№11 Пожалуй, так уж в семье ... Однако тогда подобное занятие считалось ... Стежок за стежком

№11
Стежок за стежком
Пожалуй, так уж в семье повелось: мои бабушка и мама просто одержимы вышиванием.
Однако тогда подобное занятие считалось чем-то серьезным, нежели простое хобби или же
увлечение. Моя бабушка мастерила приданое, постельное и столовое белье, полотенца, ночные
сорочки с монограммами и нижнее белье, а мама не знала себе равных в вышивке ришелье
белыми нитями. Вполне возможно, что обе могли подорвать себе зрение от этого скрупулезного
занятия. Был ли, к примеру, смысл делать прорези в белых скатертях, или вышивать инициалы
на каждом кухонном полотенце.
Буду честна и скажу, что я вышиваю ради удовольствия. Я никогда не довольствуюсь простыми
белыми вырезами и красными монограммами – для меня это слишком скучно. Это должно быть
красочным, не лишенным фантазии и содержательности. Мои начинания были весьма скромны;
ориентируясь по заданному образцу, я вышивала крестиком на холсте: цветочки на фартуках,
цветочки на скатертях и диванных подушках. В общем, это было немного наивно, но зато
сделано с радостью и любовью. В конце концов, тогда я была еще очень юной.
После первого успеха я осмелела и начала изучать вышивку синелью и гладью. Часами я могла
простоять в галантерейных магазинах, смотреть на пестрое разнообразие пряжи и соотносить
их друг с другом, придумывая различные комбинации. Синий, цвета пера павлина и розовый
персик, бирюзовый и медово-желтый, красноватый, цвета лосося и шоколадно-коричневый,
серебристый и темно-синий, цвета слоновой кости и нефрита. Мои наволочки больше не были
украшены розами вразброс или же одной цветовой гаммы, а пестрили настоящим морем цветов.
Однако вершиной моего рукоделия стало гобеленовое шитье. Одна югославская коллега
показала мне каталог, из которого можно было заказать шаблоны известных картин, чтобы
затем превратить год работы во впечатляющее произведение. Я воодушевилась. Программа
также содержала шаблоны для небольших работ, таких как коврики или панно, которые вполне
могли стать очаровательным подарком. С тех пор я добровольно отказалась от вечеров перед
телевизором, воскресных прогулок, кроссвордов и даже походов в кино.
Приходя домой с работы, я в спешке делаю домашнюю работу, ставлю готовое блюдо в
микроволновую печь, также наспех переодеваюсь из офисной формы в спортивный костюм и
включаю радио. Я не растрачиваю времени на телефонные звонки, покупки, чтение газет или
семейных визитов. Социальные обязательства по отношению к коллегам или родственникам я
компенсирую рождественскими подарками. Когда они получают вышитые обложки книг,
маленькие картинки, закладки или ароматические подушечки, они едва могут поверить,
сколько труда и времени я вложила в эти небольшие символы дружбы. «Сколько часов ты
просидела за этим?» – каждый раз спрашивают они. Для этого я веду специальную книгу. В
зависимости от степени сходства и связи я насчитываю от 20 до 400 часов. Эти цифры
производят впечатление. Друзья утверждают, что не примут мой подарок или же что он не
загладит мою вину перед ними. Они требуют с меня обещание, что в следующем году я должна
оставить всё это. В ответ на это я загадочно улыбаюсь и лишь говорю: «Посмотрим!»
Вероятно, я бы никогда не питала такую страсть к рукоделию, если бы в 17 лет не заболела
гепатитом, в то время как мои сверстники летом плавали, а зимой ходили на танцы. Я должна
была беречь себя, оставаться дома и много отдыхать. Все мои дни протекали бы довольно
скучно, если бы однажды я случайно не обнаружила одну незаконченную вышивку в маленькой
корзинке с принадлежностями для шитья моей матери. Она была немного удивлена, что меня
заинтересовало это занятие, требующее немалого терпения, но всё же она так хорошо меня
обучила, что на первых порах всё удавалось мне достаточно легко.
№19
Стежок за стежком
Не сомневаюсь, главная причина в моей семье: мои бабушка и мама всегда всю жизнь
старательно вышивали. В те времена подобную работу воспринимали всерьёз и не смотрели на
неё снисходительно, как на хобби или на способ спокойно провести время.
Моя бабушка вышивала своё приданое: её монограмма украшает постельное бельё, скатерти,
полотенца, ночные рубашки и нижнее бельё.
Моя мама была мастерицей вышивки ришелье – ажурных белоснежных кружев.
Наверное, за вышиванием обе они безнадёжно испортили зрение, хотя, как говорит мой
окулист, это никак не проверить.
И возникает вопрос, есть ли вообще смысл в том, чтобы вырезать дырочки на белом полотне и
потом вышивать их по краешку, или в том, чтобы непременно украшать монограммой каждое
кухонное полотенце.
Я же всегда честно признаю, что вышиваю для собственного удовольствия. И я бы никогда и ни
за что не смогла бы довольствоваться белыми кружавчиками или красными монограммами слишком скучно, всё, что я могу сказать. Вышивка должна быть яркой, замысловатой и
производить впечатление.
Мои первые работы были весьма скромными; по образцу я вышивала крестом на канве:
цветочки на фартуках, цветочки на скатертях для кофе, цветочки на диванных подушках.
Конечно, все это выглядело немного однообразно, но вполне мило и жизнерадостно. Всё-таки, я
была ещё совсем юной.
После первых удачных попыток я набралась мужества и научилась вышивать стебельчатым
швом и гладью. В галантерейных магазинах я могла часами прикладывать друг к другу
разноцветные шерстяные или шёлковые нитки и подбирать сочетания цветов.
Лазурно-голубые и персиковые, бирюзовые и медово-жёлтые, кораллово-красные и шоколаднокоричневые, серебристые и тёмно-синие, белоснежные и бледно-зелёные. И я больше не
останавливалась на том, чтобы просто украшать однотонные наволочки россыпью соцветий;
теперь их полностью покрывало одно сплошное море цветов.
Однако вершиной стало гобеленовое шитьё. Со мной работала одна женщина из Югославии, и
она показала мне каталог, предлагающий заказать репродукции известных картин на ткани. И
из них, если хватит терпения, можно было сотворить поразительные вышитые полотна. Я была
в восторге. Ещё там были рисунки для менее масштабных работ, как, скажем, вышивка обивки
скамеечек для ног или тканевых вешалок, из которых выходят чудесные подарки. С тех пор у
меня больше не было вечеров перед телевизором, прогулок по воскресеньям, кроссвордов и уж
тем более походов в кино.
Вернувшись с работы, я с быстротой молнии переделываю все домашние дела, разогреваю в
микроволновке какие-нибудь полуфабрикаты, и за пять минут, пока они там готовятся,
стаскиваю с себя одежду для работы, влезаю в спортивный костюм и включаю радио. Я не
трачу ни одной лишней секунды на телефонные разговоры, походы по магазинам, газеты или
встречи с родственниками.
Свой вклад в поддержание отношений с коллегами и родными я вношу в виде подарка на
рождество. И когда они получают вышитые обложки для книг, картинки, закладки, саше или
чехлы для чайника, им с трудом верится, что я столько времени не пожалела ради нашей
дружбы.
Каждый раз меня спрашивают: «Сколько времени Вы за этим просидели?». Я записываю это в
специальной книге. В зависимости от крепости семейных уз или близости дружеских
отношений с коллегами, я рассчитываю провести за работой от двадцати до четырёхсот часов.
Это впечатляет. Они твердят, что не могут принять мой подарок или отплатить тем же. Они
просят меня пообещать, что в следующем году я не буду так напрягаться. Глубокомысленно
улыбаясь, я отвечаю: «Посмотрим».
Может быть, у меня никогда бы не появилось такой страсти к рукоделию, если бы в семнадцать
лет, когда мои ровесники наслаждались летом возможностью пойти поплавать, а зимой – на
танцы, я не заболела гепатитом. Мне приходилось себя беречь, сидеть дома и много отдыхать.
Это могло стать невыносимой скукой, но однажды в маминой корзинке для рукоделия я
случайно обнаружила начатую вышивку. Мама немного удивилась, что меня заинтересовало
такое кропотливое занятие, но всё же взялась как следует меня ему научить, и моя первая
вышивка вышла весьма неплохо.
Ингрид Нолль, «Стежок за стежком. Пять ужасных историй»
№21
Наверное, это семейное: моя бабушка и моя мать страстно увлекались вышиванием. В те
времена это занятие, конечно, считали серьёзным и не относились к нему снисходительно, как к
хобби или обыкновенной трудотерапии. У моей бабушки было целое приданое – постельное и
столовое бельё, полотенца, ночные рубашки и нижнее бельё с монограммами, а моя мать была
мастерицей ажурной вышивки. Должно быть, поэтому у них обеих и испортилось зрение, хотя
мой окулист говорит, что это уже не доказать. Бессмысленно ли проделывать дырочки в белых
скатертях, потом сшивая их наполовину, это еще вопрос; точно так же, как и нужна ли на
каждом кухонном полотенце монограмма.
Я буду честнее и соглашусь, что люблю вышивать. Но я не хочу довольствоваться белыми
дырочками или алыми монограммами – это ведь скучно. Это должно быть ярко, фантастически,
выразительно. Мои первые работы были скромными: я вышивала на канве крестиком по
заданному образцу – цветочки на фартуках, на скатертях кофейных столиков, на диванных
подушках. Конечно, это всё выглядело по-детски глупо, но мило и весело, да и, в конце концов,
я ведь была совсем маленькой.
Получив первый опыт, я стала смелее и выучилась вышивать гладью. Я могла часами сидеть в
магазине и подбирать комбинации из цветной пряжи и шелка. Небесно-голубой и персиковый,
бирюзовый и медовый, лососевый и шоколадный, серебряный и темно-синий, слоновой кости и
бледно-зеленый. Чехлы моих подушек больше не были однотонными, украшенными редкими
розочками, а были целым морем цветов.
Но апогеем стала гобеленовая вышивка. Коллега из Югославии показала мне каталог, где
можно было заказать схемы известных картин. Я была в восторге. Там еще были образцы для
мелких работ, вроде чехлов для скамеечек для ног или для вешалок, которые могут стать
замечательным подарком. С тех пор я забыла, что такое провести вечер у телевизора,
прогуляться в солнечный день, разгадывать кроссворды или просто пойти в кино.
Когда я прихожу домой, я мгновенно делаю всю работу по дому, разогреваю себе обед в
микроволновке, за это время переодеваюсь в тренировочный костюм и включаю радио. Я не
трачу лишнее время на болтовню по телефону, шопинг, газеты или походы в гости.
Общественные обязанности в отношении коллег или родственников я выполняю посредством
подарка на Рождество. Когда они потом получают обложки и закладки для книг, картинки,
саше или чайные бабы, они вряд ли думают о том, что я тем самым вкладываю свое время в эти
отношения. И каждый раз они спрашивают: «Сколько часов у тебя это заняло?» Я раскрываю
планировщик. В зависимости от степени родства и качества отношений с коллегами я трачу на
работу от двадцати до четырехсот часов. Это их впечатляет. Они утверждают, что не могут
принять мой подарок или что не могут отплатить тем же, заставляют меня пообещать, что в
следующем году я этого не сделаю. И я, скрывая усмешку, серьезно говорю: «Посмотрим!»
Возможно, я вообще не полюбила бы рукоделие, если бы в возрасте семнадцати лет, когда мои
сверстники летом бегали купаться, а зимой на танцы, я не заболела гепатитом. Я должна была
беречься - никуда не ходить и много отдыхать. Это обернулось бы ужасной скукой, не найди я в
маминой корзинке для рукоделия начатое шитьё. Мама немного удивилась, что я
заинтересовалась таким сложным занятием, но все же научила основным тонкостям, что
позволило
мне
неплохо
справиться
со
своей
первой
Отрывок из книги Ингрид Нолль «Стежок за стежком. Пять глупых историй.»
вышивкой.
№29
Стежок за стежком
Должно быть, всё исходит из семьи: мои бабушка и мама любили без памяти вышивать.
Разумеется, в те времена такое занятие воспринимали серьезно и не считали это хобби или
трудотерапией. Моя бабушка украсила монограммой всё свое приданое, постельные и столовые
принадлежности, полотенца, ночные рубашки и бельё. Моя мама была мастерицей в ажурной
вышивке (ришелье), всё белое на белом. Возможно, обе испортили зрение из-за этого, хотя мой
окулист говорит, что это не доказано. Вопрос в том, есть ли смысл вырезать отверстия в белых
скатертях, чтобы затем их снова наполовину зашить, а также, нужна ли монограмма на каждом
кухонном полотенце.
Честно говоря, я признаюсь, что я с удовольствием вышиваю. Но я никогда в жизни не стала бы
довольствоваться белыми отверстиями или красными монограммами – это скучно, скажу я вам.
Работа должна быть яркой, полной фантазии и выразительной. Мои начинания были
достаточно скромные; по предложенной схеме я вышивала крестиком на канве: цветочки на
фартуках, цветочки на кофейной скатерти, цветочки на диванных подушках. Всё это выглядело
немного однообразно, но всё же мило и радостно, и, в конце концов, я была еще слишком
молода.
После первых успехов я стала решительнее и изучила вышивку стебельчатым швом и гладь. В
галантерее я могла часами прикладывать друг к другу пряжу и мулине, составляя комбинации.
Переливчатый синий и персиково-розовый, бирюзовый и медово-желтый, лососёвый и
шоколадный, серебряный и темно-синий, цвет слоновой кости и бледно-зеленый. Мои
наволочки для диванных подушек больше не были украшены разбросанными розочками на
однотонном фоне, на них красовалось целое море из цветов.
Но венцом этого является вышивка гобелена. Коллега из Югославии показала мне каталог, по
которому можно было заказать схемы известных картин, чтобы через год превратить их в
потрясающе вышитую картину. Я была вдохновлена. В каталоге были также схемы небольших
работ, таких как чехлы для маленьких скамеечек и вешалок, которые становились
восхитительными подарками. С тех пор для меня перестали существовать вечера перед
телевизором, воскресные прогулки, кроссворды или походы в кино.
Когда я возвращалась домой с работы, я за секунды выполняла все домашние дела, ставила в
микроволновку полуфабрикат, за пять минут переодевалась из офисной одежды в спортивный
костюм и включала радио. Я не тратила впустую время на телефонные разговоры, прогулки по
магазинам, чтение газет и на семейные посещения. Внимание коллегам и родственникам я
оказывала с помощью рождественных подарков. Когда они получали вышитые обложки для
книг, картинки, закладки, ароматические подушечки или чехлы для чайников, они просто не
могли поверить, что я столько времени вложила в нашу дружбу. «Сколько ты сидела за
работой?» - всё время меня спрашивают. Я веду учёт. В зависимости от степени родства и
соответственно от коллегиальных отношений работа занимает от 20 до 400 часов. Это
производит впечатление. Они утверждают, что у них нет такого таланта как у меня, или что они
не смогу превзойти меня. Знакомые просят меня пообещать, что в следующем году, я не буду
им ничего дарить. Тогда с загадочной улыбкой я отвечаю: «Посмотрим!».
Возможно, я бы никогда не развила страсть к рукоделию, если бы в 17 лет, когда мои ровесники
летом купались, а зимой ходили танцевать, не заболела гепатитом. Я должна была больше
думать о своём здоровье: быть дома и много отдыхать. Это наверняка было бы очень скучно,
если бы я случайно в корзинке для рукоделия своей мамы не обнаружила начатую вышивку.
Она была немного удивлена, что я заинтересовалась такой головоломкой, но ее советов
хватило, чтобы мне удалась моя первая работа.
№44
СТЕЖОК ЗА СТЕЖКОМ
Причина, пожалуй, скрывалась в семье: моя бабушка и мама только и делали, что вышивали
день и ночь. Разумеется, в то время такая работа воспринималась всерьез и ни в коем случае не
считалась делом пренебрежительным вроде хобби или метода лечения душевно больных.
Бабушка владела целым имуществом: постельное белье, скатерти, полотенца, ночные рубашки,
нижнее белье - все с вышитой монограммой. Мама была мастером в ришелье - повсюду белые
вещи с белыми узорами. Вероятно, именно за вышиванием они обе испортили себе глаза, хотя
мой окулист говорит, это нельзя доказать. Есть ли в смысл в том, чтобы вырезать дыры в
скатертях и потом снова наполовину сшивать их? Это также неизвестно, как и то, нужна ли на
каждом кухонном полотенце монограмма.
Но я честна и признаюсь: вяжу ради удовольствия. Ни за что не смогла бы довольствоваться
белыми дырами или красными монограммами – тоска, это все, что я могу сказать. А должно
быть ярко, с фантазией и говорящим самим за себя. Мое начинание было скромным; по
предложенному примеру я вязала крестиком на канве: цветочки на передниках, цветочки на
скатертях кофейных столиков, цветочки на диванных подушках. Правда, это выглядело
немного наивно, но, в то же время, мило и весело, и, в конце концов, я еще была совсем юной.
После удачного начала я стала смелее и научилась стебельчатому шву и вышивке гладью.
Бывало, часами просиживала в галантерейных магазинах, раскладывала хлопчатобумажную
пряжу или шелк для вышивания и составляла композиции. Сливово-синий и персиковый,
бирюзовый и желтый как мед, лососево-красный и шоколадно-коричневый, серебристый и
синий как ночное небо, цвет слоновой кости и бледно зеленый. Мои наволочки больше не были
одноцветными с рассыпанными цветочками, а состояли из единого моря цветов.
Но моя страсть - это гобеленовая вышивка. Одна коллега из Югославии показала мне каталог,
из которого можно было заказать схемы знаменитых картин, чтобы потом, после года работы,
превратить их в грандиозное вышитое произведение искусства. Я была в восторге. В программе
содержался также пример для небольшой работы вроде чехла скамеечки для ног или плечиков,
которые так и просились стать прелестными подарочками. С того момента из моей жизни
исчезли вечера перед телевизором, воскресные прогулки, разгадывание кроссвордов и даже
походы в кинотеатр.
Когда я прихожу домой после работы, то делаю домашние дела с быстротой молнии, ставлю
готовое блюдо в микроволновку, за пять минут стягиваю с себя офисную форму, надеваю
спортивный костюм и включаю радио. Я не трачу ни минуты времени на телефонные
разговоры, походы по магазинам, чтение газет или визиты к родне. Социальный долг перед
коллегами или родственниками в моем случае ограничивается рождественскими подарками. И
когда они получают вязаные чехлы для книг, вязаные картинки, вязаные закладки, вязаные
ароматизированные подушки или грелки для чая, то едва ли могут поверить, что я столько
времени инвестировала в дружбу. «Сколько же часов Вы на это потратили?», спрашивают меня
каждый раз. Я веду записи об этом. В зависимости от степени родства или профессиональной
связи я рассчитываю на от 20 до 400 часов. Это производит впечатление. Многие утверждают,
что не могут принять мой подарок или же, что никогда не смогут сделать мне нечто подобное.
«Ради Бога, в следующем году Вы обязаны прекратить, Вы должны пообещать это». Тогда я
серьезно улыбаюсь и говорю: «Посмотрим!»
Возможно, у меня никогда не появилось бы такой страсти к рукоделию, если бы я в 17 лет не
заболела гепатитом, в то время как мои сверстники плавали летом и ходили на танцы зимой.
Мне нужно было беречь себя, оставаться дома и много отдыхать. Было бы ужасно скучно, если
бы однажды, в корзинке для рукоделия моей матери, я случайно не нашла бы начатое вязание.
Она немного удивилась, что я проявляю интерес к делу, требующему столько терпения, но
достаточно меня наставляла, так что этот первый кусочек получился отлично.
№46
Стежок за стежком
Наверно, это семейное: уходить с головой в свое увлечение. Для мамы и бабушки этой
страстью стало вышивание. Но в их годы подобное занятие принималось всерьез, и вряд ли
сошло бы за простое хобби или своего рода, отдушину. Бабушка вышивала инициалы на всех
своих вещах, а именно: на постельном и столовом белье, платках, ночных рубашках; мама
была мастерицей в ажурной вышивке, все – шов в шов. Может из-за этого у обеих были
проблемы со зрением, хотя мой окулист говорит, что не в этом дело. Но зачем прорезать
скатерть, чтобы отделать ее бахромой? И какая надобность вышивать свои инициалы на ней?
Это остается загадкой.
В то время я смотрела на мир еще детскими глазами, и, сказать по правде, вышивание
приносило мне радость. Я бы никогда в жизни не стала довольствоваться тем, что так занимало
женскую половину моей семьи: белыми кружевами и монограммой, вышитой красными
нитями. Скука, да и только. Все должно быть ярким, необычным и выразительным. Мои ранние
работы были простыми: цветочки на фартуках, скатертях, нежной кофейной расцветки, и
диванных подушках. Немного глуповато, но выглядело это на редкость очаровательно и
забавно. В конце концов, я была еще совсем маленькой.
Сделав первые успехи, я стала решительней и освоила стебельчатый шов и гладь. Я могла
бесконечно долго оставаться в галантерейных магазинах, выкладывая в ряд хлопчатобумажную
пряжу и вышивальный шелк, подбирая комбинации: кобальтовый и бледно-розовый,
бирюзовый и янтарно-желтый, коралловый и шоколадно-коричневый, серебряный и тёмносиний, цвет слоновой кости и нефритовый. Мои наволочки не были больше такими
обыденными и с узором множества роз. Теперь их украшала палитра уникальных оттенков.
Вершиной мастерства является вышивание на гобелене. Коллега из Югославии показала мне
каталог, по которому можно было заказать шаблоны для известных картин, и с их помощью
всего за год создать превосходный ажур. Это стало причиной моего вдохновения. Также в
журнале были схемы для небольших работ, таких как чехлы для табуреток и плечиков, которые
смело можно было использовать в качестве замечательных подарков. С тех самых пор я не
проводила ни единого вечера перед телевизором, не гуляла воскресными вечерами, не
разгадывала кроссворды и совсем забыла о походах в кино.
