12:14 (31.07.2014) Фальсификации и инсинуации вокруг имени и
advertisement
12:14 (31.07.2014) Фальсификации и инсинуации вокруг имени и творчества Токтогула Турусбек Мадылбай От автора В этом году исполняется 150 лет со дня рождения великого кыргызского поэта, композитора и мыслителя Токтогула Сатылган уулу. В связи с этим текущий год объявлен организацией ТЮРКСОЙ годом Токтогула, т.е. юбилей будет отмечаться во всем тюркском мире. Но в Кыргызстане обозначились определенные деструктивные силы, которые пытаются: 1. скомпрометировать и изничтожить имя великого поэта; 2. сфальсифицировать факты из жизни великого мыслителя; 3. высмеять и опорочить многих известных всему Кыргызстану людей; 4. и вообще поставить под сомнение значение Токтогула как феноменального явления в жизни кыргызского народа и тем самым дискредитировать сам факт проведения юбилея величайшего акына и композитора. В связи с этим мы предлагаем вам неопровержимые факты из жизни и творчества незабвенного Токтогула Сатылган уулу, чьим именем сегодня названы улицы и школы чуть ли не в каждом районе Кыргызстана, чье имя сегодня носят: город, целый район, водохранилище, ГЭС, филармония и т.д. Кроме того, в Кыргызской Республике присуждается государственная премия, носящая его имя, выпущена марка с изображением поэта, и наконец, его портрет изображен на кыргызской национальной валюте. В дальнейшем мы намерены опубликовать серию статей, бросающую вызов всякого рода ревизионистам и конформистам, пытающимся опорочить имя великого человека, юбилей которого собирается отметить нынешней осенью вся тюркская, да и не только тюркская, общественность. Статья первая Участвовал ли Токтогул в Андижанском восстании 1898 года? В №10 «Литературного Кыргызстана» за 1990 год было напечатано интервью с тогдашним аспирантом КГУ Кыясом Молдокасымовым «Токтогул в легенде и в жизни». И первым из спорных моментов судьбы Токтогула стал вопрос: был ли он все-таки участником Андижанского восстания 1898 года? Вот что тогда ответил К. Молдокасымов: «Андижанское восстание носило национально-освободительный характер. Это общеизвестно. Оно началось 17 мая 1898 года и было подавлено 20 мая, через три дня. Для того чтобы понять, почему Токтогул оказался среди обвиняемых по делу о восстании, надо вернуться на год назад. В 1897 году в Кетмень-Тюбинской долине проходили выборы болуша – волостного. Токтогул был среди тех, кто выступил против прежнего волостного – потомка Рыскулбека. Известна его песня, написанная в то время, - «Пять кабанов», в которой он откровенно обличает потомков манапа Рыскулбека – Дыйкана, Акмата, Атакана, Бахтияра, Эгемберды... Противникам манапа так ничего и не удалось добиться в ходе выборов. Сами же сыновья Рыскулбека затаили против них обиду и при случае решили отомстить. Итак, 20 мая 1898 года завершилось восстание, а спустя три недели, 5 июня, на стол наманганского уездного начальника лег донос, в котором указывалось, что Токтогул был среди восставших и своими призывами подстрекал их к преступным действиям. В архивах нет никаких сведений об участии Токтогула в андижанских событиях, кроме «показаний» нескольких «свидетелей». Показания эти иначе, как оговором, не назовешь. Сам же Токтогул на следствии упорно заявлял, что во время событий находился дома, в Кетмень-Тюбе, это подтверждал и ряд свидетелей-очевидцев…» («ЛК, №10, 1990, сс. 128-129). К.Даутов и Б.Алагушев, написавшие статью «Токтогул» для энциклопедии «Токтогул району» («Токтогульский район»), пошли еще дальше. Они писали следующее: « После того, как в 1898 году 17-18 мая восстание против неверных, начатое во главе с Мадали-ишаном, который напал на гарнизон царского войска из двух рот, было подавлено беспощадно, Токтогул был схвачен по ложному доносу в ночь на 11 июня, и 3 августа военно-полевой суд вынес приговор о смертной казни… В угоду разным политическим компаниям социальной идеологии, особенно в соответствии с требованиями классовой борьбы для того, чтобы подвести поэта к революционной борьбе, пытались внести в его стихи изменения, да и в песенном его состязании встречаются искусственно созданные подделки. Например, в реальной жизни он (Токтогул), кажется, и не создавал таких стихов, как «Пять кабанов», а его состязания с Арзыматом и вовсе не было. В истории даже не существовало такого певца…» («Токтогул району», Мамлекеттик тил жана энциклопедия борбору, 2005, Бишкек, 256257 бб.). По К.Молдокасымову и К.Даутову с Б.Алагушевым получается, что все сочинения Токтогула и все, написанное о нем до этого, – досужий вымысел. И сегодня в канун 150-летнего юбилея великого поэта многие устно и письменно твердят, что Токтогул не принимал никакого участия в андижанских событиях. Договариваются до того, что великий поэт, дескать, просто ушел в ссылку вслед за Торо Бешкемпир уулу, тогдашнему кандидату в волостные, после того, как тот потерпел поражение на выборах и в отместку был сослан в Сибирь сыновьями Рыскулбека, т.