На правах рукописи ОВЧИННИКОВ Константин Витальевич Научная исследовательская программа:
advertisement
На правах рукописи ОВЧИННИКОВ Константин Витальевич Научная исследовательская программа: философский анализ ее системности и генезиса 09.00.08 – философия науки и техники по философским наукам Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук Саратов - 2007 Работа выполнена в Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского Научный руководитель: Мартынович Сергей Федорович, доктор философских наук, профессор. Официальные оппоненты: Лосева Ольга Анатольевна, доктор философских наук, профессор Саратовского государственного технического университета; - Шадрина Елена Николаевна, кандидат философских наук, доцент Саратовского государственного медицинского университета. Ведущая организация – Поволжская Академия государственной службы. Защита состоится « 11 » мая 2007г. в 14-00 час. на заседании диссертационного совета Д 212.243.11 в Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского по адресу: 410012, г. Саратов, ул. Астраханская, 83, корп. 4, ауд. 30. С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале №3 научной библиотеки Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского. Автореферат разослан « 9 » апреля 2007 г. Ученый секретарь диссертационного совета Маслов Р.В. I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы настоящего исследования обусловлена необходимостью дальнейшей конкретизации знаний о природе научного исследования, о характере его динамики в бытии культуры, применением общенаучных категорий системности и генезиса к осмыслению феномена научной исследовательской программы. Понятие научной исследовательской программы, введенное И. Лакатосом1, очень удачно отражает некоторые аспекты сущности самой науки, так и ее истории. Его применение для объяснения динамики науки является крайне актуальной темой для современной философии науки. Вопрос о структуре научного знания также затрагивает проблему отличия научного знания от ненаучного в той степени, в какой он связан с проблемой системности самого здания науки. Несмотря на то, что вопросы системы научного знания и его генезиса довольно часто обсуждаются в работах философов науки, можно отметить некоторую незаконченность анализа этих понятий в мировой научной практике. Так, можно отметить частую путаницу между понятиями генезис и развитие, системность и структура. Это недопустимо особенно, когда вопрос касается истории науки. Понятие генезиса гораздо шире понятия развития. Оно, например, включает не только простое движение чего-либо целостного от простого к сложному, но и прирост, и внутреннее изменение самого этого целого. То же касается и понятия системности, которое отражает далеко не одни вопросы структурирования чего-либо, но и соприкасается в некоторой степени с принципами усвоения нового. Системность и генезис в данной диссертационной работе понимаются как системность и генезис самого научного исследования. Особое внимание обращено на методологию научного исследования, которая отличается, и порой весьма сильно, от методологии «чистой» экспериментальной науки. Прежде всего, актуально рассмотрение методологии введения терминов. В научных теориях главным вопросом является формулирование принципов теории. Методология дает, например, следующие правила формулировки принципов теорий: - вербально определить основные понятия, входящие в формулировку принципа; - сформулировать с использованием этих понятий сам принцип; - опереть его на эмпирическую базу, обосновать его истинность и показать его применимость для решения теоретических и научно-практических задач. Из вопроса системности научного знания происходит множество проблем, стоящих перед современной философией науки. К ним относится, например, проблема демаркации. К. Поппер предложил свой метод отличать научное знание от ненаучных спекуляций: метод фальсификации. Хотя научное Лакатос И. Доказательства и опровержения. М., 1967; Лакатос И. История науки и ее рациональные реконструкции // Структура и развитие науки. М., 1978; Лакатос И. Фальсификация и методология научноисследовательских программ. М., 1995. 1 знание стремится описать мир таким, как он существует сам по себе, но в своих попытках наука может ошибаться и далеко не сразу приходит к истине. Вот этот элемент риска, принципиальная возможность опровержения научных теорий и является, по мнению К. Поппера, отличительной особенностью научного знания. Фальсификационизм как методология науки вызывает, конечно, много споров, как в мировой философии науки (Т. Кун, И. Лакатос, П. Фейерабенд, Дж. Коллингвуд и др.), так и в российской философии науки (А.Л. Никифоров, В.С. Степин и др.). Это говорит о том, что многие вопросы философии и методологии науки остаются не до конца проясненными. И в первую очередь это касается основного понятия науки, понятия «системы знания». Система знания является той основной формой научного знания, исходя из которой задается, к примеру, цель наблюдения, интерпретируются его результаты. Помимо проблем идеализации актуальность данного исследования обусловливают и многие другие вопросы современной философии науки. Так была уже указана некоторая непроясненность терминов и понятий, связанных с системностью и генезисом научного знания, остаются открытыми вопросы о роли и месте научного факта в современных концепциях философии науки2. Попытки И. Лакатоса избавить научную теорию от любого психологизма и субъективности многими исследователями признаны несостоятельными, указывая на конвенционализм выдвижения основных положений «твердого ядра» исследовательской программы в концепции И. Лакатоса. И в этой концепции, как и некоторых других, рациональной реконструкции не поддается момент преемственности в развитии научного знания. Появление синергетики так же вскрыло множество актуальных для методологии вопросов, исследуемых и в отечественной философии3. Синергетика в современном естествознании претендует на роль всеобщей научной исследовательской программы4. Для данного исследования важным будет вопрос осмысления самого феномена синергетической методологии, и его значение для всей науки. Степень разработанности. Сегодня в философии и методологии науки сочетаются многообразные концепции научного знания и подходы к его пониманию. Иногда они являются взаимоисключающими, как, например, программа унификации науки Венского кружка и концепция личностного знания М. Полани5; или же концепция роста научного знания, опирающаяся на модель эволюционной методологии, и методологический анархизм П. См.об этом: Мартынович С.Ф. Философский анализ научного факта. Саратов, 1973; Мартынович С.Ф. Факт науки и его детерминация: философско-методологический аспект. Саратов, 1983. 3 Шевлоков В.А. Концептуальные представления синергетики: конкуренция или интеграция? // Докл. Адыг. (Черкес.) междунар. акад. наук. – 2001. – Т.5, №2 – С.156-164; Штеренберг М.И. Является ли синергетика наукой // Философские науки. – 2004. – №6 – С.130-139; Методология биологии: Новые идеи: Синергетика, семиотика, коэволюция. – М.:Эдиториал УРСС, 2001 – 262с. 4 Добронравова И.С. Синергетика: становление нелинейного мышления. К., 1990. 5 Полани М. Личностное знание: на пути к посткритической философии. М., 1985. 