Когда я прихожу с работы домой, то управляюсь со всем за считанные минуты. Затем ставлю
какие-то полуфабрикаты в микроволновку. За эти пять минут, пока они разогреваются, снимаю
с себя офисные тряпки и переодеваюсь в спортивный костюм. После чего настраиваю радио. Я
не любительница растрачивать время на пустые телефонные разговоры, шоппинг, чтение
прессы и семейные визиты. Свои общественные обязанности по отношению к коллегам по
работе и родственникам я исполняю в виде рождественских подарков. Когда они получают
вышитые книжные обложки, картинки, закладки, ароматичные подушки или небольшой
круглый термос, то с трудом верят, что это я чисто по дружбе столько времени на них
потратила. «Как долго ты возилась с этим?», - спрашивают они постоянно. Я знаю точно, так
как веду свой учет. В зависимости от степени родства и отношений, которые я поддерживаю с
сотрудниками, вся работа занимает от 20 до 400 часов. Это впечатляет. Все обычно твердят, что
не смогут принять мои подарки или отплатить сполна за них. И просят меня дать слово, что на
следующий год я не буду себя так утруждать. На что я с улыбкой отвечаю: «Посмотрим!»
Вполне возможно, что если бы я не заболела гепатитом в 17 лет, и как все мои сверстники,
летом плавала в море, а зимой – ходила на танцы, мне бы было неинтересно заниматься
похожей работой. Вместо этого я должна была себя беречь, сидеть дома и много отдыхать.
Ситуация могла стать еще более невыносимой, если бы я, по счастливой случайности, не нашла
в маминой коробке для шитья только что начатую гладь. Она немного удивилась, что это
привлекло мое внимание. Ведь надо иметь терпение для этого занятия. Но все же она меня
достаточно хорошо обучала, так что моя первая вышивка получилась недурно.
№55
Стежок за стежком.
Пожалуй, это должно происходить из семьи: мои мама и бабушка всегда вышивали до
упомрочения. В то время подобная работа подобная работа воспринималась серьезно и не
считалась снисходительным увлечением или трудотерапией. Моя бабушка снабдила себе все
свое приданное постельное белье и скатерти для стола, полотенца, ночные рубашки и нижнее
белье монограммами, моя мама была мастерица, в основном, в строчевой вышивке, все белое по
белому. Вероятно, они обе испортили себе глаза, хотя мой окулист говорит, что это еще надо
доказать. Целесообразно ли вырезать дырки в белых настольных скатертях, чтобы затем снова
их залатать, равно как и нужна ли монограмма на каждом кухонном полотенце.
Здесь я буду честна и допущу, что вяжу для своего удовольствия. Я бы ни за что не
довольствовалась белыми дырками или красными монограммами – скучно, скажу я лишь. Это
должно быть ярким, фантастичным и выразительным. Моё начало было скромным; по
заданному образцу я вышивала крестиком на канве цветочки: на фартуках, на кофейных
салфетках, на диванных подушках. Конечно, это выглядело немножко наивно, но мило и
радостно, в конце концов, я была очень молода.
После этих начальных успехов я стола смелее и освоила машинный стежок в вышивании
гладью. В галантерейных магазинах я могла часами прикладывать цветной твист или шелк для
вышивания, составляя комбинации. Павлиново-голубой и персиково-розоый, бирюзовый и
медово-желтый, лососево-красный и шоколадно-коричневый, серебряный и ночная синева,
слоновая кость и бледно-зеленый. Мои наволочки больше не были однотонными и
украшенными отдельными розочками, а состояли из сплошного цветочного моря.
Но кульминацией моих трудов была гобеленовая вышивка. Одна моя югославская коллега
показала мне каталог, из которого можно было заказать образцы знаменитых картин, чтобы
превратить их за год работы в выразительную вышитую картину. Я была в восторге от этого
каталога. В его содержании были и образцы для маленьких работ, например, носки, чехлы для
стульев и плательных вешалок, которые можно использовать в качестве восхитительных
подарков. С этого времени для меня больше не существовало вечеров перед телевизором,
воскресных прогулок, кроссвордов или даже походов в кино.
Когда я возвращаюсь с работы, я со скоростью ветра выполняю всю работу по дому,
разогреваю в микроволновке уже готовое блюдо. За то время пока еда греется, переодеваюсь из
рабочей одежды в домашний костюм и включаю радио. Я не трачу лишнего времени на
телефонные разговоры, покупки, чтение газет или посещение родственников. Социальные
обязанности по отношению к родственникам и коллегам я исполняю в виде рождественского
подарка. Когда они получают вышитые обложки и закладки для книг, картинки, саше или
грелки на чайник, они с трудом верят, что я столько времени вложила в подарки для родных.
«Сколько часов Вы сидели над этим?» - спрашивают они каждый раз. Я веду дневник об этом.
В зависимости от степени родства или привязанности к коллегам я трачу от 20 до 400 рабочих
часов. И это впечатляет. Они считают, что не могут принять мой подарок или им нечего дать
взамен. На следующий год я не должна этого делать, я должна это пообещать. Я двусмысленно
улыбаюсь и говорю: «Посмотрим!»
Может быть, у меня никогда бы не появилось такой страсти к рукоделию, если бы в 17 лет,
когда мои сверстники летом плавали, а зимой ходили на танцы, я не заболела генотитом. Я
должна была беречься, оставаться дома, и много отдыхать. Это было бы очень скучно, если бы
я случайно не обнаружила в корзинке для ниток моей мамы начатую вышивку. Она была очень
удивлена тем, что я проявила интерес к такому спокойному времяпрепровождению. Но она
достаточно наставляла меня, так что первый опыт очень даже хорошо удался.
[…]
Из: Ингрид Нолль, «Стежок за стежком. Пять скверных историй»
№61
Ингрид Нолль
Стежок за стежком
Должно быть, это у нас семейное – мои бабушка и мама всю жизнь вышивали, не покладая рук.
В их-то времена, правда, к ручной работе относились серьёзно, не как к простому увлечению
или занятию для души.
Бабушка украсила монограммами всё свое приданое: постельное бельё, скатерти, полотенца,
ночные рубашки и исподнее. Мама же искусно создавала узоры белым по белому в технике
ажурной вышивки ришелье.
Вероятно, потому-то и испортилось зрение у обеих, хотя мой окулист сказал, что этого не
скажешь наверняка. Ну да, нет ничего более естественного, чем прорезать дырочки в белой
скатерти и снова их обшивать, и уж конечно неизвестно, можно ли прожить без монограмм на
всех до единого полотенчиках.
Я вот, скажу честно, вышиваю для собственного удовольствия и никогда бы не остановилась на
белом ажуре или алых монограммах. Такое я нахожу довольно скучным – мне подавай
разноцветье, выразительность и буйство фантазии. Начинала я с малого – вышивала крестиком
по образцу на жёсткой страминовой канве. Цветочки на фартучках, цветочки на скатёрках,
цветочки на диванных подушечках… На вид, конечно, они были очень простенькие, зато
весёленькие и симпатичные, да и ведь я была тогда ещё совсем юной.
После первых успехов я осмелела и освоила стебельчатый шов и гладь. Часами могла
подбирать в магазине хлопковые и шёлковые нитки, кропотливо выискивая идеальные
сочетания цветов. Сочная лазурь и розово-персиковый, медово-золотистый и бирюза,
лососевый и шоколад, серебро и ночная синь, нефрит и слоновая кость… Теперь на чехлах
диванных подушек красовались не единичные розочки на однотонном фоне, а сплошное море
цветов.
Но вершина моего мастерства вышивальщицы – гобеленная техника. Коллега из Югославии
как-то показала мне каталог, по которому можно было заказывать схемы для вышивки по
мотивам шедевров великих художников, чтобы за год упорного труда создать поражающую
воображение вышитую картину. У меня прямо дух перехватило. Но были в ассортименте и
инструкции по выполнению менее масштабных проектов, к примеру, чехлов для пуфиков или
футляров для вешалок, из которых бы вышли превосходные подарки. Так и исчезли из моей
жизни вечера перед телевизором и кроссворды, воскресные прогулки и походы в кино.
Возвращаясь с работы, я спешу поскорее покончить с домашними хлопотами, ставлю в
микроволновку на пять минут покупной готовый обед, и пока он разогревается, переодеваюсь
из рабочей одежды в спортивную и настраиваю радио. Ни секунды лишней не трачу на
телефонные разговоры, разгуливание по магазинам, чтение газет и даже визиты к
родственникам. Недостаток внимания, уделяемого им и коллегам, призваны компенсировать
рождественские подарки: расшитые книжные обложки и закладки, открыточки, саше и чайные
грелки. Одариваемым даже не верится, что я готова тратить уйму времени, чтобы порадовать их
и показать, как они мне дороги. «Сколько же часов ты просидела за вышивкой?» ‒ удивляются
они каждый раз. Я всегда точно знаю сколько – от двадцати до четырёхсот в зависимости от
того, насколько близок мне человек, для которого предназначена вещица. Цифры всех
поражают. Начинаются разговоры о том, можно ли вообще принять такого рода подарок и чем
на него равноценно отвечать, а потом просьбы пообещать в следующем году так не
напрягаться. «Поживём-увидим!» ‒ говорю я в ответ и загадочно улыбаюсь.
Возможно, я и не пристрастилась бы к рукоделию, не подкоси меня в семнадцать лет гепатит.
Мои ровесники плавали в тёплые деньки и ходили на танцы в холодные, а мне приходилось
сидеть дома и в основном соблюдать постельный режим. Должно быть, я с ума сходила от
скуки, если полезла в мамину корзинку для шитья и взялась за обнаруженную там начатую
вышивку. Мама была слегка удивлена, что меня увлекла столь кропотливая работа, но стала
направлять меня, и моё первое творение вышло очень даже неплохим.
№69
Стежок за стежком
Надо признать, что это у нас семейное - моя мама и бабушка были одержимы вышиванием.
Однако в то время такой труд воспринимался серьёзно и не расценивался снисходительно
как увлечение или трудотерапия. Моя бабушка всё своё приданое, постельное и столовое
белье, полотенца, ночные сорочки и нижнее белье расшила вензелем, а моя мать была
мастерицей в вышивании прорезной белой гладью, белыми нитками по белому фону.
Вероятно, обе этим испортили себе глаза, хотя мой окулист говорит, что это не факт. Едва ли
есть смысл прорезать дыры в белых скатертях, чтобы потом снова наполовину их зашить, так
же, как и кухонному полотенцу вряд ли нужна монограмма.
Я буду честнее и признаюсь, что я вышиваю для удовольствия. И я никогда и ни за что не буду
довольствоваться белыми дырами или красными вензелями – это скучно, скажу я вам.
Начинала я скромно, ставила перед собой цель и вышивала крестиком на холсте: цветочки на
фартуках, цветочки на кофейных салфетках, цветочки на диванных подушках. Это, конечно,
выглядело слегка наивно, но довольно мило и весело, да и, в конце концов, я была ещё
очень молода.
После этого первого успеха я осмелела и обучилась стебельчатому шву и глади. Часами в
галантерейных магазинах я могла прикладывать друг к другу разноцветные куски твиста и
шёлка и составлять комбинации. Сливовый и персиково - розовый, бирюзовый и медово золотистый, лососево - красный и шоколадно - коричневый, серебристый и темно-синий,
айвори и нефрит. Мои наволочки уже не были
однотонными и украшенными редкой
россыпью розочек, а состояли из целого моря цветов.
Но кульминацией является вышивка гобеленов. Югославская коллега показала мне каталог,
из которого можно было заказать наборы знаменитых картин, а затем за год работы
превратить их в эффектную вышивку. Я воодушевилась. В наборе также были схемы для
более мелких работ, как например, чехлы для ножных пуфиков и вешалок, которые можно
использовать в качестве замечательных подарков. С тех пор для меня больше не
существовало ни вечеров у телевизора, ни воскресных прогулок, ни кроссвордов и ни даже
кино.
Когда я приходила домой с работы, я в два счёта справлялась с домашними делами, ставила
себе греть еду в микроволновку, за эти 5 минут стягивала с себя офисную одежду, одевала
спортивный костюм и включала радио. Я не тратила бессмысленно своё время
ни на
телефонные разговоры, ни на шопинг, ни на чтение газет,
ни даже на визиты к
родственникам. Социальные обязательства по отношению к коллегам или родственникам я
восполняла рождественскими подарками. Когда они получали вышитые обложки книг,
картинки, закладки, ароматические саше, грелки для чайников вряд ли они могли поверить,
что я вложила столько времени в дружбу. "Сколько времени вы просидели над этим?" –
спрашивают меня всегда. Я это записываю. В зависимости от степени родства и близости я
затрачиваю на работу от 20 до 400 часов. Это впечатляет. Они утверждают, что не могут
принять мой подарок или отблагодарить чем - то равноценным. Я должна была пообещать,
что в следующем году этого не повторится. Тогда я загадочно улыбаюсь и говорю:
"Посмотрим".
Наверное, я никогда не воспылала бы такой страстью к рукоделию, если бы в 17 лет, когда
мои сверстники летом плавали, а зимой бегали на танцы, не заболела гепатитом. Я должна
была беречься, сидеть дома и много отдыхать. Было бы ужасно скучно, если бы я случайно
не наткнулась на одну незаконченную вышивку в швейной корзине моей матери. Она немного
удивилась, что я проявила интерес к делу, которое требует столько сосредоточенности и
терпения, но достаточно прилично обучила меня для того, чтобы мне
первая работа.
Ингрид Ноль «Стежок за стежком. Пять скверных историй»
хорошо удалась моя
№70
Стежок за стежком
Это было положено в моей семье: мои бабушка и мама вышивали с остервенением. Тогда такую
работу не считали как хобби или как занятие терапией. Моя бабушка представляла своё
приданое как постельное бельё, скатерти, платки, ночные рубашки, нижнее бельё с
монограммой. Моя мама была мастерицей ажурной вышивки, всё белое на белом. Вероятно,
обе при этом испортили глаза, несмотря на это, мой окулист говорит, что это не доказано.
Имеет ли смысл - вырезать отверстия в белой скатерти, чтобы потом снова вышивать, также
остаётся непонятным, нужна ли на каждое кухонное полотенце монограмма.
Я честно признаюсь, что вышивка доставляет мне удовольствие. Но я никогда не хотела бы
заниматься белой вышивкой и красной монограммой. Это скучно, скажу я вам. Это должно
быть разнообразным, творческим и значимым. Моё начало было скромным, после данного
образца я вышиваю крестиком на холсте: цветочки на фартуках, на подушках, цветочки на
скатерти. Это выглядело немного простовато, но мило и весело, но я была ещё очень молода.
После первоначального успеха я возмужала и научилась вышивать стебельчатым стилем и
гладью. Часами могла выбирать в галантерейном магазине цветную пряжу или шёлк и
составлять комбинацию. Голубой павлин и персиковая роза, бирюза и жёлтый мёд, красный
лосось и шоколадно-коричневый, серебряный и тёмно-синий, слоновая кость и нефритовое.
Мои наволочки не были больше в однообразной тонике, и украшены разбросанными
розочками, а состояли только лишь из моря цветов.
Но коронным считается вышивка на гобелене. Югославские коллеги показали мне каталог, по
которому можно было заказывать известные картины, для того чтобы превратить их за год в
выразительную вышитую картину. Я была восхищена. Программа содержит образец для
небольших работ, как чехол для коврика и вешалки, которые можно использовать как
восхитительные подарки. Не нужно больше было сидеть вечером перед телевизором, в
воскресенье гулять, отгадывать кроссворд или ходить в кино.
Когда я отдыхаю от работы, я быстро выполняю мою домашнюю работу, ставлю готовое блюдо
в микроволновку и за 5 минут до готовности убираю свой канцелярский хлам, надеваю костюм
йоги и включаю радио. Я не трачу время на телефон, хождение за покупками, чтение газет или
посещение семьи. Социальная обязанность по отношению к коллегам и родственникам сделать рождественский подарок. Когда они получают книги в упаковке, картины, закладки,
духи или чайник, то могут подумать, что я много времени тратила. "Сколько времени вы
потратили? - спрашивают они каждый раз. Я веду об этом учёт в книге. Согласно степени
родства соответственно после коллегиального союза я считаю от 20 до 400 рабочих часов. Это
впечатляет. Они утверждают, что мой талант нельзя компенсировать. На следующий год я
должна отказаться от того, что должна обещать. Потом я смеюсь и говорю:"Посмотрим".
Может быть я никогда не смогла бы развить такую страсть к рукоделию, если бы я в 17 лет,
когда мои ровесники летом ходили купаться, а зимой на танцы, не заболела гепатитом. Я
должна остаться дома и много лежать. Это было очень скучно, когда я случайно обнаружила в
швейной коробке моей мамы начатую вышивку. Она была удивлена, что я проявила интерес к
таким головоломкам, но всё же она наставляла меня достаточно, так что мне это первое начало
удалось легко.
№72
Стежок за стежком
Конечно, всё идёт из семьи: сколько я помню, и бабушка, и мама непременно вышивали. В те
времена такая работа считалась очень серьёзной, её не называли снисходительно «хобби» или
«трудотерапия». На всём бабушкином приданом – полотенцах, постельном, столовом и
нижнем белье, сорочках - была вышита монограмма, а мама была мастерицей ришелье, белого
на белом. Естественно, обе этим испортили себе зрение, хотя мой окулист и говорит, что это не
доказано. Имеет ли смысл, вырезать дырочки в белых скатертях, чтобы затем наполовину
зашивать их, это, конечно, напрямую зависит от того, нужна ли монограмма на каждом
кухонном полотенце.
Буду честной, сознаюсь, я вышиваю ради собственного удовольствия. И мне никогда не
примириться с белыми дырочками или красными монограммами – скучно это, скажу я вам.
Вышивка должна быть яркой, выразительной и даже с фантастическими элементами. Мои
первые опыты были скромными; согласно заданному образцу я вышивала «крестиком» на
канве: цветочки на фартуках, цветочки на кофейных скатертях, цветочки на диванных
подушках. Это выглядело, правда, немного однообразно, но всё же очаровательно и мило, в
конце концов, я была совсем ребёнком.
Овладев основами, я осмелела и изучила стебельчатый шов и вышивку гладью. В
галантерейной лавке я могла часами прикладывать друг к другу мотки хлопчатобумажной
пряжи или вышивального шёлка, составляя всевозможные цветовые комбинации. Цвет
голубого павлиньего пера - с розовым персиковым, бирюзовый - с медово-жёлтым, лососевокрасный - с шоколадным, серебристый - с тёмно-синим, цвет слоновой кости – с оттенком
жадеита (1). Наволочки на моих диванных подушках не были отныне однотонными и
украшенными лишь разбросанными по всей поверхности розочками, нет, каждая представляла
собой теперь целое море цветов.
Однако вершина этого искусства – гобеленовая вышивка. Одна моя коллега из Югославии както раз показала мне каталог, по которому можно было заказать схемы известных шедевров,
чтобы затем, после целого года работы, получить впечатляющую вышитую картину. Я была в
восхищении. Каталог содержал также примеры работ поменьше, таких, как чехлы для подножек
ткацкого станка и плечиков для одежды, которые можно было использовать в качестве
прелестных подарков. И с тех самых пор вечера перед телевизором, воскресные прогулки,
кроссворды и походы в кино просто перестали существовать для меня.
Приходя после рабочего дня домой, я со скоростью света совершала все дела по хозяйству,
ставила какой-нибудь полуфабрикат в «микроволновку» и, в течение тех пяти минут, пока он
разогревался, меняла офисную форму на домашний спортивный костюм и включала радио. У
меня не было лишнего времени на телефонные разговоры, шопинг, чтение газет и даже
посещение родных. Моя связь с обществом ограничивалась рождественскими подарками для
коллег и родственников. Получая вышитые обложки и закладки для книг, панно, подушечкисаше и чайных «баб», они едва могли поверить, что я вкладываю так много времени в нашу
дружбу. «Сколько времени Вы провели за этим занятием?», спрашивали они каждый раз. Я
записываю. В зависимости от степени родства или же крепости дружбы с коллегами, у меня
уходит на вышивку от 20 до 400 часов работы. Эти цифры настолько впечатляют, что
одариваемые тут же решают не принимать подарка или считают, что не смогут подобрать
соответствующий подарок в ответ. Я должна пообещать, на следующий год так не поступать.
Но я лишь многозначительно улыбаюсь и говорю: «Посмотрим!».
Возможно, не было бы у меня этой страсти к рукоделию, если бы в возрасте семнадцати лет я
не заболела гепатитом. В то время как мои сверстники купались летом, а зимой ходили на
танцы, мне нужно было беречь себя, проводить всё время дома и много отдыхать. И это стало
бы невыносимо скучно, если бы, совершенно случайно, я не наткнулась на мамину корзинку с
шитьём, где была одна уже начатая вышивка. Мама была очень удивлена, что я проявила
интерес к такой требующей большого терпения работе, однако всё же достаточно обучила меня,
и моя первая вышивка удалась.
[…]
(1) Прим. переводчика: «жадеит» - минерал похожий на нефрит; зеленого и голубоватозеленого цвета (Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н.,
1910).
Отрывок взят из произведения Ингрид Нолл «Стежок за стежком. Пять скверных историй».
№73
Стежок за стежком
Должно быть, это закладывается в семье: моя бабушка и моя мама вышивали как одержимые.
