Иная жизнь, иная судьба Пролог + 1 глава. Название: Иная жизнь, иная судьба. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Автор: Герми Свет Бета: Prima spe Тип: слеш Рейтинг: NC-17 Пейринг: ТР/ЛМ, намек на ГП/СС и о-очень тонкий намек на ГП/ЛМ. Жанр: AU, OOC. Саммари: У него есть сын, но никто об этом не знает. Он опоздал и теперь вся его жизнь – это служение ему, своему сыну, и месть магглам, которые посмели причинить ему боль. Пламя ненависти не потухнет, оно разгорится лишь сильнее... Любящий отец и безжалостный убийца в одном лице. Дисклеймер: Всё принадлежит тому, кому оно принадлежит. Предупреждение: Насилие, нецензурные выражения. От автора: Вторую часть вы можете найти здесь: http://hogwartsnet.ru/fanf/ffshowfic.php?l=0&fid=18800 ---------Пролог. — Кто наплел тебе такую глупость?! — Питер, мой Лорд. — Эта маленькая крыса посмела сказать, что у меня есть сын? — Да, мой Лорд. Именно так. — И кто же этот несчастный? — Гарри Поттер, маленький герой всего Магического Мира. Сын Лили... Мальчишка, сумевший отправить Вас в небытиё на целый год. Я и сам сначала не поверил, но потом вдруг подумал: «А ведь малыш и вправду силён. В нём явно присутствует кровь владык...» — Лили... значит, эта маленькая предательница, которая клялась вечно любить меня, но не сдержала свое обещание. Как интересно иногда развивается история: любовь, месть, смерть. Неужели этому снова суждено повториться? — Всё в Ваших руках, мой господин. На этот раз всё в ваших руках. Что вы сделаете с мальчишкой? — Приведи ко мне Питера. Я хочу с ним поговорить, чтобы узнать правду… и только правду. — Извините меня, господин, но это невозможно. Питера больше нет с нами. Предавший раз — предаст снова. А мы ведь не хотим, чтобы столь ценная информация оказалась в руках этого никчёмного директора? Ведь если он только узнает о том, что Вы живы — до Поттера станет труднее добраться. — Логично, друг мой. Расскажи мне, что ещё интересного поведал наш крысёныш перед тем, как умереть. — К концу седьмого курса, когда Вы стали встречаться с Лили, Дамблдор запаниковал, справедливо посчитав, что если она перейдёт на Вашу сторону, то Вы просто-напросто заставите его потеснить позиции. И тогда ему на ум пришла просто потрясающая идея: он пригласил Лили на чай, подлил какое-то зелье, которое, как я думаю, он сам и изобрёл. И не побоялся же, что отравит девчонку, хотя свои предположения на этот счёт я изложу Вам чуть позже. Именно с тех пор Лили и перестала с Вами общаться. Вы просто перестали для неё существовать. Ну, а дальше, наш старик узнал, что Лили беременна, и быстренько выдал её замуж. Только ему было невдомек, что именно в тот момент, когда Лили и Джеймса связали узы брака, зелье ослабило своё воздействие, и миссис Поттер начала понемножку вспоминать Вас. Но так как ничего уже нельзя было изменить, ей пришлось подчиниться воле старика. На свет появился Гарри Джеймс Поттер, заклятие изменения внешности, пророчество, и, наконец, тот самый роковой вечер.... — Бедная моя девочка. Как же такое могло случиться? Как я мог поверить в предательство с её стороны? Ты не поверишь, но я всё ещё помню тот самый вечер; помню её зелёные глаза, мольбы, мокрые от слёз щёки и моё имя, произнесённое перед смертью. Я ведь не хотел её убивать, мне нужны были только Поттеры: Джеймс и Гарри, — но она так яростно стремилась защитить сына моего самого страшного врага, что я не выдержал и произнёс Аваду. Какой же я был дурак! Я даже представить себе не мог, что она защищает не сына Джеймса, а моего. Моего сына, которого я собственноручно хотел убить. Бедное дитя.... — Что мы будем делать, мой господин? — Жертва Лили не должна стать напрасной. Я найду своего сына и дам ему то, чего никогда не было у меня – семью. — Вы поселите его в замке? — Нет, я не хочу, чтобы мальчик повторил мою судьбу. И тем более, чтобы он повторил судьбу своего приёмного отца, Джеймса Поттера. У него будет своя жизнь и свой путь. В замке для него слишком опасно, к тому же, я не хочу, чтобы о моём сыне знали остальные мои слуги. Эту тайну будем знать только ты и я, и больше никто! А когда придёт время, мой мальчик сам решит, на чью сторону встать: мою или Альбуса — это будет его собственное решение. Теперь осталось только найти его.... — А вот с этим, пожалуй, я могу Вам помочь, мой господин. Я знаю, где живёт этот мальчишка. — Он не мальчишка — он мой сын! Не забывайся, хоть ты мне и друг, но ты ещё и мой слуга. Мальчик подождёт ещё денёк, сначала надо подобрать дом вдали от Магического Мира, где мой сын сможет спокойно вырасти, не зная о тиране-отце. — Как скажите, мой господин. Только... — Ты хочешь рассказать мне что-то ещё, друг мой? — Держите Северуса подальше. Я думаю, в наших рядах завёлся шпион, и ему совсем не обязательно знать о наших маленьких тайнах. — Не беспокойся, у меня всё под контролем. Северус... Мой красивый и бесстрашный мальчик всё же решился сыграть с огнём… Ну что ж, он пожалеет об этом. А когда подрастёт мой малыш, я подарю ему Северуса, и это будет моя самая сладкая месть. Его жизнь в руках моего мальчика, не это ли истинное коварство? — Вы, как всегда, правы, мой господин. 1 глава. Тисовая улица была пустынна. Тишина и покой, чистота и доброта — вот главные правила, которым следовали жители этой маленькой и невзрачной улочки. Похожие друг на друга домики, ухоженные сады, красивые и модные машины — скука... Впрочем, они не жаловались. Ну, почти не жаловались. Два человека неторопливо подходят к дому номер четыре, и один из них нажимает на кнопку звонка. Буквально через несколько минут дверь открывает хозяин дома – толстый, с красной физиономией мужчина, которого, впрочем, соседи не особенно любили, предпочитая общаться с его женой, уехавшей вчера с шестилетним сыном отдыхать на море. Пара сказанных предложений, и мужчина испуганно поглядывает на этих незнакомцев, которые пришли за его малолетним племянником, являющимся вот уже полгода как личной «игрушкой» Вернона. Ужас и страх отчётливо проявляются на лице Дурсля, что весьма и весьма озадачивает двоих мужчин, ожидающих, когда же их наконец впустят в дом и позволят забрать того, за кем, собственно, они и пришли. Терпение незнакомцев, которым уже порядком надоело стоять на пороге чужого дома, постепенно заканчивается. И вот голос одного из них — молодого черноволосого мужчины — наполняется холодом, а рука второго тянется к волшебной палочке. Это всё и решает. Двери дома открываются для этих загадочных людей, а любопытные соседи лишь разочарованно вздыхают, продолжая нести добросовестную вахту у своих окон. Ничто не нарушает тишины улицы, и никто даже представить себе не может, что в доме номер четыре в этот момент долго и мучительно умирает Вернон Дурсль. Умирает, проклиная свою собственную ненормальность и то, что посмел прикоснуться своими огромными, загребущими ручищами к своему шестилетнему племяннику. *** А ведь этот день не предвещал ничего плохого. Вчера вечером Петуния и Дадли уехали отдыхать, а Вернон, сославшись на какой-то очень важный проект по работе, остался дома, клятвенно пообещав жене, присоединится к ней при первой же возможности. И миссис Дурсль поверила… или сделала вид, что поверила. Никто даже представить себе не мог, для чего на самом деле мистер Дурсль заказал билеты для всей своей семьи… А дело было в нём: в маленьком Гарри Поттере. Этот дом хранил очень много тайн, о которых семейство предпочитало не вспоминать. Однако удавалось это им плохо, ведь частичку самой страшной семейной тайны они должны были видеть каждый день. Весь этот кошмар начался пять лет назад, когда, встав рано утром, Петунья Дурсль увидела на пороге своего дома годовалого ребёнка: сына своей сестры, погибшей вместе с мужем днём раньше. В то утро в доме номер четыре царил хаос. Супруги не хотели верить в то, что это маленькое отродье теперь будет жить в их доме вместе с их драгоценным сыночком Дадли. Но выбора у них не было — и Гарри Поттер остался в семье своей тёти, где, однако так и не смог стать счастливым. Крики, обида, боль, слёзы. Он никому не был нужен. Его никто не любил, его никто не брал на руки, не читал ему сказок на ночь и не дарил подарков. И это было несправедливо. Казалось бы, хуже быть уже не может, но, часто так думая, мы даже не представляем, насколько это возможно. Шли годы. Дядя и тётя мальчика все так же ругали непутёвых родственничков, подкинувших им своего щенка; любили и баловали своё собственное чадо. Вернон каждое утро уходил на работу, а тётя занимала позицию у окна. Но всё же, что-то изменилось. Вернон Дурсль всё чаще и чаще стал срывать злость на маленьком Гарри, а тётя в такие моменты занимала нейтралитет, предпочитая не вмешиваться в процесс воспитания «маленького негодяя», посчитав, что рано или поздно, мужу надоест это занятие и он успокоится. Но не тут-то было! С каждым днём этот процесс нравился Вернону всё больше и больше. Гарри старался реже показываться дяде на глаза, но это не сильно помогало: Вернон всегда знал, где его искать. И однажды днём, когда тёти и Дадли не было дома, дядя решил не останавливаться на достигнутом и придумал новую игру, в которой он был королём, а Гарри — его личным рабом. Бешеное желание охватило его. Желание причинить как можно больше боли, почувствовать что-то новое, что-то неизведанное и прекрасное. Кровать, избитый мальчишка, мечтающий только об одном: чтобы дядя наконец прекратил его избивать. И он прекратил, только вот мальчик рано обрадовался: всё только начиналось. Треск рвущейся ткани, отлетающие пуговицы, рука, зажимающая рот и тихий шёпот: «Попробуй только закричи, и тебе конец, убью». Чужие руки, блуждающие по всему телу; грубые вторжения чужого языка в рот; искусанные в кровь губы и налитые кровью глаза; тело, всем своим весом прижимающее его к кровати. Послушная игрушка в руках кукловода. Дикая боль от чужого вторжения, удар по лицу, когда мальчик не смог сдержать крика, и кровь, много крови. Сердитое сопение Вернона, тяжёлая рука, и вот, ты уже слизываешь собственную кровь с огромного члена дяди. Страх, непонимание, ужас, шок, боль и желание вырваться, сбежать куда-нибудь, чтобы спрятаться от всего мира и не чувствовать этого кошмара. Но рука дяди крепка, даже в момент наслаждения он не позволяет себе расслабиться. Сперма вырывается в рот, заставляя мальчика захлебываться. Последний удар и темнота, спасительная темнота. *** С тех пор прошло полгода. Что тогда сказал тёте дядя — неизвестно, как он смог объяснить ей отсутствие племянника в течение двух дней, но только с того самого дня не проходило и недели, чтобы дядя не пришёл к нему хотя бы два раза. Гарри терпел его издевательства, мечтая лишь об одном: чтобы дядя скорее сделал своё дело и оставил его в покое. Мальчику было страшно: вчера, сразу после отъезда тёти, дядя пришёл за очередной порцией удовольствия, но мальчик отказал ему. За это дядя так сильно его избил, что, казалось, будто его тела больше нет: так: он его просто не чувствовал. А после этого, он всё равно насиловал его, снова и снова, с кривой ухмылкой на лице и дьявольским блеском в глазах. «Тихо, почему так тихо внизу? Неужели на сегодня всё это закончилось? Нет, вспомнились слова дяди: «Это только начало, мальчик мой, я скоро вернусь». Нет, не надо, не возвращайся, не приходи, прошу... хотя кого я могу просить об этой милости? У меня нет никого, кто заступился бы за меня и забрал из этого Ада. Ада, созданного персонально для меня». . Тихие шаги на лестнице… Осторожные, так не похожие на тяжёлую поступь дяди. «Нет, — промелькнула вдруг мысль, — неужели к нему пришли друзья, и он решил, поделиться с ними своей «игрушкой»? Нет, не надо, пожалуйста…» Но поздно уже молить Всевышнего, дверь с тихим скрипом открывается и на пороге появляется ангел... Длинные белые волосы, идеальные черты лица и живые глаза, загадочно мерцающие, словно в ожидании какого-то чуда. Но чуда он так и не дождался, вместо этого он увидел его, Гарри. Шок, страх, ужас и беспокойство отразились в этих серых омутах, и он осторожно подошёл к кровати мальчика, стараясь, впрочем, на него не смотреть. — Ангел, — с трудом произнёс Гарри. — Забери меня отсюда, пожалуйста, — и столько надежды и боли было в этом тихом голосе, что «ангел» невольно замер. Лишь спустя несколько мгновений, возобновил свой путь к измученному мальчику. — Я заберу тебя туда, где ты обретёшь счастье… — На небо? Мне уже пора в Ад, да? — Нет, не на небо — гораздо ближе. Только сначала нам нужно выбраться из этой отвратительной комнаты, а потом и из этого ужасного дома. — Дядя… он меня не отпустит, не отдаст. Я не хочу, мне страшно, очень страшно. Он меня убьёт, уходите, пожалуйста, уходите. — Поверь мне, Гарри, всё будет хорошо. И дядя твой нам не помеха, он ещё и сам будет нас молить о том, чтобы мы скорее покинули его дом. Вот увидишь, так оно и будет. Где твоя одежда? Чем быстрее мы уйдём отсюда, тем лучше. А хотя, чёрт с ней, держись, — произнес Люциус Малфой, а это был именно он, заворачивая мальчика в одеяло и осторожно беря его на руки. — Нет, Вы не ангел, — прошептал Гарри, удобнее устраиваясь на руках мужчины и мгновенно засыпая в тёплом коконе одеяла, согретого человеческим теплом. — Ты прав, Гарри, я не ангел, — сказал Люциус, осторожно спускаясь по лестнице в гостиную, где их ждали Вернон Дурсль и отец мальчика. — Люциус, что-то случилось? — с тревогой в голосе спросил Том Реддл, наблюдая за тем, как по лестнице спускался его единственный друг и слуга, осторожно неся в руках какой-то объёмный свёрток. — А где Гарри? — Том даже представить себе не мог, что этот свёрток и есть его маленький, вновь обретённый сын. — Ты мертвец, маггл, — тихо, но яростно, произнёс Люциус Малфой, подходя к своему господину и обращая его внимание на состояние мальчика. Он вдруг представил на месте Гарри своего сына, Драко, и его красивые глаза наполнились силой и гневом, а руки, будь они свободны, потянулись бы к палочке, чтобы убить этого мерзкого маггла прямо здесь и сейчас. Яростный вопль, последовавший сразу после этого, пожалуй, услышала бы вся Тисовая улица, если бы Люциус не позаботился об этом заранее, установив над домом звукопоглощающий барьер. — Не стоит, мой господин. — ЧТО?! Как ты смеешь мне указывать, что мне делать, а что — нет? — Не стоит так кричать: мальчик только что заснул, — смело глядя в глаза своему господину, произнёс Люциус. — К тому же, ему нужна помощь врача и нормальная постель. — Ты, как всегда, прав, Люциус. Мой сын не должен видеть то, что случится сегодня с его дядей. Мальчику и так хватит кошмаров на всю оставшуюся жизнь. Мне нужно было послушаться тебя вчера и забрать Гарри из этого дома как можно раньше, но нет же, захотел выбрать самый лучший дом для своего ребёнка. И вот что получилось — я опоздал. Не смог защитить. — Не корите себя, мой господин, Вы ни в чём не виноваты. Если внимательно присмотреться, то ясно видно, что с мальчиком такое произошло не в первый раз. Вам остаётся лишь проследить, чтобы больше этого никогда не случилось. Заберите его отсюда, — попросил Люциус, протягивая Лорду мальчика, которого тот осторожно прижал к себе и стал настраивать портал, мысленно умоляя сына потерпеть ещё чуть-чуть. — Не начинай без меня. — Как прикажите, мой Лорд, — ответил Люциус, не спуская тяжёлого взгляда с белого, как мел, мужчины на полу, до которого только сейчас дошло, как он будет расплачиваться за содеянное с племянником. — Хотя нет, начинай без меня. А я пока позабочусь о сыне. Заставь этого маггла пожалеть о том, что он вообще появился на свет. — Слушаюсь, мой Лорд. Глава 2 Глава 2. — Вот мы и дома, сынок. Потерпи ещё немного, — шептал сыну Тёмный Лорд, неся его в комнату, которую они с Люциусом вчера так долго выбирали и приспосабливали для удобства его новоявленного сына. — Ангел, тёмный ангел... — Ангел? Какой ещё ангел? — Не оставляй меня одного… пожалуйста, я этого не переживу. Как же странно порой складывается Судьба. Тёмный Лорд смог полюбить, да ещё и согласился жить в маггловском мире, хоть и недолго, но всё же... Кто бы мог подумать. — Надеюсь, Люциус смог хорошенько позаботиться о твоём родственничке. Как он мог так с тобой поступить, мой мальчик, как? – спросил в никуда Том, осторожно доставая сына из уютного кокона одеяла. Засохшая кровь не хотела так просто отпускать свою жертву, и Тому приходилось чуть ли не отдирать от сына намертво приклеенную сгустками крови одежду, которая под руками подонка-дяди превратилась в лохмотья. Спасало лишь одно: его мальчик был без сознания и не чувствовал этой адской боли, не видел лицо своего мучителя. Лицо, искажённое мукой и ужасом, лицо, так не похожее на обычно бесстрастную и холодную маску Тёмного Лорда. До этого момента на свете существовал лишь один человек, который знал, что Лорд Волдеморт умеет любить, смеяться и даже плакать, но эти знания он хранил в самой глубине своей души. Хранил, словно самое драгоценное сокровище, за потерю которого наказание лишь одно – смерть, страшная и мучительная смерть. Шум воды, осторожные прикосновения мягкой губки, смывавшей выступившую кровь, тихо произнесённое заклинение, и раны медленно, но верно, стали срастаться, избавляя мальчика от невыносимой боли. Как хорошо, что ванная находилась рядом с комнатой мальчика, и Тому не понадобилось идти далеко, чтобы так же бережно опустить своё сокровище на кровать, осторожно накрыть мягким одеялом. Поглаживая ставшие мягкими волосы сына, он тихо сидел на краю и улыбался каким-то своим загадочным и неизвестным нам мыслям. — Спи, сынок. Больше никто и никогда не посмеет тебя обидеть, уж я об этом позабочусь. Спи, и пусть страхи оставят тебя. Мы с Люциусом сможем позаботиться о тебе. Все виновные в том, что с тобой случилось, умоются собственной кровью. Я завоюю Магический Мир для тебя. Для тебя и твоего счастья. Ты будешь счастлив! А всем, кто против — не повезло... *** — Мистер Риал? Извините, я не заметила, как Вы пришли. Может, Вам что-нибудь нужно? — Нет, Нелия, спасибо. Я хочу побыть один. Вы ведь знаете, где комната маленького хозяина? Так