Появляется Антон Павлович.

«…союз волшебных звуков, чувств и дум...»
(Посиделки в Бабкине, посвященные творчеству И.И. Левитана, А.П.Чехова
и П.И. Чайковского).
Цели:- Нравственно- эстетическое воспитание школьников;
- Воспитание и раскрытие пейзажных картин И.И.
Левитан во взаимосвязи с творчеством А.П. Чехова
и П.И. Чайковского;
- Развитие индивидуальных и творческих
способностей учащихся.
Оборудование:
1. Выставка работ учащихся по теме «И.И. Левитан газетами
учащихся»
2. Газеты, посвященные творчеству П.И. Чайковского, А.П. Чехову,
И.И. Левитану.
3. Декорации веранды имения Киселева в Бабкине.
4. Декорации выставочного зала. Картины: «Февральская лазурь»
И.Грабарь, «Дубовая роща» И.Шишкин, экран.
5. Костюмы 19 века.
6. Презентации, посвященная творчеству И.И.Левитана.
7. Проектор.
8. Компьютер.
9. Диск с музыкой И.П. Чайковского.
1.
2.
3.
4.
План:
Вступительное слово учителя литературы А.Г. Матвеевой.
Сцена 1. «Имение А.С. Киселева в с. Бабкино».
Сцена 2. «Художественная выставка картин И.И.Левитана» по мотивам
произведения А.П.Чехова.
Сцена 3. «Чайковские в гостях у Чеховых в имении Киселевых».
5. Заключительное слово учителя литературы А.Г.Матвеевой.
Сцена оформления под веранду дворянской усадьбы, круглый стол со
скатертью, вокруг него стулья, кресло- качалка. На столе чайные
приборы: Большой чайник, чашки и т.д. За столом хлопочет женщина.
Мария Владимировна: Здравствуйте. Меня зовут Марья Владимировна. Я
пишу небольшие рассказы для детей, люблю музыку, знакома со многими
композиторами, художниками.
Летом 1884 года мой муж Алексей Сергеевич Киселев познакомился с
Антоном Павловичем Чеховым. Позднее Антон Павлович признался, что
наша семья сразу понравилась ему, поэтому Чеховы сняли дачу в нашем
имении Бабкине. Здесь, у нас, в тихом уютном флигеле, Чеховы провели
летние месяцы 1885, 1886, 1887 годов. «Семья Чеховых была талантливой,
все же Бабкино- это золотые россыпи для писателя и художника. Я чуть не
сошел с ума от восторга, увидев имение. Куда не обратишь взгляд- картина;
что ни человек- тип. Каждое лето я с нетерпением жду минуты опять увидеть
Бабкино; об нем все мои мечты.
Марья Владимировна выходит за детьми. Дети вбегают на веранду, держа в
руках альбомные листы. Показывают их взрослым и перебивая друг друга
рассказывают.
На веранду выходит Мария Павловна и присоединяется к Марии
Владимировне:
Мария Владимировна: Доброе утро, Мария Павловна.
Мария Павловна: Доброе утро. Так рано, а все уже проснулись. Антон
Павлович, с семи утра уже сидит у себя в комнате и пишет, сказал, сейчас
спустится к завтраку. Миша, Николай и Исаак, оказывается, чуть рассвело,
ушли на Истру рыбачить, наверное, уже скоро вернутся.
Появляется Антон Павлович.
Антон Павлович: Доброе утро, Мария Владимировна! Здравствуй, Маша.
Какое чудесное утро. Сидел я сейчас за столом, писал, поднял глаза, а перед
моими глазами расстилается необыкновенно теплый, ласкающий пейзаж:
река, в дали лес, кусочек дома… Весело глядеть в окно на потемневшие
деревья, на реку… Слушаю я, как поет соловей, и ушам не верю… В природе
столько воздуху и экспрессии, что нет сил описать… Каждый сучок кричит и
просится, чтобы его написал Левитан…
На веранду входят Михаил Павлович и Николай Павлович Чеховы и Исаак
Ильич Левитан. Все усаживаются за стол и вокруг него.
Мария Павловна: Ну и где ваша рыба?