Тогда такая работа, конечно, воспринималась серьёзно и не представлялась с нисхождением как
хобби или трудотерапия. Моя бабушка снабдила монограммами всё своё приданое: постельное
и столовое бельё, полотенца, ночные рубашки и нижнее бельё — моя мама была мастерицей по
вышивке ришелье, белое на белом. Вероятно, этим обе испортили себе глаза, хотя мой окулист
говорит, что это не доказано. Имеет ли смысл вырезать дырки в белых скатертях, чтобы потом
их снова наполовину зашить, также остаётся нерешённым вопрос, нужна ли монограмма на
каждом кухонном полотенце.
Я здесь честнее и соглашусь, что вышиваю для удовольствия. И я ни за что не довольствовалась
бы белыми дырками и красными монограммами, скучно – скажу я только. Это должно быть
ярко, полно воображения и выразительно. Мои начинания были скромными; по заданному
образцу я вышивала крестиком по канве: цветочки на фартуке, цветочки на скатерти для
кофейного столика, цветочки на диванных подушках. Правда, это выглядело немного
простовато, но одновременно мило и радостно, ведь я была в конце концов ещё очень юна.
После этих первых успехов я становилась смелее и училась вышивать стебельчатым швом и
гладью. В галантерейной лавке я могла бесконечно раскладывать рядом друг с другом цветные
твисты или шёлковое мулине и составлять комбинации. Павлиний синий цвет и персиковорозовый, бирюзовый и медово-жёлтый, лососево-красный цвет и шоколадный, серебристый и
цвет синей ночи, цвет слоновой кости и нефритово-зелёный. Мои наволочки больше не были
выдержаны в одном тоне и украшены рассыпанными соцветиями, а сплошь состояли из единого
моря цветов.
Однако увенчалось всё гобеленовой вышивкой. Одна югославская коллега показывала мне
каталог, из которого можно было заказать схемы известных картин, чтобы потом превратить их
через год в эффектную вышитую картину. Я была в восторге. Набор содержал также схему для
более маленьких работ, как например, табуретка для ног и вешалка для одежды, которые
прилагались в качестве приятных подарков. С тех пор для меня никогда больше не было вечера
перед телевизором, воскресной прогулки, кроссворда и уж тем более похода в кино.
Когда я возвращаюсь с работы домой, я делаю свою домашнюю работу со скоростью ветра,
ставлю полуфабрикат в микроволновку, за пять минут стягиваю с себя мои офисные шмотки,
надеваю костюм для бега и настраиваю радио. Я не трачу лишнего времени на телефонные
разговоры, шоппинг, чтение газет или на посещения семьи. Социальные обязанности по
отношению к коллегам или родственникам я выполняю посредством рождественских подарков.
Когда они получают вышитые книжные обложки, картинки, закладки, ароматические
подушечки или чехолы-грелки для чайников, то едва ли могут поверить, что я вложила в дружбу
так много времени. «Сколько часов Вы над этим сидели?» – спрашивают они каждый раз. Я
веду учёт. В зависимости от степени родства и связи с коллегами я рассчитываюсь 20-400
рабочими часами. Это производит впечатление. Они уверяют, что не могут принять мой подарок
или ответить тем же. Я должна обещать, что в следующем году этого не повторится. Тогда я
улыбаюсь с умным видом и говорю: «Посмотрим!»
Возможно, у меня бы никогда не развилась такая страсть к рукоделию, если бы в 17 лет я не
заболела гепатитом. Когда мои ровесники летом плавали, а зимой ходили на танцевать, мне
нужно было беречься, оставаться дома и много отдыхать. Было бы очень скучно, если бы я
случайно не обнаружила в маминой коробочке для рукоделия начатую вышивку. Она была
немного удивлена, что я проявляю интерес к таким головоломкам, но всё же давала мне
достаточно указаний, так что первая вышивка у меня очень хорошо получилась.
№76
СТЕЖОК ЗА СТЕЖКОМ
Это, должно быть, у нас семейное: что бабушка, что мама были фанатичными
вышивальщицами. В те времена, правда, подобную работу воспринимали всерьёз, а не
называли снисходительно хобби или трудовой терапией. Моя бабушка на каждый предмет
своего приданого, постельное и столовое бельё, полотенца, ночные рубашки и нижнее бельё
наносила монограммы. А моя мама искусно владела техникой вышивки ришелье: ажурные
узоры белыми нитками на белоснежной ткани. Возможно, обе тем самым испортили себе
зрение, хотя мой врач-окулист говорит, что это ещё нужно доказать. Есть ли смысл вырезать
дырочки на белых скатертях, чтобы их потом снова частично заполнять рядами стежков, это
ещё вопрос, впрочем, такой же, как и на каждом ли полотенце нужна монограмма.
В этом плане я более честна и признаюсь, что вышиваю ради удовольствия. И я никогда и ни за
что не стала бы ограничиваться белыми вырезами или красными монограммами. По мне, так
это скука. Вышивка должна быть яркой, фантастической и выразительной. Мои первые работы
были скромными: по заданному образцу я вышивала крестиком по канве цветочки на
передниках, цветочки на скатертях для кофейного столика, цветочки на диванных подушках.
Правда, это выглядело несколько безыскусно, но зато мило и пёстро, да и к тому же я была ещё
совсем юной. После своих первых успехов я отважилась освоить техники вышивки
стебельчатым швом и гладью. В магазинах галантерейных товаров я могла часами
прикладывать друг к дружке цветные моточки хлопчатобумажной или шёлковой пряжи и
комбинировать их вместе. Переливчатый ультрамариновый и розово-персиковый, бирюзовый и
медово-жёлтый, лососёвый и шоколадный, светлый серебряный и глубокий тёмно-синий,
бледно-зелёный и цвет слоновой кости. Вышитые мной наволочки для диванных подушек
больше не были выдержаны в одном основном тоне и украшены лишь единично
разбросанными по канве розочками; теперь они были декорированы одним сплошным
цветочным морем. Но самый верх мастерства – это гобеленовая вышивка. Одна моя
югославская коллега показала мне каталог, по которому можно было заказать заготовки
знаменитых картин, чтобы потом, спустя год кропотливой работы, превратить их в
потрясающие по своей красоте вышитые полотна. Я была в восторге. В каталоге предлагались
также образцы и для менее масштабных работ, таких, например, как чехлы для скамеечек и
плечиков. Подобные вещицы могут стать восхитительными подарками. С тех пор для меня
перестали существовать вечера, проводимые перед телевизором, воскресные прогулки,
разгадывание кроссвордов или походы в кинотеатры.
Приходя домой после работы, я с быстротой молнии справляюсь с домашними хлопотами,
отправляю какой-нибудь полуфабрикат в микроволновую печь, и пока тот готовится, в течение
пяти минут успеваю сменить свои рабочие шмотки на спортивный костюм и включить радио. Я
не трачу впустую своё свободное время на болтовню по телефону, хождение по магазинам,
чтение газет или семейные посиделки. Свой социальный долг по отношению к коллегам или
родственникам я предпочитаю исполнять, ограничиваясь рождественскими подарками. И
потом, когда они получают вышитые футляры для книг, небольшие картины, закладки,
ароматические подушечки или грелки для заварочных чайников, едва могут поверить тому, что
я так много времени вложила в нашу дружбу. «И сколько же часов Вы просидели над этим?» –
спрашивают они всякий раз. В этой связи я произвожу своего рода расчёт. Так, в зависимости
от степени родства или товарищеских взаимоотношений я отвожу для работы от 20 до 400
часов. Это производит впечатление. Они заявляют, что не могут принять мой дар или что у них
не хватит смекалки сделать мне ответный равноценный подарок. Затем я должна пообещать,
что в следующем году оставлю эту затею. В ответ на это я говорю, загадочно улыбаясь:
«Посмотрим!». Возможно, у меня никогда бы не развилось такое пристрастие к рукодельным
работам, если я в свои 17 лет, когда мои ровесники ходили летом плавать, а зимой танцевать, не
заболела бы гепатитом. Я должна была беречь себя, сидеть дома и побольше отдыхать. Это,
несомненно, было бы очень скучно, не попадись мне случайно на глаза лежавшая в маминой
корзинке для рукоделия начатая вышивка. Мама немного удивилась тому, что я проявила
интерес к столь кропотливому занятию, но она дала мне достаточно указаний, так что моя
первая работа вышла совсем недурной.
[…]
Источник: Ингрид Нолль «Стежок за стежком. Пять плохих историй»
№84
Стежок за стежком
Увлечение, должно быть, исходит из семьи: моя бабушка и моя мать были одержимы
вышиванием. В то время такая работа воспринималась всерьез, и не воспринималась
снисходительно, как хобби или трудотерапия. Моя бабушка вышила себе на всем приданном:
постельном и столовом белье, полотенцах, ночных сорочках и нижнем белье, монограмму, а
моя мама была мастером вышивки ришелье, все белое в белом. Возможно, обе испортили себе
при этом зрение, хотя мой окулист говорит, что это не доказано. Есть ли смысл резать дыры в
белой скатерти, чтобы потом на половине пути, их зашивать или нужны ли на каждом
кухонном полотенце монограммы - сложный вопрос.
Я честно признаюсь, что я вышиваю для удовольствия. Меня никогда не вдохновляли белые
дырки и красные монограммы – скучно, считаю я. Это должно быть красочно, полно фантазии
и значимо. Мои начинания были скромными, по заданному образцу я вышивала крестиком по
канве: цветочки на фартуках, цветочки на скатертях, цветочки на диванных подушках. Это
выглядело немного глупо, но также мило и радостно, и я, в конце концов, была очень молода.
После этих первоначальных успехов, я стала смелее и изучила крестик и гладь. Часами я могла
в галантерейных магазинах располагать рядом друг с другом цветной твист или шелк и
составлять различные комбинации. Синий павлин и розовый персик, бирюза и желтый мед,
смеющийся красный и шоколадный коричневый, серебристый и темно-синий, слоновая кость и
нефрит. Мои наволочки более не удерживались в одном основном тоне с украшением в виде
разбросанных розочек, а состояли теперь из моря цветов.
Но венцом моего творения являлась гобеленовая вышивка. Югославская коллега показала мне
каталог, из которого я могла заказать шаблоны знаменитых картин, чтобы потом превратить их
за годы работы во впечатляющие вышитые шедевры. Программа также содержала образцы
мелких работ, таких, как чехлы для пуфов и вешалок, которые можно было использовать как
очаровательные подарки. С тех пор больше никогда не было вечеров у телевизора, воскресных
прогулок, кроссвордов или кино.
Теперь, когда я прихожу с работы домой, я делаю со скоростью ветра мою домашнюю работу,
ставлю готовить еду в микроволновую печь, снимаю с себя за пять минут офисную одежду,
надеваю спортивный костюм и включаю радио. Я не трачу время на телефонные звонки,
покупки, чтение газет или семейные визиты. Я отрабатываю социальные обязанности по
отношению к коллегам и родственникам рождественскими подарками. Когда они потом
получают вышитые обложки для книг, маленькие картинки, закладки, ароматические
подушечки или нагреватели для чая, они едва могут поверить, что я так много времени вложила
в свой труд. “Сколько часов высидели вы за этим” - спрашивают они каждый раз. Я веду учет
этому. В зависимости от степени родства и степени коллегиальной связи, я всегда рассчитываю
работу от 20 до 400 часов. Это производит впечатление. Они утверждают, что не смогут
принять мой подарок или не смогут за него отплатить. В следующем году я должна оставить
это, я должна это пообещать, говорят они и тогда я загадочно улыбаюсь и говорю:
“Посмотрим”.
Возможно, у меня никогда бы не развилось такое пристрастие к рукоделию, если бы в 17 лет я
не заболела гепатитом и когда мои ровесники шли летом плавать или зимой танцевать, я
должна была позаботиться о себе. Я должна была оставаться дома и много отдыхать. Это было
бы очень скучно, если бы случайно я не обнаружила в корзине с принадлежностями для шитья
начатую мамой вышивку. Она была немного удивлена, что я проявляю интерес к таким играм с
терпением, но все же она давала мне указания так, что эта первая моя работа мне удалась…
№90
СТЕЖОК ЗА СТЕЖКОМ
Наверное, это наследственное: мои бабушка и мама приложили много сил к вышивке. Правда,
тогда такую работу воспринимали серьёзно и не рассматривали как хобби или трудотерапию.
Всё своё приданое: постельное бельё, скатерти, полотенца, ночные рубашки и нижнее бельё
моя бабушка снабдила своей подписью, а мама мастерски овладела искусством Ришелье вышивке белым по белому. Возможно, этим они испортили себе зрение, однако мой окулист
сказал, что это спорный вопрос. Есть ли смысл вырезать дырочки в белой скатерти, чтобы их
потом снова наполовину вышить, остаётся загадкой, как и то, нужны ли кому-то монограммы
на каждом кухонном полотенце.
Честно признаться, я вышиваю ради удовольствия. И я бы никогда в жизни не примирилась с
белыми дырками или красными монограммами – скукота, да и только. Это должно быть ярко,
выразительно и с фантазией. На начальных этапах меня инструктировали; по заданному
образцу я вышивала крестом по канве: цветочки на фартуке, цветочки на кофейной скатерти,
цветочки на диванных подушках. Разумеется, всё это выглядело немного примитивно, хотя в
этом и было что-то милое и радостное. В конце концов, я была ещё слишком молода.
Благодаря своим первым успехам я осмелилась изучить стебельчатый шов и вышивку гладью.
В галантерейных лавках я могла часами раскладывать
разноцветную хлопчатобумажную
пряжу или шелк для вышивки и подбирать комбинации. Переплетение нитей цвета павлиньих
перьев и спелых персиков, сине-зелёные и цвета янтарного меда, розовато-оранжевые, как
лосось, и цвета шоколада, серебристые и черно-синие, цвета слоновой кости и морской волны.
Мои подушки больше не были однотонными и украшенными россыпью розочек, а состояли
всего только из одного единственного моря цветов.
Но венцом коллекции является вышивка гобеленов. Одна моя югославская коллега показала
мне каталог, из которого можно было заказать образцы известных картин, и, спустя год работы,
превратить их во впечатляющую картинную вышивку.
Я была восхищена. В программе присутствовали также образцы для более мелких работ, таких,
как чехлы на скамеечку для ног и на плечики для одежды, которые могут послужить
замечательными подарками. С тех пор для меня больше не существовало вечерних просмотров
телевизора, воскресных прогулок, кроссвордов и даже походов в кино.
Приходя с работы, я в мгновение ока прибираюсь в доме, ставлю полуфабрикаты в
микроволновку, за пять минут, пока они готовятся, сбрасываю с себя рабочие пожитки,
натягиваю спортивный костюм и включаю радио. Ни минуты моего драгоценного времени я не
трачу на телефонные разговоры, прогулки по магазинам, чтение газет или семейные посиделки.
Свой общественный долг
перед коллегами и родственниками я возмещаю в виде
рождественского подарка. Когда они потом получают вышитые обложки и закладки для книг,
картинки, арома-подушки или чехлы для чайника, они едва ли могут осознать, как много
времени я инвестировала в дружбу. «Сколько часов вы за этим просидели?» спрашивают они
каждый раз. Я веду записи об этом. В зависимости от степени родства и товарищеских связей, я
насчитываю от 20 до 400 часов работы. Это впечатляет. Они утверждают, что не могут принять
мой подарок, или что не смогут отблагодарить в той же мере. Я должна пообещать, что в
будущем году воздержусь от подобных подарков. И, загадочно улыбаясь, я говорю:
«Посмотрим!»
Возможно, я бы никогда не проявила страсть к рукоделию, если бы в 17 лет, когда мои
сверстники летом купались, а зимой ходили на танцы, я не болела гепатитом. Я должна была
беречься, быть дома и много отдыхать. Это стало бы очень скучно, если бы я случайно не
обнаружила в маминой корзинке с шитьём начатую вышивку. Мама немного удивилась, что я
проявила интерес к таким головоломкам, но, тем не менее, обучила меня достаточно, и эта
первая работа мне удалась.
[…]
Из: Ingrid Noll „Stich für Stich. Fünf schlimme Geschichten“
№102
Стежок за стежком
Пожалуй, все идет из семьи: моя бабушка и мама вышивали из всех сил.
Раньше такая работа воспринималась серьезно, а не считалась снисходительно хобби или
трудотерапией. Моя бабушка нанесла монограмму на все свое приданное, на постельное и
столовое белье, полотенца, ночные рубашки и нижнее белье, моя мама была мастерицей
ришелье, все белое по белому. Возможно, этим они и испортили себе зрение, несмотря на то,
что мой врач говорит, что это нельзя доказать. Утверждать, что есть какой-то смысл вырезать
прорези в белой скатерти, чтобы потом их наполовину вышить, так же как и говорить, что на
каждое полотенце нужна монограмма.
Я буду откровенной и признаюсь, что вышиваю с удовольствием. Я бы никогда не смирилась с
прорезями или красными монограммами – скучно, скажу я только. Это должно быть ярко, с
фантазией и выразительно. Мои начинания были скромными; по имеющемуся образцу я
вышивала крестиком на канве: цветочки на передниках, цветочки на одеялах, цветочки на
диванных подушках. Это выглядело все же немного наивно, но мило и весело, я, в конце
концов, была очень юной.
После успехов в начале я стала смелей и научилась стебельчатому шву и вышивке гладью. В
галантерейных магазинах
я
могла часами укладывать друг возле друга яркую
хлопчатобумажную пряжу и вышивальный шелк и составлять комбинации. Синий павлин и
персиково-розовый, бирюзовый и медово-желтый, лососево-розовый и шоколадно-коричневый,
серебряный и темно-синий, цвет слоновой кости и нефритовый. Мои наволочки для подушек
больше не были в одном цвете, украшенные розами, а состояли из целого моря цветов.
Но венцом всего была гобеленовая вышивка. Югославская коллега показала мне каталог, из
которого можно было заказать схемы знаменитых картин, чтобы потом их превратить за год
работы в выразительную вышитую картину. Я была в восторге. Программа содержала образцы
для более мелких работ, таких как чехол для маленькой табуретки для ног и плечиков, которые
можно было использовать в качестве прелестных подарков. С тех пор у меня больше не было
вечеров, занятых
просмотром
телевизора, воскресными прогулками, разгадыванием
кроссвордов или посещением кино.
Когда я с работы возвращаюсь домой, я молниеносно выполняю работу по дому, ставлю
готовый продукт в микроволновку, за пять минут до готовности снимаю мою офисную одежду,
надеваю костюм для пробежки и включаю радио. Я не использую свободное время для
разговоров по телефону, для хождения за покупками, для чтения газет или для посещения
семьи. Общественные обязательства перед коллегами и родными я исполняю при помощи
рождественских подарков. Когда они потом получают вышитую обложку для книги, картинки,
закладки, ароматные подушки или нагреватели для чая, они едва ли могут поверить, что я так
много времени потратила на дружбу. «Сколько часов ты сидела над этим?» - спрашивают они
каждый раз. При этом я веду подсчет. В зависимости от степени родства или связи с коллегой
мне хватает от 20 до 400 рабочих часов. Это впечатляет. Они утверждают, что не могут принять
мой подарок или возместить его. В следующем году мне не стоит этого делать, я должна это
пообещать. Я серьезно улыбаюсь и говорю: «Посмотрим!»
Возможно, у меня никогда бы не появилась такая страсть к ручной работе, если бы в 17 лет,
когда мои ровесники купались летом, а зимой ходили на танцы, я не заболела бы гепатитом. Я
должна была себя беречь, оставаться дома и пребывать в покое. Это пожалуй было бы очень
скучно, если бы я случайно в корзинке для рукоделия моей мамы не нашла бы начатую
вышивку. Она была настолько удивлена, что я проявила интерес к такой головоломке, но она
достаточно хорошо обучила меня, так что моя первая работа удалась.
№106
Моя мама и бабушка была мастерица по ришелье. Все белое по белому. Вероятно, обе
испортили себе глаза, хотя мой глазной врач говорит, что это не доказательство. Имеет ли
смысл на белой скатерти делать дырочки и снова их зашивать наполовину? Точно так, нужна ли
монограмма на кухонном полотенце? Я допускаю, что я штопаю для удовольствия. Я никогда
не удовлетворюсь белыми дырочками или красными монограммами. Должно быть разноцветие,
полное фантазии, и выразительности.
Мой начальный опыт был скромным. По заданному образцу я вышивала на полотне цветочки
на подушках дивана и кофейной скатерти. Это выглядело однообразно, но мило и радостно. И я
была очень молода. После этого начального успеха я стала смелее и освоила вышивание
стежком и гладью. Часами я могла прикладывать разноцветные нитки и составлять композиции.
Индиго и персиковый, бирюза и медовый, лососево-розовый и шоколадно-коричневый,
серебряный и чернильный, цвет слоновой кости и ярко-зелёный. Мои наволочки для подушек
уже были не однотонными, а украшены розочками и состояли из единого моря цветов.
Но венцом является острие иглы. Югославский коллега показал мне каталог, из которого можно
заказать шаблоны известных картин, чтобы потом сделать впечатляющие изображения. Я была
взволнована. Каталог также содержит шаблоны для мелких работ, таких как крышки пуфиков и
вешалки, которые могут быть использованы в качестве прекрасных подарков. С тех пор для
меня уже не было вечеров, проведенных перед телевизором, с воскресными прогулками, за
кроссвордами, или даже встречами.
Когда я прихожу домой с работы я делаю в аэродинамической скоростью мою домашнюю
работу, Представьте себе, готовлю еду в микроволновой печи, за пять минут переодеваюсь из
офисной одежды в спортивный костюм и включаю себе радио. Я, не теряю времени,
затраченного на телефонные звонки, покупки, чтение газет или семейные посещения.
