А. Н. Журавская НИКОЛАЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ВЫРУБОВ.
advertisement
А. Н. Журавская НИКОЛАЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ВЫРУБОВ. ОТ РОССИИ ДО ПАРИЖА И ОТ ПАРИЖА К РОССИИ1 ВЫРУБОВЫ, дворянский род, восходящий своими корнями к XVI веку и внесенный в 6-ю часть дворянской родословной книги Пензенской губернии куда относились самые старинные роды. Начало пензенской ветви положил ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ ВЫРУБОВ (10.04.1776 — 28.08.1840)2. Жизнь до и после… История, как шутят представители этой науки, учит тому, что ничему не учит. Человечество ходит по кругу, делая одни и те же ошибки и пытаясь путем насилия и несправедливости достичь справедливости. А так как такой путь ошибочен, приходится опять возвращаться к истокам. И вот тут бы осмыслить прошлое, но, увы! — все начинается снова. В истории жизни любой личности, как в капле воды, отражается история государства, история человечества, само время. Примером тому может служить судьба Николая Васильевича Вырубова — одного из многих россиян, чья жизнь пришлась на эпоху перемен начала ХХ века. Представитель древнего боярского рода, связанного родством по отцовской линии с ярославскими князьями Рюриковичами Львовыми, а по материнской — с Тургеневым и Фетом, Николай Вырубов родился 25 января (7 февраля н. ст.) 1915 г. в Орле. Раннее детство он провел в доме своей бабушки Ольги Васильевны Галаховой, урождённой Шеншиной — одной из наследниц И. С. Тургенева. Ее отец был орловским помещиком, а дядя — русским поэтом и членом-корреспондентом Санкт-Петербургской академии наук, известным под псевдонимом Фет. Родовое поместье отца Николая Васильевича село Колтовское находилось в Пензенской губернии. Вырубовы владели им с 1762 г. — оно было пожаловано Екатериной II поручику лейб-гвардии Измайловского полка Петру Вырубову сразу же после ее восшествия на престол. Николаю Васильевичу не довелось побывать в родовом гнезде своей семьей. Революционная власть не оценила заслуги Вырубовых — Галаховых — Шеншиных в истории русской культуры и выбросила хозяев из принадлежавшего им дома. «В 1918 году нас — бабушку с дедушкой, маму с тремя детьми, из которых я был младшим,— просто выкинули из дома. Как нам объяснили: чтобы сделать там тургеневский музей, хотя писатель в этом доме никогда не бывал». Музей Тургенева располагается в их доме и по сию пору, а у входа висит копия приказа, предписывающего «буржуям» оставить дом со всем его имуществом. Маленький Николай входил в новую жизнь, полную скитаний и унижений. К слову сказать, о советской «экспроприации» Николай Васильевич вспоминает без озлобления, и как бы в подтверждение этому в 1990х гг. он передал в тургеневский музей в Орле редкое издание сочинений Пушкина — одну из немногих семейных реликвий, вывезенных из России в Париж. Тогда же Николай При подготовке статьи использованы следующие материалы: Кантор Ю. Дворянское гнездо // Известия. 2002. 29 марта (http://main.izvestia.ru/print/?id=16377); Лобыцын В. Солдат двух народов // Российские вести. 2003. 2-8 июля. № 24. 2 http://penza-trv.ru/go/region/penzobl/historipnz/dvjryanin/virubov 1 1 Васильевич занялся организацией сети деревенских библиотек в Орловской губернии. Вот такой виток истории. Его отец, Василий Васильевич Вырубов был известным земским деятелем и после февраля 1917 г. вошел в состав Временного правительства как товарищ министра внутренних дел. После Октябрьского переворота В. В. Вырубов вместе с бывшим главой Временного правительства князем Г. Е. Львовым находился в Париже, где с конца 1918 г. представляя правительство адмирала А. В. Колчака, а также участвовал в Версальском конгрессе, подведшем итоги Первой мировой