национального музея XIX века Калякина А.В. Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова
advertisement
Личностный аспект в разработке концепции «национального музея» в середине XIX века Калякина А.В. Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова факультет иностранных языков и регионоведения доцент, кандидат исторических наук Идея создать в России «национальный музей» зародилась в первой четверти XIX столетия на фоне роста национального самосознания после Войны 1812 года. Время возникновения совпадало со временем создания национальных музеев в ряде европейских стран. В Европе период после наполеоновских войн стал временем оформления и развития национальной государственности, что требовало визуализации национальной истории, национального облика, развивало интерес к национальному быту и народному творчеству. Эту роль взяли на себя национальные музеи. В качестве идейной, философской базы использовались идеи просветителей и практический опыт Великой французской революции по созданию общедоступных (публичных) музеев. Из философии Просвещения заимствовались идеи воспитания с помощью музея чувства патриотизма, гордости за свою нацию и её историю, интерес к судьбе и исторической роли не отдельных личностей, а всей нации, всего народа в целом.1 Единство идей не означало единства формы музейной организации, к этому времени вполне оформилось несколько типов национальных музеев, имевших различные целевые установки и содержание. Наиболее распространенным был тип художественного музея, сформировавшегося на базе королевских коллекций или коллекций вельмож той или иной страны. Художественная коллекция включала произведения мастеров европейских школ, античные памятники, нумизматические собрания. Получив статус «национальных музеев», такие коллекции позиционировались как национальная см. Калякина А.В. Концепция национального музея в работах французских просветителей. //Сборник материалов XV Международной конференции Россия и Запад: диалог культур. 21-27 апреля 2012. Выпуск 17 М.2013. (электронная версия) 1 1 сокровищница, собрание художественных богатств, принадлежавших нации. Постепенно складывался и другой тип «национального музея». Здесь могли быть представлены произведения национальной художественной школы разных эпох, или велся рассказ о наиболее выдающихся представителях народа на разных этапах его существования, а порой демонстрировались наивысшие достижения народа в различных отраслях (науки, техники). На этом фоне в России появилось несколько концепций, создания национального музея. Эти концепции были опубликованы на страницах журнала «Сын Отечества» в 1817 и 1821 годах. Автором первой был Ф.П. Аделунг, известный своими трудами по русской истории и русскому искусству, второй – историк и коллекционер Б.Г. Вихман. Концепции содержали много общего, но не повторяли друг друга. Следует подчеркнуть, что Аделунг одним из первых попытался разработать само теоретическое понятие «национальный музей», понимая его как музей исторический, содержащий рассказ о прошлом и настоящем государства.2 Аделунг считал, что таких музеев в мире пока нет, делая единственное исключение для Национального музея Венгрии. С этим утверждением трудно не согласиться, существовавшие в Британии, Швеции, Греции, др. странах и называвшиеся «национальными» музеи были в большей степени «музеями-сокровищницами» наций, не дававшие широкой картины истории и современной жизни своего народа. Таким образом, России предстояло стать пионером в деле создания совсем нового типа музея. С точки зрения Аделунга, России выполнить эту миссию было много легче, чем другим странам, т.к. её размеры, многонациональность, древняя история, многочисленные и разнообразные памятники предоставляли необходимый материал. Такой музей должен был стать общей ценностью и для россиян и для европейцев, он призван был пробуждать интерес к прошлому, знакомить с национальным искусством, распространять знания и через приобщение к памятникам прошедшего формировать бережное отношение к ним. Аделунг Ф.П. Предложения об учреждении рускаго национального музея/ /Музееведческая мысль в России XVIII-XX веков. Сборник документов и материалов. /Колл.авт.// Отв. ред. Э.А.Шулепова.-М.:Этерна,2010. – 960с. с. 171 2 2 «Национальный Русский Музей»3 представлялся Аделунгу неким комплексом, состоящим из нескольких отделов. Первый раздел - библиотека - должен был включать в себя книги по истории, географии России, статистические и картографические материалы, большой раздел должна была занимать коллекция письменных источников. События русской истории предполагалось изучать не только по книгам, в библиотеке предполагалось разместить живописные изображения важнейших событий русской истории, портреты и бюсты самых ярких деятелей русской истории, создать первый русский «Пантеон». Следующий раздел собственно и был музеем, т.к. в нем предполагалось выставить памятники «древних…средних и новых времен, т.е. собственной России в нынешнем её пространстве».4 История страны дополнялась рассказом о народах, проживающих на её территории, этнографическое собрание рассматривалось как особый раздел. И, наконец, завершался музей разделом «произведения природы и искусства», разделом знакомящим с природным, растительным миром страны, показывающим её природные богатства, а также демонстрирующим успехи русской техники и промышленности. Главные функции музея – воспитывать патриотические чувства, способствовать распространению научных знаний. Несмотря на первоначальную необработанность плана «заведения, коего нельзя иметь ни в какой земле в свете, в том объёме и с столь лёгкими средствами как в России»5, Аделунг создал первоначальную модель комплексного музея, дающего широкое представление об исторической, этнографической и природно-географической составляющей страны не только в прошлом, но и в настоящем. Несмотря на наличие некоторых архаических для XIX столетия элементов, пришедших из времен кунсткамер и натуркабинетов, эта концепция содержала ряд инновационных идей. Прежде всего – эта идея создания «национального музея», рассказывающего об истории народа и дающего портрет народа. Аделунг первым выделил два ведущих Аделунг Ф.