Индекс активного долголетия как инструмент оценки политики в
advertisement
Индекс активного долголетия как инструмент оценки политики в отношении пожилых в России (Active Ageing Index as an Instrument of Evaluation of Social Policy Toward Elderly People in Russia) А. А. Ермолина, аналитик Центра анализа доходов и уровня жизни (aermolina@hse.ru) М. А. Варламова, научный сотрудник Центра анализа доходов и уровня жизни О. В. Синявская, ведущий научный сотрудник Центра анализа доходов и уровня жизни Введение В сравнении с другими странами, население России нельзя назвать очень старым, но старение идет быстрыми темпами. Основным фактором данного процесса является низкий уровень рождаемости, в то время как продолжительность жизни, несмотря на ее рост в последние годы, остается невысокой. В России до настоящего времени отсутствует комплексный межведомственный подход к проблеме старения населения: обычно ее последствия сужаются до растущего дефицита трудоспособного населения и нагрузки на пенсионную систему. Понятие «активного долголетия» до недавнего времени появлялось в основном лишь в рамках деятельности Минздрава РФ, основным фокусом которой выступало поддержание физического здоровья пожилых, то есть медицинские аспекты старения. Тем не менее, в августе 2014 года Президент России поручил Правительству РФ разработать в 2015 г. Стратегию действий в интересах граждан пожилого возраста1 с целью выявления дополнительных возможностей для активной и полноценной жизни после выхода на пенсию. Это может означать переориентацию социальной политики в сторону более широкой трактовки старения и комплексной оценки его возможных последствий, заложенных в концепции активного долголетия (active ageing)2, подразумевающей более полное использование потенциала пожилых людей. Активное долголетие – относительно новая концепция, появившаяся в середине 1990-х годов, которая позволяет сместить фокус политической дискуссии о последствиях старения с негативных ожиданий роста нагрузки на государственные финансы и экономику к обсуждению возможностей более активного использования потенциала пожилых людей. Согласно Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), активное 1 http://www.rosmintrud.ru/social/vetaran-defence/45/ Буквально английский термин “active ageing” следует переводить на русский как «активное старение», однако это рождает негативные коннотации, о которых справедливо пишут А.Сидоренко и А.Заиди (Sidorenko, Zaidi, 2012), поскольку активное старение в русском языке может трактоваться как синоним интенсивности этого процесса. В этом смысле термин «активное долголетие», не будучи точной калькой с английского, лучше отражает смысл, заложенный в концепции. 2 1 долголетие – это оптимизация возможностей в области здоровья, социального участия в жизни общеста и безопасности для улучшения качества жизни людей в процессе старения3. По сравнению с ВОЗ, Европейская экономическая комиссия ООН (ЕЭК ООН) в определении активного долголетия ставит основной акцент на участии пожилых в формальном рынке труда, а также в других видах неоплаченной производственной деятельности (например, уход за членами семьи и волонтерство), что с одной стороны само по себе выступает условием для экономической независимости в старости, а с другой – обеспечивается инвестициями в здоровье и безопасные условия жизни пожилых4. Одним из инструментов мониторинга динамики старения и всесторонней оценки эффективности программ в рамках концепции активного долголетия могут выстуцать многокомпонентные индексы положения пожилых. В мировой практике существует несколько подобных международных индексов, однако большинство из них не рассчитывается для России5. Между тем, оценка особенностей социально-экономического климата старости в России, а также эффективности действующих инструментов социальной политики возможна либо на основе динамического анализа показателей внутри страны, либо – в сравнении показателей России с другими странами. Работа, результаты которой представлены в данной статье, направлена на восполнение существующего пробела и тестирование международного индекса активного долголетия (the Active Ageing Index, AAI) на российских данных. Расчеты