е. Токтогул не был никаким революционером, а следовательно, не был и акыном-демократом, потому что воспевал тех же самых баев и манапов. Всю эту чушь и ахинею плетут те, которые сами еще вчера были коммунистами, а сегодня вдруг оказались потомками баев и манапов. Как, к примеру, их глава бывший когда-то секретарем ЦК КП Киргизии Аскар Акаев, в период перестройки в одночасье оказался потомком чуть ли не самого Байтика. Когда он врал – неизвестно: то ли когда он вступал в коммунистическую партию (наверняка, он тогда писал в своей анкете, что происходит из семьи батраков, иначе его и не приняли бы в Коммунистическую партию), то ли когда он назвался потомком ханского рода и стал устанавливать памятники тем, кто за сорок кобылиц распродал кыргызские земли. Все верно, ведь он позже и сам поступил точно так же: распродал Узенги-Кууш и другие земли. И вот, вторя своему хозяину, пошла писать эта братия, уподобив всех и вся под себя. Так что сейчас они пытаются подать великого поэта и певца, непревзойденного музыканта и композитора, отважного революционера и демократа Токтогула Сатылган уулу собственным придворным льстецом, певшим за кусок конской колбасы и нарядный халат. А теперь обратимся к действительным фактам из жизни Токтогула, чтобы окончательно и бесповоротно прояснить этот вопрос. Существует такой документ Н.С.Ладушева «Подготовка к Андижанскому восстанию в Суусамырской волости», написанный с уст Токтогула 28 ноября 1928 года. В нем подробно рассказывается о том, как автор документа познакомился с поэтом, как тот служил в их экспедиции в Кетмень-Тюбе переводчиком. Затем следует рассказ Токтогула о подготовке Андижанского восстания, о тайной встрече заговорщиков за год до восстания, об участниках и их беседе по поводу тогдашней политической обстановки. Великий поэт и революционер Токтогул Сатылган уулу повествует о том, как в доме торговца и предпринимателя Торохана Арифбай Агалакова собрались прибывшие из Андижана представители Мадали-ишана, руководителя подготовки восстания, и местные знатные люди: Шадыбек Шергазы уулу, Торо Бешкемпир уулу, Уметалы Багышбек уулу. «В этой хате в 1897 году я впервые познакомился с его хозяином и узнал о готовящемся восстании ферганцев для свержения царского правительства в Фергане, изгнания из управления народом бай-манапов и царских чиновников из местной родовой знати и о создании большого, сильного мусульманского государства. Именно в этой хате, в хате наманганского предприимчивого купца Тюрехана у меня лично произошел огромный перелом во всей моей жизни, а в дальнейшем это повлекло клевету, суд, ссылку, Сибирь, побеги, арест и т. д…» (Инв. №1256, сс. 18-19). Далее черным по белому написано, что все это «…изменило направление моей жизни – я сказать и объяснить не мог: намечаемое восстание меня увлекло всего, с головой, оно отвечало моим внутренним желаниям, мщению царским чиновникам и родовой знати и т.п.» (там же). Далее Токтогул Сатылган уулу повествует, как в 1897 году в июне-июле, когда он поливал свое кукурузное поле, к нему приехал человек от Шадыбека-калпы. Посыльный сказал, что тот приглашает его к себе домой на вечер и оставил запасного коня. Вечером Токтогул поехал туда и обнаружил там Торо Бешкемпир уулу и еще троих неизвестных из Ферганы. Через некоторое время они поехали в другое село Сагызган-Сай (позже названное Алексеевка). Там они гостили в доме Торохана, где был устроен ужин для всех гостей. Был даже невероятный случай, непривычный для певца: когда он взял в руки комуз, чтобы спеть гостям, те вежливо отказались от песни, объясняя это тем, что им нужно быть настороже и не слишком привлекать внимания людей. Токтогул, только что взявший комуз в руки, снова положил его на кошму. «Это было, пожалуй, впервые в моей жизни, когда после больших угощений я не играл и не пел гостям», - сказал впоследствии Токтогул. Затем один из ферганских гостей стал сетовать на унизительное положение мусульман. Он рассказал, как на прошлой неделе в Маргелане состоялся суд над Мадали-ишаном, но за недоказанностью вины его отпустили, и все это было устроено лишь для того, чтобы надсмеяться над мусульманами. Кто-то добавил, как русский пристав стащил Мадали-ишана с седла, когда тот проезжал со своими мюридами, заставил его идти пешком, таща за собой осла. Много унижений пришлось претерпеть Мадали-ишану, говорили они, и поэтому всем надо теперь объединиться вокруг этого святого человека и при поддержке турецкого султана сбросить с себя ярмо гнета со стороны неверных. «Пора, пора подумать о себе, о вере ислама, о положении мусульманина и раз и навсегда положить всему конец. Надо вернуть былую славу Востоку. Открыть ему дорогу в Мекку, создать единое и большое государство мусульман – этому мешают русские, их надо убрать, заставить уйти туда, откуда пришли. Об этом сегодня мы и собрались побеседовать, поговорить: как это сделать и когда, с чего начинать и чем кончать, с чем начинать и на что рассчитывать, на кого надеяться, кого остерегаться, а кого убирать с дороги. Итак, наступило время, когда мусульмане должны снять со своих плеч милость царя и его чиновников, добиться снова независимости Кокандского ханства, восстановить его и укрепить веру мусульман» (Инв. №1256, с. 23). В заключение назначили уполномоченных по Кетмень-Тюбинской долине. Из-за отсутствия Карталы Салбанова на его место вместе с Шадыбеком Шергазы уулу, Торо Бешкемпир уулу, Уметалы Багышбек уулу назначили