Социальные обязательства по отношению к коллегам или родственникам я убеждаю с
Рождественским подарком. Когда они получают вышитые обложки книг, маленькие картинки,
закладки, саше или теплую кофеварку, поверили, что я вложила столько времени в дружбе с
трудом. «Сколько часов вы сидели с этим?» спрашивают они каждый раз. Я рассказываю об
этом долго. В зависимости от коллегиального соотношения соответственно я рассчитывать на
работу от 20 до 400 часов. Это производит впечатление. Они утверждают, что мой подарок не
примут или не смогут загладить свою вину. В следующем году я должна оставить это пожалуй,
что мне приходится обещать. Тогда я улыбаюсь загадочно и говорю: "Давайте посмотрим"
Может быть, я бы никогда не разработала такую страсть к рукоделию, если я не в 17 лет, когда
мои сверстники летом плавали, а зимой ходили на танцы, я страдала от гепатита. Я должна
была позаботиться о себе, остаться дома и много отдыхать. Это было бы очень скучно, если бы
случайно не обнаружила одну незаконченную вышивку в швейной корзине моей матери. Она
была немного удивлена, что я был заинтересована в таких играх терпения, но они научили меня
настолько, что преуспела достаточно наилучшим образом с этой первой частью.
№121
Моя мама была мастерица по ришелье. Все белое по белому. Вероятно, обе испортили себе
глаза, хотя мой глазной врач говорит, что это не 100%. Имеет ли смысл на белой скатерти
делать дырочки и снова их заштопывать наполовину? Точно так нужна ли монограмма на
кухонном полотенце? Я допускаю, что я штопаю для удовольствия. Я никогда не
удовлетворюсь белыми дырочками или красными монограммами. Должно быть разноцветие.
Я честнее и допускаю, что я вышиваю для удовольствия. Я никогда не удовлетворюсь белыми
дырочками или красными монограммами творения, говорила я. Должно быть разноцветие,
полное фантазии и выразительности. Мой начальный опыт был скромным. По заданному
образцу я вышивала крестиком на полотне.Цветочки на фартуке, на кофейной скатерти, на
подушках дивана. Это выглядело довольно однообразно, но мило и радостно, и в конце концов
я была еще очень молода.
Но венцом является острие иглы. Югославский коллега показал мне каталог, из которого можно
заказать шаблоны известных картин, чтобы потом сделать впечатляющие изображения. Я была
взволнована. Каталог также содержит шаблоны для мелких работ, таких как крышки пуфиков и
вешалки, которые могут быть использованы в качестве прекрасных подарков. С тех пор для
меня уже не было вечеров, проведенных перед телевизором, с воскресными прогулками, за
кроссвордами, или даже встреч.
Но венцом этого является Острие иглы. Одна югославская коллегия показывала свои каталог с
набросками знаменитых картин, которые можно заказать , а за 1 год работы можно превратить
вышивание в прекрасный вид. я был взволнован. В программе содержится также модель для
малейших работ скамейки для ног и вешалки ,которые используют как очаровательные
подарки. Тогда для меня это уже был не вечер, проведенный перед телевизором ,воскресной
прогулки, кроссворды и даже приемом.
№131
Строчка для стежков
Моя мама была мастерица по ришелье. Все белое по белому. Вероятно, обе испортили себе
глаза, хотя мой глазной врач говорит, что это не 100%. Имеет ли смысл на белой скатерти
делать дырочки и снова их заштопывать наполовину? Точно так нужна ли монограмма на
кухонном полотенце? Я допускаю, что я штопаю для удовольствия. Я никогда не
удовлетворюсь белыми дырочками или красными монограммами. Должно быть разноцветие.
Я честнее и допускаю, что я вышиваю для удовольствия. Я никогда не удовлетворюсь белыми
дырочками или красными монограммами творения, говорила я. Должно быть разноцветие,
полное фантазии и выразительности. Мой начальный опыт был скромным. По заданному
образцу я вышивала крестиком на полотне. Цветочки на фартуке, на кофейной скатерти, на
подушках дивана. Это выглядело довольно однообразно, но мило и радостно, и в конце концов
я была еще очень молода.
Мой начальный опыт был скромным. По образцу я вышивала на полотне цветочки на подушках
дивана и кофейной скатерти. Это выглядело однообразно, но мило и радостно. Я была очень
молода. После этого я стала смелее и освоила вышивание стежком и гладью. Часами я могла
прикладывать разноцветные нитки и составлять композиции. Индиго и персик, бирюза и
медовый, лососево-розовый и шоколадно-коричневый, серебряный и чернильный, цвет
слоновой кости и ярко-зелёный. Мои наволочки для подушек уже были не однотонными, а
украшены розочками и состояли из единого моря цветов.
Но венцом является острие иглы. Югославский коллега показал мне каталог, из которого можно
заказать шаблоны известных картин, чтобы потом сделать впечатляющие изображения. Я была
взволнована. Каталог также содержит шаблоны для мелких работ, таких как крышки пуфиков и
вешалки, которые могут быть использованы в качестве прекрасных подарков. С тех пор для
меня уже не было вечеров, проведенных перед телевизором, с воскресными прогулками, за
кроссвордами, или даже встреч.
Когда я прихожу с работы домой, я быстро делаю всю домашнюю работу: ставлю разогревать
еду в микроволновку, а за 5 минут я могу приготовить блюда, добежать до офиса и даже
послушать радио. Я не трачу свое время на ненужные телефонные звонки, поездки по
магазинам, чтение газет или встречи с родственниками.
Возможно, я никогда бы и не проявила страсть к ручным работам, если бы в 17 лет ,когда мои
сверстники отдыхали летом, а зимой ходили на танцы, я не заразилась гепатитом. Я должна
была позаботиться о себе: остаться дома, отдохнуть немного. Это было бы очень скучно ,если
бы я не обнаружила в маминой корзинке с нитками незаконченные вышивки.
Мама была немного удивлена, что я проявила интерес и терпение к такому, она меня научила
настолько, что мне удалось сделать первую часть очень хорошо.
№139
Волшебные нити
Возможно, в семье и должно быть так заведено: мои бабушка и мама самозабвенно занимались
вышиванием. В то время к такой работе относились серьезно, и нельзя было ее по
снисходительности назвать простым хобби или трудотерапией. На всем своем приданном,
постельном, столовом и нательном белье, на полотенцах и ночных рубашках бабушка
вышивала монограмму, мама достигла высот мастерства в ажурной вышивке ришелье, которую
она выполняла белыми нитками на белом полотне. Вероятно, занимаясь этим, они и испортили
свое зрение, хотя мой окулист сказал, что подобное увлечение не могло перевести к столь
плачевным последствиям. Целесообразно ли сначала вырезать в белой скатерти дырочки,
чтобы потом вырезанные участки снова наполовину сшивать? Нужна ли монограмма на каждом
кухонном полотенце? Я до сих пор не могу найти ответ на оба вопроса.
Я честно признаюсь, что вышиваю для удовольствия. И я никогда бы не стала просто вырезать
дырочки на белом фоне или вышивать красные монограммы. Лишь скажу, это скучно. Все
должно быть ярким, выразительным, с фантазией. Мои первые работы были довольно
скромными. По заданному узору я вышивала крестиком по канве: цветочки на фартуках,
цветочки на кофейной скатерти, цветочки на диванных подушках. Все выглядело, конечно,
немножко простоватым, но также милым и веселым, в конце концов, я была тогда еще очень
молодой.
После первых успехов я стала уверенней и научилась вышивать стебельчатым швом и гладью.
Часами я могла стоять в галантерее, рассматривая разноцветную хлопчатобумажную пряжу и
шелк для вышивания, составляя разные комбинации. Переливчатый синий цвет и персиковый с
розоватыми отблесками, бирюзовый и медово-желтый, лососевый и шоколадно-коричневый,
серебряный и темно-синий, цвет слоновой кости и жадеит. Теперь мои чехлы для подушек
были расшиты уже не однотонными одиночными розами, теперь их украшало целое цветочное
море.
Но апогеем моего творчества стало вышивание гобелена. Коллега из Югославии показала мне
каталог, из которого можно было заказать копии известных картин, чтобы через год превратить
их в изумительно расшитое полотно. Я была в восторге. В набор также входили образцы для
более миниатюрных работ, а именно, чехлы для плечиков и скамеечек для ног, которые я могла
использовать в качестве оригинальных подарков. С тех самых пор я больше не провожу вечера,
сидя перед телевизором, не хожу по воскресеньям гулять, а также забыла про кроссворды и
походы в кино.
Когда я возвращаюсь с работы, я молниеносно расправляюсь со всеми домашними делами,
разогреваю в микроволновке полуфабрикаты, за пять минут до приготовления еды я
переодеваюсь из рабочей одежды в спортивный костюм и включаю радио. Я не трачу время на
телефонные разговоры, покупки, чтение газет или поездки к родным. Свои обязанности перед
коллегами и близкими я выполню, подарив на рождество подарки. Когда они получат расшитые
обложки для книг, картинки, закладки, саше или чайную бабу, они удивятся тому, как много
сил и времени я вкладываю в нашу дружбу. «Долго ли Вы над этим работали?» - спрашивают
они меня каждый раз. А об этом я пишу в своей книге. От степени родства или близости
общения с коллегами зависит, потрачу я на работу 20 или 400 часов. Это производит
впечатление. Но, тем не менее, они не понимают, как много сил и времени затрачено на эти
подарки и считают, что я должна пообещать в новом году не заниматься вышиванием. При этом
я загадочно улыбаюсь и говорю «Посмотрим»!
Возможно, у меня никогда бы не появилась такая страсть к рукоделию, если бы в 17 лет я не
заболела гепатитом в то время, когда мои сверстники летом ходили купаться, а зимой
танцевать. Мне нужно было себя беречь, оставаться дома и отдыхать. Я бы умерла от скуки,
если бы однажды не нашла в маминой корзинке для шитья начатую вышивку. Мама была
удивлена тем, что я проявила интерес к требующему терпения занятию. Она дала мне много
ценных советов, благодаря чему я успешно завершила свою первую работу.
№144
Стежок за стежком.
Наверное, это должно передаваться по наследству. Моя бабушка и мама неожиданно решили
заняться шитьём. В те времена люди считали, что всякого рода работа – это не просто хобби
или трудотерапия, а серьёзный труд. Моя бабушка сама смогла обеспечить себя приданым.
Постельное и столовое бельё, носовые платочки, ночные рубашки и нижнее бельё с
монограммой – всё это моя бабушка сделала своими руками. Моя мама была швеёй и вышивала
в стиле ришелье, поэтому все её работы были выполнены в белом цвете. И скорее всего зрение
у них испортилось из-за того, что они подолгу сидели за шитьём и вязанием, хотя мой
офтальмолог сказал, что это могло случиться не только по этой причине. Не знаю разумно ли
это вырезать из скатерти узоры, а потом их ещё и вышивать их, да и к тому же на каждой
салфетки делать монограмму.
В этом вопросе я буду честнее и признаюсь, что я вышиваю для своего собственного
удовольствия. Я бы никогда не хотела возиться с белыми узорами или красными монограммами
- для меня это было скучное занятие. Я всегда хотела работать с каким-нибудь ярким,
необычным и содержательным материалом. Моё будущее было предопределенно, когда я
начала вышивать крестиком на канве. Мои вышитые цветочки были повсюду: на фартуках, на
кофейных одеялах, на диванных подушках. Выглядело всё это, конечно, простовато, но мило и
весело и к тому же, я была тогда совсем юной. После моих первых успехов я стала храбрее: я
могла использовать стебельчатый шов и научилась вышивать гладью. В галантерейных отделах
магазинов я приобретала хлопчатобумажную пряжу различных цветов и шёлковую ткань. При
помощи всего этого я могла изобретать различные комбинации цветов: переливчато-синий,
персиковый, бирюзовый, медово-жёлтый, ярко красный, шоколадно-коричневый, серебристый,
слоновую кость и нефритово-зелёный. Теперь мои наволочки не были однотонными или
украшены узорами из роз, вместо этого однообразия на них было вышито море цветов.
Мой настоящий успех пришёл ко мне тогда, когда я научилась вышивать гобелены. Однажды
мой коллега из Югославии показал мне каталог, в котором можно было заказать схемы для
вышивания знаменитых картин и в течение одного года создать из этой схемы настоящий
шедевр. Я была восхищена. К тому же в качестве подарка они отправляли образец того, как
можно самим сделать вешалку и скамейку для ног. С этих пор для меня перестали существовать
такие явления как, к примеру, просмотр телевизора по вечерам, воскресные прогулки,
разгадывание кроссвордов и даже поход в кино.
Когда я возвращалась с работы домой, я в спешке выполняла домашнюю работу, ставила
готовое консервированное блюдо в микроволновку, и пока оно разогревалось, переодевалась в
спортивный костюм и включала радио. Я не тратила своё время на телефонные разговоры,
покупки, чтение газет или визиты к семье. И свои социальные обязанности по отношению к
коллегам и родственникам я исполняла на Рождество, когда дарила им подарки. Если я дарила
им вязаные обложки, картинки, закладки, ароматические подушки или стёганый чехольчик для
чайника, то они не могли поверить, что я столько сил и времени вкладываю нашу дружбу. «
Сколько времени ты тратишь на всё это?»- спрашивали они каждый раз. При этом я вела счёт. В
зависимости от степени родства и дружбы я проводила за работой от 20 до 400 часов. Мои
друзья и родственники говорили, что у меня нет таланта, и я должна пообещать им, что на
следующий год я брошу это никчёмное занятие. На такое заявление я лишь улыбнулась с
серьёзным видом и сказала: « Ну, это мы ещё посмотрим, чья возьмёт!»
Наверное, во мне бы не проснулась такая страсть к рукоделию, если бы в 17 лет я не заболела
гепатитом и как все мои ровесники ходила бы летом купаться на речку, а зимой на танцы. Я
вынуждена была постоянно сидеть дома и отдыхать. Сидеть дома было бы очень утомительным
делом, если бы однажды я не наткнулась на мамину корзинку, где лежали принадлежности для
шитья. Моя мама была удивлена, что мне нравится такие игры, где необходимо проявить
усидчивость, но все же, она взялась меня обучать, и вскоре я создала свою первое творение.
№145
Стежок за стежком.
Наверное это идет из семьи: моя мама и бабушка вышивали крестиком. Тогда серьёзно
относились к такой работе и не называли её хобби или психотерапия. Моя бабушка пометила
все своё приданные полотенце, рубашки, бельё с монограммой, моя мать была мастером в
вышивке. Обе испортили себе глаза, хотя мой врач говорит, что это неочевидно. Есть ли смысл
делать отверстия на белой скатерти, чтобы потом снова на половину их заделывать.
Для меня не ясно, то что также, как нужна ли на кухонном полотенце монограмма. В этом
вопросе я честнее и я допускаю, что вышиваю я для удовлетворения и я бы никогда бы не
удовлетворился белыми ниточками или красными монограммами скучно повторял я. Должно
быть цветное, с фантазией, выразительно. Мои задачи были скромными по заданному образу я
вышивал крестиком на холсте цветочки на фартуках, цветочки на диванах и подушках. Это
выглядело довольно однообразно, но мило и радостно, и в конце концов я был ещё очень
молод.
После этого первого успеха я стал смелее и освоил и изучил вышивку стишками и гладью.
Часами я мог в швейном магазине раскладывать или прикладывать с друг-другом твист –шёлк
для вышивания и составлять комбинации. Вишнёво-синий и персиковый, бирюзовый и медовожёлтый, карало-розовый и шоколадный, серебряный и тёмно-синий, и цвет слоновой кости.
Мои наволочки не удерживались в одном цветовом сегменте и украшались различными
цветочками, состояли из единого моря цветов.
Но вершиной была габиленова вышивка. Югославская коллеги показали мне каталог, из
которого можно заказать шаблоны известных картин, чтобы они превратились через год работы
во впечатляющий образ. Я был взволнован. Программа содержит каталог для мелких работ,
таких как крышки для пуфика и вешалки, которые могут быть использованы как
очаровательные подарки. С тех пор для меня никогда не было больше вечеров у телевизора,
воскресных вечерних прогулок, кроссвордов или даже кино.
Когда я прихожу домой с работы, я делаю в спешке домашнюю работу, ставлю еду в
микроволновку, раздеваюсь за 5 минут, моя офисная одежда и одеваю спортивный костюм и
включаю радио. Я не растрачиваю время на телефонные разговоры, прогулки для покупки,
газетного чтения или посещения родственников. Специальные обязательства по отношению к
коллегам или родственникам я дарил рождественские подарки. Если они получают вышитые
книжные покровы, картинки, закладки, ароматические подушечки или нагреватели чая, они
едва ли могут полагать, что я инвестировал такое большое время в дружбу. „Сколько часов
сидели Вы на этом?“ если они спрашивают каждый раз. Я веду учет об этом. В зависимости от
степени родства и соответственно после коллегиальной тесной связи я рассчитывал работу от
20 до 400 часов. Это производит впечатление. Они утверждают, что не смогут принимать мой
дар или не смогут исправлять. В следующем году я должен оставлять это, пожалуйста, я
должен обещать это. Тогда я улыбаюсь серьезно и говорю: Посмотрим!“ Вероятно, я никогда не
развил бы такую страсть к ручным работам, если бы я не заболел в 17 лет гепатитом, когда мои
ровесники шли плавать летом и танцевать в зимой. Я должен был беречься, оставаться дома и
много отдыхать. Пожалуй, стало бы очень скучно, если бы я случайно не обнаружил начатую
вышивку в маленькой корзинке с принадлежностями для шитья моей матери. Она была
удивлена тому, что я проявил интерес к таким головоломкам, но, все же, она давала мне
достаточно указаний, так что этот первый кусок очень хорошо удавался мне.
№151
Шаг за шагом.
Наверное, это идет из семьи: моя бабушка и моя мама вышивали крестиком. Тогда относились к
такой работе серьезно, не относили её к хобби и называли трудотерапией. Моя бабушка
предусмотрела все своё приданное: салфетки и скатерти, постельное приданное, ночные
рубашки и белье с монограммой. Моя мама была мастерицей, мастерила все белое по белому.
Вероятно, обе испортили на этом глаза, хотя мой глазной врач говорит, что это неочевидно.
Есть ли смысл делать отверстие на белой скатерти, чтобы потом снова на половину их
заделывать. Для меня не ясно, точно так же, как нужна ли на кухонном полотенце монограмма.
В этом вопросе я допускаю, что вышиваю для удовольствия. И я бы никогда не удовлетворил
белыми ниточками или красными монограммами - скучно говорю я. Должно быть цветное,
наполнено фантазией, выразительно. Мои задачи были скромными, по заданному образцу я
вышивала крестиком на холсте цветочки на фартуках, цветочки на кофейных скатертях,
цветочки на диванных подушках. Это выглядело довольно однообразно, но мило и радостно, и,
в конце концов, я была ещё очень молода.
После этого первого успеха я стал смелее и освоил и изучил вышивание гладью и стишком.
Часами я мог в швейном магазине раскладывать друг с другом разноцветный твист и шелк для
вышивания и составлять комбинации: павлиновый синий и персиковый розовый, бирюзовый и
медово желтый, коралловый - розовый и шоколадный, серебряный и ночной синий, слоновая
кость и нефритовый. Мои наволочки не удерживались в одном цветочном тоне, украшались
розами рассеянно и состояли из море цветов.
Но венцом является гобеленовые вышивки. Коллега из Югославии показала мне каталог, из
которого мы могли заказать шаблоны известных картин, чтобы затем превратится через год
работы в выразительную вышивку. Я был взволнован. Программа также содержит шаблоны для
мелких работ, таких как чехлы для пуфы и вешалки, которые могут быть использованы как
очаровательные подарки. С тех пор, для меня никогда не было больше вечеров у телевизора,
воскресных прогулок, кроссвордов, или даже походов в кино.
Когда я прихожу домой с работы я делал в спешке всю домашнюю работу, представьте
себе, готовую еду разогревал в микроволновой печи, за 5 минут снимал мою офисная одежда и
одевал спортивный костюм, включал радио. Я, не теряя времени, затраченного на телефонные
звонки, покупки, чтение газет или семейных общений. Отношение к коллегам или
родственникам я делал им Рождественский подарок. Когда они получают вышитые обложки
книг, маленькие картинки, закладки, ароматические подушечки или нагреватели чая, не
поверили, что я вложил столько времени в дружбе к ним. «Сколько часов вы просидели за
этим?» вопрос всегда. Я веду об этом книгу. В зависимости от степени родства я рассчитываю
работу от 20 до 400 часов. Это производит впечатление. Они утверждают, что мой подарок не
принимает или не заглаживает мою вину. В следующем году я должен оставить его, я должен
был обещать. Тогда я, улыбаясь и загадочно сказал: «Давайте посмотрим».
Может быть, я бы никогда не разработал такую страсть к работе рук, если бы не в 17 лет, когда
мои сверстники плавали летом и зимой ходили на танцы, заразился гепатитом. Я должен был
позаботиться о себе, остаться дома много отдыхать. Это было бы очень скучно, если бы
случайно не обнаружил незаконченную вышивку в швейной корзине моей матери. Она была
немного удивлена, что я был заинтересован в таких головоломках, но они научили меня
настолько, что мне удалась первая часть достаточно хорошо.
№171
Стежок за стежком
Это, должно быть, наследственная черта. Моя мама и моя бабушка вышивали до изнеможения.
В то время, однако, к такой работе относились серьезно, а не снисходительно, как к хобби или к
трудотерапии. Моя бабушка всё своё приданое, постельное и столовое белье, полотенца,
ночные сорочки и нижнее белье украсила монограммой; моя мать была мастерицей в вышивке
ришелье, все белое на белом. Вероятно, из-за этого они обе испортили себе глаза, хотя мой
окулист говорит, что это не доказано. Есть ли вообще смысл вырезать отверстия в белых
скатертях, чтобы затем их снова кое-как заштопать, этого уж мы касаться не станем, равно как
и того, так ли уж нужна монограмма на каждом полотенце.
