направили в ЕСПЧ свои комментарии

Курманаевский против России, жалоба No 62964/10
Абдюшева против России, жалоба No 58502/11
Аношкин против России, жалоба No 55683/13
Комментарии заявителей
в ответ на Меморандум, представленный на рассмотрение Европейского суда со стороны
Российской Федерации
[08 февраля 2015]
Общая информация
12 мая 2014 года, в связи с вышеупомянутыми жалобами, Европейский суд обратился к
Правительству Российской Федерации с просьбой дать ответы на следующие вопросы:
Вопрос № 1: Имело ли место нарушение прав заявителей на уважение их частной жизни, в
соответствии со статьей 8 Конвенции (Hristozov and Others v. Bulgaria, Nos. 47039/11 and 358/12 , §§
116-26, ECHR 2012 . В частности,
a) Обеспечивает ли абсолютный запрет в Российской Федерации на лечение
наркомании методом заместительной терапии с использованием метадона и
бупренорфина справедливое равновесие между обязанностью государства защищать
жизнь и здоровье людей, находящихся под его юрисдикцией, посредством
регулирования доступа к наркотическим средствам, с одной стороны, и
заинтересованностью заявителей в доступе к лекарствам, которые могли бы
способствовать лечению в связи с наркотической зависимостью, с другой стороны?
б) Какие причины послужили основанием абсолютного запрета в Российской
Федерации лечения методом заместительной терапии?
Вопрос № 2: Подвергались ли заявители дискриминации в связи с состоянием их здоровья (Kiyutin v.
Russia, No. 2700/10 , §57, ECHR, 2011 ) в нарушение ст. 14 Конвенции, во взаимосвязи со ст. 8
Конвенции в связи с запретом лечения наркомании с применением метадона и бупренорфина, как
это предусмотрено ч. 1, 6 ст. 31 ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах»?
2 декабря 2014 года Российская Федерация предоставила Европейскому суду Меморандум и
заявителям была представлена возможность высказать свои комментарии на этот Меморандум.
Настоящий документ содержит комментарии заявителей на Меморандум Российской Федерации. В
части III настоящих комментариев, мы добавили пункт о праве на свободу от бесчеловечного или
унижающего достоинство обращения (статья 3), который, по нашему мнению, является
неотъемлемой частью наших комментариев.
Page 1 of 16
Мы просим Европейский суд рассмотреть данные комментарии заявителей в совокупности с
материалами, предоставленными в Суд заявителями ранее.
Обзор комментариев заявителей
Настоящие комментарии соответствуют структуре Меморандума Российской Федерации и состоят из
четырех основных частей:

Часть I – Комментарии, касающиеся предполагаемых "рисков" введения ОЗТ в России
(страницы 11-50 Меморандума)

Часть II – Комментарии, касающиеся методов лечения, доступных в России (страницы 50-57
Меморандума)

Часть III – Комментарии, касающиеся нарушений прав заявителей на уважение частной жизни
(статья 8) и свободу от бесчеловечного или унижающего достоинство обращения (статья 3)
(страницы 57-65 Меморандума)

Часть IV – Комментарии, касающиеся нарушения права на свободу от дискриминации (статья
14 Конвенции) (страницы 65-69 Меморандума)
Часть I – Комментарии, касающиеся предполагаемых "рисков" введения ОЗТ в России (страницы
11-50 Меморандума)
1.1. В стремлении оправдать полный уголовный запрет на опиоидную заместительную терапию (ОЗТ),
Российская Федерация ссылается на некоторые "риски, к которым может привести введение
«заместительной терапии» в Российской Федерации" (Меморандум, стр 17-18). Заявители
предлагают ряд комментариев в ответ.
1.2. Во-первых, большинство из предполагаемых "рисков", таких как "ухудшение системы лечения
наркозависимости», «дестабилизации ситуации с наркотиками с угрозой общественной
безопасности", "увеличение коррупции в сфере общественного здравоохранения и
правоохранительных органов" и другие подобные «риски», не были обоснованы ссылками на
научную и иную литературу и не были подкреплены никакими другими доказательствами.
1.3. Во-вторых, в то время как Российская Федерация особо подчеркивает такие "риски" как
"увеличение смертности, связанной с употреблением наркотиков", ссылаясь на данные о
смертности среди клиентов ОЗТ в некоторых странах Европы (см. Меморандум, стр 18-38),
заявители ставят под сомнение достоверность данных, представленных Россией. Мы обращаем
внимание Европейского суда на письма, которые были получены в ответ на адвокатские запросы
представителя заявителей (приложения I и II данных комментариев)отЕвропейского
Мониторинговый центр по наркотикам и наркомании (EMCDDA) и британского эксперта д-ра Крис
Форд, которые содержат обширный анализ данных из Европы о смертности от метадона и
бупренорфина, а также другие данные, на которые ссылалась Российская Федерация в поддержку
своих выводов о "рисках" введения OЗТ в России.
1.4. В-третьих, риск вредных побочных эффектов (включая возможную смертность в некоторых
случаях), риск утечки препаратов на незаконные рынки и другие подобные риски не являются
Page 2 of 16
уникальными для медицинских препаратов, применяемых в рамках OЗТ; подобные соображения
могут иметь отношение ко многим медицинским препаратам. Например, повышенная смертность
среди пациентов с сахарным диабетом в течение первых 10 лет болезни,1 является результатом
неправильного использования инсулина;2 существуют значительные риски, связанные с
применением обезболивающего препарата парацетамола;3 есть данные о риске смертности,
связанные с использованием нейролептиков.4 Риски заболеваемости и смертности существует и
при использовании многих других товаров и технологий, таких как автомобили и другие
транспортные средства, электроэнергии, высотных зданий, бассейнов, парков развлечений,
спортивных мероприятий и т.д. Тем не менее, существование таких рисков не приводит к запрету
названных товаров; они регулируются различными способами для минимизации рисков при
максимизации выгод и на основании этого нормативно-правовая база может и должна
развиваться, основываясь на уже имеющихся и новых данных о существующих реальных рисках и
путях их минимизации.Такие же выводы можно применить и к наркотическим средствам – как это
отражено в Конвенциях ООН по наркотиками, которые устанавливают, что наркотические
средства и психотропные вещества должны регулироваться в целях обеспечения их доступности
для медицинских и научных целей, с одной стороны,5а также для уменьшения неправомерного
использования и незаконного оборота наркотиков, с другой стороны. Регулирование оброта
наркотических средств и психотропных веществ должновключать в себя механизмы, посредством
которых решения о степени контроля оборота того или иного вещества в рамках Конвенций,
должны основываться на научной оценке, например, Комитетом экспертов Всемирной
организации здравоохранения по наркотической зависимости, либо на оценке рисков, связанных
с использованием того или иного вещества.
