Начало каменного строительства на Руси

Начало каменного строительства на Руси
Мы приступаем непосредственно к истории зодчества домонгольского времени. Было бы
большой ошибкой видеть в древнерусской архитектуре принципиально оригинальное явление,
отмеченное печатью местного своеобразия.
Ключевой момент в истории нашего народа и государства — принятие христианства в 988 г.
Христианство — это мощная духовная и церковно-религиозная основа для единства страны,
которая состояла из пестрых племенных образований с различным религиозным
мировоззрением. Этот год стал ключевым для культуры и, в частности, архитектуры. У
отечественного зодчества византийские корни. История архитектуры домонгольского времени —
это процесс освоения и, в некоторых отношениях, преодоления византийского наследия.
Очевидно, сознательной задачи преодолеть византийские основы архитектуры не было, здесь в
рамках византийской системы архитектуры русские зодчие сумели заговорить на своем
собственном языке, но сперва должны были появиться зодчие. Вопрос в том, как, где, каким
образом и при каких обстоятельствах это произошло.
Итак, историю древнерусского зодчества мы начинаем с конца X в., когда Русь при князе
Владимире принимает христианство, «греческую веру». Послы князя, направившиеся в Византию
для «испытания веры», по возвращении с энтузиазмом рассказывали об ошеломляющем
впечатлении, которое произвела на них красота богослужения, вероятно, в Софийском соборе в
Константинополе. Эстетический аргумент был одним из доказательств «истинности веры», а
красоту богослужения всем строем своих могущественных форм утверждала и архитектура.
Вспомним строки поэта:
Богослужения торжественный зенит
Свет в круглой храмине под куполом в июле,
Чтоб полной грудью мы вне времени вздохнули
О луговине той, где время не бежит
И Евхаристия как вечный полдень длится…
Почему же мы начинаем с конца X в.? Разве в языческий (дохристианский) период не строили,
разве археологи не раскрыли многочисленные комплексы деревянных построек в Ладоге,
Новгороде, в Киеве и других городах, разве военно-оборонное строительство началось с конца X
в.? Утвердительный ответ на эти вопросы очевиден. Вот только сохранившихся памятников
архитектуры той поры до нас не дошло. Вполне вероятно, что на основе срубной конструкции в
языческое время из дерева строили не только рядовые жилые и хозяйственные постройки, но и
дворцы для знати (князей и бояр). Наверное, впечатляли деревянные крепостные стены,
возводившиеся на земляных валах. Вероятно, но нет сохранившихся памятников, нет и предмета
для анализа, подчеркиваю, искусства архитектуры. В лучшем случае мы можем отнестись к
остаткам сооружений языческой поры как к предыстории архитектуры, рассматривая этот
материал в разделе «строительство». Это особая тема, и мы ее сознательно обходим.
Еще один предварительный вопрос. Есть ли данные о постройке христианских храмов до конца X
в.? Есть. Это не удивительно, ибо, скажем так, стихийная христианизация Руси началась до
государственного акта 988 г. Вспомним хотя бы о крещении в Константинополе княгини Ольги , о
христианской части дружины князя Игоря, которая, кстати, в 945 г. приносила клятву в церкви
Ильи в Киеве. Есть летописное известие о Спасо-Преображенской церкви в Новгороде, тоже
существовавшей до 988 г. Предание называет и другие случаи. Все так. Ни один из этих храмов не
сохранился.
Мы ничего не знаем об их формах, даже не знаем, деревянные они были или каменные. Забегая
вперед, отметим, что речь в дальнейшем пойдет только о каменных постройках, при том что
массовая застройка древнерусских городских и сельских поселений была деревянной. Каменная
же постройка в домонгольскую эпоху — редкость, дело дорогостоящее и доступное, главным
образом, князьям и церковным иерархам. Огонь тотально уничтожал деревянные постройки и
обходил каменные, хотя и причинял им определенный урон. Этим и объясняется, что именно
каменное строительство составляет историю архитектуры домонгольского времени.
