Понятие воинских насильственных преступлений и некоторые вопросы их квалификации (окончание)

Понятие воинских насильственных преступлений и некоторые вопросы их квалификации (окончание)
О.К. Зателепин, подполковник юстиции, кандидат юридических наук, начальник кафедры уголовного права Военного
университета, М.М. Лавруков, адвокат юридической консультации г. Волгодонска Ростовской областной коллегии
адвокатов
2. Особенности признака «насилия» в составе насильственных действий в отношении начальника (ст. 334
УК РФ).
Насильственные действия в отношении начальника заключаются в нанесении побоев или применении иного
насилия в отношении начальника во время исполнения им обязанностей военной службы или в связи с исполнением
этих обязанностей. Особенностью законодательного конструирования данного состава является то, что в названии
статьи используется понятие «насильственные действия», которое, как представляется, по объему является весьма
широким и по существу охватывает все возможные формы насильственного поведения, осуществляемого юридически
путем действия. В диспозиции же ч. 1 ст. 334 УК РФ избран перечневой способ описания этих «насильственных
действий», в частности, в статье указывается на нанесение побоев или применение иного насилия.
На наш взгляд, такой подход оказался не совсем удачным. Понятие «насилие», как уже не раз нами отмечалось,
является родовым для всех его разновидностей и включает в себя все возможные виды. Отсюда, с одной стороны,
упоминание вначале «нанесения побоев», а затем — в альтернативе «применения иного насилия», с позиции
законодательной техники не отвечает требованиям точности терминологии. С другой — использование
альтернативных действий «побои» и «иное насилие» усложняет уяснение содержания последнего. В теории и на
практике возник вопрос: понятие «иное насилие» должно быть однопорядковым (однородным) с «побоями» либо оно
шире по объему и включает в себя все возможные виды и психического насилия? От его решения зависит ряд важных
с практической точки зрения проблем: а) охватывает ли в данном случае понятие «иное насилие» единичные удары,
сопряженные с физической болью, различные насильственные действия, причиняющие физическую боль или
ограничивающие свободу; б) включает ли «иное насилие» его психическую разновидность, а именно — угрозу.
Рассмотрим ниже более детально «насильственные» признаки данного преступления.
Под побоями понимаются множественные (более одного) удары, сопряженные с причинением потерпевшему
физической боли, но не повлекшие причинения вреда здоровью. В результате побоев у потерпевшего могут быть
определенные телесные повреждения в виде ссадин, кровоподтеков, небольших ран, которые, однако, не влекут за
собой утраты трудоспособности. Побои могут и не повлечь каких-либо видимых телесных повреждений. Если в
результате нанесения побоев у потерпевшего возникают телесные повреждения, они оцениваются (при наличии
необходимых медицинских показателей) как вред здоровью соответствующей тяжести. Проведенный нами анализ
судебной практики показывает, что в целом квалификация по данному признаку не вызывает особых затруднений у
практических работников органов военной юстиции.
Под «иным насилием» в отношении начальника в специальной литературе понимается «причинение легкого,
средней тяжести или тяжкого вреда здоровью начальника, а также совершение иных насильственных действий,
связанных с причинением физической боли или ограничением его свободы»1 . С таким подходом полностью
согласиться нельзя. По нашему мнению, нет достаточных оснований «сужать» понятие иного насилия лишь до
физического воздействия. Использование в ч. 1 ст. 334 УК РФ неудачного законодательного приема (о чем говорилось
выше) не должно влиять на уяснение смысла этого понятия. В литературе подчеркивается, что расширение диапазона
данного состава по сравнению с УК РСФСР 1960 г., где речь шла только о побоях и телесных повреждениях,
произошло как раз за счет именно включения в него «иных форм насилия, в том числе издевательского характера» 2 .
В связи с этим представляется, что в ст. 334 УК РФ «иное насилие» охватывает все возможные виды насильственных
действий, за исключением побоев, о которых говорится отдельно.