1.5. И действительно, в презентациях и публикациях, на которые ссылается Российская Федерация
(Меморандум, страницы 18-38) рассматриваются пути предотвращения передозировки, утечки
препаратов и других рисков, связанные с применением метадона и бупренорфина, путем
регулирования, повышения квалификации врачей, обучения пациентов (см. Приложение I и
Приложение II с соответствующей информацией от EMCDDA и док-ра Крис Форд). Ни одна из
упомянутых Российской Федерацией публикаций в научных журналах, не призывала к запрету
этих препаратов для лечения боли или применения в рамках лечения опиоидной зависимости. В
действительности, как упоминается нами далее в настоящем документе, в жалобах заявителей, а
также в заявлениях третих сторон, существует устойчивый научный консенсус, который призывает
к обеспечению доступа к этим препаратам. По этой причиине риск смертности и утечки
препаратов на незаконные рынки не может служить обоснованием полного запрета на
использование метадона и бупренорфина для лечения наркозависимости. Более того, Всемирная
организация здравоохранения (ВОЗ), Управление ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН) и
Объединенная программа ООН по ВИЧ/СПИДу (ЮНЭЙДС) еще десять лет назад, четко обозначили
1
L. Wibell et al, “Increased mortality in diabetes during the first 10 years of the disease. A population-based study
(DISS) in Swedish adults 15–34 years old at diagnosis”. Journal of Internal Medicine, Volume 249, Issue 3, pages 263–
270, March 2001
2
Yifrah Kaminer, M.D., Douglas R. Robbins, M.D. “Insulin Misuse: A Review of an Overlooked Psychiatric Problem”.
Psychosomatics, Volume 30, Issue 1, May 1989, Pages 19–24
3
David Gunnell PhD, Virginia Murray MD andKeith Hawton MD. “Use of Paracetamol (Acetaminophen) for Suicide and
Nonfatal Poisoning: Worldwide Patterns of Use and Misuse”. Suicide and Life-Threatening Behavior, Volume 30, Issue 4,
pages 313–326, Winter 2000
4
Helen C. Kales et al. “Mortality Risk in Patients With Dementia Treated With Antipsychotics Versus Other Psychiatric
Medications”. The American Journal of Psychiatry. Volume 164, Issue 10, October, 2007, pp. 1568-1576.
5
Preamble to Single Convention on Narcotic Drugs, 1961, as Amended by the 1972 Protocol Amending The Single
Convention on Narcotic Drugs, 1961; United Nations Convention Against Illicit Traffic in Narcotic Drugs and
Psychotropic Substances (1988).
Page 3 of 16
в своем совместном заявлении, что принимая во внимание возможные риски и известную пользу
ОЗТ, это “лечение должно быть легко доступным.”6
1.6. В-четвертых, Российская Федерация ссылается на несколько публикаций в средствах массовой
информации, связанных с опиоидной заместительной терапией в Украине, Казахстане и
Кыргызстане (см. Меморандум, страницы 38-41). Этих публикации отражают только тот факт, что в
этих странах ведутся жаркие дебаты о введение ОЗТ. Похожие жаркие дебаты проходили в США в
1960 году, когда Винсент Доул, пионер в применении OЗТ для лечения наркотической
зависимости, первоначально был под угрозой уголовного преследования со стороны властей
США,7 а позднее получил признание и престижную премию в области клинических медицинских
исследований Альберта Ласкера за "постулирование физиологической основы наркомании и
разработки, связанные с использованием метадона для лечения героиновой зависимости".8
Заявители не оспаривают факт наличия дебатов и различных заявлений против доступа к ОЗТ,
которые часто основываются и повторяют ошибочные данные и цитируют сомнительные
источники. Ненаучные заявления в средствах массовой информации не содержат научной,
разумной и подтвержденной доказательствами основы, на которую Россия могла бы сослаться в
обоснование уголовного запрета на использование метадона и бупренорфина для лечения
наркотической зависимости, принимая во внимание серьезные последствия, которые влечет
данный запрет для здоровья ивозможности реализации прав заявителей, гарантированных
Европейской конвенцией.
1.7. В-пятых, в Меморандуме Российской Федерации представлены искаженные факты,
сомнительные заявления и научные данные, что достаточно легко проверитьНиже приведены
несколько примеров таких фактов:
1.8. На странице 40 Меморандума, Россия ссылается на совместное заявление ВОЗ, УНП ООН и
ЮНЭЙДС от 2004 года под названием "Заместительная поддерживающая терапия в ведении
пациентов с опиоидной зависимостью и в профилактике ВИЧ/СПИДа». По мнению российской
стороны, в совместном заявлении этих трех агентств ООН якобы говорится о том, что "смертность
среди лиц с опиоидной зависимостью, получающих поддерживающую метадоновую терапию
составляет 25-30%, что аналогично показателю среди неохваченных подобной программой... ". На
самом деле, данный документ не содержит такой информации.9
1.9. На страницах 41-45 Меморандума, Россия пытается сообщить о недоступности ОЗТ "в разных
странах мира." Информация, имеющая наибольшее отношение к настоящим делам это
информация об ОЗТ в странах Совета Европы. Информация, представленная Россией по этому
вопросу не является точной (см. Mеморандум, стр. 42). В отличие от информации,
представленной Российской стороной в Меморандуме, OЗТ доступна в Андорре,10
Лихтенштейне,11 Сан-Марино 12 и Турции.13 OЗТ доступна по крайней мере в 45 из 47 стран Совета
6
Совместная позиция ВОЗ/УНП ООН/ЮНЭЙДС “Заместительная поддерживающая терапия в ведении пациентов
с опиоидной зависимостью и в профилактике ВИЧ/СПИДа” (2004г.) стр. 9. Доступно на http://www.unodc.org/
7
Methadone Treatment Marks 40 Years. (Reprinted) JAMA, August 24/31, 2005—Vol 294, No. 8. Pages 887-889.
8
Lasker Foundation. 1988 winners. http://www.laskerfoundation.org
9
Совместная позиция ВОЗ/УНП ООН/ЮНЭЙДС “Заместительная поддерживающая терапия в ведении пациентов
с опиоидной зависимостью и в профилактике ВИЧ/СПИДа” (2004г.) Доступно на http://www.unodc.org/
10
Reference to information from Minister d'afers Socials i Cultura Edificio Administrativo del Gobierno
Carrer Prat de la Creu, 62 y 64 Andorra la Vella, Andorra, Fax: +376 822882. Available at http://www.indroonline.de/andorra.htm
11
Reference to Landesphysikus Dr. Oskar Ospelt, Dröschistr. 6, 9495 Triesen, The Principality of Liechtenstein
Phone: +423 3923833. Available at http://www.indro-online.de/liechten.htm
Page 4 of 16
Европы (нет данных о Монако). Совершенно очевидно, что полный уголовный запрет этого вида
лечения опиоидной зависимости в Российской Федерации идет вразрез с Европейским
консенсусом по данному вопросу.