войны. Мать, Ольга Васильевна, с дочерью и двумя сыновьями в ноябре 1917 г. перебралась в свое орловское имение Клеменово, а когда в 1920 г. его отобрали, — в сельцо Сергиевское. Там в мае 1921 г. она была арестована «за фамилию» и умерла в тюрьме от тифа. Детей и их няню забрала тетя и увезла в Петроград, где все разместились на чердаке бывшего дедушкиного дома, причем дети жили под девичьей фамилией матери — Галаховы, ибо носить фамилию «Вырубовы» для того времени и места было опасно. «Мы жили на чердаке большого дома, до революции принадлежавшего деду, — на Фонтанке, напротив цирка Чинизелли». Этот желтый особняк в классическом стиле и теперь смотрится окнами в Фонтанку. Об этих горестных днях Николай Васильевич позже вспоминал так: «Главным в нашей жизни была не школа, а улица, добыча пропитания. Нас было трое детей, бабушка, дедушка, няня, а работала одна тетя — писала в Эрмитаже этикетки… Я был самый маленький и занимался тем, что отдирал доски от деревянных мостовых, которыми топили печи». В 1923 г. жена дяди Николая Васильевича, состоятельная немка, внеся приличную сумму, получила разрешение вывезти двух стариков и троих детей в Германию. Новая Россия торговала своими гражданами, как рабами. Они уезжали и спасали детей, понимая, что в большевистской России будущего у них нет. Отца Николай Вырубов увидел уже за границей, в Германии, откуда семья отправилась в Париж. Так восьмилетний Коля Галахов стал русским эмигрантом, а заодно узнал, что его настоящая фамилия — Вырубов. Николай Васильевич очень любит рассказывать о том, что «несметные» сокровища рода Вырубовых вывез из России именно он. «Тетя сшила нам пальто из одеял, в моем пальто были зашиты бабушкины бриллиантовые серьги. Это все, что мы привезли за границу». Из тех сережек сделали два кольца, чтобы Николай и его брат, женившись, передали их женам. Старшее поколение Вырубовых прошло традиционный для большинства иммигрантов-аристократов путь: «Бабушка и дедушка попали в старческий дом в Сен-Женевьев-де-Буа, брата и сестру отправили в Англию к друзьям. А я мотался по больницам». Николай Вырубов привез из России костный туберкулез, и первые годы пребывания в Париже узнавал этот город, только «переезжая из клиники в клинику». Начало Второй мировой войны застало Николая Васильевича в Англии, в Оксфордском университете. «Я понял, что сидеть сложа руки не буду, я считал долгом русского человека, находясь за границей, поддержать честь своего рода. Я хотел на фронт». Он тотчас вступил добровольцем в английскую армию и готовился принять участие в военных действиях. Однако через месяц Вырубов получил уведомление, что как иностранец он не имеет права находиться в действующих частях и может рассчитывать только на вспомогательные. И тогда в 1940 г. Николай Вырубов записался добровольцем в движение «Сражающаяся Франция», создававшееся в Англии генералом де Голлем. В его частях рядовым, а затем унтер-офицером участвовал в сирийской, ливийской и тунисской кампаниях. «В Понтекорве поднял французский флаг перед лицом противника. Будучи ранен, отказался уйти с поля боя и заявил о желании войти в ударную роту, чтобы ближе подойти к неприятелю… Блестящий унтер-офицер русского происхождения … 2 Прекрасный воин, воплощающий самый высокий дух служения Франции, своей второй Родине», — сказано в представлении к награде за тот бой. За доблесть при защите Франции Николай Васильевич был награжден двумя военными крестами, а также редким и почетным орденом — Крестом Освобождения, который занимает особое место среди его наград. Этот орден за всю историю Франции получили около тысячи человек, и только двое из них — русские. Выйдя после очередного ранения из госпиталя в Тунисе, он предпринял попытку как-то послужить