paren_iz_ndrosovki_1x

ПАРЕНЬ ИЗ НДРОСОВКИ
Николай Макурин
В упорных боях шел 1942 год. Фашисты рвались к Сталинграду, бросая
на фронт все новые и новые части. В августе 1942 года на Среднем Дону
появилась 8-я итальянская армия. Отборные итальянские дивизии, не
считаясь с потерями, стремились вперед. В этих ожесточенных боях нередко
успех оборонявшихся зависел от умелых действий пулеметчиков.
Так было и в тот памятный серый и хмурый день. Фашисты решили во
что бы то ни стало выбить наш батальон с занимаемых позиций. Еще до
рассвета начали они яростную артподготовку и около часа били из орудий и
минометов по нашему переднему краю. Затем бросились в атаку. Цепи
атакующих уже надвигались на наши позиции, когда неожиданно заговорили
пулеметы. Хорошо замаскированные, умело окопавшиеся, наши бойцы почти
не понесли потерь от вражеского артогня. Фашисты смешались, залегли, но
из предрассветных сумерек выплывали новые и новые цепи. Шли во весь
рост. В психическую атаку.
Без команды не стрелять! Подпустить ближе! — передал по цепи
приказ лейтенант Вьюшков.
—
Фашисты совсем близко. Уже слышны их пьяные выкрики, видны
перекошенные лица и качающиеся в такт шагам дула автоматов. Теперь пора.
—
Огонь!
Прицельным огнем свалена одна цепь, но за ней вырастает другая,
третья. В этот момент, словно поперхнувшись одиночным выстрелом,
замолчал один из пулеметов. Лейтенант бросился по ходу сообщения к
расчету. Пулемет заклинило, молодой наводчик, чуть не плача, пытался
исправить его, но руки не слушались, Вьюшков решительно отстранил
растерявшегося паренька, быстро установил ленту. В тот момент, когда
передние цепи фашистов готовы были смять расчет, пулемет ожил.
Фашисты лавиной шли по склону высотки. Перепрыгивая через трупы,
они упрямо лезли на пулемет. За спиной рванула мина, сбоку вторая, третья,
четвертая. Пули бьют в щиток пулемета. Закипела вода в кожухе. Свалив
длинной очередью переднюю цепь атакующих, лейтенант меняет в кожухе
воду и снова припадает к пулемету. Атака отбита.
А вечером в землянке, при желтом свете коптилки, Вьюшков писал
письмо домой. На сероватую бумагу ложились строчка за строчкой:
«Здравствуй, родная мама! Я жив и здоров. Жизнь моя идет спокойно. У нас
сильных боев нет. Обо мне не беспокойся. Напиши, как твое здоровье, как
здоровье дочки Гали, что пишет Павел. Сообщи мне, как живет наша
Андросовка...» Строчки вдруг поплыли перед глазами, покатился по крышке
снарядного ящика карандаш... Уронив голову на руки, Алексей спал.
Через день в дивизионной газете под рубрикой «Герои нашего фронта»
бойцы читали: «Лейтенант А. М. Вьюшков, наш кадровый пулеметчик, во
время одного из наступлений итальянских фашистов проявил решительность
и мужество, отбил все атаки противника, уничтожив до двухсот врагов...»
Убитых фашистов Вьюшков не считал. Не до этого было. А вот слова
«кадровый пулемётчик» взволновали и обрадовали. Еще на действительной
Алексей стал одним из лучших пулеметчиков части. Недаром же через
полгода после призыва Вьюшкова в армию мать молодого солдата получила
от командования письмо, где говорилось, что ее сын достойно несет
солдатскую службу и что командование благодарит ее за хорошее
воспитание сына.
Отслужив действительную, вернулся Алексей к мирному труду. Но
недолгим оказался перерыв в военной службе. Через три года, в знойном
июле 1939 года, развернулись бои на Халхин-Голе. Немало людей ушло
тогда вновь в ряды Красной Армии. Был среди них и Алексей. В боях он
проявил себя с лучшей стороны. Вскоре его направили, как одного из лучших
красноармейцев, на учебу.