и Токтогула Сатылган уулу. Так какое еще нужно доказательство, чтобы не сомневаться в том, что Токтогул был одним из участников подготовки Андижанского восстания? Чтобы не быть обвиненным в одностороннем подходе, приведу еще одно подтверждение участия Токтогула в андижанских событиях. Это сс. 45-46 дополнительного акта допроса №6. В нем говорится буквально следующее: «Суусамырский волостной управитель Бактыяр Рыскулбеков, подтверждая свое дознание, объяснил, что в двадцатых числах мая до него стали доходить слухи, что у Шадыбека халфы в местности Узун-Ахмат собираются влиятельные киргизы Суусамырской волости, где ведут разговор о том, что скоро настанет мусульманское владычество, что они пойдут на помощь к Мин-Тюбинскому ишану, завоевав сначала город Наманган» (Инв. №1259, с. 104). Далее среди списка участников заговора числится и Токтогул Сатылган уулу. И если даже этого мало, то приведем в доказательство еще один документ, сохранившийся в военном архиве Туркестанского военного округа. Он значится под шифром «Суд. дело №15лл 13-14-15» и называется «Список лиц, подлежащих вызову к судебному следствию по делу о туземцах Ферганской области Шадыбеке хальфе Шир Газиеве и других в числе 64 чел.», написанный помощником военного прокурора подполковником Шлифером. Там Токтогул числится в списке под номером 27 (Инв. №1259, с. 125). Таким образом, нет сомнения, что Токтогул принимал самое живое участие в подготовке Андижанского восстания. Сомневаются в этом лишь те, кто привык, подобно мухе, всюду искать грязь и навоз. Сомневаются лишь те, кто сам, подобно хамелеону, привык постоянно менять цвет и кожу. Сомневаются лишь те, кто сам, подобно шакалу или ворону, привык питаться мертвечиной. (продолжение следует) 10:42 (13.08.2014) Фальсификации и инсинуации вокруг имени и творчества Токтогула (статья 2) Турусбек Мадылбай (статья 1) Был ли Токтогул жертвой межплеменной распри? Таким образом, большинство нынешних ревизионистов и фальсификаторов пытаются низвести причину ссылки Токтогула в Сибирь в бытовую или локальную плоскость, стараясь тем самым доказать незначительность фигуры поэта. Дескать, Токтогул не был никаким революционером, а его просто сделали таковым, потому что это было необходимо Советской власти. И вот на основании всяких слухов и домыслов они пытаются вбить в головы людей разные несуразицы и бессмыслицы. К примеру, есть даже такая версия, будто Токтогула сослали в Сибирь из-за его жены. Якобы она была настолько красивой, что кто-то возжелал завладеть ею, и для этого оклеветал ее мужа, т.е. Токтогула. Но тогда как же быть с заговором перед Андижанским восстанием? И к чему были все те политические перипетии, если всего-то надо было убрать одного человека? Неужели надо было устраивать целое народное восстание и последовавшее в результате этого побоище? Все это, конечно, глупо и смешно, так что нам не стоит даже останавливаться на подробностях подобных слухов. Но есть и другая версия. В последнее время все больше делают акцент на межплеменной распри, дескать, это были те же самые споры различных родов за политическое верховенство на данной территории. Мол, Токтогула оклеветали свои же кыргызы, только из другого рода, так как среди кыргызов вечны эти межплеменные и родовые страсти. Вот что пишет по этому поводу О.Сооронов в своей книге «Знакомый и незнакомый Токтогул»: "В нынешнее смутное для кыргызов время, когда национализм и местничество достигло своего апогея, давнишний спор между родом саяков, с одной стороны, и остальными родами, с другой стороны (причем многие понимают это как именно род Токтогула сарттар, относящийся к племени адигине), из-за невежества людей готов вспыхнуть пожар". ("Турар", Бишкек, 2014, сс. 47-48). Не больше и не меньше. А тем временем в действительности никакого противостояния родов и племен тогда не существовало. Просто тогдашние кетменьтюбинцы объединились против жестоких и коварных тиранов - сыновей Рыскулбека. "Это был очень сильный, властный и жестокий манапский род. В 1873 году пишпекский уездный начальник Загряжский отмечал, что в Киргизии имеется несколько сильных манапов: Байтык, Шабдан, Рыскулбек, среди них самый жестокий – Рыскулбек. Другие архивные материалы также подтверждают это, в частности, в одном из документов говорится, что даже за похороны приходилось платить мзду потомкам Рыскулбека", - говорит в своем небезызвестном интервью К.Молдокасымов («ЛК», №10, 1990, сс. 128-129). Тем не менее, О.Сооронов даже выдумал не существовавшее до сих пор понятие "противостояние детей семи отцов против детей одного отца". Имеется в виду противостояние рода саяков и остальных других родов Кетмень-Тюбинской долины того времени: сарттар, сатыкей, багыш, карабагыш, сарыбагыш, кытай. Но ведь остальныхто родов оказывается всего шесть. Где же седьмой род? А седьмым родом, противостоявшим "Пяти кабанам", как их окрестил Токтогул, был как-раз-таки род саяков во главе с Уметалы Багышбек уулу. Более того, он тоже был из прямых потомков Арзымата, предка сыновей Рыскулбека. Какое же это противостояние родов и племен? Это просто борьба за власть, причем между родственниками, так как дед Уметалы Шамурза и дед Бахтияра, тогдашнего волостного, Нарбото были родными братьями, сыновьями одного отца - Сейита. Даже сам Токтогул в родословной жителей долины Кетмень-Тюбе, рассказанной Н.