П. Предложения об учреждении рускаго национального музея/ /Музееведческая мысль в России XVIII-XX веков. Сборник документов и материалов. /Колл.авт.// Отв. ред. Э.А.Шулепова.-М.:Этерна,2010. – 960с. с. 174 4 Там же с. 176 5 Там же с. 181 3 3 направлений, которые будут определять деятельность по созданию «национального музея» на протяжении всего столетия – историческое и этнографическое. Как и в любой «протомодели», в концепции Аделунга, действительно многое ещё не разработано, не детализировано. Главная его заслуга – это внедрение в общественное сознание идеи о необходимости создания такого музея. Вторая концепция была опубликована несколькими годами позже – это концепция «Российского Отечественного музея», историком и коллекционером Бурхардом Вихманом. Больших отличий между концепциями не существует. Вихман предлагает, на первый взгляд, более простую структуру: два отделения (предуготовительное и действующее). Но внимательное рассмотрение показывает, что и он предлагает создать комплексный музей, имеющий библиотеку, собрание рукописей, нумизматическую коллекцию, галерею портретов «всех русский государей, героев и государственных мужей, ученых особ и особ примечательных в истории»6. И у него предполагается экспонировать этнографические предметы, продукцию отечественных фабрик и мастеров. Вместе с тем, имеются и некоторые отличия. В первую очередь, это более глубокая научно-исследовательская и собирательская деятельность, которой должен заниматься музей. Музею следовало вести архивные поиски документов (известных и еще не выявленных) по истории России, славянских государств, стран Северной Европы, заниматься приобретением книг и рукописей, делать переводы неизвестных печатных и рукописных источников, а также выверять уже имеющиеся. Стремление сохранить не должно относиться лишь к древней истории, следует заниматься и документированием современности.7 Эта модель на первое место выдвигает функцию документирования и научноисследовательскую. Вероятнее всего это связано с тем, что сам Вихман являлся Вихман Б.Г. Российский отечественный музей// Музееведческая мысль в России XVIII-XX веков. Сборник документов и материалов.//Колл.авт.// Отв. ред. Э.А.Шулепова.-М.:Этерна,2010. – 960с. С. 194 7 Вихман делает замечательное предложение по документированию современности – необходимо собирать современные газеты, такие как Петербургский вестник, а также наиболее интересные из издаваемых книг. Это позволит, по его мнению, избежать потерь исторических фактов и событий. Там же. С. 191 6 4 страстным коллекционером старинных рукописей, был тесно связан с кружком графа Румянцева, много работал в архивах и королевских собрания Европы. Вместе с тем и в его концепции, еще раз повторюсь, отличия от концепции Аделунга минимальны, делается акцент на общедоступности музея, установлении связи прошлого и современности, имеет место стремление к персонификации присутствует истории (создание понимание огромного художественной значения галереи), такого а учреждения также для патриотического воспитания общества, его роли в сохранении истории и исторических памятников. Кроме того, концепция Вихмана опирается на опыт европейских музеев, чего нет в концепции Аделунга, а также акцентирует внимание на иных музейных функциях. Таким образом, концепции дополняли друг друга, возникнув на волне гордости русских за военные успехи, а также в следствии укрепляющегося под влиянием произведений Карамзина интереса к русской истории. Несмотря на то, что ни одна из концепций реализована не была, просвещенная часть русского общества начинает прямо или косвенно этой проблемой заниматься. Путей было несколько: создание частных коллекций и музеев, изучение русской истории и поиски исторических источников, увлечение археологией, развитие фольклористики и этнографии. Все это вело к обогащению идейной базы и совершенствованию концепции «национального музея», а, в конечном счете, и к созданию такого музея. В полной мере идеи Вихмана и Аделунга8 по созданию национального музея разделял видный государственный деятель, собиратель и коллекционер граф Н.П.Румянцев. На собственные средства он организовал несколько успешных экспедиций по поиску древнерусских рукописных источников9, занимался издательством русских государственных грамот. В петербургский кружок 8 Вихман и Аделунг были знакомы, входили с состав румянцевского кружка. 9 Из письма Строева – Малиновскому 12 июня 1817 г.: При сем случае не могу не поздравить вашего превосходительства с открытием весьма важным для истории древней литературы нашей! Сей любопытный и драгоценный памятник есть рукописный Сборник, написанный в 1073 году для князя Святослава Ярославича// Чтения в императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. Повременное издание под заведованием Е.