Эрнест Хемингуэй Прощай, оружие Роман (1929)

Эрнест Хемингуэй Прощай, оружие (A Farewell to Arms).0 Роман (1929) Действие романа происходит в 1915—1918 гг. на итало-австрийском фронте. Американец Фредерик Генри — лейтенант санитарных войск итальянской армии (итальянской — потому что США еще не вступили в войну, а Генри пошел добровольцем). Перед наступлением в городке на Плавне, где стоят санитарные части, — затишье. Офицеры проводят время кто как умеет — пьют, играют в бильярд, ходят в публичный дом и вгоняют в краску полкового священника, обсуждая при нем разные интимные вещи. В расположенный по соседству английский госпиталь приезжает молодая медсестра Кэтрин Баркли, у которой во Франции погиб жених. Она сожалеет, что не вышла за него замуж раньше, не подарила ему хоть немного счастья. По войскам проносится слух, что надо ждать скорого наступления. Надо срочно разбить перевязочный пункт для раненых. Австрийские части находятся близко от итальянцев — на другой стороне реки. Генри скрашивает напряжение ожидания ухаживанием за Кэтрин, хотя его смущают некоторые странности ее поведения. Сначала после попытки ее поцеловать он получает пощечину, потом девушка сама целует его, взволнованно спрашивая, всегда ли он будет добр к ней. Генри не исключает, что она слегка помешанная, но девушка очень красива, и встречаться с ней лучше, чем проводить вечера в офицерском публичном доме. На очередное свидание Генри приходит основательно пьяным и к тому же сильно опаздывает — впрочем, свидание не состоится: Кэтрин не совсем здорова. Неожиданно лейтенант чувствует себя непривычно одиноким, на душе у него муторно и тоскливо. На следующий день становится известно, что ночью в верховьях реки будет атака, туда должны выехать санитарные машины. Проезжая мимо госпиталя, Генри на минуту выскакивает повидаться с Кэтрин, та дает ему медальон с изображением святого Антония — на счастье. Приехав на место, он располагается с шоферами в блиндаже; молодые ребята-итальянцы дружно ругают войну — если бы за дезертирство не преследовали родных, никого бы из них здесь не было. Нет ничего хуже войны. Проиграть ее — и то лучше. А что будет? Австрийцы дойдут до Италии, устанут и вернутся домой — каждому хочется на родину. Война нужна только тем, кто на ней наживается. Начинается атака. В блиндаж, где находится лейтенант с шоферами, попадает бомба. Раненный в ноги, Генри пытается помочь умирающему рядом шоферу. Те, кто уцелел, доставляют его к пункту первой помощи. Там, как нигде, видна грязная сторона войны — кровь, стоны, развороченные тела. Генри готовят к отправке в центральный госпиталь — в Милан. Перед отъездом его навещает священник, он сочувствует Генри не столько потому, что того ранили, сколько потому, что тому трудно любить. Человека, Бога... И все же священник верит, что когда-нибудь Генри научится любить — душа у него еще не убита — и тогда будет счастлив. Кстати, его знакомую медсестру — кажется, Баркли? — тоже переводят в миланский госпиталь. В Милане Генри переносит сложную операцию на колене. Неожиданно для себя он с большим нетерпением ждет приезда Кэтрин и, как только она входит в палату, переживает удивительное открытие: он любит ее и не может без нее жить. Когда Генри научился передвигаться на костылях, они с Кэтрин начинают ездить в парк на прогулку или обедают в уютном ресторанчике по соседству, пьют сухое белое вино, а потом возвращаются в госпиталь, и там, сидя на балконе, Генри ждет, когда Кэтрин закончит работу и придет к нему на всю ночь и ее дивные длинные волосы накроют его золотым водопадом. Они считают себя мужем и женой, ведя отсчет супружеской жизни со дня появления Кэтрин в миланском госпитале. Генри хочет, чтобы они поженились на самом деле, но Кэтрин возражает: тогда ей придется уехать: как только они начнут улаживать формальности, за ней станут следить и их разлучат. Ее не беспокоит, что их отношения никак официально не узаконены, девушку больше волнует неясное предчувствие, ей кажется, что может случиться нечто ужасное. Положение на фронте тяжелое. Обе стороны уже выдохлись, и, как сказал Генри один английский майор, та армия, которая последней поймет, что выдохлась, выиграет войну. После нескольких месяцев лечения Генри предписано вернуться в часть. Прощаясь с Кэтрин, он видит, что та чего-то недоговаривает, и еле добивается от нее правды: она уже три месяца беременна, В части все идет по-прежнему, только некоторых уж нет в живых. Кто-то подхватил сифилис, кто-то запил, а священник все так же остается объектом для шуток. Австрийцы наступают. Генри теперь с души воротит от таких слов, как «слава», «доблесть», «подвиг» или «святыня», — они звучат просто неприлично рядом с конкретными названиями деревень, рек, номерами дорог и именами убитых. Санитарные машины то и дело попадают на дорогах в заторы; к колоннам машин прибиваются отступающие под натиском австрийцев беженцы, они везут в повозках жалкий домашний скарб, а под днищами повозок бегут собаки. Машина, в которой едет Генри, постоянно увязает в грязи и наконец застревает совсем. Генри и его подручные идут дальше пешком, их неоднократно обстреливают. В конце концов их останавливает итальянская полевая жандармерия, принимая за переодетых немцев, особенно подозрительным им кажется Генри с его американским акцентом. Его собираются расстрелять, но лейтенанту удается бежать — он с разбегу прыгает в реку и долго плывет под водой. Набрав воздуху, ныряет снова. Генри удается уйти от погони. Генри понимает, что с него хватит этой войны, — река словно смыла с него чувство долга. Он покончил с войной, говорит себе Генри, он создан не для того, чтобы воевать, а чтобы есть, пить и спать с Кэтрин. Больше он не намерен с ней расставаться. Он заключил сепаратный мир — лично для него война кончилась. И все же ему трудно отделаться от чувства, какое бывает у мальчишек, которые сбежали с уроков, но не могут перестать думать о том, что же сейчас происходит в школе. Добравшись наконец до Кэтрин, Генри чувствует себя, словно вернулся домой, — так хорошо ему подле этой женщины. Раньше у него так не было: он знал многих, но всегда оставался одиноким. Ночь с Кэтрин ничем не отличается от дня — с ней всегда прекрасно. Но от войны осталась оскомина, и в голову лезут разные невеселые мысли вроде того, что мир ломает каждого. Некоторые на изломе становятся крепче, но тех, кто не хочет ломаться, убивают. Убивают самых добрых, и самых нежных, и самых храбрых — без разбора. А если ты ни то, ни другое, ни третье, то тебя убьют тоже — только без особой спешки. Генри знает: если его увидят на улице без формы и узнают, то расстреляют. Бармен из гостиницы, где они живут, предупреждает: утром Генри придут арестовать — кто-то донес на него. Бармен находит для них лодку и показывает направление, куда надо плыть, чтобы попасть в Швейцарию. План срабатывает, и всю осень они живут в Монтрё в деревянном домике среди сосен, на склоне горы. Война кажется им очень далекой, но из газет они знают, что бои еще идут. Близится срок родов Кэтрин, с ней не все благополучно — у нее узковат таз. Почти все время Генри и Кэтрин проводят вдвоем — у них нет потребности в общении, эта война словно вынесла их на необитаемый остров. Но вот выход в мир, к людям становится необходим: у Кэтрин начинаются схватки. Родовая деятельность очень слабая, и ей делают кесарево сечение, однако уже поздно — измученный ребенок рождается мертвым, умирает и сама Кэтрин, Вот так, думает опустошенный Генри, все всегда кончается этим — смертью. Тебя швыряют в жизнь и говорят тебе правила, и в первый же раз, когда застанут врасплох, убивают. Никому не дано спрятаться ни от жизни, ни от смерти. Он сам очень сердился, когда его причисляли к потерянному поколению, и в чем-то был прав, хотя для нас он первый ассоциируется с такой литературой. Само это определение вошло в обиход, благодаря ему, оно из эпиграфа к его первому роману "И восходит солнце" — "Все мы потерянное поколение". Его произведения 20-х годов это классические произведения литературы потерянного поколения. Это роман о послевоенном времени, война присутствует как часть воспоминаний об этом времени, но именно война определяет все поступки героев. Война в них живет. "Прощай, оружие". (1929) Этот роман описывает события первой мировой войны. Он показывает, что в этой ситуации люди пытаются защитить себя, свое собственное я. Война это колоссальная молотилка. У Хемингуэя позиция циническая, ироническое отношение, отчужденный взгляд на все это. И девочки в борделе, которых не меняют уже вторую неделю, это уже старые боевые товарищи. Но это цинизм во спасение. В этом контексте практическая вещь это бегство от войны. Это прежде всего формальное бегство - дезертирство. Именно это и делает герой, он бежит от войны. Но это не акт трусости, а акт мужественности, акт сопротивления. За этим стоит целый пласт первой мировой войны. Но любовь это тоже способ отстоять себя, способ сохранить себя. Любовь молодых людей это тоже акт мужества. Вопреки той реальности, которая давит и уничтожает тебя как личность, это большое чувство помогает тебе выстоять. Это мужество в себе. Любовь, дружба в итоге оказываются слишком хрупкими и спастись не помогают. Надо посмотреть на повествование несколько попристальнее, так как Хемингуэй совсем не так прост. Как это кажется на первый взгляд. Его простой способ письма хранит в себе большие глубины. Это происходит оттого, что Хемингуэи не только изучает окружающую реальность, но и бросает внимательный взгляд на литературу вокруг него. Повествование в романе ведется от первого лица, перед нами рассказ самого Фредерика Генри о событиях, которые с ним происходят. Человек, который рассказывает сам о том, что он пережил минуту назад, дает вольно или невольно, но всегда, свою версию событий и то, каким ему это событие представляется на данный момент. Если событие произошло вчера, то он показывает, как он это событие видит сегодня. Человек каждый раз об одном и том же событии будет говорить по-разному, даже пытаясь передать одно и то же. Это закон психологии реальной личности. Рассказ Фредерика Генри, это не одномоментное повествование, а рассказ с некоторой дистанции. Мотив дождя становится мотивом всего произведения, там постоянно упоминается погода, это важно на фоне лаконичного стиля. В этом повествовании отсутствуют лишние детали. И вот в нем солнце светит всего два раза. Второй раз тогда, когда Фредерик вместе с Кэтрин убежали от войны и наслаждались мирным утром. А вот остальное время, если речь идет о погоде, то это дождь. Но та часть Европы, где происходит действие, обладает хорошим климатом, поэтому трудно поверить, что там действительно все время идет дождь. Ответ на этот дождь заключается в самом романе. Солнце светит только тогда, когдаесть надежда, что жизнь сделает новый поворот. Мы понимаем, что Фредерик всю свою жизнь будет помнить этот дождь. Ведь мы, рассказывая о том или ином событии, отбираем те или иные детали, которые потом представляются значимыми. В подсознании Фредерика в первую очередь всплывает этот дождь, дождливая погода и настроение, связанное с ней. В этом гладком повествовании есть фразы, которые не очень понятны, это, например странная фраза о ловушке. Эти фразы это не часть повествования, не часть размышлений Фредерика, относящихся к моменту события. Это те невольные автокомментарии, которые всегда делает человек, рассказывающий о событии уже после его завершения. Отсюда возникает расширенное толкование. В этом контексте оказывается значимым хвостик фразы «Жизнь ломает каждого». Фредерик это то, кого жизнь сломала. Но сам факт того, что он нам об этом рассказывает, означает, что он выжил, выжил со шрамом в душе, но он стал крепче на излом. Таким образом, перед нами не просто повествование о том, как появляются на свете люди потерянного поколения. А это рассказ человека, который сам все это испытал, сам через это прошел. Это очень существенный момент этого романа, который выделяет этот роман во всей литературе потерянного поколения. Да, всегда есть в мире хотя бы 20% людей, которые уверены, что человек должен жить дальше, что человек даже с изломами в душе, может выжить и стать крепче. Не просто выжить и не просто существовать. Человек обязан и дальше жить полноценно. Последующие произведения, а это прежде всего повести и рассказы, содержат кодекс чести хемингуэйевского героя. Это жизнь с полной, отдачей сил в каждодневной, ежеминутной готовностью к смерти. Но человек не должен пребывать в ожидании смерти, он должен жить. Отсюда все эти мотивы большой охоты, большого спорта, бокса, корриды. Коррида это единоборство слабого человека и огромного сильного животного. Бык это жизнь, жизнь яростная, сильная, беспощадная, которая стремится тебя уничтожить. Слабый человек может устоять перед напором жизни, только борясь с ней на грани всех своих сил. Если матадор расслабился, начнет халтурить, то он погиб однозначно. Только на пределе своих возможностей можно выстоять СТАРИК И МОРЕ Литературные исследователи называют повесть выдающегося американского писателя Э. Хемингуэя «Старик и море» «притчей», вероятно, это действительно так. Так как этот, с одной стороны, очень реалистическое произведение - не простое описание интересного приключения, не просто рассказ о поединке отважного старого рыбака с морем и рыбой. Эта повесть имеет значительно более широкое и обобщенное содержание, которое не сводится лишь к авторской идее о необходимости сохранения чел.ом мужества и достоинства при любых обстоятельствах. Об этом Хемингуэй писал в каждом своем художественном произведении. Но именно по поводу повести «Старик и море» писатель сказал: «Кажется, что, наконец, я добился того, над, чем работал вся моя жизнь». Извне сюжет повести довольно нескладный. Старый Сантьяго, герой произведения, утомленный неудачами, которые преследовали его уже длительное время, отплывает далеко в море, в поисках добычи. Ему повезло: попалась «огромная рыба». Та рыба была большая и сильная, что старому пришлось прибавить немало усилий, чтобы победить ее. Но на обратном пути акулы пожирают рыбу, и старому остается ее скелет. Однако дело в том, что самая по себе борьба старика с рыбой, с акулами - это лишь видимая часть сюжетного «айсберга». Запрятанная же в подтексте часть говорит о более важном и значительном: писатель рассуждает над взаимоотношениями чел.а с обществом, чел.а и природы, чел.а и даже Вселенной. Реалистические образа старика, моря, рыбы, мальчика, левов, акул навевают символистичного значения и находятся в залоге противостояния и единства одновременно. Утверждается мысль о взаимосвязи всех жителей Земли: людей, животных, птиц, и в тот же время один из парадоксов человеческого существования: чел. вынужден убивать тех, кого любит, кто «более дорогой от брата». «Как хорошо, что нам не нужно убивать солнце, месяц и звезды, достаточно того, что мы требуем пищу у моря и убиваем своих братьев». Чел. - часть природы, часть Вселенной. Она ощущает это и стремится к гармонии с ними. Именно такой должна быть мироздание: чел. в гармоническом сосуществовании с природой, Вселенной - к такой важной мысли приходит Хемингуэй. Рассмотрим взаимосвязь образов и старика и мальчика:старость – юность конец - начало Мальчик Манолин - продолжение старика, его будущее, он обеспечит ему бессмертие, получив вместе с опытом и часть души старого. «Был бы со мной мальчик», - рефреном звучат в повести слова старика, которыми автор утверждает мысль, что сила человечества в его единстве. Образа акул - хищников, врагов можно еще воспринимать, как препятствия на пути достижения цели. Чел. смело вступает с ними в борьбу. «Акула ничего не боится и совершает так, как ей захочется . Здесь звучит знаменитое «…чел. не для того созданная , чтобы быть побежденной. Чел.а можно уничтожить, но ее нельзя победить». Но «победитель ничего не приобретает» - эту философскую мысль Хемингуэй вынес даже в заголовок одного из своих произведений. Сущность человеческой жизни в борьбе и победе в ней, возможно, это победа над собой. В жизни (море) у каждого есть своя Рыба (цель, цель), которую нужно приобретать, есть свои Акулы (враги, препятствия), и, слава Богу, есть свой Мальчик (надежда на будущее, на свое продолжение), свои Левы («лучше всего в моей жизни», символ юности, детства того, что помогает жить). А еще чел. - частичка необъятной Вселенной. Она ощущает себя хорошо лишь в гармонии со всем, что окружает ее: небом, солнцем, морем, птицами, рыбами. Она - не царь, не песчинка - она равная среди равных. Становятся понятными слова Хемингуэя по поводу окончания им повести: «Кажется, что я, наконец, добился того, над, чем работал вся моя жизнь». Писатель в своих произведениях всегда изображал какие-то актуальные социальные конфликты, проблемы современного ему жизни, окружающей его общества. Т.е., там были зафиксированные лишь мгновенности, а здесь - вечная картина мира и человеческого существования. . За роман «Старик и море» Хемингуэй получил Нобелевскую премию. Это, по мнению литератора, самое сильное его произведение. Оно написано в 1952 году на пике холодной войны. Это одно из очень немногих оптимистических произведений той поры. Здесь есть все: и трагедия существования, одинокость старика Сантьяго, но там нет одиночества. Сантьяго один борется с акулой, с рыбой, с морем. Но он не минуты не ощущает себя одиноким, одиночкой как Фредерик Генри, так как есть люди его деревни. Есть мальчик, который к нему приходит, есть береговая охрана. Которая если надо придет к нему на помощь, есть солнце, море звезды. Есть человечество. И старик Сантьяго ощущает себя причастным, он часть этого человечества. Тестом на верность человечеству является необходимость доказывать каждый раз. доказывать себе и другим, что ты человек-действующий. От сюда двусмысленность финала. С одной стороны Сантьяго доказывает, что он состоятелен в этой жизни, он ловит эту большую рыбу и приволакивает ее к берегу. Но нет триумфа. Есть скелет рыбы, который показывает размеры этой рыбы. Но Сантьяго это рыбак-профессионал, он продает рыбу, и на это живет. Нет материального эффекта, эта рыба не решает реальных проблем его жизни. И ему снова надо идти в .море, снова и снова ловить рыбу, снова и снова держать себя как человек. Нравственно-эстетический кодекс Э. Хемингуэя в повести «Старик и море». Принципы поэтики. Теперешний его герой стар и мудр. И хотя он совсем не похож на молодых людей из первых книг Хемингуэя, он сохраняет мужество в трудную минуту. «…Человек создан не для того, чтобы терпеть поражения. Человека можно уничтожить, но нельзя победить». Внешне конкретное, предметное повествование имеет философский подтекст: человек и его отношения со Вселенной. К раздумьям о смысле жизни располагает и сама ситуация, когда старый рыбак оказывается один на один с природой. Старик Сантьяго говорит о себе, что он рожден на свет для того, чтобы ловить рыбу. Такое отношение к своей профессии было свойственно и самому Хемингуэю, который не раз говорил, что он живет на земле для того, чтобы писать. Сантьяго все знает о рыбной ловле, как знал о ней все Хемингуэй, многие годы проживший на Кубе и ставший признанным чемпионом в охоте на крупную рыбу. Вся история того, как старику удается пой¬мать огромную рыбу, как он ведет с пей долгую, изнурительную борьбу, как он побеждает ее, но, в свою очередь, терпит поражение в борьбе с акулами, которые съедают его добычу, написана с величайшим, до тонкостей, знанием опасной и тяжкой профессии рыбака. Море выступает в повести почти как живое суще¬ство. «Другие рыбаки, помоложе, говорили о море, как о пространстве, как о сопернике, порою даже как о враге. Старик же постоянно думал о море, как о женщине, которая дарит великие милости или отказывает в них, а если и позволяет себе необдуманные пли недобрые поступки,— что поделаешь, такова уж ее природа». Его борьба с рыбой, вырастая, до апокалипсических масштабов, приобретает символический смысл, стано¬вится символом человеческого труда, человеческих усилий вообще. Ста¬рик разговаривает с ней, как с равным существом. «Рыба,— говорит он,— я тебя очень люблю и уважаю. Но я убью тебя прежде, чем настанет вечер». Сантьяго настолько органично слит с природой, что даже звезды кажутся ему живыми существами. «Как хорошо,— говорит он себе,— что нам не приходится убивать звезды! Представь себе: человек, что ни день пытается убить луну? А луна от него убегает». Мужество старика предельно естественно — в нем нет аффекта¬ции матадора, играющего в смертельную игру перед публикой, или пресыщенности богатого человека, ищущего па охоте в Африке острых ощущений (рассказ «Недолгое счастье Френсиса Макомбера»). Старик знает, что свое мужество я стойкость, являющиеся непременным каче-ством людей его профессии, он • доказывал уже тысячи раз. «Ну, так что ж? — говорит он себе.— Теперь приходится доказывать это снова. Каждый раз счет начинается сызнова: поэтому, когда он что-нибудь делал, то никогда не вспоминал о прошлом». Сюжетная ситуация в повести «Старик и море» складывается тра¬гически— Старик, по существу, терпит поражение в неравной схватке с акулами и теряет свою добычу, доставшуюся ему столь дорогой це¬ной,—но у читателя не остается никакого ощущения безнадежности и обреченности, тональность повествования в высшей степени оптими-стична. И когда старик говорит слова, воплощающие главную мысль повести,— «Человек не для того создан, чтобы терпеть поражения. Че¬ловека можно уничтожить, по его нельзя победить», — то это отнюдь не повторение идеи давнего рассказа «Непобежденный». Теперь это не вопрос профессиональной чести спортсмена, а проблема достоинства Человека. Повесть «Старик и море» отмечена высокой и человечной муд¬ростью писателя. В ней нашел свое воплощение тот подлинный гума¬нистический идеал, который Хемингуэй искал на протяжении всего своего литературного пути. Этот путь был отмечен исканиями, заблуж¬дениями, через которые прошли многие представители творческой интеллигенции Запада. Как честный художник, как писатель-реалист, как современник XX века, Хемингуэй искал свои ответы на главные вопросы века — так, как он их понимал,— и пришел к этому выводу — Человека нельзя победить. Они, старик и мальчик, — старый и малый. В старости люди приближаются к детству, они так же беспомощны, как дети, они смиряются и становятся детьми Бога, то есть они и раньше были ими, но забывали каждый день надеяться только на Его милость. Мальчик в тексте — ученик старика. Сказки нужны старикам и детям. Старики рассказывают сказки, дети узнают законы мира в обобщенной сказочной форме. Старики уже знают эти законы, они их прожили, поэтому понимают сказки. Им уже не нужно знать что-то конкретное, а какое-то конкретное мастерство, — им нужно уже жить не для общества, а для Бога. Имя старика — Сантьяго. Его имя тоже символично, хотя, с другой стороны, оно и делает его реальным, менее обобщенным “стариком”. Сантьяго: сант - святой, яго - эго (шекспировский Яго как суперэгоист). Сантьяго — святой человек. Произведение “Старик и море” — о том, как Сантьяго приближается к пути, который ведет к “святости”. Только старики могут просить у моря, про себя называя его “la mar”, женского рода, ждать чуда и не удивляться неудачам. Море — это символ жизни, сама жизнь. Он постоянно думал о море как о женщине, которая дарит великие милостыни или отказывает в них, а если и позволяет себе необдуманные или недобрые поступки, - что поделаешь, такова уж её природа. Старик уже не может сам бороться с морем, как те, которые считают море мужчиной и врагом. У него уже нет сил. Поэтому он считает море матерью (богиня-мать, рождающая и убивающая), женщиной, и просит у нее. Гордость старика не позволяет просить у мальчика, а только у нее, у матери, у женщины. И тот факт, что он просит, означает, что к нему уже начало приходить смирение. Но гордость еще осталась в его душе — гордость своей силой, волей, выдержкой. Его лески висят прямее, чем у других, он не брезгует пить рыбий жир, он стесняется показать мальчику свою бедность, он пытается быть великим, как Ди Маджио. Обращение к великому бейсболисту Ди Маджио служит и для старика, и для мальчика эталоном настоящего мужчины. Сантьяго соотносит себя с ним, когда хочет доказать «на что способен человек и что он может вынести». Фрэнсис Скотт Фицджеральд Великий Гэтсби (The Great Gatsby) Роман (1925) «Если мерить личность ее умением себя проявлять, то в Гэтсби было нечто воистину великолепное, какая-то повышенная чувствительность ко всем посулам жизни... Это был редкостный дар надежды, романтический запал, какого я ни в ком больше не встречал». Ник Каррауэй принадлежит к почтенному зажиточному семейству одного из небольших городков Среднего Запада. В 1915 г. он закончил Йельский университет, затем воевал в Европе; вернувшись после войны в родной городок, «не мог найти себе места» и в 1922 г. подался на восток — в Нью-Йорк, изучать кредитное дело. Он поселился в пригороде: на задворках пролива Лонг-Айленд вдаются в воду два совершенно одинаковых мыса, разделенные неширокой бухточкой: Ист-Эгг и Уэст-Эгг; в Уэст-Эгге, между двумя роскошными виллами, и притулился домик, который он снял за восемьдесят долларов в месяц. В более фешенебельном Ист-Эгге живет его троюродная сестра Дэзи. Она замужем за Томом Бьюкененом. Том баснословно богат, учился в Йеле одновременно с Ником, и уже тогда Нику была весьма несимпатична его агрессивно-ущербная манера поведения. Том начал изменять жене еще в медовый месяц; и сейчас он не считает нужным скрывать от Ника свою связь с Миртл уилсон, женой владельца заправочной станции и ремонта автомобилей, что расположена на полпути между Уэст-Эггом и Нью-Йорком, там, где шоссе почти вплотную подбегает к железной дороге и с четверть мили бежит с ней рядом. Дэзи тоже знает об изменах мужа, это мучает ее; от первого визита к ним у Ника осталось впечатление, что Дэзи нужно бежать из этого дома немедленно. Летними вечерами на вилле у соседа Ника звучит музыка; по уикэндам его «роллс-ройс» превращается в рейсовый автобус до Нью-Йорка, перевозя огромные количества гостей, а многоместный «форд» курсирует между виллой и станцией. По понедельникам восемь слуг и специально нанятый второй садовник весь день удаляют следы разрушений. Скоро Ник получает официальное приглашение на вечеринку к мистеру Гэтсби и оказывается одним из весьма немногих приглашенных: туда не ждали приглашения, туда просто приезжали. Никто в толпе гостей не знаком с хозяином близко; не все знают его в лицо. Его таинственная, романтическая фигура вызывает острый интерес — и в толпе множатся домыслы: одни утверждают, что Гэтсби убил человека, другие — что он бутлеггер, племянник фон Гинденбурга и троюродный брат дьявола, а во время войны был немецким шпионом. Говорят также, что он учился в Оксфорде. В толпе своих гостей он одинок, трезв и сдержан. Общество, которое пользовалось гостеприимством Гэтсби, платило ему тем, что ничего о нем не знало. Ник знакомится с Гэтсби почти случайно: разговорившись с каким-то мужчиной — они оказались однополчанами, — он заметил, что его несколько стесняет положение гостя, незнакомого с хозяином, и получает в ответ: «Так это же я — Гэтсби». После нескольких встреч Гэтсби просит Ника об услуге. Смущаясь, он долго ходит вокруг да около, в доказательство своей респектабельности предъявляет медаль от Черногории, которой был награжден на войне, и свою оксфордскую фотографию; наконец совсем подетски говорит, что его просьбу изложит Джордан Бейкер — Ник встретился с нею в гостях у Гэтсби, а познакомился