Оглаев Ю.О. - Научная библиотека
advertisement
Ю. О. Оглаев, к. и. н. АСТРАХАНСКОЕ МЕЩАНСКОЕ ОБЩЕСТВО И КАЛМЫКИ В ПОРЕФОРМЕННЫЙ ПЕРИОД (к постановке проблемы) Мещанскому сословию, образно говоря, не повезло нив европейской, ни в отечественной литературе и историографии. Жан-Батист Мольер откровенно высмеял его в лице своего знаменитого Журдена ("Мещанин во дворянстве"). Русские писатели XVIII века мещанства практически не замечали, да и авторы первой половины XIX тоже не очень жаловали, хотя А. С. Пушкин и именовал себя "Я просто русский мещанин", "Я, братцы, мелкий мещанин", "Я, слава богу, мещанин" и т. д. ("Моя родословная"). Но именно это нарочитое самоуничижение великого поэта не оставляет сомнений в его, 600-летнего дворянина и аристократа, отношении к мещанам. Писатели и публицисты разночинского, в том числе и революционно-демократического, лагеря, жившие и работавшие во второй половине XIX века и сами нередко вышедшие из мещанства, вместе с тем изрядно потрудились в критике своего сословия в целом и конкретных его представителей - в частности. А авторы пролетарского, социалдемократического и особенно большевистского направления, вышедшие на страницы печати на рубеже XIX и XX веков, мещан и мещанство преимущественно клеймили, негативно и, как правило, односторонне изображая их самих, их быт, их культуру, их идеологию и все остальное, связанное с мещанством. И, пожалуй, более всех преуспел на этом поприще А. М. Горький. Сам прямой выходец из мещанства, он оставил нам и его, образно говоря, коллективный портрет, запечатленный в его известной пьесе "Мещане". Еще менее "повезло" мещанам в отечественной историографии. Если дворянству, духовенству, казачеству и даже крестьянству в дореволюционной и особенно в советской историографии посвящены десятки и даже сотни солидных монографий и обобщающих трудов, то о мещанстве по существу нет пока ни одной специальной, монографической работы - оно осталось как бы за пределами внимания нашей историографии. Не вдаваясь сейчас в анализ причин этого явления, мы должны со всею определенностью подчеркнуть, что такое положение никак нельзя признать нормальным или оправданным: мещанство, как и другие сословия России, во все века занимало достойное место в истории нашего Отечества, а отдельные его представители были и остаются ее подлинным украшением и гордостью. Это и великий патриот и спаситель Отечества нижегородский мещанин Кузьма Захарьин Минин-Сухорук - в XVII веке. Это и выдающийся мыслитель, экономист и публицист новгородский крестьянин и мещанин Иван Тихонович Посошков - в XVIII веке. Это и выдающийся педагог и просветитель астраханский мещанин Илья Николаевич Ульянов и многие другие достойные сыны России. И если об этих и иных выдающихся выходцах из мещан написано было все же немало уже и в дореволюционной историографии, то о мещанах в целом, о мещанах как сословии - практически ничего. И даже такой авторитетнейший и представительнейший справочник, как "Энциклопедический словарь " Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона не дает о мещанстве ни одной статьи. Первые специальные статьи о мещанах как сословии появились лишь в советских работах, а точнее - в советских энциклопедических справочниках, конкретно - в первом издании Большой советской энциклопедии (далее - ЮС). Бе статья так и называлась - "мещане" (без указания имени автора). Кто же они, мещане, не в бранчливо публицистическом, а в объективно научном освещении? Советская историография 30-х годов трактует мещан как "особый разряд" городского населения, впервые введенный в русское законодательство манифестом 17марта 1775 года и обозначавший "городских обывателей", не записанных в купечество [1]. В этом определении мещанство предстает почти безграничным, в масштабах города, социальным понятием. В "Жалованной грамоте городам" Екатерины II (1785 г.) термин "мещане" приобретает более узкое [2] и несколько более точное значение, охватывая собою "все городское сословие", за исключением дворянства, духовенства, крестьян и, конечно же, включая в этот перечень "исключения" и купечество, о котором авторы статьи в БСЭ, видимо, по недосмотру, не упоминают. Позже под мещанами понимают вообще низший разряд городского населения, так называемых посадских, т.