Структура социального кризиса постсоветских - Россия

Самсонов В.В.
СТРУКТУРА СОЦИАЛЬНОГО КРИЗИСА ПОСТСОВЕТСКИХ ОБЩЕСТВ1
Многозначность термина «кризис» затрудняет проблему социально-исторического
диагноза ситуации в отдельных странах; особенно сложным вопросом для исследования
представляется специфика социального кризиса в реформируемых постсоциалистических
обществах, пребывающих в условиях двойного транзита (распад Советского Союза и
соцлагеря в целом происходил параллельно с усилением влияния глобализационных
тенденций во всем мире). Постсоветским государствам свойственны как противоречия
стран догоняющего развития, так и противоречия развитых постиндустриальных стран,
что обусловлено особенностями исторического и социально-экономического развития
постсоветских обществ, что предопределяет возможную нелинейность социальных
процессов и неустойчивость любых тенденций в постсоветских обществах. Таким
образом, социальные трансформации, сопровождающие реформы в постсоветских
обществах, являются закономерным результатом глобальных, а также национальных (и
региональных) социально-экономических, общественно-политических и культурных
процессов.
Механизм разворачивания, специфика и продолжительность социального кризиса,
переживаемого
реформируемыми
обществами,
связаны
с
двойной
структурой
предпосылок формирования кризисных явлений – то есть последовательным воздействием
на тот или иной социум внешних вызовов глобальной среды и ответных «адаптационных»
трансформаций социальных систем (связанных, в первую очередь с процессом
постсоциалистического перехода). Таким образом, набор и острота социальных проблем
зависит от различия изначальных условий, избираемых национальных стратегий
реформирования различных сфер общества и силы внешних вызовов. Неадекватный ответ
на глобализационный вызов приводит к совокупному дестабилизирующему воздействию
кризисных
явлений
(внешнего
и
внутреннего
порядка).
В
случае
успешных
преобразований, направленных на решение, в первую очередь, внутренних проблем
стабилизации социальной ситуации в обществе и разрешение внутренних кризисных
Самсонов Всеволод Владимирович – к.филос.н., н.с. Института философии и права Сибирского
отделения РАН. Работа подготовлена при финансовой поддержке РГНФ (проект № 13-23-02001).
1
1
ситуаций, вызванных трансформацией, источником кризисной динамики выступают
цивилизационные изменения и новые вызовы внешней глобальной среды.
В связи с двойной структурой предпосылок формирования кризисных явлений в
постсоветских социумах весьма сложной задачей является определение того, какие
факторы (внешние или внутренние) обусловливают кризисные тенденции в развитии того
или иного социума. Комплексный подход к решению проблемы позволит рассмотреть
направления развития и суть процессов, разворачивающихся в настоящее время в
постсоветском пространстве в рамках общетеоретической концепции социального
кризиса, основывающейся на тесной связи между темпами социокультурной динамики,
экономического роста, моделями государственной социальной политики, социальными и
политическими тенденциями развития общества. Комплексный подход, таким образом,
должен опираться на структурный анализ, нацеленный на выявление составных частей
комплексного кризиса и взаимосвязи между ними. Воспринимая проблемные ситуации в
различных сферах постсоветского социума как структурные элементы кризисного
развития и соотнося фиксируемые социальные проблемы (социальные отклонения) с
выделяемыми
в
исследовательской
литературе
составными
частями
глобального
социального кризиса, мы закладываем основания для сравнительного анализа специфики
социального развития постсоветских обществ и определения путей преодоления
кризисных
явлений,
обусловленных
разворачиванием
процессов
глобализации
и
постсоветской трансформации и проявляющихся как в социально-экономической сфере
(социальные проблемы), так и в форме кризиса идентичности, кризиса легитимации,
кризиса предыдущих форм общественной жизни, разрушения традиционной системы
ценностей.
До
середины
постсоциалистическому
1990-х
транзиту,
гг.
в
большая
часть
значительной
литературы,
степени
посвященной
игнорировала
вопрос
государствостроительства и почти полностью игнорировала национальный вопрос,
поскольку
исследователи
использовали
наработки,
полученные
в
ходе
анализа
реформирования латиноамериканских стран и государств Южной Европы, где транзит
имел место в устоявшихся государствах или их столице1. Однако опыт первых лет
реформирования постсоциалистических государств показал, что без формирования и
укрепления государственных институтов власти невозможно обеспечить существенные
См.: Kuzio T. Transition in Post-Communist States: Triple or Quadruple? // Politics. 2001. - Vol. 21, N 3.
- P. 168-177.