Конечно, отсутствие памятников деревянного зодчества обедняет архитектурную панораму X —
начала XIII в., тем более что деревянные постройки бывали столь хороши, что вызывали
восторженные отзывы современников. Упомянем тринадцатиглавую Софийскую церковь в
Новгороде 989 г. Таков, к примеру, был Успенский собор в Ростове 991 г., погибший в пожаре в
1160 г. Об этой церкви летописец отозвался с восхищением: она была «толико чудна, якова не
бывала и потом не будет».
С чего начинается каменное строительство на Руси? Летопись однозначно отвечает на этот вопрос
— с церкви Богородицы в Киеве, заложенной по заказу князя Владимира в 989 г. Завершен храм
был к 996 г. Задумав строительство, креститель Руси «приведе мастера от грек», т. е. пригласил
зодчих из Византии, вероятно из Константинополя. Какому богородичному празднику был
посвящен храм? Этого письменные источники не уточняют. Вероятнее всего, это был храм во имя
Успения Богоматери. На это указывает практика строительства городских соборов XII в.
(Богоматерь Градодержица, Градозащитница). И многие, если не сказать большинство главных
храмов древнерусских городов XII в. было посвящено Успению Богоматери. Духовенство
киевского храма, первого каменного храма на Руси, получило от князя «десятину» на церковные
нужды, отсюда прозвание церкви — Десятинная.
У первого храма Руси очень сложная, трагическая история. В домонгольский период летописи
иногда упоминают о ней, но без каких-либо характеристик ее архитектуры. В 1039 году храм был
заново освящен, вероятно, после какой-то перестройки, обстройки или ремонта.
В 1242 г. храм пережил настоящую трагедию. Во время штурма Киева татаро-монголами сперва
пали стены Ярославова города, т. е. те крепостные стены, которые были построены при Ярославе
Мудром. Потом татары прорвались через вторую линию обороны, через стены Владимирова
города, и последние защитники Киева забаррикадировались в Десятинной церкви, попав в
западню. Летописец говорит, что там собрались не только защитники Киева, не только воины, но и
спасавшиеся жители. Причем спасались они, прихватив с собой товары разного рода. По версии
летописца, своды храма не выдержали тяжести, обрушились и погребли под собою всех
собравшихся, последних защитников Киева. Десятинная церковь стала руинами.
В конце XIV в. летописец упоминает храм в описании Киева и говорит о том, что он имел 25 глав.
Это необычное сообщение и в высшей степени интересное указание — невиданное многоглавие,
25 глав. В 30-х гг. XVII в. в юго-западной части храма была устроена небольшая церквушка и
возобновлено богослужение. Первые исследования храма относятся к началу XIX — середине XX
в. К этому времени наземных частей здания уже не существовало, на его месте был
задернованный холм.
В 1824 г. были проведены раскопки остатков храма. Это были вообще первые целенаправленно
проведенные архитектурно-археологические работы в России, санкционированные
императорской властью. Раскопки, которые проводил отставной чиновник Кондрат Лохвицкий,
были признаны неудовлетворительными. В 1826 г. остатки храма были вскрыты заново, на сей раз
под руководством петербургского архитектора Ефимова. Это были раскопки профессиональные,
судя по фиксации остатков здания. По чертежу Ефимова можно установить общую композицию
здания и его тип.
Здание было крестово-купольным, и то, что по результатам раскопок стал определенно известен
тип здания, уже немало, учитывая катастрофическую сохранность здания и уровень знаний того
времени о средневековой архитектуре.
После раскопок в 1828—1842 гг. на месте древнего храма архитектором Стасовым был возведен
новый, тоже прозывавшийся Десятинным .
