Люби меня сильно

Васильева Екатерина Игоревна.
Н.Тагил.
апрель 2010
Люби меня сильно.
Картина1.
Центр большого города. Множество серых зданий. Но, как правило, и в таких городах
сохранились «свои дома». Маленькие, деревянные, одноэтажные домики, стоят среди
торговых центров и мешают городским людям. Эти дома ждут своей очереди, когда и
их рано или поздно снесут, и построят на этом месте очередной офис или магазин. Но
пока этого не случилось, в одном из таких домов проживает семья. Оля со своей мамой
и отчимом.
Оля: (сидит за обеденным столом напротив матери. На столе лежит белая
тетрадка). Всё. Написала.
Мать: Читай.
Оля: Нельзя это читать.
Мать: Не пойдешь, пока не прочитаешь. (Пауза.) Да, в конце концов, у тебя
ведь мать есть. Ты можешь мне всё рассказывать. Кто тебя научил эти
дневники вести? А потом жалуетесь, родители нами не занимаются, вешаться
идете. (Пауза.) Ты каждый день туда пишешь?
Оля: Теперь каждый.
Мать: А что? Ко мне нельзя подойти, и поговорить со мной? Читай, говорю.
Всё равно потом найду и сама прочитаю.
Оля: Нельзя так делать. Это же дневник. Это личное.
Мать: Быстро читай.
Оля: Тогда это уже не дневник будет, если я тебе его прочитаю.
Мать: Да иди отсюда! А тетрадь тут оставь. Потом поговорим.
Оля уходит в комнату, ложится на кровать, достает из-под подушки черную тетрадку.
Оля: (пишет). Мне вчера было четырнадцать лет. Мне теперь паспорт нужен.
У меня теперь нет фотографии. Теперь папа придет и купит мне фотографию.
И мы пойдем с ним паспорт делать. Только теперь надо красивую
фотографию, не как в тот раз, когда у меня еще не было паспорта. (Закрывает
тетрадь, ложится на спину, долго смотрит в потолок, после опять
открывает тетрадь, пишет.) А еще… А еще мне кажется, что я ее люблю.
Очень люблю. Потому что она красивая. Она красивей меня во много раз. И
поэтому теперь я ее тоже люблю. Она другая.
В прихожей раздается грохот. Это пришел Олин отчим, пьяный упал, прямо с порога.
Оля выбегает к дверям. Мать ничего не говорит, а только нервно моет посуду, как
будто ничего не случилось, что-то тихо бормочет.
Оля: (стоит над отчимом). Пап. Ну, пап. Где фотография, а?
1
Мать: (продолжает мыть посуду). Олечка, ну ты чего, хоть? Ну, ты хоть не
обижайся, а? Он же у нас хороший. Ну, пьет, да. Ну, кто ж в наше время не
пьет-то, а? Все пьют. Конечно, все пьют. А он-то. Он-то для работы. Он
устает. Он-то хоть деньги домой носит.
Оля: Пап. Мать щас ругаться будет. Вставай, давай. И фотографию теперь дай
мне, а? А то помял уже наверно.
Мать: Олечка, ты чего это, а? Я ругаться? Да бог с тобой. Он же у нас
хороший, он работящий, он деньги домой носит. Вон, и день рождение какой
тебе устроил вчера. Он же любит тебя, Олечка.
Оля: Пап.
Мать: Твой-то родной отец и денег домой не носил, и пил как страшно. А этотто тебя с пяти лет растит, и деньги домой носит, и подарки тебе дарит. Ну и
что, что пьет. Ну, все ведь пьют. Ты хоть не обижайся на меня, и на него не
обижайся.
Оля: Пап. Мать теперь на меня ругается.
Мать: Да ты чего, Олечка. Я ругаться? Да я это что б ты дневники не вела, а с
нами разговаривала. Просто, может, ты думаешь у тебя родители плохие, раз
отец пьющий, от того и дневник ведешь. С нами ни чем не делишься. А он-то,
он-то хороший у нас. Он работящий. И дом в центре нам купил. Ну и что, что
не квартира, дом даже лучше.
Оля: Его все равно теперь снесут. Пап, вставай. Дом снесут.
Мать: Не говори так, Олечка. Всё у нас будет хорошо.
Оля: Мам, ну и зачем ты с ним живешь?
Мать: Ты чего это так заговорила, а? Он деньги домой носит, он тебя
вырастил, меня бездомную подобрал вместе с тобой. Он, когда трезвый, он
добрый и заботливый. Ну и что, что пьет.
Оля: Мам, отнеси его теперь на кровать. Ему теперь плохо.
Мать: (злобно стучит посудой). Сам дойдет. Полежит, протрезвеет и дойдет.
Оля: Ну, вот, и зачем ты с ним живешь, раз ты его не любишь? А еще и меня,
его любить теперь заставляешь.
Мать: Потому что надо уважать родителей.
Мать поднимает отца. Ведет его в комнату. Ели сдерживает слезы и гнев. Отец кое-как
доходит до пастели, ложится не раздетый. Мать уходит опять на кухню, гремит
посудой. Оля берет табуретку, идет в комнату отца, задвигает за собой шторку, так как
дверей нет, и садится рядом с его пастелью.
Отец: (просыпается и кое-как выговаривает слова). Олечка. Доченька моя,
любимая. (Берет ее за руку.) Ты у меня самая, самая любимая девочка. Ты
ведь, знаешь это, Олечка?
Оля: Знаю, пап. А где фотография?
Отец: А мать твоя, что б ее… Она такая стерва у тебя. Ты ведь, это тоже
знаешь, Олечка? Она ведь проститутка.
Оля: Знаю, пап. Теперь давай мне фотографию.
2
Отец: Я ведь, когда ее увидел с тобой, когда тебе еще пять лет было, я ведь,
только из-за тебя ее взял. Потому что я тебя сразу полюбил, и пожалел тебя. А
сейчас ты меня жалеешь, от этой стервы. Она ведь всё из меня вытянула,
тварь такая.
Оля: Она не такая уж и плохая, пап.
Отец: Да, она ведь мать твоя. Ты выгораживаешь ее. Давай, защищай ее. А ято, что? Я-то тебе кто? Конечно. Отчим какой-то.
Оля: Не правда.
Отец: Всю жизнь я тебя учил красивому, любви учил, а ты? Ты от нее всю
грубость перенимаешь. Грубость бабы кухарской. Такой же хочешь быть, да?
Оля: Не правда, пап. Я сегодня ей даже соврала, как ты меня и учил. Я ей
сказала, что теперь не люблю тебя, но ты ведь знаешь, что я тебя больше
люблю, как ты меня и учил.
Отец: Да, Олечка. Ты у меня умничка. Иди сюда. Сядь со мной рядом. Когда
ты рядом мне и спится спокойно. Погладь меня по голове, и я быстрей усну.
Какая ты уже большая у меня, Олечка.
Оля: Мне паспорт уже надо.
