Маша Владимир Бурмин На дворе была метель;

Маша
На дворе была метель;
ветер выл, ставни
тряслись и стучали; все
казалось угрозой и
печальным
предзнаменованием.
Владимир
Поднялся ветер и
сделалась такая метель,
что он ничего не
взвидел. В одну минуту
дорогу занесло;
окрестность исчезла во
мгле мутной и
желтоватой, сквозь
которую летели белые
хлопья снегу;
Небо слилось с
землей…
Метель не утихала;
Метель не утихала,
ветер дул навстречу, как небо не прояснялось…
будто силясь остановить
молодую преступницу.
Бурмин
Вдруг поднялась
ужасная метель,….
Казалось, кто-то меня
так и толкал…
Метель не
унималась…
Буря не утихала…
+____________________________________________________________________________
Должно было быть около
полуночи. Слезы брызнули
из глаз его; он поехал
наудачу.
Непростительная
ветреность…
Я стал подле нее перед
налоем; священник
торопился…
Погода утихла, тучи
расходились, перед ним
лежала равнина, устланная
белым волнистым ковром.
Ночь была довольно ясна. ..
Владимир схватил себя за
волосы и остался
недвижим, как человек,
приговоренный к смерти.
Владимир не говорил уже
ни слова.
На дворе тройки его не
было.
Какое известие ожидало
его!!!
Нас обвенчали.
«Поцелуйтесь», - сказали
нам. Жена моя обратила ко
мне бледное сове лицо. Я
хотел было её поцеловать…
Она вскрикнула: «Ай, не он!
Не он!» - и упала без памяти
1. В повести изображена «жизнь-метель не только как властная над
человеком стихия, но как стихия умная, мудрейшая самого человека».
М. Гершензон
________________________________________________________________
2. «…метель реалистически воспроизводится во всех фазах её течения как
длительный и разрушительный процесс, как действие грозной и
враждебной силы, с которой приходится бороться путешественнику,
охваченному сначала нетерпением, затем беспокойством и, наконец,
отчаянием».
В. Виноградов
3. «В основу «Метели» положена … идея святости брака, как таинства и
неразрывного союза».
Н. Черняев
4. «Герои …, приступая к любовному признанию, понимают смысл
происходящего совершенно одинаково, каждый задумал своё объяснение
как открытие своей тайной несвободы для счастья и любви, и доверие их
друг к другу, доверие исповеди, является единственным залогом того, что
их чувство не книжное, а подлинное, настоящее в горькой своей
безнадежности».
О. Поволоцкая