1
2
общественные блага, такие как личная безопасность, функционирующие суды, а также
юридическое равенство и неотвратимость карательных санкций, важнейшего элемента
всех жизнеспособных институтов. В этом смысле имеется важное различие между уходом
государства из экономики, уменьшением его веса в общественно-политической жизни и
его неспособностью обеспечивать указанные общественные блага. Признание этого факта
приводит исследователей к заключению о том, что «проблемы государственности должны
переместиться в центр внимания политических деятелей и теоретиков»1. С добавлением
исследователями государствостроительства к структуре постсоциалистического транзита
он стал «тройным переходом»2, в отличие от «двойного транзита», который пережили
поставторитарные государства Южной Европы и Латинской Америки. Некоторые
исследователи объединяют четыре аспекта транзита в две широкие области –
демократия/рынок и нацие/государствостроительство3.
Добавление
в
структуру
постсоциалистического
транзита
проблематики
нациестроительства позволяет говорить о четырехчастной структуре социального кризиса
постсоветских обществ. В соответствии с таким подходом, в данной работе выделяются
такие структурные элементы комплексного кризиса постсоветских социумов, как
кризисные явления а) в социально-экономической сфере; б) в сфере политического
развития; в) в сфере институционального развития (и государствостроительства); г)
социокультурные проблемы, сводящиеся, прежде всего к динамике ценностных установок,
трансформации индивидуальных и коллективных идентичностей.
В ходе постсоциалистического транзита первоначально основное внимание
уделялось реформированию сферы экономики, и именно экономические проблемы в
последние годы проявились особо отчетливо, породив или заслонив собой кризисные
тенденции в других областях. Экономические реформы в странах бывшего соцлагеря
проводились, с некоторыми вариациями, по единой, либеральной модели, отстаивавшей
приоритет свободного рынка и необходимость снижения контролирующей роли
государства.
Неудачные
попытки
найти
реформистский
выход
из
кризиса
социалистической системы, продлившиеся десятилетие, подготовили соответствующие
изменения и в общественном мнении? и в теории, сопровождавшие политический крах
1
Linz J.J., Stepan A. Problems of Democratic Transition and Consolidation. Southern Europe, South
America and Post-Communist Europe. – Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1996. - P. 366.
2
Offe G. Capitalism by Democratic Design? Democratic Theory Facing the Triple Transition in East
Central Europe // Social Research. 1991. № 58 (4). - P. 865-881.
3
Hall J.A. In Search of Civil Society // Civil Society. Theory, History, Comparison. – Cambridge: Polity,
1996. - P. 1-31.
3
социализма – в пользу рыночной экономики. В реформировании большинства стран
бывшего «соцлагеря» по рекомендации экспертов Всемирного банка была избрана
неолиберальная стратегия реформ с проведением всей системы рыночных преобразований
в короткие сроки. Неолиберальный подход к системному изменению убедительно
иллюстрируется высказыванием чешского премьер-министра тех лет В. Клауса, который в
1990 г. заявил, что цель реформ – это «рыночная экономика без прилагательных», что
означало одновременный отказ как от рыночного социализма реформистских лидеров, так
и от социально-ориентированной рыночной экономики, а также от какого-то смешения
режимов1. Решающими позициями в большинстве постсоветских стран завладели
экономисты и политики неолиберальной ориентации, а разработка стратегий реформ
осуществлялась
под
влиянием
международных
фондов.
Среди
них
были
как
безоговорочно разделяющие методы «шоковой терапии», так и пытавшиеся видоизменить
и несколько сгладить их тяжелые для населения последствия2.
Политика либерализации хозяйственной деятельности, особенно последовательно
проводимая на первом этапе в странах, выбравших стратегию «шоковой терапии» (Россия,
Украина, Казахстан), имела стихийный характер, неуправляемый и неконтролируемый
государством, что привело к масштабной экономической трансформационной рецессии.
Хотя все бывшие советские республики пережили первоначальный резкий экономический
спад, продолжавшийся в течение 7-8 лет, Украина стала «рекордсменом» в падении не
только объемов ВВП, но и деиндустриализации. В результате катастрофного развития
Украина потеряла примерно 60% объема производства по сравнению с 1989 г. (пик
падения пришелся на 1998 г.), Россия – 45% (пик падения – в 1998 г.). Лишь с 2000 г. на
постсоветском пространстве наблюдается устойчивый экономический подъем.