1.10. Информация, представленная Российской Федерации по ситуации в Украине (в том числе в
Крыму) также сомнительна (см. Mеморандум, стр. 45-46). Например, миссия экспертов,
проходившая в мае 2014 в Украине, организованная группой Помпиду, совместно со Службой
Украины по контролю за наркотиками (Государственная служба Украины по контролю за
наркотиками) и Управлением Организации Объединенных Наций по наркотикам и преступности
(УНП ООН), пришли к выводу, что прекращение ОЗТ в Крыму и прекращение медицинских
поставок метадона и бупренорфина в Восточной Украине, "представляет собой серьезную
проблему для прогресса, который наблюдается в последнее время в области профилактики ВИЧинфекции и лечении наркомании в Украине.”14 Специальный посланник Генерального секретаря
ООН по вопросам ВИЧ/СПИДа в Восточной Европе и Центральной Азии, а также украинские
неправительственные организации, оказывающие услуги по профилактике ВИЧ среди
потребителей наркотиков, заявляли о том, что десятки бывших пациентов ОЗТ погибли,
лишившись доступа к заместительным препаратам в Крыму, после того как ФСКН России
прекратила программу заместительной терапии;15 данные от пациентов, принимавших ОЗТ в
Крыму согласуются с этими заявлениями16. Министерство здравоохранения Российской
Федерации эти данные отрицает.17
1.11. Российская Федерация (стр. 54 Меморандума), указывает на сомнительные предположение о
том, что доступ к ОЗТ может негативно повлиять на профилактику ВИЧ. Россия выражает
обеспокоенность тем, что метадон может способствовать репликации ВИЧ, и ссылается в своем
обосновании на исследования Дугласа 18, Сузуки и др.19 Однако, эти исследования проводились
только в лабораторных условиях (в пробирке) и не были протестированы на людях. Дуглас в
своем исследовании особо подчеркивает, что "это исследование не является выводом о том, что
ВИЧ-инфицированным пациентам, употребляющим наркотики следует избегать лечения
метадоном." Спустя десять лет после этих исследований, в обзоре Wang и др указано: "Хотя
лабораторные исследования дали относительно удовлетворительные данные о том, что морфин,
активный метаболит героина, усугубляет ВИЧ-инфекцию/репликацию, эпидемиологические
исследования, проводившиеся в естественных условиях на приматах, о влиянии злоупотребления
12
WHO. Methadone treatment. Data by country. Available at http://apps.who.int/gho/data/node.maineuro.A1286?lang=en
13
European Monitoring Centre for Drugs and Drug Addiction. Drug treatment overview for Turkey. Available at
http://www.emcdda.europa.eu/data/treatment-overviews/Turkey#provision
14
Co-operation Group to Combat Drug Abuse and illicit trafficking in Drugs. “Substitution maintenance treatment in
Ukraine:Humanitarian and medical mission”. 16-21 May 2014. P-PG/ (2014) Misc 1rev. Page 4. Available at
http://www.coe.int/
15
“ООН: наркоманы Крыма умирают без заместительной терапии”. 22 January 2015. Available at
http://www.bbc.co.uk/russian/society/2015/01/150122_crimea_drugs_crisis
16
Video about OST termination in Crimea. Eurasian Network of People Who Use Drugs. January 2015. Available at
https://www.youtube.com/watch?v=G9zhiLK5AGY
17
“Минздрав: в Крыму снижается cмертность наркозависимых, проходивших заместительную терапию”. 21
January 2015. Available at http://tass.ru/obschestvo/1713220
18
Douglas SD. Methadone may promote HIV replication: study. AIDS Alert. 2001 Sep;16(9):120. PubMed PMID:
11547497.
19
Suzuki S, Carlos MP, Chuang LF, Torres JV, Doi RH, Chuang RY. Methadone induces CCR5 and promotes AIDS virus
infection. FEBS Lett. 2002 May 22;519(1-3):173-7. PubMed PMID: 12023039.
Page 5 of 16
опиатами на прогрессирование ВИЧ-инфекции дали противоречивые данные".20 Гораздо более
значимым с точки зрения прогрессирования ВИЧ-инфекции и подавления вирусной нагрузки
является своевременное начало и непрерывное употребление антиретровирусной терапии
(АРВТ).21 Многочисленные исследования показывают, что ОЗТ помогает вовремя начать прием
антиретровирусной терапии,22,23 а также помогает снизить количество случаев прерывания
приема АРВТ пациентами с наркозависимостью,24 в то время как исследовния, проведенные в
России показывают, что отсутствие ОЗТ является основным барьером в доступе наркозависимых
пациентов, живущих с ВИЧ к АРВТ. 25,26 В этой связи ОЗТочевидно является ключевым элементом в
эффективном ответе на эпидемию ВИЧ-инфекции. В обзоре Degenhardt и др. от 2014 года указано,
что в России до сих пор запрещена ОЗТ и это препятствует достаточному доступу к АРВТ лицам,
употребляющим инъекционные наркотики, в то время как страны, которые обеспечили более
широкий доступ к ОЗТ (например, Китай, Малайзия, Вьетнам и Украина) добились улучшения
доступа к АРВТ среди лиц, употребляющих инъекционные наркотики.27 Глобальный обзор
препятствий и путей их преодоления для обеспечения доступа к лечению и уходу при ВИЧ для
потребителей инъекционных наркотиков, демонстрирует, что объединение ОЗТ с АРВТ является
ключевой мерой для улучшения результатов АРВТ среди потребителей инъекционных
наркотиков.28 Научные данные, указывающие на важность ОЗТ для улучшения доступа к лечению
при ВИЧ, также приведены в Сводном руководстве по использованию антиретровирусных
20
Wang X, Zhang T, Ho WZ. Opioids and HIV/HCV infection. J Neuroimmune Pharmacol. 2011 Dec;6(4):477-89. doi:
10.1007/s11481-011-9296-1. Epub 2011 Jul 14. Review. PubMed PMID: 21755286; PubMed Central PMCID:
PMC3937260.
21
Krüsi A, Wood E, Montaner J, Kerr T. Social and structural determinants of HAART access and adherence among
injection drug users. Int J Drug Policy. 2010 Jan;21(1):4-9. doi: 10.1016/j.drugpo.2009.08.003. Epub 2009 Sep 10.
PubMed PMID: 19747811.
22
Malta M, Ralil da Costa M, Bastos FI. The paradigm of universal access to HIV-treatment and human rights violation:
how do we treat HIV-positive people who use drugs? Curr HIV/AIDS Rep. 2014 Mar;11(1):52-62. doi: 10.1007/s11904013-0196-2. Review. PubMed PMID: 24369409.
23
Uhlmann S, Milloy MJ, Kerr T, Zhang R, Guillemi S, Marsh D, Hogg RS, Montaner JS, Wood E. Methadone
maintenance therapy promotes initiation of antiretroviral therapy among injection drug users. Addiction. 2010
May;105(5):907-13. doi: 10.1111/j.1360-0443.2010.02905.x. Epub 2010 Mar 10. PubMed PMID: 20331553; PubMed
Central PMCID: PMC2857602.
