Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования
advertisement
Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» Факультет: философии Отделение: востоковедения ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА На тему: Фактор «мягкой силы» российско-китайских отношениях (20012013) Студент группы № 402-В Просянова Жана Александровича Руководитель ВКР к.и.н. доцент Карпов М.В. Москва, 2014 Содержание: Введение………………………………………………………………………….3 Глава 1. «Мягкая сила» Китая. 1.1 Историческая традиция…………………………………………………..….11 1.2 «Мягкая сила» в работах современных китайских исследователей…………………………………………………………………...15 1.3 Механизмы реализации и основные инструменты «мягкой силы» Китая.…………………………………………………………………………….22 Глава 2. «Мягкая сила» России………………………………………………....30 Глава 3.Фактор «мягкой силы» в российско-китайских отношениях………..36 Заключение…………………………………………………………………….....41 Список источников и используемой литературы…………………………….43 2 Введение: История российско-китайских отношений насчитывает более четырёх веков. За этот бурный и насыщенный событиями отрезок времени, когда рушились империи и строились новые государства, когда создавалась новая общественная структура и идеология, когда эпохи изоляции с лёгкостью сменялись стремлением к открытости и гласности, они прошли практически все возможные стадии, от «братской» дружбы до прямой и острой конфронтации, от прагматичной настороженности до оптимистичного движения навстречу друг другу. Однако, только к началу XXI века, когда стало очевидно, что на смену, сформировавшемуся более 60 лет назад, созданному в условиях окончания Второй Мировой и начала Холодной войны миропорядку, приходит новый. Обе страны, которые уверенно занимают позиции региональных лидеров и являются ближайшими соседями, избрали единственно возможный, во всё более поляризующемся современном мире, курс на «стратегическое партнерство», которое включает в себя сотрудничество на всех уровнях – от государственного до личностного, и затрагивает все существующие сферы - от экономики до образования, от совместных военных учений до инфраструктурного строительства, но ключом к его пониманию служит именно взаимное влияние «мягкой силы» обоих государств. 3 Актуальность темы: В начале XXI века сложилась уникальная ситуация в международной политике, когда глобализационные процессы вынуждают крупнейших, как государственных так и внегосударственных акторов отказываться от традиционных способов расширения своего геополитического и цивилизационного влияния. Причины подобных процессов стоит искать, прежде всего, в усилении влияния международных и региональных организаций, распространении ядерного оружия, всё более возрастающих экстремистских настроениях, перманентной террористической угрозе и также в беспрецедентном уровне развития информационных и когнитивных технологий. Поэтому ключевые задачи международной политики сместились в плоскость развития экономики, интеграции и наращивания «мягкой силы» («soft power»). Директор Центра исследований стратегии и международных отношений Джорджтаунского университета Р.С. Клайн в середине 70-х годов 20-го века выдвинул формулу, которая могла бы показать совокупную мощь государства: «государственная сила = (население и территория + экономическая сила + военная сила) х (стратегический замысел + воля к осуществлению государственной стратегии)1. Это формула позволяет разделить силу на две составляющие – духовную и материальную, что формирует теоретические предпосылки к созданию концепта «мягкой силы» (soft power) и отделению её от «твердой силы» (hard power). Термин «мягкая сила» был введен в политический понятийный аппарат в 1990 году американским политологом Джозефом Наем в книге «Bound to Lead: The Changing Nature of American Power»2, и позднее в 2004 году развит им же в книге «Soft Power: The Means to Success in World Politics». На протяжении 1 World Power Assessment : A Calculus of Strategic Drift. Front Cover. Ray S. Cline. Westview Press, 1977 p.31 2 Nye, Joseph S. Jr. 1991. Bound to Lead: The Changing Nature of American Power”, NY: Basic Books, p.25 4 почти десяти лет этот концепт был на вооружении только у западной дипломатии, и лишь недавно стал объектом российской и китайской политической риторики, однако, сразу же занял позицию первостепенной важности. Не смотря на весьма обширные дискуссии в экспертном сообществе, и относительно быстрое введение в китайское научное поле, впервые понятие «мягкой силы» (软 实力ruǎn shí lì) было упомянуто официальным Пекином в ноябре 2006 года на восьмой Всекитайской конференции представителей литературы, когда председатель КНР Ху Цзинтао призвал «увеличить международную конкурентоспособность культуры страны и повышать «мягкую силу» государства»3. В 2007 году на 17 съезде ЦК КПК Ху Цзинтао представил новую внешнеполитическую доктрину Китая4, основанную на разделяемых всем мировым сообществом, гуманитарных ценностях, и делающую ставку на невоенные методы влияния и манипуляции. Это однозначно даёт понять, что Китай вступил на поле «мягкой силы» и готов это признавать, попутно пытаясь заявить о себе как о сильном игроке на мировой арене, стремящемся полноценно войти в систему международных отношений и выступать с позиций их доминирующего участника. Россия же долго время на обращала внимания на эту проблему, в силу чего почти два десятка лет «мягкая сила» России находилась на нуле, а возможно даже, благодаря, доставшемуся от СССР наследию имела отрицательное значение. Впервые в официальной риторике РФ на документарном уровне «мягкая сила» появляется лишь в 2013 году, во внешнеполитической концепции РФ5. Вполне очевидно, что потенциал к росту просто колоссальный, так как Россия может изучить ошибки, уже совершенные теми представителями мирового сообщества, которые занялись проблемой «мягкой силы» значительно раньше, и прежде всего США. 3 Лю Цзайци. «Мягкая сила» в стратегии развития Китая // Полис. 2009. №4. С. 149 Translation of Chinese President Hu Jintao’s Remarks at Yale. 2006. Apr. 21. (http://www.yale.edu/ opa/hu/download/transcript_Hu_20060421.doc). 4A 5 Концепция внешней политики Российской Федерации. 2 февраля 2013 г. 5 Однако Россия, как и Китай не в полной мере разделяет либеральнодемократические ценности, на которых строят свою «мягкую мощь» Срединные Штаты, использующие для этого громадные силы, созданной им, пропагандистской машины современной поп-культуры. Россия должна выбрать свой собственный путь и свою собственную идеологию, однако вполне очевидно, что на их формирование огромное значение окажет опыт Китая, который начал путь по этой же дороге 10 лет назад, и сегодня является обладателем весьма солидного «запаса прочности». Объектом исследования является концепция «мягкой силы» в международных отношениях. Предметом исследования является специфика понимания и применения «мягкой силы» в двусторонних отношениях Российской Федерации и Китайской Народной Республики. Степень научной разработанности проблемы: Во время работы были использованы источники на русском, китайском и английском языках. В Российской Федерации экспертные мнения можно разделить на три группы: первая оценивает влияние китайской «мягкой силы» на РФ как позитивное и выступает за всестороннее углубление и расширение сотрудничества с КНР, вторая определяется высоким уровнем недоверия к китайской риторике, и склонностью рассматривать КНР как геополитического соперника РФ, третья – занимает, условно нейтральную позицию, указывая на необходимость прагматического отношения к вопросу и настаивает на внимательном мониторинге динамики реальных изменений внешнеполитического курса Китая. К первой группе можно отнести Тимошенко М. Л. с его работой «Геополитическое значение Дальнего Востока. Россия, Китай и другие 6 страны Азии»6, авторов книги «Многополюсный мир» Бажанова Е. П и Бажанову Н. Е.7, а также автора статьи «Прочность китайской «мягкой силы» Ганьшина В.Г.8, исходящих из того, что Китай традиционно проповедует политику антигегемонизма и его нынешнее настроение вполне миролюбиво, при этом восторженно отзываясь об экономических и социальных успехах КНР на современном этапе. Ко второй группе можно отнести авторов статьи «Китай для России: товарищ или господин?»9 Дмитрия Тренина и Виталия Цыгичко, рассматривающих Китай, как усиленно наращивающего мощь актора, чьи геополитические амбиции выходят далеко за рамки региона, и носят глобальный характер. Разделяет эту точку зрения и Галенович Ю.М. призывающий в своей работе «Россия и Китай в XX веке: граница»10 к усилению внимания к российско-китайской границе, и указывающий в своей более поздней работе «Чем доволен и не доволен Китай?»11, что Китай, очевидным образом, не удовлетворён отведенным ему местом на политической карте мира, и готов, использую «народную демократию» и направленные сверху народные стремления и порывы, весьма жестко отвечать на международные вызовы12. 6 Титаренко М.Л. Геополитическое значение Дальнего Востока. Россия, Китай и другие страны Азии/ М.Л. Титаренко.: Памятники исторической мысли, 2008. С.437443. 7 Бажанов Е.П., Бажанова Н.