Таблица 1
Динамика ВВП в отдельных постсоветских странах, 1996-2005 гг. (ежегодное
изменение, в %)
Год
Россия
Казахстан
Беларусь
Украина
1996
-3,6
0,5
2,8
-10
1997
1,4
0,7
11,4
-3
1998
-5,3
-1,9
8,4
-1,9
1999
6,4
2,7
3,4
-0,2
2000
10,0
9,8
5,8
5,9
2001
5,1
13,5
4,7
9,2
См.: Chavance B., Magnin E. National trajectories of post-socialist transformation: Is there a convergence
towards western capitalism? // Prague Economic Papers. 1998. – Vol. 7, N 3. - P. 227–237.
2
См.: Махонин П., Кухарж П., Мюллер К. и др. Трансформация и модернизация чешского общества
// Социс. – М., 2002. - № 7.
1
4
2002
2003
2004
2005
4,7
7,3
7,1
6,4
9,8
9,0
9,4
9,2
5
7
11,4
9,2
5,2
9,4
12,1
2,4
Сопоставление кризисного развития постсоветских экономик с общемировой
динамикой экономического роста показывает, что в 1990-е гг. выявляются две
разнонаправленные
тенденции:
в
то
время
как
ВВП
реформируемых
постсоциалистических стран стремительно сокращался (что являлось объективной
основой проблем в других сферах), экономика большинства стран мира, особенно
развитых, находилась на «повышательном» тренде. С начала 1990-х гг. динамика мирового
хозяйства в целом характеризуется ежегодным приростом ВВП в 3–4 %. Только
сильнейший финансовый кризис, возникший в Азиатско-Тихоокеанском регионе в 1997 г.,
временно замедлил этот рост. Примером такого рода могут служить США, экономика
которых находится на «повышательной» тенденции начиная с 1992 г., и Великобритания,
которая в начале 1990-х гг. вступила в стадию наибольшего для последних десятилетий
экономического подъема. Таким образом, кризисные тенденции в экономическом
развитии постсоветских обществ являются, в первую очередь, следствием внутренних
процессов и могут быть охарактеризованы как трансформационный спад, который в
начале 2000-х гг. сменяется пост-трансформационным подъемом. Можно сказать, что под
влиянием внешних факторов (в том числе конкуренции глобальной капиталистической
системы)
в
постсоциалистических
странах
формируется
долговременный
«понижательный» тренд, запускаются процессы, имеющие как собственную логику
развития, так и связанные с включением постсоциалистических экономик в мировую
хозяйственную систему (в процессе такой интеграции целые отрасли стран бывшего
соцлагеря оказались неконкурентоспособны). При этом последствия трансформационного
спада проявляются до сих пор: влияние текущего глобального кризиса (начиная с 2008 г.)
на постсоветские страны обостряется в связи с негативными тенденциями развития их
экономик в 1990-е гг. (деиндустриализация, сокращение реального производства и пр.).
Общие тенденции развития постсоциалистических экономик могут быть обобщены
тремя характеристиками: постсоциалистическое наследие, подражание западным странам
(в т.ч. направленность на интеграцию в ЕС и другие структуры) и влияние международных
организаций. Общее наследие проявляется в следующем:
5
– значительный удельный вес общественного сектора, состоящего из крупных
предприятий, с наличием доли частных и акционерных предприятий;
– разнообразие институциональных форм собственности;
– большая значимость неформальных норм и социальных сетей разного рода;
– частные микропредприятия, главным образом, сконцентрированные в сфере
услуг;
– сократившийся, но не исчезнувший вовсе патернализм государства.
Наличие общих тенденций не отрицает существование национальных вариаций в
изменениях.
Гипотеза
конвергенции,
интерпретируемой
как
однозначный
(однонаправленный) переход к рыночной экономике, как детерминированное движение,
сталкивающееся с разного рода препятствиями или задержками – представляется явно
неверной в свете сравнительного анализа опыта постсоциалистического изменений. Этот
опыт
скорее
представляет
собой
сложный
системный
процесс
преобразования,
характеризующийся как зависимостью «от предшествующего пути» развития (и поэтому
обладающий общими чертами), так и немаловажными национальными особенностями,
значение которых нельзя недооценивать. «Транзит» является творческим процессом:
комбинация унаследованных институтов с новыми приводит к появлению уникальных
постсоциалистических гибридных институциональных и организационных форм. В
таблице 2 мы попытались показать сложное сочетание различных тенденций и факторов,
определяющих как сходство социальных процессов в реформируемых странах бывшего
социалистического лагеря, так и их вариативность.