Индекса активного долголетия (ИАД) по международной методологии позволяют сравнить положение России с другими странами, выявить и оценить сильные и слабые стороны российской и европейской политики по повышению благополучия пожилых, определить потенциально успешные меры для заимствования. Основные вопросы нашего исследования таковы: (1) в какой степени, имеющиеся в распоряжении российских исследователей данные позволяют воспроизвести методологию построения международного индекса активного долголетия, разработанного под имеющиеся в Европе компаративные обследования; (2) насколько адекватны используемые в индексе показатели для отражения потенциала активного долголетия в России? Следует отметить, что Россия – не первая страна за пределами ЕС, в которой предпринимается попытка протестировать данный индекс. Аналогичная работа была 3 http://www.who.int/ageing/active_ageing/en/ http://www.unece.org/population/areas-of-work/populationageing/ageing/pauageing/populationaai.html 5 Подробнее обсуждение особенностей различных индексов старения см. в работе М. А. Варламовой, О. В. Синявской «Стареть в России: сравнительный анализ места России в международных индексах активного долголетия – Active Ageing Index и Global AgeWatch Index», которая также будет представлена на Апрельской конференции НИУ ВШЭ 4 2 предпринята в Грузии(UNECE, 2012), однако в силу ограниченности данных по Грузии рассчитанный индекс не был вполне сопоставимым. Индекс активного долголетия (AAI, ИАД) измеряет неиспользованный потенциал пожилых людей для активного и здорового долголетия по странам. Он разрабатывается с 2012 года группой экспертов под эгидой ЕЭК ООН и генеральной дирекции Европейской комиссии по вопросам занятости, социальной политики и интеграции. Целью построения ИАД является мониторинг и сравнение процесса старения на международном, национальном и региональном уровнях, выявление неиспользованного потенциала пожилых людей для более активного участия в экономической и общественной жизни, стимулирование большей независимости пожилых людей6. Важно подчеркнуть, что ИАД измеряет потенциал пожилых людей к активному долголетию, а не качество их жизни. ИАД позволяет выявить ключевые проблемы старения в стране и определить те политические, экономические, социальные меры, которые могут быть использованы для их решения. Он направлен на создание новых инструментов социальной политики, основанных на фактических данных (evidence based) по старению населения и его влиянию на общество в целом. Измерение ИАД ставит ряд вопросов о взаимосвязи между активным долголетием и качеством жизни пожилых людей, факторах, способствующих или препятствующих активной, здоровой и безопасной жизни в пожилом возрасте. Статья носит методологический характер и имеет следующую структуру: в следующем разделе мы обсуждаем особенности методологии расчета ИАД, а также описываем использованные нами данные. После этого представляются результаты исследования, отдельно по каждой сфере индекса и по ИАД в целом. Там, где это релевантно, мы даем сравнение положения России с другими странами, для которых был рассчитан индекс. Эти результаты применительно к вопросам исследования обсуждаются в Заключении. Методология и источники данных Индекс активного долголетия (ИАД) состоит из 22 индивидуальных показателей, сгруппированных в четыре субиндекса(Zaidi, et al., 2013). Каждый субиндекс рассматривает определенную сферу активного долголетия: занятость (Employment), участие в жизни общества (Participation in society), независимую, здоровую и безопасную жизнь (Independent, healthy and secure living), создание благоприятных условий для активного долголетия (Capacity and enabling environment for active ageing). Первые три Подробное описание целей, задач и методологии расчета ИАД смотри A. Zaidi and others «Active Ageing Index 2012. Concept, Methodology and Final Results» 6 3 субиндекса определяют фактическое активное долголетие на момент измерения, тогда как последний субиндекс оценивает потенциал для улучшения старости пожилых людей. Как показатели сфер, так и образующие их индексы представлены в виде положительных коэффициентов от 0 до 100%, представляя собой процентное значение «развития» или «использования» потенциала конкретной области. Индекс и субиндексы рассчитываются как в целом по странам, так и в гендерном разрезе – отдельно для мужчин и женщин. Субиндексы входят в итоговый индекс с различными весами: занятость – 35%, участие в жизни общества – 35%, независимая, здоровая и безопасная жизнь – 10%, создание благоприятных условий для активного долголетия – 20%. В рамках каждого субиндекса также осуществляется взвешивание индивидуальных показателей. Изначально веса определялись группой экспертов (неявные веса), а затем были пересчитаны с учетом значений показателей таким образом, чтобы большие значения индикаторов не искажали итоговую оценку (явные веса)7. Выбор индивидуальных индикаторов обусловлен как их содержательным значением для раскрытия потенциала долголетия в каждой сфере, так и необходимостью обеспечить сопоставимость показателей по странам, для которых рассчитывается индекс. Несмотря на то, что национальные источники данных могут быть надежнее общеевропейских, предпочтение было отдано международным базам данных для сравнительного анализа. Важно отметить, что на выбор индивидуальных индексов повлияла необходимость дальнейшего мониторинга выбранных показателей, поэтому в методологии ИАД отсутствуют переменные из специальных (нерегулярных) разделов баз данных. Соответственно, для построения европейского ИАД в 2012 и 2014 гг. используются следующие источники данных: EU Labour Force Survey (EU-LFS, 2010-2012 гг.), European Quality of Life Survey (EQLS, 2012 г.), EU Survey of Income and Living Conditions (EU-SILC, 2010 и 2012 гг.), European Social Survey (ESS, 2010 и 2012 гг. и ранее для некоторых стран), Eurostat ICT Survey (2010 и 2012 гг.), European Health & Life Expectancy Information system (EHLEIS, 2010 и 2012 гг.). В России большинство из использованных для расчета европейского ИАД данных отсутствуют. Поэтому для тестирования индекса мы провели экспертизу существующих национальных обследований, данных Всероссийской переписи населения и статистики. Оценка пригодности данных для использования в российском ИАД осуществлялась на основе следующих критериев: (1) в случае социологических обследований или переписи – Подробнее обсуждение методологии ИАД в сравнении с методологией других индексов см. в работе М. А. Варламовой, О. В. Синявской «Стареть в России: сравнительный анализ места России в международных индексах активного долголетия – Active Ageing Index и Global AgeWatch Index», которая также будет представлена на Апрельской конференции НИУ ВШЭ 7 4 микроданные находятся в открытом доступе; (2) вопросник содержит необходимую для расчета ИАД информацию в максимально приближенных к европейским опросам формулировках; (3) данные хорошего качества (известны процедуры формирования выборки, проведения полевых исследований, выборка репрезентативна на уровне России, обследование проводилось компанией с хорошей репутацией); (4) обследование носит панельный или повторяющийся характер и, соответственно, может быть использовано для оценки динамики за различные годы; (5) это международное обследование и такой же индикатор может быть рассчитан для других стран, участвующих в ИАД. В результате, окончательный список источников данных, использованных для расчета российского ИАД, включает: микроданные Всероссийской переписи населения (ВПН 2010), третья волна выборочного обследования «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе»8 (РиДМиЖ 2011), «Комплексное наблюдение условий жизни населения» Федеральной службы государственной статистики (КОУЖ 2011), пятая и шестая волны Европейского социального исследования (European Social Survey - ESS) (2010 и 2012), Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ (РМЭЗ 2011), данные Human Mortality Database (2010), данные the Institute for Health Metrics and Evaluation (2010). Следует сразу же подчеркнуть, что в отличие от аналогичных расчетов ИАД по Грузии(UNECE, 2012), имеющиеся в нашем распоряжении данные позволяют рассчитать все показатели, используемые для оценки совокупного ИАД. Более того, большинство из них полностью или с высокой степенью сопоставимы с европейскими индикаторами. Источники данных и значения