Международная торговая система: испытание зрелости
advertisement
1 Опубликовано в: Международная торговая система: испытание зрелости / Современное состояние и перспективы развития международной торговой системы. Материалы международной научной конференции. 15-17 апреля 2004. Под ред. В.И.Капусткина. СПб. 2004. С.Ф.Сутырин (Санкт-Петербургский государственный университет) Международная торговая система: испытание зрелости Не будет большим преувеличением сказать, что в современных условиях международные экономические организации играют важнейшую роль в создании предпосылок устойчивого функционирования всей системы мирохозяйственных связей. Действительно, именно эти институты призваны регулировать (каждый в пределах своей компетенции) ход весьма противоречивых по самой своей природе процессов глобализации. Речь, в частности, идет о том, что, с одной стороны, развитие международной торговли, зарубежного инвестирования и иных видов внешнеэкономической деятельности способствуют повышению эффективности и росту благосостояния международного сообщества. С другой стороны, плоды глобализации пожинают в первую очередь (а в ряде случаев по существу исключительно) наиболее развитые в экономическом отношении страны. В результате, происходит как расширение разрыва между «богатыми» и «бедными» государствами, так и увеличение имущественного и социального неравенства внутри второй группы стран. Интересна в данном отношении точка зрения одного из ведущих американских экспертов в этой области лауреата Нобелевской премии по экономике Дж.Стиглица, который в частности писал: «…я собственными глазами видел тот разрушительный эффект, который глобализация может оказывать на развивающиеся страны и в особенности на беднейшую часть населения этих стран. Я верю, что глобализация – устранение торговых барьеров и более тесная интеграция национальных экономик – может быть доброй силой и что она обладает потенциалом, позволяющим сделать каждого в этом мире, в особенности бедных, богаче. Но я также верю, что, если мы хотим этого достичь, то пути, по которым до настоящего времени осуществлялось управление процессом глобализации, включая международные торговые соглашения, играющие столь важную роль в деле устранения 2 упомянутых выше барьеров, а также политику, навязывавшуюся развивающимся странам в ходе глобализации, – все это нуждается в радикальном переосмыслении».1 Позицию Стиглица разделяют многие исследователи. Более того, определенная часть из них обращает внимание на тот факт, что и для самых развитых в экономическом отношении стран происходящее в рамках глобализации расширение внешнеторговых операций нередко оборачивается серьезными потерями и трудностями. Вот мнение на этот счет сотрудника Института экономической политики (США) Дж.Байвенса: «В рамках отдельно взятых стран международная торговля вызывает значительное перераспределение доходов. Серьезное беспокойство относительно последствий развития торговли существовало в обрабатывающей промышленности США в 1980-е. Сегодня коекто смотрит назад и говорит: «С 1980-х мы создали большое количество рабочих мест, мы в целом имели впечатляющий рост ВВП, так что все эти страхи были беспочвенны». Я не думаю, что они были беспочвенны. За это время мы наблюдали в США ошеломляющий рост неравенства в распределении доходов. Значительная часть этого роста явилась результатом международной торговли».2 В свете изложенного выше представляется вполне закономерным, что активно происходящая на рубеже XX – XXI веков эволюция всей системы международных экономических организаций и каждой из них в отдельности в определяющей мере связана с настойчивыми и одновременно мучительными попытками найти пути хотя бы некоторого снижения остроты противоречий глобализации. Конечно, нельзя не учитывать, что указанная эволюция подчиняется одновременно и некоторой собственной внутренней логике развития. Все это в полной мере относится и к деятельности Всемирной торговой организации. ВТО, возникшая, как известно, на базе в целом достаточно успешно функционировавшего на протяжении без малого полувека ГАТТ, образует сегодня институциональную основу международной торговой системы. Это действительно так, ибо на долю стран, являющихся членами организации приходится на сегодняшний день более 90% оборота международной торговли. 1 2 Joseph E. Stiglitz Globalization and Its Discontents. W.W.Norton & Company. N.Y., London. 2002. p. IX. The calculus of migrating jobs//International Herald Tribune Dec. 6-7 2003. 