Николай Павлович: Сейчас расскажу. Выбрали мы для рыбной ловли
«обрывистый берег, заросший кустарником, тихий омут, где цвели
кувшинки…»
Михаил Павлович: и в воде стаями ходили красноперки. Уселись, закинули
удочки и тут Левитан трагическим шепотом начал читать стихи своего
любимого Тютчева ( изображает Левитана):
Что ты клонишь над водами,
Ива, макушку свою?
И дрожащими листами,
Словно жадными устами,
Ловишь беглую струю?..
Хоть томится, хоть трепещет
Каждый лист твой над струей…
Но струя бежит и плещет,
И, на солнце нежась, блещет
И смеется над тобой…
Николай Павлович: Я ему тоже шепотом: «Тихо, замолчи, а то всю рыбу
распугаешь!» А он дальше:
Природа – сфинкс. И тем она верней
Своим искусом губит человека,
Что, может статься, никакой от века
Загадки нет и не было у ней.
Тогда Миша сделал «страшные глаза и стал ругаться, тоже шепотом, - у него
клевало, а стихи пугали осторожных рыб».
Михаил Павлович: Но это не помогло, и рыбы мы никакой не поймали.
Мария Павловна: Ну ладно, ладно, вот ведь какая «рыбная история»
получилась.
Исаак Ильич Левитан:
Какое лето, что за лето!
Да это просто колдовство –
И как, прошу, далось нам это
Так ни с того и ни с сего?
Все же Бабкино – это золотые россыпи для писателя и художника. Я чуть не
сошел с ума от восторга, увидев имение. Куда не обратишь взгляд – картина;
что ни человек – тип. Каждое лето я с нетерпением жду минуты опять
увидеть Бабкино; об нем все мои мечты.
Мария Владимировна выходит за детьми. Дети вбегают на веранду, держа
в руках альбомные листы. Показывают их взрослым и перебивая друг друга
рассказывают.
Сережа (протягивая лист Марии Павловне): Посмотрите, посмотрите
«Сапоги всмятку». Это мне Антон Павлович написал и картинки нарисовал
(показывает рисунок).
Шурочка (показывает альбом): А мне, а мне Исаак Ильич нарисовал в
альбом разные виды. И как он в Крыму был, и какие здесь у нас, в Бабкине,
видел.
Антон Павлович: Ну-ка, ну-ка, Василиса- прекрасная, дай и мне посмотреть.
О, какие прекрасные кипарисы нарисовал тебе Исаак Ильич. (берет
карандаш и что-то пишет затем, протягивая альбом Шурочке,
торжественно произносит) «Вид кипариса перед Вами, Василиса».
Мария Владимировна: Дети, дети, тише, успокойтесь. Давайте «продолжим
рыбную» тему, покажем нашим гостям маленький спектакль по рассказу
Антона Павловича. (инсценировка «Рыбье дело»).
После инсценировки, все аплодируют детям.
Мария Павловна: Молодцы ребята, замечательно придумали.
Антон Павлович: Очень, очень хорошо.
Мария Владимировна: Ну, а теперь бегите гулять.
Михаил Павлович: Вчера заходил в твой курятник Исаак, так ты уже все
стены его сверху до низу завесил этюдами. Всё пейзажи Бабкина – знакомые
всем нам извилистые дороги, тропки, ленивые речки, луга, леса. Смотрел,
смотрел и, знаешь, почему-то они вызвали у меня какую-то грустную «боль,
как воспоминания о страшно далеком, но всегда заманчивом детстве».
Антон Павлович: Исаак, у нас «художник печального пейзажа… Веками
русская литература и живопись говорили о скучном небе, тощих полях,
кособоких избах. Из рода в род человек смотрел на природу мутными от
голода глазами. Она казалась ему такой же горькой, как его судьба, как
краюха черного мокрого хлеба… Мягкая и разнообразная природа России
долгое время считалась хмурой и слезливой».
Мария Павловна: Все та же высь и ширь земная
И даль – синеющая даль,
Неотвратимая, родная
Тысячелетняя печаль.
А.Л.Чижевский
Николай Павлович: Но у нашего Левиташи пейзажи «проникнутые
человечностью» и он предпочитает «скромные, но зато задушевные тона
нашего севера».
Исаак Ильич Левитан: Такое печальное настроение сопровождало меня во
время поездки по Волге весной 1887 года. Сначала я остановился в
Васильсурске. В ту пору там стояла холодная и пасмурная погода, шли
дожди, и Волга показалась мне «тоскливой и мертвой». «Чахлые кустики и,
как лишая, обрывы, … серое небо, сильный ветер … Ну, просто смерть».
Совсем по-другому встретила меня Волга в следующей поездке: «дни стояли
солнечные, устойчивые, сухие. Русское лето, чем ближе к осени, тем больше
бывает окрашено в спелые тона. Уже в августе розовеет листва яблоневых
садов, сединой блестят, и вечерами над Волгой стоят облака, покрытые
жарким румянцем». Тихий городок Плес со старой церковкой на холме, с
белокаменными соборами среди густой зелени волжских берегов очаровал
меня. Я исходил все кругом и писал этюд за этюдом.
( проецируем на стену веранды картину «После дождя. Плес»)
Николай Павлович: Плес прославил тебя Исаак, а ты прославил Плес.
Когда перед моими глазами оказывается этот пейзаж, «пейзаж настроения»,
рука сама тянется к рассказу Антона «Попрыгунья»… Есть в нем отрывок,
созвучный твоему пейзажу ( открывает книгу и читает отрывок):«День
был теплый и тихий, но пасмурный. Рано утром на Волге бродил легкий
туман, а после десяти часов стал накрапывать дождь. И Волга уже была без
блеска, тусклая, матовая, холодная на вид… И казалось, что роскошные
зеленые ковры на берегах, алмазные отражения лучей, призрачную, синюю
даль и все щегольское и парадное природа сняла теперь с Волги и уложила в
сундук до будущей весны».
Мария Павловна: А помнишь ли Исаак, как работая над пейзажем
«Последние хорошие дни осени» ты часто напевал романс Чайковского «То
было раннею весною…». ( Слушаем грамзапись романса в исполнении С.Я.
Лемешева.)
Михаил Павлович: Романс напомнил мне о детских годах. Тогда в
Таганроге « … не было почти ни одного греческого или итальянского дома
из окон которого в тихий южный вечер не доносились бы звуки фортепьяно,
скрипки или виолончели и не разливались бы в лениво засыпавшем воздухе
голосовые соло и дуэты из «Травиаты», «Трубадура»…». В детстве, в
Таганроге мы мечтали познакомиться со знаменитым композитором,
помните?
Антон Павлович: Знаете, а я ведь познакомился с Петром Ильичом. «Он
хороший человек и совсем не похож на полубога». Сначала, я познакомился с
братом Чайковского Модестом Ильичем на вечере в доме поэта Александра
Николаевича Плещеева. Модест Ильич пригласил меня на завтрак, на
котором присутствовал и Петр Ильич. Эта встреча произвела на меня
ошеломляющее впечатление, не только потому, что я сидел за одним столом
с любимым композитором. Меня поразило то, что этот великий человек,
которого знает весь мир, знает меня, читал мои книги и ценит мой талант. Я
решил, посвящу Петру Ильичу один из своих новых сборников. Наше
знакомство состоялось летом 1887 года.
Мария Павловна: Одним из моих самых любимых музыкальных
произведений Петра Ильича является музыкальная пьеса из его цикла
«Времена года» «Июнь-Баркарола», что в переводе с итальянского языка
означает «Музыка на воде».
(прослушиваем «Баркаролу» (домра) в исполнении ученицы музыкальной
школы, во время игры проецируем на стену картину «Березовая роща»)
Исаак Ильич Левитан: Мне кажется, что «Баркарола» созвучна отрывку из
рассказа Антона «Чужая беда» (открывает книгу и читает отрывок):
«Великолепие тихого летнего утра представлялось чем-то сказочным. Земля,
одетая в зелень, обрызганная алмазной росой, казалась прекрасной и
счастливой. Лучи солнца яркими пятнами ложились на лес, а в
необыкновенно прозрачном глубоком воздухе стояла такая свежесть, точно
весь мир Божий только выкупался, отчего стал моложе и здоровее».
Николай Павлович: А, лучшей иллюстрацией к «Баркароле» будет твоя
«Березовая роща», Исаак. «Сколько она содержит в себе звуков, мыслей,
чувств, сколько в ней мечтаний… Вот и сидишь, слушаешь, что природа
говорит, что раскрывает лес, о чем птицы поют, слушаешь и переживаешь
юность…».
Антон Павлович:
Лист зеленеет молодой.
Смотри, как листьем молодым
Стоят обвеяны березы,
Воздушной зеленью сквозной,
Полупрозрачною, как дым…
Ф.И. Тютчев
Прекрасно, прекрасно! Но, что это мы обсуждаем картины вместо того,
чтобы их смотреть? Может быть, нам стоит отправиться на выставку работ
Левиташи. Исаак, слышишь, про нее говорят, что «Левитан празднует
именины своей великолепной музы. Его картины производят фурор… Успех
у Левитана не из обыкновенных».
Мария Владимировна: Выставку нужно посмотреть обязательно. А ведь и в
вашей Антон Павлович повести «Три года», главные герои - супруги
Лаптевы посетили выставку (открывает книгу и читает отрывок): «На
Святой неделе Лаптевы были в училище живописи на картинной выставке.
Лаптев знал фамилии всех известных художников и не пропускал ни одной
выставки. Юлия Сергеевна смотрела на картины, как муж, в кулак или в
бинокль и удивлялась …»
(сцена на выставке)
Юлия Сергеевна: Люди на картинах как живые, а деревья как настоящие;
Мне кажется, что на выставке много картин одинаковых и что вся цель
искусства именно в том, чтобы на картинах, когда на них смотришь, люди и
предметы выделялись, как настоящие.
Алексей Федорович Лаптев: Это лес Шишкина. Всегда он пишет одно и то
же… (картина Шишкина). А вот обрати внимание: такого лилового снега
никогда не бывает…
( Картина Грабаря)
Юлия Сергеевна (останавливается перед картиной Левитана «У омута» и
говорит, как бы рассказывая самой себе): На переднем плане речка, через
неё бревенчатый мостик, на том берегу тропинка, исчезающая в темной
траве, поле, потом справа кусочек леса, около него костер: должно быть,
ночное стерегут. А вдали догорает вечерняя заря.
Как это хорошо написано! Посмотри, Алеша! Замечаешь, как тут тихо?
Алексей Федорович Лаптев: Я рад, что тебе понравилась картина господина
Левитана «У омута», Эта картина была написана им в 1892 году. Пойдем
дальше, там есть и другие его картины.
Юлия Сергеевна: Алеша, а я вообразила, что сама иду по мостику, потом
тропинкой, всё дальше и дальше, а кругом тихо, кричат сонные дергачи,
вдали мигает огонь. И кажется мне, что эти самые облачка, и лес, и поле я
видела уже давно и много раз, и хочется мне идти, идти и идти по этой
тропинке… Но пойдем скорее, посмотрим ещё картины господина Левитана.
Алексей Федорович Лаптев (Подходя к картине «Тихая обитель»):
Среди дубравы
Блестит крестами
Храм пятиглавый
С колоколами.
Их звон призывный
Через могилы
Гудит так дивно
И так уныло!
К себе он тянет
Неодолимо,
Зовет и манит,
Он в край родимый,
В край благодатный,
Забытый мною,И, непонятной
Томим тоскою,
Молюсь и каюсь я,
И плачу снова,
И отрекаюсь я
От дела злого;
Далёко странствуя
Мечтой чудесною,
Через пространства я
Лечу небесные,
И сердце радостно
Дрожит и тает,
Пока звон благостный
Не замирает…
«Благовест» А.К.Толстой
Впервые эта картина появилась на передвижной выставке 1891 году и как
и многие картины господина Левитана отнюдь не была пейзажем с натуры.
Замысел её возник ещё в 1887 году, когда на господина Левитана произвело
большое впечатление поэтическое зрелище заката, осветившее алым светом
главы и кресты Саввино-Сторожевского монастыря вблизи Звенигорода.
Оригиналом же для обители, запечатленной на картине, послужил
Кривоозерский монастырь в окрестностях небольшого волжского городка
Юрьевец.
Юлия Сергеевна: Как интересна композиция этой картины. Посмотри, к
окруженному рощей монастырю, ведет песочная тропинка, начинающаяся у
самой рамы и приглашающая нас к легкому мостику, перекинутому через
неширокую, спокойную реку, а затем к церквям и изящно возносящейся к
голубому небу, колокольне. Знаешь, Алеша, теперь, мне уже не кажется, что
на этой выставке много одинаковых картин.
Алексей Федорович Лаптев: Это замечательно, а теперь я покажу тебе
первую купленную за сто рублей Павлом Михайловичем Третьяковым,
картину господина Левитана «Осенний день в Сокольниках», которую он
написал в 19 лет. Посмотри, по дорожке Сокольнического парка, по ворохам
опавшей листвы идет молодая женщина в черном… Она идет одна среди
осенней рощи, и это одиночество окружает её ощущением грусти и
задумчивости.
Юлия Сергеевна: Мне кажется, что картины господина Левитана, требуют
медленного рассматривания. Вот смотри, аллея на картине, удаляясь от нас,
словно спешит раствориться во влажной дымке. А одинокая женская фигура
движется нам навстречу, предавшись грустным думам о чём-то своём
сокровенном. Эта картина напоминает строки:
Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаенной печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.
Приди на рассвете на склон косогора, Над зябкой рекою дымится прохлада,
Чернеет громада застывшего бора,
И сердцу так больно, и сердце не радо.
Недвижный камыш. Не трепещет осока.
Глубокая тишь, безглагольность покоя.
Луга убегают далеко – далеко.
Во всем утомленье, глухое, немое.
Войди на закате, как в свежие волны,
В прохладную глушь деревенского сада,Деревья так сумрачно-странно-безмолвны,
И сердцу так грустно, и сердце не радо.
Как будто душа о желанном просила,
И сделали ей незаслуженно больно
И сердце простило, но сердце застыло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно.
К.Бальмонт
Алексей Федорович Лаптев: Ты права, а ты знаешь, что фигуру молодой
женщины в черном на этой картине написал товарищ Левитана по училищу
Николай Чехов -талантливый художник, брат писателя Антона Павловича
Чехова.
В зал входят ещё несколько человек и останавливаются у картины «Осенний
день в Сокольниках»: Антон Павлович Чехов, Николай Павлович Чехов,
Мария Павловна Чехова.
Алексей Федорович Лаптев: Посмотри Юлия, да это же сам Николай
Павлович Чехов с братьями. Вот это встреча! Увидеть столько знаменитостей
- такая удача выпадает только раз в жизни. Подойдем к ним поближе!
Мария Павловна Чехова: Ну, Николаша, показывай ваше произведение!
Хороша! Безусловно, хороша картина! У вас с Левитаном получился
«пейзаж настроения». Такие пейзажи не ошеломляют глаз, они скромны и
точны, в них человек и природа одновременно воздействуют на чувства
зрителя, вызывают у него раздумья о месте человека в мироздании, о его
сложных и противоречивых отношениях с окружающим миром. Чем дольше
вглядываешься в них, тем всё милее становится тишина провинциальных
посадов, знакомых рек и просёлков.
В зал входит Исаак Ильич Левитан, держа в руках конверты и большую
серебряную медаль.
Исаак Ильич Левитан (показывая медаль Чеховым): Вот, посмотрите, что
заслужил! Сам князь Долгорукий лично вручил на торжественном годичном
собрании в Училище.
Юлия Сергеевна: Алеша, а кто это высокий, изящный и спокойный
господин?
Алексей Федорович Лаптев: Это, дорогая, сам Исаак Ильич Левитан, он
только, что получил большую серебряную медаль за цикл «волжских
картин»
Николай Павлович Чехов и Мария Павловна Чехова берут из рук Левитана
медаль, конверты и разглядывая их передают из рук в руки.
Антон Павлович Чехов: Ерунда! Не настоящая.
Исаак Ильич Левитан( удивленно): Как не настоящая!?
Антон Павлович Чехов: Конечно не настоящая! Ушков-то нет. Носить на шее
или на мундире нельзя. Тебя обманули. Ясное дело.
Исаак Ильич Левитан, Мария Павловна, Николай Павлович(вместе хором):
Да их и не носят.
Антон Павлович Чехов (смеется): Не носят!.. Вот и я говорю, что ерунда.
Посмотрите у городового – вот это настоящая медаль. А это что? Один
обман.
Мария Павловна: Ну, что ты право, опять дразнишь человека! Мы же на
выставку пришли, картины смотреть, а ты со своими шутками!
Николай Павлович Чехов: Вот и твой портрет Левитан на этой выставке
представил. Посмотри на себя, как замечательно свободно и живо изобразил
тебя Левитан.
Мария Павловна: Ну, пойдемте, пойдемте дальше, покажите нам Исаак
Ильич, другие ваши картины, поделитесь с нами, как возникают у вас их
сюжеты?
Исаак Ильич Левитан (переходя к картине «Владимирка»): Летом 1892 года
я жил в деревушке Городок, неподалёку от станции Болдино Нижегородской
железной дороги. Однажды, возвращаясь с охоты я вышел на старое
Владимирское шоссе. Картина была полна удивительной тихой прелести.
Длинное полотно белеющей дороги убегало спереди пролеска в синюю даль..
Всё выглядело таким ласковым, уютным. И вдруг, я вспомнил, что это за
дорога.
Антон Павлович Чехов: Постой, постой. Неужели это та самая Владимирка,
знаменитая Владимирская дорога, по которой когда-то, звеня кандалами,
прошло в Сибирь столько несчастного люда…
Исаак Ильич Левитан: Да, да, эта то самая Владимирка. И там мне пришли
на память строки одного стихотворения, моего любимого поэта, Алексея
Константиновича Толстого…
Мария Павловна (перебивая Левитана):
Спускается солнце за степи,
Вдали золотится ковыль,Колодников звонкие цепи
Взметают дорожную пыль.
Идут они с бритыми лбами,
Шагают вперед тяжело,
Угрюмые сдвинули брови,
На сердце раздумье легло.
Идут с ними длинные тени,
Две клячи телегу везут,
Лениво сгибая колени,
Конвойные с ними идут.
«Что, братцы, затянемте песню,
Забудем лихую беду!
Уж, видно, такая невзгода
Написана нам на роду!»
И вот повели, затянули,
Поют, заливаясь, они
Про Волги широкой раздолье,
Про даром минувшие дни,
Поют про свободные степи,
Про дикую волю поют,
День меркнет все боле,- а цепи
Дорогу метут да метут…
Исаак Ильич Левитан: Вы, читаете мои мысли, Мария Павловна. Я
вспомнил именно эти строчки стихотворения «Колодники».
Николай Павлович Чехов: После такого посвящения теперь в этой картине
чудится затаенная грусть, грустными кажутся дремлющие в дали перелески,
грустным кажется и серое небо.
Антон Павлович Чехов: В этом пейзаже, тебе Левиташа, удалось чудесным
образом соединить эпическое с лирическим. Изображенные на картине
просторы, синие дали, за которыми угадывается такая же бесконечная ширь,
захватывает дух, и одновременно рождают скорбное настроение, навевают
тяжелые думы.
Исаак Ильич Левитан (показывая картину «Над вечным покоем»): Вот
картина, в которой я весь, со всей своей психикой, со всем моим
содержимым. Замысел этой картины возник во время моей поездки летом
1893 года в Тверскую область, где я останавливался в селе Доронино и
побывал на озере близь села. Великолепное озера Удомля – кристально
чистое, студеное, спокойное. Огромный светлый небосвод с тихо
движущимися громадами облаков создавал у меня настроение непреходящей
вечности, мира и покоя… Хотелось писать и писать.
Антон Павлович Чехов:
Грозные тучи сошлись непокорно,
Небо закрыли и свет.
Умер, исчез в темноте этой черной
Проблеск, проблеска нет.
Но не боюсь темноты я ужасной,
Что-то в душе мне твердит,
Что наверху, там, за тучами, ясно
Вечное солнце горит…
А.П.Кугушев
Мария Павловна: Смотрите, какое «громадное, былинное, лежит спокойное,
как гладь зеркала, озеро. Легкая рябь указывает на то, что оно живет и
дышит. С косогора, где темные березы гнутся под порывистым ветром, и
стоит среди этих берез почти сгнившая церквушка, открывается синяя даль,
потемневшие от ненастья луга и громадное облачное небо. Вид настолько
спокоен и торжественен, что ощущается, как величественный». Прекрасно!
Исаак Ильич Левитан: Во время работы над этой картиной я слушал
произведения любимых моих композиторов: Бетховена и Чайковского, их
бессмертные «героическую» и «патетическую» симфонии. Они всегда
вызывают у меня возвышенное настроение, настраивают меня на
торжественный лад.
( На выставке появляется Модест Ильич Чайковский, который сначала
начинает рассматривать картины, а затем, увидев Чехова, подходит к
нему):
Модест Ильич Чайковский: Добрый день, Антон Павлович. Очень рад
видеть Вас. Эта великолепная выставка взволновала меня, я очарован и
прямо-таки околдован картинами господина Левитана.
Антон Павлович Чехов: Здравствуйте, здравствуйте, уважаемый Модест
Ильич! Рад представить Вам моих спутников - мой брат Николай и сестра
Мария, а это тот чьи «картины производят фурор» сам господин Левитан
Исаак Ильич (Модест Ильич Чайковский здоровается с Николаем и
Левитаном за руку, сопровождая рукопожатие словами – «Добрый день» и
«Весьма польщён», поклон в сторону Марии Павловны).
Модест Ильич Чайковский: Признателен, Вам, Антон Павлович, за такое
знакомство. Уважаемый, Исаак Ильич, мы с братом давние поклонники
вашего таланта и восхищаемся вашим творчеством.
Антон Павлович Чехов: Как поживает Петр Ильич? «В этом месяце я
собираюсь начать печатать новую книжку своих рассказов…» «Хмурые
люди». Хочу обратиться к Петру Ильичу «с покорнейшей просьбой:
разрешить мне посвятить эту книжку» ему. «Мне очень хочется получить от
него положительный ответ».
Модест Ильич Чайковский: Вы знаете, я думаю, что Петр Ильич будет
бесконечно рад получить Ваш новый сборник, тем более у него уже есть
первое издание Ваших рассказов «В сумерках».
Мария Павловна: Антон, пригласи Модеста Ильича и Петра Ильича к нам
на вечер в Бабкино. Все наши домашние будут бесконечно рады таким
удивительным гостям.
Антон Павлович Чехов: Конечно, Вы окажете нам честь своим
посещением.
Модест Ильич Чайковский: Мы много слышали о ваших бабкинских
посиделках, о вашем изумительном союзе художников слова и краски. Я
посоветуюсь с братом, и думаю мы сможем сегодня приехать к Вам в гости.
Теперь, разрешите мне откланяться (раскланивается с присутствующими и
уходит, за сценой голос «Уважаемые дамы и господа выставка
закрывается, просим всех пройти к выходу»).
Николай Павлович Чехов: Наверное, и нам пора домой, вот уже и выставка
закрывается.
( Чеховы и Левитан уходят).
Юлия Сергеевна: Какой удивительный день, сколько интересных людей мы
сегодня встретили, сколько нового узнали!
Алексей Федорович: День, замечательный, но нам, к сожалению, пора
домой (уходят).
(опять веранда дома, вечер, на столе зажженная лампа, вокруг стола сидят
Чеховы, Левитан и Киселева Мария Владимировна)
Михаил Павлович Чехов: Я слышал, на выставке, вы встретились с
Модестом Ильичем Чайковским.
Исаак Ильич Левитан: Не только встретились, но и пригласили сегодня с
братом в гости.
Мария Владимировна (протягивает сверток): Пока вас не было,
посыльный принес посылку для вас Антон Павлович.
Антон Павлович (разворачивает сверток, достает оттуда фотографию
Чайковского и показывая сидящим за столом, читает на обороте подпись):
«Посылаю при сем свою фотографию и убедительно прошу вручить
посланному вашу» (переворачивает и читает надпись в верхней части
фотографии) «А.П.Чехову от пламенного почитателя. П.Чайковский. 14
окт.89».
( входят Чайковские со всеми здороваются): Добрый вечер!
Мария Владимировна: Присаживайтесь, пожалуйста, к столу.
Антон Павлович: Петр Ильич я получил, Вашу посылку. Спасибо, вам.
Петр Ильич Чайковский: Ну, что Вы право, не стоит благодарности.
Знаете, а я раньше других разглядел Ваш талант. В одной из газет в апреле
1887 года я прочитал Ваш рассказ «Миряне» («Письмо») и так он меня
пленил, что я отправил в редакцию газеты письмо для автора. Но, повидимому, оно не дошло до вас.
Модест Ильич Чайковский (обращаясь к брату): Что сожалеть о прошлом,
ты же хотел предложить Антону Павловичу совместную работу.
Петр Ильич Чайковский: Да, да, конечно. Дело в том, уважаемый Антон
Павлович, что я в данный момент вынашиваю мысль о создании оперы по
повести Михаила Юрьевича Лермонтова «Белла». В связи с этим хочу
предложить Вам написать для меня либретто по этому произведению. Как
Вы смотрите на это предложение?
Антон Павлович: Великолепно, я с большим удовольствием попробую себя
в новой роли – роли Вашего либреттиста.
Петр Ильич Чайковский: Вот и прекрасно, будем считать, что мы
договорились. Я думаю, что и наш союз будет таким же плодотворным, как и
ваш творческий союз с Исааком Ильичем. Мне кажется, что мы оба
одинаково наделены чувством понимания внутреннего мира людей, и это
должно помочь нам.
Антон Павлович: Петр Ильич, хочу подарить Вам «фотографию и книгу»
подарил «бы солнце, если бы оно принадлежало мне». Маша, подай мне
книгу, я её подпишу (подписывает книгу и подает ёё Чайковскому).
Петр Ильич Чайковский (берет книгу и раскрывая читает надпись):
«Петру Ильичу Чайковскому от будущего либреттиста. 89.14.ноябр.
А.Чехов» Помилуйте, Антон Павлович, почему ноябрь, ведь на дворе всего
лишь октябрь?
Николай Павлович Чехов: Простите его, Петр Ильич, это он от волнения.
Мария Павловна: Может исправить?
Петр Ильич Чайковский: Ну, что вы, что вы право, пусть останется, как
есть (обращается к Левитану). Исаак Ильич, Модест Ильич рассказывал
мне, что Вы во время работы часто слушаете музыку. Я думаю, что мое
сочинение «Сентиментальный вальс» тоже Вам понравиться (звучит
«Сентиментальный вальс» в исполнении преподавателя музыкальной
школы).
Исаак Ильич Левитан: Чудесный вальс, благодарю Вас и хочу представить
на ваш суд свою новую картину ( проецируем на стену картину «Вечерний
звон»), которую я назвал «Вечерний звон».
Прозрачных облаков спокойное движенье,
Как дымкой солнечной перенимая свет,
То бледным золотом, то мягкой синей тенью
Окрашивает даль.
Мария Павловна (подхватывает и продолжает):
Нам тихий свой привет
Шлет осень мирная. Ни резких очертаний,
Ни ярких красок нет. Землёй пережита
Пора роскошных сил и мощных трепетаний;
Стремленья улеглись; иная красота
Сменила прежнюю; ликующего лета
Лучами сильными уж боле не согрета,
Природа вся полна последней теплоты;
Михаил Павлович Чехов(продолжает):
Ещё вдоль влажных меж красуются цветы,
А на пустых полях засохшие былины
Опутывает сеть дрожащей паутины;
Кружася медленно в безветрии лесном,
На землю желтый лист спадает за листом;
Модест Ильич Чайковский:
Невольно я слежу за ними взором думным,
И слышится мне в их падении бесшумном:
- Всему настал покой, прими ж его и ты…
Николай Павлович Чехов: Как хорошо удается, тебе Исаак, выразить
«тихую плавную песенность состояния природы в русских веснах и осенях»,
так похожих на твои любимые романсы и песни.
( во время слов Николая Павловича, Мария Павловна достает гитару и
начинает наигрывать романс «Вечерний звон», после его слов все хором
поют романс)
Петр Ильич Чайковский (поднимается с места и пожимает Левитану
руки): Прекрасно! Вы, Исаак Ильич, как никто понимаете красоту и поэзию
старых русских храмов. Все эти провинциальные церквушки и монастыри
становятся у Вас, поэтическими «героями» лирических пейзажей, а Вы
привносите в них свои, специфические, левитановские мягкость и
музыкальность. Великолепно!
Модест Ильич Чайковский (тоже встает): Ну а теперь нам пора
откланяться, спасибо за прекрасный вечер! До свидания!
(присутствующие встают со своих мест, прощаются с Чайковскими и
тоже уходят, пожелав всем доброго вечера)
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО АЛЬБИНЫ ГРИГОРЬЕВНЫ.