индивидуальных индикаторов, субиндексов и общего ИАД по России в целом, для мужчин и женщин представлены в таблице 1. Результаты Занятость Субиндекс (оплачиваемой) занятости состоит из четырех индивидуальных показателей уровня занятости для следующих возрастных групп: 55-59, 60-64, 65-69 и 7074 года, имеющих одинаковый вес в субиндексе, равный 0,25. Россия не входит в число стран, участвующих в Обследовании рабочей силы ЕС, а микроданные регулярных Обследований населения по проблемам занятости (ОНПЗ) Росстата не находятся в открытом доступе, поэтому в качестве замещающего обследования использовались Является частью международной программы обследований «Поколения и гендер» - Generations and Gender Survey, что обеспечивает международную сопоставимость. Всего было проведено три волны в 2004,2007 и 2011 гг., что может быть использовано для ретроспективной оценки ИАД за более ранние годы. 8 5 данные КОУЖ (Таблица 1). Его недостатком выступает однократное проведение опроса в 2011 г., что делает невозможным динамический анализ, поэтому для дальнейших оценок индекса мы будем искать альтернативные источники данных. Для России общее значение субиндекса «Занятость» составило 25,1%, что немногим меньше среднего по Евросоюзу (ЕС) (26,9%) и соответствует 15-му месту в рейтинге стран-членов ЕС (Таблица 2). Уровень занятости мужчин выше, чем у женщин, но эта тенденция характерна для всех стран, и Россия - не исключение. Субиндекс занятости для города равен 27,2%, для села – 19,8%. Наибольший вклад в субиндекс занятости вносит первый индикатор: уровень занятости в возрасте 55-59 лет. Здесь российские значения ниже средних по ЕС на 6,4 проц.п. (для женщин – на 7,6 п.п.). Для России уровни занятости в возрастных группах 5559 лет, 60-64 и 70-74 года ниже среднеевропейских, что может быть следствием более низких границ пенсионного возраста и худших показателей здоровья. Различия в разрезе типа населенного пункта также наиболее заметны для возрастной категории 55-59 лет: уровень занятости равен 57,5% и 45,8% для города и села соответственно. На селе в пенсионных возрастах, очевидно, происходит вытеснение формальной занятости занятостью в личном подсобном хозяйстве. Участие в жизни общества Второй субиндекс активного долголетия формируется из четырех индикаторов: добровольные виды деятельности, уход за детьми и внуками, уход за пожилыми, участие в политической жизни. Все они рассчитываются для населения 55 лет и старше. Общее значение этого субиндекса для России составляет 15,7% (19-е место), что превышает показатели большинства стран Восточной Европы, Болгарии, Греции, Португалии. Женщины занимают более активную позицию по всем направлениям сферы, что приводит к различиям в гендерном разрезе – 17-е место для женщин и только 22-е место для мужчин. Как и в странах ЕС, наибольший вклад в значение индекса вносит показатель ухода за детьми и внуками: в России он обеспечивает 59,4% итогового значения. Наименьшую долю итогового показателя составляет участие в добровольных видах деятельности – 6,8%. По участию в добровольных видах деятельности Россия (4,3%) располагается существенно ниже среднеевропейского уровня (14,4%). Тем не менее, даже полученная оценка является завышенной, поскольку вопрос ESS учитывает также участие в неформальной волонтерской занятости («добровольной 6 общественно-полезной деятельности»), что не соответствует первоначальному вопросу EQLS, в котором учитывалось только волонтерство через организации. По уходу за детьми и внуками Россия (37,2%) занимает место в первой десятке после Словении, Венгрии, Ирландии, Бельгии. При этом данный показатель, основанный на данных РиДМиЖ, не учитывает уход за детьми, проживающими вне домохозяйства, и детьми старше 14 лет, что, скорее всего, занижает полученную оценку. Показатель распространенности ухода за пожилыми родственниками и инвалидами также оценивается на основе данных РиДМиЖ. В европейском сравнении Россия (8,1%) оказывается второй после Дании (6,3%) страной с наименьшим распространением ухода за пожилыми людьми среди лиц старше 55 лет. Применительно к России это, очевидно, связано с низкой продолжительностью жизни, в результате которой значительная часть