и своей первой родине: в Алжире пришел в советское консульство, представился русским солдатом, но советские представители не нашли ничего лучшего, как предложить Вырубову «послужить», сотрудничая с органами. «Это вы французам служите, если хотите действительно быть полезным России — поработайте на нас». От работы на «органы» Вырубов отказался. «Я ушел растерянный и оскорбленный после этого знакомства с советскими властями». Но, возможно, именно это «знакомство» уберегло Вырубова от другой непоправимой ошибки. Еще в годы войны унтер-офицер Вырубов столкнулся со своими соотечественниками. Под Дижоном сдалась немецкая часть, в которой было много русских, когда-то попавших в плен. Тридцать из них Вырубов отобрал в свой взвод. «Они доблестно сражались с немцами, но трепетали при одной мысли о возвращении на родину», — вспоминал Николай Васильевич. Сразу после войны Советский Союз стал агитировать своих бывших граждан к возвращению на Родину. И, конечно, тоскующие по России эмигранты первой волны стали возвращаться. Вырубов, в отличие от многих более доверчивых соплеменников, не обманулся и игру советской власти не принял. Впоследствии он приезжал в советскую Россию, в Москву и Ленинград в составе делегации французского правительства и, как он вспоминает, «горькой радости возвращения не почувствовал». В послевоенные годы Николай Васильевич работал в ООН, занимаясь беженцами и репатриантами. В 1948–1950 гг. находился в английской оккупационной зоне в Германии и работал с советскими беженцами. Затем как представитель Верховного комиссариата по беженцам жил в разных странах. В 1958 г., когда генерал де Голль вновь пришел к власти, Николай Васильевич вернулся во Францию и состоял в его координационном штабе. Службу он закончил помощником министра по вопросам так называемых возвращенцев из Северной Африки. Выйдя в отставку, Николай Васильевич стал председателем Земгора — самой большой русской организации во Франции, исторически возникшей еще в России в Первую мировую войну. В 1996 г., в день 56-й годовщины призыва генерала де Голля, Николая Васильевича Вырубова возвели в ранг командора ордена Почетного Легиона. Второй раз высшую награду Франции получил представитель блистательного дворянского рода Пензенской губернии Вырубовых (первым был двоюродный дед Николая Васильевича — Григорий Николаевич, удостоенный награды за доблесть во время Франко-Прусской войны 1870 г.). В Советский Союз Николай Васильевич впервые приехал в 1965 г. Сейчас на своей первой родине он бывает нечасто. Интересно его высказывание в письме к заведующему архивом-библиотекой Российского фонда культуры Виктору Леонидову, написанному в форме эссе и названному «Встречи». «С прошлым мы смирились и доживаем свой век с чистой совестью по отношению к России, волнуясь о ее судьбе. Нам не от чего отрекаться, нечего отбрасывать, заблуждения нас не терзают, и жизнь нас не обманула. Наш взгляд на окружающий мир доброжелателен, и мы доверчиво идем на встречи. Но, когда мы бываем в России, как бы там ни было душевно приятно, мы пока не чувствуем себя дома. Чего-то основного не хватает, а именно привычных нам правил жизни. Не вид опустевшего семейного дома волнует нас, а то, во что превратилась страна после долгих лет советского беспорядка и бессмысленных жертв. 