е. всех, занимающихся "промыслами, рукоделием или работою", как это следует из "Жалованной грамоты городам". Мещане образовали наследственное податное сословие, связанное перед государством круговой порукой, отбывавшее рекрутчину и подлежавшее по приговору суда телесному наказанию [3]. В ходе и в результате реформ 60-х годов XIX века мещане были освобождены от подушной подати (1863 г.) и образовали мещанские общества с выборной управой, во главе которой стоял, также выборный, мещанский староста. По мнению авторов БСЭ, в эти и последующие годы мещанство постепенно утрачивает свой строго сословный характер, поскольку в мещанское общество был открыт свободный доступ ("запись") и самые основания участия "градского общества" в муниципальном "самоуправлении" по городовым положениям 1870,1892 и 1915 годов, определялись уже на цензовой основе, независимо от звания [4]. К сожалению, предельно сжатый объем статьи (27 строк) не позволил 114 авторам весомо аргументировать свои выводы и оценки, вынуждая их порою ограничиваться лишь констатацией фактов. В точно таком же объеме повествует о мещанах и второе издание БСЭ, но несет и некоторую дополнительную информацию о них, утрачивая вместе с тем и часть приведенной выше. Статья в БСЭ-2 уже прямо именует мещан " сословием", включавшим в себя "разные категории городских жителей (ремесленники, мелкие торговцы, мелкие домовладельцы и т. п.)" [5]. Отмечая, что законодательство 18-19 веков относит мещан к податным сословиям "свободного состояния", авторы вместе стем указывают, что участие этих "свободных" в выборах органов городского самоуправления ограничивалось имущественным и возрастным цензами. Весьма существенно и сообщение статьи о том, что до отмены крепостного права в 1861 г. правительство "категорически запрещало" переход в мещане крепостных крестьян, а государственные крестьяне могли перейти в мещане "лишь с разрешения Сената" [6]. Авторы признают, что быстрое развитие капитализма в России после отмены крепостного права и буржуазные реформы 60-70-хгодов 19 в. изменили во многом социальный характер и юридическое положение мещан [7]. Они получают широкий доступ к государственной службе с правом приобретения личного дворянства, их верхние слои пополняют ряды городской буржуазии, из мещан выходят "лица свободных профессий",люди интеллигентного труда. В то же время разорившиеся мещане становятся мелкими ремесленниками и пролетариями. "Основная масса мещан, заключают авторы БСЭ, представляла собой мелкую буржуазию городов, сохранявшую до 1917 (года) свою сословную обособленность" [8]. Как нетрудно заметить, этот последний вывод о сохранении мещанами своей сословной обособленности вплоть до 1917 года в какой-то степени противоречит вышеизложенному мнению БСЭ-1, но он представляется нам более близким к истине. Некоторые дополнительные и не лишенные научного интереса сведения о мещанах дает и третье издание БСЭ в статье несколько более обобщающего звучания [9]. Статья примерно того же физического объема (37 строк), указывая на польское происхождение слова "мещанин" (горожанин), определенно квалифицирует мещанство как "сословие в дореволюционной России" с тем же социальным "наполнением" его, что и в первом и во втором изданиях БСЭ. Вместе с тем авторы 3-го издания сообщают и некоторые дополнительные сведения: мещанами в 14-17 веках называли горожан южных и западных русских областей, входивших в состав Литвы и Польши, а с 17 века - жителей и смоленских городов; по губернской реформе 1775 г. к мещанам относили посадских людей с капиталом менее 115 500 р.; мещане каждого города, посада или местечка (отсюда и происхождение слова "мещанин" - Ю. О.) образовывало особое мещанское общество, которым управлял мещанский староста и его помощники. Очень важен в этой статье и конкретный статистический материал, согласно которому в России в 1811 году значилось 949,9 тысяч мещан (35,1 % городского населения), а в 1897 (по Первой Всероссийской переписи населения - Ю. О.) уже 7449,3 тысячи (44,3%). Существенно отметить, что авторы 3-го издания вполне солидарны с авторами 2-го в том, что мещанство "сохранялось в России до Великой Октябрьской социалистической революции" [10]. Беря на вооружение все позитивное, конкретно-историческое содержание указанной статьи, мы вместе с тем