многополярного мира потребует значительного времени. Период же неопределенности или «несбалансированности» мира скорее всего продлится не одно десятилетие и окажется наиболее опасным со времени окончания второй мировой войны. На это время российской внешней политике нужны новые ориентиры, выводящие ее за пределы чрезмерно абстрактной и дезориентирующей теории многополярного мира. Успехи российской политики должны быть связаны сегодня с гибким отстаиванием национальных интересов, а не фронтальным столкновением с агрессивными и сильными державами, главной из которых выступает сегодня США. По выражению С. Караганова, «Несмотря на свои очень скромные экономические и культурные возможности она (Россия) играет гораздо более существенную роль в мировой политике, чем можно было бы ожидать. В основном это происходит благодаря ее воле и опыту». 19 Конфликты, подобные грузинскому и украинскому, не должны стать правилом. Необходимо новое понимание превентивной дипломатии в Евразии, новое понимание российских интересов в Азии и новый поиск сфер взаимодействия с западными странами. Пока они формируются, Россия должна будет, как и ранее, импровизировать и удивлять мир. 19 С. Караганов, «Им очень хотелось утереть нос наглым русским,» Лента.ру, 30 мая 2014. http://lenta.ru/articles/2014/05/29/karaganov/