в доме своей сестры Дэзи: Джордан была ее подругой. Просьба была проста — пригласить как-нибудь Дэзи к себе на чай, чтобы, зайдя якобы случайно, по-соседски, Гэтсби смог увидеться с нею, Джордан рассказала, что осенью 1917 г. в Луисвилле, их с Дэзи родном городе, Дэзи и Гэтсби, тогда молодой лейтенант, любили друг друга, но вынуждены были расстаться; его отправили в Европу, а она через полтора года вышла замуж за Тома Бьюкенена. Но перед свадебным обедом, выбросив в мусорную корзину подарок жениха — жемчужное ожерелье за триста пятьдесят тысяч долларов, Дэзи напилась, как сапожник, и, сжимая в одной руке какое-то письмо, а в другой — бутылку сотерна, умоляла подругу отказать от ее имени жениху. Однако ее засунули в холодную ванну, дали понюхать нашатырю, надели на шею ожерелье, и она «обвенчалась как миленькая». Встреча произошла; Дэзи увидела его дом (для Гэтсби это было очень важно); празднества на вилле прекратились, и Гэтсби заменил всех слуг на других, «которые умеют молчать», ибо Дэзи стала часто бывать у него. Гэтсби познакомился также и с Томом, который выказал активное неприятие его самого, его дома, его гостей и заинтересовался источником его доходов, наверняка сомнительных. Однажды после ленча у Тома и Дэзи Ник, Джордан и Гэтсби с хозяевами отправляются развлечься в Нью-Йорк. Всем понятно, что Том и Гэтсби вступили в решающую схватку за Дэзи. При этом Том, Ник и Джордан едут в кремовом «роллс-ройсе» Гэтсби, а сам он с Дэзи — в темно-синем «фордике» Тома. На полпути Том заезжает заправиться к Уидсону — тот объявляет, что намерен уехать навсегда и увезти жену: он заподозрил неладное, но не связывает ее измены с Томом. Том приходит в неистовство, поняв, что может одновременно лишиться и жены, и любовницы. В НьюЙорке объяснение состоялось: Гэтсби говорит Тому, что Дэзи не любит его и никогда не любила, просто он был беден и она устала ждать; в ответ на это Том разоблачает источник его доходов, действительно незаконный: бутлеггерство очень большого размаха. Дэзи потрясена; она склонна остаться с Томом. Понимая, что выиграл, на обратном пути Том велит жене ехать в кремовой машине с Гэтсби; за ней в отставшем темно-синем «форде» следуют остальные. Подъехав к заправке, они видят толпу и тело сбитой Миртл. Из окна она видела Тома с Джордан, которую приняла за Дэзи, в большой кремовой машине, но муж запер ее, и она не могла подойти; когда машина возвращалась, Миртл, освободившись из-под замка, ринулась к ней. Все произошло очень быстро, свидетелей практически не было, машина даже не притормозила. От Гэтсби Ник узнал, что за рулем была Дэзи. До утра Гэтсби пробыл под ее окнами, чтобы оказаться рядом, если вдруг ей понадобится. Ник заглянул в окно — Том и Дэзи сидели вдвоем, как нечто единое — супруги или, может быть, сообщники; но у него не хватило духу отнять у Гэтсби последнюю надежду. Лишь в четыре утра Ник услышал, как подъехало такси с Гэтсби. Ник не хотел оставлять его одного, а поскольку в то утро Гэтсби хотелось говорить о Дэзи, и только о Дэзи, именно тогда Ник узнал странную историю его юности и его любви. Джеймс Гетц — таково было его настоящее имя. Он его изменил в семнадцать лет, когда увидел яхту Дэна Коди и предупредил Дэна о начале бури. Его родители были простые фермеры — в мечтах он никогда не признавал их своими родителями. Он выдумал себе Джея Гэтсби в полном соответствии со вкусами и понятиями семнадцатилетнего мальчишки и остался верен этой выдумке до самого конца. Он рано узнал женщин и, избалованный ими, научился их презирать. В душе его постоянно царило смятение; он верил в нереальность реального, в то, что мир прочно и надежно покоится на крылышках феи. Когда он, привстав на веслах, глядел снизу вверх на белый корпус яхты Коди, ему казалось, что в ней воплощено все прекрасное и удивительное, что только есть в мире. Дэн Коди, миллионер, разбогатевший на серебряных приисках Невады и операциях с монтанской нефтью, взял его на яхту — сначала стюардом, потом он стал старшим помощником, капитаном, секретарем; пять лет они плавали вокруг континента; потом Дэн умер. Из наследства в двадцать пять тысяч долларов, которое оставил ему Дэн, он не получил ни цента, так и не поняв, в силу каких юридических хитросплетений. И он остался с тем, что дал ему своеобразный опыт этих пяти лет: отвлеченная схема Джея Гэтсби облеклась в плоть и кровь и стала человеком. Дэзи была первой «девушкой из общества» на его пути. С первого раза она показалась ему головокружительно желанной. Он стал бывать у нее в доме — сначала в компании других офицеров, потом один. Он никогда не видал такого прекрасного дома, но он хорошо понимал, что попал в этот дом не по праву. Военный мундир, служивший ему плащом-невидимкой, в любую минуту мог свалиться с его плеч, а под ним он был всего лишь молодым человеком без роду и племени и без гроша в кармане. И потому он старался не упускать времени. Вероятно, он рассчитывал взять что можно и уйти, а оказалось, обрек себя на вечное служение святыне. Она исчезла в своем богатом доме, в своей богатой, до краев наполненной жизни, а он остался ни с чем — если не считать странного чувства, что они теперь муж и жена. С ошеломительной ясностью Гэтсби постигал тайну юности в плену и под охраной богатства... Военная карьера удалась ему: в конце войны он был уже майором. Он рвался домой, но в силу недоразумения оказался в Оксфорде — любой желающий из армий стран-победительниц мог бесплатно прослушать курс в любом университете Европы. В письмах Дэзи сквозила нервозность и тоска; она была молода; она хотела устроить свою жизнь сейчас, сегодня; ей нужно было принять решение, и чтобы оно пришло, требовалась какая-то сила — любви, денег, неоспоримой выгоды; возник Том. Письмо Гэтсби получил еще в Оксфорде. Прощаясь с Гэтсби в это утро, Ник, уже отойдя, крикнул: «Ничтожество на ничтожестве, вот они кто! Вы один стоите их всех, вместе взятых!» Как он потом радовался, что сказал эти слова! Не надеясь на правосудие, обезумевший уилсон пришел к Тому, узнал от него, кому принадлежит машина, и убил Гэтсби, а затем и себя. На похоронах присутствовали три человека: Ник, мистер Гетц — отец Гэтсби, и лишь один из многочисленных гостей, хотя Ник обзвонил всех завсегдатаев вечеринок Гэтсби. Когда он звонил Дэзи, ему сказали, что она и Том уехали и не оставили адреса. Они были беспечными существами, Том и Дэзи, они ломали вещи и людей, а потом убегали и прятались за свои деньги, свою всепоглощающую беспечность или еще что-то, на чем держался их союз, предоставляя другим убирать за ними. «Американская мечта» — это мечта о земном святилище для «человека-одиночки»: в Америке, в этой стране всеобщего равенства рядовому человеку не закрыт путь на самые верхние ступени общественной лестницы. Так же неосознанно владеет американская мечта Джеем Гэтсби. Правила, которые он с юности для себя установил, — это в своем роде законченный кодекс поведения для всякого верующего в «мечту» и твердо вознамерившегося старанием, бережливостью, трезвым расчетом и упорным трудом пробить себе путь в жизни, собственным примером доказать, что шансы равны для всех и решают только качества самого человека. Неясность, расплывчатость заключена в самом характере Гэтсби. Он «расплывчат» по сути, потому что в душе Гэтсби разворачивается конфликт двух несовместимых устремлений, двух разнородных начал. Одно из этих начал — «наивность», простота сердца, негаснущий отблеск «зеленого огонька», звезды «неимоверного будущего счастья», в которое Гэтсби верит всей душой.Другое же — трезвый ум привыкшего к небезопасной, но прибыльной игре воротилы-бутлеггера, который и в счастливейший для себя день, когда Дэзи переступает порог его дома, раздает по телефону указания филиалам своей «фирмы». На одном полюсе мечтательность, на другом — практицизм и неразборчивость в средствах, без чего не было бы ни особняка, ни миллионов. Широта души и беспринципность, переходящие одно в другое. Фицджеральда привлекают энергия, сила и тревожит пустая растрата сил. Средства, избранные героем для завоевания счастья, не способны обеспечить счастье, каким его себе мыслит фицджеральдовский «новый Адам». «Мечта» рушится — не потому лишь, что Дэзи продажна, а еще и потому, что Гэтсби вознамерился завоевать счастье, выплатив за Дэзи большую, чем Дэзи, сумму и не брезгуя ничем, чтобы ее собрать. Чем велик Гэтсби? Он «велик» в своей роли богача с таинственной репутацией, хозяина пышных вечерних празднеств, которые он устраивает в надежде привлечь внимание Дэзи. Он велик силой своего чувства, преданностью мечте, «редкостным даром надежды», душевной щедростью. В «Великом Гэтсби» впервые было открыто выражено неверие в то, что Америка и впрямь когда-нибудь сделается «земным святилищем для человекаодиночки». В заключительной сцене «Великого Гэтсби» Каррауэй провидит «древний остров, возникший некогда перед взором голландских моряков, — нетронутое зеленое лоно нового мира. Шелест его деревьев, тех, что потом исчезли, уступив место дому Гэтсби, был некогда музыкой последней и величайшей человеческой мечты; должно быть, на один короткий, очарованный мир человек затаил дыхание перед новым континентом». Двойственность главного персонажа придает ему трагический колорит. Повествование насыщено метафорами, своим контрастом подчеркивающими эту двойную перспективу происходящих в нем событий: карнавал в поместье Гэтсби — соседствующая с его домом свалка отбросов, «зеленый огонек» счастья — мертвые глаза, смотрящие с гигантского рекламного щита и т.п. Хрупкая поэзия «века джаза» — и его обратная сторона: разгул стяжательских инстинктов. Э.М. Ремарк «На западном фронте без перемен» «На западном фронте без перемен» — знаменитый роман Эриха Мария Ремарка, вышедший в 1929 году. В предисловии автор говорит: «Эта книга не является ни обвинением, ни исповедью. Это только попытка рассказать о поколении, которое погубила война, о тех, кто стал её жертвой, даже если спасся от снарядов.» Антивоенный роман повествует о пережитом и увиденном на фронте молодым солдатом Паулем Боймером и его фронтовыми товарищами в Первой мировой войне. Как и Эрнест Хемингуэй, Ремарк использовал понятие «потерянное поколение», чтобы описать молодых людей, которые из-за полученных ими на войне душевных травм, не в состоянии были устроиться в гражданской жизни. Произведение Ремарка таким образом стояло в остром противоречии к правоконсервативной военной литературе, превалировавшей в эпоху Веймарской республики и которая, как правило, старалась оправдать проигранную Германией войну и героизировать её солдат. Ремарк описывает события войны от лица простого солдата. Писатель предложил свою рукопись «На западном фронте без перемен» наиболее авторитетному и известному в Веймарской республике издателю Самюэлю Фишеру. Фишер подтвердил высокое литературное качество текста, но отказался от публикации на том основании, что в 1928 году никто не захочет читать книгу о Первой Мировой войне. Позднее Фишер признал, что это была одна из самых существенных ошибок в его карьере. Следуя совету своего друга, Ремарк принес текст романа в издательство Haus Ullstein, где он по распоряжению руководства компании был принят к печати. 29 августа 1928 года был подписан контракт. Но издательство было также не до конца уверено в том, что такой специфический роман о Первой Мировой войне будет иметь успех. Договор содержал оговорку, в соответствии с которой в случае неуспеха романа автор должен отработать затраты на публикацию в качестве журналиста. Для перестраховки издательство предоставило предварительные экземпляры романа различным категориям читателей, в том числе ветеранам Первой Мировой войны. В результате критических замечаний читателей и литературоведов, Ремарка настоятельно просят переработать текст, особенно некоторые особо критические высказывания о войне. Наконец, осенью 1928 года появляется окончательный вариант рукописи. 8 ноября 1928 года, накануне десятой годовщины перемирия, берлинская газета «Vossische Zeitung», входящая в концерн Haus Ullstein, публикует «предварительный текст» романа. Автор «На западном фронте без перемен» представляется читателю как обычный солдат без какого-либо литературного опыта, который описывает свои переживания войны с целью «выговориться», освободиться от душевной травмы. Так появилась легенда о происхождении текста романа и его авторе. 10 ноября 1928 года начался выход отрывков романа в газете. Успех превысил самые смелые ожидания концерна Haus Ullstein — тираж газеты увеличился в несколько раз, в редакцию приходило огромное количество писем читателей, восхищенных подобным «неприкрашенным изображением войны». На момент выхода книги 29 января 1929 года существовало приблизительно 30000 предварительных заказов, что заставило концерн печатать роман сразу в нескольких типографиях. Роман «На западном фронте без перемен» стал самой продаваемой книгой Германии за всю историю. На 7 мая 1929 года было издано 500 тысяч экземпляров книги. В книжном варианте роман был издан в 1929 году, после чего был в том же году переведён на 26 языков, в том числе на русский. Джеймс Джойс Улисс (Ulysses) Роман (1922) Роман повествует об одном дне шестнадцатого июня 1904 г. из жизни дублинского еврея тридцати восьми лет Леопольда Блума и двадцатидвухлетнего Стивена Дедала, Три части огромной книги, делящейся на восемнадцать эпизодов, должны, по мысли автора, соотноситься с гомеровской «Одиссеей» (улисс — латинская транскрипция имени ее главного героя). Но связь эта с древнегреческим эпосом весьма относительна . Место действия — столица Ирландии город Дублин — выверено автором буквально по карте и справочнику. Время — по хронометру, иногда, впрочем, останавливающемуся. Первая часть включает три эпизода. В восемь утра Бык Маллиган, арендующий вместе с Дедалом жилье в башне Мартелла, будит своего приятеля, крайне недовольного тем, что их третий сосед, Хейнс, ночью, бредя, стрелял со сна из ружья. Трусоватому и обидчивому Дедалу это не очень нравится. У него недавно умерла от рака печени мать, с которой он при ее жизни был в непростых отношениях, и он обижен и на остряка Маллигана за непочтительные в ее адрес выражения. Разговор их крутится вокруг темы поисков сыном отца, постоянно касаясь примеров Гамлета, Иисуса Христа и Телемака, сына Улисса. Эта же тема возникает и на уроке истории, который Стивен дает через два часа в школе, где он подрабатывает, и в его разговоре с директором школы, просящего молодого человека передать его знакомым в редакции газеты свою многоречивую заметку об эпидемии ящура. После урока Стивен мысленно прогуливается по берегу моря. В это же утро начинаются «странствия» мелкого рекламного агента Леопольда Блума. Центральная и самая большая часть романа, состоящая из двенадцати эпизодов, начинается с его завтрака — свиной почки, которую перед этим он покупает в мясной лавке Длугача, Там же он берет проспект образцовой фермы в Палестине, строя на сей счет разные прожекты. Дома его ждут два письма. Первое — от дочери Милли, или Мерион, которой как раз вчера исполнилось пятнадцать лет и которая уже работает в Моллингаре ассистенткой фотографа. И второе письмо, адрессованное его жене Молли, концертирующей певице, от ее импресарио Буяна (или Хью Э.) Бойлана, в котором он сообщает, что заедет к ней в четыре часа дня. После завтрака — посещение сортира с журналом в руках. В одиннадцать Блуму надо быть на похоронах его школьного товарища, и он покидает дом за час до этого, чтобы заняться разными мелкими делами. В частности, он получает на почте письмо от некой Марты Клиффорд, ответившей на данное им в чисто амурных целях объявление в газете о поисках секретарши. Марта ответила на его любовное послание и даже пишет, что мечтает о встрече. По поводу чего у Блума возникают всякие женолюбивые фантазии. Пора, однако, на кладбище. В похоронной карете Блум едет вместе с другими соболезнующими, среди которых и отец Стивена, Саймон Дедал. Разговор идет о всякой всячине, в том числе и о будущем гастрольном турне жены Блума, и о его отце, покончившем в свое время самоубийством. После церемонии похорон Блум отправляется в редакции газет, для которых он в качестве агента дает рекламу. Там он встречает ту же компанию, что была на кладбище, плюс профессор Макхью, чахоточный адвокат О'Моллой и редактор Майлс Кроуфорд. Блум уходит, приходит. В его отсутствие в редакции оказывается Стивен Дедал, который принес заметку директора школы, и после трепа приглашает всех в питейное заведение. Редактор задержался, в это время вернулся Блум, и на него падает все раздражение Кроуфорда. Смущенный, Блум покидает редакцию и бродит по городу, начиная постепенно чувствовать голод и все больше думая о еде. То он перемолвится со знакомой, то подивится сумасшедшему и наконец отправляется в трактир Дэви Берна, где один из завсегдатаев сообщает владельцу трактира о масонстве Блума. В это же время в два часа дня Стивен Дедал отстаивает в библиотеке перед умнейшими людьми Дублина свою версию биографии и личности Шекспира, например, то, что он и играл, и считал себя тенью отца Гамлета. Несмотря на оригинальность и желание быть понятым, он так и остается изгоем среди собравшихся: ни его стихов не печатают в сборнике молодых поэтов, ни самого не приглашают на вечер, в отличие от его приятеля Мэйлахи (или Быка) Маллигана, который тоже здесь. И без того оскорбленный, Стивен получает для своих обид все новые поводы. В библиотеку наведывается и Блум, едва не повстречавшись со Стивеном. Середина дня, и горожане занимаются своими делами. Дружки Блума обсуждают прелести его жены, сам Леопольд Блум перебирает книжки мазохистского содержания, выбрав одну из них. Буян Бойлан отправляет по некоему адресу с посыльным вино и фрукты. Стивен встречает свою сестру, недавно расставшуюся с отцом. Блум знает из письма, что на четыре назначена встреча его жены Молли с Буяном Бойланом. Он подозревает об их любовной связи, которая и на самом деле существует. Встретив Бойлана, Блум тайком следует за ним в ресторан «Ормонд» на набережной, кстати, обедает там со своим знакомым, слушает музыку, потом узнает, что Бойлан уезжает в коляске. Ревность, тайное желание измены его жены с другим мужчиной, этой «Пенелопы», удовлетворяющей всех, к своему и их удовольствию, — все это переполняет душу Блума на фоне волнующей музыки. Воображая то, что происходит у него дома в его отсутствие, он пишет ответное письмо Марте, отказываясь от немедленной встречи с ней и наслаждаясь самой игрой, оттягивающей наслаждение. В пять часов в кабачке Барни Кирнана собираются ирландские патриоты, обсуждая текущие дела — свои собственные и своей бедной, угнетаемой англичанами и евреями страны. В поисках Мартина Каннигема по поводу страховки похороненного утром Дигнама сюда заглядывает и Блум. Выпивая, патриоты дискутируют, задевая еврея Блума, не поддерживающего их экстремизм в отношении англичан, в частности. Дело кончается антисемитской выходкой в его адрес: когда Блум садится в карету, в него швыряют пустой банкой. Часам к восьми Блум оказывается на пляже у моря, где онанирует, наблюдая одну из трех молодых подружек, Герти Макдауэлл, которая, чувствуя его интерес, как бы нечаянно демонстрирует свое нижнее белье и прочие тайные прелести. Когда она с подругами уходит, Блум обнаруживает ее хромоту. Тогда же оказывается, что его часы остановились в полпятого. Не тогда ли, думает Блум, когда Бойлан «заделал» его жене? Встречаться с женой у Блума нет желания. В десять вечера он оказывается в приюте для рожениц доктора Хорна, где одна из многодетных мамаш уже третьи сутки не может разрешиться очередным младенцем. Войдя туда, Блум обнаруживает компанию пьющих и хохмящих юношей, среди которых находится и Стивен Дедал. Леопольд пьет и разговаривает с ними. Тут стоит заметить, что роман «улисс» не прост для чтения и пересказа, ибо написан в жанре потока сознания. В этой же главе автор еще и имитирует различные литературные стили, начиная с древнейших и кончая ему современнейшими. Среди юношей словоблудит и Бык Маллиган. Соблазнительные разговоры подогреваются приходом санитарки, сообщающей, что дама наконец-то родила. Веселая компания отправляется пить и гулять дальше в кабак, а Стивен со своим приятелем Линчем отделяются от остальных, чтобы идти в публичный дом Беллы Коэн. Почему-то Блум, чувствуя симпатию к Стивену, решает следовать за молодыми людьми. В полночь он оказывается в самом сердце дублинского ночного разврата. Пьяный Блум галлюцинирует, видя своих родителей, знакомых женщин, встреченных за день случайных людей. Он вынужден защищаться от обвинений этими призраками в разных тайных гнусностях. Подсознание его, жажда власти и почестей, страхи, сексуальный мазохизм прут наружу «в лицах и картинках». Наконец он оказывается с проституткой Зоей в борделе, где встречает Стивена с его приятелем. Пьяный нарко-эротический бред продолжается, реальность не отделить от сознания. Блум, обращенный в женщину, обвиняется во всяких извращениях, в том числе в удовольствии от подглядывания за прелюбодейством своей жены с Бойланом. Вдруг в разгар оргии Стивен видит призрак своей бедной матери, вставшей из могилы. Он разбивает люстру тростью и бежит из борделя на улицу, где вступает в драку с солдатами. Блум, выйдя за ним, кое-как улаживает скандал, склоняется над телом лежащего в пыли юноши и узнает в нем своего умершего одиннадцать лет назад в младенчестве сына Руди. Начинается третья часть книги, состоящая из трех последних эпизодов. В час ночи Блум и Стивен добираются до ночной чайной «Приют извозчика», где и устраиваются в углу. Блум всячески поддерживает разговор, периодически заходящий в тупик, показывает Стивену фотографию своей жены и приглашает в гости, чтобы познакомить с нею. Обсудив по дороге множество важнейших для нетрезвых людей вопросов, они добираются в два ночи до блумовского дома и, с трудом открыв его, сидят на кухне, пьют какао и опять разговаривают на всевозможные темы, потом идут в сад, совместно мочатся, после чего благополучно расходятся в разные стороны. Лежа затем вместе с женой в постели, Блум, среди прочего, размышляет о неверности своей супруги с целой чередой предполагаемых им любовников, немного разговаривает с ней и наконец засыпает. Заканчивается роман сорокастраничными без знаков препинания излияниями миссис Молли Блум о ее ухажерах, о муже, об интимных предпочтениях, по ходу дела она обнаруживает, что у нее начинается менструация, которая, впрочем, не мешает всяким соблазнительным ее мыслям, в результате чего огромный роман заканчивается словами: «так что он почувствовал мои груди их аромат да и сердце у него колотилось безумно и да я сказала да я хочу Да». Избегая целостного изображения действительности, Д. фиксирует самые ничтожные поступки, ощущения и мысли персонажей. В этом калейдоскопе вырисовываются бесцельность и пошлость жизни, воплощённые в одном из героев «Улисса», дублинце Блуме. Объективно роман - это приговор буржуазной цивилизации, но критика Д. бесперспективна, т.к. он убеждён в извечной порочности человеческого общества. Д. стремился раскрыть внутренний мир человека, показать тончайшую, даже мимолётную реакцию главных персонажей на окружение, изображаемое подчас с натуралистической тщательностью. Вместе с тем Д. ищет в своих героях отголоски тех черт, которые были запечатлены уже в древних мифах. Отсюда уподобление истории Блума и Стивена, героев «Улисса», героям древнего эпоса. Экспериментирование Д. с языком и стилем, чрезмерно сложная символика ведут к разрушению классической формы романа. Канва романа и его композиционное построение имеют явные и неявные аналогии с поэмой Гомера «Одиссея» (в первых вариантах романа эпизоды носили соответствующие «Одиссее» названия, от которых автор впоследствии отказался). В произведении выведены и «аналогичные» персонажи: во многом автобиографичный Стивен Дедал (сюжетная линия Телемаха), Лео Блум (Одиссей, латинская форма этого имени Ulysses послужила названием романа), Гэррет Дизи (Нестор) и т. д. Одной из главных тем романа является тема «отец—сын», где в роли первого символически выступает Блум, в роли второго — Стивен. Джойса встретила слава. Сначала в узких кругах, затем в более широких, постепенно возводя его в разряд классиков. "Улисс" - одна из крупнейших книг 20-того века. Ее можно назвать и библией модернизма - и это правильно, и пиком современной литературы вообще, что тоже правильно. Если мы будем пытаться смотреть на эту книгу с традиционной точки зрения, с традиционной позиции, попытаемся рассказывать об этой книге как обычно: в этом романе автор рассказывает ..., то дальше мы запнемся, потому что в двух словах сказать о том, что он в этой книге рассказывает, это надо пересказать ее слово в слово, или сказать, что она рассказывает о том, как один человек пошел по Дублину, потом второй человек пошел по Дублину, а потом его жена проснулась и тоже пошла по Дублину, или один человек пришел ночью в бордель, другой, человек пришел ночью в бордель, и они познакомились. Но, это произведение построено на принципиально иной основе. В качестве этого стержня, вокруг которого все организуется в этом романе выступает не событие, не история какая-то, а Время. Время действия этого романа - сутки, и главы, если так это можно сказать. организованны вокруг какой-то точки во времени. Эти сутки точно датированы - это 16 июня 1904 года. Эти сутки разбиты на временные кусочки: 8 часов утра. 10. 11. 12, 2 часа дня, 3, 4, 5, полночь, час ночи. 2 часа, 3 часа ночи. И в этих главах Джонс рассказывает, что происходит с каждым героем в тот. или иной временной отрезок. Первый эпизод - это 8 часов утра из жизни Стивена Дедалуса. того Стивена Дедалуса. которого он создал в "Портрете". "Портрет" становится как бы нредпсторнен к жизни также, как он был подготовкой к написанию текста. Второй эпизод - это 10 часов утра из жизни Стивена-Дедалуса. Третий - это 11 часов утра из жизни Стивена Дедалуса. Четвертый эпизод - это 8 часов утра из жизни другого героя. Леопольда Блума. Пятый эпизод это 10 часов утра из жизни Леопольда Блума. Шестой - это 11 часов утра из жизни Леопольда Блума. Далее все идет таким же образом до поздней ночи, когда они встречаются. Где-то там еще влезает линия Молли, жены Леопольда. То есть каждый раз это как бы точка во времени. Этот день 16 июня был особенным для Джойса - это был день первого свидания Джойса с его будущей женой, и это первое свидание не состоялось, потому что они ждали друг друга в разных местах. Большая часть повествования как раз и состоит в том, что Стивен Дедалус и Леопольд Блум живут в одном и том же городе Дублине, движутся по одним и тем же, или близким улицам, но навстречу друг другу. Их встреча все же состоялась в самом конце дня, в самом конце повествования. И Джонс вложил в один из объектов своего повествования свой личный опыт. Случай и великий смысл. Люди встречаются, влюбляются, женятся, разводятся, но обязательно встречаются. Но есть мнение, что за этой случайностью стоит какая-то Высокая Закономерность. Вся ситуация со Стивеном н Леопольдом построена вокруг этого - произойдет эта встреча или не произойдет, случайная или не случайная, есть тут смысл или нет тут смысла. За всем этим, несмотря на то, что это связано с конкретной житейской ситуацией, за всем этим стоит огромный философский вопрос: Есть ли смысл во всем, что с нами происходит, или же все это частно и случайно? Как частный пример - конкретная дата, указанная в "произведении, мы можем воспринять ее как 16 июня 1904 года, как какое-то число июня 1904 года, как середина лета 1904 года, или как какое-то число начала века, а можем залезть в биографию писателя и связать это с конкретными событиями. А прочтя ее ( дату ), как кусочек биографии, мы можем понять эту коллизию Случайностей и Закономерностей. И уже сам текст мы воспринимаем через призму коллизий случайностей и закономерностей. А с третьей точки зрения - это чисто личная житейская история, которую Джойс вставил в свою книгу. Далее еще эта дата - и точка во времени, и рассказ о том, как вокруг нее существуют герои романа. Это то, что касается сложности, неоднозначности повествования. Эта определенная дата - вроде бы просто, но если мы задумаемся - как это не просто! Миг существования - это то, что я делаю, ощущаю, говорю, вижу и т.