Школу младших командиров Вьюшков закончил на «отлично». Как
хотел Алексей побывать дома! Но пришлось с учебного полигона шагнуть в
настоящие бои. Шла война с белофиннами. И снова шли на родину только
письма.
В Андросовке солдата ждали мать, братья, жена. В Андросовке все
было дорого ему: широкая степь, речка Чагра, излучина ее на том краю села,
что зовется Вьюшатами. Алексей был мальчишкой, когда у их села тоже шли
жестокие бои. Андросовка не раз переходила из рук в руки. Мать загоняла
ребятишек в погреб, а они все норовили выскочить на улицу. Однажды после
боя к ним заехала группа конных командиров напиться воды. Старшим среди
них был невысокий веселый рыжеусый человек в портупее и черной папахе,
с блестящей саблей на боку. Он спросил, не боятся ли ребята стрельбы, и
пообещал:
— Теперь будет тихо, беляков разбили.
Легонько тронув коня, выехал со двора. За ним двинулись остальные.
С тех пор Алексей только и мечтал о том, чтобы стать красным
командиром. Раздобыл настоящую саблю и очень гордился этим. Но детство
закончилось рано. Рос без отца, надо было помогать семье. Был возчиком,
возил камень. Работал строгальщиком. Строил амбары, мельницу. Привык к
труду, не отлынивал ни от какого дела. Любил людей, всегда был с
молодежью. Не случайно, поэтому его избрали секретарем комсомольской
организации.
Потом была служба в армии, бои, короткая передышка и снова война...
Боевое крещение в этой войне Алексеи получил под Москвой. В одном
из боев он заменяет убитого командира взвода и выполняет боевую задачу.
Вьюшкову присваивают звание младшего лейтенанта. Вскоре его грудь
украсила первая боевая награда — медаль «За отвагу». Об этом он коротко
сообщил домой: «Фашистов гоним. Жив и здоров. Мне присвоили звание
младшего лейтенанта. Пишите, что нового у вас».
В середине декабря 1942 года части войск Юго-Западного фронта
перешли в новое наступление. В рядах наступавших был взвод Вьюшкова. В
одном из боев, поддерживая пулеметным огнем пехоту, Вьюшков попал в
окружение. Продвинувшись далеко вперед по флангу наступавших,
лейтенант Вьюшков с двумя пулеметами и семью бойцами в белых маскхалатах проник на небольшую высоту и неожиданно оказался среди
фашистов. Пулеметчики не растерялись и открыли огонь по врагу.
Обнаружив советских воинов, но не зная их численности, фашисты открыли
пулеметный огонь, забросали высоту минами, охватили ее кольцом со всех
сторон. В упорном многочасовом бою удерживали вьюшковцы высоту. Снег
кругом почернел, один за другим выбывали из строя бойцы, но пулеметы
Вьюшкова не смолкали ни на минуту.
В этом бою гвардейцы уничтожили более сотни фашистов, удержали
захваченную высоту, помогли наступавшему батальону выполнить боевую
задачу.
Через много лет бывший майор итальянской армии Д. Доллой
вспоминал: «16 декабря советские войска опрокинули фронт итальянской
армии. 17 декабря развалился весь фронт, а 18 декабря к югу от Богучара
сомкнулось кольцо сил, действовавших с запада и востока... Многие штабы
начали сниматься с места, теряя всякую связь с войсками. Части,
атакованные танками, пытались спастись бегством... Артиллерия и
автомашины были брошены. Многие офицеры срывали с себя знаки
различия, солдаты бросали пулеметы, винтовки, снаряжение, всякая связь
оказалась порванной...»
Домой Алексей написал: «Здравствуй, дорогая мама. Я жив и здоров.
Много очень работы. Бьем фашистов и гоним их на запад. Пришел праздник
и на нашу улицу... Напиши, как ты живешь. Сообщи, что пишет Павел...