Здесь я буду честнее и сознаюсь, что я сама вышиваю с удовольствием. И я никогда в жизни не
довольствовалась бы белыми отверстиями или красными монограммами – скукота, скажу я
вам. Это должно быть ярко, красочно и выразительно. Мои начинания были скромны. По
заданному образцу я вышивала крестиком на канве: цветочки на передниках, цветочки на
кофейных скатертях, цветочки на диванных подушках. Это выглядело немного наивно, но
вместе с тем мило и радостно, в конце концов, я была ещё очень молода.
После первых успехов я стала смелее и обучилась стебельчатому шву и вышивке гладью. Я
могла часами находиться в галантерейных магазинах и выкладывать рядом цветные пряжи или
составлять комбинации. Переливчатый синий и персиково-розовый, бирюзовый и медовожелтый, оранжево-розовый и шоколадно-коричневый, серебристый и темно синий цвета; цвет
слоновой кости и бледно зеленый цвет. Мои наволочки перестали быть однотонными и
украшенными то тут, то там розочками, а состояли из сплошного моря цветов.
Однако верхом мастерства является вышивка гобеленов. Коллега из Югославии показала мне
каталог, из которого можно было заказывать шаблоны для известных картин, чтобы потом за
год работы превратить их во впечатляющее вышитое полотно. Я была воодушевлена.
Программа также содержала шаблоны для маленьких работ, таких как чехлы для пуфов и
вешалок, которые могли стать очаровательными подарками. С тех пор у меня никогда больше
не было вечеров у телевизора, воскресных прогулок, кроссвордов, или даже походов кино.
Возвращаясь с работы домой, я поспешно выполняю свою домашнюю работу, ставлю
полуфабрикаты в микроволновую печь, пока греется, снимаю с себя офисную одежду, надеваю
спортивный костюм и включаю радио.
Я не теряю лишнего времени на телефонные разговоры, походы по магазинам, чтение газет или
посещение членов семьи. Социальные обязательства по отношению к коллегам или
родственникам я исполняю с помощью рождественского подарка. Получая потом вышитые
обложки для книг, маленькие картинки, закладки для книг, ароматные подушки или чайных
баб, они с трудом верят, что я столько времени вложила в дружбу. "Сколько часов Вы
просидели над этим?" – каждый раз спрашивают они. Я же веду об этом записи. В зависимости
от степени родства или степени близости с коллегами я планирую от 20 до 400 рабочих часов.
Это производит впечатление. Они утверждают, что они не могут принять мой подарок или
отблагодарить за него. По их просьбе, я должна пообещать в следующем году это прекратить.
Тогда я загадочно улыбаюсь и говорю: "Посмотрим!".
Возможно, я бы никогда не пристрастилась к рукоделию, если бы в 17 лет, когда мои
сверстники плавали летом, а зимой ходили на танцы, я не заразилась гепатитом. Я должна была
щадить себя, оставаться дома и много отдыхать. Это становилось бы все скучнее, если бы я
случайно не обнаружила в швейной корзине моей матери начатую вышивку. Она была немного
удивлена тому, что я проявила интерес к играм, требующим терпения, тем не менее, обучила
меня достаточно хорошо, благодаря чему эта первая вышивка получилась весьма недурно.
[…]
Отрывок из сборника Ингрид Нолль «Стежок за стежком. Пять скверных историй»
№175
Стежок за стежком.
Должно быть, это заложено в семье: моя бабушка и мама без конца вышивали. В то время
такая работа, конечно, не воспринималась всерьёз и даже не рассматривалась в качестве хобби
или трудовой терапии. Бабушка украсила монограммой всё своё приданое, постельное,
столовое и нижнее бельё, а также полотенца и ночные рубашки, а моя мать была знатоком в
вышивке ришелье, то есть белым по белому. Возможно, у них вследствие этого ухудшилось
зрение, хотя мой окулист говорит, что точных доказательств тому нет. Есть ли вообще смысл
разрезать настольную скатерть и потом её снова наполовину сшивать? Необходимо ли на
каждой столовой скатерти иметь монограмму? Точного ответа на эти вопросы нет.
Если честно, я вышиваю ради удовольствия. Никогда бы не стала довольствоваться белыми
дырочками и красными монограммами. «Скучно!», - всё, что могу на это сказать. Работа
должна быть яркой, выразительной и креативной. Мои первые успехи были скудными; по
данному мне образцу я на канве вышивала крестиком цветочки для фартука, кофейного столика
и для разных диванных подушек. Правда, это выглядело немного невзрачно, но в то же время
довольно забавно и мило. И вообще, я была ещё новичком в этом деле.
После своих первых успехов я стала посмелее и освоила стебельчатый шов и вышивку гладью.
Часами я могла в галантерее раскладывать хлопчатобумажную пряжу и мулине, составлять из
них различные комбинации. Чего там только не было: цвет павлиньего пера и слоновой кости,
розово-персиковый, бирюзовый, золотистый, лососевый, шоколадно-коричневый, серебряный и
тёмно-синий, а также бледно-зелёный. Наволочки от моих подушек больше не будут
однотонными и украшенными всего лишь парой розочек, которые были «разбросаны» по
периметру. Вместо этого будет цветочное море.
Но всё же, наивысшего мастерства я достигла в вышивке по технике гобелен. Коллега из
Югославии показала мне каталог, по которому можно было заказать схемы известных картин с
целью создания эффектной вышивки всего лишь за год работы. Я была в восторге. Программа
также включала в себя образцы более мелких работ: чехлы на пуфики и вешалки для одежды,
которые могли послужить восхитительными подарками. С того самого момента я забыла, что
такое уютные вечера, проведённые перед телевизором, воскресные прогулки, кроссворды и
даже походы в кино.
По возращению с работы я очень быстро делаю все дела по дому, ставлю в микроволновку
какой-нибудь полуфабрикат и за пять минут, пока моя еда разогревается, успеваю переодеться
из офисной одежды в свой спортивный костюм и включить радио. Я не трачу излишнего
времени на то, чтобы навестить родню, а также на разговоры по телефону, шоппинг и чтение
газет. Свои обязательства по отношению к коллегам и родственникам я позже замещаю
рождественскими подарками. Когда они получают вышитую обложку для книги, картинку,
закладку, ароматическую подушечку или так называемую грелку для чайника, то едва ли могут
поверить в то, что я так много время уделила им. «Как долго Вы сидели над этим?» - вопрос,
который можно услышать от них каждый раз. Я веду дневник, в котором записываю подобного
рода информацию. Время работы зависит от того, какие у меня отношения с человеком, для
которого изготавливается подарок. Процесс изготовления может длиться от 40 и до 400 часов.
Это всегда производит впечатление. Все утверждают, что не могут принять мой подарок и в
ответ вручить что-либо равноценное, поэтому просят отказаться от подобных идей на
следующий год. «Посмотрим!», отвечаю я, и улыбка с ноткой серьёзности появляется на моём
лице.
Возможно, я бы никогда не развила в себе такую большую страсть к ручным работам, если бы в
17 лет не заболела гепатитом. Мои сверстники летом купались в реке, зимой ходили танцевать,
а я должна была беречь себя, оставаться дома и много отдыхать. Было бы очень скучно, если
бы я случайно не обнаружила начатую вышивку в швейном коробке своей матери. Мама была
немного удивлена, что я проявляла интерес к подобным играм, требующим терпения, но,
несмотря на это, дала мне много советов и указаний. В итоге, моя первая вышивка удалась на
славу.
№176
Шаг за шагом
Наверное это идет из семьи: моя мама и бабушка вышивали крестиком. Тогда серьёзно
относились к такой работе и не называли её хобби или психотерапия. Моя бабушка пометила
все своё приданные полотенце, рубашки, бельё с монограммой, моя мать была мастером в
вышивке. Обе испортили себе глаза, хотя мой врач говорит, что это неочевидно. Есть ли смысл
делать отверстия на белой скатерти, чтобы потом снова на половину их заделывать.
Для меня не ясно, то что также, как нужна ли на кухонном полотенце монограмма. В этом
вопросе я честнее и я допускаю, что вышиваю я для удовлетворения и я бы никогда бы не
удовлетворился белыми ниточками или красными монограммами скучно повторял я. Должно
быть цветное, с фантазией, выразительно. Мои задачи были скромными по заданному образу я
вышивал крестиком на холсте цветочки на фартуках, цветочки на диванах и подушках. Это
выглядело довольно однообразно, но мило и радостно, и в конце концов я был ещё очень
молод.
После этого первого успеха я стал смелее и освоил и изучил вышивку стишками и гладью.
Часами я мог в швейном магазине раскладывать или прикладывать с друг-другом твист –шёлк
для вышивания и составлять комбинации. Вишнёво-синий и персиковый, бирюзовый и медовожёлтый, карало-розовый и шоколадный, серебряный и тёмно-синий, и цвет слоновой кости.
Мои наволочки не удерживались в одном цветовом сегменте и украшались различными
цветочками, состояли из единого моря цветов.
Но вершиной была габиленова вышивка. Югославская коллеги показали мне каталог, из
которого можно заказать шаблоны известных картин, чтобы они превратились через год работы
во впечатляющий образ. Я был взволнован. Программа содержит каталог для мелких работ,
таких как крышки для пуфика и вешалки, которые могут быть использованы как
очаровательные подарки. С тех пор для меня никогда не было больше вечеров у телевизора,
воскресных вечерних прогулок, кроссвордов или даже кино.
Когда я прихожу домой с работы, я делаю в спешке домашнюю работу, ставлю еду в
микроволновку, раздеваюсь за 5 минут, моя офисная одежда и одеваю спортивный костюм и
включаю радио. Я не растрачиваю время на телефонные разговоры, прогулки для покупки,
газетного чтения или посещения родственников. Специальные обязательства по отношению к
коллегам или родственникам я дарил рождественские подарки. Если они получают вышитые
книжные покровы, картинки, закладки, ароматические подушечки или нагреватели чая, они
едва ли могут полагать, что я инвестировал такое большое время в дружбу. „Сколько часов
сидели Вы на этом?“ если они спрашивают каждый раз. Я веду учет об этом. В зависимости от
степени родства и соответственно после коллегиальной тесной связи я рассчитывал работу от
20 до 400 часов. Это производит впечатление. Они утверждают, что не смогут принимать мой
дар или не смогут исправлять. В следующем году я должен оставлять это, пожалуйста, я
должен обещать это. Тогда я улыбаюсь серьезно и говорю: Посмотрим!“ Вероятно, я никогда не
развил бы такую страсть к ручным работам, если бы я не заболел в 17 лет гепатитом, когда мои
ровесники шли плавать летом и танцевать в зимой. Я должен был беречься, оставаться дома и
много отдыхать. Пожалуй, стало бы очень скучно, если бы я случайно не обнаружил начатую
вышивку в маленькой корзинке с принадлежностями для шитья моей матери. Она была
удивлена тому, что я проявил интерес к таким головоломкам, но, все же, она давала мне
достаточно указаний, так что этот первый кусок очень хорошо удавался мне.
№179
Стежок за стежком.
Должно прививаться в семье: моя бабушка и моя мама одержимы вышивкой. В то время
такая работа воспринималась всерьез и называлась снисходительно «хобби» или
«трудотерапия.» Моя бабушка украсила все ее приданое белье, постельное и столовое белье,
полотенца, ночные сорочки и нижнее белье монограммой, моя мама была мастером по ришелье,
все бело на бело. Вероятно, при этом обе испортили зрение, хотя мой глазной врач говорит, что
это не доказано. Есть ли смысл прорезать дырку в белой скатерти, чтобы потом снова
наполовину вышить, оставить открытым, зависит от того, нужно ли сделать на каждой скатерти
монограмму.
Я честно признаюсь, что вышиваю для удовольствия. И меня никогда не удовлетворят белые
дырки или красные монограммы – скучно, я скажу. Это должно быть красочно, образно и
выразительно. Мое начало было скромным; по заданному образцу я вышиваю крестиком на
холсте: цветочки на фартуках, цветочки на скатерти, цветочки на диванных подушках.
Смотрится, правда, немного наивно, но также мило и весело, и я в конце концов была еще
очень молода.
После такого первого успеха я стала смелее и научилась вышивать стебельчатым швом и
гладью. Я часами могла раскладывать в галантерейных магазинах разноцветные куски и шелка.
Синий и персиковый, бирюзовый и цвета меда, лососевый и шоколадный, серебристый и
темно-синий цвета, цвета слоновой кости и нефрита. Мои наволочки больше не были в одной
цветовой гамме с рассыпанными розочками, и состояли из единого моря цветов.
Но высшим достижением является вышивка по гобелену. Югославская коллега показала мне
каталог, по которому можно заказать шаблоны для известных картин, чтобы потом за год
работы превратить их в впечатляющую вышитую картину. Я был взволнован. В каталоге
представлены также образцы для более простых работ, таких как чехлы для скамеечки и для
ног плечиков, которые могут послужить очаровательным подарком. С тех пор для меня
перестали существовать вечера перед телевизором, воскресные прогулки, кроссворды или даже
посещения кинотеатра.
Когда я после работы прихожу домой, спешно выполняю работу по дому, ставлю
полуфабрикаты в микроволновую печь, за пять минут до готовности снимаю рабочую одежду,
надеваю спортивный костюм и включаю радио. Я не теряю лишнего времени на телефонные
звонки, шопинг, чтение газет или семейных вечеров. Социальные обязательства перед
коллегами или родственниками я отрабатываю рождественскими подарками. Когда они
получают вышитые обложки для книг, маленькие картинки, закладки, пакетики для подушки
или грелки для чайника, они едва могут поверить, что я так много времени вложила в дружбу.
«Сколько часов вы сидели над этим?» - спрашивают они каждый раз. Я веду об этом книгу. В
зависимости от степени родства или соответственно коллегиально близких отношений, я
уделяю от 20 до 400 часов работы. Это впечатляет. Они утверждают, что не могут принять или
возместить мой подарок. В следующем году я должна перестать это делать, я должна это
пообещать. Тогда я загадочно улыбаюсь и говорю: «Посмотрим!»
Может быть, я никогда не проявила бы страсть к рукоделию, если бы в 17 лет, когда мои
сверстники летом купались и зимой ходили на танцы, я бы не была больна гепатитом. Я должна
была беречь себя, сидеть дома и много отдыхать. Было бы очень скучно, если бы я не
обнаружила в швейной корзине моей мамы незаконченную вышивку. Она была немного
удивлена, что я заинтересовалась такой игрой, требующей терпения и ловкости рук, но она все
же достаточно меня научила, так что это мой первый опыт удался.
№185
Стежок за стежком.
Это, должно быть в семье : моя бабушка и моя мать одержимы вышивкой. Тогда так называлась
такая работа, тем не менее, серьезно и не снисходительно, как хобби или трудотерапия. Моя
бабушка себе приданое белье, постельное и столовое белье, полотенца, ночные сорочки и
нижнее белье обеспечила монограммой, моя мать была мастером в вышивке ришелье, все белое
в белом цвете. Вероятно, это испортило глаза, хотя мой врач-офтальмолог говорит, что это не
доказано. Есть ли смысл прорезать отверстия в белой скатерти, чтобы снова на полпути увидеть
вышивку, если вам нужно любое кухонным полотенце с монограммой.
Я буду честным и признаюсь, что я вышиваю для удовольствия. И я не довольствовался бы
белыми дырами или красной монограммой – скучно, я так говорил. Это должно быть творчески
и значимо. Мое начало было скромным, по заданной структуры я вышил крестиком на холсте,
цветочки на фартуке, цветочки на кофейных скатертях, цветочки на подушках дивана. Однако,
немного наивно это выглядело, но также это и мило и весело, и, наконец, я еще был очень
молод. После этого первого успеха, я стала смелее, и учился вышивать гладью. Часами я мог в
галантереях магазинов составлять твист или мулине и комбинировать их друг с другом. Мои
наволочки больше не были в одноцветном тоне и украшены цветами, а состояли из одного
единого моря цветов.
Но кульминационный пункт это гобеленовая вышивка. Югославская коллега показывала мне
каталог, из которого можно было заказывать макеты для знаменитых картин, чтобы потом год
работы превратился во впечатляющий образ. Я был в восторге. Программа также содержит
шаблоны для мелких работ, таких как крышки для пуфы и вешалки, которые могут быть
использованы как очаровательные подарки. С тех пор, для меня никогда не было больше
вечеров у телевизора, воскресных прогулок, кроссвордов, или даже кино.
Когда я прихожу вечером домой с работы я делаю в аэродинамической спешке свою
домашнюю работу, определяю готовность блюдо в микроволновой печи, снимаю за 5 минут
свою офисную одежду и спортивный костюм и включаю радио. Я не трачу лишнее время на
телефонные звонки, походы по магазинам, чтение газет или семейных визитов. Социальные
обязанности перед коллегами или родственниками, я отрабатываю в рождественских подарках.
Если они получают тогда вышитые книжные покровы, картинки, закладки, ароматические
подушечки или нагреватели чая, они едва ли могут поверить, сколько я вложил времени и труда
вложил в дружбу. «Сколько часов вы сидели над этим?» такие вопросы каждый раз. Я веду
книгу об этом. В зависимости от степени родства или по университетским связям, считаю, я от
20 до 400 часов рабочего времени. Это производит впечатление. Они утверждают, что не
примут мой подарок, и он не сгладит мою вину. Я должен пообещать, что в следующем году я
оставлю это. Тогда я улыбаюсь загадочно и говорю: «Посмотрим!»
Может быть, это страсть к рукоделию никогда не развилась бы, если бы я не заболел гепатитом,
в то время как мои сверстники летом плавали, зимой ходили на танцы. Это было бы очень
скучно, если бы я случайно не нашел в маленькой корзинке с принадлежностями для шитья
моей матери начатую вышивку. Она была несколько удивлена, что я был заинтересован в таких
играх терпения, но она научила меня так, что мне достаточно хорошо удалась эта первая часть.
№192
Шаг за шагом
Наверное это идет из семьи: моя мама и бабушка вышивали крестиком. Тогда серьёзно
относились к такой работе и не называли её хобби или психотерапия. Моя бабушка пометила
все своё приданные полотенце, рубашки, бельё с монограммой, моя мать была мастером в
вышивке. Обе испортили себе глаза, хотя мой врач говорит, что это неочевидно. Есть ли смысл
делать отверстия на белой скатерти, чтобы потом снова на половину их заделывать.
Для меня не ясно, то что также, как нужна ли на кухонном полотенце монограмма. В этом
вопросе я честнее и я допускаю, что вышиваю я для удовлетворения и я бы никогда бы не
удовлетворился белыми ниточками или красными монограммами скучно повторял я. Должно
быть цветное, с фантазией, выразительно. Мои задачи были скромными по заданному образу я
вышивал крестиком на холсте цветочки на фартуках, цветочки на диванах и подушках. Это
выглядело довольно однообразно, но мило и радостно, и в конце концов я был ещё очень
молод.
После этого первого успеха я стал смелее и освоил и изучил вышивку стишками и гладью.
Часами я мог в швейном магазине раскладывать или прикладывать с друг-другом твист –шёлк
для вышивания и составлять комбинации. Вишнёво-синий и персиковый, бирюзовый и медовожёлтый, карало-розовый и шоколадный, серебряный и тёмно-синий, и цвет слоновой кости.
Мои наволочки не удерживались в одном цветовом сегменте и украшались различными
цветочками, состояли из единого моря цветов.
Но вершиной была габиленова вышивка. Югославская коллеги показали мне каталог, из
которого можно заказать шаблоны известных картин, чтобы они превратились через год работы
во впечатляющий образ. Я был взволнован. Программа содержит каталог для мелких работ,
таких как крышки для пуфика и вешалки, которые могут быть использованы как
очаровательные подарки. С тех пор для меня никогда не было больше вечеров у телевизора,
воскресных вечерних прогулок, кроссвордов или даже кино.
Когда я прихожу домой с работы, я делаю в спешке домашнюю работу, ставлю еду в
микроволновку, раздеваюсь за 5 минут, моя офисная одежда и одеваю спортивный костюм и
включаю радио. Я не растрачиваю время на телефонные разговоры, прогулки для покупки,
газетного чтения или посещения родственников. Специальные обязательства по отношению к
коллегам или родственникам я дарил рождественские подарки. Если они получают вышитые
книжные покровы, картинки, закладки, ароматические подушечки или нагреватели чая, они
едва ли могут полагать, что я инвестировал такое большое время в дружбу. „Сколько часов
сидели Вы на этом?“ если они спрашивают каждый раз. Я веду учет об этом. В зависимости от
степени родства и соответственно после коллегиальной тесной связи я рассчитывал работу от
20 до 400 часов. Это производит впечатление. Они утверждают, что не смогут принимать мой
дар или не смогут исправлять. В следующем году я должен оставлять это, пожалуйста, я
должен обещать это. Тогда я улыбаюсь серьезно и говорю: Посмотрим!“ Вероятно, я никогда не
развил бы такую страсть к ручным работам, если бы я не заболел в 17 лет гепатитом, когда мои
ровесники шли плавать летом и танцевать в зимой. Я должен был беречься, оставаться дома и
много отдыхать. Пожалуй, стало бы очень скучно, если бы я случайно не обнаружил начатую
вышивку в маленькой корзинке с принадлежностями для шитья моей матери. Она была
удивлена тому, что я проявил интерес к таким головоломкам, но, все же, она давала мне
достаточно указаний, так что этот первый кусок очень хорошо удавался мне.
№201
Стежок за стежком.
Пожалуй, это должно исходить из семьи: мои мама и бабушка вышивали до умопомрачения. В
то время подобная работа воспринималась серьезно и снисходительно не считалась увлечением
или трудотерапией. Моя бабушка снабдила все свое приданное, постельное белье и белье для
стола, полотенце, ночные рубашки и нижнее белье монограммами, моя мама была мастерицей в
строчевой вышивке, все белым по белому. Вероятно, они обе испортили себе глаза, хотя мой
окулист говорит, что это еще не доказано. Целесообразно ли вырезать дырки в белых столовых
скатертях, чтобы затем их снова наполовину залатать, равно как и нужна ли монограмма на
каждом кухонном полотенце?