считаем, что ее заключительный вывод о мещанах, звучащий вполне в духе традиционной советской историографии, уже не может быть принят безоговорочно." В переносном смысле, пишут авторы статьи БСЭ-3, мещанами называют людей, взглядам и поведению которых свойственны эгоизм и индивидуализм, стяжательство, аполитичность, безыдейность ит. п." [11]. Думается, что эта уничижительная оценка мещан и мещанства в немалой степени навеяна русской предреволюционной, а отчасти и послереволюционной литературой и в частности произведениями А. М. Горького, и нуждается ныне в определенной корректировке. К сожалению, ни одна из трех статей этих изданий БСЭ не рекомендует никакой литературы по данной проблемен почти не содержит никаких указаний на источники, которыми пользовались авторы, кроме нескольких "глухих" ссылок на законодательный материал. В этом смысле существенно отличается от них статья о мещанах (также безымянная) в Советской исторической энциклопедии [12]. Столь же небольшая по объему, как и приведенные выше статьи БСЭ всех трех изданий (30 строк), она содержит в рубрике "Литература" указание на две работы, в которых в той или иной степени затрагивается вопрос о мещанах и содержатся значительные сведения о них [13]. Опубликованная восемью годами раньше статьи "Мещанство" третьего издания БСЭ, статья "Мещане" СИЭ, вероятно, была использована авторами первой и наверное, поэтому статья БСЭ3 почти не отличается от статьи СИЭ по содержанию. Но статья СИЭ более точна в изложении некоторых конкретно-исторических фактов, нежели статья БСЭ. В частности, если БСЭ утверждает, что разбогатевшие мещане "переходили" в купечество, то СИЭ употребляет более гибкую и близкую к действительности формулу этого перехода - "Могли свободно перейти". Но могли и не переходить. Если по БСЭ (третье издание) разорившиеся купцы "становились" мещанами, то в СИЭ это же явление звучит несколько менее однозначно – разорившиеся купцы "попадали" в мещане. 116 Что же касается некоторого расхождения в определениях мещан и мещанства - "сословие" в БСЭ (третье издание) и "часть податного сословия" (в СИЭ), то это расхождение - принципиального значения не имеет. Более того, оба эти определения в принципе приемлемы, т.к. расхождение это - в сущности внешнее и объясняется, на наш взгляд, известной расплывчатостью самого термина и понятия "сословие" в самом законодательстве дореволюционной России. Этими статьями четырех энциклопедий и "попутными" описаниями мещан в некоторых других работах и ограничивается отечественная историография мещанства в России. Еще более скудна историография мещанства различных регионов страны и в частности - мещанства Астраханской губернии [14]. А об Астраханском мещанском обществе (далее сокращенно - АМО) как конкретной общественной организации мещан города Астрахани и ее округи (уезда) и вовсе почти ничего не известно, кроме некоторых газетных заметок в губернской печати дореволюционной эпохи. Между тем в Астраханском областном архиве имеется находящийся в хорошем состоянии фонд Астраханского мещанского общества (фонд 877), охватывающий период с 1818 по 1915 год и содержащий 195 дел. В этих делах- весьма разнообразные документы, отражающие различные стороны жизни и деятельности А МО почти за сто лет. Приговоры общества, ревизские сказки мещан, их именные списки по 1-й, 2-й и 4-й частям (районам) Астрахани, Документы о причислении и исключении из АМО, о проведении рекрутских наборов, ведомости мещан, занимающихся земледелием и торговлей, окладные книги по сбору податей с мещан и книги учета недоимок по казенным податям, отчеты о приходе и расходе денег АМО и другие материалы. Существенно дополняют их материалы фонда 487 - Астраханской мещанской управы - выборного органа сословного самоуправления, созданного в связи с городской реформой 1870 года и являвшегося посредником между членами АМО и государственными учреждениями по вопросам уплаты налогов, отбытии повинностей и т. п. В фонде сохранилось всего лишь 31 дело, но в совокупности с делами фонда 877 они дают весьма значительные материалы для основательного знакомства с жизнью и деятельностью мещан города Астрахани - крупного тогда губернского центра и его округи. Одновременно с этим материалы обоих фондов дают возможность прояснить и вопрос о калмыках в Астрахани и их связях (или отсутствии таковых) с ее мещанством как наиболее многочисленным слоем постоянного городского населения этого обширного края. Вопрос этот имеет существенное значение, т.