СОВРЕМЕННЫЕ ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ КОНЦЕПЦИИ А.Ю. Внутских Философия и тектология об отборе как универсальном механизме эволюции «Понятие подбора, проложившее себе дорогу раньше всего в биологии, тем не менее универсально: организационная наука должна применять его ко всем и всяким комплексам, их системам, связям, границам». А.А. Богданов Известно, что одним из первых идею об универсальном характере механизма отбора («подбора») в отечественной науке высказал А.А.Богданов. Подчеркивая важность его изучения, основоположник всеобщей организационной науки подчеркивал, что «ни один вопрос структурного развития, от общемирового до атомного и еще ниже, не может быть сколько-нибудь точно разрешен помимо этого универсального, проходящего по всем ступеням бытия приме Доклад на Международной научной конференции «Организационная динамика человеческой деятельности: экономика, философия, культура» (Москва, РАГС, 7 октября 2003 г.) нения идеи подбора» (Богданов 2003, с.299). Известно, что вопрос о развитии на «общемировом» уровне является, прежде всего, вопросом философским. Впрочем, по оценке Богданова, философия проигрывает в сопоставлении с тектологией – «философские идеи отличаются от научных тем, что не подлежат опытной проверке», для тектологических же идей такая проверка обязательна и выполнима (Богданов 2003, с.85). На наш взгляд, философия бездоказательная, не основывающаяся на совокупном эмпирическом и теоретическом материале современных частных наук, действительно, принципиально отличается от тектологического исследования не в лучшую сторону. Однако сказанное, по-видимому, относится не к философии вообще, а к тем философским направлениям, которые не ставят во главу угла научность, фактическую обоснованность своего подхода. Попробуем доказать, что конкретно-научный, тектологический и рациональный философский подходы могут к обоюдной выгоде дополнять друг друга в рамках формирующейся общей теории отбора (Внутских 1999, 2000, 2002, 2003). Оставим пока в стороне вопрос о различии смысла понятий «отбор» и «подбор» – сам Богданов, по-видимому, считал их эквивалентными (Богданов 2003, с. 123; Попков 2002, с. 87) – и начнем с основ. Исследуя отбор, автор «Тектологии» рассматривал его в качестве «универсального регулирующего механизма» (Богданов 2003, с. 123). При этом он исходил из трех фундаментальных понятий: объект отбора («то, что ему подвергается»), деятель или фактор отбора («то, то действует на объект, сохраняя или разрушая его») и основа или базис отбора («та сторона объекта, от которой зависит его сохранение или устранение») (Богданов 2003, с.127). Очевидно, что столь общие понятия должны иметь непреходящее значение, и всякая теория отбора, претендующая на универсальность, должна исходить именно из них. Однако даже предельно общие понятия науки (в том числе философии, претендующей на научность своего подхода) должны как-то развиваться – в противном случае научные положения с легкостью превращаются в догмы. По-видимому, предельно общие понятия развиваются путем «концептуального углубления» – оставаясь в абстрактном плане прежними, они совершенствуются на пути конкретизации, насыщения их новым, более богатым содержанием (Орлов 2002, с. 7-9). Попробуем продемонстрировать такого рода конкретизацию, обратившись к центральному, на наш взгляд, понятию «фактор отбора». А.А.Богданов совершенно справедливо замечает, что «деятелем подбора всегда является «среда» в самом общем смысле этого слова» (Богданов 2003, с.299). Что же такое «среда» в плане более конкретном и содержательном? Исходить, на наш взгляд, следует из того фундаментального обстоятельства, что система фактов частных наук убедительно свидетельствует в пользу необходимого характера мирового процесса в целом, в пользу закономерного появления основных этапов этого процесса физического, химического, биологического и социального. Эта необходимость получила отражение в физическом «антропном космологическом принципе» (особенно в «сильном» АКП, например, в формулировке Б.Картера), в «принципе биохимического предопределения» (по Д.