Е. Многополюсный мир. М., 2010 8 Ганшин, В. Прочность китай ской «мягкой силы» // Проблемы Дальнего Востока. 2009. No 6. С. 38 9 Тренин Д., Цыгичко В. Китай для России: товарищ или господин?/ Дмитрий Тренин, Виталий Цыгичко// Индекс Безопасности. 2006 Т.13, №2(82). С.147. 10 Галенович Ю.М. Россия и Китай в XX веке: граница / Ю.М. Галенович. М.: Изограф, 2001. С.31. 11 Галенович Ю.М. Взгляд на Россию из Китая. Прошлое и настоящее России и наших отношений с Китаем в трактовке китай ских ученых. М., 2010; Галенович Ю.М. Китай ские сюжеты: Чем доволен и не доволен Китай . М., 2010 12Там же. С 21, 24. 7 К третьей, наиболее многочисленной, и по нашему мнению, объективной группе можно отнести Лукина А.В., Неймарка М. А., Иванова О.П, Пивоварову И.П, Борох О. И, Кондрашова Л.И, Виноградова А.В.13 Мишину, С. И.14 и многих других. Также большое влияние на исследование оказала статья Карпова М.В. «Современная Россия в поле «мягкой силы» Китая: некоторые аспекты теории и практики взаимодействия»15. Западные исследователи, такие как Курланчик Д., Пэн Э., Драйер Дж., Каллахан В., Бжезинский З. и др. демонстрируют, в основном, алармистские настроения, называя Китай новым полюсом силы, и указывают на опасность его сближения с Россией. Наиболее взвешенными, нам видятся работы А. Хантера, учитывающего историю цивилизационного развития Китая, и строящего свою доказательную базу на преемственности политических идей и концептов в Поднебесной. Китайские эксперты, в большинстве своём, придерживаются официальной концепции наращивания «всеобъемлющей» или «совокупной мощи нации», которая рассматривается в трудах китайских исследователей Янь Сюэтун, Лу Ган16, Пэна Пэна, Мэнь Хунхуа, Пан Чжунъин, Ли Гочжэнь, Юй Кэпин17, Ван Цзяньцзунь, Ван Хунином18, Ван Сяоюном19, Шэнь Цзижу и др. Основным источником для анализа положений «мягкой силы» России 13 Виноградов А.В. Китай ская модель модернизации. Поиски новой идентичности. М., 2005; 14 Мишина, С. И.. Пекинский вариант «мягкой силы» // Азия и Африка сегодня. 2011. No 3. С. 20. 15 Карпов М.В. Современная Россия в поле «мягкой силы» Китая: некоторые аспекты теории и пракики взаимодействия// Страны СНГ и Балтии в глобальной политике Китая. РИСИ. Москва. 2013. 16 Лу Ган. Вэньхуа шили жо жан Чжунго шифэнь (Слабость культурной силы приведет к тому, что Китай утратит свою долю) // Хуаньцю шибао. 2007. 19 июня. 17 Юй Кэпин. Хэсе шицзе линянь ся дэ Чжунго вай ц- зяо (Идеал гармоничного мира и китай ская дипломатия) // Ляован синьвэнь чжоукань. 2007. No 17. С. 31. 18 Ван Хунин. Цзовэй гоцзя шили дэ вэньхуа: жуань цюаньли// Фудань дасюэ сюэбао. Шэхуэй кэсюэ бань. No3, 1993 (Ван Хунин. Культура как национальная сила страны: мягкая мощь// Журнал университета Фудан. Серия социология. No3, 1993); 19 Ван Сяоюн. Ши лунь цюй юй вэньхуа жуань шили гай нянь дэ тичу бэй цзин// Хэнань гунъе дасюэ сюэбао. Шэхуэй кэсюэ бань.10, No2. 2010 (Ван Сяоюн. Применимость концепта «мягкая мощь» культуры к региону// Вестник Хэнаньского университета. Серия Социология. Вып. 10, No2, 2010); 8 служит «Концепция внешней политики Российской Федерации от 2-го февраля 2013 г.». Целью данного исследования является выявление специфики «мягкой силы» во внешней политике КНР и РФ. Для достижения поставленной цели были определены следующие задачи: Проследить эволюцию концепта «мягкая сила» в политической истории Китая. Выявить содержание понятия «мягкая сила», применяемой КНР, и сформулировать его особенности. Установить причины превращения концепта «мягкая сила» в ключевую политику КНР. Уточнить ключевые аспекты «мягкой силы» во внешней политике КНР. Дать определение концепта «мягкая сила», во внешней политике РФ Проследить влияние фактора «мягкой силы» в двусторонних отношениях КНР и РФ Методологической основой работы явился историко-политический подход, опирающийся на собственно политические методы исследования, такие как контент-анализ и др., и обще-научные методы познания, такие как сравнительный, системный и др. Научная новизна исследования состоит в : - прослеживании ключевых этапов эволюции концепта «мягкая сила» - выявлении содержания понятия «мягкая сила», применяемого КНР - выявлении содержания понятия «мягкая сила», применяемого РФ - установлении основных причин превращения данного концепта в ключевую политику КНР 9 - установлении значения «мягкой силы» во внешней политике РФ - уточнении основных аспектов «мягкой силы», применяемых Китаем во внешней политике - Вычленение фактора «мягкой силы» в двусторонних отношениях РФ и КНР Структура работы. Работа состоит из введения, трёх глав, трёх параграфов, заключения и списка использованной литературы. 10 Глава 1. «Мягкая сила» Китая. 1.1 Историческая традиция Концепция «мягкой силы» является достижением западной политологической мысли конца 20-го века, однако в китайском её понимании корни этого явления необходимо искать намного раньше. Сходные понятия и комплексы идей рассматривались в трудах великих китайских философов Конфуция и Лао-цзы20 более 2500 лет назад и применялись в управлении государством и воздействии на другие народы, но к сожалению не были унифицированы в единую теорию. Наиболее корректно возводить современные китайские трактовки к 36 китайским стратагемам описанным в трактате «Искусство войны» Сунь-цзы21, которые необходимо рассматривать, как неординарные пути достижения цели, которые прочно вошли в китайскую ментальность и сыграли важную роль в переломные моменты китайской истории, оказав влияние на его на все ключевые аспекты жизни страны. Исследованию стратагемности китайской «мягкой силы» в историческом разрезе посвящена диссертация кандидата исторических наук университета Улан-Удэ Регзеновой Дулмы Бато-Очировны «Исторический опыт стратагемности и принципа «мягкой силы» в социальноэкономических реформах Китая». В своей работе она указывает, что стратагемы оказали колоссальное влияние на современные социальноэкономические реформы в Китае22, которые, во многом, и определяют возможность создания долгосрочной стратегии и позитивного образа конфуцианского социализма. Принципиальная схожесть заключается в том, что стратагемы, как и «мягкая сила» во главу угла ставят ненасильственные Лао Цзы. Дао дэ Цзин перевод Н. и Т. Доброхотовых Переложение с китайского, Дубна:"Свента", 1994 21 Кауфман С. Сунь-цзы. Искусство войны: Современное толкование древнего трактата / Пер. с англ. К. Савельева. - М.: ФАИР-ПРЕСС, 2004 22 Регзенова, Дулма Бато-Очировна «Исторический опыт стратагемности и принципа «мягкой силы» в социально- экономических реформах Китая». Улан-Удэ, 2012 20 11 методы, а в качестве важных аспектов используют прагматизм, гибкость, постепенность, духовное раскрепощение и объективность23. В современном западном понимании термина «мягкая сила» - это возможность/способность добиваться необходимых/желаемых результатов без использования «жесткой силы» и принуждения (как военного, так и экономического), а лишь при помощи и убеждения и привлекательного имиджа. В случае с Китаем концепт «мягкой силы» оказывается намного более ёмким, что позволяет рассматривать его более объёмно и расширять границы объекта. Согласно профессору университета Ковентри Алану Хантеру «мягкую силу» необходимо рассматривать как: «множество способов, средств и примеров, с помощью которых культурные ресурсы нации генерируют силы, способные подкрепить собой экономическую и военную мощь государства»24. Он указывает, что Китай был первым государством, инструментально практиковавшим «мягкую силу»25, также рассматривая «Искусство войны» Сунь-Цзы, как источник поведенческих моделей для представителей китайской нации, особенно восхищаясь тем, что эти идеи не стали экзотерическим знанием, а были распространены среди народных масс, посредством китайского фольклорного наследия и в сюжетах циклов романов таких как «Троецарствие»26. Ключевой момент трактата он видит в том, что военные действия и «жесткая мощь» рассматривают лишь как один из элементов, и большое внимания уделяется возможности влияния на гражданских лиц и лидеров дружественных фракций. Активное развитие «мягкой силы» и использование исторического опыта стратагемности приходится на период реформ и открытости, когда ставка делалась, прежде всего, на успехи модернизации и всестороннюю 23 Там же. С 11. A. China: soft power and cultural influence / A. Hunter. – The Washington Post. – 2005. – P. 15-25. 