24
Reddon H, Milloy MJ, Simo A, Montaner J, Wood E, Kerr T. Methadone maintenance therapy decreases the rate of
antiretroviral therapy discontinuation among HIV-positive illicit drug users. AIDS Behav. 2014 Apr;18(4):740-6. doi:
10.1007/s10461-013-0584-z. PubMed PMID: 23918244; PubMed Central PMCID: PMC4059183.
25
Rhodes T, Sarang A. Drug treatment and the conditionality of HIV treatment access: a qualitative study in a Russian
city. Addiction. 2012 Oct;107(10):1827-36. doi: 10.1111/j.1360-0443.2012.03880.x. Epub 2012 May 8. PubMed PMID:
22404277.
26
Sarang A, Rhodes T, Sheon N. Systemic barriers accessing HIV treatment among people who inject drugs in Russia: a
qualitative study. Health Policy Plan. 2013 Oct;28(7):681-91. doi: 10.1093/heapol/czs107. Epub 2012 Nov 28. PubMed
PMID: 23197431; PubMed Central PMCID: PMC3794461.
27
Degenhardt L, Mathers BM, Wirtz AL, Wolfe D, Kamarulzaman A, Carrieri MP, Strathdee SA, Malinowska-Sempruch K,
Kazatchkine M, Beyrer C. What has been achieved in HIV prevention, treatment and care for people who inject drugs,
2010-2012? A review of the six highest burden countries. Int J Drug Policy. 2014 Jan;25(1):53-60. doi:
10.1016/j.drugpo.2013.08.004. Epub 2013 Sep 4. Review. PubMed PMID: 24113623.
28
Wolfe D, Carrieri MP, Shepard D. Treatment and care for injecting drug users with HIV infection: a review of barriers
and ways forward. Lancet. 2010 Jul 31;376(9738):355-66. doi: 10.1016/S0140-6736(10)60832-X. Review. PubMed
PMID: 20650513.
Page 6 of 16
препаратов для лечения и профилактики ВИЧ-инфекции, которое было опубликовано ВОЗ в 2013
году. 29
1.12. Исходя из причин, указанных выше, заявители полагают, что утверждения Российской стороны
о предполагаемых рисках, связанных с применением опиоидной заместительной терапии не
являются логичными, не подкреплены достоверной информацией, и не могут оправдать полный
законодательный запрет ОЗТ в России.
Часть II – Комментарии, касающиеся методов лечения, доступных в России (страницы 50-57
Меморандума)
2.1. Российская Федерация также высказывает информацию относительно методов лечения
наркотической зависимости и их эффективности в России (см. Меморандум, страницы 50-57).
Российская Федерация применяет методы лечения наркотической зависимости, основанные на
использовании антипсихотических препаратов (нейролептиков, транквилизаторов),
противосудорожных средств и ноотропах. Все разрешенные в России методы лечения
наркотической зависимости предусматривают необходимость отказа от использования
опиоидных агонистов (например, героин, метадон, или бупренорфин) сразу же после поступления
в программу лечения.
2.2. Эффективность данных методов лечения наркотической зависимости трудно проверить, потому
что в Меморандуме не представлены ссылки на научные исследования и публикации, а также не
представлены доказательства эффективности данных методов лечения наркотической
зависимости. Однако, следует отменить, что такой ограниченный подход к лечению
наркотической зависимости напрямую противоречит международным научно-обоснованным
стандартам, сформулированным EMCDDA и ВОЗ. EMCDDA пришел к выводу, что "опиоидная
заместительная терапия в сочетании с психосоциальной поддержкой, помогает пациентам
оставаться в программах лечения наркотической зависимости, сокращает применение иных
наркотических средств и уменьшает смертность. Метадон и бупренорфин рекомендуется для
применения в рамках фармакологических методов лечения." 30 EMCDDA также отмечает, что при
лечении пациентов, живущих с зависимостью от опиоидов,"детоксикация при глубокой седации
не работает и даже может нанести вред.”31 ВОЗ утверждает, что: "синдром отмены опиоидов (а не
поддерживающее лечение) приводит к плохим результатам в долгосрочной перспективе", и что
"опиоидная заместительная поддерживающая терапия, в сочетании с социально-психологической
помощью, является наиболее эффективной.”32
2.3. Важно подчеркнуть, что заявители не ставят под сомнение эффективность всех методов лечения
наркотической зависимости, доступных в России - хотя есть обширные данные, показывающие,
что эффективность таких методов лечения является ограниченой или отсутствует вообще. Скорее
заявляя о нарушениях своих прав, в связи с запретом ОЗТ, заявители указывают, что доступные в
России методы лечения были абсолютно неэффективны для них (а в соответствии с
29
World Health Organization. Consolidated guidelines on the use of antiretroviral drugs for treating and preventing
HIV infection: recommendations for a public health approach June 2013. Available at:
http://apps.who.int/iris/bitstream/10665/85321/1/9789241505727_eng.pdf
30
EMCDDA. “Best practice in drug interventions”. Available at http://www.emcdda.europa.eu/best-practice#viewanswer9
31
Ibid.
32
Руководство по психосоциальной поддержке медикаментозного лечения при опиоидной зависимости. ВОЗ.
Женева. 2009 г. Стр. xi, xii.
Page 7 of 16
исследованиями и для многих других пациентов), и что на этом фоне органы государственной
власти России препятствовали им в доступе к наиболее эффективному методу лечения – ОЗТ.
2.4. Заявители просят Европейский Суд обратить внимание на информацию о своих попытках лечения
наркозависимости и неэффективности официально утвержденных методов лечения, доступных
для них в России - как это изложено первоначальных жалобах и дополнительных документах,
которые заявителя представляли в Суд. Заявители подчеркивают, что эксперты по лечению
наркозависимости, проводившие медицинские обследования заявителя Ирины Aбдюшевой 27
сентября 2012 года (заключение было представлено Суду в ноябре 2012 года) и заявителя Ивана
Аношкина 6 ноября 2013 года (заключение было представлено Суду в июле 2014 года)
единогласно пришли к выводу, что ОЗТ метадоном или бупренорфином является неиболее
эффективным методом лечения для обоих заявителей, тогда как методы лечения
наркозависимости, доступные в России вряд ли принесут какие-либо положительные результаты
для здоровья заявителей.
2.5. Российская Федерация также утверждает, что заявители умышленно не выполняли предписания
врачей не употреблять наркотические вещества (см. Меморандум, стр. 55). При оценке таких
утверждений заявители просят Суд принять во внимание состояния их здоровья - ВОЗ утверждает,
что "опиоидная зависимость это не только систематическое употребление опиоидов, но и
сложное состояние здоровья, которое имеет социальные, психологические и биологические
причины и последствия, включая изменения в головном мозге. Это не слабость характера или
отсутствие силы воли.”33 В Российских протоколах лечения наркотической зависимости
утверждается, что синдром зависимости присутствует на всех этапах реабилитации, полностью не
редуцируется даже при длительных ремиссиях. Он характеризуется потребностью (часто сильной,
иногда непреодолимой) принимать психоактивное вещество.34 Исходя из этого, периодические
возвращения к употреблению наркотиков являются скорее типичной манифистацией
наркозависимости заявителей, что совпадает с определением зависимости, приводимым в
официальных документах Минздрава РФ. Заявления об умышленном неисполнении
рекомендаций врачей являются следствием чрезвычайного упрощения и заведомо неверного
исключения важных характеристик наркозависимости.