Кеньону), в биологических концепциях «неограниченного прогресса», «мегаарогенеза» Дж.Хаксли и К.М.Завадского, «ограничения формообразования» А.А.Любищева, и даже в концепциях социального прогресса – иногда вопреки желанию самих исследователей. Показательно, например, что К.Поппер, крайне негативно относившийся к идее социального прогноза и необходимого общественного прогресса, сам не смог без нее обойтись, фактически указав на тенденцию развития общества ко все большей «открытости» (Поппер 1983, с. 429; Лекторский 1998, с. 50). Оставаясь в рамках научного подхода, приходится признать, что объективно существующих целей в природе нет, но факты естество- знания свидетельствуют, что за 13-20 млрд. лет материя действительно прошла путь от раскаленного облака элементарных частиц до галактик, звезд, химических соединений, жизни и человека следовательно, бытие мировой системы есть ее самоусложнение, эволюция ее обладает прогрессивной направленностью. Конечно, на более высокую ступень организации переходит меньшинство объектов; например, известно, что 99,866 % массы нашей звездной системы (если не учитывать космическую пыль) сосредоточено в Солнце, где вещество пребывает в состоянии раскаленной плазмы, исключающем не только возникновение жизни, но и сколько-нибудь серьезные проявления химической эволюции. Однако среда, как совокупность условий в Метагалактике складывается именно таким образом, что какие-то объекты в мире усложняются с необходимостью, а значит, усложняется мировая система в целом. Иными словами, формирующаяся среда способствует закономерному увеличению «диапазона сложности» вещей в мире – при сохранении элементарных частиц, например, в виде реликтового фотонного излучения, появляется жизнь и человек. Факты свидетельствуют, что среда эта может формироваться случайно в отношении каждого отдельного объекта, но отнюдь не случайно в отношении развитияусложнения в целом. По-видимому, то, что А.А.Богданов назвал «средой», действующей на объекты отбора, представляет собой такой же результат в общем закономерного, прогрессивно направленного мирового процесса, как и сами эти объекты, которые, в свою очередь, выступают в качестве элементов отбирающей среды для других объектов. Поскольку эволюция осуществляется через универсальный механизм отбора, то следует предположить, что отбор формирует и саму среду, реализуя развитие как «самодетерминируемый» процесс развития мировой системы – субстанции. Таким образом, отношения в паре «среда – объекты отбора» являются амбивалентными, «двойственными» (Богданов 2003,с.127; Попков 2000). Каким же образом организован всеобщий механизм отбора? По-видимому, многообразие возможностей развития не представляет собой «ничем не регламентированный» хаос – оно структурировано в многоуровневую иерархию. Направленность развития ориентирует отбор на реализацию наиболее содержательных возможностей, достаточно полно «репрезентирующих» все их практически бесконечное многообразие (Барг 1993, с. 78-99). Существует уровень немногочисленных общих возможностей мирового процесса, каждая из которых представляет собой уникальный элемент прогрессивной направленности развития и потому должна быть реализована с необходимостью (уровень «эволюции номогенеза»). Речь идет, в первую очередь, о возможностях возникновения основных форм реальности, из которых нам известны четыре, являющиеся предметом изучения фундаментальных частных наук физическая, химическая, биологическая и социальная. Однако общее существует лишь через единичное, поэтому каждая общая возможность «репрезентируется» во множестве единичных (и особенных) возможностей. Через какие конкретно особенные и единичные возможности из всего их практически бесконечного многообразия реализуется данная общая возможность не так важно; важно, чтобы через них, в конечном счете, воплотилось основное содержание данной формы материи на это и ориентирован отбор. Не запрещенное соответствующими законами многообразие единичных возможностей действительно является практически бесконечным; это следует хотя бы из того факта, что количество теоретически возможных белков достигает 10300 а количество нуклонов и электронов в Метагалактике