Джейн Фонда, Прайм
advertisement
Джейн Фонда Прайм-тайм. После 50 жизнь только начинается Текст предоставлен издательством http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=6003125 «Прайм-тайм : После 50 жизнь только начинается / Джейн Фонда»: Эксмо; Москва; 2012 ISBN 978-5-699-57595-4 Аннотация Известная актриса, многократная обладательница премий «Оскар» и «Золотой глобус», успешный кинопродюсер и создательница аэробики Джейн Фонда делится с читательницами своей программой полноценной жизни после 50. Она предлагает комплекс физических упражнений, чтобы всегда оставаться в форме, простые рецепты правильного питания, советует, как сохранить искру в любовных отношениях, помогает позитивно смотреть на процесс старения. Опираясь на последние исследования в области психологии, косметологии и медицины, а также на собственный жизненный опыт, Джейн Фонда рассказывает, как после 50 быть энергичной, позитивной, самодостаточной и, главное, молодой душой и телом. Джейн Фонда Прайм-тайм. После 50 жизнь только начинается © 2011 by Jane Fonda © 2011 by Angela Martini © Наумова И., перевод на русский язык, 2012 © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2012 Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. © Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru) Предисловие. Арка и лестница Прошлое определяет настоящее, и, шаг за шагом продвигаясь на ощупь к этому настоящему, мы прокладываем путь в будущее1. Мэри Кэтрин Бейтсон НЕСКОЛЬКО ЛЕТ ТОМУ НАЗАД ЗАКОНЧИЛСЯ ШЕСТОЙ ДЕСЯТОК ПРОЖИТЫХ МНОЮ ЛЕТ, и я шагнула в семидесятилетие, или во второе десятилетие того периода, который рассматриваю как III акт своей жизни. По моему пониманию, он начинается в шестидесятилетнем возрасте. Конечно, имея хорошее здоровье, можно наплевать на шестьдесят. Но семьдесят – это уже серьезно. Во времена наших бабушек и дедушек тех, кому за семьдесят, считали древними стариками. Если они еще не умирали. Однако в последнее столетие произошла революция – революция долголетия. Как показывают исследования, ожидаемая продолжительность жизни увеличилась в среднем на тридцать четыре года – и вместо сорока шести лет ныне составляет около восьмидесяти! Такое удлинение, по сути, равняется целой половине жизни взрослого человека, и независимо от того, хотим мы этого или нет, этот факт все меняет. В том числе наше осознание себя. Дополнительная комната Социальный антрополог (и моя близкая подруга) Мэри Кэтрин Бейтсон нашла метафору, передающую ощущение человека, надеющегося прожить такую долгую жизнь. В своей недавно вышедшей книге Composing a Further Life: The Age of Active Wisdom («Созидание будущего: возраст активной мудрости») она пишет: «Мы не увеличили продолжительность жизни на несколько десятилетий путем простого удлинения старости; вместо этого мы открыли новый временной промежуток в течение жизни, вторую половину зрелости совсем иного рода, предлагаемую нам преклонным возрастом, в результате чего подвергается изменению каждый из периодов нашей жизни»2. Бейтсон использует яркую метафору, сравнивая наши ощущения с тем, что мы испытываем, когда в доме прибавляется еще одна комната. И дело не только в самой комнате; в связи с ее появлением изменяются и все другие части дома. В доме, с которым можно сравнить нашу жизнь, такие понятия, как планы на будущее, замужество, любовь, финансы, воспитание детей, путешествия, образование, физическая подготовка, уход на пенсию – все, что присуще каждой личности, – теперь, когда мы надеемся пересечь восьмидесятилетний, девяностолетний или еще более дальний рубеж, приобретает новое значение. Но наша внутренняя культура не готова к этим переменам. В социальном плане очень многое делается так же, как в начале двадцатого века, когда все периоды жизни были рассортированы по отдельным, специфичным для каждого возраста «башням»: в первую треть жизни мы учимся, во вторую – занимаемся воспроизводством, в последнюю, предположительно, – бездельничаем. Но задумайтесь над тем, что было бы, если бы мы снесли эти «башни» и включились в активную жизнь. Например, давайте посмотрим на учебу и работу как на вызов, который бросает нам увеличившаяся продолжительность жизни, а не как на то, что заканчивается в момент выхода на пенсию. Что, если бы дети в раннем возрасте смогли пережить удивительное ощущение быть полезным; если бы с первого класса знали, что будут заниматься своим образованием на протяжении всей жизни? Что, если бы вторая, традиционно продуктивная, часть жизни органично сплеталась с досугом и учебой? А пожилые люди, отдавшие двадцать или тридцать лет работе, могли бы наслаждаться свободным временем, все еще продолжая так или иначе работать и подумывая о другом образовании – хотя бы для того, чтобы освежить мозги? Если нарисовать в воображении такой путь, долголетие становится похожим на симфонию, по-разному звучащую в разное время и, как и музыка, возвращающуюся к нам в слегка измененном виде, проходя по арке жизненного пути. Мы, сегодняшнее послевоенное поколение (поколение беби-бума), и люди преклонного возраста призваны показать, как с максимальной пользой использовать этот удивительный временной дар; как ощутить себя цельными, полностью реализовавшимися людьми, взошедшими на вершину арки собственной жизни. Пытаясь схематично представить ход собственной жизни после шестидесяти и далее, я пришла к выводу, что полезно разделить симфонию моей жизни на три акта или на три важных эволюционных этапа: I акт – три первых десятилетия; II акт – три средних десятилетия; III акт – три последних десятилетия (или столько, сколько каждому отпущено). Стремясь осознать новые реалии зрелости, я придумала арку и лестницу. Арка и лестница Перед вами – два нарисованных мною схематичных изображения; они представляют собой две концепции человеческой жизни, которые теперь так много для меня значат. Одно изображение в виде арки передает биологическое представление о жизни, когда начиная с детского возраста мы движемся к зрелости, достигаем пика на середине арки – затем спускаемся вниз, становясь немощными. Другой рисунок в виде лестницы демонстрирует наши потенциальные возможности, когда мы постепенно поднимаемся вверх, приближаясь к мудрости, духовной зрелости, познанию – иными словами, движемся в будущее сознательно и с душой. Зрительный образ этих схематичных изображений был разработан Рудольфом Арнхеймом, покойным почетным профессором Гарвардского университета. Они видятся мне яркими метафорами выбираемого нами отношения к зрелости. Традиционная культурная традиция подталкивает нас к тому, чтобы мы выбирали арку – старость как физическое угасание, а не лестницу – старость как потенциальную возможность развития и восхождения. Но именно лестница сулит нам многое в зрелые годы жизни, даже перед лицом физического угасания! Может быть, следовало бы изобразить винтовую лестницу? Ведь мудрость, уравновешенность, осмысление и сострадание, олицетворяемые движением вверх, не приходят в результате линейного восхождения; они призывают воздержаться от крутого подъема, одновременно оглядываясь назад и стремясь вперед. Репетиция будущего На протяжении своей жизни, если я сталкивалась с чем-то, внушающим страх, я старалась превратить это нечто в своего лучшего друга, не отступала перед ним. Элеонора Рузвельт однажды сказала: «Каждый раз, когда вы действительно побеждаете страх, вы приобретаете силу, смелость и уверенность в себе». Именно так я осознала, что то, что ожидает в будущем, может придать мне силы, помочь победить страхи, унести прочь тревоги. Познай своего врага! Помните Румпельштильцхена, дьявольского карлика из сказки братьев Гримм? Он был уничтожен, как только дочь мельника узнала его имя и назвала его. Когда мы называем свои страхи, вытаскиваем их наружу и рассматриваем при свете дня – они слабеют и чахнут. Итак, один из способов, с помощью которых я пыталась справиться со страхом старения, – репетиция старости. По правде говоря, я приступила к ней еще во II акте. И именно этой репетиции будущего я отчасти обязана тем, что оказалась способной проживать III акт своей жизни в относительном спокойствии. То, что я находилась рядом со своим отцом в то время, когда ему было далеко за семьдесят, и наблюдала его угасание из-за проблем с сердцем, пошатнуло тянущиеся из детства иллюзии о бессмертии. Мне тогда было под пятьдесят, и меня убивало то, что с его уходом я останусь самой старшей в семье и окажусь следующей «у турникета». Тогда я осознала, что меня пугает не столько сама мысль о смерти, сколько обращенные к самому себе сожаления, те самые «что если бы» и «если бы только», которые мы повторяем тогда, когда время, чтобы что-то исправить, уже упущено. Я целую своего отца и передаю ему статуэтку Оскара, которым он был награжден за роль в фильме «На золотом пруду». Будучи слишком слабым, отец не мог присутствовать на церемонии вручения. ДЖОН БРАЙСОН / JOHN BRYSON. © 2011 BRYSON PHOTO Я начала ощущать потребность проецировать себя в будущее, отчетливо представлять, кем я хочу быть и какие сожаления могла бы испытывать; о чем следовало бы задуматься прежде, чем я стану слишком старой. Захотелось как можно лучше понять, какие карты сдаст мне старость; чего я могу, положа руку на сердце, ожидать от себя в физическом плане; сколько лет смогу выторговать у старости; что нужно сделать с тем, что представляется движением под уклон, ради того, чтобы отстоять собственные интересы. Рождение двух детей научило меня понимать, как важны знание и подготовка. Мои первые роды были ужасными: я страдала в одиночестве; узнала, что такое отсутствие подготовки и внезапность, погрузившись в море боли. Вторые роды были полной противоположностью. В течение нескольких месяцев, предшествующих намеченному сроку, мы с мужем занимались с наставником, который готовил нас к родам. Я могла мысленно представить себе, что может произойти, и знала, что я должна делать. Физические муки были не менее ужасными, продолжительность родов – такая же, но трансформировалось само переживание. Обладая знанием и будучи готовой, я обнаружила, что легче преодолеваю весь цикл. Я перенесла то, чему научилась во время родов, на переживания, с которыми пришлось столкнуться во второй половине жизни. Повторюсь, я тогда была сильно напугана – тяжело отпускать от себя детей, прощаться с успехом, сопутствующим молодости, с прежними личностными ценностями, когда новые еще четко не определены. Я почувствовала, что мой выбор таков: либо наугад двигаться к старости, либо суметь взять на себя ответственность и отыскать то, что следует знать для принятия обоснованных решений. Вот почему в 1984 году, в возрасте сорока шести лет, я в соавторстве с Миньон Маккарти написала книгу Women Coming of Age («Женская зрелость») , рассказывающую о том, что в плане здоровья может ожидать женщину по мере того, как она становится старше, и как можно обмануть старость. Таким путем я принудила себя взглянуть в лицо возрасту и отрепетировать будущее. Я была шокирована, обнаружив, как мало исследований было посвящено женскому здоровью. Большая часть найденных мною медицинских трудов касалась мужчин. С радостью отмечаю, что сейчас многое стало меняться. Ричард и я в 2009 г. МЭРИ ВИНЕТТ / MERY VINETT E. MARYVINET T.COM В сорок шесть лет я начала представлять себя той старой женщиной, которой хотелось бы стать, о чем я и написала в книге: Я вижу старую женщину, бодро шагающую по улице в любую погоду. Она темпераментна. Она не боится одиночества и полна жизни. На щеках играет яркий румянец, а глаза светятся любопытством, так как она все еще продолжает приобретать знания. С ней часто прогуливается ее муж. Они много смеются. Ей нравится быть рядом с молодежью, и она умеет хорошо слушать. Внуки любят рассказывать ей свои истории и слушать ее собственные: некоторые из них по-настоящему интересны, в них содержатся мудрые уроки жизни. У нее сложившееся представление о моральных ценностях, и она обладает умением ненавязчиво передавать их своим юным друзьям. Вот пример репетиции будущего, вот чем полезно заняться в любом возрасте! Я рада, что записала эти мысли; сегодня, почти тридцать лет спустя, приятно читать о том, как, будучи сорокашестилетней женщиной, представляла себя в преклонном возрасте. Случается, я и вправду думаю, что все идет отлично. Я все еще энергична, а свое одиночество (так мною лелеемое) я не воспринимаю как покинутость. Наконец-то проснулось чувство юмора. Я больше не замужем, но действительно гуляю с моим… как же назвать находящегося рядом мужчину, если ты не замужем и тебе семьдесят два года? «Бойфренд» звучит слишком по-молодежному. Любовник? Это кажется излишне вызывающим. Думаю, подойдет «милый». В любом случае мы гуляем вместе с моим милым, много смеемся и каждый вечер в течение пятнадцати или двадцати минут пытаемся медленно танцевать в стиле свинг. Мне кажется, я наконец справилась с затруднениями, которые испытывала во время близости. (Или я нашла мужчину, который их не боится?) В результате своих исследований старости геронтологи, среди которых Бернис Ньюгартен, обнаружили, что травмирующие события: вдовство, климакс, потеря работы и даже неминуемая смерть – не воспринимаются людьми как травмы, «если они ожидаемы и отрепетированы , то есть воспринимаются как часть жизненного цикла» 3. Как писала Бетти Фридан в своей книге The Fountain of Age («Источник возраста»), «экспериментальные данные показывают, что разница между знанием и планированием и незнанием того, чего ждать в будущем (или отказ от перемен в результате ложных ожиданий), может сыграть ключевую роль при выборе: продолжать ли духовный рост в последней трети жизни или поддаться стагнации, болезням и отчаянию». В написании этой книги мне помогали друзья разного возраста, а также геронтологи, сексологи, урологи, биологи, психологи, специалисты по когнитивным исследованиям и консультанты по здоровому образу жизни. Хотя III акт моей жизни уже начался, это занятие для меня – своего рода репетиция; как и для вас, мой читатель. Мне хотелось подготовиться и узнать обо всем, на что я способна. Мне хотелось суметь сказать себе и вам: «Давайте проживем годы от середины жизни как можно лучше – я расскажу, как это сделать!» Не хочу романтизировать процесс старения. Очевидно, нет никакой гарантии, что старость станет периодом духовного развития и реализации. На любом жизненном этапе встречаются свои негативные явления, среди прочих – серьезные проблемы с психическим и физическим здоровьем. Нет возможности осветить все эти моменты в данной книге. Мы знаем, что цепь жизненных событий во многом зависит от случая. Кроме того, около трети явлений носят генетический характер – и находятся вне зоны нашего контроля. Однако большую часть пути, возможно, две трети арки жизни, мы способны влиять на ход событий. Эта книга для тех, кто, как и я, верят, что удача – это стечение обстоятельств, к которым вы оказались готовы. Будучи подготовленными, информированными, осмысленно подходящими к жизни, мы сможем повысить свои шансы на успех, стать счастливыми и сделать свои последние три десятка лет, свой III акт, спокойными, благородными, полными любви и чувственности – необыкновенным периодом жизни. Планируя его в середине жизни, мы способствуем тому, чтобы все произошло именно так. Целостность С помощью лестницы Арнхейма я осознала, как важен взгляд на жизнь как на взаимодействие между ее началом, серединой и концом. Оказалось, что, проанализировав, какими были прожитые (или еще проживаемые) I и II акт нашей жизни, какими были (или продолжаем быть) мы сами в эти основополагающие годы, какие мечты еще не исполнились, и о чем придется сожалеть, можно увидеть III акт как приближающееся время исполнения надежд, а не как период отсчета оставшихся лет или тоски по молодости. Мы можем осознать его не как удаленный сектор арки – ведь начиная от верхней точки, она идет под уклон, – но как этап развития определенной длительности. Можно воспринимать его как марш лестницы – с присущими ему проблемами и радостями, ловушками и наградами; как этап эволюционирования и удовлетворенности. В своей книге The Life Cycle Completed («Завершенный жизненный цикл») Эрик и Джоан Эриксон писали: «Поскольку нашей цивилизации не хватает культурно приемлемого идеала старости, она не способна выносить концепцию человеческой жизни в целом»4. Устаревший подход к старости, страх расставания с молодостью и неизбежная необходимость осознания собственной смертности удерживают нас от того, чтобы воспринимать III акт как важную, неотъемлемую часть нашей истории, потенциально насыщенную кульминацию, венчающую два предыдущих акта. Такой устаревший подход в наши дни, когда увеличилась средняя продолжительность жизни, абсолютно неразумен. Он способен лишить нашу жизнь целостности и лишить общества того, что каждый из нас в зрелости может ему предложить. Те из нас, кто сейчас начинает свой третий акт, в целом физически сильнее и здоровее, чем предыдущие поколения. Для каждого существует реальная вероятность того, что мы способны выработать новый «культурно приемлемый идеал старости» и рассматривать свою жизнь как последовательность наслаивающихся один на другой этапов. Мы должны сделать это не только для себя – такой идеал станет главным культурным завоеванием современного мира и поможет молодым поколениям переосмыслить свое собственное отношение к долголетию. Меня вдохновляло и подталкивало вперед все то, что я узнала, работая над этой книгой. Надеюсь, читая ее, вы почувствуете то же самое. В первой части я определяю этапы, рассуждая о трех актах нашей жизни, проблемах и отношениях, которыми полон каждый из них, и доступных способах, позволяющих абстрагироваться – именно в данный момент, независимо от того, какой акт вы проживаете – и посмотреть на свою жизнь со стороны, проанализировав все ее этапы. Это позволяет понять, как прожить оставшееся время, не ограничивая собственных амбиций, с чувством полной свободы и ясностью. Во второй части я пишу о человеческом теле, разуме, отношении к жизни. Здесь вы узнаете кое-что довольно приятное, а также познакомитесь с удивительным словом «позитивность»! Кроме того, в 10-й главе я подробно рассказываю, как практически подойти к пересмотру прожитой жизни. В третьей части я исследую все аспекты любви и секса, в том числе пишу о том, как завести новые знакомства. Здесь вы вволю посмеетесь, а также найдете массу полезных советов. Четвертая часть посвящена не тому, что можно было бы ожидать от книги подобного рода. Но некоторые из самых уважаемых специалистов в области старения, как и я, считают, что для того, чтобы в преклонном возрасте подниматься по лестнице, продолжая развиваться, мы должны отстаивать свое будущее. Я имею в виду воспитание детей или защиту подвергшихся насилию женщин; я имею в виду заботу о планете, чувство ответственности за все то, что останется после нас. Психиатр Эрик Эриксон называл это «генеративностью», и здесь мне есть чем вас порадовать. Исследования, в течение тридцати лет проводившиеся в Гарвардском университете, показывают, что большинство опрошенных женщин, владеющих генеративностью, говорят о регулярном достижении оргазма. С моей собакой Тули. 2004 г. MAX COLIN (МАКС КОЛЛИН) / ELIOT PRESS В четвертой части я, помимо всего прочего, говорю