Отец: Будет у тебя всё, Олечка. Всё у тебя будет. Завтра, завтра, всё тебе
сделаем. Я ведь тебе еще и подарок не подарил. Я ведь всё думаю, что тебе
лучше купить. Ты ведь, уже большая. Тебе надо что-то особенное. Ну, ладно,
завтра, завтра всё будет. Посиди еще со мной.
Оля еще какое-то время сидит рядом с отцом, пока он не заснул. После уходит на
кухню, садится за стол. Мать всё также что-то делает по хозяйству.
Оля: Мам, папа передал тебе, что ты проститутка. Ты, правда, раньше
проституткой была?
Мать: (подходит к Оле, дает ей пощечину). Никогда. Слышишь. Никогда, не
слушай его пьяным. Он хороший, слышишь, хороший, а пьяный он тебя
плохому учит. Он всё равно завтра трезвый ничего не вспомнит. Поняла?
Оля: Папа меня любит, он меня не научит плохому. Поняла?
Мать: Он пьяный сейчас. Понятно? На, забери свою тетрадь. Иди, напиши
туда, что у тебя мать проститутка.
Оля: Не буду. Потому что ты теперь не такая.
Мать: Тогда, думай в следующий раз, что говоришь. (Пауза.) Что у тебя под
кроватью лежит?
Оля: Книги.
Мать: А еще?
Оля: Еще книги, школьные.
Мать: (кидает тряпку на пол). Ты, что, воровка?
Оля: Почему?
Мать: Или это тебя отец пьяный научил? Ты же его слушаешь.
Оля: Я никого не слушаю. Вы мне все теперь надоели.
Мать: Откуда у тебя блок шоколада под кроватью? Мы сроду не покупали его.
Своровала?
3
Оля: Нет. Подруга подарила на день рожденья.
Мать: Подруга? И что за подруга? У тебя что, подруги богатые стали?
Оля: Я с ней на улицы познакомилась. Она не у нас в школе учится. Она
теперь другая.
Мать: Если она не у вас в школе учиться – это не значит, что она теперь
другая.
Оля: Я завтра к ней в гости иду. Мне надо ей теперь паспорт показать и
фотографию новую. У нее уже есть паспорт с фотографией, теперь моя
очередь паспорт ей показать.
Мать: Фотографию?
Оля: Да. Ну, только такую, чтоб я там красивая была. Потому что у нее теперь
красивая.
Мать садиться на стул, опускает руки, вздыхает, долго молчит.
Мать: Олька, Олька! Какая ты у нас дура выросла. Дура! Да еще и отсталая
дура. А кто виноват? (Пауза.) Кто, кто. Конечно же, мы. Да этот вон…
Оля: А я вот щас хоть теперь пойду и папе всё расскажу. Хочешь? Стерва.
Мать: (всё также устало). Это он, да? Он тебя так учит?
Оля: А хоть бы и он. Он - то меня хоть любит. Он мне теперь всегда правду
говорит.
Мать: (сама с собой). Господи, что он с тобой сделал. Я, мать. А, он? Он тебе
кто? А такое влияние…
Оля встает из-за стола, берет свою тетрадь, уходит в комнату к отцу, садится рядом с
его кроватью.
Оля: Пап. Ну, пап. Она меня ругает. И еще обзывается. Она при тебе меня
Олечкой зовет, и доченькой, а когда тебя нет, она меня ругает.
Отец уже давно крепко спит и никак не реагирует. Оля уходит к себе в комнату.
Оля: Ну подожди у меня. Мы теперь тебе с папой такое устроим. Стерва.
Картина 2.
Квартира в элитном многоэтажном доме. В квартире дорогая мебель, ремонт по
последней моде. В комнате за компьютером сидит Оля. Рядом, на диване сидит
Марианна, подруга Оли, ее ровесница, красит ногти.
Оля: (нажимает на мышку от компьютера. То на правую кнопку, то на
левую). Это что?
Марианна: Ну, ты вообще! Ты что там у себя в деревне, вообще одичала? Это
мышка. Для компьютера.
4
Оля: М-м. У нас дома теперь не такие мышки бегают. Их еще догнать надо.
Квартирные мышки сильно теперь отличаются от наших. А компостер, как
выглядит?
Марианна: Какой компостер? Компьютер. А это перед тобой сейчас, что
стоит? Это и есть компьютер.
Оля: (вглядывается в монитор компьютера, и видит в нем свое отражение).
Это? А я думала, это такое зеркало. Такое новое зеркало теперь.
Марианна: Ну, ты вообще деревня. Слушай, когда мы уже к тебе в гости
пойдем? Мне уже не терпится посмотреть твои хоромы. Хоть знать, откуда
такие дикарки берутся.
Оля: (продолжает рассматривать компьютер). Ко мне, наверно, теперь
нельзя.
Марианна: Как это нельзя? А когда можно? Я же тебя пускаю к себе. Ну, ты
спроси у родителей-то.
Оля: А ты для чего меняешь цвет ногтей? Папа говорит, что всё должно быть
естественное.
Марианна: Ага, слушай больше. Его просто жаба душит на косметику тебе
раскошеливаться, вот и внушили тебе, че попало. Мне тоже раньше говорили,
что я типа маленькая еще. Хочешь, тебе тоже накрашу.
Оля: Не знаю.
Марианна: Покажи свои ногти. (Оля протягивает руки.) Да-а! Вата полная.
Оля: Почему вата? Нет, это не вата. Мама говорит, что у нас рабочие руки.
Марианна: А ты зачем их под корень-то стрижешь? Не жалко тебе?
Оля: Мне теперь папа подстригает.
Марианна: О, а у меня слез не оберешься, когда целый месяц растишь,
растишь, а потом он возьми, да сломается. Для меня это, как кусок от сердца
оторвать.
В это время у Марианны зазвонил телефон. Она берет мобильник, отвечает.
Марианна: Да-а. Да, дорогой… конечно. Что уже сегодня? Сегодня вечером?..
Ну, тогда сегодня вечером у меня… (Смеется.) И это, резиночку не забудь
захватить. Ага. Пока дорогой.
Оля: Тебе, что, мало? (Указывает на шкатулку с резинками.) У тебя и так вон,
сколько резинок и заколочек теперь. Зачем ты еще и у мальчишек просишь
резинки?
Марианна долго и громко смеется.
Марианна: Деревня! Слышь, деревня, ты откуда, а? Деревня! (Падает на пол,
смеется.) Блин, лак с ногтей об ковер обмазала. Он же еще не высох. Из-за
тебя всё. Ладно, короче, долго тебе это объяснять. Давай иди уже домой, а то
у меня тут кое-что намечается. Подготовиться надо. Ну, вот, опять ногти
перекрашивать. Ну, че сидишь? Иди давай. Завтра можешь приходить.
Оля: К тебе теперь еще кто-то сегодня придет?
5
Марианна: Ну, да. Парень мой. Сама же слышала сейчас по телефону.
Оля: Это значит, как бы мальчик?
Марианна: В смысле? Ну, кончено, мальчик. Если я говорю парень, то я имею
виду человека мужского пола.
Оля: И вы будете с ним здесь вдвоем? А родители?