к. позволяет судить о степени включенности калмыков в резко усилившийся после 1861 года процесс капитализации России и вытекавшей из этого готовности (или неготовности) их к уже недалеким социальным 117 революциям начала XX века. Если о постоянных и довольно разнообразных связях феодальной верхушки калмыцкого общества (нойонов, зайсангов, чиновников УКН и улусных управлений) с различными астраханскими инстанциями - органами власти, общественными организациями и некоторыми частными лицами известно немало и из документов, и из газетных сообщений того времени и других источников, то о подобных же связях в "нижних этажах" астраханского и калмыцкого общества известно крайне мало. Вместе с тем есть немало оснований полагать, что такие связи все же были, хотя бы уже потому, что народы, живя в непосредственном соседстве друг с другом, просто не в состоянии избежать более или менее значительных контактов, даже если бы и захотели этого. В данном же случае наличие первого и, в обычных обстоятельствах, самого важного условия контактов - близкое соседство было налицо. И на это обстоятельство обращали внимание практически все авторы того времени... Едва прибыв в Астрахань после солдатчины, Т. Г. Шевченко 5 августа 1857 года в своем дневнике отмечает "армяно-татарско-калмыцкое народонаселение" [15] этого по преимуществу все же русского города. В записи 8 августа Шевченко вновь отмечает на улицах Астрахани "снующих плебеев, калмыков и татар" [16]. В следующей записи, от 10 августа 1957 г., Шевченко не только подтверждает прежние свои наблюдения о калмычках и татарах в Астрахани, но и точно определяет места их преимущественного пребывания, обусловленного их, по-видимому, не только национальной, но и социальной принадлежностью. Да, говорит поэт, на Набережной Варвациевского канала, некоторой по вечерам "рисуется" цвет здешнего общества, выходя сюда и себя показать, и на людей посмотреть, "плебейская физиономия калмыка и татарина здесь редко покажется: ее место на и садах [17] и в грязных переулках" [18]. И там она, эта "плебейская физиономия", как видно из контекста - отнюдь не редкость. А заключительная запись этого наблюдения не только подтверждает этот факт, но и содержит яркую этнографическую зарисовку калмыков персонально. Эта зарисовка и несет важную информацию о калмыцком народе, и с несомненностью свидетельствует об искреннем сочувствии автора к нему. "Всматриваясь пристальнее в господствующую здесь узкоглазую физиономию калмыка, -пишет Шевченко, - я нахожу в ней прямодушное, кроткое выражение. И эта прекрасная черта благородит этот некрасивый тип. Вернейшие слуги и лучшие работники здесь суть калмыки. Любимый цвет желтый и синий, пища - какая угодно, не исключая и падали. Место жительств - кибитка, занятие - рыбная ловля и, вообще, тяжелая работа. Мне понравились эти родоначальники монгольского племени" [19]. По-видимому, эта 118 заключительная запись относится не только к самой Астрахани, но и к ее окрестностям, ибо именно там начинались и "рыбные ловли" (рыболовецкие тони), и самая 'тяжелая работа" (так называемая неводная тяга на этих тонях), там же "разбивались " и экзотические калмыцкие "кибитки",которые в самом городе никогда не ставились... Если оставить в стороне неточность исторического характера (калмыки не были " родоначальниками" монголов, а лишь потомками их западной ветви-ойратов) и неточность статистическую (калмыки ни в самой Астрахани, ни в губернии не были "господствующей" физиономией, т. к. по численности своей занимали лишь третье место - после русских и казахов), то следует признать, что острый глаз Шевченко-художника и Шевченкодемократа и социолога выделили подчеркнул самое существенное в социальном и экономическом положении калмыков того времени. В подавляющем большинстве своем это были так называемые отходники, т.