2 Фейерабенда, когда в методологии «допустимо все»6. Во многом различны и устремления от верификации к фальсификации, от экзальтированного эмпиризма – к интуитивизму и конвенциализму. Модель дедуктивно-номологического объяснения, представленная и К. Поппером7, мыслилась подходящей равным образом, как в естественных, так и в социальных исследованиях, в частности в истории. Процедура объяснения указывала на факт существования общих законов. Особого внимания заслуживает попытка логико-методологической экспликации исторического материала: так называемая семантическая модель научной теории американского логика и психолога П. Суппеса8, который опирается на идею тесной взаимосвязи философии и специальных наук. Из этого тезиса он делает вывод о том, что не существует специальных философских методов исследования, отличных от научных методов. Любая проблема переводится в ранг философской в силу ее значимости или же по причине ее парадоксальности. Самый выдающийся результат концепции П. Суппеса – обоснование и применение к эмпирическим наукам метода аксиоматизации, заключающегося в определении теоретико-множественного предиката, специфического для данной теории. Резко выступая против лапласовского детерминизма, он развивает вероятностную концепцию причинности и подвергает критике наивные концепции абсолютной достоверности и полноты знания. Анализ осложняется тем, что, хотя непосредственно сам феномен научной исследовательской программы концептуализирован И. Лакатосом, ту же область науки и научного познания рассматривали и многие другие авторы, употребляя при этом собственный понятийный аппарат. Поэтому просто необходимо, прежде всего, рассмотреть предметную сущность этого понятия с точки зрения основных философских концепций, так или иначе касавшихся выбранной нами темы. Вопросы системности и генезиса научной исследовательской программы уже неоднократно поднимались в мировой философии науки. Варианты решений были предложены и в теории «парадигм» Т. Куна9, в концепции научных исследовательских программ И. Лакатоса10, в «анархистской» теории П. Фейерабенда, в «эволюционно-биологической» модели Ст. Тулмина11, в «фальсификационных» идеях К. Поппера, в тематическом анализе науки Дж. Холтона12. П. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986; П. Фейерабенд П. Ответ на критику // Структура и развитие науки. М., 1978; П. Фейерабенд П. Против методологического принуждения. Очерк анархистской теории познания. М., 1998. 7 К. Поппер К. Логика и рост научного знания. М.: Прогресс, 1983; К. Поппер К. Логика научного исследования. М.,2004 8 Suppes P. Models of Date // Studies in Methodology and Foundations of Science. Dordrecht: Reidel, 1969; Suppes P. What is a Scientific Theory // Philosophy of Science Today. N. Y.: Basic Books, 1967. 9 Т. Кун Т. Структура научных революций. М., 1978. 10 Лакатос И. Доказательства и опровержения. М., 1967; Лакатос И. История науки и ее рациональные реконструкции // Структура и развитие науки. М., 1978; Лакатос И. Фальсификация и методология научноисследовательских программ. М., 1995. 11 Тулмин С. Человеческое понимание. М., 1984. 12 Холтон Дж. Тематический анализ науки. М., 1981. 6 В российской философии науки эти проблемы можно связать с именем В. С. Степина, который предложил концепцию, раскрывающую механизм функционирования науки в социокультурном контексте – от анализа закономерностей становления конкретно-научной теории до исследования природы метатеоретических оснований науки (картины мира, идеалов и норм исследования, философских оснований науки), при этом рассматривая научное знание как исторически развивающуюся систему, погруженную в социокультурную среду и характеризующуюся переходом от одного типа саморегуляции к другому. Проблемы системности и генезиса теоретического знания так же плодотворно исследовали А. Л. Никифоров, Б. И. Пружинин, В. Н. Порус, В. П. Кохановский и др13. Проблема историчности и структуризации науки (в контексте научных исследовательских программ) в отечественной философии разработана слабо, но все боле входит в проблемное поле методологических исследований14. В работах отечественных философов особо осмысляется проблема генезиса научного знания15. В результате переосмысления концепции научноисследовательских программ И. Лакатоса в качестве основной структурнопонятийной формации в развитии науки была выдвинута «физическая исследовательская программа», в которой твердое ядро физической исследовательской программы составляют не конвенционально принятые предложения, как у И. Лакатоса, а некая абстрактная базисная физическая теория (с комплексом методологических принципов ее построения), которая и способствует возникновению новой программы. Объект исследования: научная исследовательская программа как реальный феномен науки. Никифоров А. П. Философия науки: история и методология. М., 1998; Порус В. Н. Рациональность. Наука. Культура. М.:2002; Ракитин А.И. Философские проблемы науки. М., 1977; В.С. Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2003. 14 Новиков А.С. О природе случайных открытий // История науки и техники. – 2005. – №5 – С.24-38; Хозин В.Г. Преемственность в науке как фактор ее развития // Известия Казанской государственной архитектурностроительной академии. – 2004. – №1 – С.7-12; Гусева С.Ю. Понятия «центр» и «периферия» в современных научных исследованиях // Человек и Вселенная. – 2004. – №10 – С.38-43; Фурсенко А.А. О стратегии развития науки // Экология – XXI век.– 2004. – Т.4, №1/2 – С.82-90; Вертинская О.Э. Философия науки в поиске новой модели // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер.6., Философия, политология, социология, психология, право, международные отношения. – 2004. – Вып.5 – С.8-21; Романцов М.Г. О методологии работы исследователя // Успехи современного естествознания. – 2002. – №4 – С.117-119; Нугаев Р.М. Смена научных парадигм: взаимодействие социокультурных и когнитивных факторов в контексте коммуникативной рациональности // Науковедение. – 2002. – №3 – С.116-129; Розов Н.С. Возможны ли «быстрые открытия» и накопление знаний в науке? // Философия науки. – 2002. – №3 – С.3-23%; Портер Р. Научная революция и университеты // Альма матер: Вестник высшей школы. – 2004. – №7. – С.39-45; Яркова Е.Н. Методология гуманитарных исследований: опыт эпистемологической систематизации // Вестник Тюменского университета. – 2005. – №2. – С.3-10; Дубровский В.Я. О методе разработки схемы научной коммуникации и ее генезиса // Вопросы методологии. – 1995. – №1/2 – С.62-73; Степин В.С. Деятельностная концепция знания // Вопросы философии. – 1991. – №8. – С.129-138; Окладной В.А. Возникновение и соперничество научных теорий. – Свердловск: Издательство Уральского университета, 1990 – 240 с; Агафонов И.В. Парадигмальные аспекты математического познания: автореф. дисс. канд. филос. наук.. – Саратов, 2005. 15 Ахундов М. Д., Илларионов С. В. Преемственность исследовательских программ в развитии физики//Вопр. философии. 1986. № 6, 56-65; Ахундов М. Д., Илларионов С. В. Методологический анализ современного этапа развития квантовой теории поля//Методы научного познания и физика. М., 1985., 290-302. 