С.Ладушеву, привел Нарбото и Багышбека как братьев. Правда, имена записаны не совсем правильно, и стали они, вдруг, сыновьями Арзымата, однако нельзя отрицать сам факт их родства. Итак, лидером антирыскулбековской коалиции был его же родственник из рода саяк Уметалы Багышбек уулу, так что никакой межродовой и межплеменной распри не было и не могло быть. Это потом уже российская империя стала проводить политику «разделяй и властвуй», отделив от Суусамырской волости сначала КенколКарагырскую, а еще позже Арымскую волости. Так что к возвращению великого акына его родина уже стала именоваться Арымом. Вот почему К.Молдокасымов напрасно искал имя Токтогула в прежнем административном делении. «Во всяком случае, в списках Сусамырской волости за 1916 год его имени я не нашел…»(«ЛК», №10, 1990, с. 131.) Так он и не смог бы найти, потому что Токтогул к тому времени уже жил в Арымской волости. Именно Уметалы предложил кандидатом в волостного Торо Бешкемпир уулу из рода багыш, наверное, для того, чтобы не подумали, будто родственники дерутся меж собой за власть. Еще одна версия, направленная умалить значение Токтогула Сатылган уулу как революционера и демократа, гласит, будто великий акын вовсе не был сослан в Сибирь, а просто сам пошел с Торо Бешкемпир уулу. Фальсификаторы даже дошли до утверждения, что Токтогула в списке ссыльных не было до самого Ташкента, и лишь потом был добавлен в список по собственной его просьбе. Тогда о чем же говорит дополнительный акт допроса №6, когда там черным по белому написано: «Суусамырский волостной управитель Бактыяр Рыскулбеков, подтверждая свое дознание, объяснил, что в двадцатых числах мая до него стали доходить слухи, что у Шадыбека халфы в местности Узун-Ахмат собираются влиятельные киргизы Суусамырской волости, где ведут разговор о том, что скоро настанет мусульманское владычество, что они пойдут на помощь к Мин-Тюбинскому ишану, завоевав сначала город Наманган… Кроме этих деятельных лиц были еще и простые, из коих он узнал…» И далее следует список заговорщиков, среди которых значится и Токтогул Сатылган уулу. Следовательно, все попытки фальсификаторов и ревизионистов опорочить имя великого акына Токтогула Сатылганова должны рассматриваться лишь как напрасные потуги горстки злопыхателей, которым хотелось бы видеть так, чтобы все это выглядело правдоподобно. (продолжение следует) 11:35 (19.08.2014) Фальсификации и инсинуации вокруг имени и творчества Токтогула (статья 3) Турусбек Мадылбай (статья 1) (статья 2) Сибириада Токтогула Вернемся еще к одному спорному моменту судьбы Токтогула. «Каторжная одиссея», как его окрестил «Литературный Кыргызстан» («ЛК, №10, 1990, с. 129), началась в 1898 году, когда из Намангана поэт этапом был отправлен в Москву. Об этом более подробно пишет Ж.Жылкыбаев в своих воспоминаниях: «По рассказам Токтогула, большинство пути они шли пешком, на телеге, иногда на пароходе, и наконец, до Москвы добрались поездом…» (О.Сооронов. В кн. «Знакомый и незнакомый Токтогул», изд. «Турар», Бишкек, 2014, с. 90.) В Москве Токтогул провел полгода, с ноября-декабря 1898 года по июль следующего, 1899 года, в Центральной пересылочной тюрьме. Затем Токтогул был отправлен в Тобольскую каторжную тюрьму, где он находился до 17 марта 1900 года. Затем – Тюмень, еще пятнадцать месяцев, вплоть до июля 1901 года. Из Тюмени путь лежал в печально знаменитый Александровский централ под Иркутском. Александровский централ — Александровская центральная каторжная тюрьма, одна из каторжных тюрем дореволюционной России. Учреждена в 1873 г. в селе Александровском Иркутского уезда на территории бывшего Александровского винокуренного завода, основанного в 18 веке. В Александровском централе (с 1873 г.) содержались уголовные преступники, высылаемые из европейской части России на каторжные работы в Восточную Сибирь. В двух корпусах размещались 33 общих и 21 одиночная камера, рассчитанные на тысячу заключенных. Фактически же заключенных было намного больше. В 1889 г. тюрьма сгорела, восстановлена в 1891 г. Кроме Центральной каторжной тюрьмы, в селе Александровском с 1889 г. находилась Александровская центральная пересыльная тюрьма. Она предназначалась для временного содержания ссыльных, отправляемых в Иркутскую губернию, Якутскую и Забайкальскую области. «Партии ссыльно-поселенцев, следующих на поселение по Иркутской губернии, кроме Киренского округа, отправляются из пересыльной тюрьмы в течение всего года, а следующие в Киренский округ и Якутскую область — во время летней навигации по р.Лене, а каторжные 1-го и 2-го разрядов, следующие к отправке в Забайкальскую область, отсылаются туда во время летней и зимней навигации по озеру Байкалу», — сказано в Положении об Александровской пересыльной тюрьме. Через неё прошли некоторые видные деятели будущего большевистского государства: Ф.Дзержинский (1902г.); М.Фрунзе (1914г.); С.