д. Временная точка у Джойса - это и есть кусочек существования его действующего лица. "...Так или иначе ты сквозь это идешь. Иду шажок за шажком, за малый шажок во времени сквозь малый шажок в пространстве; пять, шесть, совершенно верно, и это не отменимая модальность свыше нам. Открой глаза! Нет, Господи! Если я свалюсь с утеса, грозно нависшим над морем...". Герой обращается к собственному "Я" -"Открой глаза!", которое потом исчезает. Это поток сознания Стивена Дидалуса. Поток сознания другого героя Леопольда Блума будет иным, герой размышляет о том. что он очень любит внутренние органы животных, особенно почки, пахнущие свежей мочей. Эти потоки сознания принадлежат двум разным героям. Джойс называет этих героев, хотя мог обойтись и без этого. Вы можете почувствовать разницу - один поток сложный, фразы задумчивы, длинные, выплывают воспоминания детства со сказочными ассоциациями, легендами. Второй поток сознания четкий, конкретный, вещный - что возникает с сознании Леопольда Блума, когда он наблюдает за тем, как жарятся почки. И все остальные его мысли тоже очень четкие и. конкретные. Таким образом Джойсу нет никакой необходимости говорить о том, что его Стивен был таким-то, таким-то и такимто. А Леопольд Блум был таким-то, таким-то и таким-то. Мы просто это видим. Этот прием представления мира через восприятие человека оказывается максимально продуктивен для того, чтобы представить самого этого человека. поток сознания внутри нас. Он есть СУТЬ нашей индивидуальности, там наше, человеческое "Я''. человек действительно очень сложный, мыслящий, со сложными цепочками ассоциаций, со сложными течениями, со сложными ассоциациями. его уже проклял, как ему казалось, уже отвязался от этой проблемы, но Ирландский вопрос все равно сидит в его сознании и определяет его отношение к Гейнцу. Когда мы добираемся в этом повествовании до Молли, там мы видим прежде всего воинствующее сексуальное начало, Каждый из героев охарактеризован. По мере того как движется время, движутся герои в своей жизни, движется поток, и постепенно начннаег выступать еще олнн слой, поверхностный слой - что делается в сознании и подсознании, ведь они как личности, совершенно разные люди, но внутри появляется что-то, что их роднит, что делает их жизнь общей - это недовольство жизнью, разочарованность конкретной формой существования. . Другая трагедия жизни. Стивена в том, что он одинок. Он ощущает свою одинокость, как некое нарушение миропорядка. Подспудно в нем присутствует, Леопольд Блум, вот такой вот довольный, удовлетворенный тоже оказывается занимается тем, что все время давит в глубине своей души вот это чувство одиночества,. Flo опять же без осознания Блумом. присутствует вот эта первооснова, что его желание быть отцом - это есть производная от.все того же стремления подойти к первоосновам каким-то миропорядка, с которыми его жизнь не согласуется. Блум не способен это осмыслить. Стивен да. То же самое в конечном итоге можно сказать и о Молли. И в конечном итоге, когда происходит их встреча, когда Стивен и Леопольд встречаются, каждому из них кажется, появляется это ощущение где-то в глубинных уровнях сознания, что вот этот миропорядок восстановлен. Восстановлен потому, что они нашли друг друга. Вот их конкретная,. Эта основа миропорядка проста, как все основы миропорядка - они нужны друг другу, как отец и сын. и вот это и есть одна из тех постоянных доминант, одна из тех постоянных основ миропорядка. В их реальном существовании это было нарушено. Это реальное существование сделало такой вот случайный или, может быть, не случайный виток, отсюда и вся вот такая география, когда они гуляют по городу, а лотом сталкиваются, и их частная встреча, а она есть частная встреча, но одновременно эта частная встреча есть некая реализация универсалий, одной из основных универсалий. Для характеристики этой универсалии есть один термин Архетип. это понятие Архетип жестко связано со всякими единицами, так сказать, мифологическими, связано с древнегреческим эпосом.. Архетип - он сам вообще фигуры не имеет. Архетип, как говорил Юнг, это не образ, а Миф - это есть реализация архетипа. И соответственно на уровне такой же мифологемы образной обозначается и то. что происходит со Стивеном и Блумом. Вот этот Архетип поиска и обретения Сыном Отца и Отцом Сына, Джойс впускает в свои произведения намек, ассоциацию с Одиссеем, недаром Одиссей становится у него Улиссом, это вобщем-то все равно. Улисс - это римская мифология, это в римской мифологии Одиссей стал Улиссом, На конкретном уровне между ними нет никакой разницы. Но между ними колоссальное различие. Более того Джойс все время использует эти принципиальные различия, как источник ироничного смысла, для придания конкретному событию иронического смысла. Это достигает апогея в тот самый максимально патетический момент, когда Отец встречается с Сыном. Как мы знаем, в конце романа они встречаются в борделе, в стельку пьяные. Ситуация более чем неподходящая для совершения чего-то героического, великого. Но это Великое, в том смысле, что это основа основ. Это происходит там, где ему это нужно, в независимости не от чего. Одной из основных задач этой книги Джойса - снять всяческую патетику по отношению к жизни. Удача, величие "Улисса" в том и заключается, что в этой книге он. стремясь приблизиться к бесконечности, многовариантности, многослойности реальности, держится все-таки в каких-то определенных границах, хотя они, конечно, очень широко размыты. Он хотел реализовать принцип многозначности на всех уровнях. Вот здесь хотя бы есть точка, собирающая, локализующая все это константа -это время и место. Джойс. Миф в «Улиссе» 1922 Задача в самом заглавии - «Улисс», вновь написать «Одиссею» => надо понять «Одиссею», проинтерпретировать. Юнг + культуролог Дж. Баттисто Вико «Основание новой науки о природе наций». Вико сказал, что «О» Гомера - абсолютный реализм. Нет ничего фантастического. Все метафоры, опис. реальн. психол. трудности чел-ка (др. чел-к мыслит абстрактно, не может фантазировать). Архетип - абстрактн. неназываемый смысл. Джойс берет деталь гомеровского текста, улавливает смысл => новая деталь. Образ Гомера Архетип этого образа Интерпретация Джойса лотос идея забвения мальчик, курящий огрызок сигары, Блум и письмо сирены опасный флирт барменши Цирцея опасность, исход. от женщины (слабость мужчины)Бэлла Коэн и посетители Циклопы агрессия гражданин Калипсо (Одиссей) рутина, бессознательность отношений между мужчиной и женщиной Молли Блум (Л. Блум) Дж. выт. разные значения гомеровск. мифов. По Вико - циклопы - основатели городов и наций; гражданин - националист. Дж. копирует эпизод, жест, действие, слово. Ех: «Сирены» => одна из барменш затыкает себе уши, «Циклопы» => щетка трубочиста, сигара. перенос без изменения (+ ирония). Камни Итаки => ягодицы М. Блум. Иногда прост окопирует эпизод, не интерпретируя. Одиссей-грек <=> Л.Б.-еврей (есть версия, что греки не были хорошими мореплавателями, а финикийцы - да, ф -евреи). Уровни Л.Б.: 1й - ритуальный. (Дж. Фрезерт «Золотая ветвь»). В основе культуры лежат ритуалы. Уничтожение мира и его возрождение, чтобы мир возродился, его надо убить.(цикличность). Ритуал => вернуть силу, смысл, сакральность. Во время ритуала мы все едины. Блум - участник ритуала, подписывает письма «Генри Флауэр». Символы, псевдосимволизм, ирония. В каждой главе он разр-т мир и соединяет его = ритуал. Ритуал, кот. возвр. миру смысл. Блум - страдающая жертва. 2й - эпос. Является ли ритуал основой эпоса, мифа? В чем смысл эпоса? Эпос объединяет мир, возвращает миру ед-во. Эпос показывает борьбу космоса с хаосом. Испытания Б. - духовного характера, у Одиссея - физические. 3й - христианство. Б- ассоциируется с Христом. Единство дуза и плоти. Идея воплощения. Спаситель объединяет людей. Ед-во всего человечества. Для христ-ва вечная жизнь - наказание. Б. - корсар, Байрон. Б - Санчо Панса, Робинхон Круза (дикая прир. => в систему). Джойс. Поэтика романа «Улисс» Напоминает Бож. Ком. Данте (если мы знаем прошлое, то мы знаем настоящее и будущее). Дж. развернут и в прошл., и в будущ. (как и Данте). Действие р. - 18 часов, 1 день. Место действ. - Дублин (карта!). Блумсдей (праздник). Существует параллель между мифом и романом. Стивен Дедал - Телемах, Леопольд Блум - Одиссей (every man), Молли Блум (певица) - Пенелопа, мистер Дейзи - старец Нестор. Каждая гл. имела гомер. название в журнальном варианте, но потом он их снял, в нижном варианте остались только в комментариях. Ли-ра начинает изображать обычн. чел-ка, everyman (Мэрион), не лучше, не хуже. Леопольд Блум - рекламный агент. Молли - женское начало для Джойса, певица, жена Блума. Милли - дочь. Сын Руди - умер маленьким. Жена изменяет Блуму. Б. догадывается, страдает, ноничего не делает. В этот день умирает его друг Падди. «Бродячие скалы», 9 гл. - центр. глава, где появл. все персонажи романа. «У» в миниатюре. Фантазии всех героев обретают реальность. Последн. глава - «Пенелопа» - мысли, поток сознания Молли. Есть реальный сюжет, обычные события, их механическое перечисление. Кажд. глава имеет свою технику, с 9й главы техника радикализируется: «Сирены» - муз. техника, масса звуков, мелодичность, прелюдия, развертывание. «Итака» - техника «вопрос-ответ» (катехизис), «Бродячие скалы» - техника монтажа. В каждом эпизоде (всего 18) есть абзац из др. эпизода. Монтаж позволяет создать ед-во одновременности. «Пенелопа» - нет знаков препинания, 1 предложение. «Быки Гелиоса» - смешение стилей. Его развитие (англ. лит. яз). «Циклопы» - повествователь неприятный тип. Стилистические вкрапления, одно и то же повторяет в разн. стилях (гомер. ст. + техн. термины). Стилевые вкрапления: газетный стиль, стиль Дюма, гомеровский стиль + термины, Библия + терминология. Дж. - автор, кот. не верит в свой стиль, технику. Дистанцируется. Набор технических приемов. Кажд. техника доведена до абсурда. Показывает ее искусственность, виртуальность. «Тактика выжженной земли» После Дж. трудно писать музыкальные стихи/прозу. Игра в лит-ру. Роман мозаичен. Игра со стилями. Л. Блум - лицо 20 в. Эпоха, кот. не имеет своего стиля. Нет духа, нет духовного содержания. Обман ожидания. Сразу чувствуем искусственность. Использует все возможности и перспективы англ, евр. л-ры. Реальность такова, как мы ее произносим. Язык - условность. Когда читаем, видим текст. Обнажает технику и приемы. Каждая фраза отсылает нас к какому-нибудь произведению. Это одна огромная цитата. Все цитаты маркированы. Даже название - цитата. Система р. внешне оч. мозаична. Кажд. цитата отсылает к большому лит. полю (к больш. содержанию), к контексту => мы должны его вспомнить, вспомнить проблематику произведения. Это лит-ра снобов, говорит сложно, читатель д.б. умный. Цитирует ирл. баллады. Произведение = целая эпоха, определенный культ. блок. Стилистика времени, дух эпохи, различные слои: Гомер, античность, Библия, Еванг, Ф. Аквинский, Данте, Шекспир и т.д. Джойс показывает из чего сложился текст - реальность, как она появилась. Тотальность текста, эти тексты друг друга прочитывают и обретают структуру друг друга. Дж. показывает нам рождение совр. языка (история, этимология нашей культуры). Постмодернист. роман. О том, как написан роман. Нет различия между великим и не. Ценности смещены. Идея романа - в форме, идея утраты человеком единства в мире. Утрата Бога. Бог - важный стержень. Все остальное - проекция. Ментальный паралич дублинцев. Между предметами и чел-ком - связь. Роман про то, как эта связь потеряна .Проблема чел-ка в отсутств. внутр. связей между людьми, только механические. У Л.Б. эти связи еще есть, но они ослаблены. Он отец и нет; муж и не совсем; ирландец и еврей; еврей, а яз. не знает; любовник, но через переписку; много знает, но это знание на уровне фактов. Б. пытается вернуть миру смысл. Смысл каждого элемента - в системе. Если не вписывается в систему - нет смысла. Л.Б. - микрокосм, идеальный герой. Дезинтеграция мира, энтропия .Неоренессансн. реализм, чел-к все, общество - ничего. Герой дополняющий, оттеняющий Л.Б. - Ст. Дедал. Одиссей - сам. цельный персонаж в лит-ре. Хитроумный, многомудрый, обращающийся ко многому. С.Д. - конфликт с материальным миром. Матер. иллюзия, стремится избавится, набор символов. = Вагнеровский Зигмунд (Зигфрид + Бранд). С.Д. - только дух. Л.Б. - тело и дуз. Молли - тело. М.Б. - вкл. все женские образы, от Пенелопы до Каллипсо. Бэлла Коэн - Цирцея, но и М.Б. тоже Ц., Пенелопа, Мадонна. Посл. гл. - выход за пределы слова, борьба со словом, с рассудком. Разруш. картины разума, мир как становление. Идеал женщины для Дж. Бесконечное постоянное становление тела. Тело не опосредованное духом. Не знает чисто чел. эмоций, не знает, что такое добро. Нечто не структурированное. Эффект кинематографа, иллюзия, даны отдельные кадры, кажется, что движутся, но на самом деле набор фиксированных точек. Джеймса Джонса (1882 - 1941) «Улисс» (был запрещен к публикации в Англии и в США). • Модернисты отвергали традиционные типы повествования. Признавали технику потока сознания как единственно верный способ познания: романе берутся 2 состояния, при котором проговорится ПС: блуждание по городу (столкновение с реальность») и состояние покоя в состоянии дремоты - нет соприкосновения с действительностью. Голос автора отсутствует (поскольку подсознание не нуждается в руководителе). Поток сознания • это внутренний монолог, доведенный до абсурда, попытка сфотографировать весь кажущийся хаос человеческого мышления. • Потоки сознания максимально индивидуализированы (обусловлены уровнем сознания). Парадокс –стремясь максимально достовернее передаче, писатели разрушают реализм изображения • Жанр - лирический роман: «Поэтическое сознание собирает разрозненный опыт: сознание обыкновенного чековой хаотично, неправильно, фрагментарно. В сознании поэта все ВИДЫ опыта образуют новые целостности» (Г.Элиот) Действительность -это сопряжение нескольких пластов (быт, политика, культура, труд), • Нет сюжета. Есть то, что в представлении Пруста составляет человеческое существование (работа упоминается вскользь) Одним из структурообразующих элементов становится Миф; Странствия Улисса -много лет, Блума.- 1день. Замысел романа-2 слоя повествования. Блум Одиссей путешествует по Дублину в поисках утраченного Сына. Стивен – Телемак грустящий о духовном отце и желающий обрести отца духовного. И Мэрион - Пенелопа, ожидающая мужа дота. Замысел не ограничивается сходством. Мир – Дублин, Блум – человек вообще, Мэрион – вечная мать природа. Вымысел здесь - способ использования мифа для восстановления реальности. Эпизод «Пещера Эола» • редакция газеты • соответствует 10 песне Одиссеи на острове бога ветров Эола. Лексика эпизода связана с ветром, сквозняком. Текст без авторского вмешательства воссоздает и обстановку и газетную риторику, а также тематику ирландской прессы 16 нюня 1904. • Композиция отражает путь дегуманизации, блуждания человека в хаосе жизни. Три части, каждая из эпизодов 3, 12, 3). Первые эпизоды - связаны с фигурой Стивена. Затем тема Стивена растворяется в потоке мыслей Блум. Завершается роман монологом Мэрион (узкий жизненный опыт женщины, сосредоточенной на себе). • Нет преемственности культурно-исторической. История человечества - поток подсознательной жизни: Я За один день узнаем о героях больше, чем обо всех героях классической литературы. Здесь налицо отказ от однолинейной зависимости причины и следствия. Культ относительности и дезинтеграции. • Творческий процесс провозглашает отход от подражания. Автор сосредоточен на самом процессе воссоздания реальности. • Человек - на уровне грязного и низкого животного (используются натуралистические описания нечистоплотности, физиологических процессов). В центре - Обыватель (всякий и каждый). Его жена - воплощение пошлости и низменных сексуальных влечении, Стивен Дедалус - интеллектуал -пессимист, мятущийся философ. • Мир внешний создается через огромный, разорванный, интровертный мир индивида Реальность возникает из глубин подсознания, она фиксируется под влиянием внешних раздражителей эпическое создается лирическим, материя – духом). • Техника внутреннего монолога составляется из нескольких приемов: 1) Тактичное присутствие автора, который управляет переключением мыслей («Он шел на юг вдоль Уэстланд-роуд. Но квитанция в других брюках. Я забыл тот ключ. Ох уж эти похоронные дела. Бедняга. Это не его вина»). 2) Параллельное развертывание 2х рядов мыслей (проходя мимо витрины магазина тканей, Блум вспоминает, что поплин был завезен в Англию гугенотами. И во внутреннем монологе разворачиваются 2 темы: размышления о качестве ткани и мелодия из оперы «Гугеноты»). 3) Перебой мысли – в развитие одной мысли вклинивается другая («Пен, а дальше как? Пенденнис?»). Только в конце эпизода прерывает речь восклицанием: «Пенроз! Вот как его звали!»). 4) Обрыв фразы и слов, предоставляя читателю закончить мысль (передается отрывочность мыслей). 5) Литературные аллюзии, ассоциации, аналогии и пародии (особенно стиль иных времен). 6) Передача мысли без знаков препинания. В самом противопоставлении странствии Блума и Одиссея - символический смысл. Объединяются эпизоды в одной модернистской темой регресса человеческой цивилизации темой убывания души. Джойс писал "Улисса" в период 1914 — 1921 гг., как раз во время Первой мировой войны. В "Улиссе" Джойс описал один день (с 8 утра до 2-х ночи) из жизни дублинского еврея Леопольда Блума и молодого писателя Стивена Дедала. День, в который происходят события книги, — 16 июня 1904 года. Именно в этот день произошло первое свидания Джойса с Норой Барнакль, которая впоследствии стала его верной спутницей жизни. Действие книги происходит в родном городе Джойса — Дублине. Каждый эпизод происходит в определенном месте города, а место действия всегда имеет подробное описание. для описания деталей использовал справочник Одна из ключевых особенностей "Улисса" — связь с гомеровской "Одиссеей". "Улисс" состоит из 18 эпизодов, каждому эпизоду "Улисса" соответствует эпизод из "Одиссеи" Несмотря на составленные Джойсом схемы к "Улиссу", где также указаны соответствия героев "Улисса" и "Одиссеи", параллели с гомеровским эпосом не буквальны. Одиссей, стремящийся домой, отличается от блуждающего в растерянности по городу Блума, так же как отличаются Телемак и Стивен, Пенелопа и Молли… Джойс, поначалу давший заглавие к каждому эпизоду, позже отказался от них и разделил текст на три части. Текст "Улисса" стилистически неоднороден. "Задача, которую я ставлю перед собой технически, — написать книгу с восемнадцати точек зрения и в стольких же стилях…" Главные герои "Улисса" — рекламный агент Леопольд Блум и молодой писатель Стивен Дедал. Стивен - герой предыдущего романа Джойса — "Портрет художника в юности". Можно сказать, что "Улисс" — это продолжение "Портрета художника в юности". Однако "Улисс" автобиографичен в меньшей степени. Замысел "Улисса" зародился у Джойса еще в период написания рассказов "Дублинцы". Из "Дублинцев" в "Улисс" была перенесена и обстановка. Ключевые лейтмотивы Стивена, проходящие через весь роман, — смерть матери, разрыв, изгнание (разрыв со своей семьей, уход из башни Мартелло, разрыв с католицизмом, с Ирландией). Лейтмотивы Блума — измена Молли, самоубийство отца, смерть сына. Оба аутсайдеры — Леопольд Блум и Стивен Дедал оказываются связаны внутренне между собой, а также с фигурой автора, и на протяжении всего романа готовится их встреча как встреча "отца" и "сына" в 15 эпизоде. Стивену двадцать два года, он дублинский школьный учитель, ученый и поэт, задавленный в годы учебы дисциплиной иезуитского воспитания и теперь бурно восстающий против него, но при этом сохранивший склонность к метафизике. Он теоретик, догматик, даже когда пьян, вольнодумец, эгоцентрик, превосходный чеканщик едких афоризмов, физически хрупкий, подобно святому пренебрегающий гигиеной (последний раз он мылся в октябре, а сейчас июнь), ожесточенный и желчный молодой человек - трудно воспринимаемый читателем, скорее проекция авторского интеллекта, нежели теплое конкретное существо, созданное воображением художника. Мэрион (Молли) Блум, жена Блума, - ирландка по отцу и испанская еврейка по матери. Концертная певица. Если Стивен - интеллектуал, а Блум интеллектуал наполовину, то Молли Блум определенно не интеллектуалка и при этом особа очень вульгарная. Но все три персонажа не чужды прекрасного. Молли Блум, несмотря на свою банальность, несмотря на заурядный характер ее мыслей, несмотря на вульгарность, эмоционально отзывчива на простые радости существования, как мы увидим в последней части ее необычайного монолога, которым заканчивается книга. При создании образа Блума в намерения Джойса входило поместить среди коренных ирландцев его родного Дублина кого-то, кто, будучи ирландцем, как сам Джойс, был бы также белой вороной, изгоем, как тот же Джойс. Поэтому он сознательно выбрал для своего героя тип постороннего, тип Вечного Жида, тип изгоя. Дэйвид Герберт Лоуренс Любовник леди Чаттерлей (Lady Chatterley's Lover) Роман (1928) В 1917 г. Констанция Рейд, двадцатидвухлетняя девушка, дочь известного в свое время художника Королевской академии сэра Малькома Рейда, выходит замуж за баронета Клиффорда Чаттерлея. Через полгода после свадьбы Клиффорд, все это время участвовавший в войне во Фландрии, .возвращается обратно в Англию с тяжелейшими ранениями, в результате которых нижняя часть тела его остается парализованной. В 1920 г. Клиффорд и Констанция возвращаются в имение Рагби — родовое имение Чаттерлеев. Это угрюмое место: большой низкий дом, начатый в XVIII в. и постепенно изуродованный пристройками. Дом окружен прекрасным парком и лесом, но из-за столетних дубов виднеются трубы каменноугольных копей, которыми владеют Чаттерлеи, с тучами дыма и копоти. Чуть ли не у самых ворот парка начинается рабочий поселок — нагромождение старых, грязных домишек с черными крышами. Даже в безветренные дни воздух насыщен запахом железа, серы и угля. Обитатели Тавершала — так называется рабочий поселок — кажутся такими же оборванными и угрюмыми, как и вся эта местность. Никто здесь не здоровается с хозяевами, никто не снимает перед ними шапки. С обеих сторон ощущается непроходимая пропасть и какое-то глухое раздражение. Клиффорд после увечья стал чрезвычайно застенчив. Правда, с окружающими он держится то оскорбительно-надменно, то скромно и почти робко. Он не кажется одним из современных женственных мужчин, наоборот, со своими широкими плечами и румяным лицом он выглядит даже старомодно, одет всегда чрезвычайно элегантно, однако при кажущейся своей властности и самостоятельности без Конни (сокращенное от Констанции) он совершенно беспомощен: он нуждается в ней хотя бы для того, чтобы сознавать, что живет. Клиффорд честолюбив, он начал писать рассказы, а Конни помогает ему в его работе. Однако, по мнению сэра Малькома, отца Конни, его рассказы хоть и умны, но в них ничего нет. Так проходит два года. Через некоторое время сэр Мальком замечает, что его дочери крайне не идет ее «полудевство», она чахнет, худеет, и подсказывает ей идею завести любовника. Беспокойство овладевает ею, она ощущает, что потеряла связь с настоящим и живым миром. Зимой в Рагби на несколько дней приезжает писатель Микаэлис. Это молодой ирландец, уже сделавший большое состояние в Америке своими остроумными пьесами из светской жизни, в которых едко высмеивает лондонское высшее общество, сначала пригревшее его, а затем, прозрев, выбросившее его на помойку. Несмотря на это, в Рагби Микаэлису удается произвести впечатление на Конни и на некоторое время стать ее любовником. Однако это вовсе не то, по чему бессознательно томится ее душа. Микаэлис слишком эгоистичен, в нем мало мужественности. В имение часто приезжают гости, в основном литераторы, которые помогают Чаттерлею рекламировать его творчество. В скором времени Клиффорд уже считается одним из самых популярных писателей и зарабатывает на этом большие деньги. Бесконечные разговоры, происходящие между ними, об отношениях полов, об их нивелировании утомляют Конни. Клиффорд видит грусть и неудовлетворенность жены и признается, что был бы не против, если бы она родила ребенка от кого-то другого, но при условии, что между ними все осталось бы по-старому. Во время одной из прогулок Клиффорд знакомит Конни с их новым лесником, Оливером Меллерсом. Это высокий, стройный, молчаливый человек лет тридцати семи, с густыми светлыми волосами и рыжими усами. Он сын углекопа, но у него манеры джентльмена и его даже можно назвать красивым. Особенное впечатление на Конни производит какое-то отчужденное выражение его глаз. Он много перенес в своей жизни, в молодости с отчаяния и неудачно женился на женщине, которая была намного старше него и впоследствии оказалась злой и грубой. В 1915 г. его призвали в армию, чем та и воспользовалась, чтобы уйти к другому, оставив его матери на попечение маленькую дочь. Сам же Меллерс дослужился до лейтенанта, но после смерти своего полковника, которого очень уважал, решил выйти в отставку и поселиться в родных местах. Конни любит гулять в лесу и поэтому время от времени происходят ее случайные встречи с лесником, способствующие возникновению взаимного интереса, пока внешне ничем не выраженного. В гости к Конни приезжает ее сестра Хильда и, обратив внимание на болезненный вид сестры, заставляет Клиффорда нанять для себя сиделку и лакея, чтобы его жене не приходилось надрываться, ухаживая за ним. С появлением в доме миссис Болтон, очень приятной пятидесятилетней женщины, долгое время проработавшей сестрой милосердия при церковном приходе в Тавершале, Конни приобретает возможность больше времени уделять себе; с Клиффордом она теперь проводит в беседах лишь вечера до десяти часов. Остальное время в основном поглощают ее невеселые думы о бесполезности и бесцельности ее существования как женщины. Гуляя однажды по лесу, Конни обнаруживает сторожку для высадки фазанов, рядом с которой Меллерс мастерит клетки для птиц. Удары топора лесника звучат нерадостно; он недоволен, что кто-то нарушил его одиночество. Тем не менее он разжигает в сторожке очаг, чтобы Конни согрелась. Наблюдая за Меллерсом, Конни просиживает в сторожке до самого вечера. С этого дня у нее входит в привычку ежедневно приходить на поляну и наблюдать за птицами, за тем, как из яиц вылупляются цыплята. По ей самой неизвестной причине Конни начинает ощущать, как растет ее отвращение к Клиффорду. К тому же она еще никогда так остро не чувствовала агонию женского начала в себе. Теперь у нее есть только одно желание: пойти в лес к наседкам. Все остальное кажется ей больным сном. Однажды вечером она прибегает к сторожке и, лаская цыпленка, будучи не в силах скрыть своей растерянности и отчаяния, роняет на его нежный пушок слезу. С этого вечера Меллерс, прочувствовавший трогательность и душевную красоту Конни, становится ее любовником. С ним Конни раскрепощается и впервые осознает, что значит любить глубоко и чувственно и быть любимой. Их связь длится несколько месяцев. Конни хочет иметь от Оливера ребенка и выйти за него замуж. Для этого, прежде всего, Меллерсу необходимо оформить развод со своей прежней женой, чем он и занимается. Клиффорд оставляет писательский труд и с головой уходит в обсуждение со своим управляющим промышленных вопросов и модернизацию шахт. Отчуждение между ним и Конни увеличивается. Видя, что она уже не так необходима мужу, как прежде, она решает уйти от него насовсем. Но прежде на месяц уезжает вместе с сестрой и отцом в Венецию. Конни уже знает, что беременна, и с нетерпением ждет появления на свет своего ребенка. Из Англии до нее доходят вести, что жена Меллерса не желает давать ему развода и распускает по поселку порочащие его слухи. Клиффорд увольняет лесника, и тот уезжает в Лондон. Вернувшись из Венеции, Конни встречается со своим возлюбленным, и оба они окончательно утверждаются в своих намерениях жить вместе. Для Клиффорда известие о том, что Конни от него уходит, является ударом, который ему помогает пережить миссис Болтон. Влюбленным для того, чтобы обрести свободу и развестись, необходимо полгода жить вдали друг от друга. Конни на это время уезжает к отцу в Шотландию, а Оливер работает на чужой ферме и собирается впоследствии обзавестись своей собственной. И Конни, и Оливер живут единственно надеждой на скорое воссоединение. Роман Д.