Возвращение в блокаду»: Хранитель Предметной памяти
advertisement
Музей истории петербургского кирпича основан в Санкт-Петербургском государственном архитектурно-строительном университете в 1991 году доктором технических наук, профессором кафедры химии Всеволодом Владимировичем Инчиком. «Возвращение в блокаду»: Хранитель Предметной памяти (К 85-летию со дня рождения и 50-летию работы в СПбГАСУ профессора В. В. Инчика, гальбоведа и кирпичеведа) Доктору технических наук, профессору кафедры химии Санкт-Петербургского государственного архитектурно-строительного университета (СПбГАСУ), советнику Российской академии архитектуры и строительных наук (РААСН), действительному члену Петровской академии наук и искусств (ПАНИ), петербуржцу в пятом колене Всеволоду Владимировичу Инчику 14 июня 2014 г. исполнилось 85 лет. Полвека из них он отдал преподаванию в нашем вузе, в котором трудится с 1964 г. В 1954 г. Всеволод Владимирович окончил Ленинградский институт киноинженеров (ЛИКИ, ныне Санкт-Петербургский государственный университет кино и телевидения — СПбГУКиТ). Учась в институте, увлекался спортом, играл в баскетбол, был судьей республиканской категории. Затем десять лет проработал в Высшем военно-морском инженерном училище им. Ф. Э. Дзержинского, основанном еще имп. Павлом I в 1798 г. как Училище корабельной архитектуры (с 2012 г. Военный учебно-научный центр ВМФ «Военно-морская академия им Н. Г. Кузнецова»). Придя в 1964 г. в наш вуз (тогда ЛИСИ), в 1982 г. успешно защитил кандидатскую диссертацию на соискание ученой степени кандидата технических наук «Исследование причин образования высолов на кирпичных сооружениях и разработка основ технологии борьбы с ними», а в 2000 г. — докторскую диссертацию «Высолы и солевая коррозия кирпичных стен». Основные направления научной деятельности Всеволода Владимировича — улучшение качества керамического кирпича, он специалист по солевой коррозии кирпичной кладки и гидрофобизации (способ защиты строительных конструкций от влаги методом нанесения специальной пропитки на поверхность из кирпича, натурального камня, песчаника). Он разработал и читает оригинальный курс строительной химии, является автором более 80 научных и учебно-методических работ, в том числе четырех монографий и учебного пособия «Строительная химия» (М.: АСВ; СПб.: СПбГАСУ, 1995), книги по истории кирпичного производства и архитектуры «Начало строительства кирпичного града Санкт-Питер-Бурх» (СПб.: Кентавр, 2011), имеет ряд авторских свидетельств и патентов.1 Как преподаватель В. В. Инчик давно приобрел уважение и любовь студентов. Среди студенческих чуть коряво выраженных, но искренних откликов о нем в Интернете можно встретить такие: «Очень хороший дядечка» (23.03.2007); «Просто обожаю этого преподавателя!!! Сидела просто и слушала его с открытым ртом, и четверку получила за то, что он так интересно рассказывал!!» (4.11.2007); «Супер-супер!!!» (25.11.2008). В своей научно-профессиональной деятельности Всеволод Владимирович продолжает и синтезирует семейную традицию строителей: деда-химика и отца-путейца. Его дед Феликс Александрович Инчик (1852–1905) был известным специалистом нефтегазового дела, автором оригинальной системы непрерывной гонки нефти и способным конструктором, опубликовал ряд работ, в том числе «Бензольно-газовое производство, основанное на утилизации нефтяных отбросов» (Баку, 1888), имел патенты на изобретения, из них два2 в соавторстве с В. Г. Шуховым (1853–1939) — в будущем конструктором и строителем знаменитой Шуховской башни.3 В 1895–1896 гг. Ф. А. Инчик 2 построил самый крупный в г. Грозном нефтеперерабатывающий завод, который мог переработать до 40 млн пудов4 нефти в год. Когда в 1897 г. Грозный посетил известный русский химик, ученик Д. И. Менделеева, профессор Московского университета В. В. Марковников (1837–1904), он дал в печати высокую оценку заводу Ф. А. Инчика: «Этот завод не имеет себе подобных в России, да и едва ли найдутся такие за границей».5 Отец Владимир Феликсович Инчик (1886–1942) в год начала Первой мировой войны (1914) поступил в Институт корпуса инженеров путей сообщения в Петрограде 6 (ныне Петербургский государственный университет путей сообщения имп. Александра I — ПГУПС) и окончил его (Ленинградский институт инженеров путей сообщения — ЛИИПС) в 1924 г. Был инженером-путейцем, строил мосты, тоннели и жилые здания. Перед Великой Отечественной войной устроился на работу в Управление строительством № 5 Народного комиссариата путей сообщения (НКПС), которое было засекречено, потому что занималось строительством стратегического объекта — ленинградского метро.7 27 июня 1941 г. строительные работы были приостановлены, метростроевцы были направлены на строительство оборонительных сооружений на подступах к Ленинграду. Владимир Феликсович Инчик был уже непризывного возраста, и его, как и других метростроевцев, привлекли к строительству укреплений, в том числе на Лужском рубеже. Затем ему было поручено наблюдать за состоянием разрушенных бомбами и снарядами домов в Ленинграде. У особо опасных зданий выставлялись посты, дома обносили заборами. Он занимался этим, пока хватало сил. К январю 1942 г. обессилев от голода, перестал ходить и слег. С 7 сентября 1941 г. В. Ф. Инчик вел блокадный дневник (приступил за день до начала блокады, вел ежедневные записи, дневник не опубликован) пока мог писать сам, потом диктовал сыну… Он умер от истощения 21 марта 1942 г. в возрасте 55 лет. Но вынести труп на улицу не было сил. Только почти через две недели помог знакомый семьи, который увез тело в морг Октябрьского района (Канонерская ул., д. 33). Морг был под открытым небом, на огороженном забором участке трупы складывали как дрова. В этот же морг раньше проводили бабушку Всеволода, мать отца, Ефимию Николаевну Васильеву (1863–1942, девичью фамилию в браке не меняла), скончавшуюся