Часть III – Комментарии, касающиеся нарушений прав заявителей на уважение частной жизни
(статья 8) и свободу от бесчеловечного или унижающего достоинство обращения (статья 3)
(страницы 57-65 Меморандума)
Статья 8: право на уважение частной жизни
3.1. Заявители утверждают, что их права , гарантированные статьей 8 Конвенции, были нарушены
властями Российской Федерации.
3.2. Правовой анализ, примененный Судом в деле Hristozov and Others v. Bulgaria, № 47039/11 и
358/12 (2013), приемлим и по отношению к обстоятельствам делAбдюшевой и Аношкина. Однако
при применении данной аналитической схемы заявители хотели бы обратить внимание Суда на
то, что факты в в их делах настолько отличаются от фактов в деле Hristozov, что соотношение
33
WHO/UNODC/UNAIDS Position Paper “Substitution maintenance therapy in the management of opioid dependence
and HIV/AIDS prevention”. 2004. Page 7. Available at http://www.unodc.org/
34
Приказ Минздрава РФ от 22 октября 2003 г. N 500 "Об утверждении протокола ведения больных
"Реабилитация больных наркоманией (Z 50.3)"
Page 8 of 16
между общественными и частными интересами, а также правами Конвенции должно быть в
пользу интересов и прав заявителей.
Значимость интереса заявителей
3.3. Как следует из жалоб заявителей, заявлений третьих лиц, а также из прилагаемых писем EMCDDA
и доктора Крис Форд, ОЗТ является хорошо изученной программой, которая способна оказывать
помощь людям, живущим с опиоидной зависимостью. ВОЗ настоятельно рекомендует OЗT для
лечения опиоидной зависимости и в перечне основных лекарственных средств ВОЗ метадон и
бупренорфин указаны в качестве препаратовдля лечения такой зависимости. Исходя их этого
заявители имеют разумные основания полагать, что ОЗТ является эффективным средством
лечения зависимости от опиоидов, которой они страдают. По этой причине, интересы заявителей
в получении доступа к ОЗТ, которая способна смягчить физические и умственные последствия для
здоровья пациентов с опиоидной зависимостью, заслуживают самого серьезного уважения и
безусловно должны быть приняты во внимание.
3.4. В отличие от препаратов, направленных на лечения рака в деле Hristozov, метадон и
бупренорфин не являются экспериментальными препаратами, также как и заместительная
терапия не является экспериментальным видом лечения. Напротив, данные препараты и OЗT, как
метод лечения опиоидной зависимости, хорошо изучены и многократно проверены. Побочные
эффекты и риски хорошо известны и подробно описаны в десятках национальных и
международных руководствах. Согласно EMCDDA:
внедрение заместительной терапии по всей Европе произошло в основном в 1980-х и
1990-х годах, а затем было продолжено в 2000-х годах в результате принятия
большинством стран национальных руководств. Хотя до 2000 года только шесть из 30
стран, отслеживаемых EMCDDA имели по крайней мере одно национальное руководство
для лечения наркомании, уже в 2010 году 27 стран имели такие руководство, а остальные
страны использовали другие средства для улучшения качества лечения наркотической
зависимости (региональные руководства, стандарты или системы аккредитации) … По
состоянию на июнь 2011 года, на вебсайте EMCDDA представлены 143 руководства для
лечения наркотической зависимости, применяемых в более чем 30 странах Европы. В 40%
из этих руководств особое внимание уделяется лечению опиоидной заместительной
терапией метадоном или бупренорфином, а в двух случаях использование медицинского
героина в качестве среднесрочного и долгосрочного лечения.35
3.5. Руководства размещены на веб-сайте EMCDDA на 22 европейских языках.36 "Минимальные
стандарты качества в сокращения спроса на наркотики" Европейского союза основаны на том, что
с 1960-х годов цели сокращения спроса на наркотики “изменили фокус с ориентированного на
достижение абстиненции, на всесторонний подход, который соответствует нуждам
пациентов….”37 Руководство ВОЗ по фармакологическому лечению опиоидной зависимости с
35
Guidelines for the treatment of drug dependence: a European perspective. EMCDDA, Lisbon, November 2011. Pages
12, 14. Available at http://www.emcdda.europa.eu/publications/selected-issues/treatment-guidelines
36
http://www.emcdda.europa.eu/best-practice/standards/treatment
37
A. Uchtenhagen, M. Schaub. “Minimum Quality Standards in Drug Demand Reduction. EQUS” Contract nr.
JLS/2010/DPIP/PR/1023 – 30-CE-0336534/00-50. Final report. 2011. Page 16. Available at
http://ec.europa.eu/justice/anti-drugs/files/equs_main_report_en.pdf
Page 9 of 16
психосоциальным сопровождением является наилучшим примером "разработки международных
руководств лечения на основе фактических данных.”38 Данный документ ВОЗ используется
EMCDDA для оценки руководств по лечению наркозависимости в европейских странах.39 Эти
факты свидетельствуют о наличии сильной доказательной базы и нормативной платформы для
применения OЗT в Европе. Все национальные и международные руководства, доступные на
английском языке на сайте EMCDDA показывают, что ОЗТ является первой линией терапии для
пациентов с опиоидной зависимостью. В то же время, как отмечалось выше, EMCDDA утверждает,
что “детоксикация при глубокой седации не работает и даже может нанести вред.”40
Детоксикация при глубокой седации является формой лечения доступной в Российской
Федерации и данный способ лечения был предложен заявителям несколько раз. Истории
заявителей подтверждают утверждение EMCDDA о том, что данный тип лечения "не работает и
может нанести только вред".
3.6. Как видно из контекста, описанного выше, интерес заявителей в данных делах качественно
отличается от интереса заявителей в деле Hristozov, где интерес был описан "как свобода выбора,
как крайняя мера, непроверенных методов лечения, которые могут нести риски, но которые
заявители и их врачи считают целесообразными в силу обстоятельств их здоровья, в попытке
спасти собственные жизни ".41 В настоящем деле заявители желают получить доступ к типу
лечения, который




подавляющее большинство европейских государств считает первой линией терапии для
лечения пациентов с опиоидной зависимостью;
существенно уменьшает риски по сравнению с явно неэффективными методами лечения,
которые российские власти продолжать предлагать заявителям;
хорошо изучен, испытан, регулируется и обеспечивается во всех странах Совета Европы,
кроме России и, возможно, Монако; и
был рекомендован международными экспертами по лечению наркозависимости,
проводившими медицинское обследование заявителей, что также согласуется с
рекомендациями EMCDDA и руководствами ВОЗ. Эксперты пришли к выводу, что OЗT
является наилучшим методом лечения наркотической зависимости для заявителей, в
отличии от методов лечения доступных в России, которые не в состоянии помочь
заявителям, а могут только нанести вред их жизни и здоровью.42
3.7. Не может быть никаких сомнений в том, что заявители имеют очень сильную заинтересованность
в получении доступа к хорошо испытанному, исследованному и рекомендованному на
международном уровне методу лечения наркотической зависимости, которым является OЗT.