13 Предмет исследования: системность и генезис как атрибуты реальной научной исследовательской программы. Целью исследования является конкретизация понятий системности и генезиса как атрибутов научной исследовательской программы. Задачи диссертационного исследования: 1. Определить понятие системности научной исследовательской программы, описать элементы и структуру научных исследовательских программ. 2. Осуществить типологию научных исследовательских программ по характеру их предметности, системности, структурности и функциональности. 3. Выявить способы концептуализации феномена научной исследовательской программы, атрибутов ее системности и генезиса, представленные в современных концепциях философии науки. 4. Исследовать функции научных исследовательских программ. 5. Осмыслить генезис научных исследовательских программ с точки зрения формирования их элементов, структурности, системности и функциональности. Теоретическая и методологическая основа диссертационного исследования. Теоретической и методологической основой диссертационного исследования являются концепция структуры и исторической эволюции теоретического знания В.С. Степина, принципы и категории мышления синергетики, методы системного, структурного, функционального и компаративного анализа, генетический и герменевтический подходы. Научная новизна диссертационного исследования: 1. Определены понятия системности и генезиса научной исследовательской программы и, исходя из этого, описаны ее элементы и структура. 2. Предложена авторская типология научных исследовательских программ по характеру их предметности, системности, структурности и функциональности. 3. Осуществлено системное сравнение концепций парадигм научного исследования и научной исследовательской программы, на основании чего выявлены различные способы концептуализации феномена научной исследовательской программы. 4. Систематически представлены функции научной исследовательской программы в соотнесении с ее элементами, структурностью и системностью. 5. Предложена концепция генезиса научных исследовательских программ с точки зрения формирования их элементов, структурности, системности и функциональности. Положения, выносимые на защиту: 1. Системность научной исследовательской программы есть методологически самодетерминированная троичность, основывающаяся на следующих принципах: - полнота исходных оснований; - выводимость понятий и утверждений; - целостность построенного знания. Системность научной исследовательской программы состоит в структурированной целостности научного исследования, фундированной онтологическими и семантическими, гносеологическими и аксиологическими, методологическими основаниями, эволюционирующими в соответствии с определенным типом нелинейности, сложности и самоорганизации деятельности научного сообщества, синхронно-диахронного единства научных теорий. 2. Научные исследовательские программы исторически самоопределялись в контексте типов научной рациональности как исследовательские программы классической науки, неклассической науки и постнеклассической науки. По статусу общности они различаются как универсальные (глобальные общенаучные) и частные (дисциплинарные) исследовательские программы. По характеру системно-структурной организации программы исторически различаются как открытые «метафизические» системы, как открытые эмпирико-теоретические. По характеру предметности, системности, структурности и функциональности научных исследовательских программ различаются следующие типы научной исследовательской программы: – Открытые натурфилософские системы. – Открытые эмпирические системы. – Закрытые теоретико-эмпирические системы. – Открытые теоретико-эмпирические системы. 3. В сравнении «парадигмы» и научной исследовательской программы видна колоссальная масштабность первого феномена. Научная исследовательская программа действительна лишь в одной конкретной области науки, тогда как понятие «парадигмы» описывает состояние, по крайней мере, нескольких смежных отраслей. Поэтому в отдельно взятый промежуток времени может существовать лишь одна «парадигма», но несколько научных исследовательских программ. 4. Специфика концептуализации феномена научных исследовательских программ выражается в различной сетке категорий концепций философии науки. В теории И. Лакатоса не существует какого-либо одного конкретного элемента, выполняющего функции системности или генезиса. Так «твердое ядро», отрицательная и положительная эвристики можно отнести к системообразующим элементам программы. В таком случае защитный пояс является результатом их функционирования и относится целиком к «компетенции» процесса генезиса. Таким образом, генезис научной исследовательской программы является не более чем производным от принципа системности. В теории Т. Куна исходным моментом является процесс генезиса. Таким образом, функционирование такой теории определяет парадигмальную структуру науки определенной эпохи, и тем самым определяет дальнейшие принципы организации научного знания. Все системообразующие функции научных теорий П. Фейерабенд оставляет только за системой научного образования. Таким образом, процесс генезиса «научного теоретического комплекса» представляет собой абсолютизацию принципа системности. В.С. Степин выделяет в основании развитой теории (научной исследовательской программы) фундаментальную теоретическую схему, построенную из небольшого набора базисных абстрактных объектов, относительно которой формулируются фундаментальные теоретические законы, и где теоретические схемы образуют своеобразный внутренний скелет теории («твердое ядро»), который изначально строит все здание научной теории, олицетворяя принцип системности. Дальнейшее функционирование теорий предполагает их применение к объяснению и предсказанию опытных фактов, то есть процесс эволюции научной системы, ее генезис могут быть отождествлены с тем, что И. Лакатос называл эвристическим комплексом. Чтобы применить к эмпирическому опыту фундаментальные законы развитой теории, из них нужно получить следствия, сопоставимые с результатами этого опыта. Вывод таких следствий характеризуется как развертывание теории. 5. К собственно функциям научной исследовательской программы следует отнести в первую очередь: системообразующую, критическую и прогностическую. Все они проистекают из феномена системности предмета науки. Мировоззренческая функция, то есть научная программа как картина мира, является производной от первых трех, своего рода побочным продуктом научного исследования. 6. Генезис научной исследовательской программы состоит в формировании элементов, структуры и системного единства научной исследовательской программы. Категория генезиса отражает не только организационный аспект – функционирование научной исследовательской программы, но так же показывает уровень ее существования – эмпирический аспект. Генезис отражает процесс возникновения научной программы и состояние прироста эмпирического материала. Таким образом, точкой объединения генезиса и системности научной исследовательской программы является момент ее возникновения, когда эмпирическая структура генезиса отождествляется с принципом системности. Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования. Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в философско-методологическом уточнении понятий системности и генезиса научных исследовательских программ, в выявлении структурности, функциональности и типологии научных исследовательских программ. Практическая значимость диссертационного исследования состоит в возможности применения полученных знаний о системности, генезисе и типологии научных исследовательских программ в практике научного исследования, в процессе преподавания учебных курсов по истории и философии науки и техники. Апробация работы. Основные положения работы изложены в научных публикациях автора: в статье «Наука и этика – два зеркала человека» в сборнике «Человек в глобальном мире», выпущенном по итогам конференции молодых ученых в СГУ им. Н.Г. Чернышевского в 2004 году, в статье «Феномен системности научной исследовательской программы» в сборнике «Проблемы преподавания истории и философии науки» в КРСУ в 2005 году, в монографической работе «Т. Кун и П. Фейерабенд о системности научного знания» и в монографической работе «К проблеме генезиса научной исследовательской программы». Основное содержание диссертации представлено также автором в научных докладах, которые были заслушаны на занятиях аспирантского семинара кафедры теоретической и социальной философии философского факультета СГУ им. Н. Г. Чернышевского, на коллоквиуме специального семинара по философии науки профессора Мартыновича С. Ф., на ежегодных Аскинских чтениях, проводимых на базе философского факультета СГУ им. Н. Г. Чернышевского. Структура и объем работы соответствует логике решения поставленных исследованием задач и служит последовательному их рассмотрению. Диссертация состоит из введения, двух глав (шести параграфов), заключения и библиографии. II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обосновывается актуальность темы исследования, анализируется степень ее научной разработанности, формулируются цели и задачи работы, характеризуется ее научная новизна, приводятся положения, выносимые на защиту. Первая глава «Научная исследовательская программа: проблема системности» и состоит из трех параграфов: «Понятие научной исследовательской программы и ее понимание в истории философии науки», «Понятие системности научной исследовательской программы в традиции философии науки: структура познания и принцип anything goes» и «Интерпретация как матрица системности научной исследовательской программы: влияние эпохи на познание». В данной главе исследуется само понятие научной исследовательской программы и рассматривается понятие системности научной исследовательской программы. Исследуя этот вопрос, автор обращается к тому, как анализирует проблему движения познания П. Фейерабенд по принципу anything goes и как им рассматриваются социопсихологические аспекты научной исследовательской программы. В первом параграфе определяется понятие научной исследовательской программы16. Научная исследовательская программа представляет собой не отдельные теории, а ряды генетически связанных теорий, рациональное единство которых определено онтологическими и методологическими принципами. Исследовательские программы складываются из следующих элементов: Анализ в дальнейшем ведется по работе И. Лакатоса «Фальсификация и методология научноисследовательских программ». 16 «отрицательную эвристику» программы образуют правила-запреты, указывающие на то, каких путей исследования следует избегать; «положительную эвристику» – правила, определяющие выбор проблем, последовательность и пути их разрешения. Структурно-морфологически в научной исследовательской программе выделяется «твердое ядро», содержащее основные метафизические постулаты (онтологический каркас программы), и динамичный «защитный пояс» теорий и вспомогательных конструкций. Принцип построения такой научной крепости, как научная исследовательская программа, изначально противопоставлен своим методологическим основанием опытному фундаменту науки. Так очевидно, что эвристическому комплексу соответствует дедуктивный метод отбора материала, а индукция, первичная для любой отрасли науки, соответствует уже защитному поясу. Мы настаиваем именно на таком распределении: сначала эвристика, а только затем защитный пояс. Защитный же пояс научной исследовательской программы имеет более реальное воплощение, представая перед исследователем в виде аксиом и принципов той концепции, в русле которой он работает. Выделяя в структуре всех исследовательских программ некое «твердое ядро», отрицательную и положительную эвристики, защитный пояс, И. Лакатос этим исправляет индуктивизм, объясняя механизм выбора подтверждающих фактов в исследовании. В отличие от индуктивистов, он возводит центральную теорию в ранг «почти метафизики». При этом, необходимо развивать гипотезы, которые образуют защитный пояс вокруг этого ядра. Защитный пояс должен выдержать главный удар со стороны проверок и критики, он должен приспосабливаться или даже полностью меняться, если того требуют интересы защиты основных положений – ядра. А это возможно лишь в непосредственном соприкосновении с эмпирическими данными. Если все это дает прогрессивный сдвиг проблем, исследовательская программа может считаться успешной. На лицо дедуктивный характер концепции И. Лакатоса. У Т. Куна центральной единицей в процессе генезиса науки является понятие парадигмы, а формообразующим «ингредиентом» убеждений, которых придерживается научное сообщество, являются личные и исторические факторы, которые он считает элементом случайным и произвольным17. По мнению Т. Куна, последовательности научных теорий всегда выстраиваются вокруг догматически усвоенных идей интеллектуальной элиты. Это и есть то, что он называет «парадигмой». В терминах И. Лакатоса – это «жесткое ядро» научной исследовательской программы. Одновременно может существовать несколько «крупных гипотез», претендующих на звание научной исследовательской программы. Это Также Т. Кун, в отличие от И. Лакатоса, избегает «дедуктивизации» «своей» парадигмы. Т. Кун вводит понятие «несоизмеримости» старых и новых научных точек зрения. По его мнению, не существует абсолютных критериев рациональности при определении научного знания, как это утверждали неопозитивисты. Между парадигмами нет общих основ, и поэтому между различными научными сообществами ведется конкурентная борьба. Каждая вновь устанавливаемая парадигма приносит свои критерии рациональности, свои принципы демаркации. 17 допустимо и имеет множество исторических примеров в науке. Но в отдельных отраслях знания может быть только одна научная исследовательская программа, противостоящая бесконечному множеству «крупных гипотез». Научная исследовательская программа, переросшая свою отрасль, вторгается в сферу метафизики, и такое явление принято называть философской концепцией. На звание научной исследовательской программы вправе претендовать любая (!) гипотеза, пытающаяся объяснить материальный мир. Так, в области познания химических явлений научной исследовательской программой можно назвать даже алхимию, которая имела и свое «твердое ядро» непреложных аксиом, и «монастырский» книжный защитный пояс, и свод эвристических принципов. Действительно, следует признать, что алхимия была исследовательской программой своего времени. В сравнении «парадигмы» и научной исследовательской программы видна колоссальная масштабность первого феномена. Если научная исследовательская программа действительна лишь в одной конкретной области науки, то понятие «парадигмы» описывает состояние, по крайней мере, нескольких смежных отраслей. Поэтому в отдельно взятый промежуток времени может существовать лишь одна «парадигма», но несколько научных исследовательских программ. Во втором параграфе первой главы анализируется уже само понятие системности, т.