3 За свою без малого десятилетнюю историю ВТО пришлось столкнуться с рядом серьезных испытаний. Так, оказалась практически сорванной третья Министерская конференция, проходившая в 1999г. в Сиэтле (США). Провалом закончилась в сентябре 2003г. и пятая Министерская конференция в Канкуне (Мексика). В результате, на повестку дня по существу встал вопрос о жизнеспособности одной из ключевых международных экономических организаций, объединяющей в своих рядах 147 государств и ведущей переговоры о присоединении к ней еще почти с тридцатью странами. Важно иметь в виду, что в глазах многих представителей мирового сообщества «провал Канкуна» явился намного более «зловещим событием»3, нежели «срыв Сиэтла». С одной стороны, в Мексике не было столь массированного давления анти-глобалистов, явившегося ключевым фактором в 1999г. С другой стороны, на Канкун (и это, конечно, намного важнее) возлагались очень большие ожидания в плане осуществления нового раунда переговорного процесса, который был официально открыт в 2001г. в ходе четвертой Министерской конференции в Дохе (Катар). При этом было фактически достигнуто общее понимание относительно желательности заключения нового соглашения в Канкуне. Важно также учесть, что принятая в Дохе декларация в определенном смысле признала особые интересы развивающихся стран и отчасти стран с переходной экономикой. В частности, впервые была формально зафиксирована необходимость оказания им технической помощи. В то же самое время, в представлении целого ряда представителей названных групп государств, отмеченное выше признание не нашло должного отражения в ходе последующего переговорного процесса. Об этом свидетельствуют, как минимум, два следующих момента. Во-первых, повестка Доха раунда, как считают многие, отражает, в первую очередь, интересы богатых стран – и ГАТС, и ТРИПС в основном ориентированы на их потребности. Аналогичная ситуация существует и в части так называемых сингапурских вопросов – и прямые зарубежные инвестиции, и конкуренция, и содействие торговле (т.е. облегчение движения товара к конечному потребителю за счет снижения административных издержек, коррупции и т.п.), и государственные закупки в основном 3 Clive Crook The trade trap // The Economist. The World in 2004. Р.14. 4 налагают дополнительные требования на развивающиеся страны. Сюда же примыкают и вопросы охраны окружающей среды. Вместе с тем, наметившийся в ходе переговоров выход на проблемы миграции рабочей силы (отвечающий интересам развивающихся стран) не находит поддержки со стороны развитых государств. Во-вторых, еще в Дохе развивающиеся страны выражали свое недовольство медленными темпами реализации достигнутых ранее соглашений – по техническим барьерам, санитарным и фитосанитарным мерам и ряду других. Это недовольство усилилось в ходе Доха раунда. Это связано, в частности, с тем, что, например, для соглашения по текстилю и одежде срок его реализации наступает уже в 2005г. И вот Канкун, где странам-участницам не удалось не только достичь договоренности хотя бы по одному из обсуждавшихся вопросов, но и просто довести дискуссию до некого формально-логического завершения. На охарактеризованном выше фоне такие итоги действительно могут восприниматься как поистине обескураживающие. Показательно в этом отношение мнение К.Крука, назвавшего на страницах журнала “The Economist” одним из наиболее существенных вызовов, на которые мировая экономика должна найти ответ в 2004 году, «риск того, что существующая система международных торговых переговоров, а вместе с ней и тот торговый режим, который на протяжении последних 50 лет поддерживал глобальное процветание, потерпят крах».4 В этой связи целесообразно, прежде всего, задуматься о причинах столь серьезного сбоя в функционировании ВТО. Ответ на данный вопрос включает в себя несколько составляющих. Начнем с того, что фактически перед самым началом конференции была формально обозначена резкая поляризация интересов различных стран по поводу подлежащих обсуждению вопросов. За несколько дней до начала мексиканского саммита США и ЕС5 образовали по вопросам сельского хозяйства коалицию. Ее цели были, как считает директор Центра изучения проблем глобализации при Йельском университете Э.