Г. Лоуренса по многим аспектам вписывается в контекст литературы «потерянного поколения». Уже в первых строках романа выражены мысли и настроения тех, кто пережил катастрофу войны. Война в пух и прах разбила счастье Констанции Чаттерлей, сделала инвалидом её мужа Клиффорда, сломала судьбу егеря сэра Клиффорда, бывшего солдата Оливера Меллорса. Жизненная история этих трех человек, их взаимоотношения в атмосфере жизни послевоенной Англии, выливающиеся в установление новых принципов отношений между мужчиной и женщиной, становятся предметом художественного исследования в романе. Лоуренс считал, что в человеке присутствуют 2 начала: тварное (от слова «творение») бесконечность космоса Нельзя игнорировать оба этих начала. В этом романе прослеживается сопоставление чувственного с интеллектуальным. Главное в человеке – чувственная природа, любовь.(«роман чувств») Особую роль в романе занимает война. Война – следствие упадка цивилизации. Лоуренс ставит себя в оппозицию к цивилизации, он продолжает теорию Ж.Ж. Руссо. Лоуренс ставил перед собой цель познать неизведанный мир чувств. Смысл существования заключается в самой жизни. Чувства – основа для философского осмысления жизни. Это интеллектуальный роман. Персонажи воплощают собой некие понятия, идеи. Цивилизация представлена в образе сэра Клиффорда. Инвалидное кресло – символ цивилизации. Клиффорд – жертва войны и антигуманной цивилизации, но он и сам превращается в одно из уродливых её порождений. В оппозиции Клиффорду находится Оливер Меллорс. Оливер Меллорс выходец из шахтерской семьи, в молодости поработавший в забое, добровольцем ушёл на военную службу и дослужился до офицерского звания в колониальных войсках в Египте и в Индии, военной карьеры не сделал; образованный и начитанный, Меллорс мог бы занять в обществе не последнее место. Однако он – и в этом он не изменяет традиционному образу лоуренсовского героя – не желает идти на компромисс с обществом. Он нанимается в лесники, чтобы иметь возможность жить подальше от людей и общаться с природой. Меллорс – убеждённый противник современной цивилизации, убивающей, по его мнению, в человеке личность и саму жизнь. Конфликт разных соц. слоёв. Положение женщины в обществе. Конфликт старого порядка, норм и устоев, и новой цивилизации. Пруст Время ускользает в краткий миг между сном и пробуждением. В течение нескольких секунд повествователю Марселю кажется, будто он превратился в то, о чем прочитал накануне. Разум силится определить местонахождение спальной комнаты. Неужели это дом дедушки в Комбре, и Марсель заснул, не дождавшись, когда мама придет с ним проститься? Или же это имение госпожи де Сен-Лу в Тансонвиле? Значит, Марсель слишком долго спал после дневной прогулки: одиннадцатый час — все отужинали! Затем в свои права вступает привычка и с искусной медлительностью начинает заполнять обжитое пространство. Но память уже пробудилась: этой ночью Марселю не заснуть — он будет вспоминать Комбре, Бальбек, Париж, Донсьер и Венецию. В Комбре маленького Марселя отсылали спать сразу после ужина, И мама заходила на минутку, чтобы поцеловать его на ночь. Но когда приходили гости, мама не поднималась в спальню. Обычно к ним заходил Шарль Сван — сын дедушкиного друга. Родные Марселя не догадывались, что «молодой» Сван ведет блестящую светскую жизнь, ведь его отец был всего лишь биржевым маклером. Тогдашние обыватели по своим воззрениям не слишком отличались от индусов: каждому следовало вращаться в своем кругу, и переход в высшую касту считался даже неприличным. Лишь случайно бабушка Марселя узнала об аристократических знакомствах Свана от подруги по пансиону — маркизы де Вильпаризи, с которой не желала поддерживать дружеских отношений из-за твердой веры в благую незыблемость каст. После неудачной женитьбы на женщине из дурного общества Сван бывал в Комбре все реже и реже, однако каждый его приход был мукой для мальчика, ибо прощальный мамин поцелуй приходилось уносить с собой из столовой в спальню. Величайшее событие в жизни Марселя произошло, когда его отослали спать еще раньше, чем всегда. Он не успел попрощаться с мамой и попытался вызвать её запиской, переданной через кухарку Франсуазу, но этот маневр не удался. Решив добиться поцелуя любой ценой, Марсель дождался ухода Свана и вышел в ночной рубашке на лестницу. Это было неслыханным нарушением заведенного порядка, однако отец, которого раздражали «сантименты», внезапно понял состояние сына. Мама провела в комнате рыдающего Марселя всю ночь. Когда мальчик немного успокоился, она стала читать ему роман Жорж Санд, любовно выбранный для внука бабушкой. Эта победа оказалась горькой: мама словно бы отреклась от своей благотворной твердости. На протяжении долгого времени Марсель, просыпаясь по ночам, вспоминал прошлое отрывочно: он видел только декорацию своего ухода спать — лестницу, по которой так тяжко было подниматься, и спальню со стеклянной дверью в коридорчик, откуда появлялась мама. В сущности, весь остальной Комбре умер для него, ибо как ни усиливается желание воскресить прошлое, оно всегда ускользает. Но когда Марсель ощутил вкус размоченного в липовом чае бисквита, из чашки вдруг выплыли цветы в саду, боярышник в парке Свана, кувшинки Вивоны, добрые жители Комбре и колокольня церкви Святого Илария. Этим бисквитом угощала Марселя тетя Леония в те времена, когда семья проводила пасхальные и летние каникулы в Комбре. Тетушка внушила себе, что неизлечимо больна: после смерти мужа она не поднималась с постели, стоявшей у окна. Любимым её занятием было следить за прохожими и обсуждать события местной жизни с кухаркой Франсуазой — женщиной добрейшей души, которая вместе с тем умела хладнокровно свернуть шею цыпленку и выжить из дома неугодную ей посудомойку. Марсель обожал летние прогулки по окрестностям Комбре. У семьи было два излюбленных маршрута: один назывался «направлением к Мезеглизу» (или «к Свану», поскольку дорога проходила мимо его имения), а второй — «направлением Германтов», потомков прославленной Женевьевы Брабантской. Детские впечатления остались в душе навсегда: много раз Марсель убеждался, что по-настоящему его радуют лишь те люди и те предметы, с которыми он столкнулся в Комбре. Направление к Мезеглизу с его сиренью, боярышником и васильками, направление в Германт с рекой, кувшинками и лютиками создали вечный образ страны сказочного блаженства. Несомненно, это послужило причиной многих ошибок и разочарований: порой Марсель мечтал увидеться с кем-нибудь только потому, что этот человек напоминал ему цветущий куст боярышника в парке Свана. Вся дальнейшая жизнь Марселя была связана с тем, что он узнал или увидел в Комбре. Общение с инженером Легранденом дало мальчику первое понятие о снобизме: этот приятный, любезный человек не желал здороваться с родными Марселя на людях, поскольку породнился с аристократами. Учитель музыки Вентейль перестал бывать в доме, чтобы не встречаться со Сваном, которого презирал за женитьбу на кокотке. Вентейль не чаял души в своей единственной дочери. Когда к этой несколько мужеподобной на вид девушке приехала подруга, в Комбре открыто заговорили об их странных отношениях. Вентейль несказанно страдал — возможно, дурная репутация дочери до срока свела его в могилу. Осенью того года, когда наконец умерла тетя Леония, Марсель стал свидетелем отвратительной сцены в Монжувене: подруга мадемуазель Вентейль плюнула в фотографию покойного музыканта. Год ознаменовался еще одним важным событием: Франсуаза, поначалу рассерженная «бездушием» родных Марселя, согласилась перейти к ним на службу. Из всех школьных товарищей Марсель отдавал предпочтение Блоку, которого в доме принимали радушно, невзирая на явную претенциозность манер. Правда, дедушка посмеивался над симпатией внука к евреям. Блок рекомендовал Марселю прочесть Бергота, и этот писатель произвел на мальчика такое впечатление, что его заветной мечтой стало познакомиться с ним. Когда Сван сообщил, что Бергот дружен с его дочерью, у Марселя замерло сердце — только необыкновенная девочка могла заслужить подобное счастье. При первой встрече в тансонвильском парке Жильберта посмотрела на Марселя невидящим взглядом — очевидно, это было совершенно недоступное создание. Родные же мальчика обратили внимание лишь на то, что госпожа Сван в отсутствие мужа бесстыдно принимает барона де Шарлю. Но величайшее потрясение испытал Марсель в комбрейской церкви в тот день, когда герцогиня Германтская соизволила посетить богослужение. Внешне эта дама с большим носом и голубыми глазами почти не отличалась от других женщин, но её окружал мифический ореол — перед Марселем предстала одна из легендарных Германтов. Страстно влюбившись в герцогиню, мальчик размышлял о том, как завоевать её благосклонность. Именно тогда и родились мечты о литературном поприще. Лишь спустя много лет после своего расставания с Комбре Марсель узнал про любовь Свана. Одетта де Креси была единственной женщиной в салоне Вердюренов, куда принимались только «верные» — те, кто считал доктора Котара светочем премудрости и восторгался игрой пианиста, которому в данный момент оказывала покровительство госпожа Вердюрен. Художника по прозвищу «маэстро Биш» полагалось жалеть за грубый и вульгарный стиль письма. Сван считался завзятым сердцеедом, но Одетта была совсем не в его вкусе. Однако ему приятно было думать, что она влюблена в него. Одетта ввела его в «кланчик» Вердюренов, и постепенно он привык видеть её каждый день. Однажды ему почудилось в ней сходство с картиной Боттичелли, а при звуках сонаты Вентейля вспыхнула настоящая страсть. Забросив свои прежние занятия (в частности, эссе о Вермеере), Сван перестал бывать в свете — теперь все его мысли поглощала Одетта. Первая близость наступила после того, как он поправил орхидею на её корсаже — с этого момента у них появилось выражение «орхидеиться». Камертоном их любви стала дивная музыкальная фраза Вентейля, которая, по мнению Свана, никак не могла принадлежать «старому дураку» из Комбре. Вскоре Сван начал безумно ревновать Одетту. Влюбленный в нее граф де Форшвиль упомянул об аристократических знакомствах Свана, и это переполнило чашу терпения госпожи Вердюрен, всегда подозревавшей, что Сван готов «дернуть» из её салона. После своей «опалы» Сван лишился возможности видеться с Одеттой у Вердюренов. Он ревновал её ко всем мужчинам и успокаивался лишь тогда, когда она находилась в обществе барона де Шарлю. Услышав вновь сонату Вентейля, Сван с трудом сдержал крик боли: не вернуть уже того прекрасного времени, когда Одетта безумно его любила. Наваждение проходило постепенно. Прекрасное лицо маркизы де Говожо, урожденной Легранден, напомнило Свану о спасительном Комбре, и он вдруг увидел Одетту такой, как она есть — не похожей на картину Боттичелли. Как могло случиться, что он убил несколько лет жизни на женщину, которая ему, в сущности, даже и не нравилась? Марсель никогда не поехал бы в Бальбек, если бы Сван не расхвалил ему тамошнюю церковь в «персидском» стиле. А в Париже Сван стал для мальчика «отцом Жильберты». Франсуаза водила своего питомца гулять на Елисейские поля, где играла девичья «стайка» во главе с Жильбертой. Марселя приняли в компанию, и он полюбил Жильберту еще сильнее. Его восхищала красота госпожи Сван, а ходившие о ней толки пробуждали любопытство. Когда-то эту женщину звали Одетта де Креси. «В поисках утраченного времени» пруст Весь роман написан для посл. ч.: «Обретенное время». Когда он появляется в салоне спустя вр., к нему обращаются как к пожилому, умудренному опытом чел-ку. Пруст понимает, что он изменился. Показывает нам эмоцию в процессе ее изменения, изменение эмоцион. контекста «я». Превращает время в пространство. Задача Пруста показать эти «фотографии», «киноленту», показать по кадрам из чего состоит эта эмоция., зафиксировать движение. Чтобы читать Пр. нужен досуг, т.к. опред. принцип, кот. заставляет возвращаться и перечитывать, заст. смотреть на действие глазами героя. Ситуац. неопредел., чит. не согласен с Прустом. Он нас заставляет обратиться к себе. Он очевидно не правильно пережив. действия => мы отделяем себя от П. и начинаем ставить себя на его место и пытаемся понять, как бы мы поступ. на его месте. П. задает вопросы, но отвечает на них неправ. => ситуации неопредел. и кажд. чит. отвеч. на вопрос по-своему (мы не успеваем дочитать фразу П. до конца => нужен досуг). П. предл. нам путешествовать по лабиринту собственного сознания. Метафора - Собор (место, где вы пыт. найти ответы на какие-то свои вопросы) - микромодель вселенной, некий организм, живущий своей собственной жизнью. Творчество М. Пруста. Цикл «В поисках утраченного времени»: 1 том- «В сторону Свана» - не был одобрен критикой. 2 – «Под сенью девушек в цвету» - за это произведение был удостоен Гонкуровской премии. 3 – «Сторона германтов» 4 – «Содом и Гоморра» 5 – «Пленница» 6 – «Беглянка» 7 – «Найденное время» Хронотоп романа огромен – проблема любви, проблема воспитания, мотивы дружбы. Упоминаются исторические события: Первая МВ, Октябрьская революция. Тема искусства и писательского призвания. В романе множество персонажей. Почему его произведение считалось новаторским? на первый взгляд это был неудачный автобиографический роман, весьма запутанный хронологически. Но роман был задуман автором как способ познать себя, своё сознание, свою психику на материале личных впечатлений и переживаний, но не в линейном построении, а по случайным всплескам эмоций и проявлений памяти. Это коллекция жизненных впечатлений, причём в том порядке, в котором они всплывают в памяти. Мир представлен в книге по-другому. Общественная жизнь погружена во внутренний мир героя и представлена через его субъективность. Весь роман – отражение переживания жизни. Рассказчик анализирует свои впечатления и воспоминания, размышляет о том, откуда они берутся. идеи: что есть человек по своей природе? В чём смысл его жизни? Герой через фрагменты восприятия, обрывки воспоминаний, пытается понять смысл бытия. Основные понятия произведения: жизнь – это длительность, которая может менять форму. Жизнь воспринимается как поток, течение –Главная задача писателя- воспроизведение жизни внутреннего «Я». В мире Пруста всё переменчиво, всё изменяется с течением времени. Роман построен по принципу «непроизвольной памяти» - прошлое снова превращается в настоящее, ведь он снова вспоминает его. В романе нет позиции «всезнающего автора», который находится словно над повествованием, – автор переживает свои ощущения вместе с читателем. ЭКЗЮПЕРИ Сказка “Маленький принц” и сам ее иллюстрировал. С одной стороны, это сказка, с другой – притча. Сказка, как и притча, - древнейший жанр устного народного творчества, она учит человека жить, утверждает веру в торжество добра и справедливости. За фантастичностью сказочной фабулы и вымысла всегда скрываются реальные человеческие отношения. То, что “Маленький принц” — сказка, мы определяют по имеющимся в повести сказочным признакам: фантастическое путешествие героя, сказочные персонажи (Лис, Змея, Роза). 1. 2. 3. 4. За внешне простым сюжетом скрывается философская сказка: Автор затрагивает в ней отвлеченном виде через иносказания, метафоры и символы темы космического масштаба: добра и зла, жизни и смерти, человеческого бытия, истинной любви, нравственной красоты, дружбы, бесконечного одиночества, взаимоотношения личности и толпы и многие другие. Несмотря на то, что Маленький принц ребенок, ему открывается истинное видение мира, недоступное даже взрослому человеку. Да и люди с омертвелыми душами, которых встречает на своем пути главный герой, намного страшнее сказочных чудовищ. Взаимоотношения принца и Розы намного сложнее, чем отношения принцев и принцесс из фольклорных сказок. Ведь именно ради Розы Маленький принц жертвует материальной оболочкой – он выбирает телесную смерть. В сказке сильны романтические традиции. Во-первых, это выбор именно фольклорного жанра – сказки. Романтики обращаются к жанрам устного народного творчества не случайно. Фольклор – это детство человечества, а тема детства в романтизме является одной из ключевых тем. Тема зла. Поскольку это философское произведение, то автор ставит глобальные темы в обобщенно-отвлеченном виде. Он рассматривает тему Зла в двух аспектах: с одной стороны – это “микрозло”, то есть зло внутри отдельно взятого человека. Это омертвелость и внутренняя опустошенность жителей планет, которые олицетворяют собой все человеческие пороки. Второй аспект темы зла можно условно озаглавить “макрозлом”. Баобабы, грозившие разорвать планету на части, – это персонифицированный образ зла вообще. Одно из толкований этого метафорического образа связано с фашизмом. Конфликт между миром взрослых и детей. Неразрешим конфликт между главным героем и обитателями планет (“странными взрослыми”). Взрослые никогда не поймут принца-ребенка. Они чужды друг другу. Обыватели слепы и глухи к зову сердца, порыву души. Их трагедия в том, что они не стремятся стать Личностью. Тема труда. Планета фонарщика – фонарщик то зажигает, то гасит фонарь. Главный герой считает это прекрасным занятием – он говорит о внутренней стороне прекрасного, а не о внешней оболочке. Человеческий труд должен иметь смысл, а не просто превращаться в механические действия. Любое дело полезно лишь тогда, когда оно внутренне прекрасно. Эфемерность прекрасного.В разговоре с географом затрагивается еще одна важная эстетическая тема – эфемерность прекрасного. “Красота недолговечна”, - горестно замечает главный герой. Поэтому Сент-Экзюпери призывает нас как можно бережнее относится ко всему прекрасному и постараться не растерять на трудном жизненном пути красоту внутри себя – красоту души и сердца. 5. Тема формы и содержания.Но самое главное о прекрасном Маленький принц узнает от Лиса. Внешне красивые, но пустые внутри розы не вызывают никаких чувств у ребенка-созерцателя. Они мертвы для него. Главный герой открывает истину для себя, автора и читателей - прекрасно лишь то, что наполнено содержанием и глубоким смыслом. 6.Непонимание, отчужденность людей – это еще одна важная философская тема. Сент-Экзюпери не просто затрагивает тему непонимания между взрослым и ребенком, а тему непонимания и одиночества в космическом масштабе. Символы: Маленький принц – это символ человека – странника во вселенной, ищущего скрытый смысл вещей и собственной жизни. Пустыня – это символ духовной жажды. Она прекрасна, ибо в ней таятся родники, найти которые человеку помогает только сердце. Роман «Процесс», Процесс (Der ProzeS) Роман (1915) Суть случившегося события бесстрастно изложена в первой же фразе произведения. Проснувшись в день своего тридцатилетия, Йозеф К. обнаруживает, что он находится под арестом. Вместо служанки с привычным завтраком на его звонок входит незнакомый господин в черном. В соседней комнате оказываются еще несколько посторонних людей. Они вежливо извещают застигнутого врасплох К., что «начало его делу положено и в надлежащее время он все узнает». Эти непрошено вторгшиеся к нему в жилище люди и смешат, и возмущают, и поражают К., не чувствующего за собой никакой вины. Он не сомневается ни на минуту, что происшествие не более чем дикое недоразумение или грубая шутка. Однако все его попытки что-либо выяснить наталкиваются на непроницаемую учтивость. Кто эти люди? Из какого они ведомства? Где ордер на его арест? Почему в правовом государстве, «где всюду царит мир, все законы незыблемы», допускается подобный произвол? На его раздраженные вопросы даются снисходительные ответы, не проясняющие существа дела. Утро кончается тем, что посетители предлагают К. отправиться, как всегда, на его службу в банк, поскольку, как они говорят, пока лишь ведется предварительное следствие по его делу и он может выполнять свои обязанности и вообще вести обычную жизнь. Оказывается, что среди незнакомцев, осуществлявших арест К., присутствуют трое его коллег по банку — столь бесцветных, что сам К. поначалу даже их не признал. Они сопровождают его на такси в банк, храня невозмутимое вежливое молчание. До сих пор К. имел все основания считать себя человеком удачливым, поскольку занимал прочное, солидное положение. В большом банке он работал на должности прокуриста, у него был просторный кабинет и много помощников в распоряжении. Жизнь текла вполне спокойно и размеренно. Он пользовался уважением и коллег, и своей хозяйки по пансиону фрау Грубах. Когда после работы К. вернулся домой, он именно с фрау Грубах первой осторожно заговорил об утреннем визите и был сильно удивлен, что та оказалась в курсе дела. Она посоветовала К. не принимать происшествие близко к сердцу, постараться не навредить себе, а под конец разговора поделилась с ним своим предположением, что в его аресте есть что-то «научное». Разумеется, К. и без того не собирался сколь-либо серьезно относиться к инциденту. Однако помимо воли он испытывал некое смятение и возбуждение. Иначе разве мог бы он совершить в тот же вечер совершенно странный поступок? Настояв на важном разговоре, он зашел в комнату к удивленной молоденькой соседке по пансиону, и дело кончилось тем, что он стал страстно целовать ее, чего никогда не допустил бы прежде. Проходит несколько дней. К. напряженно работает в банке и старается забыть глупый случай. Но вскоре по телефону ему сообщают, что в воскресенье назначено предварительное следствие по его делу. Форма этого сообщения вновь весьма учтивая и предупредительная, хотя по-прежнему ничего не понятно. С одной стороны, поясняют ему: все заинтересованы поскорее закончить процесс, с другой — дело крайне сложное, и потому следствие должно вестись со всей тщательностью. К. в задумчивости остается стоять у телефона, и в этой позе его застает заместитель директора — его давний скрытый недоброжелатель. В воскресенье К. встает пораньше, старательно одевается и едет на окраину по указанному адресу. Он долго плутает в невзрачных рабочих кварталах и никак не может найти нужное место. Совершенно неожиданно он обнаруживает цель своего визита в одной из бедных квартир. Женщина, стирающая белье, пропускает его в залу, битком набитую народом. Все лица стертые, неприметные и унылые. Люди стоят даже на галерее. Человек на подмостках строго говорит К., что тот опоздал на час и пять минут, на что растерявшийся герой бормочет, что все же пришел. После этого К. выступает вперед и решительно начинает говорить. Он твердо намерен покончить с этим наваждением. Он обличает методы, которыми ведется так называемое следствие, и смеется над жалкими тетрадками, которые выдают за документацию. Его слова полны убедительности и логики. Толпа встречает их то хохотом, то ропотом, то аплодисментами. Комната заполнена густым чадом. Закончив свой гневный монолог, К. берет шляпу и удаляется. Его никто не задерживает. Только в дверях неприязненно молчавший до того следователь обращает внимание К. на то, что тот лишил себя «преимущества», отказавшись от допроса. К. в ответ хохочет и в сердцах обзывает его мразью. Проходит еще неделя, и в воскресенье, не дождавшись нового вызова, К. сам отправляется по знакомому адресу. Та же женщина открывает ему дверь, сообщая, что сегодня заседания нет. Они вступают в разговор, и К. выясняет, что женщина в курсе его процесса и внешне полна сочувствия к нему. Она оказывается женой какого-то судебного служителя, которому без больших моральных терзаний изменяет с кем попало. К. вдруг чувствует, что и его неотвратимо влечет к ней. Однако женщина ускользает от него с каким-то студентом, внезапно появившимся в помещении. Затем на смену исчезнувшей парочке является обманутый муж-служитель, который ничуть не сокрушается по поводу ветрености супруги. И этот тип также оказывается вполне посвященным в ход процесса. И он готов давать К. полезные советы, ссылаясь на свой богатый опыт. К. он именует обвиняемым и любезно предлагает ему, если тот не торопится, посетить канцелярию. И вот они поднимаются по лестнице и идут какими-то долгими темными проходами, видят за решетками чиновников, сидящих за столами, и редких посетителей, ожидающих чего-то. «Никто не выпрямлялся во весь рост, спины сутулились, коленки сгибались, люди стояли как нищие». Все это тоже были обвиняемые, как сам К. Собравшись покинуть это унылое заведение, К. на лестнице вдруг испытывает неведомый ему прежде приступ мгновенной обморочной слабости, которую с усилием преодолевает. Неужели его тело взбунтовалось, мелькает у него мысль, и в нем происходит иной жизненный процесс, не тот прежний, который протекал с такой легкостью?.. На самом деле все обстоит еще более сложно. Не только здоровье, но и психика, и весь образ жизни К. в результате странных событий неотвратимо, хотя и незаметно, изменяются. Как будто эти перемены не очевидны, но с неумолимостью рока К. погружается в странное, вязкое, не зависящее от его воли и желания Нечто, именуемое в данном случае Процессом. У этого процесса какой-то свой ход, своя подспудная логика, скрытая от понимания героя. Не открывая сути, явление предстает К. своими маленькими частностями, ускользая от его упорных попыток что-либо понять. Например, оказывается, что, хотя К. старается никому не рассказывать о своем процессе, практически все окружающие почему-то в курсе происходящего — коллеги по работе, соседи по пансиону и даже случайные встречные. Это поражает К. и лишает его прежней уверенности. Оказывается также, что к процессу каким-то образом причастны совершенно разные люди, и в результате сам К. начинает подозревать любого из окружающих. Случаются и совершенно уже невероятные вещи. Так, однажды, задержавшись на службе допоздна, К. в коридоре слышит вздохи, доносящиеся из кладовки. Когда он рывком распахивает дверь, то, не веря своим глазам, обнаруживает трех согнувшихся мужчин. Один из них оказывается экзекутором, а двое подлежат наказанию розгами. При этом, как они, хныча, объясняют, причина порки — К., который пожаловался на них следователю в той самой обличительной речи. На глазах изумленного К. экзекутор начинает осыпать несчастных ударами. Еще одна важная деталь происходящего. Все, с кем в этой истории сталкивается