Марианна: Они завтра в обед приедут, кстати, можешь к обеду и ты
приходить. Они там жрачки навезут всякой из сада, хоть поешь нормально.
Оля: А спать он, где теперь будет?
Марианна: (смеется). Ну, конечно же, здесь, со мной, на моей кровати, если
тебе так понятней будет.
Оля: (начинает учащенно дышать). И ты теперь будешь перед ним красивая?
Марианна: Ну, уж постараюсь, насколько это возможно. Хотя лучший вариант
– это встретить его голой.
Оля: (резко встает, выкрикивает). Голой…
Марианна: Ты чего это, а? Ты нормальная, нет?
Оля: (садится на место). У меня теперь тоже будет фотография.
Марианна: А, да, точно. Забыла. Ну¸ как? Ты сфоткалась на паспорт-то?
Покажи фотку.
Оля: Я сказала, у меня тоже теперь будет фотография… когда папа принесет.
Марианна: А, понятно. Нет еще. Ну, так бы и сказала.
Оля: Дай свою фотографию.
Марианна: Зачем тебе? Я же отдала все фотки на паспорт.
Оля: Тогда другую дай.
Марианна достает из альбома первую попавшуюся фотографию, отдает Оле. Оля
быстро выбегает из квартиры.
Картина 3.
Олин дом. На кухне за столом сидит Олина мама и отчим, на редкость трезвый. Читает
газету. Мать пьет чай. Оля, молча, заходит, и протягивает отцу руки.
Оля: Пап, подстриги мне ногти так, чтоб теперь не под корень.
Мать: Ты где это бегала весь день? Ушла с утра, не поела.
Отец: (убирает газету, смотрит на Олины ногти). Девочка моя, так теперь
надо ждать, пока новые отрастут.
Мать: А тебе, зачем это ногти растить?
Оля: Красивая теперь буду.
Отец: Дурочка, ты наша. Да ведь вы у меня самые красивые девочки на свете.
(Треплет мать за щечки.) Пышечка ты моя.
Мать: Ну что ты… что ты. (Смеется.)
Оля: Вы теперь, как придурки себя ведете. Смотреть даже противно.
Мать: Оля, ну разве можно?
Отец: Олечка, ну что ты такая у меня не ласковая. Ну, в кого ты у нас такая?
Девочки мои, милые, сегодня у нас с вами праздник. Великий праздник.
Мать: Конечно праздник. У тебя ж три выходных подряд.
6
Оля: Три дня будешь теперь трезвый.
Мать: Олечка, ну разве можно так?
Отец: Ах, шалуньи, вы мои. Смеетесь всё надо мной. А я вот щас, возьму, да
поведу вас в ресторан. Ну, как вам, такое? Не верите, да? Как вам такой
праздник? Иль я плохой после этого буду?
Мать: Как ресторан? Какой ресторан? А где ж,.. где денег столько взять?
Отец: (достает из кармана пачку денег). А вот. За три месяца. Зарплату вперед
дали.
Мать: Как дали? Так ты бы лучше мне ее отдал. Как обычно. Зачем нам
ресторан?
Отец: Нет, пышечка моя, мы так не договаривались. Сказал в ресторан, значит
в ресторан.
Мать: А жить? Жить-то, как потом три месяца будем?
Отец: Да что тебе сдались эти три месяца? Надо жить одним днем. Что б
разгуляться раз, и на всю жизнь запомнить. Да, Ольга? Правильно отец
говорит?
Мать: А потом? Потом-то как…
Оля: Лучше бы мне фотографию купил. Нам всё равно с мамой не в чем идти.
Мать: Вот, правильно Оля говорит. Отдай деньги. Ну, хоть немножко.
Отец: Олечка, всё у тебя будет. И одеть, что будет. Я ведь тебе и подарочек
уже купил. Только вот жду случая подходящего, когда б тебе его лучше
примерить.
Оля: Отдай матери деньги.
Отец: А ну заткнулись обе. (Прижимает мать за горло к стене.) Ты опять,
опять вздумала ее учить? Стерва. Против меня настраивать? (Оле.) А ты? Ты
опять ее слушаешь? Я тебя как учил? Забыла? Быстро, обе оделись и вышли.
И меня, чтоб ждали. (Уходит.)
Мать: (подходит к Оле, дает ей пощечину). Сучка. Отца разозлила. Он к нам
со всей душой, а ты…
Оля: Я что ли?
Мать: Что не могла поддакивать ему?
Оля: Ты же сама у него деньги просила.
Мать: Ну, так это я просила, а ты-то куда лезла? Ты же ведь его всегда
слушаешь. Вот бы и делала, как он просит.
Оля: И буду. Он меня плохому не научит.
Мать: Ага, не научит, уже научил.
Оля: Не ври. Стерва. Щас папу позову.
Мать: Иди лучше одевайся. Он же сказал.
Оля: Не хочу я теперь ни в какой ресторан. У меня ногти под корень.
Мать: Ты это ему не вздумай сказать.
Отец кричит из другой комнаты: «Пышка, ты уже оделась?»
Мать: Оделась, оделась.
Оля: Почему он тебя, пышкой зовет? Ты же вон какая худая.
7
Мать: Рассказ такой есть, «Пышка», папин… любимый. Что б его.
Оля: А у нас дома есть такой?
Мать: Не вздумай, поняла? А в школе будут задавать или еще где-нибудь там,
не читай. Разрешаю.
Оля: Тогда теперь два поставят за не знание текста.
Мать: Не поставят. Скажи, мать разрешила не читать. Записку напишу, что,
мол, я мать такой-то, разрешаю читать школьную программу выборочно.
Поняла?
Отец: (выходит из комнаты, весь «разодетый»). Ну, что, девочки мои. И
долго я ждать буду? Ну, что ж, не успели, ваши проблемы.
Оля: Мы теперь так пойдем.
Мать: Да, на нас и эта одежда неплохо смотрится.
Отец: Ну, тогда давай, на выход.
Оля: А мне обязательно идти? Может вы на двоих теперь, романтическое
свидание устроите, и всё?
Мать: Ты че офигела, а? Подстава ходячая.
Отец: Ну-ка, поговорите еще мне тут. Сказал культпоход у нас сегодня, значит
культпоход. И всё. Точка.
Картина 4.
В ресторане. Все, троя, жмутся у стенки, на них смотрят. В помещение минутное
молчание.
Оля: Мам, а мам. Кто эти люди?
Мать: Тихо, Оля. Это… это люди.
Отец: (кашляет, кричит на весь зал). Нам столик, пожалуйста. Эй, кто у вас
тут шафер?
Мать: (тихо отцу). Официант, а не шафер.
Отец: Эй, ты, официальный, нам столик, говорю, надо.
Подходит официант.
Отец: А, это ты, значит, тут официальное лицо? Значит, так, нам столик на
троих.
Официант: А-а… смею спросить.
Отец: Не смеешь. Мы клиенты, а ты холоп. Разговорился тут. Хоть бы перед
женщинами посрамился. Веди нас к столу.