Таблица 2
Факторы подобия и различия в развитии постсоциалистических стран
Факторы конвергенции
Факторы различия (дивергенции)
 Институциональное
подражание  Разнообразие
начальных
условий,
Западу, импорт институтов, стремление к являющееся следствием предшествующего
интеграции в Западный мир;
развития социалистических экономических
 Общие постсоциалистические черты в систем;
экономике, в традициях и технологиях  Национальные траектории развития
управления, в культурной сфере (системная после 1989 г. (уникальные политические,
траектория, «зависимость пути»)
социально-экономические,
 Влияние международных организаций социокультурные условия: национальная
(Международный валютный фонд) и их «зависимость пути»);
требований
 Разнообразие
внешних
институциональных влияний;
 Тенденции глобализации
 Особенности
адаптации
импортируемых
институтов
–
в
соответствии с национальным социальным
6
и культурным контекстом;
 Развитость государственных институтов
и их инфраструктуры, определяемая
фактическим статусом реформируемых
государств
в
административнополитических системах союзных государств
и социалистической системе в целом;
Уровень
и
качество
национальной
консолидации (различие в стратегиях и
практиках нациестроительства).
Первая группа
реформируемых
общих
тенденций
обусловливает,
бесспорно,
приближение
государств к группе западных капиталистических
экономик (в
большинстве случаев – к их европейской подгруппе). Вторая часть конвергентных
тенденций, связанных с постсоциалистическим наследием (а также с до-социалистической
историей), обусловливает воспроизводство разрыва между реальным состоянием дел и
целью преобразований. Наконец, фактор зависимости «от предшествующего пути»
развития играет важную роль формировании весьма различающихся и устойчивых
траекторий организационных и институциональных изменений, которые не могут быть
сведены к простой конвергенции, ни к дивергенции1.
Наиболее негативные социальные последствия трансформационного спада в
экономике, проявившиеся в первую очередь – это высокий уровень бедности и
безработицы, социальная поляризация общества, низкий уровень доходов населения и
недоступность
социально-значимых
благ
для
значительной
части
населения.
Отличительной особенностью кризисного развития постсоветских обществ является рост
экономической бедности, когда работоспособные граждане не могут обеспечить себе
социально приемлемый уровень благосостояния из-за низкой заработной платы или
задержек с ее выплатой. При этом факторы, генерирующие экономическую бедность,
таковы, что само по себе получение работы трудоактивным населением не может служить
источником благосостояния по следующим причинам: отсутствие рынка труда в
депрессивных регионах и низкий уровень нормативно установленной оплаты труда. В
результате, значительная часть населения живет за чертой бедности, даже имея работу. В
этой связи бедность, наблюдаемую в постсоветских странах, можно определить, прежде
всего, в терминах «экономической» или «рыночной бедности» – то есть бедности,
1
Stark D. Path Dependence and Privatization Strategies in East Central Europe // East European Politics
and Societies. 1992. - Vol. 6, N 1. - P. 17-54.
7
связанной с местом определенных категорий экономически активного населения на рынке
труда.
Год
2000
2004
2006
2008
2010
Таблица 3
Доля населения, находящегося за чертой прожиточного минимума, %
Россия
Казахстан
Беларусь
Украина
29
28,4
41,9
80,2
17,8
19,9
17,8
65,6
15,2
18,2
11,1
50,9
13,1
12,1
6,1
18,1
12,7
5,3
6,1
28
Данные таблицы 3 свидетельствуют о том, что, несмотря на макроэкономическую
стабилизацию 2000-х гг., в реформируемых странах сохраняет свою остроту проблема
бедности, особенно для стран, выбравших стратегию «шоковой терапии» и не имеющих
дополнительных источников экономического роста (Украина).
Экономическое падение сопровождалось резким ростом социальных неравенств,
поляризацией населения по доходам и, в целом, экономическим возможностям. Однако
масштабы поляризации также оказались различными. Если уровень неравенства в доходах,
измеренный коэффициентом Джини, в России и Украине к середине 1990-х годов
увеличился почти в два раза по сравнению с уровнем конца1980-х годов и достиг 47–48
единиц, то в Чехии, Венгрии, Польше размах социальной дифференциации был не столь
масштабным, а увеличение произошло на 2–8 единиц. В этих странах относительному
выравниванию доходов способствовало то, что государство, в отличие от России и
Украины, не ушло от регулирования процессов преобразований; государственная
социальная политика в этих странах была направлена на снижение социальной цены
реформ, поддержку наиболее уязвимых слоев населения, а также на поддержку тех групп,
без инновационной активности которых общество не могло бы себе обеспечить успешное
развитие. В отличие от данных стран, на Украине и в России стабилизационные
программы были приняты только в конце 1994 и начале 1995 гг. (соответственно), когда
социально-экономический кризис приобрел катастрофные масштабы1.