3 Не к чему было нас прогонять! Не к чему искать вину в особой судьбе России, в выдуманном историками ее „предназначении страдать“ за всех. Вина, скорее, в бездарности вождей, подвергнувших расшатанную войной страну утопическому эксперименту, выдуманному чужими знатоками. Нас разделяют не годы разлуки, а марксистский эксперимент, затронувший людей так глубоко, что, отбрасывая его с трудом и нерешительностью, не зная Запада, не понимая его, не доверяя и завидуя ему, они к нему относятся настороженно, а, заодно, и к нам». Возвращение… В Париже, на авеню Йена, в десяти минутах ходьбы от Триумфальной арки находится удивительный дом. Пройдя через крытый дворик, сквозь большую стеклянную дверь можно войти холл, стены которого густо увешаны старинными картинами. Холсты старых мастеров и изящные, искусно раскрашенные от руки гравюры встречают посетителя и в комнатах, обстановка которых отличается каким-то особым обаянием и соразмерностью. Здесь очень много русского: виды пушкинского Петербурга непринужденно соседствуют с «галантными» французами, а императрица Екатерина II величаво улыбается щеголеватому красавцу — маршалу Франции Иоахиму Мюрату. В этом уютном жилище есть что-то от дворца вельможи века Просвещения, описанного когда-то Пушкиным: «книгохранилище, кумиры и картины...». Хозяин этого дома — гражданин Франции, русский дворянин Николай Васильевич Вырубов 3. В 1966 г. после смерти отца Николай Васильевич возглавил Земско-городской комитет помощи соотечественникам и стал хранителем архивов русской эмиграции первой волны. Лишь в 1990-е годы приезды в Россию обрели для него смысл (не очень понятно: какой именно смысл?). Первыми, с кем он «вышел на связь», стали российские музеи. Часть бесценных документов русской истории и культуры, сохранившихся в Русском Зарубежье (так?), были переданы им академику Д. С. Лихачеву, а фотографии, документы, картины, имеющие отношение к истории Пензенской губернии, получил в дар Пензенский областной краеведческий музей. Вот пример благодарности и благородства истинного аристократа, пример истинного понимания истории и своего места в ней! В Павловский дворец он передал послереволюционные письма императрицы Марии Федоровны. В Государственный музей А. С. Пушкина в апреле 1994 г. — две русские миниатюры первой трети ХIХ в. На одной из них, выполненной в конце 1800-х гг. акварелью и гуашью на костяной пластине, неизвестный художник изобразил Николая Андреевича Небольсина. Современник Пушкина и человек одного с ним круга, Небольсин не мог не встречаться с поэтом хотя бы в силу своего служебного положения (с 1829 г. Николай Андреевич занимал пост московского гражданского губернатора). На второй миниатюре (также работы неизвестного художника) — выполненный в начале 1820-х гг. акварельный портрет первой жены Николая Андреевича Небольсина — Евдокии Дмитриевны, урожденной княжны Львовой. Евдокия Дмитриевна Небольсина умерла в 1825 г. в возрасте 29 лет. Ее племянница Евдокия Александровна Львова была замужем за прадедом Николая Васильевича Вырубова. Кстати, именно эта родственная линия привела к тому, что сейчас в стенах Константиновского дворца в Стрельне находятся портреты потомков князей Львовых. В 1993 г. (так?) Н. В. Вырубов передал в Гатчинский дворец несколько гравюр (какие именно?). Семейные портреты потомков великого князя Константина Павловича, привезенные в Париж в конце XIX в. князем Львовым (дядей Вырубова) мечтал видеть в возрожденном Константиновском дворце в Стрельне: «В 1993 году с помощью Российского фонда культуры я передал в Гатчинский дворец семь семейных портретов, изображающих великого князя Константина Павловича и его потомков… Я передал 3 Невский А. Я. Подарки Пущину // Октябрь. 1996. № 6. С. ____ . ГДЕ НАЧАЛО И КОНЕЦ ЦИТАТЫ? 4 портреты в Гатчину, когда ансамбль в Стрельне был еще в новорожденном состоянии. Но теперь, когда ансамбль реставрирован, я прошу перенести портреты из Гатчины в Стрельну, где им следует находиться…»4. Опять виток истории. Об этом факте исторической справедливости или несправедливости, об этом даре мы и поведаем ниже. Итак, в 2003 году парадные гостиные Константиновского дворца по желанию Николая Васильевича украсили портреты, на которых изображены великий князь Константин Павлович и его потомки. Вот перечень и описание этих полотен. 