Официант: А как на счет…
Отец: (достает пачку денег). У нас со счетом всё в порядке.
Официант: Пойдемте за мной.
Отец: Ну, холоп. Раньше-то всё шаферы были, а сейчас, глянь на них, Пышка,
официальными лицами себя называют.
Садятся за стол. Смотрят меню, переглядываются, долгое молчание.
8
Отец: (закрывает меню). Так значит, говоришь, три месяца?
Мать: Три. Целых три.
Оля: И я говорила также.
Мать: (дает подзатыльник Оли). Опять поддакиваешь?
Отец: Ну, что? Всё посмотрели? Увидели?
Мать: Увидели.
Оля: Это че, такой культпоход был?
Отец: А теперь, всё, домой.
Встают, уходят из ресторана.
Отец: (перед выходом официанту). Отрава сплошная.
Официант: Всего хорошего.
На улице, перед рестораном. Отец отдает матери деньги.
Отец: На, и еще, на! Всё? Все забрала? Довольна?
Мать: Так как же это я забрала? Ты же сам мне отдаешь?
Отец: На! И что б на три месяца хватило. И смотри у меня, не дай бог не
хватит.
Оля: Мам, ну бери уже деньги-то. Че теперь уж выделываться-то.
Отец: А ну, не поддакивай. (Дает Оле подзатыльник, и мать за компанию
тоже дает подзатыльник Оле с другой стороны).
Оля: Может, еще посоревнуетесь?
Отец: Всё. Я пошел. Сами дойдете, не маленькие. Культпоход закончен.
(Идет, потом опять разворачивается.) Нет, подожди. Давай деньги обратно.
Мать: Так как же… а три месяца?
Оля: Ну, че, до - выделывалась?
Отец: Нет, дура. Не все же мне надо. Дай на бутылку, и всё. А вы чтоб домой
сразу шли. И не дай бог приду, а вас нет. Шалавы две. (Берет часть денег,
уходит.)
Мать: Ну, что? Хорош, учитель твой? Научил он тебя хорошему?
Оля: Папа придет сегодня домой, я ему всё про тебя расскажу.
Мать: Вот ты су…
Оля: А ты шалава. Слышала, что папа сказал? Это же он про тебя говорил.
Мать: Ты как с матерью разговариваешь?
Оля: Как папа научил.
Мать: Да кто он тебе вообще такой?
Оля: А ты? Ты-то теперь лучше?
Мать какое-то время таскает Олю за волосы. Выходит официант.
Официант: Может, вы вашу процессию будете подальше проводить? А то
прям под окнами нашего ресторана.
Мать оставляет Олю, уходит. Оля растрепанная идет до дому одна.
9
Картина 5.
Оля и мать у себя дома, сидят за обеденным столом, играют в карты. За шторкой, в
соседней комнате лежит на кровати и стонет Олин отчим, слегка пьяный.
Мать: Волчара позорная. Сам опозорился и нас опозорил. А сейчас лежит,
воет. Стыдно значит.
Оля: Мам, а зачем мы туда ходили? Себя что ли показать?
Мать: А ты иди вон у этого спроси. Он же тебе правду всегда говорит. Иди,
узнай.
Оля: Ему теперь плохо.
Мать: Ему вообще-то каждый день плохо.
Оля: Мам, достань карту из-под жопы.
Мать: Чего? Ты сама-то оторвись от стула, загляни, что под тобой-то
твориться. Думаешь, я не видела?
Оля: Я теперь тоже вижу, что ты мухлюешь.
Отец: (плачет и кричит за шторкой). Кто я? Да нет… нет. Что я? Я же хотел
праздничек вам, всего-то девочке моей праздничек. А что я, что я такое после
этого? Дрянь, все вы дрянь. Люди там собрались. А они вообще люди?
Нелюди. Только девочка моя. Моя маленькая девочка, вот люди. Я ей, ей
хотел… Всё для нее.
Мать: Иди, тебя завет. Развылся тут.
Оля: Я теперь к себе пойду.
Мать: Что, в дневник пойдешь писать? Напишешь про культпоход? Ну, иди,
иди. Посмейся над родителями.
Отец: (выходит из-за шторки). Вы. Вы две…. Нет, одна. Ты знаешь кто ты?
Оля: Папа, не ругай теперь маму.
Отец: Опять? Опять ее защищаешь. Олька! Ты почему растрепанная?
Мать: Ну, что ты, что ты? Мы тут с Олечкой сидели чаек пили. Всё у нас
хорошо. Что ты раскричался?
Отец: Я спрашиваю, почему, Олька растрепанная? Кто? Кто посмел ее хоть
пальцем тронуть?
Мать: Растрепанная? Да нет же, что ты? А это она, наверно, с утра еще не
причесалась. Оленька, доченька, иди сюда. Давай, причешу тебя. Неси
расчесочку.
Отец: Ты? Это всё ты. (Берет полотенце, завязывает узел).
Оля: Папа!
Отец: К себе, пошла вон к себе. И сиди молча.
Оля уходит в комнату, ложится на кровать в позе звездочки, долго и неподвижно
смотрит в потолок. Даже не моргает. На кухне раздаются крики родителей. Оля
закрывает глаза и одна слеза медленно скатывается по щеке, капает на подушку. Оля
садится, и слеза уже стекает прямо ей в рот.
Оля: (шепотом). Соленая. А у нее наверно сладкая. Обязательно, обязательно
сладкая. По-другому не может быть. (Пауза.) Она такая…такая! Она другая. У
10
нее теперь даже мышка другая. Она теперь вся, вся ни как мы. (Пауза.) А
какая у нее кофточка была сегодня. Она прозрачная, не как у меня. У меня
теперь нет такой, а у нее есть. У нее там под кофточкой… у нее там... а у меня
(Оля засовывает руки под свою кофту, кладет их на грудь, вздыхает).
Пуговки. И папа также говорит, что это теперь пуговки. А как она пахнет! У
нее теперь духи есть, а у меня нет. У меня теперь ничего нет. (Пауза.)
Пуговки.
В комнату Оли заходит мать, держится за голову, плачет.
Мать: Иди, тебя зовет. (Топает ногой.) Иди, сказала!
Оля уходит к отцу. Он лежит на своей кровати с бутылкой в руках. Оля подставляет
табуретку, садится.
Отец: Ох, Олька! Олька, моя.
Оля: Я теперь тут.
Отец: Какая ты уже большая у меня. А я? А я ведь тоже старею. (Пауза.) Ах,
да, подарочек. Я же тебе обещал. Нет, потом, потом. Это всё потом.
Оля: Подари мне фотографию.
Отец: Фотографию? Нет, у тебя лучше будет подарок, лучше, Оленька. Ах,
смотрю я на тебя и какая ты все-таки большая стала, какая большая! Я и
заметить-то не успел, как ты выросла.
Оля: Ты это десять раз уже говорил.
Отец: Не ругайся, Оленька. Зачем? Зачем ты мать свою слушаешь, она злая,
Оля, злая она.
Оля: Я знаю, пап.