Зедилло, порочны и заключались в увековечении аграрного протекционизма. По его 4 5 Ibid. По мнению многих наблюдателей именно ЕС оказался самым главным (хотя и не единственным) виновником конфликта по проблемам сельского хозяйства, приведшего, в конечном счете к тому, что весь переговорный процесс «сошел с рельс». Только в июне 2003г. Евросоюз объявил о весьма скромной реформе своей единой сельскохозяйственной политики, вызывающей острую критику за неэффективность и нерациональность как за пределами группировки, так и внутри ее. Вместе с тем, самостоятельно он так и не смог разработать предложения, соответствующие мандату раунда Доха в части сельского хозяйства. 5 словам, «совместное предложение США и ЕС, с одной стороны, было чрезвычайно неконкретно в части доступа на рынок и, с другой стороны, очень конкретно в сохранении массовых субсидий фермерам. Вполне закономерно, что это вызвало ответную реакцию и привело к формированию другой коалиции, возглавляемой Бразилией, Индией и Китаем, выдвинувшей свои предложения и сохранившей монолитность и воинственность до самого завершения конференции»6. Заслуживает внимания то обстоятельство, что развивающиеся страны в Канкуне практически впервые в истории ГАТТ/ВТО смогли сорганизоваться, образовав так называемую группу G-21. Вопросы торговли сельскохозяйственной продукцией традиционно являются камнем преткновения в рамках международной торговой системы. Практически во всем мире эта отрасль народного хозяйства является (в силу не столько экономических, сколько социальных, политических и прочих причин) наиболее защищаемой и регулируемой. Высокий уровень аграрного протекционизма7 выглядит особенно контрастно на фоне достигнутого в рамках ГАТТ/ВТО существенного сокращения тарифов на промышленные товары. Вместе с тем, радикальная либерализация торговли сельскохозяйственной продукцией способна вызвать весьма неоднозначные последствия. В Годовом отчете ВТО за 2003г. со ссылкой на результаты проведенных МВФ исследований отмечается, только «статический выигрыш» от устранения сельскохозяйственной поддержки (тарифов и субсидий), не принимающий во внимание последующее позитивное влияние либерализации на инвестиционную активность и производительность, должен составить $128 млрд. в годовом исчислении. Около $98 млрд. из этой суммы придется на долю развитых стран за счет повышения эффективности производства и снижения потребительских цен. На долю развивающихся государств остается около $30 млрд. – сумма тоже достаточно ощутимая. Этот выигрыш особенно значим для ведущих регионов экспортирующих продовольствие, включая африканские страны южнее Сахары, где живут многие представители беднейшей части населения планеты. При этом, хотя дополнительные издержки рассматриваемой либерализации могут лечь на плечи как ряда бедных стран, являющихся крупными импортерами продовольствия, так и некоторого количества более богатых государств, но они, как утверждается, многократно перекроются повышением уровня благосостояния в 6 Ernesto Zedillo Doha or die // The Economist. The World in 2004.Р.93. Так, например, в Швейцарии уровень тарифной защиты по сельскохозяйственной продукции достигает 180%. 7 6 индустриальных державах. В этих условиях, по мнению ВТО, «важно иметь в виду необходимость оказания поддержки бедным странам, которые могут понести убытки». 8 Еще одна немаловажная причина «провала Канкуна» заключается, как обоснованно отмечают многие наблюдатели9, в том, что участники Доха раунда с самого начала поставили перед собой слишком амбициозные и одновременно многочисленные задачи. Как результат, оказалась перегруженной и повестка дня мексиканского саммита. Фактически можно предположить, что на протяжении нескольких последних лет члены ВТО в целом, и прежде всего ведущие «игроки», с одной стороны, оказались не в состоянии адекватно оценить имеющиеся возможности, расстановку сил, имидж организации в глазах мировой общественности, с другой – не смогли и не захотели проявить достаточной гибкости и желания поиска компромисса. 10 В этих условиях даже предпринятый в Канкуне в последнюю минуту ЕС жест – согласие на исключение вопросов инвестиций и конкурентной политики из повестки дня Доха раунда – не спас переговоры. Логика конфронтации по существу возобладала над всеми другими соображениями и резонами.11 8 World Trade Organization. Annual Report 2003. Р.22. Именно такая позиция нашла отражение в целом ряде выступлений на проводившемся ВТО в Вене 3-4 декабря 2003г. семинаре. 9 10 Показательно в этом отношении мнение уже цитировавшегося выше Э.