Здесь я буду честна и допущу, что вяжу для своего удовольствия. Я бы ни за то не
удовольствовалась белыми дырками или красными монограммами - скучно, скажу я лишь. Это
должно быть ярким, фантастичным и выразительным. Мое начало было скромным; по
заданному образцу я вяжу крестом на канве: цветочки на фартуках, цветочки на кофейных
салфетках, цветочки на диванных подушках. Конечно, это выглядело немножко наивно, но
мило и радостно, в конце концов, я была еще очень юна.
После этих начальных успехов я стала смелее и освоила машинный стежок и вышивание
гладью. Часами я могла в … магазинах раскладывать рядом цветной твист или шелк для
вышивания и составляла комбинации. Павлинье-голубой и персиково-розовый, бирюзовый и
медово-желтый, лососево-красный и шоколадно-коричневый, серебряный и ночная синева,
слоновая кость и бледно-зеленый. Мои наволочки больше не были однотонными и украшены
отдельными розочками, а состояли из сплошного розового моря.
Но кульминация - гобеленовая вышивка. Одна югославская коллега показала мне каталог, из
которого можно было заказать оригиналы знаменитых картин, чтобы затем превратить их за
год работы в выразительную вышитую картину. Я была в восторге. Программа содержала и
образцы для маленьких работ, как например, чехлы для скамеечек, для ног и одежных
плечиков, которые можно было использовать в качестве восхитительных подарков. С этого
времени для меня больше не существовало вечеров перед телевизором, воскресных прогулок,
кроссвордов или даже походов в кино.
Когда я возвращаюсь с работы, я молниеносно выполняю домашнюю работу, ставлю в
микроволновку готовое блюдо, за пять минут его разогреваю, снимаю рабочую одежду,
надеваю тренировочный костюм и включаю радио. Я не трачу лишнего времени на телефонные
разговоры. Социальные обязанности по отношению к родственникам или коллегам я исполняю
в виде рождественского подарка. Когда они получают вышитые обложки для книг, картинки,
закладки для книг, грелки на чайник, они с трудом верят, что я столько времени вложила в
дружбу. «Сколько часов Вы сидели над этим?» - спрашивают они каждый раз. Я веду дневник
об этом. В зависимости от степени родства или привязанности к коллеге я трачу от 20 до 400
рабочих часов. Это впечатляет. Они считают, что не могут принять мой подарок или
рассчитаться. На следующий год я не должна этого делать, я должна пообещать. Я
двусмысленно улыбаюсь и говорю: «Посмотрим!».
Может быть, я никогда не проявила такой страсти к рукоделию, если бы в 17 лет, когда мои
сверстники летом плавали, а зимой ходили на танцы, я не заболела гепатитом. Я должна была
беречься, оставаться дома и много отдыхать. Это было бы очень скучно, если бы я случайно не
обнаружила в корзине для шитья моей мамы начатую вышивку. Она была немного удивлена,
что я проявила интерес к таким спокойным играм, но она достаточно поддерживала меня, так
что первый опыт очень даже хорошо удался.
Из: Ингрид Нолль «Стежок за стежком. Пять скверных историй»
№202
Стежок за стежком
Моя мама и бабушка вышивали всеми возможными способами – так было принято в семье.
Вышивание в те времена воспринималось как нечто серьёзное и не являлось хобби или
терапией для того, чтобы успокоить нервы. Всё приданное моей бабушки: постельное и
столовое бельё, полотенца, ночные рубашки и нижнее бельё было снабжено инициалами, а моя
мама была экспертом в области ришелье - стежок к стежку. Должно быть тем самым, и
испортили себе глаза, хотя мой окулист говорит, чтобы я не была так в этом уверена.
Целесообразно ли вырезать отверстия в белых скатертях, для того чтобы позже снова частично
дополнить вышивкой, это так же сомнительно, как и необходимость инициалов на каждом
кухонном полотенце.
Честно говоря, вышиваю я забавы ради. И я никогда и ни за что не испытывала бы
удовольствие от ришелье или от вышивки инициалов. Я нахожу это скучным. Всё должно быть
чем-то пёстрым, содержательным, фантастическим. Все мои попытки были тщетны. По
имевшимся схемам я вышивала крестиком цветочки на передниках и на грелках для
кофейников, цветы на диванных подушках. Это выглядело слегка наивно, конечно, но смешно и
мило, и, в конечном счете, я была ещё очень юна.
После первоначальных успехов я стала более отважной и изучила вид вышивки гладью и
стебельчатым швом. Часы напролёт я могла раскладывать в лавках с галантереей цветную
пряжу и шёлк, составляя различные комбинации. Цвет перьев павлина и розово-персиковый,
бирюзовый и медово-жёлтый, розовый с нежным апельсиновым оттенком и шоколаднокоричневый, серебристый и тёмно-синий, цвет слоновой кости и кислотно-зелёный. Мои
наволочки больше не были исполнены в однотонном цвете, а были украшены рассеянным по
всему периметру изобилием цветов.
Но верх совершенства это гобеленовая вышивка. Одна коллега из Югославии показала мне
каталог, из которого можно было заказать схемы известных картин, которые в течение одного
года волшебным образом можно было превратить во впечатляющие вышитые имитации
подлинников. Я была воодушевлена. Также в журнале были представлены примеры небольших
работ как, например, чехлы для скамеечек или вешалок, которые можно было использовать в
качестве восхитительных подарков. С того момента у меня больше не было ни одного вечера
перед телевизором, ни воскресных прогулок, ни разгадывания кроссвордов, ни даже посещений
кино.
Каждый раз, когда прихожу с работы, домашние дела выполняются со скоростью ветра, далее
разогреваю в микроволновой печи что-нибудь из продуктов быстрого приготовления, снимаю
за пять минут свою офисную одежду, надеваю спортивный костюм и включаю радио. Я не
трачу лишнего времени на телефонные разговоры, хождения по магазинам, чтение газет или
посещение родственников. Социальные обязанности, по сравнению с коллегами и
родственниками, отрабатываю в рождественские праздники. Когда они позже получают
различные предметы с моей вышивкой: обложки и закладки для книг, маленькие картинки,
ароматные подушечки, грелки для чайников, едва верят в то, что я ради знака внимания так
много времени вложила в эти работы. «Сколько времени ты сидела над этим?» спрашивают они
каждый раз. Для того, чтобы определить время предстоящей работы, я руководствуюсь
степенью теплоты отношений между мной и близкими людьми. В зависимости от степени
теплоты родственных отношений и степени теплоты отношений с коллегами я определяю время
для работы, и оно составляет от 20 до 400 часов. Это впечатляет. Они уверяют, что талант у
меня не отнять.
Возможно, я не развила бы в себе пристрастия к ручной работе, если бы с 17 лет не болела
гепатитом. В то время как мои ровесники летом купались, а зимой ходили на танцы, я должна
была себя беречь, и поэтому сидела дома и много отдыхала. Было бы скучно, пожалуй, если бы
я случайно в маминой коробке для шитья не обнаружила незаконченную вышивку. Мама была
удивлена тем, что я проявляю интерес к работе, которая требует большого терпения, но всё же
она меня обучила так, что даже первая попытка достаточно неплохо мне удалась.[…]
№204
Стежок за стежком
Так устроено в семье: моя бабушка и мама усердно вышивали. В то время подобная работа
принималась всерьез и не называлась снисходительно такими словами, как хобби или
трудотерапия. Моя бабушка украсила монограммой все свое приданое, постельное и столовое
белье, полотенца, ночные рубашки и нижнее белье - моя мама была настоящей мастерицей
вышивки, белым по белому. Наверное, они тогда испортили себе зрение, хотя мой окулист
сказал, что это не было доказано. Вопрос о том, бессмысленно ли это, прорезать дырочки в
белой скатерти, что бы потом их же наполовину расшить, остается нерешенным, так же как и
вопрос, нужна ли вообще эта монограмма на каждом кухонном полотенце.
Здесь я буду предельно откровенна и признаюсь, что я вышиваю ради удовольствия. И я бы
никогда в жизни не примирилась бы с белыми дырочками или красными монограммами – я бы
сказала лишь, что это скучно. Они должны быть яркими, полны фантазии и выразительности.
Мои начала были скудными; по заданному примеру я вышивала крестиком на канве: цветы на
фартуках, на кофейных скатертях, на диванных подушках. Это, правда, выглядело немного
простовато, но зато мило и радостно, и наконец, я ведь была еще совсем ребенком.
После таких первых успехов я стала смелее и научилась стебельчатому шву и вышивке гладью.
На продаже галантереи я могла часами класть рядом яркую ветошь или шелк и подбирать
сочетания. Ярко-голубой с персиково-розовым, бирюзовый с золотистым, как мед, цвета сомон
с шоколадно-коричневым, серебряный с темно-синем, цвета слоновой кости с бледно-зеленым.
Мои наволочки больше не были однотонными в основе с кое-где рассыпанными на них розами,
а были теперь все усеяны только лишь цветами.
Но венец совершенства это вышивка гобелена. Одна моя коллега из Югославии показала мне
каталог, в котором представлены схемы для вышивки известных картин, чтобы потом после
годовой работы представить вниманию уже внушительную, целиком вышитую картину. Я была
в восторге. Программа в этом журнале также содержала и примеры работ поменьше, как,
например, обивка для подножки ткацкого станка и плечиков, которые могут послужить
восхитительными подарками. С тех пор для меня больше не существовало вечеров перед
телевизором, прогулок по воскресеньям, разгадывания кроссвордов или даже посещений
кинотеатра.
Когда я возвращалась домой с работы, я молниеносно выполняла дела по хозяйству,
разогревала себе полуфабрикаты в микроволновке, за пять минут переодевалась из моей
офисной одежды в спортивный костюм как раз к тому моменту, когда приготовится еда и
включала радио. Я не тратила впустую ни одной минуты своего времени на телефонные
разговоры, шопинг, чтение газет или посещение моих родных. Социальные долг по отношению
к коллегам или родственникам я возмещаю рождественскими подарками. Когда они получают
потом вышитые обложки для книг, картинки, закладки, ароматные подушечки или чайную
бабу, вряд ли они могут представить, сколько я времени вложила в нашу дружбу. «Сколько ты
просидела над этим?», спрашивают они каждый раз. Я веду записную книгу, в которой делаю
свои подсчеты. В зависимости от степени родства или товарищеской связи, я насчитала от 20
до 400 рабочих часов. Это впечатляет. Они утверждают, что не могут принять моего подарка
или не знают, как отблагодарить. Меня убедительно попросили прекратить это делать в
следующем году. Я бы должна это пообещать, но в ответ я лишь многозначительно улыбаюсь и
говорю: «Посмотрим!»
Возможно, я бы никогда и не обнаружила в себе эту страсть к рукоделию, если бы в 17 лет, в то
время как мои сверстники летом купались, а зимой пускались в пляс, я не болела бы гепатитом.
Я должна была беречь себя, оставаться дома и отдыхать. Мне было ужасно скучно и я,
совершенно неслучайно, нашла в корзиночке для шитья моей мамы начатую вышивку. Она
была слегка удивлена, заметив мой интерес к такого рода головоломке, но, тем не менее,
проинструктировала меня в достаточной степени, чтобы мне довольно хорошо удалось довязать
этот кусочек.
[…]
Источник: Ингрид Нолль «Стежок за стежком. Пять дурных историй»
№219
Стежок за стежком.
Все идет из семьи. Моя бабушка и моя мама вышивали крестиком. В то время, к той работе
относились серьезно, и не называли ее снисходительно, в качестве хобби или занимательной
терапией. Моя бабушка на всех своих вещах: постельном белье, скатертях и салфетках,
полотенцах, ночных сорочках и белье вышила монограмму. Моя мама была мастерицей по
ришелье, все белое по белому. Обе вероятно испортили на этом глаза, хотя мой глазной врач
говорит, что это не доказано. Имеет ли смысл вырезать дырочки на белой скатерти, чтобы
потом снова наполовину завязать, непонятно, точно также как, нужна ли монограмма на
каждом кухонном полотенце.
Я честнее, и признаю, что я вышиваю для удовольствия, и я не буду удовлетворён, никогда,
белыми дырочками или пресными монограммами - « скучно» - я говорю. Все должно быть
разноцветным, полным фантазии и выразительности. Мое начало было скромным, по
заданному образцу, я крестиком вышивал по лекалу: цветочки на фартуках, цветочки на
кофейных скатертях, цветочки на диванных подушках. Это выглядело однообразно, но мило и
радостно, и в конце концов, я был еще очень молод. После этих пробных попыток, я стал
смелее и освоил вышивку кладью и стежком. Часами я мог прикладывать друг к другу твист и
шелк для вышивания, в магазинах для рукоделия, и составлять комбинации. Синий – «павлиний
глаз» и персиковый, бирюзовый и медово-желтый, лососево-розовый и шоколадно-коричневый,
серебряный и темно-синий, цвет слоновой кости и зеленой. Мои наволочки для подушек не
оставались больше с одноцветным тоном, с рассыпанными розочками, а представляли собой
сплошное цветочное море. Но вершиной является гобеленная вышивка. Одна коллега из
Югославии показала мне каталог, по которому можно было заказать трафареты знаменитых
картин, чтобы превратить их, после года работы в выразительно вышитую картину. Я был
воодушевлен, программа так же содержала образцы для более мелких работ, таких как: чехлы
для обувных полок и вешалок для одежды, которые можно было превратить в великолепные
подарки. С этого момента для меня больше не существовало вечеров перед телевизором,
воскресных прогулок, разгадывания кроссвордов или даже походов в кино.
Когда я прихожу домой, я не обращаю внимания на домашнюю работу, ставлю готовые блюда в
микроволновку, снимаю свою офисную одежду и в спортивном костюме включаю радио. Я не
трачу время на телефонные разговоры, разглядывание витрин, чтение газет или посещение
родственников. Социальные обязанности, по отношению к коллегам и родственникам, я
выполняю в виде рождественского подарка, когда они получают вышитые обложки для книг,
картинки, закладки, подушечки с благовониями, или чехлы для чайника, они не могут поверить,
что я так много времени инвестирую в дружбу. «Сколько часов вы на это потратили?»,спрашивают они каждый раз. Я это записываю в дневник. В зависимости от степени родства
или отношений с коллегами я рассчитываю на время от двадцати до четырехсот рабочих часов.
Это производит впечатление. Они говорят, что не смогут принять мой дар, или что не смогут
ответить на мой дар. В следующем году я, по их мнению, должен это оставить, должен
пообещать. Тогда я улыбаюсь и говорю: «посмотрим» Возможно, я бы не проявил такой
страсти к рукоделию, если бы в семнадцать лет, когда мои ровесники летом купались, а зимой
ходили танцевать, не заболел гепатитом. Я должен был беречься, сидеть дома и отдыхать. Это
могло бы стать скучным, если бы я случайно в коробке моей мамы не обнаружил вышивание.
Она была несколько удивлена, что я проявил интерес к такому занятию, требующему
терпеливости. Но она поддержала меня, объясняя мне все доступно, так что я постиг это
хорошо.
№221
Стежок за стежком
Эта многовековая традиция, вероятно, заложена в семье: моя бабушка и моя мама вышиванию
отдавали все свое свободное время. Тогда этот вид рукоделия был частью жизни, а не просто
хобби или трудотерапией. Моя бабушка сама вышила себе приданое: постельное, нижнее белье,
полотенца, скатерти, ночные сорочки, мама же была мастерицей в вышивании ришелье - белое
на белом - все сливалось. Вероятно, этот вид ажурной вышивки испортил им зрение, хотя мой
окулист говорит, что это не явилось тому причиной. Имеет ли смысл сначала вырезать дырки
на белой скатерти, а потом их наполовину зашить, зависит от того, нужна ли монограмма на
каждом кухонном полотенце.
Я честно признаюсь, что вышиваю ради удовольствия. Мне никогда не нравились белые
ажурные узоры или вышивка, выполненная красными нитками - скукота, и только! Это должно
быть выполнено красочно, изысканно, с богатым воображением. Своими первыми работами я
не могу похвастаться; по схеме я вышивала крестиком по канве цветочки на фартуках,
скатертях, диванных подушках. Разумеется, это выглядело простовато, но мило и весело, да и я
тогда была еще молода.
После первых моих успехов, я осмелела и научилась вышивать стебельным швом и гладью.
Часами я могла пропадать в магазинах, перебирать ткани, составлять комбинации цветов.
Синий, персиковый, бирюзовый, желтый, розовый, коричневый, серебристый, темно-синий,
цвет слоновой кости и нефрита. Мои наволочки более не были однотонными, они были
усыпаны розочками и состояли из целого букета цветов.
Но вершиной мастерства является гобеленовая вышивка. Одна коллега из Югославии показала
мне каталог, в котором были представлены наборы для вышивания, благодаря которым даже
начинающие вышивальщицы могут воссоздать неповторимую картину знаменитых
художников. Я была восхищена. Набор содержит также образцы мелких работ, такие как
накидки для скамеечки под ноги или вешалок, которые можно использовать в качестве
памятного подарка. С тех пор у меня не было больше вечеров у телевизора, воскресных
прогулок, или даже кино.
Когда я прихожу с работы домой, мигом выполняю всю домашнюю работу, ставлю в
микроволновую печь полуфабрикат, снимаю офисную форму, быстро переодеваюсь в
спортивный костюм и включаю радио. Я не трачу время на телефонные звонки, покупки,
чтение газет или семейные посиделки. Социальный долг перед коллегами и родственниками я
заглаживаю подарками на рождество. После того как они получают вышитые обложки книг,
маленькие картинки, закладки, ароматизированные подушки или грелки для чайника, они
понимают, сколько сил и тепла я вложила в их подарок. "Сколько времени вы тратите на них?"спрашивают они каждый раз. По этому поводу я веду записи в дневнике. В зависимости от
степени родства и коллективной близости, я уделяю работе от 20 до 400 часов. Это впечатляет.
Они утверждают, что не могут принять мой подарок или возместить его . В следующем году я
должна буду пообещать, пожалуй, не баловать их. Тогда я загадочно улыбаюсь и говорю: "
Посмотрим! "
Наверное, у меня никогда не было бы такой страсти к рукоделию, если бы в 17 лет, так же как
и все сверстники ходила летом купаться, а зимой танцевать, а я заболела серьезно. Нужно было
беречь себя, сидеть дома и много отдыхать. Было бы очень скучно, если бы я случайно не
нашла незаконченную вышивку в маминой шкатулке для рукоделия. Сама она была немного
удивлена, когда я проявила интерес к такой терпеливой и кропотливой работе, и она увлекла
меня настолько, что первое изделие удалось мне.
[…]
Из рассказа Ингрид Нолль "Стежок за стежком . Пять плохих историй "
№228
Стежок за стежком
Так у нас в семье повелось: и моя бабушка, и мама безумно любили вышивать. Правда, раньше
такое занятие воспринималось всерьёз, а не было просто увлечением или трудотерапией. Моя
бабушка на всех своих вещах вышивала монограммы: на постельном белье, скатертях,
полотенцах, ночных рубашках, даже на нижнем белье. А моя мама была мастерицей в такой
технике вышивания, как ришелье, все белым по белому. Возможно, из-за этого занятия они обе
и испортили себе зрение, хотя мой окулист сказал, что доказательств этому нет. Зачем делать
дырочки в белых скатертях, чтобы потом их вновь зашивать и зачем на каждом кухонном
полотенце монограмма – мне так и непонятно.
Буду откровенна и признаю, что я вышиваю лишь для удовольствия. Смириться с белыми
дырочками или красными монограммами мне бы в любом случае было не под силу – я считаю,
что это скучно. Работа должна быть пестрой, выразительной и выполнена с фантазией. Мои
начинания были скромны; я вышивала крестиком по канве с помощью предложенного образца:
цветочки на фартуках, цветочки на скатертях, цветочки на подушках от диванов. Это выглядело
немного глупо, но в то же время мило и забавно, да и, в конце концов, я была ещё совсем юна.
Эти первые успехи придали мне уверенности, и я приступила к изучению стебельчатого шва и
вышивки гладью. В галантерейных магазинах я могла часами прикладывать друг к другу
разные цвета пряжи либо вышивального шелка и составлять комбинации. Сиренево-синий цвет
и розово-персиковый, бирюзовый и золотистый, оранжево-розовый и темно-коричневый,
серебристый и темно-синий, цвет слоновой кости и нефрита. Мои наволочки уже не были
однотонными, украшенными хаотично расположенными розочками, они были одним
сплошным морем цветов.
Но что, действительно, является моей гордостью, так это вышивание гобеленов. Моя коллега из
Югославии показала мне однажды каталог, из которого можно было заказывать схемы
известных полотен, которые в течение одного года кропотливой работы могли преобразиться в
эффектные вышитые картины. Меня это вдохновило. В каталоге есть также образцы небольших
работ, например, чехлов для ножек табурета или вешалок для одежды, которые можно
использовать в качестве замечательных подарков. С тех пор у меня не было ни одного вечера
перед телевизором, никаких воскресных прогулок, разгадывания кроссвордов или походов в
кино.
Когда я возвращаюсь с работы домой, я со скоростью ветра выполняю всю работу по дому,
ставлю в микроволновую печь уже готовое блюдо, за пять минут до готовности ужина снимаю
свою рабочую одежду, одеваю спортивный костюм и включаю радио. Я не трачу время на
телефонные разговоры, прогулки по магазинам, чтение газет или визиты к родственникам.