Отец: Какая ты добренькая была, когда была маленькой. А сейчас? Не слушай
ее, только ее не слушай. (Пауза.) Я вот всё думаю теперь. А я ведь теперь
каждый день об этом думаю. У тебя ведь наверно и друг уже есть.
Оля: Это как? Это значит, как бы мальчик?
Отец: Да, Оля, мальчик. Ох, как, я этого боялся всегда. Всё лежал и думал, вот
станешь ты большая, уведет тебя какой-нибудь, и всё. А я-то так тебя люблю,
так бы хотел, что б ты моя всегда была, Оленька, всегда только моя. Что бы
меня одного любила, Оленька. Ты, наверно, думаешь, я эгоист, да? Нет,
Олечка, делай, как знаешь, только и меня не забывай, ведь я тебя любил, ты
же знаешь, я всегда тебя любил.
Оля: У меня теперь нет никого мальчика, они все говорят, что я теперь
холодная и бесчувственная, но… у меня есть…есть подружка.
Отец: (приподнимается с кровати). А маме, маме ты об этом говорила?
Оля: Нет, еще. Она ругаться будет. Она и так заругала меня, что мне эта
подружка шоколад подарила. Если она ее шоколад не полюбила, то и ее она
теперь тоже никогда не полюбит.
11
Отец: (целует и гладит Олю по голове). Умничка! Какая ты у меня умничка.
Ох, как я тебя люблю, Оленька. А ей, этой стерве, не вздумай, поняла. Ты всё
правильно, правильно делаешь. Ты же у меня умничка, я всегда это знал.
Оля: Так значит, ты теперь не будешь ругаться?
Отец: Что ты, Оленька. Да как я могу? Да я сейчас самый счастливый человек
на свете.
Оля: Значит, когда девочка нравится другой девочке, это теперь хорошо?
Отец: (потирает ладошки). Хорошо, доченька, это очень хорошо. Когда
девочки любят друг друга, это очень хорошо. Это даже, знаешь ли, Олечка,
как то даже красиво. Я ведь и кассетки как-то покупал про этих самых
девочек, и смотрел, и так мне нравилось, Олечка.
Оля: А разве можно теперь такое мне говорить?
Отец: Можно, Олечка. Ты же ведь уже большая. С тобой теперь обо всем
можно говорить. А с этими мальчишками ты не дружи, Олечка. Это ты
правильно делаешь, они тебя только испортят. Умничка ты моя, ну, иди сюда
я тебя поцелую за это.
Отец берет Олю, садит ее к себе на колени.
Отец: Ой, какая ты большая уже. А помнишь, как ты маленькая у меня на
коленочках сидела, а я тебе книжку читал. А сейчас уже так не почитаешь,
вон, какая выросла, и на коленки уж не вмещаешься. Ну, давай, хоть расскажи
мне какая она, подружка-то твоя?
Оля: Она теперь другая.
Отец: А как у вас там, как всё происходит? Расскажи мне, как вы там с ней.
Оля: Я сижу за компостером, а она ногти красит. А завтра я к ней есть пойду.
Она позвала.
Отец: И что? всё?
Оля: Ну, пока, да.
Отец: А тебя-то она хоть сильно любит?
Оля: Нет, у нее теперь мальчик есть, это только я ее пока люблю.
Отец: О, безответная любовь – это плохо. Но ты не раскисай. Ты настройся, и
добивайся ее. Будь понастырней.
Оля: (улыбается). Я теперь буду настырной, раз ты не ругаешься. Раньше-то я
тайком всё.
Отец: (целует ей щеки). Да как же я могу ругаться на такую прелесть. А я то и
смотрю, ты какая-то не разговорчивая стала в последнее время, похудела-то
как.
Оля: Я теперь влюбилась.
Отец: Это хорошо, Оленька. Но, ты и папу-то тоже не забывай. А то ты какаято не ласковая стала со мной. (Начитает ей медленно гладить ноги.) Ой,
какая ты худенькая стала. Какая худенькая, посмотри на ножки–то свои. Ты
ешь побольше, а то скоро и ухватиться-то не за что будет.
Оля: Я завтра к ней пойду есть, она позвала.
12
Отец: Умничка моя! А шейка какая тоненькая. (Целует ее шею со всех сторон,
подолгу задерживаясь на одном месте.) А ножки, ножки какие. (Гладит ее
ноги.) Ножки, шейка. Какая ты вся… вся ты, кровь с молоком. Вот только бы
ножки попухлее. Ты ешь, Оленька, ешь побольше.
Оля: Завтра много поем. Пап, посмотри, а теперь у меня ногти не под корень?
Отец: Ох, ручки–то, какие! Какие ангельские, беленькие ручки. (Целует ей
руки).
Оля: А ногти не под корень?
Отец: Ногти? Ногти-то какие красивенькие. А на ножках? Давай и на ножках
посмотрим.
Отец садит Олю на пастель, сам встает перед ней на колени, целует пальчики ее ног.
Отец: О, это просто шикарно! Это божественные ножки!
Оля: (улыбается). Я их теперь не мыла.
Отец: Ах ты, проказница моя маленькая. Как я люблю, когда ты такой
бываешь.
Оля: Вот на ногах теперь не под корень ногти, а на руках до сих пор под
корень.
Отец: Ну, давай, и на ножках также сделаем, и будет одинаково. (Берет
ножницы.)
Оля: Ты теперь пьяный, ты криво подстрижешь.
Отец: Нет, что ты, Олечка? Разве я могу такие ножки повредить.
Отец аккуратно подстригает каждый ноготь на Олиной ноге. После целует каждый ее
пальчик.
Оля: (смеется). Щекотно.
После того, как он подстриг все ногти, он еще долго и медленно целует Олины ноги.
Сначала пальчики, потом всё выше и выше… Затем берет Олю садит на стул, а сам
ложиться на кровать.
Отец: Хорошо тебе, Оленька? Посидишь еще со мной? Положи, положи свои
ножки ко мне на подушку, а я их поглажу. Положи, не бойся.
Оля кладет свои ноги ему на подушку. Он какое-то время гладит их, целует, а после
медленно засыпает. Оля уходит к себе в комнату, достает черную тетрадку.
Оля: (пишет). Сегодня папа научил меня любить девочек. Папа правду
говорит, папа не научит плохому. Если папа так говорит, значит, я теперь всё
правильно делаю… правда он никогда не помнит, что пьяный делал или чему
меня учил. Может это всё и не правда. Да нет… папа плохому не научит.
Папа меня любит. Он мне и подарок купил, только еще не отдал его. Он
обычно одежду дарит, а теперь что-то лучше одежды. Папа меня теперь
сильно любит… он мне теперь щекотно ноги гладил.
13
Картина 6.
Квартира Марианны. За столом на кухне сидят Оля, Марианна и ее мама.
Марианна: Мама, подайте мне, пожалуйста, сахар.
Мама Марианны: Оля, берите пряники, не стесняйтесь. А вы,… вы сегодня у
нас останетесь ночевать?