людей просто не доживает до возраста, требующего регулярного ухода. Женщины оказывают регулярную помощь другим людям в два раза чаще, чем мужчины, городские жители – почти в два раза чаще, чем сельские. Показатель участия пожилых людей в политической жизни, оцененный на основе данных ESS, неожиданно оказался достаточно высоким: 14,4%, что выше среднего значения по ЕС (12,1%). При этом формулировка вопроса полностью совпадает с той, что была использована для расчета европейского индекса. Ближайшими соседями по рейтингу являются Нидерланды и Кипр. Независимая, здоровая и безопасная жизнь В состав третьей сферы ИАД входят восемь индикаторов: физическая активность; доступность медицинской, в том числе стоматологической, помощи; независимое проживание; относительный медианный доход; отсутствие риска бедности; отсутствие материальной депривации; физическая безопасность; непрерывное обучение. Общее значение данного субиндекса для России составило 59,0% (28-е место), в том числе 62,0% для мужчин (28-е место) и 58,0% для женщин (27-е место). По населению в целом, Россия оставляет позади только Латвию. Близкие значения наблюдаются у Румынии и Болгарии (по 60,2% и 60,4% соответственно). Наибольший вклад в этот субиндекс вносит индикатор доступности медицинских услуг, который в России (72,3%) ниже среднеевропейского значения на 17,7%. Вместе с тем, ни одно открытое обследование в России не позволяло точно оценить доступность этих услуг в том смысле, который заложен в вопрос EU-SILC. Последний измеряет долю пожилых людей, которые в течение последних 12 месяцев не сталкивались с отсутствием доступа к медицинской (стоматологической) помощи в ситуации, когда она была необходима. В результате для российского индекса был выбран вопрос КОУЖ, который 7 измеряет недоступность государственных и муниципальных медицинских услуг в месте проживания респондента. Это наименее сопоставимый индикатор из всех индикаторов индекса. Выявленные различия в указанных вопросах могут занижать данные о доступности медицинской помощи в России, хотя, безусловно, проблема ограниченной доступности медицинских услуг для пожилого населения существует. Индикатор независимого проживания, измеряющий удельный вес пожилых людей в возрасте 75 лет и старше, проживающих в одиночку или вместе с супругом/партнером, в общей численности пожилых людей указанной возрастной группы, для России по данным ВПН составил 52,4%, что соответствует последнему месту в рейтинге 29 стран. Иными словами, в России наиболее высока доля «старших» стариков, проживающих в домохозяйствах с другими родственниками. Кроме того, отличительной особенностью России является большая гендерная дифференциация (более 10 п.п.) по данному индикатору (разница между мужчинами и женщинами в среднем по ЕС составляет 0,4 п.п.). Очевидные причины подобной ситуации – раннее вдовство, проблемы с жилищной обеспеченностью, вынуждающие несколько поколений делить одну жилплощадь. Менее очевидные, и требующие дополнительного изучения – культурно-обусловленные более тесные межпоколенные связи в России, отличающие ее от стран Северной и Западной Европы. Показатели относительного материального медианного дохода, благополучия, отсутствия включающие риска бедности индикаторы и отсутствия материальной депривации для лиц 65 лет и старше и рассчитанные на основе данных РМЭЗ и РиДМиЖ, сопоставимы со средними значениями по ЕС. Относительный медианный доход и показатель отсутствия риска относительной бедности выше в селе, чем в городе. Это можно объяснить рядом факторов. Во-первых, доходы пожилых людей состоят, как правило, из пенсий и региональных доплат официально не работающим пенсионерам, которые тесно связаны не с типом населенного пункта, а с региональным прожиточным минимумом. Во-вторых, следует помнить, что в индексе фигурируют относительные показатели, сравнивающие материальное положение лиц 65 лет и старше, с материальным положением тех, кто моложе. На селе старики благодаря социальным трансфертам зачастую живут лучше трудоспособного населения, напротив, заработная плата выше в городах по сравнению с селами, поэтому медианный доход занятого населения городов превышает соответствующий показатель в селе. Наконец, натуральное хозяйство может быть источником дохода в селе на протяжении всей жизни, увеличивая, в том числе, доходы пожилых людей. 