от голода 16 января 1942 г. Оба похоронены в братской могиле на Пискаревском кладбище и внесены в 12-й том Книги Памяти «Блокада, 1941–1944. Ленинград».8 Сам Всеволод Владимирович из тех людей, о которых по праву можно сказать: этот человек шире своей узкой специальности. Он известный петербургский собиратель, увлеченный коллекционер с более чем 70-летним стажем. В обширном круге его разносторонних интересов не только профессиональное и музейное кирпичеведение и коллекционирование книг, газет, карикатур, боевого плаката и театральных афиш военной поры; но и поэзия, музыка и пение; вещный (предметный) мир блокадного Ленинграда, обыденная трагическая и одновременно героическая история быта тех лет. И, наконец, сама ВЕЩЬ как остаток и отпечаток прошлого, уникальное свидетельство эпохи, запечатлевшая в своих молекулярных структурах тактильную (осязаемую) память о давно ушедших людях, некогда населявших это прошлое, еще хранящая тепло их прикосновений; ВЕЩЬ, заряженная энергетикой давнего общения с человеком, «портал» для постижения минувшего. «Каждая вещь несет информацию и определенную энергетику», — считает Всеволод Владимирович. Профессор давно сотрудничает с Музеем истории СПбГАСУ, еще с тех пор, когда вуз носил имя ЛИСИ. Его хорошо знают преподаватели, сотрудники и студенты нашего Университета и не только они, но и многие петербуржцы, пусть и заочно: уже полтора десятка лет, а может, и больше, у него берут интервью бумажные и электронные СМИ, встречи и беседы с ним можно услышать по радио и увидеть на телеэкране и в Интернете. 3 Статьи в газетах и журналах, теле- и радиопередачи посвящены истории кирпичного производства в Санкт-Петербурге и губернии, коллекции кирпичей и другим коллекциям В. В. Инчика, Музею истории кирпича в СПбГАСУ, частному музею «Блокадная комната артистки», блокаде Ленинграда.9 Они обычно приурочены к святым датам окончательного снятия блокады Ленинграда и Дня Победы. И это не удивительно: в чем-то это особенный, навсегда ленинградский человек, как бы живущий в одновременно двух временны́х измерениях: ТОГДА и СЕЙЧАС. Он из тех, кому свойствен здоровый, мудрый пассеизм10 (без второй части распространенного словарного определения этого термина) при активной включенности в настоящее и деятельном интересе к нему. Он родом из детства, а детство его пришлось на трагические годы ленинградской блокады, один из тех, кого называют «дети блокады». Незадолго до войны Воле (как звали тогда Всеволода Владимировича) исполнилось 12 лет (он родился в 1929 г.). В войну Инчики жили вчетвером в коммунальной квартире на втором этаже трехэтажного дома по пр. Маклина (с 1994 г. возвращено историческое наименование — Английский пр.), д. 5/1, кв. 4. Когда в марте 1942 г. умер отец, их осталось трое: мать Лидия Ивановна Инчик (урожд. Шестакова, 1897–1979), которой тогда было 45 лет, сам Всеволод, теперь единственный мужчина в семье, и его младшая сестра Лариса (в семье ее звали Ляля, 1932–1975). Все три тяжелейших года блокады Всеволод вместе с мамой и сестрой провел в осажденном Ленинграде. Мама окончила в свое время бухгалтерские курсы, в годы Первой мировой войны работала в ревизионных комиссиях, в Великую Отечественную — в эвакуационном госпитале № 1015 (одном из крупнейших в Ленинграде), который был развернут в 1941– 1944 гг. в Государственном акушерско-гинекологическом институте (ныне Институт акушерства и гинекологии им. Д. О. Отта) на Васильевском острове (Менделеевская линия, д. 3), вначале санитаркой, затем в справочном бюро. Обладала великолепным голосом меццо-сопрано, была глубоко верующим человеком. Другая бабушка — Матрона Ивановна Шестакова, овдовевшая еще до революции, жила с двумя дочерьми (младшие сестры матери Всеволода) — Александрой Ивановной (тетя Шура, 1903–1948), которая была замужем за Яковом Анатольевичем Соколовым (1905–1969, после войны — доцент ЛИСИ), и незамужней в то время Верой Ивановной Шестаковой (тетя Вера). Все четверо проживали в коммунальной квартире на ул. Дзержинского (в 1991 г. улице вернули прежнее название — Гороховая), д. 4. Это здание было построено в 1907–1909 гг. в стиле неоклассицизма двумя выпускниками Института гражданских инженеров (ИГИ, ныне СПбГАСУ) 1901 г. архитекторами Н. Н. Веревкиным (1877–1920) и М. М. Перетятковичем (1872–1916) как многоквартирный доходный дом страхового общества «Саламандра». В советское время в нем проживали крупные деятели культуры: с 1931 по 1941 г. — великий русский певец, профессор Ленинградской консерватории, Народный артист СССР И. В. Ершов; 1936 по 1941 г. — выдающийся композитор И. О. Дунаевский; с 1937 по 1966 г. — Народная артистка СССР, лауреат Государственных премий, профессор Ленинградской консерватории (с 1944 г. им. Н. А. Римского-Корсакова) С. П. Преображенская; с 1937 по 1951 г. — профессор, крупнейший деятель русской хореографии А. Я. Ваганова. В настоящее время в здании располагается Генеральное консульство Румынии в Санкт-Петербурге. Бабушка Матрона Ивановна была, наверное, самой доброй в родне. Когда мама Всеволода приходила к ней на ул. Дзержинского, бабушка потихоньку отсыпала ей для детей по полчашечки крупы и сахару из небольших запасов, которые хранились на шкафу у Веры Ивановны. Вера Ивановна Шестакова (1905–1996) была самой младшей (если не считать ее ровесницы сестры-близнеца Нади) в большой семье Шестаковых, в которой первоначально было восемь детей (трое умерли в детстве, включая Надю). Она была 4 наиболее талантливой из всех детей, с пяти лет играла на фортепьяно, гитаре и балалайке, обладала замечательным голосом колоратурное сопрано. В 1931 г. окончила Ленинградскую консерваторию и с того же года выступала на сцене МАЛЕГОТа, 11 вскоре став его солисткой, причем пришла в него в год появления в театре собственной оперной труппы. Была очень музыкальной и эмоциональной актрисой, исполняла