Зедилло. Он считает, что развивающиеся страны вынудили принять участие в переговорах, сказав, что это единственный способ поиска решения многих долгосрочных проблем, в частности приобретшего непристойный характер протекционизма богатых стран. Однако с самого начала было немало оснований для того, чтобы скептически воспринимать искренность приверженности развитых стран реализации целей раунда. Так, ЕС и Япония согласились вести переговоры по вопросам сельского хозяйства только после того, как в повестку дня были включены другие вопросы, имеющие для развивающихся стран значительно меньшее значение. При этом подход к заключению соглашения строился по принципу «все или ничего». Несколько позднее США разрушили свой имидж либерализаторов введением тарифов на сталь и субсидированием сельского хозяйства. Все это усугубилось в декабре 2002г., когда США фактически торпедировали договоренность об облегчении доступа для беднейших стран к ряду ключевых лекарственных препаратов, внеся поправки к ТРИПС. Потребовалось 8 месяцев для того, чтобы разблокировать ситуацию. (См.: Ernesto Zedillo Doha or die // The Economist. The World in 2004.Р.93). Любопытна оценка итогов конференции в Канкуне К.Круком, данная им в статье в “The Economist”: «В любом случае, была упущена прекрасная возможность стимулировать рост благосостояния, как богатых, так и бедных стран, а также улучшить остро нуждающийся в улучшении международный экономический климат. Для этого США, ЕС и Япония должны были снизить уровень своего аграрного протекционизма. Такого рода меры правительства всех этих стран уже обещали предпринять. Нужно иметь в виду, что их граждане в результате, безусловно, выиграли бы от этого, даже в том случае, если бы эти шаги были сделаны в одностороннем порядке и не сопровождались бы встречными уступками со стороны их торговых партнеров. В свою очередь, от развивающихся стран требовалось не слишком много, по крайней мере, значительно меньше того, что наилучшим образом отвечало бы их собственным интересам. Европа настаивала на открытии переговоров по так называемым сингапурским вопросам. В конце концов, развитые страны вместе с достаточно большим количеством развивающихся государств предпочли не делать ничего. Некоторые даже назвали это победой. Таким образом, не была заключена сделка, которая сделала бы весь мир, и в первую очередь, фермеров в странах третьего мира, значительно богаче». (Clive Crook The trade trap // The Economist. The World in 2004. Р.14.) 11 7 Отдельно следует отметить и влияние механизма принятия решений в рамках ВТО. Как известно, ключевым принципом здесь является консенсус. Считается, что это наиболее демократичный и справедливый из всех возможных вариантов. Он одновременно предоставляет гарантии как самым малым и бедным странам (страхуя их против того, что их мнением пренебрегут), так и большим и богатым экономикам (страхуя их против того, что им навяжут мнение большого количества малых стран). В условиях относительно малочисленного и гомогенного (особенно на первых этапах его функционирования) ГАТТ консенсус в целом оправдывал себя. Однако применительно к организации, насчитывающей без малого 150 различных и по размеру, и по уровню своего развития государств, такой принцип принятия решений порождает все больше и больше проблем и трудностей. Наконец, свою роль в обеспечении «провала Канкуна» сыграли и излишне эмоциональное поведение председателя конференции, и, как считают некоторые специалисты, действия неправительственных организаций. Применительно к последнему обстоятельству автору этих строк довелось услышать в беседах с работниками Секретариата ВТО следующую версию. Одной из ключевых спорных проблем, возникших при этом довольно неожиданно, явился хлопок. Примерно за год до Канкуна США приняли решение увеличить субсидии своим производителям этой культуры. Интересы трех беднейших африканских производителей хлопка были, тем самым, безусловно и серьезно ущемлены. Необходимость предоставления им определенной компенсации не вызывала сомнения у большинства участников конференции. Однако кто-то из неправительственных организаций предложил этим странам занять в ходе переговоров чрезвычайно радикальную позицию, сводящуюся к требованию полной отмены американских субсидий. Это спровоцировало конфликт. США, в свою очередь, отреагировали не менее жестко, совершенно нелогично и неоправданно предложив потерпевшим найти новую нишу для своей внешнеторговой специализации. Как выглядят перспективы дальнейшего развития событий? Непосредственно после Канкуна звучали призывы, чуть ли не к роспуску ВТО. В этих условиях взятый участниками переговоров тайм-аут до 15 декабря 2003г., безусловно, сыграл положительную роль. Он позволил, с одной стороны, осознать те без преувеличения 8 можно сказать трагические последствия, к которым приведет ликвидация организации. Между тем, подобного рода возможность относится отнюдь не к области научной фантастики. Вот вполне резонное мнение на этот счет К.