составляет «всего» 1082 (Ленинджер 1976, с. 11; Ребров 1989, с. 16). Конкретные объекты, как воплощения единичных возможностей, при столь колоссальном многообразии последних и случайном характере локальных условий мирового процесса, сами оказываются объективно случайными; эти воплощения выступают в качестве «флуктуаций» в рамках наличного состояния действительности, в рамках уже достигнутой сложности (уровень «эволюции тихогенеза»). Если воплотившиеся в объектах единичные возможности репрезентируют одну общую (особенную) возможность, то соответствующие объекты похожи, близки по сложности, и их многообразие в этом смысле является избыточным. Принадлежа к какой-то одной из основных форм реальности, сходные объекты взаимодействуют друг с другом в рамках одного способа развития (физического или химического синтеза, биологического превращения, общественного производства) и конкурируют за «право» его осуществления. Конкуренция это проявление существенных внутренних противоречий природных и социальных систем. Определить конкуренцию можно как состязание в рамках данной системы сходных подсистем, которые по причине сходства преследуют одну «цель», в силу законов системы достижимую лишь для одной или немногих из множества подсистем. Подчеркнем еще раз: понятие «цель» в отношении, например, природных процессов применяется иносказательно, как синоним направленности, тенденции, которая выражается в способе развития (одинаковом у подсистем близких по сложности). Можно при этом предположить, что чем более сходными являются подсистемы, тем более ожесточенной, антагонистической будет конкуренция между ними. Поэтому усложнение, приводящее к росту многообразия (росту «диапазона сложности») в ходе мирового процесса, следует рассматривать, как единственный для соревнующихся подсистем способ преодолеть наиболее антагонистические формы конкуренции на пути становления собственной уникальности, «непохожести» на другие. Многие похожие объекты в ходе отбора, опосредованного конкуренцией, разрушаются – «элиминируются». Другие остаются на прежнем уровне сложности – «тормозятся», продолжая конкурировать «по-старому». Наконец некоторые преодолевают прежнюю конкуренцию, приоб- ретая на пути усложнения новые, специфические свойства, что приводит и к возрастанию сложности мировой системы в целом. Иллюстрацией сказанного может служить картина биологической конкуренции, известной как «борьба за существование»; показательно, что именно внутривидовой борьбе, т. е. конкуренции сходных особей отводил главную роль в образовании новых видов Ч.Дарвин (Дарвин 1991, с. 75-76, 104-110). Впрочем, отбор, опосредованный конкуренцией это действительно всеобщий механизм развития. Так, в ходе образования звезд за рассеянное вещество космической среды конкурируют скопления водородногелиевого газа (Трубников 1993, с. 11). В ходе репликации за свои рассеянные в среде компоненты конкурируют ауторепродуцирующиеся молекулы (Кастлер 1967; Эйген, Шустер 1982). Наконец, известно, что в обществах с развитой рыночной конкуренцией за год из ста новых фирм остается двадцать, а за несколько лет закрепляется на рынке лишь 2 5 % от их исходного числа (Мостовая 1996, с. 76). Итак, конкуренция связана с ограничением избыточного многообразия сходных объектов – большинство из них остается на прежнем уровне сложности (тормозится), либо элиминируется (регрессирует). Элиминация и торможение, на наш взгляд, выступают в качестве формы существования отбора. Однако это ограничение многообразия избирательно в том смысле, что в итоге оно выливается в формирование условий, направленное на «выход в единичные» следующей общей возможности и, тем самым, на продолжение развития-усложнения. Например, в ходе конкуренции в космическом пространстве сгустков газа, состоящего из молекул водорода и атомов гелия, часть небольших сгустков в ходе звездообразования поглощается более крупными (элиминируется), другая часть длительное время остается в прежнем качестве (тормозится). Газовые сгустки со сравнительно небольшой массой оказываются не способными в полной мере реализовать собственный способ развития физический и химический синтез, и более