ведущие партии в операх и опереттах, блистала до войны в «Снегурочке», «Царской невесте», «Травиате»; песни в ее исполнении записывались на патефонные пластинки. Была знакома со знаменитыми композиторами, дирижерами и музыкантами, среди них И. О. Дунаевский (который жил в том же доме), Д. Д. Шостакович, К. И. Элиасберг. До войны у нее был жених — молодой музыкант Рольф Иосифович Кениг (1906–1938), русский, уроженец и житель Ленинграда. Выпускник Ленинградской консерватории, он был солистом-трубачом оркестра Государственного академического театра оперы и балета им. С. М. Кирова (с 1992 г. возвращено историческое наименование — Мариинский театр), жил на 15-й линии Васильевского острова, д. 10, кв. 2. Рольфа Иосифовича арестовали по ложному доносу 17 октября 1937 г. Военный трибунал ЛВО 8 января 1938 г. приговорил его по ст. 58-6, ч. 1, УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в Ленинграде через три месяца — 15 апреля 1938 г.12 Его фотографию 1936 г. Вера Ивановна хранила всю жизнь. После смерти в 1948 г. старшей сестры Александры Ивановны В. И. Шестакова соединила свою жизнь с ее овдовевшим мужем Я. А. Соколовым. 13 В войну Вера Ивановна отказалась эвакуироваться и все блокадное время прожила и работала в осажденном Ленинграде, выступая на кораблях Балтфлота, в воинских частях, в том числе на передовой, цехах заводов, госпиталях, Городском блокадном театре14 и в концертах Большого симфонического оркестра Ленинградского радиокомитета под управлением К. И. Элиасберга. Это был единственный в блокадном Ленинграде оркестр, он выступал по радио и давал концерты, в нем работали оставшиеся в городе музыканты. За войну В. И. Шестакова приняла участие в сотнях концертов. Этими концертами люди жили — они были реальным свидетельством непобедимости ленинградцев, вселяли в горожан оптимизм. За творческую деятельность в годы войны и блокады награждена орденом Красной Звезды и медалью «За оборону Ленинграда». Вера Ивановна проработала на оперной сцене с 1931 по 1958 г., исполнила более 40 ролей. Затем до 90 лет работала педагогом по вокалу — последние 20 лет в Кировском (Мариинском) театре. Ушла из жизни Вера Ивановна Шестакова в 1996 г., в возрасте 92 лет. До преклонных лет она сохраняла красоту и оставалась интересным человеком. Тетя Вера постоянно помогала Всеволоду и его сестре Ляле, брала племянников (и крестников) с собой на концерты в воинские части, где подкармливали артистов и детей. Надо сказать, что Всеволод Владимирович, мужчина кряжистый и основательный, сохранивший эту основательность и в свои 85, внешне пошел в родню по материнской линии, в Шестаковых. Он похож на мать — Лидию Ивановну и старшего дядю — Николая Ивановича, который в свое время занимался французской борьбой и выступал в цирке. Еще дядя Коля до революции пел басом в церковном хоре, как когда-то и их с Лидией Ивановной отец — дед Всеволода Иван Александрович Шестаков — сын священника и внук псаломщика, потомственный почетный гражданин г. Владимира, работавший в одной из петербургских типографий и имевший восьмерых детей. Как-то весной 1942 г. истощенный от голода Всеволод с трудом добрался к тете Вере на ул. Дзержинского и признался, что еле ходит. Вера Ивановна пообещала устроить его в военно-морской госпиталь. Благодаря ее помощи, он пролежал в госпитале три недели на излечении от алиментарной дистрофии. Вероятно, это спасло ему жизнь. Вообще за время блокады Вера Ивановна трижды устраивала Всеволода в больницу, в том числе в декабре 1942 г. (вместе с сестрой). В тот первый раз, после выписки, Всеволод радостный направился домой, на проспект Маклина. Войдя во двор, неожиданно увидел вместо кухонного окна своей квартиры зияющее отверстие. Оказалось, что за неделю до этого, в марте 1942 г., в их кухню попал 5 немецкий снаряд. На счастье в тот момент никого не оказалось дома: мама была на работе, Всеволод и сестра Ляля —в госпитале. Весну и лето Инчики кое-как провели в этой квартире, а когда осенью стало холодать, перебрались к родственникам — в семью дяди Всеволода — Григория Ивановича Шестакова (1902–1982), который с женой Еленой Станиславовной (урожд. Ключник) и дочерью Ариадной жил в коммунальной квартире на ул. Герцена (в 1993 г. восстановлено историческое название — Большая Морская ул.), д. 56, на углу пер. Подбельского (в 1991 г. возвращено историческое название — Почтамтский пер.). Там поселился и Всеволод с матерью и сестрой. В середине 1943 г. им выписали ордер на поселение в дом по их выбору. Они хотели жить именно на ул. Дзержинского, д. 4, где жила родня, и вселились туда, но в другую квартиру (не к тете Вере). Вера Ивановна и тогда в очередной раз помогла — выхлопотала у военных машину для переезда. Елена Станиславовна (тетя Лена) работала кассиром в столовой Дома ученых им. М. Горького АН СССР на набережной Девятого Января (в 1944 г. вернули прежнее название — Дворцовая наб.), д. 26. В начале января 1942 г. они с дядей Гришей потеряли шестимесячного сына Толю, умершего от голода. Как-то в конце 1943 г. она предложила Всеволоду — племяннику мужа — помогать ей в работе, может, в память об умершем младенце-сыне… И Всеволод стал по вечерам наклеивать на отдельные листы талоны, вырезанные в столовой из продуктовых карточек. За эту работу тетя Лена без карточек и денег давала уму обед: дрожжевой суп, кашу с льняным маслом, кусочек хлеба и компот. К сожалению, принести домой маме и сестре из этого он ничего не мог… В Дом ученых надо было идти через пл. Урицкого (в 1944 г. вернули прежнее название — Дворцовая пл.), и в случае обстрела спрятаться здесь было некуда. Однажды он чуть не попал под начавшийся артобстрел, пришлось срочно вернуться и пережидать дома (обычно обстрел продолжался минут пятнадцать), и это спасло ему жизнь. В тот раз было много жертв. Это был один из последних обстрелов Ленинграда. С другой