Оля: (подавилась). Да? (Марианна толкает ее ногой под столом). А да,… да
меня теперь Марианна попросила.
Марианна: Мама, ну что вы по десять раз спрашиваете. Я же уже объясняла.
Оля помогает мне по алгебре. Мы может, допоздна засидимся, и что, ее на
ночь глядя домой отпускать?
Мама Марианны: Ну, а вдруг ее родители…
Марианна: Ее родители в курсе.
Мама Марианны: Дочка, разве можно так выражаться? Что за просторечные
выражения… в курсе. Так не говорят.
Марианна: Простите меня, мама. Всё было очень вкусно. Спасибо. А папа
долго еще не приедет?
Мама Марианны: Они там дом достраивают,… не знаю. Может, завтра.
Марианна встает из-за стола, тащит за собой Олю.
Марианна: (шепчет Оле на ухо). Скажи спасибо маме. Поклонись, давай
поклонись ей.
Оля: (кланяется до самого пола). Спасибо,… до свидания. Спасибо, всё было
вкусно. Еще раз спасибо, бог помощь вашему дому.
Марианна: (смеется за дверью, закрывает рот ладошкой). Во, дура.
Мама Марианны: Марианна, разве так можно? Нужно уважать религиозность
в человеке. На здоровье, Оленька, на здоровье. И вашему дому бог помощь.
Идите, девочки, занимайтесь. Марианна, и прекрати смеяться.
Картина 7.
В комнате у Марианны.
Оля: Ты же говорила, твоя мать в церкви служит? Она ведь теперь набожная?
Марианна: Ой, не могу. Ну, и что, что говорила? Я много чего говорю. Ну, ты
и исполнила там,… бог помощь…сама придумала?
Оля: А я тебе доверяла.
Молчание. Марианна долго смотрит на Олю, перестает смеяться, после падает на
кровать, лицом в подушку и начинает плакать.
Марианна: А я этому козлу тоже доверяла. А он,… он меня использовал, и всё.
И нет больше козла.
14
Оля: Вот и папа также говорит, что мальчишки это зло. Я тебе и раньше хотела
сказать, чтоб ты теперь их не водила. (Пауза.) А я в алгебре-то ничего не
понимаю.
Марианна: Да, какая нафиг алгебра! Я же это так, для предлога. Мне просто
плохо сегодня, он меня бросил, и мне нужно кому-то поплакаться.
Оля: Понимаю.
Марианна: Да, ничего ты не понимаешь. Сиди, молчи, и слушай.
Оля: У меня теперь и на ногах ногти под корень.
Марианна: (сморкается). А? какие ногти нафиг?
Оля: Ну, на ногах. Мне вчера папа так сделал, что б одинаково теперь было. На
руках, и на ногах. (Пауза.)
Марианна: А, ну, покажи. (Оля снимает носки. Марианна разглядывает ее
ноги.) Ну, и ничего особенно. Обыкновенные ногти, под корень. Что тут
такого-то? Да еще и заусенки. Фу, противные.
Оля: Ты сама противная. Папа вчера старался, а ты?
Марианна: …папа старался… ты, что маленькая что ли? Папа, да папа. У меня
тут такие проблемы мировые, а она тут со своими ногтями …
Оля: А хочешь, тебе также подстригу?
Марианна: Ты, че, правда, хочешь мне ногти стричь?
Оля: Теперь, да.
Марианна дает Оле ножницы, садится на кровать, протягивает ноги. Оля начинает
стричь.
Марианна: Ну, ты и дура, Олька. (Оля молчит.) Нет, ты, правда, дура. Я
первый раз такую ненормальную встречаю.
Оля: А хочешь, я теперь мизинец поцелую? (Пауза.)
Марианна: А, давай! (Оля целует.)
Оля: А хочешь, теперь другой мизинец поцелую?
Марианна: А, и другой давай! (Оля целует и другой мизинец.)
Оля: А спать я, где теперь буду?
Марианна: Ну, здесь. Кровать-то у меня широкая. Не переживай. Все
поместимся.
Оля: А мальчик у тебя красивый был?
Марианна: Да, теперь уже нет, теперь уже и вспоминать противно.
Оля: М-м… это хорошо.
Марианна: Слушай, а ты вообще как, нормальная?
Оля: А вы, во сколько спать ложитесь?
Марианна: Ну, скоро уже. А ты что, уже хочешь?
Оля: Теперь, да.
Марианна: Ну, ложись. Только ноготь-то мне достриги.
Оля: А ты только тоже теперь ложись. (Пауза.)
Марианна: Ну, хорошо, лягу. А дальше что?
Оля: А дальше, спи.
15
Оля и Марианна ложатся рядом на кровати, на спину, молчат, смотрят в потолок.
Оля: Ты уже спишь?
Марианна: Нет еще. Не так быстро.
Оля: А ты всегда одетая спишь?
Марианна: Точно. Вообще-то нет. Ну вот, с тобой и забудешь, нормально ко
сну приготовится. Поторопила меня.
Оля: Готовься, я подожду.
Марианна: А ты как?
Оля: А я теперь одетая сплю.
Марианна: Ну, как хочешь! (Марианна раздевается до нижнего белья,
ложиться под одеяло.) Слушай, а чему тебя там папа еще учил? Ну, кроме
подстригания ногтей?
Оля: Понравилось? Папа плохому не научит.
Марианна: Ну, я уж это поняла, что вы там все не от мира сего!
Оля: Спи!
Марианна: Да не хочу я спать, рано еще. Давай, лучше поболтаем. Расскажи
мне про свою семейку.
Оля: Папа меня любит, а мама стерва. А я теперь дура, да еще и отсталая, так
мама говорит, от того она и стерва. Вот и всё.
Марианна: (смеется). Да уж, ну и семейка. Я это сразу поняла, что ты немного
того… Но, хотя с тобой весело, никак с другими.
Оля: Спи уже!
Марианна: Да что ты меня всё спать заставляешь? Говорю же, что мне еще не
хочется.
Оля: Просто я теперь уже спать хочу.
Марианна: Ну, ладно, засыпай, не буду мешать. Спокойной ночи.
Марианна отворачивается к стенке, Оля продолжает смотреть в потолок. Проходит
какое-то время. Оля постоянно смотрит то на будильник, то на Марианну. Потом Оля
встает, тихо открывает шторы, что б в комнате было светлей от луны и фонарей на
улице. Опять смотрит на часы. Марианна ворочается в постели, снова легла на спину,
но глаза уже закрыты.
Оля: (шепотом). Спит!
Оля подходит к кровати, смотрит в лицо Марианны, медленно стягивает с нее одеяло,
оголяя грудь Марианны. Оля одним пальчиком касается груди. Потом убирает руку.
Оля: Нет, нельзя, нельзя. А вдруг Марианна будет не рада, когда узнает?
Нельзя, слышишь, теперь нельзя. Надо терпеть.
Марианна: (открывает один глаз, говорит шепотом). Можно! (снова
закрывает глаза, лежит неподвижно.)
Оля резко отскакивает в угол.