е. социальные низы калмыцкого общества, частично или полностью утратившие свое традиционное скотоводческое хозяйство и вынужденные искать средства к существованию на рыбных промыслах и иных наемных работах в Астрахани и ее округе - и ближней, и дальней. Эту калмыцкую и казахскую доминанту на астраханских рыбных промыслах отмечали и несколько десятилетий спустя, в том числе и хорошо знавшие край местные авторы. Известный астраханский издатель и журналист А. Штылько в своем популярном краеведческом труде, в частности, писал: "Впечатления, оставляемые рыбными промыслами и их жизнью в свежем, не видевшим этого человеке, сильны, почти неизгладимы. Любопытна неводная тяга во всех ее стадиях, любопытна обстановка промыслов и проч., любопытны и обитатели их, главные, т.е. действующие лица: калмыки и киргизы (казахи - Ю. О.) за работою на неводной тяге или за обедом и на ночлеге, бабы резальщицы [20] - за резкою и уборкою рыбы или в прогулке с песнями и гиком по промыслу, по окончании работ." [21]. Именно они, калмыки-отходники, как нам думается, имели возможности наиболее широких контактов с городскими низами Астрахани, в том числе, по-видимому, и с той их частью, которая была причислена к мещанскому сословию и имела свою сословную организацию в лице Астраханского мещанского общества и его выборных органов. Эти органы сословного самоуправления занимались довольно широким кругом вопросов хозяйственных, социальных, фискальных и иных и решали их каждый в своей "части" (районе) города, но под непременным и довольно жестким контролем Городской Думы Астрахани. Городская Дума строго следила за всей работой Мещанского общества, в том числе и за его, образно говоря, трудовой и производственной дисциплиной, и реагировала на ее 119 нарушение немедленно. Так, по одному из таких случаев 26 февраля 1865 г. под грифом "срочно" из Городской Думы мещанскому старосте г. Астрахани (М. Коновалову) последовал приказ следующего содержания: "По неприбытию многих из общественников на собрание назначавшееся 22 сего февраля в 6 часов пополудни некоторые выбора и обсуждения предметов остались неоконченными а именно выбор Депутатов для наблюдения за правильным рыболовством в Каспийском море и обсуждения предмета о возвышении таксы за перевоз через реку Волгу и другие относящиеся к обсуждению общества. Городская Дума назначила вновь открыть собрание Городского Общества (мещан - Ю. О.) наступающего марта месяца 5 числа в 6 часов пополудни а потому предписывает вам оповестить общественников Ваших повестками, с тем чтобы они прибыли в дом городского Общества в вышеупомянутое время на означенное собрание. Февраля 25 дня 1865 года. Гласный В. Бурлаков. Секретарь (подпись неразборчива) Столоначальник (подпись неразборчива)." [22]. В полном смысле слова приказной тон этого отношения, так и именуемого его авторами "приказ", как, впрочем, и все другие аналогичные послания Городской Думы Мещанскому обществу, разительно контрастирует с тоном уведомления (повестки) мещанского старосты М. Коновалова, обращенного (по тому же вопросу) к своим "общественникам": "По неприбытию многих из общественников на собрание назначавшееся 22 февраля в 6 часов пополудни некоторые выборы и обсуждения предметов (вопросов - Ю. О.) остались неоконченными, Городская дума вторично назначив в доме городского общества собрание сего марта 5 числа в 6 часов пополудни о выборе депутатов для наблюдения за правильным рыболовством в Каспийском море, и обсуждения предмета о возвышении таксы за перевоз через реку Волгу, и другие относящиеся к обсуждению общества. А посему староста мещанского общества согласно приказа градской думы от 25 февраля за № 1239 покорнейше просит нижеписанных мещан пожаловать в контору мещанского общества в означенное время непременно для бытия вместе (со всеми - Ю. О.) на означенном собрании, в слышании на сей подпишитесь. Марта 1 дня 1865 года. Староста Михаил Коновалов Письмоводитель Соколов" [23]. Похоже, приказ Городской Думы и покорнейшая просьба Мещанского старосты возымели действие, и собрание 5 марта 1865 года все же состоялось. Во всяком случае в том же деле сохранился "Список Астраханским Мещанам, явившимся сего числа (5 марта 1865 года - Ю. О.) на собрание в дом Городского Общества", в котором значится 85 человек (без подразделения их на "части" г. Астрахани) [24]. 