вот, — не дожидаясь ответа нанятой вчера прислуги, продолжил Том, — чтобы в ближайшие два дня Вы даже близко к ней не подходили. — Как прикажите, — тихо ответила женщина, пообещав себе, впрочем, не обращать внимания на бредовые приказы «богатея». Если бы она только знала, что в этом мире всё намного сложнее, чем она думала… но ей, к счастью, это было неизвестно. — Мой сын болен, и пока я тут — я сам буду о нём заботиться. — То есть, Вы тут ненадолго? — Всего на пару дней. Поэтому, собственно, я Вас и нанял. У меня очень сложная работа, я не часто смогу появляться здесь. И в то же время, я хочу, чтобы мой сын смог жить нормально, ничего не боясь и не опасаясь. У меня очень рискованная работа, и маленькому мальчику не место рядом со мной. Он самое дорогое, что есть в моей жизни, я не хочу его потерять. Поэтому, очень прошу, позаботьтесь о нём, а за деньгами не волнуйтесь – я не поскуплюсь. — Я поняла Вас, мистер Риал. Только, боюсь, Вы поставили передо мной невыполнимую задачу. — Почему Вы так считаете? — Почему? Ну что ж, я объясню Вам. Во-первых, деньги не заменят мальчику отца, а во-вторых, я не смогу заботиться о нём круглосуточно. — Неужели Вас не устраивает ваша зарплата? — Не в деньгах счастье, мистер Риал. Просто у меня есть собственные дети, которым я, как мать, тоже должна уделять внимание, а это будет невозможно, если я всё время буду здесь. — Тут я вообще не вижу проблемы! Этот дом вместит всех. Он достаточно большой, даже ещё свободные комнаты останутся. К тому же, наши дети смогут подружиться. Может, Вы дадите ему даже больше, чем смог бы это сделать я. — Я подумаю об этом, мистер Риал. — Вот и хорошо, Вы можете идти к своим детям. В ближайшие два дня я подниму сына на ноги, и тогда, как и положено, представлю Вас друг другу. — Спасибо. До свидания. Кстати, в гостиной Вас ждёт молодой мужчина. Он просил сообщить вам о нём. — Спасибо, Нелия. *** — Люциус, я не ждал тебя так скоро. Всё прошло, как мы и задумывали? — Мне пришлось пофантазировать, мой господин. Ведь мы же не собирались убивать Дурслей. Нам нужен был только Ваш сын. Так что мне пришлось прибегнуть к помощи магглов. — Том, Люциус. Сегодня я для тебя просто Том. — Ты давно мне не разрешал звать себя по имени. — Об этом позже. Расскажи мне лучше, что ты сделал с Дурслем? — То же самое, что он сделал с нашим мальчиком. Он на собственной шкуре познал, что такое насилие. — ЧТО?! Ты переспал с ним? Как ты мог до такого опуститься, Люц? — тихим, но полным ярости, голосом спросил своего слугу и любовника Тёмный Лорд. В этот миг он был не Томом, а именно Тёмным Лордом, который никогда не отдаст то, что принадлежит ему. А Люциус принадлежал ему, только ему. — Мой господин, как Вы могли такое обо мне подумать?! Ни за что я не смог бы променять Вас на какого-то вонючего маггла. О, этим занимались другие. Всего-то и нужно было пару заклинаний и немного денег, и магглы сами сделали за меня всю грязную работу. Слышали бы Вы только, как этот кабан кричал, когда его насиловали раз за разом, причиняя невыносимую боль, не жалея. Всего двадцать минут, и он был полностью в наших руках, он молил нас о пощаде, а ведь это было только начало. — Постой, Люциус, почему ты не использовал магию? Ведь всего парочка Круциатусов, и он бы отдал Богу душу. — Это так предсказуемо, Том. К тому же, я решил, что смерть Поттера можно списать не на магов, а на магглов. Ведь у них довольно-таки часто грабят дома и убивают хозяев. Вот этим я и воспользовался. В дом ворвались грабители, увидели хозяина, оглушили его, потом перерыли весь дом в поисках денег. А после решили, что денег им мало, и устроили вечеринку, избив хозяина, поиграв немного с ножом, изнасиловав и, под конец, пустив ему пулю в лоб. Вот и попробуй теперь доказать, что за всем этим нападением стоят маги. — А как же мой сын? Альбус не успокоится и начнёт активные поиски. — Не беспокойся, Том. Альбусу некого будет искать. Гарри Поттер умер ещё раньше, чем был убит хозяин дома. Ну, разве я после этого не гений? — Гений, конечно, гений! Ты замечательно справился со своей работой. Молодец, теперь можешь с чистой совестью попросить у меня награду. — Награду? Неужели ты позволишь мне любить тебя, мой господин? — Я жажду этого, мой прекрасный ангел, — заставив опуститься любовника на колени перед креслом, в котором он сидел, тихо прошептал Том и завладел в жадном поцелуе такими манящими губами мужчины. Укус, вскрик, капельки крови и тихий голос, повторяющий лишь одно единственное имя — имя любимого человека, который никогда не будет полностью принадлежать ему. Но ведь он знал, на что шел, с самого начала знал. Торопливые движения, и вот уже рубашка на полу, а руки прикасаются к такому желанному телу. Сегодня ты нежен, а он — нет. Сегодня ты хочешь доставить ему удовольствие, а он тебе – боль, но это не мешает тебе любить его. Не мешает тебе любить его и получать удовольствие от резких, торопливых движений его члена в твоей заднице. Поцелуи, сильные руки, дарящие как боль, так и наслаждение; яркие живые глаза, наполненные тьмой и весёлый смех, который ты иногда слышишь. Всё это только твоё, и ты никогда не променяешь своего Тома на кого-то другого, никогда… Глава 3 Глава 3. Комната, заполненная тишиной. Спокойствие и умиротворённость спящего на кровати мальчика. Ему удобно и тепло, и впервые за несколько лет его жизни, ему ничего не мешает. Нет ни криков, ни ругани, а самое главное, его никто не будит, чтобы потребовать завтрак, никто его не бьёт… он просто спит, как и положено ребёнку его возраста. Но вот глаза мальчика открываются, и в них появляется испуг. Гарри явно не ожидал, что проснётся в этой красивой комнате, о которой втайне мечтает каждый ребёнок. Не ожидал он и того, что не почувствует ставшей уже привычной боли. А особенно его удивило отсутствие шрамов на его теле, ведь дядя никогда особенно с ним не церемонился и частенько оставлял свои личные метки на нежной коже. — «Рай», — подумал Гарри и счастливо улыбнулся. Дядя так часто пугал его тем, что он попадет в Ад, где он, маленькое отродье, обязательно поплатится за все свои грехи, за то, что вообще появился на этот свет. И сейчас только одна единственная мысль согревала его душу: дядя ошибся, и его дом здесь, в этом Раю, а не в полыхающем жарким пламенем Аду. Гарри осторожно сел на кровати, не в силах до конца поверить в то, что все это реальность, а не очередная его мечта о счастливом будущем, в котором не будет ни дяди, ни тёти, а только он один. И вдруг он всё вспомнил: тихие шаги, всепоглощающий страх и светловолосого ангела, стоящего на пороге дядиной комнаты. Тихий разговор и крепкие руки, осторожно заворачивающие его израненное тело в тёплое одеяло, а потом темнота. Темнота, из которой его вырвали уже совсем другие руки. Красивый черноволосый мужчина с яркими глазами, в которых легко можно было увидеть боль, отчаяние, страх, жгучее желание помочь и не причинить ему, Гарри, лишних страданий. Незнакомец пытался осторожно освободить его от оков — пропитанного кровью одеяла, а потом снова темнота… — Ангелы, – проговорил вслух Гарри и снова улыбнулся. Именно эту улыбку и увидели вошедшие в этот момент в комнату знакомые нам «Ангелы». *** *За 15 минут до этого* — Что мы будем делать дальше, мой Лорд? — А что бы ты хотел сделать, мой дорогой? Блондин судорожно вздохнул, а его собеседник весело рассмеялся, увидев реакцию мужчины на свои слова. Мало кто поверил бы, скажи в этот момент кто-нибудь, что перед ними убийца, искалечивший жизни сотен семей, не знающий жалости и страха. Разве может такой красивый молодой человек быть убийцей? Оказывается, может, ещё как, может. Начнём мы, пожалуй, с той роковой ночи, когда весь Магический Мир праздновал победу над Тёмным Лордом, а Гарри Поттер потерял отца. И не только приёмного, но и настоящего, но об этом знал только один единственный человек… хотя нет, два человека: Питер Петтигрю и Альбус Дамблдор. Но никто из них не горел желанием открыть миру эту тайну. Именно с того самого дня и начались поиски Люциусом Малфоем способа вернуть к жизни своего господина и любовника. И спустя каких-то два года ему это удалось — Тёмный Лорд вернулся. Вернулся, чтобы стать более великим и завоевать, наконец, мир. А чтобы завоевать мир, нужно было понять, что за сила скрывается в теле его маленького врага. Однако торопиться ему было некуда — его враг был ещё слишком мал, поэтому-то Лорд Волдеморт просто жил. И впервые в жизни он наслаждался тихой жизнью. Но пришло время Тёмному Лорду возродится и вновь начать борьбу за место в Магическом Мире, на этот раз не для себя, а для своего потомка. — Какой же ты красивый, — прервал мысли будущего Властителя Мира восхищённый голос его любовника. — Это всё благодаря тебе, друг мой. Ведь это ты выбрал мне это тело. — Я не об этом сейчас говорю. Даже поменяв тело, ты умудряешься оставаться самим собой. Те же черты лица, сильное тело, завораживающий голос, заставляющий подчиняться, и огромная магическая сила. Изменения коснулись лишь губ, ставших намного притягательнее, цвета и длины твоих волос и, конечно, цвета глаз, потерявших ту красноту, которую они приобрелр в результате твоих многочисленных опытов. Ты прекрасен, и мне остаётся только надеяться, что твой сын будет столь же прекрасен, как и ты, мой господин. Единственное, чего я никак не могу понять, так это то, почему, будучи твоим сыном, у Гарри чёрные волосы, какие были у его приёмного отца? — Ты всё время забываешь, мой друг, что у магии свои законы. Джеймс Поттер верил в то, что Гарри его сын, и магия ему подчинилась, подарив ему то, что он хотел видеть в своём сыне. Сейчас заклятие, наложенное Альбусом, теряет свою силу, и завтра окончательно перестанет действовать. Тогда и посмотрим, что представляет собой мой сын. Но каким бы он ни был, он всё равно останется моим сыном, даже с внешностью своего приёмного отца. — Если такое случится, то наш план не сработает. Любой сможет узнать в мальчике сына Джеймса Поттера. — Да, это так, но нам придётся рискнуть. — Том…. — Тебя что-то беспокоит, Люциус? — Да, беспокоит. Я боюсь за тебя, Том. Один раз этот мальчик тебя уже убил, и я не хочу, чтобы история повторилась. Я не хочу потерять тебя, Том. — Я знаю, знаю. Но мальчик вправе сам выбирать свою Судьбу и сторону, за которую он будет сражаться. Если он решит, что его место на стороне Альбуса — я не буду его удерживать. Это только его жизнь и только ему решать, что он от неё хочет получить. Не смотри на меня так восхищённо, мой друг, ведь ты со мной не согласен. Однако придёт время, и ты поймёшь значение моих слов. А пока, пошли, зайдём к Гарри; он уже должен был прийти в себя, если мои расчёты, конечно, верны. Но запомни на будущее, Люциус, если ты посмеешь направить палочку на моего сына, я не посмотрю даже на то, что ты мой любовник: просто-напросто убью тебя, а заодно и всех тех, кто будет мешать Гарри. Запомни это хорошенько, Люциус. — Я запомню. — Вот и хорошо. Ты всегда был самым сообразительным из всех моих слуг. А теперь пошли, не хорошо заставлять Гарри нас ждать. *** — Здравствуйте, — поздоровался с «ангелами» Гарри. — Как ты себя чувствуешь, малыш? — поинтересовался его черноволосый «ангел», подходя к кровати мальчика. — Замечательно, спасибо. А почему нет музыки? — Музыки? Какой ещё музыки? – спросил светловолосый мужчина, широко открыв глаза от изумления. Ему стало казаться, что сын Лорда сошёл с ума. — Ну, дядя всегда говорил, что в Аду сидят черти и ждут очередного грешника, чтобы сварить его в большом котле, а ангелы всегда поют песни; у них светло и весело. Вот я и спрашиваю: почему нет музыки? Я ведь в Раю, а Вы — мои личные ангелы. — Малыш, ты не в Раю, — ласково произнёс черноволосый «ангел» и осторожно погладил сына по мягким волосам. — Тебе до Рая ещё далеко, уж я об этом позабочусь. У тебя ещё вся жизнь впереди. — Это не Рай? – разочарованно протянул Гарри. — Тогда… где я? — Ты у меня дома, малыш. Это твой дом, твой и мой. — У меня нет дома, — прозвучало в ответ. И у Тёмного Лорда в очередной раз защемило сердце, когда он посмотрел на своего грустного сына. Маленький ребёнок ни за что не должен быть таким, каким сейчас был этот мальчик. Слишком серьёзными у него были глаза для шестилетнего ребёнка, хотя и не удивительно — с таким-то дядей. Как же, Тому хотелось придушить того собственными руками, но здоровье сына в тот момент пересилило жажду в мести, хотя Люциус тоже не плохо справился с поставленной перед ним задачей. — Значит, мне придётся вернуться к дяде? – прервал поток воспоминаний Лорда голос его сына. — Нет, об этом не может быть и речи! К тому же, тебе не к кому возвращаться: твой дядя уже поплатился за свои злодеяния. — Так Вы полицейские? Здорово! Только мне теперь жить будет негде. Тётя меня убьёт за то, что я лишил её мужа. — Полицейские? Можно сказать и так, — медленно произнёс Люциус. Ну не говорить же этому маленькому ребёнку, как именно поплатился за свои злодеяния его родственник? — Конечно же, ты не вернёшься в дом к дяде, — одновременно с Люциусом произнёс Том. — Там тебе точно делать нечего. Ты будешь жить с нами. — Но это неправильно! Я не могу жить с Вами: Вы же мне не родственники, — а жаль. Лучше уж Вы, чем дядя с тётей. — Люциус, ты можешь оставить нас на полчасика? Я хочу поговорить с Гарри наедине. — Конечно, Том. Я подойду попозже, — отозвался беловолосый «ангел» и ушёл. — Гарри, малыш, не знаю, обрадуешься ли ты моим новостям, но в любом случае, ты должен знать об этом, — мягко начал разговор Том. — Что ты знаешь о своих родителях? — Тётя говорила, что они погибли в автокатастрофе. Папа и мама. Мне тогда был всего один год, поэтому я и оказался у дяди с тётей. Вот всё, что я знаю. — Да, всё именно так и было. Только в той автокатастрофе погибли не все твои родственники, и если бы только он знал, что его сын жив, то он обязательно забрал бы тебя из этого ада сразу же, только, увы, он узнал об этом слишком поздно. — Я совсем Вас не понимаю. Кто такой «он»? И почему он обо мне ничего не знал? Я уже совершенно запутался. — Извини меня. Наверное, я не так начал разговор о твоих родителях. Понимаешь, Гарри, когда твоя мама училась в школе, ей очень нравился один парень. Но случилось так, что они не могли быть вместе, и им пришлось расстаться. И тогда твоя мама решилась на отчаянный шаг: она, будучи беременной тобой, вышла замуж за нелюбимого человека. Джеймс Поттер на самом деле не был твоим отцом, но эту тайну знают единицы. Для всех остальных ты был и будешь сыном этого человека. — Мой папа — не мой папа? Тогда кто же на самом деле мой отец? — Я. Я твой отец, Гарри. Твой настоящий отец, — произнёс Том и замер в ожидании реакции сына на свои слова. — Спасибо за то, что спасли мне жизнь. Если бы не Вы, он бы меня, наверное, убил, — тихо прошептал мальчик, но Том всё же услышал его, и от этих слов в сердце мужчины зажегся огонёк надежды, что Гарри его простит, и всё у них будет хорошо. Пусть для этого потребуется немало времени и терпения, но он готов ждать столько, сколько потребуется. — Тебе не за что меня благодарить, сынок. — Сынок… — словно пробуя на вкус звучание этого слова, повторил Гарри и слегка улыбнулся чему-то свому, известному ему одному: быть может, своим мыслям, а может и давней мечте, прятавшейся в глубине его мальчишеской души, которая начинала сбываться. — Меня ещё никто так не называл. — Скажи мне, как они тебя называли, Гарри? Мне очень нужно это знать. — Зачем? — Скажи, Гарри. Сейчас. Как именно тебя называли в этом мерзком семействе? – начиная выходить из себя, спросил своего сына Том. Он словно забыл, что разговаривает с шестилетним ребёнком, у которого в душе осталось не мало собственных страхов, от которых ему негде было спрятаться, некуда бежать. Том медленно, но верно закипал от ярости не только на этих мерзких магглов, посмевших лишить ЕГО ребёнка нормального детства, но и на себя: за то, что не может совладать с собственными эмоциями. Совсем не так он представлял себе этот разговор. А ещё, Том злился, как ни странно, на Гарри, на то, что он оказался таким скрытным и неразговорчивым. Но вся ярость пропала, стоило только ему увидеть реакцию сына на его слова и на повышенный тон, которым они были сказаны. Мальчик весь съёжился, обхватив себя хрупкими ручками, и прижал голову к коленям. Он словно пытался слиться с обстановкой, исчезнуть из этой комнаты, из этого дома, который всего полчаса назад казался ему Раем. Раем, созданным специально для него и его ангелов. — Гарри, сынок, прости меня, пожалуйста, я не хотел тебя напугать, — тихим, спокойным голосом сказал Том, поглаживая сына по голове, пытаясь поделиться с ним собственной силой, с помощью которой, он надеялся, Гарри сможет побороть своих внутренних демонов. — Извините, — минут через десять прошептал детский голосок, нарушая воцарившуюся тишину. — Тебе не за что извиняться. Это я должен просить у тебя прощения за то, что повысил голос. Я не должен был этого делать. — А зачем Вы забрали меня из дома родственников? — А ты что, хочешь вернуться? – буквально заставив себя улыбнуться, спросил Том и внимательно посмотрел на сына. — Нет, — с несчастным видом выдавил из себя Гарри, и Реддлу сразу же стало ясно, что ребенку просто не хватает слов, чтобы чётко выразить свои мысли и желания. Тогда он решил попытаться помочь ему. — Гарри, скажи честно, ты ведь меня боишься? — Да. — Даже если я скажу, что мы никогда не отдадим тебя твоим родственникам и постараемся сделать всё возможное, чтобы ты был счастлив? — Но... — И мы не потребуем у тебя ничего взамен… — Так не бывает. — Бывает, Гарри, бывает. Дай мне только шанс, и я докажу тебе это. — Я не понимаю Вас. — Я хочу стать тебе хорошим отцом, которого у тебя никогда не было. Но это невозможно сделать без твоей помощи. Посуди сам: твой дядя никогда не вернётся на Тисовую улицу, а тётя вряд ли примет тебя с распростёртыми объятиями. К тому же, если тебе не понравится жить здесь, то тебе достаточно будет только сказать об этом мне, и я определю тебя в любой приют, в какой ты только