В. Барсова 1882 январь-март книга первая- М.1882- с. 42-43 5 Румянцева входили выдающиеся историки и знатоки русской древности (Круг, Востоков, Вихман, Аделунг), не менее значимы были и его московские связи (Бантыш-Каменский, Калайдович, Малиновский, Строев), не случайно, что современники называли первую четверть XIX века «румянцевской эпохой».10 Румянцев собрал бесценную коллекцию рукописей, археологических памятников, монет, произведений искусств, ставших основой румянцевского музея11. Организационное оформление музея шло достаточно долго: в 1827 г., выполняя волю Н.П.Румянцева, его брат передал собранные коллекции в дар государству, в 1828 году А.Х. Востоков разработал его первый устав, в 1862 году, после перевода музея в Москву, учреждено «Положение о Московском публичном музеуме и Румянцевском музеуме». Но известно, что румянцевскую коллекцию можно было назвать музеем еще и при жизни её создателя (ум.1826 г.). Идейной основой этого музеума стали взгляды и практическая деятельность Николая Петровича. Если учесть, что главной темой его интересов была русская история с древнейших «экспериментальной» времен, моделью то этот национального музей музея, можно первой назвать попыткой воплощения идеи в жизнь. В чем самобытность румянцевской модели национального музея, что нового он внес в развитие этой концепции. Собирание источников, поиск, научная оценка найденного это база музейной деятельности. «В Румянцевском музее нет ни одной замечательной рукописи которая не была бы предварительно рассмотрена, описана и оценена…с научной точки зрения»12. Этот строго научный подход к отбору документов, можно назвать отличительной чертой деятельности Румянцева как собирателя и исследователя, это его вклад в дело создания «национального музея». Большое значение он придавал внешнему виду 10 Переписка протоиерея Иоанна Григоровича и графа Н.П. Румянцева//Чтения в императорском обществе истории и древностей Российских при Московском университете. Повременное издание 1864 апрель-июнь. Книга вторая- М.1864- С. 2 11 Музей был открыт в Петербурге в 1831 году. В 1861 собрание было перевезено в Москву и стало частью общедоступного музея, называвшегося Московский публичный музеум и Румянцевский музей. 12 Переписка государственного канцлера графа Н.П.Румянцева с московскими учеными. Ко дню пятидесятилетнего юбилея Румянцевского музея//Чтения в императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. Повременное издание под заведованием Е.В. Барсова 1882 январьмарт книга первая- М.1882- с.V 6 рукописи (это свойство, которое так ценят современные музеи – аттрактивность, экспрессивность), оценивал источник по содержанию, стремясь найти наиболее полную, наиболее древнюю редакцию, именно так было в случае с обнаруженным в Воскресенском монастыре списком «Русской Правды»13, уделял внимание дополнительным доказательствам подлинности документа.14 Научность в исследовательской и собирательской работе подкреплялась постоянными архивными поисками. Румянцев и сам, совершая многочисленные поездки по России по казенной или личной надобности посещал местные архивы от Верхотурска до Могилева, на предмет «содержащихся рукописей о истории России». Он лично или через своих «агентов» знакомился с немецкими архивами, посмотрел «Музей Британический (Великобританский)», обнаружив там «список с одной русской летописи», библиотеку Ватикана, где были отысканы документы о самозванце и Флорентийском соборе, архив Копенгагена, архив семейства Медичи во Флоренции, где обнаружилась удивительная коллекция карт XIII-XV веков с изображением будущих земель Российской империи15. В архивных поисках был важный инновационный момент. Румянцев, и сам недурно разбиравшийся в древних рукописях, предпочитал получать экспертную оценку специалистов. Такими экспертами были историки и архивисты, одному из них, Малиновскому, Румянцев писал в 1819 году: «не токмо Копенгагенских бумаг, но еще и других ожидаю из разных мест, всю сию жатву передам вам на рассмотрение. Я только тогда богатым себе кажусь, когда вы хвалите то, что я приобрёл».16 Такой подход делал коллекцию по-настоящему научной. Там же с. 89 В письме от 12 ноября 1817 года Румянцев писал Малиновскому: «Возвратив вам законы в.к. Ивана Васильевича, забыл упомянуть, что перебирая листы, отыскал клеймо бумаги, изображающее державу. Сие клеймо, сказывают, принадлежит к XV веку, следовательно, сей список самым законам, так сказать современник»//Переписка государственного канцлера графа Н.П.Румянцева с московскими учеными. Ко дню пятидесятилетнего юбилея Румянцевского музея//Чтения в императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. Повременное издание под заведованием Е.В. Барсова 1882 январьмарт книга первая -М.1882- с. 60 15 Там же с. 113 16 Там же с.143 13 14 7 В качестве главного момента в подходе Румянцева к делу собирательства можно отметить идею создания национального «пантеона». Она встречалась в концепциях и Аделунга, и Вихмана, не была она чужда и европейским музейным идеологам (римский Пантеон, немецкая Валгала на Рейне, арка Великой Армии в Париже и др.). В деятельности Румянцева, эта идея напрямую была связана с письменными и изобразительными памятниками русской истории. Он приобретал или копировал встречавшиеся изображения выдающихся деятелей отечественной истории, так много радости доставила присылка Малиновским изображения великого князя Святослава с семьёй.17 Румянцев рассматривал такие памятники с иконографической и художественной точки зрения. «Русский пантеон», который рассматривался им широко, он понимал не только как собрание портретов и изображений выдающихся людей. Историческая личность имела значение, заключавшееся в её делах, во влиянии на русскую историю. Поэтому личность, с его точки зрения, лучше всего показывали её деяния. Он гордился тем, что приобрел подлинную грамоту царя Михаила Федоровича о пожаловании деревень князю Пожарскому, писанные на пергаменте грамоты Свидригайло и короля Владислава Ягайло. Он поместил в изданном им Собрании государственных грамот и договоров письма Марины Мнишек к отцу, считая, что помогает лучше понять эпоху, приравнивая документы личного происхождения к бумагам государственным. В этом же сборнике были опубликованы различные присяги, наказы, грамоты князя М.