о том, как смириться с мыслью о том, что все мы смертны, как спланировать свою старость в эмоциональном, финансовом, юридическом плане и в плане того, что мы, вместе или по отдельности, можем сделать для воспитания в нашем обществе терпимости по отношению к старым людям и создания вокруг них более благоприятной атмосферы. Пятая часть рассказывает о том, как познание собственного внутреннего мира – в духовном и метафизическом смысле – позволяет по-новому посмотреть на внешний мир. Итак, начнем. Часть I. Подготовка почвы на оставшуюся жизнь Глава 1. III акт: обретение цельности Во второй половине жизни мы обладаем огромным потенциалом для развития и самореализации. Карл Юнг На сколько лет вы себя ощущаете?» – НЕДАВНО СПРОСИЛИ МЕНЯ. Прежде чем ответить, я на мгновение задумалась. Мне захотелось по-настоящему взвешенно ответить на этот вопрос, а не просто сболтнуть: «Я ощущаю себя на сорок лет». «Я чувствую себя на шестьдесят», – сказала я, вспомнив остроумную реплику Пабло Пикассо: «Надо потратить много времени, чтобы стать наконец молодым». Эйджизм Некоторое время тому назад я разговаривала с группой девочек-подростков, и, когда я упомянула о своем возрасте, некоторые из них содрогнулись. Они нашептывали мне, что не следует выдавать свой возраст, так как я не выгляжу на семьдесят лет. Они полагали, что это комплимент, но мне это показалось грустным. Как принято в нашей культурной традиции, эти юные женщины относятся к возрасту, как к чему-то, что нужно скрывать, словно молодость является кульминацией жизни. Что ж, может быть, это и кульминация в смысле телесного напряжения, плотности хрящей, активности спермы и количества яйцеклеток. Но мне не хочется вернуться в отрочество – ни за что! Это так тяжело! Там приходится постоянно тревожиться из-за того, что нужно приспосабливаться! По той же причине мне не хотелось бы волноваться, повторяя свой второй и третий десяток. Для меня эти годы были слишком напряженными, я пыталась добиться успеха. И не дай Бог, чтобы повторился «промежуточный» период – от сорока пяти до пятидесяти пяти лет. Ричард и я на красной ковровой дорожке на вечеринке Vanity Fair по случаю вручения премии Оскар, 2011 г. CRAIG BARRITT / К РЭГ БАРРИТ. GETT Y IMAGES Для меня «добрые старые времена» на самом деле были «неважными старыми временами». Слишком много я потратила, переживая из-за того, что недостаточно хороша, недостаточно умна, недостаточно изящна и недостаточно талантлива. Честно говоря, если говорить об ощущении благополучия, сейчас я переживаю самое лучшее время жизни. Вся та недостаточность, о которой я беспокоилась, уже не имеет никакого значения, как и многое другое. Я пришла к выводу, что когда ты действительно погружаешься внутрь старости, а не ожидаешь ее, глядя со стороны, страх утихает. Оказывается, ты все еще остаешься собой – возможно, даже в большей степени, чем прежде. По-моему, именно теперь, в данный момент жизни, я чувствую себя так, словно начинаю становиться такой, какой мне всегда хотелось быть. Третий акт оказался не совсем таким, как я ожидала. Никогда не предполагала, что буду столь счастливой, постигающей мудрость старой женщиной. Такое состояние не пришло внезапно – я работала над этим. Иногда против собственной воли делала то, что должна была, чтобы максимально воспользоваться тем, что ниспослано. Восхождение к Мачу-Пикчу в 2000 г. С точки зрения общества, мои лучшие времена, вероятно, «остались далеко позади». Но на другом склоне холма передо мной предстал другой манящий пейзаж: с новыми глубинами любви, с новыми способами общения с друзьями и незнакомыми людьми; с новыми средствами выражения себя и умением по-новому реагировать на неудачи. И, между прочим, с новыми восхождениями – в буквальном смысле слова. Карл Юнг размышлял о том, является ли «вторая половина человеческой жизни всего лишь жалким придатком ее первой половины» либо имеет свой особый смысл1. Мне кажется, что схематичные изображения арки и лестницы (о которых я писала в предисловии), сделанные Рудольфом Арнхеймом, служат прекрасным ответом на вопрос Юнга. Да, III акт значим сам по себе! Предполагается, что теперь мы должны стать глубже, целостнее. Это подходящий момент для того, чтобы, забыв об эго, обратиться к душе, как говорит духовный учитель Рам Дасс. Позднее профессор Арнхейм иллюстрировал свою точку зрения, показывая студентам слайды работ некоторых известных художников, написанных ими в юности и в зрелом возрасте. Он выяснил, что, к примеру, картины импрессионистов были «продуктами отстраненного созерцания», которое приходит с возрастом. Характер и практическая ценность изображенных ими предметов не существенны; подробности смотрятся расплывчато. По его словам, то, что дают нам импрессионисты, это «концепция мира, выходящая за пределы внешнего ради поиска внутренней сущности»2. Тише едешь, дальше будешь Во время завтрака в ресторане в городке Анн Арбор, штат Мичиган, я взяла интервью у доктора Мэрион Перлмуттер, работающей в Центре развития человека и человеческой эволюции и на кафедре психологии Мичиганского университета. Подробно излагая точку зрения профессора Арнхейма, она сказала: «Возможно, только лишившись чего-то, мы способны подняться на более высокий уровень. Может быть, из-за того, что у Моне была катаракта и он плохо видел, он стал способен к постижению более глубокой сущности импрессионизма? Когда Сезанн в старости писал пастелью, у него было серьезное заболевание глаз, ограничивающее возможности зрения. Бетховен был глухим, когда писал свою Девятую симфонию. На склоне лет мы говорим о том, что нас ужасает замедляющийся темп жизни, но нам также известно, что познание обусловлено временными рамками; чем больше оно отнимает у нас времени, тем более глубокие представления на концептуальном уровне мы формируем. Думаю, свою роль здесь играет физиология. Возможно, только затормаживаясь, мы по-настоящему способны лучше понять общую перспективу»3. Стихотворение Лизел Мюллер «Monet Refuses the Operation» («Моне отказывается от операции») весьма тонко поясняет, каким образом возраст и болезни могут помочь глубже проникнуть в суть вещей. Вот отрывок из него: Доктор, по вашим словам, у парижских фонарей нет ореола и все, что я вижу, заблуждение, следствие старости и недуга. Знаете, я потратил целую жизнь, чтобы узнать ангелов в облике газовых фонарей, смягчая и смазывая и, наконец, размывая края, которых, как вам ни жаль, я не вижу, чтобы понять, что линии, называемой горизонтом, не существует, а так давно разведенные вода и небо – одно и то же состояние бытия… и теперь вы хотите вернуть меня к заблуждениям юности: к застывшим представлениям о верхе и низе, иллюзии трехмерного пространства. 33 вариации Во время работы над этой книгой, сразу после того как я отпраздновала семьдесят первый день рождения, мне предложили главную роль в бродвейском спектакле «33 вариации» по новой пьесе Моисеса Кауфмана. Моя героиня – наша современница, музыковед, пытающийся понять, почему Бетховен, будучи уже глухим и больным, потратил три последних года жизни на создание тридцати трех музыкальных вариаций, которые считались посредственными вальсами, написанными Антонио Диабелли, известным музыкальным издателем того времени. Вообразите мое удивление, когда я обнаружила, что финальный монолог моей героини затрагивает все ту же тему: как тяготы старости, замедляющие привычный темп жизни, позволяют нам по-иному смотреть на мир, глубже проникая в суть вещей. Сцена из спектакля «33 вариации», где моя героиня сидит, прислонившись спиной к Бетховену. КРЭГ ШВАРЦ / CRAIG SCHWARTZ Героиня, роль которой я исполняю, поясняет, что сначала она предполагала, будто Бетховен сочинил эти тридцать три вариации для того, чтобы доказать Вене середины восемнадцатого века, что он способен создать великий шедевр из посредственного вальса. Однако то, что она выяснила, было открытием иного рода: она поняла, что Бетховен знал, что вальс – это простой народный танец. Докопавшись до сути, великий композитор разорвал и расчленил свою музыку на тридцать три вариации, превратив пятидесятисекундный вальс в блестящую пятнадцатиминутную композицию. Он был угрюм и глух, но показал нам, как, позволяя себе (или будучи вынужденным) замедлить темп, можно увидеть, что нечто, кажущееся банальным, может расцвести прекрасным цветком. Зрелое сознание Не каждый из нас – Моне, Сезанн или Бетховен, но каждому дана возможность расширить рамки сознания: научиться по-настоящему видеть . Это может прийти на склоне лет, даже если вы страдаете страшными физическими недугами. В день моего заключительного спектакля по пьесе «33 вариации» я прочитала статью в The New York Times 4 о Ниле Селинджере, пятидесятисемилетнем адвокате, начавшем после своей отставки преподавать в местной средней школе. Он стал волонтером движения за естественную среду для человечества и записался в литературный колледж Сары Лоуренс, где «заговорил как писатель». Два года спустя врачи обнаружили у него неизлечимый боковой амиотрофический склероз, известный под названием «Болезнь Лу Герига». Болезнь пожирает тело, но не затрагивает мозг. Я чуть-чуть знакома с этим заболеванием, так как моя героиня из «33 вариаций» безумно страдала от него каждую ночь. То есть для меня появление этой статьи именно в тот день было сравнимо с маленьким чудом. В своем неопубликованном эссе мистер Селинджер описывал свои ощущения от того, что с ним происходит. «Чем больше слабеют мои мышцы, тем сильнее я пишу. Постепенно теряя речь, я обретаю свой голос. Чем больше дряхлеет мое тело, тем больше я расту духовно. Лишившись так многого, я наконец начал обретать самого себя». Стив Льюис, бывший преподавателем Селинджера в литературном колледже, говорит, что его ученику пришлось распрощаться с голосом адвоката и «теперь он обрел спокойствие сродни тому, что проповедует дзен-буддизм. Он выражает себя в том, что пишет. Он не уклоняется от гнева и отчаяния, он ни от чего не уклоняется, но во всем этом нет никакой жалости себе. Его тексты стали насыщеннее, поскольку сам он переживает более насыщенный момент своей жизни». Нил Селинджер олицетворяет собой вершину, к которой ведет лестница III акта! Замедление В отличие от детства III акт вызревает довольно долго. Он требует времени, переживания и, возможно, замедления темпа жизни. Вам придется научиться отделять то, что для вас жизненно важно, от того, что второстепенно. Пересмотр прожитой жизни, о котором мы поговорим в следующей главе, может помочь в этом. Как начисто забыть о том, что больше уже не нужно: гибкость и переход от эго к душе Мой брат Питер однажды обратил мое внимание на то, что на фамильном гербе семейства Фонда написано слово perseverate , от латинского «perseverāre», что означает «быть упорным, настойчивым». Мы с братом испытали чувство гордости оттого, что пронесли свое упорство через долгие годы и тяжелые времена. Хотя я по-прежнему с уважением отношусь к такому качеству, как настойчивость, мне представляется, что в III акте одной из составляющих перехода от эго к душе является, скорее, гибкость, чем упорство – та гибкость, которая необходима для пересмотра своего отношения к тому, что нас окружает, и понимания того, без чего можно обойтись. Возьмем, допустим, садоводство. Моя дочь рассказала мне, что, если я хочу продлить весеннее и летнее цветение английской лаванды, которой полон мой сад, я должна срезать сухие цветки, не давая им опасть. Это называется Deadheding, или обрезание увядших соцветий. Третий акт – это время увядания. Как увядающим к зиме растениям, нам приходится беречь энергию, пытаясь воскресить развитие стареющего организма, пытаясь вдохнуть жизнь в шальные выходки и поступки, свойственные юности, чтобы доказать себе, что мы еще молоды. Мне не хочется стать сумасшедшей старухой, безрассудно тратящей оставшиеся драгоценные жизненные силы на весь тот хлам, который ни к чему не пригоден на данном этапе. Требуется гибкость и определенная доля мужества, чтобы избавиться от суетности, наворотов, навязчивых идей, вечной гонки – словом, от всего, что не находит отклика в нас, сегодняшних. Теперь я понимаю, что мне на самом деле необходимо, поэтому спокойно могу избавляться от всего остального. Разумеется, я что-то забываю, но в то же время ярче вспоминаю массу разных других вещей, так как знаю, почему я хочу о них вспомнить и что они значат в моей жизни. С возрастом, как говорит духовный учитель Стивен Левин, мы «теряем память, но приобретаем дух»5. Сейчас мое время не зависит ни от кого, кроме меня самой, поэтому я, я сама, должна быть уверена в том, что все мои разнообразные занятия не являются ложными. Я не могу позволить себе разбазаривать время, как делала прежде, выбирая неверные пути. Если я хочу, чтобы мое сердце билось, я должна быть абсолютно уверена в том, что швыряю камешки именно в тот пруд, который мне нужен. Осознание сущности Как импрессионисты, сводящие жизнь к ее концентрированной сущности, мы получаем возможность направить свою энергию на ту деятельность и тех людей, которые обогащают то единственное, что только и может поддерживать способность к развитию, – наш дух. Дух Как мне объяснили, душа является субстанцией нашей личности, тогда как дух, или сознание, – это способ общения человека с Богом, что в моем понимании означает цельность. Дух – это неуловимая сущность, отличающая нас от животных. Существование любой отдельно взятой вещи подчиняется принципу энтропии, ведь второй закон термодинамики гласит, что все непрерывно идет к своему концу и угасает (вспомните арку Арнхейма). Единственное, что неподвластно этому всеобщему закону, – это человеческий дух (лестница Арнхейма). Только он один продолжает эволюционировать, поднимаясь на более высокий уровень. И, как и энергия, которой он является, дух способен к изменению, переходя из одной формы в другую, но его нельзя создать или разрушить (первый закон термодинамики!). Философ, поэт и писатель Джордж Сантаяна писал: «Никогда я так не наслаждался юностью, как в старости… Ничто по своей природе и вопреки всему не бывает таким юным, как дух. А духу, возможно, проще вселиться в человека почти в старости и пребывать в нем в большем спокойствии, нежели в суматошной атмосфере приключений». Все мы рождаемся духовными, но у многих из нас дух скрывается глубоко под наносами, наметенными жизнью: насилием, оскорблением, пренебрежением, болезнью, хронической депрессией. Вот отчего возникает зависимость от алкоголя и наркотиков. Мы превращаемся в «пустой сосуд», как говорит психолог Мэрион Вудман, и потому пытаемся заполнить пустоту внутри себя суетой, в том числе прибегая к алкоголю и наркотикам. Психиатры называют это явление «самолечение». Для людей с ослабленным духом, пытающихся чем-то заполнить себя, существует масса способов: принудительный шопинг, азартные игры, насилие, работомания, секс, наркотики, еда, переживания. Один из основных постулатов программы Общества анонимных алкоголиков, состоящих из двенадцати шагов, гласит, что невозможно полностью излечиться до тех пор, пока мы сами не раскроемся перед нашим духом или «Высшей силой». Мне понадобилось немало времени, чтобы осознать это. Раньше я весьма эмоционально относилась ко всему, что связано с «Высшей силой». Теперь, когда я испытала ее воздействие на себе, одержав победу над пищевой зависимостью, от которой долго не могла избавиться, я понимаю, что многое зависит не от Бога, а от любви (если только вы не воспринимаете их как единое целое). Смирение, необходимое для того, чтобы сделать шаг к благорасположению и любви, размягчает черствое пустое пространство внутри нас, позволяя духу проникнуть туда и заполнить пустоту. Один мудрый человек сказал: «Изменение неизбежно. Развитие оптимально». Чтобы подняться по той самой лестнице, требуется работа и целенаправленное желание продолжать развитие. В англосаксонском героическом эпосе «Беовульф» это определяется как «вмерзание в мудрость». Мудрость присутствует в каждом из нас, просто нужно ее спровоцировать и встряхнуть. Но если мы не задумываемся над своими пагубными привычками, над своей стагнацией или прежним отношением к жизни, если нацеливаем себя на продолжение прошлого – тогда старость превращается в движение по нисходящей, причем по очень скользкому склону. Если же, несмотря ни на что, мы намерены осознать новый этап своей жизни, разбудить разум, пожать плоды своей мудрости, очистить свою изнемогающую душу – чтобы глубже постичь смысл жизни, тогда старость превратится в позитивный процесс непрерывного духовного развития и движения к цели. Пластическая хирургия Я не скрываю, что поддалась желанию хорошо выглядеть в механистическом смысле этого слова. Да, в семьдесят два года я перенесла пластическую операцию, во время которой мне подправили линию челюсти и зону под глазами. Еще в девичестве, когда я отправлялась куда-нибудь вместе с отцом, мне было не все равно, как выглядят мое лицо и тело. Мне казалось, что от этого главным образом будет зависеть, стану ли я любима. Я приглушила свою тревогу, отказавшись от такого поверхностного решения проблемы, но не стану отрицать, она все еще прячется где-то внутри меня. Иногда я размышляю о том, как сложилась бы моя жизнь, если бы все это не имело для меня такого большого значения. Была бы я менее успешной, если бы мной не двигало желание самоутвердиться? Разумеется, я потратила бы намного больше времени на то, что закаляет характер, вместо того чтобы с маниакальным упорством заниматься балетом, сидеть на диете, загорать на пляже, а потом в солярии и в конечном счете подвергнуть себя пластической операции. О, да. Кончилось тем, что я устала выглядеть уставшей, когда не чувствовала себя такой; мне захотелось иметь возможность продолжить карьеру актрисы, а в этой области сложно найти работу, если с тобой не «поработали». (Вернее, я думала так до того, как стала сниматься вместе с Джеральдин Чаплин, на лице которой не было следов работы хирурга, при этом она непрерывно играла – и достигла вершин славы! То же самое относится к восхитительной Ванессе Редгрейв). Тем не менее у меня осталось достаточно лелеемых мною морщин. Не думаю, что я стала похожей на когото другого, но лицо стало не таким обвисшим, благодаря чему я лучше себя чувствую. Но не только обвисшая кожа выдает мой возраст. Теперь, выбирая обувь, я руководствуюсь удобством, а не модой. Как однажды сказал отец Тины Тернер: «Что толку от денег, если у тебя болят ноги!» Мое зрение потеряло остроту. Начав писать эту книгу, я пользовалась шрифтом с размером 14; теперь печатаю размером 18 и вдобавок надеваю очки. Я сетую на ресторанные меню, напечатанные таким мелким и блеклым шрифтом, что мне, чтобы прочитать его, нужен электрический фонарик! Что бы я ни делала, теперь знаю, что должна это делать чуть медленнее. Я уже грациозно не выпрыгиваю из машины; не перебегаю улицу; держусь за поручень и внимательно смотрю, куда ступаю; я обращаю меньше внимания на свою походку: отчасти, чтобы не привлекать внимания, но главным образом из-за того, что так у меня меньше болит спина. Все это не имеет большого значения. Я знаю, что другим меньше повезло в жизни, в том числе тем, у кого серьезные проблемы со здоровьем. Я не радуюсь своим физическим недугам, но не хочу, чтобы они определяли мое поведение. Я, как и многие из тех, кто проживает III акт своей жизни и чьи истории изложены в этой книге, просто живу своей жизнью, стараясь сделать ее полезной – и вполне наслаждаюсь ею, насколько это возможно. Самое главное место в моей жизни отводится позитивности и генеративности, о чем я пишу во второй и четвертой частях книги. Еще о революции долголетия Выбор восхождения по лестнице жизни вместо спуска вниз по арке приобретает особое значение с учетом того, что, как уже было сказано, продолжительность жизни стала новым культурным феноменом. Конечно, всегда были очень старые люди: мои бабушка и дедушка по материнской линии умерли, когда им было за девяносто, но они мало походили на сегодняшних бабушек и дедушек. Видимо, они не использовали ту потенциальную энергию, которой можно ожидать в наши дни. Они старели, не зная о важности аэробики и упражнений с отягощением, стимулирующих обмен веществ, помогающих следить за весом и укрепляющих мышцы и кости. Никто из них не знал, чем оборачивается для здоровья каждая выкуренная сигарета, не слышал о целебном эффекте когнитивной терапии, о программе двенадцати шагов или о медитации. Они не ведали о замене суставов или трансплантации органов, о лекарствах, способных избавить от старческих болезней и ограничений или, по крайней мере, облегчить страдания. Софи Сеймур, моя бабушка по материнской линии, с маленькой Ванессой на руках. 