Орджоникидзе (1915-16гг.) и др. Каторжане Александровской каторжной тюрьмы Сроки заключения в каторжной тюрьме составляли от 4 лет до вечной каторги («бессрочники», «вечники»). В пересыльной — от 1 месяца до 2,5 лет. До сентября 1901 года Токтогул числился каторжным 1-го разряда. В Российской империи того времени каторжане делились на три разряда: 1-ый разряд - самый строгий; 2-ой разряд – ссыльнокаторжные; 3-ий разряд – вольнопоселенцы. По мере отбытия срока наказания и исправления каторжане переводились в последующие разряды. В 1904 году в связи с рождением наследника престола вышел высочайший указ, по которому ссыльнокаторжные 1-го разряда переводились во 2-ой разряд, а второразрядные определялись на жительство в Сибири. Указ был от 11 августа 1904 года, и уже 26 августа Токтогулу Сатылган уулу была определена местом проживания Яндинская волость Балаганского уезда. Токтогул жил на станции Куйтун и работал на железной дороге и в мастерских на подсобных работах. Теперь он мог свободно передвигаться, правда, лишь на территории Забайкальской области, имел даже паспорт – годичный («ЛК, №10, 1990, с. 130). Спорно не это, спорно последующее утверждение буквально всех изданий о том, что Токтогул бежал из каторги в 1910 году. Например, в «Краткой литературной энциклопедии пишется: «По ложному обвинению Т.С. был арестован и сослан в Сибирь. Ему удалось бежать в 1910г., и он вернулся на родину. ( «КЛЭ, т. 7, 1972 г. http://feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke7/ke7-5321.htm). Да и в узкоспециальной «Музыкальной энциклопедии написано следующее: «В 1898 году по ложному обвинению был приговорён к смертной казни, заменённой каторгой в Сибири, откуда в 1910 году бежал…» (http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_music). Таким образом, получается, что Токтогул Сатылган уулу пробыл в ссылке в общей сложности 12 лет, а это совсем не соответствует истине. И здесь прав К.Молдокасымов, который утверждает о том, что требовалась легенда, и она начала создаваться. Оказывается, это, мягко говоря, ложное сведение взято всеми публикациями из воспоминаний Джартакова, записанных в свое время Саткыном Сасыкбаевым. В частности, Джартаков утверждал, что знаком с Токтогулом еще с Андижанской тюрьмы и все последующее время они находились вместе; он был якобы свидетелем того, как в 1901 году Токтогул совершил свой первый побег («ЛК, №10, 1990, с. 129). Во-первых, Токтогул никогда не был в Андижанской тюрьме, он был в Наманганской тюрьме. Во-вторых, никакого первого побега поэта с каторги тоже не было, потому что, если бы Токтогул был пойман после первого побега, то его никогда не перевели бы в разряд ссыльнопоселенцев. В-третьих, в 1901 году во время якобы первого побега Джартаков никак не мог быть рядом с Токтогулом, потому что он был в это время в Иркутске, тогда как Токтогул еще находился в Тобольске или Тюмени. Тогда почему же так написали? На это К.Молдокасымов даёт недвусмысленный ответ: «Давайте не забывать, когда впервые появились эти воспоминания. Они были опубликованы газетой «Советская Киргизия» в 1937 году – когда отмечался первый официальный юбилей Токтогула – 75-летие его рождения. (Хотя, конечно, дата была довольно искусственная, ведь Токтогул, как мы знаем сейчас, был рожден в 1864 году)… Но в 1937 году наступило уже новое время. Сегодня мы хорошо знаем – какое. Создавались и упрочивались новые социалистические мифы, легенды. Требовались свои герои и мученики, нужны были поэты, восславляющие социалистическую явь… И в такой вот атмосфере было решено отметить первый юбилей Токтогула. Наверное, переусердствовали. Хотелось, чтобы в судьбе Токтогула всего было больше: трагедии, революционности, социализма, героики… Как будто подлинная человеческая жизнь не может быть более достоверным слепком эпохи…» («ЛК, №10, 1990, с. 130) Вернее и лучше не скажешь. Действительно, разве нельзя было просто сказать правду, ведь жизнь Токтогула не нуждается в приукрашивании и политической правке, пора в нашей исторической науке переходить от легенд к достоверным фактам. Прав здесь К.Молдокасымов, трижды прав. Я бы еще добавил, Токтогул не нуждается в приукрашивании, но… и в очернении тоже нет необходимости. Особенно на пороге большого юбилея. (продолжение следует) Фальсификации и инсинуации вокруг имени и творчества Токтогула. Побег Токтогула из ссылки (статья 5) Турусбек Мадылбай (статья 1) (статья 4) 24-25 августа 2014 года в г.Токтогул, на родине великого акына, состоялась научно-практическая конференция, в которой принимали участие такие видные ученые, занимающиеся творчеством Т.Сатылганова, как: доктор исторических наук, профессор, президент Международного общественного объединения «Кыргызское историческое общество» Т.Чоротегин; доктор исторических наук, заслуженный деятель культуры КР К.С.Молдокасымов; доктор исторических наук, профессор Т.Кененсариев; доктор исторических наук, профессор КГНУ Ж.Ж.Жакыпбеков; кандидат исторических наук, председатель фонда «Культурное наследство Токтогула Сатылганова» А.К.Койчиев и иже с ними. В течение двух дней весь этот ученый люд, опираясь на собственные изыскания, пытался рассказать землякам поэта и друг другу о значении и актуальности творчества Токтогула. Было множество интересных исследований, таких, например, как доклад «Андижанское восстание и Токтогул Сатылганов» (Ж.Ж.