25 Абрамов В. А. Императивный потенциал «Мягкой силы» в стратегиях внутреннего и внешнего развития КНР Вестник Читинского Госудраственного Университета № 3 (60), 2010 С.8 26 Hunter, A. Р.16 24 Hunter, 12 презентацию культурного богатства страны, а во внешней и внутренней политике руководство придерживалось мирных путей разрешения проблем и конфликтов. Гибкость и динамичность, присущие стратагемам, ярко проявлялись в идее «Китайского социализма», которая позволяла сохранить лицо социализма посредством фиксации доминирующего положения общественной собственности при развитии частного сектора и наличия капиталистических инструментов хозяйствования. Проявления «мягкой силы» можно усмотреть в, отвергающей жесткие рамки, позиции Дэн Сяопина по вопросам рынка и плана, которая позволяла использовать все возможные средства для увеличения благосостояния народа и реализации важнейшей цели реформ – среднего достатка «сяокан» (小康)27. В идеологическом плане, принципиально важно, что лидеры КНР, не отказывались от социализма, и не низвергали идеи предшественников, а наполняли их новым содержанием, совершая «мягкий» отход от доктрины марксизма-ленинизма, во имя её приспособления к современным условиям. Гибкость присутствует на уровне создания идеологемы: нынешние лидеры – продолжатели дела Дэн Сяопина, а он в свою очередь придерживается линии Мао Цзэдуна в деле строительства «социализма с китайской спецификой», что демонстрирует желание Китая сохранять собственный самобытный путь развития, при очевидной оглядке на современные условия глобализирующегося мира. Сочетание стратегемности и «мягкой силы» находит логичный выход в политике, направленное на достижение гармонии внутри страны и за ее пределами, и достижения удовлетворения всего китайского народа. В 21-ом веке общая стратегия развития дополнилась концепциями «трех представительств» (三个代表 – сань гэ дайбяо) сформулированная на XVI съезде КПК Цзян Цзэмином в ноябре 2002 года28, «социалистического гармоничного общества» (社会主义和谐社会 – 27 Лукьянов А. Переломов Л. Конфуцианский социализм и концепция «сяо кан». Мир Востока. №1 (13) 2003. 28 Под водительством важной идеи «тройных представительств» широкой поступью идти вперед // «Жэньминь жибао», 22 октября 2002 года 13 шэхуйчжуи хэсе шэхуй) и «научного развития» (科学发展) провозглашенные Ху Цзиньтао, которые, по сути, являются продуктами «китаизированного марксизма» и продолжают идеи Мао Цзэдуна и теории Дэн Сяопина29. Всё это позволяет современному Китаю, формировать, при наличии социалистических лозунгов и идей, продолжающих напоминать западным партнёрам о наличии исторической преемственности, новый позитивный образ силы, которая отказывается от классового противостояния, и заменяет его на идею гармоничного общества и с приоритетом на экономическое развитие, что увязывает внутриполитическую и внешнеполитическую программы Китая в терминах «мягкой силы»30. 29 Регзенова, 30 Борох, Дулма Бато-Очировна. Указ. Соч. С 27. О. Ломанов А. Скромное обаяние Китая Pro et Contra. 2007 14 1.2. «Мягкая сила» в работах современных китайских исследователей В большинстве китайских научных работ «мягкая сила» выступает в качестве цементирующего волю народа объекта, направленного на построение богатого и мощного государства, при этом уделяются внимание национальной стадии построения социализма и его гармоничного вплетения в современные капиталистические отношения31. Особенное внимание стало уделяться ей с приходом к власти Ху Цзиньтао и смещением акцентов в формировании образа Китая. Новое руководство декларирует использование «нематериальных властных ресурсов», культурных ценностей и политических идеалов для влияния на поведение людей в других странах. Именно эти идеи прозвучали в докладе Ху Цзиньтао на XVII съезде КПК, когда он призвал: «К повышению культурной мягкой силы Китая32». Эксперты же рассматривают два источника «мягкой силы»: экономический успех китайской модели модернизации и цивилизационный – в богатстве национальной культуры. В своих работах, в которых дают оценку современному состоянии китайской «мягкой силы» они часто вспоминают о том, что: «В Поднебесной самое мягкое одерживает верх над самым твердым»33, тем самым поддерживая идею преемственности и изначальную предрасположенность китайской цивилизации к «мягкому» воздействию. Эта же цитата используется в официальной риторике, так заместитель руководителя орготдела Центральной партшколы КПК Чжао Чанмао даёт её параллельно с высказыванием Збигнева Бжезинского о том, что: «Успешный контроль над судьбами человечества зависит от философии и культуры: из них возникают концепции и идеи, которые, в свою очередь, влияют на политическое поведение людей»34. Чжао считает, «в этих двух фразах — 31 Лю Цзайци. «Мягкая сила» в стратегии развития Китая // Полис. 2009. №4. С. 149 Translation of Chinese President Hu Jintao’s Remarks at Yale. 2006. Apr. 21. (http://www.yale.edu/ opa/hu/download/transcript_Hu_20060421.doc). 33 Сунь-цзы. Искусство стратегии. М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2007. С. 82 32 A 34 Збигнев Бжезинский. Великая шахматная доска (Господство Америки и его 15 истина мягкой силы»35. Как мы уже упоминали выше, экспертное обсуждение и комментирование «мягкой силы» происходит в русле официальной риторики, однако присутствует принципиальное разделение, исследователи выделяют два вектора обсуждения: политический и культурный. За политическую трактовку выступает глава Института международных проблем университета Цинхуа Янь Сюэтун. Он, следуя формуле Р.С. Клайна, утверждает, что комплексная сила государства, это – не сумма «мягкой и жесткой» силы, а произведение, которое даёт синергетический эффект, однако, опасность заключается в том, что если государство утрачивает один из компонентов, то и общий показатель будет равняться нулю. Эти идеи он излагает в своей программной статье «Ядро мягкой силы – политическая сила»36, где определяет «мягкую силу» как: «способность государства к политической мобилизации внутри и вовне» - то есть, демонстрировать возможность к использованию материальных ресурсов, которая сама по себе является скорее духовным и культурным ресурсом. Таким образом, он приравнивает «мягкую силу» к политической силе государства, определяя её как более значимую, нежели военная сила Китая, однако недостаточно мощную в отличии от экономической. Поясняет он это весьма просто: «Китай, торгуя со всеми континентами, оказывает политическое влияние на сопредельных территориях, а его военное влияние проявляется лишь в пограничных регионах»37. Он строит весьма оригинальную теорию, утверждая, что развитие китайской мягкой силы напоминает иероглиф «чжи», похожий на латинскую литеру N, в том смысле, что в начале 1980-х на волне успехов модернизации «мягкая геостратегические императивы) Перевод О. Ю. Уральской М. Междунар. отношения, 1998.С . 9 35 Ван Цзяньцзюнь. Жуань шили «шэн вэй» (Повышение «статуса» мягкой силы) // Ляован синьвэнь чжоукань. 2007. № 11. С. 16. 36 Янь Сюэтун. Жуаньшили дэ хэсинь ши чэнчжи шили (Ядро мягкой силы — политическая сила) // Хуаньцю шибао. 2007. 22 мая. 37 Там же 16 сила» Китая возрастала, однако в 1989 году в результате трагических событий на на площади Тяньаньмэнь почти сошла на нет, а потом, посредством усиленного труда, стала возвращаться на утраченные позиции. Однако говоря об экономике, он считает, что увеличение финансовой и инвестиционной мощи, наращивание золото-валютных резервов не является позитивным фактором для мобилизации и вовне и внутри, указывая что в 80е ,когда в экономическом плане позиции Китая были намного слабее, его «мягкая сила» имела намного больший потенциал роста. Янь Сюэтун увязывает это с официальной доктриной «гармоничного общества»: «ясное стратегическое направление повышения мягкой силы Китая»38, отмечая, что баланс внутри страны, равное внимание как культурным ценностям, способствует созданию позитивного образа за пределами государства: «Опасно, когда экономическая выгода превращается в высшую цель внешней политики государства, это запросто может вызвать страх у международного сообщества». Также он советует китайской дипломатии делать акцент на дружественных связях и более глубоком участии в международных организациях и разрешении международных конфликтов. Выступления Янь Сюэтуна стали отправной точкой для общественных и научных дискуссий о том, какой именно должна быть «мягкая сила» Китая. Его тезис, о том, что «Ядро мягкой силы – политическая сила» был оспорен заведующим сектором России и Центральной Азии Шанхайского института международных проблем Лу Ганом. Он призвал в рассмотрении этого вопроса обратиться к опыту СССР, указывая, что именно проблемы культурного и идеологического характера стали причинами уменьшения совокупной силы страны, показывая, что в середине века, когда СССР рассматривался в качестве мощнейшего полюса силы, культурная составляющая была намного больше. На пике своих достижений СССР обладал идеологической привлекательностью, и предлагал крайне интригующую социалистическую модель, достижения которой стали сходить 38 Там же. 17 на нет одновременно с принятием на XX cъезде КПСС нового курса на экономическое развитие и принятие политики «мирного сосуществования»39. До этого СССР обладал всеобъемлющим влиянием на Китай, а советская культура гордо несла имена Пушкина, Чайковского, Горького, Шолохова, Александрова и других, а также пользовалась авторитетом идеологических лидеров Ленина и Сталина. Также важное значение имел русский язык, который повсеместно изучался в странах Востока, и в Китае, в том числе. «Но к 1991 году эти аспекты привлекательности советской культуры почти исчезли, что и стало одной из важных причин распада СССР»40. Лу Ган в своих рассуждения близок к Джозефу Наю, который также отметил, что пик популярности СССР пришелся на послевоенные годы и начало 1950-х, а после разоблачения «культа личности» в 1956 году, и смещения акцента на наращивание военной и политической мощи, начался закат советской «мягкой силы». Это позволяет Лу Гану опровергать тезисы Янь Сюэтуна о необходимости наращивать политическую мощь, и декларировать, что успехи нынешней политики, которая подразумевает открытость внешнему миру и создание «гармоничного обществе», в вопросе наращивания «мягкой силы» обусловлены, как раз вниманием к культуре. Однако он указывает, что необходимо пристально следить за образом страны за рубежом, которому угрожают такие факторы как: недостаток деловой этики, утрата базовых цивилизационных ценностей, низкие гуманитарные качестве, и практически полностью отсутствующая забота об окружающей среде. По его словам Китай должен: «Дать миру почувствовать и обнаружить, что перед ним не великан, демонстрирующий мускулы и волю, а великая страна, чья цивилизация исполнена гуманности и любви, мудрости и вежливости; открыта и понятна, миролюбива и стремится к идеалам и 39 Галенович Ю. М. Россия в «китайском зеркале». Трактовка в КНР в начале XXI века истории России и русско-китайских отношений. Москва: Восточная книга, 2011, (с.165-167, 175) 40 Лу Ган. Вэньхуа шили жо жан Чжунго шифэнь (Слабость культурной силы приведет к тому, что Китай утратит свою долю) // Хуаньцю шибао. 