К., обращаются с ним подчеркнуто вежливо и иезуитски предупредительно, все с готовностью вступают в разъяснения, а в результате получается, что в отдельности все можно объяснить и понять, притом что целое все больше скрывается под покровом выморочного абсурда. Частности подменяют целое, окончательно сбивая героя с толку. К. вынужден иметь дело лишь с мелкими исполнителями, которые охотно рассказывают ему о своих собственных проблемах и которые оказываются как бы невиновными в происходящем, а самое высшее начальство, которое он полагает ответственным за все, остается для него неизвестным и недоступным. Он ведет бой с некой системой, в которую и сам непоправимо вписан. Так он движется по кругам своего процесса, затягиваясь в воронку странных и безликих процедур, и чем больше он стремится защитить себя, тем вернее вредит своему же делу. Однажды к нему на службу заходит родственник — дядя, приехавший из провинции. Как и следовало ожидать, дядя тоже уже наслышан о процессе и страшно озабочен. Он настойчиво тащит К. к своему знакомому адвокату, который должен помочь. Адвокат оказывается болен, он принимает дядю и К. в постели. Он, разумеется, тоже более чем сведущ о беде, постигшей К. За адвокатом ухаживает бойкая молодая сиделка по имени Лени. Когда в ходе долгого и скучного разговора К. выходит из комнаты, Лени увлекает его в кабинет и прямо там, на ковре, соблазняет его. Дядя возмущенно отчитывает племянника, когда через некоторое время они с К. покидают дом адвоката, — опять К. навредил сам себе, ведь невозможно было не догадаться о причине его долгой отлучки из комнаты. Впрочем, адвокат отнюдь не отказывается от защиты К. И тот еще много раз приходит к нему и встречается с поджидающей его Лени — она охотно дарит К. свои ласки, однако от этого не становится герою ближе. Как и другие женщины этого романа — включая маленьких нахальных нимфеток, выныривающих в одном эпизоде, — она лукава, непостоянна и раздражающе, томительно порочна. К. лишается покоя. На работе он рассеян, мрачен. Теперь его не покидает усталость и под конец одолевает простуда. Он боится посетителей и начинает путаться в деловых бумагах, ужасаясь, что дает повод для недовольства. Заместитель директора уже давно косится на него. Однажды К. поручают сопровождать какого-то приезжего итальянца. Несмотря на недомогание, он подъезжает к центральному собору, где назначена встреча. Итальянца нигде нет. К. входит в собор, решая переждать тут дождь. И вдруг в торжественном полумраке его окликает по имени строгий голос, раздавшийся под самыми сводами. Священник, который называет себя капелланом тюрьмы, требовательно задает К. вопросы и сообщает, что с его процессом дело обстоит плохо. К. послушно соглашается. Он уже и сам это понимает. Священник рассказывает ему притчу о верховном Своде законов и, когда К. пытается оспорить ее толкование, назидательно внушает, что «надо только осознать необходимость всего». И вот прошел год и наступил вечер накануне следующего дня рождения К. Около девяти часов к нему на квартиру явились два господина в черном. К. словно ожидал их — он сидел на стуле у двери и медленно натягивал перчатки. Он не видел оснований оказывать какое-либо сопротивление, хотя до последнего испытывал пристыженность от собственной покорности. Они молча вышли из дома, прошли через весь город и остановились у заброшенной маленькой каменоломни. С К. сняли пиджак и рубашку и уложили головой на камень. При этом жесты и движения стражей были крайне предупредительны и учтивы. Один из них достал острый нож. К. краем сознания почувствовал, что должен сам выхватить этот нож и вонзить его в себя, но сил у него на это недоставало. Последние мысли его были о судье, которого он так никогда и не видел, — где он? Где высокий суд? Может быть, забыты еще какие-то аргументы, которые могли бы сохранить ему жизнь?.. Но в этот миг на его горло уже легли руки первого господина, а второй вонзил ему нож глубоко в сердце и дважды повернул. «Потухшими глазами К. видел, как оба господина у самого его лица, прильнув щекой к щеке, наблюдали за развязкой. «Как собака», — сказал он, как будто этому позору суждено было пережить его». Первая фраза романа: «Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест». И вот вместо ожидаемой служанки с завтраком, которая всегда появлялась около восьми, на звонок героя в его комнату входят двое в черных костюмах и заявляют К., что он арестован. Ни эти двое в черном, никто из «компетентных лиц» потом не говорят К., в чем он обвиняется. В первый момент, когда еще сообщают об аресте, он задает естественный вопрос: «А за что?» — и получает исчерпывающий ответ: «Мы не уполномочены давать объяснения. Идите в свою комнату и ждите. Начало вашему делу положено, и в надлежащее время вы все узнаете». И вот К., оказавшись в положении подследственного, обвиняемого — причем обвиняемого неизвестно в чем, — начинает обивать пороги официальных инстанций, ходит по адвокатам, один отсылает его к другому, дело обрастает побочными бюрократическими обстоятельствами и соображениями, некоей плотью. Но самое поразительное во всем этом — К. обивает пороги бюрократических инстанций не для того, чтобы выяснить причину своего ареста или чтобы доказать свою невиновность. Он все больше и больше начинает действовать так, чтобы каким-нибудь образом улучшить исход будущего процесса, облегчить себе приговор. Он заискивает, ищет ходы, действует через знакомых, их родственников и т.д. То есть он ведет себя как виновный, он начинает приспосабливаться . Отчетливо вырисовываются две стороны конфликта, появляется сила, которая обусловливает судьбу этого человека. Эта сила — некая сложная и разветвленная форма социальных установлений, предельно бюрократизированная, предельно бездушная, спаянная круговой порукой, — сила, за которой не просматривается никакой рациональной цели, разве что одна: подавить данного индивида К., внушить ему чувство вины. У Кафки в «Процессе» есть лишь одно определение для этой силы — предельно обобщенное — Закон, так сказать, власть внешнего мира, торжество необходимости над индивидуальной свободой. Если посмотреть на роман Кафки в этом ракурсе, то перед нами вариант маленького человека, задавленного этой бюрократической машиной, машинерией. Превращение (Die Verwandlung) Рассказ (1916) Происшествие, случившееся с Грегором Замзой, описано, пожалуй, в одной фразе рассказа. Однажды утром, проснувшись после беспокойного сна, герой внезапно обнаружил, что превратился в огромное страшное насекомое... Собственно, после этого невероятного превращения больше уже ничего особенного не происходит. Поведение действующих лиц прозаично, буднично и предельно достоверно, а внимание сосредоточено на бытовых мелочах, которые для героя вырастают в мучительные проблемы. Грегор Замза был обычным молодым человеком, живущим в большом городе. Все его усилия и заботы были подчинены семье, где он был единственным сыном и потому испытывал повышенное чувство ответственности за благополучие близких. Отец его обанкротился и по большей части сидел дома, просматривая газеты. Мать мучили приступы удушья, и она проводила долгие часы в кресле у окна. Еще у Грегора была младшая сестра Грета, которую он очень любил. Грета неплохо играла на скрипке, и заветной мечтой Грегора — после того как ему удастся покрыть отцовские долги — было помочь ей поступить в консерваторию, где она могла бы профессионально учиться музыке. Отслужив в армии, Грегор устроился в одну торговую фирму и довольно скоро был повышен от мелкого служащего до коммивояжера-Он работал с огромным усердием, хотя место было неблагодарным. Приходилось большую часть времени проводить в командировкам, вставать на заре и с тяжелым саквояжем, полным образцов сукон, отправляться на поезд. Хозяин фирмы отличался скупостью, но Грегор был дисциплинирован, старателен и трудолюбив. К тому же он никогда не жаловался. Иногда ему везло больше, иногда меньше. Так или иначе, его заработка хватало на то, чтобы снимать для семьи просторную квартиру, где он занимал отдельную комнату. Вот в этой-то комнате он проснулся однажды в виде гигантской отвратительной сороконожки. Спросонья он обвел взглядом знакомые стены, увидел портрет женщины в меховой шляпе, который он недавно вырезал из иллюстрированного журнала и вставил в золоченую раму, перевел взгляд на окно, услышал, как по жести подоконника стучат капли дождя, и снова закрыл глаза. «Хорошо бы еще немного поспать и забыть всю эту чепуху», — подумал он. Он привык спать на правом боку, однако ему теперь мешал огромный выпуклый живот, и после сотни безуспешных попыток перевернуться Грегор оставил это занятие. Он в холодном ужасе понял, что все происходит наяву. Но еще больше ужаснуло его то, что будильник показывал уже половину седьмого, в то время как Грегор поставил его на четыре часа утра. Неужели он не слышал звонка и опоздал на поезд? Мысли эти привели его в отчаяние. В это время в дверь осторожно постучала мать, которая беспокоилась, не опоздает ли он. Голос матери был, как всегда, ласковый, и Грегор испугался, услыхав ответные звуки собственного голоса, к которому примешивался странный болезненный писк. Далее кошмар продолжался. В его комнату стучали уже с разных сторон — и отец, и сестра беспокоились, здоров ли он. Его умоляли открыть дверь, но он упорно не отпирал замок. После невероятного труда ему удалось повиснуть над краем кровати. В это время раздался звонок в прихожей. Узнать, что случилось, пришел сам управляющий фирмы. От страшного волнения Грегор рванулся изо всех сил и упал на ковер. Звук падения был услышан в гостиной. Теперь к призывам родных присоединился и управляющий. И Грегору показалось разумнее объяснить строгому начальнику, что он непременно все исправит и наверстает. Он начал взволнованно выпаливать из-за двери, что у него лишь легкое недомогание, что он еще успеет на восьмичасовой поезд, и наконец стал умолять не увольнять его из-за невольного прогула и пощадить его родителей. При этом ему удалось, опираясь о скользкий сундук, выпрямиться во весь рост, превозмогая боль в туловище. За дверью наступила тишина. Из его монолога никто не понял ни слова. Затем управляющий тихо произнес: «Это был голос животного». Сестра со служанкой в слезах бросились за слесарем. Однако Грегор сам ухитрился повернуть ключ в замке, ухватившись за него крепкими челюстями. И вот он появился перед глазами столпившихся у двери, прислонившись к ее створке. Он продолжал убеждать управляющего, что скоро все встанет на свои места. Впервые он посмел излить ему свои переживания по поводу тяжелой работы и бесправности положения коммивояжера, которого любой может обидеть. Реакция на его появление была оглушительной. Мать безмолвно рухнула на пол. Отец в смятении погрозил ему кулаком. Управляющий повернулся и, поглядывая назад через плечо, стал медленно удаляться. Эта немая сцена длилась несколько секунд. Наконец мать вскочила на ноги и дико закричала. Она оперлась на стол и опрокинула кофейник с горячим кофе. Управляющий тут же стремительно бросился к лестнице. Грегор пустился за ним, неуклюже семеня своими ножками. Ему непременно надо было удержать гостя. Однако путь ему преградил отец, который стал заталкивать сына назад, издавая при этом какие-то шипящие звуки. Он подталкивал Грегора своей палкой. С большим трудом, поранив о дверь один бок, Грегор втиснулся назад к себе в комнату, и дверь за ним немедленно захлопнули. После этого страшного первого утра для Грегора наступила приниженная монотонная жизнь в заточении, с которой он медленно свыкся. Он постепенно приспособился к своему уродливому и неповоротливому телу, к своим тонким ножкам-щупальцам. Он обнаружил, что может ползать по стенам и потолку, и даже полюбил висеть там подолгу. Пребывая в этом страшном новом обличье, Грегор остался тем же, кем был, — любящим сыном и братом, переживающим все семейные заботы и страдающим оттого, что внес в жизнь близких столько горя. Из своего заточения он молча подслушивал разговоры родных. Его мучили стыд и отчаяние, так как теперь семья оказалась без средств и старый отец, больная мать и юная сестра должны были думать о заработках. Он с болью чувствовал брезгливое отвращение, которое испытывали самые близкие люди по отношению к нему. Мать и отец первые две недели не могли заставить себя войти к нему в комнату. Только Грета, преодолевая страх, заходила сюда, чтобы быстро убраться или поставить миску с едой. Однако Грегору все меньше и меньше подходила обычная пища, и он часто оставлял тарелки нетронутыми, хотя его терзал голод. Он понимал, что вид его нестерпим для сестры, и потому старался спрятаться под диван за простыней, когда она приходила убираться. Однажды его унизительный покой был нарушен, так как женщины надумали освободить его комнату от мебели. Это была идея Греты, которая решила дать ему больше места для ползанья. Тогда мать впервые боязливо вошла в комнату сына. Грегор покорно притаился на полу за свисающей простыней, в неудобной позе. От переполоха ему стало совсем плохо. Он понимал, что его лишили нормального жилища — вынесли сундук, где он хранил лобзик и другие инструменты, шкаф с одеждой, письменный стол, за которым он в детстве готовил уроки. И, не выдержав, он выполз из-под дивана, чтобы защитить последнее свое богатство — портрет женщины в мехах на стене. Мать с Гретой в это время переводили дух в гостиной. Когда они вернулись, Грегор висел на стене, обхватив портрет лапками. Он решил, что ни за что на свете не позволит его забрать — скорее вцепится Грете в лицо. Вошедшей в комнату сестре не удалось увести мать. Та «увидела огромное бурое пятно на цветастых обоях, вскрикнула, прежде чем до нее дошло, что это и есть Грегор, визгливо-пронзительно» и рухнула в изнеможении на диван. Грегор был переполнен волнением. Он быстро выполз в гостиную за сестрой, которая бросилась к аптечке с каплями, и беспомощно топтался за ее спиной, страдая от своей вины, В это время пришел отец — теперь он работал рассыльным в каком-то банке и носил синий мундир с золотыми пуговицами. Грета объяснила, что мать в обмороке, а Грегор «вырвался». Отец издал злорадный крик, схватил вазу с яблоками и с ненавистью начал бросать их в Грегора. Несчастный бросился наутек, делая множество лихорадочных движений. Одно из яблок с силой ударило его по спине, застряв в теле. После полученной раны здоровье Грегора стало хуже. Постепенно сестра прекратила у него убираться — все заросло паутиной и клейким веществом, истекавшим из лапок. Ни в чем не виноватый, но с омерзением отторгнутый самыми близкими людьми, страдающий от позора больше, чем от голода и ран, он замкнулся в жалком одиночестве, перебирая бессонными ночами всю свою прошлую немудреную жизнь. По вечерам семья собиралась в гостиной, где все пили чай или разговаривали. Грегор же для них был «оно», — всякий раз родные плотно прикрывали дверь его комнаты, стараясь не вспоминать о его гнетущем присутствии. Однажды вечером он услышал, что сестра играет на скрипке трем новым жильцам — им сдали комнаты ради денег. Привлеченный музыкой, Грегор отважился продвинуться немного дальше обычного. Из-за пыли, лежавшей повсюду в его комнате, он сам был весь ею покрыт, «на спине и боках он таскал с собой нитки, волосы, остатки еды; слишком велико было его равнодушие ко всему, чтобы ложиться, как прежде, по нескольку раз в день на спину и чиститься о ковер». И вот это неопрятное чудовище скользнуло по сверкающему полу гостиной. Разразился постыдный скандал. Жильцы с возмущением потребовали назад деньги. Мать зашлась в приступе кашля. Сестра заключила, что дальше так жить нельзя, и отец подтвердил, что она «тысячу раз права». Грегор изо всех сил пытался вновь заползти к себе в комнату. От слабости он был совсем неповоротлив и задыхался. Оказавшись в знакомой пыльной темноте, он почувствовал, что совсем не может шевелиться. Боли он уже почти не ощущал, а о своей семье по-прежнему думал с нежностью и любовью. Рано утром пришла служанка и обнаружила, что Грегор лежит совершенно неподвижно. Вскоре она радостно известила хозяев: «Поглядите-ка, оно издохло, вот оно лежит совсем-совсем дохлое!» Тело Грегора было сухим, плоским и невесомым. Служанка сгребла его останки и выкинула вместе с мусором. Все испытали нескрываемое облегчение. Мать, отец и Грета впервые за долгое время позволили себе прогулку за город. В вагоне трамвая, полном теплого солнца, они оживленно обсуждали виды на будущее, которые оказались совсем не так плохи. При этом родители, не сговариваясь, подумали о том, как, невзирая на все превратности, похорошела их дочь. Повесть «Превращение» ошеломляет читателя не со временем, а с первой же фразы: «Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое». Самый факт превращения человека в насекомое, так попросту, в классической повествовательной манере сообщаемый в начале рассказа, конечно, способен вызвать у читателя чувство эстетического шока; и дело здесь не столько в неправдоподобии ситуации, сколько, конечно, в том чувстве почти физического отвращения, которое вызывает у нас представление о насекомом человеческих размеров. Будучи как литературный прием вполне законным, фантастический образ Кафки тем не менее кажется вызывающим именно в силу своей демонстративной «неэстетичности». Однако представим себе на минуту, что такое превращение все-таки случилось; попробуем примириться на время чтения рассказа с этой мыслью, так сказать, забыть реальный образ гиганта-насекомого, и тогда изображенное Кафкой предстанет странным образом вполне правдоподобным, даже обыденным. Дело в том, что в рассказе Кафки не оказывается ничего исключительного, кроме самого начального факта. Суховатым лаконичным языком повествует Кафка о вполне понятных житейских неудобствах, начавшихся для героя и для его семейства с момента превращения Грегора, — настолько сухо и лаконично, по-обыденному, что затем уже как бы непроизвольно забываешь о невероятности факта, легшего в основу истории. Комплекс вины перед отцом и семьей — один из самых сильных у этой в самом точном смысле слова закомплексованной натуры, и с этой точки зрения новелла «Превращение» — грандиозная метафора этого комплекса. Грегор — жалкое бесполезно разросшееся насекомое, позор и мука для семьи, которая не знает, что с ним делать. Этот комплекс усиливается у Кафки и его отношениями с женщинами. Он не мог связать свою судьбу ни с одной из них — хотя они его искренне любили и жалели. В общем, Кафка — это натура, очень болезненно переживающая свою неспособность наладить благодатный контакт с окружающим миром.. Литературоведы, исследователи знают, отчего и почему герой Кафки входит в сюжеты его произведений виновным, что повсюду в произведениях Кафки тупой и враждебный внешний мир расправляется со слабым и беззащитным человеком. И тогда, если мы читаем, скажем, рассказ «Превращение», то мы можем и ужаснуться, например, тому, что тут так спокоен сам тон повествования. Грегор Замза не ужасается своему превращению,; пережив первое недоумение, он далее старается приспособиться к непривычному новому состоянию. И домашние его, пережив первое понятное чувство потрясения, тоже пытаются так или иначе приспособиться; сестра сначала ухаживает за Грегором (кормит его, убирает в комнате) из жалости, другие домашние с трудом преодолевают чувство отвращения, стараясь еще и скрыть от окружающих эту домашнюю неприятность, — а потом, в конце концов, всем это надоедает, и смерть этого сына-жука они встречают с явным облегчением. В рассказе раскрыта трагедия одинокого, покинутого и чувствующего себя виноватым человека перед лицом абсурдной и бессмысленной судьбы. Драма «маленького» человека, столкнувшегося с непримиримым, непонятным и грандиозным роком, являющимся в различных проявлениях, столь же красочно описана в «Замке» и «Процессе» Замок (Das Schloss) Роман (незаконч., 1922, опубл. 1926) Действие происходит в Австро-Венгрии, до Ноябрьской революции 1918 г. К., молодой человек примерно тридцати лет, прибывает в Деревню поздним зимним вечером. Он устраивается на ночлег на постоялом дворе, в общей комнате среди крестьян, замечая, что хозяин чрезвычайно смущен приходом незнакомого гостя. Заснувшего К. будит сын смотрителя Замка, Шварцер, и вежливо объясняет, что без разрешения графа — владельца Замка и Деревни, здесь никому не разрешается жить или ночевать. К. сначала недоумевает и не принимает это заявление всерьез, но, видя, что его собираются выгнать среди ночи, с раздражением объясняет, что прибыл сюда по вызову графа, на работу в должности землемера. Вскоре должны подъехать его помощники с приборами. Шварцер звонит в Центральную канцелярию Замка и получает подтверждение словам К. Молодой человек отмечает для себя, что работают в Замке, как видно, на совесть, даже по ночам. Он понимает, что Замок «утвердил» за ним звание землемера, знает о нем все и рассчитывает держать в постоянном страхе. К. говорит себе, что его явно недооценивают, он будет пользоваться свободой и бороться. Утром К. отправляется к Замку, расположенному на горе. Дорога оказывается длинной, главная улица не ведет, а только приближается к Замку, а потом куда-то сворачивает. К. возвращается на постоялый двор, где его дожидаются два «помощника», незнакомые ему молодые парни. Они называют себя его «старыми» помощниками, хотя признают, что землемерную работу не знают. К. ясно, что они прикреплены к нему Замком для наблюдения. К. хочет ехать с ними на санях в Замок, но помощники заявляют, что без разрешения посторонним нет доступа в Замок. Тогда К. велит помощникам звонить в Замок и добиваться разрешения. Помощники звонят и мгновенно получают отрицательный ответ. К. сам снимает трубку и долго слышит непонятные звуки и гудение, прежде чем ему отвечает голос. К. мистифицирует его, говоря не от своего имени, а от имени помощников. В результате голос из Замка называет К. его «старым помощником» и дает категорический ответ — К. навсегда отказано в посещении Замка. В этот момент посыльный Варнава, молоденький парнишка со светлым открытым лицом, отличающимся от лиц местных крестьян с их «словно нарочно исковерканными физиономиями», передает К. письмо из Замка. В письме за подписью начальника канцелярии сообщается, что К. принят на службу к владельцу Замка, а непосредственным его начальником является староста Деревни. К. решает работать в Деревне, подальше от чиновников, рассчитывая стать «своим» среди крестьян и тем самым хоть чего-то добиться от Замка. Между строк он вычитывает в письме некую угрозу, вызов к борьбе, если К. согласится на роль простого работника в Деревне. К. понимает, что вокруг все уже знают о его прибытии, подглядывают и приглядываются к нему. Через Варнаву и его старшую сестру Ольгу К. попадает в гостиницу, предназначенную для господ из Замка, приезжающих в Деревню по делам. Ночевать в гостинице посторонним запрещается, место для К, — только в буфете. В этот раз здесь ночует важный чиновник Кламм, имя которого известно всем жителям Деревни, хотя мало кто может похвастаться, что видел его своими глазами, Буфетчица Фрида, подающая пиво господам и крестьянам, важная персона в гостинице. Это невзрачная девушка с печальными глазами и «жалким тельцем». К. поражен ее взглядом, полным особого превосходства, способным решить многие сложные вопросы. Ее взгляд убеждает К., что такие вопросы, касающиеся лично его, существуют. Фрида предлагает К. посмотреть на Кламма, находящегося в смежной с буфетом комнате, через потайной глазок. К. видит толстого, неуклюжего господина с обвисшими под тяжестью лет щеками. Фрида любовница этого влиятельного чиновника, поэтому и сама имеет большое влияние в Деревне. На должность буфетчицы она пробилась прямо из скотниц, и К. выражает восхищение ее силой воли. Он предлагает Фриде бросить Кламма и стать его любовницей. Фрида соглашается, и К. проводит ночь под стойкой буфета в ее объятиях. Когда под утро из-за стены раздается «повелительноравнодушный» зов Кламма, Фрида дважды с вызовом отвечает ему, что она занята с землемером. Следующую ночь К. проводит с Фридой в комнатенке на постоялом дворе, почти в одной постели с помощниками, от которых он не может избавиться. Теперь К. хочет поскорее жениться на Фриде, но прежде, через нее, намерен поговорить с Кламмом. Фрида, а затем хозяйка постоялого двора Гардена убеждают его, что это невозможно, что Кламм не будет, даже не может разговаривать с К., ведь господин Кламм — человек из Замка, а К. не из Замка и не из Деревни, он — «ничто», чужой и лишний. Хозяйка сожалеет, что Фрида «оставила орла» и «связалась со слепым кротом». Гардена признается К., что больше двадцати лет назад Кламм три раза вызывал ее к себе, четвертого раза не последовало. Она хранит как самые дорогие реликвии чепчик и платок, подаренные ей Кламмом, и фотографию курьера, через которого была вызвана первый раз. Гардена вышла замуж с ведома Кламма и долгие годы по ночам говорила с мужем только о Кламме. К. нигде еще не видел такого переплетения служебной и личной жизни, как здесь. От старосты К. узнает, что распоряжение о подготовке к прибытию землемера было им получено уже много лет назад. Староста сразу же отправил в канцелярию Замка ответ, что землемер никому не нужен в Деревне. Видимо, этот ответ попал не в тот отдел, произошла ошибка, признать которую было нельзя, потому что возможность ошибок в канцелярии исключена вообще, Однако контрольные инстанции позже признали ошибку, и один чиновник заболел. Незадолго до прибытия К. история пришла, наконец, к благополучному концу, то есть — к отказу от землемера. Неожиданное появление К. теперь сводит к нулю всю многолетнюю работу. В доме старосты и в амбарах хранится корреспонденция Замка. Жена старосты и помощники К. вытряхивают из шкафов все палки, но найти нужное распоряжение им так и не удается, как не удается и сложить папки на место. Под давлением Фриды К. принимает предложение старосты занять место школьного сторожа, хотя от учителя он узнает, что сторож нужен Деревне не больше, чем землемер. К. и его будущей жене негде жить, Фрида пытается создать подобие семейного уюта в одном из классов школы. К. приходит в гостиницу, чтобы застать там Кламма. В буфете он знакомится с преемницей Фриды, цветущей девицей Пепи, и выясняет от нее, где находится Кламм. К. долго подстерегает чиновника во дворе на морозе, но Кламм все же ускользает. Его секретарь требует от К. пройти процедуру «допроса», ответить на ряд вопросов для составления протокола, подшиваемого в канцелярии. Узнав, что сам Кламм за нехваткой времени протоколов не читает, К. убегает. По дороге он встречает Варнаву с письмом от Кламма, в котором тот одобряет землемерные работы, проводимые К. с его ведома, К. считает это недоразумением, которое Варнава должен разъяснить Кламму. Но Варнава уверен, что Кламм не станет и слушать его. К. с Фридой и помощниками спят в гимнастическом зале школы. Утром их застает в постели учительница Гиза и устраивает скандал, сбрасывая со стола линейкой остатки ужина на глазах у довольных детей. У Гизы есть поклонник из Замка — Шварцер, но она любит только кошек, а поклонника терпит. К. замечает, что за четыре дня совместной жизни с его невестой происходит странная перемена. Близость к Кламму придавала ей «безумное очарование», а теперь она «увядает» в его руках. Фрида страдает, видя, что К. мечтает лишь о встрече с Кламмом. Она допускает, что К. легко отдаст ее Кламму, если тот того потребует. Вдобавок она ревнует его к Ольге, сестре Варнавы. Ольга, умная и самоотверженная девушка, рассказывает К. грустную историю их семьи. Три года