Жакыпбеков), документальный фильм «Новейшие открытия по следам ссылки Токтогула» (С.Абдрахманов) и т.д. И вот вдруг под занавес с сообщением «Годы ссылки Токтогула Сатылганова: уточнения и новые сведения» выступил К.Молдокасымов, который буквально сказал следующее: кетменьтюбинцы в Андижанском восстании участия не принимали - там не было найдено ни единого оружия, с которыми повстанцы могли бы выступить против царского самодержавия; Токтогул вовсе и не совершал побег из Сибири, а его попросту поощрили за примерное поведение на каторге и спокойно посадили на поезд, на котором акын добрался сначала до Казахстана, после чего благополучно прибыл к себе на родину в Кетмень-Тюбе. Не больше, не меньше. Таким образом получается, что до сих пор существовала лишь легенда, а может быть, даже миф, созданный советскими историками и учеными, чтобы сотворить некоего страдальца-поэта, изобличавшего угнетателей как местных, доморощенных, так и пришлых издалека, воспевавшего свободу и равенство народов. Так, может быть, не было и никакого там Абая Кунанбаева, Тараса Шевченко, Махтумкули Фраги, Шота Руставели или Алишера Навои, произведениями которых мы восхищались и восхищаемся до сих пор? Может быть, и Пушкина не было, и Лермонтова, которые «отчизне посвятили души прекрасные порывы»? Не знаю, как у остальных народов бывшего СССР, но в Кыргызстане существует целая орда полуграмотных (полуграмотные они постольку, поскольку знают хотя бы все буквы кириллицы) ревизионистов и фальсификаторов, которых некогда создало само советское общество. Они повсюду заверяют, что никакого там социализма и советского государства не существовало, хотя около века весь мир делился на социалистическую и капиталистическую системы развития. Они пытаются убедить нас в том, что ранее не существовало никакого другого государства на бывшей территории Советского Союза, кроме «государства Российскаго». Они даже заверяют, что никаких наций и народов не было в древности, кроме как русских, и что все остальные есть лишь порождения большевистского правления. Как будто не существовало в прошлом таких великих империй, как Урарту, Великой Кыргызской державы, Великой империи Тимура, династии Великих Моголов и т.п. Они даже не признают уже Киевскую Русь! В большинстве своем вышеназванная орда состоит из потомков тех, которые некогда завоевывали и отнимали земли у живших там ранее народов, загоняли последних в разные труднодоступные районы и резервации, гонялись за легкой добычей и грабили местных жителей. Именно их когда-то Ч.Айтматов назвал «манкуртами». У них нет национальностей, у них нет родного языка, у них нет родины, у них нет ничего святого. И у них нет собственной истории. Поэтому, наверное, они как бы мстят остальным за собственную ущербность. Они живут среди нас, пьют нашу воду, едят наш хлеб, и нас же потом и ругают. Они не русские, не кыргызы, не узбеки, не грузины, не казахи. Есть такое понятие, как более монархист, чем сам монарх. Так вот это про них и сказано: именно они более, чем русские, защищают все русское; именно они более, чем американцы, защищают все американское; именно они более, чем китайцы, защищают все китайское. Они холуи, готовые защищать кого угодно, лишь бы и им перепало чегонибудь. Теперь давайте снова вернемся к побегу Токтогула из каторжной ссылки. Все информаторы, в той или иной степени знавшие акына, в один голос заявляют об одном из побегов. В «Воспоминаниях» небезызвестного Ж.Жылкыбаева рассказывается о том, что после четырех лет пребывания в Омске Токтогул бежал с 10 остальными ссыльными: вместе с ним бежали девять казахов и один кыргыз. (Инв. №1903, сс.8.) Известны даже имена некоторых из них, это: Телтай, Карагул, Курманаалы. (Инв. №1914б., сс. 45-46.) Из воспоминаний других информаторов известно, что помог акыну бежать какой-то русский человек, который, как оказалось, ранее работал где-то на железной дороге в Фергане. Он однажды уже видел Токтогула в Фергане и знал акына, поэтому сам предложил ему бежать и даже приказал одному пастуху помочь ему. (Инв. №1547, сс.15-16.) Жена Токтогула Сейдимкан вспоминала, что акын бежал осенью и целый месяц бродил по тайге. (Инв. №1914в, с.170.) Далее беглецы разделились на два: казахи ушли по своим аулам, а кыргызы продолжили свой путь. Через 3-4 дня двое кыргызов вышли к окраине какого-то села. Лил ливень, и поэтому беглецы хотели высушить одежду и подкрепиться. Увидев в окно девочку лет двенадцати-тринадцати, Токтогул запел, играя на комузе: Здравствуйте, барышня! Разрешите поиграть На балалайке для тебя… Девочка позвала отца. Тот завел их на кухню, накормил, дал письмо, по которому ему должны были достать билет на поезд. (Инв. №2047, сс.130-135.) Он же переодел их в рабочую форму взамен одежды каторжников и наставлял: «Держите путь вдоль телеграфных столбов!» Так они добрались до казахских земель. (Инв. №1914в, сс.1113.) В пути ноги Токтогула опухли, и пятки растрескались. Он лечился у одного казаха 3 месяца и 13 дней. (Инв. №1914а, сс.49-56.) Когда прибыли в Талас, их приютил некий Шатманаалы-ажы. Несколько дней они гостили у него, и наконец, он дал им двух лошадей вместе с сопровождающим, чтобы он довез их до Кетмень-Тюбе. (Инв. №1903, сс.8-15.) Так Токтогул добрался домой после долгих лет ссылки на каторгу. Мы опускаем некоторые подробности, чтобы не докучать читателей. В дальнейшем мы надеемся поговорить о пребывании великого акына на родной земле, где его еще ждали другие испытания, не менее сложные и трагичные. Так что попытки фальсификаторов о якобы безобидном путешествии Токтогула в Сибирь и обратно не выдерживают никакой критики. (продолжение следует) Фальсификации и инсинуации вокруг имени и творчества Токтогула. Второе заключение Токтогула (статья 6, продолжение) Турусбек Мадылбай (статья 1) (статья 6) Меня все время удивляет неприязнь некоторой части ученых и исследователей, которые все настойчивее пытаются принизить значение великого акына. Так, в упомянутом интервью К.