2007. 18 высшим сферам»41. Профессор Лю Цзе Института мировой экономики и политики Шанхайской академии общественных наук Лю Цзе, считает, что эти позиции – лишь две стороны одной медали, и нет необходимости усматривать в этих, на первый взгляд диаметрально противоположных подходах, коренное противоречие. Он считает, что китайская стратегия обратилась к наращиванию «мягкой силы» потому, что в результате быстрого подъема совокупной мощи, который, прежде всего, обусловлен невиданным экономическим ростом, пришло время расширить горизонты традиционного мышления, в рамках которого основной упор делался на «жестких» — военных и экономических возможностях42. То есть акцент на «мягкой силе», который провозглашают лидеры КНР, начиная с Ху Цзинтао, исторически необходим, так как он может, при бесспорных экономических, политических и военных удачах, сделать достижения масштабируемыми и получить эффект «мультипликатора». Однако он выражает опасение, что возросшее влияние Китая на систему международных отношений, и необоснованное преувеличение военной мощи заставляет ведущих мировых акторов рассматривать Китай как потенциального стратегического соперника. И это опасения не являются необоснованными, так российский исследователь Виталий Цыгичко указывал, что значительное укрупнение за последние 10 лет Шэньянского и Пекинского округов народно-освободительной армии Китая (НОАК), прилегающих к российско-китайской границе может нести угрозу безопасноcти РФ43. Подобные настроение выражают и американские исследователи Гарольд Браун и Адам Сегал – авторы книги «Военные силы Китая». Они указывают на возросшее влияние Китая в Южно-Китайском море, и на возможные обострения территориальных споров, в которых, с 41 Там же. Цзе. «Чжунго цзэжэнь лунь»: тяочжань хай ши цзиюй («Теория ответственности Китая»: вызов или шанс) // Ляован синьвэнь чжоукань. 2007 No 23. С. 64 (рубрика «Чжуаньцзя гуаньдянь»). 43 Тренин Д., Цыгичко В. Китай для России: товарищ или господин?/ Дмитрий Тренин, Виталий Цыгичко// Индекс Безопасности. 2006 Т.13, №2(82). С.147. 42 Лю 19 точки зрения, технического оснащения, Китай может действовать весьма остро и использовать военный потенциал, который всё меньше уступает американскому44. Подобное «бряцание оружием», и демонстрация растущей совокупной силы, по мнению Лю Цзе, может значительно уменьшить позитивный эффект растущей «мягкой силы» и содействовать ухудшению внешнего имиджа Китая45. Поэтому задача китайской пропаганды состоит в том, чтобы сосредоточится на создании образа сильного, но миролюбивого Китая, который готов по первому зову поделиться своим успехом с другими странами, которые исходя из подобного поведения, в долгосрочной перспективе, могли бы желать ещё большего возвышения КНР46. Но при этом у Китая нет возможности быть привлекательным с точки зрения народного благосостояния и уровня жизни, которые несопоставимы с западными. При этом Китай не может делать ставку в развитии своей «мягкой силы» на западные политические ценности, так как для Китая неприемлемы многие демократические устои, а прежде всего, свобода слова и многопартийная система. Директор Всекитайского центра сравнительных экономических и политических исследований Юй Кэпин отмечает, что интерес к политической системе КНР со стороны стран, которые ещё не выбрали оптимальную модель развития, обеспечен феноменальной продолжительностью и быстротой экономического роста. Это, во многом, обусловлено, провалом неолиберального «вашингтонского консенсуса» в Восточной Азии, странах Латинской Америки и России. Именно для этих стран в условия глобализации наиболее актуальная тема модернизации и ускорения роста ВВП, в которых КНР может выглядеть примером для подражания, уже на протяжении 20 лет демонстрируя рост на уровне 9% в 44 Brown, Harold. Segal, Adam. Chinese Military Power. Council on Foreign Relations (CFR) 2009. Р. 47 45 Лю Цзе. Указ. Соч. С. 67 46 Там же 20 год47. Однако он полагает, что для всестороннего раскрытия китайской «мягкой силы» необходимо сократить разрыв между бедными и богатыми, который в Китае один из самых высоких в мире; изменить экологическую политику и остановить разрушение окружающей среды, а в политическом плане провести ограниченные реформы, которые могли бы расширить участие граждан в политике48. Только в таком случае «китайская модель» сможет приобрести большое количество сторонников. Директор департамента планирования МИД КНР Ли Цзе замечает, что «мягкую силу» следует реализовать только реализовывая объективные подходы: «Необходимо честно говорить о проблемах, которые волнуют международное сообщество: о негативном влиянии экономического роста в Китае, и расширении диалога энергетической безопасности»49. И именно в вопросе энергетической безопасности он видит возможные точки соприкосновения, и считает, что обоюдовыгодные соглашения, как в рамках ШОС, так и в двустороннем формате, будут способствовать возрастанию сил обеих стран. 47 Миньчжу ши гэ хао дунси: Юй Кэпин фантань лу (Демократия — вещь хорошая: Записи бесед с Юй Кэпином) / Сост. Янь Цзянь. Пекин: Шэхуй кэсюэ вэньсянь чубаньшэ, 2006. С. 108. 48 Там же. С. 111. 49 Li Jie. Soft power Building and China`s Public Diplomacy. 2008 21 1. 3 Механизмы реализации и основные инструменты «мягкой силы» Китая. Группа американских ученых из Центра стратегических и международных исследований (CSIS) во главе с редактором Каролой МакГифферт в своём отчете «Китайская мягкая сила и её влияние на США» (Chinese Soft Power and Its Implications for the United States) выделили шесть основных инструментов, которыми пользуется КНР для наращивания собственной «мягкой мощи»: это- инвестиции, поддержание мира и гуманитарная помощь, программы обмена, «Институты Конфуция», дипломатия и участие в международных организациях. Инвестиции Инвестиционный потенциал, растущего ежегодно на 9% ВВП, вероятно является самым мощным инструментом китайской «мягкой силы». Подобные темпы роста позволяют говорить о том, что уже до конца текущего десятилетия Китай выйдет на первое место среди мировых экономик50. Ещё в 2007 году, экспорт Китая, превысил экспорт США (1.218 млдр. $ против 1.1163 млдр. $), также к середине 2008 года Китай стал самым большим в мире обладателем золото-валютных резервов (на уровне в 2 трлн. $). Всё это позволяет говорит о том, что уже в ближайшее время Китай станет крупнейшим инвестором в мировом масштабе. Инвестиционная стратегия Китая, во многом, зависит от необходимости в устойчивом потоке энергетических ресурсов и сырья для поддержания высокого уровня экономического роста, поэтому она направлена, прежде всего, на Ближний Восток, Африку и Латинскую Америку. «Китайские Wayne M. Morrison, “China’s Economic Conditions,” Report no. RL33534 (Washington, D.C.: Congressional Research Service, November 20, 2008), p. 2, http://www.fas.org/sgp/crs/row/RL33534.pdf. 50 22 деньги является особенно привлекательными для развивающихся стран, так как ,в отличии от западных правительств Китай не требует принятия демократических ценностей, таких как соблюдение прав человека, разделения властей и прочее»51. Единственное, что требует Китай от странполучателей – это признание «одного Китая», разрыва отношений с Тайванем и признанием его частью КНР. Инвестиционный портфель Китая сконцентрирован на добыче сырья, развития инфраструктурных проектов и передовых технологий. Сырье необходимо для поддержания экономического роста. Инфраструктура: дороги, мосты и дамбы имеют решающее значение для роста развивающихся стран, что позволяет Китаю завоевать расположение богатых ресурсами развивающихся стран и позиционировать себя как важного стратегического партнера. Инвестиции в передовые технологии обусловлены необходимостью Китая приобретать оригинальные технологии для увеличения собственной конкурентоспособности и продвижения всё выше и выше, в глобальной цепочке производства52. В силу того, что в Китае партия почти всегда является фактическим владельцем большинства предприятий и невозможностью провести грань между государственными и частными активами, то инвестиции и экономическая помощь от китайского правительства часто практически неотличимы. Поэтому понять на что рассчитывает китайская сторона при реализации тех или иных проектах, на реальные финансовые дивиденды или же политическую поддержку не представляется возможным. Всё этого усугубляется непрозрачностью инвестиционных потоков, и отсутствием четких представлений о погашении, предоставленных на льготных условиях, концессионных кредитов53. Это позволяет Китаю обходить острые углы, усиливая своё геополитическое влияние, при этом не вступая в открытую Senate Committee on Foreign Relations, China’s Foreign Policy and “Soft Power” in South America, Asia, and Africa, report prepared by Congressional Research Service, Library of Congress, 110th Congress, 2nd sess., April 2008, Committee Print no. 110-46. 