Крука: «Американские переговорщики, наблюдая за тем, как их коллеги из развивающихся стран уходили, потрясая кулаками, были склонны просто послать их куда подальше. Что касается развивающихся стран, то их гнев в адрес лицемерия развитых стран (призывы к свободной торговле при одновременном стремлении исключить из этого процесса собственных фермеров) является как подлинным, так и обоснованным. Угроза разрыва реальна»12. С другой стороны, за три месяца Секретариату и Генеральному совету ВТО, удалось провести необходимую для возобновления переговорного процесса организационную работу. Состоялись многочисленные встречи в двустороннем и многостороннем форматах, обмен посланиями и телефонными звонками с уполномоченными представителями различных групп как развитых13, так и развивающихся стран. В результате, на заседании Генерального совета 15 декабря 2003г. было объявлено о том, что деятельность по реализации повестки дня начатых в 2001г. переговоров будет продолжена.14 Исключительная важность этого, признаваемая многими экспертами и (по крайней мере, на словах) большинством руководителей входящих в организацию государств, была вновь подчеркнута Генеральным Директором ВТО Супачаи Панитчпакди. Выступая 24 февраля 2004г. в Национальном пресс клубе в Вашингтоне, он, в частности, заявил: «Было бы трагической ошибкой допустить провал переговоров Доха Раунда, поскольку он дает миру редчайшую возможность устранить перекосы в торговле, усовершенствовать торговые правила и открыть рынки во всем мире».15 12 Ibid. В прессе высказывается мнение о том, что именно на развитые страны ложится основная ответственность за возобновление и успешное осуществление переговоров. Более того, в ряде случаев позиция формулируется еще более определенно. Утверждается, что первый шаг должна сделать именно Америка. Не потому, что она более всех повинна в провале Канкуна, пожалуй, «ЕС в большей мере заслуживает такой характеристики». Дело в том, что «только США достаточно сильна для того, чтобы по собственной инициативе разрубить узел». Америка должна принять на себя соответствующие обязательства и потребовать от Европы подлинного и глубокого сокращения сельскохозяйственных субсидий. Это вызов, причем отвечать на него чем дальше, тем труднее. Но именно такого рода шаги могут возродить Дохараунд. «Что касается вопросов экономической политики, то в 2004 году ничего не может быть важнее». (См.: Ibid.) 13 14 См.: WTO news//www.wto.org 15 Цит. по: www.wto.ru 9 Конечно, хотя на официальном уровне призывы к этому все еще продолжают звучать, едва ли можно ожидать сегодня, что первоначальный график завершения переговоров, установленный в Дохе, будет соблюден. Требования большей гибкости и готовности к поиску необходимого компромисса звучат, чуть ли не повсеместно. Однако это вряд ли сделает переговорный процесс существенно более легким и быстрым. В этих условиях целым рядом специалистов высказываются предложения о целесообразности внесения определенных корректив в повестку дня. Утверждается, что ключ к спасению переговорного процесса и самой ВТО лежит в переключение на обсуждение не столько конкретных деталей, сколько общих принципов. Как ни покажется это парадоксальным, но вместо обсуждения взаимных сбалансированных уступок, возможно, было бы легче договориться кое о чем более важном – общем видении международной торговой системы, которая способствует экономическому росту и развитию. При этом временный отказ от обсуждения деталей позволит членам ВТО согласиться с тем, что в неком приемлемо и комфортно отдаленном будущем международная торговая система должна предполагать снятие всех барьеров на пути движения товаров и существенную общую либерализацию торговли услугами, а также принятие принципов взаимности и недискриминации. «Возможно, удалось бы также договориться о том, что ВТО принесла бы наибольшую пользу, если бы концентрировалась только на вопросах либерализации торговли, освободившись от прочих проблем управления глобальной экономикой и передав их другим международным или региональным институтам. В результате этого переговорщики