назад на одном из деревенских праздников чиновник Сортини не мог отвести глаз от младшей сестры, Амалии. Утром курьер доставил Амалии письмо, составленное в «гнусных выражениях», с требованием явиться в гостиницу к Сортини. Возмущенная девушка порвала письмо и бросила клочки в лицо посыльному, должностной особе. Она не пошла к чиновнику, а ни одного чиновника в Деревне не отталкивали. Совершив такие проступки, Амалия навлекла проклятие на свою семью, от которой отшатнулись все жители. Отец, лучший сапожник в Деревне, остался без заказов, лишился заработка. Он долго бегал за чиновниками, поджидая их у ворот Замка, молил о прощении, но его никто не желал выслушивать. Наказывать семью было излишним, атмосфера отчуждения вокруг нее сделала свое дело. Отец и мать с горя превратились в беспомощных инвалидов. Ольга понимала, что люди боялись Замка, они выжидали. Если бы семья замяла всю историю, вышла к односельчанам и объявила, что все улажено благодаря их связям, Деревня приняла бы это. А все члены семьи страдали и сидели дома, в результате они оказались исключенными из всех кругов общества. Терпят только Варнаву, как самого «невинного». Для семьи главное — чтобы он был официально оформлен на службе в Замке, но даже этого узнать точно нельзя. Возможно, решение о нем еще не принято, в Деревне в ходу поговорка: «Административные решения робки, как молоденькие девушки». Варнава имеет доступ к канцеляриям, но они — часть других канцелярий, потом идут барьеры, а за ними снова канцелярии. Барьеры есть кругом, так же как и чиновники. Варнава и рта не смеет раскрыть, выстаивая в канцеляриях. Он уже не верит, что его по-настоящему приняли на службу в Замке, и не проявляет рвения в передаче писем из Замка, делая это с опозданием. Ольга сознает зависимость семьи от Замка, от службы Варнавы, и чтобы получить хоть какую-то информацию, она спит со слугами чиновников на конюшне. Измученная неуверенностью в К., уставшая от неустроенной жизни, Фрида решает вернуться в буфет, Она берет с собой Иеремию, одного из помощников К., которого знает с детства, надеясь создать с ним семейный очаг. Секретарь Кламма Эрлангер хочет принять К. ночью в своем гостиничном номере. В коридоре уже ждут люди, в том числе знакомый К. конюх Герстекер. Все рады ночному вызову, сознают, что Эрлангер жертвует своим ночным сном по доброй воле, из чувства долга, ведь в его служебном расписании времени для поездок в Деревню нет. Так делают многие чиновники, проводя прием либо в буфете, либо в номере, по возможности за едой, а то даже и в постели. В коридоре К. случайно сталкивается с Фридой и пытается снова завоевать ее, не желая отдавать «неаппетитному» Иеремии. Но Фрида упрекает его в измене с девицами из «опозоренной семьи» и в равнодушии и убегает к заболевшему Иеремии. После встречи с Фридой К. не может найти комнату Эрлангера и заходит в ближайшую в надежде ненадолго соснуть. Там дремлет другой чиновник, Бюргель, который рад слушателю. Приглашенный им присесть, К. валится на его постель и засыпает под рассуждения чиновника о «непрерывности служебной процедуры». Вскоре его требует к себе Эрлангер. Стоя в дверях и собираясь уходить, секретарь говорит, что Кламму, привыкшему получать пиво из рук Фриды, появление новой служанки Пепи мешает в его ответственной работе. Это нарушение привычки, а малейшие помехи в работе следует устранять. К. должен обеспечить немедленное возвращение Фриды в буфет. Если он оправдает доверие в этом «небольшом дельце», это может оказаться полезным его карьере. Понимая полную бесполезность всех своих стараний, К. стоит в коридоре и наблюдает за оживлением, которое началось в пять часов утра. Шумные голоса чиновников за дверями напоминают ему «пробуждение в птичнике». Служители развозят тележку с документами и по списку раздают их чиновникам по комнатам. Если дверь не открывается, документы складываются на полу. Одни чиновники «отбиваются» от документов, другие, напротив, «претендуют», выхватывают, нервничают. Хозяин гостиницы гонит К., не имеющего права разгуливать здесь, «как скотина на выпасе». Он объясняет, что цель ночных вызовов состоит в том, чтобы побыстрее выслушать посетителя, чей вид днем господам чиновникам невыносим. Услышав, что К. побывал на приеме у двух секретарей из Замка, хозяин разрешает ему переночевать в пивном зале. Заменявшая Фриду краснощекая Пепи сокрушается, что ее счастье было так коротко. Кламм не появился, а ведь она готова была бы на своих руках отнести его в буфет. К. благодарит хозяйку гостиницы за ночлег. Она заводит с ним разговор о своих платьях, вспомнив его случайное замечание, которое ее задело. К. проявляет определенный интерес к внешности хозяйки, к ее нарядам, обнаруживает вкус и знание моды. Надменно, но заинтересованно хозяйка признает, что он может стать для нее незаменимым советчиком. Пусть он ждет ее вызова, когда прибудут новые наряды. Конюх Герстекер предлагает К. работу на конюшне. К. догадывается, что Герстекер с его помощью надеется чего-нибудь добиться у Эрлангера. Герстекер не отрицает этого и ведет К. в свой дом на ночлег. Мать Герстекера, читающая книгу при свете свечи, подает К. дрожащую руку и усаживает рядом с собой. Франс Кафка. Притчи. Род. в Праге. Нем. община. Дома говорили по-чешски, писал по-немецки. На стыке культур, диалог культур, стран, эпох. Вокруг безразл. предметы, воспр. себя как постороннее. Полное неумение вписаться в к-то систему, т.к. это требует твоей тотальной смерти. Системы слишком замкнуты. Завещал сжечь свои произведения: Америка, Процесс, Замок. Кафка восприним. как некий пророк (т.к. предсказал почти все, что произ. в 20 в). Кафка был чудовищн. пессимистом (Шопенгауэр). Не революционер. «Тихий интеллектуал». Большое негативное влияние оказал на К его отец. Как некая инстанция, вмешивался в его жизнь => определен. отнош. к Богу. Осн. принцип = трансцендентность Бога. Вынесенность за пределы мира. Призрачный и символичный характер власти. Бог и власть не верифицированы. Влияние есть, но проверить его нельзя. Бог не счит. с нашими интересами и слабостями, логикой. Б. враждебен нам или безразличен. Требует от нас преодоления человеческого, а для К. это = смерти. Мы не ощущаем, но чувствуем влияние Б. Не понимаем, что от нас ему нужно. Специфическое отношения с богом, властью, т.е. всякой трансцендентной силой. Чтобы вписаться в какую-то систему, надо отказаться от антропоцентр. т.зр., от своего «я», от субъективности стать частью нек. тотальной системы. Принцип бога - принцип отчуждения между людьми. «Превращение» («Человек-насекомое», «Метаморфозы») Абсурдный мир. Новый взгляд. Действие происх. вне времени и места. Предельно сужено. Семья: сын и дочь. Но в действ. показывает, что на самом деле нет родств. связей, дружбы, отношения - фикция. Изменение сознания гл. героя. Превращается в жука => у остал. чл. семьи негативное отношение. Грегор понимает, что чел. отношения фиктивны. Отрешившись от мира, от чел. связей, он понял, что Бог - отсутствие смысла, а все чел-е лживо, поверхностно, недолговечно. Понимание принципа, на кот. строится мир = принцип отчуждения. Превращаясь в насекомое лишается антропоцентр. т. зр. «В исправительной колонии» О власти. Неизвестно, где происх. действ. Приглашение присутств. на казни. Власть в сознании намного опаснее, чем на расстоянии. Метафора власти, кот. вписывает человека в свое пространство, кот. проникает в подсознание, стан. частью сентенции. Идея власти в человеке. Чтобы проникнуться идеей власти, надо очиститься от идей чел. Офицер сам не явл. частью власти, сопротивляется системе, противостоит, поэтому такой финал. Машина его уничтожает. Власть = насилие - Кафка это понимал еще в 1910е гг. Манн Доктор Фаустус Рассказ ведется от лица доктора философии Серенуса Цейтблома. Родившись в 1883 г., он оканчивает гимназию городка Кайзерсашерна, потом университет, становится преподавателем классических языков и обзаводится семьей. Адриан Леверкюн на два года моложе. Раннее детство он проводит в родительском поместье, недалеко от Кайзерсашерна. Весь уклад жизни семьи, в которой ещё двое детей, воплощает добропорядочность и прочную приверженность традиции. В Адриане рано проявляются способности к наукам, и его отдают в гимназию. В городе он живет в доме дядюшки, который держит магазин музыкальных инструментов. Несмотря на блестящие успехи в учебе, мальчик отличается несколько высокомерным и скрытным нравом и не по годам любит одиночество. В четырнадцатилетнем возрасте Адриан впервые обнаруживает интерес к музыке и по совету дяди начинает брать уроки у музыканта Венделя Кречмара. Тот, несмотря на сильное заикание, читает увлекательные публичные лекции по теории и истории музыки и прививает молодым людям тонкий музыкальный вкус. По окончании гимназии Адриан Леверкюн изучает богословие в университете города Галле, куда перебирается и Цейтблом. Среди профессоров оказывается немало интересных людей: так, преподаватель психологии религии Шлепфус излагает своим ученикам теорию о реальном присутствии магии и демонизма в человеческой жизни. Наблюдая Адриана в обществе сверстников, Цейтблом все более убеждается в незаурядности его натуры. Леверкюн продолжает поддерживать связь с Кречмаром и, когда того приглашают в консерваторию в Лейпциге, переезжает тоже. Он разочаровывается в богословии и теперь изучает философию, но сам все больше тяготеет к музыке. Однако Кречмар считает, что атмосфера такого учебного заведения, как консерватория, для его таланта может оказаться губительной. В день приезда в Лейпциг Адриана вместо харчевни приводят в публичный дом. К чуждому распутства юноше подходит девушка с миндалевидными глазами и пытается погладить по щеке; он бросается прочь. С тех пор её образ не покидает его, однако проходит год, прежде чем юноша решается её найти. Ему приходится ехать за ней в Братиславу, но, когда Адриан наконец находит девушку, та предупреждает его, что больна сифилисом; тем не менее он настаивает на близости. Вернувшись в Лейпциг, Адриан возобновляет занятия, но вскоре оказывается вынужден обратиться к врачу. Не доведя лечение до конца, врач внезапно умирает. Попытка найти другого лекаря также оканчивается безуспешно: врача арестовывают. Больше юноша решает не лечиться. Он увлеченно сочиняет. Самым знаменательным его творением того периода становится цикл песен на стихи поэта-романтика Брентано. В Лейпциге Леверкюн сводит знакомство с поэтом и переводчиком Шильдкнапом, которого уговаривает сочинить оперное либретто по пьесе Шекспира «Бесплодные усилия любви». В 1910 г. Кречмар получает пост главного дирижера Любекского театра, а Леверкюн переезжает в Мюнхен, где снимает комнату у вдовы сенатора по фамилии Родде и двух её взрослых дочерей — Инесы и Клариссы. В доме регулярно устраиваются званые вечера, и среди новых знакомых Леверкюна много артистической публики, в частности талантливый молодой скрипач Рудольф Швердтфегер. Он настойчиво ищет дружбы Адриана и даже просит написать для него скрипичный концерт. Вскоре в Мюнхен переезжает и Шильдкнап. Нигде не находя себе покоя, Леверкюн уезжает в Италию вдвоем с Шильдкнапом. Жаркое лето они коротают в горном селении Палестрина. Там его навещают супруги Цейтблом. Адриан много работает над оперой, и Цейтблом находит его музыку в высшей степени удивительной и новаторской. Здесь с Леверкюном происходит эпизод, детальное описание которого много позже обнаруживает в его нотной тетради Серенус Цейтблом. Ему является сам дьявол и объявляет о своей причастности к тайной болезни Адриана и неустанном внимании к его судьбе. Сатана прочит Леверкюну выдающуюся роль в культуре нации, роль провозвестника новой эры, названной им «эрой новейшего варварства». Дьявол заявляет, что, осознанно заразившись нехорошей болезнью, Адриан заключил сделку с силами зла, с тех пор для него идет отсчет времени, и через двадцать четыре года сатана призовет его к себе. Но есть одно условие: Леверкюн должен навсегда отказаться от любви. Осенью 1912 г. друзья возвращаются из Италии, и Адриан снимает комнату в поместье Швейгештилей, недалеко от Мюнхена, которое примечает ещё раньше, во время своих загородных прогулок: это место удивительно походит на хутор его родителей. Сюда к нему начинают наведываться мюнхенские друзья и знакомые. Закончив оперу, Леверкюн снова увлекается сочинением вокальных пьес. В силу своего новаторства они не встречают признания широкой публики, но исполняются во многих филармониях Германии и приносят автору известность. В 1914 г. он пишет симфонию «Чудеса Вселенной». Начавшаяся мировая война Леверкюна никак не затрагивает, он продолжает жить в доме Швейгештилей и по-прежнему много работает. Инеса Родде Тем временем выходит замуж за профессора по фамилии Инститорис, хотя сгорает от невысказанной любви к Швердтфегеру, в чем сама признается автору. Вскоре она вступает в связь со скрипачом, мучаясь, однако, сознанием неизбежности разрыва. Её сестра Кларисса тоже покидает родной дом, дабы безраздельно посвятить себя сцене, а стареющая сенаторша Родде перебирается в Пфейферинг и селится недалеко от Леверкюна, который в это время уже Принимается за ораторию «Апокалипсис». Он задумывает своей демонической музыкой показать человечеству ту черту, к которой оно Приближается. Весной 1922 г. в Пфейферийг к матери возвращается Кларисса Родде. Пережив творческий крах и крушение надежд на личное счастье, она кончает счеты с жизнью, выпивая яд. Леверкюн наконец внимает просьбам Швердтфегера и посвящает ему концерт, который имеет шумный успех. Повторное его исполнение проходит в Цюрихе, где Адриан и Рудольф знакомятся с театральной художницей Мари Годе. Спустя несколько месяцев она приезжает в Мюнхен, а через считанные дни скрипач просит Леверкюна его посватать. Тот нехотя соглашается и признается, что и сам немного влюблен. Через два дня все уже знают о помолвке Рудольфа с Мари. Свадьба должна состояться в Париже, где у скрипача новый контракт. Но по дороге с прощального концерта в Мюнхене он встречает смерть от руки Инесы Родде, которая в порыве ревности стреляет в него прямо в трамвае. Через год после трагедии наконец публично исполняется «Апокалипсис». Концерт проходит с сенсационным успехом, но автор в силу большой душевной подавленности на нем не присутствует. Композитор продолжает писать дивные камерные пьесы, одновременно у него зреет план кантаты «Плач доктора Фаустуса». Летом 1928 г. к Леверкюну в Пфейферинг привозят погостить младшего племянника, пятилетнего Непомука Шнейдевейна. Адриан всем сердцем привязывается к обаятельному и кроткому малышу, близость которого составляет едва ли не самую светлую полосу в его жизни. Но спустя два месяца мальчик заболевает менингитом и в считанные дни в муках умирает. Врачи оказываются бессильны. Следующие два года становятся для Леверкюна годами напряженной творческой активности: он пишет свою кантату. В мае 1930 г. он Приглашает друзей и знакомых прослушать его новое сочинение. Собирается человек тридцать гостей, и тогда он произносит исповедь, в которой признается, что все созданное им на протяжении последних двадцати четырех лет — промысел сатаны. Его невольные попытки нарушить запрет дьявола на любовь (дружба с юношей-скрипачом, намерение жениться и даже любовь к невинному ребенку) приводят к гибели всех, на кого направлена его привязанность, вот почему он считает себя не только грешником, но и убийцей. Шокированные, многие уходят. Леверкюн начинает было играть на рояле свое творение, но вдруг Падает на пол, а когда приходит в себя, начинают проявляться признаки безумия. После трех месяцев лечения в клинике матери разрешают забрать его домой, и она до конца дней ухаживает за ним, как за, малым ребенком. Когда в 1935 г. Цейтблом приезжает поздравить друга с пятидесятилетием, тот его не узнает, а ещё через пять лет гениальный композитор умирает. Повествование перемежается авторскими отступлениями о современной ему Германии, полными драматизма рассуждениями о трагической участи «государства-чудовища», о неизбежном крахе нации, вздумавшей поставить себя над миром; автор проклинает власть, погубившую собственный народ под лозунгами его процветания. ***** Это трагический роман, выросший из пережитого человечеством в годы фашизма и мировой войны, лишь внешне построен как последовательное хронологическое жизнеописание композитора Адриана Леверкюна. Речь идет не о выдвинутых на передний план предметах, а об отражении на разных плоскостях все тех же нескольких важных для автора тем. О том же самом толкует автор и когда в романе заходит разговор о природе музыки. Музыка в понимании Кречмара и в творчестве Леверкюна и архисистемна, и в то же время иррациональна. На примере истории музыки в ткань произведения вплетены идеи о кризисе европейского гуманизма, питавшего культуру со времен Возрождения. ,концепция, согласно которой вслед за горделивым вознесением и отрывом самонадеянного «я» от природы, вслед за последовавшими за этим муками его невыносимой изолированности происходит возврат личности к мистическому, элементарному и инстинктивному, к иррациональным основам жизни. Роман, рассказывающий о трагической жизни Леворкюна, согласившегося, как Фауст из средневековых немецких народных книг, на сговор с чертом (не ради познания, а ради неограниченных возможностей в музыкальном творчестве), роман, повествующий о расплате не только гибелью, но и невозможностью для героя любить, «озвучен» контрапунктом многих мотивов и тем. Основные темы произведения: темы гордости, соблазна, потеря человечности, гуманности, цена власти и высокого положения, падение духовности, гуманности в Германии в преддверии Второй МВ. ТОМАС МАНН. "Доктор Фаустус" (1947г.) Подведен итог 1 половине 20 века. Мировая литература реагирует на то, что с концом воины начинается современная эпоха. Он был первым, кто подвел итоги. Это рубежное произведение, одно из самых известных, сложных, один из самых последовательных вариантов литературы. История жизни Адриана Леверкюна - это метафора важных, достаточно абстрактных вещей. Манн выбирает довольно сложную структуру, каркас который трещит под тяжестью. Во-первых, Адриан воспринимается как воплощение Фауста (продавшего душу дьяволу). Если приглядимся поближе, то мы увидим, что соблюдены все каноны. Манн говорит о Фаусте другом, ни в коем случае не о таком, как у Гете. Им движет гордыня и холодность души. Томас помогает вспомнить из народной книжки конца 16 века. Манн — мастер лейтмотива. Холодность души, а кто холоден — тот становился добычей дьявола. Вот набор ассоциаций, вспоминается Данте. Встреча с гетерой Эсмеральдой (есть такая бабочка, которая мимикрирует — изменяет цвет). Она награждает Леверкюна болезнью, которая вот так же скрывается в его теле. Эсмерааьда предупреждала о том, что больна. Он же испытывает себя, как далеко он может зайти. Это эгоцентрум, любование. Судьба предоставляет ему шансы. Последний шанс — эхо — мальчик, который заболевает менингитом. Он полюбил этого мальчика. Если этот мир допускает страдания, значит, этот мир стоит на зле, а я буду поклоняться этому злу. И тут приходит черт. История выдержана в определенном ключе. Леверкюн заплатил собственной дезинтеграцией, но когда эта музыка исполняется, она ввергает слушателя в ужас. Наряду с темой Фауста образованный немецкий читатель видит, что биография Леверкюна — это парафраз на тему Фридриха Нищие. Годы жизни: 1885-1940. Этапы жизни те же самые. Леверкюн говорит цитатами из Ницше (особенно встреча, где он говорит об искусстве). Но фаустовский мотив расширяет образ Леверкюна. Манн в 1943 голу начат писать записки о Леверкюне, закончил — в 1945г. Фаустовкий пласт (время сложения этих легенд - - 15-1 бвв.) Т.о. цепочка протяженности романа очень длительна, с 15 века до 1940 года. Новое время в истории отсчитывают с начала эпохи Великих географических открытий (конец 15 — качаю 16 века). 16 век — это век, в котором было положено начало движения Реформации. Мотив Фауста — это не просто сказка, это одна из первых попыток осмыслить то новое, что появляется в характере человека, когда меняется мир и меняется сам человек. 1945 год — это рубеж в новейшей истории. Томас Манн начал писать роман в 1943 году. Это время совпадает. Цейтблан (?) завершает свое повествование в 1945 году. "Боже, помилуй моего друга, мою страну!" — последние слова в записках Цейтблана. Временной режим романа четко показывает, что Манн не рассматривает итог 1945г. 1885г. -- год рождения Леверкюна — год начала формирования империи. Фаустовский мотив раздвигает временные рамки романа до 16 века, когда формируется новое отношение к миру и к себе, когда начинается развитие буржуазного общества. Религиозный вопрос — это настроение, идеология 3-го сословия. Об этих сторонах Манн пишет. Что есть такое: "Мое я" может утвердиться в этом мире. Это выделение человека, несколько самодостаточный индивидуум. С этого все начинается и все приходит к краху в 1945 году. По сути Манн оценивает судьбу цивилизации. Финальная катастрофа — это оценка эпохи. По Манну это закономерно. Самодостаточность индивидуума стала двигать прогресс этого мира, но одновременно стала закладывать мину эгоизма. Где граница между любовью к себе и безразличием к другим? Холодность Леверкюна — это эгоизм. Манн оценивает один из осуществившихся вариантов жизни. Леверкюн не смог перешагнуть через эту холодность. Любовь Леверкюна к музыке, племяннику и т.д. иногда пересиливает его любовь к себе. Именно эта точка зрения привела его к краху. Эгоизм дал обществу огромные возможности и он же привел его к краху. Искусство, философия привели к "окостенению" мира, к его краху. Какую музыку по качеству написал Леверкюн? Одно время он писал музыку по Стравинскому, затем набрел на Шомберга, где на гармонии все строилось, когда чем ближе к 20 веку, гармония чаще всего не использовалась, более того – они дисгармоничны. Это материализовано не только в музыке, но и в философии музыки. И Леверкюн хочет создать такое произведение, кот. "снимет 9 симфонию Бетховена". А 9 симфония Бетховена — по всем своим канонам и девизом из Шиллера: "Из страдания к радости". А Леверкюн хочет написать музыку, эпиграфом к кот. было бы "через радость к страданиям". Все наоборот. 9 симфония — одно из высших достижений искусства, прославляющих человека. Через драматизм, через трагедию человек приходит к высшей гармонии. Ницше как раз создавал философию, в т.ч. и философию искусства, кот. тоже работала на разрушение гармонии. С точки зрения Ницше разные эпохи рождают разные типы искусства. И вот наступает эпоха (Дионисийское искусство) — р. (?) Встречаются Леверкюн и Черт, они собеседуют не только цитатами Ницше, Леверкюн в этот момент читает книжку датского философа Киркегора (?). "Моцарт, Дон Жуан". А Киркегор одним из основоположников философии экзистенцнонализм — философия существования, основы которой хаос, неопределенность бытия, неуправляемость. Киркигор здесь тоже присутствует, Манн здесь упоминает всех, кто способствовал разрушению гармонического мировосприятия. Соответственно катастрофа 1943-1945гг. — итог длительного развития. Не зря этот роман считается одним из лучших романов 20 века, одним из самых важных. Этим романом Манн подвел черту не только в своем творчестве (после этого он создает ряд произведений), он подводит черту развития немецкого искусства. Этот роман масштабен невероятно, как итог, осмысляет колоссальный период в истории человечества). После 1945 года начинается новая эпоха со всех точек зрения в социальном, политическом, экономическом, философском, культурном плане. Томас Манн понял это раньше других. В 1947 году роман выходит в свет. И тут встал вопрос: что будет? После войны этот вопрос занимал всех и вся. Вариантов ответов было много. С одной стороны — оптимизм, а с другой - - пессимизм, прямо пессимизм не прямолинейный. Человечество стало держать и ощущать себя "скромнее", прежде всего потому, что человеку в связи с открытиями в науке и технике открывается средство, как убивать себе подобных. Поэтому во 2 половине 40-50-х годов вспыхивает новая звезда в философии — экзистенциализм. Эта философия, складывавшаяся достаточно давно, на рубеже 19 и 20 веков, обретает широкую популярность после войны по 2 причинам: 1) базовые идеи: мир бытия - хаос, абсурд, нечто, что не имеет ни причин, ни следствий, нечто, что невозможно познать и, соответственно, чем невозможно управлять, и человек перед лицом этого бытия бессилен, он лишь частичка, слабо собой управляющая и потому совершенно не обладающая способностью управлять миром. Разговоры о том, что мир управляем -- это все разговоры прошлых философских систем. Единственное, на что может рассчитывать человек в этом новом качестве — гуманизм. Для них гуманизм.—-это возможность человека заниматься самопознанием. Познать мир внешний, других людей человеку не дано. Единственное — познать самого себя. Обратись к себе, и вот когда ты примешь эту картину мира, ты обретешь, что у человека на самом деле колоссальные возможности, когда он поймет, что он одинок,. что нет никаких связей, и тогда мы лишимся необходимости следовать всем правилам, принципам, установкам, законам, то, что надо сделать это... или другое. Вам говорят, что улицу надо переходить в положенном месте, а экзистенционалисты этой связи не видят. Автомобиль сам по себе, вы сами по себе, улица сама по себе, т.е. не нужно учитывать никаких правил, следовательно, человек свободен от всех правил, установок, кот. человечество веками культивировало. Следовательно, принявший экзистенционалистский взгляд человек приобретает невероятную внутреннюю свободу своего существования. 