Значимость этого интереса необходимо оценивать принимая во внимание свободу усмотрения
Российской Федерации и баланс различных интересов.
Допустимая свобода усмотрения
38
Ibid, Page 17.
Guidelines for the treatment of drug dependence: a European perspective. EMCDDA, Lisbon, November 2011. Page
19. Available at http://www.emcdda.europa.eu/publications/selected-issues/treatment-guidelines
40
EMCDDA. “Best practice in drug interventions”. Available at http://www.emcdda.europa.eu/best-practice#viewanswer9
41
Hristozov, Para 120.
42
Заявители подчеркивают, что эксперты по лечению наркозависимости, проводившие медицинские
обследования заявителя Ирины Абдюшевой от (27 сентября 2012 года был представлен Суду в ноябре 2012
года; и результат обследования г-на Аношкина от 6 ноября 2013 был представлен Суду в июле 2014 года).
39
Page 10 of 16
3.8. В деле Hristozov, Европейский суд установил, что общественный интерес в регулировании доступа
неизлечимо больных пациентов к экспериментальным препаратам был основан на трех основых
целях:



Во-первых, на цели обеспечения общественного интереса по защите пациентов от
экспериментальных видов лечения, принимая во внимание «отсутствие четких данных о
потенциальных рисках и преимуществах экспериментального лечения.”43
Во вторых, на цели обеспечения устойчивости режима защиты от медицинских
препаратов и услуг, которые не получили соответствующего одобрения со стороны
органов государственной власти.”44
В третьих, “для того, чтобы необходимость разработки новых медицинских препаратов не
была поставлена под угрозу в связи с участием пациентов, ограниченных в возможности
выбора.”45
3.9. Первый и третий пункты, основанные на защите общественных интересов не могут быть
применены для анализа данных дел, в силу того, что в отличие от дела Hristozov, доступ
заявителей к ОЗТ не означает доступ к экспериментальному виду лечения. Наоборот, принимая
во внимание, что OЗT хорошо изучена, протестирована и рекомендована на международном
уровне как метод лечения опиоидной зависимости, обеспечение государством доступа к ОЗТ
соответствует общественным интересам. Это особенно важно с связи с тем, что быстро растущая
эпидемия ВИЧ в России по-прежнему связана с употребления инъекционных опиоидов, и OЗT
настоятельно рекомендуется со стороны ООН в качестве основного компонента для
профилактики ВИЧ-инфекции среди лиц, употребляющих инъекционные наркотики 46.
3.10.Что касается второй цели, а именно - цели обеспечение общественного интереса по контролю
над такими веществами как наркотические средства, интерес общества заключается в том, чтобы
органы государственной власти, с одной стороны, принимали меры по предотвращению
наркотической зависимости и злоупотреблению наркотических средств, а с другой стороны,
обеспечили доступность наркотических средств и психотропных веществ для медицинских и
научных целей - как это предусмотрено международнымий конвенциями о наркотиках,
ратифицированными Россией (которые упоминались выше). Принимая во внимание научные
доказательства и практический опыт применения OЗT, общественный интерес состоит не в
полном запрете OЗT, а в обеспечении доступа к ОИЗ и в обеспечении безопасного использования
данного вида лечения наркотической зависимости. В данном случае, вторая цельв деле Hristozov
является наиболее релевантра для анализа при рассмотрении дел Абдюшевой и Аношкина.
3.11.Однако, в отличие от дела Hristozov, где существовали определенные правила на
предоставление доступа к экспериментальным препаратам, не утвержденным в Болгарии, в
настоящих делах фигурирует полный законодательный запрет на применение научнообоснованных и хорошо изученных методов лечения опиоидной зависимости с применением
метадонаи бупренорфина. Не существует законных способов получения разрешения на
использование данных препаратов в лечении наркотической зависимости. Каждый из заявителей
обращался в органы государственной власти в надежде получить такое разрешение. После того
43
Hristozov, para 122.
Ibid.
45
Ibid.
46
Информация о медицинских последствиях употребления опиоидов в России была представлена в Суд вместе
с первичным заявкам.
44
Page 11 of 16
как они не получили необходимого лечения, заявители обратились в суд, в попытке обеспечить
соответствующее лечение, гарантированное Конституцией Российской Федерации и
международными договорами, ратифицированными Россией и являющимися тем самым частью
ее системы права. Безнадежные попытки получить доступ к лечению показали, что
законодательный запрет на использование метадона и бупренорфина является абсолютным, а
также, что отказываязаявителям в доступе к ОЗТ, российские органы государственнной власти
продемонстрировали полное безразличие ко всем соображениям из областиправ человека, а
также медицинским или научным данным, которые заявители предоставляли для их
рассмотрения. Поддержка государством правового запрета на применение ОЗТ противоречит
общественным интересам, особенно если учесть, что запрет на ОЗТ был впервые принят еще в
1977 г. (первый приказ Министерства здравоохранения, который законодательно запретил
употребление наркотикических средств для лечения наркотической зависимости) и в настоящее
время находится в абсолютном противоречии с существующим обширным объемом научных
данных, международных рекомендаций, европейским опытом и преобладающим европейским
консенсусом о приемлемых стандартах лечения наркотической зависимости.
3.12.Приведенные выше соображения позволяют предположить, что Российская Федерация имеет в
самом лучшем случае наиболее узкую свободу усмотрения, особенно принимая во внимание, что
для доступа к метадону и бупренорфину при лечении опиоидной зависимости установлен полный
законодательный запрет, который не предусматривает какого-либо механизм для достижения
баланса между индивидуальными интересами заявителей, в получении доступа к научно
обоснованным жизненно важным препаратам, и общественными интересами в предотвращении
утечки и злоупотребления препаратами, применяемыми в рамках OЗT (что не требует или не
служит оправданием полного запрета данных препаратов).47
Соотношение общих и частных интересов
3.13.Россиийкая Федерация ссылается на некоторые риски в качестве оправдания полного
законодательного запрета на использование метадона и бупренорфина при лечении опиоидной
зависимости. Как было показано выше, многие риски являются необоснованными и
бездоказательными. Законные интересы по предотвращению передозировки или утечки
препаратов на незаконные рынки могут оправдать только определенные методы регулирования,
тренинги и требования по лучшему информированию, но не полный запрет на применение
наркотических средств при лечении опиоидной зависимости. Несмотря на все риски, ни одна из
стран Совета Европы не применяла полного законодательного запрета на использование
метадона или бупренорфина. Специализированные органы ООН, такие как ВОЗ, УНП ООН и
ЮНЭЙДС, а также органы и процедуры ООН по правам человека, государства-члены Комиссии
ООН по наркотическим средствам и Международный комитет по контролю над оборотом
наркотиков (МККН) рекомендуют OЗT в качестве основной меры для профилактики ВИЧинфекции среди лиц, употребляющих инъекционные опиоиды.48 Все эти организации хорошо
осведомлены о рисках, связанных с наркотическими средствами, в том числе с возможными
передозировками и утечкой препаратов на незаконные рынки, но ни одна из этих организаций не
рекомендует применять полный законодательный запрет на метадон или бупренорфин, в силу
того, что все риски могут быть минимизированы за счет улучшения правил регулирования
наркотических препаратов и медицинской практики. Сотни национальных и международных
руководств, касающихся OЗT указывают на то, что данный вид терапии помогает сократить эти
47
Hristozov, para 124.