Молдокасымов без зазрения совести заявляет, что арестовали Токтогула «в июле 1910 года во время тоя на поминках одного из манапов, где он был среди гостей. Его вновь заключили в Наманганскую тюрьму. Но уже в октябре-ноябре того же года выпустили после прошения земляков». («ЛК, №10, 1990, с. 131.) Сколько лжи и лицемерия в подобном заявлении! Это одно из тех заявлений, которые утверждают, будто великий акын был просто придворным певцом и поэтом и получал от богачей разные подарки. Но оставим эту ложь на совести завистливых злопыхателей. Итак, в первую очередь, Токтогул сам искал разные выходы, чтобы выйти из тюрьмы. Он долго пробовал поговорить с судьей. Он много раз подходил к его дому (за определенную мзду Токтогула выпускали на волю на короткое время), но не смог войти туда. Наконец, он, кажется, нашел выход. У судьи был сын пяти или шести лет. Токтогул заметил, что он часто выезжал на ослике охлябью и играл возле речушки. Несколько раз он заметил, как его мать подходила к нему. И тогда Токтогул решил любым способом познакомиться поближе с сыном и женой судьи, и через них уже выйти на самого хозяина дома. Кое-как он достает седло и другие принадлежности для верховой езды, а затем дарит их сыну судьи. Обрадованный мальчишка тотчас поехал на ослике домой. Токтогул же остается у реки. Мать спрашивает у сына, откуда у него все это. Мальчик показывает на человека, стоявшего на берегу речушки. Женщина выглянула из дому и жестом позвала Токтогула. Токтогул входит во двор, женщина спрашивает его, что ему нужно. Токтогул рассказал ей всю свою историю в той степени, какой он владел русским языком. И тут же играет ей на комузе для доказательства того, что он известный мастер-виртуоз, а не преступник. Это очень обрадовало женщину. Она пообещала, что она постарается ему помочь, и просила зайти его через день. Токтогул пришел в назначенный день и час, и оказалось, что судья дома. Теперь уже сам судья расспрашивает его обо всем. «Рассмотрим дело по закону, - уверяет судья и добавляет. – Приходи через тридцать пять дней». Жена его просит ускорить его дело и помочь акыну. Судья снова обещает сделать все возможное. И Токтогул понимает, что с этим судьей можно, оказывается, договориться, дело только в деньгах. Когда Токтогул сидел в тюрьме, к нему приезжал его брат с тремя-четырьмя людьми. Он отправил их назад, чтобы они привезли деньги. Помимо этого, сам акын отправился в Андижан, чтобы своим искусством заработать немного денег. Токтогул выступал с песнями, объяснял людям, зачем ему нужны деньги. Народ прекрасно понимал его положение, и охотно давал деньги для освобождения его из тюрьмы. Собрав таким образом приличную сумму, акын направился домой к судье. Он выждал момент, когда судьи не было дома, вошел в дом и положил обернутые в бумагу деньги на стол. «Это вам на чай», - сказал он. Жена судьи взяла деньги и обещала, что помощь обязательно будет. Токтогул даже нанял переводчика, полагая, что его не совсем правильно понимают. Тот познакомил его с одним адвокатом. Адвокат, ознакомившись с его делами, подтвердил, что дело близится к концу. Тем временем вернулся его брат и привез еще денег. Взяв их, Токтогул снова пошел к жене судьи. Оказалось, что и адвокат договорился с судьей. Так, собравшись вместе, все пошли к зданию суда. После долгого ожидания жена судьи завела Токтогула в зал суда и стала упрекать заседателей, что будь на его месте другой человек, они бы решили дело положительно. «Это несправедливо! – убежденно говорила она. – Он одиннадцать лет (откуда она взяла эту цифру – неизвестно) был на каторге, дома у него остались старая слепая мать, дети. Кого же освобождать, если не его?» После этого судья стал писать что-то на бумаге и вручил его Токтогулу. «Сам он болен и стар, поэтому временно отпускается на свободу по просьбе народа», - было написано на листке. Токтогул начал благодарить и благословлять судью. (Инв. 1213, сс. 16-31) («Дал свое благословение – бата» написано в воспоминаниях, а Омор Сооронов перевел: «Я начал креститься и креститься, пока судья сам не сказал: «Хватит, достаточно». (О.