не усложняясь, превращаются в условия усложнения крупных сгустков, из которых формируются звезды. В звездах физический синтез в форме термоядерных реакций еще более активизируется, а это, в конечном счете, приводит к возникновению всей гаммы химических элементов, обусловливая продолжение мирового процесса в виде развернутой химической эволюции. Думается, что именно в становлении среды, как совокупности условий, с необходимостью приводящих к усложнению некоторых объектов и субстанции в целом, как раз и проявляется объективно существующая прогрессивная направленность развития фундаментальный фактор отбора. В конечном счете, мировая система посредством конкурентного ограничения многообразия близких по сложности объектов, «подбирает» условия для возникновения чего-то принципиально более сложного. Она как бы «самоотбирается» к более сложному состоянию, в рамках которого интегрируется многообразие все более различающихся объектов. Соответственно, наблюдается «рост диапазона сложности» в ходе реализации единого закономерного мирового процесса. При этом существенно различающиеся по сложности объекты должны характеризоваться менее острой конкуренцией, их взаимодействия, так сказать, более «гармоничны». В этой связи представляется возможным ввести понятие «подбора» – процесса, очевидно, выступающего в качестве двойственного в отношении конкуренции. Подбор это взаимовыгодное дополнение в рамках системы существенно различающихся подсистем, которые по причине различий преследуют разные «цели», в силу законов системы достижимые лишь для всех подсистем вместе. В ходе «гармонизирующего подбора» существенно различающиеся более простые и более сложные объекты делают друг друга условиями продолжения собственного развития и развития мировой системы в целом. Например, с появлением высших форм жизни прокариоты никуда не исчезают. Во-первых, они выступают «внутренним» условием продолжения биологического прогресса непосредственно включаются в более сложные организмы, путем симбиогенеза формируя эукариоты. Во-вторых, продолжая существовать самостоятельно, на правах «внешних условий», «среды» они выступают важнейшим компонентом биогеохимических циклов, обеспечивающим дальнейшее развитие всех более сложных организмов (Заварзин 2001). Однако и более сложное живое со своей стороны также обусловливает перспективы существования прокариотических организмов. Во-первых, прокариоты включились в эукариотические клетки, а через них в многоклеточные организмы, и только таким путем эти малоактивные в борьбе за жизнь существа смогли избежать массовой неизбирательной элиминации, на много порядков повысить уровень самосохранения (Завадский 1958, с. 97, 102, 114-115, 119; Шмальгаузен 1968, с. 80, 82, 99-101, 210, 395). Во-вторых, нельзя игнорировать тупиковый характер эволюции биосферы, состоящей из одних прокариот, лишенной сложных организмов и, разумеется, человека. Многочисленные ограничения, накладываемые природными факторами на продолжительное (по космическим меркам) существование жизни на Земле хорошо известны современной науке, хотя эти данные и не востребованы в эпоху антропогенного экологического кризиса. Представляется, что эти ограничения могут быть преодолены (если они преодолимы на Земле вообще) только на пути усложнения живого, ведущем к возникновению сознающего и преобразующего мир существа. Разумеется, что для гармонизации природы и человека деятельность последнего должна быть ответственной и подлинно разумной только при этом условии их «коэволюция» может быть успешной. Напомним, что идея «регуляции природы» человеком, их гармоничного сосуществования получила глубокую разработку в первую очередь в исследованиях наших соотечественников – «русских космистов» как религиозного, так и естественнонаучного направления (Федоров 1982; Вернадский 1991; Русский космизм 1993). Из всего сказанного на наш взгляд следует вывод: конкуренция и подбор не исключают друг друга, а постоянно сосуществуют как двойственные процессы. Ведь очевидно, что любые взаимодействующие объекты в ряде отношений являются сходными и постольку конкурируют, а в ряде других являются существенно различными