сам захочешь (п./а. Сделайте вид, что вы поверили), — выкинул свой последний козырь Том. Все-таки Тёмный Лорд всегда остаётся Тёмным Лордом, что бы ни случилось. — Дай мне шанс, всего один. И Гарри сдался. Том всегда умел убеждать, только вот на детях свой дар убеждения ему испытывать не приходилось. – Спасибо тебе, сынок, — осторожно обняв сына, сказал Том и улыбнулся, радуясь своей первой, пусть и маленькой, победе. Просидев так ещё несколько минут, Том услышал, как в животе у Гарри тоскливо заурчало, отчего мальчик очень смутился. — Ой, Гарри, как же я мог забыть? Ты ведь наверняка голоден! – на эти слова мальчик лишь неуверенно кивнул. – Тогда я прямо сейчас попрошу Люциуса, что-нибудь принести тебе поесть, хорошо? – и снова робкий кивок. Ещё раз обняв сына, Том встал и направился к двери. Уже почти выйдя из комнаты, мужчина оглянулся и произнёс: — Меня зовут Том, запомни это, малыш. — Я запомню, — сказал Гарри, несмело улыбнувшись. Ему оставалось только надеяться, что новая жизнь окажется лучше, чем была у него до этого, и он не прогадал, променяв что-то постоянное и незыблемое на ту неопределённость, что ждала его впереди. *** — Том, как он воспринял новость о том, что ты его отец? — Хм… трудно сказать, я впервые в такой необычной ситуации. Но что-то было определённо не так. — Расскажи мне. Мы не должны допускать ошибок, из-за которых может разрушиться наш гениальный план. — Ты многое на себя берёшь, Люциус. Не забывайся. — Простите, мой Лорд. — Считай, что прощён. Я даже отвечу на твой вопрос. Гарри был какой-то заторможенный; создавалось впечатление, что он просто не понимает большую часть моих слов… Эй, что смешного я сказал? — Завтра будет очень трудный день, мой Лорд, так что Вам просто необходим здоровый сон. Поговорить мы можем и за завтраком, так что, давайте поспим. Завтрашний день будет пусть и трудным, но очень весёлым. — Я порой не понимаю тебя, Люциус. Перестань говорить загадками. — Я не хочу ничего испортить. Том, подожди ещё немного, и ты всё поймёшь. — Ладно. А сейчас, Люциус, я хочу, чтобы ты поставил в известность всех Пожирателей о том, что через два дня состоится собрание, на котором должны присутствовать все без исключения. Пора Тёмному Лорду воскреснуть. — Ты уверен, что сейчас подходящее время для того, чтобы официально воскреснуть? Я бы на твоём месте сначала хорошенько познакомился со своим сыном, а уж потом только действовал. — Вот поэтому ты и не на моём месте, Люциус. Сидя в этом доме, я ничего не смогу ему дать. Ничего… Глава 4 Глава 4. Утро началось с вопля. И пока двое мужчин в панике метались по комнате в поисках одежды, он становился всё громче, а потом вдруг резко затих. — Гарри… Люциус, случилось что-то нехорошее. Да перестань же ты натягивать мои штаны: размер не тот, да и выглядишь ты в них по-дурацки. Быстро отдай их мне, хотя... к чёрту! У меня же сын, а не дочь. — Том, да не спеши ты так! Чует моё сердце, что началось обещанное веселье. — И эти вопли ты называешь весельем?! Тебя точно в детстве уронили, и, определённо, не один раз. — Том, ах, Том! Я тебя просто не узнаю. Сам же вчера говорил, что сегодня очень ответственный день. — Как же ты мне надоел со своими намёками! Говорил бы уже прямо. Ты — как хочешь, а я пошел, узнаю, что случилось с моим сыном. — Иди-иди, рискни здоровьем, коль у тебя его много, — почти у самой двери догнал его ироничный голос «верного» слуги. *** — Гарри, сынок, что случилось? – буквально влетел в комнату сына Том. — Что…что это такое? Это не я… нет, не я, — судорожно всхлипывая, повторял Гарри, осторожно касаясь рукой зеркала, словно ожидая, что под его рукой окажется тёплое человеческое тело, а не бесчувственное холодное стекло. А посмотреть и, правда, было на что. Выросшие за ночь волосы свободно падали на тонкие плечи, подчёркивая хрупкость фигуры и обращая внимание на красивую шею. Материнский подарок — красивые ярко-зелёные глаза — затягивали, словно трясина, а таинственный, притягательный взгляд, казалось, обещал исполнить все твои самые заветные желания. Но что-то было в них такое, чего не было раньше. Где-то в самой глубине этих омутов поселилась ледяная искорка, оттеснённая ярким пламенем, но Том мог поспорить, что если только Гарри потребуется кого-то запугать, она зажжётся, и яркое пламя превратится в ледяной барьер, способный запугать кого угодно, каким бы смелым ни был этот человек. Чуть заметная бледность лица выгодно подчёркивала правильный формы носик и пухлые губы, которые так и хотелось поцеловать… но стоило только этой мысли всплыть в голове Тома, как тот тут же отогнал её подальше, продолжая наблюдать за тонкими, словно у музыканта, пальцами, которыми Гарри пытался скрыться от своего отражения в зеркале. Внешность сына определённо нравилась Тому, наполняя его сердце гордостью и радостью: у них с Лили получился такой замечательный малыш, истинный аристократ. Его сын был прекрасен уже сейчас, а когда немного подрастёт, обещал стать ещё красивее. — Так, и кто это подрабатывает у нас по утрам будильником, а? И не стыдно тебе, молодой человек, будить нас так рано столь оригинальным спо... Ничего себе, какой же ты красавец, Гарри! — ахнул светловолосый мужчина, застыв в дверях, словно статуя. — Нет, это не я! Что Вы со мной сделали? Что? Верните мне меня, пожалуйста! Я не хочу! Не хочу быть этим порождением хаоса. Это не я... — И почему именно порождение хаоса, молодой господин? — весело спросил Люциус у ничего не соображающего мальчика. — Так дядя говорил. Он всё время кричал на меня, называл отродьем сатаны и говорил, что его святой долг — сделать из меня человека. — Что? — в два голоса возмутились его ангелы. — Я не хочу быть им! — тыча пальцем в зеркало, повторял Гарри. — Верните мне меня... — Боюсь, что это невозможно, мой маленький господин, — тихо начал Люциус, не отрывая взгляда от глаз Гарри. — Дело в том, что вчера Том официально принял тебя в старинную английскую семью. А когда ты согласился с тем, что Том твой настоящий отец, то проснулась кровь его рода, позволив твоей внешности измениться, чтобы соответствовать аристократизму его семьи. И сейчас ты признан полноправным её членом. — Нет! Это неправда! Этого не может быть. Что Вы такое говорите? Мой отец умер вместе с мамой в автокатастрофе! Мне так тётя сказала. Мой отец мёртв! — Гарри, сынок, я же всё тебе вчера рассказал. Что случилось? О чём ты говоришь? — У меня нет отца! Вы всё врёте, врёте... — Гарри, ты хочешь вернуться к дяде? – спросил Люциус. — Нет, не хочу… Он меня убьёт, — прошептал он с ужасом и посмотрел на Люциуса, словно испугавшись того, что сейчас поведал этим мужчинам. — Так что же тебе мешает остаться с нами? Мы же не причиним тебе вреда. — Я Вас совсем не знаю. Я не знаю, зачем Вы меня спасли. Не знаю, зачем вылечили и зачем приняли в свою семью, забрав мою прежнюю внешность. Я ничего не понимаю и мне страшно… очень страшно, — совсем тихо прошептал Гарри. Из его глаз одна за другой скатывались слезинки, оставляя за собой мокрые дорожки на мраморной коже ребёнка. — И вообще, я Гарри… Гарри Поттер. И я останусь им навсегда, чтобы Вы ни говорили. — Ошибаешься, Гарри. Гарри Поттер умер вчера, сегодня ты уже Гарри Риал, хозяин этого прекрасного дома и законный сын Тома. — Нет, это Вы ошибаетесь! — срываясь на крик, сказал Гарри, медленно наступая на Люциуса. — Я Гарри Поттер и я жив! А у Гарри Поттера отца нет и не будет! Он умер вместе с мамой, — тихо и печально закончил мальчик. — Гарри... — Не надо, Том, дай ему время привыкнуть к тебе, осознать, что Гарри Поттер может жить только у своих мерзких родственников, которые его ненавидят и постоянно обижают. А вот Гарри Риал может быть воплощением его мечты. Я в жизни не поверю в то, что, живя в том аду, ты не мечтал о совсем другой жизни и другой семье, где бы тебя любили, уважали и прислушивались к твоему мнению. А когда Судьба дала тебе шанс избавиться от всего этого ужаса, в котором ты жил, и начать жизнь заново, ты убежал, словно самый последний трус. Подумай над моими словами, Гарри, и сделай свой выбор: кому продолжать жить, а кому умереть, — сказав своё последнее слово, Люциус вышел из комнаты, осторожно подталкивая к выходу Тома, взглядом говоря, что всё под контролем. *** — И что это было за представление, Люциус? – спросил Том своего слугу, когда они отошли от комнаты Гарри. Какого чёрта ты ему угрожал? Какое право ты вообще повысил на него голос?! И даже не думай, что останешься безнаказанным. Никто и никогда не будет диктовать моему сыну какие-либо условия. Ты понял меня, Люциус? — зловеще прошептал Том. — Извините меня, мой Лорд. Это было необходимо, мальчик должен был сделать правильный выбор, только его надо было подтолкнуть к этому, что я, собственно, и сделал. — Запомни раз и навсегда: все, что нужно моему ребёнку, буду решать только я. Ты хоть понимаешь, что ты сделал? Ты его просто-напросто запугал. Он не успел ещё отойти от шока, как ты добавил ещё один, молодец, мой друг, нечего сказать! Так что, теперь тебе осталось только молится, чтобы он вышел из своей комнаты с тем решением, которое необходимо мне. И ещё одно – не забывайся и помни, кто этот мальчик на самом деле. — Я помню, мой Лорд, я всегда об этом помню. Поэтому и стараюсь помочь Вам в достижении поставленных целях. — Смотри мне, Люциус! – предупреждающе прошипел Реддл, прищурившись. — А то я могу многое о тебе подумать. Слишком уж яро ты взялся помогать мне с воспитанием Гарри, лучше б ты так своим собственным сыном занимался. — Моим сыном занимается Нарцисса. И зачем я только на ней женился?! Даже Наследника нормального родить мне не смогла… Том, ты же знаешь, что дороже тебя у меня никого нет и не будет, и Гарри тут не при чём… — Тихо,— вдруг произнёс Том, направляясь к ближайшей двери и резко распахивая её. — Нелия? Что вы тут делаете? Я же просил Вас сегодня не приходить. — Я помню, мистер Риал. Я бы и не пришла, если бы не вспомнила, о чём мы с Вами вчера говорили. Я просто не могу бросить больного ребёнка в обществе двух мужчин, пускай даже Вы его отец. Поэтому я и пришла. И взяла на себя смелость привести с собой своих сыновей: им ведь тоже завтракать нужно. А если бы я их накормила дома, то не успела бы приготовить еду Вам, поэтому я и... — Я понял Вас, Нелия, — ласково произнёс Том, направляясь в сторону кухни. – Вы так любезны, только я не уверен, что мой сын сегодня спустится. Мы уже успели поругаться с утра, и теперь он дуется. — Так может мне стоит с ним поговорить? — Пожалуй, не стоит, Нелия, но спасибо за это любезное предложение. Кстати я так и не познакомил Вас со своим другом, который будет приходить к Гарри, когда я буду занят и не смогу его навещать. Итак, позвольте представить Вам Бернарда. — Очень приятно, господин Бернард. Я рада нашему знакомству. — Мне тоже очень приятно, Нелия, — произнёс Бернард-Люциус, улыбнувшись той самой улыбкой, перед которой не устояла бы не одна девушка мира, краем глаза заметив, как недовольно поморщился Том. Глава 5 Глава 5. *POV Северус Снейп* Как же хорошо начинался день, и никто, даже я, не догадывался, как паршиво он закончится! В тот день я проснулся раньше обычного, понежился в тёплой ванне, позавтракал и только решил взяться за чтение новинок такой замечательной науки как Зельеварение, и — на тебе! Ко мне в гости заявился «многоуважаемый» директор, и что ему от меня нужно?! Раньше он себе никогда такого не позволял. Никакой личной жизни, даже в выходной, и то достанут. Хорошо хоть у меня в доме не водятся лимонные дольки, а так же какие-либо другие сладости — и Альбус это прекрасно знает. А может, мне вообще не предлагать ему чая? Надо же поддерживать свой авторитет, а на студентах практиковаться не так интересно! Хотя, ничего из этого не выйдет, Альбус знает меня как облупленного, так что придётся идти готовить чай. И какого чёрта ему нужно? Ведь не зря же он мне почти полчаса заговаривает зубы всякой ерундой, спросить, что ли, напрямик? Может, хоть это заставит его покинуть мою «берлогу»… … Спросил на свою голову! Лучше б не спрашивал. Что он вообще мелел? Зло, добро, Избранный — зачем мне всё это?! Вот уже пять лет, как я стал свободным человеком, и я буду упиваться этой свободой каждую минуту прожитой мною жизни. Я свободен, и этим всё сказано… … Ага, как же, такими словами Альбуса не проймёшь, не стоило даже и надеяться, что прокатит. Он всегда умеет добиваться своего. И вот, пожалуйста, я иду в этот мерзкий маггловский мир, и только лишь потому, что Альбус, видите ли, волнуется из-за какого-то там мальчишки. Нет, что бы самому сходить! Так нет же — нужно обязательно послать меня, ведь знает же, что ему в просьбе я никогда не откажу. Ну, вот я и на месте. Вот за что ещё ненавижу магглов, так это за полное отсутствие фантазии: понастроят одинаковых домиков и рады, а я должен ломать голову над вопросом, в какую же сторону пойти, чтобы найти дом под номером четыре. Может, спросить кого-нибудь из прохожих? Хотя не стоит… Ещё чего не хватало! Сам справлюсь… …И справился же, не прошло и пяти минут, как нужный мне дом был найден, и это не могло не радовать. Такой же домик, как и десяток других на этой улице, был погружён в тишину, и это мне совершенно не нравилось. Сердце яростно застучало в груди, словно предупреждая о предстоящей опасности, и я верил ему [сердцу], но ничего не мог с собой поделать: ведь обещал же Альбусу, что узнаю всё о жизни этих магглов, а в особенности — их детей. И я намеревался сдержать данное ему слово, хотя прекрасно понимал, что всё это может закончиться для меня очень и очень плачевно. Как только я вошёл в дом, то с ужасом уловил, витавший в нём запах смерти. Как же я отвык от этого страшного запаха, который тонкой струйкой заползая тебе в душу, заставлял всё внутри сжиматься от панического ужаса. Прошло ещё несколько минут, а для меня пробежали года, прежде чем я смог сдвинуться с места и пройти в глубь дома, не торопясь, открывая все встречающие на моём пути двери. И где бы я ни проходил, везде видел полный бедлам, словно хозяева что-то искали, а, найдя, решили отложить уборку на завтра, но завтра для них так и не наступило…. Чёрт, чёрт, черт…. Это ж надо так. Кому же перешли дорогу хозяева дома? Чем заслужили такую смерть? Если бы не лежащий рядом с куском мяса, бывшим когда-то человеком, пистолет — когда-то я интересовался маггловским оружием — то, положа руку на сердце, решил бы, что тут не обошлось без магии. Залитая ярким солнечным светом комната впечатляла своими размерами, безвкусным ковром, сиротливо, опрокинутым маленьким столом, полностью покрытым корочкой засохшей крови и огромным количеством развешанных на стенах фотографий. Да, красивыми людьми эту семью назвать нельзя. Значит, трое… Неужели все они мертвы? Если судить по многочисленным фотографиям и размерам тела, то передо мной сейчас лежит хозяин дома. Жаль, конечно, мужика, хотя во время войны я и не такое видел, но то было в Магическом Мире, где над всей Англией властвовал маньяк, просто зациклившийся на красочных пытках и долгой мучительной смерти. Весело нам тогда жилось. Я медленно подошёл к лежащему ровно по середине гостиной телу — вымеряли специально что ли, и не лень же было? — и стал более внимательно приглядываться к нему, стараясь выстроить в голове план убийства этого человека. Да уж, кто-то хорошо постарался; от представленной картины стало дурно даже мне. То, что убийц было несколько, стало понятно сразу, а вот всё остальное пришлось собирать по крупицам, хотя убийцы не особенно пытались скрыть свои следы. Судя по всему, сначала этого жирдяя связали, причём так, чтобы верёвки причиняли как можно больше боли при каждом неосторожном движении. Самое интересное оказалось в том, что вся одежда хозяина дома была цела и опрятной кучкой лежала в том уголке комнаты, куда не добралась ни одна капелька крови. Насилие. Хотел бы я посмотреть на тех отчаянных разбойников, которые покусились на такую «неземную красоту». У меня бы даже рука на него не поднялась, а уж «то самое» место — тем более. Итак, связали, скорее всего, долго насиловали, а потом пришёл час для главного действия. Измученное тело переложили с пола на столик — не зря же он полностью залит кровью! — и начали резать, аккуратно, не давая ему умереть раньше времени. Что же они хотели узнать? Хотя это уже не столь важно, важно другое — что же я скажу Альбусу? Дамблдор, он что-то говорил про детей, но если судить по фотографиям, то в этой семье живёт только один ребёнок, точная копия папочки. Но для отчистки совести пройдусь-ка я по другим комнатам, а потом с чистой совестью вернусь к себе домой. *** Боже, что же со мной творится? Почему я застыл на пороге, словно каменный истукан, не в силах оторвать взгляда от открывшегося мне вида. На гигантской кровати, скорее всего, принадлежавшей умершему хозяину, лежало тело, и если бы я не видел творившегося внизу, то подумал бы, что юноша спит. Хотя он и вправду спит… и будет спать вечно. Изящная фигура притягивала к себе взгляд, и ещё не видя лица, я понял, что никогда не смогу забыть, то, что увидел здесь. Тонкое, но не прозрачное одеяло прикрывало совершенное тело — или это только для меня оно выглядело настолько совершенным?! Не знаю. Знаю лишь одно: я не мог оторвать от него взгляд. Медленно и осторожно, словно боясь разбудить хозяина этого тела, я подошёл к кровати и отшатнулся, увидев свой самый страшный сон наяву. Джеймс…. Этого не может быть, Поттер мёртв и никак не мог бы воскреснуть… или всё же мог? Альбус, зачем ты меня сюда отправил?! Это не честно, только ты один знал мою тщательно скрываемую тайну, и ты меня предал. Зачем? Почему? Шли минуты, долгие и мучительные, заполненные горькими воспоминаниями о прошлом, а я всё так и стоял на коленях перед кроватью, не в силах оторвать взгляда от этого прекрасного лица, и только мой тихий шепот, разрушал вязкую тишину этой комнаты. Спустя полчаса, моя рука осторожно приподняла и переложила одеяло, полностью освободив обзор. Только тогда я заметил то, чего не замечал раньше: лежащее передо мной тело было