Одним из спорных вопросов является отнесение психического насилия, прежде всего такой его формы, как угроза,
к понятию «иного насилия». В специальной литературе об этом виде насилия вообще не упоминается, а при описании
«иного насилия», как отмечалось, акцентируется внимание в основном на физическом насилии 3 . Представляется, что
различные формы психического насилия следует признать одним из компонентов понятия «иного насилия». Такой
вывод обусловлен рядом обстоятельств.
Во-первых, авторы фактически единодушны в том, что в общем понятии «насилия» в ст. 335 УК РФ речь идет
наряду с физическим воздействием и о психическом насилии, в частности об угрозах применения любого насилия 4 . В
связи с этим выглядит непоследовательным подход тех авторов, которые в одном случае включают в «насилие»
различные угрозы, а в другом — нет.
Во-вторых, при узком понимании термина «иное насилие» не совсем понятным является то обстоятельство,
почему при сопротивлении или принуждении допускается как физическое, так и психическое насилие, а, по существу, в
общей норме (ст. 334 УК РФ) мы должны ограничивать насилие только физическим характером. Преступления в ст.ст. 333 и 334 УК РФ
законодатель считает одинаковыми по характеру и степени общественной опасности (ввиду совпадения санкций за данные преступления).
Кроме того, в Законе об уголовной ответственности за воинские преступления 1958 г. в ст. 5 был предусмотрен
специальный состав угрозы начальнику, который заключался в угрозе убийством, причинением телесных
повреждений или нанесением побоев начальнику в связи с исполнением им обязанностей по военной службе. На наш
взгляд, в УК РФ 1996 г. законодатель не декрминализировал это преступление, а в целях экономии законодательного
текста, его компактности включил различные психические посягательства в состав насильственных действий в
отношении начальника (ст. 334 УК РФ). При таком подходе система воинских насильственных преступлений
становится более завершенной.
В юридической литературе применение насилия и возможность его применения рассматриваются как разные
понятия. Так, проводя различие между насилием и угрозой, Д.М. Генкин отмечает, что «различие угрозы и насилия
(имеется в виду физическое насилие) заключается в том, что при угрозе наступление зла возможно и вероятно, при
насилии зло уже имеет место»5 . В связи с этим не случайно возникли разногласия при определении степени
общественной опасности угрозы насилием и физического насилия. Одни ученые считают, что недооценивать
опасность психического насилия нельзя, так как угроза, какой бы она по содержанию ни была, вызывает в человеке
определенные изменения психического поведения, а именно страх как реакцию на опасность физического,
материального или иного лишения. Поэтому нет необходимости помещать психическое и физическое насилие как
квалифицирующие признаки одного состава в различные части статьи Особенной части УК РФ6 .
Другие ученые высказывают мнение, что физическое насилие имеет более высокую степень общественной
опасности, чем угроза насилием. И от того, что в некоторых правовых нормах УК РФ угроза применения физического
насилия по степени общественной опасности приравнена к физическому насилию (ст.ст. 161, 162 УК РФ и др.),
физическое насилие не перестает представлять собой большую общественную опасность, чем угроза им. А потому
предлагается дифференцированно подходить к оценке этих квалифицирующих признаков и предусматривать
ответственность за них в разных частях статей УК РФ 7 . Однако такой подход не был воспринят законодателем,
поскольку в статьях Особенной части УК РФ угроза применения насилия всегда выступает в качестве
альтернативного признака «насилия».
В связи с изложенным вполне допустимо и правомерно, на наш взгляд, считать, что в ст. 334 УК РФ в одной части
(ч. 1) предусматривается ответственность как за само насилие, так и за угрозу его применения.
Таким образом, «иное насилие» в ч. 1 ст. 334 УК РФ подразумевает различные формы насильственного поведения,
а именно: единичные удары, причиняющие физическую боль, истязание и иные насильственные действия, связанные
с причинением физической боли или ограничением свободы (например, запирание начальника в канцелярии роты,
связывание начальника и т.п.), угрозы применения любого вида насилия. При этом насилие по своему характеру
может быть как не опасным, так и опасным для жизни и здоровья.
Последствия «применения иного насилия» (так называемый объем насилия) в форме физического воздействия в ч.