обрели бы компас, необходимый для того, чтобы вновь начать плавание по бурному морю торговых переговоров».16 Конечно, против подобной точки зрения можно выдвинуть достаточно серьезные контраргументы. В частности, нельзя не учитывать, что особенно в последнее время различные виды внешнеэкономической деятельности оказываются все более тесно взаимосвязаны между собой. Это, например, в полной мере относится к такой паре как международная торговля и зарубежное инвестирование. При этом между ними существуют связи двоякого рода. С одной стороны, торговля и инвестиции выступают в качестве альтернативных форм хозяйствования, с другой – являются комплементами, дополняющими и взаимно стимулирующими друг друга. В этих условиях включение в 16 См.: Ernesto Zedillo Doha or die // The Economist. The World in 2004.Р.93. 10 область компетенции ВТО хотя бы некоторых вопросов регулирования процесса международного инвестирования выглядит достаточно обоснованным. Вместе с тем, перспективы развития ВТО и международной торговой системы в целом целесообразно рассматривать мирохозяйственных связей. в контексте Складывающаяся регулирования здесь ситуация всего комплекса базируется на одновременном неприятии обоих полярных вариантов. Речь идет о том, что, с одной стороны, не приходится рассчитывать на формирование сколько-нибудь реального аналога мирового правительства, с другой – и попытки реализации подхода в стиле laissez-faire сопряжены с недопустимыми последствиями. В этих условиях необходимо ориентироваться на некое промежуточное решение, соответствующее тому, что Дж. Стиглиц охарактеризовал как «систему глобального управления без глобального правительства». Подобная система должна включать в себя целый набор средств и методов управления, которые повысят эффективность координации и в то же самое время создадут страховые клапаны для стравливания политического и социального давления. При этом должно обеспечиваться, по крайней мере, в обозримом будущем, сохранение национальных государств как основополагающей формы политического устройства. Указанный набор предусматривает формирование и функционирование (вне жестких, раз и навсегда установленных иерархических связей) сети разнородных субъектов управления – представителей частного и неправительственного секторов, а также правительств. Принцип формирования структуры управления подобного рода в западной литературе получил название «сетевой минимализм» (networked minimalism).17 Сетевой – потому что в значительной мере порождающая его глобализация социально-экономического развития представляет собой явление сетевого, а не иерархического порядка. Минимализм – потому что управление на глобальном уровне считается приемлемым только в том случае, если оно не заменяет собой управление, осуществляемое национальным государством, и если его вторжение в автономию государств и субгосударственных образований представляется достаточно обоснованным с точки зрения полученных совместных результатов. Если взглянуть на анализируемую в настоящей статье проблему с точки 17 См., напр.: Governance in a Globalizing World Ed. by Joseph S. Nye & John Donahue. Brookings Institute Press. Washington D.C. 2000.p.37. 11 зрения концепции «сетевого минимализма», то можно утверждать, что ВТО должна стремиться координировать свою деятельность с работой других многочисленных субъектов регулирования, не ставить перед собой слишком широкого круга задач и не претендовать на некую исключительность. В контексте отношения к перспективам развития ВТО целого ряда входящих в нее стран, в первую очередь относительно небольших, представляет интерес вопрос, утрачивает ли национальное государство, по крайней мере, часть своих традиционных прав, когда участвует в международных соглашениях и вступает в международные экономические организации. Чаще всего можно встретиться с мнением о том, что в данном случае имеет место ослабление регуляционного потенциала государства, частично делегирующего свои полномочия межгосударственным институтам. Однако здесь уместна и совсем другая (возможно, более правильная) интерпретация. Вот, что пишет по этому поводу авторитетный канадский исследователь М.