е. совокупности знаний, приведенных в порядок на основании определенных теоретических принципов, которые и объединяют отдельные знания в целостную органическую систему, и осуществляется попытка выработать единый смысл понятия система. Основной проблемой для этого анализа является противоречивость и множественность определений самого понятия «система». Одни авторы разрабатывают его в онтологическом смысле, другие – в гносеологическом. Существуют два определения в рамках первого подхода: система как совокупность объектов (в этом же смысле широко используется термин «система» и в наши дни) и система как совокупность свойств (целостность, определяемая некоторой организующей общностью этого целого)18. С позиции гносеологии так же существуют два определения: первое из них связано с трактовкой системности самого знания, другое связано с разработкой понятий «закон» и «закономерность» как ядра научного знания19. Для понимания современной системной парадигмы (условно можно назвать «методологическое направление») важно отметить три важнейших требования к системности знания, а значит, и три признака системы: а) полноту исходных оснований (элементов, из которых выводятся остальные знания); б) выводимость (определяемость) знаний; в) целостность построенного знания20. Агошкова Е.Б., Ахлибининский Б.В. Эволюция понятия системы Вопросы философии. – 1998. – №7. С.171. Там же. С.171. 20 Там же. С.172. Важно подчеркнуть, что под системой знания это направление имело в виду определенную форму организации знаний. Именно такие характеристики в первую очередь определяют системность научной исследовательской программы. 18 19 С поиском того свойства, которое должно войти в закономерность, всегда вставал вопрос об основаниях этих закономерностей. Такая совокупность вошедших в закономерность свойств образует некоторую единую, целостную группу именно в силу того, что она обладает свойством вести себя самодетерминированно. Используемое в данной работе определение не противоречит рассмотренным выше системным концепциям. В приложении к исследуемой проблематике оно звучит так: Научное познание есть целостная развивающаяся система, имеющая довольно сложную структуру. Последняя выражает собой единство устойчивых взаимосвязей между элементами данной системы. Структура научного познания может быть представлена в различных ее срезах и соответственно – в совокупности специфических своих элементов. Анализирую далее уровни научного знания – теоретический и эмпирический, в частности обращаясь к работам В. С. Степина, к понятию системности добавляется смысл совокупности теоретических принципов. И научная исследовательская программа в таком случае может быть представлена как дедуктивная модель науки, включающей весь спектр от обучения до исследовательских экспериментов. В третьем параграфе анализируется интерпретирующая роль системности научной исследовательской программы и рассматривается концепция В. С. Степина. В. С. Степин определяет понятие исследовательской программы как совокупность методов и средств получения знания. К исследовательским программам, по его мнению, следует отнести методы измерения тех или иных параметров, а также методы расчета. Строго говоря, любые акты получения и обоснования знания, воспроизводимые на уровне его передачи или на уровне описаний, – это исследовательские программы21. Это очень узкое определение понятия исследовательской программы, но, в сущности, максимально точное. Но поскольку весь объем «научного» не укладывается в подобное понятие, В.С. Степин вводит второй тип научных программ: коллекторские. Прежде всего, сюда относятся образцы или вербальные указания, показывающие, что и о чем мы хотим знать, какова наша избирательность по отношению к знаниям. То есть методы решения задач – это программа исследовательская. Сами задачи – коллекторская. Проводя грубое сравнение, можно сказать, что в данном случае научная исследовательская программа И. Лакатоса просто расщеплена на два равноценных ей понятия. И в понятие коллекторской программы включена большая часть эвристического комплекса. Противопоставление исследовательских и коллекторских программ позволяет В.С. Степину выделить два разных пути в развитии отдельных научных дисциплин в зависимости от того, какие именно программы доминируют на самых первых этапах их формирования. В развитии дисциплин экспериментальных, как правило, доминируют исследовательские программы. 21 В.С. Степин В.С., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и техники. М.,1997.С.98. Идея о том, что первые шаги в формировании какого-либо учения (в данном случае об электричестве) связаны с последовательным возникновением все новых и новых исследовательских программ, интересна для нашего исследования своей схематичностью. Перед нами ветвящийся куст исследовательских программ, и именно он подобно каркасу скрепляет и объединяет все получаемые знания. Но ведь наряду с исследовательскими программами существуют еще и коллекторские, которые требуют согласования, систематизации знания, когерентности знания, их задача – всеобщий синтез и построение единой картины мира. Конечно, в основном они строит эту картину по частям, то есть в пределах отдельных научных дисциплин, но наряду с этим постоянно наблюдаются попытки найти место каждой науки в системе знаний о мире в целом. Программа исследовательская сугубо прагматична и оправдывает те или иные представления успехом в решении конкретных задач. И вот прагматическая установка неизбежно приходит в противоречие с требованием когерентности. Хороший пример приводит Галилей в одной из своих работ. Строители повсеместно возводят стены домов по отвесу, полагая, что два отвеса параллельны. Но известно, что они пересекаются в центре Земли! Но какое это может иметь значение для практики строителей? Никакого22. В. С. Степин рассматривает научное знание как исторически развивающуюся систему, погруженную в социокультурную среду и характеризующуюся переходом от одного типа саморегуляции к другому. Такая интерпретация научного знания выступила основанием постановки проблемы исторической изменчивости основных компонентов научного знания, начиная от уровня эмпирических фактов и теорий и заканчивая методами науки, ее целевыми и ценностными установками. В. С. Степин прослеживает как возникают предпосылки теоретического знания в традиционных культурах, различая преднауку и науку в собственном смысле слова. На этапе преднауки первые образцы теоретического знания представлены философскими знаниями как его единственной формой. Переход к собственно науке привел к становлению научного теоретического знания и возникновению первых программ. Используя идеи В.С. Степина, нами были проанализированы примеры из истории науки, и это позволило описать некоторые из типов научных исследовательских программ, характерных для того периода, из которого взяты приведенные выше примеры23. Их можно назвать: открытые натурфилософские системы и открытые эмпирические системы24. Вторая глава диссертационной работы носит название «Научная исследовательская программа: феномен генезиса» и состоит так же их трех параграфов: «Феномен генезиса научной исследовательской программы», Там же. С.112. Типология систем, представленная в настоящей работе, несмотря на то, что ее основания взяты из общей теории систем, и имеют своей целью методологическое значение, следует признать, носит исторический характер. 