1968 г. КРЭГ ШВАРЦ / CRAIG SCHWARTZ Я со своим годовалым внуком Малколмом. РИЧАРД ФИББС / RICHARD PHIBBS / ART DEPT На сегодняшний день почти 20 % населения США доживает до шестидесяти пяти лет и больше, из них 25 миллионов мужчин и 31 миллион женщин; каждый год продолжительность жизни увеличивается на две десятых года. Задумайтесь вот над чем: в восемнадцатом веке, во времена отцов-основателей, средняя продолжительность жизни составляла всего тридцать пять лет. С тех пор наука, современная медицина, улучшение питания и качества образа жизни, санитария и снижение уровня материнской смертности увеличили среднюю продолжительность жизни на сорок пять лет, продлив ее с тридцати пяти лет до восьмидесяти ! Как я уже говорила, это время сравнимо с целой второй половиной жизни взрослого человека. Произошедший в прошлом веке скачок на тридцать четыре года поистине поразителен, принимая во внимание тот факт, что за предыдущие четыре тысячи пятьсот лет, начиная с бронзового века и заканчивая девятнадцатым, продолжительность человеческой жизни увеличилась всего лишь на двадцать семь лет. Возможно, это самое существенное изменение современности, и ради будущего нашего общества нужно осознать, что оно означает для каждого из нас, как для личности. Как в политике, так и в культурном плане мы все еще ведем себя так, словно не произошло никакого увеличения продолжительности жизни. Вот нам и приходится карабкаться по лестнице профессора Арнхейма. Если нас не мучает изнуряющая болезнь, значит, самое время сделать шаг к обретению собственной индивидуальности. Теперь, когда нас не стесняют устоявшиеся представления о чем бы то ни было, мы должны хотя бы треть пути пройти спокойно. В этот период мы способны открыть в себе новый жизненный потенциал и глубже понять, кем мы являемся и что уже знаем. Обретение цельности Когда я писала книгу «Жизнь так длинна» , главе о III акте жизни я дала название «Начало», так как именно так я тогда чувствовала. Теперь, уже прожив одно десятилетие этого акта, я думаю, что более подходящим названием данного этапа было бы «Обретение цельности». Взгляд на III акт под этим углом, взгляд на него, как на непрерывное развитие личности, революционным образом изменяет всю систему наших представлений. Мы принадлежим к поколению, на которое возложена ответственность за это изменение; к поколению, которому надлежит переосмыслить свою последнюю треть жизни. Это изменение потрясающим образом изменит мир вокруг нас и, в частности, жизнь наших детей и наших юных друзей. Нравится нам это или нет, мы становимся образцом для молодого поколения. И мы должны стать достойным образцом! В следующей главе я расскажу о том, почему моя жизнь полностью изменилась после того, как я пересмотрела прожитые годы. Глава 2. Пересмотр прожитой жизни: обернуться назад, чтобы знать, что ждет впереди Счастлив тот человек, кому дано установить связь между концом и началом своей жизни. Гете ОДНИМ ИЗ САМЫХ РАЗУМНЫХ ЗАНЯТИЙ, КОТОРЫМ Я КОГДАЛИБО посвящала время, могу сказать это с полной ответственностью, был пересмотр прожитой мною жизни. Я исследовала себя и собственную жизнь в I и II актах с той тщательностью и честностью, на которую только была способна, находя в этом путь к цельности и подготовке к достойному III акту. Совершая пересмотр прожитой жизни, я постепенно начала понимать себя, некоторые события и людей из своего прошлого, взглянув на них по-новому. Изменились не факты сами по себе, изменилась их значимость для меня. Я смогла другими глазами посмотреть на себя в молодости, посмотреть с большим состраданием и более объективно. Трансформировалась также оценка моих отношений в прошлом с отдельными людьми, в частности с матерью и отцом, как и изменилось мое отношение к себе сегодняшней. Словом, я обнаружила энергичную и решительную девушку, которой всегда была. I акт: Мне три года. II акт: Я, будучи беременной моим сыном Троем, выступаю на митинге. Рядом со мной – Ванесса. III акт: На вручении премии «Золотой глобус». 2001 г. ФРЕЙЗЕР ХАРРИСОН (FRAZER HARRISON)/ GETTY IMAGES Смысл, который мы придаем собственной жизни Совсем недавно, знакомясь с работой психиатра Виктора Франкла Man’s Search of Meaning («Человек в поисках смысла») , я поняла, почему воспоминания о прожитых годах оказали на меня такое влияние. Франкл, несколько лет бывший узником нацистского концентрационного лагеря, пришел к заключению, что можно лишить человека всего, за исключением одного: свободы выбора, свободы реакции на определенную ситуацию. Именно этим, как я теперь понимаю, определяется качество той жизни, которой мы живем, а отнюдь не богатством или бедностью, славой или безвестностью, здоровьем или болезнью. Что действительно определяет качество нашей жизни, так это то, как мы относимся к ее реалиям: какой смысл мы в них вкладываем, какие ярлыки на них навешиваем, в какое состояние духа они нас приводят. Начало пересмотра прожитой жизни В день моего пятьдесят девятого дня рождения, 21 декабря 1996 года, мне впервые пришла в голову мысль: через год мне исполнится шестьдесят, что станет началом моего заключительного акта – последних трех десятилетий жизни. Прежде в моем лексиконе не было таких слов, как «последний» и «заключительный», и, честно говоря, когда передо мной замаячили эти ужасные шестьдесят, я как будто ощутила удар под дых. Когда ко мне пришло осознание этой мысли, я сидела, прислонившись к снопу сена, лежащему в кузове пикапа. Вместе с четырьмя ковбоями мы возвращались домой после того, как целый день сгоняли бизонов на одном из обширных ранчо Теда Тернера на юге штата Нью-Мексико. Дорогой читатель, я знаю, что не в первый раз нечто, происходящее в моей жизни, напоминает сцену из плохого сценария для вестерна! Но все было именно так. Я сгоняю бизонов на одном из ранчо Теда Тернера на юге штата Нью-Мексико. © ЭННИ ЛЕЙБОВИЦ /ANNIE LEIBOV I T Z / CONTACT PRESS IMAGES Так как мы гнали стадо через вершину столовой горы, моему взору до самого горизонта открывался просторный лунный пейзаж – бесконечное плато с обломками вулканических пород, обрывистые каньоны, открытые геологические пласты которых свидетельствовали о подъеме земной коры и о том, что в древности, может быть, в эпоху палеолита, здесь был океан. Со всех сторон окруженная застывшими напоминаниям о жизни на Земле четырнадцать миллиардов лет назад, я ощутила, как на меня со всей безжалостностью надвигается время, буквально придавливая меня. Понятно, что в глобальном масштабе можно пренебречь тремя десятилетиями, но речь шла о моей жизни. Эти три грядущих десятка лет были моими десятилетиями. Как я должна поступить со всем уже прожитым временем, почти с шестью десятками лет? Что бы я хотела сделать с оставшейся жизнью? Как наилучшим образом распорядиться этим приближающимся временем? В театре, если вы хотите, чтобы пьеса запомнилась, III акт должен оправдать все, что произошло в I и II актах. «Может быть, и в жизни так же», – подумала я. Может быть, чтобы удался мой III акт, я должна оглянуться на I и II, сделать то, что называется «пересмотром прожитой жизни»? И чтобы найти ответы на собственные вопросы, нужно оценить, насколько удачными были первые два акта моей жизни? Я знала, что должна проложить путь к будущему, расчистив дорогу от моего прошлого до настоящего. Как я написала в своих мемуарах под названием «Жизнь так длинна», я не хочу походить на Христофора Колумба, пустившегося в путь неизвестно куда, не ведавшего, где он находится, и, вернувшись назад, так и не понявшего, где был. Когда мы гнали стадо вдоль отвесных стен с открытой скальной породой, мне было видно, как эти долгое время нагромождавшиеся друг на друга пласты отображают все, что имело место в прошлом. Так и жизнь. Пережитое лежит глубоко внизу, а то, что случилось совсем недавно, пока еще наверху; это плато, земля, по которой мы ходим. Но потом приходит новый опыт – и новые слои опускаются вниз, меняя размер, цвет и крутизну того, что произошло прежде. К тому времени, когда мы с ковбоями вернулись назад, я окончательно решила, что пятьдесят девятый год свой жизни посвящу копанию в собственной жизни, исследуя пласты прожитых лет. Кроме того, на основе своих изысканий я решила сделать небольшой видеофильм, который, если бы он удался, можно было бы показать в следующем году на вечеринке по поводу моего шестидесятилетия. Возможно, с высоты прожитых мною пятидесяти девяти лет, в течение которых я наблюдала, следила и размышляла о разных событиях и людях из моего прошлого, я могла бы понять их по-новому. И с этим новым пониманием я, собравшись с силами, могла бы прийти к успешному завершению последнего акта. Я набила много шишек. Все мы таковы. Каждый из нас склонен отвергать неудачи и трагедии, произошедшие в его жизни, но если мы извлекаем из них уроки, именно они делают нас сильнее. В моей жизни были неудачи разного рода: я выбирала не те дороги, попусту тратила время, портила отношения с людьми – все это мины, которыми был усеян путь моих поисков. Все неудачи, через которые я прошла, ничему меня не научили. Те, которым я, припертая к стенке, противостояла после их осмысления, позволили мне сделать качественный скачок вперед. Они становились питательной почвой, из которой появлялись новые ростки. Обычно за все в жизни приходится платить. Имея дело с чем-то новым, вы всегда ведете себя осторожно. Кто-то однажды сказал мне: «Бог не искал наград и медалей, Бог искал раны. Бог входит в нас через наши раны». Я решила, что взгляну на свои раны, чтобы понять, могли ли они чему-то меня научить. Я никогда, ни душой, ни телом, не забывала о том, что жизнь – это не генеральная репетиция. Так оно и есть . Можно было представить себе жизнь в нескольких актах, но наступающий период – не такой акт, как другие! Я задумалась над тем, что мне потребуется для работы в III акте: моя веселость и чувство юмора; способность завязывать близкие отношения. Я знала, что не хочу умереть, вновь не испытав близости с мужчиной. Я понимала, что могла бы выбрать себе партнера, как делала это во II акте жизни. Я представила, чем хочу заняться в III акте: по возможности поддерживать здоровье в отличной форме; заделать бреши в отношениях с теми, с кем, как я считала, буду теснее общаться; научиться избегать стрессов и стать более терпеливой; прислушиваться к своему любящему сердцу. Я хотела оставаться полезной, занимаясь вопросами, имеющими для меня самое большое значение: помогать подросткам и покончить с насилием, которому подвергаются женщины и девушки. Я представила и то, чего я больше не хотела бы делать: судить тех, кто не согласен со мной; быть нетерпеливой. Что бы вы могли сказать о себе? Какие жизненные цели могли бы наметить? К чему вам хотелось бы прийти? Пересмотр прожитой жизни Когда впервые начала копаться в собственной жизни, я заметила, что смотрю на события прошлого словно посторонний: я сделала то-то, потом то-то. Вскоре я поняла, что это пустое занятие. Моя память и сила моих переживаний приглушались из-за того, что я концентрировалась исключительно на фактах. Я видела их со стороны, словно смотрела фильм. А мне нужно было отталкиваться от своих впечатлений, копать глубже, чтобы попытаться острее пережить прошлое, вернувшись назад и ощутив то же, что ощущала когда-то маленькая девочка, а потом – подросток. Требовалось активизировать воспоминания, иными словами, вспоминать не только головой, но и телом. Нужно было вообразить пережитое и вернуть сопровождавшие эти переживания эмоции своему телу, в котором, если серьезно задуматься, эти чувства и воспоминания отдаются острее, в котором они еще живы. Пересмотр прожитой мною жизни Здесь я приведу несколько примеров, которые помогут составить представление о сделанном мною обзоре своей жизни, расскажу о нескольких поворотных моментах судьбы. Может быть, с их помощью вы задумаетесь над тем, как подступиться к пересмотру собственной жизни. Первые воспоминания Мне было два года, когда у меня появился брат. Мое первое воспоминание – это вернувшийся из больницы отец со сделанной на любительскую кинокамеру записью, где мама, озаренная улыбкой, держит на руках Питера. Просмотр этого фильма в гостиной нашего дома в Брентвуде, штат Калифорния, травмировал меня, двухлетнего ребенка. Копаясь в коробке со старыми письмами, которую я сохранила, но никогда не открывала, я нашла письмо, написанное рукой моей бабушки по материнской линии: «Никогда не забуду, как ты смотрела на Питера, которого твоя мать держала на руках. По твоим щекам струились слезы, но ты сдерживала рыдания». Кормилица в маске кормит меня из бутылочки, держа на руках, пока отец нас снимает. Мне кажется, что фотография, где я прислоняюсь к коленям матери, а моя сводная сестра Фрэнсис смотрит на нас, стоя рядом, сделана в момент возращения матери из роддома после рождения моего брата Питера. Моя мать в возрасте 34 лет. Я просмотрела альбом со своими детскими фотографиями и не нашла ни одной, где бы мать держала меня на руках – только кормилицы. Я писала об этом в своей книге «Такая длинная жизнь» – острые воспоминания остаются надолго. Моя мать мечтала о мальчике и, наверное, была весьма разочарована тем, что я родилась без пениса. Вероятно, я чувствовала ее разочарованность – так, как могут чувствовать только маленькие дети. Поэтому, глядя на фотографии Питера на руках у матери, мне кажется, я ощущала, что потеряла ее из-за него. Когда я размышляла над этим, вспоминая свою жизнь, начала понимать, в чем кроются истоки моей боязни близости; я осознала, что никто из родителей не был человеком, с которым мне было бы комфортно в эмоциональном плане. Передо мной стоял выбор: осудить своих родителей, выстроив на этом повествование о собственной жизни, или же попытаться понять, почему они вели себя так, испытать сопереживание – и сосредоточиться на других ориентирах. Я, словно детектив, начала складывать вместе другие фрагменты головоломки моей жизни. И обнаружила, что моя мать после рождения Питера страдала от послеродовой депрессии. Тогда никто ничего не знал о подавленном состоянии, связанном с этим периодом. Отчасти этим объясняется ее двухмесячное отсутствие дома после рождения Питера. Ко мне это не имело никакого отношения. Факты, факты. Но за ними были чувства, и я начала осознавать это, когда вновь превратилась в маленькую двухлетнюю девочку, сидящую на полу рядом с 16-миллиметровым кинопроектором и видящую на экране свою мать с маленьким братом. Я как будто опять слышу стрекот проектора. И снова переживаю мучительное ощущение покинутости. Я изучала семейные фотографии, остро отмечая любые нюансы в выражениях лиц, которые могли бы послужить ключом к разгадке, надеясь отыскать свидетельство любви в нашей семье, любви, которая выказывалась так скупо. Пока что я смогла увидеть ее на лице отца, играющего со мной в нашем бассейне, когда я была в годовалом возрасте. Значит, он любил меня, когда я была совсем малышкой! Но какая я хмурая в детстве на фотографиях с матерью, словно умышленно посылаю сигнал всем, кто захотел бы его услышать: будь моя воля, я не оказалась бы в этой команде. Сострадание смягчило мое сердце, когда я заметила безысходность в глазах матери на снимке, где наша семья позировала, разыгрывая сцену на пикнике, за год до ее самоубийства. Я простила как ее, так и себя. Папочка играет со мной в бассейне. Помню, как я боялась шума мотоцикла. Во время Второй мировой войны в новостях, которые показывали в кинотеатрах перед фильмом, мы часто видели разъезжающих на мотоциклах нацистов, поэтому каждый раз, слыша звук мотоцикла, я готова была крикнуть: «Беги скорей! Сейчас здесь будет Гитлер!» Помню возбуждение, которое я испытывала, скача на лошади без седла и бесстрашно пуская ее галопом сквозь рощу авокадо в Пасифик Палисад, что в штате Калифорния, как герой вестерна «Одинокий ковбой»! Я отыскала следы Дайяны Данн, моей лучшей подруги по средней школе, которую не видела более пятидесяти лет. Здесь мне около двух лет, и я, глядя в объектив фотоаппарата, ясно показываю, что совсем не желаю цепляться за подол своей матери. Она напомнила о забытых мною историях, например, о том, как однажды, возвращаясь вместе с другими детьми с хоккейного поля, мы нашли на дороге мертвую змею. Мы ее подобрали, а потом засунули в стол нелюбимой учительницы. Когда она открыла стол и увидела змею, то была потрясена. Всех нас вызвали в администрацию и спросили, чья это была затея. Подруга рассказала, что я была единственной, кто признался в проказе. И напомнила еще об одном похожем случае, когда, заночевав после вечеринки в доме друзей, мы, играя в прятки, разбили старинную лампу. Мать наших друзей очень огорчилась и захотела узнать, кто же был виновен в этом. Я созналась, и благодаря тому, что я сказала правду, мы избежали наказания. Мне вспоминается девушка в летнем лагере, которая, избив меня и вымазав мое лицо грязью, кричала: «Не думай, что ты не такая, как все, потому что твой отец Генри Фонда!» Я едва сдерживала слезы; этот ужасный случай отложился в моей памяти. Заново пережитые эпизоды добавили уверенности в себе, заставив почувствовать, что у меня, как бы то ни было, были какие-то положительные качества, что я не была ленивой, сумасбродной девчонкой, которой, по-видимому, считал меня отец. Начал вырисовываться неясный образ смелой, неунывающей, честной девочки – и я поняла, что люблю ее, даже если ее родители ею, очевидно, не слишком интересовались! Родители, бабушки и дедушки, семья Наверное, большая часть поисков, связанных с I актом моей жизни, касается моих родителей, а также предыдущего поколения. Мне нужно было понять, что за люди скрывались за их масками. Что их по-настоящему волновало и почему они поступали так, как поступали? Я сосредоточилась на отношении своих бабушек и дедушек к моим родителям, желая узнать, каким было душевное состояние родителей, когда они поженились, когда