Харт: «Проблема частично является результатом риторики политиков, ошибочно предполагающих, что между собой торгуют страны. Однако и торговля, и производство в действительности инициируются спросом и воображением индивидов, отвечающих на предоставляемые рынком возможности. Роль государства заключается в регулировании возникающих на этой основе потоков товаров и услуг. Торговые соглашения едва ли дают что-то большее, чем сокращение объема произвольного и дискриминационного регулирования, а также непроизводительного вмешательства в принимаемые на основе рыночных сигналов решения. Озабоченность относительно влияния таких соглашений на суверенитет, возможно, избыточна и не имеет под собой оснований …можно утверждать, что каждые торговые переговоры представляют собой подтверждение суверенитета. Вся идея подписания международных соглашений заключается в том, чтобы обеспечить верховенство закона – одна страна соглашается не предпринимать определенных действий и осуществлять оговоренные шаги установленным образом в обмен на аналогичное согласие других стран».18 Как представляется, с учетом этих обстоятельств ВТО целесообразно было бы активнее формировать свой имидж соответствующим образом. Хотя в подготавливаемых организацией информационных материалах и подчеркивается, что она ни в коей мере не претендует на доминирование по отношению к национальным правительствам, но 18 Michael Hart A Trading Nation. UBC Press. Vancouver,Toronto. 2002. P.8. 12 опасения подобного рода (особенно в связи с разговорами об ограничении сферы применения при принятии решений принципа консенсуса) достаточно широко распространены. Наконец, необходимо обратить внимание на еще одно обстоятельство, налагающее серьезный отпечаток на общий характер реализации повестки Доха раунда. Речь идет о том, что «провал Канкуна» в одних случаях инициировал, а в других интенсифицировал как двусторонние, так и многосторонние переговоры о создании различных региональных интеграционных группировок. Как известно, по мнению многих специалистов, такого рода образования сдерживают глобальную либерализацию торговли в рамках ВТО. Смысл, в конечном счете, заключается в том, что любые торгово-экономические союзы основываются на идее преференционности, т.е. выделения ограниченного количества зарубежных стран-партнеров и взаимодействия с ними по особым, льготным правилам. Тем самым, фактически отрицается недискриминационность, воплощенная в «режиме наибольшего благоприятствования» (РНБ) – ключевом фундаментальном принципе, на котором строится вся система ВТО. С этой точки зрения, чем больше создается зон свободной торговли и таможенных союзов, тем больше оснований говорить о «кризисе РНБ». Конечно, не следует подходить к этому вопросу слишком прямолинейно. Во-первых, есть определенная доля истины в утверждении о том, что торгово-экономические союзы демонстрируют пример того уровня сотрудничества, который возможен сегодня в международном масштабе. В этом плане они как бы «задают планку», служат маяками на пути либерализации внешнеэкономических связей в рамках всего мирового сообщества. Во-вторых, в современных условиях практически все члены ВТО являются членами той или иной интеграционной группировки и одновременно представителями «третьей стороны» для участников других региональных образований. Поэтому в 1996г Генеральным советом ВТО создан Комитет по региональным торговым соглашениям. Его целью является обеспечение максимально возможного согласования между процессами глобальной либерализации и регионализации, в частности, соответствия последней положениям статьи XXIX ГАТТ и статьи V ГАТС. 13 В-третьих, уместно упомянуть трудности и противоречия в ходе подготовки договора о создании зоны свободной торговли, в которую вошли бы практически все государства Северной и Южной Америк. Тот факт, что после 10 лет переговоров желаемый результат так и не достигнут, некоторые наблюдатели напрямую связывают с задержкой в реализации повестки дня Доха раунда (!). 19 Это также свидетельствует об определенной комплементарности в развитии рассматриваемых процессов. Вместе с тем, уже на протяжении как минимум полутора десятков лет выходят из печати многочисленные публикации, авторы которых приводят достаточно убедительные аргументы в пользу того, что регионализация сдерживает либерализацию в глобальном масштабе, препятствует снижению среднемирового уровня протекционизма. Подобного рода мнения высказывали, в частности, признанные авторитеты мировой экономической науки, такие как Пол Кругман 20 и Джагдиш Бхагвати21. В ходе организованного Секретариатом ВТО 14 ноября 2003г. семинара подчеркивалось, что существующие нормы и правила этой организации плохо подходят для взаимодействия с реально существующими региональными торговыми соглашениями, а соответствующий профильный Комитет ВТО не смог добиться сколько-нибудь заметных успехов.22 В аналогичном ключе оценивается и новый всплеск регионализации, последовавший после Канкуна. Как утверждает, например, К.