52 Denise E. Zheng. Сhina’s use of soft power in the developing world. СSIS. 2009. P.3 53 Там же. С. 5 51 23 конфронтацию с Вашингтоном. Поддержание мира и гуманитарная помощь Китай принимает самое активное участие в проведении миротворческих операций. По количеству отправленных миротворцев из всех постоянных членов ООН он уступает только Франции. В 2007 году Китай официально заявил, что готов направлять один инженерный батальон, одну стандартную медицинскую бригаду, и две стандартные транспортные бригады во все текущие миссии ООН54. Также КНР весьма активно участвует в здравоохранительных программах: более 15000 китайских врачей были отправлены в 46 африканских стран, где оказали помощь 18 миллионам пациентов55. Хотя точную статистику, в силу причин, указанных в пункте выше, практически невозможно получить , нет никаких сомнений, что Китай заметно увеличили расходы на гуманитарную помощь. Основной целью подобной расточительности является продвижения положительного имиджа, который представляет Китай, как ответственного участника в международном сообществе, что поддерживается национальными средствами массовой информации, которые в регулярном режиме уделяют внимание миротворческой деятельности Китая в ООН56. Программы обмена Обменные программы занимают центральное место в публичной дипломатии Пекина. За последнее десятилетие Китай заметно расширил географию и интенсивность своих академических, языковых и культурных программ, Philippe D. Rogers, “China and the United Nations Peacekeeping Operations in Africa,” Naval War College Review 60, no. 2 (Spring 2007). 55 Drew Thompson, “China’s Soft Power in Africa: From the ‘Beijing Consensus’ to Health Diploma- cy,” China Brief (Jamestown Foundation) 5, no. 21 (October 13, 2005). 56 Denise E. Zheng. Сhina’s use of soft power in the developing world. СSIS. 2009. P.5 54 24 также значительно увеличилось число программ по политической подготовке для иностранных государственных должностных лиц и образования в области СМИ, для иностранных корреспондентов новостных передач. Китайские университеты становятся всё более конкурентоспособны, а общее число иностранный студентов с 2002 по 2012 выросло более чем в три раза и составляет 320 тыс. человек57. Во многом, этому способствует увеличение количества грантов и образовательных стипендий правительства КНР, которые чаще всего предоставляются студентам из Африки, Южной Азии и с Ближнего Востока. Также заметное участие в образовательных программах принимают китайские транснациональные компании, для которых они становятся обязательным пунктом рекрутинговой политики. Институты Конфуция Китайское правительство неоднократно заявляло, что Институты Конфуция были созданы, прежде всего, с целью содействия мягкой силе Китая. Но эксперты, которые изучают китайскую внешнюю политику, таких, как Ingrid d'Hooghe58 (2007) YiWei Wang 59(2008) активно критикуют эту позицию, утверждая, что это не мягкая сила, а чистой воды пропаганда. Имплантация Институтов Конфуция глубоко связана с тем, какие географические регионы считает важным китайское правительство с политической точки зрения. Например, ряд Институтов Конфуция находятся в региональной зоне вблизи Китая, в Японии, Таиланде и Южной Корее. Другие находятся на территории больших политических игроков, таких как ЕС и США. Более 60% из 165 Институтов Конфуция сосредоточена в этих трех областях. (см. Табл 1). Особенно стоит обратить внимание на быстрое внедрение в Африке. После Sheehy, Kelsey (October 8, 2013). "Explore the World's Top Universities". U.S. News & World Report. 58 Ingrid d’Hooghe, «Into High Gear: China’s Public Diplomacy», The Hague Journal of Diplomacy, No. 3 (2008), pp. 37-61. 59 Yiwei Wang, «Public Diplomacy and the Rise of Chinese Soft Power», Annals, AAPSS, March 2008, 616:257-273 57 25 встречи на высшем уровне в рамках Пекинского саммита китайскоафриканского сотрудничества в 2006 году, количество Институтов Конфуция в Африке резко возрастает от нуля до десяти всего за шесть месяцев. Главным достижением саммита было принятие ОПР(официальная помощь в целях развития), что можно расшифровывать и как «эксплуатация природных ресурсов Африки при финансовой поддержке китайского правительства». (Shinichi Mizuta 2008), Подобную внешнеполитическая стратегию Китая, раскритиковал JeanChristophe Servant (2005) назвав её «новым колониализмом». Table 1. Confucius Institutes in the world Region East Asia Number of C.I. Central Asia Europe North South America America Africa Oceania Total 49 17 55 28 1 11 4 165 9 13 22 3 1 7 2 57 Number of countries Japan Over 5 institutes in a country (14) Thailand (13) South Korea (12) Russia (10) Germany (8) U.K. (8) US (18) Mexico 94/165 (5) 9/57 France (6) Хотя взаимоотношения Китай-Африка прикрываются идеей взаимной экономической выгоды, однако в действительности африканские страны поставляют природные ресурсы, а Китай использует их для производства 26 промышленной продукции, и затем продает промышленные товары обратно в африканские страны. В конечном счёте суть этой конструкции заключается в создании новых рынков сбыта китайских товаров. Если верить китайским СМИ, то цели Институтов Конфуция - повышение спроса на китайский язык и китайскую культуру при активной поддержке бизнес-проектов. Из некоторых материалов Института Конфуция можно сделать вывод, что их создание глубоко связано с развитием профессионального тестирования HSK (Yuzhen Cheng 2005). Языковые тесты, как правило, воспринимается как необходимый инструмент для изучения языка, вне зависимости от огромного дохода, который они приносят. Так американский ETS рассматривают как весьма удачный бизнес-проект, вместе со всей инфраструктурой, которая была создана вокруг него. Во время «Многостороннего форума по культурным связям в 2006 году». Министерство иностранных дел участвующее в форуме, отметило уменьшение «культурного дефицита», и позитивные тенденции в работе Институтов Конфуция, что привело к улучшению экономических показателей. Участник симпозиума Институтов Конфуция (Minglang Zhou 2004) откровенно заметил, что китайский язык, изучение которого является одни из приоритетных направлений, становится одним из ключевых инструментов китайской экономической экспансии, и является прямым конкурентом английской модели бизнес-образования. Помимо замечаний по поводу образовательного бизнеса, он также отметил, что Институт Конфуция используется как филиал для продажи и распространения китайской культуры и идеологии. Внутреннее содержание китайских культурных ценностей, которые служат важнейшим проводником китайской мягкой силы, по мнению китайского правительства, имеет гораздо больший потенциал, чем та идеология, которую представляют США. Наиболее эффективно задачи китайского правительства, по распространению китайских культурных достижений и концепций могут быть решены посредством продвижения китайского национального самосознания, и особом акценте на историческую уникальность культурного пути Китая. 27 Если суммировать роль Институтов Конфуция, то кроме заявленных целей, она стремится использовать культуру как экономический инструмент для повышения доходов, а язык как политический инструмент, символизирующий позицию Китая в международных делах. Несмотря на то, что Институт Конфуция называет своей целью содействие мягкой силе, он имеет широкие возможности для работы во имя национальных интересов Китая, опираясь на идеи национальной идентичности и национальной культуры. Дипломатия: Китай всё больше внимания уделяет развитию своего дипломатического капитала, который формируется за счёт проведения большого числа встреч на высшем уровне и тщательной подготовки дипломатического корпуса. Пекин часто принимает лидеров небольших стран из Африки и Южной Америки, и соответственно нередки и официальные визиты представителей Пекина в эти страны. Польщённые столь пристальным вниманием и обезоруживающим гостеприимством руководители развивающихся стран, и стран третьего мира охотно принимают сторону Пекина по ключевым вопросам. Международные организации: Участие Китая в международных организация становится всё заметнее. Таким образом китайской правительство пытается легетемизировать свои геополитические притязания на международной арене и укрепить свой образ полноправного участника международный политических и социальных процессов, готового играть по установленным правилам. Китай проводит успешные действия в рамках региональных организаций в Центральной и 28 Юго-Восточной Азии, Латинской Америки и Карибского бассейна, включающие в себя Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС) (Asia-Pacific Economic Cooperation, APEC) Региональный форум АСЕАН, Форум сотрудничества Восточной Азии и Латинской Америки (FEALAC), Межамериканский банк развития (IADB) и Организацию американских государств (OAS). Китай также принял участие в создании организаций, в которые не входят Соединённые Штаты: Саммит стран Восточной Азии (EAS) Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), а также Форум по китайско-африканскому сотрудничеству (FOCAC). 