120 Впрочем, факты срыва по указанной выше причине собраний Мещанского общества г. Астрахани имели место и в последующем. И против таких пассивных общественников порою принимались довольно радикальные меры воздействия, вплоть до исключения их из повесток. В этом смысле весьма любопытен и показателен документ, содержание которого вытекает из его названия- "Список Астраханским мещанам, исключенным из повесток по неявке их на общественные собрания", датированный 20 мая 1865 года [25]. В этом списке по Первой части исключено 32 человека, в том числе Василий Николаевич Ульянов, нередко пропускавший собрания по болезни. (Весьма вероятно, что это старший брат Ильи Николаевича Ульянова, мать которых Анна Алексеевна Смирнова - также астраханская мещанка, была крещенной калмычкой. - Ю. О.). По Второй части тоже 32 человека. И по Четвертой части - 17 человек [26]. А в списке участников собрания АМО за 8 января 1865 г. в числе 90 человек значится и Николай Алексеевич Смирнов, который вполне мог быть братом Анны Алексеевны Смирновой - матери Ильи и Василия Николаевичей Ульяновых [27]. Вообще следует отметить, что в списках Астраханских мещан, в подавляющем большинстве русских по своему национальному составу, встречается немало и других "указателей" на их калмыцкое происхождение или в близком, или в отдаленном прошлом. Это Калмыковы разных имен и отчеств, Болдыревы, Шараповы, Улановы, Насоновы, Бакаевы и другие. Но установить давность этого происхождения, как правило, не представляется возможным, да и не входит в наши задачи. Вместе с тем среди астраханских мещан встречаются и вполне русские люди с русскими фамилиями, но звучание которых прямо указывает на их происхождение из тех или иных улусов Калмыкии. Так, в 60-х годах XIX века среди заметных деятелей Астраханского мещанского общества довольно часто встречается имя Алексея Артемьевича Вендеревского, который в "явочных листах" едва ли не всех собраний астраханских мещан, проходивших в конторе этого общества, неизменно уверенною рукою пишет - "читал" [28]. И можно почти не сомневаться, что этот активист АМО - выходец из села Вендерово ЯндыкоМочажного улуса Калмыкии. Мещанское общество Астрахани, как, впрочем, и других городов России, занималось не только хозяйственными, социальными, духовными и прочими текущими, а иногда и перспективными, вопросами, но интересовалось и состоянием здоровья своих членов. В этом отношении весьма показательна повестка мещанского старосты своим 121 "общественникам" от 5 марта 1865 года, в которой он все так же "покорнейше просит" пожаловать их 8 марта в контору Мещанского общества "для предъявления приказов градской думы об освидетельствовании мещанина Алексея Полукова, мещанки Инны Иглиной в состоянии их здоровья в собрании мещанского общества городским врачом..." [29]. Чем было вызвано это беспокойство - неизвестно, но когда 8 марта вновь имело место "неприбытие многих" (собрались лишь 41 человек), то староста, уже без напоминания Городской Думы, сам назначил новое собрание - на 12 марта [30]. Материалы фонда позволяют установить, что в первой части АМО на собрания приглашались повесткою 90 человек, во Второй - 82 человека и в Четвертой - 47. Это - по трем повесткам на собрание АМО 26 марта 1865 г. [31]. В точности такие же цифры оповещаемых по каждой из трех частей содержатся и в повестке на 19 апреля 1865 г. [32], а затем - на 22 апреля 1865 г. [33]. Таковы же они и в последующие дни. Итак, состав всех трех частей был вполне стабилен и, вероятно, определен еще при их организации. А вот работали они, судя по всему, не одинаково, что отчасти видно и из уже сказанного. Сфера приложения сил их была также весьма различной. Так, по данным Астраханской городской Думы, по состоянию на 30 января 1869 года в услужении на рыболовных промыслах, содержавшихся тогда коммерции советниками братьями Сапожниковыми, находились 65 астраханских мещан [34] (не считая других наемных работников - Ю. 0.).