стороны, в темноте не следовало ходить и по тротуару, а только по середине улицы (особенно, когда шли в магазин за хлебом), чтобы из парадных или подворотен не могли неожиданно напасть, отнять продуктовые карточки или даже убить. Такие случаи бывали… Этот совет дал ему отец в начале 1942 г. незадолго до своей смерти. Всеволод и его сестра рисовали, часто — еду, воспоминания о вкусных довоенных продуктах, о которых в блокаду можно было только мечтать… Всеволод хорошо рисовал, и когда он, исхудавший с голода, лег в военный госпиталь, то рисовал и там, составил целую книжку из срисованных им карикатур на фрицев. Творчество помогало пережить трудности. Но самая большая его страсть и радость — коллекционирование, в том числе кирпичей. Еще до войны маленький Всеволод стал увлекаться собирательством марок и фантиков. В первые недели войны они с сестрой, как и многие дети, собирали осколки немецких снарядов. Позже Всеволод увлекся карикатурами. С началом блокады в городских газетах почти каждый день появлялись карикатуры на гитлеровских захватчиков и их главарей — Гитлера, Геринга, Геббельса, Гиммлера. Они принадлежали ленинградскому карикатуристу Владимиру Гальбе (1908–1984), который за годы войны выполнил более 500 рисунков, высмеивающих врага. Смех придавал силы, помогал выжить в нечеловеческих условиях блокады. Впервые его рисунки Всеволод увидел в газете «Ленинские искры» еще в восемь лет. В блокаду по дороге в школу утром он высматривал карикатуры Гальбы на газетных стендах, а по вечерам, чуть стемнеет, бегал вырезать… За три долгих блокадных года он собрал несколько сот таких рисунков. Даже в больнице, где Всеволода лечили от дистрофии, он продолжал «охоту» за карикатурами Гальбы. «Это очень помогало мне отвлечься от голодных, невеселых раздумий», — вспоминает Всеволод Владимирович. 6 После войны В. В. Инчик познакомился с художником. В 1960-х гг. он составил каталог всех его военных публикаций, а в 2008 г. на собственные средства издал альбом с его работами,15 составленный Всеволодом Владимировичем к 100-летию со дня рождения художника. Альбом включал в себя 100 рисунков Владимира Гальбы, выполненных им в годы войны и блокады Ленинграда, и быстро стал библиографической редкостью. Сам Всеволод Владимирович иногда шутливо называет себя «гальбоведом». В его коллекции более полутора тысяч книг, свыше тысячи открыток, карикатур и плакатов военных лет, в том числе более двухсот плакатов Владимира Гальбы, Валентина Серова и других художников. В. В. Инчик собирал их всю войну, продолжает коллекционировать и сегодня. 18 января 1943 г. к ленинградцам пришла радостная весть: блокада была прорвана. В. В. Инчик позднее выразил настроение этого дня в стихотворении «18 января 43-го года»: В тот день стояли крепкие морозы, Над трубами домов струились дым и пар, А на глазах людей искрились слезы, И сердца согревал счастливый жар. Царили в этот день в эфире Ленинграда Всего два слова: прорвана блокада! А вечером 27 января 1944 г. Всеволод, учившийся тогда в седьмом классе, вдруг услышал гул и увидел зарево над домами… Над Адмиралтейством вспыхивал и рассыпался в воздухе разноцветный салют. «Блокада снята!» — радостно переговаривались все вокруг. После блокадного затемнения зарево салюта представлялось каким-то неожиданным и долгожданным чудом. Трудно было себе представить, что обстрелов и голода больше не будет… Как школьник, участвовавший в оборонных и сельскохозяйственных работах, он награжден медалью «За оборону Ленинграда». Интерес к кирпичу зародился у Всеволода с детских лет благодаря отцу, который еще до войны часто брал его с собой на строительные объекты. Весной 1942 г. он стал разбирать на разрушенной снарядом кухне завал из обломков кирпичей и обнаружил цельный кирпич с клеймом «Елисеевъ». Когда в конце 1943 г. они переезжали на другую квартиру, мама ворчала, зачем он тащит с собой тяжеленный кирпич, и так трудно управиться с вещами… Кто мог знать, что значительно позже кирпич станут делом жизни Всеволода Инчика. Этот свой первый кирпич он сохранил, пронес по жизни. «Елисеевъ» краеугольным камнем лег в основу коллекции Всеволода Владимировича. В годы блокады удалось найти еще несколько интересных образцов кирпича с клеймами «Русановъ», «Поршневъ», «Пироговъ». Именно они стали первыми экспонатами Музея петербургского кирпича, который он создал в 1991 г. на кафедре химии ЛИСИ. Собственно, он начал свое существование сначала в форме выставки, которая затем была преобразована в музей. Коллекцию составили образцы строительной керамики, которые он находил во время многолетней работы по обследованию состояния кирпичных конструкций жилых зданий, промышленных сооружений и памятников архитектуры Санкт-Петербурга. Работы проводились с целью выявления причин разрушения кирпичной кладки и определения механического износа кирпичных зданий XVIII–XIX вв., прослуживших более двухсот лет. Полученные результаты исследований позволяли прогнозировать долговечность кирпичных конструкций и зданий в целом. Под руководством Всеволода Владимировича было обследовано более ста объектов в Санкт-Петербурге, Ленинградской области и др., в числе которых выдающиеся архитектурные сооружения: Адмиралтейство, Гостиный двор, колокольня 7 Петропавловского собора, здания Сената и Синода, Исаакиевский и Троицкий соборы, храм Спас-на-Крови, Строгановский, Шереметевский и Юсуповский дворцы, Этнографический музей, гостиницы «Астория» и «Англетер», Мариинский театр, кирпичная основа Казанского моста, ряд домов Невского проспекта, а также Рыбный завод в Санкт-Петербурге, Киришский биохимзавод, кремль в Великом Новгороде, Производственное объединение «Титан» в г. Красноперекопск, здание технического назначения на о-ве Белый и др. Часть образцов кирпичей, извлеченных из обследуемых стен, сохранялась и накапливалась. У них фиксировались размеры и