и постольку подбираются друг к другу. Так, разные организмы могут «к взаимной пользе» дополнять друг друга, а могут и ожесточенно конкурировать например, микроорганизмы до сих пор остаются важнейшим элиминирующим фактором даже в отношении человеческих популяций, особенно в слабо развитых странах (Берг, Давиденков 1971, с. 122124, 132-133). Получается, что каждая вещь в мире представляет собой «узел» в многоуровневой и многорядной сети из отношений конкуренции и подбора, очевидно, соответствующей сети отношений более простого и более сложного. Как мы уже отмечали, элиминация и торможение являются формой существования отбора. Содержанием отбора, по-видимому, выступают конкуренция и подбор, в которых выражается активность объектов отбора, их направленность на реализацию того или иного способа развития. Итог каждого этапа конкуренции и подбора подводится избирательной элиминацией и торможением большинства развивающихся единичных объектов. При этом, именно конкуренция, в которой выражаются существенные внутренние противоречия, «разводит» сходные объекты по разным эволюционным траекториям, провоцируя рост «диапазона сложности» в чем и состоит основное содержание прогрессивно направленного развития. В этом смысле конкуренция является абсолютной стороной мирового процесса, а в качестве относительной стороны, в качестве момента и условия конкуренции выступает подбор. Очевидно, что подбор различающихся объектов возможен лишь как следствие конкуренции их сходных предшественников. Кроме того, собственно возникновение систем из подобранных друг к другу элементов возможно только благодаря конкуренции таких систем друг с другом, в ходе которой менее гармоничные системы элиминируются или тормозятся. Двойственный характер конкуренции и подбора элементов биологических систем, при определяющей роли конкуренции в появлении новых, никогда ранее не существовавших явлений, получил освещение в работах ряда отечественных исследователей (Лекявичюс 1986; Берг 1993; Пучковский 2000). Однако следует отметить, что и конкуренция множества сходных объектов ограничена – «ограничена сверху», поскольку субстанция предельно сложна и уникальна, ей «не с чем» конкурировать. Такова, на наш взгляд, картина действия отбора как универсального эволюционного механизма. Следует подчеркнуть, что она вплоть до деталей имеет много общего с представлениями А.А.Богданова. Действительно, основоположник тектологии неоднократно подчеркивал роль элиминации, («уничтожения», «несохранения» в терминологии Богданова) как формы существования отбора, неотделимой от его содержания – формирующих механизмов ингрессии и дезингрессии, действие которых связано с тектологическими кризисами C (конъюгационными) и D (дизъюнктивными) (Богданов 2003, с.88-101, 113, 123, 130, 137). Ингрессия представляет собой организацию, порождение единства, объединение элементов в более сложное целое, а дезингрессия представляет собой противоположный (двойственный в отношении ингрессии) процесс дезорганизации, порождение отдельностей (Попков 2002, с. 82-89). В схеме «прогрессивного отбора» А.А.Богданова – т. е. отбора развивающего, изменяющего комплексы, ингрессия и дезингрессия как двойственные процессы постоянно идут рядом. Соответственно, Богданов выделяет положительный и отрицательный прогрессивный отбор, ведущие к увеличению или уменьшению разнообразия элементов в подвергающихся отбору комплексах, к изменени- ям их структуры (Богданов 2003, с.134-135). На наш взгляд, все сказанное вполне соответствует изложенным выше представлениям о конкуренции сходных элементов, порождающей посредством избирательной элиминации и торможения увеличение их многообразия, и о подборе различающихся элементов, порождающем посредством избирательной элиминации и торможения комплексов все более глубокую их интеграцию. Остается подвести итоги. Отбор это универсальный эволюционный механизм, действующий в непосредственном плане на основе действия «среды», как фактора отбора, а в фундаментальном плане – на основе прогрессивной направленности мирового процесса. Отбор представляет собой не экстенсивный (и потому локальный) перебор всех возможностей