Крепко целую».
А в новых боях, уже под городом Славянском, осколок мины впился в
ногу, и Алексей оказался на госпитальной койке. Написал об этом сначала
брату Василию, чтобы знал, да и мать подготовил к неприятному для неё
письму. Матери сообщил, что ранен легко, скоро вновь вернется в строй, и
просил за него не беспокоиться.
После госпиталя Алексея направили в полковую школу. Здесь он узнал
о том, что на Курской дуге погиб младший брат Павел.
Узнав о смерти брата, Алексей стал рваться на передовую, подавая
рапорт за рапортом. Его вызвали и убедили, что он нужен в учебном
подразделении. Кадровый пулеметчик многому мог научить молодых
бойцов.
— На войне нет мелочей, - учил он. — Кое-кто, к примеру, считает, что
лопата для пулеметчика — лишняя обуза. Неверно это. Что хотите бросьте, а
лопату, как и оружие, не бросайте. Лопата — это жизнь. Окопался вовремя,
значит, спас себя, пулемет, спас товарищей.
На фронт Вьюшков возвратился старшим лейтенантом, командиром
пулеметной роты.
...Шел январь 1945 года. Пройдя с боями сквозь туманы, снегопады и
дожди по предгорьям Карпат, освобождая чехословацкую землю, часть
повернула на север и вышла на территорию Польши. Пулеметчики
Вьюшкова отличились в боях в районе города Бохня недалеко от Кракова.
Это было в те дни, когда пришло известие, что старший лейтенант Вьюшков
за отвагу и мужество в борьбе с фашистами награжден орденом Красной
Звезды.
Ты что задумался, Леша?— обратился как-то к нему его друг
Василий Снисар. — Гляди веселей. Фрица гоним, бьем и в хвост и в гриву.
Весной дома будем.
—
Это так. Только перед тем как подохнуть, фашисты на все
пойдут. Свой фатерланд легко не отдадут. Но не об этом я думал сейчас. На
этой земле мой отец в первую мировую с немцами воевал. Вот тут же, под
Краковом. Был в гвардейской части. Видишь, как получается: с одним врагом
через тридцать лет на той же земле, где отец воевал и кровь пролил, мне
воевать пришлось. Тоже в гвардии.
—
Выходит, ты, Леша, потомственный гвардеец. Быть может, и
столбовой дворянин?
—
От потомственного гвардейца не откажусь. Чем плохо? А насчет
дворянства ты, Вася, загнул. Хотя есть у меня и двор в селе родном, и столбы
в воротах. Только столбы-то давно, поди, на дрова пошли...
—
В те дни в одном из писем Алексей писал домой: «Здравствуйте; моя
родная мама и детки Галя и Лида! Пока я жив и здоров. Как я сильно по дому
соскучился. Скоро положим конец фашистам. Предстоит выполнить
последнее боевое задание. Жив останусь — тогда до конца войны, погибну
— товарищи сообщат...»
Получив письмо от брата Василия и племянника Шуры, в котором
мальчик писал, что ребята в школе стараются лучше учиться и готовят
посылки на фронт, Алексей спешит ответить: «Здравствуйте, мой любимый
брат Василий с семейством! Сообщаю, что мой адрес изменился... Очень
благодарю за ваши письма. Молодец, Шура, учись лучше, тогда легче будет в
жизни. Передай, Шура, всем своим товарищам по классу от меня горячий
фронтовой привет и наилучшие пожелания в учебе... Вася, сообщи мне, кого
из МТС представили к награде. Пиши, что нового в Андросовке... Мое
здоровье хорошее, правда, стал очень строгим и сердитым. Сам, Вася, знаешь
— на фронте обстановка очень тяжелая...» Это было письмо от 5 апреля 1945
года. Последнее письмо в родной дом.