Оля: Нет, мне это снится. Это кажется мне. Это сон, сон! Нельзя, нельзя.
16
Оля тяжело дышит, но потом снова подходит к кровати, всматривается в Марианну.
Оля: Показалось!
Оля убирает одеяло с ног Марианны. Снова целует ей мизинчик на одной ноге потом
на другой. Целует пятки, потом выше, потом коленки. Забирается вся под одеяло, и
высовывает голову уже на груди у Марианны. Кладет голову между ее грудей. Гладит
их, поочередно целует то одну грудь, то другую. Марианна тяжело вздыхает,
ворочается, издает стонущие звуки.
Оля: Приснилось что-то!
Оля еще долго лежит на груди у Марианны и так и засыпает, продолжая гладить одну
грудь, а вторую держа в своих губах, как если б это была пустышка во рту у
младенца…
Утро. Марианна просыпается первая, видит, что Оля лежит на ее груди. Но ее это не
удивляет. Она быстро встает, одевается и будит Олю.
Марианна: (поет). Вставай, вставай, штанишки одевай!
Оля поднимает голову, открывает глаза.
Марианна: А сны-то, сны-то какие сегодня были! Один краше другого.
Оля: А когда еще можно к тебе с ночевкой? Я теперь и алгебру выучу.
Марианна: Ну, еще бы!
В комнату заходит мама Марианны.
Мама Марианны: Девочки, вы уже проснулись? Идите завтракать.
Марианна: Да, мама, мы скоро к вам выйдем. Спасибо.
Оля: (из - под одеяла). Ага, спасибо.
Марианна: Спасибо, мама, бог помощь вам.
Мама Марианны: Марианна! Да сколько это можно? (Уходит.)
Марианна: Ну, что, как тебе на новом месте? Жених приснился?
Оля: А ты крепко спала?
Марианна: Да, крепко, крепко, не переживай.
Оля: А сон хороший был? (Пауза).
Марианна: Ну, что ты от меня хочешь узнать? Я оставила тебя вчера здесь,
чтоб поплакаться тебе, что б всё забыть. Поверь мне, я вчера очень, очень
крепко спала. Так крепко я еще никогда не спала. Так, что расслабься, всё
было отлично. А самое главное, что я козла забыла. Всё понятно?
Оля: А почему ты со своей мамой на Вы разговариваешь?
Марианна: У-у, какая ты назойливая! От тебя устать не долго. Потому что так
меня научили, с рождения. Потому что они там, типа, интеллигенция,
учителя, или фиг их там разберешь кто они. Просто мне так сказано было.
Всё?
17
Оля: А папа говорит, что все мамы проститутки, и нечего с ними церемонится.
Марианна: Че, сказала?
Оля: А что? Мне папа так говорит, что все мамы, так или иначе проститутки,
раз они нас родили, значит, они уже не чистые.
Марианна: Слушай, ты что-то разговорилась. Вот так оно всегда, позволь чуть
больше таким, как ты, так вы и совсем от рук отобьетесь. Что свободу
почувствовала?
Оля: Папа плохому не научит.
Марианна: Слушай, ты достала меня со своим папой. Вали отсюда, на пару с
папой.
Оля: Папа теперь дома.
Марианна: Во, дура больная. Всё, одевайся и сваливай отсюда. Достала!
Оля: А я…а я, а я вот сегодня знаешь, что тебе ночью делала? Я тебе всё ночь в
пуп плевала.
Марианна: Ты, че, совсем уже? Ты это, как с головой-то…
Оля: И еще… и еще мизинец грызла, и вообще хотела откусить его, и с собой
унести. Вот так вот! Поняла?
Марианна: О-о-о! Всё приехали! Так всё, давай, по-хорошему, встала и ушла
отсюда.
Оля встает, одевается, идет к дверям.
Оля: Я еще завтракать буду.
Марианна: Ага, щас! Назавтракалась уже. Совсем что ли обнаглела? На выход
быстро пошла.
Марианна выгоняет Олю из квартиры.
Марианна: Бомжичка такая! Извращенка!
Картина 8.
Оля заходит к себе домой. Мать сидит, ест, как обычно вся растрепанная.
Оля: Как вы себя чувствуете, мама?
Мать: (перестает есть, долго смотрит на Олю). Ты че, больная?
Оля: Мам, а мы правда бомжички?
Мать: Ну, почти да, а что? И ты вообще, где шляешься? Наберется ерунды
всякой, и домой тащит.
Отец: (кричит из другой комнаты). Как звать тебя лошадь потная?
Мать: (кричит ему в ответ). Непотеюшка! (Пауза.) Вот, сука, засранец!
Оля: Это что у вас тут?
Мать: Что, что? Продолжение. Играем мы тут с ним. Гадина, хоть бы при
ребенке посрамился. (Кричит отцу.) Прекращай уже, Олька пришла.
Отец: О, Оленька! Ко мне ее, ко мне.
18
Мать: Иди, холуй тебя завет. Вы там с ним че делаете? Секту против меня, что
ли готовите?
Оля: Стерва!
Мать: Поговори еще. (Начинает одеваться.)
Оля: Куда пошла?
Мать: К соседке, на день рождение. Этот засранец хоть в коем веке меня кудато отпустил.
Отец: (кричит). Олька, сюда иди.
Мать уходит, Оля идет к себе в комнату, достает черную тетрадь.
Оля: (пишет). У нее теперь красивые руки и плечи, а щеки, как резина. Но мы
теперь поругались, а потом помиримся.
Отец: Олька!
Оля идет в комнату отца, снова садится рядом с его кроватью.
Отец: Ну, давай, давай, рассказывай уже! Как у вас там всё прошло?
Оля: Мы теперь уже не подруги. Она меня выгнала.
Отец: Да, как так?
Оля: Ну, вот так.
Отец: Ну, ничего, Оленька, не расстраивайся. Они эти богачки, все такие
стервы. Не переживай. (Пауза.) А я вот прям, как чуял, что так будет, и мамку
нашу из дому для этого выпроводил, что б уж тебе, наконец, подарочек
выдать.
Оля: Подарочек?
Отец: А ты как думала? Я же обещал. А ну-ка, вон, в том ящичке, достань
мешочек.
Оля достает из ящика подарочный мешок, открывает его, а в нем лежит нижнее белье.
Оля берет его, теребит в руках, рассматривает, прикладывает к себе, крутится у
зеркала.
Отец: Ну, как оно? Я знал, что тебе понравиться.
Оля: Пап, это че это, мне что ли?
Отец: А ну-ка, давай, примерь.
Оля: Что, прям, теперь?
Отец: Теперь, теперь. А когда еще? Надо, пока мамы дома нет.
Оля: А у нее тоже такие красивые вещи есть. Теперь и у меня будут.
Отец: Так я же знаю, что вам сейчас нужно. В вашем-то возрасте. Вот увидит
она тебя, и снова помиритесь. А ну давай, давай, одевай уже, не разговаривай.
Оля уходит в другую комнату, переодевается, возвращается и боязливо заходит в
комнату. Сначала прячется за шторкой, потом выходит в нижнем белье и в чулках.