родилась я. Я созвонилась и встретилась со своими двоюродными и троюродными братьями и сестрами, знавшими моих родителей или бабушек и дедушек, со старой тетушкой, с еще оставшимися в живых друзьями семьи. Как сыщик, я складывала по кусочку головоломки нашей семьи, себя самой, детства. За внешней стороной вещей стали проступать узоры и мотивы, хранившиеся в глубине моей памяти. Я поняла, что отношусь к тому типу людей, кто не смог бы намного раньше подступиться к пересмотру прожитой жизни и копанию в своих корнях. Мне нужно было дождаться вызова, брошенного III актом жизни, вынудившего найти время и смело взглянуть в лицо тому, что меня ожидало; объявить день открытых дверей своей памяти, узнать правду о себе самой и своей семье. Теперь у меня был дополнительный стимул: продолжая движение вперед, я не хотела сбиться с пути. Мать, отец, я, Питер и моя сводная сестра Фрэнсис. Папа только что вернулся домой после службы в военно-морском флоте во время Второй мировой войны. Это я. Мне около трех лет. Итак, я узнала о какой-то старой истории с депрессией невыясненной природы, которая передавалась в семье Фонда по мужской линии, которую мои кузены описывали как патологическую ненависть к крупным женщинам, особенно с толстыми ногами. Ах! Папочка! Мой дедушка Уильям Брейс, тетушка Харриет, папа, тетушка Джейн и бабушка Херберта. Семейство Фонда, собравшееся на крыльце родного дома Дэвида в поселении пионеров Стар Мьюзеум в Небраске, в том числе жена Дэвида Сью Фонда, тетушка Харриет, жена Питера Беки Фонда, Питер Фонда, Тина Фонда, Дэвид Фонда, я, Синди Фонда Дэбни и дети. Семейный пикник в Омахе в июле 1907 г. На первом плане слева на право : мой отец рядом со своей матерью Хербертой, Этелин Хиннерс Фонда с тетушкой Джейн на руках, мой дедушка Уильям Брейс, держащий на коленях тетушку Харриет. Во втором ряду : моя прабабушка «Грэмми» Хатти, неизвестное лицо (возможно, сестра прабабушки Хатти) и мой прадедушка, Тен Эйк Хилтон Фонда-старший. Я узнала, что отец всегда избегал ситуаций, способных вызвать волнение. Он даже отказался присутствовать на похоронах своей матери и предпочел остаться в Нью-Йорке, где был занят в спектакле. Работа всегда была для него на первом месте; может быть, это был способ уберечь себя от реальных жизненных переживаний. Он даже не пожелал пропустить спектакль «Мистер Робертс», вместо того чтобы остаться со мной и Питером в ту ночь, когда наша мать убила себя. (Только год спустя я узнала, что она не умерла от сердечного приступа, что это было самоубийство.) Ii акт Во втором акте жизни меня корили за то, что я была «душечкой», была именно такой, какой хотел меня видеть мужчина, который был на тот момент моим мужем. И правда, когда я попросила свою дочь, снимающую документальные фильмы, помочь мне с автобиографическим видеофильмом, она сказала: «Почему бы просто не взять хамелеона и не пустить его ползать по экрану?» Я поняла, что мне, кроме всего прочего, очень важно выяснить, соответствовало ли истине такое мнение обо мне. Но, копнув глубже, я со всей очевидностью осознала, что начинает вырисовываться мой новый образ, образ сильной женщины. Мне показалось, будто я впервые обрела себя. Вот тебе и душечка ! Физическое насилие Одним из самых пронзительных событий за время написания моих воспоминаний был момент, когда в психиатрической больнице, где убила себя моя мать, мне удалось получить ее медицинскую карту. В своих записях врачи отмечали, что у моего дедушки наблюдались симптомы параноидной шизофрении. Он заколачивал досками окна в доме и запирал на засов входную дверь, так как боялся, что придет какой-нибудь мужчина и уведет его красавицу жену, которая была намного моложе. В этих записях была автобиография на пятнадцати листах, написанная рукой моей матери по просьбе врачей, которую мне удалось получить с их разрешения. С Тедом на вечеринке по случаю моего шестидесятилетия. Как выяснилось с ее слов, оказалось, что в восьмилетнем возрасте она подверглась сексуальным домогательствам со стороны учителя музыки – единственного мужчины, которому дед открыл закрытую на засов дверь своего дома! На протяжении всей взрослой жизни я не переставала размышлять о детстве своей матери. С возрастом я все яснее осознавала отдаленные последствия полученной ею в раннем детстве травмы, на интуитивном уровне понимала, что с ней случилось что-то нехорошее. Возможно, поэтому в течение предыдущих пяти лет я вплотную изучала проблему сексуального насилия над детьми. Благодаря своим исследованиям поняла, что имела в виду мать, когда, вспоминая о своей учебе в средних и старших классах школы, писала: «Мальчики, мальчики, мальчики». Я смогла сопоставить факты и узнала, что до моего рождения в 1937 году она сделала шесть абортов и перенесла пластическую операцию, исправив нос и грудь. К тому времени, когда я ознакомилась с отчетами о здоровье матери, я уже знала, что сексуальное насилие – имело ли оно место однажды или продолжалось долгое время – травмирует не только физически; воспоминание о нем лежит тяжелым психологическим грузом и способно привести к эмоциональным и психосоматическим расстройствам, а также к проблемам в интимных отношениях . Разрушается способность завязывать глубокие отношения с другими людьми; человеку трудно верить в людей, чувствовать уверенность в себе, осознать себя как личность. Мне также было известно, что сексуальное насилие лишает неокрепшую личность чувства независимости. Границы индивидуальности размываются, и человек уже не чувствует себя вправе предъявлять претензии к своей психической или телесной сохранности. По этой причине нередко дети, пережившие насилие, становятся неразборчивыми в связях в подростковом возрасте. Насилие посылает юной душе сигнал, который звучит так: «Все, что вы можете предложить, – это свою сексуальность, и у вас нет права ее сдерживать». Мальчики, мальчики, мальчики. Чувство вины Потом приходит чувство вины. Кажется парадоксальным, что ребенок испытывает чувство вины, будучи жертвой насилия со стороны взрослого, которому невозможно было дать отпор. Но дети, как я узнала, по самой своей природе не способны порицать взрослых. Они обязаны верить, что взрослым, от которых зависят их жизнь и воспитание, можно доверять. Вместо этого ребенка охватывает и мучает чувство вины, часто не отпускающее всю жизнь, он становится угрюмым и подвержен приступам беспредметной тревоги и депрессии, способной передаваться по наследству. Задолго до того, как я прочитала историю своей матери о насилии над ней, я узнала, что чувство вины и стыда, чувство, что тебе никогда не оправдать надежд, чувство ненависти к своему телу может омрачить всю жизнь. Эти эмоции могут переходить из поколения в поколение, передаваясь на клеточном уровне дочерям и даже внучкам. Вот чем отчасти объясняется мое сложное отношение к своему телу: страх не оправдать надежд! После того как я прочитала историю матери в отпечатанном виде, с карандашными пометками на полях, сделанными ее мелким почерком, меня наполнили грусть и сострадание к ней, а также благодарность за то, что пятьдесят лет спустя рассказ о ее жизни дал мне возможность простить ее – и себя. И вновь захлестнуло осознание того, что ее отстраненность, ее самоубийство не имели ко мне ни малейшего отношения. Я не должна чувствовать себя виноватой. Это было для меня серьезным уроком: я поняла, что у людей – своя жизнь и свои проблемы, о которых ты ничего не знаешь; то, как они себя ведут, зависит не только от тебя! Переговорив с друзьями семьи и родственниками, я обнаружила, что моя мать, которую я помнила как нервную, хрупкую, асексуальную жертву, ее ровесники считали «кремнем», человеком, на которого они могли положиться в случае необходимости, кумиром; им она видилась утонченной, сексуальной, восторженной женщиной, к которой мужчин влекло, «как мотыльков на огонь». Мне понадобилось немало времени, чтобы заместить патологический вариант образа матери, гены которой я унаследовала, но отторгала в течение шести десятков лет, ее новым ярким образом. Может быть, она и не была хорошей матерью, в которой так нуждались мы с братом, но у нее было много другого – волшебного, талантливого и достойного любви. Я наконец смогла разглядеть в ней более цельную личность. Это была именно та мать, которую мне хотелось иметь; обладание ею означало, что рухнула та отвергающая любовь преграда, которую я против нее воздвигла. Я ощутила новую легкость бытия и поняла, что наконец примирилась сама с собой. О многом я уже писала в мемуарах, но вновь рассказываю об этом здесь, потому что эти истории важны для меня. Может быть, мой рассказ инициирует ваши воспоминания о переживаниях, наложивших отпечаток на формирование вашей личности. Особенно важным открытием для меня оказалось то, что я узнала о сексуальном насилии, которому подверглась в детстве моя мать. Каждая третья девушка является жертвой насилия, и вполне можно предположить, что эта травма омрачила жизнь и вашей семьи. Вам не узнать об этом, пока вы всех не расспросите. Пересматривая прожитую жизнь, я читала книги знаменитого психолога Элис Миллер; особенно полезной мне показалась The Drama of gifted Child («Драма одаренного ребенка») . В ней рассказывается о тех, кто выдержал, пережив в детстве эмоциональное или физическое насилие со стороны самовлюбленных родителей, потому что развил в себе соответствующую систему защиты. Не менее полезной оказалась книга «Не хочу говорить об этом» (I Don’t’ Want to Talk About It) , написанная семейным терапевтом Терренсом Рилом, посвященная мужской депрессии и тому, как трудно мужчинам проявлять эмоции. Моя задача состояла в том, чтобы лучше понять своего отца. Однако, как оказалось, эти книги помогли понять и трех моих мужей! Терренс Рил пишет о тех многочисленных способах, с помощью которых мужчины за физической зависимостью от алкоголя или наркотиков бессознательно прячут свою депрессию; о том, как важно для них скрыть от мира свою печаль. Благодаря этим книгам я смогла простить оставивших значимый след в моей жизни мужчин и испытать к ним сострадание. Какой чудесный подарок к III акту! Благодарность и прощение В основе всего лежит прощение и благодарность. Я оказалась способной понять многих людей, которые дали мне так много, верили в меня даже тогда, когда я теряла надежду. На каком-то глубоком, не интеллектуальном уровне я смогла отделить собственное «я» от отношения к себе со стороны родителей. Под пятьдесят и за пятьдесят Возвращаясь во II акт жизни, особенно в то время, когда мне было под пятьдесят и за пятьдесят, я обнаружила, что слишком быстро утомлялась. Помню, часто ощущала себя, словно Сизиф, пытающий вкатить камень на гору. Я подумала, что именно такой и была моя жизнь. Когда утром я просыпалась, мне в голову сразу приходила куча негативных мыслей. Я понимала, что негативный настрой усиливался по мере взросления, что оказало влияние на формирование моей личности. С Вадимом в день нашей свадьбы. Том Хайден с Ванессой и Троем. Сейчас я не страдаю от «безысходности», на меня больше не давит пласт негативного отношения к жизни. Я больше не реагирую на трагедии сегодняшнего дня, как на собственные, отчасти потому, что на смену стрессу пришла отчужденность. Я не имею в виду равнодушие, скорее, способность отстраниться и понаблюдать за событиями с большей объективностью, беспристрастностью, пониманием, вместо того чтобы предаваться субъективным суждениям. Подобная отчужденность может появиться в результате пересмотра своей жизни. Понимание приводит к осознанию того, что это не имеет к вам никакого отношения! Мне удалось унести с собой в III акт такое переосмысленное отношение к жизни. Изгнание демонов Пересматривая прожитые годы, я пришла к выводу, что хотя мы не в состоянии вернуть того, что уже случилось, мы способны изменить собственное понимание и восприятие того или иного события, в результате чего меняется мир вокруг нас. Это помогает избавиться от собственных демонов и поддерживает, когда мы, выбирая новые пути, продолжаем движение вперед, в III акт жизни. Самоанализ и трансформация Готовя материал для этой книги, я с удивлением обнаружила, что многие психиатры одобрительно относятся к процессу пересмотра прожитой жизни, служащему средством самоанализа и трансформации. Оглядываясь назад, мы берем на себя ответственность за собственные поступки и продолжаем движение вперед. Незабвенный доктор Роберт Батлер, президент и учредитель нью-йоркского Международного центра исследований продолжительности жизни, говорил: «Пересмотр прожитой жизни имеет моральное значение, так как с течением времени эволюционирует взгляд на самого себя, свое поведение, свою вину». Он полагал, что пересмотр прожитых лет способен привести к искуплению греха, освобождению, примирению и самоутверждению и помочь обрести новый смысл жизни. Он отмечал: «Если успешно вновь связать воедино неразрешенные конфликты и непобежденные страхи, они могут приобрести новое значение и смысл в жизни каждого отдельного человека». Знаю, что так бывает: я испытала это на себе и стала свободной. Итак, первый шаг на пути к этому заключается в том, чтобы потратить время на пересмотр прожитой жизни, связав события в одно целое. С Тедом на одном из его ранчо в штате Монтана. 1977 г. © ЭННИ ЛЕЙБОВИЦ (ANNIE LEIBOV I T Z) / CONTACT PRESS IMAGES Как я уже упоминала, огромное влияние на меня оказала мысль Виктора Франкла о том, что мы сами вольны выбирать, как реагировать на определенную ситуацию. Множество теоретиков приходят к похожему заключению, утверждая, что «реальность определяется нашим отношением к ней. Глядя на нее под другим углом, мы «открываем» другую реальность»1. Пересматривая свою жизнь, мы получаем возможность открыть другой мир, спрятанный внутри реальности прожитых лет. Какую восхитительную свободу можем мы обрести, если это позволит переменить свое отношение к пережитому и людям, с которыми мы общались! Развитие новых нервных проводящих путей Если мы научимся придавать новое значение стрессовым ситуациям, то действительно будем способны предотвращать биохимические и гормональные реакции, наносящие вред нашему организму, особенно в пожилом возрасте. Последние исследования в области когнитивных наук показывают, что способность изменять отношение к чему-либо и наши поведенческие реакции проявляются также и на неврологическом уровне. Снова и снова повторяющаяся негативная реакция на какого-то человека или событие вплетается в ткань нервной сети мозга, становясь похожей на протоптанную тропинку, которая со временем становится все глубже. Эти тропинки не структурированы, они служат моделями, которые создают электрические и химические сигналы, посылаемые через нейромедиаторы к разным участкам мозга. Но если наша реакция меняется с помощью иного осмысления переживания, может произойти изменение нервных проводящих путей; возраст при этом не имеет значения. Если мы сумеем сохранить новую позитивную интерпретацию события или отношение к человеку, это перечеркнет некогда закрепившееся воспоминание. Вероятно, мы не способны изменить то, что уже случилось, но можем поменять свое восприятие события. Это величайшая свобода, доступная человеку. Каким потенциально бесценным даром для нас самих может стать пересмотр прожитой жизни! И, возможно, для наших друзей и детей (если мы решимся все записать и показать им). Правда о нашей жизни поможет детям стать свободнее. А нам – лучше подготовиться и ярче прожить III акт, выстроенный на фундаменте правды, правды о том, кто мы сегодня и кем на самом деле были всегда. Глава 3. I акт: время накопления Мы всю жизнь продолжаем искать, Но когда, окончив искания, Возвращаемся туда, откуда начали, Кажется, будто мы видим это место впервые. Т.С. Элиот. Четыре квартета ПЕРВЫЙ АКТ НАШЕЙ ЖИЗНИ, ПО МОЕМУ МНЕНИЮ, НАЧИНАЕТСЯ С РОЖДЕНИЯ и заканчивается в двадцать девять лет. С самого начала я стала называть его «накопление»: ведь на этом этапе мы собираем вместе различные кусочки собственной личности – обзаводимся инструментарием, вырабатываем навыки и получаем шрамы – что делает нас индивидуальностью . Мы будем тратить накопленные элементы во II и III актах нашей жизни, не только возмещая расходы, но и наращивая то, что имеем. Если вернуться к отрывку из стихотворения Т.С. Элиота «Четыре квартала» , I акт – это то самое «место», куда мы возвращаемся после всех наших исканий. Но под грузом пережитого и, возможно, потому, что научились прощать и стали мудрее, не узнаем его и думаем, что видим впервые. Вот почему, пересматривая прожитую жизнь, важно зримо представить, какими мы тогда были, и, отталкиваясь от прежнего образа, подумать над тем, что он может рассказать нам о нас сегодняшних; на чем мы должны сконцентрироваться, чтобы идти вперед. Часто, думая над этой задачей, можно решить проблемы реальной жизни. Стирание значимости несчастливого детства Любопытно, но я наткнулась на результаты исследований, утверждающих, что наша взрослая жизнь абсолютно не зависит от того, было ли детство счастливым или несчастным. Психиатр и ученый доктор Джордж Вейлант на протяжении тридцати лет возглавляет исследования Гарвардского университета в области развития взрослого человека. Эти масштабные исследования изучают проблему старения и причины, из-за которых люди добиваются успеха в жизни или становятся неудачниками. В своей книге Aging Well («Правильное старение») , посвященной этим исследованиям, он говорит: «Со временем несчастливое детство теряет свою значимость. Сравнивая… жизнь мужчин, у которых было суровое детство, с жизнью тех, у кого оно было безоблачным… мы пришли к выводу, что оно имеет большое влияние на групповую адаптацию. Для тех, кто только вступил в средний возраст, детство все еще имеет большое значение, но в старости значение благополучного детства оказывается статистически незначительным. Мужчины, у которых было благополучное детство или богатый отец, как правило, лучше защищены от страданий в будущем, но суровое детство, например, проведенное в нужде, не приговаривает к нищете – как выпускников Гарварда, так и выходцев из бедных кварталов». Юность мозга Одно ученым известно наверняка: мозг новорожденного ребенка содержит около двух тысяч пятисот синапсов, или областей контакта между нейронами, получающими и посылающими сигналы. Их количество продолжает увеличиваться на первых годах жизни ребенка, и до недавнего времени считалось, что прирост числа синапсов происходит только однажды – в детстве. Неправда! В наши дни исследователи мозга знают, что незадолго до подросткового периода происходит еще один всплеск, продолжающийся почти до тридцати лет. «Навыки, приобретаемые в раннем детстве и позже, до десяти лет, оттачиваются в подростковом возрасте, и, если они идут вразрез с вашими желаниями или против них, снижается побудительная активность жесткого диска вашего мозга», – утверждает писатель и журналист Джудит Ньюман1. Иными словами, если речь идет о нейронах мозга, мы должны задействовать их смолоду, иначе мы их потеряем! Образование Взгляд на развитие нервной системы под таким углом, возможно, способен объяснить, почему обучение является ключевой составляющей I акта. Обучение в раннем возрасте особенно важно, поскольку оно определяет когнитивную функцию в преклонном возрасте. Было