клейма. Изучались также архивноисторические документы, связанные со строительством обследуемых зданий. Эти кирпичи и составили основу Музея кирпича. Однако самыми первыми экспонатами будущей экспозиции стали те блокадные находки. Таким образом, его коллекции более 70 лет. Сбор экспонатов продолжается. Через 20 лет после открытия Музея на кафедре, 27 октября 2011 г., состоялось торжественное открытие нового экспозиционного помещения Музея истории петербургского кирпича в Главном корпусе СПбГАСУ (2-я Красноармейская ул., д. 4). Дизайн-проект Музея разработан проектной студией СПбГАСУ под руководством главного архитектора Университета С. В. Бочкаревой. Автор экспозиции — основатель и руководитель творческой дизайн-мастерской, специализирующейся на создании музейных экспозиций и интерьеров, В. И. Коротков. Проект осуществлялся при финансовой поддержке генерального директора «СМУ-837» Ю. В. Баштина. Ныне в музее более 400 образцов петербургской стеновой керамики, выпущенной с начала основания Санкт-Петербурга и до конца XIX в. Есть там и экспонаты из других мест. Самому старому кирпичу из Софийского собора в Вологде более 400 лет. В центре музея находится модель напольной печи для обжига кирпича, выполненная в масштабе 1 : 20. По периметру, под потолком, приведены фамилии владельцев кирпичных заводов и фирм, выпускавших длительное время высокопрочный стеновой материал: Беловенец, Беляев, Евментьев, Захаров, Кононов, Раненнкампф, Спечинская, Стрелин, Стуккей и др. Также представлены репродукции рисунков и гравюр, отражающих кирпичное производство XVIII–XIX вв., размещены фотографии зданий и сооружений в «кирпичном стиле», построенных основателями этого стиля, преподавателями ИГИ, архитекторами В. А. Шрётером (1839–1901) и И. С. Китнером (1839–1929). Ими был сооружен завод, который получил название «Товарищество по обработке строительных материалов». Образцы кирпича этого завода с клеймом «ТОСМ» представлены в музее. Особый интерес представляют клейма на кирпичах как письменный и изобразительнографический (эмблемы) источник. Их расшифровка позволяет определить название и производственную мощность кирпичных заводов и фирм, фамилии и историю их владельцев, географию кирпичного производства, время постройки тех или иных сооружений, в которых использованы клейменные кирпичи. Обычно клеймо представляет собой фамилию («Балашовъ», «Елисеевъ», «Пироговъ», «Стрелинъ», «Харченко») или монограмму из двух-трех букв («А. Ф.», «А. Я.») владельца завода. Например, кирпич с монограммой «Л. А. В.» произведен на заводах инженер-полковника, а впоследствии инженергенерал-лейтенанта Леопольда Адольфовича Витовского (1833–1913), архитектора и проектировщика военных памятников.16 Реже ставилась одна буква. Довольно редка также эмблема — символические знаки (подкова, якорь, ключ, кирка и др.). Знаком подковы отмечена продукция завода «Подкова» в Шлиссельбургском уезде, на правом берегу Невы. Построенный в 1897 г., завод принадлежал сначала генерал-майору от кавалерии Виктору Александровичу Спечинскому (1844–1902), а затем его вдове — Евгении Ивановне Спечинской. Завод просуществовал до 1917 г. и использовал различные вариации изображения подковы в комбинации с номерами в овале или шестиугольнике. Вдова использовала это клеймо в память о родовом гербе (польского происхождения), на котором изображена подкова, и занятии своего мужа-кавалериста. 8 Рисунок якоря стал клеймом кирпичей, произведенных на заводах, принадлежавших семье Елисеевых (скорее всего, не имевших прямых родственных связей с известным русским путешественником А. В. Елисеевым и знаменитыми купцами Елисеевыми). Завод Якова Васильевича Елисеева существовал на рубеже XX в. (его местоположение неизвестно). В 1910-е г. вплоть до революции недалеко от пос. Колпино функционировал завод его брата Андрея Васильевича Елисеева (клеймо «А. В. Е.»), первоначально также являвшегося совладельцем завода «Якорь». 17 Клеймо может представлять завод не обязательно эмблемой, но и содержать текст с его названием. Например, на кирпичах завода «Энергия» (владелец Николай Федорович Николаев) в 1910-х гг. ставилось одноименное клеймо. Клеймо «ТОСНА» принадлежит заводу с таким же названием, который принадлежал жене полковника дворянке Елизавете Васильевне Винберг и находился рядом с дер. Перевоз (ныне Тосненского района Ленинградской обл.). Основанный в 1898 г. (приобретен у Свешниковой), он проработал до Первой мировой войны. 18 А похожее название «УстТосна» встречается на клеймах одноименного кирпичного завода крестьянина Ивана Яковлевича Вострикова. Этот завод в с. Воскресенское Шлиссельбургского уезда, построенный еще в 1878 г., был куплен им в 1899 г. у А. И. Фукса и действовал до 1914 г. В качестве клейма он использовал как название самого завода, так и инициалы владельца («И. А. В.»). 19 Два последних случая показывают, что кирпичные клейма могут быть не только названиями заводов, но и топонимами (с. Усть-Тосна) и гидронимами (р. Тосна). Далеко не все кирпичи В. В. Инчика представлены в Музее, многие хранятся у него на дому. Коллекция Всеволода Владимировича весит порядка 2 тонн. Собирать кирпичи — нелегкая доля… Музей петербургского кирпича важен для изучения истории кирпичного производства и строительной керамики, в целом — истории кирпичного строительства в Петербурге и является профильным для СПбГАСУ: служит вещественным наглядным пособием по ряду архитектурно-строительных дисциплин, химии и другим предметам. Он вызывает интерес студентов, преподавателей и сотрудников Университета; школьников и учителей; историков, архитекторов, реставраторов, строителей, краеведов и керамистов. Как директор этого Музея и химик-профессионал Всеволод Владимирович проводит экскурсии и тематические лекции,20 как специалист по истории кирпича и его популяризатор — публикует материалы своих исследований.21 