2) 2 категория – категория случайности: все происходит, потому что происходит. Это все классические постулаты раннего экзистенционализма. "Жизнь — это не проблема (большая, состоящая из цепочки маленьких), которую надо решить, а реальность, которую надо пережить" (Киркегор). Эта реальность состоит из мгновений. Надо пережить каждое из этих мгновений. Причем солнце светит, ветер дует, нога болит или не болит, настроение хорошее или не хорошее — каждое мгновение надо воспринять. Философия привлекательная для этого времени. Эта философия взрастила свою литературу. Причина очевидна. Например, говорят, что романтическая литература связана с философией Шлегеля. Художественные образы. А есть философии, которые цитатами напрямую позицией входят в литературу. "Монахиня" Дидро. Где философия? Комплексов масса. Экзистенционалистская философия, говорящая, что мир состоит из отдельных объектов, по схемам не сводимым. А на уровне описания мира через отдельные объекты, явления работает прежде всего литература, художественная литература, и потому многие философские идеи очень хорошо представлять через художественный текст, а не через научный. Обратились к эссе, в эпоху Просвещения эссе граничит между научной и художественной. Через художественные произведения, доступные просты смертным, идеи экзистенцнонализма вошли в историю. Напомним его вкратце. Будущий композитор и его будущий биограф родились и воспитывались в маленьком вымышленном немецком городке Кайзерсашерн. Первым музыкальным наставником Адриана стал провинциальный музыкальный критик и композитор, симпатичный хромой заика Вендель Кречмар. Одна из его лекций по истории музыки, прочитанная в полупустом зале для узкого круга любителей и посвященная последней сонате Бетховена ор. 111 до минор, No 32, приводится в романе полностью (о важности роли Бетховена см. ниже). Вообще, читатель скоро привыкает к тому, что в романе приведено множество длинных и вполне профессионально-скучных рассуждений о музыке, в частности о выдуманной Томасом Манном музыке самого Леверкюна (ср. философии вымысла). Юношей Адриан, удививший всех родственников, поступает на богословский факультет университета в Гаале, но через год бросает его и полностью отдает себя сочинению музыки. Леверкюн переезжает в Лейпциг, друзья на время расстаются. Из Лейпцига повествователь получает от Леверкюна письмо, где он рассказывает ему случай, который сыграл роковую роль во всей его дальнейшей жизни. Какой-то полубродяга, прикинувшись гидом, неожиданно приводит Адриана в публичный дом, где он влюбляется в проститутку, но вначале от стеснительности убегает. Затем из дальнейшего изложения мы узнаем, что Адриан нашел девушку и она заразила его сифилисом. Он пытался лечиться, но обе попытки заканчивались странным образом. Первого доктора он нашел умершим, придя к нему в очередной раз на прием, а второго - при тех же обстоятельствах - на глазах у Леверкюна неизвестно за что арестовала полиция. Ясно, что судьбе почему-то неугодно было, чтобы будущий гениальный композитор излечился от дурной болезни. Леверкюн изобретает новую систему музыкального языка, причем на сей раз Томас Манн выдает за вымышленное вполне реальное додекафонию, "композицию на основе двенадцати соотнесенных между собой тонов", разработанную Арнольдом Шенбергом, современником Манна, великим композитором и теоретиком (кстати, Шенберг был немало возмущен, прочитав роман Томаса Манна, что тот присвоил его интеллектуальную собственность, так что Манну даже пришлось во втором издании сделать в конце романа соответствующую приписку о том, что двенадцатитоновая система принадлежит не ему, а Шенбергу). Однажды Адриан уезжает на отдых в Италию, и здесь с ним приключается второе роковое событие, о котором Цейтблом, а вслед за ним и читатель узнает из дневниковой записи (сделанной Адрианом сразу после случившегося и найденной после его смерти в его бумагах). Это описание посвящено тому, что однажды средь бела дня к Леверкюну пришел черт и после долгой дискуссии заключил с ним договор, смысл которого состоял в том, что больному сифилисом композитору (а заразили его споспешники черта, и они же убрали докторов) дается 24 года (по количеству тональностей в темперированном строе, как бы по году на тональность - намек на "Хорошо темперированный клавир" И. - С. Баха: 24 прелюдии и фуги, написанные на 24 тональности) на то, чтобы он писал гениальную музыку. При этом силы ада запрещают ему чувство любви, он должен быть холоден до конца дней, а по истечении срока черт заберет его в ад. Из приведенной записи непонятно, является ли она бредом не на шутку разболевшегося и нервозного композитора (именно так страстно хочется думать и самому Адриану) либо это произошло в реальности (в какой-то из реальностей - ср. семантика возможных миров). Итак, дьявол удаляется, а новоиспеченный доктор Фауст действительно начинает писать одно за другим гениальные произведения. Он уединяется в одиноком доме в пригороде Мюнхена, где за ним ухаживает семья хозяйки и изредка посещают друзья. Он замыкается в себе (по характеру Леверкюн, конечно, шизоид-аутист, как и его создатель - см. характерология, аутистическое мышление) и старается никого не любить. Впрочем, с ним все-таки происходят две связанные между собой истории, которые заканчиваются трагически. Интимная связь имеет место, по всей видимости, между ним и его молодым другом скрипачом Рудольфом Швердфегером, на что лишь намекает старомодный Цейтблом. Потом Леверкюн встречает прекрасную женщину, Мари Годо, на которой хочет жениться. Однако от стеснения он не идет объясняться сам, а посылает своего друга-скрипача. В результате тот сам влюбляется в Мари и женится на ней, после чего его убивает бывшая возлюбленная. Интрига этой истории повторяет сюжет комедии Шекспира "Бесплодные усилия любви", на основе которой за несколько лет до происшедшего Леверкюн написал одноименную оперу, так что невольно приходит в голову, что он бессознательно (см. бессознательное) подстраивает, провоцирует свою неудачу. Сам-то он, разумеется, уверен, что все это проделки черта, который убрал с его жизненного пути (как в свое время врачей) двух любимых людей, поскольку Леверкюн пытался нарушить договор, в котором было сказано: "Не возлюби!" Перед финалом в доме Адриана появляется прекрасный мальчик, сын его умершей сестры. Композитор очень привязывается к нему, но ребенок заболевает и умирает. Тогда, совершенно уверившись в силе договора, композитор постепенно начинает сходить с ума. В конце романа Леверкюн сочиняет ораторию "Плач доктора Фаустуса". Он собирает у себя знакомых и рассказывает им о сделке между ним и дьяволом. Гости с возмущением уходят: кто-то принял это за дурную шутку, кто-то решил, что перед ними умалишенный, а Леверкюн, сев за рояль и успев сыграть только первый аккорд своего опуса, теряет сознание, а вместе с ним - до конца жизни - рассудок. Д. Ф. - ярчайшее произведение европейского неомифологизма , где в роли мифа выступают легенды о докторе Иоганне Фаусте, маге и чародее, якобы жившем в ХVI в. в Германии и продавшем душу дьяволу, за что обрел магические способности, например к некромантии - он мог воскрешать мертвых и даже женился на самой Елене Троянской. Кончаются легенды тем, что дьявол душит Фауста и уносит к себе в ад. Бунтарская фигура доктора Фауста на протяжении нескольких веков после Реформации становилась все более символической, пока ее окончательно не возвеличил Гете, который первым в своем варианте этой легенды вырвал Фауста из когтей дьявола, и знаменитый культуролог ХХ в. Освальд Шпенглер не назвал всю послереформационную культуру фаустианской. Фауст постренессанса был фигурой, альтернативной средневековому идеалу - Иисусу Христу, так как Фауст олицетворял секуляризацию общественной и индивидуальной жизни, он стал символом Нового времени. Сам же доктор Фауст, как изображают его народные книги, давал полное основание для со-, противопоставления своей персоны и Спасителя. Так, о нем говорится: "В чудесах он был готов соперничать с самим Христом и самонадеянно говорил, будто берется в любое время и сколько угодно раз совершить то, что совершал Спаситель". На первый взгляд вызывает удивление, что Томас Манн как будто поворачивает вспять традицию возвеличивания фигуры Фауста, возвращаясь к средневековому образу (Гете в романе не упомянут ни разу). Здесь все объясняет время - время, в которое писался роман, и время, в котором происходит его действие. Это последнее разделено на время писания Цейтбломом биографии Леверкюна и время самой жизни Леверкюна. Цейтблом описывает жизнь великого немецкого композитора (который к тому времени уже умер), находясь в Мюнхене с 1943 по 1945 год, под взрывы бомб англичан и американцев; повествование о композиторе, заключившем в бреду сделку с чертом, пишется на сцене конца второй мировой войны и краха гитлеризма. Томас Манн, обращаясь к традиции средневекового - осуждающего - отношения к Фаусту, хочет сказать, что он отрицает волюнтаризм таких умов, как Ницше и Вагнер, мыслями и творчеством которых злоупотребили Гитлер и его присные. Все же Д. Ф. - роман не о политике, а о творчестве. Почему никому не сделавший зла Адриан Леверкюн должен, как это следует из логики повествования, отвечать за бесчинства нацизма? Смысл этой расплаты в том, что художник не должен замыкаться в себе, отрываться от культуры своего народа. Это второе и производное. Первое и главное состоит в том, что, обуянный гордыней своего гения, художник (а гордыня единственный несомненный смертный грех Адриана Леверкюна) слишком большое значение придает своему творчеству, он рассматривает творчество как Творение, узурпируя функцию Бога и тем самым занимая место Люцифера. В романе все время идет игра смыслами слова Werk, которое означает произведение, опус, творчество, работу и Творение. В этом смысл длинной интертекстовой отсылки к "Братьям Карамазовым" Достоевского (см. интертекст) - беседа Леверкюна с чертом и разговор Ивана Карамазова с чертом. Иван Карамазов - автор самого запомнившегося в культуре волюнтаристского и ницшеанского лозунга: "Если Бога нет, то все дозволено". Именно в узурпации Творения обвиняет великий писатель своего гениального героя и, отчасти, по-видимому, и самого себя. С точки зрения явного противопоставления гордыни/смирения просматривается скрытое (впрочем, не слишком глубоко) противопоставление Леверкюна Бетховену, создавшему в своей последней, Девятой симфонии хор на слова из оды Шиллера "К радости". Леверкюн же говорит, когда его любимый племянник умирает (это тоже своеобразная интертекстовая реминисценция - у Бетховена был племянник Карл, которого он очень любил), что надо отнять у людей Девятую симфонию: Брехт - "Матушка Кураж и ее дети" (1939). Хроника из времен Тридцатилетней войны (1939) 1. Весна 1624 г. Армия шведского короля собирает солдат для похода на Польшу. Фельдфебель и вербовщик признают только войну учредителем общественного порядка и цивилизации. Где нет войны, какая там мораль: каждый бредет куда хочет, говорит что хочет, ест что хочет — ни приказа, ни пайка, ни учета! Два парня вкатывают фургон матушки Кураж, маркитантки Второго Финляндского полка. Вот что она поет: «Эй, командир, дай знак привала, / Своих солдат побереги! / Успеешь в бой, пускай сначала / Пехота сменит сапоги. / И вшей кормить под гул орудий, / И жить, и превращаться в прах — / Приятней людям, если люди / Хотя бы в новых сапогах. / Эй, христиане, тает лед, / Спят мертвецы в могильной мгле. / Вставайте! Всем пора в поход, / Кто жив и дышит на земле!» Родом она баварка, и настоящее ее имя Анна Фирлинг, а прозвище Кураж она получила за то, что ни под бомбами, ни под пулями никогда не бросала свой фургон с товаром. Дети ее — сыновья и немая дочь Катрин — настоящие дети войны: каждый имеет свою фамилию, и отцы их — солдаты разных армий, воевавшие под знаменами разных вероисповеданий, — все уже убиты или сгинули неизвестно куда. Вербовщик интересуется ее взрослыми сыновьями, но Кураж не хочет, чтобы они шли в солдаты: кормится войной, а войне платить оброк не хочет! Она начинает гадать и, чтобы напугать детей, устраивает так, что каждый из них получает бумажку с черным крестом — метку смерти. И мошенничество становится зловещим пророчеством. Вот уже вербовщик ловко уводит ее старшего сына Эйлифа, пока матушка Кураж торгуется с фельдфебелем. И ничего не поделаешь: надо поспевать за своим полком. Двое ее оставшихся детей впрягаются в фургон. 2. В 1625—1626 гг. мамаша Кураж колесит по Польше в обозе шведской армии. Вот она принесла каплуна повару командующего и умело торгуется с ним. В это время командующий в своей палатке принимает ее сына, храбреца Эйлифа, который совершил геройский подвиг: бесстрашно отбил у превосходящих сил крестьян несколько быков. Эйлиф поет о том, что говорят солдаты своим женам, матушка Кураж поет другой куплет — о том, что жены говорят солдатам. Солдаты толкуют о своей храбрости и удаче, их жены — о том, как мало значат подвиги и награды для тех, кто обречен на гибель. Мать и сын рады неожиданной встрече. 3. Прошли еще три года войны. Мирная картина бивака потрепанного в боях Финляндского полка нарушается внезапным наступлением императорских войск. Мамаша Кураж в плену, но она успевает заменить лютеранское полковое знамя над своим фургоном на католическое. Оказавшийся здесь полковой священник успевает сменить пасторское платье на одежду подручного маркитантки. Однако императорские солдаты выслеживают и хватают младшего сына Кураж, простака Швейцеркаса. Они требуют, чтобы он выдал доверенную ему полковую казну. Честный Швейцеркас не может этого сделать и должен быть расстрелян. Чтобы спасти его, надо заплатить двести гульденов — все, что мамаша Кураж может выручить за свой фургон. Надо поторговаться: нельзя ли спасти жизнь сына за 120 или за 150 гульденов? Нельзя. Она согласна отдать все, но уже слишком поздно. Солдаты приносят тело ее сына, и мамаша Кураж должна теперь сказать, что не знает его, ей же надо сохранить по крайней мере свой фургон. 4. Песня о Великой капитуляции: «Кое-кто пытался сдвинуть горы, / С неба снять звезду, поймать рукою дым. / Но такие убеждались скоро, / Что усилья эти не по ним. / А скворец поет: / Перебейся год, / Надо со всеми в ряд шагать, / Надо подождать, / Лучше промолчать!» 5. Прошло два года. Война захватывает все новые пространства. Не зная отдыха, мамаша Кураж со своим фургончиком проходит Польшу, Моравию, Баварию, Италию и снова Баварию. 1631 г. Победа Тилли при Магдебурге стоит мамаше Кураж четырех офицерских сорочек, которые ее сердобольная дочь разрывает на бинты для раненых. 6. Близ города Ингольштадта в Баварии Кураж присутствует на похоронах главнокомандующего императорских войск Тилли. Полковой священник, ее подручный, сетует, что на этой должности его способности пропадают втуне. Солдаты-мародеры нападают на немую Катрин и сильно разбивают ей лицо. 1632 г. 7. Мамаша Кураж на вершине делового успеха: фургон полон новым товаром, на шее у хозяйки связка серебряных талеров. «Все-таки вы не убедите меня, что война — это дерьмо». Слабых она уничтожает, но им и в мирное время несладко. Зато уж своих она кормит как следует. 8. В том же году в битве при Лютцене погибает шведский король Густав-Адольф. Мир объявлен, и это серьезная проблема. Мир грозит мамаше Кураж разорением. Эйлиф, смелый сын мамаши Кураж, продолжает грабить и убивать крестьян, в мирное время эти подвиги сочли излишними. Солдат умирает, как разбойник, а многим ли он отличался от него? Мир между тем оказался очень непрочен. Мамаша Кураж вновь впрягается в свой фургон. Вместе с новым подручным, бывшим поваром командующего, который изловчился заменить слишком мягкосердечного полкового священника. 9. Уже шестнадцать лет длится великая война за веру. Германия лишилась доброй половины жителей. В землях, когда-то процветавших, теперь царит голод. По сожженным городам рыщут волки. Осенью 1634 г. мы встречаем Кураж в Германии, в Сосновых горах, в стороне от военной дороги, по которой движутся шведские войска. Дела идут плохо, приходится нищенствовать. Надеясь выпросить что-нибудь, повар и мамаша Кураж поют песню о Сократе, Юлии Цезаре и других великих мужах, которым их блестящий ум не принес пользы. У повара с добродетелями не густо. Он предлагает спасти себя, бросив Катрин на произвол судьбы. Мамаша Кураж покидает его ради дочери. 10. «Как хорошо сидеть в тепле, / Когда зима настала!» — поют в крестьянском доме. Мамаша Кураж и Катрин останавливаются и слушают. Потом продолжают свой путь. 11. Январь 1936 г. Императорские войска угрожают протестантскому городу Галле, до конца войны еще далеко. Мамаша Кураж отправилась в город, чтобы взять у голодных горожан ценности в обмен на еду. Осаждающие между тем в ночной тьме пробираются, чтобы устроить резню в городе. Катрин не может этого выдержать: влезает на крышу и изо всех сил бьет в барабан, до тех пор пока ее не слышат осажденные. Императорские солдаты убивают Катрин. Женщины и дети спасены. 12. Мамаша Кураж поет колыбельную над мертвой дочерью. Вот война и забрала всех ее детей. А мимо проходят солдаты. «Эй, возьмите меня с собой!» Мамаша Кураж тащит свой фургон. «Война удачей переменной / Сто лет продержится вполне, / Хоть человек обыкновенный / Не видит радости в войне: / Он жрет дерьмо, одет он худо, / Он палачам своим смешон. / Но он надеется на чудо, / Пока поход не завершен. / Эй, христиане, тает лед, / Спят мертве« цы в могильной мгле. / Вставайте! Всем пора в поход, / Кто жив и дышит на земле!» Война изображена в пьесе как стихия, органически враждебная человеческому существованию. Сущность "эпического театра" становится особенно ясной в связи с "Матушкой Кураж. Пьеса двупланова - эстетическое содержание характеров, т.е. воспроизведение жизни, где добро и зло смешаны независимо от наших желаний, и голос самого Брехта, не удовлетворенного подобной картиной, пытающегося утвердить добро. Брехт писал о вине и трагедии матери, о заблуждения и трагической судьбе народа. Действие пьесы происходит в эпоху Тридцатилетней войны. Новизна подхода к этой теме появилась прежде всего в акценте на судьбах простых людей. Характеры героев в "Матушке Кураж" обрисованы во всей их сложной противоречивости. Наиболее интересен образ Анны Фирлинг, прозванной матушкой Кураж. Героиня привлекает трезвым пониманием жизни. Но она - порождение меркантильного, жестокого и циничного духа Тридцатилетней войны. Кураж равнодушна к причинам этой войны. Волнующий Брехта конфликт между практической мудростью и этическими порывами заражает всю пьесу страстью спора и энергией проповеди. Героиня пьесы Брехта как бы не участвует в войне, она – мать троих детей, человек мирной профессии и всего лишь торгует разными мелочами. Но она следует со своим возком за войсками, её два сына и дочь родились во время военных походов от разных отцов, доходы Матушки Купаж зависят от хода военных дел. Она кормится за счёт войны. Всё, что она имеет, дала война, она не хочет понять, насколько эти дары ненадёжны. Смекалистая, энергичная, живая, острая на язык, не зря прозванная Кураж «по-франц.: смелость, отвага. Героиня Брехта верит, что она вполне обеспечила себя, что она крепко стоит на земле. Однако война наносит удар за ударом. Брехт и в этом произведении строит сюжет, нагнетая испытания героини и сталкивая в каждом из них общечеловеческое и социальное. Так матушка Кураж теряет всех детей. Может показаться, что они гибнут из-за своих достоинств: Эйлиф – из-за храбрости, Швейцеркас – из-за честности, Катрин – из-за самоотверженности. В образе Катрин драматург нарисовал антипода матушки Кураж. Ни угрозы, ни посулы, ни смерть не заставили Катрин отказаться от решения, продиктованного ее желанием хоть чем-то помочь людям. Говорливой Кураж противостоит немая Катрин, безмолвный подвиг девушки как бы перечеркивает все пространные рассуждения ее матери. Но истинная причина гибели ее детей- они погибают из-за того, что не сумели вовремя восстать против войны. В их гибели повинны и властвующие, затеявшие войну, и их собственная мать, в сознании которой всё оказалось перевёрнутым с ног на голову настолько, что она видела в войне источник не смерти, а жизни. Пьеса завершается зонгом, исполненным горького успеха простым людям, идущим на поводу у агрессоров. Реализм Брехта проявляется в пьесе не только в обрисовке главных характеров и в историзме конфликта, но и в жизненной достоверности эпизодических лиц. Каждый персонаж, втягиваясь в драматический конфликт пьесы, живет своей жизнью, мы догадываемся о его судьбе, о прошлой и будущей жизни. Помимо раскрытия конфликта посредством столкновения характеров Брехт дополняет картину жизни в пьесе зонгами, в которых дано непосредственное понимание конфликта. Наиболее значительный зонг - "Песня о великом смирении". Это сложный вид "очуждения", когда автор выступает словно от лица своей героини, заостряет ее ошибочные положения и тем самым спорит с ней, внушая читателю сомнение в мудрости "великого смирения". Вся пьеса, критически изображающая практическую, полную компромиссов "мудрость" героини, представляет собой непрерывный спор с "Песней о великом смирении". Матушка Кураж, пережив потрясение, не прозревает в пьесе. Трагический (личный и исторический) опыт ничему не научил матушку Кураж и нисколько не обогатил ее. Так Брехт утверждает, что восприятие трагизма действительности только на уровне эмоциональных реакций само по себе не является познанием мира, мало чем отличается от полного невежества. "Мамаша Кураж" тоже из сиюминутных побуждений. Поддержка широкими массами нацистского режима Брех пишет об этом: "Войною думает прожить — за это надобно платить". Война — это продолжающая коммерцию, которую делают большие люди. Маленькие от нее выгоды не получают. Мамаша Кураж на наших глазах за все расплачивается. Цепочка эпизодов. Там нет сквозного действия, каждый раз новая стадия падения. Мамаша Кураж теряет достаток, детей, и даже способность переживать их утрату. Три товарища” Германия после первой мировой войны. Экономический кризис. Искалеченные судьбы людей и их души. Как говорит один из героев романа, «мы живем в эпоху отчаяния». Три школьных, а потом и фронтовых товарища — Роберт Локамп, Готтфрид Ленц, Отто Кестер — работают в мастерской по ремонту автомобилей. Роберту исполнилось тридцать. В день рождения всегда немного грустно и тянет на воспоминания. Перед Робертом проходят картины из его недавнего прошлого: детство, школа, в 1916-м он, восемнадцатилетний, призван, солдатские казармы, ранение Кестера, мучительная смерть однополчан от газового удушья, от тяжелых ран. Затем 1919 г. Путч. Арестованы Кестер и Ленц. Голод. Инфляция. После войны Кестер некоторое время был студентом, потом летчиком, гонщиком и, наконец, купил авторемонтную мастерскую. Ленц и Локамп стали его партнерами. Заработки небольшие, но жить можно, если бы «внезапно не возникло прошлое и не таращило мертвые глаза». Для забвения существует водка. Кестер и Ленц торжественно приветствуют Роберта. Ленц дает команду «встать» и выкладывает подарки — где-то чудом добытые шесть бутылок старого рома. Но праздник — позже, сейчас — работа. Друзья купили на аукционе старую колымагу, с виду весьма потешную, оснастили её мощнейшим мотором гоночной машины, назвали её «Карлом» — призраком шоссе. Они работают до сумерек и, выкатив отремонтированный кадиллак, решают на «Карле» отправиться в пригород, чтобы отметить день рождения. Их развлечением становится дурачение владельцев дорогих и роскошных машин, которых они пропускают вперед, а потом шутя обгоняют. Остановившись в пути, друзья собираются заказать ужин, и тут подкатывает бьюик, который они обогнали. В нем оказалась пассажирка — Патриция Хольман. Объединившись, они устраивают веселое застолье. После бурного празднования Роберт возвращается в свое логово — меблированные комнаты. Здесь живут люди, по разным причинам занесенные сюда судьбой. Супруги Хассе все время ссорятся из-за денег, Георг Блок упорно готовится в институт, хотя деньги, накопленные во время работы на руднике, давно кончились и он голодает, графа Орлова держит за горло прошлое — Роберт видел, как он побледнел однажды при шуме заводящейся машины — под этот шум в России расстреляли его отца. Но все они как могут помогают друг другу: советом, добрым отношением, деньгами… Рядом с пансионом — кладбище и недалеко кафе «Интернациональ». Роберт работал там некоторое время тапером. Роберт назначает встречу Патриции — Пат, как её окрестили друзья. Он ожидает её в кафе, потягивая коньяк. В кафе толчея, и они решают уйти в бар. Роберт пытается представить себе, кто она и как живет. Хозяин бара Фред их приветствует, и Роберт начинает чувствовать себя увереннее. В зале один Валентин Гаузер, знакомый Роберту по фронту: он получил наследство и теперь его пропивает. Он счастлив оттого, что остался жив. Его девиз: сколько ни празднуй — все мало. Роберт объясняет, что это единственный человек, сделавший из большого несчастья свое маленькое счастье. У него никак не вяжется разговор с Пат. В конце концов ром делает свое дело, развязывает язык. Роберт провожает её домой и на обратном пути замечает, что пьян. Что наговорил? Досадуя на себя за такую оплошность, он возвращается к Фреду и наливается по-настоящему — от огорчения. На следующий день по совету Ленца, «гроссмейстера в любовных делах», Роберт посылает Пат букет роз — без единого слова, как извинение. Пат все больше занимает мысли Роберта, заставляет задуматься над жизнью. Он вспоминает, какими они были, вернувшись с войны. «Молодые и лишенные веры, как шахтеры из обвалившейся шахты. Мы хотели было воевать против всего, что определило наше прошлое, — против лжи и себялюбия, корысти и бессердечия, мы ожесточились и не доверяли никому, кроме ближайших товарищей, не верили ни во что, кроме таких, никогда нас не обманывавших сил, как небо, табак, деревья, хлеб и земля, но что из этого получилось? Все рушилось, фальсифицировалось и забывалось… Прошло время великих человеческих и мужественных мечтаний. Торжествовали дельцы, продажность, нищета». Новая встреча. Роберт и Пат решают покататься по городу. Пат никогда не водила машину, и на тихой улице Роберт сажает её за руль. Она учится трогаться с места, поворачивать, останавливаться, они чувствуют такую близость, «будто рассказали друг Другу историю всей своей жизни». Затем идут в бар. Встречают там Ленца и вместе отправляются в луна-парк, где установлены новая карусель и американские горки. Ленц ждет их, и теперь они в павильоне, где набрасывают пластмассовые кольца на крючки. Для друзей это детская забава. В армии во время передышки они месяцами убивали время, набрасывая шляпы на всевозможные крючки. Они выигрывают все призы от будильника до детской коляски. У второго владельца аттракциона все повторяется. Третий объявляет, что он закрывается. Друзья набрасывают кольца на бутылки с вином и все грузят в коляску. Болельщики толпой ходят за ними. Они весело раздают все призы, оставив себе вино и сковородку для мастерской. Товарищи Роберта принимают Пат в свое сообщество. Они бережно относятся к чувству Роберта, потому что любовь — единственное стоящее на этом свете, «все остальное дерьмо». Кестер записал «Карла» на гонки, и всю последнюю неделю друзья до глубокой ночи проверяли каждый винтик, готовя «Карла» к старту. Тео советует беречься его «Щелкунчика», а Ленц уверяет, что «Карл» задаст ему перца. Эта колымага заявлена по классу спортивных машин. Механики издеваются над развалиной. Ленц в ярости и готов вступить в драку, но Роберт успокаивает его. Машины мчатся по трассе. Собрались все — здесь и Пат. «Карл» ушел со старта предпоследним. Теперь он уже третий. Ленц бросает секундомер. Треск моторов. Пат в восторге — Кестер уже второй! Перед финишем у Тео что-то стряслось с мотором, и Кестер, мастер обгона на поворотах, опережает его всего на два метра. Победа! Друзья собираются кутнуть, но бармен Альфонс приглашает их к себе на бесплатное угощение, и они почитают это за честь. За ужином Пат пользуется слишком большим успехом, и Роберт предлагает ей незаметно исчезнуть. Они долго сидят на кладбищенской скамейке, окутанной тума ном. Потом идут к Роберту, Пат рада теплу в его комнате. Она спит, положив голову на его руку. Он начинает понимать, что его любят. Он умеет «по-настоящему дружить с мужчинами», но не представляет, за что его могла бы полюбить такая женщина. Работы нет, и друзья решают купить на аукционе такси и подрабатывать на нем по очереди. Первому приходится выйти в рейс Роберту. После драки и угощения водкой конкуренты становятся коллегами, и он принят в ряды таксистов, среди которых половина случайных людей. Один из них, Густав, становится его другом. Он впервые в квартире Пат. Это бывшая собственность её семьи. Теперь Пат только съемщица двух комнат, где все устроено со вкусом и напоминает о прошлом достатке. Пат угощает его ромом и рассказывает о своей жизни. О голоде, о годе, проведенном в больнице. Родных не осталось, денег тоже, и она собирается работать продавцом грампластинок. Роберт в огорчении и некотором замешательстве: он не хочет, чтобы она от кого-то зависела. Но что он может сделать… Может, права его квартирная хозяйка, фрау Залевски, которая, увидев однажды Пат, заявила, что ей нужен другой мужчина — основательный и обеспеченный. Грустно, если это окажется правдой… Роберт выгодно продает отремонтированный кадиллак удачливому дельцу Блюменталю. Получив чек, он ласточкой летит в мастерскую. Друзья ошарашены таким