Он был меньше оригинальной Десятинной церкви, оставались свободными площади к востоку и к
северу от вновь возведенной постройки. Это давало возможность для новых исследований. И в
1908—1914 гг. археолог Милев провел такие работы и нашел немало интересного в этих, казалось
бы, исследованных остатках здания. Особенно много было получено технико-технологических
сведений. Устройство фундаментов оказалось особенно важным и необычным. Дело в том, что
основу, подушку фундаментного рва составляли не только деревянные сваи, вбитые для
укрепления грунта, но и системы деревянных продольных и поперечных лежней, т. е. брусьев,
которые заливались потом цемяночным раствором — известковым раствором с примесью
кирпичной крошки. Таким образом, создавалась, по сути дела, деревянная подушка для
последующего каменного фундамента.
Постройка Стасова 1842 г. была снесена в 1935 г. как храм, не имеющий ни исторической, ни
художественной ценности. И на месте стасовской постройки в 1938—1939 гг. были проведены
новые раскопки под руководством ленинградского историка древнерусского искусства Михаила
Константиновича Каргера. Каковы же итоги этих многолетних, многотрудных раскопок,
исследований первого каменного здания Руси? Выяснилось, что тип здания — крестовокупольный, глубина заложения фундаментов — 1,4 м (впрочем, в разных местах по-разному) при
ширине фундамента в 1,1 метра. В плане храм представлял собой шестистолпную трехапсидную
постройку с галереями с севера и юга. Западная часть оказалась наиболее проблемной: здесь
конгломерат ранних фундаментных рвов, поздних кладок. Тут же, судя по всему, была крещальня,
башня с лестницей на хоры, а может, и пристройки другого назначения. Очень важно, что в ходе
работ были определены многочисленные технико-технологические особенности устройства и
наружного облика, и интерьера.
Так, определенно установлено, что храм имел мозаичное убранство (по различным находкам
смальты, из которой набирается мозаичное изображение). Мозаика тогда была наиболее дорогой
и сложной техникой и использовалась для украшения алтарной части храма, а фреска
применялась для убранства стен периферийной части храма. Обнаружены мраморные плиты от
парапетов хоров или, может быть, от алтарной преграды. Найдены фрагменты интерьера и
наружного облика — уступчивые ниши наружного облика, кусочки черепицы, использовавшиеся в
покрытии, обломки голосников. (Голосник — это пустотелый горшок, который применялся для
облегчения веса верхних частей храма и одновременно для улучшения акустических качеств
пространства.) В числе находок мраморные полы, инкрустированные мозаикой. В других частях
храма для устройства пола использовались поливные плитки.
Самое сложное в определении первоначального облика Десятинной церкви — это, конечно, план
и объемно-пространственное решение. Неопределенности сохраняются до сих пор. Очень много
разночтений в реконструкции западной части здания, не говоря об объемно-пространственной
реконструкции здания. Предлагаются разные варианты, но ни один из них не может считаться
достоверным.
Кстати, нужно заметить, что в настоящее время ведутся новые раскопки Десятинной церкви,
которые, возможно, принесут уточнения, вряд ли принципиальные, но, может быть, в некоторых
отношениях и существенные.
Очень важным является вопрос о завершении храма. Уже упоминалось о том, что храм венчался
25 главами. Это невозможно. На том плане, который выявлен и в котором довольно достоверно
реконструируется центральная часть здания, установка 25 глав невозможна. Но ведь в конце XIV
в., когда летописец обозначил двадцатипятиглавие, храм был в руинах. Он не мог видеть этих глав
и пользовался, вероятно, преданием или какими-то документами. В любом случае летописец
ошибся. Но он не ошибся в главном — в принципе. Многоглавие существовало безотносительно к
числу глав. Мы можем утверждать это уверенно еще и потому, что тринадцатиглавые, т. е. опять
же многоглавые, храмы не только упоминаются, но и действительно существовали в конце X —
первой половине XI в.