подряд, а интенсивный, действительно всеобщий процесс овладения практически бесконечной сферой возможного. Это происходит благодаря избирательной реализации наиболее содержательных возможностей, достаточно полно «репрезентирующих» все их многообразие. Такая «репрезентация» осуществляется вследствие конкуренции сходных и подбора различающихся единичных объектов; эти процессы выступают в качестве содержания отбора. Итог каждого этапа конкуренции и подбора подводится избирательной элиминацией и торможением большинства единичных объектов; эти процессы выступают в качестве формы отбора. Именно благодаря универсальному механизму отбора, который в аспекте содержания выступает как конкуренция и подбор, а в аспекте формы выступает как избирательная элиминация или торможение, формируются «внутренние» и «внешние» условия («среда»), необходимые для воплощения следующих общих возможностей мирового процесса и, тем самым, для появления принципиально более сложных явлений. Библиография Барг О.А. Живое в едином мировом процессе. – Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1993. Берг Р.Л. Генетика и эволюция. Новосибирск: Наука, 1993. Берг Р.Л., Давиденков С.Н. Наследственность и наследственные болезни человека. Л.: Наука, 1971. Богданов А.А. Тектология: Всеобщая организационная наука. М.: Финансы, 2003. Вернадский В.И. Научная мысль как планетное явление. М.: Наука, 1991. Внутских А.Ю. Отбор как всеобщий механизм развития // Новые идеи в философии. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1999. Вып. 8; Он же. Отбор как всеобщий принцип и механизм развития // век: будущее России в философском измерении: Материалы Второго Российского философского конгресса. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1999. Т.1 Ч.2; Он же. Общебиологическая теория отбора и «двойственность» селективных процессов // Тектологический альманах. М.: Международный ин-т А. Богданова, 2000. Вып. 1.; Он же. «Подбор» и «конкуренция» как моменты действия всеобщего механизма отбора // Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия: Материалы Третьего Российского философского конгресса. Р.-н-Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2002. Т.1; Он же. О всеобщих и особенных сторонах действия отбора // Новые идеи в философии. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2003. Вып. 12. Т. 1. Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора. СПб.: Наука, 1991. Завадский К.М. К пониманию прогресса в органической природе // Проблемы развития в природе и обществе. М., Л:. Изд-во АН СССР, 1958. Заварзин Г.А. Биоразнообразие как часть биосферно-геосферной системы возникновения порядка из хаоса // Методология биологии: новые идеи. М.: Эдиториал УРСС, 2001. Кастлер Г. Возникновение биологической организации. М.: Мир, 1967. Лекторский В.А. Рациональность, критицизм и принципы либерализма (взаимосвязь социальной философии и эпистемологии Поппера) // На пути к открытому обществу. М.: Весь мир, 1998. Лекявичюс Э. Элементы общей теории адаптации. Вильнюс: Мокслас, 1986 Ленинджер А. Биохимия. М.: Мир, 1976. Мостовая И.В. Социальное расслоение: символический мир метаигры. М.: Механик, 1996. Орлов В.В. Эвристический потенциал современной научной философии // Новые идеи в философии. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2002. Вып. 11. Попков В.В. Двойственность // Тектологический альманах. М.: Международный ин-т А. Богданова, 2000. Вып. 1. Попков В.В. К новому изданию тектологии А.А. Богданова // Вестник Международного института А. Богданова. 2002. № 4. Поппер К. Интерпретация вероятности: вероятность как предрасположенность // Логика и рост научного знания. М.: Прогресс, 1983. Пучковский С.В. Отбор ассоциированных подсистем // Вестник Удмуртского университета. Ботаника, зоология, экология. 2000. № 5. Ребров М.Ф. Мосты сквозь время. М.: Машиностроение, 1989. Русский космизм: Антология философской мысли. М.: ПедагогикаПресс, 1993. Трубников Б.А. Закон распределения конкурентов // Природа. 1993. № 11. С. 11. Федоров Н.Ф. Сочинения. М.: Мысль, 1982. Шмальгаузен И.И. Факторы эволюции. М.: Наука, 1968. Эйген М., Шустер П. Гиперцикл. М.: Мир, 1982.