1 ст. 334 УК РФ заключаются в причинении легкого вреда здоровью, поскольку причинение тяжкого или средней
тяжести вреда здоровью является квалифицированным составом. Так, правильно квалифицированы гарнизонным
военным судом по ч. 1 ст. 334 УК РФ действия рядового Б., который после медицинского освидетельствования за
выставленный ему диагноз «здоров» избил начальника медицинской службы части капитана Г., причинив последнему
легкий вред здоровью8 . В то же время по уголовному делу Д. военный суд гарнизона допустил ошибку.
Квалифицируя действия Д. по ч. 1 ст. 334 УК РФ, суд одновременно исключил из обвинения причинение легкого
вреда здоровью потерпевшего. В обоснование принятого решения суд указал, что причинение легкого вреда здоровью
ч. 1 ст. 334 УК РФ не предусмотрено9 . Данный вывод суда и соответственно уменьшение им объема обвинения Д.
являются ошибочными, так как сделаны они без учета особенностей конструкции ст. 334 УК РФ, часть вторая которой
предусматривает ответственность за причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, определяя тем самым
характер насилия, предусмотренный частью первой.
Квалифицирующие признаки насильственных действий в отношении начальника полностью совпадают с
признаками в ч. 2 ст. 333 УК РФ. Их содержание было раскрыто ранее (Военно-уголовное право. — 2003. — № 1—2).
Какой-либо спецификой по содержанию в преступлении, предусмотренном в ст. 334 УК РФ, данные признаки не
обладают.
3. Особенности «насилия» в составе нарушения уставных правил взаимоотношений между
военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности (ст. 335 УК РФ).
Объективная сторона данного преступления, как следует из ст. 335 УК РФ, — нарушение уставных правил
взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности, связанное с
унижением чести и достоинства или издевательством над потерпевшим либо сопряженное с насилием. Конструкция
этого элемента состава преступления имеет свои особенности.
Во-первых, основным деянием в рассматриваемом преступлении является «нарушение уставных правил
взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности», поскольку речь
идет о нарушении, «связанном» или «сопряженным» с иными действиями.
Во-вторых, средствами совершения данного преступления являются унижение чести и достоинства,
издевательство либо насилие. Нельзя согласиться с теми авторами, которые утверждают, что «под нарушением
уставных правил взаимоотношений понимаются различные виды насилия одних военнослужащих над другими,
унижение их чести и достоинства, издевательство над ними»10 . Такое толкование могло быть применительно к ст.
244 УК РСФСР 1960 г., в которой речь шла о нарушении уставных правил взаимоотношений между
военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности, выразившемся в нанесении побоев или
ином насилии. Объективная сторона в ст. 335 УК РФ сконструирована иначе, поскольку грамматическое толкование
слов «связанное» и «сопряженное» свидетельствует о том, что и унижение чести и достоинства, и издевательство, и
насилие совершаются в процессе нарушения соответствующих правил.
В-третьих, как отмечалось, само нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при
отсутствии между ними отношений подчиненности представляет собой разновидность насильственного поведения. На
наш взгляд, сутью такого поведения является принуждение, т.е. воздействие на лицо помимо его воли,
ограничивающее свободу выбора поведения, имеющее целью заставить действовать согласно воле
принуждающего11 .
Рассмотрим более подробно каждый компонент объективной стороны данного преступления с учетом отмеченных
особенностей.
Главным признаком объективной стороны, как отмечалось, является нарушение уставных правил
взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности. При этом
сами нарушения заключаются, как правило, в требовании выполнить те или иные распоряжения виновного, которые
направлены на обеспечение себе облегченных условий службы, привилегированного положения в коллективе,
подчинение своей воле сослуживцев и т.д. Нарушения уставных взаимоотношений конкретно могут проявляться в
принуждении потерпевших совершать действия, унижающие их личное достоинство, делать личные услуги «старослужащим» (например, чистить обувь, подшивать подворотнички, гладить обмундирование, заправлять постель,
принадлежащие виновному), выполнять за них те или иные обязанности военной службы, совершать сексуальные
действия и т.д. Они могут быть связаны с лишением сна, изъятием у молодых воинов предметов обмундирования,
продуктов питания, иных материальных ценностей12 .
Нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений
подчиненности, как правило, связано с унижением чести и достоинства потерпевших, которое по своим
объективным признакам сходно с оскорблением (ст. 130 и ст. 336 УК РФ). Оскорбление заключается в неприличном
по форме обращении с военнослужащим, унижающем его честь и достоинство. Оно предполагает действие,
направленное персонально против одного или нескольких лиц, в целях дискредитации, подрыва авторитета
потерпевших. Другими словами, в оскорблении звучит унизительная оценка личности потерпевшего, выраженная
обычно в дерзкой и издевательски циничной словесной форме, противоречащей элементарным правилам поведения и
человеческого общения. Оскорбление может быть нанесено как в словесной форме (бранные высказывания по адресу
потерпевшего), так и путем совершения непристойных действий (плевок в лицо, пощечина). Особенностью унижения
чести и достоинства в данном преступлении является то, что эти действия должны обязательно совершаться в
процессе тех или иных нарушений уставных взаимоотношений между военнослужащими, о которых говорилось
выше13 .
Под издевательством применительно к ст. 335 УК РФ понимаются различного рода глумления над
военнослужащими, принуждение потерпевших совершать действия, унижающие их личное достоинство (отжимание
от пола, выполнение других физических упражнений, различных команд), оказывать услуги «старослужащим»,
выполнять за них те или иные обязанности военной службы и т. п. Так, с целью подчинить своему влиянию
военнослужащих более позднего срока призыва рядовых Е., Х. и В., Б. заставлял их приносить себе семечки и
сигареты, мыть свои ботинки, петь песни. Кроме того, он же заставлял потерпевших по сто раз отжиматься от пола, в
том числе с диском от штанги на спине, а В. измазал лицо гуталином. Эти действия Б. правильно расценены военным
судом как издевательство над потерпевшими и квалифицированы по ст. 335 УК РФ14.
Насилие, как один из альтернативных признаков объективной стороны, заключается в том, что в процессе
нарушения уставных правил взаимоотношений между военнослужащими наносятся единичные удары, побои,
причиняется вред здоровью различной тяжести, совершаются иные насильственные действия, связанные с
причинением физической боли потерпевшему либо ограничением его свободы. Поскольку мы являемся сторонниками
широкой трактовки «насилия», то считаем, что насилие в ст. 335 УК РФ может носить также характер психического
воздействия на потерпевшего, что означает угрозы, в том числе и применением различных видов физического
насилия15 . Объем «насилия» в ч. 1 ст. 335 УК РФ ограничен причинением потерпевшему легкого вреда здоровью.
Так, правильно квалифицированы по ч. 1 ст. 335 УК РФ военным судом гарнизона действия рядового А., который,
унижая честь и личное достоинство военнослужащего более позднего призыва рядового Б., нанес потерпевшему 6
ударов бляхой солдатского ремня по обнаженным ягодицам, причинив физическую боль. Обоснованной является та
же квалификация действий рядового А., признанного гарнизонным военным судом виновным в том, что с целью
подчеркнуть свое мнимое превосходство избил дневального по дивизиону рядового М., причинив здоровью
последнего легкий вред16.
Таким образом, по ч. 1 ст. 335 УК РФ подлежат квалификации нарушения уставных правил взаимоотношений,
связанные с унижением чести и достоинства или издевательством над потерпевшим, с угрозой применения любого
насилия к нему, а также сопряженные с физическим насилием в виде причинения легкого вреда здоровью, нанесения
побоев либо иными насильственными действиями, связанными с причинением физической боли потерпевшему или
ограничением его свободы.
Квалифицирующими обстоятельствами (ч. 2 ст. 335 УК РФ), имеющими насильственный характер, являются
применение оружия и причинение вреда здоровью средней тяжести (об этих обстоятельствах подробно говорилось
применительно к ст. 333 УК РФ).