1. 2. 3. 4. 5. 6. Портрет великого князя Константина Павловича в рост с сигарой в руке. Неизв. худ., первая четверть XIX в.; холст, масло; 91 х 66 см. Портрет Павла Константиновича Александрова, сына великого князя Константина Павловича. Неизв. худ., 1840-е гг.; холст, масло; 102 х 82 см. Портрет Анны Александровны Щербатовой, жены Павла Константиновича Александрова. Худ. Батут, XIX в; картон, пастель; овал 65 х 56 см. Портрет Александры Павловны Александровой (1836–18…), внучки великого князя Константина Павловича, впоследствии жены Дмитрия Александровича Львова. Художник О. Коннель; картон, пастель; овал 60 х 50 см. Портрет Павла Дмитриевича Львова — правнука великого князя Константина Павловича. Худ. Джорж Беккер, к. XIX — н. ХХ вв; холст, уголь, масло; 56 х 44 см. Портрет Александра Дмитриевича Львова — свекра внучки великого князя Константина Павловича Александры Павловны Александровой. Неизв. худ., сер. XIX в.; холст, масло; 103 х 83см. Каким же образом оказались связанными родственными узами Императорский Дом Романовых, князья Львовы и Вырубовы? Александр Дмитриевич Львов (1796/1800 — 1866) и Мария Андреевна Долгорукая имели одиннадцать детей, в т. ч. Евдокию Александровну Львову (5.10.1845 — 12.02.1904), родным братом которой был флигель-адъютант и шталмейстер Дмитрий Александрович Львов (1833 — 1874). Евдокия Александровна Львова была замужем дважды: в первом браке — с князем Алексеем Николаевичем Шаховским (1841 — 1882), во втором — с Василием Николаевичем Вырубовым (26.10.1844 — 23.03.1905). В этом браке родился Василий Васильевич Вырубов (1879 — 1963), который с супругой Ольгой Николаевной Галаховой (1888 — 1921) имел троих детей: Василия (1913), Николая (1915) и Ирину. Таким образом, изображенный на одном из портретов Павел Дмитриевич Львов, был двоюродным братом Василия Васильевича Вырубова и двоюродным дядей Николая Васильевича Вырубова. Однако в описании указано, что Павел Дмитриевич Львов является «правнуком великого князя Константина Павловича». И здесь начинается еще одна история, о которой имеет смысл рассказать несколько более подробно. В 1807 г. великий князь Константин Павлович, второй сын императора Павла I и к тому времени уже владелец Константиновского дворца, вступил в связь с Жозефиной Фридерикс (Фредерихс, Фредерикс), урожденной Ле Мерсьер (1785/1786 — 1824), история жизни которой была вполне в духе «романтического века»5. 14-летней девочкой она обратила на себя внимание некоего богатого английского лорда, пожелавшего воспитать из бедной прислужницы в магазине готового платья ИСТОЧНИК ЦИТИРОВАНИЯ Использованы материалы статьи Анатолия Иванова «Константин и Жозефина» (Санкт-Петербургские ведомости, 26 июня 2004). 4 5 5 спутницу жизни по своему вкусу. Родители Жозефины, хотя и неохотно, дали согласие на этот опыт в духе просветительских идей того времени. Для начала англичанин поместил свою подопечную в один из лучших пансионов, где она провела четыре года, обучаясь хорошим манерам и кое-каким наукам. По выходе оттуда Жозефина оказалась под строгой опекой благодетеля, намеревавшегося довершить образование. Он окружил ее всевозможной роскошью, перевез в свой родовой замок, причем не заговаривал о женитьбе. К несчастью, щедрый покровитель скоро умер, не оставив никакого завещания, и наследники немедленно изгнали его воспитанницу из замковых покоев. Раздумывая, что делать дальше, Жозефина понемногу распродавала полученные в подарок драгоценности. Попутно она мечтала о богатом красавце, который изменит всю ее жизнь, предложив руку и сердце. С этой целью она стремилась завязать знакомства