Тому же рекрутскому старосте и тогда же, 30 января 1869г., адресован и "Список Астраханским мещанам, находящимся в услужении, разных работах и производящих при Синеморских и других рыболовных промыслах, содержателей Почетного Гражданина Ивана Кириллова Макарова и К°", в котором значится 59 человек [35]. И само Астраханское мещанское общество, и его выборные органы, и их деятельность были прямым следствием буржуазных реформ, начатых Александром II Манифестом 19 февраля 1861 г. Весьма характерно, что ни сам Александр II, ни его губернаторы, ни органы исполнительной и иной власти пореформенной России, в том числе и Астраханской губернии, не поднимали при этом никакой рекламной шумихи о строительстве "цивилизованного капитализма", "экономической диктатуры", "просвещенной диктатуры" и т. п. пропагандистских мыльных пузырей, но линию на этот самый "цивилизованный капитализм", регулируемый правом и законом, а не произволом властей, проводили довольно последовательно, а порою и жестко. Так, стоило группе астраханских купцов в 1866 году по каким-то причинам задержаться со своевременным объявлением своих капиталов на 1867 год (ныне это называется "декларация доходов"), как Городская Дума, согласно указу Астраханской казенной палаты, тут же 122 исключила их из купечества и перевела в мещане с зачислением их "в подушный оклад к платежу податей", о чем и известила 21 января 1867 старосту Астраханского мещанского общества [36]. В "Именной ведомости о купцах, бывших в 1866 в купечестве и необъявивших на 1867 год купеческих капиталов и исключенных в мещане", значится 14 купеческих семейств в составе 71 человека [37]. Эти попытки правового регулирования деятельности купцов означали тогда пусть и не очень крупные, но вполне реальные шаги на пути строительства т. н. цивилизованного капитализма. Вместе с бурно развивавшимся новым общественным строем рождались и новые понятия, обретала права гражданства и новая лексика, и новая социальная терминология. В этом отношении весьма характерно "Дело о зачислении отпущенников разного звания окончательно в общество мещан" за 1861 -1862 годы. По содержанию оно значительно шире своего названия, но особый интерес вызывает тем, что в нем впервые, в материалах этого фонда, говорится (и во многих последующих документах повторяется в связи с разными обстоятельствами) о рабочем классе, а точнее - о "классе рабочих людей" - по терминологии самих документов. Так, по приговору, т. е. решению, собрания Астраханского мещанского общества от 14 марта 1861 г., из "класса рабочих людей" в состав этого общества зачислен некто Павел Козлов, астраханский мещанин по происхождению [38]. Астраханская Городская Дума соглашается с этим "приговором" о Павле Козлове, но брата его Ефима Козлова предлагает по-прежнему считать "в классе рабочих людей", т.к. он не испросил у общества приемного приговора о зачислении его вместе с братом в мещанское общество [39]. » 1 декабря 1861г. группа астраханских мещан и купцов пишет поручительство за некоего "отпущенника" Афанасия Логинова, зачисленного по Указу Казенной палаты от 22 сентября 1860 года за № 4073 " в класс рабочих людей", а ныне возымевшего желание войти в общество астраханских мещан [40]. А 8 декабря Астраханское мещанское общество удовлетворило это поручительство и вынесло свой "приговор" о принятии в оное "из класса рабочих людей" этого бывшего отпущенника некоей статской советницы [41]. И этот термин в отношении А. Логинова фигурирует и в ряде последующих документов, в том числе более высоких инстанций губернии [42]. И не только в отношении Логинова. И встречается главным образом в связи с переходом тех или иных представителей "класса рабочих людей" в Астраханское мещанское общество [43], что с несомненностью свидетельствует о том, что капитализм и в России в целом, и в Астраханском крае в частности находится на подъеме. Вместе с тем эти восстановленные страницы Астраханского мещанского 123 общества пореформенной эпохи, несмотря на их несомненную важность для изучения истории этого сословия в Астрахани и ее губернии, не дают оснований говорить о сколь-нибудь значительной роли этого общества в жизни калмыков и, наоборот, - о роли калмыков в жизни астраханского мещанства. Но, как известно, отрицательный результат в науке - тоже результат. И он так или иначе свидетельствует о том, что степень включенности калмыков в жизнь Астрахани, да и других, т.е. уездных, городов губернии, по крайней мере - на данном этапе и на данном социальном уровне, была в общем-то незначительной. И это обстоятельство не могло не сказаться, в конечном счете, на степени готовности калмыцкого общества к первой да и последующим революциям в России, обусловливая не только специфику, но и особый драматизм их протекания в Калмыкии. Примечания 1. Большая советская энциклопедия. Т. 39. М.: ОГИЗ РСФСР. 