24 Более подробная иллюстрация и пояснение к этим типам будут осуществлены далее. 22 23 «Понятие генезиса научной исследовательской программы в рефлексии конкретно научного исследования» и «Научный факт как динамический фактор научной исследовательской программы». Эта глава посвящена анализу второго основного вопроса диссертации – вопросу генезиса научной исследовательской программы в философии науки. В ней осуществляется анализ этого понятия на материалах конкретных научных исследований в биологии и синергетике. Анализируется такое системообразующее понятие научной исследовательской программы, как научный факт. Первый параграф посвящен анализу вариантов развития научной исследовательской программы. Классический пример успешной исследовательской программы – теория тяготения Ньютона. Отрицательная эвристика ньютоновской программы запрещала применять modus tollens к трем ньютоновским законам динамики и к его закону тяготения. В силу методологического решения сторонников этой программы это «ядро» полагалось неопровержимым и считалось, что возникающие аномалии должны вести лишь к изменениям «защитного пояса» вспомогательных гипотез и граничных условий Существует определенная политика в теоретических исследованиях, план, позволяющий предвидеть «опровержения». Этот план предполагается положительной эвристикой исследовательской программы. Если отрицательная эвристика определяет «твердое ядро» программы, то положительная эвристика складывается из ряда доводов и предположений, направленных как на то, чтобы изменять и развивать «опровержимые варианты» исследовательской программы, так и модифицировать, уточнять защитный пояс. Ньютон вначале разработал свою программу для планетарной системы с фиксированным точечным центром – Солнцем и единственной точечной планетой. Именно в этой модели был выведен закон обратного квадрата для эллипса Кеплера. Но такая модель запрещалась третьим законом динамики, а потому должна была уступить место другой модели, в которой и Солнце, и планеты вращались вокруг общего центра притяжения. Такое изменение мотивировалось вовсе не наблюдениями, а теоретическим затруднением в развитии программы. Большинство «аномалий» Ньютона, решение которых давало каждый раз новую модель, можно было предвидеть еще в рамках предыдущей. Все это говорит о той незначительной роли опровержений: они предсказуемы, и положительная эвристика является стратегией этого предвидения и дальнейшего «переваривания». И в таком случае трудности программы имеют скорее математический, чем эмпирический характер. Ньютоновскую программу И. Лакатос свел к такой формуле: «Планеты – вращающиеся волчки приблизительно сферической формы, притягивающиеся друг к другу». Этому принципу никто и никогда в точности не следовал: планеты обладают не одними только гравитационными свойствами, у них есть, например, электромагнитные характеристики, влияющие на движение. Поэтому положительная эвристика является, вообще говоря, более гибкой, чем отрицательная. Более того, время от времени случается, что когда исследовательская программа вступает в регрессивную фазу, то маленькая революция или творческий толчок в ее положительной эвристике может снова вернуть ее к прогрессивному сдвигу. Ценность подхода И. Лакатоса заключается далеко не только в том, что нам представляется достаточно стройная и четкая система науки. Анализ таких феноменов, как непрерывность в науке, упорство в борьбе за выживание некоторых теорий, оправданность некоторого догматизма, увязывают в одну схему и структурные, и генетические вопросы науки. Все это объясняется в том случае, если наука понимается как поле борьбы исследовательских программ, а не отдельных теорий. Так же в диссертации анализируется попытка отечественных исследователей Ахундова М. Д. и Илларионова С. В. доработать концепцию И. Лакатоса. Вместо понятия научной исследовательской программы было введено понятие физических исследовательских программ, в которых твердое ядро составляют не фундаментальная теория, как у И. Лакатоса, а некая абстрактная базисная физическая теория (с комплексом методологических принципов ее построения), которая и способствует возникновению новой программы. Чтобы образовалась такая абстрактная основа, фундаментальная теория должна пройти путь максимального обобщения, что возможно не со всеми фундаментальными теориями. В качестве примеров приводятся специальная теория относительности Эйнштейна – как конкретная фундаментальная теория, и она же в качестве абстрактной базисной теории в абстрактном четырехмерном формализме Г. Минковского. Элементами твердого ядра новой программы становятся идеи, выдвигаемые в защитном поясе еще старой программы. Таково понятие поля – вспомогательное в механической программе, но центральное в работах Фарадея и Максвелла. Затем оно становится основой исследовательской концепции в работах Лармора, Томсона, Лоренца, но базисной эта концепция так и не стала, признаются авторы, так как уже создавалась релятивистская программа. Зато релятивистские преобразования координат, выдвинутые в поясе ее защитных гипотез, вошли в ядро релятивисткой программы. Однако генезис исследовательской программы здесь не так прост, как в концепции Лакатоса. Этапы создания и реализации научной исследовательской программы могут быть разнесены во времени: сначала появилась фундаментальная теория как обобщение эмпирических законов, затем формировалась абстрактная теория, и, наконец, программа реализовывалась в конкретных теориях. Но концепция М. Д. Ахундова и С. В. Илларионова не отвечает одному из признаков научной исследовательской программы: смена программ означает смену научных картин мира25. Смена научных картин мира в определенной степени является формой систематизации научного знания, отражает Сущность и социокультурные предпосылки революций в естественных и технических науках. Материалы «круглого стола» // Вопр. философии. 1985. № 7, С 67—82; № 8, С.70—99. 