Крук: «Эта дорога не ведет к действительной либерализации торговли»23. Итак, впереди очень сложные и многоплановые переговоры в обстановке, далеко не во всем способствующей их успешному осуществлению. Несмотря на это, есть основания полагать, что острейшая фаза кризиса, в котором оказалась международная торговая система, в целом уже преодолена, и члены ВТО сумеют извлечь соответствующие уроки из случившегося в Мексике. Как представляется, в стратегическом плане один из главных См.: Michael Reid The Americas trade carve-up // The World in 2004. The Economist. p.68. Интересно, что автор статьи пишет далее о том, что США в этих условиях видят альтернативу в создании зон свободной торговли «малого формата» – с 5 странами Центральной Америки, с Колумбией, возможно Перу и КАРИКОМ. 19 См.: Krugman, P.R. Is Bilateralism Bad? In: International Trade and Trade Policy. Ed. by Helpman E. and Razin A. The MIT Press, Cambridge, Massaachusetts. 1991. 21 См.: Jagdish Bhagwati “Fast Track to Nowhere”, The Economist 18 Oct. 1997.). По мнению Бхагвати, по мере распространения региональных преференционных соглашений мировая торговая система все больше будет напоминать клубок спагетти, образованный становящимися все более сложными торговыми барьерами. 20 См.: Clem Boonekamp The Changing Landscape of RTAs. Prepared for the Seminar on Regional Trade Agreements and the WTO. WTO Secretariat, Geneva. 14 Nov. 2003//www.wto.org 22 23 Clive Crook The trade trap // The Economist. The World in 2004. Р.14. 14 выводов состоит в необходимости осознания участниками переговорного процесса высокой меры своей ответственности. Действительно, достигнутый уровень международного экономического сотрудничества, современную в достаточно высокой степени “либеральную мировую экономику”24 нельзя воспринимать как нечто само собой разумеющееся. Она уязвима и весьма хрупка. Необдуманные неосторожные действия способны спровоцировать многочисленные торговые конфликты, вызвать обострение социально-экономических противоречий как внутри отдельных стран, так и между ними. Все это может обернуться самыми драматическими последствиями для мировой экономики. Что означает «провал Канкуна» и возникшая после этого ситуация с точки зрения перспектив присоединения России к ВТО? Существует мнение, что в сложившихся обстоятельствах нашей стране легче вести переговоры.25 Возможно, именно с этой точки зрения оценил итоги мексиканского саммита Президент России В.В.Путин: «Для тех, кто разочарован в ВТО скажу, что не склонен драматизировать ситуацию, сложившуюся после конференции в Канкуне. Напротив, я думаю, что дискуссии в Мексике стали значительным шагом на пути к компромиссу». 26 Определенная логика в этом, безусловно, есть. Действительно, с одной стороны, ВТО не вышла в своем развитии на новый качественный уровень, накладывающий на любую вновь присоединяющуюся страну дополнительные требования. При этом мы не испытывает столь жесткого, как прежде, давления фактора времени, заставлявшего идти на уступки во имя завершения переговоров до реализации повестки Доха раунда. С другой стороны, присоединение в достаточно сжатые сроки нужно не только самой России, но и ВТО, ибо продемонстрирует некие позитивные результаты деятельности организации, ее жизнеспособность. Данная позиция содержит определенную долю истины, но ее не следует абсолютизировать. Дело в том, что проведение переговоров о вступлении в ВТО такого важного участника международной торговли, каким является наша страна, требует весьма значительных ресурсов – как человеческих, так и временных. И то, и другое сегодня 24 Financial Times, 8 Nov. 2000 25 См., напр.: Воробьев М. Провал конференции ВТО оказался на руку России//Время Новостей 16.09.03. 26 Цит. по: www.wto.ru 15 чрезвычайно ограниченно. Необходимость придания нового импульса раунду Доха в сочетании с предстоящими президентскими выборами в США и выборами в Европарламент, а также довольно сложно протекающим обсуждением конституции ЕС отодвигают присоединение России к ВТО на второй план в глазах руководства многих стран, с которыми мы ведем переговоры. Так что с учетом этого обстоятельства итоговый баланс, видимо, складывается не в пользу более легкого вступления нашей страны в ВТО. И к этому необходимо быть готовым.