8 Показатель физической активности, рассчитанный для России по данным РМЭЗ (2011), равен 10,5%, что составляет две трети от среднего по ЕС-28 значения. Наиболее активными являются пожилые люди в Финляндии (около 50%), наименее активными – в Болгарии (менее 1%). В России женщины немного активнее мужчин. Индикатор физической безопасности, рассчитанный для России по данным ESS 2010 для населения 55 лет и старше, равен 57,1%, что соответствует уровню Болгарии и Венгрии. В России гендерная дифференциация по данному показателю меньше, чем в большинстве европейских стран. Индикатор непрерывного обучения представляет собой долю лиц в возрасте 55-74 лет, получавших образование или проходивших любое обучение в последние четыре недели. В доступных российских обследованиях нет аналогичного вопроса, поэтому для построения данного индикатора был выбран вопрос КОУЖ, охватывающий более продолжительный период возможного обучения – 12 месяцев. Согласно полученным оценкам, непрерывное обучение среди пожилых людей в России (1,5%) реализовано лишь на треть по сравнению со среднеевропейским уровнем, однако вклад данного индикатора в субиндекс независимой, здоровой и безопасной жизни незначителен. Благоприятная среда для активного долголетия Четвертый субиндекс измеряет существующие возможности для повышения благосостояния и качества жизни через следующие показатели: доступные активы (ожидаемая продолжительность жизни); капитал здоровья (ожидаемая продолжительность здоровой жизни, психологическое здоровье); человеческий капитал и благоприятные для активного долголетия факторы (образование, социальные связи, использование сети Интернет). Общее значение данного субиндекса составляет для России 54,9% для обоих полов, что превышает среднее значение по ЕС. Схожий уровень благоприятной среды наблюдается в Чехии и на Мальте. Потенциал российских мужчин несколько ниже, чем у женщин (в большинстве европейских стран ситуация обратная): 53,6% против 56,2% за счет более низкой ожидаемой продолжительности жизни мужчин и более редких социальных контактов. Ожидаемая продолжительность жизни в России для обоих полов, рассчитанная по данным HMD, составляет 21,1 год, что соответствует значению показателя 42,2%. Закономерно, это самый низкий показатель среди стран, для которых был рассчитан ИАД. Особенностью России является ярко выраженная гендерная дифференциация, которая, однако, не влияет на место России в рейтингах по полу: для мужчин данный индикатор 9 составляет 34,5%, для женщин – 48,3%. Данные HMD не позволяют произвести расчеты по типу поселения. В связи с особенностями смертности в России (российское население, к сожалению, умирает раньше наступления болезней, ограничивающих дееспособность), данный коэффициент превышает значение всех стран ЕС – 79,1% для обоих полов. Следом за Россией располагаются Швеция (77,2%) и Дания (68,8%). Среднее значение для европейских стран – 54,1%. Психологическое здоровье отражает самооценку респондентов их настроения и общего эмоционального фона. Согласно полученным оценкам, 56,7% населения России старше 55 лет отвечает критериям психологического здоровья, что ниже среднего уровня в странах ЕС (64,3 %), но превышает показатели большинства стран Восточной и Южной Европы. Мужчины демонстрируют более высокие оценки, чем женщины (61,4% и 54,8% соответственно). Городские жители склонны более оптимистично оценивать свое психологическое состояние, чем сельские. По показателю использования сети Интернет Россия занимает место в середине рейтинга стран ЕС, находясь впереди большинства стран Восточной и Южной Европы. В России женщины пользуются Интернетом реже, чем мужчины: 31,1% против 41,1%. Активные социальные контакты, измеряемые в ИАД через долю людей в возрасте 55 лет и более, которые встречаются с друзьями, родственниками или коллегами несколько раз в неделю или каждый день, в России демонстрирует 40,4% населения. Это достаточно низкий по сравнению со странами ЕС показатель. Мужчины еще менее социально активны, чем женщины: 38,0% против 41,7%, тогда как