25 мировоззренческий аспект научных революций. Наличие такого аспекта в научной революции не подвергается сомнению никем из методологов науки26. Концепция физических исследовательских программ, успешно описывающая изменения науки, пасует перед ее статическим состоянием, проясняя многие вопросы генезиса программ, не описывает их системность. В таком случае исследовательские программы становятся формой научного освоения действительности, а не ее научного отражения. Поскольку же характеристики осваиваемых объектов новой программы в какой-то положительной степени уже отражены в существующих теориях, исследовательские программы неотделимы друг от друга: «у истоков исследовательской программы находится фундаментальная теория, а в основе программы – абстрактная базисная теория»27. Только так можно попробовать примирить концепции М. Д. Ахундова и С. В. Илларионова, с одной стороны, и Лакатоса – с другой. Во втором параграфе осуществляется анализ понятия генезиса научной исследовательской программы в рефлексии конкретного научного исследования, на примере синергетической программы. Синергетика претендует на роль всеобщей научной исследовательской программы. Исследование самоорганизующихся систем ведет к пересмотру норм объяснения конкретных наук, и как следствие к изменениям в научной картине мира. Подобные сдвиги в научном познании рассматриваются в методологии науки как революционные. Попробуем прояснить этот вопрос путем анализа положений самой синергетики. И. С. Добронравова в своей работе «Синергетика: становление нелинейного мышления» пытается обосновать гипотезу о том, что синергетика является новой общенаучной исследовательской программой, отождествляя это понятие с понятием «физическая исследовательская программа». И. С. Добронравова пытается развести понятия абстрактной теории и фундаментальной, отводя место последней где-то в районе защитного пояса или эвристического комплекса, не избавляясь от этого до конца. И именно этот момент препятствует успешному доказательству ее гипотезы. Расширение философских оснований физического знания, прежде всего категориальных форм его осмысления, может мыслиться как развитие категориальных структур, связанное с этим обстоятельством расширение содержания понятий, сопоставляемых с соответствующими категориями; привлечение к осмыслению познавательных результатов ранее не используемых в этой области знания категорий. С этим соглашается и Добронравова И.С.28, и, безусловно, этот процесс означает смену программы. Но общенаучная программа, выходя за рамки конкретной науки, неизбежно отрывается от необходимого эмпирического фундамента понятий и переходит в сферу метафизики. Так, в концепции Т. Куна, например, речь идет об изменении видения мира. Там же. С. 24. 28 Там же. С.55. 26 27 Модель физической исследовательской программы, которой придерживается автор, приводит к противоречивым выводам. Противоречие автор усматривает в том, что, «макротеория» (гипотетико-дедуктивная система) рассматривается как иерархия неких «микротеорий» (решений задач), по идее необходимо связанных между собой, тогда как в реальности между отдельными микротеориями отсутствует это отношение взаимовыводимости»29. И. С. Добронравова предлагает расширить понимание макротеории за пределы стандартной гипотетико-дедуктивной модели, почему и выходит за пределы концепции исследовательских программ. Обращение к решению задач как способу развития теории30 окончательно заставляет И. С. Добронравову отказаться, по нашему мнению, от концепции исследовательских программ. Поскольку исследовательские программы являются не формой систематизации готового знания, а формой развития научного познания, они представляют собой весьма динамичные образования. Пока они работают, они продолжают совершенствоваться: успехи конкретных методов свидетельствуют об истинности начальных теоретических соображений, что может способствовать переходу этих методов из одной области программы в другую: например, из «защитного пояса» в «жесткое ядро». Кроме того, М. Д. Ахундов и С. В. Илларионов, как и И. С. Добронравова, считают, что научное сообщество может одновременно развивать конкурирующие исследовательские программы в рамках одной науки, постоянно сравнивая их по степени эффективности31. Какова роль синергетики в современной науке? В качестве формы познания как организации производства знания синергетика может выступать как исследовательская программа. Конкретные производные от нее теории являются единым комплексом, связанным одним подходом к предмету исследования, общим кругом идей и понятий, короче говоря, единой концепцией, которая, в свою очередь, и составляет научную исследовательскую программу синергетики. Но… в рамках каждой отдельной науки. Но прежде следует оговорить момент, который понимается под «расширением» и «сужением» сферы исследований. Его необходимо отличать от понятия «расширения сферы поиска научных фактов». Исследование в этом контексте выступает не как процедура сбора эмпирического материала, обработка его определенными прикладными научными методами и последующее «подытоживание», а скорее как универсальный набор системной логики научных исследовательских программ. При подходе к феномену научной исследовательской программы осознанно необходима существенная переориентировка внимания на иные структурные уровни исследования и на межуровневые отношения, которые и образуют тот регулирующий контекст, что придает смысл более элементарным структурам и процессам. Там же. С.117. Там же. С.118. 31 Добронравова И.С. Синергетика: становление нелинейного мышления. С.119. 29 30 Такая переориентировка, несомненно, приближает биологическую методологию к подходам гуманитарных наук. Но биология все же должна остаться достаточно точной естественной наукой, требующей существенно более конкретного объяснения, нежели то, каким довольствуются гуманитарные науки. А такая переориентация уже будет связана с трудностями общественно-политического характера, академическими изменениями. Научная исследовательская программа не предполагает включения в свой генезис такого рода факторов. Субъективные, социальные, психологические моменты формируют не программу, а парадигму. Для ответа на вопрос о том, возможна ли вообще общенаучная программа, была проанализирована история биологии. Концепции Ламарка и Дарвина представляют собой не только разные в историческом контексте исследовательские программы, но и различающиеся по своему содержанию. Аристотелевская традиция, и ее усовершенствованный вариант Ламарка иллюстрируют особые типы исследовательских программ. Уже названный нами открытый натурфилософский тип научных исследовательских программ представлен идеями Аристотеля. Это теологизированная исследовательская программа Средневековья. Метафизическое «твердое ядро» (креационизм, телеологичность жизни и т.п.) позволяет четко выделить их в отдельный тип системности. Переход к следующему исторически оформившемуся типу систем – открытые эмпирические, – связан с Ламарком. В основном система Ламарка отличается лишь большей эмпирической базой (экспериментальным «защитным поясом»), сохраняя все характеристики метафизического «твердого ядра». И лишь появление теории Дарвина позволяет говорить о третьем типе научных исследовательских программ – закрытых теоретико-эмпирических систем, в которых теория, привязанная к эмпирии, и экспериментальная наука начинают входить в «твердое ядро». Научные исследовательские программы такого типа формируются в период параллельного существования двух взаимно противоположных тенденций – дифференциации и интеграции знаний. С одной стороны силами таких научных исследовательских программ как «Дарвиновская» в биологии, «Эйнштейновская» в физике, зарождающаяся «Мéнделевская генетическая» программа сделали свой вклад в формирование единой научной картины мира. Но, с другой стороны, эти программы основывались на «расширении сферы поиска научных фактов» и были связаны с возникновением так называемых барьеров специализации, затрудняющих взаимопонимание ученых, обмен опытом выполненных исследований. С этих программ начинается деление общеметафизического содержания «твердого ядра» и привязывание его к отдельным отраслям научного знания. В настоящее время научное сообщество ведет поиск не только более конкурентоспособных программ, но и стремиться создать единую научную исследовательскую программу, которую