коммерческим успехом. Нечасто он выпадает на их долю. После удачной сделки Роберт берет двухнедельный отпуск, и они с Пат едут к морю. По пути останавливаются в лесу и валяются на траве. Пат считает вскрики кукушки и насчитывает сто лет. Вот столько бы она хотела прожить. Кестер предупредил хозяйку отеля фрейлейн Мюллер, у которой жил год после войны, об их приезде. Они устраиваются и отправляются к морю. Роберт после часа плавания лежит на песке и предается воспоминаниям о том, как на фронте во время короткого отдыха солдаты точно так же нежились на песке без амуниции и оружия летом 1917 г. Многие из них вскоре были убиты. Вечером прогулка на ситроене. Пат внезапно чувствует слабость и просит поехать домой. На следующий день у Пат открылось кровотечение. Роберт звонит Кестеру, и друзья находят доктора Жаффе, который лечил Пат. Сумасшедшая гонка по шоссе, ночью, местами в сплошном тумане. Врач остается на несколько дней. Через две недели она уже может возвратиться домой. Жаффе знакомит Роберта с историей болезни Пат и настаивает на повторном лечении в санатории. Он берет его с собой на обход и показывает больных. Многие выздоравливают. Только не показывать Пат своего беспокойства. Чтобы Пат не скучала, Роберт приносит ей чудного породистого щенка — это подарок Густава. Пассажиров на такси совсем нет, и Густав затаскивает Роберта на скачки. Роберт чудом выигрывает. Новичкам везет, и это весьма кстати! «Карла» готовят к новым гонкам, едут обкатывать его в горах. На их глазах происходит авария. Они доставляют раненых в больницу и договариваются о ремонте покореженной машины. Приходится отбивать заказ у четверых братьев, которые тоже видели аварию. Старший из них уже сидел за убийство. Жестокая драка, но братья побеждены. В мастерской они сразу начинают ремонт — так нужны деньги. Похолодало, и непрерывно идет дождь. Жаффе вызывает Роберта и просит немедленно отправить Пат в горы. В санатории он договорился со своим другом обо всем, и там её ждут. В горах синее небо, снег и солнце. В поезде много бывших пациентов, они едут повторно. Значит, отсюда возвращаются. Они пробыли вместе неделю. А дома новая беда. Владелец машины, которую они с трудом отбили у братьев, обанкротился, и автомобиль со всем имуществом пущен с молотка. Машина не застрахована, так что они ничего не получат от страховой компании. Мастерскую придется продать. У них нет иного выхода, как выставить на аукцион все имущество. Роберт ужинает в «Интернационале» и встречает там всех своих знакомых. У Лилли, проститутки поневоле, чью свадьбу они недавно пышно праздновали, муж потребовал развода, когда промотал все её деньги, возмутившись её прошлым, доселе ему якобы неизвестным. Роберт звонит в санаторий и узнает, что Пат на постельном режиме. От огорчения он напивается. Кестер усаживает его за руль «Карла» и заставляет гнать за город на бешеной скорости. Опасаясь разбиться, он сопротивляется, но Кестер настаивает. Ветер и скорость выбивают хмель, и напряжение проходит. Город взволнован. На улицах демонстранты, перестрелки. Ленц с утра ушел на митинг. Роберт и Отто, обеспокоенные, едут разыскивать его. Они попадают на митинг фашиствующих молодчиков. Послушав немного оратора, который «градом» сыпал обещания «на головы людей», друзья понимают, что люди эти — мелкие служащие, чиновники, бухгалтеры, рабочие заворожены тем, что кто-то думает о них, заботится о них, принимая слова за дело. «Им не нужна политика, им нужно что-то вместо религии». На этом и играют фашисты. Друзья находят Ленца в толпе, уводят его от полиции и молодчиков. Все идут к машине. Неожиданно появляются четыре парня, один из них стреляет в Ленца. Кестер безуспешно пытается их догнать. Погиб Ленц, который прошел войну и умел так хорошо смеяться… Кестер клянется отомстить убийце. Альфонс присоединяется к поискам подонка. В пригородном кафе Роберт видит убийцу. Однако тот улизнул, прежде чем друзья решили, что надо предпринять. Кестер уезжает разыскивать убийцу. Роберта с собой не берет — из-за Пат. Однако первым выследил подонка Альфонс и прикончил его. Роберт находит Отто Кестера и сообщает, что возмездие совершилось. Вместе они едут в пансион, где их ждет телеграмма Пат: «Робби, приезжай скорее…» Денег мало, и они решают ехать на «Карле», это не просто машина, но верный друг. И снова он их выручает. В санатории врач рассказывает о чудесных выздоровлениях в самых безнадежных случаях. Кестер молчит. Они слишком много испытали вместе, чтобы стараться утешать друг друга. В деревне, внизу, они обедают. Пат впервые за последнее время выходит из санатория, она рада свободе и друзьям. Они едут за деревню на гребень первого подъема и оттуда любуются закатом. Пат знает, что больше этого не увидит, но скрывает от друзей, как и они от нее. Ночью снегопад, и Кестеру надо возвращаться домой. Пат просит передать привет Готтфриду Ленцу, у них не хватило духу сказать ей о гибели друга. Пришли деньги от Кестера. Роберт понимает — Кестер продал «Карла». Он в отчаянии. Ленц убит, «Карл» продан, а Пат? А Пат больше не может слушать врачей и просит Роберта позволить ей делать, что хочет. У нее одно лишь желание — быть счастливой в оставшееся время. Март, и в горах начались обвалы. Больные не спят, нервничают и прислушиваются к грохоту в горах. Пат слабеет день ото дня, она уже не может вставать. Она умерла в последний час ночи. Трудно и мучительно. Сжимала его руку, но уже не узнавала. Настает новый день, а её уже нет… - первые книги Ремарка - явились своеобразным художественными документами эпохи, поколения. В них отразилось мироощущение писателя. Ремарквидный худ-к критического реализма, тонкий мастер психологического романа. Его творчество проникнуто ненавистью к войне и фашизму, уважением к человеку, идеям гуманизма и социальной справедливости. Ремарк-современник 2-х мировых воин, революций, мощных общественных движений- и это, безусловно повлияло на все его творчество. Его героям свойственна отчужденность от общества, скептицизм, душевная усталость, его творчеству в целом- ощущение безысходности, мысль о бесцельности человеческого бытия. В “Трех товарищах”, так же как в первых двух романах, рассказ ведется от первого лица. И это не просто искусственный литературный прием, а естественно необходимое выражение подлинного отношения художника к тому, о чем он пишет, потому что Роберт Локамп - это прежде всего лирический герой, который видит мир и воспринимает людей, думает и чувствует во многом, как сам автор. Это нисколько не ослабляет индивидуального своеобразия его характера и психологии. Он не зеркальное отражение самого Ремарка, но очень близкий ему человек, сверстник и друг. Замысел романа “Три товарища” связан с темой послевоенной судьбы «потерянного поколения». Действие романа происходит в послевоенной германии в 20—е г (время мирового экономического кризиса 1929-1933 гг). Герои романа друзья Готфрид Ленц, Отто Кестер, Роберт Локампучастники первой мировой войны. Послевоенная действительность приносит друзьям горькое разочарование. Представители мыслящей молодежи, они не могут примириться с торжеством богачей, нажившихся на войне, им претит лживая мораль мещан, прикрытая громкими словами о долге, патриотизме и отечестве. И только товарищество, скупая мужская дружба скрашивают их безрадостную молодость. Ремарк рассказывает о жизни своих героев в подчеркнуто объективной манере. Он не обвиняет их и не оправдывает, не скрывает их слабостей. Друзья равнодушны к политике, не питают к ней доверия. Лишь один из них-Ленц-проявляет интерес к левым организациям. Для Ремарка фашизм- это проявление варварства и дикости. И месть друзей за смерть Ленца- это не расправа с политическими врагами это, а акт личной мести за убитого товарища. История дружбы товарищей оттеняется в романе психологическим рисунком образа Патриции, обаятельно простой, женственной, дружелюбной к людям, бескорыстной и верной. История любви Пат и Роберта преподносит роману неподдельный лиризм и проникновенность. Отсутствие у героев ясной цели, безысходный трагизм ограничивают картину изображаемой им жизни рамками камерных наблюдений и переживаний. Огромное значение играет психологизм. Он лежит в основе внутренних монологов героя, ведущего повествование от первого лица, диалогов, где в подтекст течет острая глубинная мысль. Психологически насыщены и короткие пейзажные зарисовки, как бы подготавливающие читателя к важным переменам в жизни героев.(например, описание весеннего вечера при 1 встрече Роберта и Пат) В “Трех товарищах” ведущая мелодия трагически печальна. Она особенно выразительна, так как звучит на шутливом, ироническом фоне будней захудалой авторемонтной мастерской, в сутолоке дорожных и трактирных похождений, автомобильных гонок, потасовок, неказистого быта берлинских окраин, ночных баров, убогих “меблированных комнат” и горного санатория для туберкулезных. На первый взгляд может показаться, что в последних главах книги воплощены только безнадежность и отчаяние, только бессильная печаль : бессмысленно погибает Ленц; продана с торгов мастерская, едва испытав радость большой, настоящей любви, умирает неожиданно обретенная героем подруга . Так, и все же не так. Потому что любовь и дружба сильнее смерти. Нет никаких зримых или хотя бы предполагаемых надежд на лучшее, но уже в самой сущности человеческих характеров героев романа, в их грубоватой сердечности, которую не поколебал весь горький опыт, вся грязь и все уродство их жизни, теплится робкая, но живая надежда на силу верной дружбы доброго товарищества настоящей любви. Что касается стиля автора, то он избегает красноречия, риторики, отстраняется от звонких патетических слов. Его речь скупа, отрывиста и грубоватонасмешлива, но задушевна, потаенно-ласкова. Герман Гессе Степной волк (Der Stepenwolf) Роман (1927) Роман представляет собой записки Гарри Галлера, найденные в комнате, где он жил, и опубликованные племянником хозяйки дома, в котором он снимал комнату. От лица племянника хозяйки написано и предисловие к этим запискам. Там описывается образ жизни Галлера, дается его психологический портрет. Он жил очень тихо и замкнуто, выглядел чужим среди людей, диким и одновременно робким, словом, казался существом из иного мира и называл себя Степным волком, заблудившимся в дебрях цивилизации и мещанства. Сначала рассказчик относится к нему настороженно, даже враждебно, так как чувствует в Галлере очень необычного человека, резко отличающегося от всех окружающих. Со временем настороженность сменяется симпатией, основанной на большом сочувствии к этому страдающему человеку, не сумевшему раскрыть все богатство своих сил в мире, где все основано на подавлении воли личности. Галлер по натуре книжник, далекий от практических интересов. Он нигде не работает, залеживается в постели, часто встает чуть ли не в полдень и проводит время среди книг. Подавляющее их число составляют сочинения писателей всех времен и народов от Гете до Достоевского. Иногда он рисует акварельными красками, но всегда так или иначе пребывает в своем собственном мире, не желая иметь ничего общего с окружающим мещанством, благополучно пережившим первую мировую войну. Как и сам Галлер, рассказчик тоже называет его Степным волком, забредшим «в города, в стадную жизнь, — никакой другой образ точнее не нарисует этого человека, его робкого одиночества, его дикости, его тревоги, его тоски по родине и его безродности». Герой ощущает в себе две природы — человека и волка, но в отличие от других людей, усмиривших в себе зверя и приученных подчиняться, «человек и волк в нем не уживались и уж подавно не помогали друг другу, а всегда находились в смертельной вражде, и один только изводил другого, а когда в одной душе и в одной крови сходятся два заклятых врага, жизнь никуда не годится». Гарри Галлер пытается найти общий язык с людьми, но терпит крах, общаясь даже с подобными себе интеллектуалами, которые оказываются такими же, как все, добропорядочными обывателями. Встретив на улице знакомого профессора и оказавшись у него в гостях, он не выносит духа интеллектуального мещанства, которым пропитана вся обстановка, начиная с прилизанного портрета Гете, «способного украсить любой мещанский дом», и кончая верноподданническими рассуждениями хозяина о кайзере. Взбешенный герой бродит ночью по городу и понимает, что этот эпизод был для него «прощанием с мещанским, нравственным, ученым миром, полнел победой степного волка» в его сознании. Он хочет уйти из этого мира, но боится смерти. Он случайно забредает в ресторан «Черный орел», где встречает девушку по имени Гермина. У них завязывается нечто вроде романа, хотя скорее это родство двух одиноких душ. Гермина, как человек более практичный, помогает Гарри приспособиться к жизни, приобщая его к ночным кафе и ресторанам, к джазу и своим друзьям. Все это помогает герою еще отчетливее понять свою зависимость от «мещанского, лживого естества»: он выступает за разум и человечность, протестует против жестокости войны, однако во время войны он не дал себя расстрелять, а сумел приспособиться к ситуации, нашел компромисс, он противник власти и эксплуатации, однако в банке у него лежит много акций промышленных предприятий, на проценты от которых он без зазрения совести живет. Размышляя о роли классической музыки, Галлер усматривает в своем благоговейном отношении к ней «судьбу всей немецкой интеллигентности»: вместо того чтобы познавать жизнь, немецкий интеллигент подчиняется «гегемонии музыки», мечтает о языке без слов, «способном выразить невыразимое», жаждет уйти в мир дивных и блаженных звуков и настроений, которые «никогда не претворяются в действительность», а в результате — «немецкий ум прозевал большинство своих подлинных задач... люди интеллигентные, все сплошь не знали действительности, были чужды ей и враждебны, а потому и в нашей немецкой действительности, в нашей истории, в нашей политике, в нашем общественном мнении роль интеллекта была такой жалкой». Действительность определяют генералы и промышленники, считающие интеллигентов «ненужной, оторванной от действительности, безответственной компанией остроумных болтунов». В этих размышлениях героя и автора, видимо, кроется ответ на многие «проклятые» вопросы немецкой действительности и, в частности, на вопрос о том, почему одна из самых культурных наций в мире развязала две мировые войны, чуть не уничтожившие человечество. В конце романа герой попадает на бал-маскарад, где погружается в стихию эротики и джаза. В поисках Гермины, переодетой юношей и побеждающей женщин «лесбийским волшебством», Гарри попадает в подвальный этаж ресторана — «ад», где играют черти-музыканты. Атмосфера маскарада напоминает герою Вальпургиеву ночь в «Фаусте» Гете (маски чертей, волшебников, время суток — полночь) и гофмановские сказочные видения, воспринимающиеся уже как пародия на гофманиану, где добро и зло, грех и добродетель неразличимы: «...хмельной хоровод масок стал постепенно каким-то безумным, фантастическим раем, один за другим соблазняли меня лепестки своим ароматом <...> змеи обольстительно глядели на меня из зеленой тени листвы, цветок лотоса парил над черной трясиной, жар-птицы на ветках манили меня...» Бегущий от мира герой немецкой романтической традиции демонстрирует раздвоение или размножение личности: в нем философ и мечтатель, любитель музыки уживается с убийцей. Это происходит в «магическом театре» («вход только для сумасшедших»), куда Галлер попадает с помощью друга Гермины саксофониста Пабло, знатока наркотических трав. Фантастика и реальность сливаются. Галлер убивает Гермину — не то блудницу, не то свою музу, встречает великого Моцарта, который раскрывает ему смысл жизни — ее не надо воспринимать слишком серьезно: «Вы должны жить и должны научиться смеяться... должны научиться слушать проклятую радиомузыку жизни... и смеяться над ее суматошностью». Юмор необходим в этом мире — он должен удержать от отчаяния, помочь сохранить рассудок и веру в человека. Затем Моцарт превращается в Пабло, и тот убеждает героя, что жизнь тождественна игре, правила которой надо строго соблюдать. Герой утешается тем, что когда-нибудь сможет сыграть еще раз. Творчество Гессе отразило современность с большой точностью. Писатель имел, например, право утверждать в 1946 г., что предсказал в своем вышедшем в 1927 г. романе «Степной волк» опасность фашизма. Следуя главному направлению своего творчества, Гессе острее, чем многие немецкие писатели, воспринял увеличение доли бессознательного в частной и общественной жизни людей (всенародное одобрение первой мировой войны в Германии, успех фашистской демагогии). Писателем было глубоко пережито особое положение человека в мире, утратившем всякие нравственные ориентиры. В романе «Степной волк», Гессе показал человека будто выкроенным из разных материалов. Такой человек габилен. Два лица — преследуемого и преследователя — проглядывают в облике главного героя «Степного волка» Гарри Галлера. Попав в волшебный Магический театр, служащий автору своего рода экраном, на который проецировалось состояние душ в пред- фашистской Германии, Гарри Галлер видит в зеркале тысячи лиц, на которые распадается его лицо. Школьный товарищ Гарри, ставший профессором богословия, в Магическом театре с удовольствием стреляет в проезжающие автомобили. Но смешение всех понятий и правил простирается куда шире. Подозрительный саксофонист и наркоман Пабло, как и его подруга Гермина, оказываются для Гарри учителями жизни. Больше того, Пабло обнаруживает неожиданное сходство с Моцартом. В нарисованном в «Степном волке» Магическом театре происходит распадение лица Гарри на множество лиц. Образы теряют четкие контуры, сходятся, сближаются друг с другом. И это тайное единство золотой нитью проходит через многие произведения Гессе. «Степной волк»входит в тот ряд произведений Гессе, которые в наибольшей степени отразили хаотичность и разорванность своего времени. Содержательнейшая для Гессе идея, почерпнутая им из религий и философий Востока, заключалась в относительности в противоположностей. Глубокий трагизм, трагизм, отражавший ситуацию современной действительности, заключался в том, что ни одна из утверждавшихся в романе истин не была абсолютной, что ни одной из них нельзя было, по мысли Гессе, отдаться навечно. Антагонисты в романах Гессе не только противостоят друг другу — они и связаны. Таинственно связаны противоположные друг другу персонажи — Гарри Галлер и Гермина, Моцарт и Пабло в «Степном волке». Гарри Геллер, герой романа «Степной волк», пытается создать себе убежище для духа в Искусстве. Это человек лет пятидесяти, который снимал у тетки писателя мансарду в небольшом уютном городке, тихо и замкнуто прожил там около года и исчез, оставив племяннику хозяйки «Записки Гарри Геллера» с пометкой «только для сумасшедших». В этих записках читатель и видит Степного волка в разных измерениях - научном и фантастическом - и убеждается, что издатель прав и эти записки неврастеника представляют «документ эпохи, ибо душевная болезнь Галлера... не выверты какого-то одиночки, а болезнь самой эпохи, невроз того поколения, к которому принадлежит Галлер, и похоже этим неврозом охвачены не только слабые и неполноценные индивидуумы, отнюдь нет, а как раз сильные, наиболее умные и одаренные». Одинокий, вне социальных групп Степной волк несчастен и доставляет несчастье другим. Он развивает и совершенствует свою внутреннюю жизнь, ищет выход в искусстве, дорогу к людям, но приходит лишь к «магическому театру» и верности к «бессмертным» - Баху, Моцарту, Гете. Магический театр - это путь, который «необходим ему для освобождения его одичавшей души». Магический театр возможен лишь в наркотическом затмении разума, на пути самоубийства. В Степном волке были 2 природы - человеческая и волчья; в одной душе сошлись 2 заклятых врага. «Гарри обнаруживал в себе «человека», то есть мир мыслей, чувств, культуры, укрощенной и утонченной природы, но рядом он обнаружил еще и «волка», то есть темный мир инстинктов, дикости, жестокости, неутонченной, грубой природы». В среде людей этого типа возникла мысль, что «вся жизнь человеческая - просто злая ошибка, выкидыш праматери, дикий, ужасающе неудачный эксперимент природы. Но в их же среде возникла и другая мысль - что человек, может быть, не просто животное, наделенное известным разумом, а дитя богов, которому суждено бессмертие». Степной волк Гессе ищет свою сущность. По мере разрушения своей личности он подвергает последовательной самокритике то, чем был прежний господин Галлер, «способный сочинитель, знаток Моцарта и Гете, автор занимательных рассуждений о метафизике искусства, о гении и трагизме, о человечности, печальный затворник своей переполненной книгами кельи». Символика «степного волка» многопланова: это и черт средневекового христианства, ницшеанский полюс стадного человека и сверхчеловека, «зверя» и «гения»; это и раскрепощение личности, стремящейся к душевной свободе, и глубинный пласт подсознания. «Степной волк» - это исследование болезни эпохи, болезни поколения - разрыва между созерцанием и действием, между жизнью духовной и практической. Это исповедь буржуазного интеллигента, пытающегося преодолеть болезнь и найти выход из духовного кризиса. Поиски бескорыстной духовности и гармоничной личности в «Степном волке», как видим, привели всего лишь к бегству от противоречий «я» и мучений бытия. В 1922 году Элиот опубликовал свое самое значительное произведение — поэму «Бесплодная земля», воплотившую послевоенные настроения «потерянного поколения» и богатую библейскими и дантовскими аллюзиями. Трагический образ Запада, состояние распада, беспомощности, идейные культурные классы различных времен. И опять мозаика смешения стилей. Тяготение к мифу, к форме мифологического мышления( напр.Миф о святом Граале). Поэма включает в себя 5 частей: 1)Погребение мертвого; 2)Игра в шахматы; 3)Огненная проповедь; 4) Смерть от воды; 5) Что сказал гром(где возникает образ безкаменной пустыни). Элиот издавался с 1916 года в литературном американском журнале «Литтл Ревю». После смерти Йейтса и публикации поэмы «Четыре квартета» (1943) за Элиотом прочно закрепилась репутация крупнейшего живущего англоязычного поэта. Элиота, как и его друга Эзру Паунда, иногда обвиняли в антисемитизме, однако он, в отличие от Паунда, всегда это опровергал. Письма Элиота, обнародованные в 2003 году, обнаружили, что Элиот на самом деле активно помогал еврейским беженцам из Австрии и Германии обустроиться в Англии и в США. Он также приветствовал создание государства Израиль. В настоящее время его гражданская позиция не подвергается сомнениям. В 1948 году Элиот был удостоен Нобелевской премии по литературе. ЭЛИОТ Бесплодная земля “Поэзия, - говорит Элиот, - это не взрыв чувств, а бегство от них, не выражение личности, а бегство от нее”. Но тут же добавляет, словно бы прислушиваясь к нашептыванию демона своей души: “Несомненно, лишь тот, кто обладает чувствами и является личностью, понимает, что это желание сбежать от них”. И хотя Элиот был убежден, что поэтом может тот лишь быть, кто убегает от своей личности, сам он не всегда достигал в этом успеха. Личность его все время угрожала расщепить тщательно оберегаемую им маску иронии и объективности. Элиот неоднократно подчеркивал, что поэзия требует постоянного подчинения “я” чему-то более “великому и бесценному”. Когда в 1927 году он принял англиканскую веру, “великое и бесценное” обернулось “небесным царством на земле”, служением цели: спасти христианскую культуру от идолопоклонства и вульгаризации. И тут, к сожалению, как всегда, начинаются поиски козлов отпущения, тех, кто, по его мнению, приведет человечество к полному хаосу. В плену этих поисков он сам вызывал демонов - женщин, секс, американизм, просвещенный протестантизм - пытаясь защитить матрицы порядка и веры, придуманные им самим, от собственной необузданной фантазии, угрожавшей этим матрицам. И к еще большему нашему сожалению, опять же, как всегда, первыми козлами отпущения оказались евреи: тот факт, который тщательно сводится под сурдинку или вообще смазывается “элиотологами”. И это не просто заметки на полях, или одна-две строчки, наносящие досадный ущерб его величию. Речь идет о теме, просачивающейся через всю его поэзию, подчас демагогичной, не чурающейся намеков “традиционного антисемитизма”, говорящего о власти евреев над мировыми финансами, об их низменной сексуальной морали, об их грубой космополитичности. Особенно антисемитизм ощутим в ранних его стихах “Суини среди соловьев”, “Бербэнк с бедекером, Блиштейн с сигарой”, “Геронтион”, а также в “Траурном гимне”, который был написан в 1921 году, а опубликован после смерти поэта. Как говорится, из песни слова не выкинешь. Он поддерживал группу “Аксьон франсез”, являющуюся открытой антисемитской организацией, он безоговорочно выступил на стороне Паунда при дискуссиях о награждении последнего премией Болингена (Паунд в свое время поддерживал Гитлера) в 1948 году. И даже в том, что он говорил, что нет в его душе места личной ненависти к евреям, он далеко не был оригинальным. В евреях Элиот видел “темную силу”, ненавидящую и стремящуюся разрушить христианскую культуру. Вряд ли является простым совпадением резкое антиеврейское выступление Элиота в первые месяцы прихода Гитлера к власти: “...религия и раса сплетаются так, что делают присутствие любой группы “свободомыслящих” евреев нежелательной...” В глазах Элиота еврей - демон, возвещающий приход массового вульгарного сознания, которое вытеснит цивилизацию. Вот стоят друг перед другом примитивный турист Бербэнк и вечно кочующий космополит Блиштейн, однако главный свой яд Элиот припас для последнего, кого и обвиняет в уничтожении в прошлом прекрасной Венеции, превращении ее в вульгарное, гниющее и подвергающееся порче место... Таков был путь Блиштейна: печально согбенные колени и локти подошвы, вывернутые наружу – венский семит из Чикаго. Глаз выпяченный тусклый удивленно выглядывающей из одноклеточной слизи в присутствии перспективы Каналетто. (вольный перевод) Блиштейн - вечный Жид, лишенный корней, вечный попрошайка-шнорер, порождение греховного союза вульгарности и культуры. “Элиот, - пишет один из известных критиков, - забыл, очевидно, венских “одноклеточных” евреев - Зигмунда Фрейда, Арнольда Шенберга, Артура Шницлера, Стефана Цвейга и Макса Рейнхарда”. Еврей, ассоциируемый Элиотом со “слизью”, является по Элиоту главным архитектором разрушения культуры... Однажды над Риальто. Мыши - из-под груд отбросов. Еврей - из-под груд земли. Деньги, обернувшиеся мехами... (вольный перевод) В одном из самых знаменитых своих стихотворений “Геронтион” Элиот снова приберегает яд для еврея. Стихотворение, по сути, драматический монолог “персоны”... Дом пришел в упадок, На подоконнике примостился хозяин, еврей, Он вылупился на свет в притонах Антверпена, Опаршивел в Брюсселе, залатан и отшелушился в Лондоне. (Перевод Андрея Сергеева. Т. С. Элиот. Бесплодная земля. Прогресс. 1971, стр 32.) У Элиота устойчивый ряд эпитетов, строящий образ еврея - “вылупился”, “опаршивел” (вариант: пархатый), “отшелушился”, точнее, размножился из “одноклеточной слизи”, этакий демон вульгарности и нищеты, обладающий необузданной похотью, порождающий несметные скопища низменных существ. Ветхость, развал и коррупция у Элиота неизменно выступают в облике еврея, символизирующего закат западной цивилизации.

Эрнест Хемингуэй Прощай, оружие Роман (1929)

Products

Support

Эрнест Хемингуэй Прощай, оружие Роман (1929)

Add this document to collection(s)

Add this document to saved

Suggest us how to improve StudyLib