детским, тут до меня окончательно дошло, что это не Джеймс, а Гарри, юный спаситель Магического Мира. И осознав этот факт, из глубин моей души стал подниматься гнев. Гнев на себя, на Альбуса, и на весь Магический Мир, который не смог защитить от надругательства эту невинность. Видно, так же думали и убийцы, хладнокровно, всадившие в его грудь тонкий стилет. Но даже выступившая кровь не помешала им создать вокруг тела какую-то загадочность и чистоту. И это делало им честь, невинного ребёнка они осквернять не стали, подарив ему лёгкую и быструю смерть. А вот Магическому Миру будет не совсем хорошо, когда они узнают об этой истории, уж я-то постараюсь. *** Прошли сутки, целые сутки. Сегодня похороны Гарри, никто даже представить себе не мог, что Петунья откажется хоронить племянника вместе с мужем, обвинив мальчика во всех своих проблемах. И вот я, самый ненавистный профессор Хогвартса, организовываю похороны сына своего врага. Что это? Ирония или насмешка? Все эти недалёкие людишки, как же они все заблуждаются. Все думают, что я ненавидел Джеймса, а всё было наоборот. Это была любовь с первого взгляда, но с самого начала я всё испортил — все последующие годы был вынужден наблюдать, как любовь всей моей жизни дружит с этим никчемным Блэком! У именно у него было всё, а у меня — ничего. Он сначала украли его у меня, а потом его место заняла Лили, и именно тогда я понял, что все мои надежды тщетны. Я смирился, понимая, что Эванс будет его любить, и пусть эта любовь будет не настолько сильная, как моя, но всё же она есть — Джеймс будет счастлив. И он был счастлив, правда, счастье его было не долгим. Тёмный Лорд окончательно разбил моё сердце, когда у меня на глазах убил ЕГО, именно тогда я переметнулся к Альбусу в надежде хоть когда-нибудь отомстить этому убийце. Но и тут меня ждало разочарование: Альбус оказался таким же, как и Тёмный Лорд. Чего только стоит реакция на известие о смерти мальчика. Он лишь посмотрел на меня печально и раздраженным голосом сказал, что Поттеры всегда умели создавать ему проблемы. Теперь из-за этого несносного мальчишки, ему придётся готовиться к войне, которая рано или поздно начнётся. Эти слова стали последней каплей моего терпения, я высказал ему всё, что я о нём думаю, и отправился домой отсыпаться. Но этой ночью я не смог сомкнуть глаз, раз за разом прокручивая в голове все события, произошедшие днём. *** На следующий день мне пришлось организовывать похороны, ибо неуспокоенное тело мальчика никого кроме меня не интересовало. Хотя если судить со слов его тётки, при жизни было не лучше. Магический Мир спал спокойно: наше глубокоуважаемое правительство, в лице Министра, приказало не травмировать сообщество столь ужасной новостью, и все с радостью согласились, лишь бы лишний раз не поднимать свои задницы, чтобы сделать свою работу. *** Вечер. Темнеет, но я всё стою, смотря на невысокий холмик земли, в котором нашёл свой покой этот маленький мальчик, который так мало прожил на этой земле и так нелепо погиб. Странно, я его совсем не знал, но само осознание того, что он — частичка Джеймса, наполняло моё сердце щемящей болью. Пошёл мелкий дождик, и, стекая с моих щёк тоненькими ручейками, создавал иллюзию потери и горя. Если бы я только умел плакать, то я обязательно заплакал бы, оплакивая дорогих мне людей, но плакать я разучился ещё в самом раннем детстве, когда осознал, как это нравится моему отцу. *** Два дня я не выходил из состояния полного опьянения, оплакивая загубленную жизнь. И, в конце концов, пришёл к выводу, что моя жизнь никому не нужна, в том числе и мне. Но как оказалось, я ошибся — на второй день пьянства меня нашёл Люциус. Что было потом, я помню плохо, а то, что осталось в моей бредовой голове напоминало сказочный сон. *** Мои руки совершенно не хотят отпускать его дорогущую мантию, а я всё кричу и кричу, пытаясь рассказать, поделиться с кем-то той безудержной болью, которая сжигает меня изнутри. Всё, что для меня существовало в тот момент — это его серые глаза, которые каким-то чудом удерживали меня на грани. Боже, что на меня тогда нашло? Как я мог позволить чувствам взять надо мною верх и показать людям, что Северус Снейп не машина, а живой человек? Но переживать уже поздно, то, что случилось потом — не исправить, не изменить. И я не жалею: поздно уже, да и глупо. Я любил его, яростно и не жалея. Он был мой, и я это знал. Наградой мне были его сладостные стоны, полные блаженства и какой-то странной боли, он словно извинялся перед кем-то за свою слабость. На даже это не заставило меня остановиться, и мои жадные руки продолжали исследовать его прекрасное тело, уделяя особое внимание восставшей плоти, которая гордо показывала свою готовность к более близким отношениям. Я не выдержал — опустился ниже, и его член полностью вошёл в мой рот, а мой язык начал осторожно, не торопясь, исследовать его, но он не дал мне такой возможности, с силой начав двигать бёдрами, показывая, что мне нужно делать, чтобы доставить ему удовольствие. Его шаловливая аристокротическая рука уже пробралась ко мне в трусы, освобождая моё собственное орудие, из моих уст вырвался приглушённый стон, и это всё решило. Тело подо мной прогнулось, когда мои губы осторожно прошлись по всей длине его члена, слизывая выступившие капельки божественного нектара. – Ещё, ну же, ещё! Глубже, сильнее, не останавливайся, пожалуйста! Только не останавливайся, мой чёрноволосый ангел, — молил он меня, а я уже и сам не хотел этого. В тот момент мне и в голову придти не могло, что молит он не меня, а какого-то своего воображаемого друга, ибо для Люциуса я никак не мог быть черноволосым ангелом. И только, когда моя собственная плоть коснулась его входа, он словно очнулся и понял, с кем именно занимается любовью. Протестующий стон сорвался с его опухших от моих поцелуев губ, но я не дал ему возможности ничего сделать, раз за разом делая своё дело, тем самым, освобождаясь от накопившегося во мне гнева. Мне было хорошо, а остальное меня не интересовало. Как оказалось, зря, ибо пробуждение моё было не таким уж и приятным. Проснулся я оттого, что тепла от лежащего со мной тела уже не ощущал, а, лениво открыв глаза, увидел уже почти одевшегося Люциуса. Где-то в глубине души я сожалел, что не проснулся раньше. А потом он сказал то, чего я предпочёл бы не слышать: — Северус, я пришёл тебе сказать, что вернулся НАШ хозяин, и завтра вечером он устраивает собрание у меня в замке. Так что, приходи… и не опаздывай, кому как не тебе знать, что опоздавших он не прощает? — Что ты сказал? Этого не может быть! Мы же сами видели, как его убил Поттер-младший. Он не мог вернуться, просто не мог. — Северус, Северус, — протянул в своей излюбленной манере Люциус, — ты теряешь хватку. Твои последние слова, я, пожалуй, спишу на беспрерывное пьянство, но это первый и последний раз. Запомни хорошенько, друг мой, — холодно закончил Люциус, одевшись и направляясь к выходу. — Люциус…. — Ты что-то хотел, Северус? — любезно, но в тоже время предупреждающе спросил меня Люциус. — Я… Я хотел спросить, что мы будем делать дальше? — Я не понимаю, о чём ты говоришь, — полуобернувшись на пороге, произнес Малфой… но вот только глаза говорили об обратном: «Не думаю, что кому-то стоит об этом знать. Ты же слизеринец, в конце-то концов! Включи наконец мозги и прекрати раскисать, тебе это совсем не к лицу». — Смерть Поттера — дело рук хозяина? – не успев полностью сформировать мысль, спрашиваю я и с ужасом жду его ответа. — Нет, но она сыграет нам на руку: больше никто не будет стоять на его пути к победе, и мир будет принадлежать нам. Представляешь, я об этом впервые слышу, как, однако, полезно иногда заходить к старым друзьям, — довольным голосом произнёс Люциус, в душе посмеиваясь над доверчивостью друга. Если Северус поверил, значит, всё прошло как нельзя лучше, и он справился. – А теперь извини, но мне пора, Хозяин не любит ждать, сам знаешь. Доброго тебе дня, Северус. И мой тебе совет: забудь, забудь всё… *** И я старался, очень старался, но вид обнажённого тела Люциуса преследовал меня целый день, я снова и снова прокручивал в мыслях самые сладостные моменты. И только когда вечером, будучи на собрании Пожирателей, я заметил пристальный, понимающий взгляд Хозяина, я понял, что попал. Как же я мог забыть поставить блок?! Видно, Люциус прав: я теряю хватку, — а такие люди Хозяину не нужны. А потом он заговорил, и я понял, что он знает обо мне всё, и мне придётся долго оправдываться, чтобы заслужить прощение его, ибо единственная цель, к которой я стремлюсь — это месть. Я буду мстить Альбусу за всё: за смерть Джеймса, за безразличие, за маленького мальчика, который уже никогда не сможет отомстить сам, за свою нелепую смерть, за обман и пустые надежды. Глава 6 Глава 6. *Днем раньше* — Мистер Риал, мистер Бернард, проходите скорее в кухню, завтракать пора. Не всё же время стоять в коридоре. — Спасибо, Нелия, вы так любезны. Явно на премию напрашиваетесь, — шутливо проговорил Люциус, идя с Томом на кухню. — Что Вы, что Вы! Я же ещё даже не начинала работать. А мистер Риал-младший спустится завтракать? — Не знаем, Нелия, — оба мужчины вдруг резко помрачнели, и, казалось, ушли сами в себя. – Он немного приболел, но если захочет, то спустится. — Извините, — тихо прошептала Нелия, сама не понимая, за что извиняется перед этими людьми. Она вдруг поняла, что, несмотря на уверенные движения и гордый вид, перед ней всего лишь два уставших и жутко переживающих мужчины, пускай даже они этого и не хотят признавать, но женское сердц-то не обманешь. Оно всегда укажет на правду, какой бы она не была. — Извините, я пойду детей найду, они у меня такие проказники. А Вы кушайте, кушайте. — Вкусно. Спасибо Вам большое, Нелия. Кто ещё так о нас позаботится, если не Вы?! Настоящее сокровище. — Бернард, Вы меня смущаете. Но за оценку моих кулинарных способностей — спасибо, я тронута. — Тебе обязательно так себя вести, Люц? Ни одной юбки не пропустишь… — Ну, это ты зря, Том. Кому как не тебе знать, что женские юбки меня не интересует? — Прекрати, — зло прошептал Том. — Я не хочу в своём доме видеть, как ты соблазняешь мою прислугу. Ещё раз ты так ей улыбнёшься, и пеняй на себя. Ты меня знаешь… Знаешь, что я могу с тобой сделать… А сейчас слушай меня внимательно: я хочу, чтобы ты после завтрака отправился на работу. Какую? Ты знаешь. А если не знаешь, то я тебе напомню, да так напомню… — зловещим шепотом произнес Том, сверля взглядом своего провинившегося слугу. — Я всё понял, Хозяин. Я Вас не подведу... И вдруг… — Гарри, ты всё-таки решил спуститься и позавтракать? Молодец, мальчик. — Гарри? Сынок… — всего минута — и нет больше зловещего шёпота, нет злости и ярости. Есть только любовь, радость и гордость. Гордость за то, что его ребёнок не струсил, не отступил, и продолжил искать своё место в этой жизни. Том удивлялся сам себе, шесть лет он не знал, что у него есть сын. Шесть лет он считал его убийцей, грабителем, который скинул его с пьедестала почета в бездну. И вот, не прошло и двух дней с их встречи, а он уже так привязался к этому ребёнку, которому, будь его воля, он бы немедленно подарил весь мир со всем населением вместе взятым. Стоит лишь попросить — и у него будет всё. Но нужен ли ему сейчас этот жалкий мир? Нет, не нужен. Ещё не время… — Можно я... я... — Можно, — одновременно ответила на невысказанные вопрос Том и Люциус, перебив ребенка. – Мы не причиним тебе вреда, сколько можно повторять одно и то же? — строго спросил Том, а потом внезапно улыбнулся. И именно эта улыбка подтолкнула Гарри к дальнейшим действиям. Он оттолкнулся от косяка двери и подошёл к столу, сев напротив мужчин, которые не спускали с него глаз, словно не в силах поверить в то, что он тут, он рядом. — Прекратите немедленно шалить, иначе — отправлю домой. Вы хоть понимаете, сколько мне нужно будет работать, чтобы оплатить хотя бы разбитую вами вазу, и это в первый же день! Негодники, совсем меня не жалеете. Ремня на вас нет, — раздался сердитый женский голос в коридоре, и Гарри сжался от страха, особенно после того, как услышал про ремень. Любой бы понял: приятных воспоминаний с этим предметом у ребёнка точно не возникло, скорее, наоборот. — Не бойся, — прошептал Том, наклонившись к сыну и сжав его руку, которая бессознательно сжалась в кулак, — это наша экономка с детьми. Они не причинят тебе зла, — Том почувствовал, как ребёнок немного расслабился, но пройдёт ещё не мало времени, пока Гарри не перестанет видеть в каждом встречном врага. — Извините меня за шум, не удержалась. Ой, маленьких Хозяин, Вы всё-таки спустились на завтрак! Вот и хорошо. Сейчас я Вам всё приготовлю и побольше, уж чересчур Вы худенький для своих лет. Хотя это совсем не портит Вашу красоту. Меня зовут Нелия, а этих вот сорванцов – Рик и Дик, надеюсь, что вы поладите друг с другом. — Я тоже на это надеюсь, — тихо произнёс Гарри, во все глаза рассматривая женщину, которая ему очень понравилась. Она была живой, наполненной счастьем и беззаботностью, хотя Гарри мог точно сказать, что жизнь у неё была совсем не похожа на сказку (п./а. Рыбак рыбака видит издалека): в ней было много горя, страха и потерь, но это не сломило её, и она продолжала жить, просто жить. – Меня зовут Гарри… Риал, — как-то неуверенно произнёс мальчик, но Нелия этого не заметила. *Спустя два месяца* — Дождь, такой сильный! Мне это совсем не нравится. — Страшно тебе, страшно. Признайся же, братик. — И ничего мне не страшно. Просто какое-то не хорошее предчувствие. Да ещё и мистер Риал нежданно-негаданно появился, правда, Гарри? — Да, ты прав. Но я больше беспокоюсь о вашей матери: что-то она в последнее время выглядит уставшей. — А ещё нервной и до ужаса злой. — Рик, как ты так можешь говорить о нашей маме? Ей просто надоело вечно за тобой прибираться. — Раскрой глаза, придурок! Мне всё меньше и меньше нравится её поведение, никогда ещё её такой не видел. И мне страшно, потому что я не понимаю, что с ней произошло. И я не виноват в том, что вокруг меня всё постоянно бьётся! Сколько раз тебе это говорить?! — Не рассказывай мне сказки, болван! Всё ты прекрасно понимаешь. — Дик, не начинай всё заново… — И почему у меня возникло такое подозрение, что я чего-то не знаю? – спросил Гарри, до этого спокойно, наблюдавший за перепалкой двух братьев-близнецов, которых вот уже почти два месяца он считал своими лучшими и единственными друзьями. — Что ты, что ты… — Да ладно, не увиливай, Рик. Не хотите — не говорите, в конце концов, у каждого должны быть свои секреты. — Гарри… просто… понимаешь… — Не надо мне ничего объяснять, Дик. Я пойду к себе — немного отдохну перед ужином. — Хорошо, мы тебя разбудим. — Лучше не стоит. — И не надейся — мы своего не упустим. – Что-то мне это совершенно не нравится. Он выглядит больным, тебе так не кажется, брат? — Не делай поспешных выводов, Рик. — Как же ты мне надоел, зануда. Всё время учишь, учишь, а то, что у тебя под носом происходит – не видишь. Ты как хочешь, а я с Гарри теперь глаз не спущу. — Не сомневаюсь. Мы же поклялись, что будем с ним всегда, и никогда не бросим. Ты помнишь тот день, брат? — Как я могу забыть? Конечно, помню. Такое не забывается. — Мама тогда очень сильно разозлилась на нас. Но благодаря Гарри всё обошлось. — Точно. Мне тогда показалось, что он прекрасен, а в его глазах отражается весь наш мир. И именно тогда мы поклялись, что будем с ним всегда и не дадим погаснуть этому пленительному огню в его глазах. — Ладно, братишка, я пошел, помогу маме. Да и ты займись чем-нибудь полезным. — Эй, Гарри, проснись. Ну же, давай. Гарри… — Нет, не надо, пожалуйста. Мне больно, дядя… Не надо, пожалуйста, мне больно, больно… Нет, не надо, не надо... — Гарри, Гарри, что с тобой? Это я, Рик. Гарри… Мама! Надо позвать маму. — Не надо, не надо. — Гарри, что же мне делать? — Мама, помоги мне, пожалуйста… Почему ты меня оставила? Почему так рано ушла на небеса? В следующий миг этот уютный дом наполнился шумом, когда у Рика не выдержали нервы, и он бросился к единственному человеку, который всегда знает ответы на все вопросы – к матери. — Мистер Риал, извините меня, пожалуйста. — Да, Нелия, Вы что-то хотели? — Мистер Риал, мне нужно отлучиться на полчасика, чтобы купить продуктов и приготовить ужин. — Конечно, Нелия, идите. Только скажите мне: где мой сын? — Молодой Хозяин после обеда прилёг отдохнуть и до сих пор спит. Такой хороший мальчик, просто прелесть, и мои дети его любят. — Я всё понял, Нелия, можете идти. Я присмотрю за ребятами. — Спасибо. Ой, я забыла Вам сказать: пришёл мистер Бернард, проводить его сюда? — Он сам найдёт дорогу. Просто скажите, что я его жду. — Том. Нам нужно поговорить. — С каких то пор ты указываешь мне, своему господину?! Или тебе пора напомнить кто я, а кто ты? — Извините меня, хозяин. Вы же знаете, что для Вас я сделаю всё, что Вы прикажите. — Не бросайся такими громкими словами, я ведь могу потребовать, чтобы ты, к примеру, убил свою семью. Что же ты будешь делать в этом случае, Люциус? — Я сделаю для Вас всё, и если Вы прикажите убить Драко и Нарциссу, то я их убью. — Вот значит как. Можешь не волноваться — твоя семья меня совершенно не интересует. Лорд пропустил последную фразу Люциуса мимо ушей и задумчиво сказал, будто самому себе: — Я смотрю на будущее сына и думаю, что в слишком сложную авантюру мы ввязались: слишком много неточностей, которые сыграют с нами плохую шутку. Взять хотя бы положение Гарри в обществе, для нас он аристократ, а для других — просто мальчишка, ведь не повесим же мы ему на шею значок: «Мой отец — Тёмный Лорд Волдеморт!», — а другой кандидатуры на роль прикрытия у нас нет, и это плохо. Хотя-я… — Том усмехнулся, добавив: — Тут-то я и ошибаюсь... — И кто же это, мой Лорд? — Какой же ты недогадливый, — протянул Том, изучающе смотря на Малфоя так, будто видит его впервые. — Нет... Я не могу и не смею даже претендовать на этот титул, — глаза Люциуса потрясенно расширились. — Тебя никто и не заставляет, но... — Я всё понял, Том. Да, хорошо, я согласен. — Даже так? Я удивлён, — приподнял