проведено множество серьезных исследований, которые показывают, что учеба на протяжении всей жизни служит ключом к счастью и здоровью в старости. Было даже доказано, что каждый год, потраченный на обучение, вроде бы продлевает жизнь более чем на один год! В своей книге A Long Bright Future («Долгое яркое будущее») доктор Лора Карстенсен, руководитель и основатель Стэндфордского центра изучения продолжительности жизни, говорит: «Несмотря на влияние уровня дохода и занимаемого положения, думаю, в критической ситуации большая часть социологов вложит деньги в образование, считая его самым важным фактором, гарантирующим долгую жизнь»2. Далее доктор Карстенсен объясняет, что образованные люди занимают лучшие рабочие места, зарабатывают больше, живут в более безопасных местах, ведут здоровый образ жизни, испытывают меньше стрессов и лучше следят за своим здоровьем. Возможно, вам уже слишком поздно думать об образовании в смысле развития, но другие исследования показывают, что обучение в любом возрасте оказывает влияние на синапсы мозга и положительно влияет на здоровье. Можно попытаться не прекращать учебы и убедить молодых людей – может быть, внуков – в необходимости хорошего образования. Не думаете ли вы, что, если бы у вас была возможность вернуться назад, вы учились бы больше? Многие продолжают заниматься этим в любом возрасте, а система образования старается идти им навстречу. Гендерная самоидентификация Другая ключевая движущая сила I акта неотделима от того, как мы понимаем свою гендерную идентичность, то есть принадлежность к женскому или мужскому полу. Здесь определяющую роль играют культурные традиции. Как однажды сказал духовный учитель и философ Кришнамурти: «Вы полагаете, что думаете самостоятельно, это не так, вы думаете так, как диктует вам ваша культура». Начиная с I акта, мальчики и девочки впитывают информацию о полах и надеждах, возлагаемых на них обществом. Если мы не осознаем этих невысказанных сообщений и, соответственно, пренебрегаем ими, они продолжают детерминировать наши мысли и поведение на протяжении всей жизни. Гендерная самоидентификация человека, возможно, является ключевым аспектом I акта, той уязвимой его частью, на которой могут остаться самые глубокие раны. Девушки Занимаясь пересмотром прожитой жизни, подумайте о своем отрочестве. Каким оно было в гендерном аспекте? Какие события вам запомнились? Какой вы тогда были? Какой была ваша мать? Ваши тетушки? Какую ролевую модель вы выбирали? Как мать и отец реагировали на происходящие в вас и изменения и ваше развитие в период полового созревания? Пересматривая свою жизнь, я поняла, как сильно изменилась, превратившись из девочки в подростка. Для меня это началось приблизительно в двенадцатилетнем возрасте, когда на горизонте появились мальчики, а отец начал намекать, что я толстая. До этого момента я была девчонкой-сорванцом и мне не было никакого дела до своего тела: я была сильной и гибкой, а также довольно храброй, что позволяло взбираться на высокие деревья и бороться с друзьями-мальчишками. Но поскольку предполагалось, что друзья-мальчишки однажды превратятся в молодых людей, акценты сместились: нужно было нравиться, вызывать восхищение, хорошо выглядеть. Именно тогда я отделилась от своего тела и поселилась по соседству. Все, что было во мне настоящего, играло второстепенную роль; во всяком случае, это было не то, что, как мне казалось, хотели бы видеть во мне юноши или мужчины. Я почувствовала, что оправилась от неудовлетворенности, пережитой в I акте, только тогда, когда начался мой третий акт. Между тем этот феномен касается не только меня. Снимок по окончании средней школы. Работая с подростками, я изучала, какими разными путями идет развитие гендерной самоидентификации девочек и мальчиков на протяжении I акта жизни. Для многих девушек, особенно европеоидной расы, отрочество является тем периодом, когда они пытаются скрывать то, что знают и чувствуют, ведь правила поведения гласят: «Не будь слишком смелой, слишком болтливой, слишком сексуальной, слишком агрессивной». Кэтрин Стейнер-Эйдейр, преподаватель кафедры психиатрии Гарвардского университета и бывший руководитель направления, занимающегося исправлением и предупреждением расстройств пищевого поведения, привела мне замечательный пример. «Я проводила исследования в средних классах школы, – рассказывает она. – Иногда я приглашала студентов пойти поесть пиццу. Когда я спрашивала девушек, какую пиццу они хотят, десятилетки заявляли, что хотели бы пиццу с двойной порцией сыра и пеперони, тринадцатилетние говорили: «Не знаю», а пятнадцатилетние: «На ваше усмотрение». Иными словами, девушки теряют связь с собственным «я» и своими желаниями, стремясь приспособиться и наладить отношения, особенно отношения с мальчиками. Спросить их о двойной порции сыра и пеперони – значит посчитать их обжорами или недостаточно «женственными». Как и многие девушки, с наступлением отрочества я начала ощущать тревогу и пережила депрессию. Именно в этот момент началась моя двадцатилетняя борьба с анорексией и булимией. Поскольку я все испытала на себе, могу сказать, что это не заканчивается с отрочеством; появляется модель неприятия собственного тела, которая, если ее не разрушить сознательно, способна сделать почти невозможными интимные отношения; мы не раскрываемся полностью – в буквальном и в переносном смысле! Если нам удастся разрушить модель тревожного поведения, неприятия собственного тела и отказаться от пагубных привычек, тогда в III акте нашей жизни мы сможем, по словам психолога Кэрол Джиллиган, вернуться назад, став живыми десяти– и одиннадцатилетними девочками, каким были до того , как заглушили голос собственной души. Если вы – женщина, поразмыслите над своим отрочеством. Приходилось ли вам ощущать, что вы должны соответствовать стереотипам, навязанным культурными традициями и понятием женственности, или же у вас были доверительные отношения с собственной сексуальностью? Признавали ли вы их своими? Смогли ли бы вы реализовать свою сексуальность, если бы кто-нибудь заставил поверить, что сексуальность – это не только половой акт, но также чувственность и чувство? Давали ли вам понять, что вы, если хотите заслужить любовь, должны выглядеть и вести себя определенным образом? Было ли ощущение, что всех интересует только ваша внешность, а не то, что вы говорите? Был ли кто-нибудь, кто заставил вас осознать, что ваши чувства и мысли не менее важны, чем чувства и мысли мальчиков? Что вы можете быть сильной и храброй, а также заботливой и щедрой? Какую ролевую модель предлагала вам мать? Выражала ли она открыто собственное мнение? Уделяла ли она себе время? Или верховодил отец, а мать только соглашалась? Как реагировал на вас отец, когда вы были подростком? Чувствовали ли вы, что довольно красивы и вполне оправдываете ожидания? Все это субъективно, не так ли? Некоторые очень красивые женщины, с которыми я знакома, считают себя непривлекательными по причине своих юношеских страхов, а некоторые, казалось бы, непривлекательные источают уверенность в себе и блещут красотой потому, что их приучили к этому ощущению с детства. Служил ли кто-нибудь из родителей или они оба своеобразным амортизатором между вами и женоненавистнической средой? Обращали ли они ваше внимание на то, как смешно выглядят эксплуатируемые рекламой образы тонюсеньких девушек, служащие образцом сексуальности? Мальчики От моей подруги Кэрол Джиллиган, психолога, писателя и матери троих сыновей, я узнала, что одним из самых больших отличий между девочками и мальчиками является то, что девочки не прислушиваются к собственному внутреннему голосу в подростковом возрасте, тогда как мальчики не прислушиваются к своему сердцу в возрасте пяти или шести лет. Здесь мне около четырех лет. Я играю в песочнице со своим братом Питером, который на два года младше меня. Если вы – мужчина, подумайте, относились ли к вам родители или учителя, как к «девчонке», если вы плакали, а друзья – как к маменькиному сынку, если вы уклонялись от драки? Убеждали ли вас в том, что «настоящий мужчина» никогда и никому не позволит опозорить себя, а на позор нужно отвечать насилием? Кто служил для вас образцом мужественности – тупой и бесчувственный мачо или проповедующий оккультизм вампир? Был ли рядом с вами кто-нибудь из взрослых, кто помог бы вам осознать собственную уникальность, понять, что вы – не лучше девочек, но удивительным образом отличаетесь от них? Внушили ли вам восхищение такими человеческими качествами, как участие, смелость, правдивость, сосредоточенность, целеустремленность или чувство плеча? Это положительные мужские качества (полезные также и для девушки!). Будучи мальчиком, чувствовали ли вы, что вам все сходило с рук? Трудно ли вам было обращаться за помощью? Считали ли вы, что просьба о помощи свидетельствует о слабости и уязвимости? Ощущали ли вы бремя необходимости доказывать свою зрелость; если да, размышляли ли когда-либо над тем, почему нужно ее доказывать, а не воспринимать как неотъемлемое, неподдельное свойство вашего «я»? Подталкивал ли кто-нибудь вас к мысли, что настоящий мужчина или настоящая женщина – это тот, кто не ставит под сомнение собственную половую принадлежность, кто относится к своему собственному телу с уважением? Мой брат Питер, едва ступивший на порог подросткового возраста. Именно в раннем детстве многих мальчиков поощряют к тому, чтобы они разделили свой разум и душу, чтобы они становились «настоящими мужчинами». В эмоциональном плане они становятся невежественными до такой степени, что часто лишаются способности сопереживать, чувствовать то, что ощущают другие. И происходит это, увы, в нежном возрасте, так что мужчины уверены, что все так и должно быть. Они не в состоянии вспомнить то время, когда чувствовали иначе. Психолог Терренс Рил в своей замечательной книге «Не хочу говорить об этом» (I Don’t’ Want to Talk About It), рассказывающей о мужчинах и депрессии, пишет: «Последние исследования указывают на то, что в нашем обществе большинство лиц мужского пола испытывает трудности не только с выражением, но даже с распознаванием своих чувств. В психиатрии это называется алекситимией, а психолог Бон Ливант полагает, что около 80 % мужчин в нашем обществе страдает ею как в легкой, так и в тяжелой форме»3. У мальчиков она может проявляться в виде признаков депрессии, проблем с обучаемостью, речевых нарушений или в неуправляемом и неконтролируемом поведении. Очевидно, не все мальчики испытывают в детстве психологическую травму, связанную с мужанием. Создается впечатление, что благополучная, полная любви атмосфера в семье и в школе способна подействовать на ребенка, как вакцина, помогая ему стать цельной личностью. Повезло ли вам жить в окружении взрослых, которые могли показать, что быть мужчиной – значит быть цельным человеком: сильным и эмоциональным, смелым и сострадательным? Обратимся к экономике. В своей книге «Обратная реакция» (Backlash) Сьюзан Фалуди рассказывает об опросе общественного мнения, во время которого мужчин и женщин из разных стран спрашивали, что для них значит «мужественность». В подавляющем большинстве они отвечали, что «мужественность – это способность хорошо зарабатывать, содержать свою семью». Задумайтесь: если это является главным критерием мужественности во всем мире, что же происходит в момент экономического спада, когда трудно найти работу и кормить семью приходится женщинам? Происходит всплеск насилия над женщинами, так как мужчины… испытывают чувство стыда. Рассмотрим этот же вопрос в контексте войны и мира. В своей книге War and Gender («Война и гендерная принадлежность») профессор Американского университета Джошуа Голдстейн, специализирующийся на международных отношениях, пишет: «Если война по природе своей является прерогативой мужчин, то мир – прерогатива женщин. Соответственно, мужественность противящихся войне мужчин становится до такой степени уязвимой, что они испытывают стыд». Из «Документов Пентагона» (сверхсекретного исследования предыстории участия США в войне во Вьетнаме) мы узнали, что в 60-х и 70-х годах прошлого века советники – члены администраций четырех разных президентов США, как республиканцы, так и демократы, – уверяли последних, что войну во Вьетнаме невозможно быстро выиграть, уничтожив всю страну, и наши лидеры продолжали посылать на бойню все больше и больше молодых людей. Я начала сомневаться, а потом прочитала биографию президента Линдона Джонсона, написанную Дорис Кирнс Гудвин. Джонсон рассказывал ей, что боялся прослыть тряпкой, если бы вывел войска из Вьетнама. Судя по всему, в Соединенных Штатах подобное поведение продолжает считаться образцовым. Во время президентской кампании 2004 года, когда кандидат от демократов Джон Керри высказывался за соблюдение международных законов и в поддержку Организации Объединенных Наций, вице-президент Дик Чейни назвал его слабаком. И здесь мы снова имеем дело с проблемой мужественности, как будто защита мира и желание решать международные вопросы дипломатическим путем служат признаками женоподобности. Я привожу эти примеры для того, чтобы показать, что для каждого из нас гендерная принадлежность является существенным вопросом. Не потому, что все мальчики и мужчины – потенциальные насильники или агрессоры, а потому, что в основе поведенческих реакций некоторых мальчиков и мужчин, проявляющихся в форме насилия и агрессии, лежит неумение сопереживать, эмоциональное невежество, неспособность быть самим собой. Когда взрослые помогают мальчикам и девочкам осознать собственную идентичность, не прибегая к гендерным стереотипам, они готовят их к тому, чтобы в будущем, на последующих жизненных этапах, у них были оптимальные шансы завязать тесные и близкие отношения с другими людьми. За последние тридцать лет произошли достойные внимания изменения. Психологи пришли к выводу, что человек достигает наивысшей формы развития тогда, когда его поведение не укладывается в крайности гендерного ролевого спектра – мужчины независимы и доминируют в обществе, женщины зависимы и податливы, – но соответствует его середине, когда главную роль играет истинность человеческих отношений. Вслед за Юнгом многие психологи признают, что подлинность и близость в отношениях между людьми возможны только тогда, когда модели поведения избавлены от жестких, иерархических половых ролей. В последующих главах я с удовольствием расскажу вам о том, что когда мы вступаем в III акт жизни, очень многие из нас, как женщины, так и мужчины, не прочь поменять разрушительные гендерные стереотипы, в результате чего наши отношения строятся на более глубокой близости и равноправии полов. Как я узнала от Кэрол Джиллиган, подростковое поведение, обусловленное половыми различиями, объясняется не только биологическими причинами. Свою роль также играют психологические и культурные факторы. Вдобавок успешное продвижение программ, поощряющих интерес и способности девочек к математике, технике и спорту, и доказанная польза для молодых людей разного рода воздействий, стимулирующих интерес к эмоциональной составляющей жизни, опровергают примитивный биологический детерминизм. Не хочу сказать, что мальчики и девочки одинаковы. Современные исследования мозга бесспорно показывают, что то, как мы думаем, видим и реагируем на различные ситуации, определяется врожденными различиями. Мы обязаны уважать эти различия, в то же время не позволяя им превратиться в гиперболизированное, чрезмерно отвлеченное выражение таких понятий, как «мужественность» и «женственность». Ради блага мальчиков мы должны определиться с положительными качествами, присущими мужчинам. Мальчику трудно научиться быть одновременно стойким и нежным, научиться интегрировать оба эти качества в определенной модели поведения – чтобы стать цельной личностью, не боящейся близости и откровенного общения и не считающей, что сопереживание и эмоции свидетельствуют о слабости. Как сильно мы можем измениться? Если разобраться, я, как и многие другие, прожила I акт своей жизни предоставленная самой себе. Мой папа был офицером военно-морского флота, во время Второй мировой войны служил на Тихом океане, но, когда он был дома, я узнавала или, скорее, перенимала от него (и от ролей, которые он играл в театре и кино) очень важные мысли – о том, что нужно быть честным, поддерживать неудачников, о том, что расизм и антисемитизм неправедны. Между тем никто не говорил со мной о сексе, о том, как распознать подлинные отношения, и о том, что к своему телу следует относиться с уважением. Может быть, поэтому осознание мною подобных моментов (как и желание написать о них) и попытка помочь молодым людям сыграли такую важную роль в конце II акта моей жизни. Отчасти это связано с пониманием того, каким образом люди меняются или не меняются. В I акте нас мало ориентируют в том, о чем я только что написала. Честно говоря, я не написала бы этой книги, если бы не была уверена, что у каждого есть реальная возможность измениться. О темпераменте Психологи, как правило, соглашаются с тем, что наш темперамент в большинстве случаев передается по наследству и что, хотя он способен слегка измениться, нам почти невозможно победить его. Темперамент – это то, что определяет при тестировании уровень нашего IQ (коэффициента умственного развития) и «генетический компонент наших социальных способностей»4 – то есть являемся ли мы интровертами или экстравертами, замкнутыми или позитивно настроенными, неподатливыми или покорными. Пересматривая два первых акта своей жизни, я ясно увидела, что благодаря врожденному темпераменту оказалась человеком, отчасти затронутым симптомами депрессии, что проявилось с особой остротой в подростковый период и после двадцати лет. Этой характерной чертой я обязана главным образом наследственности по отцовской линии и считаю чистой случайностью, что не унаследовала биполярные гены своей матери. Время, психотерапия и психоморфологическая поддержка на протяжении десяти лет в конце II акта моей жизни позволили мне по большей части загнать в угол свою депрессию – и она все еще прячется там, время от времени пытаясь подбрасывать мне негативные сценарии типа «кем ты себя возомнила», которые я отказываюсь читать. Кроме того, я принадлежу к числу тех, кто любит долгие периоды одиночества (отцовские гены). Но, насытившись им, я становлюсь коммуникабельной, дружелюбной и даже болтливой (материнские гены). Возможно, поэтому я всегда сравнивала себя с таким животным, как медведь, который проводит в спячке долгие зимы, а в теплое время года любит играть и общаться. Я ловлю рыбу нахлыстом в компании моего золотистого ретривера Рокси. 