различия между городом и селом не значимы. Согласно используемой в ИАД методологии, оценивающей долю пожилых людей в возрасте 55-74 лет с образованием не ниже верхнего уровня среднего (upper secondary or tertiary educational attainment), пожилые россияне демонстрируют чрезвычайно высокий уровень образования – 78,2% (данные ВПН). Средний уровень показателя по ЕС-28 равен 57,5%. Россию опережают только Эстония, Чехия и Германия. Более того, Россия – страна с одним из самых маленьких гендерных разрывов в уровне образования. Однако при этом наблюдается достаточно высокий разрыв в образованности сельского и городского пожилого населения (61,9% и 84,0% соответственно). Следует также отметить, что если бы границы учитываемых индикатором возрастов были расширены до более высоких (за пределами 75 лет), то значения данного индикатора оказались бы более скромными. 10 Заключение В целом, ИАД для России составил 31,1%, что соответствует 18-му месту в рейтинге стран. Это означает, что активное долголетие в России по сравнению со странами ЕС не является наихудшим. С другой стороны, значение ИАД свидетельствует о нереализованном на 69% потенциале для активного долголетия пожилых людей. ИАД России близок к среднему уровню ЕС: 31,1% и 33,5% соответственно. Схожий результат демонстрируют Эстония (33,1%), Испания (32,6%), Литва (30,9%), Мальта (30,9%). В гендерном разрезе Индекс активного долголетия мужчин превышает значения индекса среди женщин на 2,1 п.п. (32,5% и 30,4% соответственно). В большинстве европейских стран гендерная дифференциация выражена более ярко (для Кипра разница между мужчинами и женщинами составляет 9,2 п.п.) Сравнение значений субиндексов с показателями Швеции («идеальная» страна для активного долголетия) и средними значениями по ЕС позволяет сделать вывод о нереализованном потенциале России в первых трех сферах, особенно в сфере занятости (на 39,7% ниже Швеции). Наибольший вклад (более 1/3) в итоговое значение индекса вносит четвертая сфера, благоприятная среда для активного долголетия. В России вклад второй и третий сфер, характеризующих фактическое активное долголетие, ниже среднеевропейского уровня. Данные особенности характерны как для мужчин, так и для женщин. Одной из ключевых проблем активного долголетия России является низкая продолжительность жизни и плохое состояние здоровье, в том числе психологическое. Возможные пути улучшения ситуации – это повышение доступности медицинских услуг, где Россия демонстрирует наихудший результат в рейтинге ЕС. Другой отличительной особенностью активного долголетия России является низкая доля пожилых, проживающих отдельно от других родственников. Это связано с распространенностью многопоколенных семей в России, что может быть следствием как некачественного социального обслуживания, так и недоступностью жилья для молодежи. Кроме указанных причин, важно понимать, что совместное проживание нескольких поколений может иметь не только вынужденную природу, но и быть обусловлено традициями российского общества. Наконец, к слабым сторонам активного долголетия в России следует отнести низкую общественную активность (волонтерство) и слабые социальные связи. 11 Для пожилого населения России характерны высокий уровень образования по сравнению с европейскими странами и активное использование Интернета. Данные особенности могут быть использованы для повышения уровня занятости пожилых людей, прежде всего, в возрасте 55-59 и 60-64 лет. Одним из возможных способов достижения этой цели могут быть профессиональная подготовка и переподготовка кадров, повышение квалификации на протяжении всей жизни. При построении ИАД по методологии ЕЭК был выявлен ряд проблем, связанных с используемыми источниками данных. Прежде всего, социологическая и статистическая информация об активном долголетии в России носит ограниченный характер. Среди имеющихся российских баз данных отсутствует регулярное обследование пожилого населения или старения населения. Существующие источники данных не позволяют получать результаты, сопоставимые с другими странами. В большинстве международных и европейских обследований Россия не принимает участия. Наконец, далеко не все российские обследования являются