Мы предоставляли несколько ссылок на документы ООН по этому вопросу в первоначальных заявках в делах
Абдюшевой и Аношкина.
48
Page 12 of 16
риски и повышает терапевтический эффект при использованием метадона и бупренорфина для
лечения опиоидной зависимости. Законодательный запрет на использование метадона и
бупренорфина при лечении опиоидной зависимости, выходит за пределы узкой свободы
усмотрения применяемой Российской Федерации при рассмотрении нарушений прав в
соответствии с Конвенцией.
3.14.Анализ соотношения общих и частных интересов на этом не заканчивается. Необходим
дальнейший анализ обязанностей Российской Федерации по статье 8 Конвенции. Превысив узкую
свободу усмотрения, Российская Федерация нарушила свое негативное обязательство не
препятствовать осуществлению права на уважение частной жизни.
3.15.Однако необходимо ответить на вопрос о том, будет ли воссановлено право заявителей на
уважение частной жизни, если запрет на использование метадона и бупренорфина для целей
лечения опиоидной зависимости будет снят. Могут ли заявители получить доступ к опиоидной
заместительной терапии при отмененном законодательном запрете? Использование любых
наркотических препаратов для медицинских и научных целей тщательно регулируется в
Российской Федерации так же как и в других странах. Федеральный закон "О наркотических
средствах и психотропных веществах" предусматривает, что только государственные
наркологические клиники предоставляют лечение от наркотической зависимости, только в
соответствии со стандартами лечения такой зависимости, одобренной органами здравоохранения.
Это означает, что даже если законодательный запрет на использование метадона и
бупренорфина для лечения опиоидной зависимости будет отменен, заявители не смогут получить
доступ к ОЗТ без позитивных мер органов государственной власти по изменению
соответствующих государственных правил. Когда речь идет о доступе к таким веществам как
наркотические средства и психотропные вещества, находящиеся под строгим международным и
национальным контролем, негативные обязательства государства не должны препятствовать
доступу к ним и не могут осуществляться без одновременного выполнения позитивных
обязательств, для облегчения доступа тем, кто в них реально нуждается. Отмена правового
запрета на использование метадона и бупренорфина при лечении опиоидной зависимости не
сможет помочь в восстановлении прав заявителей без существования четких правовых норм для
доступа к ОЗТ, потому что без таких правил, применение ОЗТ для лечения пациентов, зависимых
от опиоидов по-прежнему будет приравниваться к незаконному обороту наркотических средств.
Российские врачи не имеют права применять OЗT для лечения пациентов с опиоидной
зависимостью без соответствующих четких правовых норм. Кроме того, Российская Федерация
имеет международное обязательство по обеспечению доступа к метадону и бупренорфину в
качетстве основных лекарственных средств для лечения опиоидной зависимости.49 Таким
образом, заявители считают, что не только законодательный запрет на использование метадона
и бупренорфина для лечения опиоидной зависимости, но и отсутствие четких правовых норм,
облегчающих доступ к ОЗТ, равно как и отсутствие позитивных действий со стороны российских
властей для осуществления доступа к такому виду лечения опиоидной зависимости является
единым нарушением обязательств государства-участника по ст. 8 Конвенции в отношении
заявителей.
49
The UN Committee on Economic, Social and Cultural Rights lists among the core obligations of State Parties to the
International Covenant on Economic, Social and Cultural Rights ensuring access to essential medicines, as defined the
World Health Organization (UN Committee on Economic, Social and Cultural Rights, General Comment No. 14, UN Doc.
E/C.12/2000/4 (2000), para 43(d)). Based on this core obligation, the Committee has strongly recommended that
Russia “provide clear legal grounds and other support for the opioid substitution therapy with use of methadone and
buprenorphine.” (Concluding Observations of the Committee on Economic, Social and Cultural Rights with respect to
Russia. May 2011. E/C.12/RUS/CO/5, Para 29.)
Page 13 of 16
Статья 3: Свобода от жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения
3.16.В дополнение к вышесказанному, заявители просят Суд рассмотреть их дела в свете стандартов
статьи 3 Конвенции. Заявители полагают, отказ органов государственной власти России в доступе
к ОЗТ нарушает их право на свободу от бесчеловечного или унижающего достоинство обращения.
Помимо фактов и доводов в делах, представленных на рассмотрение Суда в первоначальных
жалбах и дополнительных документах, мы ссылаемся на материалы, представленные третьими
лицами, которые Суд получил в сентябре -октябре 2014 - в частности, на заявления, полученные
от Специального докладчика ООН по вопросу о пытках, Human Rights Watch , Канадской правовой
сети по ВИЧ/СПИДу, Евразийской сети снижения вреда и Международной ассоциации снижения
вреда. По нашему мнению, эти заявления обеспечивают убедительные правовые аргументы в
поддержку позиции заявителей, которые основываются на том, что Российская Федерация своим
отказом в доступе к ОЗТ нарушает права заявителей на свободу от бесчеловечного или
унижающего достоинство обращения.
3.17.В дополнение мы хотели бы обратить внимание на анализ нарушений ст. 3 Конвенции в
деле Hristozov and others v Bulgaria. Мы полагаем, что данный анализ применим и в данном деле,
однако в отличие от дела Hristozov and others v Bulgaria, в настоящем деле власти должны быть
признаны ответственными за нарушение ст. 3.