2001 г. © ВЕРОНИКА ВАЙЛ (VERONIQUE VIAL) Я всегда приглядывалась к людям, унаследовавшим позитивное отношение к жизни, способность видеть стакан не наполовину пустым, а наполовину полным. С людьми такого склада я стараюсь встречаться как можно чаще, так как их отношение к жизни заразительно. И, как вы узнаете из 9-й главы, у большинства из нас есть счастливая возможность стать такими людьми в III акте, даже если по природе мы таковыми не являемся. С другой стороны, я пытаюсь сторониться людей, ведущих себя так, словно над их головой навечно сгустились темные грозовые тучи, наподобие Иа-Иа, печального и пессимистически настроенного ослика из сказки Алана Александра Милна «Винни-Пух и Все-Все-Все». В разговоре подобные люди концентрируются только на себе и собственных проблемах, на том, как жизнь к ним несправедлива. Они олицетворяют собой жертву. Когда я общаюсь с людьми такого рода, меня не покидает мысль о том, осознают ли они, что испускают негативные флюиды; пытались ли когда-нибудь обратиться за помощью, чтобы разогнать тучи над своей головой. Только в последние десять лет своего II акта я стала размышлять над своими собственными тучами и поняла, что должна попытаться что-то с ними сделать. Именно тогда начала заниматься медитацией, которая помогла настроиться на новый лад и позволила познать пользу терапевтической беседы, после чего мне уже не понадобились лекарства. Необходимо проехать некоторое расстояние, накрепко пристегнувшись ремнем, прежде чем удастся понять, что ответственность за нашу готовность фиксироваться на грозовых тучах, вместо того чтобы смотреть на солнце, лежит лишь на нас самих. Знаю, что некоторые из вас, прочитав эту книгу, не поверят в психотерапию; возможно, вы смотрите на нее, как на потакание собственным желаниям, как мой отец. Но, по словам писателя и практикующего врача Терренса Рила, «множество психологических обстоятельств можно улучшить с помощью правильного подхода. Например, лечение депрессии в 90 % случаев оказывается эффективным. Однако только два человека из пяти, подверженных депрессии, когда-либо обращались за помощью»5. Если темперамент наследуется и остается относительно неизменным, почему так велико количество тех, кто способен изменить свое восприятие жизни и поведение? Вероятность перемены интересует меня в связи с ощущением, которое было у меня ближе к тридцати годам: мне казалось, что для того чтобы моя жизнь удалась, я должна что-то изменить в себе. Моя вера в возможность поведенческого изменения была еще и тем, что побудило меня основать две некоммерческие организации, цель которых – снизить риски, связанные с сексуальным поведением подростков: Кампанию по предупреждению подростковой беременности штата Джорджия и Центр репродуктивного здоровья подростков Джейн Фонды при медицинском факультете Университета Эмори. Джорджия, примерно в 1997 г. Я вместе с группой молодых людей и женщин, работавших в моей некоммерческой организации – Кампании по предупреждению подростковой беременности штата Джорджия. О характере В своей книге Aging Well («Правильное старение») доктор Джордж Вейлант обращается к возможности личностного изменения. Он говорит, что, хотя «темперамент в основном находится в застывшем состоянии»6, наш характер меняется, так как на него оказывают влияние окружающая среда и наша гибкость. Это означает, что при необходимости мы способны находить выход из трудного положения, вырабатывать механизмы психологической адаптации, справляться со стрессовыми ситуациями. Примером может служить сорокалетняя женщина, в юном возрасте ставшая жертвой насилия со стороны своего отца. Вместо того чтобы в четвертый раз выйти замуж за насильника, она решила работать в приюте для женщин, ставших жертвами насилия. Мне нравится то определение гибкости, которое дает доктор Вейлант. Он говорит, что она «присуща личностям, в метафорическом смысле напоминающим лозу со свежей, ярко-зеленой сердцевиной. Когда ее деформируют, она сгибается, как лоза, но не ломается – напротив, упруго распрямляется и продолжает свой рост»7. Пересматривая I акт прожитой мною жизни, я смогла понять, что Бог не обидел меня гибкостью. Пусть моя мать, в том, что касалось воспитания детей, не была образцом для подражания, но моя радарная установка постоянно прочесывала горизонт в поисках тепла, в поисках воспитателя, который мог бы подарить любовь и чему-нибудь научить меня. Обычно я получала это от матерей моих лучших подруг. Ребенок, которому не хватает гибкости, может быть не обделенным любовью, но не умеет ею воспользоваться, «усвоить» ее, как полагает Джордж Вейлант. Об индивидуальности Ну ладно. Я обсудила темперамент (неизменный) и характер (способный изменяться). Как же привязать сюда индивидуальность? Согласно подходу доктора Вейланта, индивидуальность складывается из темперамента и характера, то есть какая-то часть нашей индивидуальности постоянна (моя потребность в одиночестве и загнанная в угол, но не исчезнувшая склонность к меланхолии), а какая-то – подвержена изменениям (я стала менее склонной к критике и негативным оценкам, более оптимистичной и любящей). С помощью когнитивной терапии была продемонстрирована возможность изменения личностного поведения. Работая с талантливым терапевтом, человек способен, к примеру, по-другому осмыслить свое прошлое; со временем это новое осмысление активирует другие мозговые структуры. Это называется «когнитивная реконструкция». С течением времени и благодаря практике человек может автоматически начать думать и действовать по-другому. На протяжении Первого акта большинство людей слишком молодо для того, чтобы серьезно задумываться над тем, стоит ли им менять характер и собственную индивидуальность и как это сделать. У них не хватает времени для того, чтобы познать на опыте средства воздействия на других людей, осознанно выбрать свою поведенческую модель. Может быть, это случится во II акте. Как однажды сказал драматург Найджел Ховард: «Когда вы знакомитесь с толкованием собственной личности, самое прекрасное заключается в том, что вы вольны с ним не согласиться». Глава 4. II акт: Время созидания и промежуточных состояний Возможно, правила, размывающие границы между работой и отдыхом, навыки, позволяющие не сбиться с курса при переходе из одного состояния в другое или примерить на себя новые роли и маски, следовало бы прививать раньше, чтобы люди могли свыкнуться с ними и принять их, заново открывая самих себя. Сара Лоуренс-Лайтфут Теперь у нас появилась возможность заменить свое желание контролировать жизнь на готовность включиться в нее. Джоан Галифакс, проповедник дзен-буддизма ПO МОЕМУ МНЕНИЮ, II АКТ ОХВАТЫВАЕТ ПЕРИОД ОТ ТРИДЦАТИ до пятидесяти девяти лет. На протяжении этих трех десятилетий большинств переживает множество крайне значимых переходов из одного состояния в другое, что, может быть, особенно болезненно переносят женщины. Переходные состояния Пересматривая свою жизнь, вы можете вспомнить то время или, если вы молоды, представить себе его. В любом случае в это время, как правило, происходит наш переход в состояние родителей, когда мы обзаводимся детьми, а потом внезапно лишаемся их, сталкиваясь с синдромом опустевшего гнезда (что может обратиться замечательным периодом жизни для семейной пары или потребовать приспособления, как бы тяжело оно ни было); переход к работе с большей нагрузкой, которая потом снижается, либо мы вообще теряем работу; в преддверии климакса происходят гормональные изменения, когда мы все воспринимаем так остро, словно сошли с ума. Я чувствовала себя именно так! Поскольку ради карьеры очень многим из нас пришлось отложить материнство на более поздний срок (в 1990 году на 71 % выросло число рожениц в возрасте от сорока до сорока четырех лет), женщины проходят через связанные с климаксом изменения в тот момент, когда все еще пытаются совладать со своими собственными подростковыми гормональными проблемами. Этот сбой в программе может совпасть с тем периодом, когда нас увольняют с работы из-за возраста. Добавим еще, что нам, возможно, приходится заботиться о больных родителях и родственниках мужа. Все это в сочетании с возможным изменением внешности, веса и образа своего «я» может заставить нас почувствовать, что жизнь достигла своего апогея и дальше все пойдет под откос. Именно так я ощущала себя на этом этапе! Но поверьте, для многих, если не для всех, самое лучшее может быть еще впереди. Попытайтесь поразмышлять об этом периоде так, как предлагает доктор Кристиан Нортроп, акушер-гинеколог. Она называет этот период «весна второй половины жизни». Позже я еще напишу о том, почему это возможно! В книге «Жизнь так длинна» своему II акту я дала название «Поиск», так как, оглядываясь назад, смогла понять, что для меня в это время самой характерной чертой был поиск: я пыталась найти смысл собственной жизни. Мой I акт закончился ролью Барбареллы (в одноименном фильме Роже Вадима)! С началом II акта – и с рождением первого ребенка – распался мой восьмилетний брак, что разительным образом изменило мой образ жизни, и я начала задаваться вопросами: «Зачем я здесь?», «Как живут другие люди?», «Могу ли я быть полезной?». Я со своей дочерью Ванессой на руках. 1996 г. Вместе с Ванессой, вероятно, в 1985 г. © SUZANN TENNER (СЬЮЗАН ТЕННЕР), 2001 г. Большинство людей могли бы назвать свой II акт «Строительство», ведь именно тогда мы создаем семью, строим карьеру, занимаем определенное место в обществе и утверждаем собственное эго. В итоге на протяжении всего этого акта мы оказываемся практически беззащитными перед лицом многочисленных сомнений, с которыми сталкивается наше собственное «я»: «Узнают ли меня так же часто, как ее?», «Платят ли мне столько, сколько я заслуживаю?», «Почему ее бизнес-план удался, а мой нет?», «Почему меня никто не любит?». Доктор Джордж Вейлант, как я уже говорила, пишет, что, когда мы только переступаем порог среднего возраста, наше детство все еще играет важную роль, но «с течением времени несчастливое детство теряет свою значимость»1. Те из нас, у кого в ранние годы все складывалось удачно, могут испытать трудности, вступая во II акт своей жизни. От нас ожидали, что станем кем-то , а мы совершенно не способны найти опору. Возможно, поэтому невольно обращаемся к незрелым способам психологической адаптации. Мне кажется, что III акт жизни удается тем, кто еще в молодости начинает контролировать свое эго, анализируя черты характера и то, как и почему окружающие реагируют на их образ действий, и, если реакция неадекватна, спрашивают себя, не заключается ли проблема в их собственном поведении или суждениях. Часто люди, отличающиеся инфантильным поведением, обвиняют кого угодно, кроме себя, в том, что все идет не так, как хотелось бы. Их отношение к жизни можно передать словами «кругом одни козлы». В частности, это касается людей, страдающих алкогольной и наркотической зависимостью. Если не удается решить какую-то проблему, следует подумать о том, чтобы попросить помощи. Во времена наших родителей было принято строить карьеру сразу после получения диплома о высшем образовании или, как для многих женщин, пойти на неоплачиваемую, но тяжелую работу, выйдя замуж и родив детей. В наши дни очень многие женщины работают, и никого не удивляет, что на протяжении II акта своей жизни женщины, как и мужчины, не однажды меняют работу. Не удивляет и то, что они начинают карьеру, выходят замуж, разводятся и возвращаются к работе. Может быть, II акт следовало бы назвать «Встряска»? Финансы II акт – оптимальный период для того, чтобы внимательно и беспристрастно оценить свою финансовую ситуацию. Ваше безоблачное будущее, возможно, требует составления плана спасения уже сегодня. Кроме того, середина пути – идеальное время для того, чтобы перейти к здоровому образу жизни, что поможет полноценно прожить III акт. Мы поговорим об этом в следующих главах. Проблема промежуточных состояний В период от середины до окончания II акта, особенно от сорока пяти до пятидесяти пяти лет, многие женщины ощущают, что не в состоянии управлять своей жизнью, им не за что ухватиться. Именно так я себя чувствовала. Я называю это проблемой промежуточных состояний – и это страшно. Как писала Мэрилин Фергюсон, «мы не столько страшимся перемен или цепляемся за прошлое, сколько боимся пустоты… Как будто раскачиваемся на трапеции. То же ощущение, что у героя комиксов Лайнуса, когда сушится его безопасное одеяло, с которым он никогда не расстается. Не за что уцепиться». То, как мы распорядимся своим временем «между небом и землей», может в большой степени определить, насколько удачным будет наш последний виток. Мне казалось, что я умираю Когда мне было под пятьдесят, очищать от мусора свою жизнь представлялось мне смешным занятием. Глядя на свои тогдашние фотографии, я вижу пустоту на лице. Словно никого нет рядом. Я смотрю фильмы, в которых снималась в то время, в частности, «Старый гринго» и «Стэнли и Айрис» , и мне есть что сказать. Похоже, я была опустошена, мои жесты были механическими, хотя иногда довольно удачными, но идущими не от сердца. Это были последние фильмы перед долгим перерывом. После них я ушла из кино. Спустя пятнадцать лет вернулась, но в тот момент мне казалось, что с кино я покончила навеки. Я чувствовала себя настолько опустошенной и подавленной, что считала бесполезным пытаться быть креативной. Знаете, единственный инструмент, с помощью которого артист может вдохнуть жизнь в своего героя, – это его собственное тело и дух, и если то и другое находится в состоянии упадка, ничего уже не поможет: ни скрипка, ни холст, ни ручка или бумага. Это отнюдь не означает, что многие актеры оставляют работу из-за личных провалов. Работа всего лишь помогает им уйти от реальности или является единственным источником дохода. Мне повезло, что я, заработав достаточно денег на упражнениях Джейн Фонды, смогла прекратить сниматься. Такой я была в 1988 г., когда разваливался мой брак с Томом. MERY ELLEN MARK (МЭРИ ЭЛЛЕН МАРК) Глядя вперед, я не видела никакого светлого будущего, между тем нужно было продолжать путь. У меня была семья, ответственность перед обществом и разнообразные обязанности. Кроме того, я как будто не понимала, что происходит. Что я должна была сказать тем, кто от меня зависел? «Не знаю, почему, но мне кажется, что я погибаю, потому что смутно представляю свое будущее?» Они решили ли бы, что я сошла с ума. В каком-то смысле это было правдой. Я полагала, что если бы мои ощущения были вызваны приближением климакса, я бы испытывала приливы и ночную потливость. Поскольку этого не происходило, вину за свое уныние, смятение и раздражительность я возложила на мой разрушающийся брак с Томом Хайденом, продолжавшийся семнадцать лет. Вопреки тому, что я собирала материал и работала над книгой Women Coming of Age («Женская зрелость») , мне и в голову не приходило, что это было отчасти следствием предклимактерического периода, так изменяющего жизнь женщины. Как считает нейропсихиатр доктор Луанн Бризендин из Калифорнийского университета в СанФранциско, женщины в предклимактерическом периоде в четырнадцать раз чаще страдают депрессией, чем молодые и старые. 70-е годы – Том Хайден, наш сын Трой и я со своей дочерью от первого брака Ванессой, выглядывающей из-за моего плеча. Но, как свидетельствуют национальные исследования проблем среднего возраста, проводящиеся в США, жизнь более двух третей женщин в возрасте от тридцати пяти до сорока девяти лет меняется к худшему. Позднее, когда гормональный фон стабилизируется и завершается климактерический период (обычно в возрасте от пятидесяти одного года и старше), у огромного количества женщин жизнь удивительным образом снова налаживается. Гормональные изменения С приближением к климактерическому периоду начинает действовать еще один фактор, способный осложнить межличностные отношения: уровень эстрогена и окситоцина становится ниже уровня мужского гормона тестостерона. Именно эти гормоны, от которых зависит наша удовлетворенность жизнью, побуждали нас заботиться о других, быть мягче и избегать конфликтных ситуаций. Теперь же может оказаться, что мы уже не слишком печемся о сохранении покоя и, возможно, смелее выплескиваем наружу прежде подавляемую злость. Прежняя установка «Милый, позволь мне сделать это вместо тебя» трансформируется в «Я ухожу на занятия, увидимся позже, забери вещи из химчистки». Вопреки устоявшемуся мнению в 65 % случаев инициаторами разводов у супругов старше пятидесяти лет являются не мужчины, желающие бросить своих жен ради молоденькой женщины, а сами жены. Вероятно, они задаются вопросом: «Живу ли я своей жизнью? Принимаю ли собственные решения, а не те, которых от меня кто-то ждет?» Один из рождественских праздников, которые мы встречали вместе с Томом. За нашими спинами – Трой, а Ванесса – справа. Если бы я знала, что скрывалось за депрессией и тревогой, когда мне было под пятьдесят, я, возможно, обратилась бы за помощью к врачу-специалисту по гормональной терапии. Для здоровой женщины, у которой наблюдаются предклимактерические симптомы, этот период, как я теперь знаю, оптимальное время для консультации с врачом по поводу приема в небольших дозах гормональных препаратов. (Дальше, в 14-й главе, мы поговорим о гормональной терапии.) Срыв Даже если бы я принимала лекарства, мой брак рано или поздно разрушился бы. Когда это случилось, мне был пятьдесят один год, и я, как переросток, все еще переживала предклимактерический период. На меня обрушились вся печаль и отчаяние, от которых я страдала в предыдущие несколько лет. Мой вечный панцирь, спасавший на протяжении всей жизни, лопнул – и произошел нервный срыв. Я не могла есть, не могла громко говорить и только шептала, не могла быстро двигаться. Я была в состоянии свободного падения. Все, на что опиралась моя самоидентификация: брак, карьера, – было сметено; я потеряла стержень, не понимала, кто я и что мне делать со своей жизнью. Мне говорили, что нужно себя чем-то занять, на самом деле именно так я обычно и вела себя в периоды неопределенности. «Если я просто буду двигаться, всегда думала я, ни единый человек, включая меня… может быть… не заметит, что я завязла». Но, как сказала Сюзанна Браун Левин, которая много пишет о женских проблемах, «чтобы не «завязнуть», лучше «не двигаться»2. Я осознала, что это время не было просто пустотой, которую я должна была чем-то заполнить. Это было поистине время, бытие, которое требовало того, чтобы я всем своим существом просто оставалась в нем. Я провела много дней в одиночестве, если не считать общества моего золотистого ретривера. Читала перевернувшую мои представления книгу Риан Айслер The Chalice and the Blade («Чаша и клинок») – об обществе времен неолита, поклонявшемся богине, и о возникновении патриархата, разрушившего ее культ. По душе мне была и книга психиатра Скотта Пека The Road Less Traveled («Непроторенная дорога») – о том, что помогает человеку реализовать себя. Знаю, что была незащищенной и уязвимой, поэтому избегала действий, которые не способствовали моему духовному подъему, неприятных и негативно настроенных людей, музыки, не вызывавшей чувства умиротворения. Инстинкт самосохранения подтолкнул продолжать мою обычную программу упражнений, благодаря которым повышался уровень эндорфина. Это напоминало о том, что я еще существую. Плодородная пустота Со временем я осознала произошедшие внутри и вокруг меня изменения. Мне пришло в голову, что это было похоже на то, что происходит с актерами по мере того, как приближается время, когда они должны выйти на сцену в новой роли. Они начинают превращаться в нового героя, но образ еще не обрел четких очертаний. Это пространство, отделяющее их от самих себя и от того, кем они собираются стать. Это может стать как зоной уязвимости, так и периодом потрясающего творческого возбуждения. Немало умных людей тщательно исследовало значение этих переходов в нашей жизни. Консультант Уильям Бриджес, занимающийся