Впрочем, провести грань между специалистом-химиком, историком кирпичного производства и директором Музея истории кирпича трудно… Все три ипостаси Всеволод Владимирович с успехом совмещает в одном лице. Затем он создал второй музей. После смерти тети Веры в 1996 г. В. В. Инчик принялся разбирать ее архивы, и на антресолях неожиданно обнаружил буржуйку, у которой некогда грелся в блокаду (значит, певица хранила ее на всякий случай… Вот какое долгое эхо страха холода у старых блокадников…) Хранились на антресолях и аккуратно сложенные в стопочки афиши, фотографии товарищей по театру, фронтовых артистических бригад и многое другое. За прошедшие годы все это стало ценными экспонатами и вместе с его собственной уникальной коллекцией блокадных газет, карикатур и открыток, выпускавшихся в годы Великой Отечественной, составило основу домашнего музея блокадного быта в обычном жилом доме. «Когда я решился создать такой домашний музей, — говорит Всеволод Владимирович, — то руководствовался не одним лишь желанием оставить на земле след человека, к которому испытываю уважение и благодарность. Наш музей — память обо всех, кто жил в городе в блокадное время». Через 10 лет после первого (кирпичного) музея, 22 июня (значимая для нашей страны дата!) 2001 г. он по собственной инициативе, на собственные средства и при полном одобрении и активном участии супруги — певицы Татьяны Викторовны Балета́ — в одной из комнат своей квартиры создал еще один музей — частный (домашний) музей «Блокадная комната артистки». Он посвящен его тете — певице Малого оперного театра 9 Вере Ивановне Шестаковой — и всем блокадникам, потому что «блокадники — особые люди», как справедливо считает Всеволод Владимирович. В этой комнате-музее можно увидеть, почувствовать и представить, как жилось в блокадном Ленинграде. Все сохранено точь-в-точь как в те тяжелые годы. Доподлинно, через предмет, бережно и уважительно воссоздана атмосфера блокады. Это В. В. Инчику замечательно удалось, наверное, оттого, что создавал экспозицию человек, который сам пережил блокаду, и потому еще, что это не обезличенный, а персональный музей, и вещи в нем не ничейные, а тетины и собственные. Создавая этот музей, Всеволод Владимирович как бы заново переживал минувшее: голод, холод, потерю родных, очереди за хлебом, лежание в госпиталях, развороченную кухню, в которую попал снаряд… Время здесь как бы остановилось... Коридор, ведущий в блокадную комнату артистки, увешен афишами военных лет. Они — документальное свидетельство того, что культурная жизнь в осажденном городе не прекращалась даже в самые тяжелые месяцы блокады. Атмосферу военных лет подчеркивают тяжелые глухие шторы затемнения, которые в те годы в обязательном порядке опускали каждый вечер для светомаскировки. За ними — заклеенные крест-накрест полосками из старых газет окна, чтобы стекла не разлетелись от воздушной волны при бомбардировке. Это тоже точные символы военных лет. В комнате на плечиках висят сценические костюмы певицы, через ширму перекинуты боа (наплечный шарф) из лисицы, на невысоком шкафу — шляпная коробка и чернеется бумажная «тарелка» репродуктора. На туалетном столике с зеркалом — коробочка сценического грима еще довоенной поры. Рядом подарки поклонников артистки: плюшевые игрушки, красноармейская ушанка со звездочкой, есть и военные трофеи (каска немецкого офицера), и даже журнал мод 1942 г. У двери висит шинель санитарки, которую певице вручили после одного из фронтовых концертов. Она их бережно хранила, теперь все они стали экспонатами блокадного музея. Стены увешаны афишами концертов военных лет, фотографиями родных и близких, прикреплен старинный висячий телефон. На принадлежавшем Вере Ивановне черном пианино с бронзовыми подсвечниками и огарками свечей — раскрытые ноты, на крышке инструмента стоит метроном… А вот тоже черные, поблескивающие бороздками, тяжелые диски довоенных граммофонных пластинок в желтых от времени бумажных конвертах — всероссийский бас Ф. И. Шаляпин и итальянский тенор Э. Карузо, оперная классика и чуть наивный советский шансон… Есть и пластинки с записями песен в исполнении самой Шестаковой. Стоит поставить такую пластинку на 78 оборотов на патефон (а он тоже представлен в экспозиции), покрутить ручку до полного завода пружины, опустить звукосниматель, состоящий из металлической иглы и мембраны, и… чистый голос Веры Шестаковой зазвучит, как и много лет назад. На обеденном столе две одинокие тарелки, слишком большие для кусочка черного хлеба на каждой (вот и весь блокадный «обед»…), алюминиевая кружка и маленький масляный светильник, прозванный «мигасом». Его ненадолго зажигали, когда опускали шторы, и он робко мерцал (мигал) в темноте, чуть освещая стол. В комнате круглая железная буржуйка на кирпичах. Черная труба от нее, изгибаясь коленом, упирается в дымоход. У печки стопка разобранного паркета вместо дров и низкая скамейка, чтобы было удобнее и топить, и греться... В экспозиции представлены фашистские листовки. На массивном письменном столе — дореволюционный чернильный прибор, керосиновая лампа, корешок от хлебных карточек, набор тоненьких брошюрок-памяток (как вести себя при обстреле, химическом отравлении, как тушить зажигательные бомбы, как уберечь здоровье ребенка в военное время). Здесь же разрешение на временный прибор отопления, пропуска на право передвигаться по городу после комендантского часа, деньги и газеты того времени и 10 многое другое. В комнате есть керосинки и семь фарфоровых слоников на счастье… Все это предметно отражает ушедшее время. 28 мая 2010 г. в конференц-зале Гранд-отеля «Невский Палас» прошла презентация авторской энциклопедии известного петербургского журналиста Игоря Богданова «Ленинградская блокада от А до Я», в которую вошли фотографии и архивные материалы из коллекции В. В. Инчика. В рамках вечера он представил буклет своего блокадного музея — фотоальбом «Возвращение в блокаду» (СПб., 2010. 