Сооронов. "Знакомый и незнакомый Токтогул". Изд. "Турар", Бишкек, 2014, с. 113.) Вот как можно переврать что угодно!) После того, как Токтогул получил письменное свидетельство собственного освобождения, он обмыл это событие вместе с адвокатом и переводчиком. «Я даже пил пиво и водку, которые я бросил пить с тех пор, как вернулся из Сибири», - вспоминал сам Токтогул Сатылганов. (Инв. 1213, сс.16-31.) Когда акын вернулся в Кетмень-Тюбе, земляки встречали его, словно он вернулся с хаджа. Даже сыновья Рыскулбека пришли вместе с детьми приветствовать великого поэта и композитора. Такое паломничество людей, желавших пожать руку Токтогула, продолжалось несколько дней. После этого никто не смел трогать знаменитого акына, а там и Великая Октябрьская социалистическая революция подоспела. Продолжение Фальсификации и инсинуации вокруг имени и творчества Токтогула. Токтогул при Советской власти (статья 7) Турусбек Мадылбай (статья 1) (статья 6) Итак, 7 ноября 1917 года (25 октября по старому стилю) свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция. В Кетмень-Тюбе Советская власть пришла лишь в 1920-30гг. Вот что пишут авторы книги «Кетмень-Тюбе» о положении дел в долине накануне Великой Октябрьской социалистической революции: «С вхождением в состав России территория Кетмень-Тюбе была преобразована в одноименную волость…» (КетменьТюбе. Археология и история. Изд. «Илим», Ф., 1977, с.169.) Далее «распоряжением краевых властей с начала 1884 г. Кетмень-Тюбинская волость была отнесена к Наманганскому уезду Ферганской области, а 15 марта 1886 г. было получено и формальное «высочайшее» соизволение царя. (ЦГВИА СССР, ф. 1291, оп. 82, д. 16, л. 4.) Позднее, «для удобства управления»… колонизаторские власти решили разделить Кетмень-Тюбинскую волость на Сусамырскую, с границей по р.Нарын, и КенколКарагырскую, причисленные к Андижанскому уезду (1888 г.) (ЦГА Узб. ССР, ф. 1, л. 11, д. 1770, л. 1-4.) После подавления Андижанского восстания 1898 г. «беспокойная» Сусамырская волость 1 января 1899 г. была передана из Андижанского уезда в Наманганский, а в апреле 1899 г. ферганский военный губернатор «признал полезным» разделить и Сусамырскую волость на две «для усиления и облегчения надзора» за ее населением, выделив из нее новую – Арымскую волость, с границей по р. Чичкан. (Возникновение и развитие революционного движения в Киргизии в конце – начале вв. Ф., 1973, сс. 5458.) Так накануне установления Советской власти в этом горном крае оказалось, что компактная территория Кетмень-Тюбинской котловины с этнически однородным киргизским населением была искусственно раздроблена на три волости, входившие в два уезда – Наманганский (Арымская и Сусамырская волости) и Андижанский (КенколКарагырская волость). (Кетмень-Тюбе. Археология и история. Изд. «Илим», Ф., 1977, с.169.) Тем не менее, Токтогул радовался установлению Советской власти в родном крае. Вопервых, потому что наконец-то были раскулачены и сосланы из родных земель ненавистные ему бывшие баи и манапы. Во-вторых, ему теперь не угрожал новый арест (ведь его отпустили из тюрьмы, как мы уже знаем, лишь в связи с болезнью и на время). В-третьих, Токтогул был почетным человеком в Кетмень-Тюбе в годы Советской власти. Он активно участвовал в общественной жизни своего народа. Более того, это он первым сообщил землякам о смене власти в России. Он разъезжал по всем селениям и деревням и делился с кетменьтюбинцами радостной вестью: Э-эй, орус, кыргыз, калың журт, Эй, русские и кыргызы, многочисленный люд, Мен эми жарыя айтам, барың ук! Я сообщу вам новость, слушайте все! Кең Россия жеринде, В необъятной российской земле, Орустун ыйык төрүндө В священной земле русского народа, Букара жеңип чыкты дейт, Говорят, победил простой народ, Зулумдарды жыкты дейт, Говорят, тиранов одолел тот народ, Жаңы Кеңеш куралып, Собрался новый Совет, Тактан айдап падшаны, Снес с трона царя, говорят, Кызыл туусун тикти дейт… И поднял высоко своё красное знамя… Так возвещал он о победе революции и радовался вместе со всеми людьми. Надо отметить, что это было не так безопасно в то время, когда еще не полностью были уничтожены или изгнаны басмачи и кулаки, баи и манапы и их бывшие приспешники. Они еще долго будут лютовать на его родной земле, аж до самой Великой Отечественной войны 1941-1945гг. Да, Токтогул громко воспевал победу Великой Октябрьской социалистической революции, воспевал великого Ленина («Какая женщина родила такого сына, как Ленин!»), изобличал бывших байских прихлебателей и мулл, возвещал о светлом будущем для своего народа. И народ его чтил, народ радовался вместе с ним, народ ценил его мужество и отвагу, когда Токтогул в самый разгар мракобесья и тирании открыто осуждал деспотов и угнетателей. И поэтому ложь, что Токтогул в конце своей жизни умер в нищете и голоде. «Умер Токтогул 17 февраля 1933 г. в родном кыштаке, умер от голода», - пишет 18 октября 2011 года Джаннат Сергей Маркус в статье «Токтогул: его жизнь и песни» (http://www.islam.ru/content/kultura/toktoul_ego_jizn_i_pesni). Ему поддакивает Кыяз Молдокасымов: «За четыре года до юбилея акын умер в нищете и безвестности». («ЛК, №10, 1990, с. 130) Неправда, что такой человек, как Токтогул мог быть забытым и брошенным на произвол судьбы. Человек, которого любил весь кыргызский народ и кетменьтюбинцы в том числе. Человек, которого народ ценил и уважал, окружал заботой и пестовал. Однажды в 1921 году его даже хотели было избрать председателем ревкома. Но об этом подробнее в следующий раз… (продолжение следует)