можно назвать открытым теоретико-эмпирическим типом системности, такую программу которая в некотором смысле вернет «твердому ядру» исключительный статус общенаучного,. Если в первом и втором типе научных исследовательских программ философия не только присутствовала, но и занимала ведущее место, то в третьем типе между ней и частными научными знаниями появился «посредник» – системные теории. Четвертый же тип программ сам стремиться занять место философии. Примером тому может служить синергетический комплекс знаний. То есть, если говорить кратко, то слово «открытая» в названии системы означает ее общенаучный, общефилософский статус, в умах людей, означает, что содержание «твердого ядра» системы на тот исторический период отличалось максимальной метафизичностью. «Закрытая» же система означает противоположное – приближение научной исследовательской программы к эмпирической науке, когда более заметную роль начинает играть «защитный пояс». В третьем параграфе рассматривается научный факт как динамический фактор научной исследовательской программы. Определимся сначала в том, что мы будем понимать под словом факт. Вот его энциклопедическое определение: факт – это понятие, имеющее выраженную субъект-объектную природу, фиксирующее реальное событие или результат деятельности (онтологический аспект) и употребляющееся для характеристики особого типа эмпирического знания, которое, с одной стороны, реализует исходные эмпирические обобщения, являясь непосредственным базисом теории или гипотезы (в отдельных случаях и самой теории), а с другой – несет в своем содержании следы семантического воздействия последних (логико-гносеологический аспект)32. В логике и методологии науки эмпирические факты выполняют многообразные функции по отношению к теории: являются основой ее возникновения, играют роль проверки и подтверждения, либо опровержения гипотезы. Научная исследовательская программа в процессе своего генезиса сама создает возможность возникновения новых фактов. Таким образом, научные факты и теория взаимосвязаны в процессе развития научного знания. Традиционно сложилось три смысловых уровня понимания факта. Факт в обычном смысле – это синоним понятий «истина», «событие», «результат». Для прикладной науки факт представляет собой знание, достоверность которого доказана. В логике и методологии науки факт – это предложения, фиксирующие эмпирическое знание. В контексте данного исследования нас интересует лишь факт эмпирической науки. Относительно роли факта мы можем предположить общее: а) это единичное, б) имеющее самое непосредственное отношение к практике, в) есть логическая фиксация эмпирического материала. Из всего этого следует, что очень многое в факте зависит от того контекста, в котором он находится. У Т. Куна одной из основ становления новой парадигмы является появление новых учебников. Предпосылочность познания у П. Фейерабенда и 32 Новейший философский словарь. Минск, 1999 г. принцип расширения «защитного пояса», так же являются одним из моментов соприкосновения данных теорий. У Т. Куна научный факт выступает, как аномалия, как «революционер» перед устоявшимися научными положениями. Одно его наличие в состоянии обратить движение науки вспять и вернуть исследователя к «поиску ошибок». «Анархистом» у П. Фейерабенда является совершенно иной элемент: научная идея. Отрицание «голых фактов», изначальная необходимость теоретического «предисловия» заставляет П. Фейерабенда балансировать на грани логики и демагогии. Любая теория несет в себе возможность ошибки. Она будет собирать «свои» факты, будет существовать до тех пор, пока не появиться другая теория, которая на том же «поле» начнет находить пропущенное. Хотя множество хорошо подтвержденных научных фактов исторически связываются как между собой, так и с донаучными протоидеями, тем не менее, содержательную связь между ними обосновать не так просто. Л. Флек считает, что история порождает огромное количество более или менее смутных идей, то только наука и способна отобрать из них «правильные» и отбросить «ошибочные». Но тут же он говорит, что если бы так и было в действительности, то нельзя было бы объяснить, как возможно возникновение столь большого числа «правильных» догадок о неизвестных объектах33. Принципиально ошибочно применять к таким идеям категории истинности и ложности. Была ли истинна идея испорченной сифилитической крови? Она годилось бы как исходный пункт для развития определенного понятия, но в наши дни уже не может считаться понятием, которое включается в научную систему. Как только структурно завершенная, замкнутая система убеждений, складывающаяся из многих деталей и связей, сформирована, она оказывает упорное сопротивление всему тому, что ей противоречит. Речь идет не только о пассивном сопротивлении или консерватизме по отношению к новизне, а именно об активном сопротивлении, которое, по Л. Флеку, проходит через несколько этапов: 1) противоречие системе убеждений не допускается; 2) все, что не согласуется с системой, просто не замечается и т.д. Здесь Л. Флек невольно своими примерами подтверждает концепцию И. Лакатоса о функциональности «защитного пояса» науки. В истории науки Л. Флек не видит формально-логической связи между понятиями и их доказательствами: последние часто подгоняются к теоретическим концепциям и, наоборот, концепции подгоняются к доказательствам. Концепции не являются логическими системами, хотя всегда стремятся к этому, но они представляют собой некие смысловые конструкты, соответствующие стилю мышления определенной эпохи. Исторически обусловленные, соответствующие определенному стилю мышления элементы знания своим существованием доказывают, что между 33 Там же. С. 52. предметом познания и самим познавательным актом имеет место взаимосвязь. То, что познано, оказывает влияние на форму и характер нового познания, которое, в свою очередь, расширяет, обновляет, придает новый смысл познанному. Говоря об интерпретирующей роли системности научной исследовательской программы в процессе становления научных фактов, следует отметить, что научный факт приобретает свою научную значимость, лишь пройдя через «кордон» положительной эвристики. Критическая функция, выполняемая эвристическим комплексом, отбирает моменты эмпирического исследования из того поля потенциально научных данных, которое «apriori» определено «твердым ядром». В Заключении диссертации подводятся итоги исследования, формулируются выводы и намечаются перспективы последующих изысканий по теме. Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях автора: 1. Овчинников К. В. Наука и этика – два зеркала человека // Человек в глобальном мире: Сб. ст. молодых ученых. – Саратов: Издательство Сарат. унта, 2004. – С. 189-192. 2. Овчинников К. В. Феномен системности научной исследовательской программы // Проблемы преподавания истории и философии науки: материалы науч.- практич. конф. – Бишкек: ОсОО «Дэна», 2005. – С. 124-127. 3. Овчинников К. В. Т. Кун и П. Фейерабенд о системности научного знания. – Саратов: Издательство «Научная книга», 2005. – 32 с. 4. Овчинников К. В. К проблеме генезиса научной исследовательской программы. – Саратов: Издательство «Научная книга», 2006. – 80 с. 5. Является ли синергетика общенаучной исследовательской программой? // «Вестник СГАУ» – 2006. – №5, Вып.3. – С.113-115.