29 Глава 2. «Мягкая сила» России. 12 февраля 2013 года президентом Российской Федерации В. В. Путиным была утверждена новая концепция внешней политики Российской Федерации – документ: «представляющий собой систему взглядов на базовые принципы, приоритетные направления, цели и задачи внешнеполитической деятельности Российской Федерации»60. В документе отмечается, что «Главной, знаковой чертой современного этапа международного развития являются глубинные сдвиги в геополитическом ландшафте, мощным катализатором которых стал глобальный финансово-экономический кризис. Международные отношения переживают переходный период, существо которого заключается в формировании полицентричной международной системы»61. Исследователи и комментаторы, такие как Неймарк М.А. и Н. Злобин отмечают, что относительно предыдущих двух концепций (2000 г. и 2008г.) произошли значительные изменения, которые позволяют адаптироваться к новым условиям в системе подвижных и неустойчивых внешнеполитических координат62. Принципиальное значение имеет то, что именно здесь, впервые, на уровне официального документа был употреблен термин «мягкая сила», который трактуется как: «комплексный инструментарий решения внешнеполитических задач с опорой на возможности гражданского общества, информационно-коммуникационные, гуманитарные и другие альтернативные классической дипломатии методы и технологии»63, что позволяет говорить о серьезности намерений по её наращиванию. Долгое время Россия попросту игнорировала проблему «мягкой силы» из-за чего образ Российской Федерации за рубежом выглядит несколько архаично и несет в себе огромное количество стереотипов и клише, которые остались Концепция внешней политики Российской Федерации. 2 февраля 2013 г. Там же. 62 Неймарк М. А. Свет и тени “мягкой силы” http://www.ng.ru/ideas/2013-0408/9_soft_power.html; 63 Концепция внешней политики Российской Федерации. 2 февраля 2013 г. 60 61 30 со времен СССР. Для работы над имеджем РФ необходимо прежде всего дистанцировать образ современной России и от образа Советского Союза, который был сверхдержавой и очевидным полюсом силы с собственной, противостоящей либерально-демократической идеологией. В нынешней внешнеполитической концепции Россия обозначается как «крупнейшая евразийская держава» и «один из влиятельных центров современного мира», что позволяет говорит о том, что Россия, как и Китай отказывается от идей гегемонизма, и возможно так же делает ставку на «мирное возвышение». «Мягкая сила» России создается в весьма насыщенном пространстве, в котором уже присутствует США и другие станы Запада, поэтому многие действия, прежде всего будут направлены на борьбу с анти-имеджем и подводными камнями, что также присутствуют в документе: «Вместе с тем усиление глобальной конкуренции и накопление кризисного потенциала ведут к рискам подчас деструктивного и противоправного использования «мягкой силы» и правозащитных концепций в целях оказания политического давления на суверенные государства, вмешательства в их внутренние дела, дестабилизации там обстановки, манипулирования общественным мнением и сознанием, в том числе в рамках финансирования гуманитарных проектов, и проектов, связанных с защитой прав человека, за рубежом»64. Это указывает на то, что для России неприемлемо использование Американской модели наращивания «мягкой силы», и даже китайской, поэтому внешнеполитическая концепция, в первую очередь: «Отражает уникальную, сформировавшуюся за века роль нашей страны как уравновешивающего фактора в международных делах и в развитии мировой цивилизации»65. Говорить о полноценном наборе инструментов, которые использует Россия для реализации политики наращивания «мягкой силы» пока ещё несколько затруднительно, однако возможно указать на точки роста. Владимир Путин обратил внимания на необходимость использования «мягкой силы» ещё 9-го 64 Там же. 65 Там же. 31 июля 2012 года на Совещании послов и постоянных представителей России66, тогда он отметил, что «образ России за рубежом формируется не нами, поэтому он часто искажен и не отражает не реальную ситуацию в нашей стране, ни ее вклад в мировую цивилизацию, науку и культуру», и что, главная проблема заключается в том, что Россия, часто не может донести свою позицию до мирового сообщества, и первостепенная задача состоит в том, чтобы это исправить, используя все доступные способы. В современном мире наибольшую эффективность имеет информационный тип построения «мягкой силы», опирающийся на традиционные СМИ и социальные сети, развитие которого стало возможно вместе с информационной революцией и многократно увеличившейся скоростью передачи информации. Он позволяет максимально быстро, всего лишь за несколько месяцев изменить медиативный образ того или иного события, используя необходимые манипуляторные символы, и направить общественное мнение в желаемое для инициатора русло, влияя непосредственно на социальную память общества. В этом вопросе, стоит отметить, что большое значение имеет наличие у России собственной, независимой от американской Facebook, социальной сети «В контакте», которой ежедневно пользуются более 140 млн. человек, включая жителей СНГ и ближайшего зарубежья67. «В контакте» позволяет создавать информационное поле, в котором доминирующие позиции занимают российские культурные ценности, а основными генераторами контента выступают люди, эти ценности разделяющие. Также важно, что «В Конкте» является базовой социальной сетью для стан Центральной Азии, при наличии китайского аналога «Weibo», более 50% пользователей отдают предпочтение российской сети68. Однако большинство исследователей, включая доктора политологических наук доцента университета МГИМО Пономареву Е., считают, что подобный, зависящий от риторики способ Пономарева Е. Железная хватка «мягкой силы». Вестник МГИМО. 14.05.2013 Леонтьев В.П. Социальные сети: ВКонтакте, Facebook и другие… -М.: ОЛМА Медиа Групп, 2012. С. 14 68 Alexa Internet. Alexa Top 500 Global Sites. Vkontakte site info (24 January 2013). 66 67 32 проведения политики «мягкой силы», в долгосрочной перспективе, утратит своё значение, а ему на смену придут связанные с практической деятельностью инструменты: предоставление услуг высшего образования, и развитие наук, прежде всего гуманитарных, задача которых – формирование и производство идей и смыслов, которые бы позволяли легетимизировать позиции проводящего наращивание «мягкой силы» государства. О значимости образования в расширении «мягкой силы» писал и Дж. Най: «Образование позволяет сформировать определенное мировоззрение у иностранных гостей, отражающее ценностные ориентации самого принимающего государства и позволяющее рассчитывать на благоприятное отношение к стране пребывания с их стороны в будущем». Примечательно, что Россия имеет большой опыт по приему иностранных студентов, число которых и сегодня 120 тыс. человек69, при чём около 20% - это студенты из стран Азии, и Китая в частности. Это позволяет создавать в этих странах лояльные элиты, а в дальнейшем, использовать их интеллектуальный ресурс в собственных интересах. Помимо теоретических построений, Российское правительство принимает и реальные шаги по развитию «мягкой силы» страны, большая их часть прописана в «Плане мероприятий правительства РФ по осуществлению деятельности в сферах международного гуманитарного сотрудничества и содействия международному развитию на базе российских центров науки и культуры за рубежом на 2013-2015 годы», основным исполнителем которого указано первую очередь «Россотрудничество»70. Ключевым пунктом этого плана названое расширение деятельности российских центров науки и культуры (РЦНК) за рубежом, которых на сегодняшний день насчитывается 59 (для сравнения у Китая более 900). Вторым пунктом значится развитие русского языка, что упоминается также и в пункте «З» концепции внешней А.Л. Арефьев. Иностранные студенты в российских вузах (Доклад на 3-м всемирном форуме иностранных выпускников советских и российских вузов (Москва, ноябрь 2012 года) 70 Черненко. Е. С позиции «мягкой силы». Коммерсантъ. 16.01.2013. 69 33 политики РФ71, для чего в ряде стран СНГ будут открыты языковые курсы, а на базе РЦНК будет проводиться тестирования на знание русского языка для иностранцев. Третьим пунктом значится активизация работы с зарубежной молодежью, в целях чего в 2017 году будет проведен «Международный фестиваль молодежи и студентов»72. По мнению президента Центра глобальных интересов Н. Злобина: «В ближайшие годы у Москвы будут уникальные возможности влиять на глобальную повестку дня», что связано с тем, что в 2014 году Россия будет председательствовать в Большой Двадцатке , а в 2015 в группе стран БРИКС. Немаловажное значение имеет проведение всемирных спортивных мероприятий: зимней Олимпиады в Сочи 2014 и Чемпионата мира по футболу в 2018 году. «Было бы неблагоразумно не воспользоваться такой возможностью, чтобы усилить свои "мягкие" позиции в мире.» - резюмирует автор. 71 72 Концепция внешней политики Российской Федерации. 2 февраля 2013 Черненко. Е. Указ. Соч. 34 Глава 3. Фактор «мягкой силы» в российско-китайских отношениях Китайские эксперты выделяют три этапа внешней политики Китая применительно к странам Центральной Азии и СНГ: 1. Создание добрососедских и дружеских отношений (1991-1997). 2. Усиление сотрудничества (1997-2001) 3. Всестороннее сотрудничество (2001 – по настоящее время)73. Для нашей работы наибольшее значение имеет третий этап, так как именно в это время становится заметно влияние политики «мягкой силы» на отношения РФ и КНР. В этот момент Китай обозначает Россию как «осевое государство» в регионе, что позволяет говорит о том, что Китай видит в России не только торгового партнера, но и объект возможного влияния его, стремительно развивающейся, «мягкой силы», которая вызывает столь сильную обеспокоенность со стороны американских исследователей , во главе с Джошуа Курланчиком74. Однако, отностиельно России, эти опаснеия не вполне уместны, ведь, условная борьба России и Китая за господство, находится, прежде всего, в пределах Центральной Азии и не носит глобального характера. При этом, речь идет даже не о борьбе авторитарных и либеральных взглядов, а скорее, о пути контролируемых демократий и рынков. Китай более последовательно и планомерно проводит свою политику в регионе, вкладывая значительные средства в развитие образования, культуры и средств массовой информации, однако его стремительный рост всё ещё вызывает опасение, и наблюдается лишь постепенное и незначительное ослабление антикитайских настроений75. Более плотные связи с СССР на протяжении всего 20-го века, всё еще позволяют сохранять позитивный образ России в регионе и высокой степени Цян Cяоюнь «Политика КНР на постсоветском пространстве (по мнению китайских экспертов». Доклад в Фонде «Наследие Евразии» Москва. 5 сентбря 2011. 74 Курланчик, Д. Наступление с улыбкой : как «мягкое влияние» Китая преображает мир. Изд-во Йельского ун-та, 2007. С. 311. 75 Изимов Р. Облик Китая в странах Центральной Азии: перспективы культурных связей // http://www.tianshannet.com.cn/news/content/200704/28/content_1834426.htm 73 35 влияния, однако в силу того, что мероприятия по укрепелиню имижда носят спонтанный и неструктурированный характер, то этот ресурс следут отнести к разряду истощаемых, и он будет истощаться тем быстрее, чем активнее будеть действовать Китай. Вспоминая то, как неудачно Китай использовал механизм «мягкой силы», Россия может использовать чужой опыт для развития собственного потенциала. Как Китай, так и Россия сталкиваются с определенными проблемами в попытке создать имидж на междунарлдной политической арене. «Общественное мнение на Западе уже готово Во-первых, обе страны вынуждены доказывать отсутствие угрозы для мировой экономики в упрочнении своих экономических позиций. Политологи упрекают Россию и Китай во вмешательстве в экономику со стороны правительства, подчёркивая важность либерализации и приватизации. При этом Российски иследователь В. Михеев комментирует сложившийся на Западе образ Китая так: «Китай «свой» в экономическом отношении, но продолжает быть «чужим» в политическом»76. Примечательно, что критика России за использование сырьевого экспорта в политических целях и критика Пекина за использование торговли и инвестиций для поддержки недемократических государств Третьего мира, весьма схожи. Во-вторых, обе страны могут претендовать на статус регионального государства. Китай стремится восстановить и расширить свое влияние в Азиатско-Тихоокеанском регионе, Россия — на постсоветском пространстве. Обе страны требуют признать свою исторически сложившуюся роль, как регионального лидера. В-третьих, обе страны критикуются со стороны западного демократического сообщества за пренебрежение либеральными ценностями. Тем не менее, критика в отношении России за резкое расхождение с демократическими принципами звучит громче, чем обвинение Китая в нарушении прав человека. Западные эксперты считают, что, несмотря на авторитарную однопартийную систему, Глобализация экономики Китая: науч. Изд/ под.ред В. Михеева.: Памятники ист. Мысли 2003. С. 253 76 36 Китай все же движется в правильном направлении. Россия же в свою очередь, по мнению экспертов, выбрала неправильный курс, несмотря на теоретическую многопартийность. В-четвертых, Россия и Китай представляют себя, как наследники уникальных культурно-цивилизационных традиций, отличных от западного евроамериканского наследия. Однако, Китай старается в большей мере, чем Россия, настаивать на различии. Тем не менее, обе страны вырабатывают новые своеобразные «национальные идеи». Из-за постоянной критики со стороны запада, и Россия, и Китай стараются оправдать неуважение либеральных ценностей многообразием культур и цивилизаций современного мира. Власти обеих стран убеждены в определенных "антироссийских" и "антикитайских" зарубежных настроениях и в том, что такие настроения могут подорвать прогрессивный политический курс. Сравнение китайского и российских контекстов дает нам понимание того, что реакция мирового сообщества определяется именно этим сравнением. Скажем, осуждение России в западных медиа за оказание влияния на события в соседних государствах и отказ вмешательства Запада в разработку ее углеводородных ресурсов сильно напоминает взгляд на Китай с точки зрения «теории угрозы». А рассуждения о том, что в случае падения цен на нефть России грозит системный кризис, чреватый развалом нынешнего политического устройства, не слишком отличаются от хорошо знакомой китайцам «теории краха». Российские реформы отстали от реформ Дэн Сяопина почти на десять лет. Китай, таким образом, может стать для России моделью возникших проблем и путей их решения. В начале 1990-ых Китай захлестнула волна национализма после окончательного краха движения демократов 1980-ых. Подобная тенденция в российском контексте наблюдалась в начале 2000-ых. В контексте такого большого количестве сходства, крайне важно, что Китай рассматривает Россию как важного партнера, а в китайской прессе отношения с ней описываются как 37 родственные77. Но здесь может таиться скрытая угроза, так как носитель китайской цивилизации, как человек, так и государство, включая внешнего субъекта в «семейный круг», рассчитывает что далее субъект будет действовать в интересах китайской «семьи», яркий пример подобного поведения можно проследить в момент демаркации российско-китайской границы в 2005 году, которая при весьма щедрых уступках со стороны России, всё равно оставила Китай неудовлетворенным78, о чём говорит то, что ни один из китайских руководителей не согласился, в отличии от российских коллег с тем, что в этом вопросе можно «ставить точку»79. Поэтому крайне важно, что Россия также начала разрабатывать собственную «мягкую мощь», что позволит в будущем более верно трактовать действия российского руководства, и добавлять им дополнительное измерение. Китай пытается найти новые средства пропаганды, отходя от модели критики вмешательства Запада. Пекин занимается продвижением китайских национальных ценностей, делая упор на создание аутентичного имиджа на мировой политической площадке. Китай и Россия оказывают друг другу поддержку , также в борьбе с сепаратизмом, экстремизмом, терроризмом (большую роль в данном направлении играет сотрудничество в рамках Шанхайской Организации Сотрудничества - ШОС). Страны выступают с единой позицией не только при голосовании в СБ ООН, но и по проблемам Ирана, Северной Кореи и Сирии, и другим международным вопросам. Обе страны высоко оценивают важность развития отношений с Западом. И Россия и Китай занимают достаточно низкую позицию в рейтинге "мягкой силы" , что объясняется стереотипным отношением к данным странам, а так же, опасениями Запада, считающего, что возвышение двух стран и их усиление будут нести Т.С. Гузенкова, М.В. Карпов. Глобализация по-китайски. Или Китай в странах СНГ и Балтии. Москва., РИСИ. 2013. 78 Тимофеев О.А., Грибова О.К. Некоторые проблемы истории формирования российско-китайской границы в новое и новейшее время. Ойкумена. 2013. No 2 79 Галенович Ю.