37 с.), выпущенный тем же издательством «Кентавр». В нем фотолетопись творческой деятельности Веры Ивановны Шестаковой, названы все ее роли 1931–1945 гг., приведены фотографии из личного архива В. В. Инчика, театральные афиши военных лет, фотографии экспонатов из частного мемориального музея «Блокадная комната артистки» (фото Дм. Бакулина). Сегодня у В. В. Инчика, наверное, крупнейшая в городе коллекция вещей блокадного быта. К сожалению, пока нет полного каталога этой уникальной коллекции. Посетить домашний музей блокады в доме на Гороховой, д. 4, можно только по предварительному согласованию по тел.: 315-94-00. Еще Всеволод Владимирович — поэт и композитор, автор проектов ряда выступлений своей супруги Татьяны Балета — исполнительницы русских романсов, песен и шансона. В своих сольных концертах22 она поет песни на его стихи и музыку. Многие из них посвящены войне, блокаде и Победе, нашему городу.23 В них Всеволод Владимирович выразил свое гражданское, патриотическое и духовное чувство. Приведем фрагменты только трех его песен-стихотворений. Славься, мой город! Люблю я свой город в кирпичном наряде, Влюблен с давних пор в голубую Неву, И счастлив, что я родился в Ленинграде, Что в городе этом тружусь и живу. … Ты множишь красоты свои ежедневно, Рождаешь домов изумительный строй, Бульварам Парижа и скверам Женевы С тобой не сравниться, мой город родной. Я помню свой город в шинели военной, Блокадная повесть — печальная быль, Я видел, как бомбы таранили стены, Как в воздух взвивалась кирпичная пыль. Невский проспект В дни мира Невским любовалась вся страна. Но в дни блокады людям было ясно, Что левая проспекта сторона При артобстреле наиболее опасна. Победная Весна Сегодня в город мой пришла Весна, Букетом полевых цветов махая. Она была как светлый день ясна, Она несла с собою запах мая. … Весна сказала мне: теперь забудь, Про смерть, про кровь И про людские беды. 11 Проделала я очень трудный путь, Чтоб объявить: конец войне — Победа! В них, как и в других своих стихах, Всеволод Владимирович предстает как патриот своего города и своей страны. Лейтмотив его поэзии, как и блокадного музея, — призыв не забывать войну и блокаду ради мира на Земле. Своим творчеством, музейным и песенным, он выполняет важную миссию нравственного, военно-патриотического воспитания молодежи. Причем это происходит удивительно естественно и мужественно, потому что сам он «родом из блокады» и потому что «Возвращение в блокаду» каждый раз требует большого мужества… В. Ю. ЖУКОВ, кандидат исторических наук, доцент Патент РФ № 2083526 «Сырьевая смесь для изготовления лицевого кирпича» (заявка 31.10.1995 г.; публикация патента 10.07.1997 г.) и др. 2 Инчик Ф. А.: 1) Аппарат для непрерывной дробной перегонки нефти. Привилегия Российской Империи № 13200, заяв. 13.05.1887; выдача привилег. 31.12.1888 (соавтор В. Г. Шухов); 2) Гидравлический дефлегматор для перегонки нефти и других жидкостей. Привилегия Российской Империи № 9783, выдача привилег. 21.01.1888; опубл. 25.09.1890 (соавтор В. Г. Шухов). 3 Шухов Владимир Григорьевич (1853–1939) — русский инженер, архитектор, изобретатель, ученый; чл.корр (1928) и почетный член (1929) АН СССР, лауреат Ленинской премии (1929), Герой Труда (1932). Автором проектов и технический руководитель строительства первых российских нефтепроводов (1878) на нефтяных промыслах в Баку и нефтеперерабатывающего завода с первыми советскими установками крекинга нефти (1931). Внес выдающийся вклад в технологии нефтяной промышленности и трубопроводного транспорта. Первым в мире применил для строительства зданий и башен стальные сетчатые оболочки, ввел в архитектуру форму однополостного гиперболоида вращения, создав первые в мире гиперболоидные конструкции. Шуховские башни в Москве и на р. Оке являются уникальными памятниками архитектуры русского авангарда. Сооружение в 1919–1922 гг. башни для радиостанции на Шаболовке в Москве явилось самой известной работой В. Г. Шухова. Долгие годы изображение Шуховской башни являлось эмблемой советского телевидения и заставкой многих телепередач, включая знаменитый «Голубой огонек». 4 1 пуд = 16,38 кг. 5 http://www.grozny-inform.ru/main.mhtml?Part=14&PubID=29120 6 http://forum.vgd.ru/post/1412/47073/p1357690.htm (Списки лиц, принятых в число студентов. 1914). 7 17 января 1941 г. СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление № 126 о строительстве метро в Ленинграде. 21 января приказом № 24 НКПС была создана специальная организация — Строительство № 5 НКПС, которую возглавил прибывший из Москвы опытный метростроитель И. Г. Зубков (погиб в войну, защищая Ленинград). Согласно этому приказу в Ленинград для строительства метро требовалось привлечь рабочую силу в количестве 25 тыс. человек из Ленинградской области и других близлежащих регионов. Эту дату считают днем рождения Ленинградского метростроя. При Управлении строительством № 5 НКПС был создан филиал московского института «Метропроект» — «Стройпроект № 5», который уже к апрелю 1941 г. выполнил проектное задание на сооружение первой очереди Кировско-Выборгского направления, а в сентябре закончил составление технического проекта и сметы. Было предусмотрено строительство 11 станций глубокого заложения: «Автово», «Кировский завод», «Сад 9 января», «Площадь Стачек», «Балтийский вокзал», «Технологический институт», «Витебский вокзал», «Площадь Нахимсона» (Владимирский проспект), «Площадь Восстания», «Кирочная», «Финляндский вокзал» и одной станции мелкого заложения — «Бабурин Переулок» (ул. Смолячкова), за которой предполагалось построить электродепо. Общая длина линии составляла 16,5 км. Пуск первой очереди был намечен на декабрь 1942 г. В связи с жесткими сроками выполнение работ было разрешено до утверждения технического проекта и сметы. К апрелю 1941 г. были заложены 34 шахтных ствола, а в мае одиннадцать из них вступили в строй. Началась проходка штолен к будущим путевым тоннелям и разработка первых кубометров грунта для сооружения сводов станций. Работы велись высокими темпами, но война сорвала мирные планы, 27 июня 1941 г. строительные работы были приостановлены, метростроевцы были направлены на строительство оборонительных сооружений на подступах к Ленинграду. Вскоре все пройденные выработки были законсервированы методом «мокрой» консервации (затоплены водой). 