Известен тринадцатиглавый деревянный храм Софии в Новгороде, построенный в 989 г.,
несколько позже, чем Десятинная церковь. Киевский Софийский собор был увенчан 13 главами.
Многоглавыми были соборы начала и первой половины XI в. в Новгороде, Полоцке, Чернигове.
Как объяснить многоглавие? Такое завершение — случайность, каприз зодчего или
функциональная необходимость? Дело вот в чем. Древнерусский храм домонгольского времени
— это, скажем так, результат скрещивания художественной воли заказчика и зодчего. Заказчик, в
данном случае князь Владимир, определял габаритные размеры здания. Он мог указать на уже
существующий образец, назвать по крайней мере основные узлы будущей объемнопространственной композиции здания, например хоры, двухэтажные галереи Десятинной церкви
(это, вне всякого сомнения, прерогатива заказчика). И в этом случае зодчий, выполняя заказ,
должен был решать связанные с этим часто нелегкие, проблемы. Так, например, вставала
проблема освещения: коль скоро в Десятинной церкви стены северо-запада и юга, стены
основного объема храма, были прикрыты галереями, то осветить их через окна в стенах было
невозможно — оставался только верхний свет, возможность осветить церковь верхним светом
через посредство барабанов, которые прорезаны световыми главами. Многоглавие, таким
образом, связано с условиями заказа, теми предварительными условиями, которые ставил перед
строителями князь Владимир. Решая поставленную задачу, зодчий искал приемлемое решение.
Оригинальная постановка задачи привела к оригинальному ее решению — многоглавию такого
типа, которого Византия не знала. Такого количества глав в византийской архитектуре этого
времени мы не знаем. Таким образом, особенность здания должна быть отнесена не только на
счет зодчего, но и на счет русского заказчика. Индивидуальная особенность храма может
рассматриваться как проявление местного своеобразия архитектуры, при том что все
составляющие архитектурного организма Десятинной церкви византийские.
Храм был окружен дворцами. Не менее четырех построек нам известны, но они, к сожалению,
очень плохо сохранились. Это были здания большого размера — 45, 75 м, большие помещения.
Возможно, это те самые гридницы, в которых так любил пировать, по былинам, князь Владимир
со своими приближенными.
Каков итог исследований Десятинной церкви? Это византийская работа. Она стала возможной при
бесспорно большом местном технико-технологическом ремесленном производственном
потенциале.
Каменное строительство на Руси начинается не с построек малого типа, а с грандиозных зданий,
которые могли бы сделать честь самому Константинополю. Это ли не свидетельство не только
материальных и производственных возможностей, но и высокого духовного пафоса строителей,
заказчиков храма?
В 1015 г. умер князь Владимир. Борьба за власть между его сыновьями завершилась победой
новгородского князя Ярослава. Он и утвердился на киевском престоле в 1019 г. 1019—1054 гг. —
эпоха Ярослава, эпоха расцвета Киевской Руси. Его брат Мстислав княжил в Чернигове, владел
Тмутараканью (современная Тамань).
Отношения между братьями в 20-е гг. XI в. были напряженными, дело доходило до военных
столкновений. А это явно не способствовало развитию каменного строительства. Его интенсивное
продолжение относится к 30—50-м гг. XI в.
Традицию каменного строительства продолжил Мстислав, князь Черниговский. Еще в начале 20-х
гг. он по обету строит церковь Богоматери в Тмутаракани. Она не сохранилась, известны ее
незначительные остатки, выявленные раскопками.
Но главное строительство развернулось по заказу князя Мстислава в Чернигове. Здесь в начале
30-х гг. был заложен Спасо-Преображенский собор. Летопись сообщает о том, что в 1036 г. (по
другому варианту — в 1034 г.) князь отправился на ловы, т. е. на охоту, и занемог. Он был
похоронен в церкви Спаса, которая была возведена к этому времени на такую высоту, что всадник
(как говорит летописец), встав на коня, мог рукой достать до верха кладки. Это три, три с
половиной, может быть, четыре метра. О времени завершения Спасского собора сведений нет. Но
по техническим и технико-технологическим особенностям можно уверенно отнести его к 30—50-м
гг. XI в. В отличие от Десятинной церкви храм хорошо сохранился. В этом убеждает уже самое
первое знакомство с памятником: могучие формы компактного пятиглавого здания не вызывают
сомнения в его принадлежности к средневековой эпохе.