лонгитюдными и регулярными, что затрудняет построение ИАД в динамике. Учитывая наличие расхождений в формулировках вопросов европейского и российского ИАД, представляется актуальным дальнейшее изучение методологии и анализ чувствительности используемых источников данных. Полученные результаты необходимо сравнить с оценками, основанными на других источниках данных. Принимая во внимание различия в социально-экономическом положении России и ЕС, индикаторы европейского Индекса активного долголетия могут не вполне реалистично отражать уровень жизни пожилых людей в России и других странах СНГ. В связи с этим, построение Индекса активного долголетия для России возможно с добавлением новых показателей, в большей степени характеризующих пожилое население России. Таблица 1. Индивидуальные индикаторы Индекса активного долголетия по России Показатель Все население Мужчины Женщины Источник данных 1.1 Уровень занятости 55-59 53,6 67,5 44,4 КОУЖ (2011) 1.2 Уровень занятости 60-64 27,9 33,7 24,3 КОУЖ (2011) 1.3 Уровень занятости 65-69 14,4 17,2 12,9 КОУЖ (2011) 1.4 Уровень занятости 70-74 4,3 6,1 3,4 КОУЖ (2011) 25,1 31,1 21,3 4,3 2 5,3 ESS (2012) 37,2 35,8 38,2 РиДМиЖ (2011) 8,1 4,8 10,3 РиДМиЖ (2011) 14,4 12,5 15,3 ESS (2012) 1 Занятость на рынке труда 2.1 Добровольные виды деятельности 2.2 Уход за детьми, внуками 2.3 Уход за пожилыми 2.4 Участие в политической жизни 12 2 Участие в жизни общества 15,7 13,4 17 3.1 Физическая активность 10,5 10,1 10,7 RLMS (2011) 3.2 Доступ к медицинской, в том числе стоматологической, помощи 72,3 73,2 71,8 КОУЖ (2011) 3.3 Независимое проживание 52,4 60 49,7 ВПН (2010) 3.4 Относительный медианный доход 85,4 88,5 84,7 RLMS (2011) 3.5 Отсутствие риска бедности 91,7 94,3 91,5 RLMS (2011) 3.6 Отсутствие материальной депривации 94,9 95,2 94,7 РиДМиЖ (2011) 3.7 Физическая безопасность 57,1 64,3 53,3 ESS (2010) RLMS (2011) 3.8 Непрерывное обучение 1,4 1 1,6 3 Независимая, здоровая и безопасная жизнь 59 62 63,4 4.1 ОПЖ в возрасте 55 лет, разделенная на 50 42,2 34,5 48,3 HMD 4.2 Доля ОПЗЖ в возрасте 55 лет 79,1 80,4 78 IHME 4.3 Психологическое здоровье 56,7 61,4 54,8 ESS (2012) 4.4 Использование сети Интернет 35,1 41,1 31,1 КОУЖ (2011) 4.5 Социальные связи 40,4 38 41,7 ESS (2010) 4.6 Уровень образования пожилых людей 4 Благоприятная среда для активного долголетия 78,2 79 77,7 ВПН (2010) 54,9 53,6 49 Индекс активного долголетия 31,1 32,5 30,4 Таблица 2. Индекс активного долголетия по странам ЕС и России Страна Занятость Участие в жизни общества Благоприятная среда для активного долголетия 56,3 AAI Место в рейтинге 21,4 Независимая, здоровая и безопасная жизнь 73,2 Австрия 24,6 34,7 10 Бельгия 19,8 20,4 73,1 59,6 33,3 15 Болгария 24,6 12,9 60,4 51,9 29,5 24 Великобритания 35,5 20,0 74,3 61,8 39,2 3 Венгрия 17,8 16,1 68,6 45,3 27,8 27 Германия 31,2 14,9 74,4 55,8 34,7 9 Греция 24,4 14,2 64,4 46,2 29,2 26 Дания 34,0 20,1 78,9 66,7 40,2 2 Ирландия 31,0 25,2 74,3 59,2 38,9 6 Испания 23,3 18,3 68,9 56,1 32,6 17 Италия 20,9 24,1 69,1 55,9 33,8 14 Кипр 36,1 18,7 66,1 50,6 35,9 7 Латвия 28,3 13,9 57,2 45,7 29,6 23 Литва 27,3 15,3 67,3 46,4 30,9 19 Люксембруг 21,1 22,6 74,9 63,0 35,4 8 Мальта 18,7 18,2 69,4 55,4 30,9 20 Нидерланды 31,4 22,4 78,5 61,3 38,9 5 13 Польша 19,9 12,2 64,9 47,3 27,2 29 Португалия 35,3 14,3 66,4 51,0 34,2 12 Россия 25,1 15,7 59,0 54,9 31,1 18 Румыния 31,4 12,9 60,2 39,9 29,5 25 Словакия 20,1 13,7 66,4 46,0 27,7 28 Словения 21,6 16,7 74,0 49,0 30,6 21 Финляндия 32,0 22,4 78,6 60,5 39,0 4 Франция 20,9 22,4 75,3 57,5 34,2 11 Хорватия 22,3 17,8 64,8 49,8 30,5 22 Чехия 26,4 19,4 70,8 54,4 34,0 13 Швеция 41,6 22,6 78,5 68,6 44,0 1 Эстония 34,3 13,3 69,6 47,4 33,1 16 Источники 1. Zaidi A., Gasior K., Hofmarcher M., Lelkes O., Marin B., Rodrigrues R., Schmidt A., Vanhuysse P., Zolyomi E. (2013). Active Ageing Index 2012. Concept, Methodology and Final Results. Project: Active Ageing Index (AAI) UNECE Grant No: ECE/GC/2012/003 2. Sidorenko, A., Zaidi, A. (2012). Active Ageing in CIS Countries: Semantics, Challenges, and Responses. Research Article. 3. UNECE (2012). Results of the pilot study of Active Ageing Index in Georgia. 4. Active Ageing: A Policy Framework. WHO, 2002. 14