1 12 После Победы в ноябре 1945 г. Управление строительством № 5 возвратилось к работам на трассе метро. Начали откачку воды из шахтных стволов. Предстояло продолжить изыскательские работы, уточнить направление трассы, подготовить инженерные расчеты и чертежи. Для этих целей в мае 1946 г. «Стройпроект № 5», занимавшийся проектированием, был преобразован в институт «Ленметропроект», а Управление строительством № 5 НКПС реорганизовано в Управление строительством Ленинградского метрополитена — Ленметрострой», его возглавил К. А. Кузнецов. 8 http://visz.nlr.ru/search/lists/blkd/232_577.html (Блокада, 1941–1944. Ленинград: Книга Памяти / Правительство Санкт-Петербурга. Т. 12: И — К (Иванова [Ефимия Ларионовна] — Калинов) / [Редкол.: В. Н. Щербаков (пред.) и др.]. СПб.: ООО «Селеста», 2004. 716 с.). 9 Например: Деловой Петербург. 2001. 3 мая. № 78(954); Независимая газета. 2002. 28 янв.; ТК «Россия», программа «Вести». 2005. 15 июля; Невское время. 2006. 17 марта; Эхо Петербурга (Эхо Питера) — 91,5 FM. 2012. 10 июля; ТК «100 ТВ». 2013. 8 мая; Свободная пресса. 2013. 9 мая; Невское время. 2014. 24 янв.; Карповка. 2014. 27 янв.; Петербургский дневник. 2014. 27 янв. № 260(745); ТК «НТВ». 2014. 31 янв.; ART 1. 2014. 5 февр.; и др. 10 Пассеи́зм (от фр. passé: прошлое) — пристрастие к минувшему, прошлому, любование им при равнодушном или враждебном отношении к современности. 11 МАЛЕГОТ — Государственный академический Малый оперный театр. Открыт 6 марта 1918 г. в помещении бывшего Михайловского театра как филиал Государственного театра оперы и балета Петрограда, с 1919 г. — академический, с 1920 г. — Государственный академический театр комической оперы, с 1921 г. — Малый Петроградский государственный академический театр, с 1926 г. — Государственный академический Малый оперный театр (МАЛЕГОТ), с 1964 г. — Ленинградский государственный академический ордена Ленина Малый театр оперы и балета, с 1989 г. — им. М. П. Мусоргского, с 1991 г. — Санкт-Петербургский театр оперы и балета им. М. П. Мусоргского, с 2007 г. — Санкт-Петербургский театр оперы и балета им. М. П. Мусоргского — Михайловский театр. Работает в здании бывшего Михайловского театра (1833, арх. А. П. Брюллов) на пл. Искусств, д. 1. С 1931 г. имеет собственную оперную, с 1933 г. — балетную труппы. 12 http://visz.nlr.ru/search/lists/t9/234_3.html (Список граждан, расстрелянных в Ленинграде, вне Ленинграда и впоследствии реабилитированных // Электронная Книга памяти «Ленинградский мартиролог». Т. 9). 13 Сообщено В. В. Инчиком 16.06.2014 г. 14 Городской блокадный театр — название, данное ленинградцами театру, открытому во время блокады 18 октября 1942 г. под именем Городского театра. В 1942–1943 гг. — Городской театр («Блокадный театр»); в 1943–1959 гг. — Ленинградский государственный драматический театр; в 1959–1991 — Ленинградский государственный драматический театр им. В. Ф. Комиссаржевской; c 1992 г. — Санкт-Петербургский государственный академический драматический театр им. В. Ф. Комиссаржевской. Первоначально открыт в помещении Ленинградского театра комедии (Невский проспект, д. 86), в 1943– 1944 гг. работал в помещении Малого оперного театра (МАЛЕГОТа) на Исаакиевской пл., д. 1; с 1944 г. переведен в здание на ул. Ракова, д. 19, где работает и в настоящее время. 15 Когда смех — оружие: Карикатуры и рисунки, выполненные в годы Великой Отечественной войны и блокады Ленинграда Владимиром Гальбой / Сост. В. В. Инчик. СПб., 2008. 16 http://www.v-smirnov.ru/p31.htm; http://viupetra2.3dn.ru/publ/vitovskij_l_a/13-1-0-393 17 http://urban3p.ru/blogs/24837/ 18 http://www.v-smirnov.ru/p31.htm 19 http://urban3p.ru/blogs/24837/; http://www.heraldicum.ru/russia/subjects/towns/nikolskoe.htm 20 Темы лекций: «Технология производства кирпича в Санкт-Петербургской губернии в XVIII веке», «Клейма на петербургских кирпичах и их информативная значимость», «Механизация кирпичного производства в Санкт-Петербургской губернии в XIX веке», «Причины аварий кирпичных и других зданий», «Высолы и солевая коррозия кирпичных стен», «Биодеструкция кирпичных зданий и сооружений», «Гидрофобизация кирпича и кирпичных стен» и др. 21 Например, статьи: Инчик В. В.: 1) Производство кирпича в Санкт-Петербурге и его окрестностях в XIX веке // Строительные материалы. 2005. № 5(593). С. 47–50; 2) Производство кирпича в Санкт-Петербургской губернии во времена Петра Великого // Мастер’ok. 2011. № 1(6). Янв. С. 46–49; и др. 22 В Доме архитектора 25 марта 2012 г., 13 апреля и 23 ноября 2013 г., 15 марта 2014 г.; в СПбГАСУ в феврале 2014 г. в праздничном концерте, посвященном Дню защитника Отечества и 70-й годовщине полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады; в празднование Дня города у Гостиного двора 31 мая 2014 г. и в др. 23 «Парад Победы в сорок пятом», «Знамя Победы», «Победная весна», «В Летнем саду», «Бородино», «Песня – Душа», «Я люблю тебя всю», «Блокаде конец!», «Я люблю тебя, Россия», «Господин генерал, доложить разрешите», «В гвардии белой служили два друга», «Храм», «Славься, мой град Петербург», «Гороховая улица»; а также «Это шансон» (слова В. Инчика, музыка А. Горбенко), «Осенний романс» (слова 13 Н. Озеровой, музыка В. Инчика), «Сказка о рыбаке и рыбке» (слова М. Архангельского, музыка В. Инчика) — см. http://vk.com/videos86785408, и др.