в театрах и на публичных гуляньях. Наконец ей повезло: в 1804 г. она повстречала молодого человека, назвавшегося флигель-адъютантом русского императора полковником Фридериксом, прибывшим в Лондон с важными документами. Со своей стороны Жозефина представилась ему бывшей невестой английского аристократа, лишившейся своего нареченного в самый канун их свадьбы. Богатые наряды и светское обхождение убеждали в правдивости ее слов, и пригожий «полковник» не замедлил сделать Жозефине предложение. Они обвенчались; две недели после свадьбы промелькнули как дивный сон, хотя новоиспеченный супруг не смог скрыть разочарования относительно имущественного положения своей избранницы. Наступила пора разлуки; посланец царя объявил ей о вынужденном отъезде, пообещав в скором времени прислать деньги на проезд в Россию. После нескольких месяцев ожидания Жозефина продала все оставшееся имущество и отправилась в Петербург на поиски пропавшего мужа. Там ее ожидал страшный удар: полковника Фридерикса среди лиц императорской свиты не оказалось, зато среди побывавших за последнее время в Лондоне курьеров отыскался некий Фридрихс, обыкновенный фельдъегерь, располагавший лишь солдатской койкой в общей казарме. Убитая горем Жозефина совершенно растерялась, — и не повстречай она в чужом для нее городе старую знакомую, приютившую ее на время, ей пришлось бы очень плохо. Тем временем в Петербург вернулся временно отсутствовавший Фридрихс, разыскал свою жену и, не утруждая себя извинениями и оправданиями, стал предъявлять права на нее. Пришлось подчиниться. Была нанята квартира, и вновь соединившаяся чета попыталась зажить семейной жизнью. Радости она им обоим не принесла. Вскоре Жозефина возненавидела мужа и решила найти себе высокого покровителя. В 1807 г. на одном из петербургских маскарадов ей удалось познакомиться с цесаревичем Константином Павловичем, к которому она обратилась за поддержкой. Великий князь охотно согласился принять на себя заботу о несчастной страдалице. 7 июня следующего года французский посол Коленкур занес в свою записную книжку следующие строки: «Некая Фридрихс, француженка, жена фельдъегеря и с год любовница великого князя, родила мальчика. Он велел перевести его к себе во дворец (имеется в виду Константиновский дворец в Стрельне — А. Ж.), и сама императрица-мать позаботилась о матери. За нею ухаживают во дворце великого князя, и он в восхищении». Константин Павлович оказался нежным отцом. В его письмах 1813 г. постоянно упоминаются мадам Фридрихс и горячо любимый сын, c которыми он, по его словам, мечтал как можно скорее соединиться. Назначенный в 1814 г. наместником Царства Польского, он смог осуществить свою мечту, но вот надеждам Жозефины на замужество с великим князем не суждено было сбыться. Сначала этому препятствовали чисто формальные преграды, а позднее цесаревич увлекся другой женщиной, которую звали Жанеттой Антоновной Грудзиньской. 6 Потеряв надежду на желанную перемену в своей судьбе и устав от ложного положения, в котором она все эти годы находилась, давно разведенная с первым супругом, Жозефина в 1820 г. вышла замуж за полковника Вейса. А всего через две недели после этого цесаревич получил долгожданный развод и вскоре вступил в брак с графиней Грудзиньской, получившей в скором времени титул княгини Лович. Все эти события сильно отразились на здоровье Жозефины. В поисках исцеления от телесных и душевных недугов она переезжала с места на место, не находя себе покоя, и спустя четыре года умерла в Ницце в 1824 г. Через несколько лет не стало и самого великого князя. А через пять месяцев за ним последовала его жена княгиня Лович, ради которой он после смерти своего старшего брата императора Александра 1отказался от царского венца. Сын