Через две недели, начав новое наступление, дивизия встретила
упорнейшее сопротивление врага, который, используя гористую и лесистую
местность, широкую сеть инженерных сооружений, каменные здания, дрался
отчаянно. Фашисты бросали свои части в контрудары, пытаясь сорвать
наступление советских войск. Ожесточению и упорству врага в обороне
советские воины противопоставили умение и боевой опыт.
18 апреля полк развернул наступление на подступах к реке Одеру.
Маневрируя и выбирая удобные огневые позиции, Вьюшков со своими
пулеметными расчетами все время был впереди боевых порядков.
Шквальным пулеметным огнем вьюшковцы подавляли огневые точки врага,
не давали возможности его автоматчикам вести прицельный огонь. Этими
действиями они обеспечили успешное продвижение нашей пехоты и захват
станций Осины и Ольза.
После боя Алексей проверил все пулеметные расчеты еще раз, коекого, несмотря на все мольбы и просьбы, отправил в санбат, похвалил
отличившихся, объяснил задачу на следующий день. Ночь отдыха не
принесла. Фашисты пытались вернуть утраченное. Хотя они и были отбиты,
но обстановка оставалась напряженной. Были усилены дозоры. Алексей
почти не спал.
На следующее утро не успела закончиться артподготовка, как
пулеметчики Вьюшкова уже рванулись вперед и далеко продвинулись по
флангу наступавшей пехоты. Пулеметчики первыми овладели земляным
валом у Одера и огнем своих пулеметов отбросили фашистов на этом участке
за мост через Одер. По обломкам взорванного моста Алексей первым
переправился на западный берег и захватил плацдарм. Один за другим к нему
перебралась группа пулеметчиков и закрепилась, окопавшись. Четыре раза за
день фашисты переходили в яростные контратаки, пытаясь выбить бойцов
Вьюшкова с занятого плацдарма. Расчет пулемета почти весь вышел из
строя. Алексей сам лег за пулемет и, не покидая занятую позицию, отражал
новые контратаки фашистов, прося раненого бойца:
— Патроны, патроны, дружок! Новую ленту давай! Руками не можешь
— ногой толкни мне вон ту коробку с лентой.
Ведя бой один, он уничтожил более 30 фашистов, отвлек на себя
внимание врага и дал возможность нашей пехоте переправиться почти без
потерь через Одер и закрепиться на западном берегу. Вечером, уставший,
закопченный и измазанный грязью, в рассеченной гимнастерке, Алексей
забылся коротким тяжелым сном. Наутро побывал в пулеметных расчетах,
определил основные направления передвижения и разъяснил стоявшие
задачи.
После короткой артподготовки наша пехота пошла вперед, расширяя
плацдарм. Алексей давно приметил скальный выступ, с которого можно
было контролировать дорогу. С пулеметным расчетом он рванулся к нему.
Закрепившись у скалы, пулеметчики повели губительный огонь по врагу.
Фашисты, подтянув резервы, перешли в контратаку, усилили минометный
обстрел.
Обнаружив пулеметчиков, фашисты перенесли большую часть
минометного огня на них. Мины рвались у скалы и на скале, осыпая
осколками металла и камня наших солдат. Раненые, они продолжали
отражать контратаки врага. Алексей уже сам давно лежал за пулеметом.
«Так, гады! Что, взяли? Это вам не сорок первый. Вот вам за
Сталинград и Смоленщину. За наши спаленные города и села!» — думал
Алексей, видя, как откатываются фашисты, как захлебывается их очередная
контратака, а наши поднимаются и идут вперед. Сквозь серые тучи
прорвалось солнце, осветив коричневато-серые скалы, проступающую
нежную зелень леса и окутанные дымкой горные вершины…
Вдруг резкая боль прошила все тело. В сознании промелькнули лица
матери, братьев, жены, детей. Затем все оборвалось.
В июне 1945 года Алексею Михайловичу Вьюшкову было посмертно
присвоено звание Героя Советского Союза. Его нет среди нас, но он жив в
названиях улицы, школы родного села. Он жив и будет жить в памяти
благодарных потомков, знающих, что Герой погиб за правое дело.