Тяжкими последствиями нарушения уставных правил взаимоотношений военнослужащих (ч. 3 ст. 335 УК РФ)
признаются: причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего, убийство и причинение смерти по неосторожности, а
также самоубийство потерпевшего либо покушение на него, срыв выполнения боевой задачи, вывод из строя боевой
техники и т.п.
Тяжкие последствия в виде причинения тяжкого вреда здоровью либо смерти по неосторожности, а также
самоубийство потерпевшего или покушение на него охватываются ч. 3 ст. 335 УК РФ и дополнительной
квалификации по статьям УК РФ о преступлениях против жизни и здоровья, как правило, не требуют. Если
нарушения уставных правил взаимоотношений между военнослужащими были сопряжены с убийством или
умышленным причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего при отягчающих обстоятельствах, указанных в чч.
3 и 4 ст. 111 УК РФ, то они должны быть квалифицированы, кроме ч. 3 ст. 335 УК РФ, по соответствующим статьям
гл. 16 УК РФ17 .
В рамках одной публикации невозможно рассмотреть весь комплекс проблем, связанных с воинскими
насильственными преступлениями, которые представляют серьезную опасность для боевой готовности военных
организаций государства. Вместе с тем изложенное позволяет утверждать, что насилие, выступая частью объективной
стороны многих преступлений против военной службы, существенным образом влияет на юридическую оценку этих
деяний. От того, насколько точно и правильно определено само понятие насилия, какие воинские преступления
отнесены к категории насильственных, во многом зависит правильная квалификация насильственных деяний и мера
наказания за их совершение. В настоящее время существует немало проблем в понимании, толковании и применении
на практике норм об ответственности за совершение воинских насильственных преступлений. Для их решения, на наш
взгляд, следует в первую очередь законодательно закрепить уголовно-правовое понятие «насилие», предусмотреть
исчерпывающий круг воинских насильственных преступлений, сформулировать точно и единообразно
«насильственные» признаки составов преступлений, которые поддаются установлению и доказыванию, а также
установить более строгую ответственность за воинские насильственные преступления.
__________________________________________________
1 Военно-уголовное законодательство: Учебник / Под ред. канд. юрид. наук М.К. Кислицына. — М., 2002. — С. 182.
2 Тер-Акопов А.А. Общая характеристика и особенности главы о преступлениях против военной службы // Новое уголовное
право России. Особенная часть: Учебное пособие. — М., 1996. — С. 364.
3 См.: Бражник Ф.С. Преступления против военной службы: Учебное пособие. — М., 1999. — С. 40; Военно-уголовное
законодательство. — С. 182; Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы. — М., 1999. — С.
100.
4 См.: Преступления против военной службы (военно-уголовное законодательство Российской Федерации). —М., 1999. — С.
93.
5 Генкин Д.М. Советское гражданское право. — М., 1950. — Т. 1. — С. 288.
6 См.: Пудовочкин Ю.Е. Уголовно-правовая борьба с вовлечением несовершеннолетних в совершение антиобщественных
действий: проблемы квалификации и профилактики. — Ставрополь, 2000. — С. 74.
7 См.: Афиногенов С. Насилие и угроза в проекте нового Уголовного кодекса Российской Федерации, принятого
Государственной Думой // Юридическая газета. — 1996. — № 4. — С. 3.
8 См.: Обзор судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях,
совершаемых военнослужащими. — М., 2002. — С. 10.
9 См. там же.
10 Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы. — С. 103.
11 См.: Иванова В.В. Преступное насилие: Учебное пособие для вузов. — М., 2002. — С. 49.
12 См.: Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы. — С. 103—104.
13 См.: Преступления против военной службы (военно-уголовное законодательство Российской Федерации). — С. 96—98.
14 См.: Обзор судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях,
совершаемых военнослужащими. — С. 10—12.
15 Такой подход разделяется многими авторами и судебными органами. См. например: Бражник Ф.С. Указ. соч. — С. 43;
Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы. — С. 104—105; Обзор судебной практики по
делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими. — С.
11—12.
16 См.: Обзор судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях,
совершаемых военнослужащими. — С. 2.
17 См.: Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы. — С. 108—109.