Жозефины и Константина Павловича, которого при рождении нарекли Павлом Константиновичем Александровым (ср. список портретов), родился 24 марта 1808 г. При его крещении присутствовал сам император Александр I. В 1812 г. указом Сената мальчик был возведен в дворянское достоинство и в том же году записан юнкером в лейб-гвардии Конный полк, а несколько дней спустя, произведен в корнеты. Воспитание П. К. Александрова было вверено известному педагогу графу Мориолю под непосредственным наблюдением приближенного великого князя Константина Павловича генерала Д. Д. Куруты. Его воспитание носило характер строгости и замкнутости. Александров почти не пользовался свободой, проводя всё время в кругу близких лиц, воспитателя и преподавателей. Лишь, когда ему исполнился 21 год, он получил разрешение ходить без провожатых. В 1823 г. он был произведен в поручики и зачислен в лейб-гвардии Подольский кирасирский полк (впоследствии лейб-гвардии Кирасирский его величества). 12 мая 1829 г. пожалован в флигель-адъютанты Его Императорского Величества. В 1831 г. в рядах своего полка он участвовал в боевых действиях против польских мятежников. За отличия в сражениях под Гроховом и Вильною награжден орденом Св. Владимира IV степени с бантом, золотой шпагой с надписью «За храбрость» и чином ротмистра. После смерти отца в июне 1831 г. П. К. Александров переехал в Петербург и в 1832 г. в чине ротмистра начал службу в лейб-гвардии Конном полку. В 1837 г. был произведен в полковники. С 1838 г. он командир Первого дивизиона лейб-гвардии Конного полка, а с 7 апреля 1846 г. — генерал-майор Свиты Его Императорского Ввевличества. 22 июня 1851 г. Павел Александров причислен к числу лиц, состоявших при особе государя императора. 17 ноября 1855 г. вступивший на престол император Александр II пожаловал своего морганатического двоюродного брата в генерал-адъютанты, а 26 августа 1856 г., в день своей коронации, произвел в генерал-лейтенанты. Высшим знаком отличия Павел Константинович имел орден Св. Анны I степени. Скончался Павел Александров 23 октября 1857 г. на 49-м году жизни. По словам Е. П. Карновича, Александров отличался чрезвычайным добродушием, и оставил после себя сильно расстроенное состояние6. А теперь вернемся к истории портретов и еще раз обратим внимание на список. В 1833 г. Павел Константинович Александров вступил в брак с Анной Александровной Щербатовой (1808–1870), дочерью камергера и статского советника Александра Александровича Щербатова и его второй супруги Прасковьи Сергеевны Одоевской. «…Я еще помню старуху Александрову, урожденную княжну Щербатову, жену П. К. Александрова, генерал-адъютанта и побочного сына Цесаревича Константина Павловича, когда-то [ему] принадлежала вся Стрельна. Старушка Александрова была в См.: Знаменитые россияне XVIII–XIX вв.: биографии и портреты. По изданию великого князя Михаила Николаевича «Русские портреты XVIII и XIX столетий». СПб., 1995. С.443–444; Военная энциклопедия: т. I. СПб., Т-во И. Д. Сытина. 1911 г. С. 259; Русский биографический словарь. Т. I. СПб., 1896. 6 7 молодости очень хороша, но не отличалась умом. Известен разговор ее с Императором Николаем I во время его коронации. На вопрос Государя, как довольна она празднествами, она отвечала, что очень нравится, но жалеет о том, что подобные праздники повторяются так редко. В старости у нее был elyrhautiasis, который не мешал ей, однако, показываться в свете. Она ко мне была очень добра. С балкона ее дома 7 я смотрел на открытие памятника Императору Николаю. После ее смерти дом достался ее единственной дочери княжне Львовой… теперь он принадлежит Германскому посольству»8. В браке П. К. Александрова и А. А. Щербатовой родилась дочь Александра Павловна Александрова. И она