бровь Том, криво усмехаясь. — Честно говоря, не ожидал от тебя столь быстрой капитуляции. Это не в твоих принципах. Да и не выгодно тебе всё это, почему ты мне помогаешь? Что тебя толкает на такие поступки… Молчишь? И правильно. Вот я только думаю: по силам ли тебе такая ноша, мой друг? Сможешь ли ты поставить интересы моего сына выше интересов твоего? Вряд ли твой сын и жена с радостью примут вести о существовании ещё одного Малфоя, к тому же, рождённого от неизвестной им женщины. — А Вы как думаете, мой господин? Всего пять минут назад я готов был убить их своими собственными руками, и я, пожалуй, так и сделаю, если они не примут Вашего сына, — с неприятной улыбкой проговорил Люциус. — Вот и хорошо, мой друг. Только помни: измен я больше не прощу, и если ты не будешь играть по моим правилам, я просто-напросто уничтожу тебя своими собственными руками, помни об этом. — Я запомню. Значит ли это, что я прощён, и мы забудем про ту историю с Северусом? — Думаю, что мы так и поступим. Но больше пощады не жди, мой дорогой. Будь на твоём месте кто-нибудь другой, он бы вот уже как два года лежал бы в земле. А ты мне ещё нужен, поэтому всё ещё жив, было бы обидно потерять такого слугу как ты, Люциус. А теперь я, пожалуй, пойду, разбужу сына и расскажу ему всю правду о его жизни. — Извините, что вмешиваюсь, но не рано ли ему знать правды? Ведь мальчику всего шесть лет, сможет ли он принять это так, как следует? Может, следует подождать ещё немного? — Я не собираюсь рассказывать ему ВСЮ правду — я лишь приоткрою немножко завесу тайны и поставлю перед фактом, что пришло время начать учёбу, чтобы достойно вступить в магическое высшее общество и не ударить в грязь лицом…. — Мама, мама, — прервал пламенную речь Тёмного Лорда детский голос, и в гостиную влетел сын их домработницы. — Извините, я не хотел Вам помешать, мне просто нужна мама, а её нигде нет, вот я и подумал… — Твоя мать ушла за покупками. Сказала, что через полчаса вернётся, так что подожди её в своей комнате и не мешай нам разговаривать. — Но у меня нет полчаса! Мы должны разбудить его сейчас. Я знаю, знаю, потом будет поздно, поверьте. — Ладно, ладно, я верю. Кого ты там хочешь разбудить? — Гарри. Надо разбудить Гарри... — Что? Что с моим сыном, что вы с ним сделали?! Говори же, немедленно, – яростно прошипел Том. — Мы ничего не делали! Отпустите, мне больно, пожалуйста. — Извини, я не хотел причинять тебе боль, я просто переживаю за сына. А теперь, скажи: что же произошло? — как можно спокойнее спросил Том, хотя в душе всё переворачивалось от накатившегося ужаса. — Я не знаю, я, правда, не знаю. После обеда мы с братом долго с ним разговаривали, а потом он пошёл спать, а когда я захотел с ним поговорить, я не смог его разбудить. Мне страшно, он что-то кричал и звал маму... — Ладно, я всё понял. Сиди здесь и не высовывайся, а мы с Бернардом посмотрим, что там приключилось с моим сыном, хорошо? — Хорошо, я буду ждать здесь, только разбудите его, пожалуйста. — Что с ним такое, Люциус? — Дело плохо, Том. У мальчика высокая температура и вызванный этим бред, очень похоже на лихорадку. Да не просто лихорадку, а магическую! Вызванную переизбытком в теле магической силы. Это значит, что он станет великим, если, конечно, выживет. — НИКАКИХ «ЕСЛИ», Люциус! Он выживет — и мы ему в этом поможем. Вот уж не думал, что наша легенда потребуется так скоро, но делать нечего: нам нужен Северус. И ты его приведёшь, и чем скорее — тем лучше для тебя. Ты ведь хочешь получить достойную награду из моих рук? Если да, то поспеши, всё будет зависеть от тебя и времени, потраченного тобой на поиски. Ты ведь понял, о чём речь, мой дорогой друг? — Меня уже нет, Том. Я скоро буду. — Вот и хорошо, — устало произнёс Том, присаживаясь на краешек кровати и наблюдая за мучениями больного сына. — НЕТ! Не надо, оставь меня в покое... Дядя, мне больно, больно… — Тише, мой дорогой, дяди тут нет и не будет. Он больше никогда не посмеет причинить тебе вреда. Я не твой дядя, я твой отец, и я сделаю всё, чтобы ты поправился как можно скорей. — Папа, — хрипло прошептал Гарри, всё ещё находясь в беспамятстве, и слабая улыбка тронула его бледные до синевы губы. — Да, дорогой, папочка здесь. Давай же, милый, поправляйся скорей. Ты же не хочешь пропустить наше веселье? Мы сходим с тобой в зоопарк. Ты просил меня в прошлый раз, но я отказался: слишком много дел было. Но в тот раз мы обязательно сходим, я обещаю, ты только выздоравливай. Так Том и просидел полчаса, всё время разговаривая с сыном, до тех пор, пока не услышал торопливые шаги на лестнице. — А Люциус молодец, быстро справился. Видно, уж очень хочет получить свой подарок, — слабо улыбнулся Том, поднимаясь с кровати сына. – Извини, сынок, но я ненадолго тебя покину, Северусу совсем не обязательно меня здесь видеть. Ведь станется с него сопоставить все факты и придти к правильному решению, дураком он никогда не был. Так или иначе, когда через минуту дверь открылась, в комнате уже никого не было, кроме, естественно, больного ребёнка. Глава 7 Глава 7. — Какого чёрта, Люциус, ты делаешь в моём доме? И как ты прошёл сквозь охранные заклинания? — Как я прошёл, всё равно не скажу. Пусть это останется моей маленькой тайной. А тебе, пожалуй, стоит побыстрее одеться и пойти со мной: у меня очень мало времени. — Никуда я с тобой не пойду. — А тебя никто и не спрашивает. Если не пойдёшь по-хорошему, значит, пойдешь по-плохому. Выбор невелик. И не стоит так на меня зыркать, всё равно не боюсь. — Как же я тебя ненавижу, Люциус! — Ой, да что ты говоришь?! Тогда с чего бы это нашему Лорду так беситься после копания в твоей немытой головушке, ты случайно не знаешь? А я вот имею кое-какие догадки, и они полностью опровергают твои слова. — Ненавижу… — Эй, так не пойдёт! Неужели в твоём доме отсутствует маггловская одежда?! Никогда в это не поверю. — Маггловская одежда? Ты с ума сошёл, Люциус! Куда ты меня тащишь? — Поторапливайся, все вопросы потом. Ты же не хочешь, чтобы прямо на твоих грязненьких ручках умер маленький мальчик, правда, мой друг? — Кто бы говорил! Твои руки не чище моих, ты ведь тоже убивал в угоду нашему хозяину… Ладно, я готов, но от объяснений ты не увильнёшь. — Вот и хорошо. Не забудь свои скляночки захватить, они тебе понадобятся. — Не учи учёного, Люциус. — Ой, какие мы обидчивые! Только запомни, что в том доме, где заболел ребёнок, меня зовут Бернардом, а не Люциусом. К тому же, кто тебе сказал, что мы пойдём пешком? Это слишком долго. Всё, готово. Надеюсь, что ты ещё помнишь, как пользоваться порталом? — Когда-нибудь я тебя убью, Люциус. — Ой, как же мне страшно! Я давно уже перестал бояться смерти, Сев. Рискуя жизнью каждый день, я не могу позволить себе такой блажи… — Добро пожаловать в мой дом, дорогой друг. — Шикарно живёшь. Только, что ты забыл в маггловском мире? — Поднимись наверх и всё поймёшь. Я окажу тебе великую честь, открыв тебе первому свою маленькую тайну. — О, ты решил заняться благотворительностью, спасая маленьких и красивеньких мальчиков? — Закрой рот, Северус, и никогда больше не смей говорить в таком тоне, стоя перед кроватью МОЕГО сына. Он лучшее, что есть у меня в жизни. И я пригласил тебя не для того, чтобы ты на него глазел, а чтобы ты облегчил его страдания и поставил мальчика на ноги. — Твоего сына… вот значит как. А как же Драко? Он ведь тоже твой сын, и, кажется, не старше этого мальчонки. — Предпочитаю не иметь ничего общего с этим слабаком, подкаблучником моей дорогой женушки. А Гарри другой: он сильный, умный и, самое главное, будет верно служить нашему Лорду. У меня на него далеко идущие планы. — Гарри... ты назвал его в честь убийцы нашего повелителя... думаешь, он это оценит? — Когда мы с его матерью давали ему имя, Гарри Поттер ещё не был убийцей. К тому же, у мальчика все шансы стать великим, ведь неспроста его сразила магическая лихорадка. — Ты, как всегда, позарился на лучшее, Люциус. Но в этой битве ты проиграл. Из тех, кого когда-либо заболевал магической лихорадкой, выживают единицы, и я совсем не уверен, что твой сынок выживет. Уже слишком поздно. — Оставь свои комментарии при себе, Северус, и займись лучше делом, иначе за твою никчёмную жизнь я не дам ни кната. — Ладно, ладно, я дам мальчишке зелье, но всё остальное только в его руках. У, ты как всегда гениален, создал такое чудо. Правда, он на тебя совершенно не похож. Малфои всегда ценили красоту. — Мальчик похож на свою мать, и лучше тебе её не оскорблять: мёртвые не любят насмешек, запомни это раз и навсегда. — Ой, извини, я и не догадывался, что великий Люциус Малфой умеет любить. Теперь главное, чтобы об этом мальчике не узнала Нарцисса, уж она-то ему точно жизни не даст. Ведь появился конкурент её обожаемого сыночка, претендующий на наследство. Береги его, друг. — Да уж, Нарцисса своего не упустит, но мне придётся её разочаровать: Гарри старше Драко, так что, это Драко придётся потесниться и всячески помогать Гарри. Хорошо я придумал, а, дружочек? — Ты играешь в опасные игры, Люциус, и это мне совершенно не нравится. — У моего сына будет всё: и богатство, и благосклонность Хозяина. Уж можешь мне поверить, я смогу этого добиться, а Гарри мне в этом поможет. — Ты так в этом уверен? — Абсолютно. И предупреждаю сразу: если хочешь жить — не вставай у меня на пути. А теперь, можешь идти, Северус. Свою работу ты выполнил, об остальном я позабочусь сам. — Можешь меня не провожать, я найду обратную дорогу сам. — Не сомневаюсь, — с усмешкой проговорил Люциус, целуя сына в мокрый от пота лоб. – Не забывай, о том, что я тебе сказал. Прощай. — Зря ты так с ним говорил, Люциус. Северус может быть весьма и весьма полезным, — усмехнулся Том, появляясь, словно из воздуха, за спиной своего слуги, стоило лишь за гостем закрыться двери. — Мой господин… — Не стоит так нервничать, Люциус, я весьма тобой доволен. — Я рад, Том. Я очень рад. — Свою награду ты получишь сегодня вечером, а пока… оставь меня с сыном наедине и проследи, чтобы мне никто не мешал. — Как прикажите, мой господин. — Мой мальчик, мой сыночек, как же я рад, что ты появился в моей жизни. И пускай я тебя знаю всего лишь пару недель, однако это не значит, что я тебя не люблю. Я тебя очень сильно люблю, пускай не всё в этой жизни складывается так, как бы хотелось на самом деле. Но я рад — по настоящему рад — любому данному мне шансу лишний раз тебя увидеть. Твои глаза, твои редкие улыбки – всё это так напоминает мне о твоей матери, которая, даже умирая, продолжала нас любить, — тихо шептал сыну Том. Сейчас он совершенно не напоминал того кровожадного монстра, которым был на самом деле. — Папа, — прервал его монолог, тихий и измученный болезнью голос сына. – Спасибо, папа. — Тебе не за что меня благодарить, сынок. Я сделаю всё возможное, чтобы ты жил, но и ты помоги мне, не сдавайся, борись. — Я постараюсь, только не уходи, останься со мной. Я не хочу оставаться один. — Ты никогда больше не будешь один, я обещаю тебе. Так этими двумя был сделан маленький, робкий шажок к взаимопониманию. И это было замечательно. Теперь осталось проследить, во что же это всё перерастёт. *** *Полгода спустя* — Мистер Гарри, ну разве можно так носиться? Это уже третья разбитая Вами ваза на этой неделе. А что твориться в Вашей комнате, это ж уму не постижимо. — Всё будет хорошо, Нелия. После того как я выздоровел, папа сказал, что я, Рик и Дик — волшебники и что если мы будем хорошо учиться, то сможем быть полезными волшебному сообществу. А ещё он сказал, что обязательно научит нас всяким полезным бытовым заклинаниям, чтобы мы не создавали тебе лишних проблем. — Гарри, мальчик мой, волшебство – это только сказка, в которую очень легко поверить, но в жизни всё по-другому, уж поверьте мне, я знаю, что такое настоящая жизнь. — Папа не мог соврать, Нелия. И когда он придёт, тебе станет стыдно за такие слова: он покажет тебе настоящее волшебство. — Хозяин, не стоит так расстраиваться. Я сама сказала бы то же самое, если бы это помогло выздороветь моему ребёнку. А теперь, пожалуй, нам стоит забыть прошлое и вернуться в настоящее. Идите, поиграйте с ребятами, только на этот раз пожалейте бедные вазы. — Ты мне не веришь, Нелия, — обиженно протянул Гарри, стараясь найти в лице экономки хоть толику понимания и веры в его слова. — Что случилось, Нелия, Гарри? — Мистер Бернард, ну нельзя же так пугать. Мы просто разговариваем с молодым Хозяином. — Ангел, Ангел пришёл! — сразу же повеселел Гарри, потому что знал, что если Люциус здесь, значит, вечером, обязательно придёт отец, с которым они в последнее время очень сблизились. – Я рассказал Нелии о волшебстве, но она не верит мне, даже если об этом рассказал мне папа. Ведь папа не может врать, правда, Ангел? — Правда, правда, малыш. Папа тебе никогда не врал и не будет врать. — Вот и хорошо, папа придёт и покажет Нелии настоящее волшебство, и тогда она поверит и разрешит нам с ребятами учиться. Пойду их обрадую! Ещё встретимся, Ангел. — Сколько раз я просил тебя называть меня Бернардом или, на худой конец, Берни. А то заладил: Ангел да Ангел! Я же могу и возгордиться. — Ты просто очень на него похож, к тому же, тебе это имя очень идёт. — А то ты на своём веку много ангелов видел. — Видел – тебя и папу. Вы стали моими ангелами, ангелами-хранителями. — Гарри… — О чём это он? – спросила у мужчины ничего непонимающая экономка. – Порой мне кажется, что это и не ребёнок вовсе, а человек, проживший долгую и тяжёлую жизнь. Он не по годам умён и выглядит взрослее. — В чем-то Вы правы, Нелия. Жизнь этого ребёнка не была беззаботной до тех пор, пока мы с его отцом не забрали мальчика от его ужасных родственников. — Понятно… Бедный ребёнок! — А вот жалости не надо: Гарри за это вас просто возненавидит. И зайдите, пожалуйста, в кабинет Тома сегодня вечером. Думаю, что пришла пора Вам серьёзно поговорить. — Хорошо, я подойду сегодня вечером, сразу после ужина. — Вот и хорошо, с Вами приятно иметь дело, Нелия. *** — Мистер Риал, можно войти? — Конечно, конечно, Нелия. Что-то случилось? — Я опасаюсь за вашего сына, да и за своих детей тоже. Мальчик возомнил себя великим волшебником, способным постичь азы волшебства и завоевать весь мир. И я боюсь, что это же случится и с моими ребятам, ведь они от Гарри не отходят ни на шаг и слушаются его во всём. Если позволите, то я хотела бы забрать своих детей из этого дома, подальше от Вашего сына. Так будет лучше, поверьте… У моих детей должна быть собственная жизнь. — Я думал, что Вы любите Гарри как собственного сына. — Я и люблю, но... — Любите, говорите? Разве это любовь?! Вы хотите отнять у моего сына единственных людей, которым он может доверять. Вы хотите разрушить всё то, чего мы добились за эти нелёгкие 8 месяцев, — яростно прошипел Том, поднимаясь из-за стола. – Я не позволю Вам этого сделать, Нелия. — Мистер, Риал, Вы меня пугаете. — Империо! Я не позволю Вам забрать этих детей. Они будут первыми, кто присягнёт ему на верность, а так же будут охранять его в Хогвартсе. *** — Папа, ты пришёл. — Да, я пришёл, сынок. О чём тебе рассказать в этот раз? — Ни о чём. Нелия всегда хмурится, когда я рассказываю ей о волшебстве. Она мне не верит, а Рик с Диком верят и очень хотят научиться всяким полезным вещам, правда, ребята? — Это и вправду так, только мама никогда нам этого не разрешит. — Об этом можете не волноваться, ребята. С Нелией я всё уладил, и с завтрашнего дня Бернард займётся вашим обучением. — Ангел… но почему Ангел? А как же ты, папа? Я думал, что мы будем заниматься с тобой. — Извини меня, сынок, но у меня очень много неотложных дел, хотя это не значит, что я не пойду с вами завтра выбирать вам палочки. — Вот и хорошо. — Только у меня есть одно условие. — Какое? — Гарри, как бы не было мне грустно так говорить, но у меня в Волшебном Мире очень много врагов, которые только и ждут, чтобы найти в моей защите трещинку. И на данный момент такой трещинкой, способной полностью меня уничтожить, являешься ты. Поэтому со всей серьёзностью прошу тебя называть на людях отцом не меня, а Бернарда: так будет лучше и безопасней для тебя. — Хорошо, отец, если ты этого хочешь, то так и будет. Я не подведу тебя. — Я люблю тебя, сынок. — Я знаю, папа, знаю, поэтому и выполню это дурацкое условие. Только главное, чтобы Ангел был не против. Как думаешь, он согласится? — Согласится, я в этом уверен. — Спокойной ночи, папа. — Спокойной ночи, Гарри, Рик, Дик. — Спокойной ночи, мистер Риал. — Вы опять собираетесь ночевать в комнате моего сына? — Опять? Как давно ты об этом знаешь? — Мне сказала об этом Нелия недели две назад. Но не беспокойся, я не буду тебе запрещать, к тому же, кровать у тебя большая, и ты волен впускать в неё кого хочешь. — Спасибо, пап. — И последнее: не забудь, что завтра надеть мою любимую зелёную мантию, а ребятам одолжи свои тёмно-синие. Мы завтра купим им их собственные. — Хорошо. *** Лёжа в кровати со своим любовником Том вспоминал все события прошедшего дня *Начало воспоминаний* Тронный зал погружён во тьму, и только несколько факелов освещают эту полупустую комнату, разрешая всем видеть очертания величественной фигуры, сидевшей на троне. — Вы подвели меня. И вы ответите мне за этот «маленький прокол». Люциус, Северус, подойдите ближе, мои верные соратники. — Повелитель, мы… — Не нужно лишних слов, Люциус, — яростно прошипел Том. – Вы нарушили мой приказ и за это поплатитесь. Я приказывал вам прибрать к рукам эту проклятую деревушку, а вместо этого вы её уничтожили, не оставив камня на камне. Ещё скажите, что это произошло случайно, и вы в этом не виноваты. — Повелитель, мы готовы понести любое наказание, — одновременно произнесли Люциус и Северус, не смея поднять глаз на своего повелителя. — Круцио. Боль, муки, адские муки, как же мне это нравится! Я восхищаюсь тобой, Северус. Сколько я себя помню, ты всегда боролся за своё место под солнцем. Но если у меня появится хоть намёк на то, что ты живёшь двойной жизнью — я уничтожу тебя, и ты пожалеешь, что появился на свете, ты понял меня, Северус? – спросил Том, проведя рукой по его губам, вмиг окрасившимся в красный цвет. — Кровь… такое блаженство: видеть, как эти прекрасные капельки стекают по твоей белоснежной коже. На сегодня, пожалуй, хватит. Можешь идти, только не забывай, кто твой Хозяин... — Спасибо, мой господин. — Теперь моя очередь понести наказание? Я виноват, я и вправду очень перед вами виноват, мой господин. — Да, ты виноват, — скучающе подтвердил Том… Ровно через десять минут, у ворот Малфой-Мэнора появился незнакомый Пожиратель Смерти и торжественно передал из рук в руки израненного хозяина дома с наказом, явится сегодня вечером в гости к своему господину. Что Люциус и сделал, появившись в их тайном убежище во время разговора Нелии с Гарри. А они даже и представить не могли, что всего пару часов назад, так называемый Ангел, даже на половину ангела не тянул. *Конец воспоминаний* *** «День прошёл не зря, — удовлетворённо улыбнулся Том. – Увиделся с сыном, порядок навел, — Гарри, как же ему хочется гордо заявить миру: «Вот он, мой сын», но нельзя, слишком опасно и безрассудно». *** *2 года спустя* — Папа…. — Гарри, что ты тут делаешь, сынок? — тихо, чтобы не разбудить Люциуса, спросил Том. — Прости, пожалуйста, я не хотел тебе мешать. — Иди сюда и рассказывай, что у тебя произошло? — Мне страшно, — совсем расстроено прошептал в ответ Гарри, залезая на отцовскую кровать. — Тебя всё ещё мучат кошмары? Поэтому с тобой и ночуют ребята, не так ли? – сообразил наконец-то Том. – Ладно уж, чудо моё, сегодня ты ночуешь с нами, но то только сегодня. — Спасибо, пап. — Спи давай. Ой, как мне интересно посмотреть на реакцию Бернарда, когда он увидит тебя в нашей постели, — улыбнулся Том. — Вы любите друг друга? — спросил вдруг Гарри, серьезно смотря на отца. — Не знаю, малыш. Наверное, можно сказать и так — Ну, тогда ладно, — сонно пробормотал Гарри и спустя минуту тихонько засопел, согрел. *** — Ангел, Ангел, вставай! Ну же, хватит спать, уже утро наступило. — Давай ещё чуть-чуть полежим, Том. Зачем нам вставать в такую рань?— зевая, протянул Люциус, безрезультатно пытаясь натянуть на себя одеяло. — Вставай, вставай. Мы сегодня после завтрака должны сходить в Косой переулок, — настаивал всё тот же голос, и Люциус почувствовал, как нежно рука его любимого касается его шелковистых волос. — Как же я люблю, когда ты так делаешь, Том, — довольно простонал Люциус, явно напрашиваясь на продолжение. И прижал к себе такое любимое и желанное тело. И тут, вдруг до него наконец-то дошло, что же он делает, а главное — с кем он это делает. – Что? Какого чёрта? — вскакивая с кровати, выругался он. — Что-то не так, Ангел? – невинно хлопая ресницами, протянул Гарри, всё так же лёжа на широкой и мягкой кровати, которая стала для Люциуса любимым местом в этом огромном доме. — Что ты тут делаешь, Гарри?! — Люциус постарался как можно быстрее натянуть штаны и скрыть от детских глаз, некоторые детали своего плачевного состояния. А посмотреть было на что, это уж точно. Люциус мысленно поблагодарил богов за то, что этого не видит Том. Иначе его бы уже убили, и никто бы не вспомнил, где его могила. — Сплю, — усмехнулся Гарри, а Люциус медленно осел на пол, запутавшись в штанинах. — Но ведь это моя комната и моя кровать, не так ли? – спросил совсем запутавшийся в происходящем Люциус. — Да, твоя. — Так какого же чёрта в ней делаешь ты?!! — Не кричи на меня, — приказал Гарри, и Люциус замолк. Ему вмиг показалось, что он стоит перед Тёмным Лордом, а не перед его малолетним сыном, настолько точно он воспроизвел гримасу ярости, время от времени искажающую лицо Тома. Но уже через мгновение от того взгляда не осталось и следа. – Я тут спал, вместе с тобой… всю ту ночь. И мне понравилось, — лукаво улыбнулся мальчишка, рассмеявшись во весь голос. — Тише. Ради Бога, помолчи, — совсем несчастным голосом попросил его Люциус. — Мне уже дурно становится только от одной мысли, что же мне сделает твой отец, если узнает, где ты провёл эту ночь. Не стоило мне вчера так напиваться, — покаялся Люциус и вдруг спросил: — Может, договоримся? — Нет, не сможем, — разочаровал его Гарри. — Почему? — тупо спросил Люциус. Ему сейчас было всё равно, и только одна единственная мысль не давала ему покоя: как же всё это объяснить Тому, чтобы уйти из этого дома на своих двоих, а не в цинковом гробе и в белых тапочках. — Потому что папа вот уже десять минут стоит в дверях, — «обрадовал» его мальчик, слезая с кровати и одёргивая до неприличия короткую пижаму. — Том, ты всё не так понял. Я не знаю, честное слово, не знаю, как он оказался в нашей постели, — начал взволнованно оправдываться Люциус, но вдруг остановился, вспомнив, как Тёмный Лорд наказывает таких вот слабаков. — Ангел… — Заткнись, — вдруг сорвался на крик Люциус. — Пап, мы, кажется, переборщили — Гарри наблюдал за всегда невозмутимым ангелом. — Успокойся, Бернард, в этом нет твоей вины, — тихо заметил Том, улыбнувшись. — Розыгрыш удался, молодец, сынок. — Розыгрыш? Так вы меня разыгрывали? Ну, берегись, малец, — зловеще произнес Люциус, не спуская взгляда с Гарри, его рука, тем временем, медленно продвигалась к подушке. — Ты был прав, папа, он попался в наши сети, — Гарри выскочил за дверь, пока его ангел не превратился в чёрта. Глава 8 Глава 8. — За покупками, за покупками! Мы идём за покупками, — весело кричал Гарри, бегая по кухне. — Гарри, перестань, пожалуйста, ты меня в могилу сегодня сведёшь, — несчастным голосом попросил Люциус, мысленно посылая, куда подальше того зельевара, который так бездарно сварил антипохмельное зелье. Похмелье у него прошло, а вот голова не перестала болеть, а тут ещё Гарри расшумелся. Как же хочется встать и заткнуть ему рот, хоть на минуточку, но, к сожалению, на такие действия имел право только довольно улыбающийся Том. «Весело им, как же, сделали из меня дурака, а сами веселятся!» — подумал Люциус, но тут же поспешил избавиться от таких мыслей, уж слишком суровое его ждёт наказание, если Тому приспичит узнать, о чём же думает любовник — Папа, папа, папа, папа. — Гарри, дорогой, иди и переоденься. Не пойдёшь же ты знакомиться с Магическим Миром в маггловской одежде? Это совсем испортит репутацию нашей благородной семьи. — Хорошо, пап, я мигом, — взлетая по лестнице, прокричал Гарри — Вот, держи уж, жертва похмелья, — продолжал улыбаться Том, протягивая Люциусу тёмный флакончик. — Спасибо, Том, ты мой спаситель. За мной должок. — О, я это запомню на будущее… — Том, ты меня пугаешь. Точно так, как это сделал сегодня твой любимый сыночек. Мальчишка весь в тебя, такой же жесткий и опасный. Радует только то, что он в состоянии скрывать от людей свою истинную породу. — Вот и хорошо, нам же меньше тревог. Постарайся сегодня не встретить в Косом переулке Альбуса, он может спутать нам все карты. — Как прикажите, мой господин. Позвольте удалиться? — Папа, я готов… — Боже мой, Гарри, меня сегодня ждёт тяжёлая битва: фанаток у тебя будет уйма, — шутя, произнёс Люциус не в состоянии, впрочем, оторвать восхищённого взгляда от стоящего перед ними мальчика. — Какой у меня сын – настоящий красавец! – похвалил Гарри Том. В ответ на этот, казалось бы, простой комплимент на лице мальчика появилась, яркая, счастливая улыбка, что сделала его ещё красивей. Соблазнительно улыбающиеся пухлые губки обещали райское наслаждение; зелёная мантия, идеально сидевшая на стройной фигурке, выгодно подчёркивала выразительные зелёные глаза. Мальчик был прекрасен, и от этого мужчинам стало как-то не по себе. — А где Рик и Дик? Неужели ты зажал им мантии? Как тебе не стыдно, малыш! — мягко пожурил сына Том, стараясь избавиться от гнева, охватывающего его каждый раз, когда он представлял себе, как куча каких-то дур и дураков повиснет на ЕГО сыне, словно на вешалке. — Они не могут с нами пойти, — вмиг погрустнел мальчик. — Кажется, простыли. И почему именно сейчас? — Не расстраивайся, Гарри, у них ещё будет время посетить Косой переулок, к тому же, ты всегда можешь купить им какую-то мелочь, чтобы быстрей выздоравливали, – утешил его Люциус. — Точно, спасибо, Бернард. А я об этом даже и не подумал. — Пошли уж, горе моё луковое. Приключения ждать не любят, — пошутил Малфой. – Я жду тебя на выходе. — Папочка, а ты разве с нами не идёшь? — Иду, не беспокойся, я вас найду уже на месте, только чуть-чуть позже, хорошо? — Хорошо, я буду ждать. — И не забудь, что с этого момента ты — Малфой, — летело в спину Гарри наставление отца. *** — Как красиво, — восхищённо шептал Гарри, когда они спокойно и величественно шагали по Косому переулку. – Смотри, Ангел, звёздочки, самые настоящие звёздочки. — Гарри, не вертись, — раздражённо проговорил Люциус, крепко держа мальчишку за руку. Уж слишком дорого обойдётся ему потеря этого ребёнка, а если судить по его настроению, то он [Гарри] вполне может придумать какую-то гадость. — Прости меня, Ангел. Я не хотел, чтобы так всё получилось, — извинился вдруг Гарри. Это было так неожиданно, что Люциус застыл столбом посередине улицы и изумлённо посмотрел на грустного мальчика. — Тебе не за что извиняться, малыш. — Нет, есть за что. Я сегодня целый день действую тебе на нервы, и эта утренняя шутка, да и сейчас. Я ведь совсем ничего об этом мире не знаю…. — Гарри, эй, Гарри, не нужно слёз. Извини и ты меня, я и вправду забыл, что ты ещё дитя. — Я не дитя! Мне уже семь лет, и папа скоро начнёт учить меня магии. — Ладно, ладно. Пошли сначала зайдём в кафе, поедим сладкого и заодно я вкратце расскажу тебе, что это за мир такой. — Хорошо, — с легкостью согласился Гарри, отправляясь в ближайшее кафе. — С чего бы мне начать? — пробормотал Люциус, наблюдая за тем, как Гарри уплетает вторую порцию мороженого. — Начни сначала, — с умным видом посоветовал ему мальчик. — И откуда ты, такой умный, свалился на мою голову? — От тёти с дядей. — С начала говоришь, ну что ж, начнём мы, пожалуй, с общественного строя, — попытался спасти ситуацию Люциус. – Наше общество делится на три слоя, первый – аристократия, второй – маги, а третий – грязнокровки. Самую нижнюю планку занимают скибы. Аристократия – это люди с особой кровью и древней родословной. Аристократы могут быть богатыми или бедными. Я отношусь к богатым аристократам, впрочем, как и вон та семейка, на которую ты любуешься в окно – Гойлы. Не бедны, но тупы до безобразия. Я вообще удивляюсь: как они смогли удержать своё состояние? Но не будем сейчас об этом. Такие люди как они – слабохарактерны и легко подавляемые с помощью силы, превышающей их собственную. Бедных аристократических семей у нас очень мало, им только и остаётся, что гордиться древней кровью и работать за какието жалкие гроши, в попытке прокормить своё многочисленное потомство. Гляди, как всё удачно складывается, посмотри-ка на эту семейку рыжих – это Уизли, одна из таких аристократических семей: свора детей, крохи на столе, отсутствие денег; дом, больше всего смахивающий на сарай. Горды, вспыльчивы, но в тоже время, не обделены мозгами. До тошноты правдивы и безрассудны. Пределом мечтаний у них служит хороший пост в Министерстве Магии. Маги – просто рядовые маги, рождённые от отца-мага и матери-ведьмы. Большинство, окружающих тебя людей попадают в ту категорию, и занимаются различными профессиями: будь то продавец, кондитер, аврор или кто-то другой. Грязнокровки – отличаются от магов тем, что один из его родителей маггл — человек, не обладающий волшебным даром. Бывают, правда, случаи, когда у ребёнка, обладающего даром — оба родителя магглы — очень редкое явление, но всё же встречающееся. Так же в магическом мире можно встретить сквиба, чаще всего, они работают под началом какого-то сильного мага. Скибы – это дети, рождённые в магических семьях, но не обладающие ни граммом магического дара. — Из тебя бы вышел неплохой учитель, Ангел. — Делать мне больше нечего, — фыркнул Малфой, — я детей не люблю, ну, кроме тебя, конечно. Тебя я люблю как собственного сына, и порой искренне жалею, что ты им не являешься. — Ангел, получается, что меня и папу ты любишь больше, чем свою собственную жену и сына? — Откуда ты о них узнал? — Папа как-то раз проговорился. — Ты прав, малыш. Вас я люблю намного больше, но Магический Мир не всегда похож на сказку, чаще всего он несправедлив, что и заставляет твоего отца идти против закона в попытке что-то изменить, хотя вряд ли ты меня сейчас понимаешь, но придёт ещё время, и ты вспомнишь мои слова. А пока – живи, веря в сказку. — Ангел, а к какой категории относимся мы с отцом? — вот и прозвучал убийственный вопрос… — Я не стану тебе врать, хотя и мог бы это сделать. Вы с отцом относитесь к полукровкам. Мать Тома являлась Наследницей очень древнего и знаменитого рода, но так получилось, что она полюбила маггла, а он её — нет, и оставил, несчастную и беременную. Когда родился Том, его мать скончалась. Повзрослев, он дал себе слово, что никогда не полюбит нечистокровную волшебницу, но всё изменилось тогда, когда он повстречал твою мать. Но этот несовершенный Магический Мир не позволил им быть вместе, и долгие годы он даже не догадывался, что у него есть сын – ты. Вот и вся история. — Понятно. Значит, вот почему он хочет, чтобы на людях я называл отцом тебя, а не его. Ты просто на целых две ступеньки выше нас. — Это не совсем так, Гарри. Подожди ещё немного, придёт твоё время, и Том обязательно расскажет тебе все. Но, позволь сказать тебе одну вещь. Надеюсь, она поможет тебе в будущем сделать правильный выбор. Какие бы поступки Том не делал — он в первую очередь думает о тебе и о твоём благе. — Как самый настоящий отец? — Да, как самый настоящий отец, любящий своего сына. — Как думаешь, папа скоро появится? Ведь он мне обещал, что обязательно придёт. — А почему бы нам самим его не поискать, заодно и продолжим нашу экскурсию по Магическому Миру. — Я согласен. Пошли. — Весь в отца: такой же нетерпеливый, и стоит признать, очень умный. — А я всё слышал. — Пошли уже, чудо природы. *** — Папа, папа, смотри! — Гарри, ты не исправим. Ну что там такого? Мы же уже смотрели и на звёздочки, и на мантии, и на мётлы, и на сов. Чего тебе ещё не хватает для полного счастья? — Смотри, какой красивый голубой кулончик, а в серединке золотистый конь. Красиво, правда? — И правда, красивый, — согласился Люциус, рассматривая выставленный в витрине кулончик с выгравированным посередине красавцем-единорогом. Только никакой он не голубой, — это просто драгоценный камень, к тому же совершенно белый. — Пошли, посмотрим поближе, и тогда ты всё увидишь, честное слово. — Мы же искали твоего отца, и нам совершенно не зачем здесь останавливаться. — Ну, пожалуйста, пап…. — Гарри, это не красиво и очень смахивает на шантаж. Даже и не проси: я не поддамся на твои уговоры. — Ты, может, и нет, а я вот с радостью поддамся, — прозвучал вдруг за их спинами насмешливый голос. – И что же так яростно выклянчивает наш маленький проказник? — Том, ты наконец-то пришёл, — облегчённо вздохнул Люциус и тут же застыл под ледяным взглядом, нет, не любовника, а господина. — Па… ой, Том, мы тебя искали, — поделился этой чудесной «новостью» Гарри. — Я знаю, малыш, знаю, — тепло улыбнулся сыну Том, вмиг забыв о страшной оплошности Люциуса. Это ж надо было, этот наглец посмел упрекнуть его, своего Хозяина и господина, в нерасторопности. И если бы тут не было его маленького принца, то не избежал бы он жестокого наказания, но, видно, звёзды сегодня явно были на стороне Люциуса. – Что в этой витрине так тебя привлекло? — Я хочу посмотреть поближе на вон то украшение, но «папа» не разрешает, — наябедничал Гарри, прекрасно осознавая, что папе Ангел не соперник. — Тебе так понравилась эта безделушка? Значит, она будет твоей. Пошли, узнаем, сколько она стоит. *** — Даже и не просите, я не продам этот кулончик ни за какие деньги — Позвольте узнать, почему? – холодно спросил Люциус, приподнимая в удивлении тонкую серебристую бровь. — Эта вещь окружена множеством загадок и тайн, которых, к сожалению, я не знаю. Я знаю только одно – эту вещь нельзя продать, она сама найдёт себе хозяина. Так говорил мне мой дед. — Но мне он так нравится,— влез в разговор взрослых Гарри. — Гарри… — с упрёком начал Люциус. — Подождите, подождите. Я сказал, что этот кулончик нельзя продать, но я не говорил, что не могу дать шанса этому молодому человеку стать его хозяином. — Но это может быть опасно, — начал возражать Люциус, хотя его уже никто не слушал. *** — Спасибо вам за подарок, — искренне поблагодарил продавца Гарри, когда спустя пять минут выходил вместе со своими хранителями из магазина. — Не стоит благодарности, мистер Малфой, вас выбрал кулон, и не в моих правилах было его вам не отдавать, хоть и жаль терять такую красоту. Но ничего не поделаешь, будьте ему хорошим хозяином! — Я постараюсь. — Вот и славно. И ещё, господа, — обратился он к Тому и Люциусу, — берегите мальчика, как только можете. Таких, как он – единицы. — О чём это вы? – насторожился Том. — Просто, из легенды об этом удивительном талисманчике, следует, что хозяев он себе выбирает только с чистым сердцем и светлыми мечтами. — Спасибо за предупреждение, мы это учтём, — поблагодарил Реддл, выходя из магазина вслед за сыном. *** — Ну и что, куда дальше пойдём? — Давайте сходим в аптеку. Ты даже не представляешь, как там хорошо! Я тоже хочу уметь варить всякие вкусно панующие зелья в больших котлах, прям как у того дяденьки. — Тебе нравятся зелья? – удивился Том. – Значит, нужно найти тебе толкового учителя, и я даже знаю одного такого. — Правда, правда? Спасибо, папочка, — радостно воскликнул Гарри, хлопая в ладошки — Гарри, не забывайся. И сделай милость: прикрой меня и помолчи, пока Люциус не поговорит вот с тем магом, который идёт нам навстречу и совершенно ничего вокруг себя не видит, — попросил сына Том, надевая на голову капюшон, чтобы не быть узнанным вторым своим соратником, после Люциуса, конечно. — Северус, — преувеличенно радостно воскликнул Люциус, когда они поравнялись с черноволосым мужчиной со страшным взглядом и нахмуренным лицом. – У тебя что-то случилось? — Люциус, сейчас не время для светской беседы, ты уж извини. — Да ладно тебе, расслабься и не нервничай так, от