проблемами организаций, называет такое состояние «нейтральная зона». Мыслитель Виктор Франкл описывает его как «экзистенциальный вакуум». Для Донны Хинес это значит «оставаться в тени». Я предпочитаю метафору Браун Левин «плодородная пустота», пространство «беспристрастного неведения»3. «Плодородная» – значит полезная, так как она стимулирует развитие, а слово «пустота», как мне кажется, передает состояние опустошения. Именно в плодородной пустоте начинают пробиваться ростки нового. Оказывается, потенциалы, похожие на те, что заложены в плодородной пустоте, встречаются в природе. Через несколько лет после моих болезненных переходных состояний в среднем возрасте эколог из штата Южная Джорджия рассказал мне, что именно там, где заканчивается одна экосистема и начинается другая, наблюдается самое изобильное, самое волнующее разнообразие жизни. А многие физики заявляют, что «чем больше какая-либо система приближается к границе хаоса, тем больше в ней креативности и «дополнительных опций». «Дополнительная опция» – мне это нравится! В точности так я представляю себе плодородную пустоту: пространство, где, почти достигнув дна, вы плывете по течению – и там сами по себе открываются новые опции. Может быть, самые основательные устои жизни рухнули не по вашей вине, и вам нужно в целом переосмыслить свой путь. Может быть, и не было реального изменяющего жизнь перелома, например, развода или смерти близких; просто дети выросли и ушли из дома, и из-за возраста вы болезненно переносите вынужденное одиночество и последующую утрату ясной и устойчивой конструкции, на которую полагались. Переосмысление продуктивности Возможно, пришло время переосмыслить, что же мы понимаем под продуктивностью. То, что было продуктивно в молодости, теперь может сдерживать, мешая воспользоваться «дополнительными опциями» и развить новый, еще не познанный потенциал. Даже если закончился репродуктивный период, кто сказал, что вместе с ним мы перестали быть продуктивными? Гете писал: «Всякий, кто достиг середины жизни и пытается осознать желания и надежды ранней юности, неизменно испытывает разочарование. Каждому десятилетию человеческой жизни сопутствуют свои собственные удачи, надежды и стремления». Мне кажется, нечто подобное происходит каждые семь лет. Каждые семь лет плюс минус один год обновляются все наши клетки, и приблизительно в это время мы склонны к серьезным переменам. Что касается отношений между людьми, если партнеры совершают переход из одного состояния в другое без сочувствия друг к другу, могут возникнуть неприятности. Будучи трижды замужем, я всегда с беспокойством ожидала наступления каждого седьмого или восьмого года брака. Но в наши дни плодородная пустота предполагает не только предвосхищение новых надежд, постановку новых целей и раздумья о том, что ждет впереди. Это дискомфортное состояние неопределенности может открыть нам, по словам проповедника дзен-буддизма Джоан Галифакс, «возможность заменить свое желание контролировать жизнь на готовность включиться в нее»4. Чтобы это произошло, недостаточно только волевого акта. Нам должно хватить мужества просто существовать, не ощущая настоятельной необходимости ставить перед собой великие цели. Наша уверенность, которая раньше подпитывалась высокими оценками со стороны, теперь должна исходить из нашего собственного «я». Может показаться, что мы разбиты, тогда как на самом деле мы раскрываемся. Пустота становится плодородной для женщин среднего возраста, оттого что мы становимся повивальными бабками своего нового «я». По правде говоря, плодородная пустота способна стать оптимальным периодом для пересмотра прожитой жизни, когда появляется ощущение произошедшей перемены, когда еще живы родители и бабушки с дедушками, которых можно расспросить. Такой пересмотр поможет залечить полученные в детстве раны. Как писал Уильям Бриджес, занимающийся проблемой осмысления переходных состояний, «прошлое – не пейзаж или ваза с цветами, на которую мы смотрим. Оно больше похоже на исходный материал в ожидании строителя»5. Может быть, пересматривая прожитые годы, вы построите лестницу, которая выведет из пустоты, как это сделала я десятью годами позже… когда мне было уже шестьдесят, а не пятьдесят. Преддверие III акта Это переходное состояние переживается очень болезненно, но оно может стать посвящением в III акт жизни. В таком случае все, что от вас требуется, быть в хорошей физической и психической форме – и поднять паруса. Если паруса подняты, дождемся попутного ветра и помчимся туда, куда нам хочется, туда, где быть суждено. Я еще не закончила ставить паруса, когда мой третий муж, Тед Тернер, сам «Отважный капитан», как называют его газетчики, надежно укрылся в гавани. Те, кто знал его, были уверены, что мои паруса навсегда остались далеко позади – но он нуждался во мне и не боялся этого показывать, что придавало уверенности. Кроме того, я была не готова к одиночеству. Я хотела и нуждалась в повторной попытке, желая быть полноценным человеком; к тому же во многих отношениях мы подходили друг другу. Мне так хотелось остаться с ним, что я сделала то, чего прежде никогда не делала: решилась на психотерапию. Мы расстались, прожив в браке десять лет, когда мне было шестьдесят два года. Мне понадобилось восемь лет, чтобы с неохотой признать, что, оставаясь в браке, я не смогла бы сохранить здоровье и остаться самой собой; еще два года понадобилось, чтобы набраться храбрости и сказать об этом. Как ни странно, это случилось, когда я готовилась к своему шестидесятилетию, и уверенность, которую я ощутила, открыла мне глаза на то, какие меры я должна предпринять для пересмотра условий нашего брачного контракта. Следующие два года были трудными: казалось, я погружаюсь в оцепенение. В отличие от дискомфорта, который я испытывала более десяти лет назад, во втором браке, это не было связано с гормональным фоном, а объяснялось моей человеческой природой. Я понимала, что переступаю в III акт своей жизни и будет меньше возможности разбрасываться деньгами. Либо пан, либо пропал. Это было ужасно. Десятью годами ранее я оставила свою профессиональную карьеру и в шестьдесят два года сознавала, что у меня мало шансов вернуться в кино; к тому же в тот момент я не была в этом заинтересована. Но что будет со мной теперь и потом? Большую часть своей взрослой жизни я была замужем за тем или иным мужчиной – и соотносила собственную идентичность с мужской. При одной мысли об одиночестве я трепетала от страха. Тед, моя падчерица Натали Вадим, я и Ванесса в день нашей свадьбы в 1991 г. БАРБАРА ПАЙЛ (BARBARA PYLE) Я отчетливо помню тот момент, когда поняла, что брак с Тедом дал трещину. Я стояла перед ним, понимая, что должна сделать выбор: между благополучием и попыткой остаться самой собой. Я подумала о Вирджинии Вулф, написавшей об ангеле, жившем в ее доме, который, когда она писала столь милые будущим феминисткам строки, нашептывал ей на ухо слова предостережения: «Ц-ц-ц, Вирджиния, приличные женщины так никогда не говорят». За моим правым плечом я слышу очень уверенно нашептывающего ангела: «Ну, Фонда, остынь. Ты же знаешь, все говорят, что у тебя нет чувства юмора. Ты слишком серьезна. Он привлекателен, умен и забавен, обладает такими неправдоподобно замечательными качествами – и тебе никогда не придется работать…» Но за другим плечом едва слышно нашептывал другой ангел: «Джейн, ты знаешь, что нужно делать. Это твоя жизнь. Ты можешь умереть, будучи замужем и живя в благополучии, но умрешь, не реализовав себя до конца, – и пожалеешь об этом. Ты сделала все, что могла, готовясь к шестидесятому дню рождения, значит, ты знаешь, как нужно прожить свой последний акт. Итак, подруга, это не генеральная репетиция». Я почувствовала, будто лечу с трапеции без всякой страховки. Когда мы наконец расстались, я взяла своего золотистого ретривера и переехала к Ванессе, у которой был дом в относительно скромном в те времена районе Атланты. Это было ужасно! Как я написала в своих воспоминаниях, покинув «тридесятое королевство и частный самолет с шестью спальными местами», я оказалась «в маленькой комнатке для гостей без туалета». И это было восхитительное время – жуткое, но восхитительное, – потому что я чувствовала себя так, словно с меня содрали кожу и погрузили в ту самую реальность, в которой я так нуждалась, чтобы возродилось мое истинное «я». Думаю, было справедливо, что изменения в моей жизни начались в доме моего первенца. Это было самое чудесное время, время начала и конца. Незадолго до этого у Ванессы родился первый ребенок, это был ее первый дом, а в Париже умирал от рака ее отец – французский режиссер Роже Вадим. По правде говоря, в тот момент, когда я к ней переехала, она была с ним в Париже, поэтому я оказалась в окружении неожиданной и абсолютной тишины и одиночества. Я наслаждалась. Здесь я снова погрузилась в состояние плодородной пустоты. Не переставая горевать над той жизнью, которая могла быть у меня с Тедом, я смогла почувствовать, что происходит нечто. Мне было страшно, но я понимала, что все, что я делала с собой, пытаясь спасти наш брак, и подготовка к началу III акта принесли свои плоды. Брак спасти не удалось, но я была спасена. Родиться заново прежде, чем умереть, – за это определенно стоит побороться! Приблизительно в то же время я наткнулась на застрявшую в голове цитату: «Позже или раньше мы достигнем границы всего того, что не в состоянии контролировать, и увидим, что там-то нас и поджидает настоящая жизнь». Психолог Мэрион Вудман говорит, что «уязвимость таит в себе смирение, позволяющее плоти смягчить звуки души»6. Я проверила правдивость этого изречения в те полные страдания недели, проведенные в одиночестве в доме Ванессы. Пространство начало расширяться, давая мне возможность перейти на другую длину волны за пределами сознания. Это было нечто, что исходило не от разума. Если бы нужно было описать это состояние, я сказала бы, что чувствовала его кожей. Ощущала, как мое собственное «я» возвращается в мое тело, становясь цельным и осознанным. В тот момент я поняла, что это был Бог. Стремление к совершенству Всю свою жизнь я считала, что меня никто не полюбит до тех пор, пока я не стану безупречной, что привело к тщетной борьбе с самой собой и принесло немало беспокойства. Теперь я думаю, что быть цельной мне мешало укоренившееся нездоровое желание нравиться. К чему быть самой собой, если ты отвратительна? Недавно я с большим волнением прочитала в книге Уильяма Бриджеса The Way of Transition («Способ перехода»), что слова Иисуса Христа, сказанные им ученикам, приведенные в Евангелии от Матфея 5: 48 «Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» ( Синодальный перевод. – Прим. пер.) неверно переведены. В наши дни греческое прилагательное телеос означает «цельный, полностью сформировавшийся, полностью развитый»7. Иисус не призывал своих учеников быть совершенными, как Бог; он говорил им о том, что нужно быть цельными, как Бог. Я благодарна, что ощущение цельности пришло ко мне в конце жизни, когда я смогла его сознательно пережить. Теперь, когда мы стали жить дольше, быть «переростком» представляется большим преимуществом. Возможно, кому-то здоровый душевный настрой свойственен от природы, к другим он приходит в юности. Но как замечательно, когда он приходит в том возрасте, когда вы его с нетерпением ожидаете, когда вы столько трудились над ним и когда вы – на верном пути. Впервые, будучи взрослой женщиной, я, оставшись без мужчины, чувствовала себя цельной, а не как половинка, ждущая встречи с другой половинкой. Я испытала то, что Гейл Шихи в книге Sex and the Seasoned Woman («Секс и зрелая женщина») называет переходом «от угождения к владычеству»8. Это время может стать «визитной карточкой» III акта, зеркалом, отражающим первый в жизни переход, тот, что мы совершили в отрочестве, и в результате которого произошел крен в сторону угождения, а не владычества, вывернувший нас наизнанку. По словам Глории Стейнем, «в сомневающемся в себе подростке, мысли которого начинаются со слов «вероятно, я сам виноват, но…», живет доверчивый ребенок, который, лазая по деревьям, говорит себе: «Как нехорошо!» До настоящего момента за многих из нас все решали другие: мужья, дети, родители или коллеги. Теперь пришло время решать самим. Я знала, что готова, но не знала, какое решение принять. Для меня это было не первое состояние плодородной пустоты. Я понимала, что нужно делать: ничего не делать. Пару месяцев я сгребала листья во дворе дома дочери, меня навещали друзья. Я искала убежища в баптистской церкви, среди афроамериканцев (пока меня не выследила пресса), где сентиментальные проповеди и волнующие отрывки из Евангелия поднимали дух. Посещала редкие собрания основанной мною семью годами ранее организации Кампания за предупреждение подростковой беременности в штате Джорджия. Слушала классическую музыку и читала книги, написанные психологами Кэрол Джиллиган и Мэрион Вудман. Я постоянно молилась, занималась медитацией, старалась глубоко дышать – и ждала попутного ветра, чтобы решительно поднять паруса. В этот период в мою гавань зашла Опра Уинфри. Она попросила у меня интервью для второго номера своего журнала O, the Oprah Magazine , который только что начала выпускать. Разумеется, она не рассчитывала увидеть меня с мотыгой, выйдя из длиннющего, совершенно неуместного в этом районе лимузина. «Джи, разве Тед не купил тебе шикарную квартиру?» – озадаченно спросила она, входя в скромную гостиную. «Вероятно, он сделала бы это, если бы я попросила, но я не попросила. Мне здесь нравится, – пояснила я. – Я начинаю жизнь заново». В этом интервью я рассказала Опре о своей подготовке к III акту, о том, что ощущала. Облекая мысли в словесную форму, я с ясностью услышала лейтмотив своей жизни, связанный с отношениями полов: необходимость нравиться, забыть себя ради того, чтобы быть любимой, вечная боязнь не угодить, неумение сказать «нет». Раздумывая над этим в последующие дни, я была поражена кристальной ясностью собственных мыслей. Меня посещали новые идеи, но не оттого, что я старалась что-то постичь; они возникали сами по себе. С Опрой, когда она брала у меня интервью в доме моей дочери в Атланте, сразу после расставания с Тедом Тернером. РИЧАРД ФИББС / RICHARD PHIBBS/ ART DEPT Видимо, верные мысли всегда настигали меня в тот момент, когда я их меньше всего ожидала. Просто в то время, когда я слонялась без дела, не обращая ни малейшего внимания на то, что происходит у меня на флангах и в тылу, истина спускалась с небес, падала на голову и кардинально меняла мою жизнь. Именно так пришла мысль написать книгу «Жизнь так длинна» . Очень просто. Мысль о том, что мне следовало бы сделать и как просчитать, что ожидает меня в ближайшие десятилетия. Моя жизнь – далеко не образец, но я была уверена, что наполнявшие ее сюжеты довольно универсальны и перекликаются с тем, что пережили другие. И если бы мне удалось вдумчиво описать ее, копнув поглубже, она могла бы послужить дорожной картой для других. Это нужно было для них, а не для меня – более глубокий и полный обзор, чем тот, что я сделала к своему шестидесятилетию. История, которая поможет мне – нет, не стареть, а врасти в глубь себя, в III акт моей жизни. Глава 5. Одиннадцать составляющих благополучного старения Встретим ли мы старость в добром здравии, зависит не столько от судьбы или наших генов, сколько от нас самих. Джордж Вейлант ВУДИ АЛЛЕН ОДНАЖДЫ СКАЗАЛ: «НЕ ХОЧУ СТАТЬ БЕССМЕРТНЫМ БЛАГОДАРЯ РАБОТЕ. Лучше бы я не умирал». Прости, Вуди. Не думаю, что наука когданибудь изменит сущность человеческой жизни. (Из Приложения I вы узнаете, что было сделано в этой области.) Однако если речь идет о проблемах физического старения, нужно всего лишь научиться думать по-новому, концентрируясь не на продолжительности жизни, а на состоянии своего здоровья или ожидаемом состоянии здоровья… стараясь дойти до конца в хорошей форме, если уж мы ничего не можем поделать с самим концом! Прежде я сравнивала парадигму жизни с аркой. Теперь нашла новую метафору благополучного физического старения, в меньшей степени ассоциирующуюся с угасанием. Именно к этой новой метафоре мы должны стремиться. Представьте жизнь в виде прямоугольника, в виде его верхней половины. Мы рождаемся, потом проживаем длинный и ровный отрезок времени в добром здравии. Никакого подъема, затем медленное и постепенное угасание. Вернее, внезапное падение с вершины вниз – туда, откуда пришли. Метафорическое изображение физического старения в виде прямоугольника – это новая модель. Доктор Том Кирквуд нашел определение падению с вершины прямоугольника, назвав его «сокращение периода повышенной заболеваемости». «В конце жизни нам хочется спрессовать все неприятные события в максимально короткий отрезок, не меняя при этом продолжительности жизни», – говорит Кирквуд, профессор медицины, возглавляющий кафедру геронтологии в Университете Ньюкасла1. Одиннадцать предпосылок Эти одиннадцать составляющих помогут нам благополучно состариться – в физическом, эмоциональном и физиологическом плане. Мы вправе поступать с ними так, как считаем нужным. Приведенный ниже перечень составлен на основе многочисленных серьезных научных работ и книг, в частности исследований Фонда Макартуров, занимающегося изучением проблемы благополучного старения, исследований Гарвардского университета в области развития взрослых людей и трудов доктора Роберта Батлера – покойного президента и исполнительного директора нью-йоркского Международного центра изучения продолжительности жизни. Отдельные идеи мне подсказали специалисты, с которыми я беседовала; о каждой из них расскажу в последующих главах, проиллюстрировав историями из жизни моих друзей и моей собственной. 1. Не злоупотреблять алкоголем Некоторые геронтологи считают незлоупотребление алкоголем единственной самой надежной предпосылкой к благополучному старению . В своей книге Aging well («Правильное старение») доктор Джордж Вейлант называет «злоупотребление алкоголем» (а не просто «потребление алкоголя») «свидетельством многочисленных проблем, связанных с супругом, с семьей, с работодателем, с законом или со здоровьем и/или свидетельством алкогольной зависимости»2. Он приходит к выводу, что «злоупотребление алкоголем является скорее причиной, чем результатом нарастающей стрессовой ситуации в жизни, депрессии». 2. Не курить Полный отказ от курения или прекращение курения в относительно молодом возрасте служит второй главной предпосылкой к благополучному старению. Согласно исследованиям Гарвардского университета в области развития взрослого человека, «если мужчина прекращает курить приблизительно в 45 лет, влияние курения (при потреблении более одной пачки в день в течение 20 лет) в 70 или 80 лет может уже не проявляться»3. Как бы ни важны были эти два первых момента, я не исследовала их, так как понимала, что они очевидны. 