Конечно, время оставило свои следы и привнесло некоторые изменения в первоначальный облик
храма. Так, в конце XVIII — начале XIX в. у юго-западного угла появилась новая башня с
конусовидным завершением, надстроена северная первоначальная башня, построен западный
притвор, некоторые изменения претерпел интерьер. Но в целом объемно-пространственный
организм здания — древний. План по типу близок Десятинной церкви. В хорошей сохранности
здания убеждаешься, осматривая храм снаружи. Многочисленные зондажи, в которых обнажена
кладка стен, свидетельствуют о древних строительных материалах (плинфа, камень, цемяночный
раствор), характерна для XI в. и система кладки, которую именуют opus mixtum, т. е. смешанной.
Кладка производит яркое живописное впечатление. Стены храма не были предназначены под
побелку или штукатурку.
Спасский собор — большой четырехстолпный трехнефный храм с тремя апсидами на востоке и
нартексом с западной стороны, развитой алтарной частью. Снаружи у его северо-западного угла
находится башня с лестницей на хоры, а у юго-западного угла изначально существовала
небольшая крещальня в виде одноглавого двухэтажного храма. Некоторые технические
характеристики Спасского собора:
размеры в плане 33 × 22 м;
фундамент заложен на глубину около 2 м;
толщина стен около 1,5 м;
в кладке сводов использовались голосники;
размеры кирпичей-плинф: 2,5 × 28 × 36—38 см; 3,5 × 22 × 34 см;
первоначальный пол был из шиферных плит, инкрустированных мозаикой;
наличие фресковой росписи.
Интерьер храма слегка вытянут с запада на восток. Доминирует широкий центральный неф.
Массивность форм сглаживается ритмикой округлых форм. Храм был завершен пятью главами.
Хорошая сохранность собора дает возможность без всяких натяжек судить о масштабах
княжеского замысла и выдающемся мастерстве строителей, несомненно приглашенных из
Византии. В этом отношении князь Мстислав придерживался той же политики, что и его отец,
князь Владимир.
Особенно эффектно храм выглядит с юго-восточной стороны. Здесь не так заметны, как с
западной стороны, искажения первоначального облика, о которых было сказано. Мастерски
сформированное пятиглавие гармонично сочетается с могучим массивом основного объема.
Удачно найденные пропорции, выразительная пластика округлых форм барабанов, куполов,
апсид производят впечатление огромной силы, которая ассоциируется с нерастраченной
потенциальной энергией народа, который только-только выходил на арену активной
исторической деятельности.
Итак, каменное строительство на Руси начинается с возведения грандиозных построек, которые
могли бы сделать честь самому Константинополю. Здесь важен мощный духовный пафос русских
заказчиков, вызвавших к жизни здание столь высокого достоинства. Определенная близость
планов Десятинной церкви и Спасского собора позволяет предполагать ориентацию строителей
черниговского храма на киевский образец. Однако ориентация на образец не означает простого
копирования.
Первые каменные постройки Руси знаменовали приобщение отечественной культуры к высокой
строительной технике Византии, явленной в совершенном облике крестово-купольного храма, его
технико-технологических, конструктивных, стилистических и образных особенностях. Призыв
византийских мастеров для возведения первых храмов Киева и Чернигова имел для
древнерусской архитектуры далеко идущие последствия. Храм как символ миропонимания
предстал перед русским человеком многообразным синтезом искусств, образом красоты,
который должен был восприниматься как безусловный, зримый образ истины.