тебя же все шарахаются, словно от прокажённого. Я просто хотел познакомить тебя со своим сыном и выразить свою благодарность за его спасение, не так ли, Гарри? — Я не понимаю тебя, отец. — О, извини. Я хочу познакомить тебя с Северусом Снейпом. Он отличный зельевар, и именно он спас тебя, когда ты болел. — Спасибо, мистер Снейп, я очень Вам благодарен. — Не за что, мистер Малфой. — Меня зовут Гарри, — улыбнулся мальчик, смотря на зельевара своими необыкновенно притягательными зелёными глазами, не заметив, впрочем, как этот мужчина замер, не в силах поверить в то, что он видел, а вот Том это заметил и довольно улыбнулся, впрочем, этого тоже никто не заметил. – А вы и вправду хороший зельевар и умеете варить такие зелья, как в аптеке? — Да, это действительно так, — рассеяно подтвердил Северус, не веря в то, что он видел. Мальчик, стоящий перед ним, был прекрасен: длинные волосы, растрепанные ветром, мягко ложились на тонкие плечики; зелёные глаза восторженно сияли; а его улыбка… «Нет, нужно остановиться! — твердил он себе, — ведь это ребёнок, маленький мальчик. К тому же, Малфой! Я свихнулся, окончательно и бесповоротно. Точно спятил». — О, значит, Вы, сможете преподавать мне, не так ли? – пошёл на пролом Гарри, мечтая лишь об одном, только бы он согласился, потому что зелья и вправду ему очень понравились, было в аптеке что-то знакомое, но давно забытое, что-то из далёкого прошлого. — Извините, но вряд ли я смогу этим заниматься, вам лучше найти другого учителя. — Почему? — Потому что мне хватает проблем и со студентами Хогвартса, мне некогда заниматься ещё и маленькими детьми, — процедил сквозь зубы Северус. – Прошу меня простить, но дела не ждут. — Он ушёл, папа, он ушёл. Что я делал не так? Мне показалось, что я ему понравился, и он обязательно согласится со мной заниматься. Но он отказался, почему? — Ты хочешь, чтобы он был твоим учителем? Тебе он понравился? — Да, только почему, не знаю. Он просто немножко другой или мне это только кажется, и он такой же, как и дядя? — Дядя, дядя. Забудь уже об этом чудовище! Он больше никогда к тебе не притронется. — Я никогда не смогу забыть о нём, никогда, — убеждённо проговорил Гарри, и у мужчин пробежали мурашки по спине, а руки затряслись в бессильной ярости. – Он сделал из меня чудовище, каким был сам, — совсем тихо добавил мальчик и быстро пошёл по аллее, словно стараясь от кого-то или от чего-то убежать. — Что это всё значит, Люциус? Что с ним произошло? — У меня есть только одно предположение, и, боюсь, оно тебе совсем не понравится. Мы с тобой не знаем, сколько времени дядя Гарри над ним издевался, но это дало совсем неожиданные результаты. Этот монстр разбудил в Гарри потребность в сексе, или даже не в сексе, а в простой элементарной ласке, которой у него никогда не было. — Почему же он нам ничего не сказал? Мы бы его поняли, и наверняка помогли бы, чем смогли. — Он просто испугался, и, скорее всего, не хотел признаваться в этом даже самому себе, не говоря уже о нас – Ненавижу магглов! Я их всех сотру с лица земли. Он же ещё так мал, мой сын, мой красавец-сын, за что ему это, за что? — Том, — потрясённо прошептал Люциус, не в состоянии оторвать взгляда от этого нового и загадочного Тома. Таким Тёмного Лорда ещё никто не видел, и Люциус был поклясться, что и не увидит. — Нам нужно догнать Гарри, сходить за подарками и волшебными палочками и вернуться домой. А Северусом я займусь лично. Если мой сын так его хочет, значит, он его получит. — Ты всё делаешь для него, почему? Что повлияло на пробуждение твоих чувств, ведь раньше ты таким не был? — Ненависть. — Ненависть? — Больше всего на свете я ненавижу себя, за то, что не успел, за то, что опоздал, и теперь мой сын всю свою жизнь будет помнить об этом кошмаре. — Том… — Забудь об этом, Люциус, и больше никогда не вспоминай. — Ты просишь невозможного, мой Господин, таким я не забуду тебя никогда. Но я всегда помогу тебе, чтобы ты ни решил и чтобы ты ни делал. *** *Тем же вечером, где-то в Магическом Мире* — Как ты можешь меня так разочаровывать, Северус? — Я не понимаю, мой господин — Молчать! – повелительно приказал Том, нахмурившись, вспоминая, каким невесёлым стал его сын, после случайной встречи с зельеваром. – Сегодня Люциус поведал мне о своём сыне и о твоём отказе заниматься с моим будущим слугой, я этим очень не доволен — Мой господин, у меня совсем нет времени, Альбус… — Меня это совершенно не интересует. Ты кому служишь, мой верный соратник, мне или этому Дамблдору? – свистящим шёпотом спросил Том, пристально смотря на Снейпа. — Конечно Вам, мой господин. — Тогда сними мантию… И не смотри на меня взглядом побитой собаки, этим ты всё равно ничего не добьешься. — Я понял. — Вот и хорошо, не останавливайся, мой друг, рубашечка в ближайшее время тебе тоже не понадобится. Докажи мне свою преданность. Вот так, замечательно. Грех скрывать такую красоту, — мягко прошептал Том, проводя рукой по напряжённой спине мужчины. — Тебе ведь нравится, не так ли? — Да, — глухо прошептал Северус, окончательно расслабившись. Похоже, сегодня его ждёт особое наказание. — Тогда, тебе должно понравится и это, — сказал Том, проводя ребром ладони по спине мужчины. Северус вздрогнул и застонал от столь неожиданной боли. — Какой симпатичный порез. Кровь очень хорошо сочетается с белизной твоей кожи, — откровенно поделился Лорд, заворожено наблюдая за тонким, почти не заметным разрезом, появившимся по его желанию. – Знаешь, Северус, этот вариант наказания нравится мне гораздо больше Круциуса. Меньше мороки, шума, и, самое главное, что удовольствие получают обе стороны. Признайся, Северус, тебе же нравится чувствовать лёгкий ветерок на твоей обнажённой спине. — Конечно, мой господин. — Вот и я о том же, — продолжал Том, снова проведя аккуратную линию на спине своей жертвы. — Ещё десять минут такого рода наказания, и твоя спина полностью покроется кровью. — Простите меня, господин. Я возьмусь за обучение мистера Малфоя. — О нет, мой друг, так просто ты от меня не отделаешься. Уж очень сильно ты меня сегодня разочаровал, Северус. Кому как не тебе знать, что моему войску не хватает новой, более молодой крови. Обычного Пожирателя я бы уже убил, но ты мне очень нравишься, поэтому твоё наказание более мягкое – боль, а не смерть. — Мой господин, Вы же знаете, как я счастлив, служить Вам, именно Вам и никому другому, — постарался спасти ситуацию Северус, прекрасно понимая, что все козыри сейчас в руках его хозяина. – Вы ведь не использовали палочку, да и заклинания я не слышал, почему? — Какой же ты дурак, Северус! Смелый и отчаянный до дури, ты ведь прекрасно понимаешь, что сейчас не в том положении, чтобы задавать мне вопросы, но всё равно упрямо идёшь к своей цели. Может, как раз это мне так и нравится в тебе: твой ум, твоя смелость, сдержанность и, наконец, твоя выносливость и противостояние боли. Тебе ведь больно, но ты молчишь, кусая губы и сдерживая стоны, которые так и норовят вырваться на свободу. Пожалуй, в качестве поощрительного приза, я всё же отвечу на интересующий тебя вопрос. — Спасибо за доверие, мой господин. — Северус, скажи мне, стал бы я когда-нибудь Тёмным Лордом, если бы надеялся только на волшебную палочку? Нет, не стал бы, — сам же и ответил на свой же вопрос Тёмный Лорд. – А теперь — вон отсюда! — Как прикажите, мой господин, — Северус осторожно нагнулся и поднимал с пола рубашку, которую тут же и одел, прикрыв свою израненную спину. — Северус, — вдруг остановил его повелительный голос Хозяина, когда он уже открыл дверь, ведущую прочь из этого страшного зала и его не менее страшного повелителя. – Мой тебе совет: не пытайся лечить свою спину, у тебя ничего не выйдет, это и будет твоим основным наказанием и проверкой на выдержку, и займись обучением мистера Малфоя. — Как прикажите, мой господин. Глава 9 Глава 9. — Здравствуйте, — поздоровался Северус, с открывшей дверь женщиной. – Могу я увидеть хозяина этого дома? — Здравствуйте. К сожалению, я ничем не могу Вам помочь, хозяев на данный момент нет. — Тогда могу ли я увидеть молодого хозяина? — Это, смотря зачем он Вам нужен. У меня прямой приказ — незнакомцев в дом не впускать, и тем более не вести их к молодому хозяину. — Всё в порядке, Нелия, впусти его внутрь, — вмешался в их разговор, подошедший Гарри. – Я знаю этого человека, и теперь, если я не ошибаюсь, он будет частым гостем в этом доме. — Прошу извинить меня. Я не знала, что Вы знакомы с Гарри. Прошу, заходите. — Спасибо. — Нелия, если можно, то принесите, пожалуйста, чай в малую гостиную. — Как скажите, молодой Хозяин. — И перестаньте называть меня хозяином. Хозяин в этом доме только один, и ты прекрасно знаешь, что это не я. — Извини, малыш. Я принесу чай через десять минут. — Вот и прекрасно, мы подождём. Лучше твоего липового чая не бывает ничего, и, я думаю, что наш гость его оценит. — А у Вас тут миленько, мистер Малфой. Всё по высшему разряду, как я полагаю? — Верно. Но если Вам что-то не нравится, то все претензии, пожалуйста, к отцу — это его рук дело. А теперь, если Вам не трудно, то прошу следовать за мной в маленькую гостиную. Там мы сможем обсудить все вопросы, с которыми Вы пришли в этот дом. — Я, как Вы говорите, последую за Вами, но только с одним условием: прекратите весь этот балаган и превратитесь из аристократа в обычного ребенка, коим Вы, по сути, и являетесь. — Извините, — сказал с весёлыми нотками в голосе Гарри. — Мне просто было интересно, сколько Вы продержитесь. Отец меня вчера вечером долго и упорно учил правилам поведения в обществе и этикету, по-моему, он только зря время терял. Это так скучно! — А вот в этом я с Вами не согласен. Просто не стоит затыкать этикетом все возможные дырки: люди могут обидеться, посчитав это насмешкой. Будьте проще, и люди к Вам потянутся. — Я запомню это, спасибо. — Не стоит благодарности. Я пришёл обсудить с Вами уроки по Зельям, которые буду вести у Вас. Стоит признать, что Ваш отец всегда знает, как добиться своего. — Да, я уже понял, — согласился Гарри, внимательно посмотрев на своего будущего учителя. – Раз Вы мой учитель, то зовите меня просто Гарри, хорошо? — Как скажешь, Гарри, только запомни раз и навсегда: отлынивать на своих уроках я тебе не дам. И если замечу, что ты бездарь, то просто уйду, и твой отец с этим ничего не сможет поделать. — Я буду стараться, учитель. — Не учитель, а профессор. Как никак, я Ваш будущий профессор по Зельеварению в Хогвартсе. Я так понимаю, что в этом доме нет специальной лаборатории, в которой можно заниматься исследованиями различных зелий и компонентов? — И почему же Вы так решили? В этом доме есть всё, только нужно знать, где искать. Я Вам покажу весь дом, после того, как мы выпьем с вами чаю, должны же мы познакомиться поближе. — Я пришёл сюда, чтобы научить Вас зельеварению. Это, и только это, моя главная задача в этом доме, Вы поняли меня, мистер Малфой? — Хорошо, хорошо, я всё понял, но дом ведь я Вам всё равно должен показать, к тому же, Нелия очень расстроиться, если мы не дождёмся чая. Поверьте мне на слово: она просто восхитительно готовит. — Сколько тебе лет, Гарри? — Восемь, а что? — Какой позор! Меня обошёл восьмилетний ребёнок. Меня же засмеют, когда узнают. — Точнее будет сказать — если узнают, — мило улыбнулся Гарри и взял у подошедшей Нелии две чашки, наполненные ароматным чаем. А Северус так и остался сидеть, переваривая всю полученную информацию, втайне надеясь, что этот чудоребёнок попадёт не на его факультет, ибо тогда его репутации можно будет помахать ручкой и сказать «бай-бай». *** — Тебе нравится этот дом, не так ли? — Конечно, нравится. Когда я впервые очутился тут, он мне показался сказочным замком. Такой большой и светлый… По правде говоря, я до сих пор полностью его не исследовал. — Странно, очень странно. — Что-то не так, профессор? — Насколько я знаю, Малфои никогда не нуждались в деньгах, предпочитая для своих детей всё самое лучшее. — Вам никогда случайно не говорили, что есть вещи, которые лучше не знать? К тому же, я не всю свою жизнь прожил с отцом… Давайте лучше поговорим о чём-нибудь другом. — Как скажешь, как скажешь… — Даже и не пытайтесь, — ласково улыбаясь, посоветовал Снейпу Гарри, но в глазах его проскользнула и тут же пропала ледяная искорка. – Мне отец говорил, что Вы не любите тайн, и я Вас прекрасно понимаю, но наши тайны останутся только нашими. — Этому Вас тоже отец научил. — Конечно. Осторожно, ступенька. — Чёрт Вас побери, неужели нельзя было предупредить раньше?! Лучше бы Вас отец обучил хорошим манерам, — сварливо проворчал Северус, поднимаясь с пола и не спуская взгляда с хихикающего мальчика. — Извините, я просто не подумал. — А следовало бы, Гарри. Пожалуй, мне не стоило оставаться здесь. — Почему?! — обиженно произнёс Гарри, и только самый наблюдательный человек заметил бы, что мальчик чем-то обеспокоен. – Позвольте мне хотя бы показать Вам свою комнату, там очень красиво, честное слово. — Ладно-ладно, только не плачь: ненавижу слёзы. К тому же, ты мужчина, а мужчине никогда нельзя показывать свою слабость окружающим эго людям. Куда мне идти? — Вверх по лестнице, — Северус его не слышал, торопливо поднимаясь наверх, словно стараясь убежать. *** — Надо же, а Люциус говорил, что его ничем не проймёшь, — тихо прошептал Гарри, и на его губах появилась хитрая улыбка, а глаза засверкали таинственным светом. У Гарри созрел план. — Красивая фотография, — сказал Северус, заметив на маленьком столике у кровати мальчика большую в позолоченной рамке фотографию, на которой были изображены Тёмный Лорд и Люциус Малфой. — Эту фотографию мне папа подарил, — ответил учителю Гарри, скрывая лёгкую полуулыбку. Не соврал, но и правду не сказал. — Он тут со своим самым лучшим другом. — С лучшим другом? Ну, на-адо же! Я и не знал, что у него есть лучший друг. Вот чёрт… — поморщился вдруг Северус, неожиданно ощутив сильную боль в израненной спине. — Что-то случилось? – обеспокоено спросил Гарри, как бы ненароком касаясь ладони учителя. — Ничего страшного, Гарри, — тихо ответил Северус и мягко осел на мягкий ковёр, поняв, что глаза сами по себе закрываются. — Нелия, мне нужна ваша помощь,— громко позвал домработницу Гарри. — Что желаете, господин? — Принеси мне, пожалуйста, аптечку и мазь, что стоит в папиной ванне на полочке. Пожалуй, нам стоит заняться его раненой спиной. — Ты такой наблюдательный, Гарри. Я бы в жизни не подумала, что с этим господином что-то не так. — Я, если честно, тоже до самого конца не был уверен. А теперь, поторопись. — Брат, может, тебе помочь дотащить этого страшного господина до кровати? Он, между прочем, валяется на моём любимом ковре. — Это мой ковёр, и вообще, он не страшный, он… как бы это сказать…? — Мы уже всё поняли, братец. Уходим, уходим… *** Когда Северус пришёл в себя, первое, что он почувствовал – это нежные, ласковые руки, разминающие его израненную спину и втирающие какую-то незнакомую зельевару мазь. И только после этого небольшого открытия, он услышал тихое пение. Услышал и прислушался, стараясь ни единым движением не выдать того, что он уже в сознании. А голос хозяина дом, в это время выводил одни, только ему известные слова: Во тьме веков у врат забвенья Тебе лишь нужно убежденье В бессмертии любви... Моей душе ты открываешь небо, В песках безмолвия ища следы. Стряхнув любви и ненависти цепи, Свободу нашим ты сердцам даешь. На крыльях ветра ты стремишься ввысь. Ведь если страха нет и боли нестерпимой, Свободной птицею паришь ты в небесах. Не упусти тот шанс, что даст свободу нам! Возьми меня с собой! Зажги огонь зари, и пусть пылает он, Как призрачное пламя! — Мне так нравятся слова этой песни, есть в ней что-то такое, что заставляет сердце биться сильнее, в ожидании чуда. Мне её папа перед сном поёт, и тогда я счастлив, потому что знаю, что он меня любит. Хотя… Может, Вы уже перестанете притворяться? Вы можете встать через минут пять, дайте мази окончательно впитаться в Вашу многострадальную спину. Я Вас не понимаю, профессор, как можно, будучи зельеваром ходить с израненной спиной?! — Не Вашего ума дела, Малфой! Что за гадость Вы мне тут втирали? — И это вместо благодарности за потраченное на Вас время? Знал бы — не лечил. Можете не беспокоится – это всего лишь простая маггловская мазь, помогающая избежать появления рубцов и способствующая заживлению ран. — ЯВвас не просил меня лечить. Какого чёрта, какой-то малявка учит меня, как и что нужно делать? — Я не малявка! Мне завтра будет ДЕВЯТЬ!! И если я Вам так не нравлюсь, то можете не приходить, я попрошу папу найти мне нового учителя, и он мне не откажет. — Конечно, не откажет, кто бы сомневался?! Великому наследничку Малфоев всё даром даётся. Вот именно из таких детей потом и вырастают маленькие избалованные уродцы. — Пошёл вон отсюда, Северус! – прозвучал вдруг из-за их спин холодный, полный дикой ярости, голос Люциуса Малфоя. — И что б в ближайшие два дня я тут тебя не видел! — А вот и защитничек пришёл. Лучше бы ты так за Драко присматривал, а не носился с этим безродным щенком, сделанным где-то на стороне. — Да как ты смеешь?! — прошипел в ответ Люциус, словно хищник, настроенного на бой, приближаясь к крестному отцу его младшего сына. — Папочка, папочка, не надо, пожалуйста, — закричал вдруг Гарри и через всю комнату кинулся к отцу, прижимаясь всем своим телом и обхватывая руками шею Люциуса. – Не надо, папа…. — Извини меня, Гарри. Всё будет хорошо, малыш, — тихо прошептал Люциус, заметив в широко раскрытых глазах ребёнка ужас. – Северус, покинь мой дом! Обратную дорогу, думаю, ты найдёшь. — Люциус, почему? Почему всё так случилось? Что плохого я ему сделал? — Это не твоя вина, малыш. Северус сам по себе очень вспыльчивый человек. К тому же, все свои эмоции и чувства он привык скрывать… — А когда папа придёт? — Через полчаса будет. Не беспокойся. Мы же не можем пропустить твой День Рождение? Вот уж повезло, так повезло — родиться ночью. — Повезло, — подтвердил Гарри. – Зато он не пропустил ещё ни одного моего Дня Рождения, если, конечно, не считать первых пяти. — Гарри… — Но ты не думай – это не его вина, и я это знаю. Просто иногда мне становится очень грустно, и я жалею, что его не было со мной рядом все те годы, что я прожил у дяди с тётей. Зато после того, как я стал жить с вами, стало по-настоящему великолепно: Дни Рождения с просто огромными тортами, парк с аттракционами на мой седьмой День Рождения, сказки на ночь и моя любимая песня, отгоняющая кошмары. Я всё это помню, и буду помнить всегда. Вы с папой никогда не жаловались. И ты, и он всегда приходили ко мне, когда мне было плохо, несмотря на то, что сами очень уставали… — Гарри, хватит, не надо больше об этом. Ты – наш сын, и мы делали и будем делать всё для того, чтобы ты был счастлив. А теперь иди, приготовься встречать папу. — Встретимся за ужином. *** — Том, подожди, пожалуйста. Мне срочно нужно обсудить с тобой парочку вопросов. — Люциус, мне некогда, давай потом, а? Меня Гарри ждёт. — Я знаю, Том, знаю. Он тебя всегда ждёт, но всё же, есть парочка моментов, которые тебе обязательно нужно знать. — Ладно, что там у тебя? — Во-первых, мне не нравится поведение Северуса. Когда я сегодня пришёл домой его ор был слышен даже в холле, к тому же, он кричал на Гарри, обвиняя его, чёрт знает в чём. Гарри очень расстроился. — Северус… ну что ж, он своё получит, можешь в этом не сомневаться. Я-то думал, что одного урока ему будет достаточно, но, как видно, я ошибался. Что там, во-вторых, Люциус? — Во-вторых, мне не нравится поведение Нарциссы. Эта маленькая мерзость наняла какую-то сомнительную личность, чтобы узнать, где я всё время пропадаю и что я от неё скрываю. — Почему меня должна волновать твоя милая женушка, Люциус? — Просто рано или поздно, но ей расскажут про Гарри. Поэтому я и хотел с тобой посоветоваться. Она может причинить не мало проблем, если захочет. Как бы Гарри не пострадал из-за простой женской ревности к умершей сопернице. — Так вот и сделай так, чтобы твоя дура-жена не захотела причинять моему сыну неприятностей. Донеси до неё, что этим она окончательно и бесповоротно испортит жизнь и себе, и Драко. — Слушаюсь, мой господин. Гарри у себя в комнате, и он ждёт тебя. — Я знаю, он меня всегда ждёт. Он просто чудо, не так ли, Люциус? — Твоя правда, Том. Если бы и у меня был такой же сын, то я был бы просто счастливейшим из отцов. — Обойдёшься, Люциус. Такое счастье только для меня. Глава 10 Глава 10. — Сынок… — Папа, — радостно улыбнулся мальчик и кинулся в объятья мужчины. – Я так рад, что ты пришёл. — Если ты таким способом хочешь заставить меня показать тебе подарки раньше, чем наступит твоё девятилетие, то у тебя ничего не выйдет, — тепло улыбнулся Том, подхватывая ребёнка на руки. – Ну и тяжёлый же ты стал, чертёнок… — Я же вырос, папа, — весело заметил Гарри, стараясь как можно сильнее прильнуть к отцу. — Так хорошо, — прошептал мальчик, закрывая глаза. Том никак не мог оторвать глаз от этого столь дорогого ему ребёнка. Им не нужны были слова, ибо ни мальчик, ни Том не смогли бы словами выразить все те чувства, которые они испытывали, просто находясь рядом друг с другом. Им не нужны были звуки, только тишина — эта блаженная тишина, дарящая им бесценные минуты счастья и покоя. — Это уже стало своеобразной традицией, — рассмеялся Гарри — Не традицией, а ритуалом, но, как не странно, но ты прав. — А Люциуса ты тоже на руках носишь, или это моя привилегия? — спросил Гарри, на всякий случай, отскакивая от отца на безопасное расстояние. — Гарри… — Ладно, ладно, извини. — Считай, что ты прощён. Но я тебе это ещё припомню, память у меня хорошая. — Я об этом никогда не забываю. Пошли кушать, пап, Нелия обещала приготовить что-то безумно вкусное и аппетитное. Она почему-то считает, что я слишком худой для своего возраста, и всячески пытается это исправить. — Пошли, только ответь мне, пожалуйста, на один единственный вопрос. — Всё что хочешь, пап… — Что у вас сегодня произошло с Северусом? Только, честно? Люциус сказал, что вы поругались…. — Пап, ничего не произошло, честное слово. Всё будет хорошо, я уверен, и рано или поздно он обязательно вернётся. Мне нужно только немножко подождать, и он обязательно поймёт, что был не прав. — Ты так в этом уверен, сынок? — Да, пап. Я точно знаю, что он вернётся, вот увидишь. — Ладно, будем считать, что ты меня убедил. Я пока отложу поиски нового учителя, но если он не вернётся в течение трёх дней, то извини меня — больше ждать нельзя. *** — С Днём Рожденья! С Днём Рожденья, милый Гарри! — Папа, Люциус, Нелия, ещё так рано. Я спать хочу. Хотя-я-я… от подарков уж точно не откажусь. — Вот всегда он такой. Какой подарок откроешь первым? – спросила, весело улыбаясь, Нелия, осторожно забирая у мальчика одеяло. — Нелия, верни одеяло, холодно. Папин, конечно, а потом Люциуса, а потом… — Гарри, Гарри, не гони лошадей, тебя все уже поняли. Быстро вылазь из кровати и — в ванную. — Ну, па-апа, так не честно! У меня же сегодня День Рождения. — И мы все об этом прекрасно знаем, но это же не повод весь день ходить чумазым. — А как же подарки? — Они от тебя никуда не убегут. — Ну ладно, ладно. Я всё понял, — тяжело вздохнул Гарри, направляясь в сторону ванной, всем своим видом выказывая молчаливую обиду. — Он никогда не изменится, — улыбаясь, заметил Люциус. — И не надо, — согласился с ним Том. – Пошли вниз, подождём именинника там. *** — Ух, ты, а что это за деревяшка, Гарри? — Это не деревяшка, глупый. Это моя волшебная палочка. Мне её папа подарил, и сказал, что у него точно такая же. Я стал к папе ещё ближе. — Куда уж ближе, — ревниво произнёс Рик. — В те дни, когда он здесь, ты только за ним и бегаешь, а нас словно и не существует вовсе. — Немедленно прекрати, Рик. Как ты можешь такое говорить?! — вмешалась проходящая мимо Нелия. — Мама права, Рик, сейчас не время говорить всякие глупости. Лучше вспомни, по какому поводу мы сегодня все собрались, и давай посмотрим, что же ещё такого интересного подарили братцу, — сказал Дик, стараясь перевести разговор в мирное русло. – Смотри, смотри, какие старые книги… — Это мне Люциус подарил, он сказал, что в этих книгах очень много интересного, и ещё они учат волшебников магии, благодаря ним я стану самым великим магом на Земле, правда, здорово? — Конечно, здорово, куда уж нашим подаркам, они тебе совсем и не нужны, — протянул, вскакивая Рик. — Книжки, палочки, магия, волшебство, чудеса — всё это для тебя, для тебя одного. А как же мы?! Что случится с нашей дружбой, когда ты уедешь в свою дурацкую школу, полную таких же магов-недоучек, как ты? Ты об этом думал, брат? — Рик, постой, что ты такое городишь? – воскликнул Дик, убегая вслед за братом. — Извини их, Хозяин, они не хотели тебя обидеть. — Я знаю, Нелия, знаю. Извини, но мне нужно переговорить с отцом. — Я поняла, как скажите, Хозяин. — Спасибо тебе, Нелия. — Хозяин, — растерянно прошептала женщина, глядя вслед уходившему мальчику. *** — Пап, можно к тебе? — Гарри, что-то случилось? Почему ты не со своими друзьями и почему такой кислый? — Ничего страшного, всё хорошо. Просто хотел немножко побыть рядом с тобой. — Гарри, я тебе многое прощаю, но запомни раз и навсегда — я не потерплю только одного: ненавижу, когда мне в лицо лгут. Так что, либо ты говоришь правду, либо можешь выметаться отсюда, — вмиг вышел из себя Том. И тут же пожалел о своих словах, заметив, как потускнели всегда яркие глаза его единственного дитя. — Извини, отец, но в таком случае — мне нечего тебе сказать. Я хочу только одного, чтобы всё было, как и раньше, когда ты для меня был лучшим другом, с которым я всегда мог поговорить и рассказать обо всём, что меня мучило. Но, как видно, мы уже никогда не сможем вернуть те времена. — Гарри, сынок, ты же прекрасно знаешь, что всегда можешь придти ко мне с любым вопросом, да и просто так. — Нет, ты не прав, отец. Я больше не могу к тебе приходить в любое время только потому, что дома ты бываешь, в лучшем случае, два дня в неделю. Что произошло, отец? Что заставило тебя покинуть меня два года назад? Я до сих пор помню тот день, когда ты мне в первый раз сказал, что тебе нужно отлучиться по каким-то таинственным делам. Тогда я это принял и с нетерпением ждал твоего возвращения. Но тогда я даже и предположить не мог, что из-за этих твоих дел ты постоянно будешь отсутствовать дома! Мне не нужны деньги, заработанные таким способом! Мне не нужен этот шикарный дом! Мне нужен только ТЫ, твоя забота и любовь... Я хочу вернуть те время, когда я, просыпаясь от очередного кошмара, мог смело забраться между тобой и Люциусом и заснуть, наслаждаясь тем теплом, что вы мне дарили. Я хочу всё это вернуть. — Гарри, — потрясённо выдохнул Том. Он даже и предположить себе такого не мог. – Прости меня, сынок, из меня вышел паршивый отец. — Не говори так, папа, — Гарри подошел к отцу и прижался к нему. – Извини, я просто сорвался, — пошмыгал Гарри, не смея, однако, поднять глаза на отца. — Что случилось, сын? Что заставило тебя забыть о том, что сегодня у тебя День Рождения? — спросил Том, прекрасно понимая, что никаких других слов говорить не стоит. — Мне сегодня приснился кошмар, и я очень испугался, но не решился придти к тебе, ведь ты так устаешь. — Да, и не скрываю, но это не значит, что ты должен сдерживаться и не приходить ко мне со своими переживаниями и проблемами, и я думал, что ты это знаешь. Гарри, ты можешь приходить ко мне или Люциусу в любое время. Мы всегда будем тебе рады. — И вы меня никогда-никогда не бросите? — Гарри, а ну-ка расскажи мне, что тебе приснилось этой ночью? — Я просто оказался в темноте свершенно один на абсолютно чёрной дорогой, которая тянулась куда-то в неизвестность. Я стоял в самом её начале и звал вас всех: тебя, Люциуса, Нелию и даже близнецов, но никто так и не пришёл, а тьма подбиралась всё ближе и ближе, касаясь меня своими холодными, просто ледяными руками, сдавливая и обещая вечность холода и страха. А потом я проснулся, хотел придти к вам в спальню, но не решился. Теперь я ещё и с близнецами поссорился и решил, что это вещий сон, и скоро меня все покинут. — Гарри, это был просто дурной сон. Мы с Люциусом никогда по собственной воле не покинем тебя. — Значит, ты больше никуда не уйдёшь? — Извини, сынок, но я уже пообещал людям, что встречусь с ними через пару дней. Но это не помешает мне взять отпуск, который мы обязательно проведём вместе с тобой. — Обещаешь? — Обещаю. — Папа, можно тебя попросить об одолжении? — Ты можешь попросить меня о чем угодно. — Ты не мог бы со мной немного полежать, как раньше? Недолго, — робко. — Замётано. Только в кресле лежать совсем неудобно, так что, пошли в спальню, думаю, что Люциус возражать не будет. *** На следующий день Том и Люциус покидали своё убежище, чтобы вовремя прибыть на встречу с Пожирателями для решения многочисленных вопросов, связанных с захватом Магического Мира и активной деятельностью пресловутого Ордена Светлой Стороны. — Не расстраивайся так, сынок, вспомни, о чём мы говорили с тобой вчера. — Я всё помню, пап, но вы ведь, правда, вернётесь? — Что за сомнения в голосе? Разве мы когда-нибудь тебя обманывали, малыш? – поддел Гарри Люциус. — Нет, никогда. — Вот тебе и ответ на столь дурацкий вопрос. Мы обязательно вернёмся и повеселимся вдоволь. — Я вам верю. — Вот и хорошо. — До встречи, малыш. Не скучай, скоро увидимся И никто, ни Люциус, ни Том, не мог даже предположить, что очень долгое время не увидит этой счастливой улыбки, сияющих глаз и не услышит этого дорогой сердцу голос. А тем более, что обыкновенный маггловский грабитель нарушит покой этой счастливой маленькой семьи. Глава 11 Глава 11. — Доброе утро, Нелия, — поздоровался с домработницей Гарри. — Доброе утро, молодой Хозяин. Что-то случилось? — Почему обязательно что-то должно случиться? Я просто искал Рика: хотел с ним поговорить. Может он всё-таки одумается и перестанет на меня дуться. — Извините меня, Хозяин. Если бы я только знала, что вам понадобятся мои сыновья, то не отправляла бы их на рынок за продуктами — они ушли всего пару минут назад, может, мне стоит их догнать, если смогу? — Пожалуй, не стоит, Нелия. Это не так срочно, я подожду на… — Гарри так и не смог договорить фразу, которая была прервана звуком, упавшей где-то на втором этаже вазы. Мальчик и экономка переглянулись, и одновременно кинулись в сторону телефона, но было уже поздно: прозвучал выстрел, и Нелия схватилась за раненую руки. Осторожно, шаг за шагом, направляясь в сторону Гарри, чтобы прикрыть собой мальчика. — Ой, как неудачно, я то думал, что дом пуст, не повезло вам, — услышали они весёлый голос, стоявшего на лестнице мужчины, который держал в своей руке пистолет. — Маньяк, — сразу подумала Нелия, лишь мельком завидев глаза незваного гостя. — Берите всё, что хотите, только мальчика не трогайте, — закричала женщина. — Так значит, тебе так дорога жизнь этого мальчишки? Ну что ж, ты сама виновата, — прошипел мужчина, всё ближе и ближе подходя к замершей в страхе женщине, закрывающей собой маленького хозяина, который дикими глазами смотрел куда-то в пустоту. — Я не пущу Вас к мальчику, — решительно отозвалась Нелия, прекрасно осознавая, что этот верзила легко справится и с ней и с маленьким господином. — Какая самоотверженность, пожалуй, я сохраню тебе жизнь. Но дело в том, что этот мальчик мне сейчас очень даже нужен, и только от тебя будет зависеть — останется ли он в живых или умрёт, — усмехаясь, предупредил преступник, схватив женщину за раненую руку и словно пушинку откинув в сторону. *** — Какой красивый мальчик! Наверное, в красавицу-мамочку пошёл. Давай, ты сделаешь дяденьке приятное и постоишь у стеночки, пока твоя ярая защитница поможет мне собрать вещички, и тогда никто не пострадает, в том числе и ты, — гнусным голосом насмешливо произнес грабитель, заглядывая в глаза перепуганного ребенка. — Быстро, гаркнул он, заметив, что ребёнок не сдвинулся с места. — Не надо, подождите, не трогайте его. Он всё сейчас сделает. Гарри, малыш, сделай, пожалуйста, всё, что говорит дяденька, хорошо? — Хорошо, — мальчик направился в сторону указанной стены, не отрывая взгляда от Нелии, которая с огромным трудом приподнималась с пола, стараясь не делать лишних движений. Сейчас жизнь мальчика для неё была дороже собственной. — Какой послушный мальчик, если так и дальше пойдёт, то мы сможем разойтись друзьями. — Не трогай дитя, я сделаю все, что только прикажешь, только мальчика не трогай, прошу. — Всё будет хорошо, дамочка, не переживайте так. Как только Вы соберёте для меня все наиболее ценные вещи в этом доме, я оставлю в покое мальчика и уйду. — Хорошо, я соберу для Вас всё, что нужно. — Только помните: если Вы позвоните в полицию — я ждать не буду и тут же пристрелю мальчишку, а потом настанет и Ваша очередь. Так что, хорошенько подумайте, стоит ли жизнь мальчика какой-то парочки безделушек или же они Вам дороже. — Да забирайте хоть всё, только дитя не трогайте! — Как трогательно, сейчас прям слезу пущу. Принимайтесь за работу, да побыстрей. — Хорошо, хорошо, я уже ушла. — О, не смотри на меня волком, мальчишка. Я тебя и пальцем не трону, ты всего лишь моя гарантия то, что эта клуша не позвонит в полицию. Я хоть и таких красивых мальчиков люблю, но деньги для меня милее. — Зачем Вы это делаете? Все, что есть в этом доме — принадлежит моему отцу. — Всё это вскоре будет принадлежать мне, и только мне, а не таким заевшимся богатеям, как твой папочка. — Не смейте так говорить о моём отце, Вы же его даже не знаете. — Знаю-не знаю, какая разница?! Все богатеи одинаковы. К тому же, не тебе мне проповеди читать: не дорос ещё, малыш, — прошипел мужчина, крепко сдавливая ладонь мальчика. — Отпустите, мне больно! — Знай, своё место, мелюзга, – грабитель со всей силы толкнул Гарри, из-за чего тот отлетел к стене и сильно ударился головой. — Папа!.. — ЗАКРОЙ РОТ! Обожаю тишину, — рявкнул грабитель, а потом ухмыльнулся, наблюдая за мальчиком. Но вдруг пораженно замер, заметив, что-то мягко переливающееся на шее мальчика, и рука, словно сама по себе, жадно потянулась к желанному предмету. — Нет, — ещё громче закричал Гарри, игнорируя боль и закрывая своими руками бесценный кулончик, подаренный когдато отцом, от рук жестокого грабителя. — Вот, значит, как мы заговорили, — со злостью прошипел грабитель, ногами начиная бить, свернувшегося калачиком мальчика. А когда у Гарри не мог даже стонать, просто поднял ребёнка за шкирку и сорвал с его шеи тонкую цепочку с таким притягательным кулоном. Сорвал, и закричал от дикой боли, выронив кулон, он стал трясти рукой, на которой отчётливо выступили пузырьки от страшных ожогов. — Не трож, — закричала Нелия, но не успела остановить грабителя, который со всей силой швырнул ребенка в стену, яростно крича только одно слово: «с***» — Не смей, — вновь закричала Нелия, с невиданной силой отталкивая от мальчика этого садиста и подхватывая безвольное тело хозяина, с ужасом наблюдая за тем, как медленно стекают тонкие красные ручейки, оставляя за собой замысловатый узор на лице мальчика. – Прости, прости, прости меня, малыш. Я больше тебя не оставлю, никогда и ни за что. — Это уж точно. Этот дом станет вашей общей могилой, — зло рассмеялся грабитель, поднимая пистолет, готовый сделать два решающих выстрела и избавиться от лишних проблем. Именно эту сцену и увидел, вовремя подошедший Северус, который наконец-то смог побороть собственную гордость и решиться извиниться перед ребёнком. Всего два слова — и преступник замер, вмиг остолбенев, а потом исчез в неизвестном направлении. Но несчастная женщина этого не видела и не осознавала, она просто крепко прижимала к себе тело ребёнка и плакала, так, как не плакала никогда в жизни. А спустя десять минут, прозвучало страшное слово – КОМА. Слово, способное изменить всё на свете, способное заставить тебя заново узнать человека, проанализировать собственные поступки и, самое главное, испытывающее на прочность чувства. Слово, дающее и, в тоже время, забирающее надежду. Всё отныне зависело только от одного человека – от самого Гарри. И что бы он ни выбрал — жизнь или смерть — это будет его собственный выбор. *Конец первой части*