3. Высыпаться Мой отец всегда твердил, что с возрастом наша потребность в сне уменьшается. Знаешь, папочка, я все еще жду этого! Честно сказать, по ночам я сплю восемь или девять часов. Меньше не получается. Если я высыпаюсь, то реже испытываю напряжение, возможно, из-за того, что сон – лучшее лекарство от стресса. К сожалению, папа в одном оказался прав: с возрастом сон становится более рассеянным. Многие старики говорят, что проводят много времени в постели, но спят при этом меньше и просто «дремлют». Глубокий сон серьезно сказывается на продолжительности жизни, но для старых людей, ткани которых нуждаются в обновлении, он особенно важен, так как гормон роста у них вырабатывается в меньшем количестве, а также снижается уровень тестостерона. В состоянии глубокого сна повышается выработка гормона роста, что важно для восстановления тканей организма, особенно тканей сердца. К слову сказать, регулярные физические упражнения чудесным образом способствуют более глубокому сну. Если у вас проблемы со сном, постарайтесь не пить после обеда кофе или чая с кофеином. Еще лучше вообще от них отказаться, позволяя себе одну чашку по утрам. Вечером постарайтесь есть продукты, содержащие натуральный триптофан: молоко, индейку, сложные углеводы. 4. Быть физически активным Об этом я могла многое рассказать. Поддерживая с помощью регулярной физической нагрузки оптимальный вес, здоровье сердца и крепость костей, вы стимулируете главную составляющую рецепта благополучного старения. АННА-МАРИ ХАРМАН, AMPHOTOGRAPHY©YAHOO.COM.AU В нью-йоркской студии Тары Стайлс я занимаюсь йогой под руководством девяностотрехлетней женщины-инструктора. Даже если вы начинаете заниматься физическими упражнениями после шестидесяти лет, можете справиться с множеством проблем и почувствуете себя намного лучше. Не отказывайтесь от движения! В следующей главе под названием «Физические упражнения», как и в Приложениях II и III, я подробно расскажу об этом. 5. Здоровое питание Фраза «Мы – то, что мы едим» никогда не бывает настолько верна, как в III акте нашей жизни. Каждый из нас должен обращать больше внимания на еду, стараясь употреблять меньше сахара и жиров и увеличивать потребление свежих фруктов, овощей и сложных углеводов. Подробнее вы прочитаете об этом в 7-й главе «Мы – то, что мы едим, что сейчас верно, как никогда». 6. Сохранять здравомыслие и мозговую активность посредством осмысления Говорят, что регулярно разгадывая кроссворды или судоку, вы сохраняете рассудок. Может быть, если у вас не выработалась привычка к подобным занятиям! Разумеется, деятельность такого рода требует работы мозга. Но я предпочитаю использовать слово «осмысление», а не «умственная работа», так как сегодня наука о мозге говорит, что для сохранения здоровой когнитивной функции необходимо заниматься тем, к чему мы не привыкли, тем, что требует от мозга новых усилий, заставляет принимать решения или делать выбор. Более того, полученные знания со временем нужно подкреплять. Подробнее я расскажу об этом в 8-й главе. 7. Позитивность: стимуляция позитивного отношения к жизни Почти всех людей за девяносто или даже старше, с которыми я общалась, объединяет одно: позитивность. Это отношение к жизни, способ восприятия мира; она проявляется в чувстве юмора, в благодарности, в способности прощать, в креативности и приспособляемости. Я понимаю, что ко мне позитивность пришла в III акте, что подтверждает слова специалистов: мы способны приобрести эти положительные качества, даже если не обладали ими в начале пути! Для меня это один из самых загадочных аспектов старения, поэтому одна из последующих глав, 9-я, посвящена Позитивности. 8. Пересмотр и переосмысление всей прожитой жизни Я была несколько удивлена, обнаружив в трудах доктора Роберта Батлера сведения о том, что многие геронтологи и психиатры советовали своим престарелым пациентам заняться этим. Во 2-й главе я написала о том, каким важным оказался для меня пересмотр собственной жизни. В 10-й главе остановлюсь на этом подробнее. 9. Любовь и общение Все мы встроены в систему человеческих взаимоотношений. Давно известно, что положительное влияние на состояние здоровья, развитие когнитивной функции и продолжительность жизни оказывает наличие друзей, любовь партнера и прочная социальная поддержка. В главах с 11-й по 15-ю я исследую различные стороны связей, существующих между друзьями, супругами или любовниками. 10. Генеративность: отдавать себя Этот термин, введенный психологом и психоаналитиком Эриком Эриксоном применительно к его концепции этапов человеческого развития, означает, что старшее поколение, на котором лежит ответственность за последующие поколения, должно передать им свои знания, опыт, время, средства и моральные ценности. То есть вы можете стать наставником, тренером, читать лекции в школе своих внуков или помогать юношам и девушкам в своей стране или в развивающихся странах. В книге «Правильное старение» (Aging Well) доктор Вейлант пишет о том, что «овладение генеративностью в три раза увеличивает шансы семидесятилетних мужчин и женщин с радостью прожить следующее десятилетие и не знать отчаяния». Этот вопрос мы обсудим в 16-й главе «Генеративность: оставить свой след». 11. Высокие цели Не концентрируясь на собственном «я» и задумываясь о более важных вещах, чем собственная личность, мы становимся цельными и сильными; значит, неизбежные в старости потери нас не сломят. Можно направить свое внимание на общество, в котором живем, на наш народ или на всю планету. Вероятно, вы можете повлиять на ситуацию, отталкиваясь от своего опыта, таланта, интересов… даже своей боли. Например, один исполнительный директор, уйдя на пенсию, помогает осуществить проект микрокредитования в Кении; бывший школьный учитель в качестве волонтера обучает взрослых чтению; бывший служащий экспресс-почты UPS приходит на помощь работающим матерям, помогая им договариваться о поочередном совместном использовании автомобилей; инженер-химик консультирует различные корпорации, помогая им «позеленеть», то есть создать экологически чистое производство. Подробнее эта мысль развита в 17-й главе «Приблизить новые времена: вызов, брошенный женщинам». Джейн Линч, сыгравшая в известном сериале «Лузеры», помогает мне разогреть толпу перед маршем за победу над болезнью Альцгеймера, организованным журналисткой Марией Шрайвер. 2010 г. ФРЕДЕРИК М. БРАУН (FREDERIC M. BROWN) / GETTY IMAGES Многим из нас эти составляющие позволяют оставаться жизнеспособными, счастливыми и не останавливаться в духовном развитии. Три последних десятилетия, когда мы из «молодых стариков» превращаемся в «древних старцев», могут стать одним из лучших периодов нашей жизни, и начать никогда не поздно. Многое – большая часть – зависит от того, какой стиль жизни мы выбираем, насколько готовы жить, ставя перед собой реальные цели, а не просто плыть по течению. Выбор стиля жизни По причине наследственности мы, возможно, предрасположены, скажем, к сердечным заболеваниям или артриту, но здоровый образ жизни и правильные установки способны помочь победить болезни. Среди моих знакомых есть нетрудоспособные и больные старые люди, но они не чувствуют скуки. Они испытывают радость и прилив сил и, по-моему, стареют благополучно. Над выбором стиля жизни и установок мы можем задуматься еще до начала III акта. Но, даже если мы решим изменить свои привычки после шестидесяти, еще есть возможность повлиять на то, как мы будем стареть. В следующих главах подробнее остановлюсь на том, как я вместе с другими людьми встроила эти составляющие в собственную жизнь, и как вам сделать то же самое. Часть II. Тело, Разум и отношение к жизни Глава 6. Физические упражнения Очень старые люди… занимаются физическими упражнениями не оттого, что они здоровы… скорее, благодаря физическим упражнениями они в здравии доживают до старости. Джейн Броуди, автор статей о здоровом образе жизни, печатающийся в New York Times Вся моя семья хохотала надо мной во весь голос: «Упражнения! Упражнения! Старость на пороге!» В какой-то момент нужно собрать все свои силы. Разве кто-нибудь думал, что вы доживете до таких лет? Шер ОДНАЖДЫ, КОГДА МНЕ БЫЛО ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ ЛЕТ, Я ЕХАЛА на машине с Тедом Тернером по одному из его ранчо в Патагонии. Вдруг после поворота перед глазами возник один из самых величественных пейзажей с заснеженными макушками гор, подобного которому не доводилось видеть прежде: абсолютно симметричное жерло потухшего вулкана Маунт Лейнин, возвышающегося более чем на 4000 метров над ровными пампасами. В тот момент я поклялась совершить восхождение на эту гору, сделав себе подарок к шестидесятилетию. Мой пасынок Бо Тернер сказал, что будет сопровождать меня вместе с парой проводников. В течение нескольких месяцев я тренировалась, купила все необходимое снаряжение для подъема на ледник, высота которого – около 700 метров, и, наконец, мы отправились в путь. Еще до наступления ночи, попав в пургу, мы разбили лагерь на высоте около 3500 метров и встали, когда еще не рассвело, чтобы, дойдя до вершины, засветло вернуться назад. Я ужасно нервничала, так как мы двигались в полной темноте. Сердце замирало, когда пробирались сквозь плотные и глубокие сугробы, наметенные на высоте, но я испытывала гордость от того, что иду впереди всех. Один из проводников крикнул: «Не так быстро, Джейн, вы вспотеете», но мне хотелось доказать (главным образом самой себе), что шестидесятилетняя женщина все еще не растеряла силы. Как глупо с моей стороны! Не дойдя 350 метров до вершины, мне пришлось повернуть назад. Как и предупреждал проводник, одежда, пропитавшаяся изнутри потом – доказательство моего упрямства – охладилась, и из-за резко снизившейся температуры тела мне грозила гипотермия. Во время прогулки я поднимаюсь по крутому холму. Спустившись вниз, Бо застал меня в лагере, расположенном на полпути к вершине, и стал развлекать рассказами о том, что бы случилось, если бы я стала взбираться на вершину по ледяному покрову. Я чувствовала себя неудачницей. Наверное, вы думаете, что урок пошел мне на пользу. Как бы не так! В день шестидесятилетия я захотела подняться на высоту более 5500 метров (почти на 700 метров выше той, на которой я когда-либо бывала), но узнала, что восхождение проходит при очень низкой температуре, а я плохо переношу холод. Мой тогдашний приятель любил плавать с аквалангом – и предложил заменить восхождение на погружение. Мы вместе отправились на Эмбергрис Кэй – островок вблизи островов Теркс и Кайкос, что в Багамском архипелаге, – где в компании двух друзей провели три дня, тренируясь в бассейне. Мы сдали письменный экзамен на разрешение заниматься дайвингом, а потом наступил момент сдачи экзамена на получение сертификата, состоящего их трех погружений на глубину. Инструктор снова напомнил о том, как важно двигаться медленно, регулируя давление воздуха по ходу движения. Погрузившись на глубину, я взглянула на своего приятеля, который, как мне показалось, задержался у поверхности воды, и подумала: «Вот слабак!» С полной уверенностью в себе опустилась на дно, как вдруг у меня так заболели уши, что боль заставила меня обогнать моего более осторожного друга, когда мы возвращались назад. Я лежала на палубе и чувствовала себя несчастной, понимая, что уже во второй раз жажда первенства спровоцировала мою поспешность и привела к провалу. Я сказала себе: «Джейн, тебе уже шестьдесят. Сколько еще раз ты будешь ошибаться, прежде чем усвоишь урок? Не пора ли наконец понять, как важно не торопиться и тщательно продумывать свои шаги, прежде чем предпринимать какие-то действия? Обещай себе, что никогда больше не повторишь этой ошибки». Через четыре месяца я вернулась на острова Теркс и Кайкос, чтобы предпринять вторую попытку. На этот раз я, как мантру, повторяла себе: «Не спеши» – и вместе со своей дочерью и сыном, уже имевшими сертификаты аквалангистов, дважды успешно погружалась на глубину около 30 метров. Казалось, что погружаюсь очень медленно, но мне ни за что не хотелось вновь потерпеть неудачу! Огромной наградой стала та непомерная радость, которую я испытала, плавая с детьми вдоль края сказочного кораллового рифа среди рифовых акул, электрических скатов, барракуд, морских черепах и множества разноцветных рыб. Там я усвоила важный урок: на этом этапе жизни нужно меньше прислушиваться к собственному эго и быть более уравновешенной и благоразумной. В книгу «Жизнь так длинна» я включила фотографию женщины, перешагнувшей восьмидесятилетний рубеж, бегущей трусцой вместе со своей дочерью. Я была абсолютно уверена, что, дожив до этого возраста, хотела бы походить на нее. Итак, я на десять лет моложе ее, но прошло уже почти десять лет, как я не совершаю пробежек! Искусственные коленный и тазобедренный суставы не позволяют мне делать это. Но оказалось, что все идет хорошо, до тех пор пока я чем-нибудь занимаюсь. Я могла бы с легкостью отказаться от физической нагрузки после операции на тазобедренном суставе или потому, что из-за остеоартрита иногда болит колено. Некоторое время я пребывала в уверенности, что никогда не смогу заниматься чем-то вроде того, что делала прежде. Но когда, в основном из-за тщеславия, вернулась к тренировкам, обнаружила, что благодаря движению, ходьбе, плаванию, подъему легкого веса и растяжке мои мышцы чувствуют себя намного лучше. Когда я была инертной, то острее страдала от артрита, что отражалось и на моем настроении. Я больше не бегаю трусцой и не делаю ничего, что было бы слишком большой нагрузкой для суставов. Я даже не могу спуститься на лыжах по склону. Но я занялась ходьбой на лыжах, и этот медлительный, располагающий к медитации, но прекрасно улучшающий кислородный обмен спорт вполне подходит мне в III акте жизни. Поскольку в заснеженных местах я бываю нечасто, чтобы сжечь калории и улучшить кислородный обмен, я быстро хожу (где угодно!) или пять-шесть раз в неделю совершаю часовые пешеходные прогулки (если нахожусь за городом и позволяет погода). Когда слишком жарко или слишком холодно, хожу в тренажерный зал и занимаюсь на лежачем велосипеде или на эллиптическом тренажере (на котором работают как руки, так и ноги). Занимаюсь в течение получаса, каждые десять минут переходя от одного тренажера к другому, чтобы не было скучно. Время от времени заменяю ходьбу получасовым плаванием, но, щадя свою шею, надеваю хорошо подогнанную маску и дышу через трубку, чтобы не вытягивать голову каждые два-три гребка, глотая воздух. Кроме того, так проще войти в состояние медитации, поскольку я не боюсь врезаться в бортик в конце дорожки. АННА-МАРИ ХАРМАН AMPHOTOGRAPHY©YAHOO.COM.AU (ANNA-MAREE HARMAN). Очень многие, особенно мужчины, сразу же прекращают занятия спортом, если их достижения уже не так хороши, как в молодые годы. Это большая ошибка. Намного лучше оставаться активным, но снизить планку. И если по какой-то причине вы на некоторое время вынуждены прекратить физические упражнения, восстановившись, постарайтесь их возобновить. Мне всегда проще повторить, чем вернуться к тому, от чего давно отвыкла. Старики сами травмируют себя, пытаясь внезапно перейти от инертности к активности, например, решив однажды в выходной день поиграть с внуками в баскетбол. Вместо этого постарайтесь регулярно, как минимум три раза в неделю по двадцать минут, заниматься какими-нибудь физическими упражнениями, улучающими кислородный обмен. Необходимость физической нагрузки За последнее десятилетие я поняла, как глубока разница между молодым, физически активным человеком и молодым, но не особо активным. Однако разница между активным и неактивным стариком – огромна! Группа пожилых людей, членов спортивного клуба из Тевантина и Нузы (Австралия), отпечатала календарь и прислала его мне. Это – фотография с обложки! АННА-МАРИ ХАРМАН (ANNA-MAREE HARMAN), AMPHOTOGRAPHY©YAHOO.COM.AU «Для молодых фитнес – только одна из возможностей, – говорит доктор Уолтер Борц, занимающийся проблемами старения, – но для старых людей он – настоятельная необходимость»1. Тело молодого человека – более упругое и быстрее восстанавливается, тогда как тело старика слабеет; если мы сознательно не замедляем процесс старения (или не поворачиваем его вспять), то рискуем скатиться к немощи. В значительной степени это зависит от нас самих. Человеческое тело вполне способно сохранять физическую крепость после девяноста лет и даже позднее. Дэн Бьюттнер в книге The Blue Zone: Lessons for Living Longer from the People Who’ve Lived the Longest («Голубая зона: уроки долголетия от долгожителей») рассказывает о своих путешествиях в те регионы Земли, где многие люди живут более ста лет: Сардиния, Окинава, Коста-Рика и Лома-Линда в Калифорнии. Всех их объединяет одно – ежедневная щадящая физическая нагрузка, например ходьба, туризм и занятия сельским хозяйством. Физическая активность укрепляет сердце и кости, улучшает кровообращение, снижает лишний вес, уплотняет кожу и помогает справиться с депрессией, так как способствует высвобождению эндорфинов в организме. В результате многолетних наблюдений я пришла к выводу, что упражнения изменяют не только женское тело; вместе с телом меняется дух: они вселяют ощущение уверенности в себе и собственном благополучии, что особенно важно для старых людей, которым часто кажется, что от них уже мало что зависит. Выражение «что имеем, не храним» звучит банально, но оно упускает из виду, что мы способны вернуть то, что не сохранили. Можем не только восстановить свои функции, но, как замечает доктор Борц, «в некоторых случаях мы можем действительно развить функцию до более высокого уровня, чем прежде»2. Насколько активным может быть желание «быть активным»? Не волнуйтесь, здесь нет ничего фатального. Правда, пословица «тише едешь, дальше будешь» стала избитой фразой. Никогда не предполагала, что я, старая экстремалка, воспользуюсь ею. Но жестокий способ напомнить мне о том, что я – уже не та Джейн Фонда, которая создала свою оригинальную программу упражнений, был мне известен. Мое тело заставит меня страдать, если не сброшу скорость. Вот почему для людей, рожденных во времена беби-бума (в период демографического взрыва 1946–1964 годов), и для старшего поколения (родившегося до окончания Второй мировой войны) – тем, кому, как и мне, требуется более легкая физическая нагрузка, – я выпустила на DVD-дисках новую серию упражнений Джейн Фонды. Давайте обсудим все компоненты правильного режима еженедельных тренировок: аэробику, упражнения на равновесие и растяжку. И разберемся, почему они жизненно необходимы, в частности тем, кому за пятьдесят. Почему так важны занятия аэробикой? Занятия аэробикой важны по многим причинам; они, несомненно, играют ключевую роль в сохранении здоровья в целом. Сразу же будет запущен процесс похудения. Занятия аэробикой – единственный способ, позволяющий избавиться от жира, в том числе от жировых прослоек внутри мышечной ткани; одной диетой этого не добиться. Успешно и необратимо сбросить лишний жир – а не потерять жидкость или мышечный вес! – можно путем сочетания аэробики со снижением числа потребляемых калорий. Аэробика для сердца Сердечные заболевания занимают первое место среди причин смертности мужчин и женщин в преклонном возрасте: от них умирает каждый четвертый. Хорошая работа сердечной и дыхательной системы – один из главных ключей к хорошей физической форме. И это то, что мы в состоянии держать под контролем, даже если генетически предрасположены к кардиологическим заболеваниям. Осознание важности тренировки сердечно-сосудистой системы, в том числе анализ ее сбоев, помогает понять, почему так нужны занятия аэробикой. Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru