Ошо, Древняя музыка в соснах
advertisement
Ошо Древняя музыка в соснах Ошо-классика – «Древняя музыка в соснах»: ОАО "Издательская группа "Весь"; Санкт-Петербург; 2011 ISBN 978-5-9573-2130-9 Глава 1 Чистейшее стекло интуиции Госа Хойен говорил: «Когда люди спрашивают меня о дзен, я рассказываю им эту историю. Примечая, что отец стареет (а он был вор), сын обратился к нему с просьбой обучить его ремеслу, чтобы продолжать семейный бизнес, когда отец удалится от дел. Отец согласился, и на следующую ночь они вместе проникли в чужой дом. Открыв большой сундук, отец велел сыну забраться внутрь и извлечь оттуда одежду. Как только парень оказался внутри, отец запер сундук и поднял такой шум, что разбудил весь дом. После чего незаметно ускользнул. Запертый внутри сундука, сын был зол, напуган и озадачен тем, как ему выбраться. Затем его озарило — он стал мяукать, как кошка. Служанке было велено зажечь свечу и проверить сундук. Как только крышка была открыта, парень выпрыгнул, задул свечу, оттолкнул ошеломленную служанку и выбежал прочь. Люди бросились за ним. Заметив у дороги колодец, мальчик бросил в него булыжник, а сам скрылся в темноте. Преследователи столпились вокруг колодца и пытались разглядеть тонущего воришку. Когда парень вернулся домой, он был очень зол на отца. Но когда он попытался рассказать ему, как все произошло, отец перебил его: „Меня не интересуют подробности. Ты здесь, и это значит, что ты освоил мастерство“». Существование целостно, мир многомерен, а между ними — раздвоенный ум, дуальный ум. Это похоже на огромное дерево, на древний дуб: сначала ствол один, дальше дерево делится на две основные ветви — основное раздвоение, от которого уже идет деление на множество других ветвей. Существование подобно стволу дерева — одно, неделимое. Ум — первая развилка, где дерево делится на две части, — становится дуальным, становится диалектичным: тезис и антитезис, мужчина и женщина, инь и ян, день и ночь, Бог и Дьявол, йога и дзен. Все дуальности этого мира вырастают из дуальности ума, а под этой дуальностью — неделимое существование. Но если проникнуть вниз, то под дуальностью вы обнаружите целостность — называйте ее Богом, нирваной или как вам больше нравится. Если вы подниметесь выше, сквозь дуальность, то окажетесь в многократно, в миллионы раз поделенном мире. Это одно из самых важных представлений, которые необходимо уяснить: ум не целостность. Поэтому все, на что бы вы ни посмотрели сквозь призму ума, раздваивается. Это как прозрачный луч проходит сквозь стеклянную призму: он мгновенно преломляется на семь цветов, образуя радугу. Пока он не попал в призму, он был цельным; в призме прозрачность исчезает в семи цветах радуги. Мир — это радуга, ум — призма, а существо — прозрачный луч. Современные изыскания привели к обнаружению чрезвычайно значимого факта, одному из важнейших достижений этого века: у вас не один ум, у вас два ума. Ваш мозг разделен на два полушария — левое и правое. Правое полушарие связано с левой рукой, а левое полушарие связано с правой рукой — крест-накрест. Правое полушарие интуитивное, алогичное, иррациональное, поэтичное, платоническое, творчески одаренное, романтичное, фантастичное, религиозное; левое полушарие логичное, рациональное, аристотелевское, научное, расчетливое. Эти два полушария в постоянном конфликте. Истоки всей мировой политики внутри вас, величайшая мировая политика внутри вас. Вы можете не осознавать этого, но, как только осознаете, между этими двумя умами развернутся боевые действия. Левая рука относится к правому полушарию, а это интуиция, воображение, миф, поэзия, религия. Левая рука постоянно порицается. Это общество праворуких; правая рука — это левое полушарие. Десять процентов детей рождаются левшами, но вынуждены быть праворукими. Дети, рожденные леворукими, изначально иррациональны, интуитивны, нелогичны, не-евклидовы. Они опасны для общества — общество любыми средствами принуждает их к праворукости. Но проблема не в руках, проблема — во внутренней политике: леворукий ребенок действует исходя из правого полушария. Но общество не может этого допустить, это опасно! Он должен быть остановлен, пока не зашло слишком далеко. Думается, изначально пропорция должна была быть пятьдесят на пятьдесят: пятьдесят процентов детей — левши, пятьдесят процентов детей — правши. Но праворукие властвуют так долго, что постепенно это соотношение стало десять процентов против девяноста. Даже здесь, среди вас, многие были бы левшами, но вы можете даже не осознавать этого. Вы можете писать правой рукой, делать все правой рукой, но, возможно, в детстве вас просто вынудили быть правшой. В этом вся хитрость: как только вы стали правшой, начинает действовать ваше левое полушарие. Левое полушарие — это разум, правое полушарие — за гранью разумного. Его действия нелогичны, они основаны на озарениях, они интуитивны, очень изящны, но нерациональны. Леворукое меньшинство — наиболее притесняемое меньшинство в мире, даже больше, чем чернокожие, даже больше, чем неимущие. Если вы осмыслите это различие, вы сможете осмыслить многое. Например, буржуазия и пролетариат. Пролетариат всегда действует из правого полушария. Бедные люди более интуитивны. Посмотрите на неразвитых людей — они более интуитивны. Чем беднее человек, тем он менее интеллектуален. И это может быть причиной его бедности. Из-за того, что он менее интеллектуален, он не может конкурировать в мире разума: он хуже формулирует свои мысли; что касается речи, аргументации, расчетов, он едва не дурак. Это может быть причиной его бедности. А богатый человек действует исходя из левого полушария: оно более рассудительно, расчетливо во всем, изобретательно, разумно, логично, прагматично. И это может быть причиной его богатства. Буржуазия и пролетариат не смогут исчезнуть в результате коммунистической революции, так как коммунистическую революцию совершают те же люди. Россией правил царь, он правил ею исходя из левого полушария. Затем его сменил Ленин — человек того же типа. Ленина сменил Сталин — еще более типичный представитель. Все революции фальшивы, потому что, по сути, те же люди стоят у власти: правитель и подчиненные остаются теми же. Подчиненные — люди правого полушария. И что бы вы ни делали во внешнем мире, это не имеет ни малейшего значения. Это поверхностно. Это применимо и к мужчинам, и к женщинам. Женщины — люди правого полушария, мужчины — люди левого полушария. Мужчины веками господствовали над женщинами. В наши дни некоторые женщины бунтуют, но удивительно то, что они относятся к тому же типу. По своей сути они как мужчины: рассудочные, логичные, аристотелевские. Возможно, однажды, как преуспела коммунистическая революция в России и Китае, где-нибудь, возможно, в Америке, женщины так же преуспеют и свергнут мужчин. Но к тому времени, как они преуспеют, женщины больше не будут женщинами; к тому времени они станут людьми левого полушария, так как, чтобы сражаться, нужно быть расчетливыми, а чтобы сражаться с мужчинами, вы должны быть как мужчины — агрессивными. И эта самая агрессивность проявляется по всему миру в женской эмансипации. Женщины, примкнувшие к этому движению, очень агрессивны, они утратили все изящество, потеряли все, что идет от интуиции, — потому что, если вам предстоит бороться с мужчинами, нужно усвоить те же уловки. Если вам предстоит бороться с мужчинами, нужно вести борьбу при помощи тех же методов. Любая борьба очень опасна, потому что вы становитесь похожи на вашего врага. Это одна из величайших проблем в истории человечества. Если вы боретесь с кем-то, то постепенно вам приходится использовать те же методы, те же приемы. Враг может быть повержен — но к тому моменту, как он повержен, вы стали своим собственным врагом. Сталин более похож на царя, чем любой царь, более жесток, чем любой царь. Естественно, так и должно быть: чтобы свергнуть царя, нужен очень жестокий человек, более жестокий, чем сам царь. Только они становятся революционерами, только они способны подняться на вершину. Как только они достигают ее, они сами становятся царями, и все идет своим чередом. Все изменения поверхностны. Неразрешенный конфликт остается глубоко внутри. Конфликт в человеке. Пока он не разрешен здесь, он не может быть разрешен нигде. Политика внутри вас, она между двумя частями ума. И есть лишь очень шаткий мостик. Если вдруг он из-за чего-то ломается, из-за какого-либо физиологического изъяна или чего-то еще, личность расщепляется, одна личность становится двумя, и тогда возникает феномен шизофрении, или раздвоения личности. Если мост ломается — а он очень непрочный, — тогда вы раздваиваетесь, вы ведете себя, как два человека. Утром вы нежны, прекрасны; вечером вы в гневе — прямая противоположность. Вы не помните себя утром — да и как вы можете помнить? Тогда действовал другой ум: в одной личности уживаются две. А если этот мост укрепляется настолько, что два ума перестают быть двумя и становятся одним, тогда слияние, тогда кристаллизация происходит. То, что Георгий Гурджиев называл кристаллизацией существа, не что иное, как слияние двух умов в один, встреча внутри вас мужчины и женщины, встреча инь и ян, левого и правого, встреча логичного и алогичного, встреча Платона и Аристотеля. Если вы сможете осознать это основополагающее разветвление древа вашей жизни, то сможете понять всю суть конфликта, не прекращающегося ни снаружи, ни внутри вас. Позвольте рассказать вам анекдот... Среди немцев Берлин считался воплощением прусской грубости и педантичности, а Вена — выражением австрийской обворожительности и небрежности. Эта история о жителе Берлина, приехавшем в Вену: он потерялся и нуждается в помощи. Что он будет делать? Он хватает первого встречного австрийца за лацканы и выкрикивает: «Почта! Где она?» Ошарашенный австриец осторожно отцепляет пятерню, приглаживает лацкан и вежливо отвечает: «Сэр, не считаете ли вы, что было бы более вежливо с вашей стороны обратиться ко мне несколько деликатнее, например: „Сэр, если у вас есть минутка и вы случайно знаете, где находится почта, не будете ли вы столь любезны подсказать мне дорогу?“» Немец на минуту замер в изумлении, затем прорычал: «Да я скорее потеряюсь!» — и удалился восвояси. Тот же самый австриец в том же году оказался в Берлине, и так получилось, что теперь он вынужден был разыскивать почтовое отделение. Он приблизился к немцу и вежливо осведомился: «Сэр, если у вас есть минутка и вы случайно знаете, где находится почта, не будете ли вы столь любезны подсказать мне дорогу?» Немец застрочил, как автомат: «Повернуться кругом, два квартала вперед, резкий поворот направо, квартал вперед, перейти улицу, пол-оборота направо, затем налево через железнодорожные пути, мимо газетного киоска — и вход в почтовое отделение!» Австриец, более растерянный, чем осведомленный, прошелестел: «Покорнейше благодарю вас, милостивый господин», — после чего немец в ярости схватил его за лацкан и заорал: «К черту благодарности, повтори указания!» Мужской ум — немец; женский ум — австриец... Женский ум — это любезность, мужской ум — практичность. Разумеется, в конечном итоге в непрестанной борьбе женский ум обречен на поражение. Практичный ум победит, потому что мир говорит на языке математики, а не любви. Но как только практичность побеждает вашу любезность, вы утрачиваете нечто чрезвычайно ценное — вы утрачиваете связь со своим собственным существом. Вы можете стать очень рациональным, но вы больше не живой человек. Вы превратитесь в машину, нечто вроде робота. Поэтому мужчины и женщины находятся в постоянном конфликте. Они не могут оставаться по отдельности, они снова и снова вступают в отношения. Но они так же не могут быть вместе. Борьба не снаружи, борьба внутри вас. Я вижу так: если вы не разрешите ваш внутренний конфликт между левым и правым полушариями, вы никогда не будете способны мирно существовать в любви, никогда — внутренняя борьба будет отражаться на поверхности. Если вы ведете борьбу внутри и, отождествляясь с левым, прагматичным полушарием, непрерывно стараетесь подавить правое полушарие, вы будете стремиться сделать то же и с женщиной, которую полюбите. Если женщина постоянно борется внутри себя со своей рассудительностью, она будет постоянно бороться и с мужчиной, которого любит. Все отношения — практически все, исключения настолько ничтожны, что их можно не брать в расчет, — становятся уродливыми. Сначала они прекрасны. Сначала вы не показываете свою истинную сущность, сначала вы играете роль. Но как только отношения устанавливаются и вы расслабляетесь, ваш внутренний конфликт закипает и начинает отражаться на отношениях — и вот борьба, и вот тысяча и один способ мучения друг друга, разрушения друг друга. Отсюда и привлекательность гомосексуализма, потому что мужчина, влюбленный в мужчину, находится хотя бы не в таком жестком конфликте. Любовные отношения могут не доставлять такого удовольствия, могут не вести к неизмеримому блаженству и оргазму, но, по крайней мере, они не настолько уродливы, как отношения между мужчиной и женщиной. Когда конфликт становится невыносимым, женщины становятся лесбиянками, потому что любовные отношения между женщинами, по крайней мере, не настолько глубоко конфликтны. Подобное тянется к подобному, они могут понять друг друга. Да, понимание возможно, но очарование утрачено, утрачена полярность. Это очень высокая цена. Понимание возможно, но все напряжение, вызов утрачены. А если вы выбираете вызов, тогда возникает конфликт, потому что истинная проблема где-то внутри вас. Пока вы не решите ее, пока не придете к глубокой гармонии между своим женским и мужским умом, вы не будете способны любить. Ко мне приходят люди и спрашивают, как достичь глубины в отношениях. Я отвечаю им: «Сначала погрузитесь в медитацию. Пока вы не разобрались с самим собой, вы создадите больше проблем, чем у вас уже есть. Если вы начнете отношения, все ваши проблемы только преумножатся». Смотрите. Самое великое и самое прекрасное, что есть на земле, — это любовь, но можете вы найти также что-либо более уродливое, более безобразное? Мулла Насреддин однажды сказал мне: «Что ж, я до последнего откладывал этот черный день, но на этот раз мне его не избежать». «Дантист или врач?» — поинтересовался я. «Ни то, ни другое, — ответил он. — Я женюсь». Люди стараются избежать брака, они откладывают его. Когда однажды они понимают, что избежать его невозможно, только тогда они сдаются. В чем проблема? Почему люди так боятся глубоких отношений? Зависимость моментально порождает страх; обязательства моментально порождают страх — современный человек хочет секса, а не любви. Одна женщина призналась мне, что хочет секса только с незнакомцами. Путешествуя в поезде, встретившись случайно — это да, но не с тем, кто проявляет внимание или давно знаком. Я спросил: «Почему?» Она ответила, что, когда ты занимаешься любовью с тем, кого знаешь, возникает некая зависимость. А в поезде, во время путешествия, ты встречаешься, занимаешься любовью и порой даже не знаешь, как его зовут, кто он, откуда. Ты выходишь на своей станции, а он уезжает, забытый навсегда. Он не оставляет никаких следов, ты остаешься абсолютно чистой. Ты выходишь из этого абсолютно чистой и нетронутой. Я могу понять. В этом проблема всего современного ума. Постепенно все связи становятся случайными. Люди боятся любой ответственности, потому что в результате своего горького опыта в конце концов они пришли к следующему пониманию: всякий раз, как вы становитесь слишком тесно связаны, истинная сущность прорывается, и ваши внутренние конфликты начинают отражаться в другом. И жизнь становится уродливой, ужасной, невыносимой. Было дело. Сидели мы однажды с друзьями в университетском дворике. Один из профессоров начал: «В тот день, когда случилась моя свадьба...» Но другой профессор незамедлительно перебил его: «Извините за поправку, но такие события, как свадьбы, приемы, ужины и им подобные, имеют место быть. Случаются только неприятности. Чувствуете разницу? Пожалуйста, не говорите: „В день, когда случилась моя свадьба...“ или: „В день, когда случилось мое венчание...“» Это был профессор лингвистики, и он, конечно, был прав. Но первый профессор сказал ему: «Да-да, все это правильно...» — и снова начал: «...и, как я уже говорил, в день, когда случилась моя свадьба...» — это была неприятность. Пока вы вне этого, оно может казаться прекрасным оазисом в пустыне, но по мере приближения оазис начинает рассеиваться и исчезает. Как только вы попали туда, он превращается в заключение. Но помните: заключение исходит не от другого, оно исходит из вас. Если у вас доминирует левое полушарие, ваша жизнь будет очень успешной, настолько успешной, что к сорока годам у вас уже язва, к сорока пяти вы переживете как минимум два сердечных приступа, а к пятидесяти вы будете почти мертвы — но успешно мертвы. Вы можете стать великим ученым, но вы никогда не станете великим существом. Вы можете накопить значительное состояние, но вы потеряете все, что действительно ценно. Вы можете завоевать весь мир, как Александр, но ваша внутренняя территория останется неосвоенной. Много привлекательного в следовании за умом левого полушария, земным умом. Его больше интересуют машины, дома, деньги, власть, престиж. На это ориентированы те, кого в Индии мы называем грихастха — домовладелец. На правосторонний ум ориентирован саньясин — тот, кого больше интересует свое внутреннее существо, свой внутренний мир, свое блаженство и меньше волнуют предметы материального мира. Если они появляются — хорошо; если не появляются — тоже хорошо. Его больше волнует настоящий момент и меньше волнует будущее; его больше волнует поэзия жизни и меньше — ее арифметика. Я слышал историю... Финкельштейн сорвал крупный куш на скачках, и Маскович, вполне понятно, завидовал. «Как тебе это удалось, Финкельштейн?» — требовал он объяснений. «Легко, — отвечал Финкельштейн, — мне все приснилось». «Приснилось?» «Да. Я решил сделать тройную ставку, но до последнего момента сомневался насчет третьей лошади. А в ночь перед скачками мне приснился сон, будто в изголовье моей кровати стоит ангел и говорит мне: „Благословляю тебя, Финкельштейн, семь раз по семь благословений тебе“. Когда я проснулся, я осознал, что семь раз по семь будет сорок восемь, а под этим номером была лошадь Божественный Сон. Я сделал Божественный Сон третьей в своей ставке и просто выиграл, просто выиграл». Маскович воскликнул: «Но Финкельштейн, семью семь — сорок девять!» «Да ты математик!» — ответил Финкельштейн. Можно идти по жизни с помощью арифметики, но есть другой путь — идти по жизни с помощью снов и видений. Они абсолютно различны. Не так давно меня спросили: «Существуют ли призраки, феи и все такое?» Да, существуют — если вы живете умом правого полушария, то они существуют. Если живете умом левого полушария, то нет. Все дети живут правым полушарием: они везде видят привидения и фей. Но вы продолжаете убеждать их, ставить на место, вы говорите им: «Чепуха! Это глупо. Где ты увидел фею? Тут никого нет, только тень». Постепенно вы убеждаете ребенка, беспомощного ребенка. Постепенно вы убеждаете его, и он переходит с правосторонней ориентации на левостороннюю ориентацию. Он вынужден; ему приходится жить в вашем мире. Ему приходится забыть свои мечты, ему приходится забыть все выдумки, ему приходится забыть поэзию — он вынужден учить математику. Естественно, он преуспевает в математике, но становится практически убогим и застывшим в истинной жизни. Существование все продолжает и продолжает отдаляться от него, а сам он становится лишь товаром на рынке. Вся его жизнь превращается в мусор, но мусор, ценный в глазах этого мира. Саньясин — тот, кто живет воображением, кто живет мечтательностью своего ума, кто живет поэзией, кто поэтизирует жизнь, кто видит образы. Тогда деревья зеленее, чем они кажутся вам, птицы более прекрасны, все приобретает иное качество. Обычная галька становится алмазом; обычные камни больше не обычны — ничто не обычно. Если вы смотрите из правого полушария, все становится божественным, священным. Сама религия из правого полушария. Два друга сидели в кафе и пили чай. Один из них изучил свою чашку и сказал со вздохом: «Ах, друг мой, жизнь похожа на чашку чая». Второй поразмышлял немного и сказал: «Но почему? Почему жизнь похожа на чашку чая?» «Откуда я знаю? Я же не философ!» — ответил первый. Правое полушарие может лишь утверждать некоторые факты, но оно не способно обосновать их. Если вы спрашиваете: «Почему?» — оно будет только молчать, вы не услышите ответа. Если вы идете и видите цветок лотоса, вы восклицаете: «Как красиво!» А кто-то спрашивает вас: «Почему?» Что вы ему ответите? Вы скажете: «Откуда я знаю? Я же не философ!» Это простое утверждение, всего лишь простое утверждение, уже само по себе тотальное, завершенное. За ним нет никаких обоснований, и ничто не вытекает из него — это просто констатация факта. Почитайте Упанишады — они просто утверждения. Они говорят: «Божественное существует». Не спрашивайте: «Почему?», иначе услышите ответ: «Мы разве философы? Откуда мы можем знать? Божественное существует». Они говорят — божественное прекрасно; они говорят — божественное рядом, ближе, чем ваше сердце. Но не спрашивайте их почему, они не философы. Посмотрите на проповеди и заявления Иисуса: они просты. Он говорит: «Мой Бог на небесах. Я его сын, он мой отец. Не спрашивайте почему». Он не сможет доказать это на суде, он просто скажет: «Я знаю». Если вы его спросите, кто ему это сказал, по какому праву он это утверждает, он ответит: «По собственному праву. Другого права у меня нет». Проблема возникает, когда в этот мир приходит человек, подобный Иисусу: рациональный ум не может его понять. Он был распят именно по этой причине: он был распят левым полушарием, так как был человеком правого полушария. Он был распят по причине внутреннего конфликта. Лао-цзы говорит: «Весь мир кажется умным, только у меня в голове путаница. Весь мир кажется уверенным, только я в замешательстве и нерешительности». Он человек правого полушария. Правое полушарие — полушарие поэзии и любви. Нужен значительный сдвиг, и этот сдвиг — внутренняя трансформация. Йога — это попытка достичь цельности существа из левого полушария, используя логику, математику, науку, усилие проникнуть в запредельное. Дзен прямо противоположен: цель та же, но дзен использует правое полушарие, чтобы проникнуть в запредельное. Оба пути подходят, но путь йоги — долгий, очень долгий путь. Это лишняя борьба, потому что вы пытаетесь от разума перейти к высшему разуму, который значительно сложнее. Дзен проще, потому что это попытка достичь высшего разума из внеразума. Вне-разум почти как высший разум — между ними нет преград. Йога подобна попытке пройти сквозь стену. А дзен — это как открывание двери: дверь даже может быть незапертой, вы лишь подтолкнете ее слегка, и она откроется. А сейчас притча... Это одна из самых красивых дзенских легенд. Люди дзен всегда разговаривают притчами. Им приходится разговаривать притчами, потому что они не могут создавать теории или доктрины, они могут только рассказывать притчи. Они прекрасные рассказчики. Иисус говорит иносказаниями, Будда говорит иносказаниями, суфийские мистики говорят иносказаниями — это не случайность. Притча, иносказание, легенда — это образ жизни правого полушария. Логика, рассуждение, доказательство, силлогизм — это образ жизни левого полушария. Слушайте... Госа Хойен говорил: «Когда люди спрашивают меня о дзен, я рассказываю им эту историю...» Эта история и в самом деле рассказывает, что такое дзен, не давая определений. Она свидетельствует. А определение невозможно, потому что дзен по своей сути не поддается определению. Вы можете вкусить его, но не можете дать определение; вы можете прожить его, но языка недостаточно, чтобы выразить его; вы можете показать его, но не можете выразить. А благодаря притче возможно некоторым образом передать его характерные черты. И эта история, действительно, прекрасно показывает, что такое дзен. Это знак. Не пытайтесь дать ему определение, не философствуйте над ним. Пусть это будет как молния — вспышка осознания. Это не пополнит ваши знания, но может дать вам импульс, толчок, изменить ви$дение. Вас может кинуть из одной стороны ума в другую — в этом весь смысл истории. Примечая, что отец стареет (а он был вор), сын обратился к нему с просьбой обучить его ремеслу, чтобы продолжать семейный бизнес, когда отец удалится от дел. Ремесло грабителя не наука, а искусство. Ворами, как и поэтами, рождаются; нельзя научиться этому — обучение не поможет. Если вы будете учиться, вас поймают, потому что в этом случае полиция знает больше вас: за их плечами века учения. Настоящий вор — прирожденный вор. Он живет из интуиции, это способность, он живет из предчувствия. У вора женское начало, он не делец, он игрок. Он рискует всем ради ничего. Все его мастерство состоит из опасности и риска. Так же и религиозный человек. Люди дзен говорят, что религиозные люди похожи на грабителей: в поиске истины они те же грабители. Невозможно достичь истины через логику, или разум, или одобрение общества, культуру, цивилизованность. Они проламывают стены, они заходят с черного хода. Если не позволено делать это днем, они проникают ночью. Если невозможно идти вместе с толпой по широкой дороге, они прокладывают свой собственный путь через леса. Да, определенное сходство присутствует. Вы сможете достичь истины, только если вы грабитель — кому ведомо искусство похищения огня, похищения сокровищ. Отец готовился отойти от дел, и сын попросил его: «Прежде чем уйдешь на покой, обучи меня своему ремеслу». Отец согласился, и на следующую ночь они вместе проникли в чужой дом. Открыв большой сундук, отец велел сыну забраться внутрь и извлечь оттуда одежду. Как только парень оказался внутри, отец запер сундук и поднял такой шум, что разбудил весь дом. После чего незаметно ускользнул. Должно быть, он был настоящим мастером, не обычным грабителем. Запертый внутри сундука, мальчик был зол, напуган и озадачен... Естественно, как иначе? Что это за обучение? Он был брошен в опасной ситуации. Но это единственный способ обучить чему-либо неизведанному, это единственный способ научить какому-либо из умений правого полушария. Левое полушарие можно обучить в школе: учение возможно, воспитание возможно, последовательное обучение возможно. И постепенно, переходя из класса в класс, вы становитесь знатоками наук, искусств и многого другого. Но для правого полушария не может быть никаких школ: оно интуитивно, оно не последовательно, оно внезапно. Оно как вспышка, как молния в ночном небе. Если она случается, то случается; если не случается, то не случается — и с этим ничего нельзя сделать. Вы можете лишь поставить себя в такие обстоятельства, при которых у нее больше шансов случиться. Именно поэтому я говорю, что старик должен был быть настоящим мастером. Запертый внутри сундука, мальчик был зол, напуган и озадачен... Это те три состояния, через которые должен пройти ваш разум. Во всех моих медитациях я делаю с вами то же самое. Запертые в сундуке, ключ выброшен — вы начинаете злиться. Многие саньясины подходят и говорят, что очень злы на меня. Я понимаю их, это естественно: я вовлекаю их в ситуации, когда их старый ум не может функционировать. Это основная причина страха. Они чувствуют бессилие, их старый ум не может функционировать, они не могут ничего с этим поделать: «Что происходит?» И когда вы оказываетесь в ситуации, в которой ваш ум попросту бесполезен, вы злитесь на меня — злитесь, а затем пугаетесь. Вы осмысливаете ситуацию — и все, что вы учили, кажется попросту бесполезным. Отсюда страх. Рассуждая логически, выбраться из этого сундука было невозможно: он был заперт снаружи, отец поднял шум и разбудил весь дом; вокруг, разыскивая вора, сновали люди, а сам отец скрылся. Возможно ли, рассуждая логически, выбраться из этого сундука? Логика попросту рассыпается, разум бесполезен. Что вы можете придумать? Вдруг мышление прекращается — и это то, чего добивался отец, это то, ради чего все это было задумано. Он подвергает сына испытанию такой ситуацией, когда логическое мышление прекращается, потому что грабителю не нужно логическое мышление. Если он будет следовать логическим умозаключениям, рано или поздно его поймает полиция, потому что они следуют той же логике. Это случилось во время Второй мировой войны... Три года Адольф Гитлер побеждал, и причина в том, что он был алогичен. Все прочие страны, воюющие с ним, воевали, придерживаясь логики. Само собой разумеется, они в совершенстве владели теорией военных действий, боевой подготовки, того и другого, у них были консультанты, которые говорили: «Итак, Гитлер будет атаковать отсюда!» И если бы Гитлер также был в здравом уме, он поступил бы именно так, потому что это было самое слабое место в обороне противника. Естественно, враг должен быть атакован там, где он наиболее слаб, это логично. И они ожидали Гитлера в самом слабом месте, они стягивали силы только туда, но он наносил удар в любом другом месте, которое нельзя было даже предсказать. Он не следовал советам даже собственных генералов. У него был один астролог, который советовал, где наносить удар. Такого никогда раньше не было: военными действиями не руководят астрологи. И однажды шпионы донесли Черчиллю, что он не сможет победить этого человека, потому что тот абсолютно алогичен. Что нелепый астролог, который ничего не знает о войне, который никогда не был на фронте, решает все и решает по звездам — а какое отношение звезды имеют к войне, идущей на земле? И Черчилль немедленно приставил к королю британского астролога, и они стали следовать его советам. Теперь все стало на свои места, потому что теперь действия определяли два дурака. Дела пошли на лад. Если вор будет следовать Аристотелю, рано или поздно его поймают, потому что той же аристотелевой логике следует и полиция. Несколько дней назад Веданта совершил чудесный поступок: он исчез вместе с джипом ашрама. Разумеется, об этом сообщили в полицию. Все ожидали, что он направится в Чанду, потому что он говорил о том, что хочет уехать в Чанду и вновь открыть там старый ашрам — Кайлаш. Отправься он туда, и полиция, возможно, не нашла бы его, но полицейские рассуждали логически: «Если он говорил о том, что собирается в Чанду, то теперь он туда не поедет — он побоится, что его в этом случае поймают. Он едет не туда». Они не переживали по поводу той дороги, и, разумеется, Веданту схватили в Лонавале. Он направлялся в сторону Мумбаи, но полиция следовала той же логике. Если вы действуете исходя из логики, то любой, кто следует тому же логическому методу, может найти вас, где бы вы ни были. Вор должен быть непредсказуемым, логика здесь неуместна. Он должен быть алогичным настолько, чтобы никто не мог вычислить его. Но это возможно только в том случае, когда вся ваша энергия движется из правого полушария. Запертый внутри сундука, мальчик был зол, напуган и озадачен... «Как?» — это логический вопрос. Потому он и был напуган, что выхода не было, это «как» было попросту бессильно. И его озарило. И вот он, переворот: только в опасности, когда левое полушарие не в состоянии действовать, оно позволяет правому полушарию высказаться — как последнее средство. Когда оно не в состоянии действовать, когда оно чувствует, что выхода нет, что оно в тупике, тогда: «Почему бы не дать шанс подавленной, плененной части ума? Дать и ей шанс. Возможно... В этом нет никакого вреда!» И вдруг... Его озарило — он стал мяукать, как кошка. Это нелогично. Мяукать, как кошка, — просто абсурдная идея. Но она сработала. Служанке было велено зажечь свечу и проверить сундук. Как только крышка была открыта, парень выпрыгнул, задул свечу, оттолкнул ошеломленную служанку и выбежал прочь. Люди бросились за ним. Заметив у дороги колодец, мальчик бросил в него булыжник, а сам скрылся в темноте. Преследователи столпились вокруг колодца и пытались разглядеть тонущего воришку. Это тоже не из логического ума, потому что логическому уму нужно время. Логическому уму нужно время, чтобы приступить, продумать, взвесить и так и этак все варианты — а вариантов множество. А если вы в таком положении, когда нет времени на размышления, если вас преследуют, как вы можете размышлять? Размышлять хорошо, когда вы сидите в кресле. Прикрыв глаза, вы можете философствовать, размышлять, взвешивать все «за» и «против», все плюсы и минусы, но когда вас преследуют и ваша жизнь в опасности, у вас нет времени на размышления — человек живет в моменте, стихийно. Это не то чтобы он решил бросить камень, это просто случилось. Это не было умозаключением, он не думал о том, чтобы сделать это, он просто обнаружил себя делающим это. Он бросил камень в колодец и скрылся в темноте. Преследователи остановились, решив, что грабитель прыгнул в колодец. Когда парень вернулся домой, он был очень зол на отца. Но когда он попытался рассказать ему, как все произошло, отец перебил его: «Меня не интересуют подробности. Ты здесь — значит, ты освоил мастерство». Какой смысл рассказывать о деталях? Они бесполезны. Детали бесполезны, когда речь идет об интуиции, потому что интуиция никак не связана с повторением. Детали имеют значение, когда дело касается логики. Люди логического склада вдаются в мельчайшие детали, чтобы, если снова случится подобная ситуация, держать ее под контролем и знать, что делать. Но в жизни вора одна и та же ситуация никогда не повторяется снова. И так же в настоящей жизни одна и та же ситуация никогда не повторяется снова. Если у вас есть готовые решения, вы становитесь практически мертвым, вы не будете откликающимся. В жизни нужен отклик, не реакция: вы должны действовать из здесь и сейчас, никаких готовых решений. Вы должны действовать не из центра, вы должны действовать из неизведанного в неизведанное. Это то, о чем говорил Госа Хойен, когда люди спрашивали его, что такое дзен. Он рассказывал эту историю. Дзен в точности как воровство. Это искусство, не наука; у него женская природа, не мужская, не агрессивная. Он восприимчив; он не тщательно продуманная методика, он стихийность. Он не имеет ничего общего с теориями, гипотезами, доктринами, писаниями — он имеет отношение только к одному; и это осознанность. Что случилось в тот момент, когда мальчик оказался внутри сундука? В такой опасности вы не можете оставаться спящим. В такой опасности ваша осознанность становится пронзительной. Не может быть иначе: жизнь под угрозой, вы тотально пробуждены. Именно таким тотально пробужденным должен быть человек каждое мгновение. И когда вы тотально пробуждены, случается перемещение: из левого полушария энергия перемещается в правое полушарие. Когда вы бдительны, вы становитесь интуитивным и к вам снисходят озарения, озарения из неизведанного, как гром среди ясного неба. Вы можете не следовать им, но тогда вы многое упустите. В действительности, все великие научные открытия тоже пришли из правого полушария, не из левого. Вы должны были слышать о мадам Кюри, единственной женщине, удостоенной Нобелевской премии... В течение трех лет она напряженно работала над определенной математической задачей, но не могла решить ее. Она много работала, доказывала и одними способами, и другими, но безрезультатно. Однажды ночью, уставшая, изможденная, она уснула, но, даже засыпая, она продолжала искать решение. Ночью она проснулась, встала, записала решение на клочке бумаги и снова погрузилась в сон. Утром она нашла решение на столе. Она не могла поверить — кто мог сделать это! Никто не мог! Слуга? Это вряд ли, он ничего не смыслил в математике. Она хорошо помнила, что накануне старалась изо всех сил, но ничего не могла сделать. Что случилось? Она пыталась вспомнить, ведь почерк был ее. Она пыталась вспомнить... и пришло смутное воспоминание, как будто бы во сне она подошла к столу и что-то написала. Откуда пришло это решение? Оно не могло быть из левого полушария — левое полушарие неустанно трудилось в течение трех лет. А на бумаге не было решения, только вывод. Если бы ответ пришел из левого полушария, то было бы решение, левое полушарие следует шаг за шагом. Но это было как озарение — того же рода озарение, что случилось с мальчиком в сундуке. Левое полушарие, усталое, измученное, бессильное, обратилось за помощью к правому полушарию. Если вы оказались в таком положении, когда логика бессильна, не отчаивайтесь, не теряйте надежду. Эти мгновения могут стать величайшим благословением вашей жизни, потому что в эти мгновения левое полушарие позволяет правому действовать по-своему. Тогда женская часть, восприимчивая часть, подает вам идею. Если вы примете ее, откроются многие двери. Но возможно, вы упустите ее, воскликнув: «Какая чушь!» Этот мальчик тоже мог упустить, потому что мысль была не вполне адекватной, закономерной, логичной. Мяукать, как кошка? Зачем? Он мог бы задуматься — «Зачем?», и тогда упустил бы идею. Но он не мог задумываться, потому что ситуация сложилась таким образом, что другого выхода не было. Поэтому он решил: «Надо попробовать. Что тут такого?» Он использовал подсказку. Отец был прав. Он сказал: «Не надо подробностей. Они не имеют значения. Ты дома, значит, ты освоил мастерство». Все мастерство в том, чтобы научиться действовать из женской части вашего ума, потому что женское связано с целым, а мужское нет. Мужское агрессивно, мужское неизменно в борьбе; женское неизменно в подчинении, в глубоком доверии. Поэтому женское тело такое прекрасное, такое округлое. В нем глубокое доверие, глубокая гармония с окружающим. Женщина живет в глубоком подчинении; мужчина неизменно борется, злится, делает и то и другое, пытается что-то доказать, пытается чего-то достичь. Женщина счастлива, она не пытается ничего достичь. Спросите женщин, хотели бы они отправиться на Луну: они были бы просто удивлены. «Зачем? Какой в этом смысл? К чему такие сложности? И дома вполне хорошо». Женщину не интересует, что происходит во Вьетнаме, Корее или Израиле. В лучшем случае, ее интересует, что происходит у соседей: кто в кого влюбился, кто с кем сбежал — ее интересуют слухи, не политика. Ее больше интересует сиюминутное, здесь и сейчас. И это исполняет ее гармонией, изяществом. Мужчина неизменно пытается что-то доказать, а если вы хотите что-то доказать, вам приходится бороться, соперничать, концентрироваться. Однажды женщина пыталась заговорить с доктором Джонсоном, но он не обращал на нее никакого внимания. «Что ж, доктор, — сказала она с насмешкой, — похоже, вам куда интереснее находиться в компании мужчин, нежели женщин». «Мадам, — ответил Джонсон, — я обожаю общество женщин. Мне нравится их красота. Мне нравится их утонченность. Мне нравится их жизнерадостность. А еще мне нравится, когда они молчат». Мужчина вынуждает женщину молчать, причем не только снаружи, но и внутри — вынуждает свою женскую часть молчать. Загляните внутрь себя. Если женская часть говорит что-либо, вы немедленно набрасываетесь на нее: «Логично ли это? Абсурд!» Люди приходят ко мне и говорят: «Сердце подсказывает, что мы хотели бы стать саньясинами, но голова говорит „Нет“». Это доктор Джонсон пытается заставить женщину молчать! У сердца женская природа. Вы многое упускаете в вашей жизни, потому что голова непрерывно вас в чем-то убеждает, что-то запрещает. Исключительные свойства головы — это ее ясность, хитрость, опасность, жестокость. Благодаря своей жестокости она заняла главенствующую позицию внутри, и это внутреннее лидерство становится у мужчин и внешним лидерством. Мужчина подавляет женщину и во внешнем мире — жестокость подавляет изящество. Как-то меня пригласили в школу на торжественное мероприятие. Должен был состояться митинг среди школьников, построение было организовано по росту: сначала низкие, потом высокие. Но я заметил, что порядок нарушал самый первый мальчик, возглавлявший строй. Это был долговязый юнец, на голову выше всех остальных. «Почему он впереди? — спросил я одну девочку. — Он школьный лидер, капитан или кто-то в этом роде?» «Нет, — прошептала она, — он щиплется». Мужской ум постоянно щиплется, создает неприятности. Нарушители спокойствия часто становятся лидерами. В школах мудрые учителя делают самых главных дебоширов капитанами класса или даже школы — дебоширов, нарушителей порядка. Как только они получают важную должность, вся их разрушительная энергия обращается на пользу учителям. Эти самые дебоширы начинают наводить порядок. Посмотрите на политиков по всему миру: когда одна партия у власти, их оппозиция постоянно нарушает спокойствие в стране. Они правонарушители, революционеры. А правящая партия наводит порядок. Но как только их отстранят от власти, они начнут вызывать беспорядки. А как только к власти придет оппозиция, она станет поборником порядка. Они все нарушители спокойствия. Мужской ум — явление, нарушающее спокойствие, поэтому он подавляет и властвует. Но глубоко внутри, хотя вы и получили власть, вы упускаете жизнь — и глубоко внутри женский ум остается. И пока вы не уступите своему женскому началу, пока не подчинитесь ему, пока ваши сопротивление и борьба не капитулируют, вы не узнаете, что такое подлинная жизнь и ее празднование. Я слышал... Как-то один американский ученый в Копенгагене посетил с визитом видного физика, Нобелевского лауреата Нильса, и был весьма удивлен, когда над его рабочим столом обнаружил подкову, крепко прибитую к стене, как и полагается, открытой частью вверх, чтобы она ловила удачу и давала ей выплеснуться. Американский ученый с нервным смешком спросил: «Несомненно, вы не верите, что подкова принесет вам удачу, не так ли, профессор Бор? В конце концов, как рассудительный ученый...» Бор, посмеиваясь, ответил: «Дорогой мой друг, ни во что подобное я не верю, нисколько не верю. И вряд ли возможно, чтобы я когда-нибудь поверил в такую откровенную чепуху. Однако мне говорили, что подкова приносит удачу независимо от того, верите вы в это или нет». Загляните чуть глубже, и непосредственно под вашей логикой вы обнаружите свежую струю интуиции, свежую струю доверия. Йога — это способ достижения истины при помощи разума, без сомнения, очень трудный и длительный путь. Если вы следуете Патанджали, вы пытаетесь сделать то, что может случиться без делания; вы прилагаете усилия, чтобы сделать то, что может случиться прямо сейчас безо всякого напряжения. Вы пытаетесь поднять себя за шнурок собственного ботинка — вытащить себя. Дзен — это путь стихийный, усилия без усилия, путь интуиции. Мастер дзен Иккью, великий поэт, сказал: Я вижу облака за десять тысяч верст, Я слышу в соснах звуки древних музык. Именно в этом весь дзен. Вы не сможете увидеть облака за тысячи миль с помощью логического ума. Логический ум как стекло, очень грязное, покрытое толстым слоем пыли из идей, теорий, учений. Но можно видеть облака за тысячи миль сквозь чистое стекло интуиции; ни одной мысли, только чистая осознанность. Зеркало чистое — ясность предельная. Вы не сможете услышать древнюю музыку в соснах с помощью обычного, логического ума. Как можно услышать древнюю музыку? Музыка, некогда смолкшая, утрачена навсегда. Но я вам так скажу: Иккью прав. Вы можете слышать древнюю музыку в соснах — я слышал ее, — но для этого необходим сдвиг, тотальная перемена, перемена ви$дения. Тогда вы снова сможете увидеть проповедующего Будду и снова услышать его. Вы сможете услышать древнюю музыку в соснах, потому что это вечная музыка, ее невозможно утратить. Это вы утратили способность слышать ее. Музыка вечна. Как только вы вернете эту способность, она сразу зазвучит. Она всегда была здесь, только не было вас. Будьте здесь и сейчас, и вы сможете увидеть облака за тысячи миль и услышать древнюю музыку в соснах. Поворачивайтесь все больше и больше в сторону правого полушария. Становитесь все более и более женственными, более и более любящими, уступающими, доверяющими; ближе и ближе к целому. Не стремитесь быть островом, станьте частью континента. Достаточно на сегодня. Глава 2 Смысл зрелости Вопрос первый: Ошо, ты сказал, что у меня незрелый ум. Что значит обладать зрелым умом? Думать, что ты знаешь , значит быть незрелым. Действовать из знания, из умозаключения — незрелость. Действовать из не-знания, из не-умозаключения, не опираясь на прошлое, — зрелость. Зрелость — глубокое доверие к собственной сознательности. Незрелость — недоверие. А когда вы не доверяете своей осознанности, вы доверяете знаниям, но это подмена, и очень жалкая подмена. Постарайтесь осознать, это важно. Вы жили, вы испытали многое; вы читали, вы слушали, вы думали. И вот они, все ваши умозаключения. Когда возникает некая ситуация, вы можете действовать двумя способами. Вы можете действовать из всего накопленного прошлого, опираясь на него, — это то, что я подразумеваю под действием из центра, из умозаключений, исходя из опыта, устаревшего, мертвого, — и тогда, что бы вы ни делали, ваш отклик не будет откликом, это будет реакция. А реагировать — значит быть незрелым. Если вы способны действовать здесь и сейчас, в данном моменте, из сознательности, из осознанности, отбросив все, чему вы научились, — именно это я называю действием из незнания. Это действие из наивности, именно это и есть зрелость. Как-то я прочитал анекдот... Кода сыну исполнилось тринадцать лет, мистер Смит решил, что настало время поговорить с ним о том, что должен знать о жизни каждый юноша в его возрасте. И вот однажды вечером он позвал сына в кабинет, плотно прикрыл дверь и с чувством собственного достоинства начал: «Сын, я хочу поговорить с тобой о жизни». «Да, конечно, па, — сказал мальчик. — Что тебе рассказать?» Ум остается незрелым, пока он не готов к познанию. Эго более чем удовлетворено, если вам не нужно ничему ни у кого учиться; эго более чем высокого мнения о себе, если считает, что уже все знает. Но проблема в том, что жизнь постоянно меняется, она не стоит на месте: она продолжает свое течение, она поток, а ваши знания всегда неизменны. Ваши знания не связаны с жизнью, они остались где-то в прошлом. Всякий раз, когда вы будете реагировать из них, вы будете упускать главное, потому что это не будет именно то, что следует делать. Жизнь изменилась, но ваше знание остается прежним, и вы действуете из этого знания. Вы встречаете сегодняшний день вашим вчерашним знанием. Вы никогда не сможете быть живым. И чем больше вы действуете из знаний, тем более незрелым вы становитесь. Позвольте мне поведать вам один парадокс: каждый невинный ребенок зрелый. Зрелость не имеет ничего общего с возрастом, потому что она не имеет ничего общего с опытом. Зрелость имеет отношение к восприимчивости, к свежести, целомудрию, невинности. Поэтому. когда я говорю «зрелость» , я не имею в виду, что, становясь более опытными, вы становитесь более зрелыми. Именно это люди обычно подразумевают, употребляя это слово. Я имею в виду другое. Чем больше вы будете знать, тем более незрелым будет становиться ваш ум. А когда вам исполнится семьдесят или восемьдесят лет, вы будете абсолютно незрелыми, потому что вы действуете из просроченного прошлого. Понаблюдайте за маленьким ребенком: ничего не зная, не имея опыта, он действует из здесь и сейчас. Вот почему дети могут усвоить больше, чем люди в возрасте. Психологи утверждают, что если ребенка не заставлять учиться, не вынуждать заниматься, то он способен за три месяца выучить любой иностранный язык. Оставьте его в покое с носителями языка, и через три месяца ребенок заговорит. Но если вы будете его заставлять, это займет едва ли не три года, потому что чем больше вы его заставляете, тем больше он начинает действовать из всего, что он выучил, из вчерашнего знания. Если же он оставлен в покое, он развивается свободно, спонтанно; учение дается ему легко, само по себе, автоматически. К восьми годам ребенок усваивает примерно семьдесят процентов всей информации, которую ему предстоит узнать за всю свою жизнь. Он может жить восемьдесят лет, но к восьми годам он усвоил уже семьдесят процентов — ему осталось узнать всего лишь тридцать процентов, и с каждым днем его способность усваивать знания становится все меньше и меньше. Чем больше он знает, тем меньше он учится. Когда люди употребляют слово «зрелость» , они имеют в виду много знаний; когда я употребляю слово «зрелость» , я имею в виду способность учиться — не знать, а учиться. Это разные, тотально разные, диаметрально противоположные вещи. Знание мертво. Способность учиться — живой процесс: вы просто остаетесь способными учиться, остаетесь доступными, открытыми, вы готовы воспринимать. Учение — это восприимчивость. Знание делает вас менее восприимчивым, потому что вы начинаете думать, что все уже знаете: что еще учить? Когда вы уже все знаете, вы многое упускаете, когда вы ничего не знаете, вы не можете ничего упустить. Дожив до старости, Сократ сказал: «Я знаю, что ничего не знаю!» Это зрелость. В самом конце жизни он сказал: «Я ничего не знаю!» Жизнь необъятна. Как может этот ничтожный ум все знать? Уже небольшого проблеска достаточно, даже этого слишком много. Существование неизмеримо, беспредельно, без начала и без конца — как может эта ничтожная капля сознания познать его? Уже достаточно нескольких проблесков, нескольких открытых дверей, нескольких случайных моментов соприкосновения с существованием. Но эти моменты нельзя обратить в знание. Но ваш ум стремится сделать это. И становится более и более незрелым. Поэтому первое: важно, чтобы вы были восприимчивы к познанию и ваша способность к обучению не была перегружена знаниями, не должна быть покрыта пылью. Зеркало познания должно оставаться ясным и чистым, чтобы оно могло отражать. Ум может действовать двумя способами. Он может действовать, как пленка в фотоаппарате: однажды использованная, она уже впитала необходимую информацию и утратила свою способность усваивать. Однажды использованная, она уже зафиксировала изображение: теперь она бесполезна, она больше не способна усваивать. Если вы будете использовать ее снова и снова, изображения наложатся одно на другое, и все смешается. Вот почему люди, которые много знают, боятся учиться: все смешается. Они — уже использованная пленка. Но есть другой способ познания — отражать, как зеркало. Используйте зеркало множество раз — ничего не изменится: когда вы подходите к зеркалу, ваше отражение появляется; когда вы уходите, отражение исчезает. Зеркало никогда не накапливает. Пленка в фотоаппарате моментально накапливает; она скупец, она хватает и крепко держит. Зеркало же просто отражает: вы перед ним — и вы в нем; вы уходите — и в зеркале вас нет. Только так можно остаться зрелым. Каждый ребенок рождается зрелым, но почти все умирают незрелыми. Это кажется парадоксальным, но это так. Оставайтесь невинными, и вы останетесь зрелыми. Второе. Незрелый ум всегда занимают мелочи. Незрелый ум всегда занимают предметы обихода: деньги, дома, машины, власть, престиж — все это мелочи, все это мишура. Зрелый ум занимают только существование, собственное существо, сама жизнь. Поэтому, когда я говорю, что у вас незрелый ум, я имею в виду, что вас все еще интересуют атрибуты, но не личности; вас все еще интересует внешнее, но не внутреннее; вас все еще интересуют объекты, но не субъективное; все еще интересно конечное и не интересно бесконечное. Понаблюдайте за своим умом: куда он движется, о чем мечтает. Если вы найдете на дороге драгоценный бриллиант, а рядом будет цвести прекрасная роза, что привлечет ваше внимание — роза или бриллиант? Вы даже не заметите розу, если ваше внимание привлечет бриллиант. Вы пройдете мимо розы: «Она не представляет никакой ценности». Ваш взгляд затуманится только от одного вида бриллианта. Ваш ум целиком сосредоточится на бриллианте, и вы упустите живой бриллиант — розу. В индуистском раю, говорят, растут не обычные розы — они сделаны из бриллиантов. Я не знаю, но я видел розы. Если вы можете увидеть розы здесь, на этой земле, не в раю, но здесь и сейчас — они сделаны из бриллиантов, зачем далеко ходить? Если вы познали, как это — видеть розу, ничто не сравнится с этим. И, когда вы сможете увидеть розу, вы навсегда забудете об алмазах. Однажды ко мне пришел Мулла Насреддин. Он был чрезвычайно обеспокоен: «Ах, бедный мистер Джонс. Вы слышали, что с ним произошло? Он поднимался по лестнице, споткнулся на последней ступени, полетел вниз, разбил голову и умер на месте!» Потрясенный, я переспросил: «Умер?» «Умер, — повторил он с особым упором, — и разбил свои очки!» Незрелый ум больше занимают очки, чем человеческая жизнь, смерть и любовь; его занимают вещи, дома, машины. Когда я говорю вам, что у вас незрелый ум, я имею в виду, что вам все еще интересно то, что ничего не стоит, что несущественно. В лучшем случае, это можно использовать; в лучшем случае, это может стать украшением жизни. Но это не может подменить жизнь, не может быть замещением жизни, не может стать самой жизнью. Однако есть множество людей, которые сделали это своей жизнью. Я знаю нескольких богачей, живущих такой нищенской жизнью, это сложно себе представить... Я знал в Дели одного человека, у которого было шесть бунгало. Он сдавал их в аренду, а сам жил в маленьком темном жилище, один, без жены и детей. Однажды я его спросил: «Ты состоятельный человек. Почему ты продолжаешь жить в этой сырой темной камере? За что ты заточил себя? За что ты несешь это покаяние?» Он сказал: «Ни за что. Я так всегда жил, и это полностью меня удовлетворяет. А в этих шести бунгало пусть живут другие». Он приходит в эти дома, только чтобы собирать плату. Еще я спросил его: «Почему ты так и не женился?» «Я бедный человек, а женщины очень дорого обходятся. Я не могу себе это позволить», — ответил он. Если вы встретите этого человека, вы ни за что не догадаетесь, что он владеет шестью домами и имеет хороший доход. Что случилось с этим человеком? Деньги его интересуют больше, чем он сам; деньги его интересуют больше, чем желание любить; его больше интересует власть, которую дают ему деньги, и он никогда ничем ни с кем не делился. Такие люди не редкость, их можно встретить повсюду. К этому склонен каждый. И эти люди дают рациональные объяснения. Этот человек очень умен. Он говорит: «Это не скупость. Не поймите меня неправильно. Я простой человек, живу простой жизнью. Я религиозный человек, простая жизнь прекрасна». Если вас также интересуют вещи, вы незрелы. Переключите свое внимание. Старайтесь больше и больше интересоваться людьми, чем собой. Здесь есть одна саньясинка . Она постоянно влюбляется в бедняков, хотя сама неимоверно богата. Несколько дней назад она пришла ко мне и спросила: «Ошо, почему я все время влюбляюсь в бедняков, таких, которые живут практически на улице?» Я знаю причину: рядом с нищим ей не нужно беспокоиться о своих деньгах, и она думает, что помогает этим людям — едой и по мелочи. На самом деле, она никогда не любила. Она настолько любит деньги, что не может любить людей. По сути, она приобретает этих людей за деньги; они ничего не стоят, а она ничем не рискует. Они чувствуют себя обязанными, ведь она дает еду, одежду, кров; они чувствуют себя обязанными, поэтому притворяются, что любят ее, а она притворяется, что влюблена. Это хороший способ защитить свои деньги, остаться закрытым, скупым. Она страдает, ей больно, но она не может понять, в чем дело. Она должна научиться делиться. Если вы умеете делиться, вы зрелый человек. Если вы не умеете делиться, вы незрелы. Это деление происходит на всех уровнях, во всех направлениях, во всех измерениях. Вы делитесь всем, что у вас есть. Это очень важно понять: чем больше вы отдаете, тем больше это прорастает в вас. Делитесь всем, что у вас есть, и оно прорастет; цепляйтесь, бойтесь потерять, бойтесь дружбы, любви, и они сойдут на нет. Жизнь знает только один закон — это закон распространения, деления. Посмотрите на природу. Природа такая расточительная! Нужен один цветок — распустится множество. Когда вы занимаетесь любовью, во время каждого оргазма высвобождаются миллионы клеток. Одной было бы достаточно, потому что зачать можно только одного ребенка, но высвобождаются миллионы. Один мужчина может заселить всю планету — всего один мужчина! Обычный человек занимается любовью по меньшей мере четыре тысячи раз за свою жизнь — обычный человек, — и каждый раз высвобождаются миллионы клеток. Весь мир, все существующее в данный момент население может произвести на свет один мужчина. А на самом деле на Западе мужчина становится отцом всего лишь двоих-троих детей, на Востоке — двенадцати, четырнадцати, пятнадцати — и это все. Для зачатия пятнадцати детей высвобождаются миллионы клеток. Природа невероятно расточительная. Где нужен один цветок, она рождает миллионы. Одно дерево может произвести... посмотрите на этот гулмор — миллионы семян уже готовы. Они все упадут на землю, но лишь несколько — одно, два, четыре, пять, десять, двадцать, сто, — возможно, станут деревьями. Почему так много семян? Существование не скупец. Если вы просите об одном, оно дает миллион. Просто попросите! Иисус сказал: «Стучите, да откроют вам, просите — и дано вам будет». Помните: вы просите одно, а получаете миллионы. В тот момент, когда вы становитесь скупым, вы закрыты для основополагающего явления жизни — распространения, деления. В тот момент, когда вы начали цепляться за вещи, вы упустили цель; вы упустили, потому что вещи не цель. Вы, ваше сокровенное существо — вот цель. Не красивый дом, но ваша красота; не много денег, но ваше богатство; не обилие вещей, но открытое существо, доступное великому множеству всего сущего. Когда я говорю, что вы незрелы, я имею в виду, что вы слишком привязаны к вещам и до сих пор не усвоили, что жизнь состоит из сознательности, из существ, не из вещей. Вещи нужны для того, чтобы их использовать. Они нужны, но не начинайте ими жить. Не хлебом единым жив человек: как только вы начинаете жить только хлебом, только вещами, вы мертвец. И третье: зрелость всегда спонтанна; она не планирует, она не проводит репетиций. Люди приходят ко мне... Вчера вечером здесь был человек. Он сказал мне: «Я готовлюсь задать столько вопросов, когда иду к тебе, но как только прихожу — все забываю. Что ты делаешь со мной?» Я абсолютно ничего не делаю! Это вы. Тот момент, что вы готовитесь, уже говорит о том, что все это фальшь. То, что истинно, подготовки не требует. Жизнь не нуждается в репетициях, репетиции нужны в театре. Театр — подделка. Если вы готовите ваши вопросы, это значит, что они не ваши. Если вас мучит жажда и вы приходите ко мне, сможете вы забыть о ней, захотите вы утолить вашу жажду? Как вы сможете забыть? Более того, когда вы приходите на берег реки, ваша жажда разгорается с новой силой, потому что, когда вы видите, как течет вода, слышите ее журчание, незамедлительно все, что вы подавляли в себе, вырывается на поверхность, откликается. Все ваше существо говорит: «Хочу пить!» Если вас мучит жажда, вы о ней не забудете. Но вы готовите вопросы. Вы готовитесь пойти к реке и сказать: «Я очень хочу пить!» В чем смысл подготовки? Если вы хотите пить, то вы хотите. Если нет, то к тому времени, как вы придете к реке, вы забудете про это. Когда я говорю, что вы незрелы, я имею в виду, что вы готовите ваши вопросы. Они исходят от ума, они не рождаются в сердце. Они никак с вами не связаны, они в вас не укоренены. В жизни Джорджа Бернарда Шоу произошел один примечательный случай. Однажды на премьере одной из своих пьес он вышел на сцену, чтобы по обычаю любезно поблагодарить зрителей за теплый прием. Однако там оказался один недовольный, который воспользовался паузой в звучании аплодисментов и громогласно заявил: «Шоу, твоя пьеса — дерьмо!» В зале на миг воцарилась гробовая тишина, но Шоу невозмутимо воскликнул: «Абсолютно согласен с вами, мой друг, но что мы вдвоем..., — тут он обвел жестом весь зрительный зал, — ...против подавляющего большинства?» И зал взорвался аплодисментами. Подобное нельзя подготовить заранее. Это невозможно. Это непосредственный отклик, и в этом его красота. К такому невозможно подготовиться. Жизнь — непрерывный поток, поэтому либо вы откликаетесь сразу, либо упускаете. Потом вы придумаете множество ответов — можно было ответить так, а можно было ответить этак, — но теперь они бесполезны. Марк Твен возвращался вместе с женой домой из лектория, в котором он держал прекрасную речь. На лекции жены не было, она после заехала за ним. По пути она спросила: «Как лекция?» Марк Твен ответил: «Какая именно? Та, к которой я готовился, та, которую я прочитал, или та, которую, как я сейчас думаю, надо было прочитать? Какая именно?» Если вы готовитесь, так и будет. Оставайтесь осознанным, бдительным, чутким, действуйте из вашей непосредственности. И тогда не только окружающие увидят ее живой отклик, но и вы сами будете взволнованы собственным откликом. Не только окружающие будут удивлены, будете удивлены вы сами. Я называю зрелым тот ум, который сохраняет способность удивляться. Ум является зрелым, если он постоянно продолжает удивляться другим, самому себе, всему. Жизнь для него — непреходящее изумление: у него нет готовых планов, нет готовых ответов. Он никогда не знает, что случится: каждое мгновение он движется в неизведанное. Он никогда не забегает вперед, он никогда не отстает. Он просто остается собой. Всегда и везде. И, наконец, последнее и самое основное: когда я говорю, что у вас незрелый ум, в первую очередь, я имею в виду, что у вас есть ум. Ум как таковой не может быть зрелым. Только не-ум зрелый. Зрелость никак не связана с умом, потому что ум означает все, что вы знаете. Ум означает ваш опыт; ум означает ваше прошлое, ваши репетиции, ваши приготовления. Все это заключает в себе слово «ум» . Ум — это не что-то конкретное, это все накопления, весь мусор, весь ворох вашего мертвого прошлого. Когда я говорю: «Будьте зрелыми», я имею в виду — станьте не-умом. Если вы действуете спонтанно, вы действуете из не-ума. Если вы остаетесь способными к познанию, вы останетесь способным к бытию вне ума снова, снова и снова — ум никогда не будет накапливать. Если вы способны оставаться бдительным и спонтанным, способны удивляться жизни и самому себе, удивительны для себя, постепенно вас все больше и больше будет интересовать самая глубина жизни, самое сердце жизни. И когда вы будете видеть человека, вы будете видеть не просто тело; ваш взгляд станет проникающим, как рентген. Он будет схватывать самого человека, его сознательность, внутренний свет в другом человеке. Тело — всего лишь пристанище: вы встречаете человека, пожимаете ему руку, но не только руку, вы пожимаете саму личность, вы встречаете саму личность. Постепенно вы начнете осознавать, что и ваше тело — лишь внешнее одеяние: вы должны заботиться о нем, им нельзя пренебрегать, оно важно, но оно не вершина. А вы хозяин, а не слуга. Постепенно, проникая все глубже и глубже внутрь, вы узнаете, что ум также одеяние, только внутреннее. Оно значительно дороже, чем тело, но не дороже вас. Вы наивысшая ценность. И как только вы осознаете свою величайшую ценность, вы становитесь зрелым. И как только вы осознаете свою величайшую ценность, вы осознаете величайшую ценность всего. Все существа — будды. Никто не ниже, и вся жизнь божественна. Вы ходите по святой земле. Говорят, когда Моисей взошел на холм, чтобы встретиться с Богом, перед ним загорелся куст, и из-за куста он услышал: «Стой! Сними свою обувь, ибо земля эта священна». Мне всегда нравилась эта история. Вся земля — священная земля, и все кусты охвачены пламенем набожности. Если вы не замечали этого, вы многое упустили. Приглядитесь: все кусты охвачены пламенем набожности, и из-за каждого куста доносится: «Остановись и сними свою обувь. Земля, по которой ты ходишь, священна». Вся земля, вся планета, все существование божественно. Как только в вас проникнет это чувство, я назову вас зрелыми, но не раньше. Зрелый ум — религиозный ум. Вопрос второй: Ошо, почему я делаю из мухи слона? Потому что эго не может чувствовать себя довольным и спокойным, когда есть только мухи, оно хочет слонов. Даже если это страдание, оно не должно быть кочкой, оно должно быть Эверестом. Даже если это страдание, эго не хочет быть просто несчастным, оно хочет быть чрезвычайно несчастным! Бернарду Шоу приписывают эти слова: «Если я не буду первым на небесах, я предпочту отправиться в ад — только чтобы быть там первым!» В христианстве есть только один ад, и Бернард Шоу даже не подозревал, что у нас в Индии существует понятие о семи кругах ада. Если бы он знал об индуистской преисподней, он бы выбрал седьмой круг, потому что на пятом он бы чувствовал себя оскорбленным: есть те, кто все же далеко впереди него, в седьмой преисподней. Истинные грешники, великие грешники — вот кто в седьмой преисподней! Так или иначе, человек хочет быть первым. Поэтому продолжает делать из мух слонов. Умерла как-то очень мнительная женщина. Весь город вздохнул с облегчением, все медицинские работники вздохнули с облегчением, потому что для многих она была постоянной головной болью. Семья, доктора, целители — она донимала всех и вся, но никто так и не смог ей помочь. А она получала удовольствие от той мысли, что никто не может поставить ей диагноз — она страдает от исключительной болезни. На деле же никакой болезни не было. В конце концов она умерла, и в городе был почти что праздник. Но когда вскрыли ее завещание, выяснилось, что она категорически настаивает на исполнении ее последней воли. Ее желание заключалось в следующем: на ее могиле должен быть установлен надгробный памятник с такими начертанными на нем словами: «Теперь вы поверите, что я была больна?» Так она снова напомнила о себе всему городу. Люди не перестают создавать значительные проблемы из ничего. С тысячами из них я разговаривал об их проблемах, но еще не услышал ни об одной настоящей проблеме. Все эти проблемы поддельны. Вы создаете их, потому что без проблем вы ощущаете пустоту. Тогда нечего делать, не с кем бороться, некуда идти. Люди ходят от одного гуру к другому, от одного мастера к другому, от одного психоаналитика к другому, кочуют из одной группы по решению проблем в другую — ведь без этого они чувствуют пустоту, и жизнь кажется им бессмысленной. Вы создаете проблемы, чтобы чувствовать, что жизнь — великий труд, постоянный рост, жестокая борьба. Эго может существовать только в борьбе, помните об этом, только в сражении. Если я вам скажу: «Убейте трех мух — и станете просветленным», — вы не поверите мне. Вы скажете: «Трех мух? Кажется, этого недостаточно. И я стану просветленным? Это не кажется правдоподобным». А если я скажу убить семьсот львов — это уже похоже на правду! Чем значительней проблема, тем значительней вызов — тем значительней чувствует себя ваше эго, тем сильнее возвышается. Вы создаете проблемы — они не существуют. А теперь, если позволите, не существует даже мух. Это одна из ваших уловок. Вы говорите: «Да, может, слонов и нет, но мухи...?» Нет, не существует даже мух — они ваши порождения. Сначала вы из ничего создаете мух, затем из мух вы делаете слонов. Священники, психоаналитики и гуру счастливы: благодаря вам процветает их дело. Если вы не создаете из ничего мух и не превращаете их в слонов, в чем тогда смысл помощи гуру? Вы должны нуждаться в помощи, чтобы вам помогать. Истинные мастера говорят о другом. Они утверждают: «Посмотри, чем ты занимаешься, какой же бессмыслицей ты занимаешься! Сначала ты создаешь проблему, а потом пускаешься на поиски ее решения. Понаблюдай, зачем ты создаешь проблему. В самом начале, точно в тот момент, когда ты создаешь проблему, рождается и ее решение — не создавай ее!» Но это не привлекает вас, потому что в этом случае вы вдруг оказываетесь лицом к лицу с самим собой. Нечего делать? Просветления нет? Сатори нет? Самадхи нет? Неприкаянный, пустой, вы пытаетесь заполнить себя хоть чем-нибудь. У вас нет никаких проблем. Только это и нужно понять. В этот самый момент вы можете отбросить все свои проблемы, потому что они ваши порождения. Взгляните иначе на ваши проблемы: чем глубже вы заглядываете, тем меньше они представляются. Продолжайте вглядываться в них, и постепенно они начнут исчезать. Продолжайте всматриваться, и однажды вы обнаружите, что пустота — прекрасная пустота окружает вас. Не надо ничего делать, никем быть, потому что вы уже такой. Просветление — это не то, чего можно достичь; просветление — это то, что нужно прожить. Когда я говорю, что достиг просветления, я имею в виду, что однажды просто решил прожить его: надо значит надо! И с тех пор я живу им. Это установка, что с этого момента вам больше не интересно создавать проблемы, вот и все. Это установка, что с этого момента вы завязали со всей этой чепухой типа создания проблем и поиска решений. Это игра, в которую вы играете сами с собой: сами прячетесь и сами ищете. Вы и тот, и другой — и вы знаете это! Вот почему, когда я говорю об этом, вы улыбаетесь, вы смеетесь. Я не говорю ничего смешного, вы понимаете это. Вы смеетесь над собой. Посмотрите, как вы смеетесь, посмотрите на свою улыбку. Вы понимаете это. Так и должно быть, ведь это ваша игра: вы прячетесь и ждете себя, когда вы начнете искать и найдете себя. Вы можете найти себя прямо сейчас, потому что это вы прячетесь. Вот почему мастера дзен практикуют затрещины. Когда кто-либо приходит и говорит: «Я хочу стать буддой...», — мастер приходит в ярость, потому что он говорит полную ерунду. Он уже будда. Если Будда приходит ко мне и спрашивает, как стать Буддой, — что вы мне предлагаете делать? Я отвешу ему затрещину: «Кого ты хочешь обмануть? Ты будда!» Не создавайте себе лишних проблем. Понимание придет к вам, если будете наблюдать, как делаете проблему все больше, больше и больше, как накручиваете себя, как подгоняете колесо все быстрее, быстрее и быстрее. Затем вы оказываетесь на вершине страдания и испытываете нужду в сочувствии всего мира. Одна саньясинка, Марга, написала мне записку: «Ошо, мне очень грустно, потому что когда ты говоришь с нами, то смотришь на всех, кроме меня». Послушайте, я ни на кого не смотрю, но я получил глаза, и они должны куда-то смотреть. Не то чтобы я смотрел на когото. Я ни на кого не смотрю. Загляните в мои глаза — они пусты, они безучастны. А вы пытаетесь найти в них свое отражение и не находите его, и глубокая печаль охватывает вас. И возникает новая проблема: теперь эго чувствует себя уязвленным. На всех смотрят, а на вас нет! Проследите, как вы сделали себя исключительным. Вы будто стали особенным, а я смотрю на всех, на обычную толпу, но не на вас. Вы стали уникальным. Если я смотрю на Маргу — а я это делать не собираюсь; после того, как я получил от нее записку, я вообще не собираюсь смотреть на нее, — если я смотрю на нее, тогда эго придумывает другую уловку: я смотрю только на нее. И это создает проблему! Вы великие создатели проблем. Просто осознайте это, и проблемы сразу исчезнут. Вам это по силам. Вы рождены совершенным — этим все сказано. Вы рождены совершенным, совершенство — ваша сокровенная сущность. Вы должны просто прожить это. Решиться и прожить это. Если вы еще не насытились игрой, можете продолжать, но не спрашивайте почему — вы знаете ответ. Ответ прост: эго не может существовать в пустоте, ему необходимо с чем-то бороться. Подойдет даже порождение вашего воображения — вам необходимо с кем-то бороться. Эго существует только в противостоянии. Эго не существование, эго — напряжение. Как только возникает противоречие, появляется напряжение и проявляется эго; когда противоречий нет, отсутствует и напряжение, и эго исчезает. Эго не атрибут, эго — напряжение. И, конечно, никто не хочет слабое напряжение, все хотят серьезных напряжений. Если вам недостаточно своих проблем, вы начинаете думать о человечестве, о мире, о будущем, о социализме, о коммунизме и тому подобной дребедени. Вы начинаете думать об этом, будто судьба всего мира зависит от ваших размышлений. И вы думаете: «Что будет с Израилем? Что будет с Африкой?» И не перестаете размышлять и создаете проблемы. Люди волнуются, они не могут уснуть, ведь где-то идет война. Они крайне возбуждены. Их собственная жизнь настолько заурядна, что они начинают черпать исключительность из других источников. Нация в беде — они отождествляют себя с нацией. Культура в опасности, общество в опасности — это серьезные проблемы, и вы отождествляете себя с ними. Вы индуисты — индуистская культура в опасности; вы христиане — церковь в беде. Весь мир под угрозой — и вы становитесь значительней благодаря вашим проблемам. Эго нужны проблемы. Если вы осознаете... в самом этом осознании слоны снова станут мухами, а затем и мухи исчезнут. И вдруг возникает пустота, полная пустота вокруг. Вот в чем заключается просветление: глубокое осознание, что проблем нет. Теперь, когда проблем нет и нечего решать, что вы будете делать? Вы сразу же начинаете жить. Вы будете есть, вы будете спать, вы будете любить, вы будете болтать, вы будете петь, вы будете танцевать — что еще здесь можно делать? Вы стали богом, вы начали жить. Если Бог существует, несомненно одно: у него не должно быть никаких проблем. Без сомнения. Тогда чем же он занят все свое время? Проблем нет, не нужно консультироваться с психотерапевтом, не нужно ходить к гуру и никому сдаваться. Что же делает Бог? Он, должно быть, сходит с ума, находится в смятении. Что он будет делать? Ничего, он живет; его жизнь тотально заполнена жизнью. Должно быть, он ест, спит, танцует, заводит романы — и никаких проблем. Начните жить настоящим моментом, и вы увидите: чем больше вы живете, тем меньше проблем, потому что теперь, когда ваша пустота стала цветением жизни, в этом нет необходимости. Когда вы не живете, эта же энергия прокисает. Та энергия, которая могла стать цветком, застывает. Не имеющая возможности цвести, она становится шипом в вашем сердце — одна и та же энергия. Заставьте ребенка сидеть в углу и прикажите сидеть неподвижно, не шевелясь. Понаблюдайте, что произойдет. Всего несколько минут назад он был совершенно расслабленный, подвижный — теперь лицо его покраснело, потому что он должен напрягаться, сдерживать себя. Все его тело застыло, он будет пытаться пошевелиться там и здесь и захочет выпрыгнуть из себя. Вы принудили его энергию: теперь у нее нет цели, нет смысла, нет пространства для движения, негде расцветать и цвести; она застыла, замерзла, замерла. Ребенок переживает короткую смерть, временную смерть. А теперь, если вы не позволите ребенку снова бегать, играть и носиться по всему саду, он начнет создавать проблемы. Он будет фантазировать: в своем уме он создаст множество проблем и начнет бороться с ними. Он увидит злую собаку и испугается или представит себе привидение и начнет сражаться с ним и убегать от него. Теперь он создает проблемы. Та энергия, которая еще несколько минут назад плескалась повсюду, во всех направлениях, застыла и прокисает. Если бы люди чуть больше танцевали, чуть больше пели, были немного сумасброднее, их энергия была бы более подвижной, и все их проблемы постепенно исчезли бы. Поэтому я так настаиваю на танцах. Танцуйте до получения оргазма! Позвольте всей своей энергии стать танцем, и вдруг вы обнаружите, что у вас нет никакой головы: застойная энергия из вашей головы охватила все ваше существо, порождая прекрасные образы, жесты, движения. Во время танца наступает момент, когда ваше тело перестает быть неподвижным; оно становится гибким, текучим. Во время танца наступает момент, когда вы перестаете ощущать границы собственного тела; вы таете, сливаетесь с космосом, ваши границы сливаются. Понаблюдайте за танцором — вы увидите, что он превратился в сгусток энергии, у него больше нет жестких границ, больше нет рамок. Он вытекает за рамки себя, за рамки своей формы и становится более живым, все более и более живым. Но вы узнаете, что действительно происходит, только если танцуете сами: голова изнутри освобождается, вы снова ребенок. И вы больше не создаете никаких проблем. Живите, танцуйте, ешьте, спите — и делайте все это настолько тотально, насколько возможно. И вспоминайте вновь и вновь: всякий раз, как вы поймаете себя на создании проблемы, вырывайтесь от нее, и немедленно. Как только вы создадите проблему, необходимо будет ее решать. И даже если вы найдете решение, из этого решения возникнет множество других проблем. Если упустите первый шаг, вы в ловушке. Как только вы заметите, что погружаетесь в проблему, берите себя в руки, бегите, прыгайте, танцуйте, но не погружайтесь в нее. Делайте что-нибудь, чтобы та энергия, которая создавала проблему, стала подвижной, освободилась, оттаяла, вернулась во вселенную. У примитивных людей не бывает много проблем. В Индии я встречал примитивные племена, которые говорят, что вообще не видят снов. Фрейд был бы не в состоянии поверить, что такое возможно. Они не видят снов, и если иногда кому-нибудь что-нибудь приснится — а это редкое явление — то вся деревня постится и молится. Что-то пошло не так, случилось нечто неподобающее: человек видел сон. Такого не бывает в их племенах, потому что они живут настолько тотально, что ничего не остается в их головах, чтобы завершить это во сне. Все, что вы оставляете незавершенным, должно быть завершено во сне; все, что вы не прожили, остается, как похмелье, и изживает само себя во снах. Вот что такое сон. Целый день вы не перестаете думать. Это значит, что у вас больше энергии, чем вы используете для жизни, у вас больше энергии, чем требуется вашей так называемой жизни. Вы упускаете настоящую жизнь. Используйте больше энергии, тогда к вам будет поступать свежая энергия. Не будьте скупцом. Используйте все сегодня, пусть сегодняшний день будет полностью завершен. Завтра само позаботится о себе, не беспокойся о завтра. Беспокойство, проблемы, тревоги — все это говорит только об одном: вы живете неправильно, ваша жизнь пока еще не празднование, не танец, не веселье. Отсюда все проблемы. Если вы действительно живете, эго исчезает. Жизни не ведомо эго, она умеет только жить, жить и жить. Жизни не ведомы ни «я», ни центр; жизни не ведомо разделение. Вы вдыхаете — и жизнь проникает в вас; вы выдыхаете — и проникаете в жизнь. Разделения нет. Вы едите, и деревья проникают в вас через свои плоды. Однажды вы умрете, вас похоронят в земле, и деревья впитают вас, и вы станете их плодами. И ваши дети съедят вас. А вы ели ваших предков; деревья превратили их в плоды. Вы считаете себя вегетарианцем? Не обманывайте себя при помощи внешних признаков — мы все людоеды! Жизнь целостна. Она не перестает двигаться, она проникает в вас, она проходит через вас. По сути, говорить, что она проникает в вас, неправильно, потому что это кажется, как будто жизнь проникает в вас, проходит через вас. Вы не существуете — есть только приход и уход этой жизни. Вы не существуете, существует только жизнь в неисчислимом многообразии форм, в своей энергии, в миллионах восторгов. Когда вы осознаете это, позвольте этому осознанию быть единственным законом. С этого момента начните жить, как будды. Если решите иначе, так тому и быть. На мой взгляд, это единственное возможное решение: «Я никогда больше не собираюсь обманывать себя. Я начну жить, как Будда, в пустоте. Я не буду пытаться занять себя бессмысленным делом. Я растворюсь». Третий вопрос: Ошо, я замечаю, что глубоко внутри я хочу, чтобы меня любили и воспринимали как величайшего из людей на планете, что я хочу стать самым знаменитым. И я чувствую себя уязвленным, когда меня отвергают. Что делать с этими мечтами? Если ты осознал, что это мечты, тогда умойся и выпей чашку чая. Что можно сделать с этим? Мечты есть мечты, зачем беспокоиться? Но вы не понимаете, что это мечты. Это естественно. Вы думаете, что это не мечты, потому и взволнованы. Иначе зачем волноваться? Если во сне ты заболел, ты пойдешь с утра к доктору? «Во сне я был очень болен, меня нужно лечить»? Ты никогда не пойдешь. Утром ты поймешь, что это был сон, а теперь ты проснулся! Какой смысл идти к доктору? Но ты все еще не понял, что это мечты. Они реальны для тебя, отсюда все проблемы. «Я замечаю, что глубоко внутри я хочу, чтобы меня любили». Если хочешь быть любимым — люби! Все, что ты даешь, возвращается. Если хочешь быть любимым, забудь о желании быть любимым. Люби, и любовь придет к тебе во множестве воплощений. Жизнь отражает, жизнь откликается, жизнь отвечает, что бы вы ни кинули в нее. Поэтому, если ты хочешь быть любимым, забудь о желании быть любимым, смысл совершенно в другом. Правило простое — люби. Если ты хочешь, чтобы тебя воспринимали как величайшего из людей на планете, начни воспринимать каждого как величайшего из людей на планете, иначе как они будут воспринимать тебя как величайшего? Они хотят того же. Они не будут воспринимать тебя как величайшего, потому как что тогда будет с ними? Если ты величайший, тогда кто они? Никто не хочет быть кем-то еще. Однажды случилось так. Мулла Насреддин беседовал с муллой. Они встретились спустя много лет. Оба были поэтами — извечными соперниками. Оба принялись хвастаться своими успехами. «Ты не представляешь, Насреддин, как много людей читает меня теперь, — кичился его друг. — Число моих читателей удвоилось». «О мой Бог! — воскликнул Насреддин. — Неужели ты женился?!» Все хотят одного. Если вы хотите, чтобы вас воспринимали как величайшего из людей на планете, возьмите за правило: делайте для других то, что хотите получить от них. Но это проблематично. Эго хочет, чтобы вы были величайшим из людей на планете, и никто другой. И вы чувствуете себя уязвленным, ведь все размышляют так же. Вы не можете понять простую истину. Они также ждут, что вы воспримете их как величайших людей. Однажды я слушал Муллу Насреддина. Он произносил политическую речь. Он говорил: «С трепетом обращаюсь я к аудитории, где все умнее меня — все вместе взятые то есть...» Все хотят быть на вершине мира; весь мир — ваши конкуренты. Помните о том, что вы будете повержены. Один против целого мира — именно так. Если вы понимаете, о чем идет речь, возможны два пути. Либо вы забываете про это, становитесь обычными, простыми, какие вы есть. Нет необходимости быть великим, единственное, что необходимо, — это быть настоящим. Величие — ложная цель. Быть настоящим... Мне попался на глаза один слоган: «Будь реалистом, планируй чудо». Да, так и есть. Если вы действительно реалист, вы начинаете жить чудом. И чудо в том, что, если вы настоящий, вас не волнуют соревнования, соперничество. Кого это волнует? Вы наслаждаетесь едой, наслаждаетесь каждым вдохом, наслаждаетесь солнечным светом, звездами, наслаждаетесь жизнью, тем, что вы живы, — вы в полном созвучии, в гармонии с целым. Какой смысл в том, чтобы быть великим? Великие люди, так называемые великие люди, почти всегда лицемеры. Они вынуждены ими быть, они не могут быть настоящими. Они поддельные, потому что выбрали неправильную цель. Быть великим — цель эго, быть настоящим — существования. Если вы хотите быть великим, вы будете находиться в постоянном конфликте. И, естественно, все будут делать вам больно. Не то чтобы все будут стараться сделать вам больно, просто они стремятся туда же, а вы стоите у них на пути. Оставьте эту мышиную возню. Сядьте под деревом у дороги. Как невыразимо прекрасно и тихо. Иначе будьте готовы к боли. Некий политик имел обыкновение заходить ко мне. Одно время он был президентом Национального Конгресса Индии, большим человеком в Индии. Он говорил: «Я такой простой человек. Почему люди распускают обо мне грязные слухи? Почему они хотят оскорбить меня?» Я ответил ему: «Никто не хочет оскорбить тебя. Ты просто стоишь у них на пути. Они тоже хотят стать президентами великих партий, но ты стоишь у них на пути. Они вынуждены оттолкнуть тебя». Я сказал ему: «Вспомни, как ты поступал с прошлым президентом. Теперь они делают то же самое с тобой — насмехаются». Как только вы оказались у власти, вас начинают непрестанно тянуть и сталкивать. Это неизбежно. Рамакришна любил рассказывать эту прекрасную историю... Как-то птица летела с мертвой мышью, а двадцать или тридцать птиц преследовали ее. Птица была очень обеспокоена. «Почему? Я ничего не сделала им, я просто несу свою мертвую мышь. Почему они все преследуют меня?» И птицы напали на нее, и в жестокой схватке, в борьбе птица открыла клюв и выронила мышь. И сразу же все бросились за мышью и забыли о птице. А она села на дерево и задумалась. Они были не против нее. Они хотели того же — они хотели мышь. Если вам делают больно, откройте клюв. Должно быть, вы несете мертвую мышь! Бросьте ее! А затем сядьте; если можете, сядьте на дерево или под ним и задумайтесь. И вдруг вы обнаружите, что они забыли о вас. Вы их больше не интересуете. И никогда не интересовали. Эго — мертвая мышь. Старшая дочь Джонса недавно родила замечательного малыша, и отец принимал поздравления. Тем не менее, он выглядел подавленным, и один из друзей спросил: «Что случилось, Джонс? Тебе не нравится быть дедом?» Джонс издал протяжный вздох. «Нет, — сказал он. — Это меня беспокоит не так сильно. Но как оскорбительно ложиться в постель с бабушкой». Понаблюдайте за умом — как он создает проблемы. Женщина та же, но теперь она стала бабушкой, и это оскорбительно. Вас ранят ваши собственные идеи. Если вас действительно беспокоит ваше личное благополучие, вам следует понять: никто не ранит вас, кроме ваших собственных идей. Отбросьте их. Или если вы и так хорошо себя чувствуете, не беспокойтесь о ранах. Терпите. Но примите решение внутри себя: если вы хотите идти по пути эго, если вы хотите стать величайшим в мире, тогда все будут стремиться доказать, что вы худший. Имейте мужество и смелость, чтобы выдержать все это. Это бессмысленно, но если вы выбираете такой путь, то это ваш выбор. Если же вы на самом деле хотите благополучия, внутреннего спокойствия, тишины и блаженства, тогда эти раны знаковые: вы придерживаетесь неправильных идей. Отбросьте их. Последний вопрос: Ошо, у меня нет вопросов — только чувство безнадежности. Я не могу придавать большое значение своим вопросам, я чувствую, что они исходят из чего-то непрочного и ненастоящего. «У меня нет вопросов — только чувство безнадежности». Как появляется это чувство? Ты, наверное, слишком много надеялся. Оно возникает из слишком больших надежд. Если вы не надеетесь, всякая безнадежность исчезает. Если вы ожидаете слишком многого, разочарование неизбежно. Если вы стремитесь преуспеть, вы потерпите неудачу. Как вы ни будете напрягаться, случится обратное. Ты, должно быть, слишком упорно стремился к воплощению какой-либо мечты — в этом случае появляется безнадежность. Если ты на самом деле хочешь избавиться от безнадежности — а этого хотят все, — тогда избавься от надежды. Отбрось всякую надежду, и вдруг ты обнаружишь, что вместе с надеждой исчезла и безнадежность. И человек приходит к внутреннему умиротворению, в котором нет ни надежды, ни безнадежности. Человек становится уравновешенным, безмятежным, спокойным, собранным — глубокое вместилище энергии, хранилище энергии и спокойствия. Но для этого тебе придется пожертвовать надеждой. Сам вопрос показывает, что ты все еще надеешься. Продвинься немного глубже и дальше: если ты действительно безнадежен, безнадежность исчезнет. Позвольте мне сказать это несколько иначе. Когда человек говорит, что он безнадежен, он говорит, что все еще цепляется за ту самую надежду, которая оказалась бесплодной, которую в принципе невозможно воплотить. Но человек все еще продолжает держаться за нее, надеется вопреки всякой надежде. Продолжением этого становится безнадежность. Не надейтесь ни на что. Это бесполезно, потому что все, на что вы могли надеяться, уже дано. На что еще вы можете надеяться? Ты здесь, все здесь, целое существование. Но вы не цените этого, вы мечтаете о какойто мертвой мыши — об упоении властью, о самоутверждении, о всемирной славе. Это неисполнимо. Даже Александр потерпел поражение. Даже Александр умирает нищим, бедняком, потому что все ваши накопления у вас отбираются — вы уходите с пустыми руками. С пустыми руками вы приходите, с пустыми руками вы уходите. Так зачем тогда волноваться о славе, о богатстве, о власти — духовных или материальных? Просто будьте. Бытие — величайшее чудо. Повернитесь внутрь себя, что Будда называет параврити . Повернитесь, полностью повернитесь, тотально повернитесь — и вдруг вы настолько полны радости, что больше ничего и не нужно. Более того, вы имеете столько, что вам захочется излить это на других. Но все так и движется из одной крайности в другую. Если вы надеетесь, мало-помалу маятник перемещается к безнадежности. Если вы слишком сильно влюблены в жизнь, малопомалу вы приближаетесь к суициду. Если вы излишне религиозны, со временем вы становитесь атеистом. Маятник не перестает двигаться к противоположности. Где-то посередине необходимо остановиться. Если вы остановитесь посередине, вместе с вами остановится время. А когда время останавливается, все надежды, все желания исчезают. Вы начинаете жить сейчас. Сейчас — единственное время, и здесь — единственное пространство. Позвольте мне рассказать вам одну историю. Это замечательный еврейский анекдот. Юный Сэмми Московиц купил мотороллер, но он воспитывался в строгой ортодоксальной манере, поэтому не был до конца уверен, приличествует ли ортодоксальному еврею разъезжать на мотороллерах. Он решил, что лучшим выходом будет пойти к своему достопочтенному раввину, чтобы тот обучил его барухе , традиционной молитве благословения, чтобы прочитать ее над мотороллером, прежде чем ехать на нем. Безусловно, в этом случае ездить на мотороллере будет пристойно. Таким образом, он пришел к раввину и сказал: «Ребе, я купил мотороллер и хотел бы узнать, не мог бы ты научить меня барухе, чтобы я каждое утро читал ее над ним?» Раввин спросил: «А что такое мотороллер?» Сэмми объяснил, и раввин покачал головой: «Насколько я знаю, для таких случаев не существует подходящей барухи , но я подозреваю, что кататься на мотороллере — грех. Я запрещаю тебе делать это». Сэмми был очень подавлен: он всей душой жаждал покататься на мотороллере, который обошелся ему в кругленькую сумму. Ему в голову пришла одна мысль: почему бы не спросить мнения другого раввина, не ортодоксального, а лишь всего-навсего консервативного? Он нашел консервативного раввина, который, в отличие от ортодоксального, был не в традиционной длинной накидке, а в темном деловом костюме. Консервативный раввин спросил: «Что такое мотороллер?» Сэмми объяснил. Рабби задумался на минуту, а потом сказал: «Думаю, нет ничего плохого в том, чтобы ездить на мотороллере. Но я не знаю ни одной подходящей барухи на этот случай, так что, если без нее совесть твоя неспокойна, не езди на нем». Сэмми отправился на окраину города и встретил ребе Ричмонда Эллиса в бриджах, который направлялся на поле для игры в гольф на своем мотороллере. Сэмми чрезвычайно оживился: «Еврею можно ездить на мотороллере? Я купил себе, но не знаю...» «Конечно, парнишка, — ответил тот. — В этом нет ничего дурного. Катайся на здоровье». «Тогда расскажи мне подходящую баруху ». Новомодный раввин задумался и спросил: «А что такое баруха ?» Все движется из крайности в крайность! Ортодоксальный раввин не знает, что такое мотороллер, а передовому неизвестно, что такое баруха . Из религии, чрезмерно догматичной религии, выходят чрезмерно нерелигиозные люди. Когда они покидают церковь, они становятся проститутками. Где-то в глубине необходим баланс. Прямо посередине, точно посередине выход за пределы. Ты жил с надеждой. Но надежды не оправдались, и теперь ты живешь в безнадежности. Пусть и безнадежность не оправдается — отбрось и надежду, и безнадежность. Выйди за пределы этих отношений, которые живут в будущем. Живи здесь и сейчас! Жить надеждой — жить в будущем, а это значит откладывать жизнь. Это не путь жизни, это путь самоубийства. Незачем надеяться, и незачем пребывать в безнадежности. Живите здесь и сейчас. Жизнь — невероятное блаженство, она изливается здесь, а вы смотрите куда-то еще. Она прямо перед глазами, но ваши глаза устремлены вдаль, они смотрят на горизонт. Она внутри вас, но вы не здесь. Я не за надежду, я не за безнадежность. Я против любых крайностей. Все крайности бесплодны. Будда говорил: «Мой путь — это серединный путь, маджхим никайя ». Это путь трансценденции. Достаточно на сегодня. Глава 3 Венец Якуси-Будды Однажды зимой в двери храма Эйсая постучал самурай, лишившийся своего хозяина, и взмолился: «Я болен и беден, моя семья погибает от голода. Прошу тебя, мастер, помоги». Полностью зависящий от подаяний, Эйсай жил очень аскетично, ему нечем было поделиться. Он уже собрался было прогнать самурая, как вспомнил про изваяние ЯкусиБудды. Он подошел к нему, оторвал венец и протянул самураю со словами: «Продай его. Это поддержит тебя». Ошеломленный, но доведенный до отчаяния самурай взял венец и ушел. «Учитель! — воскликнул один из учеников. — Это святотатство! Как ты мог это сделать?!» «Святотатство? Брось! Я всего лишь воплотил в жизнь сознание Будды, полное любви и сострадания. Несомненно, если бы он сам выслушал этого несчастного самурая, он бы отрезал руку для него». Медитация — это цветок, а сострадание — его аромат. Это происходит именно так: цветок распускается, и ветер разносит его аромат во все стороны, во все концы земли. Но сначала — цветение цветка. И человек несет в себе возможность цветения. До тех пор, пока внутреннее существо человека не расцветет, аромат сострадания невозможен. Сострадание невозможно практиковать, это не знание. Вы не можете управлять им, оно выше вас. Если вы медитируете, однажды вдруг вы уловите новое ощущение, совершенно не знакомое: из вашего существа изливается сострадание ко всему существованию. Без направления, без адреса оно достигает самых границ существования. Без медитации эта энергия — страдание, с медитацией та же энергия становится состраданием. Страдание и сострадание — не разные энергии, а одна и та же. Когда эта энергия проходит через медитацию, она трансформируется, видоизменяется; она становится качественно иной. Страдание движется вниз, сострадание — вверх. Страдание вытекает из желания; сострадание — из отсутствия желаний. Страдание — это заполнение пустоты с целью забыть мучения, в которых вы живете; сострадание — это празднование. Сострадание — это танец обретения, удовлетворения: вы настолько удовлетворены, что готовы поделиться. Небытие оставлено; вы достигли предназначения, которое носили внутри с давних пор как нераскрывшуюся возможность, как бутон. Теперь он раскрылся и танцует. Вы достигли, вы удовлетворены. Больше некуда стремиться, некуда идти, нечего делать. Что теперь будет с энергией? Вы начнете делиться. Та же энергия, что струилась по темным изгибам страдания, теперь вместе с лучами света стремится вверх, не оскверненная никакими желаниями, не отравленная обусловленностью, чистая, не развращенная никакими стимулами; поэтому я называю ее ароматом . Цветок ограничен, аромат — нет. У цветка есть ограничения: он укоренен, он зависим. Аромат независим — он легко движется, плывет по ветру, ничем не закрепленный на земле. Медитация — цветок, у нее есть корни. Она существует в вас. Когда возникает сострадание, у него нет корней — оно легко движется и не перестает распространяться. Будда исчез, но не его сострадание. Цветок рано или поздно умрет; он часть земли, и прах вернется к праху, но освобожденный аромат останется на веки вечные. Будда ушел, Иисус ушел, но не их аромат. Их сострадание по-прежнему здесь, и кто открыт этому состраданию, незамедлительно испытает его воздействие, будет подхвачен им, будет приглашен в новое путешествие, в новое странствие. Сострадание не ограничено цветком. Оно исходит из цветка, но не от цветка. Оно проходит через цветок: цветок — просто канал, на самом деле оно исходит из запредельного. Оно не может явиться без цветка, цветок — необходимый этап, но оно не принадлежит цветку. Когда цветок распускается, сострадание высвобождается. Это утверждение, этот акцент должны быть глубоко осознаны, потому что, если вы упустите смысл, вы можете начать практиковать сострадание, и тогда оно не будет настоящим ароматом. Практикуемое сострадание — то же страдание под новым именем. Это та же энергия, отравленная желанием, развращенная стимулами, она может нести опасность для других людей, потому что во имя сострадания вы можете разрушать; во имя сострадания вы можете создавать оковы. Это не сострадание, и, если вы практикуете его, вы становитесь искусственными, формальными — настоящими лицемерами. Первое, о чем нужно постоянно помнить, — это о том, что сострадание нельзя практиковать. Именно в этом все последователи всех великих духовных учителей упустили. Будда обрел сострадание через медитацию; теперь буддисты практикуют сострадание. Иисус обрел сострадание через медитацию, но христиане, христианские проповедники практикуют любовь, сострадание, служение человечеству. Однако их сострадание оказалось крайне разрушительной силой: их сострадание породило только войны; их сострадание уничтожило миллионы людей. Они попали в глубокое рабство. Сострадание освобождает, дает свободу, но такое сострадание может прийти только через медитацию, другого пути нет. Будда сказал, что сострадание — это побочный продукт, следствие. Вы не можете просто так получить следствие: вы должны двигаться, вы должны обеспечить причину, и результат не заставит себя ждать. Поэтому если вы действительно хотите понять, что такое сострадание, вы должны понять, что такое медитация. Забудьте все, что знаете о сострадании, оно возникает само собой. Попытайтесь понять, что такое медитация. Сострадание может служить критерием — правильной была медитация или нет. Если медитация была правильной, сострадание не может не прийти — это естественно, оно следует за медитацией, как тень. Если медитация была неправильной, тогда сострадание не последует. Поэтому сострадание может служить критерием — правильной была медитация или нет. Даже медитация может быть неправильной. У людей сложилось ошибочное мнение, что все медитации правильные. Это не так. Медитация может быть неправильной. Например, та медитация, которая ведет к глубокой сосредоточенности, неверная; она не приведет к состраданию. Вы будете становиться все более и более закрытым вместо того, чтобы становиться открытым. Если вы сужаете свое сознание, если вы концентрируетесь на чем-то одном и исключаете все остальное существование, становитесь однонаправленными, это будет создавать все большее и большее напряжение внутри вас. Отсюда это слово: внимание — оно означает напряжение. Концентрация — само звучание этого слова способствует возникновению в вас чувства напряженности. И у концентрации есть свое назначение, но это не медитация. Концентрация вам нужна в научной деятельности, при проведении исследований, для лабораторных работ. Вы должны сосредоточиться на решении одной задачи, исключая все остальное, — сосредоточиться настолько, чтобы полностью забыть об остальном мире. Ваш мир — единственная проблема, на которой вы сосредоточились. Вот почему ученые настолько рассеянны. Люди, которые слишком сосредоточенны, всегда становятся рассеянными, потому что не знают, как оставаться открытыми всему миру. Я прочитал анекдот... «Я принес лягушку! — воскликнул, лучезарно улыбаясь на весь класс, ученый, профессор зоологии. — Только что из пруда, чтобы мы могли изучить ее внешний вид, а затем препарировать». Он осторожно развернул сверток, который принес, и внутри обнаружил заботливо приготовленный сандвич с ветчиной. Профессор в изумлении уставился на него. «Странно! — сказал он. — Я отчетливо помню, как съел свой завтрак». Такое регулярно случается с учеными: они становятся узконаправленными, и весь их ум сужается. Без сомнения, и узкий ум имеет свои преимущества: он становится более проникающим, он становится как острая игла, он попадает прямо в нужную точку, но он упускает ту великую жизнь, которая окружает вас. Будда не человек концентрации, он человек осознанности. Он не старается сузить свое сознание, а напротив — старается отбросить все барьеры, чтобы стать тотально доступным для всего существования. Смотрите: в существовании все одновременно. Я говорю, и одновременно слышен шум машин, поезда, пение птиц, шелест ветра в ветвях деревьев — все существование сливается воедино в одном моменте. Вы меня слушаете, я с вами говорю, и еще множество всего происходит вокруг — невыразимое изобилие. Концентрация делает вас односторонним, причем цена этого очень высока: девяносто девять процентов жизни упущено. Когда вы решаете математическую задачу, вы не можете услышать птиц, они вам мешают. Играющие во дворе дети, лающие на улице собаки — все это вам мешает. Вам мешает жена, моющая посуду на кухне. Ради концентрации люди бегут от жизни, уходят в Гималаи, уходят в пещеры, чтобы остаться в одиночестве, — все это для того, чтобы сконцентрироваться на Боге. Но Бог не объект. Бог — это полнота существования, единство момента; Бог — это тотальность. Вот почему науке никогда не познать божественное. Концентрация — основной метод научного познания мира, и именно поэтому науке никогда не познать божественное. Она может открывать все новые и новые мельчайшие детали. Сначала молекулу считали самой малой частицей, затем ее разделили. Потом еще более мелкая частица была открыта — атом; затем разделили и его. Теперь самыми мелкими частицами считаются электроны, протоны, нейтроны; но рано или поздно они тоже будут разделены. Наука продвигается от меньшего к меньшему, а о большем, о безбрежном полностью забыто. Целое полностью забыто ради части. Из-за концентрации науке никогда не познать божественное. Поэтому, когда ко мне приходят люди и просят: «Ошо, научи нас концентрации, мы хотим познать Бога», — я прихожу в замешательство. Они не поняли основ поиска. Наука однонаправленна, поиск охватывает всю действительность. Религия — это одновременность; объект — это целое, тотальное. Познать целое значит познать божественное. Вы должны обрести сознание, открытое отовсюду, ничем не ограниченное, не стоящее у окна. Иначе оконная рама станет границей вашего существования. Стоять в лучах солнца под открытым небом — вот что такое медитация. У медитации нет границ: она не окно, она не дверь. Медитация не сосредоточение, не внимание. Медитация — это осознанность. Так что же делать? Повторение мантр и трансцендентальные медитации не помогут. Трансцендентальная медитация стала очень, очень актуальна в Америке как следствие объективного подхода, следствие научного ума. Потому что это единственная медитация, которую исследует наука, это единственная медитация, которую может исследовать наука. По сути, это сосредоточение, а не медитация. Она доступна для научного ума. В университетах, в научных лабораториях, в психологических исследованиях много работают с трансцендентальной медитацией, потому что это не медитация. Это концентрация, метод сосредоточения; он попадает под одну категорию с научной концентрацией. Между ними есть связь, но они никак не связаны с медитацией. Медитация настолько безбрежна, настолько невыразимо беспредельна; ее невозможно исследовать научными методами. Только сострадание покажет, достиг человек или нет. Альфа-волны не помогут, так как они все еще исходят из ума, а медитация не из ума, она нечто запредельное. Позвольте мне рассказать вам несколько основных моментов. Первое: медитация не сосредоточение, а релаксация. Человек просто расслабляется внутри. Чем больше вы расслабляетесь, тем больше вы чувствуете себя открытым, восприимчивым. Чем больше вы расслабляетесь, тем менее вы неподвижны; вы становитесь более гибкими, и вдруг существование начинает проникать в вас. Вы больше не скала, в вас открываются проходы. Расслабиться значит позволить себе войти в состояние, когда вы ничего не делаете, потому что, когда вы что-либо делаете, сохраняется напряжение. В этом состоянии не-делания вы просто расслабляетесь и наслаждаетесь чувством расслабленности. Расслабьтесь. Просто закройте глаза и слушайте, что происходит вокруг, — не надо относиться к этому как к помехам. Тем самым, что вы относитесь к этому как к помехам, вы отталкиваете божественное, существование. В такой момент существование может явиться к вам в виде птицы — не прогоняйте. Оно постучалось в ваши двери птицей. В следующий момент оно придет к вам в образе лающей собаки, или плачущего ребенка, или смеющегося безумца. Не отказывайтесь, не отвергайте, примите, потому как, если вы отказываетесь, вы становитесь напряженными. Любое отрицание создает напряжение. Примите. Если вы хотите расслабиться, путь к этому — принятие. Примите все, что бы ни происходило вокруг, позвольте ему стать органичным целым. Так и есть! Вы можете знать это, а можете и не знать, но все взаимосвязано. Эти птицы, эти деревья, это небо, это солнце, эта земля, вы, я — все связано. Это органичное единство. Если исчезнет солнце, исчезнут деревья; если исчезнут деревья, исчезнут птицы; если исчезнут птицы и деревья, вы не сможете существовать, вы исчезнете. Это экология — все глубоко связано со всем. Поэтому не отвергайте ничего: в тот момент, когда вы отвергаете, вы отвергаете что-то в себе. Когда вы отвергаете этих поющих птиц, вы отвергаете что-то в себе. Это случилось однажды весной. Погода стояла восхитительная, и я сидел на скамейке в парке. Я наслаждался весной, птицами, воздухом и солнцем. Я слушал мелодичное щебетание многочисленных птиц. Рядом со мной сидел незнакомец. Я повернулся к нему и сказал: «Разве не прекрасна музыка птиц?» Но он, должно быть, был религиозным человеком: он практиковал некую мантру. Он выглядел возмущенным. Он выглядел так, будто я мешаю ему. Он нахмурился и сказал: «Как, черт возьми, я могу что-то расслышать среди отвратительного гама этих тупых птиц!» Если вы отрицаете, отвергаете; если вас что-то отвлекает, если вы злитесь — вы отрицаете нечто внутри себя. Послушайте птиц еще раз, без раздражения, без злобы, и вдруг вы поймете, что внутри вас откликается другая птица. И тогда эти птицы перестанут быть навязчивыми незнакомцами. Вдруг целое существование становится вашей семьей. Так и есть. Я называю религиозным того, кто пришел к пониманию, что все существование — его семья. Он может и не ходить в церковь, и не бывать в храме, и не молиться в мечети или гурудваре — это не имеет значения, это вовсе не существенно. Если да, хорошо, пускай; если нет, это даже лучше. Но тот, кто осознал органичное единство всего существования, тот постоянно находится в храме, постоянно перед лицом священного, божественного. Но если вы практикуете тупые мантры, то и птицы покажутся вам тупыми. Если вы повторяете про себя всякую чепуху, думаете о мелочах — вы можете называть это философией, религией, — то эти птицы становятся помехой. Эти звуки божественны. Они ничего не говорят, они просто с удовольствием лопочут. Их песни не имеют иного смысла, кроме изливания энергии. Они хотят поделиться с существованием — с деревьями, с цветами, с вами. Им нечего сказать, они просто есть, и в этом смысл. Когда вы расслабляетесь, вы принимаете. Принятие существования — это единственный способ расслабиться. Если вас отвлекают мелочи, то это не что иное, как ваше отношение отвлекает вас. Сядьте молча, слушайте все, что происходит вокруг, расслабьтесь. Принимайте, расслабляйтесь — и вдруг вы почувствуете, как бесконечная энергия поднимается внутри. Сначала эта энергия будет ощущаться как углубление дыхания. Обычно ваше дыхание очень поверхностно, лишь иногда, когда вам хочется сделать глубокий вдох, вы начинаете совершать пранаяму , вы начинаете напрягаться, совершаете усилия. Эти усилия не нужны. Просто примите жизнь, расслабьтесь, и вдруг поймете, что ваше дыхание стало глубже, чем обычно. Расслабьтесь еще больше, и ваше дыхание станет еще глубже. Оно станет медленным, ритмичным, и вы сможете поистине наслаждаться им, оно доставляет удовольствие. И вы осознаете, что дыхание — это мост между вами и целым. Просто наблюдайте. Не делайте ничего. Но чем больше вы наблюдаете... И когда я говорю — наблюдайте, не старайтесь наблюдать; иначе вы опять станете напряженным и начнете концентрироваться на дыхании. Просто расслабьтесь, оставайтесь расслабленным, свободным. И смотри — что еще вы можете делать? Вы здесь, делать нечего, вы все принимаете, ни от чего не отказываетесь, не отвергаете, нет ни борьбы, ни противостояния, ни конфликта, дыхание становится все глубже — что еще вы можете сделать? Вы просто наблюдаете. Помните: просто наблюдайте, не делайте для этого никаких усилий. Это то, что Будда называл випассаной — наблюдением за дыханием, осознанием дыхания; или сатипаттханой — вспоминанием, осознанием жизненной энергии, перемещающейся с дыханием. Не старайтесь глубоко дышать, не старайтесь вдыхать или выдыхать — не делайте ничего. Просто расслабьтесь и позвольте дыханию быть естественным — пусть течет само по себе, и тогда многое станет доступным для вас. Во-первых, вы осознаете, что дыхание можно использовать двояко, потому что это мост: одна его сторона соединена с тобой, другая — с существованием. Дыхание можно понимать двояко. Вы можете использовать его как самостоятельное явление. Если хотите вдохнуть глубоко — вдохните глубоко, если хотите глубоко выдохнуть — глубоко выдохните. Вы можете делать что хотите — одна часть моста соединена с вами. Но если вы ничего не делаете, оно не прекращается: вам не нужно ничего делать, чтобы оно продолжалось, — оно также непроизвольно. Другая часть моста соединена с самим существованием. Вы можете думать, что это вы используете его, вы дышите им. Или вы можете думать наоборот: что это оно дышит вами. Этот способ крайне важно понять, потому что именно он приведет вас к глубокому расслаблению. Это не вы дышите, это существование дышит вами. Это смена сознания, и происходит она сама по себе. Если вы продолжите расслабляться, принимая все, расслабляясь внутри, постепенно вы начнете осознавать, что не вы делаете все эти вдохи и выдохи, они происходят сами по себе, и настолько мягко, с таким достоинством, с такой гармонией, с таким стройным ритмом. Кто так дышит? Это существование дышит вами. Оно входит в вас и выходит из вас. С каждым вдохом оно оживляет вас, с каждым вдохом оно делает вас живым снова, и снова, и снова. Вдруг вы начинаете понимать дыхание как процесс. Именно так должна расти медитация. Вы можете практиковать ее везде, даже на рынке, потому что этот шум тоже божествен. Если слушать молча, то даже в рыночном шуме можно обнаружить определенную гармонию. Он больше не помеха. Если вы молчаливы, вы можете многое услышать в этом шуме; колоссальные волны энергии плещутся со всех сторон. Стоит только вам принять это, куда бы вы ни направились, вы будете ощущать божественное. Слова не нужны, вы ощутите нечто невообразимо великое, нечто святое, проливающее свет, нечто непостижимое. Вокруг вас постоянно случаются чудеса, но вы продолжаете упускать их. Как только медитация поселилась в вас и вы попали в такт с существованием, естественно возникает сострадание. Вдруг вы понимаете, что любите целое, и другой больше не другой. Теперь вы начинаете жить и в нем. И дерево больше не «вон то дерево»; каким-то образом оно связано с вами. Все становится взаимосвязанным. Прикасаясь к травинке, вы прикасаетесь к звездам, потому что все связано, и не может быть иначе. Существование органично. Оно едино, оно единство. Из-за того, что мы неосознанны, мы не понимаем, что постоянно делаем сами с собой. Коснитесь одного, и нечто, что в вашем представлении никогда не было связано с этим, начнет происходить. Вчера вечером я читал статью о запахе. Обоняние, способность различать запахи, практически пропало у человека. Животные имеют очень острое обоняние: лошадь может чувствовать на расстоянии нескольких миль; собаки чувствует гораздо лучше, чем человек. Собака может по запаху узнать, что приближается хозяин, и даже через годы собака узнает запах своего хозяина. Человек полностью этому разучился. Что случилось с обонянием? Какая беда с ним стряслась? Почему? Кажется, нет ни одной причины для такого ослабления обоняния. Ни одна культура никогда не подавляла его сознательно, но оно подавлено. И подавлено из-за секса. Сейчас все человечество живет, глубоко подавляя секс, а запах неразрывно с ним связан. Прежде чем заняться любовью, собака обнюхивает своего партнера: пока она не учует глубокую внутреннюю гармонию между телами, она не будет заниматься любовью. Если запах подходит, то она знает, что теперь тела звучат в унисон — они могут слиться и стать песней; хотя бы на мгновение возможно единство. Из-за того, что во всем мире люди подавляют секс, оказалось подавленным и обоняние. Само слово в своем звучании приобрело некую предосудительность. Если я скажу: «Вы слышите...?» или: «Вы видите...?», вас это не оскорбит. Но если я скажу: «Вы чувствуете...?» Здесь не на что оскорбляться, это такая же характеристика. Обоняние — это одна из данных вам способностей, такая же, как зрение и слух, обоняние — это способность. Когда я спрашиваю: «Вы чувствуете...?» — вас это оскорбляет, потому что вы напрочь забыли, что это способность. Есть один очень известный анекдот об английском мыслителе — докторе Джонсоне. Он ехал в дилижансе, и на остановке вошла женщина. Она сказала доктору Джонсону: «Сэр, вы пахнете!» Но доктор Джонсон был очень придирчив в отношении употребления слов, истинный филолог. Он сказал: «Нет, мадам. Это вы нюхаете. А я воняю!» (Игра слов: английский глагол «smell» имеет два значения — нюхать и пахнуть.) Обоняние — это способность. «Вы нюхаете. Я воняю!» С лингвистической точки зрения, он прав. Так это должно выглядеть, если следовать грамматике. Но само слово стало очень предосудительным. Что случилось с обонянием? Как только вы подавляете секс, подавляется и обоняние. В писаниях можно прочитать, что люди говорят: «Я видел Бога». Никто не говорит: «Я чувствовал запах Бога». Что в этом не так? Если глаза правы, почему неправ нос? В Старом Завете говорится: ваше лицо прекрасно, ваш вкус прекрасен, но не ваш запах. О запахе там нет ни слова. Мы говорим о божественном лике Божьем; но мы никогда не говорим о его божественном запахе. Одно из ваших чувств полностью парализовано, но если парализовано одно чувство, то парализована и одна из частей вашего ума. Если у вас пять чувств, то ваш ум должен состоять из пяти частей. Одна пятая вашего ума парализована, и никогда не узнать, что значит парализованная одна пятая жизни! Последствия неизмеримы. Когда вы затрагиваете незначительную деталь, где-то это отдается во всем. Принимайте все. Несколько минут назад я говорил с вами о подавлении секса: из-за подавления секса было подавлено обоняние; из-за подавления секса ваше дыхание стало поверхностным — потому что, когда вы дышите глубоко, ваше дыхание массирует сексуальный центр изнутри. Люди приходят ко мне и говорят: «Когда мы по-настоящему дышим, мы чувствуем себя более сексуальными». Когда вы занимаетесь любовью, ваше дыхание становится бесконечно глубоким. Если вы продолжаете дышать поверхностно, у вас не получится достичь оргазма. Дыхание со всей мощью достигает самой глубины сексуального центра; оно изнутри массирует сексуальный центр. Из-за того, что секс подавлен, подавлено дыхание, а из-за того, что подавлено дыхание, человек становится не способным к медитации. Теперь посмотрите на все целиком — что мы наделали! Подавляя секс, мы подавили дыхание, а дыхание — это единственный мост между тобой и целым. Гурджиев прав, когда утверждает, что почти все религии ведут себя таким образом, что кажется, будто они против божественного. Они говорят о божественном, но кажется, что в своей основе они против него. То, что они делают, против него. Из-за того, что дыхание подавлено, мост разрушен. Вы можете дышать только поверхностно, вы никогда не погружаетесь. А если вы не можете погрузиться в самого себя, вы не можете погрузиться в существование. Будда считает дыхание основанием всего. Глубокое, расслабленное дыхание, осознание его дает вам такую невыразимую тишину, такую релаксацию, что медленно-медленно вы сливаетесь, таете, исчезаете. Вы больше не одинокий остров, вы начинаете звучать вместе с целым. Теперь вы не отдельная нота, но часть целой симфонии. И поднимается сострадание. Сострадание поднимается только тогда, когда вы осознаете, что каждый имеет отношение к вам. Сострадание поднимается только тогда, когда вы осознаете, что являетесь частью каждого и каждый является частью вас. Никто не обособлен. Когда отброшено заблуждение об обособленности, поднимается сострадание. Состраданию нельзя научить. В истории человечества ближе всего к состраданию стоят отношения между матерью и ребенком. Люди называют это любовью, но это не следует называть любовью. Это больше похоже на сострадание, чем на любовь, потому что в нем нет страсти. Материнская любовь ближе всего к состраданию. Почему? Потому что мать знала ребенка еще внутри себя, он был частью ее существа. Она знала ребенка как часть себя, и даже когда ребенок родился и вырос, мать продолжает ощущать тонкую связь с ним. Если ребенок заболеет, даже за тысячу миль мать немедленно почувствует это. Она, возможно, и не осознает, что случилось, но будет подавленной. Она, возможно, и не осознает, что ее ребенок страдает, но начнет страдать. Она найдет какие-либо объяснения своему страданию: не в порядке желудок, мучает мигрень, или то, или другое. Но сегодня глубинная психология утверждает, что мать и ребенок всегда остаются связанными друг с другом неуловимыми энергетическими волнами, потому что они продолжают вибрировать на одной частоте. Телепатическую связь гораздо проще установить между матерью и ребенком, чем между кем-либо еще. Или между близнецами. Между близнецами телепатия устанавливается очень легко. Многочисленные телепатические эксперименты проводились в России, естественно, не с религиозной целью. Исследователи пытаются выяснить, можно ли использовать телепатию в качестве военной техники — и наверняка будут использовать ее, потому что они близки к разгадке: близнецы легко вступают в телепатическую связь. Если один из близнецов простудился, то за тысячу миль от него другой близнец начинает чихать. Они вибрируют на одной и той же частоте. Они реагируют на одни и те же вещи с разницей в секунду, потому что оба жили в одной и той же матке как части друг друга; они вдвоем существовали в материнской матке. Чувства матери к ребенку очень близки к состраданию, потому что она ощущает его как себя. Я прочитал анекдот... Во время предварительной проверки в лагере бойскаутов директор обнаружил длинный зонт, замотанный в постельные принадлежности одного маленького скаута. Обычно этот предмет не входил в список необходимого снаряжения. Директор потребовал у паренька объяснений. В ответ это нежное создание аккуратно спросило: «Сэр, у вас когда-нибудь была мама?» Мать означает сострадание, мать означает чувствовать другого как себя. Когда человек глубоко погружается в медитацию и достигает самадхи , он становится матерью. Будда больше похож на мать, чем на отца. В христианстве ассоциации со словом отец возникают не слишком значимые и прекрасные. Назвать Бога отцом — это очень помужски. Если Бог вообще существует, он может быть только матерью, а не отцом. Отец — это так формально. Отец — это просто атрибут. В природе отцов не существует. Если вы спросите лингвиста, он вам ответит, что слово дядя гораздо старше, чем слово отец . Дяди первыми появились на свет, потому что никто не знал, кто его отец. Но как только появилось личное имущество, как только брак стал частной собственностью, институт отцовства вошел в жизнь человека. Он очень непрочный, он может исчезнуть в любой момент. Если общество изменится, этот институт может исчезнуть, как исчезли многие другие институты. Но мать останется, мать — явление природы. На Востоке многие люди, многие традиции называют Бога «матерью». Их подход кажется мне более уместным. Посмотрите на Будду: его лицо кажется более женским, чем мужским. Вообще, именно поэтому мы никогда не изображаем его с бородой или усами. Махавира, Будда, Кришна, Рам — никогда ни у кого из них вы не увидите на лице ни усов, ни бороды. Не то чтобы у них отсутствовал какой-то гормон; у них наверняка были бороды, но мы никогда не изображаем их, потому что это придаст их лицам более мужественное обличье. На Востоке мы не особо утруждаем себя фактами, нас больше волнуют значимость и значение. Разумеется, все изваяния Будды, которые ты видел, недостоверны, но на Востоке мы не беспокоимся об этом. Смысл в том, что Будда был более нежным, более женственным. Именно об этом я рассказывал вам в самый первый день: переход из левого полушария мозга в правое полушарие, от мужского к женскому; переход от агрессии к пассивности, переход от позитива к негативу, переход от напряжения к легкости. Будда более женственный, более заботливый. Если вы будете по-настоящему медитировать, то постепенно начнете ощущать все новые и новые изменения в своем существе, начнете чувствовать себя больше женщиной, нежели мужчиной — более изящным, более восприимчивым, ненасильственным, любящим. И сострадание будет постоянно подниматься из вашего существа — это будет естественный аромат. Как правило, за всем, что бы вы ни называли состраданием, продолжает скрываться страсть. Даже когда вы иногда испытываете сочувствие к другим людям, понаблюдайте, препарируйте, загляните глубже в свои чувства — вы найдете там определенные мотивы. В жестах, которые кажутся в высшей степени сострадательными, глубоко внутри вы всегда найдете определенные мотивы. Однажды человек по имени Луи вернулся домой. Он был потрясен, обнаружив свою жену в объятиях другого мужчины. Он выбежал из спальни с криком: «Где мое ружье!?» Его жена бросилась за ним, невзирая на свою наготу, и вцепилась в него с криками: «Идиот! Из-за чего ты так разволновался? Это всего лишь мой любовник! Это он заплатил за новую мебель, которую мы недавно приобрели, за мои новые платья, это он дал нам те деньги, которые, ты думал, я выручила за шитье, да и все эти приятные мелочи, которые мы можем позволить себе купить, — все благодаря ему!» Но Луи вырвался и побежал наверх. «Луи, не надо ружья!» — вопила его жена. «Какое ружье? — отозвался Луи. — Я достану одеяло! Этот бедняга может простудиться, если будет лежать в таком виде». Даже если вы испытываете — или думаете, что испытываете, или делаете вид, что испытываете, — сострадание, загляните в него глубже и проанализируйте. И вы обязательно найдете иные мотивы. Это не может быть чистым состраданием, а если оно не чистое, значит, не сострадание, потому что чистота — основной элемент сострадания. Иначе это чтото другое, в большей или меньшей степени формальность. Мы научились быть формальными: мы знаем, как вести себя с женой, как вести себя с мужем, как вести себя с детьми, с друзьями, с семьей. Мы научились всему. Но сострадание — это не то, чему можно научиться. Когда вы отучитесь от всех формальностей, от всех церемоний и манер, оно поднимется в вас. Оно поистине дикое. Ему неведома склонность к церемонности, формальности, они мертвы в сравнении с ним. Оно по-настоящему живое, это пламя любви. В жаркой игре после двенадцатой лунки Смит и Джонс вынуждены были взобраться на холм, куда поднималось поле для гольфа. Когда они оказались на лужайке, они увидели траурную процессию, скорбно шествовавшую вдоль дороги. И тут Смит остановился, снял шляпу, приложил ее к сердцу и так стоял, склонив голову, пока процессия не скрылась за поворотом. Джонс был поражен, и после того, как Смит водрузил шляпу на место и вернулся к игре, он сказал: «Это было очень учтиво и вежливо с твоей стороны, Смит». «Не сто$ит, — сказал Смит, — это меньшее, что я мог сделать. Как-никак, я был женат на этой женщине двадцать лет». Жизнь стала поддельной, искусственной, формальной, потому что вы вынуждены делать то, что делаете. Разумеется, то, что необходимо делать, вы делаете против желания. Вы упускаете большую часть жизни, это естественно: жизнь возможна, только если вы живы, по-настоящему живы. Если ваше пламя покрывают формальности, обязанности и требования, которые вам приходится исполнять против воли, вам остается тащиться по жизни. Вы можете тащиться с комфортом, ваша жизнь может быть удобной жизнью, но она не может быть по-настоящему живой. По-настоящему живая жизнь в некоторой степени хаотична. Я говорю «в некоторой степени», потому что у этого хаоса есть свой порядок. В нем нет правил, потому что он не нуждается в правилах. У него есть одно самое основное врожденное правило: он не нуждается ни в каких внешних правилах. А теперь дзенская история: Однажды зимой в двери храма Эйсая постучал самурай, лишившийся своего хозяина, и взмолился: «Я болен и беден, моя семья погибает от голода. Прошу тебя, мастер, помоги». Полностью зависящий от подаяний, Эйсай жил очень аскетично, ему нечем было поделиться. Он уже собрался было прогнать самурая, как вспомнил про изваяние ЯкусиБудды. Он подошел к нему, оторвал венец и протянул самураю со словами: «Продай его. Это поддержит тебя». Ошеломленный, но доведенный до отчаяния самурай взял венец и ушел. «Учитель! — воскликнул один из учеников. — Это святотатство! Как ты мог это сделать?!» «Святотатство? Брось! Я всего лишь воплотил в жизнь сознание Будды, полное любви и сострадания. Несомненно, если бы он сам выслушал этого несчастного самурая, он бы отрезал руку для него». Очень простая история, но очень показательная. Даже если вам нечем поделиться, оглянитесь еще раз — всегда обнаружится что-то, что можно отдать. Даже если у вас ничего нет, вы всегда можете найти что-то, чтобы отдать. Это всего лишь вопрос отношения: если вы не можете ничего дать, вы можете хотя бы улыбнуться; если вы не можете ничего дать, вы можете сесть рядом и взять человека за руку. Это не вопрос давания чего-либо, это вопрос отдавания. Этот Эйсай был бедным монахом, как все буддийские монахи. Его жизнь была в высшей степени аскетичной, ему нечего было отдать. На самом деле, это безусловное святотатство — снять венец с головы Будды и отдать его. Ни один так называемый религиозный человек не может и помыслить об этом, разве только тот, кто по-настоящему религиозен. Вот почему я говорю, что сострадание не знает никаких правил, сострадание вне любых правил. Оно дикое, оно не подчиняется никаким формальностям. И вдруг мастер вспомнил об изваянии Будды. В Японии и Китае на голову Будде надевают золотой венец, чтобы изобразить сияние его ауры. И вдруг мастер вспоминает о нем — должно быть, он каждый день поклонялся этому изваянию. Он подошел к нему, оторвал венец и протянул самураю со словами: «Продай его. Это поддержит тебя». Ошеломленный, но доведенный до отчаяния самурай взял венец и ушел. Даже самурай был ошеломлен. Он этого не ожидал. Даже он, должно быть, подумал, что это святотатство: «Что это за человек? Он последователь Будды, и он ломает его изваяние. Даже прикосновение к нему считается кощунством, а он сорвал венец!» В этом и заключается разница между поистине религиозным и так называемым религиозным человеком. Так называемый религиозный человек всегда оглядывается на правила, всегда думает о том, что правильно и что нет. А истинно религиозный человек просто живет; для него нет ничего правильного или неправильного. Сострадание настолько правильно, что все, что бы вы ни делали из сострадания, автоматически становится правильным. «Учитель! — воскликнул один из учеников. — Это святотатство! Как ты мог это сделать?!» Даже ученик посчитал, что это неправильно. Было совершено нечто предосудительное. «Святотатство? Брось! Я всего лишь воплотил в жизнь сознание Будды, полное любви и сострадания. Несомненно, если бы он сам выслушал этого несчастного самурая, он бы отрезал руку для него». Понимать — это нечто иное, чем следовать. Когда вы следуете, вы становитесь практически слепым. И тогда нужны правила, чтобы их соблюдать. Когда вы понимаете, вы тоже следуете, но вы больше не слепы. Не существует незыблемых решений. Каждый момент решающий, каждый момент ваше сознание откликается, и что бы вы ни делали — все правильно. Я знаю одну из самых красивых историй дзен о дзенском мастере, который зимней ночью попросился переночевать в храме. Он весь дрожал: ночь была холодной, и на улице шел снег. Конечно, храмовый священник сжалился над ним, но предупредил: «Ты можешь остаться, но только на одну ночь — это храм, а не сарай . Утром тебе придется уйти». Посреди ночи священник проснулся от странного шума. Он выбежал из кельи и не поверил своим глазам: монах сидел у разведенного посреди храма костра — и одна из статуй Будды отсутствовала. В Японии статуи Будды вырезают из дерева. Священник спросил: «Где статуя?» Монах указал на костер и сказал: «Очень холодно, и я весь дрожал». Священник вскричал: «Да ты, кажется, сумасшедший! Ты не ведаешь, что творишь! Это была статуя Будды! Ты сжег Будду!» Мастер посмотрел в догорающий огонь и поворошил угли палкой. Священник спросил: «Что ты делаешь?» Он ответил: «Я пытаюсь найти кости Будды». Священник сказал: «Ты и правда сумасшедший. Это же деревянный Будда, у него нет костей». Тогда монах сказал: «Впереди долгая ночь, становится все холоднее. Почему бы не принести еще парочку Будд?» Естественно, его пришлось выдворить из храма немедленно — этот человек опасен! Когда его выталкивали, он сказал: «Что ты делаешь? — выталкиваешь на улицу живого будду ради деревянного Будды? Живой будда столько страдал, я должен был проявить сострадание. Если бы Будда был жив, он сделал бы то же самое. Он бы сам отдал мне три своих статуи для костра. Я это знаю. Я знаю своим сердцем, что он сделал бы то же самое!» Но кто слушал его? Его выкинули на снег, и двери за ним закрылись. Утром, когда священник вышел из храма, он увидел мастера, сидящего перед дорожным столбом, на который были возложены полевые цветы, и молился ему. Священник подошел и спросил: «Что опять ты творишь? Поклоняешься столбу?» Мастер ответил: «Когда наступает время для молитвы, я везде создаю собственных Будд, потому что они всегда рядом. Этот дорожный столб так же подходит, как и твои деревянные Будды в храме». Это вопрос отношения. Когда вы смотрите боготворящими глазами, все становится божественным. И помните: историю об Эйсае легко понять, потому что в ней сострадание проявляется по отношению к другому. Вторая история гораздо труднее и сложнее для понимания, потому что в ней сострадание проявляется к себе. Человек настоящего понимания не бывает жесток ни с собой, ни с другими, потому что это одна и та же энергия. Человек настоящего понимания не мазохист. Он не садист и не мазохист. Человек настоящего понимания просто понимает, что никакого разделения не существует: все, включая его самого, божественно — и он живет из этого понимания. Жить из понимания — это сострадание. Не старайтесь практиковать его, просто глубоко расслабьтесь в медитации. Будьте в состоянии отпускания в медитации, и вдруг вы сможете почувствовать аромат, который исходит из глубин вашего существа. Цветок распускается, и распространяется сострадание. Медитация — цветок, а сострадание — его аромат. Достаточно на сегодня. Глава 4 Будь светом самому себе Первый вопрос: Ошо, дзен — это путь сдачи? Тогда как получается, что основополагающее наставление Будды: «Будь светом самому себе»? Самая важная сдача происходит внутри вас. Она не имеет никакого отношения к комулибо снаружи вас. Основополагающая сдача — релаксация, доверие — пусть слово не вводит вас в заблуждение. С лингвистической точки зрения, сдача означает «сдаться комулибо», но в религиозном плане она означает доверие, релаксацию. Это, скорее, отношение, а не действие: вы живете из доверия. Позвольте мне объяснить. Вы плывете, вы заходите в реку и плывете. Что вы делаете? Вы доверяете воде. Хороший пловец доверяет настолько, что почти становится одним целым с рекой. Он не борется, не загребает воду, он не скованный, не напряженный. Если вы скованны и напряженны, вы утонете; если вы расслабленны, река позаботится о вас. Вот почему, когда кто-либо тонет, его тело всплывает. Это удивительно. Невероятно! Живой человек тонет и умирает, мертвый же плавает на поверхности. Что случилось? Мертвый человек знает некую тайну реки, которая живому не известна. Живой человек боролся. Река была врагом. Он был напуган, он не мог доверять. А мертвый человек, не будучи здесь, разве может бороться? Мертвый тотально расслаблен, никакого напряжения: вдруг тело всплывает, река заботится о нем. Ни одна река не способна потопить мертвого человека. Доверие означает, что вы не боретесь. Сдача означает, что вы думаете о жизни не как о враге, а как о друге. Как только вы доверились реке, вы начинаете наслаждаться. В вас поднимается неописуемый восторг: вы плещетесь, плаваете, просто лежите на поверхности воды или погружаетесь в глубину. Вы неотделимы от реки, вы сливаетесь, вы становитесь одним. Сдаться означает жить в жизни так, как хороший пловец плавает в реке. Жизнь — это река: вы можете бороться, а можете пуститься в свободное плавание; вы можете отталкивать реку и плыть против течения, а можете плыть вместе с рекой и двигаться туда, куда она вас несет. Сдача — это не кому-либо, это просто образ жизни. Бог не нужен, чтобы сдаться. Есть религии, которые верят в Бога; есть религии, которые не верят ни в какого Бога, но все религии верят в сдачу, поэтому сдача и есть настоящий Бог. Даже само понятие Бога может быть отвергнуто. Буддизм не верит ни в какого Бога, джайнизм не верит ни в какого Бога, но они религии. Христианство верит в Бога, ислам верит в Бога, сикхизм верит в Бога; и они тоже религии. Христианство учит сдаче Богу: Бог — просто предлог, чтобы сдаться. Это помощь, потому что вам трудно будет сдаться, не имея объекта. Объект — это предлог, чтобы во имя Бога вы могли сдаться. Буддизм просто говорит: «Сдайся: Бога нет. Расслабься. Это не вопрос объекта, это вопрос твоей личной субъективности. Расслабься, не борись, принимай». Вера в Бога не нужна. На самом деле, само слово вера уродливо: в нем нет доверия, в нем нет верования. Вера — практически полная противоположность верованию. Слово вера происходит от старого корня lief . Оно означает желать, хотеть. Теперь позвольте объяснить это вам. Вы говорите: «Я верю в Бога милосердного», — что вы конкретно говорите? Вы говорите: «Я хочу, чтобы Бог был милосердным». Каждый раз, когда вы говорите: «Я верю», вы на самом деле говорите: «Я страстно желаю», но вы не знаете. Если вы знаете, вопрос веры не стоит. Вы верите в эти деревья? Вы верите в солнце, восходящее каждое утро? Вы верите в звезды? Это не вопрос веры. Вы знаете: вот оно солнце, вот деревья. Никто не верит в солнце, а если бы верил, вы бы сочли его сумасшедшим. Если бы кто-то пришел и сказал: «Я верю в солнце», — и попытался обратить в свою веру вас, вы бы сказали: «Да ты сошел с ума!» Я слышал... Леди Льюис назначили послом Соединенных Штатов Америки в Италии. Она была новообращенным католиком, и, естественно, как и все новообращенные, была полна энтузиазма. Эта леди весьма докучала всем. Общаясь с кем-нибудь, она стремилась сделать из этого человека католика. Как рассказывают, будучи направленной в качестве посла в Италию, она отправилась на аудиенцию к Папе. И разгорелась долгая дискуссия, которая все продолжалась и продолжалась. Один из репортеров придвигался все ближе и ближе, чтобы услышать, о чем они там говорят. Папа еще никому не уделял так много времени, а дискуссия, как казалось, была весьма ожесточенной и жаркой. Что-то должно было последовать. Когда Папа так долго беседует с послом самой богатой и самой сильной нации в мире, обязательно должны последовать какие-то новости. Чтобы подслушать, репортер подбирался все ближе и ближе. Он смог разобрать только одно предложение. На ломаном английском Папа говорил: «Леди, вы не понимаете меня. Я уже католик!» Она пыталась обратить Папу! Если кто-нибудь подойдет к вам и скажет: «Поверь в солнце», — вы ответите: «Я уже католик. Я уже верю. Не волнуйся». Однажды Шри Ауробиндо спросили: «Ты веришь в Бога?» Он ответил: «Нет». Разумеется, спросивший был потрясен. Он приехал издалека, из Германии, он был известным богоискателем и рассчитывал на серьезный ответ, а этот человек ответил просто «Нет». Затем он сказал: «Но я думал, что ты знаешь его». Ауробиндо ответил: «Да, я знаю его, но не верю в него». Если вы знаете, в чем смысл веры? Вера рождается в неведении. Если вы знаете, то вы знаете. И хорошо, если вы не знаете и знаете, что вы не знаете. Вера может ввести вас в заблуждение. Вера может породить в вашем уме такое недоразумение, что, не зная, вы начинаете думать, что вы знаете. Вера не есть доверие, и чем тверже вы заявляете о своей тотальной вере, тем больше вы опасаетесь внутренних сомнений. Доверие не знает сомнений. Вера — это подавление сомнения; это желание. Когда вы говорите: «Я верю в Бога», вы заявляете: «Я не могу жить без Бога. Будет слишком трудно существовать во тьме, в окружении смерти, без понятия Бога». Это понятие спасительно. Вы не чувствуете себя одиноким, вы не чувствуете себя незащищенным, сомневающимся — отсюда вера. Мартин Лютер писал: «Мой Бог — моя лучшая крепость». Эти слова не могут исходить от человека, который доверяет. «Мой Бог — моя лучшая крепость»? Похоже, Мартин Лютер обороняется от кого-то. Даже Бог стал крепостью, чтобы защитить вас, чтобы вы могли чувствовать себя в безопасности — это вера из страха. Представление «Бог — это моя лучшая крепость» рождается из страха, не из любви. Не из доверия. Глубоко внутри — сомнение и страх. Доверять просто. Это как ребенок, доверяющий своей матери. Это не значит, что он верит, вера еще не проникла в него. Вы некогда были маленьким ребенком. Вы верили в свою мать или доверяли ей? Сомнения еще не появились, поэтому как можно говорить о вере? Вера приходит только тогда, когда появляются сомнения; сомнение приходит первым. Позже, чтобы подавить сомнения, вы цепляетесь за веру. Доверие есть, когда исчезают сомнения; доверие есть, когда нет сомнений. Например, вы дышите. Вы вдыхаете, затем выдыхаете. Вы боитесь выдохнуть из-за того, что — а вдруг? — дыхание не возобновится? Вы доверяете. Вы доверяете, что оно вернется. Разумеется, оснований доверять ему нет. Какие основания? Почему оно должно возвращаться? В лучшем случае, вы можете сказать, что в прошлом происходило так, но это не гарантия. В будущем это может не случиться. Если вы будете бояться выдыхать, потому что дыхание может не вернуться, вы начнете задерживать его. Вот что значит верить — цепляться, задерживать. Но если вы задерживаете дыхание, ваше лицо багровеет, и вы начинаете задыхаться. Если будете продолжать — умрете. Все вероисповедания душат, все вероисповедания не дают вам быть по-настоящему живыми. Они умерщвляют ваше существо. Вы выдыхаете, вы доверяете жизни. Буддистское слово нирвана означает просто выдох, выдыхание, доверие. Доверие — это очень, очень невинное явление. Вера из головы, доверие из сердца. Просто доверяйте жизни, потому что вы из жизни, живете в жизни и однажды снова вернетесь к ее источнику. Страха нет. Вы родились, вы живете, вы умрете; в этом нет ничего страшного. Вы снова родитесь, снова будете жить, снова умрете; это круг. Та жизнь, которая дала жизнь вам, всегда может дать вам другую жизнь — чего бояться? Зачем цепляться за веру? Вера создана человеком, доверие — Богом. Вера в любом проявлении философична, доверие не имеет ничего общего с философией. Доверие означает, что вы знаете, что такое любовь. Это не понятие Бога, сидящего где-то на небесах, управляющего и руководящего оттуда. Доверию не нужен Бог: этой беспредельной жизни, этой тотальности более чем достаточно. Когда вы доверяете, вы расслабляетесь. Расслабление — это сдача. А теперь: «Дзен — это путь сдачи?» Да. Религия как таковая есть сдача, расслабление. Не надо ни за что цепляться. Это говорит о том, что вы не доверяете жизни. Каждый вечер Магомет обычно раздавал все, что насобирал за день. Все! Ни единой крохи не должно было быть отложено на следующий день, потому что, как он говорил, «источник, который питал меня сегодня, даст мне и завтра. Если это случилось сегодня, почему нельзя довериться завтра? Зачем откладывать?» Но когда он был при смерти, тяжело болен, его жена забеспокоилась. Возможно, ночью может понадобиться лекарь, и этим вечером она оставила пять рупий , пять динаров . Она переживала: «Кто знает... Ночью ему может стать еще хуже, понадобится лекарство. Куда я пойду посреди ночи? Может понадобиться доктор, и ему придется заплатить». Ничего не говоря Магомету, она оставила пять динаров. Около полуночи Магомет открыл глаза и сказал: «Я чувствую недоверие вокруг. Мне кажется, что-то было отложено». Жена очень испугалась и созналась: «Прости меня, я подумала, ночью нам может чтото понадобиться, и я оставила всего пять динаров». Магомет сказал: «Пойди и отдай их кому-нибудь». Она сказала: «Кто может быть на улице посреди ночи?» Магомет сказал: «Просто послушай и дай мне умереть спокойно, иначе я буду чувствовать себя виноватым, виноватым перед моим Богом. Если он спросит меня, мне будет стыдно, что в последний момент я умер в глубоком недоверии. Ступай же!» Жена вышла, естественно, не веря ему, но на улице стоял нищий. Когда она вернулась, Магомет сказал ей: «Посмотри, ему хорошо, и если нам чтонибудь понадобится, за дверью будет стоять даритель. Не беспокойся». Он поправил одеяло и сразу же умер. Он тотально расслабился. Цепляние за что-либо, за что угодно, показывает недоверие. Если вы любите мужчину или женщину и цепляетесь, это означает, что вы не доверяете. Если вы любите женщину и спрашиваете: «Ты будешь любить меня завтра или нет?» — то вы не доверяете ей. Если вы идете в загс, вы не доверяете. Тогда вы больше доверяете суду, полиции, законам, чем любви. Вы готовитесь к завтрашнему дню. Если эта женщина или этот мужчина попробуют обмануть вас или бросят, вы сможете получить поддержку от суда, от полиции, и закон будет на вашей стороне, все общество будет поддерживать вас. Вы принимаете меры, потому что боитесь. Но если вы действительно любите, любви достаточно, больше чем достаточно. Зачем волноваться о завтра? Но глубоко внутри живут сомнения. Даже когда вы думаете, что любите, сомнения остаются. Говорят, когда Иисус воскрес после распятия, первым человеком, увидевшим его, была Мария Магдалина. Она безумно любила его. Она поспешила к нему. В Новом Завете написано, что Иисус сказал ей: «Не прикасайся ко мне». Меня это несколько насторожило, потому что Иисус говорит: «Не прикасайся ко мне». Это не выглядит правдоподобным. Что-то здесь не так. Понятно, если Папа скажет: «Не прикасайся ко мне», — но Иисус, говорящий: «Не прикасайся ко мне»? Практически невозможно! И я попытался найти оригинал. В оригинале употребляется греческое слово, которое означает и то, и другое — и прикасаться, и цепляться. Я нашел разгадку. Иисус говорит: «Не цепляйся за меня», он не говорит: «Не прикасайся ко мне». Но переводчики истолковали его слова как: «Не прикасайся ко мне». Переводчик привнес свой собственный ум. Иисус должен был сказать: «Не цепляйся за меня», потому что, если есть доверие, не нужно цепляться. Если есть любовь, не нужно цепляться. Вы просто делитесь, нисколько не цепляясь, вы делитесь в глубоком расслаблении. Сдаться означает сдаться жизни, сдаться источнику, из которого вы пришли и куда однажды вернетесь. Вы как волна в океане: вы выходите из океана и возвращаетесь в океан. Сдаться означает довериться океану. Естественно, что кроме этого может сделать волна? Волна вынуждена доверять океану — доверяешь ты океану или нет, ты остаешься частью океана. Не доверяя, вы создаете беспокойство, только и всего. Ничто не изменится, только вы станете беспокойным, напряженным, отчаявшимся. Если вы доверяете, вы цветете, вы распускаетесь, вы празднуете, зная, что в глубине находится ваша мать, океан. Когда устанете, вы вернетесь и отдохнете внутри ее существа. Когда отдохнете, вы снова возвратитесь, чтобы ощутить вкус неба, солнечного света и звезд. Сдача — это доверие, и она не имеет ничего общего с понятием Бога, с истолкованием Бога. Это отношение. Тогда вы сможете понять смысл последнего изречения Будды: «Будь светом самому себе». Когда он говорит стать светом самому себе, он имеет в виду следующее: если вы сдались жизни, вы стали светом самому себе. Теперь жизнь ведет вас. Вы живете в просветлении. Когда он говорит: «Будь светом самому себе», он говорит не следовать ни за кем, не цепляться ни за кого. Учитесь у всех, но не цепляйтесь ни за кого. Будьте открытым, восприимчивым, но оставайтесь собой, потому что в итоге религиозный опыт не может быть заимствованным опытом. Он должен быть экзистенциальным; он должен быть вашим личным. Только тогда он подлинный. Если я что-то я говорю, а ты в это веришь, это не поможет. Если я что-то говорю, а ты ищешь, и сдаешься, и доверяешь, тогда ты испытываешь то же самое — тогда возникает свет внутри. Иначе мои слова останутся словами; в лучшем случае станут верой. Пока вы не ощутите их истинность, они не могут стать истиной, они не могут стать вашей личной истиной. Моя истина не может стать вашей, иначе она обесценится. Если бы моя истина могла стать вашей, не было бы никаких проблем. В этом разница между научной истиной и истиной религиозной. Научная истина может быть позаимствована. Научная истина, однажды открытая, становится общественным достоянием. Альберт Эйнштейн открыл теорию относительности. Теперь не нужно открывать ее снова, и еще раз, и еще. Это было бы глупо. Однажды открытая, она стала общей. Теперь это теория всех и каждого. Однажды открытая, однажды доказанная, теперь она доступна для изучения даже школьнику. Гений больше не нужен: вам не нужно быть Альбертом Эйнштейном, достаточно среднего ума, достаточно обычного ума. Поймете ее — и она уже ваша. Как известно, Эйнштейну потребовались годы, прежде чем он смог открыть ее. Вам это не нужно. Если вы готовы разобраться, подумать над ней, вам хватит нескольких часов. Но то же самое неверно по отношению к религиозной истине. Будда открыл, Христос открыл, Нанак и Кабир открыли, но их открытия не могут стать вашими открытиями. Вам придется заново открывать их. Вам придется начинать с самого начала, вы не можете просто взять и поверить в них. Это не поможет. Но именно это делает человечество, принимая религиозную истину за научную. Это не научная истина, она не может стать общественным достоянием. Каждый должен прийти к ней сам, каждый должен приходить к ней снова и снова. Она не будет лежать в свободном доступе на рынке. Вам придется пройти через трудности; вам придется искать и исследовать; вам придется идти тем же путем. Срезать не получится. Вам придется пройти те же лишения, что прошел Будда; те же трудности; что и Будда; пережить то же отчаяние, что пережил Будда; вам придется преодолеть на пути те же препятствия, что преодолел Будда. И однажды, когда тучи рассеются, вы начнете танцевать и будете в таком же экстазе, в каком был и Будда. Как известно, Архимед, сделав открытие, бегал по улицам нагишом и кричал: «Эврика! Я нашел!» Вы можете понять Архимеда за считанные минуты, за несколько секунд, но вы не испытаете того же восторга, иначе каждый школьник бегал бы нагишом по улицам и кричал: «Эврика!» Никто не делал этого со времен Архимеда. Это случилось только однажды. Для Архимеда это было открытием, а затем стало общественным достоянием. Но это хорошо, что религиозную истину нельзя передать, иначе вы бы никогда не смогли достичь того же экстаза, что Будда, или Иисус, или Кришна, — никогда. Вы бы узнали об этом из школьных учебников. Любой дурак мог бы передать вам ее. И тогда целиком было бы упущено оргастическое переживание. Хорошо, что религиозное переживание приходится испытывать лично. Никто не может привести вас к нему. Люди могут обозначить путь, но эти ориентиры весьма условны. Не понимайте их буквально. Будда сказал: «Будь светом самому себе». Он говорит: «Помни, моя истина не может быть твоей истиной; мой свет не может быть твоим светом. Вкуси от моего духа, пусть это распалит твою жажду. Пусть твой поиск будет напряженным, будь в нем тотально. Выучи мою молитву искателя истины, но истина, свет должны гореть внутри тебя . Ты должен разжечь их внутри себя». Вы не можете позаимствовать истину. Ее нельзя передать, она не атрибут. Она очень тонкое переживание, которое невозможно выразить. Оно невыразимо. В лучшем случае, можно попробовать передать некоторые оттенки. Вопрос второй: Ошо, объясни, пожалуйста, природу таких явлений, которые мы называем «тоска» и «беспокойство». Тоска и беспокойство тесно взаимосвязаны. Когда тебе тоскливо, ты чувствуешь беспокойство. Беспокойство — это побочный продукт тоски. Попробуйте понять этот механизм. Когда вам тоскливо, вы хотите вырваться из этой ситуации. Когда кто-нибудь что-нибудь рассказывает и вам становится скучно, вы начинаете ерзать. Это тонкий намек, что вы хотите покинуть это место, этого человека, этот бессмысленный разговор. Ваше тело начинает двигаться. Конечно, из чувства вежливости вы подавляете его, но тело уже в движении, потому что тело искреннее, чем ум; тело честнее и откровеннее, чем ум. Ум старается быть вежливым, приятным. Вы говорите: «Какая прелесть!», — но про себя добавляете: «Какой ужас! Я столько раз это слышал, а он снова рассказывает об этом!» Я слышал о жене Альберта Эйнштейна — о фрау Эйнштейн. К ним часто захаживал друг Эйнштейна, и ученый рассказывал анекдоты, сыпал шутками, и все смеялись. Но другу стало интересно вот что: каждый раз, когда Эйнштейн начинал рассказывать что-либо, его жена тут же начинала вязать или что-то делать. Почему вдруг? Эйнштейн был евреем, а у евреев лучшие в мире анекдоты. Они так долго страдали, а шутки помогали им выживать. Они влачили такое жалкое существование, что им приходилось подбадривать себя, поэтому у них самые лучшие анекдоты. Ни одна страна, ни одна раса не может составить им конкуренцию. В Индии совсем нет хороших анекдотов: страна жила очень спокойно — себя не нужно было подбадривать. Юмор необходим, когда человек находится в постоянной опасности: человеку необходимо смеяться хоть над чемнибудь, любой предлог вызывает смех. Эйнштейн расскажет какую-нибудь шутку, анекдот или историю — и они оба хохочут. Но друга терзало любопытство, и однажды он спросил фрау Эйнштейн: «Почему вы начинаете вязать в тот момент, когда Эйнштейн начинает что-нибудь рассказывать?» Она ответила: «Если я не отвлекусь на что-нибудь, мне будет очень трудно сохранить спокойствие. Вы приходите иногда, а я всегда здесь. Когда кто-то приходит, он рассказывает одни и те же шутки. Если я срочно не займу чем-нибудь свои руки, я буду так нервничать, что это будет просто неприлично. Поэтому мне приходится что-то делать, чтобы претворить свое беспокойство в работу и спрятаться за ней». Как только вы чувствуете тоску, вы чувствуете и беспокойство. Беспокойство — это намек вашего тела. Оно говорит: «Уходи отсюда. Иди куда-нибудь, но не оставайся здесь». Но ум продолжает улыбаться, глаза продолжают блестеть, и вы продолжаете говорить, что вы никогда не слышали ничего подобного. Ваш ум цивилизованный, а тело все еще дикое. Ум человеческий, а тело все еще звериное. Ум фальшивый, тело настоящее. Ум знает правила и нормы — как себя правильно вести, — так что, даже если вы встретите неприятного человека, вы скажете: «Я счастлив, я так рад тебя видеть!» А глубоко внутри вы бы убили его, если бы было можно. Он подталкивает вас к убийству. И вы начинаете нервничать, становитесь беспокойным. Если вы прислушаетесь к телу и сбежите, беспокойство исчезнет. Попробуйте. Обязательно попробуйте! Если с вами кто-то невыносимо скучный, начните прыгать, бегать. Представьте себе: беспокойство исчезнет, потому что беспокойство всего лишь показывает, что ваша энергия не хочет здесь оставаться. Она уже на ходу, она уже покинула это место. Теперь вы следуйте за ней. Поэтому важно понять тоску, а не беспокойство. Тоска — это очень, очень важное явление. Только человек испытывает это чувство, и ни одно другое животное. Вы не сможете заставить буйвола скучать — это невозможно! Только человеку становится скучно, потому что только человек сознателен. Сознательность — вот причина. Чем более вы чувствительны, тем более бдительны, тем более сознательны — тем более вы тоскуете. Вы будете тосковать все чаще. Средний ум не испытывает таких чувств. Он продолжает свой путь, он все принимает, для него все что ни есть — хорошо, он не настолько бдителен. Чем более бдительным вы становитесь, более свежим, тем острее вы чувствуете, что ситуация повторяется; что ситуация плохо влияет на вас, что ситуация избитая. Чем более вы чувствительны, тем более вы тоскуете. Тоска — показатель чувствительности. Деревья не тоскуют, животные не тоскуют, скалы не тоскуют, потому что они недостаточно чувствительны. Это должно стать одним из основополагающих умозаключений касательно вашей скуки — вы чувствительны. Но будды тоже не тоскуют. Вы не можете наскучить будде. Животные не тоскуют, и будды не тоскуют — скука существует как промежуточное явление между животным и буддой. Чтобы тосковать, нужно немного более чувствительности, чем дано животному. И если вы хотите подняться над ней, тогда вам надо стать тотально чувствительным — тогда тоска тоже исчезает. Она посередине. Либо вы становитесь подобны животному, и тогда тоска исчезает... Вы можете видеть, что люди, живущие плотской жизнью, меньше тоскуют. Они едят, пьют, женятся и не слишком тоскуют, но они не чувствительные. Они живут по минимуму. У них столько сознания, сколько нужно на один-два дня монотонной жизни. А интеллектуалы, люди, думающие слишком много, тоскуют больше, потому что думают. И вследствие всех этих размышлений они начинают понимать, что их жизнь — череда банальных повторений. Ваша жизнь — череда повторений. Практически каждое утро вы просыпаетесь так, как просыпались всю свою жизнь. Вы так же завтракаете. Затем идете на работу — тот же офис, те же люди, та же работа. Затем возвращаетесь домой — та же жена. И если вам становится тоскливо, то это вполне объяснимо. Вам сложно испытать что-то новое в этой жизни. Все кажется обветшалым, запыленным. Я слышал... Мэри Джейн, хорошая знакомая одного очень обеспеченного брокера, однажды радостно распахнула дверь, но сразу же поспешила закрыть ее, когда обнаружила, что на пороге стоит жена ее любовника. Жена придержала дверь и сказала: «Разреши мне войти, дорогая. Я не собираюсь устраивать сцен, просто хочу по-дружески побеседовать». Изрядно волнуясь, Мэри Джейн впустила ее и с опаской спросила: «Чего вы хотите?» «Ничего особенного, — сказала жена, осматриваясь, — ответь мне только на один вопрос. Скажи мне, дорогая, только между нами, что ты нашла в этом болване?» Один и тот же муж каждый день становится болваном. Одна и та же жена каждый день — вы едва ли не забываете, как она выглядит. Если вас попросят закрыть глаза и вспомнить лицо вашей жены, вы обнаружите, что не можете этого сделать. В вашей памяти всплывут многие женщины, все вокруг, но не ваша жена. Отношения превратились в сплошное повторение. Вы занимаетесь любовью, вы обнимаете жену, вы целуете жену, но теперь это все пустые жесты. Блаженство и романтика давно ушли. Супружество фактически закончилось в тот момент, когда закончился медовый месяц. И вы начинаете притворяться, и за этим притворством накапливается глубокая тоска. Понаблюдайте за людьми, идущими по улице, и вы увидите, что они в полной тоске. Все в тоске, в смертельной тоске. Посмотрите на их лица — ни тени удовольствия; посмотрите в их глаза — они подернуты пылью, ни проблеска внутреннего счастья. Они перемещаются из дома в офис, из офиса в дом, и постепенно вся их жизнь превращается в механическую рутину, в непрерывную череду повторений. А потом они умирают. Почти всегда люди умирают, даже не побывав живыми. Бертран Рассел говаривал: «Я могу вспомнить лишь несколько моментов в жизни, когда я был по-настоящему живым, воспламененным». Вы можете припомнить, сколько раз в вашей жизни вы были действительно воспламененным? Это редко случается. Кто-то мечтает о таких моментах, кто-то представляет их, кто-то надеется на них, но они никогда не случаются. Даже если они случаются, рано или поздно они становятся повторением. Когда вы влюбляетесь, вы чувствуете волшебство, но постепенно волшебство исчезает, и все превращается в рутину. Тоска — это осознание повторения. Животные не помнят прошлого, поэтому они не тоскуют. Они не помнят прошлого, поэтому не осознают повторения. Буйвол каждый день щиплет одну и ту же траву с одинаковым удовольствием. Вам этого не понять; как можно есть одну и ту же траву с тем же удовольствием? Вам надоедает. Поэтому люди пытаются меняться. Они переезжают в новые дома, покупают новые машины, разводятся со старыми супругами, заводят новые отношения, но со временем и это все станет повторением. Смена мест, смена окружения, партнеров, смена домов ничего не изменит. И каждый раз, когда общество погружается в тоску, люди начинают переезжать из одного города в другой, меняют одну работу на другую, уходят от одной жены к другой. Но рано или поздно они осознают, что все это бессмысленно, потому что одно и то же происходит снова и снова с каждой женщиной, с каждым мужчиной, с каждым домом, с каждой машиной. Что тогда делать? Становиться более осознанным. Этот не вопрос изменения обстановки: трансформируйте свое существо, становитесь более осознанными. Если вы станете более осознанным, вы будете способны понять, что каждый момент нов. Но для этого необходимо много энергии, восхитительной энергии осознания. Жена не одна и та же, помни об этом. Ты ошибаешься. Иди домой и посмотри еще раз на свою жену. Она не та же. Никто не может быть тем же, внешность обманчива. Эти деревья не те, что были вчера. Как такое может быть? Они выросли, старые листья опали, новые выросли. Посмотрите на это миндальное дерево — как на нем много новых листьев! Каждый день старые опадают, новые появляются, но вы не осознаете это. Либо оставайтесь без осознанности — тогда вы не будете ощущать повторений, либо обретите столько сознания, чтобы в каждом повторении вы могли видеть что-то новое. Вот два пути избавления от тоски. Внешние перемены не помогут. Это как снова и снова передвигать мебель в своей комнате. Что бы вы ни делали — вы можете переставить ее так или иначе, — это та же самая мебель. На свете немало домохозяек, которые непрерывно думают о том, как расположить вещи, как положить вещи, куда их положить, куда их класть не надо... Они все время что-то меняют. Но это та же комната и та же мебель. Как долго вы будете обманывать себя подобным образом? Мне запомнился один эпизод из сериала, который транслировали по телевидению, — в нем бурно и истерично целовались пещерный мужчина и пещерная женщина. Они отрывались только для того, чтобы сказать: «Оооо, это грандиозно!» И продолжали целоваться. В конце концов женщина отстранилась, чтобы спросить: «Послушай, как ты думаешь, это удивительное занятие, которое мы с тобой изобрели, означает, что мы женаты?» Пещерный человек напряг свою единственную извилину и сказал наконец: «Да, я предполагаю, что мы женаты. Теперь давай еще поцелуемся!» Но тут женщина приложила руку ко лбу и с неожиданным страданием заявила: «У меня так разболелась голова!» Встречаются два незнакомых человека, все замечательно, прекрасно, но рано или поздно они знакомятся друг с другом. Вот что значит супружество. Оно значит, что теперь они устраиваются, теперь они хотят сделать это повторением. И теперь те же поцелуи, те же объятия уже не так прекрасны, они становятся обязанностью. Мужчина пришел домой и застал своего друга целующим его жену. Он увел друга в другую комнату. Друг дрожал от страха: «Что сейчас будет! Дружба погибла!» Муж выглядел очень злым, но на самом деле это было не так. Он закрыл дверь и спросил друга: «Скажи мне одну вещь. Я — должен , но ты зачем целовал ее?» «Я — должен , но ты зачем целовал ее?» Постепенно все устраивается. Новизна исчезает, а у вас нет столько осознанности, или того качества осознанности, которое позволит снова и снова находить нечто новое. Для безжизненного ума все старо; для тотально живого ума нет ничего старого под этим солнцем — просто не может быть. Все в постоянном движении. Каждый человек в постоянном движении, как река. Люди не мертвые предметы — как они могут оставаться теми же? Вы те же? С того момента, когда вы пришли сюда этим утром послушать меня, и до того, когда вы пойдете домой, многое случилось. Одни мысли исчезли из вашей головы, другие проникли туда. Вы могли достичь нового понимания. Вы не можете уйти такими же, какими пришли. Река постоянно течет; она выглядит той же, но она не та же. Старый Гераклит сказал, что вы не можете дважды ступить в одну и ту же реку, потому что река не бывает одной и той же. Первое — это то, что вы не одни и те же; второе — меняется все. Но для этого нужно жить на вершине осознанности. Либо живите, как будда, либо живите, как буйвол, тогда не будет тоски. Выбор за вами. Я никогда не видел, чтобы кто-то оставался одним и тем же. Вы приходите ко мне — вы столько раз приходили ко мне, — но я никогда не видел вас прежними. Я не перестаю удивляться новизне, с которой вы приходите сюда каждый день. Возможно, вы сами не осознаете этого. Не теряйте способности удивляться. Позвольте рассказать вам анекдот. Глубоко погруженный в свои мысли, мужчина зашел в бар,. Он обратился к проходившей мимо девушке: «Прошу прощения, мисс, не найдется ли у вас минутки?» Девушка резко ответила: «Как вы смеете обращаться ко мне с подобными предложениями!» Мужчина удивился такой реакции и испытал неловкость от того, что каждая пара глаз в этом заведении была устремлена на них. Он пробормотал: «Я только попросил вашего внимания, мисс». Тогда девушка еще громче закричала: «Я позову полицию, если скажете еще хоть слово!» Схватив свой стакан, до смерти смущенный, мужчина поспешил в дальний угол зала и сжался за столом, затаив дыхание и думая о том, как скоро ему удастся ускользнуть отсюда. Не прошло и полминуты, как девушка подсела к нему. Она спокойно сказала: «Мне ужасно жаль, сэр, что поставила вас в неловкое положение. Дело в том, что я учусь на психологическом факультете и пишу диссертацию о реакции человека на неожиданные, шокирующие заявления». Мужчина пару секунд пристально смотрел на нее, затем откинулся на спинку стула и проревел: «Так ты готова делать все это со мной всю ночь всего за два доллара?!» Говорят, девушка упала в обморок. Возможно, мы не позволяем своему сознанию подниматься выше, потому что тогда жизнь будет непрерывным удивлением и вы можете не справиться с этим. Вот почему вы довольствуетесь безжизненным умом — в этом есть некая выгода. Вы не просто так безжизненны. Вы безжизненны по определенной причине, потому что, если вы понастоящему живы, тогда все вокруг удивляет и шокирует. Если вы остаетесь безжизненным, тогда ничто не удивляет и ничто не шокирует. Чем более вы безжизненны, тем более безжизненной кажется вам жизнь. Если вы станете более осознанным, то и жизнь станет более живой, более насыщенной, но на этом пути возможны трудности. Вы всегда живете безжизненными ожиданиями. Каждый день вы приходите домой и ждете определенного поведения от своей жены. Смотрите, как вы создаете свое собственное страдание: вы ждете определенного поведения от своей жены, а затем вы ждете от нее чегото нового. Вы хотите невозможного. Если вы действительно хотите видеть жену каждый раз новой, отбросьте свои ожидания. Каждый раз, приходя домой, будьте готовы к удивлению и шоку, тогда жена будет новой. Но ей приходится соответствовать вашим ожиданиям. Мы никогда не позволяем себе раскрыть свою тотальную, постоянно изменяющуюся свежесть перед другим человеком. Мы продолжаем скрывать, мы не выставляем напоказ, потому что нас могут не понять. И жена тоже ожидает от мужа определенного поведения. Каждый справляется со своей ролью. Мы проживаем не жизнь, мы проживаем роли. Муж возвращается домой; он навязывает себе определенную роль. В тот момент, когда он входит в дом, он перестает быть живым человеком — теперь он муж. Муж — это определенный тип ожидаемого поведения. Женщина — жена, мужчина — муж. Когда эти два человека встречаются, на самом деле их четверо: муж и жена, которые не настоящие люди, а лишь образы, маски, поддельные шаблоны ожидаемого поведения, обязанности и все такое, а настоящие люди прячутся за этими масками. Настоящие люди тоскуют. Но вы слишком много вложили в свой образ, в свою маску. Если вы действительно хотите жизнь, в которой нет места тоске, отбросьте все маски, будьте подлинным. Иногда это будет сложно, я знаю, но это того стоит. Будьте подлинным. Если вам хочется заниматься любовью со своей женой, занимайтесь; иначе скажите, что желания нет. А на самом деле получается так, что мужчина занимается любовью с женой, но продолжает думать о какой-нибудь актрисе. В воображении он не занимается любовью с этой женщиной, в воображении он делает это с другой. То же самое происходит с женой. И становится тоскливо, потому что они перестают быть живыми. Напряжение и острота утрачены. Это случилось на железнодорожной платформе. Мистер Джонсон взвесился на одном из этих старомодных грошовых автоматов, которые выдают талон с напечатанным на нем предсказанием. Миссис Джонсон, женщина внушительных размеров, вырвала талон из его рук и сказала: «Дай-ка я посмотрю. О, здесь говорится, что ты крепкий и непоколебимый, у тебя решительная личность, ты лидер среди мужчин, а женщины от тебя без ума». Затем она перевернула талон, некоторое время изучала его, а потом сказала: «И как всегда, они наврали с весом». Ни одна женщина не поверит, что ее мужа привлекают другие женщины. В этом весь смысл, вся загвоздка. Если его не привлекают другие женщины, как она может надеяться, что будет привлекать его? Если его влечет к другим женщинам, только тогда его будет влечь и к ней, потому что она тоже женщина. Но жена хочет, чтобы его не привлекал никто, кроме нее. Муж хочет, чтобы его жену не привлекал никто, кроме него. Но эти просьбы абсурдны. Это все равно что сказать: «Ты можешь дышать только в моем присутствии; если ты с кем-то еще, дышать нельзя. Как ты смеешь дышать где-то еще?» Дыши только рядом с мужем, дыши только рядом с женой — и больше нигде не дыши. Естественно, если вы послушаетесь, то умрете и не будете дышать даже в присутствии жены. Любовь должна стать образом жизни. Вам нужно быть любящим, только тогда вы сможете любить вашу жену или вашего мужа. Но жена говорит: «Нет, ты не должен больше ни на кого смотреть таким любящим взглядом». Естественно, вам приходится смириться, потому что в противном случае у вас будут неприятности. Постепенно блеск в ваших глазах исчезает. Если вы ни на кого не можете смотреть с любовью, постепенно и на свою жену вы не сможете смотреть с любовью, она исчезнет. То же происходит и с ней. То же происходит со всем человечеством. Жизнь — тоска. Все ждут смерти. Многие непрерывно думают о самоубийстве. Марсель где-то сказал, что только одна метафизическая проблема стоит перед человечеством — суицид. И это так: людям скучно жить. Удивительно, почему все они еще не покончили с собой, почему они продолжают жить. Жизнь, кажется, ничего не дает им. Весь смысл кажется потерянным, но они как-то продолжают влачить свое существование, надеясь, что однажды случится чудо и все наладится. Оно никогда не случится. Ты сам должен все исправить, больше никто не собирается все исправлять. Мессия не придет, не жди никакого мессию. Ты должен стать светом самому себе. Будь подлинным. Скинь все маски, они лишний вес на твоем сердце. Отбрось всю фальшь. Будь открытым. Это будет мучительно, но эти мучения стоят того, потому что только после этих мучений ты будешь расти и становиться зрелым. Вот тогда ничто не будет сдерживать жизнь. Каждое ее мгновение будет раскрываться в своей новизне. Чудеса постоянно происходят повсюду вокруг тебя, но ты прячешься за мертвыми привычками. Стань буддой, если надоело скучать. Проживай каждый момент настолько бдительно, насколько возможно, потому как только в полной бдительности ты сможешь сбросить с себя маски; иначе ты навсегда забудешь, как выглядит твое истинное лицо. Даже когда ты стоишь перед зеркалом в ванной в полном одиночестве, там нет никого. Даже стоя перед зеркалом, ты не увидишь в этом зеркале своего подлинного лица; и здесь ты продолжаешь обманывать. Существование доступно тем, кто доступен существованию. И тогда, смею вас уверить, тоска отступает. Жизнь — бесконечный восторг. Вопрос третий: Ошо, я решительно против медитации, и у меня нет той потребности в Боге, о которой ты говоришь. Может, мне здесь не место? Если ты решительно против медитации, это лишь говорит о том, что глубоко внутри ты осознаешь, что что-то должно произойти, что перевернет всю твою жизнь. Ты боишься возрождения. Ты слишком много вложил в свои старые привычки, в старую личность, в старое отождествление. Медитация не что иное, как попытка очистить свое существо, попытка стать свежим и молодым, попытка стать более живым и более бдительным. Если ты боишься медитации, это значит, ты боишься жизни. Ты боишься осознанности. И сопротивление появляется, потому что ты знаешь, что если будешь двигаться в медитацию, что-то обязательно случится. Если ты не сопротивляешься, то, возможно, потому, что не принимаешь медитацию всерьез, не принимаешь медитацию искренне. Тогда ты можешь растрачивать себя — здесь бояться нечего. Именно потому, что ты сопротивляешься, это как раз подходящее место для тебя. Это в точности подходящее место для тебя. Сопротивление показывает, что что-то назревает. Никто не сопротивляется без существенных причин. Должно быть, ты жил мертвой жизнью. И теперь ты боишься: что-то оживает, что-то меняется. Ты сопротивляешься. Сопротивление — показатель, сопротивление — отчетливый показатель того, что ты многое подавлял в своей жизни. В медитации на поверхность всплывет все, что ты подавлял, оно будет выпущено на свободу. Ты бы и сам хотел освободиться от бремени, но в него слишком много вложено. Например, вы несете гальку в руках, но считаете, что это алмазы. Я скажу вам: «Освободитесь, отбросьте гальку». Но проблема в том, что это галька для меня, а для вас — алмазы. Они стали бременем, и из-за них вы не можете двигаться. Если вы хотите освободиться, слушайте меня. Вы хотите освободиться, но боитесь потерять алмазы. Но это не алмазы. Посмотрите на них еще раз: если бы это были настоящие алмазы, вы были бы счастливы. Если бы они были настоящими, вы бы не пришли, незачем. А раз вы пришли, это значит, что вы ищете. Ты можешь говорить, что тебя не интересует Бог, — меня тоже не интересует, — но тебя интересуешь ты. Ты интересен себе? Забудь о Боге. Если ты интересен себе, то это определенно твое место. Если тебя интересует твое благополучие, твои цельность и процветание, если ты заинтересован в том, чтобы стать распускающимся цветком, то забудь о Боге, потому что в этом цветении ты узнаешь, что такое божественное. Когда высвободится твой аромат, ты узнаешь, что такое божественное. Божественное — это ваше предельное цветение, ваше последнее цветение; исполнение вашего предназначения — вот что такое божественное. Женщина, стоя перед полотнами Тернера, сказала: «Вокруг него поднимают слишком много шума, не так ли? Лично я ничего в нем не нахожу». А другая женщина обратилась к самому художнику: «Знаете, мистер Тернер, я никогда не видела таких закатов, как на ваших картинах». Она получила короткий, но исчерпывающий ответ: «Разумеется. Но разве вы не мечтали об этом?» Когда Тернер пишет закат, он видит его совершенно иначе, чем вы. Он привлекает всю свою чувствительность, все свое существо, чтобы увидеть его. Более того, вы никогда не смотрели на закат так, как на него смотрит художник. Тернер правильно говорит: «Разве вы не мечтали об этом?» Я здесь. Я знаю, что вы не можете видеть того, о чем я говорю, но разве вы не мечтали об этом? Я знаю, что многое из того, что я здесь говорю, для вас едва ли не вздор: чтобы понять это, нужны другие глаза. Чтобы понять это, нужно очистить свое существо. Чтобы понять это, нужно восстановить внутренний порядок. Я уверен, вы не можете видеть ту зелень в деревьях, которую вижу в них я. Ваш зеленый, должно быть, сильно запылен, потому что ваши глаза подернуты пылью. Однажды двое друзей остановились в чьем-то доме. Хозяин и гости стояли у окна. Окно было закрыто, а в соседнем доме хозяева вывесили одежду на просушку. Хозяин сказал: «Эти люди такие грязные. Только посмотрите на их одежды». Человек присмотрелся, подошел ближе к окну и сказал: «Да нет, с одеждой все в порядке. Это твое окно покрыто пылью». Они открыли окно: одежды за окном были чисты. Жизнь невероятно прекрасна. Она божественна. Когда мы говорим, что жизнь божественна, мы просто говорим, что жизнь настолько прекрасна, что человек чувствует благоговение перед ней. Жизнь настолько прекрасна, что человек чувствует преклонение перед ней. Это мы имеем в виду, когда называем ее божественной. Когда мы говорим, что жизнь божественна, мы имеем в виду только одно: «Не воспринимай жизнь как нечто обыденное, она необычайна. Она исполнена колоссальных возможностей, просто раскрой глаза». Я ни разу не встречал человека, которого не интересовала божественность — хотя он может и не знать об этом, — потому что я ни разу не встречал человека, которого не интересовало бы счастье. Если вам интересно счастье, вам интересно и божественное; если вам интересно блаженство, вам интересно и божественное. Забудьте о Боге. Попробуйте быть счастливым — и однажды, когда вы танцуете, исполненные внутреннего блаженства, когда бьют струей внутренние соки, жизнь перестанет быть обыденной. Во всем скрывается неизведанная энергия, и вы увидите божественность в цветах, и в камнях, и в звездах. Я говорю с вами, чтобы посеять семя, песню, звезду. Если вы сможете стать счастливыми, вы станете религиозными. Счастливый человек — религиозный человек; пусть это будет определением. Религиозный человек не тот, кто ходит в церковь или в храм. Если он несчастлив, он не может быть религиозным. Религиозный человек — счастливый человек. Где бы он ни находился, он уже в храме. Счастливый человек носит храм с собой. Я знаю это, потому что ношу его. Мне не нужно ходить ни в какой храм. Мой храм там, где я. Это настроение, это мой внутренний сок, льющийся через край. Божественность — это не что иное, как ты сам, осознавший, достигший, исполненный. Да, я говорю вам: я ни разу не встречал человека, который бы не был заинтересован в божественном. Такого не может быть. Такой человек невозможен. Даже люди, утверждающие, что не верят в Бога, что они атеисты, что божественное их не интересует, — даже они заинтересованы. Их отрицание, их разговоры о том, что они не верят, — просто уловка ума, чтобы защитить себя, потому что, как только вы позволите божественному завладеть вами, как вы исчезнете, останется только божественное. И люди, которые боятся существования, исчезновения, движения в не-существование, люди, эгоистичные настолько, что не могут позволить своей капле влиться в океан, утверждают, что океана нет. Это уловка их ума, он старается защитить себя. Это люди пугливые, напуганные, боящиеся жизни. Если тебе интересно быть счастливым, то это место как раз для тебя. И ты уже здесь. Никто не привел тебя, никто не заставил тебя. Ты пришел сам. Внутренний поиск, который, возможно, ты даже не осознаешь, привел тебя сюда. Возможно, что-то в твоем сердце, но голова ничего не знает об этом. Есть желания, о которых голова и не подозревает, Голова занята только мусором. Сердце привело тебя сюда. Преодолей сопротивление. И, если уж ты здесь, будь по-настоящему здесь. Не упускай эту возможность. В Новом Завете грех обозначается греческим словом антиномик или аномия . Оно обозначает упустить смысл, или, как в стрельбе из лука, промахнуться. Слово грех происходит от корня, который обозначает упустить смысл, промахнуться. Если ты здесь, и упускаешь меня, это грех. Если ты уже здесь, к чему тратить время? Будь здесь тотально. Отбрось сопротивление. Или если не можешь быть тотально здесь, тогда уйди — но уйди тотально. И никогда больше не вспоминай меня, иначе это будет грех. Слово грех прекрасно. Его сильно исказило христианство. Оно не имеет ничего общего с виной, с чем-то плохим, со злом. Оно не имеет ничего общего с моралью, но связано с осознанием. Оно связано не с сознательностью, но с осознанием. Если ты здесь, будь тотально и осознанно здесь. Твое бессознательное сердце привело тебя сюда. Блуждая во тьме, ты пришел ко мне, не упусти эту возможность. Либо будь тотально здесь, либо уходи. Повернись ко мне спиной и больше никогда не вспоминай обо мне, потому что ты уходишь. А если вспоминаешь, тогда ты уже не будешь тотально там, куда ты идешь. Где бы ты ни был, будь тотально. Это единственный способ раскрыть секреты и тайны жизни. Не беспокойся о том, интересует тебя понятие Бога или нет. В действительности, люди, которых чрезмерно интересуют понятия Бога, божественного, никогда не смогут познать их. Я натолкнулся на прекрасную книгу, написанную в Средние века человеком по имени Дионисий Экзегиус. Эта книга — «Мистическая теология» . В своей книге он пишет, что высшее познание Бога возможно через то, что он называет греческим словом agnostos , что значит незнание. Вы, должно быть, слышали слово агностик . Оно происходит от того же корня — agnostos. Agnostos значит «незнание». Дионисий пишет, что Бога можно познать только через незнание. Незачем переживать о понятии. Незачем накапливать знания, теории, доктрины о Боге. Забудьте и само слово, и теории. Просто будьте заинтересованы в своем счастье, в своем блаженстве, и однажды вы обнаружите, что в вас проникло божественное. Это другое имя для предельного блаженства. Последний вопрос: Ошо, мной овладела идея, что тебя на самом деле нет. Когда мы думаем, что в твоем доме кто-то живет и что-то делает, нам кажется, что это совсем не ты. Ты знаешь, что это может значить, и, к слову, кто каждое утро проводит с нами беседы? Я не знаю. Достаточно на сегодня. Глава 5 Высшие секреты искусства фехтования Яги Тадзима Но Ками Муненори был мастером фехтования при дворе сегуна. Однажды к нему пришел один из личных телохранителей сегуна и попросил обучить его фехтованию. «Насколько я вижу, ты и сам мастер своего дела, — сказал учитель. — Скажи мне сначала, к какой школе ты принадлежишь, прежде чем мы начнем отношения мастера и ученика». Телохранитель ответил: «Я не принадлежу ни к какой школе, я никогда не учился этому искусству». «Не пытайся обмануть меня, это бесполезно, — сказал учитель. — Мой зоркий глаз еще никогда не подводил меня». «Мне жаль, что перечу вам, ваша честь, — сказал телохранитель, — но я действительно ничего не знаю». «Должно быть, это правда, если ты говоришь так. Но я уверен, что в чем-то ты мастер. Расскажи о себе». «Да, есть одно... — начал телохранитель. — Когда я был еще ребенком, я думал, что самурай никогда не должен бояться смерти. Я старался преодолеть эту проблему, и теперь страх смерти полностью покинул меня». «Вот оно!» — воскликнул учитель. «Высшие секреты фехтовального мастерства заключаются в освобождении от мыслей о смерти. Тебе не нужны никакие тренировки — ты и так мастер». Океан не только скрывается за волнами, но и в самих волнах он проявляет себя. На поверхности его столько же, сколько в глубине. Поверхность и глубина — это не две отдельные вещи: это два полюса одного явления. Так же центр соотносится с периферией: центр в той же степени периферия, как и периферия — центр. Божественное не только неявно, но и очевидно. Божественное — это не только создатель, но и творение. Оно настолько же в этом мире, насколько и в другом. Вчера вечером новый саньясин спросил меня: «Ошо, ты можешь показать мне божественную форму?» Я ответил ему: «Все формы божественны. Я не встречал ни одной формы, которая бы не была божественной. Существование целиком божественно, не дели его на мирское и священное». Все это время что же еще я тут делаю? Показываю божественные формы. Что еще делаете вы? Показываете божественные формы. Что еще происходит во всем существовании? Повсюду распространяется божественное. Его столько же в малом, сколько и в великом; его столько же в травинке, сколько и в далекой звезде. Но ум мыслит по-двойственному. Он считает, что божественное сокрыто, и пытается отрицать явное, и ищет неявное. Вы создаете совершенно необязательный конфликт. Божественного здесь столько же, сколько в любом другом месте. Божественное равно в ищущем и в искомом. Оно проявляет себя. Поэтому я говорю: океан — в волнах. Погрузитесь глубоко в волны, погрузитесь глубоко в форму — и вы обнаружите бесформенность. Если вы не видите, это не значит, что божественное не проявляется, это значит только то, что вы все еще слепы. Вы все еще не открыли глаза, чтобы увидеть очевидное. А божественное очевидно. И так на всех уровнях существа: кем бы вы ни были, вы транслируете это вокруг себя. Вы не можете это скрыть. Ничто, абсолютно ничто не может быть скрыто. Есть дзенская поговорка: «Все, что было скрыто с прежних времен, ясно как день». Но для вас ничего не ясно, как день. Это не значит, что день не наступил; это значит, что вы стоите с закрытыми глазами. Приоткройте глаза хотя бы слегка, и темнота начнет рассеиваться. Откройте глаза, и, где бы вы ни были, вы сможете увидеть самую глубину существования. Когда глаза открыты, все становится прозрачным. Когда вы смотрите на меня, вы видите только поверхность, волны. Когда вы слушаете меня, вы слышите только слова, но не тишину, скрытую за ними. Вы видите то, что не имеет никакой ценности, и упускаете все, что действительно ценно и значимо. Когда я вижу вас, я не вижу форму, я не вижу образ, который вы видите в зеркале. Когда я смотрю на вас, я вижу вас . Вы транслируете себя в каждом жесте, в каждом движении. Как вы идете, как вы говорите, как вы стоите молча и не говорите, как вы едите, как вы сидите — во всем проявляетесь вы. Любой восприимчивый человек сможет увидеть, темнота у вас внутри или вы разожгли огонь. Это так же просто, как если бы вы шли ночью мимо дома, темной ночью — а дом освещен изнутри. Разве сложно заметить, что он освещен? Нет, потому что из окон и дверей льется свет. Или если дом погружен в темноту и света внутри нет, то вы, конечно, увидите это, это очевидно. То же самое происходит внутри вас: кем бы вы ни были, ваше существо транслируется каждый миг. Транслируются и ваша нервозность, и ваша просветленность. Транслируется ваша медитация, как и ваше безумие. Вы не можете скрыть это. Любые попытки спрятаться бесполезны. Это глупо и смешно. Я читал книгу Эдмунда Карпентера. Он работал над социологическим проектом, исследовательским проектом, на Борнео. Он пишет: «В небольшом городе на Борнео дипломированные служащие пишут и читают, сидя перед открытыми окнами. Поскольку практически все местное население не умеет писать и читать, для написания писем, документов и прочих бумаг они нуждаются в помощи профессиональных писателей и читателей. Я был очень удивлен, увидев, как один из клерков читал вслух письмо, заткнув уши пальцами. Я поинтересовался и выяснил, что он сделал это по просьбе того, кому он его читал, — этот человек не хотел, чтобы клерк знал о содержании письма!» Чтец заткнул уши и читал письмо вслух! Именно это происходит в жизни каждого. Вы продолжаете скрывать, но все явно. Все непрерывно транслируется; вы как радиостанции непрерывного вещания. Вы вещаете даже во время сна. Если будда придет к вам, когда вы спите, он сможет понять, кто вы есть. Даже во сне сохраняются ваши жесты, мимика, движения; вы будете бормотать что-то. Все это является вашим выражением, потому что сон ваш, он несет на себе ваш почерк. Если человек становится более бдительным, он перестает скрывать. Это бесполезно, смешно. И человек просто расслабляется. Из-за того, что вы скрываете, вы остаетесь напряженным, постоянно боитесь, что кто-нибудь что-нибудь узнает о вас. Вы никогда не раскрываетесь, вы никогда не обнажаетесь — я имею в виду духовно. Вы никогда не обнажаетесь, вы всегда боитесь. И этот страх уродует вас, парализует вас. Когда вы осознаете, что все должно быть предъявлено, — оно уже предъявлено. Центр каждый миг смещается на периферию; океан качается на своих волнах; божественное везде, распространяется по всему существованию, и вы распространяете повсюду свои показатели — нет смысла скрывать что-то. Все, что было скрыто с прежних времен, ясно как день. Тогда о чем беспокоиться? Просто расслабьтесь. Беспокойство, напряжение, мука исчезнут. И вдруг вы становитесь восприимчивым, уже не закрытым. Вдруг вы открываетесь и становитесь приглашающим. Это нужно понять: только если вы открыты другим, вы можете открыться себе. Если вы прячетесь от других, что бы вы ни прятали, постепенно будет опускаться в подвал вашего неосознанного ума. Другие этого могут и не знать, но постепенно вы сами будете об этом забывать. Но стоит вам оказаться в поле зрения восприимчивого человека, как все становится явным. Это одна из основных причин, по которой отношения мастера и ученика так ценятся на Востоке: мастер подобен лучу света, рентгеновскому лучу, и ученик открывается перед ним. Чем глубже мастер проникает в ученика, чем больше познает его, тем глубже сам ученик осознает в себе свои скрытые сокровища. Стараясь скрыть себя от других, он стал таким специалистом в этом деле, что теперь скрывается и от себя самого. Вы многого не знаете о себе. Вам известен лишь фрагмент, вершина айсберга. Ваши знания о себе очень ограниченные — и не только ограниченные, но и во многом не соответствующие! Они настолько частичные, фрагментарные, что, пока вы не поместите их в контекст своего существа, не несут никакого смысла. Они почти полностью бессмысленны. Вот почему вы продолжаете жить, не зная себя. Как человек может жить, не зная себя? Однако вы продолжаете проецировать на других то, что не имеет к ним никакого отношения, — возможно, это ваши внутренние скрытые силы. Но вы не знаете, что они скрыты внутри вас, вы проецируете их на окружающих. Кто-то кажется вам эгоистом, но, возможно, эгоист — это вы, и вы проецируете свой эгоизм на другого. Кто-то кажется вам очень злым, но злоба может быть внутри вас, а другой — просто экран, на который вы проецируете. Пока вы не изучите себя досконально, вы не сможете определить, что реально, а что проекция. Вы не сможете узнать и других людей. Самопознание становится дверью к знанию вообще. Это основа основ. Без этого основания все знания поверхностны; глубоко внутри это невежество. Я слышал... Миссис Джонс, глубоко встревоженная, консультировалась с психиатром. «Мой муж, — говорила она, — убежден, что он цыпленок. Он ходит вокруг, все время что-то колупает и спит на огромном деревянном бревне, которое он установил в качестве насеста». «Понятно, — задумчиво сказал психиатр. — И как давно ваш муж страдает этой манией?» «Уже почти два года». Психиатр слегка нахмурился и спросил: «Но почему вы обращаетесь за помощью только сейчас?» Миссис Джонс покраснела и ответила: «Ах, было так удобно всегда иметь в доме свежие яйца!» Эта женщина — неврастеник! А она считает неврастеником своего мужа. Когда начинаете думать что-то о ком-то другом, понаблюдайте за собой. Не спешите, сначала загляните внутрь. Причина может быть в вас. Но вы не знаете себя и продолжаете смешивать свои собственные проекции с реалиями внешнего мира. Невозможно познать реальное, пока вы не познали самого себя. А познать себя можно только одним способом — жить открытой, восприимчивой жизнью. Не живите в замкнутом пространстве. Не прячьтесь за своим умом. Выходите. Лишь стоит вам выйти, как постепенно вы начнете узнавать миллионы подробностей о себе. Вы вовсе не однокомнатная квартира, в вас множество комнат. Вы дворец, но привыкли жить в чулане, а дворец забросили. В вас сокрыто множество сокровищ, и эти сокровища постоянно стучатся, привлекают внимание, но вы глухи. Через эту слепоту, эту глухоту, эту бесчувственность надо прорваться — и никто, кроме вас, не сможет сделать это. Если кто-то другой попытается сделать это, вы будете чувствовать обиду за вторжение. Это происходит каждый день: если я пытаюсь вам помочь, вы переживаете, что нарушены ваши границы. Если я пытаюсь донести правду о вас, вы чувствуете себя оскорбленными, вы чувствуете себя униженными, вы чувствуете себя задетыми — задета ваша гордость. Вы хотите слышать от меня ложь о себе. Вы хотите услышать то, что поддержит ваш сложившийся образ. У вас сложилось очень благообразное представление о себе самом, но оно фальшиво. Оно должно быть разбито вдребезги, потому что, как только оно разбито, начнет подниматься реальность. Если его не разбить, вы будете продолжать цепляться за него. Вы считаете себя религиозными, вы считаете себя великими искателями. При этом вы можете и не быть религиозными, вы можете просто бояться жизни. В ваших храмах и церквях прячутся трусы, боящиеся жизни. Но признаться в этом слишком унизительно, поэтому они заявляют, что не боятся жизни, а отрекаются от нее: «Жизнь ничего не стоит. Жизнь только для средних умов». Во имя Бога они отказались от всего, они ищут божественное. Но посмотрите: они дрожат. Они молятся, стоя на коленях, но их молитвы не из любви, их молитвы не из празднования, их молитвы не праздник. Их молитвы из страха, а страх все искажает. Невозможно достичь истины из страха. Вы должны достичь истины через бесстрашие. Но если вы прячете свой страх за религиозностью, будет очень сложно разбить его. Вы алчны, скупы, но продолжаете утверждать, что живете простой жизнью. Если вы прячетесь за убедительным обоснованием простоты, очень трудно разглядеть в себе скупца. Скупец упускает неизмеримо больше, потому что жизнь открыта для тех, кто делится, для тех, кто любит, для тех, кто не слишком цепляется за вещи, и в конечном итоге они сами становятся их достоянием. Цепляться за вещи — значит цепляться за что-то, что ниже вас. И если вы продолжаете цепляться за то, что ниже, как вы можете взлететь ввысь? Это как если бы вы цеплялись за камни и пытались летать. Или пытались взойти на Эверест с полными руками камней. Нужно сначала выбросить все камни. Вам нужно выбросить все ваши камни, вам нужно освободить себя. Эдмунд Хиллари, первый человек, взошедший на вершину Эвереста, писал в своей автобиографии: «Чем выше мы поднимались, тем больше вещей мне приходилось оставлять позади. В последний момент мне пришлось оставить практически все вещи, потому что они стали неподъемной ношей». Чем выше вы поднимаетесь, тем более легким вы должны быть. Скупец не может воспарить. Скупец не может парить в любви, или в молитве, или в божественном. Он продолжает цепляться за землю, он слишком глубоко укоренен в земле. Деревья не могут летать. Если вы хотите летать, вам нужно выкорчевать себя. Вы должны быть странником, как белое облако, не имеющее корней. Вы можете прятать свое жалкое «я». Вы можете прятать свои несчастья за высокими, благозвучными словами и выражениями. Вы очень убедительны и можете дать вполне правдоподобные объяснения. Все это должно быть разбито. А когда вы продолжаете прятать, вы прячете не только свои недостатки, но и сокровища. Это прятание становится навязчивой идеей; становится привычкой, наваждением. Но, уверяю вас, перед восприимчивым человеком, перед мастером, познавшим себя, вы будете как на просвет. Вы не можете спрятаться от того, у кого есть глаза. Вы можете спрятаться от себя, вы можете спрятаться от мира, но вы не можете спрятаться от того, кто познал, что такое ясность, что такое восприимчивость. Для такого человека вы как на ладони. Я слышал об одной американской паре, прогуливающейся вдоль берегов Сены в тени Нотр-Дама. Он погрузился в долгое молчание. Наконец она спросила: «О чем ты думаешь, дорогой?» «Я думал о том, дорогая, что, если с одним из нас что-то случится, я бы хотел провести остаток своих дней в Париже». Возможно, он даже не осознавал, что говорит; возможно, он пробормотал это в полной отрешенности. Я повторю его слова. Он сказал: «Я думал о том, дорогая, что, если с одним из нас что-то случится, я бы хотел провести остаток своих дней в Париже». Он хотел бы, чтобы жена его умерла, он не хотел говорить об этом прямо — однако именно это он и сказал. Мы постоянно транслируем себя, самыми разными способами. Несколько дней назад президент Форд устроил вечер в честь визита египетского посла в Соединенные Штаты. И когда он произносил тост, он совершенно забылся, и вдруг случайно всплыла из подсознания нелепая фраза. Мы говорим — оговорка, но это была не просто оговорка. Он поднял бокал и сказал: «В честь великого народа Израиля!» Египтянам! Конечно, потом он старался исправить положение, загладить свою вину, но было слишком поздно. В глубине души он желал Израилю победы над египтянами. Это всплыло совершенно случайно, появилось на поверхности из глубин подсознания. Это случилось на вечеринке. Один из гостей, особенно застенчивый, уходил. Он пробормотал хозяйке: «Было очень вкусно, ничего особенного». Заметив обиженное выражение на лице хозяйки, гость покраснел и поспешил исправиться: «Ах, было так много еды, какой бы она ни была!» Это бессознательные высказывания; они вырываются наружу, когда вы теряете бдительность. Обычно вы настороже. Поэтому люди так напряжены: постоянно начеку, охраняя себя. Но иногда напряжение становится невыносимым, и человек расслабляется. Человек должен расслабляться, он не может быть настороже двадцать четыре часа в сутки. В такие моменты тайное становится явным. Вы более искренни, когда выпьете немного лишнего, — из подсознания начинают всплывать разные мысли. Под воздействием алкоголя вы более искренни, чем обычно, потому что алкоголь расслабляет вашу стражу. И вы говорите то, что всегда хотели сказать, и вас ничто не смущает, и вы не пытаетесь произвести впечатление — вы просто искренни. Пьяницы — прекрасные люди, искренние, подлинные. Это насмешка, что только пьяницы и подлинные. Чем вы умнее и хитрее, чем вы изобретательнее, тем менее подлинным вы становитесь. Не прячьтесь за прикрытиями. Выходите на свет. И не бойтесь того, что ваш образ будет разбит. Образ, за судьбу которого вы так переживаете, не стоит того, чтобы за него держаться. Лучше самому разбить его. Возьмите молоток и разбейте его вдребезги. Вот что значит быть саньясином: ты берешь в свои руки молоток и разбиваешь старый образ. И начинаешь новую жизнь с нуля, снова с самого начала, будто ты заново родился. Это возрождение. И постепенно, если ты расслабляешься и не слишком переживаешь за свой образ в глазах других, твое собственное настоящее лицо, истинное лицо появляется на свет — лицо, которое было у тебя до твоего рождения и которое будет у тебя после смерти; истинное лицо, а не искусственно созданная маска. С настоящим лицом ты будешь повсюду видеть божественное, потому что только с подлинным лицом ты можешь встретиться с подлинником, с реальностью. В маске ты можешь встретить только другие маски. В маске невозможен никакой диалог с реальностью. В маске ты остаешься в рамках отношений «я» и «она»; реальность остается за ней. Когда маска сорвана и ты вернулся домой, происходит грандиозная трансформация. Отношения с реальностью переходят из плоскости «я-оно» в сферу «я-ты». Это «ты» и есть божественное. Реальность приобретает индивидуальные особенности: ты становишься живым здесь, реальность оживает там. Она всегда была жива; ты был мертв. Это как вдохнуть хлороформа: когда вы приходите в себя и постепенно действие хлороформа начинает ослабевать, что вы чувствуете? Это потрясающее переживание! Если вы никогда не оказывались на хирургическом столе, попробуйте, ради эксперимента. Несколько мгновений вы в полном забытье, а затем возвращается сознание. Вдруг все становится живым, свежим. Вы выходите из матки. В точности то же самое происходит, когда вы решаете жить подлинной жизнью. Тогда впервые в жизни вы осознаете, что теперь вы родились. До этого вы думали и мыслили, что живете, но на самом деле не жили. Герр Гаусс, великий математик, дежурил около постели тяжело больной жены. Через некоторое время он обнаружил, что размышляет над сложной математической задачей. У каждого человека в уме есть свои ходы, и каждый снова и снова проходит по ним один и тот же путь. У математика это свой определенный путь. Жена при смерти, доктора говорят, что это ее последняя ночь, он дежурит — но ум отправился по своему старому пути. Он начал размышлять над математической задачей. Только представьте: скоро жены не станет, это ее последняя ночь, а ум отгородился прикрытием из математики. Он полностью забыл о жене; он отгородился, устремился в далекое путешествие. Через некоторое время он обнаружил, что размышляет над сложной математической задачей. Он пододвинул к себе бумагу и ручку и принялся рисовать диаграммы. К нему приблизился слуга и сказал с почтением: «Герр Гаусс, ваша жена умирает». И Гаусс, даже не подняв головы, ответил: «Да, да. Пожалуйста, пусть подождет, пока я тут закончу». И великие умы так же бессознательны, как и вы. Что касается осознанности, великие, маленькие и средние умы — все одинаковы. Даже великие умы живут под хлороформом. Выйди из этого состояния, стань более бдительным, соберись. Пусть только одна вещь станет сосредоточением — постоянным сосредоточением в тебе — это бдительность, осознанность. Делай то, что ты делал всегда, но делай это осознанно. И постепенно осознанность накопится и станет резервуаром с энергией. А теперь дзенская история: Яги Тадзима Но Ками Муненори был мастером фехтования при дворе сегуна. В дзен, и только в дзен, происходят события великой важности, то есть они не делают различий между обычной и религиозной жизнью — напротив, они соединили их. И они использовали самые обычные приемы в качестве упайи , в качестве медитации. Это имеет колоссальное значение. Потому что если вы не используете обыденную жизнь как метод медитации, то ваша медитация неизбежно становится чем-то вроде побега от жизни. В Индии... Индия много претерпела. Страдания, которые вы видите повсюду, нищета, ее ужасающее уродство — все это из-за того, что Индия всегда считала религиозную жизнь отделенной от обычной жизни. Поэтому люди, которые обращались к Богу, отрекались от мира. Люди, которые обращались к Богу, закрывали глаза, оседали в пещерах в Гималаях и старались забыть, что мир существует. Они пытались развить идею, что мир — это просто иллюзия, призрак — майя , сон. Естественно, жизнь из-за этого сильно пострадала. Великие умы покинули эту страну, в которой осталась только посредственность. Науки не могли развиваться, технологии не могли развиваться. Но в Японии благодаря дзен стало возможно нечто замечательное. Именно благодаря дзен Япония является единственной страной, где Восток с Западом встречаются: восточная медитация и западный разум в Японии сосуществуют в глубоком синтезе. Дзен сформировал здесь всеобщее мироощущение. Невозможно даже представить, чтобы в Индии фехтование стало упайей , медитативной техникой, но в Японии это стало возможным. И я вижу, что они привнесли нечто новое в религиозное сознание. Все может быть преобразовано в медитацию, потому что все дело в осознанности. И, без сомнения, в фехтовании требуется больше осознанности, чем где-либо еще: здесь жизнь находится в опасности каждое мгновение. Сражаясь на мечах, вы должны быть предельно бдительным: один неосознанный миг — и вы погибли. На самом деле, настоящий фехтовальщик не действует из ума. Он просто не может действовать из ума, потому что уму нужно время: он думает, просчитывает. А когда у вас в руках меч, разве есть время? Времени нет. Если вы упустите хотя бы одну долю секунды, задумавшись, соперник не упустит эту возможность: его меч пронзит ваше сердце или снесет голову. Мышление здесь невозможно, нужно действовать из не-ума. Нужно просто действовать: опасность настолько велика, что вы не можете позволить себе такую роскошь, как раздумье. Раздумьям нужно мягкое кресло. Вы садитесь в него, расслабляетесь и удаляетесь в умственные путешествия. Но когда вы сражаетесь, и жизнь под угрозой, и мечи сверкают на солнце, и лишь мгновение неосознанности и соперник не упустит свою возможность — вы уйдете навсегда, неоткуда взяться времени на размышления. Нужно действовать из не-думания. Вот о чем все медитации. Если вы можете действовать из не-думания, если вы можете действовать из не-ума, если вы можете действовать как тотальное, органическое единство — не из головы, — если вы способны действовать изнутри, это может случиться и с вами. Вы идете ночью, и вдруг на тропинку выползает змея. Что вы будете делать? Вы сядете и будете думать об этом? Нет, вы тут же отпрыгнете в сторону. По сути, отпрыгнуть не было вашим решением, вы не выстраивали причинно-следственных связей: «Вот змея, а если есть змея, то возникает опасность, следовательно, я должен отпрыгнуть». Это неправильно. Вы просто прыгаете! Это тотальное действие. Оно не искажено мышлением; оно исходит из самой сердцевины вашего существа, не из головы. Конечно, когда вы уже отпрыгнули, вы можете сесть под деревом и подумать о случившемся — это другое дело. Теперь уже вы можете позволить себе такую роскошь. В доме пожар — что вы будете делать? Будете вы думать о том, выходить из дома или не выходить, быть или не быть? Обратитесь вы к писаниям за советом? Сядете молча и начнете медитировать в поисках решения? Вы просто выскакиваете из дома. И вас не будут волновать манеры, этикеты — вы выпрыгнете из окна. Пару дней назад в три часа ночи сюда явилась девушка и начала рыдать в саду. Ашиш выскочил из кровати, побежал и только после этого осознал, что был совершенно голый, после чего он вернулся в дом. Это было действие из не-ума, безо всяких размышлений. Он просто выпрыгнул из кровати, мысли пришли позднее. Мысли последовали с запозданием. Он бежал впереди мыслей. Они ухватились за него, и он упустил свою возможность. Он мог бы достичь сатори, но он вернулся и облачился — упустил! Фехтование стало одной из упай , одним из основных методов, потому что само по себе это занятие настолько опасно, что любое размышление непозволительно. Оно может привести вас к иной модели действия, иной модели реальности, отдельной реальности. Вы знаете только один способ действия: сначала подумать, а затем действовать. В фехтовании вам открывается иная модель существования: сначала вы действуете, затем думаете. Мышление больше не первично, и это прекрасно. Когда мышление не первично, вы не можете ошибиться. Вы слышали поговорку: «Человеку свойственно ошибаться». Да, это правда, человеку свойственно ошибаться, потому что человеческий ум имеет склонность ошибаться. Но когда вы действуете из не-ума, вы больше не человек, вы божественное, и тогда не остается самой возможности ошибиться, потому что тотальность никогда не ошибается, только часть, только неполное сбивается с пути. Божественное никогда не ошибается, оно не может ошибиться, оно целое. Когда вы начинаете действовать из ничего, без умозаключений, без рассуждений, без выводов... Ваши выводы очень ограниченны, они вытекают из вашего опыта, вы можете ошибаться, но, откладывая выводы, вы откладываете и ограничения. Вы начинаете действовать из своего безграничного существа, а оно никогда не ошибается. Говорят, в Японии бывали случаи, когда два человека дзен, достигших сатори через фехтование, встречались в бою. Они не могут потерпеть поражение. Никто не может одержать победу, потому что ни один из них никогда не ошибается. Еще до того как один начинает атаку, другой уже готов отразить ее. Еще до того как меч противника грозит отрубить ему голову, он уже приготовился отражать атаку. То же происходит, когда нападает он. Два человека дзен, достигших сатори, могут драться годами, но никто победит: они не ошибаются. Никто не может победить, никто не может проиграть. Яги Тадзима Но Ками Муненори был мастером фехтования при дворе сегуна. Однажды к нему пришел один из личных телохранителей сегуна и попросил обучить его фехтованию. «Насколько я вижу, ты и сам мастер своего дела», — сказал учитель. «Насколько я вижу...» — сказал учитель. Во времена Будды в Индии жил его современник — Махавира. С тех пор не умолкает спор между последователями обоих мудрецов. Этот спор касается осознанности просветленного человека. Последователи Махавиры, джайны, считают, что, как только человек становится просветленным, он получает знание прошлого, настоящего и будущего. Он становится всеведущим, он знает все. Он становится зеркалом, отражающим всю реальность. Последователи Будды утверждают, что это не так. Они говорят, человек может познать все, если будет наблюдать. Если он на чем-либо сосредоточится, то сможет узнать об этом все. Все происходит не так, как утверждают последователи Махавиры, что сосредоточится он или нет, это не имеет значения — он все равно знает. Мне позиция буддистов кажется более правильной, более научной. Иначе человек вроде Будды просто сошел бы с ума. Только подумайте: знать все о прошлом, настоящем и будущем. Это не похоже на правду. Буддистская позиция кажется более справедливой: он становится способным знать. И когда он хочет использовать эту способность, он сосредотачивается, фокусирует свой луч света. Он опускает свой вопрос в поток медитации, и тот раскрывается ему. Иначе он не смог бы отдыхать. Даже ночью ему пришлось бы непрерывно познавать: познавать прошлое, настоящее и будущее, и не только свое, но и всего мира. Это абсолютно невозможно. «Насколько я вижу...» — сказал мастер. Ученик пришел к нему и попросил позаниматься с ним фехтованием. Мастер сказал: «Насколько я вижу...» Он фокусирует свой луч света, свой источник света, на ученике. Теперь ученик находится в поле его медитации. Он проникает все глубже и глубже, пронзает насквозь, и ученик становится прозрачным для него. Именно это происходит, когда вы приходите к мастеру: его свет проникает в самую вашу сущность. «Насколько я вижу, ты и сам мастер своего дела», — сказал учитель. Он не смог найти в этом человеке ни одного недостатка. Все было на своих местах, созвучно и гармонично. Этот человек был прекрасной песней, он уже достиг. «Сначала скажи мне, к какой школе ты принадлежишь, прежде чем мы начнем отношения мастера и ученика». Это самые высокие отношения в мире, величественнее, чем любовь, значительнее любых отношений — потому что сдача должна быть тотальной. Даже в любви она не тотальна: капитуляция частична, разрыв возможен. Но если вы однажды становитесь учеником мастера — если вы действительно становитесь им, если вы приняты, если вы сдались, — то разрыв невозможен, обратного пути нет. Это точка невозвращения. Двоих здесь больше нет. Они существуют как одно, две стороны одного явления, но не два. Поэтому мастер говорит: «Прежде чем мы вступим в отношения мастера и ученика, я бы хотел знать, где ты научился этому искусству. Как ты стал настолько созвучным? Ты уже мастер». Телохранитель ответил: «Я не принадлежу ни к какой школе, я никогда не учился этому искусству». «Не пытайся обмануть меня, это бесполезно, — сказал учитель. — Мой зоркий глаз еще никогда не подводил меня». Теперь послушай этот парадокс: оценивающий взгляд появляется только тогда, когда вы оставили все оценки. В медитации вы должны оставить любые суждения: что хорошо, что плохо — вы должны отбросить все эти деления. Вы просто смотрите. Вы смотрите без оценок, без осуждения, без определений. Вы не оцениваете, вы просто смотрите. Взгляд становится чистым. Когда этот взгляд случается с вами и становится неотъемлемой частью вашего существа, вы достигаете способности, которая никогда не исчезнет. Как только вы становитесь одним и выходите за пределы морали и дуализма — плохое и хорошее, грех и добродетель, жизнь и смерть, красота и уродство, как только вы преодолели двойственность ума, вы приобретаете всевидящее око. Это парадокс: чтобы обрести оценивающий взгляд, нужно перестать оценивать. Он никогда не ошибается. Вы просто знаете, что это так, и вариантов нет. Это не ваш выбор, не ваше решение. Это просто откровение — это так. «Не пытайся обмануть меня, это бесполезно, — сказал учитель. — Мой зоркий глаз еще никогда не подводил меня». «Мне жаль, что перечу вам, ваша честь, — сказал телохранитель, — но я действительно ничего не знаю». «Должно быть, это правда, если ты говоришь так. Но я уверен, что в чем-то ты мастер...» Это нужно понять: не имеет значения, в чем именно ты мастер, — вкус мастерства одинаков, аромат одинаков. Ты можешь стать мастером стрельбы из лука, или мастером фехтования, или мастером обычной чайной церемонии — это не имеет значения. Важно лишь то, что ты стал мастером. Искусство вошло в тебя так глубоко, что ты перестал осознавать его. Искусство вошло в тебя так глубоко, что ты можешь больше не думать о нем — оно стало твоей природой. «...но я уверен, что в чем-то ты мастер...» Возможно, ты и не мастер фехтования, но ты мастер... «...расскажи мне немного о себе». «Да, есть одно... — начал телохранитель. — Когда я был еще ребенком, я думал, что самурай никогда не должен бояться смерти. Я старался преодолеть эту проблему, и теперь страх смерти полностью покинул меня». Именно в этом заключается суть любой религии! Если смерть больше не беспокоит тебя, ты становишься мастером. Ты вкусил нечто бессмертное, что есть твоя сокровенная сущность. Ты узнал кое-что о вечном. Познание бессмертия — основная задача жизни. Жизнь — это возможность познать бессмертие. «...и теперь страх смерти полностью покинул меня». «Вот оно!» — воскликнул учитель. «Высшие секреты фехтовального мастерства заключаются в освобождении от мыслей о смерти. Тебе не нужны никакие тренировки — ты и так мастер». ...потому что, если во время схватки на мечах вы продолжаете бояться смерти, значит, мышление продолжается. Позвольте мне сказать вам одну из основных истин: мышление возникает из страха. Все мысли из страха. Чем больше вы боитесь, тем больше вы думаете. Когда страха нет, мышление останавливается. Если вы влюблены, бывают мгновения, когда вы вместе, когда мышление останавливается. Вы сидите у озера, ничего не делаете, держитесь за руки, смотрите на луну или на звезды или всматриваетесь в темноту ночи, и мысли иногда останавливаются, потому что страха нет. Любовь рассеивает страх, как свет рассеивает тьму. Если хотя бы раз вы были влюблены, вы знаете — страха нет, мыслей нет. Когда страшно, мышление продолжается. И чем больше вы боитесь, тем больше вам приходится думать: думая, вы обретаете безопасность; думая, вы возводите крепость вокруг себя; думая, вы разрабатываете или пытаетесь разработать стратегию борьбы. Фехтовальщик, если он боится смерти, не может быть настоящим фехтовальщиком, потому что страх вынудит его дрожать. Малейшее колебание, малейшая мысль, и он уже не может действовать из не-ума. А теперь история... В Китае один человек стал самым искусным лучником. Он попросил правителя: «Провозгласи меня лучшим лучником государства». Правитель уже собирался было провозгласить его, но тут вмешался старый королевский слуга: «Постой, мой господин. Я знаю человека, который живет в лесу и никогда не бывает в городе. Он — лучший лучник. Пусть этот юноша пойдет к нему и поучится у него не менее трех лет. Он сам не знает, чего просит. Он напоминает верблюда, который ни разу не видел гор. Настоящие лучники не живут в столицах, настоящие лучники живут в горах. Я знаю одного такого, и я точно могу сказать, что этот юнец — ничто в сравнении с ним». Разумеется, правитель захотел отправить его. Лучник согласился — он не мог поверить, что где-то может быть еще более искусный стрелок. Но, встретив этого старика, он поверил! Три года он учился у него. И однажды, когда он научился всему, чему только мог, у него зародилась мысль: «Если я убью этого старика, я стану лучшим стрелком». Однажды старик пошел за дровами и, возвращаясь из леса, нес собранные дрова на голове. Молодой стрелок спрятался за деревом, готовясь убить его. Он выпустил стрелу. Старик вытащил из вязанки дров небольшой сук и бросил его. Он попал прямо в стрелу. Стрела развернулась и глубоко ранила молодого лучника. Старик подошел к нему, вытащил стрелу и сказал: «Я знал это. Я знал, что рано или поздно ты это сделаешь. Именно поэтому я не научил тебя этой хитрости. Только один секрет я приберег для себя. Тебе незачем убивать меня, я тебе не соперник. Но одно я тебе скажу: мой учитель все еще жив, и я никто в сравнении с ним. Тебе придется идти еще дальше, в горы. Он очень стар, ему сто двадцать лет, но до тех пор, пока он жив, никто не может претендовать, никто не должен даже думать о том, чтобы провозглашать себя лучшим из лучников. Тебе придется пробыть с ним по меньшей мере лет тридцать, но поторопись — он уже очень стар! Найди старика!» Юный стрелок бродил по горам, полный отчаяния. Казалось, ему никогда не стать лучшим лучником в этой стране. Он нашел старика. Он был такой древний — сто двадцать лет, согнутый настолько, что не мог прямо стоять. Но еще больше молодого стрелка удивило то, что у старика не было ни лука, ни стрел. Он спросил: «Ты и есть тот знаменитый старик, величайший лучник?» Старик ответил: «Да». «Но где твои лук и стрелы?» «Это все игрушки. Настоящему лучнику они не нужны, когда он познал мастерство. Это всего лишь инструменты для обучения. Как только ты освоил мастерство, ты выкидываешь их. Великий музыкант выбросит свой инструмент, потому что он познал, что такое музыка. Пользоваться инструментом глупо и смешно. Но если ты и правда решил стать лучником, — сказал старик, — пойдем со мной». Он подвел его к обрыву. Над долиной, лежавшей глубоко внизу, возвышалась скала. Старик пошел вперед и встал на самом краю. Одно неверное движение — и он сорвется вниз. Он приказал юноше подойти ближе. И он весь задрожал, затрепетал. Было очень опасно там находиться. Он остановился в двух шагах от старика и сказал: «Я не могу подойти ближе». Старик засмеялся и сказал: «Если ты так дрожишь от страха, как можешь ты стать лучником? Страх должен исчезнуть тотально, не оставив ни малейшего следа». Юноша ответил: «Но как это возможно? Я боюсь смерти». Старик сказал: «Оставь всякую мысль о смерти. Найди кого-нибудь, кто сможет научить тебя бессмертию, и тогда ты станешь величайшим лучником, каких не бывало». Страх вызывает дрожь. Страх вызывает мышление. Мышление — это вид внутренней дрожи. Когда ты станешь непоколебимым, в тебе будет гореть пламя осознанности, сосредоточенное, незыблемое. «Вот оно!» — воскликнул учитель. «Высшие секреты фехтовального мастерства заключаются в освобождении от мыслей о смерти. Тебе не нужны никакие тренировки — ты и так мастер». Но он не осознавал своего мастерства. Он, должно быть, многое скрывал, и вместе с этим он скрывал и свои богатства. Но, открывшись мастеру, он обрел бдительность. И мастер сказал: «Тебе не нужны никакие тренировки — ты и так мастер». Как я вижу, каждый из вас несет в себе бессмертие. Вы можете знать об этом, вы можете не знать об этом — речь не об этом, — но вы несете его в себе. Оно уже здесь, оно уже свершилось. Немного понимания, и ваша жизнь трансформируется. И уже не надо никаких тренировок. Религия — это не тренировка. Каждый рождается с тайным сокровищем, но живет так, словно он нищий. Каждый человек рождается императором, но живет, словно бродяга. Осознайте это! А осознание придет к вам, только если капля за каплей вы отбросите свой страх. Поэтому, откуда бы ни приходил страх, не подавляйте его, не сдерживайте его, не избегайте его, не прикрывайтесь делами в надежде, что забудете про него. Нет! Когда появляется страх, наблюдайте. Встречайте его лицом к лицу. Загляните в него поглубже. Вглядитесь пристально в долину страха. Вы покроетесь холодным потом, вас будет трясти — это будет похоже на смерть. Вам придется пережить это не один раз. И постепенно, чем более ясными будут ваши глаза, чем более бдительной будет ваша осознанность, чем больше вы сосредоточитесь на своем страхе, тем скорее он исчезнет, рассеется как туман. И как только рассеется страх, время от времени, пусть даже на миг, вы обретаете бессмертие. Смерти нет. Смерть — величайшая иллюзия, величайший миф, ложь. Даже если на короткий миг вы осознаете, что бессмертны, нет нужды в медитации. Живите этим переживанием. Затем действуйте из этого переживания, и двери вечной жизни откроются перед вами. Многое упускается из-за страха. Мы слишком сильно привязаны к телу, и мы продолжаем создавать все новые и новые страхи из-за этой привязанности. Тело умрет. Тело — это часть смерти, тело и есть смерть. Но вы вне тела. Вы не тело, вы бестелесны. Помните об этом, осознайте это. Пробудите себя к этой истине — вы вне тела. Вы свидетель, наблюдатель. И смерть исчезает, страх исчезает, и на их месте вырастает непередаваемо блаженная жизнь, которую Иисус называл «изобильной жизнью, царствием Божиим». Царство Божие внутри тебя. Достаточно на сегодня. Глава 6 Фанатики и сумасшедшие Вопрос первый: Ошо, какая разница между фанатиком и сумасшедшим? Небольшая. И в то же время большая. Оба безумны, но их безумие абсолютно разного качества. Центры безумия различны. Сумасшедший безумен из головы, фанатик — из сердца. Сумасшедший безумен из-за неудач. Его логика повреждена, он не может идти дальше с головой. Для логического ума наступает момент, когда распад неизбежен, потому что логика хороша до определенного предела, за которым она недейственна. Она больше не верна по отношению к реальности. Жизнь нелогична. Она дикая. В жизни противоречия не противоречия, а дополнения. Жизнь не принимает деления на «или то — или это», жизнь принимает и то, и это. День становится ночью, ночь становится днем. Они встречаются и сливаются, их границы размыты. Все накладывается на все: вы совпадаете с вашими возлюбленными, они совпадают с вами. Ваш ребенок все еще часть вас, и он же уже независим — границы размыты. Логика создает четкие границы. Для четкости она разделяет жизнь надвое, на дуальности. Четкость достигнута, но живость утрачена. Ценой живости логика достигает четкости. Поэтому, если у вас средний ум, вы, возможно, никогда не сойдете с ума. Это значит, что вы безразличны, логичны, и многое из того, что нелогично, существует в вас параллельно. Но если вы действительно логичны, тогда единственный возможный результат — это безумие. Чем более вы логичны, тем более невыносимо будет для вас проявление всего нелогичного. Но жизнь нелогична , поэтому постепенно для вас станет невыносимой сама жизнь. Вы будете становиться все более и более закрытым. Вы отречетесь от жизни, но не отречетесь от логики. В конце концов вы сломаетесь. Это несостоятельность логики. Почти все великие философы-логики сошли с ума. Если они не сошли с ума, значит, они не были великими философами. Ницше сошел с ума, Бертран Рассел нет. Он не был таким уж великим философом; он, в некотором отношении, был сама посредственность. Он жил, опираясь на здравый смысл, — он был здравомыслящий философ. Он не доходил до крайностей. Ницше дошел до самой крайности и, разумеется, столкнулся с бездной. Безумие — это сбой в голове, а в жизни миллион ситуаций, когда вдруг голова оказывается бесполезной. Я прочитал анекдот... Женщина позвонила строителю своего нового дома, чтобы пожаловаться на вибрации, которые возникают каждый раз, когда в двух кварталах от того места проезжает трамвай. «Это просто смешно! — сказал он. — Я заеду и проверю». «Только подождите, пока проедет трамвай, — сказала женщина прибывшему на осмотр строителю. — Недавно от этой тряски я даже с кровати упала. Лягте — убедитесь сами». Только строитель растянулся на кровати, как в комнату вошел муж. «Что ты делаешь в постели моей жены!» — потребовал он объяснений. Напуганный строитель дрожал как осиновый лист. «Вы, конечно, не поверите, но я жду трамвая», — ответил он. Существует множество ситуаций, когда жизнь проявляется в своей тотальной нелогичности. И вдруг логический ум останавливается, он не может действовать. Если вы понаблюдаете за жизнью, вы обнаружите, что действуете алогично каждый день. И если вы будете слишком настаивать на логике, постепенно вас будет парализовать; постепенно вы будете отдаляться от жизни; постепенно вы начнете ощущать, как внутри вас поселяется безжизненность. Рано или поздно ситуация взорвется: деление на «или то — или это» потерпит неудачу. Разделение как таковое фальшиво. В жизни ничто не разделено. Разделение существует исключительно в вашей голове; только в вашей голове существуют четкие границы. Это как если бы вы расчистили в лесу небольшую полянку, поставили забор, четко обозначающий границы, посеяли газон, посадили розы — все в идеальном порядке. Но за границами сада — лес, и он ждет. Если вы не будете заботиться о саде хотя бы несколько дней, лес проникнет в него. Если вы оставите сад без присмотра, спустя некоторое время сад исчезнет, и лес обоснуется там. Логика — порождение человека, как и английский парк. Английский парк — это не дзенский японский сад. Он имеет четкие границы. Каждый день возникают трудности. За моим садом присматривает Мукта. Она мой садовник, и все время она что-то подстригает. А я все время говорю ей: «Не надо ничего стричь! Пусть будет как в лесу!» Но что она может сделать? Она в тайне от меня продолжает подстригать деревья и кусты, проектирует, контролирует: она просто не может позволить саду стать лесом. У него должны быть границы. Логический ум похож на небольшой сад, рукотворный сад, а жизнь — это дикий лес. Рано или поздно вы столкнетесь с жизнью, и тогда ум зашатается и падет ниц. Дотянитесь своим умом до самых пределов логики, и безумие вам гарантировано. Это случилось в аэропорту. Московиц встретил своего делового конкурента, Левинсона, и с тщательно разыгранной претензией на небрежность спросил: «И куда это вы собрались, Левинсон?» Левинсон не менее небрежно ответил: «В Чикаго». «О! — воскликнул Московиц и победоносно погрозил ему. — Я поймал тебя с поличным! Ты сказал мне про Чикаго, потому что хочешь, чтобы я думал, что ты летишь в Сент-Луис, но не далее как этим утром я беседовал с твоим партнером и случайно узнал, что ты собираешься в Чикаго, обманщик!» Логический ум все время разрабатывает и раскручивает свои собственные теории, собственные идеи и пытается подстроить под них реальность. Реальность должна соответствовать твоим идеям — вот путь логического ума. Усилия направлены на то, чтобы сделать реальность тенью своей идеологии. Но это невозможно, вы пытаетесь совершить невозможное. Это невозможно, это не может случиться. Идеология должна следовать за реальностью, иначе в ситуации, когда вы должны придерживаться реальности, все устройство вашего ума пошатнется, все устройство вашего ума просто обрушится. Оно подобно карточному домику: легкий ветерок реальности — и дворец исчезает. Это и есть безумие. Что такое безумие фанатика? Центр безумия фанатика — сердце, в то время как центр обычного сумасшествия — голова. Обычное сумасшествие случается из-за нарушения работы головы; безумие фанатика возникает в результате торжества в его сердце. Когда пропадает логика — это обычное безумие. Когда торжествует любовь — необычное безумие, безумие фанатика. Любовь нелогична. Любовь иррациональна. Любовь есть жизнь. Любви понятны ее любые противоречия. Любовь способна понять даже собственную противоположность — ненависть. Вы когда-нибудь замечали? Вы начинаете ненавидеть того человека, которого любите. Но любовь больше. Она настолько велика, что даже ненависти позволено сыграть свою партию. На самом деле, когда вы любите по-настоящему, даже ненависть не является раздражителем — напротив, она придает яркости и остроты. Она делает отношения более яркими, как радуга. Даже ненависть — не противоположность для любящего сердца: оно может ненавидеть и продолжать любить. Любовь настолько велика, что даже ненависти позволено сказать свое слово. Любовники становятся близкими врагами, они продолжают бороться. Если вы спросите психоаналитиков, психиатров и психологов, то они ответят: если пара закончила бороться, значит, закончилась любовь. Если пара больше не хочет сражаться, если они стали совершенно безразличны друг другу, то любовь закончилась. Если вы продолжаете бороться со своим мужем или женой, подружкой или бойфрендом, это говорит только о том, что в ваших отношениях все еще течет жизнь. Это все еще живые провода — все еще накалены. Когда любви больше нет и все мертво, то борьбы нет. А как иначе! За что бороться? Это бессмысленно. Вы погружаетесь в своего рода холодность, в безразличие. Любовь подобна дикой жизни, поэтому Иисус и говорит, что Бог есть любовь. Что он имеет в виду? Он имеет в виду, что, если вы любите, вам откроются многие вещи, которые являются качествами Бога, божественного. Он принимает противоположности: даже Дьяволу позволено сказать свое слово. Не возникает проблем с противоположным: враг — тоже друг, и глубоко внутри вы тесно связаны; смерть не противоречит жизни, но является ее частью, а жизнь — частью смерти. Целое значительно больше, чем все противоположности. И оно не совокупность противоположностей, оно больше совокупности. Это высшая математика сердца. Влюбленный человек будет выглядеть сумасшедшим. Он будет казаться вам сумасшедшим, потому что вы действуете из головы, а он действует из сердца. Эти языки тотально различны. Например, Иисуса распяли. Враги ждали, что он проклянет их, и слегка боялись. Друзья ждали от него совершения чуда — что все враги падут замертво. Но что сделал он? Он совершил самый безумный поступок: он молил Бога простить этих людей, потому что они не ведали, что творят. Это безумство любви. Совершенно неожиданно, что, когда тебя убивают, ты молишь о прощении этих людей, потому что они не ведают, что творят. Они совершенно неосознанны, они лунатики. Что бы они ни делали, они не несут ответственности, потому что как можно возлагать ответственность на кого-то, кто спит? «Они не осознают, прости их». Это и было чудом, свершившимся в тот день, но никто не заметил его — это было сущее безумие. Язык любви абсолютно чужероден для головы. Сердце и голова находятся на самых удаленных полюсах реальности. Нет большей дистанции между иными двумя точками, чем между головой и сердцем, разумом и любовью, логикой и жизнью. Если человек безумен от любви, его безумие не является болезнью. На самом деле он единственный здоровый человек. Он единственный цельный человек; он единственный святой человек, потому что благодаря своему сердцу он вновь соединился с жизнью. Он больше не борется, конфликтов больше нет. Он сдался, он отпустил. Он доверяет жизни. У него есть вера, и он знает, что ничего плохого не случится. Он не боится. Даже в смерть он пойдет со смехом и песнями, в экстазе, потому что даже в смерти его ждет Бог, смерть тоже становится дверью. Естественно, для логического ума этот человек сумасшедший. И он в известном смысле безумен, потому что любое его действие выходит за пределы здравого смысла. Но мне он не кажется сумасшедшим. Спросите Иисуса — для него он тоже не сумасшедший. Спросите Будду: для него он не сумасшедший; в действительности, он единственный нормальный человек, потому что он больше не думает, он живет. Он больше не разделен, он тотален. В нем больше нет двойственности, он единство. Таково значение слова йога — то, что соединяет. Таково же значение и слова религия — то, что делает вас одним целым, снова собирает вас в одно, religere ; вы больше не расщеплены. В ином случае обычно вы не одна личность, вы много личностей. Вы толпа. Вы не знаете, что делает ваша левая рука и что собирается делать. Утром вы не знаете, что будете делать вечером. Вы говорите одно, но хотели сказать другое и продолжаете говорить что-то не то. Вы не единство, а толпа. Множество личностей внутри вас вращается в колесе, и каждая из них, оказываясь на вершине, становится правителем. И правитель обещает то, что выполнить не в состоянии, потому что тогда, когда наступит время выполнять свои обещания, он уже не будет правителем. Ты влюбляешься в женщину и говоришь: «Я буду любить тебя вечно». Подожди! Что ты говоришь? Когда ты говоришь это, одна из твоих личностей оказывается на троне и заявляет: «Я буду любить тебя вечно!» Но уже через полчаса ты начинаешь жалеть о сказанном. А через несколько дней ты полностью забываешь о том, что говорил. Но женщина это не забывает, она будет помнить. Она снова и снова будет напоминать тебе о том, что ты обещал ей любить ее вечно. Что случилось с твоей любовью? Ты будешь чувствовать вину, ты будешь чувствовать бессилие и беспомощность, потому что ничего не можешь сделать. Теперь ты знаешь, что не стоило говорить о будущем, но в тот момент ты не смог устоять перед самим собой. В тот момент все выглядело так, будто ты будешь любить ее вечно. В тот момент это было правдой, но часть ума, которая утверждала это, больше не император. Теперь на ее месте другие умы: другая часть ума сидит на троне и любит другую женщину, выбирает другую. Что бы ты ни обещал, ты не собираешься выполнять. Человек понимания ничего и никогда не обещает, потому что осознает свою беспомощность. Он скажет: «Я бы хотел любить тебя вечно, но кто знает? Завтра я могу быть совершенно другим человеком». Он будет чувствовать смирение, он не будет самоуверенным. Только дураки бывают самоуверенными. Люди понимания сомневаются, потому что знают: у них внутри целая толпа, каждый из них не один. Поэтому во всех древних писаниях говорится: если вас посетила хорошая идея, воплощайте ее незамедлительно, потому что в следующее мгновение, возможно, вы и слышать о ней не захотите. А если это плохая идея, отложите ее ненадолго. Если в вас поднимается что-то хорошее, не упускайте момент, действуйте! Если вы чувствуете, что это хорошо, вы можете сделать это и завтра, но сделайте это прямо сейчас, не откладывайте. Но обычный ум делает все наоборот: все хорошее, что поднимается в тебе, ты откладываешь на завтра — и оно никогда не произойдет, а все плохое ты незамедлительно воплощаешь в жизнь. Если ты злишься, ты злишься прямо сейчас, ты не откладываешь это. Но если ты чувствуешь сострадание, ты говоришь себе: «Зачем торопиться? Завтра!» Но завтра никогда не наступает. Завтра не существует. Обычно один человек — это толпа. Поэтому лучше не использовать слово ум в единственном числе. Мы не должны говорить: у тебя есть ум. Это неправильно. У редкого человека есть ум. У тебя есть умы. Ты полипсихичен. Сердце — это прекрасная вещь — сердце всегда одно. Оно не знает двойственности. В нем нет толпы, это целостность. И чем ближе ты к сердцу, тем явственнее поднимается «один» и сходит на нет «много». Сердцу не нужны обещания — даже не обещая, оно выполняет их. Ум продолжает давать обещания, но никогда не выполняет их. По сути, он обещает только для того, чтобы создать иллюзию, потому что знает, что не собирается ничего выполнять. Можно, по крайней мере, создать иллюзию, обещая: «Я буду любить тебя всегда, вечно». Сердце никогда не скажет ничего подобного, но сделает. А если ты можешь сделать это, какой смысл в разговорах? В этом нет смысла. Влюбленный человек безумен, безумен с точки зрения логического ума, но он не болен. На Западе в сумасшедших домах очень много здоровых людей. Если бы они оказались на Востоке, возможно, им бы даже поклонялись. На Западе пока не существует понимания того, что человек может быть безумен с ориентацией на голову, а может — с ориентацией на сердце. Человек с безумным сердцем не сумасшедший, это божий человек. Либо безумство его настолько необычно, что следует ему поклоняться, почитать его, благоговеть перед ним. Он не нуждается в лечении, он не нуждается в психиатрической больнице, он не нуждается в шоковой терапии. Но обычно доходит до крайностей. На Востоке случалось, что многим безумцам поклонялись — тем, кто был болен из головы. Они были просто помешанными, но им поклонялись так же, как поклоняются безумцам из сердца: достаточно трудно обычному человеку провести различия — они слишком похожи. А на Западе происходит противоположное: люди, которые в прошлом были бы святыми... Только представьте, если бы Иисус родился в сегодняшней Америке, где бы он оказался? Или Святой Франциск Ассизский — где был бы он? В каком-нибудь сумасшедшем доме. Евреи обошлись с Иисусом очень даже хорошо: они убили его, зато не упекли в психиатрическую лечебницу. Это гораздо более уважительно. Но сейчас, в современном мире, если бы он возродился где-нибудь в Америке, он бы тут же оказался в сумасшедшем доме, или на кушетке у какого-нибудь последователя Фрейда, или подвергся электрошоковой терапии, напичканный лекарствами, потому что психоаналитики признали бы его неврастеником, его личность — невротической; он стал бы сумасшедшим. Конечно, все его речи казались безумными. Он говорил: «Я есть сын Божий». Абсурд! Сын Бога? О чем это он? Да у него мания величия! Он не в себе, он грезит. Он рассказывает о царстве Божьем — чепуха, волшебные сказки, которые хороши для детских книг, но незрелы. Он выбрал лучшее время для своего прихода. Святой Франциск Ассизский точно оказался бы в сумасшедшем доме: он разговаривал с деревьями, спрашивал у миндального дерева: «Как ты, сестра?» Если бы он оказался сейчас здесь, его бы схватили: «Что ты делаешь? Разговариваешь с миндальным деревом?» А он говорил ему: «Сестра, спой мне о Боге». И это еще не все: он слышал песни, которые пела ему сестра — миндальное дерево! Сумасшедший! Его надо лечить! Он разговаривает с реками и рыбами и утверждает, что рыбы отвечают ему. Он разговаривает с камнями и скалами: разве нужны еще доказательства, что он безумен? Да, он безумен, но разве вы не хотели бы быть таким безумным, как Франциск Ассизский? Только подумайте: уметь слышать песни миндальных деревьев; иметь сердце, которое видит в деревьях братьев и сестер; сердце, умеющее говорить с камнями и скалами; сердце, которое во всем видит Бога, повсюду, в каждой форме, — это должно быть сердце величайшей любви. Только совершенная любовь открывает перед вами эти тайны. Но, с точки зрения логического ума, все это, безусловно, абсурд. Но для меня и для каждого, кто познал, как смотреть на жизнь из сердца, это единственно важные вещи. Стань безумным, если можешь. Стань безумным от всего сердца. И последнее, что касается данного вопроса: если голова выйдет из строя, не переживайте. Используйте эту возможность деструктурированного состояния. В этот момент пусть вас не волнует, что вы сходите с ума. В этот момент проскользните в сердце. Когда-нибудь в будущем, когда психология станет действительно зрелой наукой, мы научимся помогать безумцам из головы перемещаться в сердце, потому что такая возможность появляется именно в этот момент. Разрыв может стать прорывом. Старая система разрушена, теперь он больше не в когтях разума, он на мгновение свободен. Современная психология пытается вернуть человека к старой системе. Все усилия современной науки основываются на возвращении: как снова сделать человека нормальным. Настоящая психология будет стремиться к иному. Настоящая психология использует эту возможность — старый ум исчез, возник промежуток — и приведет человека к другому уму — из сердца. Она приведет его к другому центру его существа. Когда вы ведете машину, то переключаете передачи. Каждый раз при переключении передачи возникает момент, когда машина движется на нейтральной передаче, ей приходится двигаться на нейтральной передаче. Нейтральная передача — это отсутствие передачи. От одной передачи к другой — один миг, когда передачи нет. Так же и с вами: когда один ум вышел из строя, вы оказываетесь в нейтральном состоянии. Вы снова как будто только что родились. Воспользуйтесь этой возможностью и уведите энергию от старой, прогнившей структуры, которая разваливается. Оставьте руины, двигайтесь в сердце. Забудьте о разуме, пусть любовь станет вашим центром, вашей целью. Каждый разрыв может стать прорывом. И каждая неудача головы может стать торжеством сердца. Неудача головы может обернуться торжеством сердца. Вопрос второй: Ошо, однажды во время даршана я слышал, как ты сказал одному из посетителей, что он мог бы стать хорошим саньясином. Что значит быть хорошим саньясином? Во-первых, кто такой саньясин? Саньясин — это тот, кто пришел к осознанию тщетности так называемой мирской жизни. Саньясин — это тот, кто понял одну вещь: нужно срочно что-то делать со своей сущностью. А если он продолжит дрейфовать по старым дорогам, то упустит возможность самой жизни. Саньясин приходит к осознанию того, что до сих пор он жил неправильно, двигался в ложном направлении, был слишком озабочен вещами и не озабочен собой, был более чем озабочен всемирной известностью и властью, но совершенно не интересовался, кто он сам. Саньясин — это тот, кто поворачивается к себе самому, паравритти . Саньясин — это чудо: энергия возвращается к вам. Обычно энергия устремляется от вас в сторону вещей и целей, имеющих значение в обществе. Энергия уходит от вас, вот почему вы чувствуете себя пустыми. Энергия уходит и никогда не возвращается, а вы продолжаете транжирить ее. Постепенно вы становитесь растраченным, разочарованным: ничто не возвращается. Постепенно вы все больше и больше ощущаете пустоту внутри. Энергия каждый день покидает вас. Затем приходит смерть. Смерть не что иное, как ваше истощение, растрата. Величайшее чудо жизни — осознание этого, поворот энергии к дому. Это разворот. Этот разворот, паравритти , и есть саньяса. Это не значит, что вы должны оставить мир. Живите в нем, незачем покидать его или уходить куда-то еще. Живите в миру, но тотально иным образом: живите здесь, но оставайтесь центрированным в себе, чтобы энергия продолжала возвращаться к вам. Вы больше не исходящий, вы стали входящим. Вы станете запасом энергии, резервуаром, а энергия — наслаждением, чистым наслаждением. Энергия переполняет вас, и вы полны восторга, и вы можете делиться и можете отдавать в любви. В этом разница. Если вы обратите свою энергию в жадность, она никогда не вернется. Если вложите свою энергию в любовь, она вернется тысячекратно. Если обратите свою энергию в злобу, она никогда не вернется. Вы останетесь пустым, истощенным, растраченным; но стоит обратить ее в сострадание, и она вернется, тысячекратно преумноженная. Сейчас я расскажу, что такое хороший саньясин. Хороший саньясин тот, кто сумел понять фундаментальный закон жизни: когда ты отдаешь с любовью, она возвращается тысячекратно. Отдаешь в злобе — уйдет навсегда; отдаешь в жадности — уйдет навсегда. Делись, и никогда не убудет, наоборот — ты обогатишься. Когда я говорю «хороший саньясин», я не имею в виду морального или аморального саньясина: мое слово хороший никак не связано с нравственностью. Оно связано с тем, что Будда называет ais dhammo sanantano , что Будда называет «вечный закон жизни». Хороший человек — это понимающий человек. Хороший человек — бдительный, осознанный, вот, собственно, и все. Для меня осознанность — единственная ценность, все остальное бессмысленно. Для меня осознанность — единственная ценность, и когда я говорю «хороший саньясин», я имею в виду осознанного саньясина. Когда вы осознанны, вы ведете себя согласно закону, фундаментальному закону. Когда вы неосознанны, вы продолжаете разрушать себя, живете на грани суицида. Если вы ведете себя согласно фундаментальному закону, вы невероятно обогатитесь. Ваша жизнь с каждым мгновением будет становиться все богаче и богаче. Вы станете королем. Во внешнем мире вы можете остаться бродягой, но внутри вы станете королем, вершиной внутреннего богатства. Царствие Божие, о котором говорит Иисус, находится внутри вас. Вы станете королем королевства, которое находится внутри вас. Но нужна бо$льшая осознанность. Не поймите меня неправильно. Когда я говорю «хороший саньясин», я не вкладываю в это слово никакого морального смысла. Я использую его в его основном значении, потому что нравственность — побочный продукт осознанности, а безнравственность — тень неосознанности. Меня не занимают тени и побочные продукты; меня интересует фундаментальное, основополагающее. Будь осознанным, и будешь хорошим; будь неосознанным, и будешь плохим. Я слышал небольшой анекдот... Старый фермер смотрел, как его сын, Люк, поджигал фитиль масляной лампы, собираясь куда-то на ночь. «Зачем тебе фонарь?» — спросил он. Сын как ни в чем не бывало ответил: «Я иду на свидание, пап. Не волнуйся, я верну деньги за масло». «Черт возьми! — воскликнул отец. — Когда я встречался с девушками, я никогда не брал с собой фонарь!» «Оно и видно, — ответил сын. — Посмотри, что из этого вышло!» Если вы не возьмете с собой лампу осознанности, вы создадите вокруг себя ад. Зажигайте свою лампу, куда бы вы ни направлялись. Свидание или не свидание — это неважно. Куда бы вы ни шли, что бы вы ни делали — всегда делайте это в лучах внутреннего света, осознанно. И не беспокойтесь по поводу морали, понятий, что хорошо, а что плохо. Хорошее всегда следует за вашим внутренним светом, как тень. Позаботьтесь о внутреннем свете. В этом состоит смысл медитации — стать более бдительным. Живите той же жизнью, только измените свою бдительность, сделайте ее более глубокой. Ешьте ту же еду, ходите старыми тропами, живите в том же доме, оставайтесь с теми же женщиной и детьми, но будьте тотально другими внутри. Будьте осознанными! Ходите по старым тропам, но осознанно. Если вы становитесь осознанными, неожиданно старая тропа уже не та же, что и раньше, потому что вы больше не те. Когда вы становитесь осознанными, та же самая еда обретает совершенно иные качества, потому что вы не те. Та же женщина стала другой, потому что другим стали и вы. Все изменяется вместе с вашими внутренними изменениями. Если кто-то меняет себя изнутри, внешнее меняется тотально. Мое понимание мира таково: когда вы живете в глубокой внутренней тьме, тогда возникает мир. Но стоит тебе зажечь свой внутренний светильник, как мир исчезает, остается только божественное. Мир и божественное — это не две разные вещи, но два восприятия одной и той же энергии. Если вы неосознанны, энергия предстает перед вами в виде мира, сансары ; если вы бдительны, та же энергия проявляется как божественное. Все зависит от вашей внутренней осознанности или неосознанности. Это единственное изменение, единственная трансформация, единственная революция, которую следует совершить. Вопрос третий: Ошо, меня тошнит от трусости. Должно быть, это желание не стать трусом. Само это желание создает проблему. Если ты трус, то ты трус. Прими это. Что ты можешь с этим сделать? Что бы ты ни делал, ты создашь только больше проблем, больше сложностей. И вообще, кто не трус? Когда жизнь подвергается постоянному риску, как можно не быть трусом? Это невозможно! Когда в любой момент ты можешь умереть, навсегда расстаться с жизнью, как возможно перед лицом такой опасности быть храбрым? Ты можешь притворяться, стараться показать себя смельчаком, но глубоко внутри ты останешься трусом. Это естественно. Посмотри на крошечное человеческое существо — оно так ничтожно, а существование настолько безбрежно. Мы даже не капли в этом океане, противостоящие ему. Как возможно не быть трусом? Попробуйте это понять. Примите, это естественно. Не ставьте цель побороть его, потому что сама эта цель — порождение вашей трусости. Вам это не поможет. В лучшем случае, вы можете притвориться, что вы не трус. Вы можете впасть в другую крайность, чтобы доказать миру и себе, что вы не трус. Именно этим занимаются ваши генералы, ваши большие начальники: они пытаются доказать всему миру, что они не трусы. И из-за этих попыток сильно страдает весь мир. Пожалуйста, не совершай подобной глупости. Просто прими. Ты беспомощен. Человек вынужден принять это. Как только ты принимаешь и начинаешь осознавать это, постепенно страх исчезает. Не то чтобы ты стал смелым — нет, — но однажды ты обнаружишь, что через принятие трусость исчезает. Борьбы нет, она исчезает. Сопротивления нет: ты принимаешь, и оно исчезает. Не то чтобы ты стал смелым, ты стал более понимающим. Смелость не должна становиться целью. Но вас учат этому с самого детства. «Будь смелым!» — и вы продолжаете стараться быть смелыми. Это причиняет много беспокойства и создает напряжение. Внутри тебя все дрожит от страха, но снаружи ты как каменная статуя. Ты расколот. Это порождает множество страданий. Цели, которые ставили перед вами с самого детства, глупы, они не имеют ничего общего с реальностью. Это все равно что сказать маленькому листочку на дереве: «Когда поднимется сильный ветер, не вздумай колыхаться, не дрожи, не трепещи. Так поступают только трусы». Но что может этот крохотный листок? Когда налетает сильный ветер, он весь дрожит, все дерево дрожит. Но деревья не так глупы, они не станут слушать вас, они будут делать свое дело. Вы видели, как дерутся собаки? Они не набрасываются друг на друга сразу. Сначала они сходятся в притворной схватке. Начинают лаять одна на другую. Это просто игра, чтобы проверить, оценить, кто сильнее. Они не собираются тут же набрасываться друг на друга — это глупо. Так поступают только люди. Сначала они будут лаять друг на друга, напрыгивать, покажут себя во всей полноте. Одна как бы говорит: «Смотри, я какая!» — а другая отвечает: «А я вот такая!» И все становится ясно само собой. Один из псов чувствует, что он слабее, поджимает хвост и уходит восвояси: «Все, хватит. Какой смысл драться? Я слабее, ты сильнее, побеждает сильнейший! Вопрос исчерпан». Это не значит, что он трусливый, он мудрый. Это не трусость. Человек останется, даже если будет чувствовать, что он слабее. И чем сильнее вы чувствуете свою слабость, тем страшнее вам покидать поле боя. Люди назовут тебя трусом — ты должен драться, ты будешь избит и пострадаешь совершенно напрасно. Это лишено смысла. Это простой расчет. И более сильная собака не пойдет и не будет хвастаться перед другими псами своей победой. Вопрос закрыт. Собака и так знает, что она сильнее, зачем хвастаться? Она не распространяется о своей победе. Бой окончен, можно о нем забыть. Но у человека все это приняло неправильную форму, потому что перед вами ставили неправильные цели. Каждого ребенка следует учить оставаться честным по отношению к жизни. Если страшно — бойтесь. Зачем скрывать это? Зачем притворяться, что вам не страшно? Если хочется заплакать — плачьте. Зачем бояться слез? Но нас учили не плакать, особенно мужчин. Мать с пеленок говорит своему сыну: «Не будь плаксой. Не плачь, плачут только девчонки». И мальчик становится черствым. Смотрите. Мужчины не могут плакать. Они упустили одно из самых прекрасных явлений в жизни. Природа не делала различий между мужчиной и женщиной. У мужчины столько же слезных желез, сколько и у женщины, сегодня это доказано, разницы нет. Слезы необходимы. Они очищают. Но как тут заплакать? Что скажут люди? Они удивятся: «Ты — и плачешь? Твоя жена умерла, а ты плачешь? Будь мужчиной. Будь смелым, переживи это. Не плачь». Вы понимаете? Если вы перестаете плакать, со временем исказится и ваша улыбка, потому что все взаимосвязано. Если вы перестаете плакать, вы перестаете смеяться. Если вы не позволяете слезам естественно струиться, вы и улыбке не позволите естественно растянуться на вашем лице. Все станет неестественным, натянутым. Все станет принужденным, вы даже двигаться будете нездоровым образом, вы не будете непринужденным даже с самим собой. Вот что случилось, и теперь вы несчастны. Жизнь состоит из течений. Если вы трус, будьте трусом. Будьте искренне трусом. И я скажу вам: нет никого, кто бы не был трусом. И хорошо, что люди не такие, иначе даже в состоянии полной беспомощности они оставались бы невероятными эгоистами. Если бы они не были трусами, они бы стали мертвыми, словно камень, они не были бы живыми — только эго, застывшее эго. Не беспокойтесь — примите. Если это есть, то есть, это жизненный факт. Попробуйте понять. Никого не слушайте, вы все еще подвержены воздействию. Я прочитал анекдот... Это случилось в зоопарке. Миссис Джонс преследовала своего щуплого муженька, расталкивая толпу, размахивая зонтом и выкрикивая всевозможные угрозы в его адрес. Напуганный мистер Джонс, заметив, что замок на клетке со львом закрыт неплотно, открыл его, влетел в клетку, захлопнул дверь, подтолкнул изумленного льва к решетке и с опаской выглядывал из-за его плеча. Разъяренная жена, угрожая зонтом, истошно завопила: «А ну вылезай оттуда, несчастный трус!» Этот человек — трус? Но любой муж — трус в глазах своей жены. В глазах других вы всегда оказываетесь трусом. Не слишком доверяйте мнению других. Если чувствуете себя трусом, закройте глаза, помедитируйте над этим. Девяносто девять процентов вашей трусости — это мнения других: например, жены, размахивающей зонтом. «Вылезай оттуда, несчастный трус!» Девяносто девять процентов — это мнения других, отбросьте их. Один процент реален, примите его, и не надо ставить перед собой никаких антагонистичных целей. Примите, и вы увидите, как трусость перестает быть трусостью. Отвергните, и она станет трусостью. Само слово трусость — приговор. Примите, и оно станет покорностью, беспомощностью. Вот так. Мы должны быть смиренными: мы не целое. Мы части необозримого целого, крошечные частички, микроскопические частички, маленькие листочки на большом дереве. Иногда даже хорошо подрожать, в этом нет ничего зазорного. Это помогает вам стряхнуть с себя пыль. Вы вновь обретаете свежесть. Вся суть в том, чтобы принять жизнь такой, какая она есть. И не пытайтесь изменить ее. Не пытайтесь превратить свое насилие в ненасилие. Не пытайтесь из трусости сделать смелость. Не пытайтесь превратить секс в обет безбрачия. Не создавайте противоположностей. Наоборот, попробуйте осознать факт насилия. И постепенно вы будете становиться ненасильственным; осознайте свою трусость — и постепенно она исчезнет. Осознайте смысл секса, и тогда вы обнаружите в нем совершенно иное качество, выходящее за его пределы. Всегда идите навстречу факту и никогда — против него. Вопрос четвертый: Ошо, мой отец одержим генеалогией. Есть ли что-нибудь в этом увлечении? Должно быть, есть, иначе почему твой отец так этим захвачен? Возможно, он выбрал неверный путь, но что-то в этом должно быть. Даже тогда, когда люди сбиваются с пути, они сбиваются по определенной причине, хотя могут этого и не осознавать. Позвольте мне рассказать вам анекдот. Юный Вилли восьми лет от роду однажды утром подошел к своему отцу и спросил: «Папа, откуда я взялся?» У отца засосало под ложечкой, потому как он понял, что оказался в трудном положении. Он принадлежал к современному, продвинутому поколению родителей и понимал, что подобные вопросы требуют максимально полного и честного ответа. Он выбрал тихий уголок и в течение следующих тридцати минут аккуратно посвящал Вилли в то, что мягко называют «фактами жизни», стараясь быть максимально точным. Вилли слушал отца, жадно впитывая каждое слово, и тот, закончив свой рассказ, спросил: «Ну что, Вилли, я ответил на твой вопрос?» «Нет, — сказал Вилли, — не ответил. Джонни Браун взялся из Цинциннати, а я откуда?» Если твой отец интересуется генеалогией, он, должно быть, неправильно понял смысл изысканий. Это вопрос, естественный для каждого: откуда мы пришли? Откуда, из какого источника? А если вы погружаетесь в генеалогию, вы рискуете ни к чему не прийти. Главный вопрос имеет религиозную основу, он не имеет ничего общего с генеалогией. Главный вопрос звучит так: кто праотец или прамать? Главный вопрос следующий: где начало всех начал? Иначе это бессмысленно. У меня есть отец, у моего отца был отец, и так можно продолжать до бесконечности, и продолжать изыскания, и выстроить гигантское генеалогическое древо своей семьи, но это бессмысленно, потому что вопрос остается: кто был первым? Погружаясь в генеалогию, вы не сможете прийти к началу. Всегда будет оставаться нерешенным вопрос: «От кого?» Я могу продвинуться на сотни поколений, на тысячи поколений назад, но вопрос останется — откуда? Откуда, из какого источника зародилась жизнь? Твой отец упустил. Он ошибочно истолковал религиозное изыскание. Он решил, что это вопрос генеалогии. Это не так. Вопрос «откуда я произошел?» стоит всегда, ибо, пока я этого не знаю, я не могу знать, кто есть я. Есть два пути познать это. Вы можете спросить: «Откуда я пришел?» Это путь христианства, мусульманства и иудаизма. Если вы знаете, откуда пришли, где первоисточник, что такое Бог, то вы узнаете, кто вы. Индийские религии идут другим путем решения этого вопроса, более подходящим и научным. Индуизм, джайнизм и буддизм заявляют, что трудно узнать, откуда вы пришли. Существует большая вероятность, что вы потеряетесь в дебрях размышлений и философских доктрин. Правильный вопрос — кто я? Если вы узнаете это, вы узнаете, откуда пришли. Они призывают забыть о Боге. Их не волнует, кто создал этот мир; их волнует, кто они есть. В определенном смысле, это более научный подход, потому что понимание качества своего существа автоматически дает мне ключ к пониманию целого. Я должен понять себя, потому что источник все еще должен в некоторой степени существовать во мне. Дерево продолжает существовать в семечке — если сможете понять семечко, сможете понять и дерево. Внутри плода существует все дерево. Если мы сможем понять себя... Это самый подходящий из возможных подходов, потому что ближе всего я именно к себе, чем к чему-либо еще. Закройте глаза и загляните внутрь себя. Остается одна проблема: как отбросить мысли. И тогда вдруг вы начинаете погружаться в свое существо. Именно оттуда ведет дверь к целому, к источнику. Когда вернешься домой, скажи отцу, что генеалогия не поможет. Должно быть, в нем родился некий религиозный поиск, который он неправильно понял. Как только он осознает это, его поиск встанет на верный путь. Так происходит на Западе, потому что религия перестала быть признаваемым поиском, теперь она отвергаемый поиск, поэтому люди продолжают религиозный поиск окольными путями. Вы не можете прямо признать, что ищете Бога; люди сочтут вас безумцем! «Это глупо. О чем это ты? Ты несовременный. Бог умер, разве ты не слышал? Что-что ты делаешь?» Желание найти свои истоки неизбежно возникает, но вы не можете признать его религиозную основу, потому что современный ум отвергает все религиозное. Вам приходится идти окольными путями — и вы начинаете интересоваться генеалогией. Религия — вот правильный поиск. И не имеет значения, принимает его общество или отвергает. Человек есть животное религиозное и всегда будет таким. Религия — это нечто естественное. Вопрос «откуда я пришел?» актуален; вопрос «кто я?» всегда будет актуальным. Но современный ум создал атмосферу атеизма, поэтому вы не можете прямо задавать такие вопросы. Если спросите, вас засмеют. Если будете говорить об этом, люди заскучают. Если начнете искать, люди решат, что вы сходите с ума. Религия больше не одобряемый поиск. Скажи об этом отцу. Конечно, генеалогия останется навязчивой идеей, потому что это ложный поиск. Но как только его сознание переключится на религиозное измерение, он освободится от одержимости. И тогда станет возможным нечто действительно важное, нечто неизмеримой важности. Он хочет знать, кто настоящий отец, кто породил существование, кто все еще лелеет, оберегает существование? Последний вопрос. Слушайте внимательно, это очень важно. Ошо, как тебе удается каждый раз находить подходящий анекдот в нужный момент? Позволь ответить тебе анекдотом. Проезжая через небольшой городок, король повсюду замечал свидетельства поразительного стрелкового мастерства. На деревьях, зданиях и заборах находились многочисленные мишени, каждая с дыркой от пули в самом центре. Он не верил своим глазам. Это была идеальная меткость, граничащая с чудом. Король сам был превосходным стрелком и повидал немало мастеров этого дела, но ничего подобного не встречал. Он потребовал встречи с искусным стрелком. Оказалось, что тот сумасшедший. «Это потрясающе! Как же ты это делаешь? — спросил он безумца. — Я и сам меткий стрелок, но и сравнивать нечего с твоим мастерством. Поделись со мной!» «Проще пареной репы! — ответил сумасшедший и гортанно захохотал. — Я сперва стреляю, а потом рисую круги!» Уловил? Я сначала выбираю анекдоты, а потом рисую круги. Я как тот сумасшедший. Есть люди, которые подбирают анекдоты, чтобы проиллюстрировать теоретические выкладки. Я же подбираю теоретические выкладки, чтобы проиллюстрировать анекдоты. Достаточно на сегодня. Глава 7 Правильное состояние ума Когда в маленькой деревушке неподалеку от храма мастера Сёю появились волки, Сёю отправился ночью на кладбище и неделю сидел в дзадзен. После этого волки ушли. Обрадованные жители просили мастера рассказать о секретных ритуалах, которые он совершал. «Я ничего такого не делал, — сказал он, — да я и не мог. Пока я сидел там в дзадзен, вокруг меня собрались волки, они облизывали кончик моего носа, обнюхивали мою флейту, но ни один из них не решился укусить меня, потому что я пребывал в правильном состоянии ума. И я продолжаю проповедовать вам то же самое: правильное состояние ума даст вам возможность быть свободными и в жизни, и в смерти, быть неуязвимыми для воды и огня. Даже волки бессильны перед ним. Я просто практиковал то, что проповедую». Что такое медитация? Техника, которую можно практиковать? Усилия, которые можно совершить? Нечто, чего может достичь ум? Нет. Все, что подвластно уму, не может быть медитацией. Это нечто, что выходит за пределы ума; ум там становится абсолютно беспомощным. Ум не в состоянии проникнуть в медитацию: где заканчивается ум, начинается медитация. Нужно помнить об этом, потому что все, что бы мы ни делали в нашей жизни, мы делаем из ума. Чего бы мы ни достигли, мы достигаем из ума. И когда мы обращаемся внутрь, мы продолжаем мыслить в категориях техник, методов, каких-то действий, потому что опыт всей жизни подсказывает нам, что всего можно достичь из ума. Да, ум способен на все. На все, кроме медитации. Все достигается умом, кроме медитации, потому что медитация не достижение. Это данность, это ваша природа. Ее не нужно достигать, ее нужно лишь распознать, ее нужно вспомнить. Она уже здесь, ожидает тебя — просто повернись к ней, и она уже доступна тебе. Ты всегда носил ее в себе, постоянно. Медитация — это ваша внутренняя природа. Это вы, ваше существо. Она не имеет ничего общего с тем, что вы делаете. Вы не можете обладать ею. Вы не можете не обладать ею. Ею нельзя завладеть, она не вещь. Она — это вы, она — это ваше существо. Как только вы поймете, что такое медитация, все станет очень ясным. Иначе вы так и будете пробираться в темноте на ощупь. Медитация — это состояние ясности, а не состояние ума. Ум — это беспорядок. Ум никогда не бывает ясным, он не может. Мысли образуют вокруг вас облака, неуловимые облака. В их тумане исчезает всякая ясность. Когда исчезают мысли, когда облака рассеиваются, когда вы пребываете в состоянии просто естьности, возникает ясность. Тогда вы можете видеть далеко, можете видеть самый край существования. Тогда ваш взгляд становится проникающим — до самого центра существа. Медитация — это ясность, абсолютная ясность ви$дения. Вы не можете думать о ней. Вы должны отбросить мышление. Когда я говорю вам отбросить мышление, не делайте поспешных выводов. Я вынужден использовать язык, и я говорю: «Отбросьте мышление», — но если вы начнете отбрасывать его, вы упустите, потому что опять сведете все к деланию. «Отбросить мышление» значит просто ничего не делать. Сядь. Пусть мысли сами успокоятся. Пускай ум отпадет сам по себе. Просто сядь, смотри на стену, ничего не делай — совсем ничего, расслабься, освободись, ни единого усилия, ни единого движения, будто ты спишь, бодрствуя. Ты пробужден, ты расслаблен, все твое тело погружается в сон. Ты остаешься бдительным внутри, а все тело погружается в глубокую релаксацию. Мысли стихнут сами. Тебе не нужно прыгать среди них, не пытайся привести их в нужное состояние. Это как если бы поток вдруг стал грязным, вязким: что ты будешь делать? Прыгнешь в него и будешь помогать ему стать чистым? Ты сделаешь его еще более грязным. Ты просто сидишь на берегу. Ты ждешь. Не нужно ничего делать, потому что любое твое движение поднимет на поверхность еще больше мути. Если кто-то перешел через ручей, и всплыли прошлогодние листья, и со дна поднялась муть, нужно только терпение. Просто сиди на берегу. Безучастно наблюдай: поток продолжает течь, он унесет прошлогодние листья, и тогда муть начнет оседать — она не может плавать вечно. Немного погодя ты поймешь, что перед тобой снова кристально чистый поток. Поток становится мутным всякий раз, когда в вашем уме рождается желание. Просто сидите. Не пытайтесь ничего сделать. В Японии такое «просто сидение» называют дзадзен — вы просто сидите и ничего не делаете. И однажды случается медитация. Не то чтобы вы способствовали ее появлению, она пришла сама. Когда она приходит, вы сразу узнаете ее. Она всегда была с вами, но вы продолжали смотреть в другую сторону. Сокровище было у вас, но вас занимало другое: мысли, желания, множество бесполезных вещей. Вас не занимало только одно — и это ваше собственное существо. Когда энергия обращается внутрь — что Будда называет паравритти , возвращение энергии к источнику, — вы вдруг достигаете ясности. И тогда вы начинаете видеть облака за тысячи миль, слышать древнюю музыку в соснах. Тогда все становится доступным для вас. Прежде чем мы приступим к этой удивительной дзенской притче, нужно кое-что понять об уме, потому что, чем лучше вы понимаете механизм действия ума, тем больше вероятность, что вы не вмешаетесь. Чем лучше вы будете понимать, как действует ум, тем больше вероятность, что вы сможете сидеть в дзадзен, сможете просто сидеть — сидеть и ничего не делать, что вы позволите медитации случиться. Она всегда случай. Но понимание ума поможет вам. Иначе вы будете продолжать делать то, что поможет уму функционировать, что будет оказывать поддержку уму. Во-первых, ум заключается в непрерывной болтовне. Разговариваете вы или нет, ум продолжает вести непрерывный внутренний разговор; спите вы или бодрствуете — внутренний монолог продолжается, как подводное течение. Вы можете выполнять определенную работу, но внутренний разговор не смолкает. Вы ведете машину, копаете яму в саду — внутренний разговор продолжается. Ум все время говорит. Если он хотя бы на миг умолкнет, вы можете уловить проблеск не-ума. Это и есть медитация. Состояние не-ума и есть правильное состояние. Это ваше состояние. Но как оказаться в этом промежутке, когда ум замолкает? Если вы будете пытаться, вы упустите. Нет необходимости пытаться. На самом деле, этот интервал постоянно возникает. Нужно лишь немного бдительности. Между двумя мыслями есть промежуток, даже между двумя словами есть промежуток. Иначе слова накладывались бы одно на другое, мысли перекрывали бы одна другую. Что бы вы ни говорили, наслоения не происходит. Вы говорите: «Роза есть роза есть роза», — между двумя соседними словами возникает разрыв, промежуток. Между розой и есть существует промежуток, каким бы маленьким он ни был, каким бы невидимым, неосязаемым он ни был. Но промежуток есть. Если бы его не было, роза наскочила бы на есть . Немного бдительности, немного наблюдательности, и вы сможете увидеть этот промежуток: роза...есть...роза...есть...роза . Промежуток все время повторяется; после каждого слова промежуток повторяется. Нужно изменить сознание. Обычно вы смотрите на слова и не смотрите на промежутки. Вы смотрите на розу , смотрите на есть , но не видите пробела между ними. Измените фокус своего внимания. Вы когда-нибудь листали детские книжки? В них много картинок, и каждую картинку можно увидеть двумя способами: вы смотрите под одним углом и видите старуху, но если вы будете продолжать вглядываться, вдруг картинка изменится, и вы увидите прекрасную молодую женщину. Одни и те же линии формируют оба лица — старое и молодое. Если будете и дальше смотреть на молодую девушку, снова увидите в ней старуху: ум не способен задерживаться на чем-то одном, он всегда находится в движении, словно поток. Посмотрите на лицо старухи еще немного — и его снова сменит молодое лицо. Обратите внимание на одну вещь: когда вы видите старое лицо, вы не можете видеть молодое, хотя знаете, что оно скрывается за ним; вы знаете это, вы его уже видели. А когда вы видите молодое лицо, вы перестаете видеть старое. Оно исчезает, хотя вы знаете, что оно там. Но вы не можете видеть оба лица сразу, они взаимоисключающие. Нельзя увидеть их одновременно: когда виден предмет, исчезает фон, когда виден фон, исчезает предмет. Познавательные возможности ума ограниченны. Он не способен познать противоречивое. Поэтому он не может познать божественное: божественное противоречиво. По этой же причине он не способен познать внутреннюю сущность вашего существа — она противоречива. Она состоит из противоречий, она парадоксальна. Ум способен наблюдать только одно в каждый момент времени, а противоположности не встречаются в одно и то же время. Когда ты видишь одну противоположность, другая исчезает. Ум все время смотрит на слова, поэтому он не замечает тишины, возникающей после каждого слова. Смените фокус. Просто сидя в тишине, начните смотреть на пробелы — но без усилий, без напряжения; расслабьтесь, не спешите, в игривом настроении, просто ради забавы. Не нужно быть религиозным, так вы неизбежно станете серьезным. А серьезность сильно мешает сместить фокус со слов на не-слова. Но это очень просто, если вы остаетесь расслабленными, текучими, несерьезными, игривыми — как будто это просто забава. Миллионы людей упустили медитацию, потому что неправильно поняли ее природу. Она кажется чем-то серьезным и мрачным, в ней есть что-то церковное; кажется, что она имеет отношение только к тем, кто или мертв, или почти мертв; кто серьезен и мрачен; у кого унылые, вытянутые лица; кто утратил радость, веселье, игривость, празднование. А это и есть качества медитации. Истинно медитативный человек игрив, жизнь для него — веселье. Жизнь для него — лила , игра. Он в полной мере наслаждается ею. Он расслаблен и нисколько не серьезен. Сидите тихо, расслабленно, свободно. Пусть внимание само переключится на пробелы, соскользнет с края слова в промежуток. Пусть эти промежутки станут более заметными, а слова постепенно сойдут на нет. Это как если бы вы смотрели на доску, а я нарисовал бы на ней мелом точку. Либо вы видите точку, и доска расплывается на ее фоне, — либо вы видите доску, и тогда точка исчезает из поля зрения, становится второстепенным, призрачным явлением. Вы можете переключать внимание между изображением и самой доской. Слова — это изображения, тишина между ними — доска. Слова появляются и исчезают, но тишина остается всегда. Когда ты родился, ты родился как тишина — интервалы и интервалы, пробелы и пробелы. Ты пришел в этот мир с бесконечной пустотой внутри, ты принес с собой безграничную пустоту в эту жизнь. А потом ты начал накапливать слова. Вот почему, погружаясь в память, пытаясь вспомнить, ты никогда не можешь вспомнить себя в возрасте менее четырех лет. Потому что до того момента, как тебе исполнилось четыре года, ты был практически пуст. Слова стали собираться в твоей памяти после четырех. Память работает только там, где есть слова. Пустота не оставляет в тебе никаких следов. Поэтому каждый раз, когда ты начинаешь вспоминать свое детство, ты в лучшем случае добираешься до четырех лет. А если ты был очень умным ребенком, то сможешь вспомнить себя в три года, но не раньше. Дальше наступает момент, когда воспоминания отсутствуют. До этого времени ты был пустотой — чистый, девственный, не искаженный словами. Ты был ясное небо. В день твоей смерти все слова снова упадут и разобьются на тысячи осколков. Ты перейдешь в другой мир или в другую жизнь пустым. Пустота — это ты сам. Я слышал, что Шанкара часто рассказывал людям историю об ученике, который приставал к мастеру с вопросами о природе первичной сущности. Каждый раз, как он подходил к нему с этим вопросом, мастер пропускал все мимо ушей, пока однажды не выдержал и не сказал своему ученику: «Я учу тебя, но ты не понимаешь. Сущность — это тишина». Ум означает слова, сущность означает тишину. Ум есть не что иное, как все накопленные вами слова. Тишина всегда была с вами, это не накопление. Вот значение сущности — это ваше внутреннее качество. На фоне тишины вы продолжаете накапливать слова, и совокупность этих слов называется «умом». Тишина — это медитация. Это вопрос изменения сознания, переключения внимания со слов на тишину, которая всегда здесь. Каждое слово как обрыв: вы можете прыгнуть в ущелье тишины. С каждого слова можно соскользнуть в тишину. В этом смысл мантр. Мантра означает повторение одного и того же слова снова, снова и снова. Когда вы повторяете одно и то же слово снова, снова и снова, оно становится скучным — исчезает его новизна. Вы насытились этим словом, вам хочется избавиться от него. Скука помогает, она помогает вам избавиться от слова — теперь вам значительно легче соскользнуть в тишину. Тишина всегда здесь, рядом. Попробуйте повторять: Рам, Рам, Рам ... Сколько вы сможете так продолжать? Рано или поздно вы насытитесь, вам станет скучно. Назначение мантры — вызвать такую скуку, от которой вам захочется как можно скорее избавиться. Это прекрасное состояние, потому что у вас не остается выхода, кроме как соскользнуть в тишину. Оставьте слово и двигайтесь в промежуток; используйте слово как трамплин и прыгайте в бездну. Если слова меняются, как это обычно и происходит... Конечно, обычно вам никогда не надоедают слова. Новые слова очень привлекательны, новые идеи всегда привлекательны, новые мечты, новые желания — всегда привлекательны. Но если вы сможете понять, что ум просто повторяет одно и то же снова, снова и снова, то вы либо засыпаете, либо прыгаете в тишину — всего два выхода. И, насколько мне известно, большинство людей, читающих мантры, просто засыпают. Это тоже выход, который нам известен уже в течение многих веков. Матерям это хорошо известно. Когда ребенок не может уснуть, они читают ему мантру. Они называют ее колыбельной песней. Они повторяют два или три слова монотонным голосом, и ребенок начинает засыпать. Продолжайте повторять, и ребенку станет невыносимо скучно, и он не может ускользнуть, ему некуда бежать, он может ускользнуть только в сон. Он говорит: «Продолжай, я засыпаю!» — и засыпает. Многие чтецы мантр засыпают, вот почему трансцендентальная медитация обрела такую популярность среди людей, страдающих от бессонницы, стала такой востребованной в Америке. Бессонница стала здесь обычным явлением. И чем больше распространяется бессонница, тем более востребованной становится йога Махариши Махеша, потому что люди нуждаются в успокоительном. Мантра — превосходное успокоительное, но это использование не по назначению. В этом нет ничего плохого; если она помогает вам уснуть, продолжайте, но это использование не по назначению. Это все равно что использовать аэроплан вместо телеги. Вы, безусловно, можете это сделать, можете запрячь буйволов в аэроплан и использовать его как арбу — в этом нет ничего предосудительного, он послужит незначительной цели, но это использование не по назначению. На нем вы можете взлететь в небеса. Мантру нужно использовать с полным осознанием, что она предназначена для того, чтобы вызвать скуку, но вы должны помнить, что спать нельзя. Иначе вы упустите. Не спите. Продолжайте повторять мантру и не позволяйте себе уснуть. Поэтому будет лучше, если вы будете повторять мантру стоя или на ходу, чтобы не заснуть. Это случилось, когда П. Д. Успенский, один из великих учеников Гурджиева, был при смерти. Доктора уговаривали его отдохнуть, но он не отдыхал, а вместо этого всю ночь продолжал ходить по дому. Они думали, что он сошел с ума. Он умирал, силы покидали его — что он делал? Нужен отдых, если он продолжит ходить, он быстрее умрет. Но он не останавливался. Кто-то спросил: «Что вы делаете?» И он сказал: «Я хочу умереть бдительным, пробужденным. Я не хочу умирать во сне, иначе я упущу красоту смерти». Он так и умер — на ногах. Это один из способов чтения мантры — ходьба. Если вы окажетесь в Бодх Гайе, где Гаутама Будда достиг просветления, около дерева бодхи вы увидите маленькую тропинку. По этой тропинке не переставая ходил Будда: один час он медитировал под деревом, один час он ходил вокруг. Когда ученики спросили его, зачем он это делает, он ответил: «Если я слишком долго сижу под деревом, на меня накатывает сонливость». В момент, когда начинает подкрадываться сон, нужно начать ходить, иначе вы соскользнете в сон, и вся мантра потеряна. Мантра должна вызвать скуку, мантра должна вызвать перенасыщение, чтобы вы могли прыгнуть в бездну. Но если вы уснете, бездна упущена. В буддизме медитации всегда чередуются: вы делаете их сидя, но, когда вы начинаете чувствовать дремоту, вы быстро встаете и продолжаете делать их на ходу. Когда сон пройдет, возвращайтесь в сидячее положение. Если вы будете продолжать таким образом, наступит момент, когда вдруг вы выскользнете из слов, как змея, выползающая из своей старой кожи. Это произойдет очень естественно, безо всяких усилий. Поэтому первое, что нужно помнить об уме, — это его бесконечная болтовня. Эта болтовня поддерживает его жизнь, питает его. Без этой болтовни ум не сохранится. Отбрось оковы ума, что значит — отбрось внутреннюю болтовню. Это можно сделать, заставив себя, но в этом случае вы опять упустите. Вы можете заставить себя замолчать внутри так же, как вы заставляете себя замолчать снаружи. Вы можете хранить вынужденное молчание. Поначалу это трудно, но вы можете настоять и заставить ум замолчать. Это возможно. Сходите в Гималаи — там вы найдете многих, кому удалось достичь этого, но на их лицах вы увидите выражение тупости, а не разума. Они не преодолели ум — ум просто отупел. Они не переместились в живую тишину, они просто заставили ум замолчать и продолжают контролировать его. Это все равно что поставить ребенка в угол и запретить ему шевелиться. Понаблюдайте за ним: ему надоело, но он продолжает контролировать себя из страха. Он подавляет свою энергию — иначе его накажут. Если так продолжается и дальше — а в школах дети сидят по пять-шесть часов, — постепенно они тупеют, их разум исчезает. Каждый ребенок рождается разумным, но девяносто девять процентов людей умирают тупыми. Образование отупляет ум, и вы можете сделать то же самое. Вы обнаружите, что религиозные люди очень глупы, хотя вы можете и не заметить этого из-за собственных представлений о них. Но если вы откроете глаза и посмотрите на своих саньясинов, то увидите, что они невероятно глупы, они почти идиоты. Вы не увидите ни одного признака разумности или творчества в них. Индии пришлось очень много выстрадать из-за этих людей. Они создали страну, совершенно не способную к творчеству, и теперь Индия живет жалкой жизнью. Паралич — это не медитация. Это случилось в церкви. В разгар проповеди священник в исступлении воззвал к прихожанам: «Встаньте же, все те мужи, кого мучают тяжелые думы!» Все мужчины в церкви поднялись, кроме одного. «Ах! — воскликнул священник. — Таких, как ты, один на миллион!» «Не совсем так. Я просто не могу подняться, — сказал мужчина, — я парализован». Паралич не может быть медитацией, паралич не от здоровья. Вы можете парализовать ум, для этого существует множество уловок. Люди лежат на гвоздях; если вы постоянно будете лежать на ложе из гвоздей, ваше тело утратит чувствительность. В этом нет никакого чуда, вы просто уменьшаете чувствительность своего тела. Когда тело перестает быть живым, ложе из гвоздей перестает быть проблемой для вас. Возможно, со временем вам даже будет удобно. И, если вы окажетесь в мягкой, уютной постели, вы не сможете заснуть. Она парализует ваше тело. Подобные методы существуют для парализации ума. Вы можете голодать. Ум будет напоминать, что тело голодно, но вы не будете снабжать его пищей, не будете слушать ум. Постепенно ум станет вялым. Тело продолжает чувствовать голод, но ум больше не докладывает об этом — какой смысл? Никто его не слушает, никто не откликается. Тогда ум охватывает паралич. Многие люди, которые долго голодают, думают, что достигли медитации. Но это не медитация — это нехватка энергии, паралич, нечувствительность. Они двигаются, как трупы, в них нет жизни. Помните: медитация будет нести вам все больше и больше разума, бесконечного разума, сияющего разума. Медитация сделает вас более живым, более чувствительным. Ваша жизнь станет богаче. Посмотрите на аскетов: их жизнь почти совсем и не жизнь. Эти люди не медитирующие. Они мазохисты: пытают себя и наслаждаются этими пытками. Ум очень хитер: все, что он делает, он способен объяснить логично. Обычно вы жестоки по отношению к другим. Но ум очень коварен: он может научиться ненасилию, может проповедовать его. Но тогда он становится жестоким по отношению к себе, и эта жестокость к себе приветствуется людьми, потому что считают, что быть аскетичным значит быть религиозным. Это полная чушь. Существование вовсе не аскетично, иначе не было бы цветов, не было бы зеленых деревьев — только пустыни. Бог не аскет, иначе в мире не было бы музыки и песен, не было бы танцев — только кладбища, бескрайние кладбища. Бог не аскет, Бог наслаждается жизнью. Бог значительно больший эпикуреец, чем вы себе можете это представить. Думая о Боге, думайте о нем как об эпикурейце. Божественное — это непрекращающийся поиск все большего и большего счастья, радости и восторга, помните это. Но ум хитер: он может выдать паралич за медитацию, может убедить вас в том, что тупость — это трансценденция, а безжизненность — самоотречение. Остерегайтесь! Всегда помните о том, что, двигаясь в правильном направлении, вы будете цвести. Аромат будет вытекать из вас, вы будете полны творчеством. Вы будете чувствительны к жизни, к любви, ко всему, что существование сделает доступным для вас. Постарайтесь как можно глубже проникнуть в свой ум, понять его мотивы. Когда начинаете что-то делать, сразу же думайте о мотивах, потому что, если вы упустите мотивацию, ум и дальше будет обманывать вас и придумывать иные мотивы. Например, ты возвращаешься домой злой и бьешь своего ребенка. Ум говорит: «Это ради его же блага, чтобы он хорошо вел себя». Это рационалистическое объяснение. Загляни глубже: ты был зол и искал кого-нибудь, на ком можно сорвать злобу. Ты не мог позволить себе разозлиться на босса на работе — он влиятельнее тебя, и вообще, это рискованно и финансово опасно. Нет, тебе был нужен кто-то беспомощный. А твой ребенок идеально беспомощен: он зависит от тебя. Он не может ответить тебе, он вообще ничего не может, он не может отплатить тебе той же монетой. Трудно найти более подходящую жертву. Посмотри: ты на самом деле зол? Если ты зол, значит, ум обманывает тебя. Он дурачит вас круглыми сутками, и вы ми$ритесь с этим. Неудивительно, что вы так страдаете. В конце концов, вы оказываетесь в аду. Следите каждый миг за правильностью мотивации. Когда вы обнаружите истинные мотивы, ум уже не сможет водить вас за нос. И, чем дальше вы от его обмана, тем проще вам выйти за границы ума, тем скорее вы станете его хозяином. Я слышал... Один ученый говорил своему другу: «Не понимаю, почему ты настоял, чтобы твоя жена носила пояс верности, пока мы будем в отъезде, на конференции. В конце концов, между нами — мы же закадычные друзья — с ее лицом и фигурой разве кто-нибудь отважится?» «Да знаю, знаю, — отвечал другой. — Но когда я вернусь, я всегда могу сказать, что потерял ключ». Понаблюдайте за бессознательной мотивацией. Ум продолжает помыкать вами, распоряжаться, потому что вы не способны разглядеть его подлинные мотивы. Когда человек становится способным видеть истинные мотивы, значит, медитация становится близкой, возможной, потому что ум отпускает свою хватку. Ум — это механизм, у него нет разума. Ум — это биокомпьютер. Откуда у него может быть разум? У него есть ловкость, но разума нет. У него есть практичность, но нет осознанности. Это робот. Он прекрасно работает, но не нужно слишком прислушиваться к нему, иначе очень просто утратить свой внутренний разум. И получается, будто вы просите механизм направлять вас, руководить вами. Вы просите машину, у которой нет ничего особенного и не может быть! У ума нет ни одной оригинальной мысли — одни повторы. Будьте наблюдательными: каждый раз, когда ум что-то говорит, он снова возвращает вас к заведенному порядку. Попробуйте сделать что-то новое, и ум ослабит свою хватку. Люди в той или иной степени творческие легче трансформируются в медитирующих, чем люди, ведущие лишенную всякого творчества жизнь. Если вы живете повторяющейся изо дня в день жизнью, ум имеет над вами слишком большую власть: вы не можете уйти от него, вы боитесь. Делайте что-нибудь новое каждый день. Не придерживайтесь шаблонов. Если ум на это будет вам что-то говорить, скажите ему: «Мы делали это всегда. Дай мне сделать что-нибудь еще». Даже небольшие изменения — в том, как вы обычно общаетесь с женой, как вы обычно ходите, как вы обычно говорите... Небольшие изменения — и вы заметите, как ум ослабляет хватку. Вы становитесь немного свободнее. Творческие люди значительно легче входят в медитацию и продвигаются глубже. Поэты, художники, музыканты, танцоры значительно легче входят в медитацию, чем бизнесмены, живущие абсолютно монотонной жизнью, в которой нет места творчеству. Я слышал об отце, который как-то раз давал своему сыну совет. Знатный повеса в прошлом, он обсуждал предстоящую свадьбу сына. «Мальчик мой, — начал он. — Я хочу дать тебе всего пару советов. Оставь за собой право проводить один вечер в неделю в мужской компании». Он сделал паузу. Сын спросил, каким же будет второй совет. И отец ответил: «Не трать его на мужчин!» Он передает сыну свой шаблон, свой уклад. Старый ум продолжает давать советы свежему сознанию: отец дает сыну советы. Каждый миг ты новый, возрожденный. Сознание никогда не стареет. Сознание всегда сын, ум всегда отец. Ум всегда стар, сознание всегда молодо, и ум постоянно что-то советует сознанию. Отец воплотит в сыне ту же самую модель, и сын будет повторять то же самое. До сих пор вы жили определенным образом, не хотите ли попробовать другой способ? До сих пор вы думали определенным образом, не хотите ли вы почувствовать новые проблески своего существа? В этом случае будьте бдительны и не слушайте ум. Ум — это ваше прошлое, которое постоянно пытается контролировать ваше настоящее и будущее. Это мертвое прошлое, которое продолжает контролировать живое настоящее. Будьте с ним настороже. Но как? Как он продолжает это делать? Ум придерживается определенного метода. Он говорит: «Если не будешь слушать меня, никогда не станешь таким же полезным, как я. Если будешь поступать, как прежде, ты принесешь больше пользы, ведь ты и раньше это делал. А если сделаешь что-то новое, то не будешь таким полезным». Ум говорит, как экономист, как специалист по рационализации производства. Он постоянно твердит: «Так же проще. Зачем все усложнять? Не лучше ли пойти по пути наименьшего сопротивления?» Помните: каждый раз, когда у вас есть альтернатива, когда перед вами открываются два пути, выбирайте новый, выбирайте более трудный, выбирайте тот, который требует большей осознанности. Вместо пользы выбирайте осознанность, и вы создадите ситуацию, когда медитация станет возможной. Все это просто ситуации. Медитация случится. Я не говорю, что, просто создав их, вы придете к медитации, нет. Но они вам помогут. Они создадут необходимую ситуацию внутри вас — ситуацию, без которой медитация не может случиться. Будьте менее полезным, но более творческим. Пусть это будет вашим девизом. Не думайте слишком много о практической стороне вопроса. Наоборот, постоянно помните, что вы пришли в эту жизнь не для того, чтобы быть полезным. Вы здесь не для того, чтобы стать пользой, — это ниже вашего достоинства. Вы здесь не для того, чтобы становиться все более и более полезным. Вы здесь для того, чтобы становиться все более и более живым. Вы здесь для того, чтобы становиться более и более разумным. Вы здесь для того, чтобы становиться более и более счастливым, восторженно-счастливым. Но это тотально отличается от того, что предлагает вам ум. Женщина получила из школы ведомость: «У вас очень умный мальчик, — говорилось в сопроводительной записке, — но он чересчур много времени проводит с девочками. Однако я разрабатываю план, как избавить его от этой привычки». Мать подписала ведомость и отправила обратно с пометкой: «Сообщите, если план сработает. Я опробую его на отце ребенка». Люди постоянно ищут стимулы, чтобы воздействовать на других людей, стимулы, которые принесут им больше выгоды. Они ищут «эффективные стимулы». Если вы ищете стимулы воздействия на других, вы будете постоянно находиться под воздействием собственного ума. Забудьте о воздействии на кого бы то ни было. Как только вы отбросите идею воздействия на других — мужа или жену, сына или отца, друга или врага — как только вы отбросите эту идею, ум уже не сможет так держаться за вас, потому что это будет бесполезно. Он будет полезен в управлении миром; он будет полезен в руководстве обществом. Политик не может медитировать — невозможно, — для него это еще более невозможно, чем для бизнесмена. Политик находится на другом полюсе. Он не может медитировать. Иногда ко мне приходят политики. Их интересует медитация, но не совсем медитация: они слишком напряжены, им требуется релаксация. Они приходят ко мне и спрашивают, не смогу ли я им помочь, потому что их работа такова, что они постоянно находятся в напряжении, в состоянии непреходящего конфликта, шантажа, бессмысленной суеты. Они просят о спокойствии. Я говорю им, что это невозможно — они не могут медитировать. Амбициозный ум не в состоянии медитировать, потому что в основе медитации лежит тотальная не-амбициозность. Амбиции означают попытки воздействовать на других. Вот что такое политика — это попытка управлять целым миром. Если вы хотите воздействовать на других, слушайте свой ум, потому что ум получает несказанное удовольствие от насилия. И вы не должны пробовать что-то новое, это слишком рискованно. Вы должны поступать по-старому снова и снова. Обратитесь к урокам истории, они удивительны. В тысяча девятьсот семнадцатом году году Россия пережила великую революцию, одну из самых великих в истории — но тем не менее революция не была успешной. Когда к власти пришли коммунисты, они стали почти царями, даже хуже. Сталин правил гораздо более жестоко, чем Иван Грозный: он убил миллионы людей. Что случилось? Как только эти люди оказались у власти, они побоялись сделать что-то действительно новое — это было рискованно, это могло не сработать. Такого никогда раньше не было: «Кто знает, что из этого выйдет? Лучше воспользоваться старыми методами, которые всегда были эффективны». Они многое переняли у царей. Все революции терпят крах, потому что, когда к власти приходят новые политики, они все равно используют старые методы. Ум не приветствует новое, он всегда за старое. Если вы хотите воздействовать на других, вы не сумеете медитировать. Можете быть абсолютно уверенными на этот счет. Ум живет как во сне, он живет в определенного рода бессознательном состоянии. Вы становитесь сознательным очень редко. Если ваша жизнь в смертельной опасности, вы становитесь сознательным; в остальное время вы неосознанны. Ум продолжает функционировать в полусонном состоянии. Встаньте на обочине, понаблюдайте за людьми — и вы увидите на их лицах отражения их снов. Кто-то разговаривает сам с собой, жестикулирует. Если присмотреться, то можно увидеть, что этот человек находится где-то еще, а вовсе не на дороге. Создается впечатление, что люди двигаются в глубоком сне. Сомнамбулизм — это естественное состояние обычного ума. Если вы хотите стать медитирующим, вы должны отбросить эту привычку действовать как во сне. Идите, но осознанно. Копайте, но осознанно. Ешьте, но во время еды ничего больше не делайте — просто ешьте. Каждый кусок должен быть откушен с глубокой осознанностью, прожеван с осознанностью. Не позволяйте себе пускаться в путешествие по всему белу свету. Будьте здесь и сейчас. Как только вы поймаете ум на попытке куда-то отправиться... Он всегда стремится куда-то еще, он не хочет быть здесь — потому что если ум здесь , то он больше не нужен. Прямо сейчас нет необходимости в уме, достаточно сознания. Ум нужен где-то там, в будущем, в прошлом, но никогда здесь. Поэтому, когда ты понял, что ум ускользнул куда-то еще — ты сейчас в Пуне, а ум отправился в Филадельфию, — немедленно становись бдительным. Ущипни себя, вернись домой. Вернись туда, где ты есть. Если ешь, то ешь; если идешь, иди — не позволяй уму путешествовать по всему свету. Это еще не медитация, но это создаст ситуацию. Вечеринка была в разгаре, и один из участников решил позвонить другу и пригласить его присоединиться к веселью. Он набрал неверный номер и извинился перед чьим-то заспанным голосом. Он набрал номер еще раз, но ответил тот же голос. «Я очень прошу прощения, — сказал он, — я набирал очень внимательно. Не понимаю, как я мог снова ошибиться». «Я тоже, — ответил сонный голос, — особенно если учесть, что у меня вообще нет телефона». Люди живут почти во сне, и они придумали уловку, как делать все так, чтобы не потревожить свой сон. Если вы станете немного более бдительными, вы будете ловить себя с поличным много раз совершающим то, что вы никогда не хотели делать; совершающим то, о чем, вы знаете, будете сожалеть; совершающим то, что вы еще вчера решили больше никогда не делать. И вы каждый раз повторяете: «Я делал, но я не знаю, как это случилось. Это случилось помимо меня». Как что-то может случиться помимо вас? Это возможно, только если вы во сне. И вы будете продолжать говорить о том, что не хотели этого делать, но глубоко внутри, должно быть, вы этого и хотели. Не далее как вчера Паритош прислал мне прекрасную, редкостной красоты шутку, бриллиант чистой воды. Послушайте ее внимательно. Это случилось, когда закончилась последняя война. Журналист брал интервью у матери-настоятельницы одного из монастырей оккупированной Европы. «Расскажите, — обратился к ней журналист, — что пришлось пережить вам и вашим монашкам в эти ужасные годы? Как вам удалось выжить?» «Итак, — начала настоятельница, — немцы оккупировали нашу страну, ворвались в монастырь, изнасиловали всех монашек — кроме сестры Анастасии, — забрали продукты и ушли. Затем пришли русские. Они ворвались в монастырь, изнасиловали всех монашек — кроме сестры Анастасии, — забрали продукты и ушли. Затем русских выгнали, и снова пришли немцы, ворвались в монастырь, изнасиловали всех монашек — кроме сестры Анастасии, — забрали продукты и ушли». Журналист издавал все необходимые сочувственные звуки и после полюбопытствовал на предмет сестры Анастасии. «Кто эта сестра Анастасия? — спросил он. — Как ей удалось избежать этих ужасных событий?» «А, ну да... — ответила матушка. — Она никогда не любила таких вещей». Даже изнасилование стало вашим желанием: это происходит, потому что вы хотите этого. Это может выглядеть слишком экстремальным, но психоаналитики утверждают, что это так — и я считаю, что это происходит из ваших желаний. Без вашего участия невозможно даже насилие. Желание быть изнасилованным скрывается где-то глубоко внутри. На самом деле, редко встретишь женщину, которая не фантазировала бы на эту тему, которая не хотела бы, чтобы ее изнасиловали. Глубоко внутри изнасилование показывает, что вы прекрасны, что вас желают, желают безумно. Говорят — и это исторический факт, — когда в Египте умерла прекраснейшая из женщин, ее мертвое тело изнасиловали — мумию! Если дух этой женщины узнал об этом, должно быть, она была невероятно счастлива. Только представьте: насиловать мертвое тело... Вы можете отрицать это. Несколько дней назад ко мне пришла женщина. Ее изнасиловали в Кабуле. Она с таким удовольствием рассказывала об этом, что я сказал ей: «Должно быть, ты помогала ему». Она воскликнула: «Что такое ты говоришь?!» — она почувствовала себя оскорбленной. Я сказал: «Не обижайся. Ты так смакуешь эту историю! Закрой глаза и будь честной. Хотя бы один раз будь честной со мной. Ты получила удовольствие?» Она возмутилась: «Да что ты говоришь? Чтобы мне понравилось быть изнасилованной? Я католичка, христианка!» Я попросил: «Все же закрой глаза. Не имеет значения, католичка ты, индуистка или буддистка. Закрой глаза и медитируй». Она расслабилась. Она была действительно искренней женщиной. Вдруг она изменилась в лице, открыла глаза и сказала: «Я думаю, ты прав — мне понравилось. Но, пожалуйста, не говори никому! Мой муж собирается к тебе в ближайшее время. Никогда не упоминай об этом!» Понаблюдайте за своим умом: на поверхности он говорит одно, но глубоко внутри затевает что-то другое. Будьте более бдительными, не погружайтесь в сон. Пожилая ворчливая женщина уже неделю как соблюдала постельный режим по указанию врача. Все было ей не так. Она жаловалась на погоду, на лекарства и особенно на стряпню своего мужа. Однажды утром, привычно забрав у нее после завтрака поднос, муж навел порядок в кухне, после чего засел в своей каморке. Она услышала скрип пера. «Что ты там делаешь?» — крикнула она ему. «Пишу письмо». «Кому?» «Кузине Энн». «О чем?» «Я пишу ей, что ты больна, но врачи уверяют, что скоро ты пойдешь на поправку и никакой опасности нет». И после небольшой паузы он спросил: «Как пишется кладбище — через д или через т ?» На поверхности одно, внутри — другое, абсолютно противоположное. Он надеется вопреки надеждам, он надеется вопреки докторам. Внешне он надеется, что скоро она снова выздоровеет, но внутри он ждет ее смерти. Но он не признает этого даже перед самим собой. Так вы продолжаете скрывать и от себя. Хватит этих трюков. Будьте честными со своим умом, и он ослабит свою хватку. А теперь притча: Когда в маленькой деревушке неподалеку от храма мастера Сёю появились волки, Сёю отправился ночью на кладбище и неделю сидел в дзадзен. После этого волки ушли. Обрадованные жители просили мастера рассказать о секретных ритуалах, которые он совершал. «Я ничего такого не делал, — сказал он, — да я и не мог. Пока я сидел там в дзадзен, вокруг меня собрались волки, они облизывали кончик моего носа, обнюхивали мою флейту, но ни один из них не решился укусить меня, потому что я пребывал в правильном состоянии ума. И я продолжаю проповедовать вам то же самое: правильное состояние ума даст вам возможность быть свободными и в жизни, и в смерти, сделает неуязвимыми для воды и огня. Даже волки бессильны перед ним. Я просто практиковал то, что проповедую». Простая, но очень значимая история. Мастер отправился на кладбище и сидел там целую неделю, ничего не делая, даже не молясь, даже не медитируя. Он просто сидел в медитации — не медитируя, но в медитации. Он просто сидел. В этом смысл слова дзадзен . Это одно из самых красивых слов, употребляемых для обозначения медитации. Это значит просто сидеть и ничего не делать. Дза означает «сидеть» — он просто сидел там. Такое сидение — когда ум исчезает, все мысли исчезают, когда нет деятельности и сознание напоминает бассейн с прохладной гладкой водой — и есть правильное состояние ума. Чудеса случаются сами. Мастер сказал: «Пока я сидел там в дзадзен, вокруг меня собрались волки, они облизывали кончик моего носа, обнюхивали мою флейту, но ни один из них не решился укусить меня, потому что я пребывал в правильном состоянии ума». В этом состоит один из основных законов жизни: если вы начинаете бояться, вы отдаете энергию другому, чтобы заставить вас бояться еще больше. Сама ваша идея страха рождает противоположную идею в других. У каждой мысли есть негативный и позитивный заряд, как у электричества. Если у вас возникает негативный заряд, на другом конце появляется позитивный. Это происходит автоматически. Если вам страшно, в другом немедленно поднимается желание еще больше подавлять вас, мучить вас. Если вы не боитесь, это желание в другом просто исчезает. И это касается не только человека, это касается и волков. К животным это имеет такое же отношение. Если вы можете оставаться в правильном состоянии — сосредоточенным, тихим, просто свидетельствуя все, что бы ни происходило, без единой идеи, — тогда и в тех, кто вокруг, не будет ни одной идеи. Есть одна старинная индийская история... В индийском раю растет дерево, называемое кальпарату . Это значит «дерево, исполняющее желания». Совершенно случайно под ним оказался путник: он просто устал и решил отдохнуть в его тени. Он был голоден и думал: «Если бы здесь был хоть кто-нибудь, я бы попросил у него еды. Но здесь, кажется, никого нет». Стоило ему подумать о еде, как она тут же появилась. Но он был так голоден, что даже не подумал, как это могло случиться, — он начал есть. Затем его стало клонить в сон, и он подумал: «Если бы здесь была кровать...» — и кровать появилась. Но, лежа на кровати, он задумался: «Что происходит? Здесь же никого нет. Откуда появились еда, кровать — может, это призраки?» И вдруг появились призраки. Он не на шутку испугался и подумал: «Они меня сейчас убьют!» И они убили его. В жизни действует тот же закон: если вы думаете о призраках, они не могут не появиться. Подумайте, и вы поймете: если вы думаете о врагах, вы создаете их. Если вы думаете о друзьях, они появятся. Если вы любите, любовь окружит вас со всех сторон. Если ненавидите — появится ненависть. Все, о чем бы вы ни подумали, будет воплощено в соответствии с этим законом. Если вы ни о чем не думаете, с вами ничего не случится. Мастер просто сидел на кладбище. Пришли волки, но, никого не найдя, стали нюхать. Они должны были обнюхать его, чтобы выяснить — думает этот человек о чем-нибудь или нет. Они ходили кругами, высматривали, но никого не было — только пустота. Что можно сделать с пустотой? Эта пустота, это молчание, это блаженство — их нельзя уничтожить. Даже волки на это не способны. Они почуяли святость этой пустоты — они исчезли. Селяне думали, что мастер совершил какие-то тайные ритуалы, но он сказал: «Я ничего такого не делал, да и не мог сделать. Я просто сидел — и все изменилось». Это притча. Если вы сидите в этом мире тихо, если живете в этом мире тихо, как живое ничто, то мир становится раем, и волки исчезают. Не нужно ничего делать: правильное состояние вашего сознания — и все совершится само. Есть два закона. Первый — это закон ума. Повинуясь закону ума, вы создаете ад вокруг себя: друзья становятся соперниками, любовники оказываются врагами, цветы превращаются в шипы. Жизнь становится бременем, человек не живет, а страдает. По закону ума вы живете в аду, где бы вы ни жили. Если вы ускользнете от ума, то ускользнете и от закона, и вдруг окажетесь в тотально ином мире. Этот другой мир и есть нирвана. Этот другой мир и есть божественность. Больше не надо ничего делать — все будет происходить само собой. Я скажу это так: если вы хотите «делать», вы будете жить в эго, и вас будут окружать волки, и вы будете постоянно находиться в опасности. Если вы отбросите эго, отбросите саму идею быть деятелем, расслабитесь к жизни и отпустите, вы вернетесь обратно в мир божественности, обратно в Эдем, Адам вернется домой. Тогда все происходит само собой. Христианские источники говорят, что Адаму не нужно было ничего делать в Эдеме: все доставалось ему и так. Но затем, совершив грехопадение, он был изгнан. Он обрел знание, он стал эгоистом, и с тех пор страдает все человечество. Каждый человек должен вернуться в Эдем. Его двери не заперты. «Стучите, да отворят вам. Просите, и дано вам будет», но для этого нужно вернуться. Это путь от делания к случаю, от эго к не-эго, от ума к не-уму. Именно к не-уму и направлена медитация. Достаточно на сегодня. Глава 8 Жизнь, смерть и любовь Вопрос первый: Ошо, ты можешь говорить о встрече со смертью, которая происходит каждое мгновение, и не думать об этом? Смерть и так происходит. Думаете вы о ней или нет, ждете вы ее или нет, она уже здесь. Это как дыхание. Когда ребенок рождается, он делает вдох, он вдыхает в первый раз. Это начало жизни. А когда он стареет и умирает, он выдыхает. Смерть всегда происходит с выдохом, а рождение — со вдохом. Но и вдохи, и выдохи происходят постоянно: с каждым вдохом вы рождаетесь, с каждым выдохом умираете. Поэтому первое, что нужно понять: смерть не ждет вас где-то в будущем, как это обычно изображают. Она часть жизни, это постоянный процесс — не в будущем, здесь и сейчас. Жизнь и смерть — два выражения существования, они происходят одновременно. Вас всегда учили, что смерть противостоит жизни. Но смерть не противостоит ей. Жизнь невозможна без смерти, смерть — это почва, на которой произрастает жизнь. Жизнь и смерть — как два крыла: как птица не может летать с одним крылом, так и бытие не может существовать без смерти. Поэтому первое, что нужно ясно себе представлять, — это что мы подразумеваем под смертью. Смерть — это, безусловно, необходимый процесс для возникновения жизни. Она не враг, она друг, и она не где-то в будущем, она здесь и сейчас. Она будет происходить, она происходила всегда. Она с вами с того самого момента, как вы пришли в этот мир. Она случается с каждым выдохом — маленькая смерть, короткая смерть, но по причине страха мы поместили ее в далекое будущее. Ум постоянно пытается избежать того, что он не может осмыслить, а смерть — одна из самых непостижимых тайн. Существуют всего три тайны: жизнь, смерть и любовь. И все они за пределами ума. Ум принимает жизнь как должное, а в этом случае не нужно ничего исследовать. Но это просто побег: вы никогда не думаете, никогда не медитируете о жизни; вы просто приняли ее, приняли как должное. Это непостижимая тайна. Вы живы, но не думайте, что знаете жизнь. Для смерти ум придумал иной трюк: он ее откладывает, потому что принимать ее здесь и сейчас — это постоянное беспокойство. Поэтому ум просто откладывает ее подальше, и тогда не о чем беспокоиться: «Когда она придет, тогда и посмотрим». А для любви ум придумал заменители, которые по своей сути не являются любовью: иногда вы называете любовью чувство собственности; иногда вы называете любовью привязанность; иногда — господство. Все это игры вашего эго, любовь не имеет с ними ничего общего. На самом деле, именно из-за этих игр любовь невозможна. Между жизнью и смертью, между двумя берегами под названием жизнь и смерть течет река любви. Но она может случиться только с тем, кто не принимает жизнь как должное, кто обладает умением быть живым, кто становится экзистенциальным, подлинным. Любовь может случиться только с тем, кто принимает смерть здесь и сейчас, не откладывая ее. И тогда между этими двумя, жизнью и смертью, возникает прекрасное явление — река любви. Жизнь и смерть подобны двум берегам. Между ними существует возможность появления реки любви, но это только возможность. Вам придется воплотить ее. Жизнь и смерть всегда рядом, но любовь еще нужно воплотить — и в этом цель человеческого бытия. Пока любовь не материализовалась, вы упускаете весь смысл бытия. Смерть уже происходит, поэтому не откладывайте ее на потом. Если вы не откладываете ее на потом, вам не нужно защищать себя. Она и так происходит, и всегда происходила, поэтому незачем защищаться от смерти. Смерть не убивала вас, она происходила с вами, пока вы были живы. Она происходит прямо сейчас, и не она уничтожает жизнь. На самом деле, именно благодаря ей жизнь обновляется каждый миг: старые листья опадают, предоставляя место для появления новых; старые цветы увядают, появляются новые. Одна дверь закрывается, и немедленно открывается другая. Каждый миг вы умираете и каждый миг возрождаетесь. Однажды ко мне пришел христианский миссионер и спросил, верю ли я в воскресение Христа. Я сказал ему, что не надо ходить так далеко. Каждый миг кто-то воскресает. Но он не смог понять. Это трудно понять людям, которые слишком углубились в свои теории. Он спросил: «Но ты веришь, что его распяли? Это миф или реальность? Как ты думаешь?» И я снова сказал ему, что каждый миг кто-то оказывается распятым. В этом весь смысл распятия и воскресения Христа. Исторический это факт или нет, не имеет значения. Здесь неуместно думать, произошло это или нет, — это происходит . Каждый миг прошлое бывает распято, старая листва исчезает. Каждый миг в тебе рождается новое существо, воскресает. Это непрекращающееся чудо. Второе, что необходимо уяснить о смерти, — это то, что смерть единственная неизбежность. Все остальное неопределенно: может случиться, а может и не случиться. Смерть неизбежна, потому что при рождении она уже наполовину свершилась. Поэтому вторая половина обязана где-то быть, другой полюс скрывается где-то в темноте. Ты до сих пор не встречал ее, потому что боишься темноты. Но это определенно: в момент рождения смерть становится неизбежной. Как только эта неизбежность проникнет в ваше понимание, вы расслабитесь. Когда что-то неизбежно, то не о чем беспокоиться. Беспокойства вырастают из неопределенности. Понаблюдайте: человек умирает, и он очень обеспокоен. В тот момент, когда смерть становится неизбежной и доктора говорят, что надежды больше нет, он потрясен. Дрожь охватывает все его существо, но потом все успокаивается, все тревоги исчезают. Если человеку дано понять, что он умрет и смерть неизбежна, с осознанием этой неизбежности тишина и покой воцаряются в его существе. Каждый умирающий человек имеет право знать об этом. Врачи скрывают это, думая: «Зачем беспокоить?» Но беспокоит неопределенность, определенность — никогда. Когда застреваешь где-то между, это состояние неопределенности — когда ты гадаешь, выживешь или нет, — и является первопричиной всех тревог. Когда смерть становится неизбежной, уже нечего делать. Ты просто принимаешь ее, и в этом принятии спокойствие, умиротворение. Поэтому, если человеку решают сообщить, что он умирает, перед лицом смерти он обретает успокоение. На Востоке мы тысячелетиями практиковали этот подход. Даже больше: в таких странах, как Тибет, привлекаются особые техники, помогающие человеку умереть. Они назвали это Бардо Тодол . Когда человек умирал, его родственники, друзья и знакомые собирались все вместе вокруг него, чтобы дать ему абсолютную уверенность в том, что он умирает, чтобы помочь ему расслабиться. Потому что, если вы умираете в расслабленном состоянии, меняется само качество смерти. Ваше новое рождение будет более высокого качества, потому что качество рождения определяется качеством смерти. И затем, в свою очередь, оно определит качество следующей смерти. Именно так человек поднимается все выше и выше, эволюционирует. Когда человек становится абсолютно уверенным в неизбежности смерти, лицо его озаряет яркий свет — вы можете видеть этот свет. По сути, происходит чудо: человек становится таким живым, каким никогда до этого не был. В Индии говорят, что, прежде чем погаснуть, пламя становится исключительно ярким. Всего на миг оно вспыхивает во всей своей тотальности. Я прочитал короткий анекдот... Жили как-то два червячка. Один из них был ленив и недальновиден и всегда поздно вставал. Другой всегда поднимался ни свет ни заря и сразу же принимался за дело. Ранняя пташка поймала раннего червячка. Вечером мимо проходил рыбак с фонарем и поймал позднего. Мораль: все равно не выжить. Смерть неизбежна. Что бы вы ни делали — рано вставали или поздно, — смерть неизбежна. Она уже свершилась, поэтому она неизбежна. Она уже свершается, поэтому она неизбежна. Так зачем ждать, когда вы окажетесь на смертном одре? Почему бы не удостовериться в этом прямо сейчас? Просто понаблюдайте. Когда я говорю, что смерть неизбежна, вы чувствуете, как страх покидает вас? Вы чувствуете, как сама идея — а сейчас это именно идея, а не ваш опыт, — сама идея того, что смерть неизбежна, успокаивает и утешает вас? Если вы можете это ощутить... А вы можете, потому что это факт. Я не рассуждаю о теориях, я не занимаюсь теориями. Это простой факт. Откройте глаза и наблюдайте. И не пытайтесь избежать ее, нет возможности ее избежать. Избегая, вы упускаете. Примите ее, признайте ее и живите с осознанием, что каждый миг вы умираете и каждый миг вы рождаетесь заново. Пусть так и будет. Не цепляйтесь за прошлое: его больше нет, оно ушло. Зачем продолжать носить с собой то, что умерло? Зачем обременять себя трупами? Брось их, и ты почувствуешь невесомость, почувствуешь облегчение. И как только ты отбросишь прошлое, будущее отпадет само собой, потому что будущее есть не что иное, как проекция прошлого. В прошлом ты пережил какие-то радости, и теперь ум проецирует их на будущее. В прошлом ты пережил определенные страдания, и теперь ум проецирует будущее, в котором этих страданий быть не должно. Вот что такое будущее. Чем еще оно может быть? Спроецированные радости, которые ты испытал в прошлом, и отброшенные страдания. Твое будущее — это более яркое, видоизмененное прошлое, подкрашенное, подновленное, но прошлое. Когда отброшено прошлое, вдруг отпадает и будущее, и ты остаешься здесь и сейчас: ты в существовании, ты существующий, и это единственный способ быть. Все остальные пути — это попытки избежать жизни, и чем больше ты избегаешь жизни, тем больше ты боишься смерти. Человек, который живет по-настоящему, нисколько не боится смерти. Если вы живете правильно, вы покончили со смертью, вы уже благодарны, уже удовлетворены. Но если вы не жили, то беспокойство не исчезает: «Я еще не успел пожить, а смерть уже на пороге. Смерть — это конец всему, в смерти нет будущего». Человек полон тревоги и страха, и он пытается избежать смерти. Но, пытаясь избежать смерти, вы упускаете жизнь. Забудьте об этом. Живите жизнью. Только так можно избежать смерти. Только так вы становитесь настолько удовлетворенным, что, если в этот момент приходит смерть и будущее отступает, вы готовы к этому. Вы радостно готовы. Вы жили своей жизнью, наслаждались существованием, праздновали его, вы полностью удовлетворены. Вам не на что жаловаться, не на что роптать, не о чем жалеть. Вы приветствуете смерть. А пока вы не можете приветствовать смерть, ясно одно: вы не жили. Я слышал... Однажды два венгерских аристократа разругались в пух и прах. Но так как никто из них не хотел рисковать своей жизнью, сражаясь на шпагах или на пистолетах, они остановились на бескровной дуэли. Они должны были по очереди называть числа, и победителем объявлялся тот, кто назовет самое большое число. Секундант дал отмашку, и над длинным большим столом, на противоположных концах которого друг напротив друга сидели дуэлянты, повисли сильнейшее волнение и тревожное ожидание. Дуэлянты напряженно думали, стараясь придумать наибольшее число. Тот, кому выпало высказываться первым, думал долго и мучительно. На висках выступили вены, на лбу проступил пот. «Три», — сказал он наконец. Второй дуэлянт ответил незамедлительно: «Что ж, ты выиграл». Когда вы боитесь смерти, даже число три — самое большее число. Когда вы боитесь смерти, вы то и дело ищете причины, чтобы продолжать жить. Значит ваша жизнь чтонибудь или нет — вы все равно продолжаете искать причины, чтобы продлить ее. На Западе сейчас всеобщее помешательство на тему, как бы продлить жизнь. Это говорит только о том, что где-то жизнь была упущена. Когда страна или целая культура начинают думать о том, как продлить жизнь, это говорит только об одном: жизнь не живется. Когда вы живете жизнью, достаточно даже единственного момента. Один миг может быть равен вечности. Это не вопрос продолжительности, это вопрос глубины; это не вопрос количества, это вопрос качества. Подумайте, что бы вы выбрали: один миг жизни Будды или тысячу лет вашей собственной жизни? Так вы сможете понять, что я подразумеваю под качеством, интенсивностью, глубиной. Достичь можно в один миг: вы можете распуститься, расцвести, но вы можете не распуститься и за тысячу лет и оставаться спрятанным в семечке. В этом разница между научным и религиозным отношением к жизни. Научный подход занимается продлением — как продлить жизнь. Его не занимает ее выразительность. Поэтому сегодня, особенно на Западе, в клиниках можно встретить немало стариков, цепляющихся за жизнь. Они хотели бы умереть, но культура не позволяет. Они пресытились этой жизнью; они просто прозябают — ни значения, ни смысла, ни поэзии; все ушло, и они стали в тягость самим себе. Они просят об эвтаназии, но общество против этого. Общество так боится смерти, что отказывает в ней даже тем, кто готов умереть. Само слово смерть превратилось в табу, большее табу, чем секс . Секс почти приняли — это происходило постепенно. Теперь и смерть нуждается в новом Фрейде, чтобы ее приняли, чтобы она перестала быть табу и люди могли свободно говорить о ней, делиться личным опытом. И тогда не нужно будет скрывать ее, не нужно будет заставлять людей жить против своей воли. В клиниках, домах престарелых люди просто влачат жалкое существование, потому что общество, культура и законы не позволяют им умереть. А если они просят разрешить им умереть, это выглядит, будто они просят разрешения на самоубийство. Они не просят разрешить им самоубийство; по сути, они давно уже трупы. Они живые самоубийцы, и они всего лишь просят избавить их от этого, потому что продолжительность не имеет значения. Смысл не в том, как долго вы живете. Как глубоко вы живете, как интенсивно вы живете, как тотально вы живете — само качество... Наука озабочена количеством; религия заинтересована в качестве. Религию интересует искусство жизни, а также искусство смерти. Семь лет, семьдесят лет или семьсот лет — какая разница? Вы будете ходить по этому порочному кругу снова, и снова, и снова. И будете все больше и больше тосковать. Измените ориентацию вашего существования. Научитесь жить каждый момент, научитесь умирать каждый момент, потому что жизнь и смерть неразрывны. Если научитесь умирать каждый момент, то сможете и жить каждый момент — свежим, молодым, девственным. Умрите для прошлого. Не позволяйте ему проникать в ваше настоящее. В тот момент, когда вы прожили его, отпустите. Его больше здесь нет; оно продолжается только в вашей памяти, оно лишь воспоминание. Позвольте и воспоминанию освободиться. Не должно быть психологической зависимости от времени. Я не говорю, что вы должны забыть все, что вы знали. Я не говорю, что все воспоминания плохие. В них есть и практическая польза. Вы должны помнить, как водить машину; вы должны помнить, где ваш дом; вы должны узнавать жену и детей. Все это не психологическая зависимость. Когда вы приходите домой, конечно, вы узнаете свою жену. Это фактическая память — полезная, улучшающая жизнь, облегчающая жизнь. Но если ты приходишь домой и смотришь на жену сквозь призму всего прошлого опыта общения с ней, это психологический якорь. Вчера она злилась, и сегодня ты смотришь на нее сквозь воспоминания, твой взор затуманен памятью. Позавчера она была печальной, злобной или сварливой — если ты посмотришь на нее сквозь все эти психологические впечатления, то ты смотришь не на женщину, стоящую перед тобой. Ты смотришь на кого-то, кого нет здесь; ты смотришь на кого-то, кого вообще нет. Ты смотришь на привидение — это не твоя жена. И она, возможно, смотрит на тебя точно так же. Итак, встречаются привидения, а расстаются реальности. Привидения женятся, реальности разводятся. Эти два привидения могут заниматься любовью, могут ссориться, драться, делать множество других вещей, а реальности будут далеко, очень далеко друг от друга. Контакта не будет; реальности не будут связаны никакими отношениями. Значит, между ними не может быть никакого общения, никакого диалога. Только реальности способны любить. Привидения способны лишь на бессильные жесты, движения, но в них нет жизни. Отбрасывайте прошлое каждый момент времени. Не забывайте отбрасывать. Как вы убираете дом каждое утро, убирайте свой внутренний дом прошлого. Все психологические воспоминания должны быть отброшены. Храните только практическую информацию, и ваш ум будет чистым, замечательно чистым. Не забегайте вперед себя в будущее, потому что это невозможно. Будущее остается непознанным. В этом его красота, его величие и великолепие. Если оно становится известным, оно становится бесполезным, потому что все волнение и все удивление будут утрачены. Ничего не ожидай от будущего. Не искажай его, потому что тогда все твои ожидания, даже если оправдаются, сделают тебя несчастным. Ты не будешь счастлив от того, что это твои ожидания и что они оправдались. Счастье возможно только через удивление; счастье возможно, только когда случается что-то, чего ты никогда и не ожидал, когда что-то застает тебя врасплох. Если твои ожидания исполнятся на сто процентов, ты будешь жить так, словно ты в прошлом, а не в будущем. Ты приходишь домой. Ты ждал, что жена скажет что-то — и она говорит; ты ждал, что ребенок сделает что-то — и он делает. Только подумай: тебе постоянно будет скучно. Ничего не будет случаться, все будет сплошным повтором, как будто ты видишь то, что уже много раз видел; слышишь то, что уже много раз слышал. Ты постоянно будешь видеть только повторения, а повторение никогда не сможет удовлетворить. Для этого нужно что-то новое, неизведанное, непривычное. Поэтому, если исполняются все ваши ожидания, вы остаетесь абсолютно неудовлетворенными. А если ожидания не исполняются, тогда вы чувствуете разочарование. Тогда вас не покидает чувство, что вы предполагаете, а Бог располагает; вам кажется, что Бог — враг; вам кажется, что все против вас, все действуют вам назло. Ваши ожидания никогда не сбываются, и вы расстраиваетесь. Просто поразмышляйте над своими ожиданиями: если они сбываются, вам скучно; если не сбываются, вы чувствуете себя обманутым, словно против вас собрали заговор, словно все существование сговорилось против вас. Вы чувствуете себя использованным, чувствуете себя отверженным, вы никогда не сможете почувствовать себя дома. И вся проблема в том, что вы ждете. Не торопитесь в будущее. Отбросьте все ожидания. Как только вы отбросите все ожидания, вы поймете, как жить. Тогда все, что происходит, приносит вам радость, что бы ни происходило. Вас невозможно разочаровать, потому что вы ничего и не ожидали — разочарование невозможно. Разочарование — это тень ожиданий. Отбросьте ожидания, и с ними вместе исчезнут и разочарования. Ты не сможешь разочаровать меня, потому что я никогда ничего не жду. Что бы ты ни сделал, я скажу: «Хорошо». Я всегда говорю: «Хорошо». Кроме тех случаев, когда я говорю: «Очень хорошо!» Когда никаких ожиданий нет, вы свободны — двигайтесь в неизведанное, принимайте неизведанное, что бы оно ни несло, и принимайте его с глубокой благодарностью. Недовольство исчезает, жалобы исчезают. В любой ситуации вы чувствуете себя принятым, чувствуете себя дома. Никто не против вас; существование не собирает заговор против вас. Оно и есть ваш дом. Второй момент: все происходит неожиданно, все становится новым. Все приносит свежесть в вашу жизнь. Свежий бриз дует непрерывно, не давая пыли оседать на тебе. Ваши двери и окна открыты; внутрь проникает солнечный свет; завевает свежий бриз, просачивается аромат цветов — и все неожиданно, внезапно. Вы не просили, но существование изливает это на вас. Это и есть божественное. Предположение «Бог есть» вовсе не предположение — это утверждение того, кто жил, не ожидая, безо всяких ожиданий; кто жил, удивляясь. Бог не логическая гипотеза, это провозглашение радости. Это как озарение: «Ага!» Это не значит ничего больше, чем «Ага!» — такое прекрасное, такое удивительное, такое новое, находящееся за пределами всего, о чем вы только могли мечтать. Да, жизнь — более захватывающее приключение, чем вы можете себе представить. Жизнь в ожидании, всегда в ожидании неизведанного. Но твои ожидания могут все разрушить. Отбрось прошлое — это путь к умиранию в каждый момент времени. Ничего не планируй на будущее. Так ты позволишь потоку жизни течь через тебя, и тогда вы остаетесь в незастывшем состоянии, в текучем. Это я называю быть саньясином — ни прошлого, ни будущего, только настоящий момент, проживаемый во всей своей полноте; пламя, горящее со всех сторон, светильник, освещающий все вокруг. Это и значит освобождение. Второй вопрос: Ошо, недавно ты сказал, что видел себя стоящим посреди базара с бутылкой спиртного в руке. Сегодня мне отказали в даршане, потому что от меня пахло спиртным. Это от Веданты. То, что говорю я, и то, что слышишь ты, не обязательно одно и то же. Мое спиртное — это мое спиртное, твое спиртное — твое. Когда я говорю об алкоголе, я не говорю о твоем алкоголе. Я говорю об алкоголе будд. Да, они пьяны, пьяны божественным. Но я могу понять. Ты продолжаешь слышать то, что хочешь услышать. Ты не слышишь меня, ты манипулируешь. Тебе удается услышать то, что ты хочешь услышать. Твое подсознание постоянно вмешивается, оно продолжает сбивать тебя с толку. Да, я сказал, что стою посреди базара, и не просто стою, а стою с бутылкой спиртного в руке. Это старая дзенская поговорка. Дзен утверждает, что каждый, кто окончательно познал самого себя, возвращается в мир — и возвращается абсолютно пьяным. Но почему с бутылкой в руке? Смысл ясен. Он не просто пьян, ему есть что предложить и тебе. Вот что значит эта бутылка в руке. Если ты готов, он может и тебя напоить — ему есть что предложить. Он не просто пьян, он готов поделиться своим опьянением с тобой, отсюда бутылка. Он приглашает тебя. Поэтому он и пришел на базар. Ты идешь на базар, чтобы приобрести что-то, он пришел на базар, чтобы отдать что-нибудь. Он что-то нашел, и эта находка такова, что невозможно не поделиться ею — это ее внутренняя природа. Ты не можешь держать блаженство в себе: это как цветок, пытающийся сберечь аромат для самого себя; или звезда, пытающаяся сдерживать свой свет. Это невозможно. Когда есть свет, он разливается, он освещает других, он освещает даже тех, кто оказался к этому не готов. Аромат ветер относит не только друзьям, но и врагам. Как только человек достиг, он должен делиться. Не то чтобы он должен делать что-то, чтобы поделиться, — он просто обнаруживает, что де$лится, он не может иначе. Он идет на базар, где больше всего людей. Он приносит свой свет тем, кто блуждает в темноте. Он приносит свое опьянение тем, кто томится от жажды. Да, я пьян, и в моей руке бутылка — разве вы не видите? — но это не ваша бутылка. Люди имеют неосознанную склонность слышать то, что не было произнесено. Я слышал... Пещерная женщина прибежала к мужу в сильнейшем возбуждении. «Вок! — закричала она. — Случилось что-то ужасное. В пещеру моей матери забрался саблезубый тигр, а она там! Сделай что-нибудь! Сделай же что-нибудь!» Вок посмотрел на нее поверх обглоданной им ноги мамонта и сказал: «Почему я должен что-то делать? Какого черта я должен волноваться о каком-то саблезубом тигре!» Не факт, что ты слышишь именно то, о чем я говорю. Твое подсознание постоянно приукрашивает все, что ты слышишь, оно постоянно интерпретирует все по-своему. Слова могут быть те же, но — малейшее смещение акцента, легкий смысловой сдвиг, и все меняется. После десяти лет брака муж решил обратиться за консультацией к семейному психологу. «Когда я женился, — начал он, — я был очень счастлив. Когда я возвращался вечером домой, мой щенок скакал вокруг меня и лаял, а жена приносила тапочки. Теперь, после стольких лет, когда я прихожу домой, собака приносит мне тапочки, а жена лает». «Чем же вы недовольны? — спросил психолог. — Вы до сих пор получаете те же самые услуги!» Да, услуги те же, но не совсем. Ты слышишь мои слова и думаешь, что в них вложен тот же смысл. Это не так, поэтому, пожалуйста, будь внимательнее, обращайся с моими словами очень бережно, они хрупкие. И когда решаешь, что они значат, не торопись. Подумай. Иначе ты не только упустишь, ты можешь понять неправильно, и тогда мои слова не только не помогут тебе, но могут и навредить. Третий вопрос: Ошо, может ли политик достигнуть просветления? Никогда не слышал об этом, такого никогда не случалось. Существуют внутренние проблемы. Само измерение, в котором двигается политик, противоречит просветлению. Нужно понять несколько важных моментов. Политика — диаметрально противоположное религии явление. Ученый легко может стать религиозным. Его подход отличен от религиозного, но не противоположен ему. Он может работать с материей, с вещественным миром, но его деятельность — своего рода медитация. Ему нужно определенное пространство в сознании, тихое место, чтобы работать и изобретать. И не так уж сложно от объективного перейти к субъективному, потому что то же самое пространство можно использовать для внутреннего путешествия. Поэт очень легко может стать религиозным. Он близок, очень-очень близок — находится почти по соседству. Художник или скульптор могут очень легко стать религиозными; они уже религиозны, только бессознательно. Они уже молящиеся, хотя еще не молились. Они могли и не думать о Боге, никогда не были религиозны сознательно, ни разу не ходили в храм или церковь, не держали в руках ни Библию, ни Коран, ни Гиту, но это не имеет значения. Художник всегда видит божественное в природе: цвета божественны для него. Поэт повсюду ощущает религиозную романтику. Творчество очень близко религии: в любой момент может наступить рассвет сознания, каждый его луч может стать трансформацией. Но политик движется в диаметрально противоположном направлении. Все его становление враждебно религии. Я слышал... Однажды конгрессмен держал пламенную речь против одного спорного законопроекта. Он был немедленно завален горами писем: недовольные избиратели осуждали его позицию. На следующий день он снова выступал перед конгрессом, но в этот раз держал речь в поддержку законопроекта. Когда он закончил, коллега пристал к нему с вопросом. «Вчера, — сказал он, — ты весьма убедительно отстаивал принципы, на которых строится твоя позиция. Интересно, что заставило тебя передумать?» «Когда-нибудь, — ответил конгрессмен, — ты поймешь, что в жизни каждого человека наступает момент, когда он должен подняться выше обычных принципов». Политик — это оппортунист; в действительности, у него нет никаких принципов. Он говорит о принципах, но у политика не бывает принципов. Он делает вид, что у него есть принципы, но, если он настоящий политик, у него не может быть никаких принципов. Эти ложные принципы нужны ему для того, чтобы морочить людям голову. Он занимается самовосхвалением. Он пользуется самыми разнообразными принципами. Я слышал о другом политике. Во время предвыборной кампании он общался с избирателями, а как раз тогда очень остро стоял вопрос о введении запрета на спиртное: полностью запрещать продажу алкоголя или нет. Во время его выступления в зале поднялся один человек и спросил: «Какова ваша позиция по поводу введения запрета?» Тут он несколько засомневался, потому что половина населения страны была за введение запрета, а половина — против. И он видел, что половина аудитории была за, а половина — против. Что бы он ни сказал, он потеряет половину голосов: если он говорит да — теряет одну половину; если говорит нет — другую. Это было, действительно, трудно. Он оказался перед дилеммой. И тогда он сказал: «Вы все мои друзья. Прошу вас, сначала поднимите руки те, кто за принятие закона о запрете, а потом — те, кто против». И половина аудитории подняла руки за, половина — против. И он сказал: «Хорошо. Я с друзьями. Я сделаю все для моих друзей. Вы мои друзья, и сделаю для вас все». Он не сказал ни да, ни нет. Это путь эго — как стать более влиятельным, как управлять другими. Религия прямо противоположна. Она никак не связана с самоутверждением. Человек должен избавиться от своего эго. Религиозный человек не стремится быть влиятельным, наоборот, он пытается осознать тотальную беспомощность части перед целым. Он учится сдаваться, а не завоевывать. Его не интересуют другие, он тотально заинтересован в себе самом. Настолько, насколько это возможно, «я хотел бы осознать свое собственное существо», — достаточно, этого более чем достаточно. Политика привлекает внешний мир, он экстраверт. Религиозный человек — интраверт. Его не интересуют вещи, мир, положение — его больше интересует качество его сознания. Религиозный человек стремится понять, как прийти к самореализации; политик стремится доказать всему миру, что он из себя что-то представляет. Он может не самореализоваться, но будет притворяться, что самореализовался. Политик сделал выбор в пользу притворства, лицемерия. Он хочет, чтобы весь мир знал, что он чего-то стоит; что он особенный, исключительный, очень счастливый. Глубоко внутри у него может быть ад, но он уверен в том, что если он может обманывать других, то сможет обмануть и себя. Эта мечта никогда не сбудется. Вы можете обманывать других, улыбаясь им фальшивой улыбкой, но разве можно обмануть себя? Глубоко внутри вы знаете, что все становится холодным и мертвым; глубоко внутри вы знаете, что все бесполезно, все напрасно. Но человек продолжает думать: «Если я могу убедить всех в том, что я чего-то стою, то я смогу убедить в этом и себя». Политик — лжец. Он пытается лгать и себе, и целому миру. Религиозное измерение — измерение правдивого, истинного бытия. Однажды в бар завалился мужчина и сказал: «Бармен, я хочу познакомить тебя со своей собакой. Она говорящая. Я продам ее тебе всего за десять долларов». «Кого ты пытаешься тут провести?» — ответил бармен. Собака взглянула на него со слезами на глазах. «Пожалуйста, купи меня, — попросила она. — Этот человек очень жесток со мной. Он никогда не угощает меня косточкой. Он никогда не моет меня. Он постоянно пинает меня. А когда-то я была самой богатой дрессированной собакой в стране. Я выступала перед президентами и королевскими особами. Не было ни дня, чтобы мое имя не появилось в газетах, и...» «Так она действительно говорящая, — удивился бармен. — Но почему ты продаешь такую ценную собаку всего за десять долларов?» «Потому что, — ответил хозяин, — я терпеть не могу лжецов!» Политик — лжец, и, убеждая других, он пытается убедить себя. Политик почти помешанный: он помешан на власти. Многие люди сидят в сумасшедших домах по всему миру. Кто-то считает себя Адольфом Гитлером, кто-то мнит себя Наполеоном, кто-то думает, что он Генри Форд или Мао Цзедун. И все они в тюрьмах, либо в сумасшедших домах, либо в больницах, потому что мы считаем их сумасшедшими. Если кто-то думает, что он Адольф Гитлер, мы считаем его сумасшедшим — а как насчет самого Гитлера? Они отличаются только тем, что человек, этот сумасшедший, считающий себя Гитлером, не имеет возможности доказать это, и все! Он невинен. Его сумасшествие сродни невинности. Адольф Гитлер, который доказал всему миру, что — да! — он, Адольф Гитлер, гораздо более безумен, чем этот человек. Его безумие зашло так далеко, что он всему миру доказал, что чего-то стоит: если он не способен творить, то он будет разрушать. Существуют только два пути. Либо вы творец, и в дальнейшем вы будете испытывать удовлетворение сродни тому, которое испытывает мать, давая жизнь ребенку; или тому, которое приходит к поэту, когда у него рождается стих, или к скульптору, когда он создает что-либо — прекрасное творение в мраморе, в камне, в дереве. Когда вы творите, вы переживаете внутренний подъем, достигаете пика, вы наверху блаженства. Все творческие люди очень близки к религии. Религия — величайшее творчество, потому что это попытка дать рождение самому себе, стать себе отцом и матерью, родиться снова, возродиться через медитацию, через осознанность. Поэмы, картины — все это хорошо, но это не идет ни в какое сравнение с тем, когда вы даете рождение своему собственному сознанию. Тогда вы даете рождение высшей поэзии, высшей музыке, высшему танцу. Это творческое измерение. Религия — высшая степень творчества. Это величайшее искусство, предельное искусство. Именно поэтому я называю ее «высшей алхимией». Ее противоположность — шкала разрушения. Люди, не умеющие создавать, начинают разрушать, потому что через разрушение они могут ощутить собственное могущество. Когда Гитлер уничтожал миллионы людей, он, без сомнения, переживал это сильное чувство: «Я многого стою, я могу уничтожить весь мир!» Он был практически готов уничтожить весь мир — он его практически уничтожил. У политика разрушительный ум. Он может рассуждать о нации, о стране, об утопиях — социализме или коммунизме. Но в самой основе ум политика — разрушительный ум, а разрушительный ум не может стать просветленным. Во-первых, вся энергия должна быть направлена на созидание, на творчество. Только тогда появляется возможность постепенно стать частью предельного творчества, нирваны; предельного творчества, в процессе которого ты был рожден божественным, беспредельным, безграничным. Ты расширяешься, ты распространяешься по всему существованию. Ты больше не волна, ты океан. Политик никогда не сможет стать просветленным. Я не говорю, что политик не может двигаться в сторону просветления — он может, но по мере его продвижения ему придется отбросить политику. Политик тоже человек, но ему придется отбросить политику. В тот момент, когда он приходит к медитации, он перестает быть политиком. Оставаясь политиком, политик никогда не сможет стать просветленным. Его человечность при нем: даже Гитлер однажды сможет стать просветленным. Надеюсь, сможет. Однажды, в далеком будущем, даже Адольф Гитлер станет буддой; это его потенциальная возможность. Но тогда он уже не будет Адольфом Гитлером. Над планетой отгремела ядерная война. Только одна крошечная обезьянка осталась в живых в самой удаленной части планеты. После многих недель скитаний она наткнулась, наконец, на маленькую девочку-обезьянку. Она радостно обняла малышку. «Я так голодна, — сказала она. — Ты не находила ничего съедобного?» «Да, — ответила малышка, — я нашла вот это маленькое сморщенное яблоко». «О нет! — вздрогнула первая. — Мы не будем начинать все с самого начала!» Даже обезьяны переживают за человечество. Я слышал разговоры обезьян. Они не согласны с Дарвином, они не говорят, что человек произошел от обезьяны, они вообще не считают человека более развитой формой жизни. Они считают, что человек опустился по сравнению с обезьянами. Логично: спустился с дерева, спустился с высоты — опустился. И это в некотором роде правда, потому что человек до сих пор остается политиком. Вся история до человека не имела политики; ни одна из существовавших до сих пор цивилизаций не была религиозной, даже индийская цивилизация. Ни одна из наций не пришла к религиозному бытию, лишь редкие индивиды там и здесь, на большом расстоянии друг от друга — Будда, Иисус, Заратустра, Лао-цзы — островки. Но основной поток человечества так и течет в русле политики. Политика в самой своей основе — просто амбиция. Политика в самой своей основе ошибочна, потому что ошибочна любая амбиция. Религия говорит, что вам не нужно никем становиться, вы уже есть. Вам не нужно становиться могущественным, вы уже такой. Вы продолжение Бога. Вы не должны беспокоиться о том, как стать могущественным, как оказаться на троне — все это глупые игры, детские, инфантильные, незрелые. Трудно найти кого-то более незрелого, чем политики. На самом деле, в лучшем мире политики будут находиться в сумасшедших домах, а сумасшедших выпустят на свободу, потому что эти безумцы не сделали ничего предосудительного. Возможно, они немного сбились с пути, но они никому не причинили вреда. Политики — опасные безумцы, чрезвычайно опасные. Я слышал, что Ричард Никсон, прежде чем сложить полномочия, созвал совещание и начал угрожать, что он обладает такой властью, что может пойти в соседнюю комнату, нажать на кнопку — и весь мир будет уничтожен в течение двадцати минут. И действительно, он обладал такой властью. Миллионы атомных бомб наготове, нужно всего лишь нажать на кнопку. Мощность созданных на сегодня атомных и водородных бомб в семь раз больше, чем требуется для того, чтобы уничтожить планету, — в семь раз больше. Можно уничтожить семь планет такого размера, как Земля. Мы достигли высочайшего мастерства в уничтожении. И никто не может гарантировать, что в один прекрасный день президент Америки, России или Китая не сойдет с ума. Все политики на грани безумия — кто угодно когда угодно может нажать на кнопку. Сегодня это всего лишь дело нажатия кнопки, и у всех бывают моменты помешательства, вспышки гнева... Угроза очень и очень реальна. Политика всегда была болезнью человечества, раковой опухолью сознания. Отбросьте всю политику внутри себя. И помните: когда я говорю о политиках, я не имею в виду конкретных людей, занимающихся политикой, я имею в виду всех тех, у кого есть амбиции. Там, где есть амбиции, возникает политика: каждый раз, когда вы пытаетесь опередить когото, возникает политика; каждый раз, когда вы стремитесь господствовать над кем-то — возможно, над вашим мужем или женой, — возникает политика. Политика — это очень распространенное заболевание, как обычная простуда. Последний вопрос: Ошо, С тех пор, как я здесь, я утратил способность сосредотачиваться. Мне трудно составить логически связанное предложение, я стал очень забывчив. Я чувствую себя глупым ребенком. Это и есть путь обретения разума, о котором ты говоришь? Способность сосредотачиваться — это не повод чувствовать себя счастливым. Это застывшее состояние ума, очень узкое состояние ума. Безусловно, полезное — полезное для других, полезное для научных исследований, полезное в торговле, полезное в политике, но абсолютно бесполезное для тебя. Если вы привыкаете концентрироваться, вы становитесь очень и очень напряженными. Концентрация — это напряженное состояние ума; вы никогда не сможете расслабиться. Сосредоточение, как фонарь, сфокусированное. Осознанность, как лампа, рассеянная. Все мои усилия направлены на то, чтобы научить вас осознанности, не сосредоточению. И это нужно помнить: когда вы становитесь осознанным, в любой момент вы сможете сконцентрироваться на чем угодно, вы можете. Это не проблема. Но если вы становитесь сконцентрированными, это не сработает: вы не сможете расслабиться. Расслабленный ум в любой момент может сосредоточиться, для него это не проблема. Но сфокусированный ум становится одержимым, узким. Ему сложно расслабиться и снять напряжение. Он остается напряженным. Когда вы медитируете, сначала исчезает концентрация, и вы чувствуете себя немного потерянным. Но если вы продолжите, то постепенно достигнете рассеянного состояния света — это и есть медитация. Когда медитация достигнута, концентрация — детская игра. Когда вам понадобится, вы сможете сосредоточиться. Это не составит для вас никаких проблем, все получится легко и без всякого напряжения. Сейчас вас использует общество. Общество нуждается в деятельных людях. Его не интересует ваша душа, его интересует ваша продуктивность. Меня не интересует ваша продуктивность: у человека уже и так слишком много всего есть, больше, чем ему нужно, — зачем производить больше? Теперь более необходим отдых, более необходима осознанность. Наука уже достигла достаточных высот, теперь все, что бы она ни делала, практически бесполезно. Сегодня полеты на Луну стали абсолютно бессмысленными, но на них затрачивается колоссальное количество энергии. Зачем? Потому что ученые одержимы, им нужно постоянно что-то делать. Они в совершенстве освоили метод сосредоточения: они должны что-то делать, должны производить, должны производить постоянно. Они не могут расслабиться. Они отправятся на Луну, они отправятся на Марс и будут убеждать людей, что все, что бы они ни делали, чрезвычайно важно. Но это абсолютно бесполезно. Но так происходит. Когда вы получили определенный навык, вы продолжаете движение автоматически, вслепую, пока не оказываетесь в тупике и не можете двигаться дальше. Но жизнь бесконечна. В ней нет тупиков. Вы можете идти, идти и идти. Сегодня научная деятельность выглядит нелепо. Религиозная деятельность тотально иная. Ее не беспокоит бо$льшая продуктивность. Ее смысл в том, как быть более радостным, более празднующим. Поэтому, если вы пойдете со мной, то постепенно сосредоточенность рассеется. Вначале вам будет страшно, потому что вы увидите, как все ваши навыки исчезают, умения исчезают. Вы будете чувствовать, как теряете то, что было накоплено ценой невероятных усилий. Сначала будет так. Лед тает и превращается в воду. Лед был твердым, концентрированным; он становится водой — свободной, расслабленной, текущей во всех направлениях. Но когда вам понадобится лед, вы сможете вновь заморозить воду. Это не проблема, нужно всего лишь немного холода. Это мое личное переживание. Все, что я говорю, я говорю из моего личного опыта: все это случилось со мной. Сначала концентрация исчезла, но теперь я могу сконцентрироваться на чем угодно. Это легко. Но я не задерживаюсь в этом состоянии; я могу сосредоточиться и расслабиться каждый раз, когда это необходимо. Ведь, когда вам нужно, вы идете; вы не сидите на стуле и не перебираете ногами. Есть люди, которые продолжают двигаться, не могут сидеть расслабленно — вы назовете такого человека беспокойным. Ноги должны быть в идеальном порядке, чтобы, когда понадобится, вы могли пойти, вы могли побежать; но если такой необходимости нет, вы можете расслабиться, и ноги больше не будут двигаться. Но вы находитесь в такой концентрации, будто непрерывно готовитесь к Олимпийским играм. Бегуны, участвующие в Олимпийских играх, не могут расслабиться. Каждое утро и каждый вечер они должны пробегать определенное расстояние, они все время в движении. Если они расслабятся хотя бы на несколько дней, они утратят свою форму. Я считаю Олимпийские игры политическими, амбициозными, глупыми. В них нет необходимости. Соревнования глупы, в них нет необходимости. Если вам нравится бегать — замечательно, бегайте и наслаждайтесь. Зачем соревноваться? В чем смысл соревнований? Соревнование порождает болезни, разрушает здоровье; соревнование порождает зависть и многие другие расстройства. Медитация поможет вам сконцентрироваться, когда в этом возникнет необходимость; но если ее нет, вы останетесь расслабленным, текущим во всех направлениях, как вода. «Мне трудно составить логически связанное предложение...» Почувствуй благословение, почувствуй радость. В чем смысл составления логически связанных предложений? Говори бессмыслицу: издавай звуки, тарабарщину, как птицы, как деревья. Смотри!.. [В этот момент растущие рядом деревья решают — не без помощи ветра — проиллюстрировать слова Ошо: качаются ветки, и сотни листьев осыпаются с громким шелестом на землю.] Вот так! Есть в этом логика? Дерево наслаждается, радуется, просто сбрасывает прошлое. Радуйся, пой, издавай звуки, забудь о логике! Постепенно ты станешь более живым — и менее логичным, разумеется. Придется заплатить эту цену. Ты становишься мертвым, если становишься более логичным — и становишься более живым, если становишься менее логичным. Жизнь — вот цель, а не логика. Что вы будете делать со своей логикой? Если вы голодны, логика вас не накормит; если вам нужна любовь, логика вас не обнимет; если вы испытываете жажду, логика скажет вам, что вода — это H2O, она не даст вам воды, настоящей воды, нет, она руководствуется просто формулами, правилами. Наблюдайте за жизнью, и вы поймете, что у жизни своя, очень логичная логика. Будьте созвучны ей. Это станет для вас дверью в экстаз, самадхи , нирвану. «...я стал очень забывчив». Это просто прекрасно! Если вы сможете забыть, вы сможете больше вспомнить. Забывчивость — великая способность, она означает умение выколачивать пыль прошлого. Не нужно запоминать все, что происходит. Почти девяносто девять процентов из всего этого — сущие пустяки. Но вы продолжаете запоминать... Только подумайте — что вы все время запоминаете? Запишите свои воспоминания и посмотрите на них. Это сущие мелочи. Что происходит в вашем уме? Вы не осмелитесь показать это даже самому близкому другу, потому что он решит, что вы сумасшедший. И это происходит в вашей голове? Это хорошо. Забывай. Забывчивость — это великая способность, она позволит вам больше вспоминать. Она часть вспоминания. Бесполезное нужно забыть, чтобы вспомнить полезное, а полезного всегда очень и очень мало, а ненужного слишком много. В течение суток ум накапливает миллионы бит информации. Если вы всю ее будете собирать и запоминать, вы сойдете с ума. Я слышал об одном человеке. Он обладал феноменальной памятью, и его представили генерал-губернатору Индии. Он знал только один язык — раджастани хинди. Он был бедным человеком, необразованным, но если ему говорили что-либо на любом языке, он уже это не забывал. Он мог повторить все слово в слово, как попугай, не имея ни малейшего представления о том, что это значит. Его позвали во дворец к генерал-губернатору, который был изумлен, услышав о таких способностях. Были приглашены тридцать человек, которые на тридцати языках сказали по несколько фраз. Все происходило так: этот человек подошел к первому из собравшихся, и тот сказал ему первое слово своей фразы. Затем он подошел ко второму, и тот сказал ему первое слово своей фразы, уже на другом языке. Потом он подошел к третьему. Так он обошел тридцать человек. Затем вернулся к первому, и тот сказал ему второе слово. И так снова и снова. Он сделал множество кругов, что отняло кучу времени. А в конце он произнес все фразы отдельно, каждую на своем языке. Генерал-губернатор был просто шокирован. Он не мог в это поверить. А этот человек сошел с ума. Хорошая память — это опасно. Существуют три типа людей, которые почти всегда оказываются слабоумными. Слишком хорошая память — это плохой знак, он указывает на то, что у вас механистический ум, это не признак разума. Вот отсюда все эти истории о рассеянности великих ученых, философов. Они не обладают феноменальной памятью. Великий разум никак не имеет ничего общего с великой памятью. Память механистична, разум не-механистичен. Они тотально различны. Поэтому не волнуйся, все хорошо. Память расслабляется, многое исчезнет, освобождая пространство внутри тебя. И в этом пространстве ты сможешь стать более ярким, более разумным, более понимающим. Разум означает понимание; память означает качество, механическое качество повторения. У попугаев хорошая память. Не беспокойся о своей памяти. Сначала это происходит, потому что ты накопил слишком много мусора. Во время медитации этот мусор начинает исчезать, отпадает. «...я чувствую себя глупым ребенком». Таков путь, путь в царство Божие. Лао-цзы говорит: чтобы понять иллогичные пути Дао, нужно быть юродивым в этом мире. Иисус говорит: будьте как дети, только им дано войти в царство Божие. Не беспокойся обо всем этом: отпадает все несущественное. Почувствуй радость и благодарность. Как только мусор отброшен, появляется реальное; как только ушло все несущественное, появляется существенное. Таков путь достижения своего источника. Но перед этим много раз ты будешь пугаться, потому что теряешь все, что ценил до сих пор. Могу сказать тебе только одно: я прошел такой же путь и пережил те же фазы. Это только фазы, они приходят и уходят. А твое сознание будет становиться более и более чистым, девственным, ясным, неискаженным. Это неискаженное сознание и есть божественность. Достаточно на сегодня. Глава 9 У тебя моя сущность После девяти лет Бодхидхарма, первый основатель дзен, принесший это учение из Индии в Китай в шестом веке, решил вернуться домой. Он созвал своих учеников, чтобы проверить, чему они смогли научиться. Дофуку сказал: «Я считаю, что истина не нуждается ни в утверждении, ни в отрицании — вот ее путь». Бодхидхарма сказал: «У тебя моя кожа». Монахиня Соджи сказала: «На мой взгляд, она подобна озарению Ананды, в котором ему открылось царство Будды — раз и навсегда». Бодхидхарма сказал: «У тебя моя плоть». Дойку сказал: «Четыре элемента — свет, воздух, жидкость и твердое тело — пусты, а пять скандх невещественны. Я думаю, что невещественность и есть реальность». Бодхидхарма так прокомментировал его слова: «У тебя мои кости». Наконец, Эка склонился перед учителем и остался в молчании. Бодхидхарма сказал ему: «У тебя моя сущность». Я вижу облака за десять тысяч верст, Я слышу звуки древних музык в соснах. О какой музыке я вам рассказывал? Индуистские мистики назвали ее омкар — «предельный звук» или даже лучше — анахата , «беззвучный звук», «неиздаваемый звук», «звук, который всегда был здесь», «звук самого существования». Он окружает вас, он внутри вас, снаружи вас. Вы сделаны из него. Как современные физики утверждают, что все состоит из электричества, так восточные мистики утверждали, что все состоит из звука. В одном современные физики и восточные мистики сходятся: современные физики говорят, что звук есть не что иное, как электричество, а древние мистики говорят, что электричество есть не что иное, как звук. Кажется, что если смотреть на вечную музыку снаружи, как если бы она была объектом, то она предстает в виде электрической энергии. Если смотреть на нее интроспективно, не как на объективное, а как на собственное существо, как на субъективное, то она слышна как звук, анахата , ее можно услышать, как музыку. Эта музыка постоянно здесь, и не нужно делать ничего, кроме как слушать ее. Слушание — это то, к чему ведет медитация: услышать то, что уже здесь. Это случилось в маленькой школе: маленький мальчик сидел за последней партой, погруженный в сладкие грезы. «Джонни, — окликнул его учитель, — у тебя проблемы со слухом?» «Нет, мэм, — ответил он, — у меня проблемы со слышанием». Я знаю, что вы можете слушать, с этим нет никаких проблем, но вы не можете слышать. Слышание тотально отличается от слушания. Слышать значит слушать без участия ума. Слышать значит слушать без вмешательства мыслей. Слышать значит слушать, словно ты тотально пуст. Если внутри присутствует даже малейшее трепетание мысли, если вас окружают волны едва уловимого мышления, вы не будете способны слышать, вы сможете только слушать. А чтобы услышать музыку, древнюю музыку, вечную музыку, необходимо быть тотально тихим, как будто вас вовсе нет. Когда вы есть, вы можете слушать; когда вас нет, вы можете слышать. Как не-быть — вот основной вопрос религии: как погрузиться в такую глубокую тишину, чтобы существование стало равноценно не-существованию, чтобы не осталось различий между существованием и не-существованием, чтобы границы между ними исчезли? Вы есть, но, тем не менее, в определенном смысле вас нет. Вас нет, но, тем не менее, в определенном смысле вы впервые есть. Когда мысли не отвлекают вас... мысли как рябь на поверхности озера; тишина — отсутствие этой ряби, просто существование... и вдруг вы начинаете ощущать музыку, которая всегда окружала вас. Вдруг она проникает отовсюду. Вы переполнены ею, вы захвачены ею. Это первое, что нужно понять. Вы не сможете познать истину до тех пор, пока не будете способны слышать древнюю музыку омкар . Эта музыка — само сердцебиение существования, эта музыка — дверь к существованию. Вы не сможете войти в храм божественности никак, кроме как по этой музыке, как по мосту. Только передвигаясь на этой музыке, можно войти в храм. Царство Божие открывается только для тех, кто способен слышать звуки вечной музыки. Она была слышна, я сам слышал ее. Вы тоже можете слышать ее: никто, кроме вас самих, не препятствует вам, никто не мешает вам. Если вы упускаете, то упускаете только из-за себя самого. Между вами и музыкой нет никакой стены; если вам кажется, что стена есть, то это стена из ваших мыслей, но даже это не мешает музыке пропитывать вас. Вы можете и не слышать ее, но она не перестает массировать все ваше существо; она не перестает подпитывать вас, давать вам жизнь; она не перестает омолаживать вас. Ваше сердце бьется в такт с сердцем целого. Стоит сердцу сбиться с ритма целого, у вас начинаются проблемы, вы болеете. Пока сердце бьется в такт с целым, вы здоровы. Пусть это станет определением здоровья: пока нет конфликта между вами и целым, нет даже намека на конфликт, вы здоровы. Быть целым — значит быть здоровым; быть целым — значит быть святым. Как стать святым, здоровым, целым? Ваше сердце должно биться в такт с сердцем целого, вы не должны выпадать из общего ряда, сбиваться с шага. Это великий космический танец, великая гармония. Когда вы сидите спокойно, тихо, ничего не делающий, медитативный, молитвенный, вдруг вы начинаете сливаться с целым. Вы подходите все ближе, ближе и ближе, и вот ваши шаги становятся неотличимы от шагов целого. Вы становитесь частью великой симфонии. И вдруг вы становитесь здоровым, святым, целым. Как прийти к этому созвучию с целым? Почему вы все время упускаете его? Вы постоянно в разладе, вы переполнены противоречиями. Эти противоречия подобны перетягиванию каната — непрерывно, днем и ночью, во сне и наяву. Вас постоянно тянет то в одну сторону, то в другую. Такое напряженное состояние мешает вам услышать. Вы продолжаете бороться даже тогда, когда влюблены. Даже в любви вы не попадаете в шаг с целым. Даже влюбленные продолжают сражаться друг с другом; иначе любовь может стать дверью к древней музыке. Поэтому Иисус говорит: Бог есть любовь. Если вы любите кого-то, отбросьте хотя бы конфликты с этим человеком — будь то ребенок, жена, брат, друг или учитель — отбросьте! Но даже в этом случае конфликт продолжается, используя неуловимые формы борьбы. Из-за того, что вы постоянно находитесь в конфликте с самим собой, все, что бы вы ни делали, становится продолжением этого конфликта, отражением той же самой дисгармонии. Это делает вас не способным слышать. Я слышал... В Восточной Европе примерно полвека тому назад, когда браки все еще заключались при помощи сватовства, юный Самуэль был представлен одной молодой особе, которой сваты пели пышные хвалебные гимны. После короткой беседы Самуэль отвел свата в сторону и негодующе зашептал: «Кого ты мне предлагаешь?! Она уродлива! Она косая на один глаз. Она необразованна, и у нее дурно пахнет изо рта!» На что сват ответил: «Зачем шептать? Она ведь еще и глухая». Бог шепчет. Бог — это шепот, но вы глухие, а Бог не может кричать. Он этого не умеет, потому что он не может быть агрессивным, он не может вторгаться, не может нарушать границы, потому что он уважает вашу свободу. Он шепчет, но вы глухие. Все существование есть шепот, едва различимый шепот. Пока вы не настроитесь, пока вы не будете способны слышать шепот, вы не сможете понять, не сможете услышать музыку. Вы стали совершенно невосприимчивы: вы не можете услышать, даже если Бог начинает кричать. Иисус сказал своим ученикам: «Взбирайтесь на крыши и кричите оттуда. Пусть люди услышат, что с вами случилось». Он сказал своим ученикам кричать, потому что люди глухие. Нужна сильная чувствительность. Быть религиозным значит быть в высшей степени чувствительным. Но вот в чем ирония: именно религии сделали вас крайне нечувствительными. Их бесконечные речи о конфликте, борьбе, сражении, аскетизме сделали вас практически невосприимчивыми. Они превратили религию в поле боя. Джайны называют своего тиртханкару Махавирой. Махавира значит «великий воин», как будто идет постоянная война с истиной, как будто истина должна быть завоевана. Нет, истина не должна быть завоевана, это вы должны быть завоеваны истиной. Истина... подумайте о ней с точки зрения завоевания — это абсурд. Вы должны сдаться ей. Если вы боретесь, то, какими бы ни были методы — йоги, техники, — вы будете становиться все менее и менее восприимчивым. Вы не будете способны ощущать тонкие, нежные проявления жизни, происходящие вокруг вас. Вы наблюдали? Если вы музыкант, ваши уши становятся очень, очень чувствительными. Если вы художник, в высшей степени чувствительными становятся ваши глаза. Вы начинаете видеть цвета, которые никогда не видят другие. Зеленый не просто зеленый, существует множество оттенков зеленого. Тогда все листья на дереве различны, каждый имеет свой оттенок зеленого, уникальный, неповторимый. Если вы поэт, тогда каждое слово обретает свою собственную романтику; каждое слово обретает свою тонкую мелодию, свою поэзию. Есть поэтичные слова, а есть непоэтичные слова. Если вы поэт, вы становитесь способны видеть поэзию во всем: все, что вы видите, вы видите глазами поэта. Вы видите то, что никто не видит, кроме вас. Что бы вы ни делали, вы становитесь особо чувствительным к этому. Религии необходима тотальная чувствительность всех чувств — зрения, обоняния, слуха, вкуса, осязания, потому что религия не часть жизни, она целое. Вы можете обладать хорошим музыкальным слухом, но при этом совсем не иметь глаз. В действительности, слепые люди обладают гораздо более тонким музыкальным слухом, потому что вся их энергия начинает двигаться через уши. Их уши становятся чрезвычайно чувствительными, потому что у них нет глаз, а восемьдесят процентов энергии обычно движется через глаза. Глаза закрыты, и энергия движется через уши. Слепые люди становятся очень и очень музыкальными. Они начинают слышать едва различимые звуки, о существовании которых никогда не подозревали. Слепые начинают узнавать людей по звуку шагов. Раньше я часто навещал одного слепого. Как только я входил в его комнату, он сразу же узнавал меня. Я спросил его: «Как ты это делаешь?» И он ответил: «По твоим шагам. Они не похожи ни на чьи другие». Каждая вещь не похожа ни на какую другую. Как ваши отпечатки пальцев не похожи ни на чьи другие в мире — ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем, — так и звук ваших шагов является уникальным и неповторимым. Никто прежде не имел такой походки, и ни у кого в будущем она не появится. Но мы не умеем узнавать людей по звуку их шагов, это невозможно. Слух может достичь высочайшей чувствительности, тогда вы становитесь музыкантом. Если особо чувствительны глаза, вы становитесь художником, живописцем, скульптором. Но религия — это ваше существо во всей его тотальности, поэтому вы должны стать чувствительным где только возможно. Все двери вашего дома должны быть распахнуты, чтобы солнце могло войти в него, чтобы мог войти солнечный свет, чтобы свежий ветерок влетал и помогал вам оставаться живым, молодым, ясным и полным жизни. Станьте чувствительным, если хотите быть религиозным. То, о чем я тебе говорю, практически противоположно тому, что вас учили искать. Если вы пойдете к своим религиозным людям, к так называемым святым, вы увидите, что они почти безжизненны. Они лишены чувствительности, на самом деле, они боятся ее. Они пытаются есть еду, не ощущая ее вкуса, они называют это асвад . Они сделали это великой техникой. Махатма Ганди наставлял своих учеников: «Ешьте, но не чувствуйте вкуса». Если вы будете так делать, то постепенно утратите утонченную чувствительность языка. И тогда вы не сможете распробовать божественное. Если вы не можете почувствовать вкус еды, как вы сможете почувствовать вкус божественного? Божественное — это и еда тоже, и в еде скрыто божественное. В Упанишадах сказано: «Аннам брахма» . Еда есть брахма . Если вы перестаете ощущать вкус еды, ваш язык немеет, он становится практически мертвым. Вы просто начинаете набивать себя едой, не ощущая ее вкуса — и тогда вы теряете один из путей достижения божественного. Тогда вы вряд ли сможете понять Иисуса, когда он говорит: «Ешьте хлеб, тело мое». Это невозможно представить: вы будете есть Иисуса, не ощущая его вкуса! Ислам стал очень бояться музыки, потому что она имеет колоссальное влияние на человечество, и это очень хорошо. Когда религия обнаруживает, что что-то имеет влияние на человечество, она начинает ревновать и бороться. Еда имеет колоссальное влияние на человечество. Есть много людей, которые едят, чтобы жить, и много таких, кто живет, чтобы есть. Религия не на шутку испугалась. Ее Бог начал ревновать к еде. Развернулось целое соревнование. Они сказали: «Убей эту вкусовую чувствительность, иначе люди выберут еду вместо Бога». Музыка обладает колоссальной силой — она овладевает людьми. Она способна довести вас до экстаза, до опьянения. Ислам испугался — музыка была запрещена. Музыку посчитали антирелигиозной, потому что экстаз должен исходить от Бога, не от музыки, будто музыка приходит откуда-то еще. Однажды ко двору императора прибыл музыкант. Это был очень редкий талант. Обращаясь к императору, он сказал: «Я буду играть на своей ви$не, на своем инструменте, при одном условии: никто не должен качать головой, пока я играю. Никто не должен шевелиться, люди должны застыть, как каменные статуи». Император был сумасброд. Он пообещал музыканту, что все его условия будут выполнены: «Не волнуйся. Если кто-нибудь шевельнет головой, она тут же слетит с плеч». Вскоре весь город знал, что посещение концерта этого музыканта очень рискованно и может стоить жизни: «Приготовься, не двигайся, не вздумай пошевелить головой». Тысячи людей хотели прийти. Они так долго лелеяли мечту услышать этого музыканта, и вот он прибыл, но с такими опасными условиями, практически абсурдными. Люди еще ни разу не слышали, чтобы музыкант требовал чего-то подобного. Обычно музыканты просто счастливы, когда слушатели покачиваются в такт музыке, и их головы приходят в движение, и энергия вовлекает тело в неуловимый танец. Они счастливы, потому что их музыка овладевает людьми, их музыка действенна: люди начинают двигаться. Эмоция и есть движение. Само слово эмоция происходит от латинского моцио , что значит движение . Когда слушатели приходят в движение, в трепет, музыкант счастлив: он вознагражден, его творчество оценили. Что же за человек был этот музыкант? Всего лишь несколько человек осмелились прийти на его концерт, только те, кто безумно любил музыку. Они решили: «Ладно, в худшем случае нас убьют, но мы должны услышать этого человека». Пришли всего несколько человек. Император тщательно подготовился: там и тут стояли солдаты с обнаженными мечами. Музыкант начал играть на своей ви$не. В течение получаса никто не шевелился. Люди сидели, как йоги, как каменные будды, без единого движения, словно мертвые. Но постепенно музыка начала овладевать ими. Композиция достигла колоссальной глубины, и сначала несколько голов начали двигаться и покачиваться в такт ее звучанию, затем больше. К тому моменту, когда музыкант закончил играть, многие были схвачены. Им должны были отрубить головы, но музыкант вмешался: «Нет, не нужно убивать их. На самом деле, только эти люди обладают способностью слышать. Не убивайте их. Тех же, кто так и остался сидеть, как статуя, выведите из зала. Теперь я буду играть только для этих людей. Вот настоящие слушатели». Император сказал: «Не понимаю». Музыкант ответил: «Все просто. Если музыка не захватывает вас настолько, что даже жизнь теряет свою цену, значит, вы не захвачены. Если вы не способны рискнуть жизнью, значит, музыка для вас вторична, а жизнь первична». Возникает момент, когда вы становитесь способны рискнуть самой жизнью. Тогда музыка становится первичной, тогда музыка становится предельной. Только тогда вы сможете услышать древнюю музыку в соснах, не раньше. Но религии умертвили вашу чувствительность. Индуизм и джайнизм планомерно убивали вкус, ислам — слух. И все религии объединяет ненависть по отношению к зрению. Существует немало историй о том, как святые выкалывали себе глаза: они боялись, что глаза могут ввести их в искушение. В Индии есть история о Сурдасе. Однажды он ехал через город и увидел прекрасную женщину. Она завладела его воображением. Его начали терзать угрызения совести, и, вернувшись домой, он выколол себе глаза. Но глаза ни в чем не виноваты. В действительности, увидеть красивую женщину... что здесь не так? Если вы увидели прекрасную женщину и у вас действительно чувствительные глаза, вы увидите в ней отблеск божественного, потому что оно присутствует во всем прекрасном, в каждой форме. Сурдас продолжает воспевать красоту Кришны, но если красота Кришны божественна, что тогда можно сказать о красоте женщины, которая привлекла его? Кто его загипнотизировал? Божественное гипнотизирует. Выкалывать себе глаза — это преступление против божественного. Если Сурдас и правда сделал это, он больше не святой для меня. Он может быть великим поэтом, но только не святым. Но я глубоко погружался в его поэзию и чувствую, что эта история — фальсификация. Должно быть, это дело рук священников, так называемых религиозных людей, посредственных людей, дураков, не понимающих жизни. Иначе любое чувство увлекает за собой, все дороги ведут к нему — а куда им еще вести? Если возникает проблема, она не связана с глазами, проблема в том, что вам не хватает глаз. Тогда женщина выглядит как женщина; вам не хватает глаз. Если это случилось и с вами, я советую промыть глаза. Станьте более чувствительным. Приучайте ваши глаза, пусть они становятся все более и более ясными, незатуманенными — и тогда обычная женщина начнет трансформироваться, станет выражением чистого божества; и мужчина также станет божественным; и деревья исчезнут, они превратятся в зеленое пламя божественного; и реки исчезнут, они станут не чем иным, как потоками божественной энергии. Все религии пытались уничтожить вашу чувственность, вашу индрию . Я не имею ничего против чувств; потому что в моем понимании любое противостояние — это противостояние божественному, потому что все двери ведут к нему, каждая тропинка ведет к нему. Углубляйте свои чувства, станьте более живым. Пусть каждое ваше чувство будет тотально, и тогда в каждом измерении вы будете находить проблески божественного. Из-за этих глупых и ошибочных учений вы находитесь в постоянном конфликте с самим собой. Из-за этих нелепых учений вы испытываете чувство вины за то, что любите женщину — почему-то это стало казаться грехом. Вы любите женщину и в то же время ненавидите ее, потому что она причина вашей греховности. Разумеется, вы пытаетесь отомстить ей. Разве вы можете простить женщину, которая, как говорят религиозные люди, осквернила вас? Разве вы можете простить ее? Послушайте ваших святых: похоже, никто из них так и не смог простить женщину. Даже став святыми, они продолжают мстить. Женщина все еще остается где-то в глубинах их подсознания. Они все еще боятся. Отсюда непрекращающаяся борьба, ссоры, даже в любви — что уж говорить, если ее нет? Любовь наиболее близка божественному, потому что в любви вы становитесь созвучны другому существу. В любви вы перестаете быть отдельным инструментом. Небольшая симфония возникает между двумя людьми. Затем рождаются дети, и симфония обогащается звуками других инструментов. Так рождается оркестр: дети, семья, друзья. Вы больше не одиноки, вы стали частью чего-то большего, чем вы сами. И оно должно расти, чтобы однажды все существование стало вашей семьей. Именно это имеет в виду Иисус, когда говорит: «Бог, мой отец». Вообще, он говорит не отец , он говорит абба — это более точное слово. Отец звучит несколько беспристрастно, в нем слышится некая отрешенность. Абба , бапу — так близко, так интимно. Возник мост, и божественное перестало быть чем-то далеким и недостижимым: «Бог есть абба , и я его сын. Я его продолжение. Если он мое прошлое, то я его будущее». В этом назначение сына: река продолжает свое течение. Если вы продолжаете расти в вашей чувствительности, наступает момент, когда ваша семья разрастается и все существование становится вашим домом. А сейчас даже ваш дом не ваш дом; и даже дома вы не дома. Я слышал... Даже сегодня в некоторых отдаленных уголках Теннеси есть округа, где нет телефонов. Недавно, однако, Государственная Лесная Служба штата Теннеси установила телефонную будку в одном из этих округов, и монтеры пытались уговорить одного местного жителя позвонить своей жене, которая в тот момент находилась в небольшом городке примерно в тридцати милях оттуда. После долгих уговоров дядя Джо, наконец, поднес трубку к уху. И именно в этот момент раздался сильнейший раскат грома, старик даже упал на колени. Поднявшись на ноги, он повернулся к монтерам и сказал: «Да, это она. Это точно моя старуха». Даже дома вы не чувствуете себя дома. Само слово жена вызывает у вас определенное беспокойство; само слово муж вызывает у вас определенную тревогу. На языке урду мужа называют кассам . Оно также значит «враг». Слово это изначально пришло из арабского языка. В арабском слово кассам значит «враг», а в урду оно означает «муж». Оба значения верны и обозначают одно и то же слово. Даже тех, кого мы любим, мы любим недостаточно сильно. Даже в любви продолжает существовать ненависть. Мы никогда не бываем цельными, едиными; мы разъединенные личности, в которых разъединенные части борются сами против себя. Эта разъединенность порождает смятение, конфликт, шум, и из-за этого шума нам сложно услышать вечную музыку. Если постоянно прислушиваться к этому шуму внутри, то постепенно вы забудете, что рядом с вами, совсем близко, существует что-то еще. Внутренний шум становится всей вашей жизнью. Целыми днями вы прислушиваетесь к этому шуму — лихорадочное состояние — и продолжаете слушать его по ночам. Этот шум создает сверху вас, вокруг вас — везде множество слоев. Вы становитесь практически полностью изолированным. Вы не живете в моем мире, вы не живете в мире своей жены, вы не живете в мире своего ребенка. Вы живете в своем собственном мире, в капсуле. Ребенок живет в своем мире, жена — в своем. В этом мире столько же миров, сколько людей. Здесь каждый замкнут на себе самом, каждый проецирует что-то из внутреннего шума, все время слышит то, что не было сказано, видит то, чего на самом деле нет, и продолжает верить в то, что все, что он видит, истинно. Все, что вы видели до сих пор, неправда. Оно не может быть правдой, потому что ваши глаза не способны просто воспринимать, они действуют в большей степени как прожекторы. Вы продолжаете видеть то, что хотите видеть; вы продолжаете верить в то, во что хотите верить. Человечество постоянно живет в состоянии невроза. Я слышал, как однажды человек спросил психиатра: «Вы можете простым, доступным языком, без научных слов объяснить мне, в чем разница между психозом и неврозом?» «Ну, — подумав, сказал психиатр, — можно объяснить это так. Психотик думает, что дважды два равно пяти. Невротик прекрасно знает, что дважды два — четыре, но это чертовски его беспокоит». В мире существуют два типа людей: психотики и невротики. Психотик к чему-то пришел, у него есть определенные умозаключения. Он догматичен. Он утверждает: «Только моя религия истинна». Он заявляет: «Только мой Бог — истинный Бог». Он абсолютно уверен. Он крайне опасен. Его уверенность основана не на личном опыте, его уверенность вырастает из глубокой внутренней неуверенности, он пребывает в состоянии глубокого конфликта, смятения. Как избавиться от этого? Он цепляется за умозаключения, он отказывается слушать то, что противоречит его идеологии. Он может быть коммунистом, католиком, индуистом или джайном — не имеет значения. Психотик уже пришел к определенным умозаключениям. Он больше не растет, он больше не учится, он больше ничего не слышит. Он живет согласно своим умозаключениям. Естественно, он упускает жизнь, потому что жизнь — это процесс, невозможно делать какиелибо умозаключения. Жизнь всегда находится посередине, у нее нет ни начала, ни конца. Жизнь необъятна. В каждой догме есть доля истины, но ни одна догма не является истиной — не может являться. Жизнь настолько велика, что ни одна догма не в силах осмыслить ее во всей тотальности. И по-настоящему разумный человек всегда в сомнениях. Он не догматик. Он готов учиться, готов слушать. Много людей приходит сюда. Когда я вижу кого-то, кто, слушая меня, пытается сравнить мои слова со своими умозаключениям, я понимаю, что он в большой беде. Я по вашим лицам вижу, слушаете вы меня или сравниваете мои замечания со своими принципами. Иной раз вы киваете головой, как бы говоря: «Точно, ты совершенно прав, я тоже следую этому принципу». Вы соглашаетесь со мной не потому, что слышите меня: вы счастливы, потому что чувствуете, что наши взгляды совпадают. Иногда ваша голова говорит: «Нет». Возможно, вы даже не осознаете, что вы делаете, это происходит неосознанно, но этот жест несет в себе что-то из бессознательного. Вы говорите: «Нет, я с этим не согласен. Это противоречит моим умозаключениям. Это меня не устраивает». Тогда вы не слышите. Вы психотик. Возможно, вы еще не в большой беде и вам не нужна пока помощь психиатра, но это не имеет большого значения — это вопрос времени. В любой день вы можете оказаться в психиатрической лечебнице. Вы готовитесь, собираетесь. Еще есть невротики. Невротик постоянно находится в состоянии конфликта, он не может принять даже самое незначительное решение. Психотик решил для себя даже самые основные вопросы. Невротик не может справиться даже с элементарными вещами, например, какое платье надеть сегодня вечером. Вы наблюдали за женщиной, стоящей перед своим гардеробом, сильно озадаченной? Она достает одно сари, затем убирает его, достает и убирает, достает и убирает — что же сегодня надеть? Чтобы избавить вас от подобных неврозов, я предоставляю вам один-единственный цвет — оранжевый. Вы свободны! Нет оснований беспокоиться. Выбора нет. У обоих есть серьезные проблемы. Тот, который для себя уже все решил, перестал учиться; тот, кто не может принять даже самое незначительное решение, не способен учиться, потому что он в настоящем аду, в полном смятении. В моей деревне, прямо напротив моего дома, жил ювелир. Он относился к тому типу людей, которых можно назвать невротиками. Он выходил из дома, запирал дверь, делал несколько шагов и возвращался, чтобы проверить, закрыл он дверь или нет. Над ним потешался весь город. Когда он был на рынке, его в шутку спрашивали: «Кстати, а ты хорошо закрыл дверь?» Это было невероятно. Он тут же бросал все свои дела и говорил: «Подожди! Я скоро вернусь», — и бежал к дому. Однажды он мылся в реке, и проходящий мимо человек спросил его, закрыл ли он дверь. Он выскочил из воды и, голый, побежал к дому. Я наблюдал за ним: он возвращался снова, и снова, и снова. Он не мог делать ничего другого. Замок... Только подумайте, как он страдал. Как правило, вы совмещаете в себе оба типа. По отдельности — это крайние случаи. Обычно вы являетесь и тем, и другим. В определенном смысле вы психотик. Вы уже все решили: Иисус — единственный сын Божий, единственный единородный сын. Это психоз. Что тогда сказать о Будде, о Лао-цзы, о Заратустре? В одном случае вы уже все решили, а в другом пребываете в полном смятении. Половина вашего существа — психотик, половина — невротик. И из-за этого безумия вы не слышите древнюю музыку, которая всегда здесь. Медитация помогает вам избавиться и от невроза, и от психоза. На самом деле, очень просто ускользнуть от них: с одной стороны, вы больше не принимаете вечных решений, с другой — вас перестают волновать мелочи. Вы просто в тишине. Вы — это просто вы: никаких решений, никаких выводов, никакого сосредоточения и никаких волнений по поводу мелочей. Если вы можете находиться в состоянии, когда ни одна мысль не проникает в ваше существо, ни одна мысль не проходит через вас, вдруг вы оказываетесь переполнены. А теперь прекрасная история, возможно, самая прекрасная из всех историй дзен. И, конечно, она имеет отношение к первому патриарху дзен — Бодхидхарме. Бодхидхарма был гением абсурда. До сих пор никому не удалось превзойти его. Когда он пришел в Китай, сам император вышел встречать его. По стране поползли слухи, что едет великий человек — а он и был великим человеком, одним из самых великих. Император вышел ему навстречу, но, увидев Бодхидхарму, пожалел об этом. Он стал думать: «Было бы лучше вовсе не приходить сюда. Этот человек, кажется, настоящий безумец!» Бодхидхарма шел в одном ботинке, надев второй ботинок на голову. Император был в высшей степени сконфужен, принимая его, и, когда они остались наедине, он вежливо спросил Бодхидхарму, зачем он так поступил. Бодхидхарма ответил: «Это только начало. Я должен подготовить своих учеников. Если ты не можешь принять даже такого противоречия, ты не сможешь понять меня, потому что я весь состою из противоречий. Этот ботинок всего лишь символ. На самом деле, я хотел встать с ног на голову». Бодхидхарма принес дзен из Индии в Китай. Он посадил семя дзен в китайскую почву. Он положил начало великому явлению. Он стал прародителем дзен, и, конечно, на протяжении веков дзен несет в себе качества самого Бодхидхармы. Дзен — одна из самых абсурдных религий. На самом деле, религия должна быть абсурдной, она не может быть логичной. Она вне всякой логики. Я читал анекдот. Когда я читал его, я вспомнил о Бодхидхарме. Послушайте. Один великий зоолог однажды сообщил своему коллеге, что пытался скрестить попугая с пумой. «О нет! — воскликнул тот в ответ. — Кого ты ожидаешь получить в результате?» «Я точно не знаю, — признался ученый, — но вот что я тебе скажу: если оно заговорит, надо слушать его внимательно». Читая этот анекдот, я вдруг представил себе Бодхидхарму. Он был не только человек, но и лев. Обычно он предпочитал ничего не говорить, но его молчание было необыкновенным, ужасающим. Он заглядывал в ваши глаза, не произнося ни слова, и холодок пробегал по вашей спине. Когда он говорил, слова его звучали, как раскаты грома. Найдите изображение Бодхидхармы и посмотрите: ужасающий и в то же время располагающий. Попугай, скрещенный со львом, — располагающий и ужасающий. Дзен сохранил в себе эти качества. Дзенские мастера свирепы внешне, но приятны внутри. Если вы заслужили их любовь, они сладкие, как мед, но вам придется преодолеть немало трудностей. Все девять лет, проведенные им в Китае, Бодхидхарма сидел лицом к стене, глядя в стену. В Китае он был известен как человек, жестокий человек, который девять лет сидел и смотрел в стену. Говорят, что за эти девять лет у него высохли ноги. К нему приходили люди и старались убедить его: «Посмотри на нас. Зачем ты смотришь на стену?» И он отвечал: «Потому что вы сами почти как стена. Когда придет кто-нибудь, кто не похож на стену, я посмотрю на него». И однажды пришел его преемник. Он отрезал себе руку, протянул ее Бодхидхарме и сказал: «Лучше посмотри на меня, иначе я отрублю себе голову». Бодхидхарма повернулся, немедленно повернулся вокруг своей оси и посмотрел на него: «Подожди! Итак, ты пришел. Я ждал тебя девять лет». Через девять лет он вернулся в Индию. Когда он собирался уходить из Китая, случилось это: После девяти лет Бодхидхарма, первый основатель дзен, принесший это учение из Индии в Китай в шестом веке, решил вернуться домой. Он созвал своих учеников, чтобы проверить, чему они смогли научиться... ...что они узнали от него, и как они понимают истину. И он спросил: «Что есть истина? Расскажите мне в двух словах». Первый ученик, его звали Дофуку, сказал: «Я считаю, что истина не нуждается ни в утверждении, ни в отрицании — вот ее путь». Бодхидхарма сказал: «У тебя моя кожа». Ответ ученика был верным, но не истинным. Он не был неправильным, но он был философским. Он не был ни эмпирическим, ни экзистенциальным. Он сказал: «Я считаю...» Как будто истина зависит от вашего мнения. Истина не зависит ни от каких мнений. Все, что вы думаете об истине, на самом деле не имеет к ней ни малейшего отношения; пока вы думаете, вы не сможете познать ее. Ее можно познать только тогда, когда все мышление останавливается, когда все мнения отброшены, отложены в сторону. Поэтому я говорю правду, но не истину. Мнение может быть правильным, обоснованным, но это всего лишь мнение. Дофуку не переживал это сам. Он склонен к философствованию. Он строит предположения, размышляет, выстраивает теории. Бодхидхарма сказал: «У тебя моя кожа». Если бы его ответ был исключительно философским, Бодхидхарма не сказал бы и этого. Но он сказал: «У тебя моя кожа — самая отдаленная часть меня, периферия моего существа». Почему? Потому что он сказал, что истина вне утверждений и отрицаний. Нельзя сказать об истине, что она есть, нельзя сказать, что ее нет. У него было определенное озарение. Он блуждал в темноте, размышляя логически, и он пришел к некоему озарению. И озарение это прекрасно — об истине нельзя сказать ничего. Вы не можете утверждать, что Бог есть; вы не можете утверждать, что его нет. Потому что, если вы говорите, что Бог есть, вы приравниваете его к вещи, такой как, например, стол или дом. Тогда Бог становится обычным предметом, простой вещью. И тогда, как говорят философы-лингвисты, стол может быть разрушен. Все, что есть, может стать «нет». Дом может быть снесен. Дерево сегодня здесь, а завтра его нет. А что насчет Бога? Если вы используете слово быть , тогда что с Богом? Может ли Бог оказаться в ситуации, когда его нет? Ведь там, где есть «есть», там есть также и «нет». Нет, о Боге нельзя сказать, что он есть. Но можно ли сказать обратное, что «Бога нет»? Это тоже невозможно, потому что, если его нет, какой смысл говорить: «Бога нет»? Что вы отрицаете и зачем? Если его нет, то его нет. В чем смысл отрицания? Но люди с такой страстью отрицают его, что в этой их страсти слышится утверждение: «Он должен быть, Бог должен быть». Посмотрите на атеистов, которые утверждают, что «Бога не существует». Они готовы сражаться. Но кто сражается за то, чего нет? О чем тогда волноваться? Я знаю атеистов, которые всю жизнь думали о том, как доказать, что Бога не существует. Зачем тратить свою жизнь на то, чего не существует? Люди веками писали книги, и спорили, и доказывали, что Бога нет. Но зачем тогда думать об этом? Похоже, вам кажется, что Бог все-таки есть, и вы не можете расслабиться, пока не докажете, что его нет. Иначе Бог будет тревожить вас, преследовать вас, взывать к вам. Поэтому, чтобы хоть как-то успокоиться, вам приходится разрабатывать философию, утверждающую, что его нет. Это логическое обоснование. Бог необъятен. Можете называть его истиной, как предпочел бы Бодхидхарма. Буддисты не любят слово Бог , и они в некотором смысле правы, потому что это слово очень сильно искажено, столько людей использовало его в неверном значении, что оно стало почти ругательством. Истина должна быть и тем, и другим, потому что в истине встречаются бытие и небытие. Бытие не может существовать в одиночку, оно нуждается в небытии. Как день нуждается в ночи, как жизни нужна смерть, так бытию необходимо небытие. Предельное заключает в себе противоположности — вот что сказал Дофуку. Но это все еще философия. Направление верно, но пока что философично — это периферия. Бодхидхарма сказал: «У тебя моя кожа». Это случилось во времена Наполеона. Пьер Лаплас, математик и астроном, написал увесистый пятитомный труд по небесной механике. Используя открытый Ньютоном закон гравитации, он скрупулезно рассчитал движение солнечной системы в мельчайших деталях. Наполеон, мнивший себя — без особых на то причин — интеллектуалом, пролистал пару первых томов и сказал Лапласу: «Я не нашел ни одного упоминания о Боге в твоем объяснении движения планет». «Мне не нужны подобные гипотезы, мой генерал», — вежливо ответил Лаплас. Говорят, что Лагранж, еще один астроном, слышавший эту ремарку, сказал: «Но это, тем не менее, прекрасная гипотеза. С ее помощью можно многое объяснить». Для философского ума Бог остается, в лучшем случае, прекрасной гипотезой; не истиной, но полезной гипотезой, с помощью которой можно многое объяснить; в конце концов, можно использовать ее при объяснении в качестве теоретического материала, не экзистенциального. Когда философ говорит о Боге, его Бог холоден, ему не хватает тепла. Вы не можете любить такого Бога, не можете поклоняться ему, не можете молиться, не можете вручить себя такому Богу — он просто гипотеза. Как вы можете сдаться H2O или теории относительности? Как можно сдаться теории относительности или возвести в ее честь храм? Какой бы прекрасной гипотеза ни была, ее нельзя почитать, ей нельзя поклоняться, ей нельзя молиться. Она остается всего лишь гипотезой, инструментом в ваших руках, необходимым для объяснения некоторых вещей, которые никак иначе объяснить нельзя. От гипотезы можно в любой момент отказаться. Как только вы найдете лучшую гипотезу, от старой можете отказаться. Но истина не гипотеза, это пережитый опыт. Поэтому Бодхидхарма сказал: «У тебя только моя кожа». Кожа имеет свойство меняться. Каждые семь лет ваша кожа полностью обновляется, не остается ни одной клетки старой кожи. Если вы проживете семьдесят лет, ваша кожа изменится десять раз. Кожа — ваша самая удаленная часть, ее легко заменить; она заменяется каждое мгновение. Это всего лишь мешок, внутри которого находитесь вы. Она не так уж существенна. Кожа не ваше существо, она всего лишь внешние стены вашего жилища. Монахиня Соджи сказала: «На мой взгляд, она подобна озарению Ананды, в котором ему открылось царство Будды — раз и навсегда». Бодхидхарма сказал: «У тебя моя плоть». Немного лучше, чем первый вариант, плоть глубже, чем кожа. Немного лучше — это уже не философская позиция, поскольку она приблизилась непосредственно к опыту. Но это заимствованный опыт. Она говорит: «На мой взгляд, она подобна озарению Ананды...» Ананда был главным учеником Будды. Он прожил с великим мистиком сорок лет, следуя за ним, как тень. Монахиня сказала, что истина подобна озарению Ананды, в котором ему открылось царство Будды — райская земля, обитель света. Увидев ее однажды, он запомнил ее навсегда. Это невозможно забыть, это точка невозвращения. Однажды познав, вы познали навсегда, вы не сможете отступиться. Но этот опыт не принадлежит ей, это озарение принадлежит Ананде. Она все еще сравнивает. Это теологический ответ, уже не философский — теологический. Он подобен тому, что говорят христианские теологи об опыте Христа, буддисты говорят об опыте Будды, джайны говорят об опыте Махавиры. Это вторично, не первично. Этот ответ уже значительно ближе к существованию, но все еще теологичен, он более созерцателен, чем первый — первый умозрителен. Второй более созерцателен, он уже лучше, но все еще далек от истины. Затем высказался третий ученик, Дойку: «Четыре элемента — свет, воздух, жидкость и твердое тело — пусты, а пять скандх невещественны. Я думаю, что невещественность и есть реальность». Бодхидхарма так прокомментировал его слова: «У тебя мои кости». Еще глубже, но недостаточно. Утверждение верно, но оно остается всего лишь утверждением. Он выразил истину лучше, чем первые два, но он по-прежнему выражает ее, а истина невыразима. Когда вы изрекаете истину, вы ее искажаете. Сами слова делают ее фальшивой. Он прав: четыре элемента — свет, воздух, жидкость и твердое тело, — которые обозначают все существование, — пусты; они не обладают материальной сущностью, они как сон, они состоят из того же материала, что и сны, майя ; они иллюзорны, нереальны. «Невещественность и есть реальность», — это правильно, но он пытается выразить невыразимое. Витгенштейн говорил, что лучше хранить молчание тогда, когда слова могут исказить. Молчите, если это нельзя выразить, — все, что вы скажете, будет искажением истины. Бодхидхарма так прокомментировал его слова: «У тебя мои кости». Ты подошел очень и очень близко, но опять упустил. Наконец, Эка склонился перед учителем и остался в молчании. Бодхидхарма сказал ему: «У тебя моя сущность». «У тебя сама моя душа». Эка склонился перед мастером. Это было его высказывание — склониться в глубокой признательности, оставаясь безмолвным. Это истинное высказывание, и в то же время это вовсе не высказывание. Истину возможно выразить только через тишину, потому что только через тишину ее можно услышать. Только через тишину можно услышать звуки древней музыки в соснах. И только через тишину можно выразить ее, не искажая. Эка сделал две вещи. Он склонился — это жест глубокого почтения, уважения, признательности. В этот момент Бодхидхарма увидел пустоту, склоняющуюся перед ним. Он не смог никого увидеть в четвертом ученике. Внутри Эки была пустота. Он был тем, о чем говорил третий ученик, — пустотой, ни-чем. Он был переживанием того, о чем говорила монахиня: царство Будды в озарении Ананды. Он был тем, что первый пытался объяснить с философской точки зрения: ни да, ни нет. Только тишина находится за пределами отрицания и утверждения. Только тишина ни теистична, ни атеистична. Только тишина религиозна, только тишина священна. Чтобы выразить священность тишины, он склонился и остался в молчании. Он выразил невыразимое. Это единственный способ выразить его, других способов нет. Бодхидхарма сказал ему: «У тебя моя сущность». У тебя сокровенная суть моего существа. Я вижу облака за десять тысяч верст, Я слышу звуки древних музык в соснах. Вы тоже можете услышать эту музыку. Это право, данное вам при рождении. Если вы упустите, только вы, и только вы будете в ответе за это. Прислушайтесь среди сосен... просто прислушайтесь. В этот самый момент она здесь. Вы должны быть, как Эка, в глубокой признательности, в тишине — и вдруг она здесь, и никогда не было по-другому. Нужен поворот, паравритти . Кто-то спросил Будду: «Что является величайшим чудом?» Он ответил: «Паравритти , поворот внутрь». Повернитесь внутрь. Повернетесь — и вы сможете видеть облака за тысячу миль, сможете слышать древнюю музыку в соснах. Достаточно на сегодня.