М. Россия – Китай – Америка: От соперничества к гармонии интересов? M.: Русская панорама, 2006. С. 443 77 38 опасность национальным экономикам. Россия и Китай стремятся стать региональными лидерами, но Россия, желающая оттеснить НАТО от своих границ, хочет доминировать на постсоветском пространстве, а Китай стремится расширить свое влияние в АТР и странах Юго-Восточной Азии, а так же потеснить одного из главных игроков в этих регионах – США. Важным фактором сближения России и Китая послужила сама политика США по сдерживанию стран на собственном пути развития. Запад желает играть главную роль в решении региональных и мировых задач. Однако, стоит отметить, что, хотя Китай и Россию объединяет идея «сдерживания» США, Китай не считает нужным строить свои отношения с Вашингтоном в рамках «стратегического участия», а не «стратегического равновесия», основанного на соперничестве. Это не отвечает внешней политике «гармоничного развития», а так же не может быть хорошей основой для реализации стратегии «мягкой силы». Говоря о китайскороссийских отношениях стоит отметить, что они так же не являются равноценными. Пекин осознает ограниченность двусторонних отношений. Одним из важных элементов ресурса“мягкой силы” являются инвестиции. Китай, как известно, занимает пятое место по количеству инвестиций в Россию, сумма инвестиций составляет около 18 млрд. длр. По данным за 2013 год, наибольший объем инвестиций получила отрасль энергетики. Не стоит забывать, что в контексте конфронтации с Западом и США по вопросам Ирана, Северной Кореи, Сирии, Украины и др. российский рынок рассматривается как перспективный для инвестиций. В 2013 году отрасли технологий и транспорта получили столь необходимый пакет инвестирования, что связано с заинтересованностью сторон в освоении Восточного региона России. Наибольших успехов Китай достиг в области культуры, обменов и 39 экономики. Китай понимает важность России как геополитического и экономического партнера, а так же важного союзника в противостоянии Западу и США, что отражается в формате взаимоотношений двух стран – «стратегическом партнерстве», однако, Российским властям стоит более ответственно подходить к своей роли, перенимая полезный опыт своего партнера и извлекать для себя из его опыта важные уроки. 40 Заключение: Национальные ценности китайской цивилизации, выраженные в термине "мягкая сила", стали основой не только экономического успеха государства, но и его ощутимого регионального влияния. Руководствуясь национальными принципами в государственных интересах, используя специфичный набор реформ, Китай создал прочную основу для построения гармоничного общества, для представления его на международной арене. Такая стратегия развития предполагает обширный набор ресурсов: как внешних, так и внутренних. Для создания прочной национальной Пропагандистской основы необходимо осуществить интенсивную защиту интересов китайского населения, в особенности в региональном пространстве, которое становится только шире. Таки образом, обновляется или создаётся совершенно новая система этических ценностей, которая будет соответствовать социалистической рыночной экономике и тому обществу, к которому руководство хочет прийти в итоге. Так называемый ресурс "мягкой силы" является для Китая приоритетным на международной арене. Руководство страны считает его прогрессивным во внешнеполитическом поведении Китая в отличие от "пяти принципов мирного сосуществования", которые были сформулированы в 50-е гг. XX в. Важно понимать, что такой ресурс, как "мягкая сила" действует не только в контексте геополитики. Поскольку концепция "мягкой силы" построена на культуре и традиционных ценностях, такой подход может рассмативаться как более эффективный, чем "жесткая сила". Представления, идеи и принципы, будучи отражением социокультурных ценностей, являются ресурсом и фактором операциональной силы китайского государства. Деятельность главы государства, традиции, ценности, этика и даже образ мыслей регулируются определенным набором правил, что, по мнению руководства, приведет к стабильности и гомогенности. Социальные и культурные ценности, которые китайские власти представили в качестве основы прогресса государства 41 должны, по мнению этих властей, сплотить китайское сообщество со всего мира. Такие ценности имплементируют способность страны к культурному и, как следствие, экономическому выживанию. Таким образом, формируется благоприятный имидж страны в международном контексте. 42 Источники 1. Концепция внешней политики Российской Федерации 2013 г. 2. A Translation of Chinese President Hu Jintao’s Remarks at Yale. 2006. Apr.21. (http://www.yale.edu/ opa/hu/download/transcript_Hu_20060421.doc). Список используемой литературы: 1. Лукин А.В. Публичная дипломатия: государственная пропаганда или гражданская инициатива. Дипломатический ежегодник – 2012. Сборник статей. Коллектив авторов 2013 г. 2. Неймарк М. А. Свет и тени “мягкой силы” http://www.ng.ru/ideas/2013-0408/9_soft_power.html; 3. Ганшин, В. Прочность китайской «мягкой силы» // Проблемы Дальнего Востока. 2009. No 6. С. 38.; 4. Борох, О. Скромное обаяние Китая / О. Борох, А. Ломанов // Proet Contra. – Режим доступа: http://www. polit.ru/research/2008/04/07/china.html.;; Виноградов А.В. Китайская модель модернизации. Поиски новой идентичности. М., 2005; 5. Воскресенский А.Д. Политические системы и модели демократии на Востоке. М., 2007; 6. Кондрашова Л.И. Китай ищет свой путь. М., 2006; 7. Старостин Б.С., Старостин П.Б. Политические реалии Востока и сравнительный анализ политических систем/ Политические системы и политические культуры Востока. М., 2007.; 8. Галенович Ю.М. Взгляд на Россию из Китая. Прошлое и настоящее России и наших отношений с Китаем в трактовке китайских ученых. М., 43 2010; Галенович Ю.М. Китайские сюжеты: Чем доволен и недоволен Китай. М., 2010 9. Edney, K. (2012). Soft power and the Chinese propaganda system. Journal of Contemporary China, 21(78), 899–914. 10. Nye J. S. Soft Power: The Means to Success in World Politics. N. Y.: Public Affairs, 2004. Най Дж. Гибкая власть: Как добиться успеха в мировой политике. Пер. с англ. Новосибирск; Москва: Фонд социопрогностических исследований «Тренды», 2006. Рецензию на эту книгу см.: Pro et Contra. 2006. Т. 10. No 2—3. 11. Юй Кэпин. Хэсе ши линянь ся дэ Чжунго вайц- зяо (Идеал гармоничного мира и китайская диплома- тия) // Ляован синьвэнь чжоукань. 2007. No 17. С. 31. 12. Лю Цзяньфэй. «Чжунго цзэжэнь лунь»: тяочжань хайши цзиюй («Теория ответственности Китая»: вызов или шанс) // Ляован синьвэнь чжоукань. 2007 No 23. С. 64 (рубрика «Чжуаньцзя гуаньдянь»). 13. И.С. Лисевича. Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. Т. 2. М.: Мысль, 1973. С. 100 14. Гоцзя чжаньлюэ синь лодянь (Новый предмет внимания стратегии государства) // Ляован синь- вэнь чжоукань. 2007. No 11. С. 20. 15. Миньчжу ши гэ хао дунси: Юй Кэпин фантань лу (Демократия — вещь хорошая: Записи бесед с Юй Кэпином) / Сост. Янь Цзянь. Пекин: Шэхуй кэсюэ вэньсянь чубаньшэ, 2006. С. 108. 16.Ван Цзяньцзюнь. Жуань шили «шэн вэй» (Повышение «статуса» мягкой силы) // Ляован синьвэнь чжоукань. 2007. No 11. С. 16. 17. Сунь-цзы. Искусство стратегии. М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2007. С. 82. 44 18. Янь Сюэтун. Чжунго жуаньшили ю дай тигао (Мягкая сила Китая ждет повышения) // Чжунго юй шицзе гуаньча. Сянган. 2006. No 1. С. 1. 19. Янь Сюэтун. Жуаньшили дэ хэсинь ши чэнчжи шили (Ядро мягкой силы — политическая сила) // Хуаньцю шибао. 2007. 22 мая. 20. Лу Ган. Вэньхуа шили жо жан Чжунго шифэнь (Слабость культурной силы приведет к тому, что Китай утратит свою долю) // Хуаньцю шибао. 2007. 19 июня. 21. Пан Чжунъин. Фачжань Чжунго жуань шили (Развивать мягкую силу Китая) // Ляован синь- вэнь чжоукань. 2006. No 1. С. 63. 22. Ху Аньган, Чжан Сяоцюнь. Чжунго чуаньмэй сюньсу цзюэци дэ шичжэн фэньси (Доказательный анализ быстрого возвышения китайских СМИ) // Чжаньлюэ юй гуаньли. 2004. No 3. С. 29. 23. Цянь Чэндань: чжиду цзяньшэ чжанци жуань шили (Цянь Чэндань: строительство институтов поднимет мягкую силу) // Ляован синьвэнь чжоу- кань. 2007. No 11. С. 27. 24. Жуань шили дэ гоцзи цзецзянь (Международный опыт мягкой силы) // Ляован синьвэнь чжоукань. 2007. No 11. С. 32—33. 25. Мишина, С. И.. Пекинский вариант «мягкой силы» // Азия и Африка сегодня. 2011. No 3. С. 20. 26. Chinese Soft Power and It’s Implications for the United States. Competition and Cooperation in the Developin World (Мягкая сила Китая и выводы для Соединённых Штатов. Соперничество и сотрудничество в развивающемся мире) // CSIS : Center for Strategic and International Studies (Центр стратегических и международных исследований). URL : http://csis.org. 27. Курланчик, Д. Наступление с улыбкой : как «мягкое влияние» Китая 45 преображает мир. Изд-во Йельского ун-та, 2007. С. 306. 28. Пономарева Е. Железная хватка «мягкой силы». Вестник МГИМО. 14.05.2013 29. Тренин Д., Цыгичко В. Китай для России: товарищ или господин?/ Дмитрий Тренин, Виталий Цыгичко// Индекс Безопасности. 2006 Т.13, №2(82). 30. Карпов М.В. Современная Россия в поле «мягкой силы» Китая: некоторые аспекты теории и практики взаимодействия// Страны СНГ и Балтии в глобальной политике Китая. РИСИ. Москва. 2013. 31. Sheehy, Kelsey (October 8, 2013). "Explore the World's Top Universities". U.S. News & World Report. 32. Hunter, A. China: soft power and cultural influence / A. Hunter. – The Washington Post. – 2005 46