В. СкопинаШуйского.18 Особое значение придавал сбору факсимиле исторических личностей «российских митрополитов, патриархов, бояр» желал иметь «рукописания обоих самозванцев и жены их Марины Сендомирской»19, рассматривая их не только как источник для развития отечественной палеографии, но и детали, позволяющие увидеть прошлое. Как и многие его современники, Румянцев, ценил и собирал археологические находки. Это объяснялось развитием в это время специальных исторических Там же с.76 Там же с.16 19 Там же с.16 17 18 8 дисциплин, в том числе и археологии, а также с осознанием источниковой ценности артефактов.20 Так найденные в 1820 году в Новгороде серебряные слитки, воочию показали исследователям, как выглядели древнерусские денежные единицы гривна и рубль. Случайно найденные артефакты, стали наглядной иллюстрацией к одному из важнейших документов Древней Руси «Русской правде». Румянцев получил новгородские гривну и рубль в свою коллекцию, подчеркивая научное значение этих предметов21. Он и сам занимался археологическими изысканиями, в частности в своем рязанском имении, не только покупал у крестьян, найденные во время полевых работ артефакты, но и провел археологическую разведку Микулинского городища, княжеских захоронений в местной церкви. Стремясь к комплексности исследования, Румянцев обратился за помощью к Малиновскому, просил его провести архивные исследования с целью сбора всех летописных свидетельств о князьях Микулинских и их роли в древнейшей истории России. Неоднократно ездил в Киев, принимая участие в исследовании археологических и архитектурных памятников Древней Руси. Восторженно отзывался о деятельности преосвященного митрополита Евгения, на личные средства производившего раскопки Десятинной церкви и сделавшего удивительные открытия о времени её возведения, размерах и убранстве.22 Румянцев видел «национальный музей» музеем историческим. Структура экспозиции коего должна широко и полно показывать русскую историю. В ней выделялись важные, переломные эпохи, особый акцент делался на XVI-XVII веках. Позже этот ряд событий характеризовался исторической наукой как 20 В первой четверти XIX в. был сделан ряд важных археологических открытий, по словам И.Е.Забелина: «особенно посчастливилось так называемой Черниговской гривне с толкованием самого слова, и злату и серебру Владимира и Ярослава, которое, кстати сказать, есть ничто иное как золото посольское и серебряные купецкие печати, паспорты, упоминаемые в договорах с Византийцами. Затем найдены древности Киева, древности Владимира, древности села Грузино, речь о пользе археологии, очерк археологического путешествия, статьи о юридических древностях, все это с рассуждениями о слове Руси, о начале Руси составляло вообще археологическую почву исследований »//Список и указатель трудов, исследований и материалов, напечатанных в повременных изданиях Императорского общества истории и древностей российских при Московском университете за 1815-1888 года. Составленный Иваном Забелиным. С присовокуплением Исторического очерка деятельности Общества с 1804 по 1884 годы.- М. 1889- с. ХХIV 21 Там же 186-187 22 Там же с. 302 9 критические точки отечественной истории. Румянцев также принимал идею создания «русского пантеона» как одну из базовых для национального музея. Сам, будучи беззаветным собирателем и хранителем русской истории, он неоднократно сетовал на то «сердце сокрушалось, видя какое господствует нерадение к древностям нашим, никто ими не занят, и всякий убегает об них разговора, боясь обозначить не токмо беспечность; но даже, что мало историю древних наших времен знают».23 Поэтому музей должен быть хранителем национальной памяти, её пропагандистом. Своей деятельностью он намечал комплексный научный подход к созданию такого музея. Понимал важность целенаправленной собирательской работы (в первую очередь архивной и археологической), практиковал сравнительную методику при определении подлинности артефактов24, времени их возникновения, цели назначения, а также считал обязательным привлечение экспертов и специалистов. Он положил начало созданию древнерусские школы специалистов-историков, глубоко знающих летописные источники, умеющих сочетать практические (опытные) и теоретические знания.25 Идейная база «национального музея» значительно расширилась и обогатилась новыми идеями благодаря глубоким философским исканиям славянофилов. Непосредственно идеей музейного строительства они не занимались, но ими был разработан ряд понятий, которые стали базовыми для музейного дела вообще и создания русского национального музея в частности. Это идеи народности, народного творчества и искусства. Объем славянофильского вклада определяется еще и тем, что в отличие от румянцевского кружка они Там же с. 191 5 января 1823 года Румянцев писал Малиновскому: В последней тетрадке Вестника Европы я нашел краткое известие и изображение подобное тому, которое существует на одной вещи найденной в Микулинском городище; но рязанская над ею имеет превосходство, что назади изображение змеи делают её однофамильной с золотой Черниговской гривной//Переписка государственного канцлера графа Н.П.