Год
2008
(данные
Таблица 4
Показатели неравенства в доходах (коэффициент Джини)
Россия
Казахстан
Беларусь
Украина
42,3
29,3
27,2
27,5
Всемирного
Куценко О.Д. Расходящиеся общества: особенности системной трансформации в России и Украине
// Мир России. 2006. - Т. 15, № 3. - С. 43-61.
1
8
Банка)
2009
(данные 40,1
Всемирного Банка)
2011
41,7
(данные ЦРУ)
29
–
26,4
28,9
–
28,2
Среди реформируемых стран наиболее остро проблема социального неравенства
стоит в России, положение в которой можно охарактеризовать как ситуацию расслоения на
«очень богатых» и «очень бедных» или возникновение, по сути дела, двухслойного
общества. Один слой, представляющий ее верхнюю, поверхностную часть, и другой отражающий ее реальное внутреннее состояние. Первый слой – богатая Россия, к ней
относится 10% населения. Эти люди получают почти 50% денежных доходов, 92%
доходов от собственности и владеют 85% всех сбережений, хранящихся в банках. Второй
слой – бедная Россия. Это 90% населения страны, которое получает лишь 8% доходов от
собственности и располагает 15% всех сбережений. При этом доходы наиболее бедной
1/10 части населения составляют всего 5% (табл. 5). Проблема резкой социальной
дифференциации – это, «во-первых, проблема экономическая, проблема воспроизводства
качественного трудового потенциала, во-вторых, – формирования базы массового
предпринимательства, в-третьих, – стимулирования массового спроса как важного
двигателя отечественной экономики, в-четвертых, – задача воспроизводства сбережений
населения как источника инвестиций. Возникшая пропасть между бедным большинством
и богатым меньшинством порождает трудно разрешимые проблемы и за пределами
экономики, может порождать признаки нарастающего социального надлома»1. Чрезмерное
вытягивание пирамиды неравенства, т.е. увеличение социальной дистанции между
полюсами
дифференциации
социальных
слоев,
ведет
к
усилению
социальной
напряженности в обществе, его дезорганизации, социальным потрясениям.
Таблица 5
Неравномерность распределения дохода между различными группами населения*
Соц.слой
Россия
Казахстан
Беларусь
Украина
10%
наименее 5,7%
3,9%
3,8%
3,8%
обеспеченных
10%
наиболее 42,4%
23,7%
21,9%
22.5%
обеспеченных
Децильный
7,4
6,1
5,8
5,9
коэффициент
Львов Д.С. Социально-экономическое положение в России и ее вклад в гармонизацию процессов
мирового развития // Россия на пути к устойчивому развитию. – М., 2003. - С. 33-34.
1
9
*Составлено по данным Всемирного Банка
Кризисные явления в социальной сфере имеют далеко идущие негативные
последствия: масштабный трансформационный кризис привел к формированию в
постсоветском социуме феномена «двойной эксклюзии», связанной с процессами
социально-географической и отраслевой стратификации, и социальной дифференциации,
приводящей к маргинализации отдельных личностей, социальных групп и целых
сообществ1. Социальные и экономические условия напрямую оказывают воздействие на
процессы политического участия, включенности сообществ, на процессы в политической и
социокультурной сферах.
Дополнительные сложности политического развития постсоветских стран связаны с
сильной «зависимостью от предшествующего пути» и слабостью новых институтов.
Важнейшей проблемой постсоциалистического транзита является имитационный характер
значительной части реформ и формирующихся новых институтов, которые следует
рассматривать с точки зрения феномена «перевернутой легитимности». Обращение к
либеральной демократии, конституционализму и правовому государству становится
мощным инструментом в периоды смены режимов, позволяя заручиться поддержкой со
стороны западных демократий «команде реформаторов», пришедшей к власти, а также
облегчает формулировку программных целей обновления, противопоставляя новое
устройство старому укладу (что само по себе легитимирует новую власть). Самая важная
проблема
«реформирования
сверху»
заключается
в
соответствии
нового
институционального порядка внешним условиям, что, в свою очередь, предполагает
обращение к проблеме влияния предшествующих форм институциональной организации
на последующие, получившей в неоинституционализме концептуализацию в понятии path
dependency (зависимость от первоначально выбранного пути, эффект колеи) и влияние
социокультурных
традиций,
оказывающих
влияние
на
траектории
социального,
экономического, политического и культурного развития.
Самсонов В.В. Социальное качество развития территорий: проблемы измерения // Вестник
Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2013. Вып. 1 (13). - С. 162-169.
1
10