1938. С. 308. 2. Цитируемая статья БСЭ определяет это новое значение термина как "более широкое", с чем едва ли можно согласиться. 3. Там же. 4. БСЭ. Т. 39. М., 1938. С. 308. 5. БСЭ. Второе издание. Т. 27. М., 1954. С. 400. 6. Там же. 7. Там же. 8. БСЭ. Второе издание. Т. 27. С. 401. 9. См, статью "Мещанство" - БСЭ. Третье издание. Т. 16. М.: Советская энциклопедия. С. 205 (601). 10. БСЭ. Третье издание. Т. 16. С. 205 (601). 11. Там же. 12. Советская историческая энциклопедия (далее-СИЭ). Т. 9. М.: С Э 1966. С. 416. 13. Рашин А. Г. Население России за 100 лет. М., 1956.; Рындзюнский П. Г. Городское гражданство дореформенной России. М.: Наука. 1958. В последующие годы Рындзюнский П. Г. опубликовал ряд работ, содержащих ценные сведения о мещанах после реформы 1861 г. См.: Крестьянская промышленность в пореформенной России (60-80-е годы XIX в.). М.: Наука. 1966.261 с; его же. Утверждение капитализма в России. 1850-1880 гг. М.: Наука. 1978. 296 с; его же. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX века. (Взаимоотношения города и деревни в социально-экономическом строе России). М.: Наука, 1983. 269 с. 124 14. Некоторые сведения об астраханском мещанстве содержатся в незавершенном и неопубликованном трехтомном труде дореволюционного исследователя Ф. Ф. Шперка "Очерки Астраханского края", рукопись которого хранится в научно-справочной библиотеке Астраханского областного государственного архива, а также в научно-популярной книге современного историка-краеведа А. С. Маркова - "Были Астраханского края", выдержавшей несколько изданий в 60-70-х годах, "Ульяновы в Астрахани" (Астрахань, 1970) и других. 15. Шевченко Т. Г. Дневник. М.: Художественная литература. 1939. С. 139. 16. Там же. С.141. 17. В астраханском обиходе татарское слово "исады" означает - базар, торг, торжище - Ю. О. 18. Шевченко Т. Г. Дневник. С. 146-147. 19. Там же. 20. Работницы рыбных промыслов, в т. ч и резальщицы, нанимались обычно из окрестных русских сел Астрахани и губернии, реже - из соседних верховых губерний. 21. Штылько Д. Иллюстрированная Астрахань. Город. Окрестности. Калмыки. Рыболовство. Справочн. св. план. Астрахань. 1896. С. 109. 22. ГААО, ф. 877, оп. 1, д. 72, л. 43 и об. Текст приводится с соблюдением всех особенностей языка и написания авторов - Ю. О. 23. ГААО, ф. 877, оп. 1, д. 72, лл. 44-45. И далее эта повестка, адресованная Первой части г. Астрахани, продублирована для "общественников" Второй и Четвертой частей. Как, впрочем, и все остальные извещения, повестки и иные подобные документы. Но по неизвестной причине неизменно выпадают из этого оповещения общественники Третьей части, вероятно, к тому времени еще не организованной. Заметим попутно, что эти два документа, приведенные без каких-либо исправлений, свидетельствуют о довольно невысоком уровне грамотности их авторов. - Ю. О. 24. ГААО, ф. 877, оп. 1, д. 72, лл. 50 и об. 25. ГААО, ф. 877, оп. 1, д. 72, л. 112. 26. Там же, лл. 112-113. 27. Там же, л.7 об. 28. ГААО, ф. 877, оп. 1, д. 72, л. 36 и др. 29. Там же, л. 53. 30. Там же, лл. 60-61, 62-63, 64. Впрочем, 12 марта собрание, видимо, тоже не состоялось, т. к. явились лишь 42 человека. Там же, л. 65. 31. ГААО, ф. 877, оп. 1, д. 72, лл. 69-74. 32. Там же, лл. 78-83. 125 33. Там же, лл. 89-94. ^ 34. ГААО, ф. 877, оп. 1, д. 72, лл. 297-299. В деле содержится и полный поименный "Список Астраханских мещан, находящихся в услужении у Конторы Господ Сапожниковых", адресованный "рекрутскому старосте одиночек и двойников". Эти же данные Дума сообщала тогда и "рекрутскому старосте участка многорабочих семейств" - там же, лл. 303-305. 35. ГААО, ф. 877, оп. 1, д. 81, лл. 300-302. Эти же данные Дума сообщала тогда и рекрутскому старосте так называемого "многорабочего участка" (Это, по-видимому, то же самое, что и "участок многорабочих семейств". Ю. О.) - там же, лл. 306-308. 36. ГААО, ф. 877, оп. 1,д. 78, л. 2. 37. Там же, лл. 10-11. 38. ГААО, ф. 877, оп. 1, д. 57, лл. 2 и 3. 39. ГААО, ф. 877, оп. 1, д. 57, л. 4 и об. 40. Там же, л. 5. 41 .Там же, л.6. Фамилию бывшей владелицы прочесть не удалось - Ю. О. 42. Там же, лл. 7,8,9. 43. ГААО, ф. 877, оп. 1, д. 57, лл. 16,18,19,20,21. Проблемы всеобщей и отечественной истории. Сборник научных трудов. Выпуск 2. Элиста 1997. – С. 112-126.