Румянцева с московскими учеными. Ко дню пятидесятилетнего юбилея Румянцевского музея//Чтения в императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. Повременное издание под заведованием Е.В. Барсова 1882 январь-март книга первая- М.1882-С. 258 25 Список и указатель трудов, исследований и материалов, напечатанных в повременных изданиях Императорского общества истории и древностей российских при Московском университете за 1815-1888 года. Составленный Иваном Забелиным. С присовокуплением Исторического очерка деятельности Общества с 1804 по 1884 годы. -М. 1889- с. XIV 23 24 10 представляли самые разные сферы, среди них были: литераторы, университетские профессора, художники, музыканты. Несмотря на внутреннюю закрытость и немногочисленность славянофильских кружков это способствовало распространению идей славянофилов во многих областях, формированию общественного мнения. Идеи славянофилов распространялись через литературные кружки и салоны, которые стали школой «начинающих молодых людей: здесь они воспитывались, приготовлялись к последующей литературной и научной деятельности».26 Среди главных идеологов славянофильства выделялись А.С. Хомяков, братья Иван и Петр Киреевские, семья Аксаковых. У каждого из них были свои пристрастия, но можно выделить несколько общих, значимых для разработки концепции «национального музея» идей. В качестве главной идеи следует отметить проблему особой социальной значимости истории. «Чудная вещь история, - писал И.С. Аксаков. - В один её шаг вмещаются целые столетия, жизнь многих поколений. Нам всегда хочется пощупать историческое событие, но оно, проходя сквозь нашу будничную жизнь, редко является в той грандиозности, много какою облечено для потомков».27 Славянофилы занимались уточнением периодизации истории России, выделяя в ней два больших периода: доромановский и послеромановский, каждый из которых имел внутреннее деление. Особую ценность составлял доромановский период, не тронутый западным влиянием. Славянофилы были глубоко убеждены в том, что «старина русская была сокровище неисчерпаемое всякой правды и всякого добра».28 Незнание этих сокровищ заставляло русских обращаться к мудрости других народов, что неверно. Русские должны изучать свое прошлое, выделив в нем некие константы, которые когда-то определяли национальное развитие в прошлом и которые важны для будущего. Самой важной константой русской Погодин П. Из воспоминаний о Пушкине//Бартенев П.И. О Пушкине-М. Изд. Советская Россия. 1992- С.139 Аксаков И.С. Письмо А.И. Кошелеву 25 декабря 1853// Аксаков И.С. в его письмах. Тт.1-3.Том третий. Часть первая. Письма 1851-1860 годов.(письма из-за границы)- М. 1892-С. ХХI 28 Хомяков А.С. О старом и новом. М.1988 с.44 26 27 11 истории, её душой является русский народ, он не просто исторический материал, он духовная сущность.29 Народ представлялся хранителем и носителем исторической памяти, истинная старина (историческая, а не привнесенная с Запада, «новая с иголочки») имеется только у народа, он гарант связи поколений. Дух русского народа живет в преданиях символах, традициях, уцелевших от древности. Собственно, это перечисление ничто иное, как план действий, который осуществляли и единомышленники Хомякова, и те, кто стоял у истока первого национального музея в России. Необходимо собирать следы прошлого, особенно допетровского, как истинно народного, незамутненного иноземным влиянием. Показывать его обществу, изучать, анализировать. Понимание высокой ценности отечественной истории не вело к умалению истории общечеловеческой. У славянофилов имелось определённое мнение на проблему соотношения истории России и Европы. Эта проблема особенно тщательно разрабатывалась в закономерности и параллели в трудах Ивана Киреевского, искавшего историческом процессе развития России и Европы, а также выделявшего черты русской самобытности. Он был глубоко убежден, что Россия это величайшее событие в прошлом и настоящем Европы. Им были выделены общеисторические этапы: кристаллизация «сил и элементов», борьба за национальную независимость, самостоятельность. Вместе с тем, у большинства славянофилов и Киреевского, в частности, были периоды, которые они особенно выделяли, как порубежные в истории страны, это были XVI и XVII столетия. В них видели не только начало новой династии, но называли временем сближения России с Европой, когда наша страна стала принимать «участие в общей жизни просвещенного мира».30 При этом славянофилы настаивали на самобытности России, подчеркивая принципиальное отличие Европы, идущей по рационалистическому пути, и России стремящейся к духовности. Там же с.317 Киреевский И.В. Девятнадцатый век// Полное собрание сочинений в 2-х томах. Под ред. М. Гершензона.- М. 1911.- т. 1. с. 103 29 30 12 Соотнесение русской и европейской истории имело большое значение для концепции «национального музея». Признание того факта, что при всей самобытности история России - это история Европы, что история России начинается задолго до объединения Новгорода и Киева в IX веке, вело к расширению хронологических рамок будущей экспозиции, позволяло включить в неё материалы, рассказывающие о жизни древних народов, населяющих территорию будущей Российской империи, выявить события, в равной степени повлиявшие и на Россию и на Европу. Это делало будущий русский национальный музей ценным не только для России, позволяло избежать национальной замкнутости и показать роль и место России в европейской и мировой истории. Духовность России еще одна константа, важная для концепции национального музея. Основой духовной, государственной и семейной жизни в древней Руси, Киреевский считал православную