Недостаточное общение с коллегами и родственниками я компенсирую рождественскими
подарками. Когда они получают вышитые мною обложки для книг, рисунки, закладки,
ароматизированные подушечки или насадки для чайника, то они мало верят тому, что я так
много времени вложила в сохранение наших дружеских отношений. «Сколько часов ты
потратила на это?», - спрашивают они каждый раз. Я веду подсчеты по этому поводу. В
зависимости от степени родства или скорее от близости отношений я трачу от двадцати до
четырехсот часов на выполнение работы. Это впечатляет. Они утверждают, что не могут взять
мой подарок, так как не смогут потом со мной расплатиться. Потом с меня требуют обещания,
что это в последний раз. А я хитро улыбаюсь и говорю, что там посмотрим.
Вероятно, я бы никогда не развила подобную страсть к ручному труду, если бы в семнадцать
лет не заболела гепатитом. В то время пока мои сверстники летом купались, а зимой ходили на
танцы, я должна была постоянно беречь себя, сидеть дома и много отдыхать. Я бы, пожалуй,
жутко заскучала, если бы случайно не обнаружила в маминой корзинке с принадлежностями
для шитья уже начатую вышивку. Мама была несколько удивлена тому, что я проявила интерес
к такому непростому занятию, но она все же стала для меня хорошей наставницей. Мой первый
стежок был вполне удачным.
[…]
Из: Ингрид Нолль «Стежок за стежком. Пять плохих историй»
№240
Стежок за стежком.
Должно быть, это у нас семейное: мои мама и бабушка все время проводили за вышивкой.
Конечно, раньше к такому занятию относились серьезно, а не причисляли снисходительно к
разряду увлечений или видам трудотерапии. Бабушка все свое приданное, столовое и
постельное белье, полотенца, ночные сорочки и нижнее белье украсила монограммой с
инициалами, а мама искусно вышивала «ришелье» - затейливые узоры белыми нитками по
белоснежному полотну. Пожалуй, именно из-за этого у них обеих теперь так испортилось
зрение, хотя мой окулист и считает это утверждение довольно-таки спорным. Есть ли хоть
какой-то смысл в том, чтобы вырезать в белой скатерти дырки, а затем обшивать их края? Да и
маловероятно так же, что человеку так уж необходима монограмма на каждом полотенце.
Буду честна и признаюсь, что вышивкой занимаюсь ради удовольствия. Я бы ни за что не
ограничилась белыми дырками да красными буквами – считаю это ужасно скучным. Вышивка
должна быть яркой, оригинальной и выразительной. Первые шаги мои не были сколь-либо
впечатляющими; я вышивала крестом по канве по уже готовым схемам: цветочки на фартуках,
цветочки на кофейных скатертях и диванных подушках. Конечно, они выглядели немного
простовато, однако, мило и радовали глаз, к тому же я была в то время еще очень юна.
Благодаря этим первым успехам я несколько воодушевилась и научилась вышивать гладью,
стебельчатым швом. Часами я могла бродить по текстильным магазинам, перебирать и
комбинировать между собой различные тона мулине и вышивального шелка. Цвета морской
волны и персикового цвета, бирюзового и золотого, лососевого и шоколадного, серебряного и
темно-синего, цвета слоновой кости и нефрита. У меня не было больше однотонных наволочек,
украшенных парочкой вышитых тут и там розочек, теперь они были полностью покрыты
затейливым цветочным узором.
Однако, наивысшим моим достижением стала гобеленовая вышивка. Одна знакомая из
Югославии показала мне каталог, по которому можно было заказать перенесенные на ткань
картины известных художников, которые после года кропотливой работы превращались в
великолепные гравюры. Я была в восторге. Там можно было найти и заготовки для вещиц
попроще, вроде чехлов для банкеток или вешалок для одежды, которые могли бы сталь
замечательным подарком к любому торжеству. С тех пор я забыла о просмотре телевизора по
вечерам, воскресных прогулках, кроссвордах и даже походах в кино.
Приходя с работы домой, я впопыхах расправляюсь с домашними делами, ставлю в
микроволновку купленную в магазине еду, а, пока она разогревается, переодеваюсь в
спортивный костюм и включаю радио. Я не трачу ни одной лишней минуты на телефонные
разговоры, покупки, чтение газет или семейные встречи. А свои социальные обязательства по
отношению к коллегам и родственникам заменяю рождественскими подарками. Получив
вышитые обложки и закладки для книг, наполненные ароматными травами подушечки,
небольшие картины и насадки на чайник они не могут поверить в то, как много времени я
уделяю нашей дружбе. «Сколько же часов Вы на это потратили?» - спрашивают они каждый
раз. На самом деле, я даже веду учет. В зависимости от степени родства и близости
товарищеских отношений, у меня уходит от двадцати до четырехсот часов. Это производит
большое впечатление. Они говорят, что не могут принять мой подарок или преподнести чтолибо равноценное. А затем просят меня дать обещание, в следующем году прекратить
заниматься этим. Я же только загадочно улыбаюсь и отвечаю: «Посмотрим!».
Вероятно, я бы никогда так серьезно не увлеклась рукоделием, если бы в возрасте семнадцати
лет, когда остальные мои сверстники развлекались, не заболела гепатитом. Мне приходилось
беречь себя, сидеть дома и отдыхать. Наверное, я бы умерла от скуки, если бы случайно не
нашла в маминой корзинке для рукоделия начатую вышивку. Мама была очень удивлена, что я
проявила интерес к такому трудоемкому занятию, но все же обучила меня достаточно хорошо,
так что моя первая работа удалась на славу.
Отрывок из сборника рассказов Ингрид Нолль «Стежок за стежком. Пять скверных историй.»
№241
Стежок за стежком.
Это увлечение моей семьи: моя бабушка и моя мама были одержимы вышивкой. Раньше
вышивка считалась серьёзной работой и к ней относились не так снисходительно как к хобби.
Моя бабушка позаботилась о своём приданом. Она на каждой своей работе оставила
монограмму. Монограммы были на постельном белье, столовых и кухонных полотенцах,
ночных сорочках и нижнем белье. Моя мама была мастером в вышивке «ришелье», которая
характеризуется белым цветом. В результате и мама, и бабушка сильно повредили зрение, хотя
врачи не связывают потерю зрения с данной деятельностью. Занятие вышивкой очень сложное,
его можно немного упростить, если не вышивать на каждой работе монограмму.
Я признаюсь, что вышиваю для удовольствия. Для меня скучно сидеть над белыми узорами и
красными монограммами. Чтобы заниматься вышивкой необходимо богатое воображение.
Только тогда работа будет содержательной, и выглядеть на загляденье. Начинала я довольнотаки скромно. По образцу на канве я вышивала крестиком цветочки на фартуках, скатертях,
подушках. Первые мои работы были простыми и примитивными. Всё это можно объяснить
молодостью.
Постепенно я научилась вышивать стебельчатым швом и гладью. Часами в галантерейных
магазинах я могла выбирать цветную пряжу и составлять разнообразные композиции. Синий
цвет и персиково-розовый, бирюзовый и медово-жёлтый, красный цвет и шоколаднокоричневый, серебристый и тёмно-синий, цвет слоновой кости и нефрита. Мои наволочки уже
не были одноцветными, а наоборот, стали украшены разнообразными соцветиями богатой
палитры красок.
Но венцом вышивки считают гобеленовую вышивку. Югославская коллега показала мне
каталог, из которого можно было заказать шаблоны, по которым в течение года можно было
создать коллекцию вышитых знаменитых картин. Я была в восторге. Здесь можно выбрать и
более лёгкие работы, такие как: наволочки для табуреток и вешалок, коврики для ног. Все эти
предметы можно использовать в качестве подарков. Занятие вышивкой очень меня увлекло. Я
даже перестала ходить в кино, гулять. Отказалась от кроссвордов и просмотра телевизора.
Все свои домашние дела и заботы я старалась сделать быстро. Переодевалась, подогревала в
микроволновой печи для себя пищу. Старалась не тратить время на бесполезные телефонные
разговоры, прогулки, покупки. Даже перестала ходить в гости и читать газеты. На рождество
своим коллегам, родственникам делала подарки вышитые своими руками: обложки для книг,
закладки, картинки. Всё это я делала с удовольствием.
Меня неоднократно спрашивали: «Сколько времени вы тратите на вышивку?». Это зависит от
сложности выполняемой работы. И может занимать от 20 до 400 часов. Да, это производит
впечатление. Многие даже чувствуют себя неловко при получении таких подарков, зная,
сколько труда на них было потрачено. Мне советуют, чтобы на следующий год я не утруждала
себя и бросила заниматься вышивкой. В ответ я всегда говорю: «Посмотрим».
Вероятно, я никогда не стала заниматься рукоделием и меня никогда не охватила бы такая
страсть, если бы не произошедший случай. В 17 лет я заболела гепатитом. Мне нужно было
оставаться дома, беречься, много отдыхать. Но это скучное занятие. И вдруг неожиданно в
маленькой корзинке с принадлежностями для шитья моей мамы я обнаружила начатую
вышивку. С тех пор я и занимаюсь своим любимым делом, а мама была очень удивлена, застав
меня за рукоделием.
Ингрид Нолль «Стежок за стежком. Пять историй».
№248
Стежок за стежком.
Пожалуй, это зависит от семьи: моя бабушка и мама очень любили вышивать. Однако раньше
такая работа считалась серьёзной и к ней относились не так как к хобби. Моя бабушка
вышивала монограммы на своём приданом, постельном белье, кухонных полотенцах, ночных
рубашках и на нижнем белье. Моя мама была мастером в вышивке ришелье. Мне кажется, что
именно от вышивки обе испортили себе зрение, хотя мой врач-окулист сказал, что это не
доказано. Есть ли смысл вырезать узоры на белой скатерти, потом их обрабатывать, зашивая их
наполовину, нужна ли монограмма на каждом кухонном полотенце.
Я честно признаюсь, что вышиваю для удовольствия. Я ни за что не обрадовалась бы белым
узорам и красным монограммам – это скучно. Я люблю всё пёстрое, сделанное с воображением.
Мои первые работы были маленькими: по образцу я вышивала крестиком по канве цветочки на
фартуках, на скатертях, на подушках. Это выглядело просто, но всё же мило, но ведь я была
ещё молода.
После первых успешных работ я становилась смелее и научилась вышивать стебельчатым швом
и вышивке гладью. Часами я могла в магазине галантерейных изделий выбирать пряжу,
составлять комбинации цветов. Синий цвет и персиково-розовый, бирюзовый и медово-жёлтый,
красный цвет и шоколадно-коричневый, серебристый и тёмно-синий, цвет слоновой кости и
нефрита. Мои наволочки перестали быть однотонными, украшенными разбросанными
соцветиями, они стали представлять собой море цветов.
Но вершиной в вышивке является гобеленовую вышивку. Югославская коллега показала мне
каталог, из которого можно было заказать шаблоны знаменитых картин и потом вышить их
самой. Я была в восторге. Каталог содержал образцы мелких работ, например, наволочки для
табуреток и вешалки, которые могли стать восхитительными подарками. С тех пор я перестала
смотреть телевизор по вечерам, гулять по воскресеньям, разгадывать кроссворды и ходить в
кино.
Когда я возвращалась домой с работы, я быстро делала дела по дому, разогревала готовое
блюдо в микроволновке, за 5 минут переодевалась и включала радио. Я не тратила время на
телефонные разговоры, прогулки, покупки, чтение газет или визиты к родственникам. Своё
внимание к коллегам и родственникам я заменяла подарками на Рождество. Когда они получали
вышитые обложки для книг, картинки, закладки, подушки, подставки, они не могут
представить, что я вместо встреч с ними, занимаюсь вышивкой. «Сколько времени у тебя на это
уходит?» - спрашивают они каждый раз. Время вышивки зависит от степени сложности
выполняемой работы. На вышивку уходит от 20 до 400 часов. Это впечатляет. Коллеги и
родственники говорят, чтобы не могут принять такой подарок и советуют мне бросить
заниматься вышивкой. А я улыбаюсь и загадочно говорю: «Посмотрим».
Наверное, я никогда бы не полюбила вышивку, если бы я не заболела в 17 лет гепатитом. В то
время как мои ровесники ходили летом на речку, зимой – на танцы, я должна была беречь себя,
оставаться дома и побольше отдыхать. Пожалуй, я бы умерла со скуки, если бы случайно не
увидела начатую вышивку моей мамы. Она была удивлена, что у меня появился интерес к
вышивке, но, всё же, давала мне указания. Благодаря её подсказкам моя первая вышивка
получилась славной.
Ингрид Нолль «Стежок за стежком. Пять историй».
№258
Стежок за стежком.
Причина кроется, скорее всего, в моей семье: бабушка и мама вышивали днём и ночью. Правда
тогда подобное занятие воспринималось весьма серьёзно, и никто не считал его просто хобби
или лечебной терапией. Моя бабушка вышивала монограммы буквально на всех своих вещах,
включая приданое, столовое и постельное бельё, полотенца, ночные рубашки и нижнее бельё,
моя мама была мастерицей по ажурной вышивке ришелье и исключительно в белых тонах.
Тогда, по всей видимости, они обе и испортили себе зрение, хотя мой окулист придерживается
мнения, что это ещё нужно доказать. Вопрос о том, насколько целесообразно искать смысл, в
процессе вырезания дырочек на белых скатертях, а затем их обшивания стежками, остаётся
открытым, как в принципе и наличие монограммы на каждом из кухонных полотенец.
Я же не лукавлю и честно признаюсь, что вышиваю просто для удовольствия. Я никогда в
жизни не получила бы морального удовлетворения от обшивания беленьких дырочек или
вышивания красных монограмм – это слишком скучно на мой взгляд, таков мой вердикт.
Работа должна быть наполнена красками, фантазией и иметь свой посыл. Начинала я очень
скромно; вышивала крестиком на канве заданный образец: цветочки на фартуке, цветочки на
кофейных салфетках, цветочки на диванных подушечках. Всё это выглядело, разумеется,
простовато, но вместе с тем мило и приятно для глаз, да и чего можно было ещё ожидать,
принимая во внимание мой юный возраст.
После первых попыток я осмелела и научилась вышивать стебельчатым стежком и гладью. Я
могла часами торчать в галантерейных магазинчиках, прикладывая друг к другу мотки
разноцветной пряжи или шёлка для вышивания, чтобы подобрать цветовую комбинацию.
Переливчато-синий и персиковый, тыквенный и медово-жёлтый, морковно-красный и
шоколадно-коричневый, серебристый и тёмно-синий, цвет слоновой кости и изумрудно-
зелёный. Мои чехлы для подушек не были однотонными с вкраплениями из роз, они
представляли собой сплошное море цветов.
Высшим пилотажем моего мастерства стали гобелены. Одна коллега родом из Югославии
показала мне каталог, по которому можно было заказать заготовки с копиями знаменитых
полотен, чтобы потом в течение года вышивать из них потрясающие картины. Я была в
восторге. Там предлагались также несложные для исполнения образцы типа чехлов для
скамеечек под ноги или плечиков, которые на ура воспринимались в качестве подарков. С тех
пор из моей жизни ушли вечера перед телевизором, воскресные прогулки, кроссворды и даже
походы в кино.
Когда я возвращаюсь домой после работы, я лихорадочно принимаюсь за домашние дела,
засовываю в микроволновку какой-нибудь полуфабрикат, за те пять минут, которые
необходимы для его приготовления, умудряюсь скинуть с себя офисную одежду и натянуть
спортивный костюм и включить радио. Я не трачу драгоценное время на ненужные телефонные
разговоры, походы по магазинам, чтение газет и походы к родственникам. Дань уважения к
коллегам и родственникам я плачу раз в год в виде подарка на Рождество. Когда они получают
вышитые обложки для книг, небольшие картины, закладки, ароматические подушечки или
чехлы для заварочных чайников, им сложно бывает поверить, что я столько времени не
пожалела на эти дружеские знаки внимания. «Сколько часов Вы потратили на все это?» каждый
раз спрашивают они меня. У меня все записано. В зависимости от степени родства или степени
привязанности к коллегам я трачу на работу от 20 до 400 часов. Это производит впечатление.
Они твердят, что не могут принять либо достойно компенсировать мой подарок. Просят
пообещать, не повторять ничего подобного на следующий год. Я загадочно улыбаюсь и говорю:
«Поживем, увидим!»
Возможно, у меня никогда не появилось бы подобное пристрастие к рукоделию, если бы в 17
лет, когда мои сверстники летом шли купаться, а зимой танцевать, я не заболела гепатитом. Я
должна была беречь себя, сидеть дома и отдыхать. Мне было бы очень тоскливо, если бы я
случайно не нашла в коробке для шитья незаконченную вышивку моей мамы. Она слегка
удивилась, что я проявила интерес к подобным, требующим усилия, занятиям, но при этом
всецело помогала мне ценными указаниями, и, в конце концов, моя первая работа получилась
очень удачной.
Отрывок из «Стежок за стежком. Пять скверных историй» Ингрид Ноль
№274
Моя мама была мастерица по ришелье. Все белое по белому. Вероятно, обе испортили себе
глаза, хотя мой глазной врач говорит, что это не 100%. Имеет ли смысл на белой скатерти
делать дырочки и снова их заштопывать наполовину? Точно так нужна ли монограмма на
кухонном полотенце?
Я честнее и допускаю, что я вышиваю для удовольствия. Я никогда не удовлетворюсь белыми
дырочками или красными монограммами творения, говорила я. Должно быть разноцветие,
полное фантазии и выразительности. Мой начальный опыт был скромным. По заданному
образцу я вышивала крестиком на полотне.Цветочки на фартуке, на кофейной скатерти, на
подушках дивана. Это выглядело довольно однообразно, но мило и радостно, и в конце концов
я была еще очень молода.
После этого я стала смелее и освоила вышивание стежком и гладью. Часами я могла
прикладывать разноцветные нитки и составлять композиции. Индиго и персик, бирюза и
медовый, лососево-розовый и шоколадно-коричневый, серебряный и чернильный, цвет
слоновой кости и ярко-зелёный. Мои наволочки для подушек уже были не однотонными, а
украшены розочками и состояли из единого моря цветов.
Но венцом является острие иглы. Югославский коллега показал мне каталог, из которого можно
заказать шаблоны известных картин, чтобы потом сделать впечатляющие изображения. Я была
взволнована. Каталог также содержит шаблоны для мелких работ, таких как крышки пуфиков и
вешалки, которые могут быть использованы в качестве прекрасных подарков. С тех пор для
меня уже не было вечеров, проведенных перед телевизором, с воскресными прогулками, за
кроссвордами, или даже встреч.
№277
СТЕЖОК ЗА СТЕЖКОМ
Видимо, это у нас в крови: бабушка и мама вышивали как одержимые. Правда, к их работе
относились серьезно, а не называли ее хобби или трудотерапией. Бабушка украсила
монограммами все свое приданое: постельное и столовое белье, полотенца, ночные рубашки и
нижнее белье. Мама была мастерицей ажурной вышивки — белым по белому. Наверное, обе
испортили себе глаза, хотя мой окулист и не готов поручиться. Но стоит ли прорезать отверстия
в белой скатерти, чтобы наполовину их зашить, и нужна ли монограмма на каждом кухонном
полотенце?
Признаюсь, я вышиваю для развлечения и довольствоваться белым шитьем или красными
монограммами не готова. Это скучно, иначе не скажешь. Вышивка должна быть многоцветной,
затейливой и со смыслом. Я начала с малого: вышивала крестом на канве по образцу. Цветочки
на фартуках, цветочки на кофейных скатертях, цветочки на диванных подушках. Да,
простовато, но мило и радостно, и к тому же я была совсем юной.
Водушевленная первыми успехами, я освоила гладь и стебельчатый шов. Я могла часами
прикладывать друг к другу мотки мулине или шёлка, обдумывая сочетания оттенков. Лазурный
и персиковый, бирюзовый и медово-желтый, коралловый и шоколадный, серебристый и
сапфировый, слоновая кость и нефритовая зелень. Однотонные наволочки с редкими розочками
превратились в цветущий луг.
Но венец мастерства — гобеленовая вышивка. Коллега из Югославии показала мне каталог, по
которому можно было копировать известные полотна, и я на год погрузилось в работу над
великолепной картиной. Меня переполнял энтузиазм. Предлагались и схемы небольших вещиц
вроде чехлов на скамеечки для ног и на вешалки для одежды, из которых получались чудные
сувениры. Для меня больше не существовало вечеров перед телевизором, воскресных прогулок
и кроссвордов, не говоря уже о походах в кино.
Вернувшись с работы, я мгновенно расправляюсь с домашними делами, ставлю ужин в
микроволновку, за пять минут сбрасываю офисную одежду и надеваю спортивный костюм,
включаю радио. Я не трачу времени на телефонные разговоры, магазины, чтение газет или
родственные визиты. Долг родным и коллегам я отдаю рождественскими подарками. Получая
вышитые обложки для книг, картинки, закладки, саше или грелки на чайник, они просто не
верят, что я вложила столько времени в дружбу. «Сколько ты над этим корпела?» —
спрашивают они всякий раз. Я веду учет. Каждому, с кем меня связывают узы родства или
товарищества, причитается от двадцати до четырехсот часов работы. Это производит
впечатление. От моих подарков отказываются, повторяя, что не смогут ответить тем же, а я
должна обещать, что в следующем году оставлю эту затею. Я же улыбаюсь про себя и говорю:
«Посмотрим!»
Кто знает, увлеклась ли бы я рукоделием, если бы в семнадцать лет, когда мои сверстники
купались и танцевали, не заболела гепатитом? Приходилось беречь себя, сидеть дома и много
отдыхать. Это могло бы мне совершенно наскучить, если бы я не обнаружила в маминой
шкатулке начатую вышивку. Маму несколько удивил интерес к столь кропотливой работе, но
благодаря ее наставлениям мой первый опыт оказался вполне удачным.