есть в нашем списке. Впоследствии Александра Павловна вышла замуж за князя Дмитрия Александровича Львова (1833–1874) — флигельадьютанта, впоследствии шталмейстера, который как мы помним, был братом Евдокии Александровны Львовой, вышедшей замуж вторым браком за Василия Николаевича Вырубова, деда Николая Васильевича Вырубова. «… Помню щеголя кн. Дмитрия Львова, конногвардейца, женатого на Александровой. Он хвалился тем, что никого не знает из московской родни. Он кончил свою жизнь несчастливо»9. В нашем списке нет его портрета. Но есть портрет его отца — свекра Александры Павловны, действительного статского советника князя Александра Дмитриевича Львова (1796/1800–1866). В браке с Марией Андреевной Долгорукой (1805–1889) он имел одиннадцать детей, одним из которых и был Дмитрий, будущий муж А. П. Александровой. В их браке родилось двое сыновей — Александр Дмитриевич Львов (1863–1919) и Павел Дмитриевич Львов, портрет которого завершает наш список. Таким образом, круг родственных связей замкнулся. Мы выяснили, что Николай Васильевич Вырубов является потомком многих известных исторических личностей, и в том числе состоит в дальнем родстве с великим князем Константином Павловичем Романовым. Как портреты Александровых — Львовых попали в Париж? По сведениям Н. В. Вырубова, Павел Дмитриевич Львов постоянно проживал в Париже. Портреты великого князя Константина Павловича и его потомков он привез в Париж в конце XIX в. из дворца Львовых в Стрельне. В. В. Вырубов, отец Николая Васильевича, приехав в Париж, поселился в его квартире, где и находились эти портреты. Сам П. Д. Львов во время Первой мировой войны вернулся в Россию, где был арестован сразу после революции и, по некоторым данным, расстрелян. А мы вернемся к герою нашего повествования. «Я понимаю, что России, из которой меня увозили ребенком, больше нет. И пытаться воссоздавать ее в точности такой просто бессмысленно», — говорит Николай Васильевич. Конечно, он прав: вернуть прошлую Россию невозможно. Но восстановление прерванной связи времен очень нужно нынешней России, ибо без корней своих она не сможет существовать и строить будущее. Он весьма иронически относится к попыткам возродить внешние атрибуты ушедшей России. «Мне даже кажется странным и смешным, что в России так модны — именно модны — старые внешние символы. Меня смущает эта поверхностность». Иронизирует он и над разного рода «дворянскими собраниями» и похвальбой титулами. «Это какая-то странная игра, которая чужда мне во Франции и непонятна в России. Однобокая ориентация на старину, как мне кажется, чревата национализмом и ограниченностью, а значит, изоляционизмом». А еще Николай Васильевич не любит разговоры о российском «особом пути»: «Я надеюсь, что в России вместе с экономическими реформами станет естественным движение в русле общеевропейской Речь идет о доме на углу Исаакиевского сквера, Б. Морская, 41. — А. Ж. Мемуары графа С. Д. Шереметева. М., 2001. С. 106–107. Из очерка «Петербургское общество 1860-х гг. (1863–1868). Создание мемуаров относится к 1888–1892 гг. 9 Там же. С. 183. 7 8 8 культуры. Я имею в виду, конечно, гуманизм, этику, права человека. Естественно, должны пройти годы, чтобы это смог осознать и прочувствовать каждый». Николай Васильевич Вырубов избегает пышных разговоров о патриотизме, считая это чувство сугубо личным. Октябрьский переворот 1917 г. пытался лишить его Родины, а он сохранил ей верность: «Родина — это та, которой ты принадлежишь, а не та, которая принадлежит тебе. Я принадлежу своей Родине, как бы она ко мне ни относилась. Это — на всю жизнь, так относятся к матери»10. Благодарю Т. А. Григорьеву за помощь в подборе материалов к статье. 10 Кантор Ю. Дворянское гнездо // Известия. 2002. 29 марта. 9