церковь. Православие он почитал «чище и святее» католичества, утверждая, что именно поэтому религия стала душой русского народа. Православие обеспечило «единомыслие народа, освещенное яркими воспоминаниями, развитое в преданиях одномысленных, сопроникнутое с устройством государственным, олицетворенное в обрядах общенародных, сведенное к одному началу положительному, ощутимое во всех гражданских и семейных отношениях».31 Думается, что идея Киреевского о происхождении русского быта и основ государственности из «чистого православия» достаточно спорна, но она оказала большое влияние на тех, кто в этот период занимался изучением русской истории. Взгляды славянофилов на историю, их собственный интерес к русскому фольклору, этнографии, вели к тому, что особое место ими отводилось народному творчеству. Они, в частности Хомяков, одними из первых начинают разрабатывать понятие «народное искусство», первыми заговорили о национальной (т.е. народной) русской художественной школе, ничем не уступающей школам европейских стран. Разрабатывались проблема истоков 31 Там же с. 93-94 13 художественного творчества, вопрос сочетания авторского (индивидуального) и народного в искусстве. Славянофилы были убеждены, что «художник не творит собственною своею силою: духовная сила народа творит в художнике». 32 Искусство постоянно обращается к народному источнику, черпает из него идеи, мотивы, темы33. Только так оно сохраняет связь с жизнью, сохраняет естественность. Важность этого мнения очевидна: во-первых, утверждается ценность русской художественной школы, не как вторичной по отношению к европейским школам, а как самостоятельной и равной им; во-вторых, отсюда вытекает интерес к народному искусству как первооснове любого профессионального искусства; в-третьих, сохранение и развитие народных черт в искусстве, сберегает общественные связи, не позволяет народу (в первую очередь просвещенной его части, стремящейся подражать Западу) оторваться от своих корней, разъединиться различным социальным слоям. Для возрождения народного единства, возрождения страны, необходимо возродить народное искусство. В этих размышлениях таится сразу несколько важных для «национального музея» идей. Прежде всего, это расширяло само представление о сущности «национального музея», им могла бы стать и коллекция русской художественной школы, демонстрирующая весь многовековой процесс развития русского искусства. Кроме того, это позволяло выделить и использовать в современной практике исконно русские эстетические представления, отечественные каноны красоты. Музей мог выступить центром, аккумулирующим древнейшие народные художественные памятники, рассматриваемые как художественные образцы для современных мастеров. Еще одним базовым понятием философской концепции славянофилов, разработанным Хомяковым, было понятие народности, вызвавшее широкие Хомяков А.С. О старом и новом- М. 1988.- с. 137-138 В.В. Стасов в своем исследовании о творчестве М.И. Глинки приводил высказывания композитора : Глинка сам говорит в одном из своих заграничных писем 40-х годов; он мог создавать только в России свои национальные произведения. Ему необходимо было и русское окружение и русское общество; ему нужны были товарищи по взглядам, по воспитанию, по искусству, по понятиям//Стасов В.В. Михаил Глинка. Избранные сочинения в трех томах. Изд. Искусство–М.1952-Т.1. с. 416 32 33 14 споры в обществе. «В 30-х годах было у нас, как известно, очень много речи о народности в искусстве, - писал об этом времени В.В.Стасов. - Национальность принималась тогда в самом ограниченном значении, тогда думали, что для сообщения национального характера своему произведению художник должен вставить в него, как в новую оправу, то, что уже существует в народе, созданное его непосредственным творческим инстинктом. От оперы, равно как и от картины, романа, драмы, требовали мозаичности, такого эклектизма, чтобы осколки прежних веков, в подлиннике или в подделке, были представлены публике со всем окружением и блестящим освещением современного искусства. Этот эклектический, декорационный способ признавался за совершеннейшее проявление национального художества, и никто не заботился вникать в требования настоящей народности… Национальность заключается не в мелодиях, а в общем характере, в совокупности условий».34Пытаясь определить эту совокупность условий, славянофилы искали смысловое содержание «народности». Понимая, что народность ни в бороде и ни в зипуне, Хомяков и Аксаков, все же утверждали, что носителем её является русский народ. Они включали в это понятие, все созданное народом: язык, народные обычаи, обряды, быт народа. Народность рассматривалась как духовная сущность народа, генетическая связь прошлого и настоящего, та лепта, которую русский народ, внёс в общечеловеческую духовность. И. Киреевский включал в понятие народности религиозный компонент «основа народности – это религия, христианство».35 В целом, славянофилы почитали народность как наивысшую духовную ценность, к познанию которой должен стремиться каждый. Обращение к народности гарантирует самопознание и самоуважение и индивида, и народа в целом. На этих убеждениях строился план дальнейших действий, который следовало осуществить как можно скорее. Начинать надо с сохранения и собирания еще 34 Стасов В.В. Михаил Глинка//Стасов В.В. Избранные сочинения в трех томах. Изд. Искусство. Т.1-М.1952- с. 425-426 35 Киреевский И.В. Полное собрание сочинений в 2-х томах. Под ред. М Гершензона Изд. МГУ- М. 1911 (18061855)- с.111 15 имеющихся следов старины, «от одежды до грамоты, от богатырской сказки и веселой присказки до духовной песни, лучшего достояния русского народа». 