3.18.В деле Hristozov and others v Bulgaria заявителям была оказана адекватная медицинская помощь,
которая к сожалению была недостаточна для того, чтобы «улучшить их медицинское
состояние.»50 В настоящем деле адекватность медицинской помощи, которая была оказана
заявителям, вызывает обоснованные сомнения. Оказанная заявителям помощь находится в
прямом противоречии с международными стандартами и лучшими практиками. Как отмечалось
выше, EMCDDA полагает, что “детоксикация при глубокой седации не работает и даже может
нанести вред.”51 Опыт заявителей подтверждает это утверждение. Оба заявителя использовали
метод лечения, основанный на абстиненции много раз; они не получили никаких преимуществ,
но приобрели боязнь и нежелание применять эти методы еще раз. В соответствии с
заключениямиэкспертов-психиатров, методы лечения наркозависимости, принятые в Российской
Федерации не являются научно обоснованнымии не приносят ожидаемых терапевтических
результатов и, скорее всего, не способны оказать каких-либо значительных улучшений в
состоянии здоровья заявителей.52 Для заявителей продолжения неэффективного лечения снова и
снова не имело никакого смысла . Постоянное принуждение пациентов к тому, чтобы они снова и
снова предпринимали неэффективные методы лечения на фоне отказа в доступе к эффективному
и научно обоснованному лечению, является одной из форм жестокого обращения. Отказ
российских органов государственной власти предоставить заявителям (и другим лицам,
находящимся в подобной ситуации) доступ к OЗT может быть сравним с положением лиц,
содержащихся под стражей, которым было отказано в оказании надлежащей медицинской
помощи.53 Все аспекты лечения наркотической зависимости находятся под полным контролем
органов государственной власти, что приравнивает заявителей к лицам,находящимся под
50
Hristozov, para 112.
EMCDDA. “Best practice in drug interventions”. Available at http://www.emcdda.europa.eu/best-practice#viewanswer9
52
Ирина Абдюшева, прошедшая медицинское обследование 27 сентября 2012 года, отчет был представлен
Суду в ноябре 2012 года; и Иван Аношкин, прошедший медицинское обследование 6 ноября 2013, отчет был
представлен Суду в июле 2014 года).
53
Hristozov para 112.
51
Page 14 of 16
стражей, которые полностью зависят от органов государственной власти в отношении их доступа к
медицинской помощи.
3.19. Как указывалось в первональных жалобах заявителей, а также в заявлениях третьих лиц
(Канадской правовой сети по ВИЧ/СПИД, Евразийской сетью снижения вреда, Международной
Ассоциацией снижения вреда), наркозависимые в РФ, включая заявителей, находятся в ситуации
особой уязвимости в связи с их зависимостью. Отказывая им в доступе к ОЗТ, которая
рассматривается в каждой стране Европы в качестве "золотого стандарта" лечения опиоидной
зависимости, власти РФ демонстрируют "явное пренебрежение" к состоянию здоровья и
уязвимости заявителей. Оба заявителя предвидели все негативные последствия от отсутствия
доступа к ОЗТ. Эти последствия были перечислены в обращениях заявителей в органы
здравоохранения и национальные суды; после отказа в доступе к ОЗТ, заявители подвергались
арестам и были осуждены за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических
средств, имели рецидивы в возобновлении использования опиоидов и значительно ухудшили
состояние своего здоровья.
3.20. По этим причинам, Постановления Суда по делам R.R. v. Poland, No. 27617/04 от 26 мая 2011
года и M.S.S. v. Belgium and Greece № 30696/09 от 21 января 2011 года, могут являться
прецендентами для рассмотрения настоящих дел в свете стандартов ст. 3 Конвенции. Аналогично
ситуации в деле M.S.S., в настоящих делах, власти России демонстративно игнорируют уязвимость
заявителей как людей, живущих с наркозависимостью; отказ в доступе к ОЗТ является
унижающим человеческое достоинство обращением по отношению к заявителям. Такое
обращение вызывало у заявителей чувство страха за свою жизнь и здоровье, чувство
неопределенности, неполноценности и безысходности.54 По меньшей мере один из заявителей
(Абдюшева) пыталась покончить с жизнью.
3.21. Заявители также просят Суд принять во внимание, что запрет ОЗТ является одним из
принципиальных положений Стратегии Антинаркотической Политики РФ до 2020 года.55 Стратегия
также основана на принципе нулевой терпимости к потреблению наркотиков, что фактически
означает нулевую терпимость к потребителям наркотиков.56 Специальный Докладчик ООН по
вопросу о пытках указывает, что отказывая в доступе к эффективным метадом лечения
наркомании, государства умышленно подвергают большие группы людей серьезной физической
боли, страданям и унижениям, практическим образом наказывая их за употребление наркотиков
и пытаясь принудить к абстиненции, при полном игнорировании хронической природы
наркозависимости и научных данных о неэффективности карательных подходов к лечению
наркомании.57
3.22. Как хорошо видно из обстоятельств дела заявителей, власти России остаются приверженным
указанным выше принципам и в действительности отказывают в доступе к ОЗТ для заявителей,
полностью игнорируя международные рекомендации и научные исследования в пользу ОЗТ.
Таким образом официальные принципы нулевой терпимости простираются до полного отказа в
доступе заявителей к лечению наркомании с помощью наркотических средств, что по-сути
54
M.S.S. v. Belgium and Greece, para 263
Указ Президента РФ от 9 июня 2010 г. N 690
56
М. Голиченко, А. Саранг “Атмосферное давление: Наркополитика России как фактор нарушений Конвенции
ООН против пыток.” Health Hum Rights. 2013 Jun 14;15(1):E135-43. Доступно на: http://www.hhrjournal.org/wpcontent/uploads/sites/13/2013/06/Golichenko-FINAL.pdf
57
Report of the Special Rapporteur on torture and other cruel, inhuman or degrading treatment or punishment, Juan E.
Méndez for the UN Human Rights Council, twenty-second session. A/HRC/22/53. February 1, 2013. Para 74
55
Page 15 of 16
является отказом в доступе к эффективному методу лечения на основании состояния здоровья
пациента. Заявители считают, что подобное обращение с ними является как минимум
унижающим человеческое достоинство обращением, за которые власти России несут
ответственность на основании ст. 3 Конвенции.58
Часть IV – Комментарии, касающиеся нарушения права на свободу от дискриминации (статья 14
Конвенции) (страницы 65-69 Меморандума)
4.1. Что касается вопроса о дискриминации, заявители выражают согласие и подчеркивают
значимость заявлений третьих лиц - Канадской правовой сети по ВИЧ/СПИДу, Евразийской сети
снижения вреда и Международной Ассоциацией снижения вреда. Эти заявления содержат
соответствующие правовые аргументы, в том числе опирающиеся на решение Суда по делу
Киютин против России, No. 2700/10, § 57, ECHR 2011.
Заключение
Принимая во внимание вышеуказанные замечания, материалы, ранее представленные заявителями
в Суд и заявления третьих лиц, заявители с уважением просят Суд:
1) Признать что Российская Федерация допустила в отношении заявителей нарушения прав,
гарантированных статьями 3, 8 и 14 Конвенции путем установления запрета на доступ к
метадону и бупренорфину в целях ОЗТ; и
2) Потребовать от России справедливой компенсации в адрес заявителей без каких-либо
задержек;
3) принять необходимые меры для обеспечения четкой правовой основы для доступа к ОЗТ в
России, в соответствии с международно-признанными, научно обоснованными стандартами
лечения опиоидной зависимости.
58
Более подробные аргументы о позитивных и негативных обязательствах содержатся в дополнительной
информации, которая была представлена Суду по делу Абдюшева против России 16 ноября 2012 года.
Page 16 of 16