(По: Ингрид Нолль «Пять скверных историй»)
№278
Стежок за стежком
Я думаю, это занятие у нас в крови: мои бабушка и мама без конца что-нибудь вышивали. В те
времена к подобным занятиям относились со всей серьезностью, никто не называл это просто
хобби или способом успокоить нервы. Бабушка украсила монограммами все свое приданое:
постельное белье, скатерти и кухонные полотенца, нижнее белье и ночные рубашки; мама
вышивала прекрасные белые кружева. Возможно, именно так обе испортили себе зрение;
впрочем, мой окулист утверждает, что доказать это нельзя. Правда, еще остается открытым
вопрос, есть ли смысл в том, чтобы вырезать на скатерти дырки и затем художественно сшивать
их друг с другом; и так ли уж необходимо, чтобы на каждом кухонном полотенце имелась
монограмма.
Что касается меня, то, не кривя душой, признаюсь, что вышиваю только ради удовольствия. И
не собираюсь останавливаться на белых кружевах и красных монограммах – по-моему, это
просто скука. Мне нужна яркость, фантазия и какое-то внутреннее содержание. Начинала я
довольно скромно, вышивала крестиком по канве какой-нибудь узор по образцу: цветочки на
фартуках, цветочки на кофейных скатертях, цветочки на диванных подушках. Выглядело все
это довольно безыскусно, но в чем-то мило и забавно; и, в конце концов, тогда я была еще
маленькой.
После этих первых успехов я осмелела и освоила стебельчатые швы и вышивку гладью. Я
могла часами перекладывать в швейном магазине цветную пряжу и вышивальный шелк,
подбирая различные комбинации. Павлиний синий с нежно-персиковым, бирюзовый с медовожелтым, лососевый с темно-шоколадным, серебряный с ультрамариновым, цвет слоновой кости
с изумрудно-зеленым. Я больше не вышивала однотонные подушечки с разбросанными тут и
там одинокими розочками: теперь их полностью покрывало море цветов.
Но вершиной для меня стала вышивка гобеленов. Одна коллега из Югославии показала мне
каталог, из которого можно было выбрать и заказать заготовки различных шедевров живописи,
чтобы затем, потрудившись над ними год, превратить их в великолепные вышитые картины. Я
загорелась этой идеей. Там же предлагалось выбрать заготовки для изделий помельче,
например, чехлов для одежды или на табуретки, из которых потом выходили замечательные
подарки. Отныне для меня не существовало ни телевизора по вечерам, ни прогулок по
воскресеньям, ни кино и кроссвордов. Теперь, когда я прихожу домой с работы, то вихрем
прибираюсь в квартире, ставлю в микроволновку какой-нибудь полуфабрикат, за пять минут,
пока готовится блюдо, меняю строгий костюм на спортивный и включаю радио. Я не трачу
лишнего времени на телефонные разговоры, прогулки по магазинам, чтение газет или визиты к
родным. Свои обязанности коллеги или родственника я отрабатываю подарками к Рождеству.
Когда мои вышитые книжные обложки, закладки, картинки, подушечки и колпаки на чайник
доходят до адресатов, то им с трудом удается поверить, что я посвящаю дружбе столько
времени. «Сколько же вы над этим сидели?» - спрашивают они каждый раз. Это записано у
меня в специальной учетной книге. В зависимости от степени родства или рабочих отношений
на подарок у меня уходит от 20 до 400 часов. Это впечатляет. Они доказывают мне, что не
могут принять такой подарок или хотя бы достойно отблагодарить за него. В следующем году
мне не нужно снова так делать, я должна обещать им это. Я обычно улыбаюсь про себя и
говорю: «Посмотрим!».
Возможно, мной никогда бы не овладела такая страсть к рукоделию, если бы я не заболела
гепатитом в 17 лет. В то время как все мои сверстники летом ходили купаться, а зимой – на
танцы, я должна была беречь себя и сидеть дома в покое. Рано или поздно я бы страшно
заскучала, если бы однажды случайно не обнаружила в маминой рабочей корзинке начатую
вышивку. Мама немного удивилась, что я проявляю интерес к такой кропотливой работе, но
показала мне ровно столько, чтобы эта первая вышивка у меня хорошо получилась.
Ингрид Нолль, из сборника «Пять плохих историй»
№289
Стежок за стежком
Это, пожалуй, было в каждой семье: моя бабушка и моя мать были одержимы вышивкой.
Однако тогда такая работа принималась всерьез и не называлась таким снисходительным
словом как хобби или трудовая терапия. Моя бабушка снабдила ее все приданое, постельное
белье и столовый сервировочный набор, полотенца, ночные сорочки и нижнее белье
монограммой, моя мать была мастером в вышивке ришелье, весь белый цвет в белом цвете.
Вероятно, они обе испортили себе при этом глаза, хотя мой окулист говорит, что это не
доказано. Имеет ли это смысл резать дыры в белых скатертях, вокруг них потом опять
наполовину обметывать, и нуждаются ли каждое кухонное полотенце в монограмме.
Я буду честной и соглашусь, что я вышиваю ради удовольствия. И ни за что не
довольствовалась бы белыми дырами или красными монограммами – я считаю, что это скучно.
Это должно быть пестро, одарено богатым воображением и содержательным. Начало мое было
скромным, по данному образцу я вышивала крестиком на канве: цветочки на фартуках,
цветочек на восточной диванной подушке. Однако, это выглядело немного наивно, но также и
дорого и весело, и, в конце концов, я была еще очень молодая.
После первых успехов я стала смелее и научилась вышивкой гладью. Часами я могла стоять
рядом с галантерейными магазинами цветной пряжи или шелка и составлять комбинации.
Павлиний синий и персиковый, бирюзовый и медовый, лососевый и шоколадный, серебристый
и насыщенно синий, цвет слоновой кости и нефритовый. Мои наволочки больше не были в
одной цветовой гамме и украшались разбросанными соцветиями и украшалась единственным
морем цветов.
Но венцом всего является гобеленовская вышивка. Коллега из Югославии показала мне
каталог, из которого можно было заказать макеты знаменитых картин, чтобы превратить их за
год работы во впечатляющее произведение. Я была взволнована. Программа содержала также
образцы для мелких работ, как например, покрытия для пуфов и вешалок, которые можно было
использовать в качестве восхитительных подарков. С тех пор для меня больше не существовало
вечеров у телевизора, воскресных прогулок, кроссвордов или даже кино.
Когда я прихожу домой с работы, всю домашнюю работу я делаю в спешке, представьте себе, я
готовлю себе еду в микроволновке, и за пять минут до приготовления одеваю свой спортивный
костюм и слушаю радио. Когда они получают расшитые обложки книг, фотографии, закладки,
пакетики или чайной уютный, они вряд ли могут верить, что я вложил столько времени в
дружбе. «Ты что, все свое время проводишь работая над этим?» спрашивают они меня каждый
раз. Я веду об этом книгу. В зависимости от степени родства или дружбы с коллегами я
рассчитываю работу от 20 до 400 часов. На многих это производит впечатление. Они
утверждают, что не могут принять мой подарок и загладит свою вину. Давайте в следующем
году, пока оставьте его, пожалуйста. Тогда я улыбаюсь серьезно и говорю: «Посмотрим».
Наверное, у меня никогда не было такой тяги к вышивке, если бы в 17 лет, когда мои
сверстники летом ходили плавать, а зимой на танцы, я заразилась гепатитом. Я должна была
позаботиться о себе, остаться дома и отдыхать. Все это было бы очень скучно, если бы я
случайно не обнаружила одну неполную вышивку в швейной корзине моей матери. Она была
немного удивлена, что я проявила интерес к такому кропотливому труду, но он научил меня
терпению, поэтому вначале у меня все получалось очень даже хорошо.
№290
Стежок за стежком.
Это должно лежать, пожалуй, в семье: моя бабушка и моя мама были одержимы вышивкой.
Тогда, однако, такая работа принималась всерьез и не обозначалась снисходительно как хобби
или трудотерапия. Моя бабушка снабдила ее все приданое, постельное белье и столовый
сервировочный набор, полотенца, ночные сорочки и нижнее белье монограммой, моя мать была
мастером в вышивке ришелье, весь белый цвет в белом цвете. Вероятно, оба испортили себе
при этом глаза, хотя мой окулист говорит, это не доказано. Имеет ли это смысл прорезать
отверстия в белой скатерти, чтобы опять на полпути вышивать, принят, так же, нуждаются ли
на каждом кухонном полотенце в монограмме.
Я буду честным и признаюсь, что я вышиваю с удовольствием. И я ни за что не
довольствовался бы белыми дырами или красным монограммами - скучно, говорю. Это должно
быть красочным, образным и содержательным. Моё начало было скромным, в соответствии с
заданной целью, я вышил крестиком на холсте: цветочки на фартуках, цветочки на покрывало
под кофе, цветочки на диванные подушки. Немного глупо, но, также, и дорого и весело, и,
наконец, я был еще очень молод.
После этих первых успехов я становился смелее и выучивал стежок стебля и плоский стежок.
Часами я мог располагать рядом в галантерейных магазинах цветную машинную пряжу или
шелк сигареты и составлять комбинации. Синие цвета павлинов и розово-персиковый,
бирюзовый и золотистый, красно-лососевый и шоколадный, серебряный и темно-синий, цвет
слоновой кости и нефритовый. Мои наволочки больше не содержали одноцветный тон и были
украшены разбросанными соцветиями, а состояли только лишь из единственного моря цветов.
Но венцом является гобеленовая вышивка. Югославская коллега показывала мне каталог, из
которого можно было заказывать макеты для знаменитых картин, чтобы превращать их за год
работы во внушительную картину. Я был восторжен. Программа содержала также шаблоны для
мелких работ, которые можно было использовать как восхитительные подарки. С тех пор для
меня никогда не было вечеров у телевизора, воскресных прогулок, кроссвордов или кино.
Когда я возвращаюсь домой с работы, я исполняю в ветреные канаты мою домашнюю работу,
определяю мне готовое блюдо в микроволновую печь, раздеваюсь в 5 минут, готовлю мои
офисные шмотки и костюм для занятий бегом и устанавливаю радио. Я не трачу излишнее
время на телефонные разговоры, прогулки, покупки, газетное чтение или семейные посещения.
Я отрабатываю социальные обязанности по отношению к коллегам или родственникам с
рождественским подарком. Когда они получают вышитые книжные обложки, картинки,
закладки, ароматические подушечки или нагреватели чая, они едва ли могут полагать, что я
вложил такое большое время в дружбу. «Сколько часов сидели Вы над этим?», - они
спрашивают каждый раз. Я веду учет об этом. В зависимости от степени родства и
соответственно после коллегиальной тесной связи я рассчитываю на работу от 20 до 400 часов.
Это производит впечатление. Они утверждают, что не смогут принимать мои подарки или не
смогут загладить свою вину. В следующем году я должен оставить это, я должен обещать это.
Тогда я улыбаюсь серьезно и говорю: «Посмотрим!»
Вероятно, я никогда не разработал бы такую страсть к ручной работе, если бы я не заболел в 17
лет гепатитом, когда мои ровесники плавали летом и ходили на танцы зимой. Я должен был
беречь себя, оставаться дома и много отдыхать. Это было бы очень скучно, если бы я не
обнаружил начатую вышивку случайно в маленькой корзинке с принадлежностями для шитья
моей матери. Она была удивлена тому, что я показывала интерес к таким головоломкам, но, все
же, она научила меня настолько, что эта первая часть очень хорошо удавалась мне.
[...]
Из: Ингрид Нолл «стежок за стежком. Пять плохих историй».
№292
Стежек за стежком
Должно быть, это семейное: моя бабушка и мама вышивали изо всех сил. Раньше к этому
занятию подходили серьезно, не как к хобби или трудотерапии.
Бабушка снабдила
монограммой все свое приданое: постельное белье, скатерти, салфетки, полотенца и ночные
сорочки. Мама искусно вышивала в технике белого ришелье. Скорее всего, именно вышивание
испортило обеим зрение, хотя мой окулист утверждает, что это еще нужно доказать. Стоит ли
дырявить скатерти, чтобы потом зашивать, и нужна ли монограмма на каждом кухонном
полотенце – все же не ясно.
Признаться честно, я вышиваю для удовольствия и никогда не стану ограничиваться белыми
дырочками или красными монограммами - скучно. Вышивка должна быть красочной,
выразительной, с фантазией. Мои первые работы были незатейливыми. По предложенной
схеме я вышивала крестиком: цветочки на фартуках, цветочки на кофейных скатертях,
цветочки на подушках для софы. Выглядело это немного наивно, но в то же время мило и
задорно, в конце концов я была очень юной.
После первых успехов в рукоделии, набравшись смелости, я освоила стельбчатый стежок и
гладь. В магазине я часами могла перекладывать нитки мулине или вышивальный шелк, играя с
цветами. Королевский синий и розово-персиковый, бирюзовый и медовый, лососевый и
шоколадно-коричневый, серебряный и полуночно-синий, слоновая кость и нефритовый. Теперь
мои наволочки украшала не россыпь маленьких розочек, а целое цветочное море.
Апогеем моего творчества стал гобелен. Одна коллега, родом из Югославии, показала мне
каталог, по которому можно заказать схемы для вышивки картин известных художников. После
года кропотливого труда должно получиться настоящее произведение искусства. Я была в
восторге. По схемам из каталога можно было выполнить и менее масштабные работы, к
примеру, чехлы на плечики или табурет - отличный подарок для друзей и родных. С этого
момента меня больше не интересовали вечера пред телевизором, воскресные прогулки,
кроссворды или походы в кино.
Приходя домой с работы, я мигом выполняю домашние дела, ставлю полуфабрикат в
микроволновку, а пока он готовится, переодеваюсь из офисной одежды в домашнюю и
включаю радио. Я не трачу лишнее время на телефонную болтвню, шатание по магазинам,
чтение газет или посиделки в кругу семьи. Редкое участие в жизни коллег и родственников я
компенсирую подарками на Рождество. Когда они позже получают украшенные вышивкой
книжные обложки, закладки, саше и шапки на чайник, то не могут поверить, как много сил я
вкладываю в дружбу. "Сколько часов вы на это потратили?"- спрашивают они каждый раз. У
меня все отмечено в журнале. В зависимости от степени родства или товарищества работа
занимает от 20 до 400 часов. Это производит впечатление. Они уверяют, что никак не могут
принять такой бесценный подарок и уговаривают в следующем году оставить вышивание. Я же
загадочно улыбаюсь и отвечаю: "Поживем-увидим!"
Возможно, я бы никогда не открыла в себе страсть к рукоделию, если бы в 17 лет не заболела
гепатитом. Пока мои ровесники летом плавали, а зимой ходили на танцы, мне приходилось
сидеть дома, беречь себя и много отдыхать. Наверное, я умерла бы от скуки, если б случайно не
нашла начатую вышивку в маминой шкатулке для рукоделия. Мама сомневалась, что у меня
хватит терпения, но обучила рукоделию достаточно хорошо и первая вышивка мне вполне
удалась.
Ингрид Нолль « Стежек за стежком. Пять дурацких историй»
№293
Моя мама была мастерица по ришелье. Все белое по белому. Вероятно, обе испортили себе
глаза, хотя мой глазной врач говорит, что это не 100%. Имеет ли смысл на белой скатерти
делать дырочки и снова их заштопывать наполовину? Точно так нужна ли монограмма на
кухонном полотенце? Я допускаю, что я штопаю для удовольствия. Я никогда не
удовлетворюсь белыми дырочками или красными монограммами. Должно быть разноцветие.
Мой начальный опыт был скромным. По образцу я вышивала на полотне цветочки на подушках
дивана и кофейной скатерти. Это выглядело однообразно, но мило и радостно. Я была очень
молода. После этого я стала смелее и освоила вышивание стежком и гладью. Часами я могла
прикладывать разноцветные нитки и составлять композиции. Индиго и персик, бирюза и
медовый, лососево-розовый и шоколадно-коричневый, серебряный и чернильный, цвет
слоновой кости и ярко-зелёный. Мои наволочки для подушек уже были не однотонными, а
украшены розочками и состояли из единого моря цветов.
Но венцом является острие иглы. Югославский коллега показал мне каталог, из которого можно
заказать шаблоны известных картин, чтобы потом сделать впечатляющие изображения. Я была
взволнована. Каталог также содержит шаблоны для мелких работ, таких как крышки пуфиков и
вешалки, которые могут быть использованы в качестве прекрасных подарков. С тех пор для
меня уже не было вечеров, проведенных перед телевизором, с воскресными прогулками, за
кроссвордами, или даже встреч.
Когда я прихожу домой с работы я спешу сделать домашнюю работу, приготовить блюдо в
микроволновой печи. Я не теряю времени на телефонные звонки, покупки, чтение газет.
Социальные
обязательства по отношению к коллегам и родственникам- сделать
рождественский подарок. Когда они получают вышитые обложки книг, маленькие картинки,
закладки, саше или уютный чай, понимают, что я вложила столько времени в труд. «Сколько
часов это делалось?»- спрашивают они каждый раз. Я веду об этом книгу. В зависимости от
степени родственник или коллега я рассчитываю от 20 до 400 часов это производит
впечатление. Они утверждают, что мой подарок не сможет загладить их вину. В следующем
году я должна пообещать не дарить. Тогда я загадочно улыбаюсь и говорю: «Давайте
посмотрим!»
Возможно, я никогда бы не узнала о такой ручной работе, если бы в 17 лет не заболела
гепатитом. Когда мои сверстники плавали летом и зимой ходили на танцы ,я должна была
позаботиться о себе ,остаться дома и отдыхать. Вероятно, мне стало очень скучно, и , когда я
обнаружила в корзинке мамы вышивку –это было неслучайно.
№294
Стежок за стежком.
Должно быть, вышивание - это наше семейное дело: мои мама и бабушка в свое время
вышивали на всем подряд. Конечно, тогда к этому относились серьезно – не как к хобби или
трудотерапии. Все свое приданое, постельное, столовое, нижнее белье, всевозможные платочки
и сорочки моя бабушка украшала монограммами, она была большой мастерицей в ришелье,
которое вышивала белыми нитями по белому полотну. Наверное этим-то они обе – мама и
бабушка - и испортили себе глаза, хотя мой окулист сказал, что это не доказано. Был ли толк в
том, чтобы прокалывать крошечные дырочки в какой-нибудь скатерти, только для того, чтобы
потом снова распустить половину своей работы, и вообще – так ли уж необходима была на
каждом кухонном полотенце монограмма?
Я честно признаюсь, что вышиваю в свое удовольствие. И я никогда не довольствовалась
дырочками на белой ткани и красными монограммами – тоска, говорила я. Вышивка должна
быть пестрой, интересной и дающей простор воображению. Мои начинания были скромными, я
вышивала крестиком на канве по заданному образцу: цветочки на передниках, цветочки на
скартертях, цветочки на диванных подушках. Это все выглядело немного глупо, но вместе с тем
умиляло и радовало, да ведь я тогда была еще совсем юная.
После первого опыта и первых успехов, я осмелела достаточно, чтобы выучиться глади и
стебельчатому шву. Я могла часами стоять в лавке для рукоделия, складывая рядом
разноцветные хлопковые и шелковые нити и составляя комбинации. Насыщенный синий и
персиково-розовый, бирюза и медово-желтый, нежно-красный и шоколадный, серый и цвет
ночного неба, слоновая кость и бледно-зеленый. Мои простыни больше не были скучнооднотонными или украшенными случайно рассыпанными цветочками, нет, теперь каждая
простыня представляла собой уникальный и неповторимый океан цветов.
Однако вершиной мастерства считается вышивка гобелена. Одна моя коллега из Югославии
показала мне каталог, в котором можно было выбрать схему какой-либо известной картины,
которая после года работы превратится в великолепный гобелен. Я была в восторге. В
программу также были включены схемы и поменьше, например, схемы чехлов для ножных
скамеек и плечиков для одежды, которые могли бы быть прекрасным подарком. С этих пор для
меня перестали существовать вечера перед телевизором, прогулки в ясную погоду, отгадывание
кроссвордов и походы в кино.
Я прихожу домой с работы, быстро делаю домашние дела, ставлю какой-нибудь полуфабрикат
в микроволновку, за пять минут до его готовности стягиваю с себя офисное барахло, ныряю в
спортивный костюм и настраиваю радио. Я даже минутки лишней не трачу на телефонные
разговоры, шопинг, чтение журналов или семью. Свой долг коллеги и родственницы я
выполняю, делая рождественские подарки. Когда мои родственники и товарищи получают
вышитые обложки для книг, картины, закладки, подушки, набитые душистыми травами, или
грелки на чайник, они не могут поверить, что я вложила столько времени в нашу дружбу.
«Сколько же часов ты над этим просидела?» - каждый раз спрашивают они меня. Я веду
подсчеты проделанной работы. В зависимости от того, насколько мы близки, я могу потратить
от двадцати до четырехсот часов. Это производит впечатление. Они начинают уверять меня,
что не могут принять мой подарок и что никогда не смогут подарить мне что-либо, достойное
его. Должна сказать, что в следующем году я к ним прислушаюсь. Но я только сдержанно
улыбаюсь и говорю: «Увидим!».
Возможно, во мне так никогда и не проснулась бы страсть к рукоделию, если бы в семнадцать
лет я проводила все лето на речке, а зиму – на танцах, как мои сверстники, а не болела
гепатитом. Мне нужно было беречь себя, сидеть дома и много отдыхать. Это, пожалуй, было бы
ужасной скучно, если бы я как-то не нашла в маминой корзинке начатую вышивку. Она
немного удивилась, что я проявила интерес к такому трудоемкому делу, но обучила меня
достаточно для того, чтобы мой первый стежок удался.
Ингрид Ноль, «Стежок за стежком. Пять плохих историй»