36 После этого следовало приступать к изучению следов прошлого, доносить его всеми доступными средствами до каждого, охранять от внешних влияний. Это служение высокого порядка, деятельность достойная патриотов. К выполнению этого плана следует привлечь и государство, которое само является внешним выражением живого народного творчества. Задача государства – охранять народность от внешнего насилия, выступать гарантом существования общественной жизни. Есть еще один аспект во взглядах славянофилов, в частности Хомякова, имеет особое значение для будущего национального музея – это поиск, а точнее, указание исторического духовного центра России, который, являясь, выражение истинной народности, призван стать местом возрождения русской духовности. Таким центром является Москва. Хомяков неоднократно в статьях и речах подчеркивал значение этого города в русской истории.37 Он был убежден в том, что с древних времен Москва была «признана, в широком смысле слова, городом земского собора, городом земского сосредоточения».38 Даже перестав быть официальной столицей, она не перестала быть народной столицей России, здесь «постоянно вырабатывается завтрашняя мысль русского общества»,39 в этом городе возникло большинство общественных убеждений, здесь базировалась деятельность по просвещению России. Здесь всегда имелась почва для обмена мнениями, к этому располагали и Московский университет с его профессурой и студенчеством, здесь существовали многочисленные интеллектуальные салоны, издавались журналы, развивалась словесность. Москва – сосредоточение общественной и умственной жизни России. Аксаков считал, что именно Москве Хомяков А.С. О старом и новом.- М. 1988.- с. 242-243 Речь о причинах учреждения Общества любителей словесности в Москве, читанная в публичном заседании 26 апреля 1859 года.// Хомяков А.С. О старом и новом.- М. 1988.- С. 319-327 38 Там же с. 321 39 Там же с. 324 36 37 16 предстоит подвиг возрождения русской народности в русском обществе, оторванном от народа.40 Нельзя не отметить, что славянофилы ни разу не говорят напрямую о необходимости создания национального музея, хотя неоднократно обращается к теме искусства, особенно национального в различных видах и жанрах искусства, первыми обращают внимание на значение русской иконы, на ценность русской национальной музыкальной и живописной школ. Но, вполне очевидно, что их концепция русской истории, народности становится идейной базой для создания такого музея. Главная мысль заключалась в том, что настало время действия. Социальную значимость приобретала деятельность по сохранению исторической преемственности, по закреплению за Россией собственного места в мировом пространстве, по сохранению самой страны и народа. Следовательно, необходимо сохранять, изучать и пропагандировать своё историческое прошлое. Оно заключается в песнях, сказках, народном быте и предметах повседневности. Его нужно спасать от внешнего, западного влияния. Его нужно изучать и пропагандировать. Это нужно делать везде, но есть особое место, идейный исторический центр – Москва, где делать это предпочтительней. Очевидно, что славянофилам ближе был бы музей исторический, базирующийся на показе народной жизни, повседневного народного быта, с обширными историческими и этнографическими разделами. Большое внимание уделялось бы народному искусству. История страны показывалась бы не столько через отдельные личности, сколько через жизнь народа. Среди всего исторического прошлого особенно выделялось семнадцатое столетие, как некое «эталонное» столетие, время формирования национальной уникальности и зрелости народа. Все стороны государственной, политической, культурной, народной жизни этого времени почитались «истинно русскими». Архитектура семнадцатого века рассматривалась как выражение национального представления о прекрасном. Эти эстетические представления оказали влияние на появление в середине XIX века нового архитектурного стиля, названного 40 Аксаков И.С. Противостояние Петербурга и Москвы //Аксаков И.С. Сочинения. Т.5- М.1887.- с.71 17 «русским». Этот стиль представлялся наиболее подходящим для проектирования здания национального музея. В отличие от первых разработчиков концепции, делающих ставку на широком добровольном участии общественности в создании музея и пожертвовании для него семейных реликвий, мыслители 30-50 годов, указывая на государственную значимость музейного учреждения, предполагали активное государственное участие, его финансовую и иную поддержку. Теоретический и практический вклад в развитие концепции «национального музея» и его создание во второй половине XIX века внесли представители исторической науки, профессионалы и дилетанты, в первую очередь И.Е. Забелин и граф А.С. Уваров. И тот и другой тесно были связаны и представителями московской дворянской и научной интеллигенции, со славянофилами и западниками, являлись членами Императорского общества истории и древностей российских при Московском Университете и Московского археологического общества. И тот, и другой много сделали для открытия в Москве Российского Исторического музея, ставшего реальным воплощением идеи «национального музея». Поэтому их точка зрения на этот предмет представляет несомненный интерес. Не теряет своей привлекательности идея «народности», её разработкой занимался Забелин. Он уподоблял народ живому, постоянно развивающемуся организму, понимая под «народностью» жизнь народа, как явление41. Забелин отказывался от принятой ранее идеи «героев», как главных действующих лиц в истории (в изначальной музейной концепции это выражалось в создании «исторического пантеона»). «Без лиц нет истории, без единичной жизни нет общей жизни. Но не ставьте эти лица на то самое место, которое по праву принадлежит лицу народа, его общей жизни; употребляйте их так, чтобы они раскрыли, осветили, оживили единый лик истории, лик народный».42 Очевидно, что историк, отнюдь, не умалял роли выдающихся личностей, но он оставлял 41 Забелин И.