Оля: Пап, а лифчик-то теперь третьего размера. Куда мне такой?
19
Отец: (выходит к ней навстречу). Ох, какая ты! Красавица моя! Я аж дар речи
теряю.
Оля: У меня там, в чашечках – пусто.
Отец: Как это пусто?
Оля: Ну, пусто.
Отец засовывает руку под Олин лифчик.
Отец: Ох, и правда, пусто. Ну что ж ты такая? В 14 лет, пора бы уже.
Оля: Я худая потому что, у меня теперь ничего не будет расти. Я такая на всю
жизнь останусь.
Отец: Ой, да ладно, Олечка. Тебе и так хорошо. Посмотри, какая красавица. А
ножки-то какие длинные. И чулки-то, прям, по твоей ноге. Ты ведь моделью
можешь быть. И, как тебя эта дура могла выгнать.
Оля: Она теперь тоже стерва?
Отец: А? что? Ты это, Оленька, ты давай, походи тут.
Оля: Куда походить?
Отец: Ну, тут, в комнате, туда и обратно, а я тут посижу, полюбуюсь на тебя.
Давай, Оленька, походи, походи, не бойся. Тебе нужно уметь расхаживаться.
Оля очень зажато ходит взад вперед по комнате.
Отец: Ну, что ты такая вся зажатая? Расправь плечи. Вся, прям, съежилась.
Даже смотреть не интересно.
Оля: Мне теперь холодно.
Отец: Ах, Олечка, ну что ж ты сразу не сказала? А я тут кричу на тебя. Гоняю
тебя, а ты, наверно, и устала уже. Иди сюда, иди погрею тебя.
Оля садится к отцу на колени.
Отец: Ох, как тебе это всё идет. Прям, по размерчеку всё взял.
Оля: И вовсе не всё мне подходит.
Отец: Ты это про пустые чашечки? Ну, ничего страшного, это и вовсе снять
можно. Тебе неудобно, наверно? Хочешь, снимай.
Оля: Теперь нормально, а то вообще замерзну.
Отец: Нет, ты снимай, снимай. Чего мучится-то. А погреть, я тебя погрею.
Ложись сюда, тут тепло у меня. Весь день лежал, нагрел постельку-то.
Оля снимает лифчик, закрывается руками.
Отец: Ну, что ты? Что ты? Я же ведь твой папа, не чужой ведь человек, а ты
тут вся сжалась, как комочек.
Оля: Я ведь теперь большая.
Отец: Ну, и что, что большая? А разве можно от папы, что-то скрывать? А
теперь ложись, погрейся.
20
Оля забирается под одеяло.
Отец: А я тут рядышком с тобой, и тебе теплее будет.
Отец ложится рядом с Олей, крепко прижимает ее к себе.
Оля: Теперь тепло.
Отец: Хорошо, Оленька. Очень хорошо. (Пауза.) А ведь это еще не весь
подарочек, Оленька.
Оля: Еще одежда будет?
Отец: Нет, мы сейчас с тобой кое-куда пойдем. Я тебе помнишь домик обещал,
домик на дереве?
Оля: Так я маленькая была, а теперь большая.
Отец: Ну, и что, а я и сейчас тебе его построил. Мы с тобой сейчас пойдем в
этот домик, но только чтоб мама не знала про это, поняла?
Оля: А че?
Отец: А кто у нас мама?
Оля: Поняла теперь.
Оля и отец встают и идут к выходу.
Отец: Вот, накинь это пальтишко. В нем не замерзнешь.
Оля надевает длинное пальто до пола, и они оба уходят из дома.
Через какое-то время возвращается мать, видит, что в доме пусто, осматривается во
всех комнатах.
Мать: Че, повымирали что ли? (Идет в Олину комнату.)
В комнате у Оли на самом видном месте лежит белая тетрадка. Мать открывает ее, и
читает некоторые записи.
Мать: Ну, конечно, сучка такая. Как же было не написать про этот долбанный
культпоход. Еще смеется ведь…
После мать замечает под подушкой уголок черной тетрадки, она достает ее и также
выборочно читает.
Мать: (читает вслух). «А еще… А еще мне кажется, что я ее люблю. Очень
люблю. Потому что она красивая. Она красивей меня во много раз. И поэтому
теперь я ее тоже люблю. Она другая» (Пауза.) Чего? Это че это за фигня? (В
середине тетрадки мать находит фотографию Марианны.) Это че это, моя
дочь что ли того… (Читает другую запись.) «Сегодня папа научил меня
любить девочек. Папа правду говорит, папа не научит плохому. Если папа так
говорит, значит, я теперь всё правильно делаю…» (Тетрадь падает из ее рук,
она садится на кровать.) Да как так? Ты… ты что сделал с ней…
21
(Поднимает тетрадь, читает.) «Он обычно одежду дарит, а теперь что-то
лучше одежды. Папа меня теперь сильно любит… он мне теперь щекотно
ноги гладил». (Пауза. Мать падает на колени и еще много и много раз
повторяет эти фразы. Всё тише и тише.) Папа меня теперь сильно любит…
он мне теперь щекотно ноги гладил…. Папа меня теперь сильно любит… он мне
теперь щекотно ноги гладил…. Папа меня теперь сильно любит… он мне теперь щекотно ноги
гладил....
Мать падает на пол, рвет тетрадь, кричит, плачет.
Мать: Олька! Олька моя!... что ты с ней сделал… куда ты ее увел, куда? Олька
моя!... Олька….
В это время отец ведет Олю за руку по дворам.
Отец: Еще немножко, Оля. Уже почти пришли. Это в соседнем дворе.
Оля: Соседний двор уже был пять дворов назад. Теперь скоро все дворы
кончатся.
Отец: Ну, что ты всё хныкаешь. Сказал ведь, чуть-чуть осталось.
Оля: Уже мама вернулась домой. Теперь она нас ищет.
Отец: И что теперь? Ты опять за свое взялась? Я сколько раз говорил, не
слушай эту бабу кухарскую. Только меня люби, поняла? Я же не научу
плохому. Скажи, я хоть раз учил тебя плохому?
Оля: (со слезами). Теперь не знаю.
Отец: Оленька, ну что опять началось? Я же говорю тебе, меня только слушай,
меня, и всё будет хорошо.
Оля: Давай теперь к маме пойдем.
Отец: Никакой мамы, поняла? Замамкалась тут, маленькая что ли? Только
меня, меня одного люби. Поняла?
Оля попыталась выдернуть свою руку из руки отца, но он держал ее крепко, так что
рука начала уже синеть. И Оля покорно шла дальше. А отец, как в забытье, всё что-то
бормотал сам себе.
Отец: Меня люби… Сильно люби. Меня одного…никого больше. Сильно,
сильно… сильно меня люби…
Оля: (Тихо.) Мамка моя. (…и еще много и много раз повторяет, всё тише и
тише.) Мама… мамка моя… мама……
Конец.
Екатерина Васильева
katjol@mail.ru
22
23