Е. Размышления о современных задачах русской истории и древностей //Отечественные записки.1860 год.- С.96-97 42 Там же с. 107 18 приоритет не за ними, а за народом. Личность может быть народным вождем, выразителем национальных интересов, её место в истории определяется тем, насколько точно она выражает интересы народа, но даже самая яркая личность не способна подменить собой народ. Из истории следует удалить пафосную героику, излишний трагизм, только показ и изучение повседневной народной жизни, показывает настоящую историю. Забелин предлагал обобщенный взгляд на историю, считая, что следует уделять внимание народной (общей), а не индивидуальной жизни.43 Рассматривая соотношение категорий «общее» и «частное» и применение их для будущего национального музея, Забелин значительно меняет прежние константы концепции. Все это укрепляло научную и философскую основу концепцию «национального музея». Научной работе, исследованиям памятников истории Забелин уделял особое внимание. Важно не просто собрать «необозримую кучу» разнородных памятников, важно исследовать, понять, оценить и показать через них историю народного организма. Таким образом, Забелин выделяет в качестве приоритетных два момента: научное исследование разнородных исторических источников и использование их в просветительских и воспитательных целях. Главным инструментом должна стать археологическая наука. Особое место отводил археологии и граф Уваров. Он также видел в бурно развивавшейся русской археологической науке способ сделать историю вещественной и наглядной, понимал ее как способ сохранения памятников прошлого и пробуждения общественного интереса к отечественной истории.44 По мнению и Уварова, и Забелина, развитие археологии способно было воплотить в жизнь идею национального музея и сделать отечественную историю «воспитателем и руководящей силой общественного сознания, двигателем умственной жизни общества».45 Оба наделяли музей воспитательными и просветительными функциями. Показ через вещественные памятники духовного Там же с.106 Забелин И.Е. Речь об общественном значении ученых трудов графа Алексея Сергеевича Уварова. 1885 г. 28 февраля М. 1885. С.3 45 Там же с. 15 43 44 19 образа страны и её народа, должен был формировать национальное самоуважение, самосознание. В трудах, а главное в делах Уварова и Забелина, теоретические идеи предшественников обрели реальное воплощение. Им удалось создать первый «национальный музей» в России. Итак, вполне очевидно, что на протяжении почти всего XIX столетия в России разрабатывалась концепция «национального музея». В этом принимали участие историки и коллекционеры, государственные деятели и представители идейных сообществ. Кто-то делал это осознанно, определяя предназначение и основные функции музея, продумывая внутреннюю структуру, источники формирования его коллекций, изыскивая источники финансирования. Кто-то не имел никакой связи с музейным делом, но идеи, высказанные этим публицистом или литератором, имели определяющее влияние на концепцию. Личные и научные интересы, художественные предпочтения этих людей также оказывали сильное влияние. Они были глубоко убеждены в том, что они трудятся на благо России, её народа, её процветания. Благодаря им, концепция обогатилась разработанным понятием «народность», определилась с местом размещения национального музейного центра, расширила круг своих источников, осознав ценность археологического, этнографического и фольклорного материала. Отдельные положения, игравшие на первых порах главные роли, отошли на второй план. Это можно сказать относительно оценки и показа исторических личностей. Первоначально столь распространенная идея «национального пантеона», структурирование экспозиции не столько по историческим этапам, сколько по эпохам исторических личностей, заменяется идеей высшей ценности народной жизни. Вместе с тем, скорее можно говорить, о трансформации идеи «национального пантеона», а не полного отказа от неё. Важным этапом в становлении концепции было определение хронологии исторических периодов, их соотнесения между собой, особой значимости некоторых (это относится и к историческим личностям). Выделение неких поворотных, знаковых точек отечественной истории. К середине столетия выкристаллизовались две модели «национального музея» - музей исторического профиля и музей 20 художественный. Последний должен был давать представление о пути, пройденном русским национальным искусством и о месте, занимаемом русской живописью в мировом художественном наследии. В процессе разработки концептуальных основ, будущий «национальный музей» и музейная работа приобретают все более научный характер, более разнообразными становятся сложными. Представительная предполагаемые функции, задачи – более функция дополняется функцией воспитания, просвещения. В начале 1870-х гг., к моменту открытия Российского исторического музея, его создатели считали, что он способен: «сделать отечественную историю и отечественные древности воспитателем и руководящей силой общественного сознания, двигателем умственной жизни общества».46 Забелин И.Е. Речь об общественном значении ученых трудов графа Алексея Сергеевича Уварова. 1885 г. 28 февраля М.- 1885.- С. 15 46 21
